Жена колдуна - сама ведьма

1

Ровные короткие волосы едва доставали мне до плеч, чем сильно мешали мыть полы и готовить пищу. Мне приходилось сотню раз перевязывать косынку и заправлять короткие пряди мокрыми руками.

— Последний взмах, — разогнулась я, рассматривая свой чистый терем. — Как жалко, что завтра придут и понатопчут.

Тряхнув головой я пошла проверять дочку в сенцах. Марьяша играла с деревянными кубиками и составляла пирамидки, восторгаясь тому что они вообще стоят. Ничего больше не нужно пятилетнему ребенку для счастья. Даже отца не вспоминает.

Мне для счастья тоже ничего более не нужно: кров от мужа достался, дочка послушная и вдовий статус. Не жизнь, а сказка.

С тревогой вспомнила, как мой Прохор со злобы ударил меня и сильно толкнул дочь в стену, чтобы та под ногами не мешалась. Сам он на охоту отправился, а я весь вечер прорыдала смотря на синяк на спинке дочери. Марьянка давно успокоилась и играла с моим кулоном- оберегом, а я все сокрушалась о том, что под рукой у меня ни скалки не было, ни лопаты, чтобы норов муженька утихомирить.

Через неделю лесничий принес весть, что Прохор был съеден животными и кости только обглоданные остались.

Я даже не удивилась этому сообщению, потому что уже чувствовала себя свободной, не взирая на пропавшего мужа.

— Куда дорожка стелется, туда ему и путь, — бросила я горсть старых украшений в погребальное кострище.

Эти цацки мне муженек подарил, когда у отца меня сватал. А больше ничего и не было у меня огню на откуп дать. Не хату же палить, чтобы от уз с покойником откупиться.

— Ты теперь вдова, — подошел ко мне староста и строго посмотрел на меня и Марьяшу, — честь можешь не блюсти, но работу свою выполняй исправно. А коль я тебе мужа присмотрю, то так и знай, замуж выдам!

Добротный мужик лет сорока с огромными синяками под глазами пытался донести до меня что нарушений правил деревни не потерпит и спуску мне не даст, хоть я и осталась одна на хозяйстве. В тот год моей дочке едва полтора года стукнуло, поэтому она и не помнит отца.

А я стала жить в доме, который построил муж. И хозяйство я вела исправно, хоть и не имела дорогих одежей и цацек. Прохор охотой промышлял, да выделкой шкурок. Раньше во дворе вонь с самого утра стояла и кажется весь терем пропитала. После смерти, его приспособы со старостиного разрешения, мужики забрали, чтобы добро не пропадало. А мне за это силой своей богатырской помогали. Кто из города заказ мой привезет, кто с сеном поможет, а кто и просто так заглянет с гостинцем, чтобы я его приласкала.

Да, только я никого не привечала и в дом свой не пускала. За помощь продуктами платила, да их женкам помогала на огород наговорить или оберег соорудить. С меня только наговорами, да амулетами можно брать. Я - внучка колдуна и сестра колдуна. Обычно, все что я ношу сразу к оберегам причисляют, будь то платок белый или лента траурная у моих ворот. Да и волосы я теперь стригу не так часто, как меня заставлял Прохор, чтобы сила ведовская от брата ко мне не перетекала.

— Бабьей силы нет, а вот чертовщину ты знатно кличешь, — любил говорить Прохор, если я ему в супружеском долге отказывала.

Делала я это часто, да еще и на сеновал сбегала, чтоб меня не трогал. А то после его ласк мне выть хотелось, а на теле синяки оставались. До того мне больно было, что я вообще ночей боялась. А пойти и спросить в чем беда не у кого. Мать моя сразу умерла, как только жизнь колдуну - брату дала. Больше папеньке жениться в округе не дали.

— На вас, колдунов, только девок переводить, — сетовал староста и посматривал на отца строго, но с толикой жалости.

Отец и не хотел другую жену брать, поэтому свой век закончил бобылем с двумя детьми. Брат мой перед смертью отца решил в город на заработки податься. Теперь мне от него только гостинцы передают временами. Сама я один раз в город ездила, до того, как отец меня кожевнику сосватал.

Тьфу-тьфу, поплевала я через плечо и крутнулась, чтобы дурные мысли отогнать.

— Не к вечеру будет помянут покойничек, — закончила я свой обережный ритуал и понесла воду выливать во двор.

Марьянка тут же встала и, уцепившись за мою юбку, поплелась за мной. Уж очень она домашняя у меня. На руки к чужим не идет, меня одну не оставляет и в доме одна не сидит. Мне ее отдать нянчить, конечно, не кому, но в определенные моменты с ней трудно. Особенно за огородом ухаживать. Зато мне не скучно и жизнь свою я в ней вижу.

— Марьян, у нас завтра гости будут. На ярмарку приедут с семьями. Надо им постели приготовить и состряпать что-то вкусное, — я вдохнула аромат своей девочки и поцеловала ее в макушку.

