Илона Волынская, Кирилл КащеевЦена волшебства

Глава 1 Базарные бабки и тетки

– Ох и наглая же вы семейка, что ты, что бабка твоя!

Ирка подняла глаза. Предназначенная покупателям дежурная улыбка будто примерзла к губам.

– Остальные за место платят, а вы, выходит, самые хитрые? – Высоченная широкоплечая тетеха осуждающе покачала головой.

Ирка затравленно огляделась. От базарных рядов на них косились: покупатели с чуть испуганным любопытством, торговки – с явным злорадством. Помощи ждать неоткуда. Ирка почувствовала, как улыбка на ее губах превращается в гримасу, жалобную и заискивающую одновременно.

– Тетенька… – пролепетала Ирка.

– Тоже мне, нашлась племянница! – отрезала бабища. – Я тебе не тетенька! – Она уперла могучие руки в бока. – Я здесь ответственное лицо!

Лицо у нее и правда стало очень ответственным, как и фигура.

– Почему все как люди, – она махнула в сторону рыночных прилавков, – товар привез, за место заплатил, и торгуй себе! А эти, две умницы! С краешку пристроились, тишком-нишком… – Носком растоптанной кроссовки она ткнула в Иркин раскладной столик. Кучка крепеньких синих баклажанов раскатилась, грозя передавить пакетики с домашними яйцами. Ирка невольно затаила дыхание. Но баклажан лишь ткнулся закрученным хвостиком в край пакета и замер. – Почему за место не платите? – рявкнула тетеха.

– Цены сбивают, – крикнули от рядов. – Конечно, можно, раз задарма стоят!

– С утреца расторгуются и сматываются, а мы целый день на жаре паримся! – немедленно наябедничали с другой стороны.

Прислушавшись к «гласу народа», «лицо» согласно закивало.

– Чуешь, что люди говорят? – Короткий широкий палец с почти до мяса обрезанным ногтем ткнулся Ирке под самый нос. – Вы что, с бабкой своей, особенные какие? Правила не для вас писаны? Я твою старуху вчера предупреждала?

– О чем? – удивленно пискнула Ирка.

– Ты дурочку-то из себя не строй. – Тетеха угрожающе сдвинула толстые брови. – Ясно было сказано: еще раз попробуете без оплаты пристроиться, пеняйте на себя! – Вдруг в глазах кошмарной бабы мелькнуло понимание: – Ага, она небось потому девчонку вместо себя и отправила. – Понимание пониманием, но сочувствием и не пахло. Она лишь повела широкими, будто у грузчика, плечами и…

– Вы что делаете? – отчаянно вскричала Ирка.

– Что положено, – невозмутимо ответила тетеха. И коротко пнула Иркин столик ногой. Звонко, будто мячи, стукаясь об асфальт, кабачки и баклажаны посыпались вниз. Хлоп-хлоп! – переспелые помидоры расшлепались в красные лепехи. Ирка попыталась удержать пакеты с яйцами, но могучая ручища ухватила ее за запястье. Пакеты перевалили через край столика… Раздалось дружное «хруп!». Из прозрачного целлофана на асфальт потекло желто-белое месиво, среди которого гордо возлежало единственное, чудом уцелевшее яйцо. – Вот так! – сообщила тетеха, разглядывая плоды своих трудов. Легкое сожаление в голосе – сколько хороших продуктов перепорчено – смешалось с удовлетворением от хорошо сделанной работы. Она отряхнула брызги яичного белка со своих растянутых тренировочных штанов и скомандовала: – А теперь ноги в руки и мотай отсюда, пока цела. – Широким шагом она двинулась в глубь базарных рядов. На мгновение задержалась и бросила через плечо: – И чтоб ни тебя, ни бабки твоей я на рынке больше не видела, ясно?

– Ото правильно! – удовлетворенно заявили от базарных рядов.

– Та и мало еще! – прошамкала торгующая горохом старушонка. – Учить таких надо! По шеям девке надавать, и бабке ее, ведьме старой! А потом…

Старушонка только собиралась со вкусом развить тему, но тут черноволосая девчонка подняла взгляд от разоренного товара. И старушонка вдруг осеклась, будто ей с маху вогнали в рот кляп. При ярком свете утреннего августовского солнца лицо девчонки вдруг закрылось глубокой тенью. В глазах, темных, словно грозовая ночь, плясали зеленые болотные огни. Девчонка мрачно глянула на старуху, и та почувствовала, как ее охватил леденящий холод. Потом взгляд девчонки скользнул прочь, туда, где над толпой возвышались широкие плечи, короткая шея и круглая, как мячик, голова базарной смотрительницы. В мгновенном жутком озарении старушонка вдруг поняла, что сейчас, под неистовым взглядом девчонки, эта стриженая башка просто разлетится, будто переспелый арбуз…

Резко, как отбрасывают клинок, девчонка кинула взгляд себе под ноги. Последнее уцелевшее яйцо вспучилось и с громким хлопком лопнуло, взрывом взметнув наружу все свое содержимое. Липкий желток с маху залепил Ирке глаза.

Под дружный хохот торговок Ирка отерла слипшиеся ресницы, взвалила на плечо складной столик и побрела прочь с базара.

– Нет, ты видала? Яйцо прямо в рожу – бабах! – Заходясь смехом, веселая молодая торговка подтолкнула локтем соседку-старушонку.

– Видала! – заледеневшими от ужаса губами шепнула старушонка и часто, мелко закрестилась, глядя вслед уходящей фигурке.

Глава 2 Джип в гости – к деньгам

Согнувшись под тяжестью раскладного столика, Ирка медленно брела от шумного проспекта вниз по дорожке, к своему дому на самом дне старой городской балки. Солнце нещадно припекало, футболка липла к мокрой от пота спине, остатки яйца вокруг глаз слиплись сухой коркой. Громадный черный джип, тихо шурша шинами, прокатил мимо. Отступив к забору, Ирка проводила его завистливым взглядом: наверняка внутри там кондиционер, водителю хорошо и прохладно. И вообще: машина его везет, не то что Ирка – сперва пёхом из балки наверх, в гору, товар и столик на своем горбу, теперь вот обратно, по солнцепеку. Правда, с одним столиком, уже без товара. И без денег. Ох, бабка орать станет! Сама ведь виновата, а обвинит Ирку! Девчонка тяжко вздохнула, перекинула столик на другое плечо и зашагала дальше.

На перекрестке двух улочек она снова увидала темный джип. Медленно, словно разыскивая что-то, машина катила вдоль покосившихся заборов. Ирка мимолетно удивилась: что может быть нужно владельцу роскошного авто здесь, среди нищих домишек? И тут же позабыла о черном джипе, потому что битая каменистая тропинка круто пошла под уклон, свернула и привела Ирку прямо к калитке ее собственного родного двора. А у калитки, боевито уперев руки в бока, возвышалась Иркина драгоценная бабка.

– Ну так шо? – поинтересовалась старуха, одаривая внучку неласковым взглядом.

– А ничего! – столь же неласково бросила Ирка и скинула с плеча осточертевший столик. – Тебя ж предупреждали, что больше не позволят задаром на базаре торговать? А ты что? Меня отправила? – Ирка почувствовала, что начинает злиться по-настоящему: на смотрительницу, на базарных торговок, а в первую очередь на бабку, так хладнокровно подставившую собственную внучку!

– Так тому ж и отправила, що попереджалы, – совершенно спокойно ответила бабка.

Ирка даже поперхнулась от негодования. Ничего себе заявочка!

– Шо, дылда та здоровенная, шо там за порядком глядит, лезла до тебя? А ты ей шо? Ну шо, шо ты ей сделала? – с жадным любопытством выспрашивала бабка.

Ирка уставилась на старуху в полном изумлении:

– Я ей – ничего! Это она мне что хотела, то и сделала. Столик перевернула, все помидоры подавились, яйца вдребезги! Велела, чтоб больше ни тебя, ни меня на базаре не было!

На лице бабки, словно в зеркале, тоже отразилось изумление:

– Яйця побылыся? Помидорки? И ты дозволыла? Та на що ж я тебя посылала?

– Не знаю я, на що! – заорала Ирка.

– Так шо ж, ты и не продала ничого? И грошей не принесла? – все с тем же удивлением вопросила бабка, глядя на пустой мешок из-под товара.

– Да что б я продала, ну что?! Говорю ж тебе, баба та, с базара, все побила, пораскидала…

– Ой, лишенько! – пока еще тихо взвыла бабка. – Яичечки мои, помидорочки! Попропадалы вси! Та що ж це в мэнэ за дытына така! Та ниякого ж з цей дытыны проку! Та що ж ты, бисова дивка, не могла ту гадину остановить? Не могла з нею чогось сделать такого, щоб вона бильше до нас не цеплялася?

Ирка коротко перевела дух. Так вот оно что! Вот почему бабка отправила на базар ее! Рассчитывала… Девчонку вдруг мгновенно затошнило. А ведь чуть не вышло по-бабкиному. Всего секунды отделяли грозную базарную смотрительницу от того, чтоб превратиться в трупак с начисто снесенной головой! Вот ведь дура старая, жадная! Ирка с ненавистью уставилась на вопящую старуху. Готова из внучки убийцу сделать, лишь бы за место не платить! Ирка почувствовала, как волна гневного жара поднимается из глубин души, и быстренько прикрыла глаза ресницами. А то ведь, не ровен час, сама бабулька запросто станет трупом. Хорошо прожаренным.

Старательно глядя в сторону, Ирка ровным голосом сообщила:

– Единственное, что можно сделать, это заплатить за место.

– Та що? – взвизгнула бабка. – Ото умная дытына, щоб тебе! З чого платить? Клубника на весни була? Не було клубники! Грядки черные, пожженные, не растэ там бильше ничого, може, и не вырасте никогда… Чия це работа, га? – Точно как давешняя базарная тетка, бабка ткнула обвиняющий палец Ирке под нос.

Ирка снова отвела глаза. Ну, допустим, работа не совсем Иркина. Правда, пышущая зеленым колдовским огнем рука гонялась за ней. И удирала Ирка как раз по клубничным грядкам, и теперь там действительно лишь черное горелое пятно. А клубники, верного источника дохода, больше нет и не будет.

– Огород весь песком та каминням заваленный… – продолжала обвинять бабка. – Це хто сделал?

На огороде развалились песчаный и земляной великаны, натравленные на Ирку с Танькой конкурирующими ведьмами. И вот тут уж бабка категорически не права!

– Прибрали мы огород, прибрали! – завопила Ирка. – Вон, чистый, ни песчиночки! Ты сама после того раза на базар картошку молодую мешками таскала! Свеклу, помидорчики! Раньше всех, впереди сезона!

И верно, наутро после битвы весь огород был завален не только песком и землей, но и свежими молодыми овощами, вызревшими в теле земляного великана из выплеснутого на него Иркой борща. Довольная бабка тогда неплохо заработала. И сейчас старуха на мгновение замолчала, не зная, что ответить.

– Так що, думаешь, нам тих грошей на всю жизнь хватит? – Бабка недолго пребывала в растерянности. – З такими-от тратами? Грошей не заробыла, товар попортыла… – Неожиданно новая мысль пришла бабке в голову: – Помидорки побылыся, а кабачата шо ж? Подобрать не могла?

Ирка представила, как под взглядами хихикающих торговок она ползает по грязному асфальту, собирая раскатившиеся кабачки, и ей стало дурно.

– Может, тебе еще и кулечек с битыми яйцами приволочь? – сквозь зубы процедила Ирка.

– А и приволокла б, не барыня! Яишню б пожарили! Ни, ну що ж це за дытына така, мени, старой, на бидну голову! Однэ разорение з нее, одни тильки убытки!

– Ну так выгони меня, и все! – закричала Ирка. Ком обиды залепил горло. Да что она бабке – курица? Мало яичек несет?

– Выгони! А бабке старой одной по хозяйству! Дивка бисова! На все согласная, лишь бы не робыты! – тут же подхватила бабка. – Пол не метеный, по двору все валяется, а вона соби сыдыть! – покосилась на стоящую у калитки Ирку и уточнила: – Стоить! Ручки наманикюренные склала!

Ирка быстро спрятала руки за спину. Она вчера полвечера убила на свой маникюр: поверх темно-синего лака еще и разрисовала каждый ноготь под японские иероглифы. Тонкой гелевой ручкой. Ирка считала, что вышло не хуже, чем во всяких дорогих салонах, и маникюром гордилась. Но бабке этого, конечно, не понять!

– А ну, давай стол до сараю. – Бабка кивнула на столик. – И до дила! Не умеешь товар берегти, так хоть приберись! А потим вертайся до огороду! Ручки свои наманикюренные берегла, та половину жуков на помидорах пооставляла, ось воны знову и поползли. – Фыркая, как рассерженный еж, бабка круто развернулась и зашагала через двор к дому.

Ирка в досаде пнула столик, потом наклонилась подобрать его с земли. Сзади послышался легкий шелест шин. Ирка оглянулась. Подпрыгивая на раздолбанной тропке, черный джип катил прямо на нее. Дернувшись от мгновенного испуга, Ирка отступила к калитке. Темная громада остановилась, полностью перекрывая выход из переулка. Водительское стекло поползло вниз… Ирка опять отступила…

Из глубины салона раздраженный мужской голос спросил:

– Девочка, а где здесь живет… – Вдруг голос пресекся, и из салона высунулся крепкий мужчина лет тридцати пяти. – О-па, я тебя узнал! Ты-то мне и нужна! – вскричал он.

Ирка перевела дух. Облегчение тут же сменилось недовольством: она тоже узнала своего собеседника.

Мужчина тем временем вылез из машины, поморщился: после прохлады салона жар августовского зноя просто оглушал. И остановился перед Иркой, явно ожидая, что девчонка пригласит его в дом.

Ирка обреченно вздохнула. Хоть гость и незваный, но не держать же на пороге.

– Проходите, – нехотя процедила она. – Вон туда, на скамейку под яблоней. – И посторонилась, пропуская бизнесмена Иващенко, которого начинающая ведьма Ирка Хортица однажды чуть было не сжила со свету.

Глава 3 Ведьмы в розницу и оптом

Ирка тихонько заглянула в дом. Обычно бабка не слишком-то обращала внимание, кто к Ирке приходит, кто уходит. Но взрослого дядьку на дорогущем джипе могла и засечь, тогда вопросов не оберешься. Кажется, на сей раз повезло: бабка, все еще тяжело дышавшая после утреннего скандала, стояла посреди гостиной и гневно шелестела страницами телепрограммы. Наконец выбор был сделан. Все еще продолжая негодующе сопеть, старуха плюхнулась в кресло. Щелкнул пульт, и роскошная красавица посреди столь же роскошной комнаты театрально заломила руки и закричала что-то о неземной любви. На бабкином лице проступило умиротворение.

Ирка довольно кивнула. Все, считай, дома никого нет. Не то что на джипе, на танке можно приехать, и то не заметит. Девочка нехотя потащилась к столику под яблоней, где, утирая пот широким клетчатым платком, восседал Иващенко.

– Что, с утра красоту наводила? – покосившись на Ирку, вопросил бизнесмен.

– Какую красоту? – опешила Ирка.

– Так возле глаз осталось, – неловко хмыкнул Иващенко. – Яичная маска, да? Моя девушка их тоже делает.

Ирка отколупнула с века чешуйку присохшего белка.

– Ага, маска, – мрачно буркнула она. – Косметическая. Яйцо с давленым помидором и целым кабачком. Накладывается на рынке.

– А почему на рынке? – теперь уже опешил Иващенко.

– Там от фруктовых испарений воздух для кожи очень полезный, – любезно пояснила Ирка. – Так своей девушке и передайте.

– Моя девушка на рынок не ходит, у нас домработница есть, – ответил окончательно растерявшийся Иващенко.

– Ничего, для красоты-то можно и сходить. Встанет посреди базара, яйцом и помидором намажется, кабачком разотрется… – Ирка злилась. Домработница у них, видите ли! Он что, сюда приперся про домработницу рассказывать?

– Ага. Ну да, – неопределенно пробормотал Иващенко и смолк, нерешительно поглядывая на неласковую хозяйку. Неловко потянул галстук, словно тот его душил. Поводил пальцем по плохо обструганному краю столешницы. Ирка молчала, совершенно не собираясь помогать бизнесмену. Больше всего ее устроило бы, чтобы гость убрался из сада, так и не решившись высказаться.

Но Иващенко недаром делал свой бизнес. Набрав полную грудь воздуха, будто собираясь нырнуть с вышки в воду, он выпалил:

– У меня есть компаньон. То есть был компаньон.

Ирка пожала плечами. Нет, он не только про домработницу пришел рассказать. Похоже, решил Ирку со всем своим окружением познакомить. Вот уже до компаньона добрался, скоро на собак с кошками перейдет.

– Так вот, недавно мой компаньон исчез. Сбежал. И прихватил с собой очень крупную сумму. Огромные деньги, ты себе даже не представляешь какие! А самое главное – не наши. Партнеров наших. Они нам бабки под один проект дали. А теперь, сама понимаешь, ни проекта, ни денег, одни неприятности.

– Обратитесь в милицию, – вяло буркнула Ирка. Разговор вызывал у нее все большее недоумение.

Иващенко дернул уголком рта: то ли усмехнулся, то ли гримасу скорчил.

– Нет, в милицию нельзя, – пробормотал он и тут же торопливо успокоил Ирку: – Ты не волнуйся, я к ментам частным порядком обратился. На меня один очень крутой майор работал.

– Я, в общем-то, и не волнуюсь, – ответила Ирка.

– Только все равно без толку, – не слушая, продолжал Иващенко. – Я и свою службу безопасности подключил, и к этим, которые шпионов ловят, ходил, и компьютерных хакеров нанимал, чтоб они трансферы по банкам отслеживали… Все с меня деньги взяли, а потом руками развели. Говорят: никаких следов! Короче, полный конец света, хоть вешайся! – Иващенко сдернул галстук на бок, будто собирался повеситься именно на нем и прямо здесь, на Иркиной яблоне. – Вот тут я про тебя и вспомнил! Дал своим ребятам задание… Они, конечно, ругались: ни имени, ни фамилии, ни фотографии, только описание да приблизительный возраст… Но ничего: побегали, посуетились, и видишь же – нашли тебя, Ирка Хортица.

– И зачем я вам понадобилась? – С изумлением, как недавно на бабку, Ирка уставилась на Иващенко.

Бизнесмен неловко отвел глаза в сторону, пошевелил губами, словно пробуя несказанные слова на вкус, и наконец выпалил:

– Я знаю, ты – ведьма!

– Чего вы ругаетесь? – обиженно скривила губу Ирка. – А еще взрослый!

Но теперь, когда самое главное было сказано, Иващенко явно избавился от растерянности и двинулся прямо к цели.

– Не морочь мне голову, девочка, – с тихой змеиной ласковостью прошипел он. – У меня с памятью все в порядке и с мозгами тоже. Думаешь, я не помню, как ты на помеле летала?

– На ухвате, – мрачно поправила его Ирка.

– Не принципиально, для меня во всяком случае, – отмахнулся Иващенко. – А еще я помню, ты одну даму превратила в стог сена!

– Это не я! – снова запротестовала Ирка. – Она сама! Я просто не дала ей превратиться обратно! А ведьм не бывает, вы сами тогда сказали!

– Неожиданность. Потрясение. Шок, – отчеканил Иващенко. – А потом у меня было время поразмыслить. И я понял: никто, кроме ведьмы, таких штучек выкинуть не мог! А знаешь, что еще? Я ваш разговор тогда, в переулке, припомнил, проанализировал… Заговоры там всякие, слова волшебные, вынутый след. Еще эта болезнь моя непонятная, которую ни один врач определить не смог. И сдается мне, что это ты пыталась меня убить! Колдовством! Верно? – Бизнесмен остро глянул девчонке в глаза.

Ирка неловко заерзала на скамейке. Постоянное чувство вины за едва не совершенное убийство накинулось на нее с удвоенной силой. Действительно, жил себе человек нормально, пока она его след не вынула и заговор не наложила. Думала, что всего лишь тренируется, а оказалось, чуть в могилу мужика не загнала.

– Но я же вас потом спасла! – попробовала оправдаться Ирка.

– Если бы сперва не заколдовала, и спасать бы не пришлось! – заявил Иващенко. Ирке его возражение показалось вполне резонным.

– Я не специально, меня обманули! – уже чуть не плача, отбивалась девочка.

– Значит, все-таки ты! – удовлетворенно кивнул Иващенко. Напряжение ушло с его лица, на губах проступила улыбочка. Он вольготно откинулся на деревянную спинку скамейки и принялся внимательно изучать Ирку. Так охотник рассматривает беспомощную добычу, прикидывая: сразу на шапку ободрать или пока в клетке подержать, пусть отъестся немножко.

А девчонка вдруг почувствовала, как под этим изучающим взглядом в ней поднимается глухое бешенство. Тихий-тихий, пока еще никому, кроме нее самой, не слышный рык вскипел в горле. А схваченная галстуком шея Иващенко начала неумолимо притягивать ее взгляд. Она вдруг ясно, словно наяву, представила себе, как одним прыжком перелетает через стол и ее клыки смыкаются на глотке самоуверенного наглеца, думающего, что это он тут охотник! И как он забьется, задыхаясь в ее хватке! О, она не попортит шкуры!..

Перед ее глазами вдруг разом исчезли все краски, оставляя лишь пронзительную четкость черного и белого. Испуганная, она крепко зажмурилась.

Ярость схлынула, будто разом вымытая из души. Ирка опасливо приоткрыла один глаз. Все как обычно. Мир снова наполнился цветами, а единственным черно-белым пятном был Иващенко в его белой рубашке и при черном галстуке, все так же восседающий напротив.

Ирка потрясла головой. Надо же, чушь какая в башку лезет! Клыки, хватка, шкура…

– Какая-то я агрессивная сегодня. Солнцем, что ли, напекло? – чуть слышно пробормотала Ирка.

– Ты там не бурчи, ты меня слушай, – с уверенностью хозяина положения бросил Иващенко. – Ты ведь убийца! – Он поднял ладонь, останавливая вскинувшуюся было Ирку. – Да, да, такая маленькая, милая девочка – и при этом самая настоящая убийца! А я – твоя жертва! – В этот момент он походил на кого угодно, но уж никак не на жертву. – Ты передо мной очень сильно виновата, верно? Придется тебе эту вину искупить. По-моему, так будет правильно.

– Ну и чего вам надо? – мрачно спросила Ирка. Все, что говорил Иващенко, ей жутко не нравилось, но доля справедливости в его словах все-таки была.

– Сама не догадываешься? – Иващенко навалился на стол, заглядывая Ирке в глаза. – Мне нужно всего лишь вернуть деньги, которые украл мой компаньон.

– Да где я его найду! – взвилась Ирка.

– Компаньона – не обязательно, меня интересуют только деньги, – уточнил Иващенко.

– Я не умею искать. Ни компаньонов, ни деньги. Я ж не мент! – все еще сопротивлялась Ирка.

– Мента я уже нанимал, – напомнил Иващенко, – теперь мне нужна ведьма. А ты артачишься, не хочешь вину заглаживать. Какая ты нехорошая. Прямо-таки бессовестная. Ла-адненько, не договорились по-хорошему, попробуем по-плохому. Как, понравится тебе, если все узнают, кто ты такая на самом деле? Приятели твои, одноклассники? Соседи? Думаешь, им приятно будет жить рядом с ведьмой? Да они все свои неприятности на тебя свалят! Еще и сожгут, как в старину. – Иващенко зловеще ухмыльнулся.

Испуганная Ирка скорчилась на скамейке. Воспаленному воображению вдруг представилась темная ночь и толпа с факелами, а впереди почему-то та самая тетеха, что выгнала ее сегодня с базара. И ведет тетка народ как раз к Иркиному дому, где за плотно закрытыми ставнями затаились она и бабка.

Кусты смородины раздвинулись, и из них выбралась бабка.

– А чого вы мени тут дытыну пугаете? – привычно уперев руки в бока, вопросила старая. – То ваша дытына? К своим дитям идите, та их и пугайте, а мою не трожьте!

– У меня нет своих детей, почтеннейшая, – начал было Иващенко, но бабка тут же вцепилась в его слова, как охотничий пес в дичь.

– Оно и видно, шо нема! Понаехал на двор, думает, на «Мерседесе», так все можно! А ну, геть отсюдова! – И бабка замахнулась на Иващенко кухонной тряпкой.

Бизнесмен вскочил, перехватил летящую ему в лицо тряпку… Бабка тут же издала вопль, не хуже пароходной сирены:

– Обижають! Старую жинку обижають! Милиция! Допоможите!

– А ну, замолчите! Кто вас трогает! – Иващенко выпустил хвост засаленной материи, но было уже поздно.

– Отошел быстро от бабки! Ирка, ты цела? – спросил звонкий мальчишеский голос.

Иващенко обернулся. На него надвигался мальчишка лет одиннадцати. Обыкновенный мальчишка в майке, джинсах и стоптанных кроссовках. Только вот на поясе у него висел тяжелый стальной клинок, а в руках был туго натянутый лук, и стрела целилась бизнесмену точно между глаз. У мужика аж переносица зачесалась: что лук и меч далеко не игрушечные и что мальчишка ими владеет, как воин, Иващенко помнил с их первой встречи. Бизнесмен испуганно попятился.

Кусты снова раздвинулись, и из них выбралась еще и девчонка: светловолосая и пухленькая.

– Как у вас здесь людно, – с кривой усмешкой пробормотал Иващенко.

– Я, наверное, заднюю калитку не заперла, – словно бы извиняясь, ответила Ирка.

– Заперла. Просто я ее заговором открыла, – сообщила Танька и слизнула капельку крови с пальца.

Несмотря на всю напряженность ситуации, Ирка невольно уставилась на этот палец. Не могла не уставиться. Потому что Танькин ноготь был расписан в три цвета: приглушенно, неброско и в то же время изящно. Наверняка мама Таньку с собой в салон брала. Ирка поняла, что ее самодельное творчество ни в какое сравнение не идет с работой профессионала. Что за день, расстройство за расстройством!

– Я из нашего окна выглянула, а у тебя прямо над домом темное облако висит. Ясно же, случилось что-то. Я и рванула, – продолжала Танька.

– А я ее увидел и за ней! – рявкнул Богдан.

– Мог не беспокоиться! – презрительно процедила Танька.

Иващенко тем временем пялился на нее во все глаза, так что даже забыл про нацеленную в него стрелу.

– Тоже ведьма? – ухмыльнулся он.

– Допустим, – совершенно невозмутимо парировала Танька и напоследок лизнула палец еще раз. – А что, про меня вы тоже всем расскажете? Друзьям, соседям?

– Могу и рассказать, – буркнул Иващенко. Что-то в Танькиных словах ему не нравилось. Наверное, тон. Чересчур легкомысленный, да еще и с явственной ехидцей.

– Да можете, конечно, – покорно согласилась Танька и тут же окинула Иващенко насмешливым взглядом. – Только погодите минутку, я сейчас вернусь. – И нырнула в дом.

Буквально через минуту она появилась, волоча ворох старых газет, вытащенных из шкафа в коридоре, куда их складывала Иркина бабка. Танька бросила газеты на столик, небрежно переворошила, выбрала лист.

– Значит, говорите, все узнают, что мы с Иркой ведьмы, – задумчиво повторила она. – Сожгут, говорите. – Она повела пальцем вдоль газетных объявлений. – Что тут у нас? Ага, знахарка Марфа снимет сглаз, наведет порчу. Вот еще, матушка Пелагия, белая ведьма. Не в том смысле, что не африканка, а в том, что зла не делает. Маг Ибрагим, знаток черной, белой и японской магии. Желтой, наверное. Ну так о чем вы собрались рассказать, а, Владимир Георгиевич? – поинтересовалась Танька, мгновенно вспомнив имя-отчество бизнесмена.

– Эти все, в газетах, не настоящие! – чувствуя, что теряет почву под ногами, Иващенко перешел в наступление. – А вы на метлах летаете!

– Да неужели? – делано изумилась Танька. – Ну пойдите, расскажите кому-нибудь. Знаете, что завтра ваши бизнес-партнеры говорить будут? – Подделываясь под мужской голос, Танька пробасила: – «Слыхали, Иващенко девочек на метлах видел!» – «А мальчиков с рожками и вилами еще нет? Ничего, скоро и они подоспеют».

Краска бросилась бизнесмену в лицо.

– Между прочим, твоя подружка мне кое-что должна! Она меня убить пыталась!

– Это вы ей должны! Она вам жизнь спасла! – возмутилась Танька.

– Где это написано? Свидетели где? – хмыкнул бизнесмен.

– А где написано, что она пыталась вас убить? Доказательства, протокол? – передернула плечами Танька.

Бизнесмен мгновение помолчал, переваривая свое поражение.

– А еще говорят, что дети милые и добрые существа, – наконец вздохнул он.

– И еще говорят, что мы наивные и доверчивые и нас легко обмануть, – парировала Танька.

– Так мне не нужно разыскивать его пропавшие деньги? – Ирка повеселела, расцвела улыбкой, с благодарностью глядя на Таньку.

И тут же улыбка увяла на ее лице, потому что подруга вдруг выдала нечто совершенно неожиданное:

– Может, и нужно. Если, конечно, господин Иващенко перестанет валять дурака и начнет говорить дело. – И Танька деловито уселась за столик под яблоней, мимоходом бросив бабке: – Там, кажется, новый сериал начинается. Мама говорит, интересный.

– Та я знаю! – буркнула бабка. С тех самых пор, как от Танькиного прикосновения заработал отключенный за неуплату телефон, злить Иркину подружку бабка опасалась. Вдруг дармовая связь опять отключится? – А ось цей – он без мэнэ Яринку не обидит? – подозрительно косясь на Иващенко, поинтересовалась бабка.

– Ни в коем случае, – твердо заверила Танька. – Владимир Георгиевич сейчас с нами кое-что обсудит и поедет. Правда, Владимир Георгиевич?

Словно завороженный, Иващенко кивнул.

Неуверенно оглядываясь, бабка двинулась обратно к дому.

– Компот, господин Иващенко? Вишневый, сливовый, яблочный? – поинтересовалась Танька тоном, каким бизнесмены в сериалах спрашивают у своих партнеров: «Вам чай, кофе?»

– Вишневый, – выбрал бизнесмен, и Танька через плечо обронила:

– Вишневый, пожалуйста.

Ирка не сразу поняла, что подруга обращается именно к ней.

Подавив возмущенный вопль «Я тебе не секретарша!», Ирка поднялась и только мрачно буркнула:

– Вишневого нет, весь выдули.

– Тогда сливовый, – согласилась Танька. – Да вы присаживайтесь, Владимир Георгиевич. Побеседуем. А ты лук убери, – бросила она Богдану. – Не то еще господин Иващенко скажет, что мы его к соглашению вынудили. Под дулом пистолета.

– Почему под дулом? – переспросил Богдан, косясь на свой лук, у которого явно не было никакого дула.

– Если он скажет, что вынудили под стрелой лука, будет как с историей о ведьмах. Засмеют.

Когда Ирка вернулась из погреба с компотом (перелила из банки в кувшин, на поднос поставила, рядом четыре стакана – все как в лучших домах), переговоры были в самом разгаре. Танька небрежным жестом велела Ирке наполнить стаканы. Ирка стиснула зубы, но ссориться не стала, понимала – не время.

