Игры богов

ПРОЛОГ

Верите ли Вы в мифы? В существование тех или других сверхъестественных существ, в то, что фантастический, сказочный мир существовал и существует до сих пор? В то, что когда-то в нашем мире жили боги, которым подчинялись стихии и жизнь людей? Верите ли Вы в то, что все невероятные легенды — правда?

Нет? Вот и наша героиня не верила, пока самая не стала частью мифа.

Каждый из вас, хотя чуточку, но слышал об Олимпе и богах, которые его населяли.

Вообще среди всех олимпийских богов и божеств выделяют двенадцать основных. Зевс — верховный бог греков, царь отец богов и людей. Посейдон — бог морей. Аид — властитель Царства мертвых. Аполлон — покровитель искусства. Арес — бог войны. Гермес — вестник богов, покровитель путешественников, торговцев, целителей и воров. Гера — покровительница браков, семей и детей. Артемида — богиня охоты. Афродита — богиня красоты и любви. Афина — богиня мудрости. Фемида — богиня права и справедливости. Гермес — бог кузнечества и огня. Не плохая компания, правда?

Весело и беззаботно живут боги на Олимпе. Три прекрасных богини времени Оры охраняют врата Олимпа и поднимают густую тучу, которая закрывает вход, когда боги спускаются на землю или поднимаются к светлым чертогам Зевса. Ни животное, ни человек не могут попасть туда. Собираясь вместе, боги и богини пируют, наслаждаясь амброзией, которая возвращает силы и дает бессмертие. Жажду боги утоляют благовонным нектаром. Прекрасные Хариты, богини вечной радости, потешают богов своими танцами. Взявшись за руки, они водят танцы, а боги любуются их легкими движениями. Иногда, за кифару[1] берется сам Аполлон и ему подпевают все девять муз[2]. На таких банкетах боги решают все дела, определяют участь мира и людей. Если надоедали музыка, песни и танцы, боги из высоты Олимпа смотрят на землю. Любимейшим зрелищем была для богов война, которая разгоралась то тут, то там.

И вот, представьте, что богам надоело наблюдать за нашим миром, организовывать войны, делая ставки на ту или иную сторону конфликта, и они решили сделать интересней свою игру. Им веселье, а нам что, простим смертным? А нам лишь проблемы, ведь играть боги будут нашей жизнью.

Боги выбрали игрока. О, какое счастье! Под выбор попала простая, неприметная девушка XXІ столетия. И боги решили «А почему бы и нет?»

Жила себе на свете простая студентка, обыкновенного исторического факультета. Жила совсем одна: родители погибли, когда она была маленькой, и близких друзей тоже не имела. Она просто жила, никогда ни за что не соревновалась, плыла по течению, принимая все, что с ней случалось как надлежащее, как то, что должно было произойти. И, возможно, так и продолжала б жить, если бы не захотелось богам поиграть. И как они назвали игру? А никак. Зато основная суть игры состоит в том, чтобы участник выжил. Тогда почему бы не назвать игру «Последний герой»? Ах, да! Это уже где-то было. Нужно название пооригинальней. И пока боги придумывали название, они не задумывались о том, что своей игрой изменят всю жизнь бедной студентки, ее знания, ее веру, ее чувства. Перевернут весь ее мир и заодно изменят свой собственный. Не задумывались о том, что ей, «ребенку асфальта», делать на войне? Как уберечь своя жизнь? Ах, верно! Как и всегда, во всех играх, игроки ведут нечестную борьбу. А чем боги лучшие? Итак, помощь будет, хотя и не такая, какую бы хотелось.

Итак, игра начинается. Герои? Выбраны. Роли? Розданы. Правила? А правил не существует.

Добро пожаловать на игру богов!

Глава 1

— Всем привет! Меня зовут Натаниелла, мне девятнадцать, учусь на третьем курсе университета. Я очень люблю историю, увлекаюсь спортом и танцами. Мечтаю путешествовать по миру.

Снова скучный тренинг на знакомство. Сколько же можно? Это уже пятый за сегодня. Преподаватели, наверное, решили заморить студентов уже в первые дни обучения. Главное — вытерпеть до конца занятия.

И почему обязательно нужно рассказывать что-то о себе? Например, моя жизнь не так уж и интересна, чтобы о ней рассказывать при первой встрече с незнакомыми людьми. Конечно, были и в моей жизни смешные случаи. Например, когда на первом курсе университета мне налили клей на стул, в результате чего пришлось идти домой в юбке в дырочку. Другие студенты смеялись, а мне было безразлично. Или лучше рассказать о моем неудачном эксперименте по изменению цвета волос. Получилось страшновато, представьте цвет переспелого баклажана. Вот с такими волосами я ходила месяц, пока краска не смылась. Ничего интересного в своей жизни не вижу. Жизнь, как жизнь. Как у сотен других людей.

