А за окном жизнь…

Осень. Дождь окроплял город, леса, поля. Люди всё больше и больше ходили серьёзные, сосредоточенные, напряженные. Радостные осенние цвета поблёкли. Небо застлано тяжёлыми, могучими, тёмно-серыми тучами. Поздняя осень ждала…Ждала нового хозяина погоды. А сейчас она скрипела ставнями окон, дышала северным ветром в спины прохожих и мельком подмигивала солнечной улыбкой тем, кто смотрел в небо на грузные облака.

Она любила осень. Любила за гулкий шум ветра в обнажённых деревьях, за запах сырого асфальта в городе, за прогулки по голубовато-серому городу или засыпающему лесу, ей нравился запах жжёной листвы в кучках на частных территориях неподалёку от города, нравился запах дыма из соседних домов отапливаемых дровами, она любила её за какой-то покой и светлую грусть. Гуляя осенью её охватывали разные чувства: тихая радость и тёплая грусть, счастье и непонятное чувство страха.

Но у Любы была особенность: она была психически неуравновешенной девушкой. Из-за этого у неё по осени и в конце зимы – начале весны бывали обострения.

Как и в этот раз…

1

Люба, в глубине души своей, маленькая девочка, но на самом деле уже достаточно взрослая девушка. Она не очень высокого роста, из-за её внутренних комплексов она опускает свои красивые плечи вниз и видно, что она горбатится. У неё красивого цвета волосы-русые, но что с ними она только не делала в подростковый период! Раза три стриглась налысо, а как отращивалась щетинка красила её в рыжий цвет и выстригала на макушке стрелу. Последний раз девушка сделала в парикмахерской модную стрижку и покрасила волосы в фиолетовый цвет, младшая сестра её в этом поддерживала! Но этот эксперимент Любоньке не очень понравился и больше она не экспериментировала со своими волосами, только моет, расчёсывает, любуется какие они красивые. Когда Любу что-то гложет внутри, не даёт ей внутреннего покоя, она любит стричься, хотя бы три-четыре сантиметра, это ей помогает освободиться от тяжести в душе, так же ей помогает в этом непростом деле слушание музыки и раскачивание на качели смотря на далёкое – близкое небо, о! да! Она это очень любит! Люба творческая личность, она обучена в музыкальной школе играть на гитаре, и если потренироваться, то исполнит произведение очень хорошо, получается душевно и проникновенно. Когда-то Люба сочиняла стихотворения и бывало даже неплохие. Девушка немного замкнутая бывает и побаивается чужих, незнакомых людей, хотя когда-то Люба любила подходить к прохожим на улице и спрашивать разные вопросы, типа : « как дела?» или « Как настроение?»

Но последнее время плохо себя чувствовала, не могла заниматься любимыми делами и вообще делами, не помогает родителям в уборке квартиры, не помогает в готовке еды, но даже не это расстраивало и напрягало родителей девушки, а то, что она так сказать замкнулась в себе, не хочет говорить, объясняется мимикой, жестами или записками. Родители Любы знали: это «звоночек». Люба один раз в месяц вместе с отцом ходила на приём к психиатру. До следующего похода в псих кабинет оставалось ещё три недели, но мама и папа подумывали сходить вне записи, так как состояние дочери сильно их тревожило.

Самый первый раз Люба, как ей кажется, может быть это не так, услышала этого психиатра в больнице в реанимации. Именно услышала! Она не могла почему-то, не хотела смотреть в лицо, но ей этот врач жутко не понравился!!! Хоть он был вроде как и обычный врач, и Люба не догадывалась, что это психиатр, но когда она отвечала на его вопросы, он кивал ей головой и говорил что-то вроде того, что он это знает, и Любу бесило, так как откуда он мог знать?!!! А на прощание он хотел взять Любу за руку! Нет, ну просто негодяй какой-то, нельзя чужим рукам прикасаться до неё! Ей было на тот момент страшно, одиноко и вдруг какой-то не понятный, «догадливый», улыбчивый (с чего вдруг?) хочет своей огромной рукой поддержать Любоньку, а она боится чужих…Таким Люба увидела психиатра в первый раз. Следующий раз Люба и её папа увидели этого врача уже в психиатрическом кабинете на приёме. Люба как увидела мельком – испугалась. То, что врач был без белого халата, может даже хорошо, но всё -равно Любу это встревожило. С небольшой щетиной на лице он то улыбался, то поглядывал на Любу, и это всё создавало устрашающее и напрягающее впечатление у девочки. Такие первые знакомства у Любушки с врачом.