– Только, пожалуйста, не надо второй раз держать нас за лохов. Конечно, вы покроете все расходы, дорогой Владимир Георгиевич, куда денетесь. Это ведь вы к нам пришли, а не мы к вам, – с приторной любезностью цедила Танька, болтая компот в стакане. – Теперь давайте поговорим об оплате!

– Я ни в коем случае не держу вас за лохов, дорогая Татьяна… э-э…

– Николаевна, – надменным движением наклонила голову Танька.

– Дорогая Татьяна Николаевна! – с легкой насмешкой выдал Иващенко. Потом запнулся, одарил Таньку долгим взглядом, нахмурился, что-то припоминая, и уже другим тоном поинтересовался: – Погодите, а мы с вами вроде бы раньше встречались… На конкурсе детского рисунка, точно! Ваш отец, случайно, недвижимостью не торгует?

– Торгует, и не случайно, – отрезала Танька.

Иващенко помолчал, явно задумавшись. Потом сообщил:

– Много слышал о нем. И какую же оплату вы хотите получить?

– Думаю, 20 процентов от похищенной суммы будет в самый раз, – чуть побледнев от собственной наглости, выдала Танька.

Иващенко поперхнулся компотом.

– Сколько? Вы что, с ума сошли? Двадцать процентов? От пятидесяти миллионов долларов?

У Ирки перехватило дух, Богдан широко распахнул глаза, а Танька судорожно вздрогнула. Ирка подумала, что подруга, точно как Иващенко, тоже подавится компотом, но Танька только молча отставила стакан в сторону.

– Вы соображаете? – продолжал бушевать Иващенко. – Вот так за здорово живешь 10 лимонов отдать? Что я партнерам скажу? Куда баксы делись? Даю пол-процента и ни центом больше!

– Если мы ваши деньги не найдем, вам и остальные сорок миллионов не видать, – почти машинально парировала Танька. – Ладно, бог с вами, раз вы такой жадный. Три! Три процента!

– Ноль семьдесят пять!

– Два!

– Хорошо! – вскричал Иващенко. – Один, и все, все! Пятьсот тысяч я найду как компенсировать, но это мое последнее слово!

Танька коротко кивнула.

Вырвав из блокнота листок, принялась писать.

– И что, мы будем это заверять у нотариуса? – кисло поинтересовался Иващенко, читая текст соглашения.

– Зачем нам нотариус? – удивилась Танька. Быстрым движением отобрав у Богдана стрелу, она потянулась к руке Иващенко. Бизнесмен резко вскрикнул и изумленно уставился на свой окровавленный палец. Танька прижала его палец к бумаге.

– Посмотрим, как вы осмелитесь нарушить такое соглашение, – сказала девчонка и постаралась ухмыльнуться как можно более зловеще.

Похоже, ее улыбка и собственный кровавый отпечаток на белом листе произвели на Иващенко впечатление. Бизнесмен побледнел.

– Так значит, завтра жду вас у меня в офисе? – спросил он, поднимаясь из-за стола.

– Ждите-ждите, а как же, – промурлыкала Танька, дуя на бумагу, чтобы просушить кровавый отпечаток.

Бизнесмен побледнел еще больше и почти бегом двинулся к калитке.

– Ну ни фига ж себе! – выдохнул Богдан, угрюмо молчавший во время переговоров. – Такая вроде тихая, трусливая, в школе всего боится… А тут надо же, как мужика раскрутила!

– При чем тут школа, – фыркнула Танька. – Это бизнес! – Она помахала текстом соглашения. – Ты хоть понимаешь… Нет, ничего ты не понимаешь! – Она повернулась к Ирке: – Ты хоть понимаешь, как нам повезло?

– Не знаю. Я этого Иващенко вообще-то выставить хотела, – неуверенно протянула Ирка. – А вышло какое-то колдовство по найму. Как-то меня это все… напрягает.

– Интересно! – обиженно протянула Танька. – Для кого я тут старалась? Колдовство по найму ее напрягает, видите ли! А что ты в принципе со своим колдовством делать собиралась? Для друзей ворожить по большим праздникам? Так извини, твои друзья и сами в ворожбе нормально секут! – На Танькиных губах проскользнула самодовольная улыбка. – Мы ж не мошенничаем, как эти вот, из газеты, мы самое настоящее ведьмовство предлагаем, без дураков!

– Деньги какие-то… безумные! – почти жалобно протянула Ирка. – Даже представить сложно. Полмиллиона долларов на троих!

Танька покосилась на Богдана, скорчила гримаску:

– А я еще сказала, что без дураков! Прости, Богданчик, про тебя забыла. Не понимаю, чего мы еще и с ним должны делиться! По-моему, от него никакого толку. Ну ладно, раз ты говоришь, пусть будет на троих. А если на троих, так не такие уж и безумные деньги. – Она вытащила из кармана калькулятор, быстренько пощелкала клавишами. – Получается на каждого 166 тысяч 666, – вдруг Танька помрачнела, – 666? Нехорошее число. Дьявольское.

– О, говорю ж, трусливая – жуть, всего боится, даже баксов, – хмыкнул Богдан. – Можешь мне свою долю отдать. Мне хорошо, и у тебя счастливое число – ноль.

Танька в ответ молча скрутила фигу.

– Но-но, без ведьмовских штучек, – угрожающе помахал мечом Богдан. Тут же глаза его стали мечтательными, затуманились. – Ты, Ирка, дом заново отстроишь, а то эта развалюха скоро на вас с бабкой рухнет. Я отцу машину куплю. Путешествовать поедем.

– За границу, – подхватила Танька. – И в Германию твою поедем, обязательно, слышь, Ирка? Сможем там сколько угодно жить, пока ты… В общем, сколько надо будет.

– Бабка перестанет ворчать, что от меня одни убытки, – поддаваясь общему настроению, пробормотала Ирка. И вдруг встряхнула волосами, приходя в себя. – Ребята, а кто знает, как мы эти деньги собираемся заработать? Кто-нибудь умеет разыскивать украденные баксы?

Гробовое молчание было ей ответом.

Глава 4 Карты, деньги, две тайны

– М-да-а, – протянула Танька, разглядывая вылезающего из маршрутки Богдана. – Что он псих, я всегда знала, но не думала, что до такой степени…

Пассажиры маршрутки торопливо подавались в стороны и опасливо поджимали ноги, когда, цепляясь за кресла болтающимся у пояса мечом, Богдан пробирался к выходу. Заехав навершием лука по низкой крыше микроавтобуса, мальчишка наконец вывалился наружу. Прямо под ноги ожидающим его ведьмочкам.

– Ну что, пошли? – жизнерадостно предложил Богдан, кивая на длиннющую, усаженную кустами дорогу, в конце которой вырисовывался парадный вход в корпорацию господина Иващенко.

– Пошли! – столь же жизнерадостно ответила Танька. – Мы – туда, – она кивнула на вход, – а ты – домой.

– Почему это? – разобиделся Богдан.

– Потому что в приличные учреждения с мечами не пускают. Такие вот предрассудки, – ехидно пояснила Танька.

– Не понял! – набычился Богдан. – Я что, должен на вражескую территорию безоружным идти?

Танька издала страдальческий стон.

– Ну хватит, – решительно отрезала Ирка. – Мне ваши вечные пререкания надоели хуже горькой редьки…

– Да ты за всю жизнь ни разу редьки не ела, тем более горькой… – немедленно завелась Танька.

– Хватит, я сказала! – гаркнула Ирка. – Ты! – она ткнула пальцем в Богдана. – Соображать должен, куда свои железки можно цеплять, а куда нельзя! А ты… – Иркин палец уперся в Таньку, – сама прекрати ко всем цепляться! А то я вообще никуда не пойду! Мне и так эта история не нравится! Я понятия не имею, как мы эти самые деньги разыщем…

– Подумаешь, проблема, – презрительно передернула плечами Танька. – Фотку пропавшего компаньона возьмем, в зеркало посмотрим, и все дела!

– Хорошо, если так, – с сомнением покачала головой Ирка. – Ладно, двинули.

– А я? – расстроенно протянул Богдан. – Мне что, и правда домой? Я ж как лучше хотел… Вдруг там драться придется?

Танька фыркнула.

– Охранников зарубить? Или менеджеров? Хорошо, хорошо, молчу, – увидев Иркины грозно сдвинутые брови, Танька замолкла.

– Железяки спрячем, – после минутного раздумья решила Ирка. – У входа, в кустах.

– Да ты что! – взвился Богдан. – Их же любой пацан стырит моментально!

– Какой пацан? Тут солидная корпорация! – в ответ вспыхнула Танька. – Взрослые, серьезные люди, и ни одному, слышишь, ты, придурок, ни одному из них не придет в голову возиться со всякими мечами дурацкими, с луками… Они делом заняты!

Из Иркиного горла вырвался самый натуральный рык. Танька осеклась.

– Придурки вы оба, – ровным голосом сообщила Ирка. – А на меч я заговор кину, никто его не возьмет. Рядом пройдут и не заметят.

– Точно? – подозрительно прищурился Богдан и, дождавшись Иркиного подтверждающего кивка, тяжко вздохнул, соглашаясь. – Ладно, вон там вроде нормально будет.

Выбрав самый густой куст, Богдан, вынув из кармана здоровенный целлофановый пакет с яркой надписью «Благодарим за покупку!», принялся аккуратно укладывать туда пучок стрел, лук, а следом и меч. Танька сдавленно хихикнула. Кинув на нее уничтожающий взгляд, паренек разворошил кучку палой листвы. Наружу вылетела здоровенная, чисто обглоданная кость, видно, прикопанная каким-то запасливым псом.

– Ой, какая хорошая косточка! – неожиданно для себя радостно воскликнула Ирка и потянулась к костяшке.

– Я не поняла, – осведомилась Танька. – Ты что, хочешь ее с собой взять?

Иркины пальцы замерли буквально в сантиметре.

– Нет, ты бери, бери, – продолжала Танька. – Тогда и этот толкиенутый может свой ножичек оставить. Так и заявимся на проходную: он с мечом, ты с косточкой. Впечатление произведем чрезвычайное. – Круто развернувшись, Танька зашагала ко входу.

Ирка смущенно спрятала руки за спину и недоуменно покосилась на валявшуюся у ее ног кость. И правда, с ума она сошла, что ли? Подбирать такую гадость! Да еще и обрадовалась ей, будто невесть какому сокровищу.

– Да положишь ты свой меч или нет! – от расстройства чувств насела она на Богдана. Наскоро прошептав над пакетом несколько слов, Ирка кинулась догонять подругу.

– Э, а сами-то мы меч потом найдем? – встревоженно окликнул ее Богдан. – Я его больше не вижу!

– Заметь куст, – бросила Ирка. Стремительно шагающую Таньку она нагнала уже у входа. Еще через мгновение рядом с ними встал все еще недовольный Богдан.

– В норму пришли? – осведомилась Танька. – От колюще-режущих предметов, костей и человеческих черепов избавились?

В ответ Богдан и Ирка гневно засопели. Таньку это удовлетворило.

– Тогда пошли! – скомандовала она и толкнула тяжелую стеклянную дверь.

Первое, что открылось глазам, был пропускной пункт и высокая фигура секьюрити рядом. Только в сторону ребят охранник не глядел. Отвернувшись от входа, он во все глаза уставился на стену громадного холла, простиравшегося позади турникета. Стена была снизу доверху увешана маленькими татарскими и ростовыми английскими луками, короткими скифскими клинками-акинаками, длинными кавалерийскими саблями, кривыми турецкими ятаганами, изящными тонкими шпагами, прямыми, изогнутыми и волнистыми кинжалами… В углу возвышалась стойка, а в ней простенько, словно зонтики в прихожей, торчали топоры, клевцы и алебарды. В довершение картины двое мужчин в солидных офисных костюмах старательно водружали на вбитые в стену крюки рыцарский двуручный меч. А большая группа таких же респектабельно-костюмных господ и дам с жадным, совершенно детским восторгом наблюдали, как они это делают. Увесисто лязгнув, двуручник лег в предназначенные ему крепления, и вся компания, включая охранника, разразилась аплодисментами.

Богдан развернулся к Таньке и уставился на нее пронзительно-злобным взглядом:

– Говоришь, солидная корпорация? Взрослые, серьезные люди, с мечами не возятся?

Его голос привлек внимание охранника. Тот моментально обернулся:

– Дети, вы что тут делаете? Идите, идите отсюда, тут вам не место!

– Это ко мне! – один из вешавших меч мужчин оторвался от любования двуручником. Ребята тут же узнали в нем Иващенко.

Охранник едва заметно пожал плечами и отодвинул турникет в сторону. Ирка и ее друзья двинулись в сторону бизнесмена, а десяток глаз внимательно и настороженно вперились в них. Двуручник был мгновенно забыт: присутствующие пытались догадаться, что могло понадобиться генеральному директору от троицы самых обыкновенных ребятишек.

Иващенко, видно, понял, что надо дать хоть какие-то разъяснения:

– Это… э-э… наши новые курьеры. На лето, – промямлил он.

– Курьеры? – высокая сухощавая дама моментально встрепенулась. – Зачем? Вы недовольны нашей курьерской службой, Владимир Георгиевич?

Остальные служащие немедленно отодвинулись от дамы подальше.

– Я всем доволен, Марина Петровна, абсолютно всем, – торопливо заверил ее Иващенко. – Считайте это… экспериментом. Поддержим трудовое воспитание, дадим детям заработать, то-се. Сейчас я с ребятами переговорю…

– Зачем вам самому… Такой незначительный вопрос. Я поняла ваши указания и все улажу… – Одним длинным скользящим шагом Марина Петровна оказалась возле Богдана и даже попыталась взять его за руку. Отработанным движением Богдан чуть отступил, уклонился… Пальцы дамы схватили пустоту, а Иващенко уже спешил на помощь.

– Нет, нет, я сам, в конце концов, это имидж компании, наши взаимоотношения с обществом, участие в формировании молодого поколения… – забубнил Иващенко, пытаясь направить ребят куда-то в сторону коридора. Но дорогу ему тут же заступила другая дама, молодая и изящная.

– Имиджем обычно занимается мой отдел. Мы разочаровали вас, Владимир Георгиевич? – почти со слезами в голосе прошептала она, а остальные служащие на всякий случай сделали еще по шажочку в сторону, на безопасное расстояние от той, что осмелилась расстроить генерального.

– Вы меня просто очаровали, Агата Станиславовна! В смысле, я всем доволен! Дайте же пройти! Я буду у себя в кабинете! Никого ко мне не пускать! – почти расталкивая собравшихся плечом, Иващенко протащил ребят сквозь толпу, погнал их вдоль коридора к солидной двери с табличкой «Генеральный директор». При этом он оглядывался почти испуганно, словно боялся, что еще какой-нибудь глава отдела кинется следом и попытается отобрать у него Ирку. Опасливо зыркнув на собственную секретаршу, он впустил ребят в кабинет, на всякий случай еще разок подозрительно оглядел приемную и захлопнул за собой дверь, словно люк подводной лодки задраил.

– Ну все, – облегченно вздохнул Иващенко. – Давайте!

– Что давать? – переспросила Ирка.

– Ну как что! Это… – И он принялся проделывать руками некие пассы, которые в его понимании, видимо, должны были изображать колдовство.

Ирка тяжко вздохнула и укоризненно уставилась на Таньку.

– А что ты на меня смотришь? Я ему ничего подобного не обещала, – немедленно огрызнулась Танька и обернулась к Иващенко. – Вы что, рассчитываете: пришли ведьмы и сейчас же, в блеске молний и клубах серы, ваш сбежавший компаньон из-под земли выскочит? С чемоданом баксов в руках? Вам тут что, рок-концерт?

Иващенко поглядел на Таньку разочарованно. Кажется, он действительно рассчитывал на нечто подобное.

– Как ты разговариваешь со взрослым человеком… – проворчал он. – И вообще, мы бизнесмены, а не гангстеры из кино! Баксы в чемоданах не держим. Тем более такую сумму.

– А где держите? – быстро спросила Ирка. – Откуда ваш компаньон их выкрал? Как? Когда? Что сумел обнаружить милицейский майор, который на вас работал?

– Давайте, давайте, рассказывайте, – подбодрила Иващенко Танька и плюхнулась в кресло возле стола.

– Да надоело мне уже рассказывать! Безопасникам рассказывал, ментам рассказывал, компьютерщикам тоже! Толку все равно никакого! – досадливо бросил Иващенко. – Отсюда выкрал! – и раздраженно кивнул на компьютер.

Танька и Богдан вопросительно посмотрели на бизнесмена, а Ирка вдруг сунула руку в карман джинсов и вытащила… очень-очень старую, засаленную колоду карт. Не слишком умелыми движениями принялась тасовать их. Таньке, пристально вглядывавшейся в мельтешение карточных прямоугольников, почудилось, что из бесконечного далека донесся запах костра, тихое конское ржание, гомон множества голосов. Тренькнула гитарная струна… И все стихло. Только ходили туда-сюда старые карты в Иркиных руках. Их мелькание, похоже, подействовало на Иващенко успокаивающе. Шумно вздохнув, он устроился за столом.

– Деньги у нас, естественно, были в банке, а ни в каком не в чемодане, – начал бизнесмен. Ему на миг почудилось, что в руках у черноволосой девчонки вовсе не колода, а тугая пачка долларов. Движением кисти юная ведьма подала ему колоду, требуя, чтоб он сдвинул верхнюю карту. Иващенко опасливо протянул палец, и наваждение исчезло. Просто карты, хотя и старинные, прямо-таки антикварные, со сложным, вычурным рисунком.

– Я тоже люблю старинные вещи. Собираю, – оживившись, похвастался Иващенко. – Оружие в холле видели? Все подлинное! Между прочим, самая большая коллекция антикварного оружия в стране! Со всего мира приезжают смотреть!

– А мне можно? – немедленно спросил Богдан.

– Да, конечно! – пообещал Иващенко, явно гордившийся собранием. – Выгодное дело эти древности, с каждым годом все древнее становятся, а чем старше – тем дороже. Да мне они и просто нравятся! Хочешь, твои карты тоже куплю! – неожиданно предложил Иващенко. Явно предполагалось, что Ирка должна обрадоваться его щедрости.

Девочка подняла на него круглые от изумления глаза. Бизнесмен осекся, невольно заерзал.

– Да, конечно, извини. Глупость сказал, – пробормотал он. – Так вот, деньги нам партнеры дали. Один миллионер, за границей живет, другой вообще… – Иващенко понизил голос, – из правительства, а третий… – голос у него стал почти неслышным, он даже огляделся по сторонам, словно опасался, что его подслушивают. – Третий хуже всех. В смысле, лучше. Не знаю, откуда у него деньги, и знать не хочу.

Ирка согласно кивнула, и тихо шепча: «Что было, что есть, что будет…», веером выкинула на стол три первые карты, трех тузов: червового, бубнового и мрачного пикового.

– Короче, не дай бог этой троице не угодить! Я и раньше все время боялся: проект сорвется, прибыль будет меньше обещанной… А уж теперь вообще ночами не сплю! – бизнесмен безнадежно махнул рукой. – Компаньону моему что, он себе смылся. А я у наших партнеров под рукой остался. Если они что-то проведают раньше, чем я верну деньги… – Иващенко не закончил.

Ирка снова кивнула и даже поглядела на бизнесмена с сочувствием. Семерка пик рядом с червовым королем самого Иващенко обещала Владимиру Георгиевичу смерть. Правда, соседствовавшая рядом тоже червовая девятка означала лишь возможность, а не неизбежность. У бизнесмена оставался шанс.

– Как он украл деньги?

Иващенко усмехнулся.

– Просто-напросто перевел куда-то, и все! – И пояснил: – Через программу «Клиент – Банк» – прямая связь с банком через компьютер. По идее, эта программа только в моем компьютере, еще у главного бухгалтера могла быть, но оказалось, у него тоже есть. Доступ к счету мы с ним закрыли на компьютерный шифр, код разделили пополам – половину знал я, половину он.

Ирка замешкалась, не вполне понимая, как соотнести открывшиеся карты с современными компьютерными технологиями. Но кажется, Иващенко говорил правду.

– Да, доверяли вы друг другу страх как сильно, – тем временем протянул Богдан.

– Это Владимир Георгиевич перестал доверять своему компаньону, – выкладывая очередной карточный веер, сообщила Ирка. – Год назад? Два?

Иващенко поглядел на нее с опасливым уважением.

– Если точно, полтора. Понимаете, он когда-то, давно еще, директором здесь был. Предприятие разорилось совсем, я его и выкупил. А ему предложил компаньоном стать. Младшим, – уточнил Иващенко. – Бизнес делаю я: партнеры, проекты, заказы, сбыт… А он вроде как за саму компанию отвечает. И получилось вдруг, что очень уж многое стало от него зависеть. Менеджеров я сам набирал, а вот бухгалтерию он под себя подгреб. Да еще посадил там сплошь своих родственников. Смена компьютеров, системные операторы – тоже он. Охрану контролировал. Даже собак сторожевых сам, лично, тренировал! Говорил, нравится ему.

– У вас тут еще и собаки? – Ирка поморщилась. Собак она последнее время любить перестала, слишком неприятные воспоминания с ними связаны. Да и Иркин кот собак тоже не одобрял.

– Вот такие здоровенные! На ночь на территорию выпускаем, – подтвердил Иващенко. – Злющие – жуть! Вроде сторожа надежные, никого не пропустят. Только меня они тоже чужаком считают. Один раз ближе к ночи за бумагами в офис вернулся, а их выпустить успели. Так псы меня к стенке прижали и держали до утра! До сих пор, как вспомню, трясет всего, – пожаловался он. – Вот в ту самую ночь я и подумал; может, кручусь тут целыми днями, проворачиваю бизнес, а сам у своего компаньона под полным контролем? Захочет – отпустит, захочет – поймает… Не знаю, понимаете ли вы, о чем я, – сам себя перебил Иващенко и внимательно поглядел на ребят, прикидывая, способны ли дети разобраться в его запутанных бизнес-отношениях.

– Ваш компаньон очень устал, – сказала Ирка, изучая открывшиеся карты. – Он тоже считал, что крутится целыми днями, а вы лишь ездите по городу, в чужих офисах кофе пьете. Когда полгода назад вы рассказали ему о новом проекте, он решил, что с него хватит. Он должен обеспечить себе богатую и спокойную жизнь.

– Ничего себе! Да он хоть понимает… Этот кофе у меня к концу дня уже из ушей льется! Башка трещит, круги перед глазами… – возмущенно завопил Иващенко.

– Как он мог перевести деньги? – перебила бизнесмена Танька. – Для этого он должен был знать весь код, а не только свою половину.

– Не знаю, – быстро ответил Иващенко. – Просто ума не приложу.

С колоды соскользнула карта, спланировала поверх уже открытых. Дама пик насмешливо усмехалась.

– Владимир Георгиевич, – постукивая по ней пальцем, спросила Ирка. – Вы просто врете или меня проверяете?

– Тебя мама не учила, что взрослые не врут? – огрызнулся Иващенко.

– Владимир Георгиевич! – строго прикрикнула на него Ирка и помахала картой у него перед носом. Если бы Иващенко только знал, как Ирка не любит упоминаний о своей давным-давно сбежавшей маме!

Неясно, чего бизнесмен испугался больше: Иркиного тона или зловещего выражения лица нарисованной пиковой дамы. В любом случае он сдался.

– Когда деньги на счет поступили, – нехотя выдавил он, – компаньон отметить предложил. Я вообще-то не пьяница! А тут и выпил всего чуть-чуть, а все сразу как в тумане стало. Вроде бы он о чем-то меня спрашивал. А я ему отвечал.

– Ясно, сами код и выболтали, – по-взрослому вздохнул Богдан.

– Наутро компаньон исчез. Мент мой выяснил, что вызвал такси до аэропорта. А дальше словно растворился. Улететь – не улетел, мы все проверили, опросили, фотографию показывали. И с вокзала не уезжал.

– Может, его просто не нашли? – предположил Богдан.

– Майор у меня – профессионал, у него прямо нюх! – слегка обиделся Иващенко. – Раз он говорит – не уезжал, значит, не уезжал. Как отсюда ранним утром укатил…

– А вечером он куда ездил? – перебила Ирка.

– Каким вечером?

– Ну как же! Вот ранняя дорожка, – Ирка коснулась карты. – А вот еще одна – поздняя. Да еще в свой дом.

– Не знаю, – растерянно пробормотал Иващенко. – В свой дом? Выходит, он домой заезжал? А домработница говорит, не было его. Она допоздна ждала, а он так и не появился. Соврала, значит! – Лицо Иващенко стало вдруг веселым и хищным. – Надо будет с ней еще разок побеседовать.

Приговаривая: «Чем все кончится, на чем сердце успокоится…», Ирка выкинула последний карточный веер.

– Что там, что? – нетерпеливо спросил Иващенко, жадно вглядываясь в выпавшие карты.

– Тайна, загадка, – пояснила девчонка, показывая совершенно белую, чистую карту. – А за ней джокер – плут, обманщик.

– Мой компаньон, – удовлетворенно кивнул Иващенко.

– И еще… – Ирка сдвинула две верхние карты, открывая третью, последнюю, тоже чистую. – Еще одна тайна! – изумленно охнула девочка.

– И что это значит? – поинтересовался Иващенко.

– Только то, что, кроме пропажи ваших денег, здесь есть еще один секрет, – с недоумением вглядываясь в получившуюся комбинацию, пожала плечами Ирка.

– Меня не интересуют никакие другие секреты! – Иващенко вскочил, нервно прошелся по кабинету. – Ерунда все! Тайны! Разгадывать кто будет? Вот если бы они сказали, где мой компаньон прячется! Или лучше сразу – где деньги!

– Вы фотографию его принесите, – буркнула Танька, вытряхивая из сумки круглое плоское зеркало. – Узнаем.

Иващенко потянулся к кнопке селектора, явно собираясь вызвать секретаршу. Но Ирка кинула на него выразительный взгляд, и он вышел из кабинета сам. Ребята остались одни.

– Это что за новые дела? – спросила Танька, наблюдая, как Ирка вновь выкладывает на иващенковском столе карточный пасьянс и озадаченно качает головой, оценивая выпавший расклад.

Ирка в ответ пожала плечами.

– В подвале нашла. Вместе с тетрадочкой с полными объяснениями: какая карта, что значит, как читать комбинации. Правда, не всегда получается, – объявила она, изучая разложенные на столе карты, и досадливо смешала колоду.

– Мы твой подвал уже сто раз переворошили. Не было там никаких карт! И тетрадки не было!

– Раньше не было, а потом появились, – равнодушно обронила Ирка. – Почерк в тетрадке тот же, что и в книге с заговорами. Бабушки покойной, Елизаветы Григорьевны.

– Потрясная была дама твоя бабушка, – мечтательно протянула Танька. – Что еще в твоем подвале со временем всплывет?

Ирка не разделяла энтузиазма подруги. Когда из всех твоих родственников зрима и материальна лишь старая скандалистка-бабка, мама смылась от тебя в Германию, об отце вообще ничего не известно, зато его мать, вторая твоя бабушка, которая вроде бы умерла… что не мешает ей периодически подавать мистические сигналы, да еще готовить для Ирки некую загадочную миссию, от которой знающие люди советуют бежать как от огня. Так вот, в таком случае ты не будешь сильно радоваться, обнаружив в своем ведьмовском подвале совершенно новый, но явно магический предмет. Но и отказаться от него тоже не сможешь. Ирка покосилась на зажатую в руке колоду.

Иващенко влетел в кабинет, потрясая фотографией.

– Нашел! Уже боялся, что все майору отдал!

Он торжествующе шлепнул фотографию на стол перед Иркой. Иващенко и его компаньона сфотографировали на каком-то официальном мероприятии: оба восседали за длинным столом, перед ними лежали папки с документами, в руках ручки. Ирка вгляделась в лицо пропавшего компаньона. Пожилой темноволосый мужчина, все еще крепкий, даже спортивный. Высокий, с залысинами лоб, умные глаза. Все это вместе производило бы приятное впечатление, если бы не брюзгливый рот, недовольная складка возле губ, выражение вечной обиды на лице.

– Такое впечатление, что весь мир ему должен. Сто рублей копейками, – неодобрительно прокомментировала Танька, тоже внимательно разглядывающая пропавшего иващенковского партнера.

– Ты будешь искать? – неожиданно предложила Ирка.

– Я? Я думала, ты сама… – испуганно отшатнулась Танька, но тут же взяла себя в руки. – А почему бы и нет? Могу! – заявила она воинственно и грозно покосилась на скривившегося Богдана.

– А я что? Я ничего! Я молчу! – пожал плечами пацан и выжидательно уставился на Таньку.

Девчонка фыркнула, взяла зеркало и торжественно водрузила его на стол перед собой. Нервно откашлялась. Попыталась как можно величественнее возложить руки на раму, но зеркало оказалось маловато и особой величественности не получилось, пальцы соскользнули с узкого ободка. Богдан ехидно захихикал. Ирка немедленно заехала вредному мальчишке кулаком в бок.

Танькина спина дрогнула, но девчонка не обернулась. Она полностью сосредоточилась на прозрачной зеркальной глади и зашептала заговор. В зеркале что-то заколыхалось. Пару мгновений Танька сосредоточенно вглядывалась в изображение. Потом раздраженным жестом смахнула его со стекла и… снова начала бормотать. Зеркало опять вспыхнуло, показывая картинку. Но Танька казалась недовольной. Она покрепче вцепилась в пластиковую рамку и вперилась в стекло так настойчиво, словно хотела увидеть нечто, лежащее дальше, позади изображения. Пот тек по ее лицу, она все бубнила и бубнила заговор, все громче и громче, наклонялась к стеклу все ближе и ближе… И вдруг со злым вскриком оттолкнула зеркало прочь.

– Что?! – вскочила напуганная Ирка.

– Ничего! – рявкнула взбешенная Танька. – Ровным счетом ни-че-го! Стенка!

– Какая еще стенка? – опешила Ирка.

– Крашеная. Бледная пастель, – неимоверным усилием беря себя в руки, сообщила Танька. – Объект сидит возле стены. И смотрит на точно такую же стену. И все! Ни где он находится, ни какие у него планы! Ничего!

– Великая ведьма Танька стенку разглядела! Достижение! – издевательски фыркнул Богдан. – Ничего-то ты не можешь!

– Ну кое-что все-таки могу! – Танька угрожающе развернулась к Богдану. Глаза ее пылали темными болотными огнями.

Всеми забытый Иващенко громко откашлялся.

– Хоть ведьмы, хоть не ведьмы, а свяжись с детьми, пожалеешь! Вы работать будете или отношения выяснять? – Он выжидательно уставился на Ирку.

– Давай, Ирка, покажи класс, – потребовал Богдан, на всякий случай отступая подальше от Таньки.

Ирка гневно сжала губы. Похоже, Богдан, пока ее с подружкой не поссорит, не успокоится! Но та, кажется, вовсе не собиралась обижаться. Наоборот, подтолкнула Ирку к зеркалу.

– С толкиенутым я потом разберусь, – прошипела она. – У меня не получается, давай сама! Нанялись – надо отрабатывать.