И такие тренинги каждый год, вначале каждого семестра. Лучше бы что-то интересное придумали. Отправили на какие-то раскопки или хотя бы комаров покормить. А главное, почему всегда я? В них что больше «жертв» нет?

Меня снова «попросили» проводить тренинг у первокурсников «для их лучшей адаптации». Как сказал декан, Ирина Сергеевна: «Ты же у нас образцовая студентка, отличница, дисциплинированная, спортсменка». Еще бы прибавила «комсомолка и вообще хороший человек».

Итак, меня зовут Натаниелла. Правда же оригинальное имя? В детстве, когда мои родители были еще живы, они называли меня Натти. Для друзей я просто Ната, хотя они сокращают мое полное имя как хотят. Я студентка исторического факультета, третьего курса университета в моем родном городе. В детстве я мечтала объездить каждый уголок мира, каждую страну и раскрывать тайны прошлого, но со временем эта мечта утратила свою яркость и привлекательность. Среди взрослой современной жизни нет места бессмысленным детским мечтам.

Я отличница на курсе, просто имею много свободного времени и провожу его с книгой в руках. Люблю спорт, когда-то занималась восточными единоборствами, а сейчас просто бегаю по утрам. А то, что я образцовая студентка, это Ирина Сергеевна преувеличила. Нет, я не прогуливаю занятия, не пью, не курю, просто я конфликтую, как не со студентами, так с преподавателями. А с преподавателями у меня все начинается из простейшего. Я начинаю задавать вопросы. Вопрос за вопросом и у преподавателя уже нет ответов, а при обсуждении того или другого исторического события, моя позиция всегда отличается от позиции преподавателя. Меня, даже, однажды отправили к психологу. Так, через полчаса общения со мной, психолог убежал в медпункт с головной болью. А потом меня просто стали игнорировать, и я прекратила задавать свои провокационные вопросы. Учила все по учебнику и на автомате воссоздавала материал из него.

Ура, вот и спасательный звонок. Наконец-то!

Сегодня мои одногруппники решили устроить общий просмотр фильма, в честь начала обучения, внеочередная причина выпить и развлечься. Фильм выбирали девчонки, так как ребят больше интересовали пиво и закуски, а так как девчонки натуры романтические, то выбрали фильм «Троя», с Бредом Питом и Орландо Блумом. Им безразличен сюжет фильма, главное — посмотреть на красавчиков актеров, которые являются секс-символами мира.

Я надеялась, что будет интереснее. Фильм меня, честно говоря, не впечатлил. Думаю, на самом деле все было не так, хотя бы сравнивая с Гомером в его «Илиаде», а вот то, что Ахиллес умер спасая свою любимую, это понравилось. Каждый из нас романтик. Ну, где-то очень глубоко внутри. За любовь умереть не тяжело, главное найти такую любовь, за которую следует умереть.

Оставив своих одногруппников развлекаться дальше, в компании пива и закусок, я зашла еще в библиотеку, чтобы подготовить реферат о Второй мировой войне на понедельник. Завтра суббота. Не сидеть же все выходные, листая книги? Лучше прогуляться пойти. Осень в этом году радует удивительным теплом и богатством цветов.

Когда я вышла из библиотеки, на улице было уже темно. Жила я одна, поэтому спешить было никуда. А хулиганов я не боялась. Лучше они пусть остерегаются меня. Была когда-то у меня встреча с хулиганом. Денег мне не жаль, я с принципа не отдала.

— Деньги, украшения, мобильный, — сказал грабитель таким повседневным тоном, словно спрашивал которое время.

— Извини, я ничего не покупаю и не продаю.

— Отдавай деньги, — разозлился мой грабитель, кажется, даже обиделся. Уже и пошутить нельзя. Он бросился ко мне, я отступила и поставила подножку. Грабитель оступился и проехал по тротуару носом. В итоге, мне пришлось еще и скорую вызывать для хулигана и платить за его проезд в больницу.

Вспомнив «приятное» я закинула сумку на плечо и пошла в направления своей квартиры. Идти оставалось еще около пяти минут, когда я услышала визг тормозов. Я обернулась. Последнее, что помню, это яркий свет.

Глава 2

Я открыла глаза. Странно, ничего не болело, хотя я точно поняла, что меня сбил автомобиль. Белое сияние наполняло помещение. Так, это или больница, или морг, третьего не дано. Я встала на ноги, в глазах все кружилось. Пришлось постоять так минутку. Я снова открыла глаза и осмотрелась. Оказалась я в большом зале — высокие колоны, украшенные золотым рисунком, белые и золотые ткани, двенадцать кресел стоят полукругом. Каждое из кресел имело свои индивидуальные свойства. Три кресла, которые находились посредине, были больше других. Одно из них, с правой стороны от центрального, имело цвет морской волны и было украшено ракушками и жемчугом. То, что слева, было черного цвета, без украшений. Центральное, похоже на трон, было золотым, с красивыми завитками, будто тучки и рисунками молний. Это центральное мне понравилось больше всего. Я едва удержалась, чтобы не подойти и не пощупать, а руки так и чесались.