Дальше приходя на приёмы и проходив несколько лет Люба немного попривыкла, но бывало по-разному…

Люба и отец пришли в психиатрический кабинет, заняли очередь :сидят ждут. Люба сидит согнувшись, молча, с грустью, с тревожностью, и в то же время с безразличием смотрит на закрытую дверь, в которую скоро ей придется войти. В горле и во рту всё пересохло, пришлось рассасывать конфету пока они ожидают свою очередь, вроде во рту появились слюни, и как только Люба убрала конфету в карман пришла их очередь входить в кабинет.

– Ой-ой…-Вздохнул врач. – Что-то Люба сегодня не в духе, верно?– Обратился психиатр к папе.

– Да…– папа вздохнул. – Плохо чувствует себя.

Девочка сидела на стуле согнувшись чуть ли не до пола, смотря то на щель внизу двери, то закрывая глаза и чуть ли не плача, и раскачивалась как маятник чуть вверх, чуть вниз, вверх, вниз…

– Любушка,– обратился психиатр. – Расскажешь, что тебя волнует? – Смотря серьёзно, но стараясь ласково обратиться к пациентке.

Она молчала. Молчала и раскачивалась. Ей хотелось упасть в обморок, чтоб никого не видеть, ничего не слышать, хотелось кричать о том, что она не понимает, что с ней и как от этого злого, беспамятного, «овощного» состояния избавиться.

Врач и папа разговаривали о том, какие лекарства она принимает, как давно длится такое состояние, были ли какие-то предпосылки к этому, раздражающие факторы? Доктор слушал отца, а сам смотрел на Любу.

«Скорей бы домой. В кровать! Ненавижу это место, ненавижу всех здешних…ага, сейчас ещё скажут, что надо лечь в больницу…Шиш!»-думала про себя Люба в затуманенном состоянии мыслей. И вдруг до неё доносится голос лечащего врача:

– Люба, глянь на меня? – Как можно спокойнее попросил доктор. Но ей было так плохо, её тело сковало от перенапряжения и раскачивания, у неё заболела голова так, будто на неё надели колкий терновый венок. Девушка закрыла глаза от страха, боли и болезненного состояния.

-Хоть мельком взгляни на меня? – Но Люба через силу только мотнула отрицательно головой.

– Что ж…Хм…-Задумавшись и что-то про себя соображая говорил врач. – Мне кажется, что стоит подумать о госпитализации, подумайте, ладно?

Люба не вытерпела. У неё потекли слёзы от одной мысли, что её разлучат с родителями и не понятно на какой срок. Она не хотела расставаться с родителями ни на неделю, ни на ещё больший срок. Она так привыкла к тому что они всегда рядом, что их почти в любой момент можно обнять, поговорить, позаниматься с ними чем-то интересным, а теперь её хотят лишить самого дорого. Она плакала на приёме у врача доказывая тем самым, что необходима как можно скорее помощь специалистов. «Ненавижу! Ненавижу их! Ненавижу себя! Ненавижу жизнь! Лучше б я сдохла когда-то там в далёком прошлом!!!»-думала бедняжка. Папа и доктор глядя на девочку обоюдно согласились с мнением о госпитализации.П. П.– врач Любы, написал бумагу для больницы:

-Вы сами отвезёте Любу своим ходом или вызвать скорую? – спросил он у папы.

– Нет-нет, мы сами, завтра-послезавтра соберёмся и поедем, у меня как раз выходной от работы. – с грустью ответил отец Люба, тоже опечалившись, но понимая, что это было неизбежно.

2

Они сидели за круглым столом: мама, папа и Любонька и младшая сестра Оля. На обед было любимейшее блюдо Любы: запечённая курица в собственном соку и картошка. Мама сидела молча и спокойно ела, стараясь не смотреть на дочь, чтобы как и она не заплакать от печали. Отец сидел за столом и чувствуя напряжение пытался разрядить обстановку каким-то байками, шутками, рассказами о том что делается в мире, хотя и он чувствовал сильное огорчение и беспокойство.