В этот момент в калитку постучали.

Неужели гости решили пораньше приехать? А староста о них знает?

Обычно в свободные или вдовьи дома поселяют ярмарочный люд, чтобы купцов уважить и для деревни цены сбить. Кто с семьями приезжает тех в один терем селят, а других по домам распихивают. Ко мне обычно старого купца с двумя сыновьями селили. А те за собой по очереди жен и сестер возили, поэтому у меня в ярмарочную неделю присесть не получалось. Зато разных отрезов ткани я у них за "спасибо" считай покупала. И рада была я этой семье, как своим. Они хоть шумные и балаган в моем доме устраивают, но с ними всегда весело и уютно. Жены у них милые барышни, а мужчины все воспитанные и на вдову не косились и под юбку не заглядывали, как некоторые местные.

Но подойдя к калитке я увидела старосту, огромный воз и двух мужчин, которые рассматривали меня.

— Добро будь, хозяйка, — привлек мое внимание староста и я с подозрением покосилась ему за спину. — Во двор пустишь или на дороге оставишь?

Я почему-то ощутила тревогу. Но не такую, чтобы схватив ребенка бросится бежать без оглядки, а какую-то сладко - тоскливую из-за которой ноги сами собой идут на зов.

Отложив таз, обтерла руки о передник и взяла Марьяну за руку, прежде чем отворить калитку незваным гостям.

Новые лица меня пугали, потому что я не имела представления зачем они именно ко мне во двор идут.

2

Вдовий статус терять, ой, как не хочется. Я конечно без мужика ни крыльцо подправить не могу, ни с мукой осенью разобраться, но мне местные помогают. Я снадобья и травки собираю. Людей лечу, а они мне чем могут отдают.

Плюс еще тишина, спокойствие и экономия. Денег мне с дочкой не надо. На своем всем живем. Коровку доим, курочек с гусочками выращиваем - вот и обед.

Я и не вижу плюсов за мужиком жить. Опять ругань стоять будет. Тем более у меня уже есть дочь и попрекать меня этим будут. Особенно, если я долго рожать не захочу.

Когда на крыльце послышались шаги, я поджала губы и посмотрела на своего ребенка. Марьяшка тихо жевала пирог, который я старосте предлагала.

Так страшно мне за нее стало, что мне спрятать малышку захотелось. Но она одна спать не пойдет, со мной привыкла.

— Ну, хозяйка, встречай гостей! — громыхнул зашедший гость.

Я не успела даже придумать что делать мне с этими гостями.

В сенцах появился грузный мужик и я сразу увидела его заросшее бородой лицо и белесый шрам идущий от глаза к уху. Второй гость был более молодым и смотрел на меня, едва не кривясь.

— Зачем пришел, коли взглянуть на меня противно? — поджала я губы и постаралась разглядеть его за грузной фигурой.

— А ты на стол накрой, потом спрашивай, — гулко ответил этот парень и я едва сдержала возмущение и то, только потому что второй смотрел на меня выжидательно, явно ожидая от меня истерики или срыва.

Я взглянула на Марьяну и поняла, что та давно мне за юбку спряталась. Даже пирог свой выронила.

— Садитесь, — шикнула я и неспеша направилась на кухню.

Дочка мне едва на пятки не наступала и голову в складках платья прятала. Неужели помнила, как отец ее об стену стукнул?

Быстро выставила на стол суп, пареную репу с маслом, блинцы со сметаной и пирог, который староста лишь надломил. Управившись с этим, села за тот же стол что и мужики, правда есть не стала, а дочь на коленки положила и стала ее светлую макушку гладить.

Сама смотрела на то как мужики едят. Тот что со шрамом мне кого-то напоминал.

Был у меня случай когда я в город на ярмарку приезжала. Я тогда брата найти пыталась и заплутала случайно. Попался мне на пути человек нехороший с мыслью меня к стене прижать и ласки моей получить. Я тогда отбилась, но кулон - оберег свой потеряла. А эту вещь мне лично дедушка на шею повесил — сильная колдовская вещь, берегущая меня во всех сферах жизни. Пошла я искать эту вещицу, прекрасно понимая, что в моих руках - это оберег, в чужих - проклятье родовое.

По ярмарке бегала, про потерю вызнавала, но мне никто и ничего не говорил конкретного, пока я на мужика не натолкнулась, который "дочку колдуна" выискивал. Меня по коротким волосам легко найти можно, я одна из баб не могу длинную косу носить, а иначе силу из родственников мужчин - колдунов перетяну себе.

Так и замерли мы, нашедши друг друга.

Тот мужик широкий в плечах сильно был и выше меня на полторы головы. Я смотрела на него, аки, заяц на волка. К тому же шрам его на пол лица меня пугал. Он был похож на тех душегубов с большой дороги, которыми меня отец стращал. Но одет был прилично, чисто, без заплат.