— Все понятно. Я умерла. Но если я умерла, то где же рай, ну, на крайний случай — ад? И одежду можно было бы получить лучше.

На мне была та же одежда, в которой я вышла из библиотеки — синие потертые джинсы и голубая футболка. Не очень удачный выбор, но я же не знала, что попаду на «тот» свет. А так бы обязательно купила что-то посимпатичнее. Платье, например, которого у меня никогда не было.

Вдруг, в воздухе прозвучал тоненький колокольчик. Через миг в креслах сидели … люди? Черное кресло оставалось пустым. Незнакомцы, мужчины и женщины, со сверхъестественным любопытством рассматривали меня, словно я какой-то неизвестный науке зверек. Захотелось куда-то спрятаться и чем быстрее, тем лучше, главное подальше от этих пронзительных взглядов.

— Э-э-э, привет! — сказала я первое, что пришло в голову, чтобы нарушить молчание, которое, по моему мнению, затянулось. — Скажите, пожалуйста, где я? Я умерла? Правда, же?

Со мной заговорил молодой брюнет, приблизительно лет двадцати трех, с приятными чертами лица и карими глазами. Красивый. Он, как и все другие, был одетый в хитон, одежду древних греков, наподобие рубашки. Я же все-таки историк и в таких вещах разбираюсь.

— Ты не умерла. Ты жива. А место, где ты находишься, называется Олимп.

Все посмотрели на меня, ожидающе.

Мне, что попрыгать из-за того, что я на Олимпе? Олимп. Олимп?! Это он имеет в виду гору Олимп в Греции или место пребывания древнегреческих богов?

— Олимп. А вы, наверное, боги? — это меня рассмешило. Ха-ха-ха, боги!

— Да. Меня зовут Гермес, — представился брюнет. — Я вестник богов, покровитель путешественников, торговцев, целителей, и…

— … воров. Знаю, знаю, — перебила я Гермеса, — Это ты однажды ради шутки похитил у Зевса его скипетр, в Посейдона — трезубец, у Аполлона — золотые стрелы и лук, а у Ареса — меч.

Он замолчал и недовольно на меня посмотрел своими карими глазами. Но через миг недовольство сменилось любопытством и он начал меня откровенно рассматривать.

Гермес? Тоже мне придумал.

А потом я посмотрела на его ноги. И мне стало плохо от увиденного. На обуви брюнета, по бокам, шевелились маленькие золотые крылышки.

Все. Пора к врачу. Галлюцинации наступают.

Я перевела взгляд на всех других «богов» и начала рассматривать их из новой позиции. Если меня не подводит память, за мифами, у каждого из богов есть, так называемая, своя фишка. Например, у Зевса возле трона должен сидеть орел, его вестник. Но кто из них Зевс? Я осмотрела всех. Нету. Так дальше, трезубец Посейдона. О, есть! У мужчины, который сидит в кресле, цвета морской волны. Это что, значит они … Боги? Мамочки! Боги!

— Все. Поверила. Что дальше? Мне на колени падать, или как? — все еще не веря, промолвила я. Ну как в такое может поверить человек из эры новейших технологий и прогресса? Уж быстрее в существование инопланетян поверить можно.

— Ничего не надо делать. Выслушай нас, — промолвил бог, лет тридцати на вид, из центрального кресла. Он был настоящий красавец — аристократические черты лица, прямой нос, а вот синие глаза холодные и безжалостные, но совсем не вызывают страха, даже наоборот, кажутся такими родными. Лицо бога было строгим и грозным, казалось, что он никогда не улыбается. И почему-то мне ужасно захотелось увидеть его улыбку, но я быстро отогнала такие мысли. Взгляд бога меня очень сильно притягивал, по телу разливалось приятное тепло и это настораживало. Из-за какого перепуга, у меня такие ощущения к незнакомому мужчине, да еще и к богу?!

И они, то есть, боги, рассказали. Они выбрали меня для своей игры. Переместили во времени, и я должна, как послушная игрушка, принять участие в игре. У меня просто нет выбора — отказаться я не могу и возвратиться пока домой, в свое время, тоже. Мне нужно выжить в игре и тогда меня возвратят.

— А если я умру, случайно? — задумчиво промолвила я.

— Ты возвратишься в свое время живой. Но не переживай, ты не умрешь, — спокойно сказал «центральный», а в его глазах промелькнул смех.

— Так очень легко остаться живой, если меня не могут убить.

— Тебе не просто нужно остаться живой.

— Не говорите загадками, — таинственность действовала на нервы. Было понятно, что мне не хотят все рассказывать.

— Ты все поймешь потом, — сурово сказал синеглазый бог.

— Но …

— Все! — голос «центрального» прозвучал на весь зал.

Другие боги почему-то испугались и насторожились, а у меня даже ни одна нервная клеточка не умерла.

