Английская Утопия

В. Ф. Семенов ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

Настоящая книга «Английская Утопия» принадлежит перу английского прогрессивного историка А. Л. Мортона, имя которого уже известно советской общественности. В 1950 году Издательством иностранной литературы был опубликован большой труд А. Л. Мортона «История Англии», которым с тех пор широко пользуются в СССР и преподаватели, и аспиранты, и студенты исторических факультетов. В своей новой монографической работе А. Л. Мортон поставил своей задачей проследить развитие социально-утопической мысли в Англии на протяжении большого периода — с XIV по XX век. Автор правильно объясняет в своем введении факт наиболее широкого распространения этого рода литературы именно в Англии тем, что в этой стране раньше, чем в других странах, началось и быстрее, чем где-либо, происходило разложение феодализма и развитие капитализма, что здесь это развитие приняло особенно четкие, классические формы (стр.13). Именно противоречия капиталистического строя, проявившиеся наиболее ярко в Англии — стране старейшего капитализма, — порождали в ней наибольшее количество утопий, в которых, как правило, говорилось о совершенно ином общественном порядке, основанном на иных принципах, чем капитализм, — на принципах общей собственности, планового хозяйства, товарищеского сотрудничества, полного и всестороннего удовлетворения потребностей всех людей. Правда, в Англии создавалось не мало и буржуазных утопий, представлявших собой усовершенствованный вариант того же буржуазного строя, но основными и по численности и по силе своего влияния на народные массы были утопии, содержащие именно антикапиталистические тенденции и мотивы.

Весьма ценной является и другая общая мысль автора книги о том, что утопии — это не просто творчество, фантазия, мечта отдельных лиц, что они восходят к сознанию народных масс, что «раньше… поэтов, пророков и философов существовал простой народ», что народная утопия может служить своего рода мерилом для литературных утопий. Совершенно правильно и заключительное положение, развиваемое автором в последней главе книги, о том, что в основе утопий лежат поиски народными массами реального выхода из тяжелого положения их в классовом обществе, что новое совершенное общество (о котором ранее мечтали утописты) — это и есть коммунистическое общество, создаваемое и осуществляемое сила ми рабочего класса. Большим оптимизмом в этом отношении звучит одна из заключительных фраз книги: «Сегодня длинный ряд славных утопических писателей влился одним из потоков в могучую реку социалистического движения и внес в него свой благородный вклад. Сегодня мил ионы людей убеждены в том, что Утопия — не в виде какого-то совершенного, а потому неизменного общества, а в виде живого общества, двигающегося все к новым победам, — будет достигнута, если люди будут готовы за нее бороться».

Содержание предлагаемой читателю книга А. Л. Мортона весьма богато и разнообразно. В первой главе — «Рай бедняка» — автор подробно останавливается на «Стране Кокейн», анализируя эту старинную балладу-сатиру о счастливой сказочной стране, в которой изобилием могут пользоваться все люди и притом без особого труда. В русском народном фольклоре этот мотив также нашел свое отражение в различных сказках и присказках о «молочных реках с кисельными берегами» и т. п. Не скрывая известной примитивности и наивности этого идеала, автор правильно подчеркивает социальную направленность данного популярного произведения, в котором отразились мечты народа о «золотом веке», представляющие собою отголоски ещё первобытно-общинного строя. В то же время автор подчеркивает противоположность идеологии «Страны Кокейн» официальным господствовавшим в средние века, религиозным, христианским теориям о незыблемости феодального строя, о греховности человеческой природы самой по себе и о необходимости для четовека примириться с существующей действительностью, возлагая надежды на улучшение положения лишь в загробном, потустороннем мире. A. Л. Мортон показывает большое влияние «Страны Кокейн» на последующих писателей, развивавших в своих произведениях основной лейтмотив этой наиболее ранней и в высшей степени оригинальной утопии. Влияние «Страны Кокейн» автору удается проследить до произведений даже XIX века, и притом не только в Англии, но и в Америке.