— Колдовская дочка, ты ничего не теряла? — посмотрел он на меня и я, едва не упала от силы его голоса.

Пришлось отпрянуть. Я тогда поняла, что передо мной тоже шаман какой. Только у мужиков с силой, голос властью великой обладает. Им до определенного момента и говорить запрещается. Брат мой до семи лет "немым" считался, чтобы ненароком кого не проклясть и в рабство не взять.

— Я, батенька, — пересилила я свой страх. — Кулон обережный потеряла. Заговоренный он. В чужих руках беду принесет. Он на серебрянной цепочке, а похож на золотой клюв птицы, — я быстро постаралась описать свою вещь, боясь что мужик вновь заговорит.

Мужчина понял мои опасения и просто кивнул головой, доставая из кармана мой кулончик. Я так сильно обрадовалась, что и про приличия забыла и про его колдовскую силу. Бросилась мужчине на шею, в щеку его поцеловала и забрав кулон, едва не танцуя побежала прочь, забыв даже спасибо сказать.

Вот сейчас передо мной сидит призрачное воспоминание из прошлого. Или не он? Вроде похож, а вроде нет.

— Яства вам по нраву? — решила я прервать молчание и продолжила играть золотыми кудрями дочери.

— Вот теперь и спрашивать можешь, — дал добро мне молодчик. — Меня Тихоном звать, я сын кузнеца и дело его продолжу.

Я осмотрела молодого, но поняла, что он выращен по всем традициям новой деревни. Жена для него - вынужденное приобретение с которым надо мирится, чтобы наследников получить. Так во всех новых деревнях с едиными храмами "складно" составляют семьи. А то что жена к примеру может не захотеть рожать в этом году и будет травки специальные пить - он не приемлет. Да и свободу жене не даст, даже чтобы она на час в лес уходила, чтобы в тишине побыть. У кузнеца, конечно, дело хорошее и в доме достаток будет, но жить я с ним буду как с Прохором. Может, хуже, раз достанусь молодому и горячему "порченной".

— Радим, — коротко произнес второй и я едва заметила, как по моему телу прошелся поток силы.

— Сквозняк у тебя, хозяйка, — тут же отреагировал Тихон и посмотрел по сторонам. — Давно стены конопатила?

— Перед зимой, — тихо выдохнула я, рассматривая пришедшего ко мне колдуна.

Он что, не знает, как силу скрыть? Он же говорит так, что других в дрожь бросает! Он может Марьяшу напугать!

— Искупала, попотчевала, сейчас спать уложу, а то утром дела делать надо, — резко встала я с лавки и напугала дочку.

Та спросонья заплакала и едва с лавки не упала. Подхватив малышку, я быстро указала мужчинам где им можно голову склонить.

Тихон смотрел на мою дочь, которая не смолкала и что-то пробурчал себе под нос. А я уже точно знала кого выберу в мужья, раз отвертеться не получится. Да и бегать от колдуна - только время зря терять. Если он захочет, то и через сто лет найдет. Вот только сила его голоса меня сильно пугает. Почему он ее повсюду разбрасывает?

3

Утро для меня всегда начиналось позже, чем у местных хозяюшек. Когда я выходила во двор чтобы управляться, другие заходили в дом расслабленно выдыхая. Но мне не надо было собирать мужа на промысел и доить стадо коров. Поэтому я позволяла себе насладиться сном.

Но в этот день я проснулась из-за чужого недоброго взгляда.

— На столе ни крошки и воды в умывальне нет, а хозяйка спит, — прошипел Тихон и я видела, как он едва сдерживается, чтобы меня с кровати не скинуть. — Хороша хозяйка называется.

Он ни капли не ощущал раскаянья из-за того что вошел в комнату молодой девушки, хоть и вдовы.

— Сейчас все будет, — согласилась я с ним.

С такими спорить бесполезно, лишь спокойствие потеряешь. У них четко вбит храмовой уклад, где мужик - это голова и во всем всегда прав.

Он даже с места не сдвинулся, когда я намеревалась встать и одеться.

— Ты с ней, — он кивнул на проснувшуюся дочку, — всегда спишь?

Я не ответила, ожидала что он хотя бы отвернется. Но проще было голой по деревне пробежаться, чем выгнать молодого из моей комнаты.

— В моей постели ее не будет, — рыкнул он, а я дернулась, как от удара.

Значит, Тихон меня уже в жены взял и свои правила устанавливает. Но я ведь еще ничего не ответила ни старосте, ни мужчинам.

— Мне жена нужна для продолжения рода, — добавил он. — Быстрее на стол собирай, мне на ярмарку ехать.

— А Радим где? — спросила я.

— Ушел, не стал ждать нерадивую хозяйку, — хмыкнул он. — Найдет где за стол присесть, раз женку не собирается воспитывать.