Они бы слышали, как Дмитрий Юрьевич, преподаватель общей истории, кричит. Тот еще крик! После такого крика не то что нервные клетки вымирают, как мамонты, — студенты седеют, а в лучшем случае просто заикаться начинают.

— Тебе будут сделаны подарки, — продолжил синеглазый, а потом обратился к другим богам. — Кто желает — сейчас может сделать свой дар Натаниелле.

— А откуда вы знаете мое имя? — спросила я, не подумав. Вот точно, что не подумав. Бессмысленный вопрос. Он остался без ответа. «Центральный» бог снова на меня посмотрел, но теперь в его глазах было тепло и нежность.

Вот это у него настроение меняется!

Тут из кресла поднялась женщина высокого роста, с длинными каштановыми кудрявыми волосами и большими серыми глазами. Красивая, одетая в доспехи, поверх хитона. Возле ее кресла стоял щит с изображением змеи.

Что-то такое знакомое? Но я не могла вспомнить, хотя древнегреческая мифология была моей любимой.

— Я наблюдала за тобой, смертная, — промолвила она. — Твоя жизнь наполнена жаждой к знаниям. Я уважаю это. Мой дар тебе — знания. Для тебя будут доступны все знания, приобретенные человечеством, в течение всего существования, и языки мира, в котором бы времени ты не оказалась.

Меня окутало странное сияние серого цвета и исчезло. Хм, я ничего не ощутила. Но сразу же поняла, кто только что со мной говорил. Афина. Богиня мудрости.

— Интересно. Я тоже хочу что-то подарить, — промолвил коренастый бог с черными волосами до плеч и такими же черными глазами, одетый в красные доспехи. Арес. И это так выглядит кровожадный и грозный бог войны? А где черепа, реки крови и другая атрибутика? В моем времени его быстрее бы арестовали за явную бандитскую внешность. Хотя, он довольно симпатичный.

— Мой дар тебе — физическая сила, — промолвил Арес, смотря на меня как-то пренебрежительно. Он что мысли умеет читать?

На этот раз сияние было красного цвета, и я ощутила каждую мышцу своего тела.

— И я тоже хочу, — сказала красивая голубоглазая блондинка. Афродита. — Так, что же тебе подарить? Ага, я подарю тебе … ну, ты самая потом увидишь.

Сияние было розовым и таким сладким. Никаких изменений я не ощутила.

Бог, с центрального кресла, встал. Зевс. Я почувствовала всю его силу и могущество. Наверное, специально так делает, чтобы больше меня напугать. И, в самом деле, почему я не боюсь?

— Зевс, а это правда, что ты у нас многодетный папа?

Ох, язык мой, враг мой. Снова ляпнула, не подумав. Меня же могут здесь просто убить и не заметить этого.

— Натаниелла, отныне ты сама отвечаешь за свои решения и поступки, — сказал бог, не обращая внимания на мои слова. — Твоя цель — выжить. Используй полученные дары и собственный ум и хитрость. Если ты выживешь, тебе будет сделан большой дар, от меня.

— Это я наподобие Пандоры[3], что ли? Надеюсь, сундучок вы мне не дадите. А то, как-то не очень хочется выпустить в мир новый штамм гриппа и так их хватает.

— Смертная, молчи уже!

Если бы Зевс не говорил таким строгим тоном, я бы сказала, что он хотел мне подмигнуть, а в его глазах я увидела смех.

Нет, это все нереально. Я сплю. Точно. Сейчас проснусь. Ущипните меня кто-нибудь, пожалуйста.

Тем временем бог продолжил:

— Игра начинается!

Зевс хлопнул в ладони и меня ослепил яркий свет. Снова. Я почувствовала, что куда-то падаю.

— Боги и богини, начинаем игру. Единственное ограничение — разрешено делать дары Натаниелле, один от каждого желающего, но влиять на ее решение нельзя. Фемида проследит, чтобы это единственное ограничение соблюдалось. Приветствую всех в игре! — сказал синеглазый бог.

Боги исчезли, каждый отправился в своих делах. В зале остался только один бог — Зевс, он сидел на своем золотом троне и думал об этой странной смертной девушке, о заинтересованном и строгом взгляде ее зеленых глаз, о длинных черных волосах, которые на свете отблескивали медным цветом. О Натаниелле, такой хрупкой и красивой, а после дара Афродиты она стала еще красивее. Она понравилась Зевсу, есть в ней что-то такое увлекающее, и ему стало ее жаль. Жаль, потому что теперь она отправлена на войну. Что ее там ждет? У бога возникло непреодолимое желание защитить эту девушку. Такого никогда еще не было, чтобы он кого-то так искренне жалел. Странные чувства. Зевс отогнал такие мысли подальше и исчез в золотом сиянии.

Игра началась.