Во второй главе — «Остров святых» — Мортоном дается весьма глубокий, интересный и всесторонний анализ знаменитой «Утопии» Томаса Мора. Твердо можно сказать, что до сих пор в английской литературе, несмотря, на обилие работ на эту тему, не было еще такого живого, смелого и острого анализа этого замечательного произведения. Автор рассматривает Томаса Мора всецело в условиях его времени, подчеркивает ряд малоизвестных черт в биографии самого Мора: в моровском идеале «Утопического острова» вскрывает черты, предвосхищающие позднейший научный социализм и коммунизм.

Мор как гуманист с его гуманистическим окружением в Англии начала XVI века показан в этой главе в высшей степени ярко и конкретно. Ниже мы коснемся тех спорных оценок, которые, с нашей точки зрения, имеются у автора по этой в общем весьма удачно написанной главе.

Очень интересна третья глава монографии — «Революция и контрреволюция». В ней идет речь об эпохе великой английской буржуазной революции середины XVII века и ее социальных последствиях. Мортон совершенно правильно характеризует двойственную сущность буржуазных революций, которые, с одной стороны, обещают свободу и облегчение положения народным массам, а с другой — фактически завершают победу над феодализмом установлением власти только имущих классов.

«Буржуазная революция, — пишет автор, — всегда представляет собой результат действия комбинации классовых сил. Буржуазия втягивает в борьбу под стягом освобождения от привилегий значительную часть неимущих классов. В результате, как только пройдет первая стадия, начинается борьба между теми, кто хочет ограничить революцию уничтожением феодальных привилегий и королевского абсолютизма, и теми, кто стремится ее продолжать, чтобы уничтожить или ограничить власть имущих, без чего не достижима та демократия, во имя которой борются массы» (стр.89–90). Отсюда обилие всяких конституционных проектов — умеренных и радикально-демократических — во всех трех классических буржуазных революциях: английской, американской и французской. Отсюда и обилие всякого рода новых социальных утопий в Англии XVII века, отразивших, с одной стороны, планы и рецепты реформ самой буржуазии и, с другой — надежды упования и мечты демократических слоев населения.

Мортон подробно анализирует «Атлантиду» Фрэнсиса Бэкона (относящуюся еще к кануну революции), утопию Сэмюэля Гартлиба «Макария» (относящуюся к началу революции) и «Океанию» Джеймса Гаррингтона, появившуюся в 1656 году, уже во времена Протектората Оливера Кромвеля. Далее в этой главе рассматривается ряд утопий периода Реставрации, то есть второй половины XVII века. К сожалению, знаменитая утопия Джерарда Уинстенли «Закон свободы» не рассматривается специально Мортоном, что, конечно, является значительным недостатком его исследования.

Весьма содержательными в книге являются четвертая и пятая главы — «Смятенный разум» и «Восставший разум», в которых анализируются многочисленные утопические произведения XVIII века и первой половины XIX века. Дефо, Свифт, Берингтон, Палток, Годвин, Шелли, Блейк, Стене и другие авторы XVIII — начала XIX века, обычно изучаемые с точки зрения развития английской классической литературы и политической мысли, автором настоящей книги рассматриваются в другом аспекте — с точки зрения обнаружения в их творчестве социально-утопических мотивов. Весьма ценным является подчеркивание автором международного значения Великой французской буржуазной революции XVIII века, давшей мощный толчок развитию социальной и политической мысли в Англии. Известное внимание автором уделено и представителям утопического социализма первой половины XIX века в Англии, прежде всего Роберту Оуэну, хотя пропорционально место, отведенное этому крупнейшему теоретику утопического социализма в книге Мортона, занимает сравнительно мало страниц. Автор в своей книге ограничивается анализом главным образом тех произведений, которые включают в себе элемент фантазии, а не являются абстрактным сочинением типа социально-политических трактатов.