Пришлось быстро собирать на стол. Тут я заметила, что Радим все-таки завтракал. Сам и тарелки нашел и томящуюся картошку с мясом, которую я поставила с вечера. Даже крынку молока нацедил с моей козы и оставил половину нетронутой.

Я почему-то улыбнулась и решила сегодня же идти к старосте. Терпеть наглого кузнеца я не хотела, а с бесконтрольным колдуном я как-нибудь уживусь. Дочери он понравился, а она у меня недотрога. Плюс, неволить не станет, ведь прекрасно понимает мою родословную. Это для местных я баба - ведьма. Для своих я слабая девка - ведунья. Сил у меня нет, да и духов я не вижу. Лишь слабый отголосок колдовства во мне есть, зато я многие обряды знаю и наговоры простые. Не зря росла в доме колдунов и отца - шамана.

После завтрака, отпустив Тихона на ярмарку, отправилась вместе с дочкой искать старосту.

Он нашелся на своем дворе. Одна из его жен бегала по саду за голопопым карапузом и ругала его за перевернутое ведро с молоком. Малец весело верещал и ничего не понимал. Слабая Ветка сидела возле мужа под теплым одеялом и улыбалась.

— Добро будь хозяин, — стукнула я по калитке, привлекая внимание.

Ветка радостно мне махнула рукой, а вот другая женщина опасливо перекрестилась и сплюнула себе под ноги.

В это время староста подошел к забору и недоверчиво оглядел меня.

— Что случилось?

— Приживалки ко мне не пришли, — сообщила я и посмотрела на мужика.

— Они к обеду обещались, — посмотрел он на солнце, показывая что еще рано.

— И Тихона я терпеть не смогу, — важно заявила я.

— Как гостя придется потерпеть, — покосился он на меня. — У меня все дома под завязку забиты. На некоторых подворьях мухе сесть некуда. Или ты уже выбрала себе жениха?

Набравшись смелости, я вступила в спор с мужиком.

— А вам зачем моя женитьба? Выйдя замуж, я уеду в дом мужа, — и тут я догадалась в чем проблема.

Терем у меня добротный, высокий, просторный. Я одна в четырех комнатах живу и на большом подворье хозяйство веду. Многим это может не понравится. Но именно такой дом затребовал мой отец от жениха Прохора. Отказался отпускать меня в холодный и маленький дом рода кожевников.

— Я все равно мужу тебя отдам. Даже без твоего желания! — строго произнес староста, а во двор так меня и не пустил, боясь что я на своем хвосте не только дочку принесла, но и чертовщину. — Выбрала Радима? — вернулся он к насущному вопросу. — Мужик он странный, да и в роду у него кого только не было. Бабка - ведьма, а когда-то прадед его великую засуху на поселение недругов напустил. Кто выжить смог, говорили не связываться с ними. Сам он плотник и на своем погосте церковь строит. — он посмотрел на меня, будто эта новость должна меня испугать.

У людей предубеждение, что все колдуны их бога единого боятся и в церковь не могут войти - гореть начинают. Но я сама прекрасно стояла перед привезенным распятием и ничего необычного не чувствовала, хотя верила в силу самой Матушки Земли и духов леса, озер и дома.

— Ну, коли, церковь строит, значит человек не плохой, — улыбнулась я.

Теперь понятно почему он свою бороду не ровняет и не ухаживает за ней. Нельзя строителям новой веры остригаться - это доказывает их силу веры новому богу.

— Значит, выбор сделан. Вот и хорошо, вот и ладно, — покивал своим мыслям староста. — Он и сам, сегодня с утра откуп за тебя занес хороший. Сказал, что свадьбу в церкви сыграете по новым традициям, когда он ее достроит. Но нужно и деревенские традиции уважить, — он покосился на меня, будто я сейчас протестовать начну из-за "церкви и новых традиций".

Меня больше удивляло то что мужчина уже признал меня женой.

— Сам пришел? — остановила я словоизлияние старосты.

— Да, — кивнул мужчина. — Раньше он говорил престранно, а сегодня ничего, — он покосился на меня. — Не ломанная речь. Будто кто его кривизну отлил.

— А Тихона когда заберете? — вернула я разговор в нужную мне сторону.

— Дня через три, когда ярмарка на спад пойдет. Раньше не могу, мест нет, — строго сообщил мне староста, не терпя возражений.

— Хорошо, но смотрите, а то может все плохо закончится, — поджала я губы. — Тихон сам убежит, а меня потом в этом не вините, — я вздернула подбородок и пошла прочь от калитки.

— Не сильно серчай на него, — услышала я за спиной смешок мужчины и сама улыбнулась.

Раз староста мне ничего не сказал, значит сам хочет проучить мальца за что-то. Обычно он мне нормальных гостей подселяет и лишь тех кто провинился в чем-то отправляет в помощь на мой двор. Те пугаются любого шороха и им хватаем ума ничего худого мне не делать и потом возвращаются по домам шелковые и покладистые. Я это заметила не сразу, но староста всегда находил положительные стороны в моем колдовском родстве.