Глава 3

Ощущения падения и полета были приятными. Человек всегда хотел научиться летать, покорять небо. Пугало только одно, куда я упаду и как сильно будет больно. Падала я недолго, за миг заметила землю, мой полет замедлился, и я упала прямо на юношу, приблизительно двадцати лет, сбив его с ног. Хм, симпатичный. Почти сразу меня подхватили и поставили на ноги. Я осмотрелась кругом. На меня смотрело около тридцати мужчин, одетые они были как-то странно. Мозг отказывался работать, все еще находясь под впечатлением от полета.

Они, что не знают что такое штаны?

Кое-кто из мужчин держал в руках копье, кто-то — меч. Тут поднялся сбитый мной юноша и посмотрел на меня таким взглядом, будто убить хотел, или на крайний случай сильно побить и покалечить.

Ой, какой он хорошенький! Симпатичное лицо с прямым носом и едва пухлыми губами, золотистые, едва кудрявые, волосы до плеч, голубые глаза. Еще немного и влюблюсь.

Как я поняла, упала я на него прямо с неба. Мягко приземлилась. Хорошо, что не убила.

Мужчина, с черными волосами и хитрыми карими глазами, который держал меня за руку, что-то сказал, на какой-то тарабарщине и толкнул меня юноше в руки. Все кругом засмеялись и начали расходиться. Юноша рассмотрел меня (а я вдруг ощутила себя голой), улыбнулся и куда-то потянул.

— Куда ты меня тянешь? Отпусти! — я вырывалась из всей силы, кричала, билась, а он не отпускал, лишь изумленно на меня взглянул и продолжал идти.

Ну, и где сила, которую мне подарил Арес? Так, глюки прогрессируют.

Тем временем юноша привел меня в палатку и что-то сказал. Я не поняла, а потом мне очень повезло — я потеряла сознание.

Так было спокойно во тьме, уютно и беззаботно. Меня окутывали такие приятные ощущения, легкость, не хотелось ни о чем думать, но злая реальность ворвалась в мой мозг и заставила вспомнить все события.

— Ну, и сон приснится же!

Но когда я открыла глаза, то галлюцинация никуда не исчезла. Я лежала на низенькой деревянной кровати в палатке. Палатка была большой. С одной стороны, от кровати, стоял стол. Я заметила там пищу и живот сразу откликнулся ворчанием. С другой — что-то похоже на деревянную ванную, ведро с водой, два сундука.

В палатке я была одна. Сначала я решила поесть, а потом уже думать о бегстве из этого странного места. Я встала из кровати и сделала шаг, что-то звякнуло. Я посмотрела на свою ногу, меня приковали длинной тоненькой цепью. Прикреплена она была в землю возле кровати. Освободиться я не могла. Моя попытка бегства накрылось медным тазом. Я подошла к столу и начала есть. В голове стало проясняться.

Наевшись, я обошла всю палатку. Длины цепи хватало, чтобы сделать два шага из палатки. Когда я вышла наружу, то увидела еще несколько таких самых палаток и сотни поменьше, за ними, на горизонте, виднелась скала. В отличие от моего времени, где была осень, здесь был конец весны, или лето. Никого не было видно, все казалось покинутым. Я возвратилась в палатку и, сев на кровать, начала думать.

Делая вывод из одежды и доспехов, я в Греции, Древней Греции. Интересно, а в какой период? Судя из шума недалекого моря — на побережье. Но какого моря? Если все мои галлюцинации правда то я… Ух, ты! Встречалась с настоящими богами, греческими богами, и была на Олимпе, куда не ступала нога ни одного смертного. Ой, мамочки! Наверное, надо было говорить уважительней, а то нагрубиянила.

Значит я в игре. Главный вопрос — где именно? Надо узнать, но дальше двух шагов я никуда пойти не могу. Расспрошу юношу. Симпатичный он, гад. Он привел меня сюда, значит это его палатка и это он приковал меня. Я что рабыня? Ага, спешу и падаю! Изауру[4] нашел! Так, с этим потом разберемся.

В палатке становилась темнее. Солнце садилось. Я осмотрелась. Кровать одна. И где я буду спать? Он, конечно же, хорошенький, но у меня принципы. Я взяла одеяло, юноша обойдется, и пошла в уголок палатки, подальше от кровати. Свернулась «клубочком», обхватив руками колени. Одеяло было большим, его хватило и постелить, и укрыться. Жестко спать на земле, но к чему только не привыкает человек в экстремальных ситуациях. Чтобы уснуть я попробовала подумать о чем-то хорошем. Вспомнилось детство, мои родные. И я заснула.

Позднее в палатку зашел голубоглазый юноша, он развел огонь в костре, осветив все вокруг. Посмотрел на кровать. Девушки не было. Он осмотрелся кругом и увидел ее в уголке палатки. Она спала, свернувшись «клубочком» и замотавшись в одеяло. Длинные черные волосы рассыпалось вокруг головы, лицо было таким спокойным и прекрасным. Юноша еще несколько минут постоял, смотря на странную девушку. Она упала на него с неба. Как сказал его товарищ — «Дар богов». Юноша снял доспехи, умылся, и устало лег на кровать. Через миг он уже спал.