Интересный очерк содержится в пятой глазе об утопических взглядах Джона Гудвина Бармби, связанного, с одной стороны, с французским социалистом-утопистом Кабэ, а с другой — с бывшим участником чартистского движения.

Отдельная глава — глава шестая — посвящена Мортоном анализу утопии социалиста Уильяма Морриса «Вести ниоткуда» (1890 г.), представляющей в свою очередь ответ-критику на утопию американского буржуазного писателя Беллами «Через сто лет» (1888 г.). В этой главе, озаглавленной «Мечта Уильяма Морриса», Мортон, весьма высоко оценивая это произведение Морриса, устанавливает как бы мост между «Утопией» Томаса Мора, написанной несколько сот лет назад и давшей в свое время наиболее законченное и яркое изображение утопического мира, осуществления которого автор (Томас Мор), однако, и сам еще не ожидал, и этой новейшей утопией второй половины XIX века, автор которой (Уильям Моррис) принадлежал уже к направлению научного социализма и был глубоко уверен в том, что Утопия не останется мечтой, а будет обязательно осуществлена на практике и даже не в столь отдаленное время.

В последней — седьмой — главе, носящей название «Вчера и завтра», рассматриваются утопии английского писателя Герберта Уэллса, социально-политические взгляды которого были проникнуты типичными фабианскими компромиссными и доктринерскими мотивами (в ряде мест в его книгах есть даже резкие выпады против марксизма). В последних параграфах этой главы — «Разрушители машин» и «Последняя фаза» — автор говорит о некоторых декадентских и даже фашистских по духу утопических романах, авторы которых — представители наиболее реакционных кругов буржуазии — договариваются до требования разрушения всех машин и предсказывания гибели всякой жизни на нашей планете. Фактически это означает конец истории английской Утопии.

Таково вкратце интересное и богатое содержание новой книги Мортона. В ней проявилась большая историческая и литературная эрудиция автора, владение методологией исторического материализма, а также интерес и симпатия к народной идеологии, вера в социализм как нечто действенное, реальное и особенно актуальное в наше время.

Однако книга А. Л. Мортона не лишена и некоторых недостатков. В ней есть ряд спорных мест, на которых, по нашему мнению, необходимо остановиться.

Прежде всего мы не совсем согласны с автором в том, что произведенное им, ввиду ограниченного объема данной книги, сужение понятия утопии было действительно неизбежным. Ограничивая это понятие исключительно произведениями, носящими фантастический и, во всяком случае, поэтический, «вымышленный» характер, автор исключает из своего рассмотрения такое крупное произведение утопической мысли, как знаменитую утопию вождя диггеров Джерарда Уинстенли «Закон свободы» (1650 г.); между тем в этом произведении, несомненно, отразились народные настроения и чаяния тех низов общества, которые ожидали от революции 1640–1660 годов действительного улучшения своего положения. Это сказывается и в форме построения утопии Уинстенли: хотя излагающееся в ней как будто происходит в рамках исторически существовавшего английского государства, в действительности речь идет о полностью вымышленном обществе и государстве, для реализации которого в условиях XVII века даже не было подходящих условий. То же самое надо сказать и о творчестве Роберта Оуэна. Автор сравнительно мало говорит о его критико-утопических взглядах, не считая возможным, по-видимому, отвести им больше места в рамкaх данной книги. Между тем громадное историческое не только английское, но и международное значение социалистической системы Оуэна бесспорно. Оуэн был подлинным классиком в среде социалистов-утопистов; вместе с французскими социалистами-утопистами Фурье и Сен-Симоном Оуэн был непосредственным предшественником Карла Маркса и Фридриха Энгельса — мыслителей, выработавших основы научно-революционного коммунизма. Но в Англии в том же XIX веке были и другие представители утопической мысли и другие ее проявления. Например, аграрные проекты О'Коннора и других чартистов были тоже своего рода английскими утопиями, отражавшими настроения широких мелкобуржуазных крестьянских и части городских масс Англии и Ирландии со всей их противоречивостью и иллюзорностью в условиях капитализма, но в то же время с несомненными кооперативно-коллективистскими тенденциями и формами. Все это осталось также вне поля зрения автора «Английской Утопии».