4

В дом я ворвалась на всех парах, пока моя малышка не наскучила Радиму. Понимала же, что пока мужику интересно он поиграет с маленькой. А потом, коли наскучит, и вред нанести может, и слово плохое сказать.

Не хочу я своей дочурке вреда чинить даже косвенного. Наперед поэтому гляжу. Стараюсь предотвратить беду, да горе.

На кухне Ульяна уже чистила картошку. Я осторожно повесила ее рушник на пояс.

— Когда-нибудь пригодится, — сообщила девице и быстро вытащила из ледника мясо.

Колодец уже начал подтаивать, но я надеялась, что до следующей зимы он полностью не потечет.

Настругав полоски, я повесила снедь обратно и побежала в огород за свежей зеленью. Проверила дочку, та все так же смотрела на летящую от чурбачка стружку и сидела тихо. Радим никак не противился ее присутствию.

Проверила, как одна из девонек носит воду и поит козу с козленком и кур с гусями. Подворье мое вести помогает. Полдень скоро. Прежде чем обедать надо скотину уважить.

Еще одна девица обнаружилась в огороде. Она притаптывала выдернутые мной корни сорняков и проверяла грядки, чтобы солнышко успело изжарить пырей.

Краем глаза заметила, как Ульяна вынесла воды Радиму и поругала себя за то что забыла, как за мужиком ходить надо. Я напоить его после работы не догадалась.

Но ведь ему и обмыться надо перед обедом! Вот с этим я сама справлюсь.

Быстро собрала на стол, достала соленьев и вареньев. Приготовила все для принятие гостя, а сама пошла за водой, чтобы дать мужику обмыться.

Радим уже стоял у заполненной бочки и вытирался моим полотенцем. Рядом находился Тихон и принимал мыло из заботливых рук одной из девочек.

— Спасибо за то что воды натаскать помогли, — краснела девонька. — Здешняя хозяйка не пугает вас?

Она искала тему для разговора и брякнула первое, что пришло на ум. Ладно, пусть балакает. А я найду чистые рубахи мужа и отдам молодцам, пусть пользуются.

Вышла с чистой одежей и услышала, как кто-то хрипит. Испугалась, бросилась к бочке.

Передо мной появилась белая, как снег девица.

— Там, — замахала она руками и пискляво всхлипнула.

Подбежала к месту действия и обомлела.

Под моими ногами лежал и сипел Тихон. Я отдала рубахи девке, а сама положила руки на мужскую грудь.

Нет, здесь все в порядке, а вот адамово яблоко повреждено.

Потянула свои крохи силы из волос и ощутила отклик силы брата. Горячей волной обожгла его мощь, но я старательно процеживала полученный поток, ища живительные крупицы. Когда мои руки почти горели в силе брата, я с шипение отвела их в сторону от мужчины.

Все предплечие и руки мои были красными, будто я их из кипятка достала.

— Что случилось? — вставая, я осмотрела здоровенного Радима и прищурилась.

— Тихон сказал, что вы его утром соблазняли, но он не поддался, — тихо всхлипнула за моей спиной девушка. — И вашу ночную рубашку описал, — еще один всхлип и осторожный взгляд на спину Радима. — Не понравилось это второму.

— Моя жена, — встал Тихон с земли и все еще сиплым голосом, произнес: — не должна дьявольской силой пользоваться. Битой ходить будет.

Успела заметить как ко мне приближается его кулак. Замерла, не имея возможности увернуться. Лишь глаза успела закрыть, чтобы ужаса этого не видеть.

Но удара не последовало. Лишь девичий визг и теплое мокрое тело, которое меня собой закрыло.

Открыв глаза я увидела, как Радим сжал кулак Тихона.

— Уходи тогда, — произнес невозмутимо молодец и вывернул руку кузнеца.

Тихон запищал и ладонь свою вырвал из чужого плена. Крикнув, что батюшка такую заразу, как я, должен изгонять. Он вылетел в калитку и бросился куда-то бежать.

Я дрожала всем телом от промелькнувшей картинки. Если бы не близость Радима, то я бы от бессилия на землю Матушку упала. Так ноги дрожали от ужаса перенесенного, что сердечко к горлу подскакивало. Тепло мужского тела было мне опорой. Кольцо горячих рук - моим прибежищем. Мерное дыхание над головой - моим воздухом. Спокойно мне стало. Не боязно. Будто силу молодца в себя приняла и ею напиталась.

В стороне заплакал ребенок. Выпутавшись из мужских рук, я бросилась к Марьяше и прижала ее к своей груди.

В руках дочки была деревянная лошадка. Вот почему малышка с таким интересом наблюдала за работой Радима. Искустный плотник, ничего не скажешь. Знает, как малыша уважить и как к сердцу женскому подобраться.