Глава 4

Я проснулась внезапно, будто что-то меня разбудило. Я осмотрелась, палатка была пустой. На столе снова стояла пища. Потянувшись, я размяла затекшее за ночь тело. Утром я привыкла пробегать несколько километров, а здесь была ограничена цепью, поэтому я обошла палатку несколько сот раз. Двигалась я по кругу, сразу же вспомнилось, как я в детстве каталась на пони. Только теперь я была не всадником, я была — пони.

Наевшись, я снова осмотрела палатку. Было понятно, что вчера здесь побывал и ее хозяин. Хорошо, что не разбудил. Я заметила на кровати одежду, развернула, это был хитон золотистого цвета, длиной до колен. Нет, как-то обойдусь своей одеждой.

Я вышла из палатки. Снова никого. Где-то сбоку шумело море. Я возвратилась назад и решила, пока никого нет, принять ванну. С цепью это было тяжело сделать, но студент, такой человек — всегда найдет выход. Вот, например, можно ли съесть суп линейкой? Нет? А попробуйте принести в общежитие к голодным студентам кастрюлю супа и дайте им вместо ложек линейки, то увидите, как через несколько минут суп исчезнет. Студент обычный — существо находчивое и хитрое, а что наиболее опасно — всегда голодное.

Я заплела волосы в две косы. Сюда бы зеркало. Вместо зеркала я посмотрела в ведро с водой, на свое отражение. От моего вопля вымерло бы целое стадо слонов. Что это со мной? Из отражения на меня смотрела я, но вместе с тем и не я. Меня можно было узнать, но теперь я была просто красавица. Я себя ущипнула. Нет, не сплю. И тут я догадалась. Дар Афродиты.

— Спасибо! — сказала я вслух. В ответ прозвучал звонкий смех и в розовом сиянии появилась сама богиня.

— Ты должна достать мне Зеркало сердца, — четко произнося каждое слово, сказала Афродита.

Я такой наглости от богини не ожидала. Я должна … И никому я ничего не должна. Мало того, что меня закинули в прошлое, ввязали в свою бессмысленную игру, да еще и требуют что-то. И я поймала себя на мысли, что раньше просто выполняла просьбы, хотя и злилась, но выполняла. А теперь я четко поняла, что не хочу больше подчиняться чужим желанием.

— И тебе привет. Зеркало? Сейчас только сбегаю в супермаркет, — я улыбнулась собственной шутке.

— Супермаркет? Что это? — богиня призадумалась.

— Это… Неважно. Узнаешь в будущем. А еще о косметике, моде и о ее последнем писке.

— Ты говоришь странные вещи, смертная, — Афродита надула свои розовые губки, не понимая моих слов.

— Не называй меня — «смертная», — такое прозвище меня сердило.

— А как тебя называть?

— Натти. Называй меня Натти, — сказала я, а то Натаниелла тоже не очень звучит.

— Натти, я не знаю о чем ты говоришь, но ты должна достать мне Зеркало, — пренебрежительно сказала Афродита.

— Это называется: «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что», — процитировала я известное выражение из сказки.

— Почему же не знаю? Знаю что и знаю куда идти, — сказала богиня, мигая своими голубыми глазками.

— О-о-о. Афродита, ты анекдоты о блондинках знаешь? — я хлопнула себя по лбу.

— Что такое анекдот? — изумленно спросила богиня.

— Шутка. Шутки о блондинках знаешь?

— Нет. А кто такие блондинки? — еще удивленнее спросила Афродита.

— Кто-нибудь, убейте меня! — это переходило все границы моего терпения. Теперь я поняла выражение «языковой барьер» и проблему его существования, а еще правдивость анекдотов.

— То ты умереть хочешь? А Зеркало? — богиня посмотрела на меня своими голубыми глазами, полными непонимания.

— Ты что, издеваешься?

— Нет, — добродушно сказала Афродита.

— Так я и поверила. Хорошо, где там твое Зеркало найти? — я согласилась. Спорить с богиней было неразумно, все равно не отцепится.

— Я перемещу тебя туда, а когда получишь Зеркало, позовешь меня, — было видно, что Афродита радуется от души.

— А цепь? Я же …

Я не успела больше ничего сказать. Богиня хлопнула в ладони и меня окутало розовое сладкое сияние.

Оказалась я, наверное, в пещере. Ничего не было видно, где-то капала вода.

— А идти куда? — спросила я вслух сама себя.

— Сюда, — пронеслось в пещере.

— Куда, сюда? Ничего не видно.

— На дно, — был ответ.

— Смешно, — я догадалась с кем говорю. — Ты Эхо — нимфа олицетворение отголоска?

— Да, — ответил звонкий голосочек.

— Помоги мне найти Зеркало сердца, пожалуйста.

— Помогу. Но и ты мне что-то дай.

— А что ты хочешь? — Надеюсь не слона, или Диснейленд.