– Говорила я, не надо было влезать, – так же тихо буркнула Ирка и ухватилась за зеркало. Машинально шепча давно знакомые слова заговора, она вгляделась в стекло. Покачала головой. Всмотрелась снова. Брови ее недоуменно поползли вверх.

– Ну что, что ты там видишь? – нетерпеливо спросил Иващенко.

Ирка еще минуту молча разглядывала представшую ей картину и наконец подняла на бизнесмена глаза.

– Ничего, – ровным голосом сообщила она. – Стенка. Крашеная.

Глава 5 Когти прочь от Сис-Админа

Лицо Иващенко стало кислым, будто он уксусу глотнул.

– И что теперь? – разочарованно протянул он.

– С первого раза может и не выйти! Дело-то серьезное! – скрывая разочарование и неуверенность за авторитетным тоном, заявила Танька. – Надо осмотреться, разобраться, подумать…

– Ага, мне все так говорили: и безопасники, и мент, и хакеры. Теперь вы еще, – не скрывая крайнего недовольства, пробурчал Иващенко. – До сих пор только деньги тянут, а найти никого не в состоянии.

– Мы от вас пока что никаких денег не видели! – возмутилась Танька. – Если вас ваши менты-хакеры подвели, нечего на нас сваливать! Мы вам не какие-то там, мы настоящие ведьмы! Вот мы сейчас…

– Домой пойдем, – перебила ее Ирка и решительно вскочила. – Очень жаль, что не смогли вам помочь, Владимир Георгиевич.

– Но мы сможем! – запротестовала Танька.

Ирка метнула на подругу яростный взгляд.

– С зеркалом не вышло, значит, все. С самого начала вся затея была полной фигней. Давайте завязывать.

– Что значит завязывать? – вмешался в разговор Иващенко. Выражение лица бизнесмена стремительно менялось. Танькины оправдания он слушал с брюзгливой миной, дескать, давай-давай, уговаривай меня, а я послушаю. Но стоило Ирке заявить, что они уходят, как брюзгливость сменилась растерянностью пополам со злостью. Он просверлил девчонку гневным взглядом. – Куда это вы собрались? Чуть что не вышло, так сразу в кусты! Вы мне помочь обещали! Даже договор свой колдовской составили! Извольте выполнять!

– Но вы же видите, ничего у нас не получилось, – вдруг заявила Танька, голос ее стал ласковый-ласковый, масленый-масленый. – Ира права! Не стоит нам больше отнимать ваше время, тем более, вы считаете, мы ваши деньги тянем… А между прочим, немедленного результата никто не обещал. Сам к нам пришел, а сам не доверяет, а так работать невозможно… – обиженно бормоча себе под нос, Танька нацелилась к выходу.

– Стойте! – рявкнул Иващенко. – Ладно, все: вы правы, я не прав. Я с ведьмами раньше не работал, как у вас принято – не знаю. Готов довериться профессионалам. Тем более что другого выхода у меня все равно нет, – безнадежно признал он. – Делайте, что считаете нужным. Только делайте, ради бога, а не то я пропал! Вы осмотреться хотели? Давайте я вам корпорацию покажу!

Танька покачала головой.

– Неплохо бы, но странно выглядеть будет. Вы же сказали, что в курьеры нас нанимаете. Глава корпорации не может лично устраивать экскурсию для каких-то курьеров.

Иващенко задумчиво покивал:

– А кто может? Главам отделов вас доверять тоже нельзя, вы тогда не мои бабки искать будете, а от их вопросов отбиваться. – Лицо его просветлело. – Знаю, кто вас поводит! Все равно ведь ни черта не делает! И с вопросами тоже не полезет, такой пофигист, ни до чего дела нет. – Иващенко схватился за внутренний телефон, набрал номер. Послушал долгие гудки в трубке и раздраженно брякнул ее на рычаг. – Где вечно шляется! – Он сорвался с места и выскочил в приемную. Ребята слышали его громкий недовольный голос – бизнесмен давал указания секретарше.

Довольная Танька лихо прищелкнула пальцами.

– Молодец, Ирка! Если б я стала его уговаривать, он бы нас точно выставил. Или оплату срезал. А как ты уходить собралась, так сразу: работайте-работайте! Классно ты его раскрутила!

– Я никого не собиралась раскручивать! – сквозь зубы процедила Ирка. – Я не хочу тут осматриваться! И работать тоже! Мне с самого начала вся затея не нравится, а теперь тем более! Раньше мы хоть на зеркало рассчитывали, а сейчас? Сидит этот самый компаньон возле стенки, а где эта стенка, ты знаешь? Ведь никаких особенностей, никаких опознавательных знаков, ничего! Как будем искать?

– По ходу дела сообразим! – бодро объявила Танька. – Ну не отказываться же от таких бабок из-за одной неудачи!

– Вот именно что отказываться! – взвилась Ирка. – Не знаем, как сделать дело, так хоть не будем морочить человеку голову! По крайней мере, честно! Короче, ты как хочешь, а мы с Богданом пошли! – Она обернулась к мальчишке. Ну вот, настал-таки его звездный час, желанная возможность поставить Таньку на место.

Но Богдан повел себя странно. Поерзал в кресле, повздыхал, лицо его исказилось самым настоящим страданием. Наконец с трудом выдавил:

– Не пойду. С ней останусь, – он покосился на Таньку с искренним отвращением. Встретил полный изумления взгляд, демонстративно отвернулся и тут же буквально накинулся на Ирку: – Я вот слушаю вас и вообще не понимаю! Как будто это ты тут дочка миллионера, а не она! Танька могла бы сидеть, задравши ножки, и ни черта не делать! Все любящий папочка принесет на блюдечке с голубой каемочкой. А она ничего, как нормальный человек, сама зарабатывать хочет. А ты вроде с детства работаешь, а ведешь себя как балованное дитятко. От самого маленького усилия бегаешь. А я, чтоб ты знала, не миллионерский ребенок, как некоторые, мне родители райскую жизнь не гарантировали.

– Да твои родители ради тебя что угодно сделают! – вяло огрызнулась ошеломленная Ирка.

– Да! – агрессивно возопил Богдан. – А я ради них, может, тоже хочу! Чтоб им полегче было!

– Ты для родителей, а я для кого? – уже почти жалобно переспросила Ирка.

– Сама решай! – отрезал Богдан. – А то только ноешь, себя жалеешь, а делать ничего не делаешь.

– Не наезжай на нее! – вмешалась Танька так же вяло. Неожиданная поддержка ввергла ее в ступор, и она поспешила снова задраться с Богданом. Так привычнее.

Ирка насупилась. Прекрасно! Богдан с Танькой, значит, трудовые пчелки, им есть ради кого денежки зарабатывать. А ей не для кого, ясно? У нее никого нет! Вот разве что сами Танька и Богдан. И бабка последнее время что-то покашливать стала, ее бы в санаторий, а путевки дорогущие… Ирка вздохнула. Ну ладно, эта парочка твердо решила подзаработать, а вот кто придумает, как иващенковские бабки отыскать?

Дверь в очередной раз распахнулась – вернулся Иващенко. А за ним лениво, нога за ногу, тащился пацан. Ирка присмотрелась. Нет, пацаном его уже не назвать. Но и парнем тоже рановато. Так, серединка на половинку, не ребенок и не взрослый, нечто непонятное, затянутое в потертые джинсы и синюю джинсовую рубашку.

– Вот, – сказал Иващенко демонстрируя странного субъекта. – Знакомьтесь – Серега. Он вас всюду поводит, – бизнесмен оглянулся на своего спутника. – Ребятам надо территорию как следует осмотреть. – Иващенко осекся, и тут же торопливо пояснил: – Курьеры должны хорошо знать компанию. Чтоб знали, куда бумаги относить.

Серега небрежно перекинул жвачку от щеки к щеке и высокомерно прочавкал:

– Я че вам, нянька Вика? – Он пытался говорить басом, но неизменно срывался на тонкий фальцет. – У меня своя работа есть!

– Видел я твою работу: шарик по экрану гонять. Хоть бы игру покруче выбрал, убогий, – отрезал Иващенко. – Делай, что говорят, или проваливай. Домой, к мамочке. Вы с ним построже, – доверительно сообщил он Ирке. – Мешать станет – гоните вон. Ходить можете куда хотите. Я вам сейчас универсальный ключ дам, он все двери в компании открывает. – Иващенко полез в сейф и вытащил оттуда пластиковую карточку. – С ним даже внешний турникет разблокировать можно. Правда, охрана все равно остановит, они там день и ночь дежурят.

– Зачем нам ключ? Мы и без ключа… – Танька высокомерно задрала подбородок, но Ирка тут же ткнула ее кулаком в спину, и подруга осеклась. Секунду подумала и согласно кивнула: – Правильно, нужен ключ. Для конспирации, – шепнула она Ирке.

Ирка тяжко вздохнула. Не наигралась еще Танька, любой заговор в радость, даже на открытие запоров, который приходится на собственной крови делать. Ничего, вот исколет себе пальцы до живого мяса, перестанет от ключей отказываться. Ирка взяла пластиковый прямоугольничек.

– Все двери открывает? А у вашего компаньона такой был? – тихо спросила она Иващенко.

– А как же. Один у него, второй у меня, а это третий, запасной.

– Ладно, хватит тут болтать, – процедил Серега и, шаркая разболтанными летними туфлями, погреб к двери. – Пошли.

Ребята двинулись следом. Мимо сгорающей от любопытства секретарши выбрались в коридор. Ирка в нерешительности остановилась. Она понятия не имела, что делать дальше. Она категорически, абсолютно не верила, что можно вот так взять и заработать безумную сумму в полмиллиона долларов. Но друзья твердо решили не отказываться от денег, да и самой Ирке не хотелось чувствовать себя маленькой идиоткой, ожидающей, что все блага жизни сами собой свалятся на голову. Она огляделась, мучительно прикидывая, что здесь, в корпорации, могло бы помочь им в поисках пропавших миллионов.

– Значит так, Серега… – начала она.

– Кому Серега, а для вас, мелочь, уважаемый Сергей Петрович, – отрезал Серега.

– Кем уважаемый? – немедленно окрысился Богдан.

– Да уж тебя-то я как-нибудь научу меня уважать. Думаете, если генеральный сказал, так я, взрослый дядька, позволю всякой детворе собой командовать?! – грозно взревел Серега. Точнее, попытался взреветь, потому что голос сорвался и последнюю фразу юноша почти провизжал. Будто щенок, которому наступили на лапу.

Танька захихикала:

– Тебе сколько лет, взрослый дядька? В десятом классе, наверное? Или в одиннадцатый перешел?

– Я студент! – оскорбленно вскинулся Серега. – Первый курс! – И уже тише добавил: – Поступил в этом году. Здесь, в компьютерном отделе, подрабатываю, младшим программистом, между прочим! Навязались на мою голову, так будете слушаться! Быстренько разбились на пары…

– Все трое? – невинно осведомилась Танька.

Ирка почувствовала, что начинает заводиться. Серегины амбиции были не к месту и не ко времени, а тут еще Танька решила поприкалываться. А надо думать, как иващенковский заказ выполнить. Раз уж взялись.

Серега тем временем налился злостью так, что аж щеки раздулись, превращая его во вполне современного, в джинсах и майке, синьора Помидора.

– Умничать дома будешь, – сообщил он Таньке. – Я сказал, построились. – Мгновение подумал и добавил: – В затылок. Что встала, за ним становись! – и он пихнул Таньку, заставляя ее стать следом за Богданом. – А тебе особое приглашение требуется? – обернулся он к Ирке. – Марш на свое место! А ключ сюда давай, он тебе не игрушка!

Иркино бешенство достигло пиковой точки. Все сложилось одно к одному: обещанные громадные деньги, которые не столько привлекали, сколько пугали, колдовское расследование, за которое непонятно, с какой стороны браться, и от которого ее друзья ни в какую не хотели отказываться. А тут еще этот первоклассник, то есть первокурсник, командовать пытается! Надоел!

Именно в этот момент Серега, видя, что Ирка не торопится отдавать ему универсальный ключ, протянул руку, собираясь просто-напросто вытащить пластиковый прямоугольник у девчонки из кармана.

…Ее глаза снова перестали различать цвета, будто в ней, как в телевизоре, отключился рычажок цветности и остались лишь белый и черный. Но зато окружающий мир обрел необыкновенную четкость – Ирка видела любое, самое крохотное, пятнышко на стене, каждую выщербленку в полу. Тысячи новых, никогда не слышанных звуков плеснули в уши, а движения приобрели невероятную стремительность. Ей казалось, что Серегина рука движется бесконечно, изматывающе медленно. Зато волна неистового гнева охватила ее мгновенно, наполняя рот вязкой горькой слюной.

– Ты совсем сдурел? Будешь у меня по карманам лазить? – рыкнула Ирка. Обеими руками она со всей силы толкнула Серегу к стенке. Сразу не отскочила, боясь сопротивления: хоть и придурковатый, но все-таки достаточно здоровый. Сама так и осталась стоять, обеими руками приперев незадачливого программиста к пластиковой европанели коридора.

Медленно поставив переднюю лапу на горло человеку, она с любопытством слушала, как тот захрипел. Здоровенная, казавшаяся Ирке угольно-черной капля набухала у него под кадыком, наливалась, словно ягода соком, и, наконец оторвавшись, скатилась вниз, в ямочку ключицы, расплылась по футболке.

«Кровь…» – отстраненно, словно не о себе, а о ком-то чужом, подумал Серега и перевел глаза вниз, где огромная лапа, впиваясь когтями, медленно погружалась в податливое человеческое горло. Между прочим, его горло.

Лицо Сереги, в Иркином бесцветном мире и без того выглядевшее бледным, побелело еще больше, стало трупным. Глаза распахнулись широко-широко, будто хотели удрать из глазниц, куда подальше от невыносимого зрелища. Губы зашлепали. Серега хотел закричать, но не смог. Голоса не было.

Что могло его так напугать? Ирка бросила взгляд на свою руку – и оцепенела. Поняла – что. Ирка ощутила, как под тонкой Серегиной кожей испуганно трепещет жилка. И тут же почувствовала, что и сама дрожит так же испуганно. На мгновение у нее мелькнула надежда, что это вот, когтистое, вовсе не ее рука, а чья-то чужая, чья угодно, лишь бы не ее! Но надежда была напрасной. Каждый когтище украшала роспись в японском стиле, сделанная гелевой ручкой.

– Ты… Пусти… Пусти!!! – Голос вернулся к Сереге, он отчаянно завопил, рванулся прочь, чуть не распоров самому себе горло об Иркины когти. К счастью для него, девчонка успела разжать пальцы. Ее наманикюренные когти сверкнули в белесом свете коридорных ламп. Она спрятала руки за спину…

Трясущийся Серега отскочил прочь, натолкнулся на Богдана… Мальчишка немедленно отпихнул его на Таньку.

– Сбрендил! Чего мечешься? – вскричала Танька, когда одуревший от ужаса парень слепо наткнулся на нее. И испуганно смолкла. Шея и подбородок Сереги были словно обмотаны красным платком. Тонкая ниточка крови сползла на грудь, скользнула за ворот рубахи…

– Я умираю! Истекаю кровью! – прохрипел Серега, хватаясь руками за горло.

– Не трынди! – велела Танька. Властной рукой она взяла Серегу за подбородок и вздернула голову. При этом старательно делала вид, будто не слышит, как Ирка лихорадочно бормочет заговор на затворение крови.

Танька провела ладонью Сереге по шее. Парень истошно заверещал. Обалдевшая девчонка увидела, как на Серегином горле стремительно исчезают четыре ровные длинные царапины – словно след от удара лапы большого хищника.

– Ну, чего орешь? – старательно сохраняя безразлично-презрительный тон, процедила Танька. – Ничего нет!

– Как это ничего?! Да она мне горло чуть не разорвала! Это все она! Она сделала! У нее… У нее когти! – дрожащий Серегин палец уперся в Ирку.

– Да что ты говоришь! – Танька решительно обошла перепуганного Серегу. – Ну и где? – преодолевая Иркино сопротивление, она взяла подругу за руку.

Закусив губу, Ирка с трудом сдержалась, чтоб не завопить. Сейчас Танька увидит, сейчас…

– Где когти, тебя спрашиваю, ненормальный? – переспросила Танька.

Ирка невольно покосилась на свою руку. Никаких когтей! Обычные ногти. Вон, на большом пальце лак уже чуть-чуть облупился. Знакомая гелевая роспись. Ой, а лак-то синий! Она снова видела цвета. Зато безумный калейдоскоп новых звуков стих, словно бы у нее в голове плотно захлопнулась дверь, отрезая непривычные шумы и шорохи.

– Так, хватит! То нас строит, то из себя идиота корчит! – накинулась на Серегу Танька. – Сам небось прыщик разодрал, когда брился!

– Ничего я не разодрал, – отбивался Серега. – Я еще не бреюсь!

Танькина физиономия стала ехидной:

– Так ты еще маленький? А туда же, раскомандовался! Много об себе понимаешь! Делай, что тебе шеф велел, а то живо отсюда вылетишь! Хочешь проверить?

– Но у нее и правда были когти, – жалобно протянул Серега. Все взрослые понты крутого сотрудника крутой компании слетели с него, будто унесенные порывом ветра. Сейчас он казался всего лишь перепуганным ребенком, время от времени косился на Иркины руки.

– Раз когти, значит, смотри, чтоб не задрала, – отрезала Танька. – Шагай давай!

Неуверенно, спотыкаясь на ровном месте, Серега двинулся вдоль коридора. Ребята пошли за ним.

– Что это такое было? – шепнула Танька, когда Ирка поравнялась с ней. – Морок навела?

Ирка лишь молча покачала головой. Ее все еще трясло от пережитого ужаса. Она бы и сама хотела знать, что произошло. И если то был морок, как она умудрилась заморочить и саму себя?

Глава 6 Инсталляция ведьм

– Новые курьеры. Наши новые курьеры. Знакомятся с территорией, – старательно бормотал Серега в ответ на любопытствующие взгляды сотрудников.

Они шли длинными коридорами, поднимались и спускались по бесконечным лестницам, заглядывали в светлые офисы, полные людей, которые то ли и впрямь были безумно заняты, то ли старательно делали вид. Ирку ни на мгновение не оставляло ощущение, что, может, сотрудники вправду работают, а вот их компания – она, Танька и Богдан – просто мается дурью. Спрашивается, чего слоняются? Рассчитывают найти сбежавшего компаньона под столом в компьютерном зале? Или застукать его в очереди за пирожками? Мужик небось давно на Кипре, а они тут глазеют, создают впечатление бурной деятельности.

– В конференц-зал пойдем? – устало спросила Ирка, приоткрывая дверь. Ребята оглядели длинный стол, ряды стульев вдоль стен. Явно и безнадежно пусто, заходить сюда не имело смысла.

– Ладно, пошли дальше, – вздохнула Ирка.

– А все, – злорадно сообщил Серега. Он еще раз свернул, и перед ребятами открылся уже знакомый просторный холл, пропускной пункт и увешанная коллекционным оружием стена. – Мы все здание обошли, больше здесь ничего нет! Еще во дворе вольер с собаками…

Ирка поморщилась.

– …и котельная, – закончил Серега. – Котельную осматривать будете?

– Будем, наверное, – протянула Танька. Она еще бодрилась, хотя уже сама отлично понимала, что путешествие по офисам было делом совершенно бессмысленным.

– Слушай, подождет твоя котельная! – буркнул Богдан, сияющими глазами вглядываясь в оружие на стене. – Дай хоть минутку посмотреть! – и решительно направился в сторону коллекции.

– Эй-эй, пацан, куда собрался? – встревоженный охранник выскочил из своей стеклянной будки.

– Мне генеральный разрешил, – через плечо бросил Богдан. – Можете позвонить, проверить.

– Ну что за дела! Мальку паршивому разрешил, а мне обещал руки поотрывать, если только дотронусь! – пробормотал Серега, завистливо глядя, как пальцы Богдана медленно, ласкающими движениями касались то сабельного клинка, то шпажной гарды.

– Ух ты, турецкий, с двумя клинками! – восторженно воскликнул мальчишка и, не выдержав, сдернул с креплений кинжал. Из единой рукояти в разные стороны торчали два изогнутых лезвия.

– А ну положи! Он же наточенный! Без пальцев останешься! – вскричал охранник. – Это тебе не игрушка, с ним обращаться надо уметь.

– Уметь? – переспросил Богдан и улыбнулся тихой мечтательной улыбкой. Сдвоенный кинжал в его пальцах крутанулся и… завертелся быстро-быстро, его клинки слились, превратившись в сверкающий смертоносный пропеллер. Словно сам собой пропеллер перелетел из правой руки в левую, снова в правую. Богдан резко выбросил руку вперед, и кинжал замер, грозно ощетинившись лезвиями.

Серега лишь удивленно присвистнул. А охранник поглядел на Богдана внимательно и, заблокировав турникет, тоже направился к стене.

– Так можешь? – Он сдернул со стены длинный охотничий нож, и тяжелый клинок запорхал у него в руках, снуя между пальцами, проскальзывая лезвием вдоль запястья, впечатываясь в ладонь тяжелой рукоятью.

Богдан лишь усмехнулся. Его клинок взлетел, завертелся, упал точно в подставленную ладонь, снова перелетел из руки в руку, лихо крутанулся вокруг запястья…

– А это видал? – возбужденно спросил охранник, показывая на двуручник. – Новое приобретение! Представляешь, в Карпатах шеф нашел, чуть ли не в деревенском сарае валялся! Такой меч! Наверное, какому-нибудь польскому рыцарю принадлежал, как в том фильме про Богдана Хмельницкого, «Огнем и мечом»! Там еще такой пан Потбипятка был, он двуручником три головы за раз снес. Этим мечом можно рыцаря в полном доспехе от макушки до седла развалить!

Пальцы Богдана благоговейно сомкнулись на рукояти.

– Мне такой и не поднять, – прошептал он.

– Мне тоже, – буркнул Серега, с завистью косясь на прикипевшего к мечу Богдана.

– Тебе и не надо! – отрезал охранник. – Ты даже если поднимешь, сам себе ноги отрубишь на фиг! Тут понимающий человек нужен. Полосы темные вдоль клинка видишь? – он снова переключился на Богдана. – Это от проковки…

– Ну все, нашли общий язык. Теперь надолго, – Танька дернула подругу за руку. – Пока они тут балдеют, пошли в компаньонов кабинет залезем. Без свидетелей.

– Зачем? – пожала плечами Ирка. – Все равно никаких идей.

– У тебя никаких, а у меня вагон! Ну, по крайней мере, одна. – И, воровато оглянувшись на увлеченных оружием мужчин, Танька скользнула обратно в коридор. Ирке ничего не оставалось, как последовать за ней.

У двери с надписью «Заместитель генерального директора» Танька остановилась, сунула универсальный ключ в щель. Замок щелкнул, девчонки осторожно скользнули внутрь. Замерли, чутко прислушиваясь. Где-то в отдалении им почудился легкий шорох. То ли мышь пробежала (интересно, у них в корпорации есть мыши?), то ли просто сквозняк. Все стихло.

– Так что за идея? – спросила Ирка.

– Она у меня давно бродила, но только сейчас как следует проклюнулась. – Танька взялась за голову, словно та была огромным яйцом, а мысль – птенцом. – Что мы с тобой впились в этот поиск через зеркало, будто других заговоров нет? Помнишь, в тетрадке твоей бабушки написано: о человеке можно многое узнать, если допросить принадлежащую ему вещь!

Ирка нахмурилась, припоминая. Действительно, такой заговор был, но что толку? Им ведь деньги нужно найти, а не выяснить, что собой представляет сбежавший компаньон. И так ясно – довольно паршивый человечишко.

– Как ты не понимаешь! Вещи очень много о людях знают! Не только, что они делают, но и что у них на уме! Если удачно подобрать вещь, такую, какой человек часто пользовался, можно узнать его планы! Повезет, выясним, где он собирался скрыться после кражи!

– Тогда нам нужна его шляпа, она ближе всего к голове! – пробормотала Ирка. Все-таки башка у Таньки варит, идея вполне может сработать!

Ирка с любопытством огляделась по сторонам, прикидывая, что бы могло пригодиться для заговора. В отличие от кабинета Иващенко, здесь не было никаких антикварных штук, вообще все просто и голо. Канцелярский стол, неизменный компьютер, пластиковые стеллажи с папками, пара кресел. Никаких безделушек, фотографий в рамочках, личных вещей.

– Либо он все прибрал перед бегством, – хмыкнула Ирка, – либо был очень странным человеком.

– Ничего подходящего! – откликнулась Танька. – Такая классная идея пропадает!

– Почему пропадает? Вот этим-то он точно часто пользовался, – и Ирка кивком указала на искомую вещь.

– Компьютер? Ты предлагаешь допросить его комп? Да ты что? Ни одна ведьма никогда не пыталась пообщаться с электронной техникой! – похоже, Танька всерьез испугалась.

Ирка лишь пожала плечами:

– Ну и что? Они не пытались, а мы попробуем. Нам-то точно все равно, мы с тобой этот заговор ни разу не клали, так какая разница, с чего начинать? Пусть будет компьютер. Деньги-то он через компьютер перевел, наверняка через этот самый. Вдруг сумеем увидеть, куда он их дел? Или компьютер нам новый код выдаст. Ну так что, будем пентаграмму чертить?

Через пять минут ползания по полу с линейкой и надсадного пыхтения они сумели вычертить вполне ровный пятиугольник. Мела в столе не нашлось, пришлось воспользоваться ярко-красным маркером, и теперь Ирку слегка беспокоила мысль, не влетит ли им за испорченный ламинат. Но заговор следовало опробовать немедленно, пока сомнения не подточили решимость. Девчонки водрузили компьютер посреди пентаграммы.

– Включать будем? – спросила Танька.

Ирка задумалась.

– Выключенный компьютер – это не компьютер, – наконец решила она. – Будем.

Они воткнули вилку в розетку и замерли в нерешительности.

– Кажется, вещь нужно в руки брать, – пробормотала Ирка. – А что брать, сам компьютер или монитор? Или просто мышку?

– Лучше всего соединительный порт, – неожиданно решила Танька и ткнула кончиками пальцев в пустой USB-порт. – А ты давай обычным порядком, через мышку и экран. Подстрахуешь меня.

– Может, наоборот? – засомневалась Ирка. – Ты в компьютерах получше разбираешься.

– Вот именно, – подтвердила Танька. – Если получится, я хоть пойму, что он рассказывает. Ладно, не тяни. Делать так делать.

Ирка нажала кнопку. Компьютер тихо загудел, разогреваясь. Обе ведьмы склонили головы и дружно забормотали: «На подвиреньку свитленька стоить, в тий свитлоньци тысови столы, а по тих столах гарни речи лежать, а ти речи майстер робив, а ти речи господарю служылы, господаря доглядалы, за господарем пидглядалы…»

Экран монитора засветился. Таньку словно бы изо всей силы дернули за руку. Она вскрикнула. Ей показалось, что задняя стенка компьютера вдруг дрогнула, подалась… и ее пальцы легко скользнули в порт соединения, словно именно под них он и был предназначен. Невольно Танька попыталась вытащить руку…

– Ирка! – почему-то шепотом сказала она. – Меня внутрь втянуло и не выпускает.

– Надпись появилась, – тоже шепотом ответила Ирка. – «Обнаружено новое устройство».

– Серьезно? – Танька перегнулась через монитор, заглянула в экран. – С ума сойти! – Она покосилась на свои вросшие в порт пальцы.

– Слушай, давай прекратим! – взмолилась Ирка. – Что-то мне не нравится все это! Ну его к черту, Иващенко и его миллионы!

– Его миллионы – пожалуйста, а нашу половинку – уж извините, – решительно отрезала Танька. – Работаем дальше.

Они склонили головы, и речитатив полился вновь: «Ричь добра, ричь гарна, все мени розкажи, про господаря розповисы, що я хочу знаты, що я маю чуты…»

Компьютер загудел громче. Очередная надпись сообщила, что «ведется тестирование нового устройства». Танька снова вскрикнула. Ее глаза распахнулись широко-широко…

– Ирка, он меня… Он меня тестирует!

Танька чувствовала, как нечто совершенно иное, непостижимое заглядывает в ее голову, как порой с улицы можно заглянуть в распахнутое окно одноэтажки. А потом это иное принялось листать ее, словно книгу, проглядывая каждую строчку и что-то копируя в себя. Одновременно в саму Таньку хлынула новая информация. Танька не понимала ничего из того, что ей сообщал компьютер. Информация скользила, обтекая сознание и впечатываясь прямо в память.

«Необходимо установить драйвер. Продолжить установку?»

– Танька, давай прервем установку. В смысле, заговор! – взмолилась Ирка.

– Незачем. Пока никаких проблем. – Танька пыталась говорить твердо, но голос у нее невольно дрожал.

– Вот именно что пока… – заспорила Ирка, но Танька не дала ей договорить.

Вновь перегнувшись через монитор, она просто стиснула Иркину руку на мышке, заставляя подругу нажать клавишу. Пальцы сомкнулись, стрелка курсора коснулась кнопки «Далее».

Рамочка с длинной бесцветной полоской развернулась вдоль экрана и стала постепенно прокрашиваться синим, а под ней цифры процентов принялись неспешно сменять друг друга – пошла установка. И тогда Танька закричала в третий раз. Дикий крик отразился от стен и выплеснулся в коридор.

Что-то вторгалось в ее мозг, властно распихивая во все стороны ее собственные воспоминания и мысли и по-хозяйски располагаясь в памяти и сознании. А все, что изначально было в ней самой, грустное и радостное, страшное и смешное – ее ведьмовсто, вечное желание похудеть, дружба с Иркой, ссоры с Богданом и то, что они с родителями неделю назад вернулись с моря, – все словно бы удвоилось, создало свою копию. И эта копия рванула прочь, мучительно и болезненно выдираясь из сознания девочки. В мозгу растягивались, утончались и с гулким стеклянистым звоном лопались связующие нити. Танька попыталась удержать свою копию при себе, но то, что тянуло прочь, было сильнее. Копия неумолимо ускользала. Танька отчаянно застонала:

– Ирка! Ирка!

– Все, все, отключаю! – завопила насмерть перепуганная подружка и ухватилась за мышку.

Но прежде, чем она успела щелкнуть клавишей, установка вдруг прекратилась сама собой. Цифры перестали мелькать. Компьютер будто задумался. И тут же у Ирки дух захватило от ужаса. Посреди экрана светилась надпись: «Обнаружено новое устройство». Мышка мягко подалась под Иркиными пальцами, и девчонка увидела, как ее ладонь медленно, словно в болото, погружается в пластик манипулятора, сливается с ним, и вот уже она внутри по самое запястье…

– Да что ж это такое! – истошно взвизгнув, Ирка рванулась прочь. Провод натянулся, дернулся, но мышь держала крепко, не позволяя бежать. – Даже мышь на меня окрысилась!

Первые прикосновения чего-то чуждого легко коснулись мозга.

Подруги заорали в два голоса.

Громко шмякнув об стену, распахнулась дверь.

– Вы что, сдурели, на всю компанию верещите? – гаркнул Богдан. – Ох, ни фига себе! Ирка, а чего это у тебя на руке?