Прибежала Ульяна с коромыслом на плече и девицы: одна со скалкой, другая со сковородкой.

Увидев эту картину, Радим весело хмыкнул и его улыбка дала мне еще больше уверенности, чем вид воинственных девочек.

— В нашем селе невест бить не принято, — подняла я дочь на руки и улыбнулась. — Бабы тогда самосуд могут устроить и правы будут. А я хоть и вдова, но имею право на защиту старосты.

Девчонки приуныли, ведь им не придется применять свою силушку. Кузнец сбежал от праведного гнева.

— А за жен? — хитрый взгляд мужчины меня заставил покраснеть.

— Муж отвечает и защищает, — произнесла Ульяна. — Соседи не имеют права вмешиваться.

— Даже, если он сам на жену с кулаками идет, — буркнула я и прошла в терем.

Как-то незаметно на кухне стало очень тепло, когда на лавку рядом со мной присел немногословный Радим. Тарелки уже стояли на столе, а в чугунках пах горячий обед. Горлицы быстро расселись по местам и Ульянка сложила руки перед собой для молитвы.

Новая вера - новые законы. Но я успела уже познакомится с этим поветрием. Неплохо выучила новые традиции, ведь они максимально приближены к нашей славянской культуре.

Мы новую веру берем, но старых богов боимся. Люди сами пытаются уважить тех кого из наших умов стараются вытравить.

Повторила за девицей и зашептала всем известную молитву:

— Спасибо, Господи, за хлеб наш насущный и еду что ты нам даешь. Аминь. Аминь. Аминь.

Открыла глаза и увидела, как Радим тоже размыкает руки после молитвы и почему-то улыбнулась.

5

Идилия продолжилась недолго. В конце трапезы в дом постучали, а потом вошел староста. За его спиной мелькала фигура Тихона.

Я быстро встала с лавки, ожидая как меня будет отчитывать отец деревни. Но рядом со мной возник гиганский силуэт. Радим грозно воззрился на вошедшего и пронзил взглядом Тихона. Рука мужчины легла на мое плечо. Мне была подарена успокаивающая улыбка.

Я присела на лавку, а мужчина вывел пришедших во двор.

У меня уши чесались послушать что там происходит. Но не у одной меня. Девки тоже с вожделением смотрели на запертую дверь. Только в моем присутствии, они не смели подслушивать, сидели как мышки и глазками в меня стреляли.

— Хозяйка! — услышала я голос старосты через некоторое время.

Я встрепенулась. Взлетела над лавкой и быстро вышла во двор.

Недовольный Тихон, поджав губы, пронзил меня злобным взглядом. Невозмутимый столяр харизмой прибивал молодого к земле, тот даже неестественно горбился. Староста старался сохранять спокойствие в данной ситуации.

— Семислава, я рад что у тебя с женихом все ладно складывается, но ты пока не жена Радиму и дом твой пустым я не могу пока оставить. Тихон останется в гостях покуда дела на ярмарке не закончит. Гостя привечают, поняла меня?

Я кивнула, понимая, что мне этого кузнеца кормить следует и обмывать. Неизвестно к чему мужчины пришли, но содержание "гостя" остается в силе.

— И пока ты вдовий статус на замужний не сменила, помни о том что кровать твоя свободна от мужчин должна быть, — строго перевел он взгляд с меня на Радима.

Я как-то неосознанно отшатнулась от мужика и вся мурашками от страха покрылась. По всем законам мне придется супружеский долг выполнять со столяром. Жену для детей берут, а я боюсь. Помню как мне постоянно больно было и как Прохор чисто механически всю процедуру исполнял, а я потом плакала пока не усну.

Зато я была рада беременности, потому что повитуха запретила меня трогать "пока святой дух в теле земном не укрепиться".

Только вот взгляд Тихона мне совсем не нравился. Липкий, противный будто он что недоброе задумал. Бесы в его глазищах пляшут.

Надо обережный ритуал провести. Духов о защите усиленной попросить.

— Ну, здравы будьте, — тяжело вздохнул староста и подтолкнул Тихона к крыльцу. — Гостя покормите.

Я хотела выйти вперед и открыть дверь "дорогому гостю". Но меня загородила широкая спина. Пришлось Тихону самому двери себе отворять.

А там девочки в сенцах стоят и пыль невидимую вытирают. Они прекрасно делали вид, что им не был интересен наш разговор, но увидев гостя дорогого, звонко засмеялись.

— Деревня где бабы счастливы - хорошая деревня, — ухмыльнулся мой жених.

А я удивилась его многословию.

Увидела, как Ульяна увлекает дочку игрой с лошадкой. Та подпускает к себе незнакомую тетю. Девочки бросились привечать Тихона, а Ульяна взглянула на Радима и меня и улыбнулась.

— А куда вы нашу Семиславу повезете? — ох, и любопытная девица растет.