– Знаешь, Люб, пока ты ещё дома давай съездим в лес покатаешься на машине за рулём?

Люба молча сидела и пыталась впихнуть в себя картошку. Ей ничего не хотелось, лишь одного: не уезжать в больницу, не расставаться с родителями и даже с сестрой Олей, которая, иногда, надоедала. Ей так и хотелось сказать со слезами на глазах, что родители её не любят, раз хотят увезти в стационар, что она ненавидит эту жизнь и себя! Она даже подумала мысль, которая её испугала: а что, если поехать с отцом в лес, и когда он даст порулить машину разбиться на большой скорости или утопиться в машине в озере? И её эти мысли напугали… Она понимала, если так поступит, то убьется не только сама, но и папа погибнет, а если ещё и Оля поедет? Любе стало жалко свою семью и страшно за такие мысли, она сидела за столом и еле-еле сдерживалась, чтобы не заплакать от своего горя и страха перед расставанием. Недоев обеда, выскочив из-за стола заплакав от безнадёжности и обиды Люба убежала в комнату. Она легла на кресло, слёзы катились из её глаз, она понимала, что так нужно, и что это для её же пользы, что она не в первый раз ложится в больницу, и, наверное, именно поэтому ей было так тяжело, ведь она знала, что через три-четыре недели её не выпишут, а должно пройти три-четыре месяца для того, чтобы показались положительные результаты, чтобы врачи наблюдавшие её с легким сердцем выписали домой.

В комнату вошла Оля. Она была ненамного младше своей сестры, и поэтому разделяла чувства семьи.

-Лю…-взяв за руку произнесла Оля.– Не плачь! – В отличии от сестры, Ольчик была спокойна и уравновешенна в такие моменты, хотя, возможно, в глубине души и она содрогалась о мысли разлуки с сестрой. – Люб, поехали покатаемся, развеешься…

Люба лежала с закрытыми глазами и слёзы катились ручьем. Оля сидела рядом и держала за руку сестру.

– Поехали…зови папу. –Сказала Люба успокоившись.

«Как же это здорово иметь семью и сестру или брата, которые непременно поддержат, посочувствуют, успокоят!..»-думала девушка собираясь в лес.

Они втроём молча доехали до леса, Оля сидела рядом с папой, на переднем сиденье, Люба на заднем, она не плакала, но была на грани между горькими слезами и сдержанностью. Она держалась как могла, пытаясь успокоить себя тем, что завтра она ещё будет дома вместе со всеми, и надо словить этот момент маленького счастья, которое мы не всегда замечаем в обычные дни.

Они доехали до леса. Оля села на заднее сиденье, Люба за руль, а отец рядом на переднее сиденье, чтобы руководить и указывать на ошибки.

Люба нервно рулила. То разгоняется и резко притормаживает, то не ту скорость и не так переключает, а папа сидит и молчит: «Надо ей дать возможность своё неуравновешенное состояние «вылить» в такую грубую езду» -подумал папа. Потом поехала Ольчик, легко тронувшись и аккуратно поездив по лесным дорожкам, накатавшись они засобирались ехать домой, отец пересел за руль и быстро уверенно машина полетела на выезд из леса.

***

Гнев, злость

«Ненавижу!!!Терпеть не могу!!!Я не хочу никуда ехать, не хочу расставаний! Нет! Только не это! Не хочу жить там, даже если это не на всю жизнь, а всего на три месяца!!!» -гневалась Люба.

Скоропалительная буря гнева разнеслась по всему мозгу, по всей душе и телу. Гнев как – будто говорил о чём-то, не давал покоя, просился выплеснуться на окружающих, которыми являлись родители.

«Они меня не любят! Да и за чем я им!? Наверняка хотят отдохнуть от меня…Я ж хуже скотины! Тоже мне!.. родители…А Оля? Да что она-то!.. Не лучше их! Не хуже, но и не лучше…Тварь я, твари они! Н-е-е-ет! Я сделаю это! Лучше так, чем лежать в грёбаной больнице…Вены? Шея? Висок? Сердце? О-о-о, да! Надо сделать что-то на зло! Я не могу больше сдерживать свои эмоции!!!»