— Что-то интересное и необыкновенное, — ответило Эхо.

Я призадумалась и порылась в карманах джинсов: двадцать пять копеек, обвертка от конфеты и воздушный шарик. Откуда это все взялась? О, придумала. Если бы я была мультипликационным героем, то сейчас бы у меня над головой засветилась яркая лампочка.

— Эхо? — позвала я.

— Да, — прозвучал ответ.

— Хочешь воздушный шарик?

— Хочу. А что это? — поинтересовалось Эхо.

— Выведи меня на свет, покажу.

— Иди сюда.

— Куда?

— На мой голос.

Ну, я и пошла. Эхо напевало мне какую-то песенку. Я трижды падала, один раз стукнулась головой, и по мне ползал какой-то жук. Наконец-то, я увидела свет. Ха-ха! Свет в конце туннеля. Это была еще одна пещера, но в ее потолке было отверстие, через которое вглубь попадал солнечный свет. В центре пещеры сидело двое — какой-то мужчина, что прятал лицо в тени и маленькая девочка, лет семи, со светлыми волосами, заплетенными в косички.

— Я — Эхо, — сказала девочка, подбегая ко мне. — А ты?

— Я — Натти.

— Где мой воздушный шарик? — девочка заинтересованно посмотрела на мои руки.

— Сейчас будет, — я надула шарик и завязала его. — Держи.

— Какой красивый! — обрадовалась Эхо.

Шарик был ярко красного цвета с рисунком улыбающегося смайлика. Я все еще не могла вспомнить, как он оказался в моем кармане.

— Он мне улыбается! — смеялась девочка.

— Да. Только осторожно, шарик может лопнуть.

— Я его буду беречь, — Эхо нежно погладила шарик.

— Эхо, где мне найти Зеркало?

— О Зеркале спроси у него, — девочка показала на странного мужчину. — Пока.

Эхо исчезла, растаяв в воздухе, вместе с шариком. Я постояла еще несколько минут, а потом подошла к странному мужчине, который так и продолжал сидеть, не обращая на меня внимания.

— Э-э-э, привет. Скажите, где мне найти Зеркало сердца? — сказала я, становясь перед ним, чтобы привлечь внимание.

— Имеешь два варианта, но только один верный, — мужчина поднял голову и его осветил солнечный луч.

— А-а-а! Кто ты? Нет, не говори. Ты — Янус, — сердце испуганно прыгало в груди. — Бог входов и выходов.

— Да, — спокойно ответил мужчина. Наверное, не я первая так реагирую.

У мужчины было два лица. Страшно. Инфаркт был близко. Янус взмахнул рукой и передо мною открылось два входа.

— Выбирай. В одном из них ты найдешь Зеркало, — промолвил он.

— И куда идти? — изумленно спросила я. Это такая помощь?

— Выбирай, — и мужчина исчез.

Легко сказать «выбирай». Человечество столетиями преследовала проблема выбора и почему-то еще до сих пор оно мучится этим вопросом.

Я просто промолвила детскую считалку «Эники-беники» и выбрала правый вход. Возможно, повезет.

Такое могло произойти только со мной. Надо было идти в левый вход. Оказывается, ходить «налево» иногда полезно. Я вышла в просторную пещеру, ее освещал приятный мягкий свет, словно от огня, но самого огня я не видела. Пещера поражала своими размерами. Выход из пещеры был в противоположной от меня стене. Только я начала приближаться, как передо мною появилось странное существо. Оно имело тело львицы и красивое женское лицо.

Сфинкс. Сейчас начнет задавать свою вечную загадку.

— Стой, смертная! Ты здесь не пройдешь без моего разрешения, — прорычало существо. — Я задам тебе вопрос. Даш ответ на него — я пропущу тебя, нет — живой ты отсюда не выйдешь. Что утром ходит на четырех ногах, днем — на двух, а вечером — на трех?

Я сделала задумчивое выражение лица, даже нижнюю губу закусила и нахмурила брови. На эту загадку в моем времени ответ знает даже ребенок.

— Отвечай, смертная!

— Это человек, — улыбнулась я. — В раннем детстве он ползает на четырех, днем — ходит на двух, а вечером, то есть в старости, опирается на палку.

— Ответ верный, — грустно сказало существо.

— А хочешь, я тебе загадку загадаю?

— Да, — Сфинкс заинтересовался.

— Скажи, что в мире слаще всего?

Существо призадумалось.

— Не знаю, — сказало оно, разочарованно вздохнув.

— Это сон. Сон слаще.

— Сон. И в самом деле, — губы Сфинкса растянулись в улыбке. — За интересную загадку, помогу тебе. Что ты ищешь?

— Я ищу Зеркало сердца.

— Ты найдешь его, если не будешь сворачивать с пути, иди только вперед. Но тебя ждет смертельная опасность, она стоит между тобой и Зеркалом. Будь осторожна.