– Выключи! – завопила Ирка. – Выключи его немедленно!

– Кого? – обалдело переспросил Богдан.

– Компьютер, идиот! Он нас сейчас… инсталлирует! – выкрикнула Танька. В голове ее полыхнул взрыв невыносимой боли: ее копия оторвалась от оригинала.

– Не хочу на диск С, не хочу, – взвизгнула Ирка, увидев очередную надпись на компьютере. Она принялась лихорадочно лупить по кнопке отключения. При каждом ударе компьютер тихо попискивал, но… не отключался.

– Завис! – обрадованно вскинулась Ирка. В глазах ее засветилась надежда… и тут же погасла.

Компьютер в очередной раз пискнул, хрюкнул, деловито загудел и затребовал драйвер для нового устройства. Ирка видела, как Танька в очередной раз безуспешно попыталась вырваться из плена компьютерного порта, а потом тихо и безнадежно заплакала. Так плачет щенок с перебитой лапкой, по дурости угодивший в капкан на матерого волка-лобана.

– Да сделай же что-нибудь, Богдан! – неистово заорала Ирка, вновь ощутив чуждое прикосновение к своему мозгу. Девчонка почувствовала, что ее сейчас стошнит, настолько мерзким показалось ей осторожное касание.

Очнувшийся Богдан стряхнул с себя оцепенение и прыгнул. К розетке, из которой торчал провод компьютера.

Его прыжок оборвался влет. Всем телом Богдан ударился в невидимую преграду.

Танька бессильно закрыла глаза и упала возле компьютера на колени.

– Пентаграмма! – чуть слышно прохрипела она. – Пока колдовство действует… Никого в себя не впустит!

У самого края вычерченного красным маркером пятиугольника бился о прозрачную стену Богдан, изо всех сил пытаясь добраться до компьютерного шнура.

– Вот вы где! – в дверь просунулась Серегина физиономия. Привычное раздражение и недовольство жизнью на его лице сменилось тяжелым недоумением, когда он увидел пентаграмму на полу, Таньку, поникшую у компьютера, Богдана, изо всех сил колотящего в невидимую стену. И тут же недоумение уступило место торжеству – его взгляд упал на Ирку, у которой вместо запястья теперь была компьютерная мышка. – Я знал, что у нее с руками что-то не то! А вы говорите, прыщик!

– Ты! – взревел Богдан, прекратив биться о непреодолимые грани пентаграммы. – Ты-то мне и нужен! Где у вас рубильник? Или щиток? Ну что-нибудь, в этой комнате электричество вырубить? Скорее, а то девчонки совсем пропадут!

Серега поглядел на Богдана, на девчонок, а потом на его губах расцвела насмешливая улыбочка:

– Совсем-совсем? Как интересно! – протянул он и расслабленно привалился к дверному косяку. – Только вот не пойму, с чего бы им пропадать? Может, ты преувеличиваешь, а, мальчик? А я из-за твоих детских страхов свет отключу, а у нас это не одобряют. Зачем мне неприятности?

– Чего ты хочешь? – сквозь сцепленные зубы пробурчал Богдан, косясь на изнемогающих девчонок. Танька, кажется, вообще была в обмороке. Ирка еще пыталась бороться, но набравший обороты компьютер не обращал на ее потуги никакого внимания.

– Ну-у… – неспешно протянул Серега. – Для начала пусть вот она, – он указал на Ирку, – признается, что меня подрала, изувечила и вообще хотела убить! Публично! Свидетелей я сейчас приведу…

Богдан понял, что это конец. Пока Серега будет бегать за своими свидетелями, чертова машина (никогда Богдан этим самым компьютерам не доверял!) сделает с девчонками что-нибудь страшное. Оставался последний, крайний способ. Не хочет Серега рычажок повернуть – ладно! В конце концов, мало что может устоять против доброго клинка! Богдан рванул из-за пояса двухлезвийный кинжал.

Двойной клинок льдисто сверкнул у Сереги перед глазами. Парень хрюкнул, будто подавился. Мальчишка с ножичком вдруг круто развернулся на каблуках. Прыгнул к стене… Отточенное до немыслимой остроты лезвие с хрустом вошло в гипсокартон и прошило стену насквозь в районе розетки. Словно сумасшедший, Богдан накинулся на стену. Он рубил ее как одержимый, раз за разом, пока в развороченной стене не увидел узел переплетенных электропроводов.

– Айа-а!!! – коротко вскрикнул мальчишка и с размаху рубанул по кабелю.

Из стены полыхнуло ярким фейерверком искр. Удар тока швырнул Богдана об пол, кинжал отлетел в сторону.

Изображение на экране монитора будто сложилось, стиснутое подступившей тьмой, и погасло. Тихое гудение смолкло. Компьютер погас. Из соседних офисов послышались возмущенно-разочарованные крики сотрудников и надрывный писк источников бесперебойного питания.

Глава 7 Бег по следу

– Хорошо, что ручка с кожаной оплеткой, – пробормотал Богдан, приподымаясь. – А то б совсем мне хана! Умели делать в старину! – Он благодарно погладил почерневший клинок, но тут же отдернул руку. Кинжал дымился.

Бесчувственная Танька рухнула рядом с компьютером. Пальцы на ее руке распухли и налились красным. Ирка задумчиво посмотрела на свою исцарапанную руку и обломки пластика – остатки компьютерной мышки. Громко топая, мимо пробежал Богдан. Ирка проводила парня изумленным взглядом: несся он прямиком к Таньке. Подхватив девчонку под мышки, выволок ее из пентаграммы, прислонил к стене и похлопал по щекам.

– Тань, Танечка, ну ты чего, а? – жалобно бормотал он. Подхватившись, рванул к холодильнику в углу, вытащил здоровенную бутыль минералки, отвернул крышку, обдав шипучей струей себя и все вокруг. Принялся тыкать горлышком бутылки Таньке в губы. Вода плюхала через край, заливая футболку. Девчонка вдруг отчаянно раскашлялась и оттолкнула бутыль прочь. Глухо хлюпнув, сосуд ляпнулся рядом, булькающими толчками вода полилась через горлышко, окропив Танькины джинсы. Одним прыжком девчонка вскочила.

– Что ты меня поливаешь, придурок, я тебе не цветочек! – заорала она.

– Это точно! – тут же подтвердил Богдан. Страдальческого выражения на его лице как не бывало. – Цветочки – они легкие, изящные, не то что некоторые! Я пока тебя допер, думал, руки оборвутся! Зад наела, наверное, на целый центнер!

– Да ты… Да я… Да я всего сорок килограмм вешу! – вскричала Танька.

Ирка лениво подумала, что подруга заливает. Сорок кило весит она сама, а подружка все-таки потолще будет. Тут ноги у Ирки подломились, и она бессильно рухнула на четвереньки.

Стоять оказалось необычайно удобно. Мир приобрел нормальную, привычную устойчивость, исчезло головокружение, звон в ушах и муть перед глазами. От слабости не осталось и следа, наоборот, мышцы налились силой. Ирка и не подозревала, что может чувствовать себя такой сильной и здоровой. Она ощущала каждую жилочку в своем теле, и все это вместе дарило ощущение мощи. Все вокруг стало отчетливым и… опять бесцветным.

Именно этот момент выбрал Серега, чтобы открыть рот.

– Имущество компании портите? – завопил он, указывая на раскуроченную стену и смолкший компьютер. – Пол зарисовали, воду разлили! Вот сейчас генерального вызову! Заодно расскажешь ему, кто тебе разрешил кинжал со стенки снять!

Богдан неловко переступил с ноги на ногу и покраснел:

– Я бы обратно повесил, честное слово! Перед уходом повесил бы! Я ж с территории ничего не выносил! Это только пока мы тут… Полюбоваться.

– Службе безопасности расскажешь! – злорадно объявил Серега. – Во народ! Если бы двуручник поднять смог, небось тоже уволок бы!

Богдан покраснел еще сильнее: похоже, противный Серега попал в точку. А Ирка обозлилась. Всякие шантажисты паршивые будут на ее друга наезжать!

Она задрала голову, разглядывая Серегу снизу вверх. И парень вдруг испуганно осекся и попятился. А Ирка неторопливо двинулась к нему. Как была, на четвереньках. Подняться на две ноги желания не возникало: неожиданно оказалось, что на четырех она движется быстрее, прямо стелется над полом. Только вот странное поцокивание слегка смущало, Ирка никак не могла понять, откуда оно исходит.

– Так в чем ты хотел, чтоб я призналась, да еще при свидетелях? – поинтересовалась она, останавливаясь напротив Сереги. (Цоканье стихло. Странно.) – Что я тебя подрала? Изувечила? Зачем же быть голословной! Я сейчас доказательства оставлю. Наглядные.

Согнув локти, Ирка почти припала к полу. Ее верхняя губа зловеще приподнялась… Из горла вырвался глухой рык. И в такт этому рыку заорал Серега. Пронзительный вопль вырвался у него из груди, парень развернулся и длинными заячьими скачками сиганул вдоль коридора. Ирка разочарованно чихнула: сама виновата, надо было не выговариваться, по вечной людской привычке, а сразу хватать мерзавца за уши или горло да лупить оземь, чтоб лапы врозь и дух вон! А теперь что ж – удрал. Догнать, конечно, не фокус, но закладываться за такой паршивой дичью – только портить репутацию охотницы. Ирка гордо развернулась, даже хотела в знак своего крайнего презрения поскрести вслед беглецу задней лапой… когда вдруг увидела уставившиеся на нее две пары совершенно безумных глаз.

Одинаково вжавшись в стену, Богдан и Танька крепко держались за руки. И глядели на Ирку.

– Вы чего? – рыкнула на них колдунья.

Богдан лишь молча сглотнул. А Танька дрожащим голосом поинтересовалась:

– Ирка-а… Ты какой зубной пастой пользуешься?

– Сдалась тебе моя паста? – опешила Ирка… и тут поймала свое отражение в темном экране компьютера. Лицо как лицо, все вроде обычно… Только вот зубы… Из-под приподнятой верхней губы ярко сверкала пара крепких, острых клыков!

Девчонка с размаху уселась на собственные пятки.

– Овампириваюсь, что ли? – Она запустила палец за щеку и принялась ощупывать зубы. Зубы как зубы, ничего странного. Ирка наклонилась низко-низко, почти водя носом по темному монитору, и до предела растянула губы. Клыков не было. То есть обычные, слабенькие человеческие клычки никуда не делись, а вот те, жутковатые, исчезли без следа. Да и были ли?

Ирка задумчиво склонила голову набок. И тут же напрочь позабыла о клыках, о перепуганном Сереге, обо всем.

– Танька! Богдан! Посмотрите! Тут на клавиатуре что-то есть, – тихо позвала она.

Все еще с опаской поглядывая на Ирку, Танька подошла и уставилась на клавиатуру.

– Кнопки, пыли немножко… – принялась перечислять.

– Ну как же ты не видишь! – перебила Ирка. Для нее клавиатура походила на многослойное желе. Сверху тоненький-тоненький, такой знакомый слойчик – сама Ирка, ее безуспешная попытка с помощью колдовства допросить компьютер. Ниже был второй, такой же тонкий, тоже знакомый. Ирка безошибочно знала, что принадлежит он Сереге. Младший программист наверняка трогал компьютер начальства. А дальше, густой, будто кисель, лежал основной слой. Сама не понимая почему, Ирка была совершенно убеждена, что это след исчезнувшего компаньона. И этот след был везде! Будто стеклом, он покрывал стол, похожий на толстую подушку, лежал на кресле, прятался по углам кабинета, струился вдоль подоконника, тянулся по стенам и исчезал под дверью. Сильный, мощный и свежий. Ирка аж завертелась от возбуждения, слабо поскуливая и почему-то ввергая Таньку и Богдана в полный ступор.

– Компаньон! Он здесь, здесь и там! Он тут всюду был! И ушел за дверь! – отрывисто бросила Ирка.

– Ничего не вижу! – глядя на подругу расширенными глазами, пробормотала Танька.

И тут до Ирки дошло, что столь явственный след она тоже не видит. И не слышит. Она воспринимала его как-то по-другому, хотя совершенно не могла понять – как именно. Но это и не важно. Главное, что след все-таки был, а значит, за ним можно идти.

– Ребята, не знаю, как я это чувствую, но наш беглый компаньон за собой четкий след оставил. Надо поглядеть, куда он тянется, вдруг поймем хоть что-то, – наскоро пояснила Ирка и заторопилась к двери. – Ну что стали, пошли! – прикрикнула она на замешкавшихся друзей.

– Ты что, так и в коридор выйдешь? – со смущенным смешком спросила ее Танька.

Ирка опустила голову, оценивая свой прикид, потом заглянула сама себе через плечо.

– А что, я плохо одета? – недовольно поинтересовалась она. – Так сказала бы сразу, когда из дома выходили!

– Ты нормально одета, – проникновенно сообщила Танька. – Только вот понимаешь… Ты на четвереньках ходишь.

Ирка вновь внимательно оглядела саму себе, покраснела и быстро вскочила на ноги.

– Да, конечно… Что это я… Как-то так… – неловко забормотала она. Стоять на двух ногах казалось неудобным, сразу навалились усталость и слабость. Да и след был внизу, у самого пола, чтобы ощутить его, приходилось все время наклоняться.

Стараясь не оглядываться на притихших друзей, Ирка выбралась в коридор. На пороге кабинета след беглого компаньона походил уже не на желе, а на перепутавшуюся кучу макарон. Сплетаясь в густую сеть, линии тянулись то из коридора в кабинет, то из кабинета в коридор, и было их бесконечно много. Ирка присела рядом на корточки и задумалась. Наконец поняла: некоторые из линий были старше, они словно выцвели, размылись. Оставленные позже казались насыщенней. Ирка выбрала самую густую – она тянулась как раз из кабинета в коридор. Под Танькиным настороженным взглядом преодолев желание снова встать на четвереньки, Ирка двинулась за линией.

Троица опять кружила по корпорации. След плутал по коридорам, иногда прерывался, но тут же находился вновь. Низко пригнувшись, Ирка мчалась по следу, друзья торопились за ней. Встретившиеся им сотрудники компании провожали их изумленными взглядами.

Ребята снова выбежали в холл. След пересекал его насквозь, нырял под турникет и скрывался за ним. Не глядя по сторонам, Ирка рванула туда.

– Девочка, нельзя без пропуска! – в очередной раз заорал охранник. – Да что это за дети навязались на мою голову! – турникет лязгнул, чуть не отхватив Ирке нос.

Не вдаваясь в долгие объяснения, девчонка выхватила из кармана универсальный ключ, на бегу чиркнула им по прорези. Турникет открылся. Не отрываясь от следа, Ирка побежала к застекленному выходу.

– Вас не пущу! – разорялся позади охранник. Танька что-то ему отвечала, но он продолжал орать: – Куда сматываться? Стырили чего? И подружку свою верните! Эй, ты, немедленно назад, я твоих подельников поймал!

– Мы не воры, не смейте нас обвинять! А еще оружием интересуется! – послышался возмущенный вопль Богдана.

Ирка понимала, что надо бы вернуться, но след манил за собой, звал, сулил… добычу. То есть разгадку, конечно. Ничего, сейчас она быстренько во всем разберется и обратно! Пригнувшись, чтобы не потерять след, Ирка припустила быстрей.

– Сто-ой! – закричал охранник.

След тянулся сквозь застекленный вход. Ирка вдруг почуяла, что там, прямо за прозрачными дверями, ее поджидает кто-то нужный, важный, знакомый. В том, который за дверью, было нечто бесконечно родное. Изо всей силы она толкнула створку… и въехала головой в чей-то твердый как доска живот. Пуговица милицейского мундира оцарапала Ирке лоб. Человек глухо хекнул и крепко ухватил Ирку под локти. Приподнял так, что ее глаза оказались как раз на уровне действительно очень знакомого лица.

– Куда разогналась, сестренка? – глухо проворчал милицейский майор и усмехнулся своей волчьей усмешкой. – Думаешь, Ментовский Вовкулака способен такой четкий след прогавить? Я его унюхал, как только здешний генеральный меня нанял. А толку-то?

Глава 8 О чем говорят собаки

Сзади послышался топот ботинок.

– Хорошо, что вы ее задержали, майор! – Охранник налетел сзади, ухватил Ирку за плечо.

Продолжая держать девчонку на весу, майор аккуратно вынул ее плечо из-под руки охранника, бережно водрузил Ирку на пол и даже одернул на ней рубашку.

– Не задержал, а придержал, чтоб глупостей не наделала! – нравоучительно пояснил он охраннику. – Ты приятелей-то ее отпусти. – Ментовский Вовкулака кивнул на застрявших за турникетом Таньку и Богдана. – Пусть сюда идут, мне с ними потолковать надо.

– Без подписанного пропуска нельзя, – все еще сопротивлялся охранник.

– С милицией всюду можно, милиция сама по себе пропуск, – авторитетно пояснил майор. – Давай, давай, отпирай.

– Но вы их точно знаете? – почти жалобно вопросил охранник, когда Танька и Богдан, гордо задрав носы, прошествовали мимо.

– Девчонок еще как знаю, – согласно кивнул майор. – А вот пацана впервые вижу, – было в его словах, а точнее в тоне, нечто чрезвычайно оскорбительное. Словно бы старый оборотень разом отсек себя и ведьм от обыкновенного мальчишки, случайно затесавшегося в их необыкновенную компанию. Богдан обиженно засопел. Но самое интересное было то, что и Танька обиделась на майора.

– Богдан здухач! – хоть и шепотом, чтоб не услышал измученный тревогой и любопытством охранник, однако очень горячо объявила она.

– Ух ты! – Ментовский Вовкулака покосился на Богдана с уважением. – Воин сновидений? Наш человек! А ты какой здухач – меченосец?

– Н-не знаю, наверное… – протянул Богдан. – А какие бывают?

– От человека зависит, – пожал плечами оборотень. – Я одного здухача знал, он в своей дневной жизни рыбалку очень уважал. Так когда из тела выходил и на герц отправлялся, в смысле, на дело, нечисть всякую пакостную гонять, он веслом орудовал. Здоровенное такое веслище…

Продолжая рассказывать, майор прошел сквозь стеклянную дверь и ткнул пальцем в землю.

– Вот он, твой след, обрывается, – сообщил майор Ирке. – Здесь наш подозреваемый в такси сел и исчез, растворился. Бегство он готовил заранее, я хоть и неофициально расследование веду, а кое-что выяснил. Он сразу три билета заказал, на разные рейсы: в Вену, в Тель-Авив и во Франкфурт. И ни одним не воспользовался. Видно, как-то по-тихому сдернул, может, машиной.

– Границу нигде не пересекал. Во всяком случае, по своему паспорту, – вдруг неживым, каким-то механическим голосом заявила Танька.

– Откуда знаешь? – вперился в нее майор.

Танька поднесла дрожащие руки к голове:

– У меня в памяти записано.

– Неужели компьютер сказал? – охнула Ирка.

Танька кивнула:

– Пока мы заговор читали, я все время думала, каким образом компаньон сбежал и где он может сейчас быть. Похоже, при обмене данными компьютер автоматически ответил на запрос и записал эту информацию мне в память!

– Что он еще записал? – Ментовский Вовкулака не очень понимал, о чем болтают юные ведьмы, но он был прежде всего ментом, а уж потом оборотнем и привык с ходу выхватывать сведения, полезные для следствия.

– Не знаю, – растерянно протянула Танька. – У меня и это само всплыло, когда вы сказали, что компаньон смылся.

– А ты еще со мной поговори. Глядишь, еще что всплывет, – ласково предложил майор.

– С чего вдруг? – подозрительно прищурилась Танька. – Вы свое расследование уже провели и ничего не нашли. Теперь Иващенко нас нанял, мы уж как-нибудь сами разберемся.

– Современные дети – это что-то! – покрутил головой майор. – Ты им жизнь спасаешь, и вот такая благодарность! Да если б не я, вы бы сейчас в желудках у песиголовцев разбирались!

Опасливо покосившись на Ирку – вдруг подругу обуяет очередной приступ бескорыстного благородства, – Танька пошла во встречную атаку:

– Это современные взрослые – что-то! Так и норовят на детском труде подзаработать! А в тот раз мы вас поблагодарили. Кто вам толпу бандюков сдал? Вас, кажется, на подполковника представили?

– Да они с меня чуть шкуру не сняли, бандюки ваши! И представление на подполковника пока еще только в министерство пошло, – буркнул майор.

На Ирку вдруг разом навалилась усталость. Почему-то она была уверена, что обнаруженный ею след сразу же приведет к сбежавшему компаньону и можно будет наконец закончить дело! А оказалось, что след и без нее давно нашли, и никуда он не ведет, и снова все надо начинать сначала, конца краю их колдовскому расследованию не видно. А тут еще майор появился. По-хорошему, так надо бы с ним вместе работать, а не конкуренцию тут устраивать, а теперь Вовкулака наверняка на них обиделся. Но если Ирка сейчас предложит ему сотрудничество, обидится Танька. Опять скажет, что Ирка как балованное дитятко, не хочет сама о себе позаботиться. Как ни поверни, все плохо!

– А второй след куда ведет? – спросила Ирка, пытаясь разрядить ситуацию.

– Какой еще второй? – удивился майор.

– Да вот этот! – Ирка ткнула в еще одну, прерывистую, словно бы пунктирную линию, тянущуюся из пустоты (видно, здесь пропавший компаньон вылез из машины) и вновь ныряющую в двери корпорации. – Который обратно ведет!

– Обратно? – Майор нагнулся, раздул ноздри, будто собрался втянуть в себя мелкую пыль на бетонных плитах у входа. – Нет тут никакого обратного следа!

– Как же нет, а это что? – Ирка тоже нагнулась и… черно-белый мир вдруг вновь полыхнул многоцветием красок, зато очертания окружающих предметов утратили свою необыкновенную ясность. А следы исчезли, будто их и не было. И первый, четкий, ведущий прочь от корпорации, и второй, пунктирный, который то ли и вправду был, то ли привиделся уставшей Ирке.

– Верно, нет, – согласилась Ирка. – Я на картах нашему беглецу еще одну, позднюю дорогу выкинула, вот теперь она мне всюду и мерещится. Я вообще не очень понимаю, чем я этот самый след воспринимаю. Не глазами, не ушами…

Вовкулака снисходительно поглядел на Ирку и усмехнулся:

– Молодая. Сама себя не знаешь. Нюхом ты его чуешь, сестренка, нюхом, чем же еще!

Ирка растерянно коснулась кончиком пальца своего носа – нюх-то тут при чем? И вдруг поняла. Неужели майор хочет сказать, что след, за которым она шла все время, неведомо как принимая и воспринимая его, – это запах? Но запахи же совсем не такие! Они не бывают такими плотными, почти осязаемыми, такими четкими и определенными, словно бы ты их видишь! Запах, гадость какая! Она что, с ума сошла, совершенно незнакомого беглого дядьку нюхать? Распахся тут, понимаешь, на все здание! Приличные люди дезодорантом пользуются!

Все происходящее Ирке категорически не нравилось. Следовало признать, что здесь, в стенах иващенковской корпорации, с нею стало происходить нечто крайне странное. А в чем дело – в самой Ирке или в затеянном ими расследовании, – разбираться не хотелось. И денег шальных тоже: ни раньше, ни сейчас. Хотелось немедленно отправиться домой, завалиться в кровать и продрыхнуть часов до десяти утра. В конце концов, надо же ей хоть изредка высыпаться, а то бабка со своим огородом и рынком совсем замучила за каникулы, вот и мерещится всякая чушь. Ей-богу, скорей бы школа началась, лишь бы от полевых работ избавиться.

– Народ, а может, хватит на сегодня, а? – преувеличенно бодрым тоном предложила Ирка. – Пошли по домам, поздно уже. – Она покосилась на часы и удивилась. Оказалось, что они и вправду проторчали в компании невесть сколько времени. День давным-давно перевалил за половину.

– Куда пошли, мы же еще ничего толком не узнали! – вскинулась Танька. – И неизвестно, попадем сюда завтра или нет!

Ирка была уверена, что очень даже известно – не попадут. Если только у нее получится, она тихо спустит на тормозах все расследование, с самого начала казавшееся глупым и безнадежным.

– Но мы же кое-что выяснили, ну пусть немножечко, но выяснили, а если мы еще чуть-чуть повыясняем… – Танька чуть не плакала. Похоже, она догадалась, что Ирка намеревается слинять, и понимала, что после целого дня, потраченного впустую, удержать подругу не удастся.

Выяснили они! Ну что они там выяснили! Компьютер Таньке рассказал, что беглый компаньон границы не пересекал! Это по своему паспорту, а по чужому? Что, Танька не понимает: если компаньон заранее готовился к бегству, так мог и фальшивые документы себе подготовить. Да все она понимает! Вот подруга перестала бормотать и тяжко вздохнула, смиряясь. Сумасшедшие тысячи долларов делали им ручкой, но как тут прикажешь быть? С розыском удравшего партнера лучше всего должен был справиться майор-оборотень – но и он на сей раз провалился. С поиском украденных через компьютер денег должны разбираться хакеры – но и они ничего не нашли. Так с чего их троица, пусть и наделенная особыми способностями, решила, что сможет переплюнуть профессионалов? Колдовство, конечно, сила, но надо же и соображение иметь. Ирка решительно кивнула, соглашаясь с собственными благоразумными мыслями.

– Все, уходим, – твердо объявила она. – Ничего мы больше не узнаем, у них рабочий день скоро закончится. С Владимиром Георгиевичем только попрощаемся, а то неприлично выйдет.

– Вот и я так же с этим делом: копался, копался и обломался. Какой-то хитрый финт мужик придумал, просто так и не разгадаешь, – задумчиво кивнул майор. – А ведь наверняка кто-то что-то видел, кто-то что-то знает… Но молчат! – Похоже, майору и жаль было, что ведьмы не сумели раскрыть тайну пропавшего компаньона, и радостно, что его не обошли в любимом деле. Если Ментовский Вовкулака не может, так и никто не сможет. – Пошли, я вас к кабинету Иващенко через двор проведу, короче выйдет.

Они снова миновали турникет и охранника – тот проводил посетителей измученным, безнадежным взглядом, явно прикидывая, каких еще проблем ожидать от невесть откуда взявшейся троицы. Но вместо того чтоб тащиться длинными коридорами к кабинету генерального директора, майор вывел ребят к неприметной дверце. Они оказались в ухоженном круглом дворике. Посреди тянулась решетка вольера. С десяток огромных, мохнатых, сомлевших от жары кавказских овчарок, бессильно свесив розовые тряпочки языков, валялись по вольеру. Неторопливо приподняли тяжелые лобастые головы, лениво поглядели на шагающую мимо компанию.

В спину Ирке подул легкий ветерок. И словно бы сдул охватившую собак лень. Кавказцы разом вскочили. От их благостного добродушия не осталось и следа. Разъяренные, бешено рычащие дьяволы всем немалым весом бросались на сетку вольера. Сетка дрожала и прогибалась. Танька испуганно ойкнула.

– Это они меня учуяли, – перекрикивая заполонивший все пространство яростный рык, проорал Ментовский Вовкулака. Улыбнулся, демонстрируя псам жутковатый оскал, и остановился у самой решетки, такой близкий к псам и такой недоступный.

Разъяренные кавказцы принялись биться о вольер с удвоенной силой.

– Давайте, давайте, – насмешливо подбодрил их майор. – Хоть лопните от злости, только все равно вы в клетке, а я на воле! У-у, морды кавказской национальности! – Он запрокинул голову и издал тихий, но явственный вой, в котором были издевка, презрение и вызов волка псам.

Собаки озверели окончательно, они уже не рычали, а хрипели.

Ирка схватила майора за руку:

– Что вы их дразните, стыдно! Вы ж все-таки человек!

Один пес перестал безуспешно прыгать на пружинящую сетку и коротко, хрипло залаял.

Ирка мгновенно и яростно развернулась к нему.

– С кем хочу, с тем и дружу! – и она демонстративно взяла майора под руку. – А у вас хвост не дорос, замечания мне делать!

И тут же увидела, как огромный, только что бешено ярившийся пес испугался. Наклонил лобастую голову и вроде как присел в униженном реверансе, заправляя хвост между задними ногами.

– Что это он раскланялся? – спросил Богдан.

– Поза покорности, – отрезала все еще рассерженная Ирка. Каждый пес тут на нее лаять будет! Совсем соображение потеряли! – У собак так принято, если признаешь, что другой сильнее.

– А ты, похоже, знаешь, что у них принято? – с интересом глядя на подругу, спросила Танька. – И вообще по-собачьи понимаешь?

– Я? – Ирка недоуменно уставилась на Таньку, а потом медленно постучала согнутым пальцем себе по лбу. – Ты рехнулась? Я не могу понимать по-собачьи, потому что собаки не разговаривают!

И она через весь двор направилась к противоположной двери в здание. Похоже, утраченные иващенковские денежки сильно ударили Таньке в голову. Придумала тоже – взаимопонимание между Иркой и собаками! Да она псов-ярчуков, охотников за ведьмами, до сих пор без дрожи вспомнить не может, а уж людоеды-песиголовцы чего стоят! Нет, для Ирки хуже собаки зверя нет!

Сквозь дверцу у лестницы она вошла внутрь. После освещенного августовским солнцем двора коридор показался даже темноватым. Ирка быстро заморгала. А когда глаза привыкли к белесому свету галогенных ламп, девчонке показалось, что вход в иващенковскую приемную приобрел новое украшение. Но тут две неподвижные фигуры шевельнулись и тут же потеряли сходство со статуями, зато неожиданно стали походить на столь нелюбимых Иркой собак. Во всяком случае, выражение лиц у них было точно как у псов, подкарауливших добычу. А добычей они явно считали Ирку и ее друзей.

Глава 9 Пляшите! Вам письмо

– Дети, как мы рады, что отыскали вас! – в унисон вскричали обе дамы: одна постарше, высокая и сухощавая, вторая помоложе, очень изящная.

Смолкли, словно бы сказали все, что хотели, и принялись молча разглядывать ребят. Было в их взглядах нечто настолько неприятное, что Богдан и Танька мгновенно вынырнули у Ирки из-за спины и встали рядом. Плечом к плечу. А майор гулко откашлялся и галантно сообщил:

– Дамы, если вы уже закончили радоваться, то милиция просила бы пропустить детишек к господину Иващенко.

Но дамы не то, что охранник у входа, упоминанием милиции их не смутить.

– В стенах нашей корпорации милиция может просить, когда является с официальным документом, – заявила сухощавая с вежливостью настолько приторной, что уже граничившей с хамством. – А нам нужно детишек кое о чем расспросить, прежде чем они отправятся к Владимиру Георгиевичу. Верно, Агата Станиславовна? – поинтересовалась она у изящной красотки.

Та в ответ закивала:

– Безусловно, неплохо бы сперва побеседовать. Что ж вы, дети, разве не знаете: устраиваясь на работу, нельзя игнорировать своего начальника, не то никакая дружба с генеральным не поможет. А курьерскую службу у нас возглавляет Марина Петровна.

Теперь Ирка их узнала. Она видела парочку утром, когда они только пришли в корпорацию. Точно, сухощавая Марина Петровна сказала, что командует курьерами, и все пыталась забрать ребят у Иващенко, тот их еле отбил. А изящная красотка с вычурным именем Агата Станиславовна…

– Она имиджем компании занимается, – тихо, едва слышно подсказала Танька. – Доказывает всем, какая их корпорация замечательная.