— Кондрашовка, — опять немногословный и односложный ответ.

У девицы глаза заблестели, а на лице такое сияние появилось, что я заподозрила ее в неладных намерениях.

— Староста недалеко должен был уйти, — пробормотала она и отдала игрушку Марьяне. — Можно отойти? — она посмотрела на Радима и, когда тот кивнул, бросилась прочь из дома. Я увидела в окно, как она бегом пересекает двор и вылетает за калитку.

— В содержанки идет просится к нам, — прошептала и посмотрела на Радима.

Проигнорировала взбешенный взгляд кушающего гостя.

Жених вопросительно на меня посмотрел и прищурился.

А я вот поняла его молчаливый вопрос подсела к мужчине ближе, чтобы любители подслушать куском не подавились.

— Она от жениха отказалась, — зашептала я куда-то в плечо мужчины.

Тот склонился и я ощутила как щекотит его борода мою щеку. Хи-хи, забавно.

— Она знала, что тот на кулаки охочь и свадьбу расторгла. Ленту ему перерезать не дала. Ножницы тупые подсунула. Теперь ее никто замуж брать не хочет, говорят что слишком норовистая лошадка.

Радим повернулся ко мне так что наши глаза теперь были на одном уровне и я ощущала тепло его дыхания своим носом. Странное единение и ощущение близости родного мне человека накатило на меня. Будто всю жизнь с Радимом под одной крышей живу и столько же прожить желаю. Теплом по сердцу разлился его взгляд.

В тоже время он вновь будто спрашивал у меня зачем нам такая непокладистая приживалка.

— Она на содержание у своей сестры ходит. Там ее служкой своей сделали, но она очень рукастая. И ничего не боится. Даже со мной всегда общалась и здоровалась, а не плевала через плечо. А я тоже свободолюбивая и вдовий статус распробовала, — важно сообщила я и услышала тихий смешок от мужчины. — Тебе, конечно, думать надо - нужна она в твоем доме или нет. Но в округе ее никто уж точно в жены не возьмет. А Кондрашовка далеко, так что я даже не знаю где она находится. Может, ей там жених найдется, — пожала я плечами.

Ульянка девка хорошая и смелая. Она всегда в открытую у меня просила наговор. Не боялась злых языков и приходила в мой дом не под покровом ночи. Веселила меня местными сплетнями и была жизнерадостной девушкой.

Я была не против знакомого лица на чужой стороне. Ульяна в этом смысле меня устраивала. Поняв что Радим ей не под силу, она теперь найдет другую цель для дружбы. А мне будет приятна ее компания.

Конечно, если хозяин захочет брать в свой дом лишний голодный рот.

Я посмотрела на Радима, но тот следил за Тихоном и кажется забыл про Ульяну.

Девочки вновь разбежались кто куда. Я же решила что мне не нравится просыпаться под чужое недовольное бухтение. Поэтому распустив всех по делам, я оставила Тихона и Радима наедине. Не хочу лезть между мужиками - еще получу чей-то кулак в нос. Пусть сами выясняют чей хвост длинее.

Забрав дочь, я пошла в лес за травками, да ягодками. Медленным шагом я брела мимо стволов деревьев чтобы Марьяша успевала за мной. Та отвлекалась на фигурку лошади в своих руках и пыталась скакать ей по валежнику.

6

— Сам ушел ваш Тихон, — отчиталась я старосте.

Тот прищурился, разглядывая меня, и улыбнулся. Неужели заметил, что я постаралась нарядиться получше? Даже янтарные бусики достала и браслеты.

Ну и пусть смотрит. Сам меня в невесты записал. Вдовой я старалась не привлекать к себе внимание, но теперь у меня даже повод появился цацками сверкнуть.

— Надеюсь, неприятностей он чинить не станет нашей деревне.

Я пожала плечами. Чего не знаю, того не знаю.

— Иди во двор, чего покажу, — внезапно поманил меня староста.

Я вошла в калитку. Из избы, держась за стену выползла Вета. Она мне рукой помахала и улыбнулась.

Я ей ответила, а Хозяину терема поясно поклонилась, чтобы показать духам дома свое расположение старосте.

Мужик меня к сеновалу повел и указал на знакомый мне обоз столяра.

— Вчера выкуп за тебя принес, подарок старшему, — довольно заговорил мужчина.

Я поняла. У меня ни отца, ни брата - нет, поэтому мой старший - это староста. Раз он улыбается, значит доволен подарком жениха. Вот только, все настолько быстро происходит, что я едва успеваю новость за новостью воспринимать.

— А сегодня приданное твое привез. Смотри какой воз большой, — я смотрела на телегу и хмурилась.

Страшно мне новую жизнь в замужестве начинать.

— Как твой старший, приказываю тебе сверток крайний взять и к завтрашней свадьбе готовиться, — я вздрогнула и уставилась на мужчину. — Яства уже мои женки начали собирать, за это не сильно переживай, — неправильно растолковал он мой испуг. — Раз Тихон ушел, то можно поторопиться, раз жених такой нетерпеливый.