Злилась Любовь. Злилась так сильно, что у неё разболелась голова, так как – будто терновым венком была связана она.

Она лежала поздно вечером в кровати, с тяжёлым сердцем, больною головой и пыталась заснуть. Ведь завтра…Завтра её отвозят в психушку.

Она никак не могла заснуть. Встала, тихонько прошла на кухню, заглянула на «автомате» в холодильник, но есть не то чтобы нельзя ночью, ей этого совершенно не хотелось. Она села за стол, включила приёмник тихонько, она была опустошена, все слёзы она выплакала днём, и сейчас осталась только горечь и злость. Люба прислушалась к себе: «Чего бы она хотела? Что помогло бы ей сейчас?.. Сладкого не хочется…Может жареной картошки? Нет. Еды никакой не охота… Тогда что? Она обернулась взять книгу с полки и увидела пластилин. Вместо чтения девушка взяла в руки пластилин и начала его мять в руках. Сначала она его жёстко сжимала, рвала, снова лепила и вновь выплёскивала всю злость в комок, и чем больше сердитость уходила в размягчение пластилина, тем он становился мягче, гибче, теплее, а Любе спокойнее и легче на душе.

3

Они приехали втроём: папа, мама, Люба. Она сидела согнувшись как могла лишь бы не видеть медсестер в приёмном покое. Сёстры спрашивали о Любе, читали записи психиатра и присматривались к пациентке. Люба, то опускала свой корпус к коленям, то поднимала его, не смотря ни на кого затуманенными от слёз глазами, вертела головой считая столы, считая лампочки в светильниках, всматриваясь зачем-то в рисунки линолеума.

– Люба,– вдруг обратилась к ней медсестра. – как сама считаешь, ты больная?

Девушка вздрогнула, молча пожала плечами и горькие слёзы вновь покатились из её глаз.

Когда все документы были готовы и пришла санитарка с халатом, девочка попрощалась с родителями и переодевшись в то, что дали ей, бедняжка ушла за санитаркой.

4

Пока Люба шла по лестнице и коридору, она всё больше и больше успокаивалась, но при этом «уходила в себя». Санитарка открыла ключом дверь и пропустила в отделение пациентку. Её встречали страшные лица, непохожие на те, которые она привыкла видеть в городе. Одни смеялись и говорили ей что-то вроде приветствия, другие же наоборот, туманно, грустно и как-то даже немного зло смотрели на девочку, кто-то равнодушно посмотрев отворачивался думая о своём. Слышны были стоны, храп и шорох шлёпок. Запах микстуры, пота, мочи ударило в нос.

-Она домашняя? – услышала Люба. Кто-то из пациентов спросил у санитарки.

– Домашняя… – мельком глянув на Любу.

Коридор и по левой стороне четыре палаты. Было жутковато! Люба и её сопровождающая дошли до сестринской, подписанный мешок она поставила рядом, а саму её попросили сесть рядом со столом напротив медсестры.

Любоньке было страшно, одиноко, грустно и безразлично. Её о чём-то спрашивали, но она была как в тумане и не только ничего не запомнила, но даже в настоящий момент не понимала, о чём её спрашивают, что ей говорят. Она смотрела пустым взглядом в стену с рисунком мелких цветочков на «тёплом» фоне.

– Видишь перед собой зайчиков или может белочек? – допытывалась медсестра .

Но Люба молчала, никак не реагируя на вопрос.

– Снимай халат.– она молча подчинилась не понимая зачем, она осталась в трусах, носках и шлёпках. – Нам надо посмотреть нет ли у тебя синяков и ссадин. – Осмотрев, медсёстры разрешили одеться. Люба оделась в халат, но её всё- равно била дрожь, то ли от холода, то ли от переживаний.

– Твой пакет с зубной пастой и щёткой, полотенцем и прокладками подписан и будет лежать здесь. – Медсестра положила на полку, где лежали остальные пакеты пациентов. – Смотри, – они вышли из сестринской, – здесь туалет, тут умывалка, а там столовая. А теперь, держи туалетную бумагу, полотенце и иди в третью палату, вон, смотри видишь санитарка в зелёной куртке сидит, иди к ней. Любе было не по себе и в то же время абсолютно равнодушна.