– А ей-то что от нас надо? – пробурчала Ирка.

Неизвестно, услышала ли ее Агата Станиславовна, но ответила она незамедлительно. Воровато оглянулась на иващенковскую приемную и двинулась на ребят, тесня их в глубь коридора, подальше от спасительной двери.

– Вот сейчас зайдем в кабинет к Марине Петровне, побеседуем, – ласково пела она, и от ее слов становилось очень не по себе, будто их не в кабинет на беседу приглашали, а в пещеру, к Змею на съедение. Впечатление усугублялось хищно-расчетливыми взглядами, которые обе дамы бросали на загнанную в угол троицу.

Майор вновь вмешался:

– Да что ж вы их запугиваете, дамочки! Детей нельзя допрашивать в отсутствие родителей, это я вам авторитетно заявляю!

– Допрашивать, боже мой! Что за глупости вы говорите, господин майор! – бурно возмутилась Марина Петровна. Слишком бурно, чтоб в ее возмущение можно было поверить. – Мы просто хотим выяснить, как дети выполняют свои обязанности, не позорят ли они курьерскую службу!

– Не подрывают ли репутацию компании! – подхватила Агата Станиславовна, окончательно прижимая ребят к стене. – Какие письма вам передал Владимир Георгиевич? – она остро глянула Ирке в лицо.

Ошеломленная ее напором девчонка могла только хлопать глазами и молчать.

– Ведь он же взял вас курьерами, значит, вы разносите какие-то письма, бумаги, документы? – быстро спрашивала Агата Станиславовна, и ее красивое холеное лицо исказилось тревожным нетерпением.

– Почему в моем отделе о них ничего не известно? Что за секреты? – подхватила Марина Петровна. – У Владимира Георгиевича не должно быть от нас секретов! То есть у него и нет никаких секретов от глав отделов, понимаете, дети?

– Кому вы эти письма относите? Показывайте, ну! – Агата Станиславовна притопнула элегантной туфелькой.

Ирка лихорадочно соображала. Ведь можно же было взять у Иващенко парочку бумажек, будто бы они и вправду разносят по корпорации почту! Но сам генеральный директор, видно, не предполагал, что парочка его местных «ведьм» может вот так накинуться на ведьм приглашенных. И что теперь делать? Сказать, что никаких писем они не разносят? Ведь не поверят, по лицам видно! Дамочки не отстанут, пока не выяснят, какие такие секреты хозяин пускает мимо них. И майор тут не поможет.

Стараясь потянуть время, Ирка сунула руку в карман. Два прохладных прямоугольника плотной гладкой бумаги скользнули ей навстречу! Бабушкины карты! Вроде был какой-то подходящий заговор… Ирка не все слова помнила точно. Что-то там «побачено», что-то «отрымано», «не пысано, але ж чытано». Ладно, на ходу досочинит, лишь бы ритм соблюсти. Как же начать…

«Не гадано – та побачено (вроде верно! Или нет?). Не бажано – та отрымано (кажется, здесь было по-другому, но пусть будет так, все равно ведь в тетрадку заговоров не заглянешь!). Не пысано, але ж чытано. Приглядайся, роздывляйся, чого сам боишься – жахайся… – (сильно много ужасов в тексте получилось!)». Однако заговор сработал. У Ирки в руках оказались два плотных белых конверта! И тут же нетерпеливая Агата Станиславовна выхватила их у девочки. Взглянула на адреса:

– Да это же нам! Они адресованы нам! – изумленно воскликнула она.

– Противные дети! Почему вы не доставили их раньше! Я так и знала, что вам нельзя доверять! – процедила Марина Петровна, хватая свой.

Острые наманикюренные ноготки вспороли бумагу, вытаскивая листки посланий. Обе дамы жадно вчитались в текст… Глаза расширились… А потом лица исказились одинаковыми гримасами ужаса.

– Он не мог… Он не мог узнать! – побелевшими губами прошептала Агата Станиславовна. – Не мог, нет! – душераздирающе закричала она.

Ей вторил такой же душераздирающий вопль Марины Петровны:

– Как он узнал? Как?

Обе дамы круто развернулись и, спотыкаясь на высоких каблуках, помчались к приемной Иващенко. Ребята и майор, не сговариваясь, понеслись за ними. Бешеная кавалькада проскакала мимо ошеломленной секретарши и вломилась в кабинет к Иващенко. Удивленный бизнесмен поднял голову.

– Это не я! Володенька, Владимир Георгиевич, господин Иващенко, это не я! – потрясая письмом, налетела на него красавица Агата. – Не знаю, откуда ты… то есть вы это взяли, но это не я, правда! Это не я звоню по телефону вашей девушке! Я ей никогда не звонила! И дрянью ее не называла, и не говорила, чтоб она убиралась из вашего дома!

– Это не я! – с другой стороны вопила Марина Петровна. – Это не я затерла на вашем компьютере письмо из правительства! Я вообще не трогала ваш компьютер! И мэра с днем рождения я поздравить не забыла!

– Вы забыли поздравить мэра? – растерянно переспросил Иващенко. И вдруг бешено взревел. – Мэра не поздравили с днем рождения? Да вы соображаете… – он осекся. – Какое письмо из правительства? Откуда вы… – перевел глаза на Агату. – Ты! Значит, это ты терроризируешь мою девушку? Из-за тебя она боится выходить на улицу?

Агата завопила нечто невразумительное про свою любовь то ли к компании, то ли к самому Иващенко, Марина Петровна тупо повторяла, что это не она, что она не хотела… Ребята оказались на мгновение предоставлены себе.

– Охранник от нас шарахается, Серега в своем компьютерном отделе трясется от ужаса, собачка тоже, не говоря уж про этих… – Танька кивнула на дам у стола Иващенко. – Ничего не нашли, но зато страху на корпорацию нагнали…

– Страху? – вскинулась Ирка. – Страху! Я поняла! Я же переделала заговор! Случайно! Агата боялась, что Иващенко узнает про звонки, а Марина – что он выяснит про ее ошибки! Это они и прочитали в моих письмах. То, чего больше всего боялись! Говоришь, мы страху навели? Не-ет, это еще не страх! Вот сейчас будет настоящий страх! – будто ковбой пистолет, Ирка выхватила из кармана старую колоду карт. – Ты вроде хотела полмиллиона заработать? У нас еще есть шанс! Если хоть кто-то здесь знает про пропавшие деньги, он наверняка очень боится разоблачения! – И она пустила колоду веером. Яркие цветные картинки, легко порхая, покружились по кабинету и пестрой стайкой вылетели за дверь.

– За ними! – скомандовала Ирка.

Друзья ринулись в приемную. За столом, держа в руках распечатанный белый конверт, сидела секретарша и заливалась горючими слезами. При виде выглянувшего из кабинета Иващенко она вскочила и, уставившись на него мокрыми красными глазами, закричала:

– Не увольняйте меня, Владимир Георгиевич! Я же хорошо работаю!

– Так, с ней все ясно, – деловито сообщила Ирка и выхватила конверт из рук секретарши. – Владимир Георгиевич не собирается вас увольнять, правда, Владимир Георгиевич?

– Но письмо… – шмыгнула носом женщина.

– Не было никакого письма, – бубновая шестерка вернулась в карман Иркиных джинсов. – Письма отбираем обратно, все-таки это еще и бабушкины карты, – велела она и выдернула ручку из стаканчика на секретарском столе. – На, Танька, записывать будешь, а то мы в их страхах запутаемся.

Они выскочили в коридор. Сзади тяжело забухали ботинки, Ментовский Вовкулака мчался следом. Карты неслись вдоль коридора и по одной шныряли под двери отделов. И тут же внутри начинался ад.

– Я не теряла никаких накладных, не теряла, не теряла! – кричал визгливый женский голос. – Смотрите, ну смотрите же, у меня все записано!

– Не то! – сказала Ирка и метнулась к следующей двери. Та тут же распахнулась, крепко съездив Ирку по лбу.

Высокий мужчина в очень дорогом костюме выскочил из своего кабинета и прямиком ринулся к майору, потрясая вскрытым конвертом. В такт этому движению крупный рубин в его кольце разбрасывал вокруг себя темно-кровавые искры.

– Я бедный человек, господин майор! Я действительно не могу содержать детей! Ну и что же, что они мои – они мне не по средствам! В конце концов, они уже вполне взрослые: одному девять, второму тринадцать. Должны сами зарабатывать, а не сидеть на шее у несчастного, практически нищего отца! И я не понимаю, почему милиция поддерживает их вымогательства! Да, я не являюсь на судебные заседания, ну и что? Я очень занят, деньги зарабатываю тяжким трудом! И никаким детям их отдавать не собираюсь! Так почему меня ищут, почему преследуют?

Танька брезгливо скривилась. А она еще думала, что только Ирке так исключительно не повезло с родителями: избавились от ребенка, как от ненужной обузы, и все дела! И вот вам пожалуйста, точно такой же экземпляр! На мгновение ей стало нехорошо: она представила, как ее собственный, родной и любимый папа готов так же заискивающе ныть лишь для того, чтоб сэкономить деньги на своей дочери! И вдруг поймала на себе взгляд несчастного просителя.

Вцепившись в отвороты майорского мундира, мужчина продолжал канючить про отсутствие средств и подлых детей, жаждущих его обобрать. Лицо жалко морщилось… лишь глаза жили своей, совершенно отдельной жизнью. Цепко и внимательно они вглядывались поверх майорского плеча в троих друзей. Взгляд словно бритвенное лезвие черканул по лицу Таньки, метнулся к Ирке и остановился на Богдане. Мальчишка невольно отшатнулся. Мужчина быстро отвел глаза. Просительно взглянул на майора и забормотал:

– Господин майор, а может, два небогатых человека смогут понять друг друга? – тон его стал доверительным. – У меня вот тут часы, настоящий «Ролекс», механические, ручная сборка, золотой корпус – и вы меня не видели! – Он быстро сунул часы майору в ладонь.

– Вы что? А его детям как, пропадать? – глядя на мужчину сузившимися от ненависти глазами, процедила Ирка. – Знаю я таких папаш! Только о себе, а ребенок, живой – мертвый, все равно! – в голосе Ирки слышалась давняя, привычная горечь.

– Правильная ты больно! – пробормотал майор, с сожалением поглядывая на шикарный «Ролекс». Покосился на Таньку, словно рассчитывал найти у нее поддержку, но девчонка только гневно фыркнула.

Майор вдруг взъярился:

– Нашу милицию часиками не купить! – он потряс часами под носом у мужчины. – А ну быстро руку сюда!

Мужчина протянул руку, но вместо золотого браслета часов на запястье у него щелкнул стальной браслет наручников. Второй браслет майор нацепил на трубу коридорной батареи.

– Ты, мужик, пока тут посиди, никуда не уходи. Повестку в суд вот-вот поднесут. А то тебя небось там уже все заждались: и жена, и детишки, и судья, – сообщил майор и, будто по небрежности уронив «Ролекс» в собственный карман, бросился догонять ребят.

– Странный мужик, – пробормотала Танька. – Смотрел на нас, как будто это мы его дети, мы у него родные и любимые денежки вымогаем.

Девчонки перебегали от одной коридорной двери к другой, вслушиваясь в доносящиеся из-за них крики. «Утюг выключить забыла!», «Коммунисты пришли к власти!», «Теща завтра приезжает!» и даже «Не хочу быть тумбочкой, не хочу, не хочу!»…

– Какие… экзотичные бывают у людей страхи! – прокомментировала Ирка и нехотя добавила: – Ничего мужик не странный. Обыкновенный. Ненавижу!

– Кого, того дядьку? – Танька кивнула через плечо, где, печально поникнув у батареи, сидел на полу так неудачно попавшийся жадный папаша.

– Таких, как он! – почти выкрикнула Ирка. – Как мой отец! Одинаковые сволочи, что тот, что этот! – она тоже кивнула на «узника батареи». – Если бы мой папуля хоть чуть-чуть, хоть капельку нами интересовался, может… может, и мама не считала бы, что ей со мной тяжело, что я ей мешаю! И не уехала бы в Германию! Как же я его ненавижу! Вот кого прибила бы с удовольствием!

– Ну это у тебя, допустим, не выйдет, сестренка! – процедил у нее за спиной Ментовский Вовкулака. Тон был странный, словно Иркины слова его рассердили, но и напугали одновременно. Причем напугали почти до дрожи. Как будто она ему вполне всерьез сообщила, что у нее под кроватью припрятана бомба и завтра она взорвет парламент вместе с буфетом, президентом и десятком иностранных послов. – Ты соображаешь, на кого хвост подымаешь? Ты ж Хортова кровь, а про отца такое…

Ирка на мгновение замерла. Ощущение было как от удара: резкого, нежданного. Потом она медленно повернулась к оборотню:

– Вы что, знаете его? – неверяще прошептала она.

– Ага, сперва гавкнем сдуру, потом начинаем в кусты отползать, – хмыкнул майор. – Интересно, кто старого Хорта не знает…

Закончить ему не удалось. Несколько карт одна за другой скользнули в дверь компьютерного зала. Тут же шарахнул многоголосый вопль программистов: «Новый вирус появился! Ни один антивирусник не берет!» И только один голос кричал совсем другое:

– Не переводил я ваших денег! Знать ничего не знаю! Не брал я ваши пятьдесят миллионов!

Глава 10 Охота за программистом

– Есть! – хищно выкрикнула Танька. Она рывком распахнула дверь компьютерного зала и вдруг застыла в крайнем изумлении. – Ты глянь, кто тут у нас отозвался! Нет, ты только глянь!

Ирка шагнула в проем. Сгрудившиеся в кучку программисты лихорадочно ворошили попавшие к ним письма, щелкали мышками компьютеров, названивали куда-то по мобилкам: видно, искали средство против непобедимого вируса. И лишь один человек сидел, скорчившись в своем кресле и судорожно прижимая к груди белый конверт. Он испуганно зыркал по сторонам настороженными глазенками.

– Офигеть! – от потрясения Ирка даже про слова майора позабыла. – Вот он и замешан? Не может быть! Он же – во, как это дерево! – и она звучно постучала костяшками пальцев в дверной косяк, так что даже программисты оторвались от своих антивирусников и уставились на Ирку. А девчонка громко спросила: – Серега, это что же, выходит, ты из компьютера генерального бабки выкачал?

Оттолкнув кресло, парень поднялся: нелепый, тощий, несчастный, физиономия потерянная и какая-то совершенно детская, ну прям карапуз из песочницы. И вдруг…

– А-а-а! – заорал Серега и, низко нагнув голову, ринулся прямо на Ирку.

Девчонка глухо охнула, когда Серегина голова врезалась ей точно в живот. Тут же ее шарахнуло спиной об стену коридора.

Лихим регбистским ударом лишив девочку возможности двигаться, Серега прыжком развернулся и мимо ошеломленного Богдана рванул вдоль коридора, повернул за угол… Только и слышно было, как часто-часто лупят в пол его разболтанные туфли.

Держась за сведенный болью живот, Ирка приподнялась.

– Ирка, ты как? Ты цела, Ирка? – наперебой спрашивали насмерть перепуганные Богдан и Танька.

Майор аккуратно отвел Иркины руки и сочувственно прокряхтел:

– Удар твердым тупым предметом в брюшную полость. Враз дух перешибает. – Его пальцы умело придавили девчонке живот. – Так больно?

– Больно – не больно… – просипела Ирка. Голос с трудом возвращался, будто силой пропихивался сквозь сжавшуюся диафрагму. – Что стали, ловите гада, уйдет!

– От меня? Шутишь! – вскинулся майор. Тяжелый десантный нож вылетел из вшитых в штанину ножен и вонзился в линолеум. Майор кувыркнулся, и вот уже вдоль коридора пронесся огромный волк. Разъезжаясь когтями по скользкому полу, свернул за поворот, и победный вой завидевшего добычу зверя заметался между стен. Отчаянно завизжала женщина…

– Он что, сдурел? А еще мент! Там же народу полно, увидят! – закричал Богдан.

– За ним! Как бы чего не вышло! – подхватила Ирка, шатаясь, поднялась на ноги, сделала шаг. Богдан с Танькой переглянулись, подхватили ее под руки, поволокли вдоль коридора.

– Что вы меня тащите, невменяемые! – вывернулась Ирка. – Лучше помоги, сними боль!

– Конечно! – Танька звучно хлопнула себя по лбу. – Тупица!

– Как всегда, – буркнул себе под нос Богдан.

Танька прижала ладонь к Иркиному животу, забормотала заговор. От ее пальцев потекло ласковое ровное тепло, возвращая дыхание. Глубоко вздохнув, Ирка распрямилась… И тут же рванула бегом. Туда, где рык мешался с паническими воплями и перепуганным визгом.

– Не волнуйся, майор его поймает! – на бегу прокричал Богдан.

Ребята тоже свернули за угол и тотчас поняли, что майор действительно поймал Серегу. Только вот толку от этого немного, потому что и сам майор попался.

Судя по разодранной одежде, младший программист успел познакомиться с когтями Ментовского Вовкулаки.

Серега сидел, вжавшись в дверь офиса, и жалобно причитал:

– Когти что, теперь у всех? Это что теперь, модно?

Время от времени он безнадежно стучал в дверь офиса кулаком. С другой стороны тоже слышался стук. Похоже, работники офиса, завидев несущегося по коридору волчину, благоразумно решили забаррикадироваться мебелью. Мебель была легкая, пластиковая, на полноценную баррикаду ее требовалось много.

Впрочем, можно было так и не стараться. Потому что перед офисной дверью и полуобморочным Серегой стояли две женщины. Холеная красавица в брючном костюме, вооруженная тяжеленной папкой, и бабка-уборщица в синем халате со шваброй наперевес. Вздыбив шерсть на загривке и грозно горбатя спину, волк переступил лапами и вдруг взвился в воздух, пытаясь перепрыгнуть и добраться до Сереги.

Удар шваброй пришелся точно в волчью морду.

– Не трожь парня, зверина! – рявкнула бабка.

Край папки съездил волка по хребту, а острый носок модельной туфельки воткнулся под ребра:

– Пшел вон, животное!

– Они его сейчас пришибут! – испуганно вскрикнула Танька, видя, как взлетает швабра, норовя раздробить рухнувшему оборотню голову. На заговоры не было времени, и девчонка просто властно гаркнула:

– Ко мне! А ну ко мне! – волка словно дернуло за заднюю лапу. Проволокло по полу, одним махом выхватывая из-под удара. Швабра глухо тюкнула в пол.

– Это твоя собака, девочка? – тяжело дыша, поинтересовалась холеная дама.

Ментовский Вовкулака оскорбленно взвыл и пружинисто вскочил на ноги.

А женщина продолжала выговаривать Таньке:

– Такая опасная, чуть юношу не загрызла! Почему она без намордника?

Танька представила себе Ментовского Вовкулаку в парадной майорской, нет, лучше сразу полковничьей форме, фуражке – и наморднике! Не выдержала, захохотала. И тут же огребла крепкий подзатыльник.

– Смешно ей! Нашла над чем смеяться! – злобно процедил знакомый голос. Мигом вернувшись в человеческий облик, майор поднялся с четверенек.

Дама помотала головой, будто муху отгоняла, и уставилась на оборотня широко распахнутыми глазами:

– Мужчина, вы откуда? А собачка где?

– Собачка! – лязгнул клыками майор. – Юноша ваш, который чуть не загрызенный, куда делся, вы, защитница?

Дама обернулась. Позади никого не было.

– Смотался, трус паршивый! – рявкнула Ирка. – Сейчас я его! А ну ко мне! – непонятно кому крикнула Ирка.

Впрочем, сразу же стало ясно – кому. Швабра вырвалась из рук уборщицы и легла Ирке в подставленную ладонь. Мазок полетного зелья по запястьям, и Ирка вскочила на щетку и взмыла к потолку. Одинаково зажмурившись и хватаясь за сердце, холеная дама и бабка-уборщица сползли по стене.

– Где он? – прокричала Ирка. – Ищи его, майор, ищи!

– Совсем меня за Жучку держат! – возмутился майор. – Одолжи ножик, пацан! – выхватив у Богдана из-за пояса двухлезвийный кинжал, майор кувыркнулся через него, и вот уже, припав носом к следу, громадный волк помчался в погоню.

Лихо гикнув, Ирка штопором ввинтилась в воздух… и погнала вслед за волком, ловко закладывая виражи на коридорных поворотах.

– Весь пол ножами истыкали, – укоризненно покачал головой Богдан и бережно вытащил кинжал из линолеума. – Как-то мы неаккуратно со здешним имуществом.

– И вообще – чересчур много крику и беготни, – неожиданно согласилась Танька. – Вот чего за ним гнаться, спрашивается?

– А ты что предлагаешь, пускай сматывается? – воинственно вопросил Богдан. Даже если Танька была согласна с ним, то уж он с Танькой соглашаться никак не желал.

– Конечно, пускай, – опять невозмутимо согласилась Танька. – Далеко все равно не убежит. – И она вытряхнула в глубь коридора небольшой самодельный пакетик сушеной травы и пожелала: – Кольцом тебе дороженька, Серега!

– Чего мусоришь! – слабо вскинулась приоткрывшая один глаз уборщица. И тут же опять зажмурилась, потому что у Таньки за спиной послышался топот ног и свист рассекаемого воздуха.

Девчонка обернулась. Дорога кольцом неизбежно привела беглого программиста обратно к юной ведьме. Ошалевший парень мчался, не разбирая пути. Следом неслась Ирка на швабре и стлался громадный волк. Серега оглядывался на бегу, безумными глазами вглядывался в своих необыкновенных, невозможных преследователей, из горла его вырывался тоненький, отчаянный визг:

– Не бывает! Не верю! Ведьмы! Оборотни! А-а-а!

Хрипло, загнанно дыша, Серега пробегал мимо Таньки… Она вытянула ногу и носком кроссовки зацепила его за щиколотку.

Вскинув руки, парень рухнул, растянувшись на полу. Попытался подняться. Но сверху, впечатывая подметки ему в спину, спикировала Ирка, а на плечи в длинном прыжке обрушился оборотень.

– Держи его! Вяжи! Крути! – клубок тел прокатился по коридору, а когда распался, Танька захохотала снова.

Две пары наручников сковывали Серегу по рукам и ногам, а сквозь наручники была пропущена швабра. Серега болтался на ней, точно жертва людоедов в кино.

– Во смешливая! Швабру покажи, и то ржет! – пожал плечами вернувшийся в человеческий облик майор. – Чего такого? Удобно же! Я спереди, сестренка и пацан сзади – ну, взяли, поволокли!

Ирка с Богданом и майор подхватили швабру с двух концов – Серега слабо вякнул, провисая – и, гордо волоча «заполеванную» добычу, пошли к Иващенко.

– А хвосты за вами кто подбирать будет? – вслед спросила Танька.

Ирка и майор дружно глянули себе через плечо и ниже. А потом в один голос объявили:

– Какие еще хвосты? Никаких хвостов!

– Да я, собственно, вот их имела в виду, – несколько растерянно пояснила Танька, кивая на дамочку с папкой и бабку-уборщицу. – Видели они чересчур много: превращения, полеты. Наверняка трепаться начнут.

Вовкулака оценивающе поглядел на пребывающих в полуобмороке женщин и буркнул:

– Да, проблемка! За раз я ее, пожалуй, и не решу. Тем более я обедал совсем недавно.

– Так, идите! Идите себе к Иващенко, – тут же заторопилась Танька. – Сама разберусь. Идите, идите, не задерживайтесь.

Процессия скрылась из виду, и лишь тогда Танька облегченно вздохнула.

– Решит он! У, волчина! – пробормотала она и наклонилась к нежеланным свидетельницам. Обе чуть приоткрыли глаза и снова испуганно зажмурились, увидев нависшее над ними лицо девчонки. – Вроде не такая я и страшная! – слегка обиделась Танька. – Что же мне с вами делать? – Вдруг она радостно прищелкнула пальцами: – Знаю! – и она тихо-тихо, едва слышно запела: – Ой ходыть Сон по улонци, в билесенький кошулонци… – Дыхание женщин стало ровным, безмятежным. А Танька все тянула: – Слоняеться, тыняеться, до памъяти торкается. Ходи, Сонку, в колисонку, прыспы нашу дытынонку, хай спыть, не трындыть, що бачыла – забудыть, що помъятае – за сон мае… Вот так!

У стены, прямо на полу, безмятежно смежив веки, спали деловая бизнес-леди и бабка-уборщица.

– Надо же, – покачала головой Танька. – Совсем Иващенко своих служащих довел, прямо в коридоре засыпают от переутомления! Да еще сны такие странные видят: с оборотнями и летающими девочками. Придется генеральному на внеочередной отпуск расщедриться. – Девчонка аккуратно подложила папку с документами под головы спящим и бегом кинулась догонять друзей.

Глава 11 Семейное дело на миллионы

– Так, я не понял! Я сказал, будет мешать, можете его гнать, а не вязать, как сосиску, черт побери! – Иващенко выскочил из-за стола и гневно воззрился на ввалившуюся к нему в кабинет компанию: троих ребят и майора.

Не отвечая, четверка сгрузила на диван прикованного к швабре Серегу и шумно перевела дух. Серега уставился на Иващенко совершенно сумасшедшими, до краев налитыми ужасом глазами:

– Д-дядя! – колотя зубами как в ознобе, выдавил Серега. – Дядя, она на швабре! Летала! А потом у вот этого… – он подбородком указал на майора, – зубы, когти! В шерсти весь! И со всех лап за мной! Дядя, я не свихнулся! Я видел!

– Видел и помалкивай, а то отправлю к матери раз и навсегда, и крутитесь без меня как хотите! – рявкнул на Серегу Иващенко. Повернулся к ведьмочкам: – А вы? Вы что вытворяете? Летают они! Что люди подумают! Я жалею, что вообще с вами связался! Вы не ведьмы! Вы монстры-разрушители! Половина корпорации без света сидит! Стенку проломили! Чем она вам мешала? Пол где обрисован, а где в дырках! Сотрудники говорят, по коридору собаки носятся!

Ментовский Вовкулака обиженно заворчал. Иващенко стремительно развернулся к нему, явно собираясь сказать какую-то резкость, но вдруг смолк. Задумчиво поглядел сперва на Серегу, потом на майора, и его ощутимо передернуло:

– А еще про дедуктивный метод вкручивал, новейшую американскую технику… – укоризненно процедил бизнесмен. – А сам… – и снова переключился на девчонок: – Что за история с письмами? Леший меня за язык дернул сказать, что вы курьеры! – заорал он. – Что за письма вы рассовали по корпорации, какие глупости там понаписывали? – Иващенко остановился перевести дух, и Ирка поспешила воспользоваться паузой:

– Ничего мы не писали!

– Что-о? Отпираться? Оправдываться? Не пытайтесь мне внушить, что письма не ваша работа, все равно не поверю!

– Работа – наша, только мы не писали! Их никто не писал, – стояла на своем Ирка.

– Что тогда мои служащие читали?

– Чего человек боится, про то в письме и прочитает, хотя на самом деле там ничего не написано! Это заговор такой, ну, колдовство, чтоб вам понятнее было! Ваша секретарша прочитала, что вы ее увольняете, программисты – что появился новый вирус…

– Мало того, что вы компьютерный отдел запугали, – продолжал разоряться Иващенко, – так еще и сотрудника уволокли! – он ткнул пальцем в Серегу. – Почему вы связали моего племянника?!

– А почему ваш племянник больше всего боялся, что вы узнаете, как он увел пятьдесят миллионов с вашего счета? – тихо спросила Ирка.

Иващенко открыл рот для очередной гневной отповеди, но на этих словах так и замер – с открытым ртом.

Зато Серега заверещал:

– Не верь им, дядя! Они все врут! Наговаривают! – страх перед ведьмами и оборотнями пропал моментально. Теперь Серега боялся совсем другого.

– Сам врешь! – влезла Танька. – Кто вопил: «Не брал я ваши пятьдесят миллионов»? Откуда ты вообще про миллионы знаешь? Вы что, всей корпорации раззвонили? – подозрительно поинтересовалась она у Иващенко.

Тот покачал головой и потянул с шеи галстук.

– Никому, – хрипло ответил он. – Только я и компаньон.

– Вот! – торжествующе объявила Танька.

– Не говорил я ничего, – бубнил Серега.

– А у меня записано, что говорил, – Танька предъявила листок с записями.

Ирка заглянула в листочек. Лицо ее приобрело очень странное выражение, и, выхватив записи у недоумевающей подруги, она быстро спрятала их в карман, словно боялась, что их увидит кто-то еще.

– Ты чего?.. – начала Танька и тут же смолкла, потому что Иващенко потерянно забормотал:

– Сережа? Мальчик, как же ты мог? – В одну секунду бизнесмен стал похож на спущенный воздушный шарик: маленький, сморщенный, несчастный. Он устало вернулся к себе за стол, тяжело подпер голову руками. – Я ж о тебе заботился… А мне-то вы зачем свое пугательное письмо прислали? – вдруг рявкнул Иващенко, потрясая белым конвертом. – Мне проблем мало? Я как прочитал, что мои партнеры знают про пропавшие деньги, так чуть не помер!

Ребята переглянулись. Ирка вытащила свою колоду, наскоро пересчитала. Все карты были на месте, включая последнюю, отнятую у Сереги. Девчонка сочувственно поглядела на Иващенко:

– Мы вам не присылали, Владимир Георгиевич!

Мгновение бизнесмен тупо изучал штемпель на конверте, потом вдруг вылетел из-за стола, ринулся на племянника и ухватил того за горло:

– Где деньги? Быстро говори, куда деньги дел! Удавлю! – Иващенко изо всех сил тряс Серегу. Швабра болталась между ними, то и дело стукая парня по голове.

– Я не девал! Я не специально! Я не сам! Мне велели! – сквозь плотную дядину хватку хрипел Серега.

– Кто тебе мог велеть, кто? Здесь я всем начальник! Всем и каждому: начальник, царь, бог и родной дядя!

– Мне ты и так родной дядя! – резонно заявил Серега, но, увидев, как дядюшкины глаза до краев наливаются бешенством, завопил: – Он мне тоже начальник! Компаньон твой. Приходит и говорит: «Переведи, Сережа, денежки на другой банк, ты ж умеешь!» А я и правда умею! Это только ты думаешь, что я не умею ничего! – Он вдруг опять захныкал: – Я же не знал, что нельзя. Он меня обманул! Сказал, что заплатит, как за подработку! Ты же сам говоришь: работай, взрослый парень должен работать! А он исчез, и не заплатил ничего, и, когда вернется, не сказал! А может, ты мне заплатишь, а, дядя? Все-таки я старался!

Иващенко поглядел на племянника безумными глазами, а потом вдруг торопливо спрятал руки за спину.

– Напрасно вы, – укорил его майор. – Не копите в себе, это вредно. Хочется врезать, так и врежьте! Полегчает.

– Не верю я, – вздохнула Ирка. – Если б и правда компаньон Серегу обманул, чего б он тогда боялся, что дядя узнает?