Известным недостатком книги А. Л. Мортона является ее калейдоскопичность в последних главах. Произведений разных писателей дается слишком много, анализ же их по необходимости делается сжатый и краткий, порой недостаточно углубленный. Между прочим не совсем удачным является и очерк об У. Моррисе. Содержа имя «Вестей ниоткуда» автор почти не дает, считая это произведение, по-видимому, хорошо известным английскому читателю. Освещение и оценка взглядов Морриса носят слишком общий характер. Сама позиция Морриса как представителя научного социализма в английском рабочем движении второй половины XIX века в действительности была более сложной и противоречивой, чем это изображено в данной книге.

Ряд замечаний у нас имеется и в отношении главы об «Утопии» Томаса Мора. В целом эта глава написана блестяще. Это, несомненно, одна из лучших глав книги. В то же время именно она вызывает ряд серьезных критических замечаний.

Прежде всего заглавие главы — «Остров святых» — противоречит ее содержанию. Автор в этой главе доказывает совершенно обратное, а именно, что Мор был гуманистом, отличался веротерпимостью, был поклонником разума. Момент «аскетизма» сказывается лишь в скромном быту и удовлетворении простых, неприхотливых потребностей жителей Утопии, но это вовсе не то, что обычно понималось под понятием «святой» в средние века и во времена Мора. Никакой теократии, наличия монастырей, обилия духовенства, развитого обрядового культа, религиозной экзальтации и тому подобного в «Утопии» Мора как раз и нет.

Во-вторых, автор напрасно рассматривает Томаса Мора как представителя английского, в частности лондонского, купечества. Ни Мор, ни его отец ни когда не были по профессии купцами. Это была семья, поднявшаяся из типичных разночинцев до служилого чиновничье-судебного дворянства. Рыцарский (дворянский) титул впервые получил отец Мора, и от него он перешел по наследству Томасу Мору. Затем — и это самое главное — во взглядах Мора совершенно отсутствует какой-либо признак специфических буржуазно-купеческих настроений и требований. Конечно, Мор был против феодального гнета, он сочувствовал росту промышленности, торговли, развитию научной мысли, всему тому прогрессивному, что связано с эпохой зарождения капиталистических отношений. Но он сам же подверг глубокой критике противоречия нового, нарождающегося капиталистического строя. Для Томаса Мора характерно другое. В своей критике возникающего капитализма, с его огораживаниями и с пауперизацией населения, обогащением одной части общества и ухудшением положения другой, с разделением общества на антагонистические классы — разделением еще более резким, чем при феодализме, — Мор отразил настроения трудящихся масс, больше всех страдавших от последствий этих социальных перемен. Советский академик В. П. Волгин в ряде своих работ, в частности во вступительной статье к изданной на русском языке «Утопии» Мора, вполне убедительно показал, что на взгляды Томаса Мора оказали влияние народные массы в лице своих наиболее многочисленных в ту эпоху представителей, мелких производителей — крестьянства, еще сохранявшего ко времени Мора общинный уклад своей жизни, и горожан-ремесленников, тогда еще не вышедших из своих цеховых организаций и объединений.

Несмотря на эти отмеченные недостатки, «Английская Утопия» в целом производит весьма положительное впечатление. Она представляет собой оригинальное, хорошо продуманное и скомпонованное, значительное по своему содержанию историко-литературное произведение. Книга, несомненно, вызовет к себе глубокий интерес не только историков, но и литераторов и философов нашей страны, глубоко интересующихся вопросами истории и теории социализма и коммунизма.

Проф. В. Семенов.