***

Равнодушие

Равнодушие. Пустота в душе. Ни одна «струна» не звучит, ни вибрирует. Глаза не отражают душу, потому что её как будто бы и нет. Глаза сухие и бесконечно тоскливые, как у брошенной, забытой, голодной собаки. В них страшно смотреть, как будто захлебнёшься в чёрной дыре души. Люба пришла в отделение именно с таким чувством. Она шла по коридору слегка опустив «пустые» глаза. Она не верила, что она здесь, что она такая же как и они, какая? «Урод…» -думала Люба. Она и раньше до этого догадывалась, но до сих пор в это не верила. «Урод, психованная, сумасшедшая… не так ли?» -Думала Любушка.

Люба поплелась к сидящей на своём посту санитарке. Та указала на свободную кровать возле стены. Любаня легла на кровать, она ощущала своё тело очень больным и тяжёлым. Девушка спряталась под одеяло и тихонечко, так чтобы никто не видел и не слышал, заплакала. Она плакала из-за страха, отчаяния и бессилия.

Люба немного полежав захотела в туалет. Она встала и хотела пойти, но подойдя к дверному проёму (без двери) встретилась с бдящей санитаркой. Люба ничего не говоря хотела пойти, но голос строгий и сердитый её остановил. «Как объяснить ей, что я хочу в туалет?» – подумала девочка. Люба показала на низ живота, и когда санитарка спросила идёт ли она в туалет, Люба слегка качнула головой и побыстрее пошла в сортир. Девушка присела на унитаз, но из-за большого стресса никак не могла помочиться. Она встала, подошла к окну и начала всхлипывать со слезами, от того что у неё сильно болел низ живота. Вошли две санитарки покурить, увидев её они с лёгким сожалением посмотрели на неё сказали, что ничего страшного, что она в больнице, полежит немного и её выпишут. Люба вышла из туалета и пошла к своей палате, рассерженная санитарка прикрикнула на неё, что та долго отсутствовала, но Любе было всё равно…

Она прилегла на свою кровать, и как – будто бы и не спала, но время прошло, и за ней пришла врач- психиатр, познакомиться, узнать о ней. Психиатр подошла к своей новой пациентке, разбудила и пригласила за собой. Они вошли в кабинет в конце коридора, там не пахло так мерзко как в отделении, там было теплее и спокойнее. Психиатр А. Е. расспрашивала, задавала вопросы, наблюдала за новенькой сидящей рядом, но девушка молчала, у неё не было ни сил физических и моральных, ни желания общаться с чужим, страшным человеком в белом халате.

Поужинав через силу, а через три часа простояв в очереди за таблетками, Люба легла на свою койку и поплакав уснула глубоким сном.

Так закончился её первый страшный день в больнице.

СОН

Люба со своей мамой живёт в Новгороде. У них все хорошо. Люба в этом году заканчивает колледж. Завтра защита диплома. Мама помогала писать сам диплом. Мама репетировала речь с Любой, чтобы её доча хорошо выступила и достойно защитилась. Каждый вечер, с тех пор как они живут вместе в Новгороде, они молятся. Благодарят Господа, иногда, просят; каются, но в основном благодарят, читая Отче Наш и ложатся спать с миром в душе. Так и в этот раз, вечером, перед защитой диплома они стояли перед образком и свечой прочитали молитву, и Люба пошла спать, а мама всё ещё стояла и молилась, то встанет на колени и подаёт поклоны, то крестится и что-то шепчет себе, а Люба уставшая, спокойная и умиротворенная, как только легла на кровать сразу заснула не чувствуя никакой интуицией, что произойдёт что-то страшное.