– Да бог с ними, пусть сами разбираются, – отмахнулась Танька. – Лишь бы сказал, куда бабки перевел. Там, между прочим, и наших полмиллиона.

– А моя доля? – насупился Вовкулака. – Без меня вы бы его не взяли.

– Ой, можно подумать… – мгновенно ощетинилась Танька. – И что ж вы такое сделали? Наручники предоставили? Ладно, за аренду наручников заплатим. По обычному тарифу.

– Ведьма, ты говори, да не заговаривайся… – Майор привстал.

– Хватит вам! – шикнула на них Ирка. – Делите шкуру… – она мгновение подумала, – …неубитого Сереги.

– Не надо меня убивать! – вскрикнул Серега. – Не надо шкуру!

– Не будем, – пообещала Ирка. Но как-то очень неуверенно. – Если скажешь дядюшке, куда его компаньон велел перевести пятьдесят миллионов долларов.

– На Мальту, – немедленно сказал Серега. – Там эта, как ее, офшорная зона. Налогов меньше берут.

– Пусть теперь обратно мои деньги возвращает, раз умудрился их на Мальту загнать! – потребовал Иващенко. – Снимайте с него наручники, майор, и тащите к компьютеру.

Подняв Серегу за шиворот, майор стянул его со швабры и зашвырнул в кресло. Наручники клацнули, открываясь. Растирая одной рукой запястье другой, Серега демонстративно болезненно морщился. Охал и постанывал, при этом косясь на дядю: слышал тот или нет. Дядя слышал.

– Кончай ныть, маменькин сыночек! Ничего тебе не сделали! Тебе потом сделаю лично я! Так сделаю, что твоя родная мать, моя сестра, тебя не узнает! – накинулся на него Иващенко. – А пока работай, суперхакер паршивый! Забирай мои деньги с Мальты и клади обратно на старый счет. Код я потом сам сменю!

Серега судорожно сглотнул, положил руки на клавиатуру… Через некоторое время лицо его жалобно скривилось, из глаз потекли самые настоящие детские слезы.

– Я не могу-у! – проныл Серега. – Не могу-у забрать!

– Что значит «не могу», ты, бестолочь?! Давай через «не могу»! Будь же наконец мужиком!

– Ты все время так говори-ишь! Ты на меня кричи-ишь! Ругаешь! Я тебе мешаю только! Меня чуть когтями не порвали, а тебе все равно-о! – завывал Серега.

– Только не вздумай его жалеть! – бросила Ирке Танька.

– И не собираюсь! – пожала плечами та. – Сказала же, не верю я ему.

Она поднялась и, опираясь на иващенковский стол, нависла над горе-программистом. Тот тут же замолчал, будто его заткнули пробкой.

– Серега, туда же ты деньги сумел перевести. Почему обратно не можешь? – проникновенно поинтересовалась Ирка.

– Так я же код знал! А теперь код другой! – с лихорадочной торопливостью пояснил тот. – Я все сделал, все операции провел, деньги в мальтийский банк ушли, на новый счет поступили, а потом этот, дядин компаньон, и говорит – ну вот точно как дядя: «Код доступа сам установлю!» И мне выйти велел.

– Установил?

– Наверное, я же не проверял, что я, в дела начальства лезть буду? – Он поглядел на выражение Иркиного лица и испуганно заорал: – Установил! Я пробовал, ради спортивного интереса, доступа к счету нет!

– Да, – задумчиво протянул майор. – Опять получается, без вашего компаньона денег не вернуть!

Застонав от самой настоящей душевной муки, Иващенко рухнул в кресло.

– Бабки на Мальту перевел, может, и сам планирует там появиться? – рассуждал майор. – Хотя не обязательно. Что ему мешает через другой банк, совсем в другой стране их выкачать? Слушайте, а если опять к хакерам обратиться, Владимир Георгиевич? Банк известен, вдруг они код сломать сумеют?

– Даже если сумеют, когда это будет? Меня к тому времени уже похоронят, – слабым голосом ответил Иващенко. – Я же сказал, мои партнеры узнали об исчезновении денег. Доказать, что миллионы у меня, нужно сегодня, ну, завтра. Тогда, может, еще обойдется… А так… – Он безнадежно махнул рукой.

– Это что ж такое творится! – полыхнула возмущением Танька. – Мы тут целый день возимся, то за одно схватимся, то за другое – и все зря? Сообщника поймали – и тоже без толку? Денег как не было, так и нет? Ничего не получим?

– Вы и правда много сделали. Больше, чем остальные. – Иващенко многозначительно покосился на майора. – Черти б меня драли, я б вам из своих заплатил, не полмиллиона, правда, но заплатил! Так все мои счета уже арестованы, – он кивнул на письмо. – Кроме того, что в бумажнике, ни копейки.

Ирка меланхолично подумала, что содержимого иващенковского бумажника им с бабкой наверняка на месяц хватит. Но слова бизнесмена ей понравились. Вроде неплохой он. И о племяннике заботится. Хотя если б не заботился, может, и денежки бы уцелели.

– Разве что на партнеров моих вас вывести? – продолжал рассуждать Иващенко. – Они, как меня кокнут, – он тяжко вздохнул, – все равно деньги искать буду. Договоритесь.

– Ты чего, Георгиевич? Сдурел? – Майор покрутил пальцем у виска. – Детишек прямо хищникам в пасть совать? Сожрут их и косточек не оставят!

– Неужели его партнеры тоже волки-оборотни? – поинтересовался Богдан.

– Бери выше – олигархи! – отрезал майор. – Мы против них щенки!

– Да, и вправду, что это я? – покачал головой Иващенко. – Нет, девчонки-мальчишки, вы уж извините, что так вышло, но на деньгах надо ставить крест! В ближайшие сутки мы их не найдем, а дальше и искать незачем.

Ирка ощутила странную раздвоенность в чувствах. Вроде бы именно этого она и хотела – прекратить расследование. Но сейчас ее охватило сожаление. Ведь права была Танька, кое-что у них получилось! И Иващенко жалко: мало того, что компаньон, так, оказывается, еще и родной племянник его надул!

– Больше всего меня смущает, что границу наш подозреваемый не пересекал, – задумчиво проговорил майор. – По идее, он сматываться должен аж бегом, ведь понимает, что его ищут. Я его фотку на все аэропорты, все вокзалы, все пропускные пункты разослал! И никаких следов! Ведьмы тоже подтверждают – не выезжал.

– Он как в кино: ночью, ползком, через границу… – предположил Богдан.

– Ни за что, – твердо заявил Иващенко. – У него авантюризма ни на вот столько не было, – он отмерил на ногте тонюсенькую полосочку. – Всегда осторожничал до идиотизма. Если на сто пятьдесят процентов все не просчитает, с места не двинется. Поэтому, кстати, и разорился. Все возможности мимо пропускал.

– А если он и сейчас осторожничает? – вдруг оживился майор. – И страну даже не покидал? Может, и из города не выезжал? Засел в щели, как таракан, и ждет, пока все утихомирится и его искать перестанут? А тогда уже спокойно уедет и баксы заберет.

– Так давайте искать! – воодушевленный новой надеждой, Иващенко оживился.

– Где? – мгновенно охладил его пыл майор. – Мы в его квартире чуть не по досточкам все разобрали. Родственников проверили, с квартирами, дачами, гаражами и сараями! За домработницей следим постоянно! Ни-че-го! Если он и вправду себе ухоронку придумал, так какую-то очень хитрую, и как ее найти, я не знаю! Хоть к гадалке иди!

– А правда! – воскликнула Танька. – Ирка, попробуй на самого компаньона погадать, вдруг что-то всплывет!

– Ты думаешь, я не пробовала? – Ирке стало неловко под молящим, полным надежды взглядом, который устремил на нее Иващенко. – Мы сюда еще только пришли, я на трефового короля раскинула. – Ирка щелчком выбила нужную карту из колоды. С каждой минутой она обращалась с ней все увереннее. – Только карта без всякого смысла шла, сплошная мешанина, как будто такого человека и нет!

Танька вспомнила, как утром, в этом самом кабинете, дожидаясь Иващенко, Ирка и впрямь раз за разом выкладывала и тут же недовольно смешивала карты.

– А может, не на трефового короля гадать надо? – поинтересовалась она, старательно вспоминая то немногое, что знала о картах.

– Как же не на трефового? – удивилась Ирка и кивнула на фотографию компаньона, все еще валяющуюся на столе у Иващенко. – Типичный трефовый.

– Да какой он король! – досадливо буркнул Иващенко. – Не тянет он на короля!

Танька прищелкнула пальцами.

– Точно! Ирка, помнишь, ты ему гадала, – она кивнула на бизнесмена. – Под конец джокер выпал, мы еще тогда решили, что это компаньон и есть! А раз он – джокер, так и гадать его надо на джокера.

– На джокера не гадают, – нравоучительно сообщила Ирка. – Не по правилам.

– Мало мы с тобой правил нарушали! – фыркнула Танька. – Попробуй, что тебе стоит!

– Попробуй, девочка! – взмолился Иващенко. – Хуже ведь не будет!

Ирка с сомнением покачала головой.

– На многое не рассчитывайте, – пробормотала она и выложила на стол пеструю карту джокера. Джокера-плута, джокера-обманщика. Смешав колоду, принялась аккуратно раскладывать ее кучками по четырем сторонам карты.

– Что на уме, что на сердце… Надо же, получается! – вдруг радостно воскликнула она, открывая картинки. – Опять дорога кольцом – ранняя из дома, поздняя обратно в дом.

– Говорю же, нет его дома! – вмешался майор.

– Т-шш, – шикнул Иващенко.

– Мучается он страшно… – продолжала Ирка.

– Совестью? – теперь уже не выдержал сам Иващенко.

– Нет, ожиданием, – Ирка постучала ногтем по карте. – Сам себя в тюрьму посадил, сам себя на волю не пускает…

– Точно, забился в какое-нибудь безлюдное место! – возбужденно прошептал майор.

Ирка покачала головой.

– Люди вокруг него, мимо ходят, а его не видят, стены отгораживают. Стены давят, душат… Ночи он ждет, люди уйдут, за стены выйти можно. За первые можно, за вторые нельзя, за вторыми беда ждет… Был дом родной, стала тюрьма-неволя, чужое все вокруг, страшное… – говорила она, выкладывая карту за картой. – Караулит его…

– Кто караулит? – задыхаясь от любопытства, прошептал Богдан.

– Сейчас узнаем, – так же шепотом ответил Иващенко.

Ирка потянула со стола последнюю, неоткрытую карточную кучку. Верхняя карта неловко соскользнула, зацепила следующую… и карты ярким конфетти посыпались вниз. Ирка вскрикнула и в испуге вскочила.

Карты падали и переворачивались, падали и переворачивались. И на каждой был он – джокер-обманщик, джокер-плут. Джокеры, джокеры, джокеры устилали пол.

– Но в колоде не бывает больше двух джокеров! – вскричал изумленный Иващенко. – У тебя что она, какая-то необычная?

– Да, – медленно ответила Ирка. – Безусловно, колода у меня необычная, – она нагнулась, дрожащими пальцами подбирая с пола карты и стараясь ни в коем случае не смотреть на издевательские ухмылки многочисленных джокеров.

Ирка смешала собранные карты, а потом не выдержала, вновь заглянула в картинки. Навстречу ей открылась красно-черная россыпь шестерок, семерок и девяток. Джокеры исчезли.

Глава 12 Отгадка для загадки

Ирка торопливо запихала безумную колоду поглубже в карман и на всякий случай еще придержала рукой, словно боясь, что та выскочит.

– Все, что могла, рассказала, – буркнула она.

– Не много, – майор был недоволен. – Что ты все про свой дом твердишь, в смысле, про его дом! Нету его там, гарантирую!

– А может, он домом не квартиру считает, а какое-то другое место, например, дачу? – предположила Танька.

– Тогда уж дом у него прямо здесь, в корпорации, – усмехнулся Иващенко. – Он здесь дневал и ночевал. Все что-то благоустраивал.

Майор вдруг издал странный, булькающий звук, будто подавился.

– А план здания у вас есть? – странным голосом спросил он.

– Как и у всех, – пожал плечами Иващенко. – На каждом этаже висит, для эвакуации при пожаре. Правда, он немножко устаревший, говорю же, компаньон самой корпорацией занимался. То в компьютерах что-то менял, то видеокамеры переустанавливал, то перестраивать что-то затеял…

– Где перестраивал? – быстро переспросил майор.

– Да по всему зданию! Бзик у него такой был! Я в это не лез, и без того хлопот хватало!

– И что, эти изменения нигде не отмечались? – настороженно поинтересовался майор.

– В компьютере есть план со всеми пометками, – Иващенко защелкал мышкой. – Странно, – протянул он. – Пропал.

Все глаза вперились в позабытого было Серегу.

– А чего такого, – парень независимо повел плечом. – Мне велели план грохнуть, я и грохнул. Он сказал, устарел планчик, новый будет.

– Что ты еще грохнул? – утомленно переспросил Иващенко.

Серега пялился в стол так пристально, будто неожиданно обнаружил там нечто чрезвычайно интересное. И молчал так упорно, что стало ясно – сам не заговорит.

Майор аккуратно взял Серегу за ухо:

– Колись, самородок, – нежно попросил он и чуть сжал пальцы.

Серега ощутил на ухе уже знакомое царапающее прикосновение.

– Только не надо снова меня драть! Я ни в чем не виноват! Он сказал для розыгрыша, я и сделал для розыгрыша!

– Скажи уже наконец, что ты сделал, – устало переспросил Иващенко.

– Ну так камеры перенастроил! Чтоб они днем как обычно снимали, а ночью со старой кассеты все время одно и то же переписывали. А что такого, все равно ночью ничего не происходит!

– Так, – тяжело сказал майор. – Все просто. Утром уехал отсюда в аэропорт, вроде смылся, а вечером взял и вернулся – вот она, «поздняя дорожка»! Вот он, «свой дом»! Универсальный ключ у него есть, дождался, пока охранник отлучился…

– Он никогда не отлучается! – вскричал Иващенко.

Ребята дружно хмыкнули, вспомнив, как охранник бросил свой пост, чтобы продемонстрировать Богдану прелести оружейной коллекции.

– Это не компаньон ваш умный. Это я дебил, – не обращая внимания, продолжал бормотать майор. – Еще удивлялся, кретин безнюхий: время идет, а след нашего беглеца по зданию свеженький остается, не выветривается. Конечно, не выветривается, он же его подновляет! Ночью по коридорам гуляет…

– То есть как гуляет? – страшным шепотом переспросил Иващенко. – Вы что, хотите сказать, мой пропавший компаньон… ЗДЕСЬ? – и он обвел взглядом стены кабинета, словно надеялся прямо сквозь кладку, штукатурку и гипсокартон узреть притаившегося беглеца.

– Точно вам говорю, здесь прячется, мерзавец! – майор возбужденно мерил шагами кабинет. – Построил себе укрытие…

Все еще ошеломленный Иващенко только мотал головой, будто его шарахнули чем-то тяжелым между глаз.

– Мог, – наконец произнес бизнесмен. – Его строительный раж обуял как раз, когда я переговоры насчет проекта начал. Заранее готовился, гад!

– Надо только вычислить, где умник прячется! – теперь уже майор обвел глазами стены.

Иващенко неожиданно помрачнел:

– За то время, которое он этим занимался, мог не то что одно укрытие, всю корпорацию тайными ходами изрыть. И раньше он же здесь директором был! Ремонты делал. Что ж нам теперь, все здание до основания сносить, чтоб нашего беглеца выковырять?

– Он ночью гулять выйдет, тут мы его и сцапаем! – азартно вмешался Богдан.

Но майор тоже вдруг поскучнел:

– Будем надеяться, конечно, но если он не полный идиот, наверняка себе систему видеонаблюдения сдублировал, и она ему не старую кассету, а настоящие коридоры показывает. Ну вдруг тот же шеф, – майор кивнул на Иващенко, – ночью поработать останется или программисты в Интернете засидятся. Он тогда из своего укрытия и не высовывается, пока все не уйдут.

Все опять уставились на Серегу.

Тот заерзал, завозился и наконец выпалил:

– Ну да, да! Сделал я ему пульт! Переносной! Дистанционный! А чего…

– Господи! – не дослушав, простонал Иващенко. – Ты ж, оказывается, талант! Если б ты хоть половину своей изобретательности на работу тратил, я б тебя начальником компьютерного отдела сделал, за границу учиться послал…

– Че, серьезно? – опешил Серега и растерянно захлопал глазами.

Но дядя лишь жестом немой мольбы вскинул руки к потолку.

– А давайте замаскируемся, – вернулся к делу Богдан. – Пусть Ирка с Танькой нас во что-нибудь превратят. Компаньон, ничего не подозревая, погулять выйдет…

– А тут на него бачок от унитаза как кинется! – закончила Танька.

– Почему именно бачок? – спросил Богдан.

– Потому что тебя я обязательно превращу в бачок, не откажу себе в удовольствии, – уведомила та. – Ничего не выйдет. Людей в предметы можно только ненадолго превращать, они в неживой форме не удерживаются, обратно в самих себя возвращаются. Вот труп – пожалуйста, во что угодно.

– А если во что-то живое? – предположил Богдан. – Майора даже превращать не придется.

– И не только майора, – хмыкнула Танька.

Ирка вдруг испугалась, настолько сильно и остро, что спина у нее враз стала мокрая от страха. Что… что Танька имеет в виду? Кого еще, кроме оборотня, не нужно превращать?

– Ты, Богданчик, у нас тоже, с какой стороны ни погляди, натуральный дуб, – пояснила Танька.

Ирка шумно выдохнула. Оказалось, что, дожидаясь Танькиных слов, она не дышала, так испугалась. Так испугалась, что не дышала? А чего она, собственно, испугалась?

– Значит, по-твоему, увидев людей, компаньон ни за что не выйдет, – не замечая Иркиных переживаний, продолжала выступать Танька. – А увидит, как по коридорам лошади там бродят, коровы, волк бегает, сразу выскочит?

– Корова – это будешь ты, – пробормотал Богдан. – Так как мы компаньона выковыривать будем?

– Пусть ведьмы придумают, а то критиковать все могут! – заявил майор. – Я вон уже все дело распутал, а они сидят! Непонятно, за что им платят…

Танька исподлобья глянула на майора и явственно зарычала. Вовкулака вздрогнул и с испугом покосился на девчонку:

– Ты что, тоже?..

– Я вам покажу «тоже». Это вы тут «тоже». Мы дело раскрутили! Ирка вон своими картами этого придурка разоблачила!

– Чего сразу придурок! – обиделся Серега. – Слышала, дядя сказал, что я талант!

Но Танька уже неслась на всех парах дальше:

– Кто вам гадал? Кстати, а след? Тот, прерывистый, который вел от входа обратно в здание? Ирка вас в него чуть носом не тыкала, а вы «какой обратный след, нет никакого следа…».

Вовкулака смутился:

– Насчет следа – это верно, что ж тут скажешь. Как я его пропустил? Может, химия там какая? Но ты же его взяла. Молодой нюх творит чудеса.

– Нет у меня никакого нюха, – тут же обозлилась Ирка.

– А чудеса есть, – перехватила инициативу Танька. – Вы профессионал, догадались классно. Мы, конечно, деньгами поделимся. Чуть-чуть, – уточнила она. – Но если кто и способен раскрутить дело до конца, так только мы! С Иркой. Ирка, скажи им! – победно заявила Танька и уставилась на подругу. Все остальные, включая Серегу, воззрились на Ирку в ожидании, что вот сейчас, сию минуту она все придумает, все разъяснит и приведет дело к благополучному концу.

«Ох, скажу! – в панике думала Ирка. – Сказану! Лично тебе, Танька! Пусть только ушей лишних не будет!» – она растерянно теребила манжет рубашки. Разворачивала-заворачивала, снова разворачивала. В голове было пусто, ни одной мысли. Она лишь бездумно смотрела, как манжет скатывается в трубочку, а потом опять раскручивается. И вдруг что-то словно кольнуло ее и ясная, четкая схема, вычерченная бабушкиной рукой в заветной тетради, встала перед глазами. Девчонка поднялась и принялась выворачивать у себя все карманы: на джинсах, на рубашке. Поглядела на болтающуюся подкладку, торчащие нитки швов и стала запихивать карманы обратно.

– Нам тоже так сделать? – осторожно поинтересовался Иващенко.

– Вам не надо, – помотала головой Ирка. – Одежка от вашего компаньона здесь осталась?

– Вон его пиджак за дверью висит, – быстро ответил Иващенко. – Мы как раз над проектом работали, он снял, а забрать забыл.

– А мы компьютер допрашивали, – тихо пробормотала Ирка. – Ладно, зато теперь пригодится, – она сняла пиджак с вешалки. Потом виновато покосилась на Таньку. – Только без вовкулаков нам все равно не обойтись.

Танька независимо повела плечом:

– Если ты так говоришь… Хорошо, пусть майор будет в доле.

– Ты не дослышала, ведьма? – оскалился милиционер. – Она сказала «без вовкулаков». Сколько тебе наших нужно, сестренка?

– А сколько есть?

– Со мной – семеро. Сыновья и племянники, – быстро ответил майор.

– Ничего себе! – завопила Танька. – На одного старого дядьку с семью вовкулаками охотиться? И каждый небось от денежек урвать захочет?

– А ты как думала? Бесплатно нынче волки не кусают! – подтвердил ее подозрения майор.

– За такие деньги я сама кого хочешь покусаю!

– Мне не нужно, чтоб они кусали. Во всяком случае пока, – попыталась пояснить Ирка. – Мне нужно… как бы это сказать… что-то вроде волчьего радара. Здание огромное, а если и правда компаньон в нем ходов понаделал, как червяк в яблоке, то когда я его наружу вытряхивать начну, он же где угодно выскочить может. А нас мало!

– Ничего не мало, – упиралась Танька. – Достаточно. Сядем с тобой на метлы, будем шнырять вдоль коридоров.

Ирка покачала головой:

– Надо, чтобы волки его унюхали и перехватили.

– Ладно, ладно! – вскинула ладони Танька. – Одного процента от пятисот тысяч им хватит? А что, пять тысяч баксов, нормально за ночь работы.

– Где такие дети наглые берутся? – теперь уже рычал Вовкулака. – А сама за пять тысяч побегать не хочешь?

Ирка почувствовала, что в очередной раз закипает. Вообще, как она связалась с этим бизнесом, так злость не оставляла ее ни на минуту. Особенно бесила Танька. Прихватить бы ее как следует за загривок да тряхануть… В конце концов, кто вожак в этой стае?

Ирка испуганно дернулась, потому что вокруг нее опять исчезли цвета, зато вернулись звуки и запахи. Она быстро покосилась на свои руки и на всякий случай сжала их, спрятав большой палец внутрь кулака. Крепко стиснула губы и так, не разнимая, промычала:

– Пикатите дибедлино!

Прекратив ожесточенно торговаться, Танька и майор уставились на Ирку:

– Чего?

– Гободю… – она ощупала зубы языком – вроде обычные, клыки не торчат – и разомкнула губы. – Тьфу! Говорю, кончайте дурью маяться, ясно? Время идет! А вдруг и правда завтра уже поздно будет? Пришьют его, – она кивнула на Иващенко, – оба без денег останетесь. Поделим между всеми, поровну! – скомандовала она Таньке.

Танька поглядела на нее безнадежно-сожалеющими глазами и печально вздохнула. Так вздыхают мамаши, когда их чадо приносит домой очередную двойку.

– Никогда не видела, чтоб человек так от денег отбивался.

– Я не отбиваюсь! – наклонившись к Таньке, прошептала Ирка. – То есть отбиваюсь, но не от всех! Их слишком много, этих баксов. Волков семеро, нас трое, поделим на всех поровну, будет по пятьдесят тысяч. Пятьдесят тысяч на нос, это да, это понятно, а сто шестьдесят шесть – таких денег просто не бывает, безумие какое-то! Это что ж, получим мы их, и все, больше ничего не надо? Всю жизнь можно даже не работать.

– С таким стартовым капиталом можно только начинать работать, – тоскливо вздохнула Танька. – Придется мне быть при тебе менеджером, а то тебя куры загребут, вместе со всем твоим крутым ведьмовством. – Она повернулась к майору: – Вот только ради Ирки поделим поровну. В смысле, половину на вас семерых, а половину нам на троих.

Глава 13 Кто не спрятался, я не виноват

– Девять вечера! Разойдутся они когда-нибудь? – раздраженно процедил Иващенко, разглядывая на мониторах офисы своей корпорации. Большинство сотрудников уже покинули здание, но то тут, то там еще виднелись склоненные над столами затылки, в коридорах торопливо перекуривали, а программисты, похоже, собрались ночевать в обнимку со своими компьютерами. Даже на полностью обесточенном Богданом этаже копошились ремонтники.

– Этим людям что, дома делать нечего? – Иващенко отвернулся от экранов.

– Вот, мужики, слыхали? А сам ругал меня всегда, когда я в шесть уходил. Других программистов мне в пример ставил… Есть логика? – заявил Серега, обращаясь к шестерке затянутых в камуфляж молодых парней. Те дружно уставились на него одинаковыми желтоватыми глазищами, так же дружно презрительно сощурились и отвернулись.

– Чего? Я ж ничего такого не сказал… Я так, разговор поддержать. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. С мальчишкой общаются, а на взрослого образованного человека ноль внимания. – Серега обидчиво покосился на Богдана, пристроившегося как раз в середине камуфляжной компании и увлеченного сравнением достоинств шести десантных ножей.

– Выбрали себе собеседника как раз по уму. – Серега демонстративно отодвинулся подальше от камуфляжной компании. Никто из шестерки и ухом не повел. Парень немного помаялся и принялся потихоньку придвигаться обратно, вытягивая шею и вслушиваясь в рассуждения о заточке, балансе и ширине клинка у основания.

На обесточенном этаже замигал свет, погас, снова зажегся и загорелся сильно и ровно. Ремонтники упаковали свои инструменты и потянулись к выходу. Главный бухгалтер заперла двери кабинета, по коридору промчалась припозднившаяся служащая. Офисы пустели, лишь программисты все еще упорно сидели у своих компьютеров.

– Может, их просто повыгонять, и все? – нетерпеливо сжимая и разжимая пальцы, предложил Иващенко.

– Нельзя, – покачал головой майор. – Раньше никого не выгоняли, а сегодня вдруг выгнали? Если ваш компаньон сейчас наблюдает за корпорацией, моментально насторожится. А добычу лучше всего брать тепленькой, ничего не подозревающей, верно, серые волки?

Камуфляжная шестерка ответила вожаку согласным ворчанием.

Когда ожидание стало уже невыносимым, шеф компьютерного отдела сладко потянулся, потер усталые глаза и выключил свой компьютер. Программисты тоже принялись потихоньку отключаться, перебрасываясь фразами. Глава отдела неторопливо закурил…

– Уволю к чертовой матери, – яростно сжимая кулаки, процедил Иващенко.

– А меня на его место, да? Ты же обещал! – радостно встрял Серега, но осекся под бешеным взглядом дядюшки.

Компьютерщики двинули к выходу. Тяжелая дверь захлопнулась за спиной последнего, видно было, как охранник нажал пультовую кнопку, ставя дверь на сигнализацию. Облегченно вздохнул и развернул газету.

– Нет, вот этого точно уволю! – решил Иващенко. – Он должен был сперва проверить, не осталось ли кого!

– Так никого ж не осталось!

– А мы? Целая банда в офисе затихарилась, мало ли какие у нас намерения! – разозлился Иващенко. – Кстати, а какие у нас намерения?

– План дайте, который эвакуации при пожаре, – затребовала Ирка.

Все сгрудились над иващенковским столом. Ирка подумала, что это напоминает сцену из военных фильмов – совещание в штабе. Только вместо масштабной карты местности – запаянный в пластик листок бумаги.

– Начинаем прямо от кабинета, – объявила Ирка, – и движемся по левой стороне. Я работаю возле каждого офиса и каждого участка стены, а вы расходитесь веером – часть перекрывает коридор, двое отслеживают пол… и потолок, кто-то присматривает за лестницами. Как только его из укрытия выкинет, сразу хватайте!

– А что конкретно ты делать собираешься? – полюбопытствовал майор.

Ирка уклончиво покачала головой.

– Увидите. Может, нам вообще повезет и делать ничего не придется. Вот возьмет он сейчас и на ночную прогулку выйдет. Мы его быстренько сцапаем.

– Ага, жди! – злорадно процедил Серега. – Такой он дурак, чтоб выйти после всех ваших разговоров!.. – Тут же парень осекся, поняв, что сболтнул лишнего.

– Что-о! – и снова лапа Ментовского Вовкулаки впилась Сереге в загривок. – Ты что, гаденыш! Ты и тут камеру оборудовал?

Серега хрипел и молчал, но по его перепуганной физиономии видно было, что да, оборудовал.

– Почему не сказал? – взревел майор.

– А чего я должен вам говорить? – прохрипел Серега. – Вы вон со мной не разговариваете!

Майор приблизил свое лицо к самой физиономии Сереги, его губы, дрожа сдержанным рыком, поползли в стороны, открывая крупные острые клыки:

– Сейчас я с тобой поговорю! Что ты еще для господина компаньона сделал? Колись, быстро! – Он встряхнул парня так, что у того лязгнули зубы.

– Ничего, почти ничего, честное слово! Только пистолет! Газовый. Переделал. В обычный.

Майор взревел. Лицо его стало меняться, удлиняться, прорастать волчьей мордой.

Ничуть не смущенный этими превращениями, Иващенко шагнул вперед:

– Разрешите, я возьму своего племянника, господин майор. – И, бестрепетно изъяв Серегу из когтистых лап Вовкулаки, поинтересовался: – Где ты поставил камеру, мальчик мой?

– Вон там, на стенке, под бра!

Увесистая затрещина швырнула парня об стену. Он сполз на пол, по пути срывая и бра и камеру.

– Значит, мы имеем дело с предупрежденным и вооруженным преступником, – подвел итог бизнесмен. – Тянуть больше нечего, пошли.

– Я готова. – Ирка решительно перекинула через руку пиджак компаньона и шагнула к двери. Остальная компания, мгновенно вооружившись, столпилась вокруг нее. Сталкиваясь в дверях, все вывалили в приемную. Оттуда тотчас же донесся пронзительный женский визг.

Когда Иващенко протолкался через вставших плечом к плечу вовкулаков, он увидал сидящую за столом секретаршу. Взгляд женщины испуганно метался. Ужас в глазах невольно мешался с недоумением: перед ней семеро крепких мужчин в камуфляже, с десантными ножами в руках, плотным кольцом окружали темноволосую девчонку, которая держала в руках старый пиджак.

– Вы… – преодолевая дрожь в голосе, спросила секретарша. – Вы пиджак воруете?

– Нет, они его в химчистку несут, – пробираясь вперед, объявил Иващенко. – Сейчас в чистке столько вещей пропадает, приходится каждый раз вооруженную охрану нанимать. Вам ясно?

Секретарша судорожно закивала.

– А почему вы до сих пор не ушли? – требовательно спросил Иващенко.

– Вы меня не отпустили, – пробормотала женщина. – Вы же сами сколько раз говорили: пока не отпустите, уходить нельзя.

Одиннадцать пар глаз (включая одну пару самой секретарши) укоризненно уставились на Иващенко. Изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость, тот объявил:

– Отпускаю. Можете идти.