Меня холодом обдало, а внутри все задрожало. Так скоро снова замуж. Снова терпеть липкие поцелуи и мокрые приставания ради зачатия детишек.

— Весь обоз тебе достанется, да со двора живность какую можешь взять. Из дома только личные вещи. Посуда здесь новая, — он мотнул бородой в сторону повозки. — Мебель кой какая, но он сказал, что в его доме все есть. Только свои тряпки и собирай, а то места нет везти все.

Я склонила голову, поникла плечами и вжалась в мягкий сверток всем телом. У меня на лице страх был написан.

— Чего встала? — тронул меня староста. — Иди. Собирайся. Завтра свадьбу справим, а то молодец торопиться домой уехать.

Тут мужчина замер будто что-то вспомнил. И хитро на меня посмотрел.

— Радим к семье Ульянки пошел тоже с откупом. Пока берет ее содержанкой в помощь молодой жене, но она же прыткая. Смотри, а то она раньше тебя понесет и женой его тоже станет, — слова старосты вернули меня из нерадостных воспоминаний.

Хотелось бросить в лицо мужику, что Ульянка столяру больше подходит, пусть ее и забирает, а меня с миром оставит. Но не смогла. Смолчала. Вспомнила, как мы вчера за столом сидели и как тепло мне было от его присутствия.

— А терем мой кому отойдет? — строго спросила мужика и тот быстро погасил свое раздражение.

Не должна я - женщина о таких мужских вещах знать. Тем более, что староста имеет полное право пустыми домами распоряжатся.

Но он будто вспомнил чья я сестра и кто мой дед.

— У бабки Лады в хибарке семья живет с пятью детишками. Девки к тебе в служки постоянно ходят. А парни по деревне помогают, чтобы за чужим столом брюхо набить.

Я задумалась, вспоминая семью. Отец там без одной руки, но как-то на сенокосе умудряется работать. Плюс семья за бабушкой дохаживает и ее без хлеба не оставляет, хотя сами по чужим дворам детей отправляют, чтобы их за помощь кормили.

— Хорошая семья, — кивнула я.

Помогу им наговорами своими. Весь терем на достаток и тепло в семье зачарую. Девочки, тем более, правда хорошие. Мне вон вчера за хозяйством присмотреть помогли.

— Сегодня девочек вместе с Ульянкой ко мне пришлите, — попросила я старосту.

— Сами придут, — усмехнулся тот. — Не в первый раз около тебя кружатся, — улыбка мужчины была доброй и светлой.

Я даже залюбовалась. Хороший у меня старший. Почти, как отец родной.

Действительно, стоило мне подойти к калитке, как меня встретили две девичьих мордашки. Чистенькие, опрятные девицы, хоть и ткань платьев выцветшая, застиранная, а из вышивки только обереги по запирательным отверстиям.

— Пошли к свадьбе готовиться, — поманила я их. — Вещи перебрать поможете.

Девочки переглянулись и сияющими глазами оглядели меня.

— Слухи не врали? — зашептала одна.

— Церковник за вами приехал? — радостно взвизгнула вторая. — Мы на свадьбе побываем?

Я махнула головой.

Понимаю их счастье. Бедных стараются на свадьбу не приглашать - на себя счастье могут перетянуть. Им подавали яства за калиткой, как знак откупа от беды.

Странный современный люд. В бога единого верят, а от духов бедствий откупаются.

Ульянка нашлась рядом с Марьяной. Девочка была счастлива, а увидев меня бросилась ко мне на руки. Обняв и поцеловав дочь, я посмотрела на приживалку.

— Ну, что? Тебя сестра отпустила?

— Еще как! — взвилась девушка. — Столяр резной сундучок с монетками и бусами подарил. Федер сразу и рукой махнул, отправив меня вещи собирать.

Только тут я заметила узел в углу комнаты. Быстро девка собралась в дорогу.

— В сенцы поставь, чтобы глаза не мозолил, — отправила я девушку.

Сама посмотрела на двух притихших девочек.

— Стаскивайте все тряпки в сени. Я там их разберу и кое что вашей семье оставлю. Посуду уже оставляю. Куриц и гусей тоже. За огород тоже спрашивать не буду.

Девочки недоуменно переглянулись.

— Посуду? Огород? — они явно о намерениях старосты не знали.

— Терем вашей семье оставят, но только после моего выезда из деревни, — строго произнесла я.

У девочек глаза загорелись. Они стали оглядываться и смотреть на мой дом уже по другому.

— За работу. Быстро! — строго произнесла я. Девочки бросились в рассыпную по комнатам. — Мне тоже надо занятся чем-то, — тихо шепнула я.

Возле меня Ульяна появилась. Она заглянула мне в лицо и поджала губы.

— Терем не жалко?