Что-то вдруг подняло Любу в шесть утра, хотя будильник заведён на восемь, чтобы и выспаться и не опоздать в колледж. Люба встала, смотрит мама не на кровати. Не спит, наверное, на кухне-подумала Люба, но что в такую рань ей делать там, тем более что мама любит полежать лишнюю минутку. Люба зашла на кухню, но и там мамы не было. Где же она? И почему-то пахнет очень и очень неприятно…Люба зашла в ванную и видит: мама висит над ванной в петле, в ванной дерьмо, лицо серое и весь вид страшен и безобразен. Люба, видя это пришла в оцепенение. Ноги подкосились, она только и успела дойти до комнаты и тут же возле кровати села на пол не понимая всей серьёзности ситуации. Потом немного собравшись «в кучку» Люба сняла тяжёлое тело матери с петли, помыла хорошенько её, переодела, положила на кровать, помыла ванную и чувствуя, что всё: она начинает осознавать своё горе, горе всей семьи. Люба мыла ванную, пол, зеркало и слёзы лились ручьем из её глаз. Время пролетело быстро пока девочка убирала за матерью, Люба пошла поскорее в колледж к своему куратору. Пока она шла до нужного места,ревела навзрыд, но подходя к учебному заведению девушка вытерла слёзы, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула и пошла в кабинет. Куратор уже была на месте. Люба пытаясь быть уравновешенной, спокойной и сдержанной. До начала экзамена оставалось полчаса. Люба просилась защитить диплом первой и сразу же убежать домой аргументируя тем, что дома проблемки и их надо решать. Куратор зная Любу, и имеющая репутацию понимающего человека согласилась дать ей эту возможность.

Люба отвечала спокойно и ясно, хоть её и трясло внутри и душили слёзы. Защитив диплом Люба убежала домой, просив однокурсниц написать ей в интернете, как её оценили.

Люба пришла домой. Тихо- тихо дома. Никто не встретил её обняв и поцеловав в щёчку. Никто не предложил чаю. Люба зашла в комнату дотронулась до руки мамы – холодные. Девушка легла на пол. Из глаз текли слёзы. Зазвонил телефон: «И. В. Папа» Люба не ответила. Через пять минут зазвонил телефон: «Сестра Оля», у Любы нет сил с ней говорить. «Надо…Надо кому-нибудь сказать, рассказать про маму» – думала Люба плача. Она набрала «М.» друг семьи и живёт в Новгороде, может помочь, поддержать…М. была дома. Ответила на звонок Любы. Девушка плача сказала, что ей нужна поддержка, что у нас семейное горе, что она не знает, что делать. «Мама…повесилась…»– сказала Люба и зарыдала в трубку телефона. Теперь Люба полностью осознала потерю. Она ещё никогда не теряла на совсем самого близкого человека, а теперь для неё открылось это откровение.

Пока М. ехала к Любе, девочка из колледжа Любе написала, что она защитилась на четвёрку, и что куратор её довольна, но Любе было не до оценок…

КОНЕЦ СНА

Это был первый сон, приснившейся Любе в больнице, когда она только поступила в отделение. Она сильно испугалась: а что, а вдруг с мамой действительно что-то случилось, а Люба не знает?.. Любу мучил этот вопрос. «Вдруг маме плохо…она зовёт меня на помощь, а я не слышу, а я тут и не могу ей помочь!.. Мама! Мама! Как ты!? Что с тобой!?» – Думала Люба, накручивала себя Люба неделю. Каждый день ей приходили плохие мысли о том, что могло случиться с мамочкой.

А в это время мама думала о Любочке: « Как там моя доченька?.. Не кричат ли н неё? Как проходят её дни? Как же ей, наверное, плохо, но ведь это не навсегда, подберут Любоньке правильные таблетки и выпишут!» – Успокаивала себя мама Любы.

5

Поплелись дни за днями, одно и то же. Подъём в семь утра, мытье пола палат, утренние таблетки, а в девять утра завтрак. Люба жила в состоянии апатии, день, два дня, три, четыре дня, ничего не менялось. «Фонарик», который всегда светился в Любашке, который освещал радостный, светлый путь, который говорил с ней добрым, тёплым голосом начал гаснуть, как будто что-то испортилось в нём, и он, то ярко светит, и в это время Люба ходит по отделению весёлой, улыбающейся, вспоминающей радостные и счастливые моменты своей жизни, то фонарик мигает или совсем гаснет, и Люба лежит в постели, замерзая, тихонько плача или как замороженная чувствует себя. И так каждый день: таблетки, утренний завтрак, свободное время, в которое нечем заняться, снова таблетки, обед, который надо было обязательно весь съесть, дневной сон, полдник, свободное время, ужин, в девять вечера таблетки, так и заканчивается день.