Секретарша схватила свою сумочку и, тихо шепнув «до завтра», мышкой выскользнула за дверь. Слышно было, как сперва она старается идти спокойно и размеренно, потом топот каблуков сорвался на частую дробь – женщина бросилась бежать.

– Ну, мы идем наконец? – затребовал Иващенко и первым выскочил в коридор.

Семь десантных ножей вонзились в пол. Семеро мужчин взлетели в кувырке. Семеро громадных волков приземлились, готовые к охоте. Шестеро из них легко рассредоточились по коридорам и лестницам, и лишь один, могучий серо-седой вожак, ткнулся мордой Ирке в бок и пошел рядом, косясь на нее знакомыми желтыми глазами.

– Вовсе я не боюсь! – независимо пожала плечом Ирка. – Лучше за своими присматривайте! Я велела возле, а не на лестнице караулить. На второй этаж потом поднимемся, если здесь ничего не найдем.

Танька и Богдан обернулись. Вдалеке, в дверях в конце коридора стремительно промелькнул волчий силуэт. Похоже было, что поднявшийся по лестнице вовкулака спрыгнул обратно, на площадку.

– Ирка, а откуда ты знала, что он на лестницу влез? Ее же отсюда не видно! – спросила удивленная Танька.

– Я? Что за глупости! Ничего я не знала. Ну как, по-твоему я могла знать, если лестницы отсюда не видно? Я вообще к ней спиной стою!

– А он откуда знал, что ты знаешь? Ты ж тихо говорила! – влез Богдан.

– Волчий слух, наверное, – пожала плечами Ирка. – Еще вопросы или будем работать? Наш наниматель скоро лопнет от злости.

Глава 14 Корпорация наизнанку

Ирка преувеличивала. Иващенко ждал, и на лице его была написана не злость, а терпение и покорность. То ли он принимал их перешептывание за часть колдовства, то ли просто твердо решил не вмешиваться. От злости готова была лопнуть сама Ирка. Она не понимала, не понимала, не понимала, что происходит вокруг нее и с ней самой!

Это Таньке она могла морочить голову, дескать, знать не знаю, что там вовкулака на лестнице делает, и вообще отсюда его не вижу… Но обманывать себя было значительно сложнее. Да, она не видела волков, но она их… чувствовала. Каждого. Она опять ощущала то мощное, четкое, что Ментовский Вовкулака называл нюхом и что так не походило на обычные, привычные запахи. Обострившимся до необыкновенной, нечеловеческой остроты слухом слышала, как вовкулаки беззвучно скользят вдоль коридора. И еще просто знала, всем своим существом, где находится любой из них. Ее слова о волчьем радаре неожиданно стали реальностью, и центром этого радара была она сама, Ирка Хортица. Не то чтобы она глядела их глазами, нет – каким-то не слишком понятным образом волки мгновенно оповещали ее обо всем, что видели, слышали, чувствовали, что дыбило им шерсть и заставляло пружинить сильные лапы. Ожидание драки вовсе не пугало, а пьянило пряным вкусом охоты. Настоящей охоты на сильную, хитрую дичь. Торжествующий охотничий клич бился у Ирки в горле, щекотал в носу, будто пузырьки минералки.

Неожиданно ей стало весело, и даже очередное исчезновение цветов перед глазами больше не пугало – зачем они вообще, ночью-то? Главное, что видела она теперь с ослепительной четкостью. А еще чувствовала: желанная добыча рядом. Затаилась, следит за ними из укрытия настороженным взглядом. Добыча готова бежать и петлять, готова даже драться, но страх уже вползает в ее сердце при виде идущей по следу стаи. Осталось только поднять дичь с лежки.

Ирка взялась за болтавшийся на руке пиджак, встряхнула и улыбнулась хищной улыбкой:

– Будешь у нас вместо своего хозяина, – она запустила одну руку в рукав, другой толкнула дверь ближайшего офиса. Тихонько скрипнув, та приоткрылась. Ирка прикрыла глаза, сосредоточиваясь.

– Цеглина до цеглини – стоить будована мурина, а хто той мур складав, хто його будував – того и влада. Володарю сво́му пидкоряйся, будивнику видкликайся. Секрети видкрывай, що сховала – вывертай… – резким рывком Ирка вывернула рукав пиджака.

Стена лопнула, как натянутая на барабан шкура, ее разорвало буквально в клочья.

Столы, стулья, компьютеры, канцелярские принадлежности, куски какого-то кабеля – напичканный, перекормленный всем этим офис словно рвало, выворачивало наизнанку. Трехмерное пространство выгибалось в обратную сторону.

Происходящее, с одной стороны, напоминало малоприятный физиологический процесс, с другой – сцену глобального катаклизма из малобюджетного фильма-катастрофы. Напуганные волки порскнули в разные стороны, лишь когти скреблись по линолеуму. Но на Ирку все это не произвело почти никакого впечатления.

Задумчиво рассмотрев предъявленные ей офисом внутренности, она разочаровано покачала головой:

– А якщо не маешь тайн, залишайся, як була…

И в одну секунду все вернулось на место.

Иващенко сглотнул, чувствуя, как твердая пробка страха не дает слюне пройти в горло, и одним глазком заглянул внутрь офиса. Перед ним была знакомая и привычная картина: темная комната, сквозь мрак белеют стеллажи и пластиковые корпуса компьютеров.

За его спиной презрительно чихнула Ирка. Вовкулаки возвращались, стыдливо зажимая хвосты между ног, и даже кончики шерстинок на ушах выдавали, как им стыдно за свой испуг. Во всяком случае, Ирка ясно ощущала и их смущение, и клятвенное обещание больше никогда-никогда…

– Да уж надеюсь, – ответила им Ирка. – Иначе какой от вас толк? Ну что, дальше?

– Вон там мой компаньон с полгода назад что-то все ремонтировал, – Иващенко указал дальше по коридору.

Ирка подошла к стене и снова забормотала:

– Стинка мицно стоить, не хитаеться, за володаря наказом видкриваеться… – Карман пиджака лихо вывернулся наружу, открывая истрепанный шов.

Стенка изогнулась, вспучилась и вывернулась наизнанку. На этот раз обошлось без дополнительных спецэффектов. Волки легко подались в сторону и насторожились, оскалив клыки, готовые к мгновенному прыжку.

– Мы были правы! – неверяще прошептал Иващенко. – Мой компаньон действительно строил здесь тайные ходы! Лазал по ним, подслушивал, подглядывал! То-то он, гад, всегда все знал!

Стенка обнажила узенький – человеку боком пройти – лаз, явно тянущийся от кабинета компаньона и уходящий в сторону компьютерного зала.

– Но его самого здесь нет, – протянула Ирка. – Дальше, дальше!

Она встала и бросила вдоль всего длинного, загибающегося за угол коридора:

– Муры-стины, схованки та лази, видкривайтесь вси одразу. – И, надорвав подкладку, вывернула наизнанку весь пиджак.

Стены ожили. Здание сотрясалось в судорогах и спазмах, как живой организм. Тут же из-за поворота коридора послышался дикий, испуганный крик.

– Попался! – радостно завопила Танька, рванула туда, откуда слышался крик, и остановилась в изумлении.

Прикованный наручниками к батарее, в коридоре сидел тот самый мужик, которого Ментовский Вовкулака оставил дожидаться повестки в суд. С двух сторон от него выворачивались наружу очередной тайный проход и кладовка со щетками. Мужик кричал, упирался спиной в батарею и изо всех сил колотил в пол каблуками туфель из крокодиловой кожи. Видимо, надеялся втиснуться в щель между радиатором и стеной.

– Хто секрети нам видкрыв, повернувся, став, як был! – попеременно указывая пальцем на обе вывернутые стены, словно в детской считалочке, определяя, кому водить, прокричала Ирка.

Стены моментально «закрылись». Красный, судорожно хватающий ртом воздух мужчина повалился на пол. Волки скользнули в тень, а люди столпились вокруг узника. Через мгновение к ним присоединился и майор. В человеческом образе.

– Неловко вышло, – пробормотал он. – Совсем я про него забыл.

– Я так и подумал, так и подумал, – мужик приподнялся, отер с лица пот. Кроваво взблеснул рубин в его перстне. – Я не обижаюсь, нет-нет. Я все понимаю! Вы наверняка были заняты какими-то очень важными милицейскими делами. – Обращался он по-прежнему к майору, но его взгляд то и дело скользил по троице ребят, все время задерживаясь на Богдане. И по-прежнему этот цепкий, пронизывающий взгляд странно не вязался с жалким, испуганным лепетом. – Но, может, вы теперь меня уже отпустите? Я явлюсь в суд, честное слово, – он трепетно прижал свободную руку к сердцу. – Детьми клянусь!

– Теми самыми, которые вам не по средствам? – ухмыльнулся майор. – А может, пусть проваливает? – тихо спросил он Ирку.

Она покачала головой:

– Поздно, начнет носиться по коридорам, неизвестно, во что вляпается. Пусть сидит на одном месте, этот участок мы уже отработали.

– Но здесь очень плохо, пол такой холодный, а у меня ревматизм! – услышав ее слова, вскричал «узник батареи». – И ночь тянется просто бесконечно! Я даже не знаю, который час! – и он выразительно покосился на майора.

– Ну, этому горю мы поможем, – добродушно объявил майор.

– Правда? – мужчина аж засветился от радости. – Замечательно! Я знаете, привык к этим часам, и к костюму они подходят… – Он осекся.

Майор снял с запястья здоровенные, как будильник, «командирские» часы. Застегнул их у мужчины на руке, критически поглядел, как они смотрятся, и удовлетворенно кивнул:

– Действительно, подходят. – Он одобрительно похлопал мужчину по плечу и поспешил за ушедшими вперед товарищами.

Глава 15 Спецзаклятие

Они стояли в небольшом тамбуре: с одной стороны лестница на второй этаж, с другой – дверь в круглый дворик, к вольеру с кавказскими овчарками. Даже слышно было, как тревожно лают и бросаются на сетку вольера псы, почуявшие близость волков.

– Вам опять понадобится мой кинжал? – тихо спросил майора Богдан.

– Он не твой, он собственность корпорации, – склочным тоном заявил Иващенко.

– Все бизнесмены – жлобы, – неодобрительно заметил майор и, вытащив из кармана золотой «Ролекс», защелкнул его у себя на запястье. – Помешаны на дорогих побрякушках. Проще надо быть, проще… – Майор полюбовался сиянием часов, удовлетворенно вздохнул и метнул турецкий кинжал себе под ноги. Громадный волк-вожак подбежал к основанию лестницы.

– Сейчас пойдем, – кивнула Ирка на неслышный другим людям вопрос. – Здесь больше укрыться негде, – девчонка посмотрела на стену под лестницей. Не пластик, не гипсокартон, даже не кирпич, а старый серый бетон, наверняка бывший тут со дня строительства здания. Тайные ходы сюда прокладывать – замаешься. Ирка поставила ногу на первую ступеньку. Волки неслышной вереницей проскользнули мимо, то и дело приостанавливаясь и настороженно поводя ушами, скрылись на втором этаже. За ними, косясь на замешкавшуюся Ирку, на лестницу поднялись Танька, а затем и Богдан. Лишь Иващенко все топтался у Ирки за спиной. Ирка раздраженно дернула носом – ну что застрял, шел бы уже! – и снова с сомнением уставилась на капитальную стену. Поколебалась, поглядывая на нетерпеливо поджидающих ее друзей. – Делов-то на полсекунды, – пробормотала она и решительно вывернула наизнанку нагрудный карман пиджака.

Казавшийся таким цельным, таким несокрушимым серый бетон разорвало словно пластилин, открывая то, что пряталось в нем: крохотную комнатушку со стенами, окрашенными бледной пастелью, унитаз, умывальник и узенький старый топчан. На топчане, скорчившись, сидел худощавый немолодой мужчина. Тот самый, которого Ирка видела на фотографии!

– Таемниць не ховай, все що маешь – виддавай! – крикнула Ирка и, рванув карман за подкладку, с мясом выдрала его из пиджака.

Содержимое комнаты рвануло наружу.

С лестницы донесся изумленный Танькин возглас и частый топот – друзья мчались на помощь. Мимо девчонки промелькнула серая тень – не тратя времени на спуск по ступенькам, Ментовский Вовкулака прыгнул в лестничный проем.

Старый оборотень приземлился первым, грузно впечатался лапами в пол. Обдав Ментовского Вовкулаку осколками битого фаянса, рухнул умывальник. Свалившийся с потолка компаньон приземлился точно на Иващенко. Сбил того с ног, не растерявшись, ухватил за горло… И тут же рухнувший бачок шарахнул душителя по затылку.

– Надо же, бачок на него таки кинулся, – растерянно пробормотал подоспевший Богдан, стягивая с ошеломленного Иващенко навалившееся тело. – Ты что, заговор такой положила? – Он оглянулся на запыхавшуюся Таньку…

Жилистая старческая рука отшвырнула мальчишку прочь. Богдан отлетел, глухо стукнувшись о стену…

Компаньон вскочил и кинулся к двери во двор. Створка с грохотом захлопнулась, лязгнул замок. Подоспевшие волки метались перед запертым выходом.

– Опять! Как надо, так вас нет! – рыкнула на них Ирка.

– Разборки потом! Дверь отпирай, а то уйдет! – крикнул Богдан.

Но дверь распахнулась сама.

– Он спустил собак! – прохрипел Иващенко.

Пластаясь в воздухе, разъяренная свора кавказских овчарок хлынула в тамбур. Молча, без единого взлаивания, псы ринулись на волков. Кавказец в прыжке рухнул на спину Ментовскому Вовкулаке. Оборотень вывернулся, рванул противника зубами, отскочил. Тамбур под лестницей наполнился злобным рыком и лязганьем челюстей. Клочья шерсти полетели в воздух. Мохнатые тела сплелись в единый спрессованный ком. Клыки смыкались в мертвой хватке. Громадная, похожая на крокодилью, пасть овчарки щелкнула, вырывая клок шерсти с волчьей холки. Ирка увидела, как глаза волка наполнились болью. Молодой вовкулака коротко взвизгнул, и тут же кавказец навалился на него, всаживая клыки в рвущееся прочь тело.

Брызги крови попали Ирке на лицо. Она словно очнулась. И тут же будто опять лишилась сознания, человеческого сознания. Дикая ярость обуяла ее, для этой ярости не было слов, для нее был только рык, грозный, утробный. Почти взревев, она ринулась в центр свалки.

Челюсти кавказца, намертво сомкнутые на горле волка, рвануло в стороны. Недоуменно, по-щенячьи скуля, пес взмыл к потолку, подброшенный ударом могучей лапы. Клубок мохнатых тел размело в разные стороны, будто в середине него взорвалась бомба. Но в центре оказалась Ирка, выглядевшая пострашнее ядерной войны. Она угрожающе горбатила спину, пальцы хищно скрючивались, рот скалился в жуткой гримасе.

– Пр-р-рочь! Запр-р-рещаю! – рычала Ирка, и было в ее рыке нечто невыразимо страшное, что заставляло и кавказцев и волков прижимать уши и поджимать хвосты. – Пр-р-рочь!

Один из кавказцев тихонько, словно бы вопросительно гавкнул… Мгновенно, всем телом Ирка развернулась к нему:

– Р-разор-р-рву-у!

Кавказец отчаянно взвыл и в слепом ужасе, не разбирая дороги, натыкаясь на стены, со всех лап ринулся наутек. Скуля и завывая, свора мчалась за ним: все равно куда, лишь бы прочь, прочь!

Следом, поджимая лапы и тихо поскуливая, пятились вовкулаки. Видно было, что только глухой рык вожака удерживает их от такого же панического бегства. Лишь бы убраться подальше от хрупкой темноволосой девчонки!

– Говорил я: избавиться надо от псов, опасные они, кинуться могут. А компаньон упирался! Ну и кто в конечном итоге оказался прав? – обалдело пробормотал Иващенко и тут же задумался: а правда – кто? Раздумья шли как-то тяжело, поэтому бизнесмен просто отмахнулся от них и требовательно возопил:

– А компаньон-то мой опять сбежал!

– Не сбежал, – с трудом выламывая язык, заставляя его произносить человеческие слова, сказала Ирка. – Таньки с Богданом нет.

Ментовский Вовкулака коротко рявкнул. По стеночке, испуганно косясь на Ирку, вовкулачья стая проскользнула в дверь и длинными прыжками помчалась через двор. Ирка и Иващенко бежали следом. Они вырвались в центральный холл, туда, где стояла увешанная старинным оружием стена. Турникет распахнут, из щели торчит универсальный пропуск. У турникета, сомкнув руки на груди, застыла Танька. Крепко сжав кулачки, девочка шептала себе под нос заклинание… Ее глаза пылали зелеными колдовскими огнями. А у стеклянного выхода сражался с дверью сухощавый пожилой мужчина. Он рвал двери на себя, бился в них плечом, но безрезультатно.

Орала сирена, мерцали огни тревожной сигнализации, изо всех сил лупил кулаками в дверь своей будки охранник. Выбраться наружу он не мог, заклиненную кинжалом дверь из последних сил удерживал Богдан.

– Господин Иващенко! – завопил охранник, увидев ворвавшихся в холл людей. – Дети напали на вашего компаньона!

– Правильно сделали! – гаркнул в ответ Иващенко.

Услышав его голос, человек у выхода обернулся, взвыл в отчаянии, еще разок попробовал прорваться наружу… и выхватил пистолет.

– Ах ты ж ведьма клятая! – проорал компаньон.

Черный зрачок дула нацелился Таньке в грудь. Оглушительно грянул выстрел.

– Не-ет! – истошно завопил Богдан, бросаясь к Таньке.

Но прыжок Ментовского Вовкулаки был стремительнее и точнее. Тяжелое волчье тело серой тенью метнулось между девочкой и летящей пулей. И словно переломилось пополам. Вовкулаку развернуло в воздухе и швырнуло в сторону. Он пытался подняться, но лапы разъехались, глаза затуманились. Тяжелая морда упала, тупо стукнувшись в пол.

В холле грянул многоголосый яростный вой. Перемахивая через турникет, шестерка молодых вовкулаков ринулась на человека у выхода. Он вжался в стекло, вскинул навстречу им руку с пистолетом. Лязгнули волчьи челюсти, смыкаясь на запястье. Металлически стукнув, пистолет упал на пол и завертелся. Мужчина закричал, валясь под тяжестью мохнатых тел.

– Парни, парни, не увлекайтесь! Он нужен живой! – скомандовал знакомый голос.

Ирка оглянулась. Кряхтя и держась за бок, майор поднимался с пола.

– Живой! – ликующе завопила Танька и, раскинув руки, кинулась майору на шею.

– Конечно, живой, – пробурчал майор, отбрасывая прочь окровавленный стальной цилиндрик. – Это ж не серебро. Ходил бы я на такие опасные задержания, если б меня простая пуля брала?

Изо всех сил обнимая майора, Танька лепетала:

– Вы мне жизнь спасли! Спасибо! Спасибо!! Спасибо!!!

– Спасибо – это чересчур, – рассудительно заявил Вовкулака. – Вот равноценная дележка – по пятьдесят тысяч на нос, включая ваши безнюхие носишки! – это будет в самый раз.

Танька медленно расцепила руки, поглядела на Вовкулаку настороженным взглядом и процедила сквозь зубы:

– Мы обсудим этот вопрос.

Громко топая, мимо пробежал Иващенко. Туда, где не было уже никаких волков, а шестеро здоровенных парней в камуфляже крепко держали сухощавого пожилого человека с высокими залысинами.

– В бухгалтерию его, там тоже программа «Клиент-Банк» есть! – решительно скомандовал Иващенко. – И Серегу туда тащите! Пусть наш новоявленный компьютерный гений тоже поработает! – Он широким шагом миновал турникет. Бросил охраннику, робко позыркивающему из глубины будки: – С вами я потом разберусь!

– А я думал, вы уже уехали, Владимир Георгиевич! – потерянно пролепетал охранник.

– Никто из начальства домой не уехал, – злобно косясь на трепыхающегося в руках камуфляжников компаньона, заявил Иващенко. – Ну вот буквально все остались в здании!

Терпения добраться до собственного кабинета у Иващенко уже не было. Он рывком распахнул дверь бухгалтерии. Камуфляжники швырнули компаньона на стул перед компьютером главного бухгалтера, через мгновение рядом кинули и Серегу.

Ирка устало ввалилась следом. Бешеное напряжение этой ночи постепенно отпускало. Сквозь дрему она глядела, как торжествующий Иващенко размахивает пальцем под носом у племянника:

– Давай, выходи на банк, куда ты мои денежки засунул! – командовал он. – Работай!

– Опять? – возмутился Серега. – Мне за тот раз не заплатили! – Он многозначительно покосился на поникшего на соседнем стуле компаньона. – Я вам не папа Карло, забесплатно ишачить!

Его дядя взревел в лучшем вовкулачьем стиле, и Серега уткнулся в клавиатуру:

– Да ладно, ладно, делаю уже! – И, бормоча себе под нос: – Посторонней детворе платит, а родному племяннику… Прямо рабство какое-то! – Серега застучал по клавишам.

По экрану побежали ряды цифр. Наконец на экране засветилось красное окошечко.

– Код доступа давайте, – буркнул Серега.

Иващенко глянул на компаньона:

– Ну?

Тот ответил совершенно пустым, непонимающим взглядом. Казалось, он вообще не в состоянии был осознать: где он, что происходит, кто вокруг него и чего от него хотят.

Лицо Иващенко налилось густой, бешеной кровью:

– Ты ваньку мне тут не валяй! Мы тебя поймали! Давай код, быстро!

Но пойманный беглец все так же тупо глядел на партнера.

– А побыстрее нельзя? – нахально потребовал Серега. – Тут, между прочим, таймер на ввод кода: вовремя не введем, так ваши денежки на Мальте и останутся!

– Правда, заканчивайте уже! – впервые выказала недовольство Танька и судорожно зевнула. – Мы тут с вами полночи колотимся! А если вы не заметили, так мы, между прочим, дети! Нам спать пора! Я родителям наврала, что к Ирке ночевать пойду. Не дай бог, они не мне на мобилку, а Иркиной бабке на домашний позвонят!

– А бабка ответит, что я к тебе ночевать пошла, – мрачно вздохнула Ирка.

– Слыхал, мужик, какие у ребят проблемы? – навис над сжавшимся пленником майор. – Колись, какой код! Давай, гад, пока я добрый! – и он шарахнул кулаком об стол перед склоненным лицом компаньона. Золотой браслет «Ролекса» сверкнул у того перед глазами. Пленник вскинул голову и уставился на майора совершенно безумным, жаждущим взглядом.

– Хозяин? – растерянно переспросил он. – Это вы, хозяин?

Майор уставился на него в изумлении. На лице его так и застыла грозная гримаса. И компаньон немедленно испуганно сжался.

– Хорошо, хорошо, хозяин! – залепетал он. – Я слушаюсь, хозяин! Я всегда вас слушаюсь! Сказали забрать – я забрал. Сказали вернуть, вот, пожалуйста, все сейчас вернется, – его пальцы шустро пробежали по клавишам. В окошке засветился ряд цифр. Компаньон с заискивающей улыбкой обернулся к майору: – Вы довольны, хозяин?

Майор судорожно глотнул, откашлялся в кулак:

– Того… А как же… Очень даже… – забормотал он.

Но глаза компаньона уже впились в майорский кулак, заметались: с золотого «Ролекса» на запястье – на пальцы, снова на «Ролекс»:

– А где ваше кольцо, хозяин? Ваше рубиновое кольцо? – страшное подозрение отразилось на лице компаньона. – Ты… Ты не хозяин! Ты – не он!

Он яростно рванулся к клавиатуре, собираясь стереть введенные цифры. Но тут в дело неожиданно вмешался Серега. Он коротко ткнул пальцем в клавишу ввода… Цифры мигнули, окошко закрылось и тут же появилось вновь, с надписью: «Перевод денег завершен».

– Есть! – тихо, словно он не мог поверить своему счастью, пробормотал Иващенко. – Вернулись! Я спасен!

– Ага! – взревел Серега. – Как я тебя! – он торжествующе воззрился на компаньона. – Будешь знать, как бабки за работу замыливать!

Несчастный издал мучительный стон и закрыл лицо дрожащими руками. Он раскачивался на стуле и тихо, придушенно бормотал:

– Я не виноват! Хозяин, я не виноват! Меня обманули, хозяин! У них ваш «Ролекс», хозяин!

– «Ролекс»! – Майор растерянно поглядел на свое запястье и забормотал, тоже тихо и придушенно: – «Ролекс», рубиновое кольцо… Хозяин! – И вдруг, сорвавшись с места, распахнул дверь офиса. Ирка кинулась к нему, встала рядом.

Длинная кишка коридора тянулась перед ними. Только у батареи, там, где должна была находиться поникшая фигура жадного папаши, не было никого. Лишь пустые наручники бессильно свисали с трубы.

– Смылся, – задумчиво сказал майор. – Еще когда мы с этими человечьими выкормышами сцепились, его уже не было. Как умудрился?

– Не знаю. И знать не хочу, – отрезала Ирка. Ей было невыносимо страшно. – Нашли иващенковские деньги, и хватит, все! Уходим отсюда! Все кончилось!

– Ничого не кончилося… все тилькы починаеться… – проскрежетал незнакомый скрипучий голос.

Глава 16 Ловушка на Хортову кровь

Свет в бухгалтерии потух. Загудел и смолк компьютер. Ночное освещение в коридоре на мгновение ослепительно вспыхнуло и разом погасло. Здание погрузилось во тьму.

– Эй, что такое происходит? – рявкнул раздосадованный Иващенко. – Немедленно включите свет!

– А якщо не включим? – проскрежетал голос уже из другого угла.

Ирке показалось, что и сам голос был немного другим.

– Где вы? Где прячетесь? – требовательно спросил Иващенко.

Послышался скрипучий смешок.

– Мы не прячемось. Мы здесь. Та здесь! И тут! И ще тут! Сюды! – голоса неслись со всех сторон, из всех углов. И еще в кромешной темноте слышался дробный топот маленьких ножек. Словно крысы пробежали.

– Уберите свои когти от моей ноги! – объявил Серега.

– Кто тебя трогает, да еще за ноги! – буркнул майор.

– Но кто-то же трогает, – дрожащим от ужаса голосом сообщил Серега.

У самой его ноги опять скрежетнул смешок, и кто-то маленький и ловкий отбежал в сторону.

– Ай, они колются! – вскрикнула Танька.

Ирка тоже почувствовала укол в коленку. Она схватилась за больное место – нечто острое тут же ткнулось в руку. А вокруг забегали, затопотали, замельтешили. Топот ножек окружал, замыкал в кольцо. Ирка завертелась на месте, пытаясь разглядеть тех, кто носился вокруг, но видела лишь мелькающие сгустки мрака. Они мчались все быстрее, топот усиливался, нарастал, вроде бы удваивался, утраивался, вроде неведомых существ становилось больше. И вдруг все прекратилось, смолкло. Будто ножом обрезали.

– Эй вы, которые здесь… – нерешительно позвал Богдан. – Вы теперь где?

Полная, ненарушимая тишина была ему ответом.

– Ушли, что ли? – потерянно пробормотал майор.

– Вам лучше знать, – отозвалась из темноты Танька. – У вас, вон, нюх, слух.

– Да не чуем мы ничего! – раздосадованно ответил майор. – Как поотшибало! А ты, сестренка?

– Я тут при чем?! – мгновенно возмутилась Ирка.

На самом деле она была бы сейчас не против, чтобы к ней вернулись черно-белое суперзрение и слух, позволяющий различать звуки, недоступные человеческому уху, и ладно уж, пусть странные и непривычные запахи возвращаются тоже. Но ничего такого не происходило. Она по-прежнему едва-едва могла видеть сквозь сплошной мрак и не слышала ничего, кроме учащенного дыхания напуганных людей.

– У меня кинжал по-прежнему с собой, – предложил вовкулакам Богдан. – Можете перекинуться.

– Давай его мне, – скомандовал майор.

– А вы где? – Богдан растерянно закрутил головой, вглядываясь в темноту.

– Кажется, я от тебя справа, – не вполне уверенно предположил майор. – Так, я сейчас протяну руку…

Богдан тоже вытянул руку и почувствовал, как его пальцы касаются чьей-то ладони:

– Вроде держу. Это вы, майор?

– Наверное, я, – с сомнением предположил майор. – А это – ты?

– Я! Я! – захохотал скрипучий голосок. Твердые и тонкие, словно у насекомых, пальчики впились в руку майору. Острая боль обожгла ладонь. Теплая кровь заполнила глубокий разрез, струйкой полилась на пол.

– У, ё! – взвыл майор, вертясь на одном месте и пытаясь отодрать повисшее на нем существо.

В глубине комнаты заорал Богдан:

– Пусти, гадина! Ай, не кусайся!

Острые зубки иголками прокололи ему кожу и принялись рвать. По запястью прокатилась волна жгучей боли. Богдан затряс левой рукой, пытаясь стряхнуть существо, но зубы впивались все крепче.

– Больно же! Ну сейчас я тебя! – коротко замахнувшись, он рубанул турецким кинжалом перед собой. Сдвоенные изогнутые лезвия сверкнули, на мгновение разгоняя плотный мрак.

– Ай-ай! – существо тут же выпустило Богдана. – Хладное железо, у него хладное железо, – и ножки затопотали прочь.

– Мой тоже смылся. У-вау! – болезненно подвыл майор, обматывая платком изодранную руку.

– Давайте-ка выбираться в коридор и к выходу, – решил за всех Иващенко. – Пацан, ты с кинжалом впереди. Серегу и этого, криминального гения, по центру. – И, обращаясь к компаньону, заметил: – Видишь, что у нас в здании по ночам делается! Твое счастье, что мы тебя нашли!

– Найшли! Найшли! – скрипуче захохотали со всех сторон. – То должны были найти! Мы теж тепер найдемо! Молодый, молодый! Найдемо молодого!

– Наружу! – гаркнул майор. Вся компания, сбившись плечом к плечу, ринулась к выходу, почти неся впереди себя Богдана, выставившего руку с зажатым клинком.

– Бижуть! Тикають! Не сбегут! Найдемо! Молодого найдемо! – скрипели вокруг голоса. Крохотные, но цепкие ручонки хватали бегущих за колени, что-то невероятно острое тыкалось им в щиколотки, что-то сухое, словно солома, хрустело под ногами.

Ирка содрогнулась от омерзения, когда цепкая лапка схватила ее за локоть. Слепо ударила рукой о стенку коридора. Кажется, попала, что-то хрустнуло, хватка разжалась. Группа перепуганных людей выкатилась в коридор… и замерла.

Впереди, позади, по бокам слышался ритмичный топот. Сотни крохотных ножек топотали, приплясывали. Сотни крохотных ладошек прихлопывали, и смех, скрипучий смех накатывал со всех сторон.

– Не сбежите! Мы вас сюды привели, мы вас сюды приманылы, а тепер мы найдемо! – кажется, крохотные плясуны пустились в хоровод вокруг тесно сбившейся группки людей. – Хто з вас, хто з вас, кажить, хто з вас?

– Да кто? Кто вам нужен? – спросил компаньон, от страха его голос скрипел, как у неведомых плясунов.

– Не ты, не ты! – издевательски прокричали из темноты. – Ты – не вин, ты приманка на нього. – В темноте снова заплясали, притопывая и прихлопывая. – Ай да мы, ай да мы! Пидсказалы, та пидбылы, та мысль у голову вложили! Тайные ходы робыти помоглы! А ты так легко пиддався, украв та сховався! А тэбэ искалы, а тэбэ выслежувалы! И никто найти не миг, бо мы следы пряталы, ухоронку ховалы! Лише один, лише вин кризь наше чаклунство прошел, наши тайны открыл. Он тут, тут! И мы його найдемо! Молодой, молодой!

– Так ты у нас, оказывается, не сам пятьдесят лимонов стырить додумался? – с усмешкой бросил Иващенко своему компаньону. – Ты у нас жертва колдовского психологического воздействия?!

– Ловушка! – прошептала Танька. – Вот она, твоя вторая пустая карта, вторая тайна! Все наше расследование было ловушкой!

– Говорила, не надо лезть, а тебе полмиллиона пекло! – с некоторым удовлетворением объявила Ирка.

– Жадные, жадные, все видьмовське племя жадное! – подтвердили скрипучие голоса. – Видьмы прийшли, його привелы! Мы зналы!

– Ничего мы не жадные, сейчас время такое, – обиделась Танька. – И вообще, кто вы такие, чтобы критиковать?

– Вона хоче знаты, хто мы! Видьма хоче знаты! – проскрежетало из тьмы.

И в густом, давящем, прямо-таки осязаемом мраке коридора засветился крохотный мертвенно-белый светлячок. Огонек приближался, надвигался все ближе, и Ирка ощутила, что не хочет видеть того, кто нес этот жутковатый свет, и в то же время не может отвести взгляд.

Кружочек света остановился прямо перед напуганными людьми, и тут они увидели. Маленькое кривоногое существо с тельцем не толще соломинки и похожей на наперсток головой. Черты лица настолько мелки, что разобрать невозможно, лишь хорошо виден щелястый жабий рот с острыми, как иголочки, зубами. В длинных, будто макаронины, гибких пальцах созданьице держало веретено. На кончике веретена бледно светился огонек.

В молчании люди рассматривали явившуюся им тварюшку. Ирка гадливо повела плечами. А майор гулко захохотал, вспугивая тьму.

– И вот от этой мелочи мы сматывались? Да мне всей их банды только на перекус и хватит! – и Ментовский Вовкулака, выхватив у Богдана из рук кинжал, перекувыркнулся в воздухе.

Громадный волк обрушился сверху, ударом лап вбивая тварюшку в пол.

– Перекинулся, перекинулся! Це вин! Мы найшли його! – заверещало, заскрежетало со всех сторон и разом вспыхнуло множество мертвенно-синих светлячков.

Люди закричали в ужасе. Все пространство вокруг было заполнено тоненькими, как соломинка, крохотными тварями с веретенцами в длинных пальцах. Насколько хватало глаз, существа роились на полу. Цепляясь острыми кончиками веретениц, плотно, будто мошкара, висели по стенам. Сыпались с потолка на головы своим соплеменникам. Их гибкие туловища изгибались, переплетались, длинные пальцы зловеще шевелились, а концы веретен были грозно выставлены.

– Джокеры! – белыми от страха губами прошептала Ирка. – Карты предупреждали!

– Это не джокеры, – ответила Танька. – Это нички! Но они же… Я про них читала, нички совсем не агрессивные! Они в деревнях живут, по ночам в хатах мелко пакостят!

– Ну и сидели бы в своих деревнях, чего они в город-то приперлись! – нервно оглядываясь, сказал Богдан.

– Хазяин велел! – заскрежетали твари. – Хазяин велел, нички прийшлы, нички найшлы, нички поймають! Хазяин буде довольный! – И, заливаясь скрежещущим смехом, нички разом кинулись на Ментовского Вовкулаку.

Тысячи нитей слетели с веретен, разом метнулись, захлестывая волка. Оборотень прыгнул, уклонился, нити скользнули по шкуре, гигантские челюсти клацнули. Громадный волк вскинул голову, из его пасти свисало сразу с десяток тоненьких соломообразных тварей. Но в то же мгновение нички тряхнули веретенами, сброшенные нити захлестнули волку лапу. Веретенца закрутились, зажужжали, заматывая его в плотный кокон. Вовкулака забился…

– Вы что делаете, гады! – нашарив наконец упавший кинжал, Богдан рванулся на помощь, пытаясь разрезать опутавший волка клубок. И с маху напоролся на сотню острых веретениц.

– Богдан! – отчаянно завопила Танька.

Десятки мельчайших уколов на теле мальчишки мгновенно набухли кровью, футболка из белой превратилась в красную. Пацан отпрянул в сторону. А вовкулака уже весь был закутан в кокон, лишь торчала наружу лобастая голова. Аркан из прозрачной нитки стянул отчаянно щелкающие челюсти. Одна из ничек вскочила волку между ушей – оборотень мог лишь мотать головой и грозно рычать сквозь сомкнутую пасть. Длинные гибкие пальцы ухватили волка за шерсть, рванули – вовкулака взвыл от боли, – поднесли выдранный клок к злобной маленькой мордочке.

– Та вин седой! Вин старый! – разочарованно протянул скрипучий голосок. – Не вин, не вин! Шукайте! – и длинный палец уперся в застывшую группку людей. – Де молодой, де?

– Сейчас вам будет молодой! – дружно прорычала шестерка оборотней и рванула на помощь своему командиру. Двухлезвийный кинжал был снова выхвачен из рук Богдана.

– Не перекидывайтесь! Им это и нужно! – заорала Ирка, но вовкулаки ее не слушали. Один за другими они перелетали через клинок. Вздыбив шерсть, молодые волки грудью врубились в шевелящийся клубок ночных созданий.

Толпа ничек распалась перед ними, будто колосья на поле, и тут же плотно сомкнулась. Нити веретен вновь взметнулись в воздух.

– И-ех! – закрутив кинжал словно бумеранг, Богдан запустил его в воздух. Нитяные арканы лопались, встречаясь с острой сталью.

– Ты зачем кинжал выкинул, придурок? – завопила Танька.

Еще разок крутанувшись в воздухе, сдвоенный клинок рухнул на головы ничкам. Там, где холодное железо касалось ночных созданий, они валились замертво, будто срезанные колосья. Но остальные тут же зацепили кинжал петлями и оттащили прочь, подальше от Богдана.

Нички разделились: одни стремительно завертели свои веретенца, и новые нити начали захлестывать оборотней, крутить им лапы, другие двинулись к людям. Их масса надвигалась все ближе…

– Де, де, де? Де вин? – монотонно бубнили нички. – Хто з вас вин?

Отчаянно, брызжа слюной, завизжал компаньон:

– Кто, кто вам нужен? Скажите, объясните, я вам все найду! Только не трогайте меня!

– Эк! – Кулак Иващенко обрушился компаньону на затылок. Глаза мужчины закатились, он свалился под ноги наступающим ничкам. – Сто раз предупреждал, ты в переговорах не участвуешь! Тебя тоже касается! – он грозно покосился на племянника.

– А я что, я молчу! – невозмутимо ответил Серега. На губах его играла отсутствующая улыбка, копошащихся вокруг ничек он разглядывал с мечтательным любопытством. – Чего мне с собственным глюком разговаривать? Меня ж так глючит, правда? Ребята в общаге давно обещали дать травки курнуть…

– Я те курну! – взревел Иващенко.

Надвигающаяся масса ночных созданий перекатилась через бесчувственное тело компаньона, придвинулась ближе. Пальцы-макаронины, противно шевелясь, потянулись к людям. В ужасе, что сейчас эти пальцы коснутся ее, Ирка взвизгнула и залепила ногой по ближайшей твари. Ничку унесло в сторону, но остальные не остановились.

– Зажигалка, дайте зажигалку! – Танька вцепилась в рукав Иващенко.

Бизнесмен выхватил из кармана золотистую зажигалку. Танька щелкнула колесиком и прокричала:

– Солнышко-Сварог, злым теням порог! Огнь Сварожич, поможи, зла тенета розвьяжи!

Огонек вытянулся, истончился, превращаясь в тонкую, неровную, колеблющуюся огненную плеть. Гибкий прут хлестнул по ничкам. Передовую шеренгу смело, оставляя на их месте длинную черную полосу золы. Запахло горелой соломой.

Огненный хлыст взвился, рассекая толпу ничек пополам. Молодой вовкулака рванулся, выдираясь из пут, пасть щелкнула, выкусывая прореху в плотной массе ночных тварей.

– Это что еще за заговор? Почему не знаю? – со смесью радости и ревности выкрикнула Ирка.

– А ты не полагайся только на бабушкину тетрадку! С литературой работай! – лихо вскричала Танька, хлеща огнем во все стороны.

Слетающие с веретен нити вспыхивали, осыпались пеплом. Тоненькие тела переламывались пополам. Толпа ночных тварей уже не казалась бесконечной. Их становилось меньше и меньше! Нички отпрянули, оставляя наполовину спутанных вовкулаков. Молодые волки бились на полу, вырываясь из спутавших их веретенных нитей. Вот один поднялся, второй, третий… Губы вздернулись в рыке, обнажая грозные клыки…

– Хазяин розсердиться! – скрежетнуло из толпы. – Вин нужен хазяину! Хапайте оборотней! Вин десь тут!

Новая армада ничек осыпалась на волков со стен и потолка, погребая их под собой. Огненный хлыст полоснул поверху. Противный запах гада ударил в нос. Стремительно вращая свои веретена, нички бросали нити навстречу огню. Густая, словно заросли подводных растений, паутина повисла между людьми и захваченными вовкулаками. Огненный хлыст прожигал нитяной заслон, но нити переплетались все плотнее, все гуще. Пламя уже жгло только сами нити, неспособное сквозь них пробиться к ночным тварям. Паутина качнулась навстречу, тесня пятерых уцелевших прочь из коридора. Позади нитяного заслона слышался отчаянный рык – вовкулаки еще сражались… Но вот рев волчих глоток стал затихать.

Паутина из тонких сверкающих нитей уплотнялась, становился все толще и толще. Вот она стремительно ринулась навстречу, край паутины хлестнул по людям. Иващенко, Серегу и ребят вышибло из коридора в холл! Они покатились по полу, зажигалка выпала у Таньки из рук, отлетела в сторону. И вдруг позади нитяного заслона послышались многоголосые скрежещущие вопли:

– Не те, не те оборотни! Воны вси волки! Не вин, не вин! Нема його! Сбежал, сбежал! В погоню!

Словно театральный занавес, паутина распалась пополам. И в открывшуюся щель, выставив острые веретена, хлынула толпа ничек. Их армия уже не казалась столь громадной – огонь и волчьи клыки сделали свое дело. Но против пятерых людей и уцелевших тварей было более чем достаточно!

– Бежим! – гаркнул Иващенко и, ухватив за руку Серегу, рванул к выходу. Сквозь стекло будки мелькнуло бледное, совершенно безумное лицо охранника. Тут же исчезло, похоже, охранник хлопнулся в обморок.

Будто стая пчел взвилась у людей за спиной. Иващенко обернулся. Неистово жужжа в воздухе, сотни веретен неслись к нему. Порывом воздуха его и Серегу толкнуло к стене, и вокруг будто град застучал: пробивая одежду и больно прихватывая кожу, веретена прикалывали их к стене, будто жуков к листу картона! Бизнесмен и его племянник неистово задергались, пытаясь вырваться, но веретена держали крепко.

Вторая стая веретен взмыла из длинных пальцев ничек и ринулась навстречу Ирке и ее друзьям. Ребята побежали, но веретенный рой настигал. В голове у Ирки было пусто, ни одного заклятья! В последней, отчаянной, безумной надежде она сунула руку в карман:

– Бабушка, помоги! – и швырнула карточную колоду навстречу настигающим веретенам.

Края карт сверкнули серо-стальными, лезвийными остриями. Карты закружились яркими бабочками и выпорхнули навстречу веретенному рою. Отступив к стене, ребята расширившимися глазами смотрели на разгоревшийся воздушный бой. Вот вжикнул острый край карты, и веретено распалось пополам. Но тут же другое веретено с хрустом пробило карту насквозь. Медленно, но верно веретена пробивались сквозь карточный заслон.

А толпа ничек тем временем рванула к беспомощным Иващенко и его племяннику. Гибкие пальцы цеплялись за одежду, тонкие создания, омерзительно извиваясь, ползли, подбираясь к лицу. Одна тварь вскочила бизнесмену на голову, свесилась, заглядывая в глаза. И разочарованно заскрежетала:

– Старый, теж старый! Не вин! Проверьте молодого!

– Э-э, – предостерегающе забормотал Серега, когда острие веретена распороло футболку у него на груди, обнажая кожу. – Мне этот сон перестал нравиться! Проснуться хочу! Будильник, ты где? Вы что делаете? А-а-а!

Острое веретено уперлось ему в пупок и поехало вверх, оставляя на груди царапину, мгновенно набухшую кровью. Жабий рот нички распахнулся. Из него, свисая ниже колен твари, вывалился длинный язык. И этот язык пополз по груди Сереги, слизывая кровь. Содрогаясь от отвращения и боли, парень кричал.

Язык втянулся в рот твари, растянутые губы зашмякали, словно пробуя изысканный деликатес. Ничка глотнула.

– Не та кровь! Не та! Не вин! Знов не вин!

Нички повернулись к Ирке и ее друзьям.

– Один остался, один! – заскрежетали твари. – Це вин! Вин! – гибкие пальцы-макаронины указали на Богдана.

– А чего я-то? – потерянно пробормотал мальчишка.

Толпа ничек неумолимо двинулась к нему.

– Вин, вин, вин! Молодой! Иды до нас! Хазяин тебе хоче!

– Много хочет, мало получит! – выкрикнул Богдан, сжимая кулаки. – Вот заставили меня меч оставить, а сейчас бы пригодился!

– Вон, целая стенка с мечами, бери любой! – Танька кивнула на стенку холла с красующейся на ней оружейной коллекцией.

Последние карты из старой колоды осыпались клочьями, вспоротые веретенными остриями.

– Как туда пробиться? – фыркнул Богдан.

Наступающие нички замкнули их в полукольцо.

Ирка схватила мальчишку за плечо:

– Ты же здухач! Стань здухачем, перелетишь!

– Ты знаешь, боюсь, в таком шуме я не смогу заснуть! – процедил Богдан.

– Танька, усыпи его!

Танька наскоро затянула «Ходить Сон по улонци…», но нички не собирались давать ей времени для завершения колдовства. Скрежеща:

– Вин, вин! Найшлы! Наш! – они перешли в наступление. Длинные пальцы вцепились Богдану в ноги…

– А вот фиг вам, не ваш! – вдруг яростно вскричала Танька, и… ухватив Богдана за плечи, она изо всех сил впечатала пацана головой в стену!

Бесчувственное тело рухнуло к Танькиным ногам! И тут же, отделившись от беспомощного хозяина, над ним взмыл второй Богдан! Выше, крепче, сильнее! Веки здухача были и на сей раз крепко сомкнуты, но лицо не дышало покоем сна, оно исказилось болью и яростью. Слепой взгляд закрытых глаз нашарил Таньку…

– Со мной потом разберешься, – выкрикнула ведьма. – А сейчас дай им! – она указала на ничек.

Двойник коротко кивнул и взмыл в воздух. Сверкающий рыцарский плащ развевался за его плечами. Здухач подлетел к стене с оружием. Пальцы мальчишки сомкнулись на рукояти огромного рыцарского двуручника.

– Пойдем со мной! – тихо попросил здухач.

И пудовый меч легко скользнул из ножен. Он был выше, чем сам здухач, но в руках мальчишки порхал легко, как тростинка. Шелестя, словно вертолетная лопасть, меч пошел поперек толпы ничек, выкашивая ночных тварей, будто сухой луг.

Издавая скрежещущие вопли, нички кинулись врассыпную. Но лезвие перепорхнуло на другую сторону и вновь неумолимо двинулось им навстречу. Ночные создания заметались.

– Хазяин розсердиться! – заскрипел предостерегающий голос. – Вин, вин! Хазяину нужен молодой Хорт! Взять молодого Хорта!

– Хорт? При чем тут Хорт? Какой еще Хорт? – Обалдевшая Ирка отшатнулась от стены, сделала шаг вперед.

Но ничкам не было до нее никакого дела. С безумием обреченных они кинулись навстречу Богдану. Но, даже погибая, нички продолжали скрежетать:

– Взять, взять! Молодой Хорт! Нужна Хортова кровь!

– Вы что, все очумели? Оставьте его! Он никакая не Хортова кровь! – прокричала Ирка.

– Разбудить молодого! Здухач щезне! Визьмемо, визьмемо! – заскрежетали голоса.

Нички поперли вперед, словно камикадзе бросаясь под меч. Клинок завязал в налипающих на лезвие тонких телах, движения его становились все медленнее. И вот уже тоненький ручеек ночных созданий просочился мимо сражающегося здухача. Прямо к бесчувственному телу носителя. С десяток ничек подбежали к Богдану, ухватили его за плечи, затрясли:

– А вот не зря я его оглушила. Кто в обмороке, того не разбудишь! – довольно пробормотала Танька. Отмахиваясь от уколов веретен, она кинулась отдирать ночных созданий от мальчишки. И тут же еще одна группа ничек сумела проскользнуть под убийственным клинком.

В воздухе свистнули нитяные арканы, и Танька покатилась на пол. Ее поволокло прочь. Тело Богдана захлестнуло петлей, дернуло…

Здухач отчаянно заметался, но уцелевшие нички встали между ним и похищенным телом. Рыцарский меч сверкнул, обрушиваясь на врага. Но спутанное, бесчувственное тело Богдана уже волокли прочь, во тьму коридора.

Ирка бросилась было за ним, но немногие уцелевшие нички выступили вперед, раскручивая свои веретена. Здухач рвался в погоню, но уже не успевал, не успевал, не успевал…

– Да оставьте вы его! – бессильно закричала Ирка. – Никакой он не молодой Хорт! Говорят, это я Хортова кровь! Хватайте меня!

Ответом ей был скрежещущий смех:

– Не бреши, видьма! Який же ты – вин! Ты – вона! Молодый Хорт, молодый Хорт! Хазяин велел пийматы молодого Хорта! И мы пиймалы, пиймалы!

Ирка почувствовала, как ее трясет от бесконечного ужаса, отчаяния и глухой злобы на саму себя. У стенки беспомощно дергались пришпиленные бизнесмен с племянником. Где-то там в коридоре остались вовкулаки, кто знает, живые или мертвые. Танька тюком валялась на полу. Богдан мог вообще никогда не очнуться, ведь если здухач не воссоединится со своим телом… У Ирки дыхание перехватило. Она стояла, совершенно бессильная: ни оружия, ни заклятья наготове, ничего, чтобы помочь другу!

«А зубы и когти? – ярость, горячая и в то же время ледяная, туманила голову, отключая человеческий рассудок. – Мощь могучих лап, пьянящая радость охоты, и добыча, трепещущая в твоей ощеренной пасти…»

В очередной раз вокруг Ирки исчезли цвета, сменяясь четкостью очертаний. Она почувствовала, как там, в коридоре, возятся изодранные, израненные, но живые, живые вовкулаки. И как старый волк ползет, судорожно ползет сюда, волоча за собой непослушное тело и обрывки разодранных пут. А потом из глубин ее души стало подниматься нечто грозное и абсолютно бесстрашное, прорываясь наружу гремящим рыком.

Сильные ноги швырнули в прыжок. Мощное темное тело взвилось в воздух. Щелкнули клыки, и тащившие Богдана твари зашлись в коротком вопле и смолкли. Острые когти прошлись по разодранным телам ничек. Взметнулись в воздух нитяные арканы… И тут же бессильно сгорели, потому что вокруг гладкой черной шкуры вспыхнул огненный ореол. Волной покатился по толпе ночных созданий, оставляя после себя лишь выгоревшую проплешину.

Широкая грудь сшибла наземь с десяток ничек, их тонкие соломенные тельца переламывались под поступью тяжелых лап. Веретено больно вонзилось между когтями. Сверкающие зубы выдрали из лапы острую колючку, послышался злобный визг, и темное тело прянуло вслед самым благоразумным из ночных тварей – бросив своих пленников, они пытались бежать. Но поздно, слишком поздно.

Громадная лапа прихлопнула последнюю бегущую ничку. Корчась в покрытых синим лаком когтях, существо затуманенным взором глядело на нависшую над ним оскаленную пасть.

– Не вин, не вин! – проскрежетала ничка. – Хазяин… не знает! Не Хорт, не Хорт! Хорти… – когти сжались. Еще раз простонав: – Хазяин! – последняя ничка смолкла.

В ответ послышался тихий изумленный полустон-полувздох. На мгновение у стены соткалась высокая гибкая фигура в плаще из тьмы. Из-под клубящегося мрака капюшона мрачным красным огнем сверкнули змеиные глаза с узкой щелью вертикального зрачка. Коротко и остро взблеснул перстень с кровавым рубином.

– Теперь знаю! – взвился столб алого пламени. Фигура исчезла.

Над опустевшим полем боя, покачиваясь на тонких, но сильных ногах, отблескивая темной гладкой шкурой, скаля клыки, стояла громадная борзая. Хортица.

Глава 17 Зачем ведьмам деньги?

– Все трое получим меньше, чем должны были! – гневно процедила Танька, сузившимися глазами разглядывая компанию вовкулаков.

Вытянув длинные ноги, семерка вальяжно раскинулась в мягких креслах банковского офиса. Сегодня они отказались от своих камуфляжных костюмов, даже майор появился без мундира, в обычных джинсах и рубашке. Но все равно банковские служащие с опасливым недоверием косились на этих посетителей: молодые волки и их командир выглядели опасными, чему немало способствовали украшавшие их физиономии синяки и ссадины. У майора надо лбом был начисто выдран клок волос, похоже, вместе с куском кожи, повязка на лбу пропиталась свежей кровью. Но выглядел Ментовский Вовкулака при этом чрезвычайно довольным.

– Будто овечку задрал, – прокомментировал Богдан.

– А и задрал! – агрессивно вскинулась Танька. – Меня! Считай, по живому зарезал! Выцарапал, выгрыз! Волчина свинский! Придется-таки с ними делиться, по пятьдесят тысяч на каждого! Ну что за взрослые пошли, вместо того, чтоб детей защищать, так и норовят кинуть на сотни тысяч баксов!

– Так он тебя и защищал! – вступился за оборотня Богдан. – А не то пристрелили бы!

– Так я потому и уступила! Иначе фиг бы он у меня получил, а не триста пятьдесят тысяч! – взвилась Танька.

– Ну так и не блей, бедная овечка! – рявкнул на нее Богдан. – По пятьдесят тысяч – тоже хорошие деньги!

– Только непонятно, куда их девать, – раздраженно пробурчала Танька. – Протрынькать – слишком много, бизнес начать – слишком мало. Хорошо, что теперь даже детям можно свой счет иметь. Значит, так. Пока оставляем баксы в банке, я уже выяснила, процент там пойдет приличный. А я спокойно обдумаю, как их лучше всего использовать. Так что пока никаких машин никто не покупает!

– У Ирки холодильник, считай, спекся. И бабку она хотела в санаторий, – недовольно протянул Богдан.

– На холодильник пусть оставит, – нехотя согласилась Танька. – А бабка в санаторий с процентов поедет, в следующем месяце. Как говорит мой папа: все отдохнем на одну путевку. Кстати, Ирка, не вздумай про деньги своей бабке проговориться, а то она у тебя тоже любит банковские вклады: в банку засунет и в кладовке за ведром припрячет, пока не сгниют! Ирка! Ты нас хоть слышишь вообще, а?!

Бледная Ирка, в глубокой задумчивости сидевшая в кресле, вздрогнула:

– А? Что? – Она быстро провела языком по зубам, внимательно оглядела собственные ногти, потянула носом воздух и облегченно вздохнула:

– Да-да, хорошо! Просто замечательно!

Богдан с Танькой обменялись тревожными взглядами.

– Да перестань ты дергаться, Хортица… – начал Богдан и осекся, потому что Ирка снова вздрогнула и принялась ощупывать руки в поисках отсутствующих когтей.

Дверь распахнулась. Семерка вовкулаков вскочила навстречу Владимиру Георгиевичу Иващенко. Бизнесмен выглядел не лучшим образом. Он был бледен, совсем как Ирка, и почему-то все время косился на Таньку: испуганно и в то же время как-то обиженно.

Слегка недоумевая – вроде обижаться ему не на что, – Танька ответила ободряющей улыбкой:

– Здрасте, Владимир Георгиевич! Как дела? Как компаньон? Как Серега?

Иващенко выдавил в ответ фальшиво-бодрую улыбку:

– Спасибо, все очухались. Теперь под домашним арестом. Оба. Найдут способ покрыть убытки компании – спущу дело на тормозах. Не найдут – посажу всерьез! У нас по их милости все равно дефицит бюджета в полмиллиона долларов! Правильно? – и он вопросительно поглядел на Таньку, словно ждал от нее подтверждения.

Не очень понимая, что она должна подтвердить – то ли правильность мер по отношению к мошенникам, то ли размер дефицита, – Танька кивнула, соглашаясь и с тем, и с другим.

– Ну что, все готовы? – поинтересовался Иващенко и опять внимательно поглядел на Таньку.

Едва заметно пожав плечами, Танька снова кивнула.

Иващенко повернулся к поджидавшему его банковскому служащему.

– Я предупреждал по телефону: я хочу перевести со счета компании полмиллиона долларов… – Он осекся и вновь тревожно уставился на Таньку. Той ничего не оставалось, как снова кивнуть. В глазах бизнесмена промелькнуло было облегчение, но тут же опять сменилось тревогой: – И распределить их между десятью именными счетами – по пятьдесят тысяч на каждый… – и бизнесмен в очередной раз вопросительно воззрился на Таньку.

Танька ответила ему изумленным взглядом. Но Иващенко упорно ждал и явно не собирался ничего предпринимать, пока не получит Танькиного согласия. Удивленная девчонка в очередной раз кивнула.

– Сейчас все сделаем, Владимир Георгиевич! – бодро объявил служащий. – Получатели все здесь? Отлично! Проходите сюда, пожалуйста!

Щелкали клавиши компьютера, тихо гудя, принтеры выплевывали бланки банковских договоров. Десять совершенно одинаковых договоров – разнились в них только имена. Иващенко закрыл колпачком ручку:

– Вот видите, с моей стороны все точно в срок, как и договаривались, копеечка в копеечку! – повернулся он к Таньке. В голосе его звучала явная претензия. – А если вам пришлось поделиться с этими господами… – он кивнул на семерку донельзя довольных вовкулаков, – так я здесь ни при чем! И пытаться вытрясти из меня вдвое большую сумму – некрасиво! У нас был договор! Вы слышали когда-нибудь о бизнес-этике, милая девочка?

– Я? – воскликнула обалдевшая от его напора Танька.

– Вы, вы! Судя по вашему изумлению – никогда! – продолжал выступать Иващенко. – А надо бы, если, конечно, хотите заниматься делами!

– Я… Я не в том смысле «я», что никогда не слышала, а в том смысле «я», что я ничего из вас не вытряхивала! – попыталась остановить его растерянная Танька.

– Ну да?! – недоверчиво усмехнулся Иващенко. – Может, это вы таким манером меня подстегивали, чтоб я от выплаты не уклонялся? Это тоже отвратительно! Я не давал вам повода подозревать меня! У нас договор! Моей кровью, между прочим, подписанный! А вы…

– Погодите, – оторвавшись от процесса ощупывания ногтей и зубов, вмешалась Ирка, – что вы на Таньку накинулись?

– Я на нее? – возмутился бизнесмен. – Это она на меня! Своими колдовскими штучками!

– Не кидалась я на вас! – Танька уже чуть не плакала.

– А почему тогда в локальной сети корпорации посторонняя программа шастает? Между прочим, «ВедьмаТанька» называется!

Ирка и Богдан понимающе переглянулись. Танька страдальчески сморщилась.

– И что, эта «ВедьмаТанька» очень вредная? – убитым голосом переспросила она.

– Наверняка, можно даже не спрашивать, – пробурчал себе под нос Богдан.

– О нет, ну что вы, совсем не вредная! – с издевательской любезностью сообщил Иващенко. – Просто с какого бы компьютера я ни подключался, она тут же открывается и наседает со своими требованиями! Ни одну программу открыть невозможно, чтоб поперек экрана не зависло сообщение от «ВедьмаТанька»!

– Ну и чего она вам пишет? – мрачно спросила Танька.

– Вы имеете в виду, что вы мне пишете? А то вы не знаете! Всегда одно и то же! «Дай миллион, дай миллион, дай миллион!»

Ирка невольно хрюкнула от смеха.

– Не «ВедьмаТанька», а Паниковский какой-то! – рявкнул Иващенко. – Миллион! Как же! Договаривались на полмиллиона, вот их вы и получили! – и круто развернувшись, он вышел прочь из банка.

Танька шагнула за ним следом, словно хотела догнать, объяснить. Но сквозь стекло двери видно было, как Иващенко вскочил в свой джип. Взревев двигателем, машина умчалась.

Танька досадливо махнула рукой.

– Вот всегда так с этими взрослыми! В чем угодно готовы обвинить, а нас никогда не выслушают! – обиженно протянула она.

– Почему эта самая «ВедьмаТанька» с него миллион требует? – поинтересовалась Ирка.

– Ну-у… – Танька замялась. – Когда мы компьютер допрашивали, я подумала, что продешевила, можно было с Иващенко и миллион скачать. А что, вон сколько работы мы проделали… – и вдруг Танька осеклась, смертельно побледнела. До нее дошло. – Погодите! – страшным шепотом сказала она. – Это что ж получается? Компьютер тогда с меня информацию снял, и теперь я в нем живу? Я?

– Не надо так нервничать. Не ты вовсе, ты тут стоишь, договор на пятьдесят тысяч баксов от нервов мнешь, скоро совсем в клочки раздерешь, – попытался успокоить Таньку Богдан. – Наверное, у них в локальной сети теперь твоя цифровая копия шастает. Ох и не завидую я им!

– Не может быть! – почти простонала Танька. – Невозможно!

– Как же, невозможно… – мрачно пробурчала Ирка и вытащила из кармана смятый листок бумаги. – Помнишь, когда мы заговор на карты положили, чтоб каждый в них свой страх увидел, я тебя просила записывать, кто чего боится?

– Конечно, помню, – пожала плечами Танька. – Я еще Серегино признание записала и тебе дала. Думала, ты его Иващенко покажешь, а ты – раз! – и в карман бумажку спрятала. Я что-то неправильно записала?

Выражение Иркиного лица стало очень странным.

– А кто его знает, что ты там вообще записала, – проворчала она и, секунду поколебавшись, сунула листок Таньке под нос.

Танька с изумлением смотрела на листок, исписанный, несомненно, ее собственным почерком:

...

«01100010011110100111101010101111001»

– Это что такое? – обалдело спросила она.

– Если я не ошибаюсь, двоичный компьютерный код, – невозмутимо заявила Ирка.

Загрузка...