Сфинкс исчез. Вот это помощь. Только еще больше меня запутала. Я вошла в туннель, держась рукой за стену. Вперед, только вперед. Со временем я вышла в еще одну пещеру, но она отличалась от обычных пещер: на полу ковры, под стенами стояли странные каменные статуи. Спиной ко мне стояла женщина. Мое внимание привлекли ее волосы, они шевелились и это были вовсе не волосы, а тоненькие змеи.

— Медуза, — прошептала я. Везет мне на чудовищ. И почему именно Медузу мне повезло встретить? Одна из горгон, создание Подземного царства Аида.

Змеи на голове женщины зашипели и обернулись ко мне. Я мигом закрыла глаза. Если я посмотрю в глаза Медузы, то превращусь в камень, в одну из статуй в ее коллекции.

— Красивая смертная, — прошипело рядом. — Я тоже когда-то была красивой. У меня тоже были такие красивые волосы. Красивая. Из тебя выйдет замечательная статуя. Люблю окружать себя красивыми вещами.

Я молчала и старалась не слушать слов Медузы. Кто мне поможет? Умру ли я после такого? Если умру, то возвращусь ли домой? Наверное, не следует пробовать.

Страх медленно заполнял мою душу, сердце подавало сигнал SOS из неизвестной мне части тела и точно не из пятки, ноги словно приросли к полу пещеры, я не могла сделать даже маленький шаг. Медуза кружила кругом, ее змеи шипели и теребили меня за волосы, за одежду, еще больше вызывая во мне страх. Это напоминало гипноз, какое-то внушение.

— Посмотри на меня, загляни в мои глаза, — ласково шипела Медуза. — Покажи, какого цвета твои глаза. Открой. Посмотри.

С каждым словом Медузы мне все больше хотелось открыть глаза. Поддаться соблазну. Выяснить, какого же цвета ее глаза. Какие они, те глаза, которые превращают человека в камень.

Спасите! Я не хочу стать камнем! — мысленно закричала я, но кто же меня услышит.

— Молодец, открывай. Еще.

Я едва приоткрыла глаза, бороться было тяжело. Я не поднимала головы и смотрела себе под ноги.

— Посмотри на меня, смертная. Посмотри, — нетерпеливо шипела горгона.

Как же я благодарна. Слово «смертная» словно привело меня в чувства. Удалось чуточку освободиться от гипнотического влияния Медузы.

— А не пошла бы ты …, — и я назвала точный адрес, куда бы могла пойти Медуза. — Если бы ты с Посейдоном не обидели Афину, то ты сейчас бы имела свою красоту и нормальные волосы, вместо змей. Что другого места не могли найти, кроме храма Афины?

— Откуда ты это знаешь? — к голосу Медузы прибавилось угрожающее шипение змей.

— Просто знаю, — Ух, ты, то этот миф — правда и Посейдон с этой змееволосой были любовниками. Ну, конечно тогда она не имела змей вместо волос и не превращала людей в камень. — Медуза, пропусти меня, пожалуйста. Я не имела намерения тебя встретить и тем более обижать.

— Посмотри на меня — отпущу, — спокойно и без шипения сказала Медуза.

Что делать? Верить или не верить? Кто не рискует …

Я подняла голову и посмотрела в глаза Медузы. Она зашипела, глаза вспыхнули красным. Обманула. Эх, не пить мне шампанского… Я уже приготовилась окаменеть, но ничего не ощутила. Медуза посмотрела на меня удивленно. Ее глаза снова вспыхнули красным.

— Тебе надо светофором идти работать, — засмеялась я. Между нами упало перо павлина. Значит, мой вопль о помощи услышали.

— Спасибо, Гера, — сказала я, поднимая перо, символ богини, с пола. — Пока.

Я помахала пером Медузе на прощание, которая так и стояла посреди пещеры. Я вошла в очередной туннель, думая, когда это уже все закончится. Это называется сходила за Зеркалом. Как-то многовато приключений на сегодня. Хотя и говорила я с Медузой уверенно и нагло, но теперь просто не могла сдержать дрожания во всем теле. Если бы не Гера — быть бы мне каменной скульптуркой в коллекции Медузы.

Было темно, я все время спотыкалась об камни. Надеюсь, никто из богов не подслушивал мой внутренний монолог, где я высказывала все, что думаю о богах, о том, куда бы они могли пойти и куда засунуть свою игру. В скором времени впереди я увидела свет, нежный и голубой. Я вышла в еще одну пещеру. Она была просторной, вытесанные из камня колоны поднимались к самому верху, из стены напротив бил источник и образовывал неглубокое озеро. Я подошла ближе к озеру. Чистая, прозрачная вода, голубого цвета, а на дне озера лежало зеркало — красивое, с золотой рамой и ручкой, небольшое, величиной с ладонь.

— И это Зеркало сердца? И как его достать? — спросила я сама себя.

Прекрасно. Снова говорю сама с собой. Если буду продолжать в таком же темпе, то шизофрения раскроет для меня свои теплые объятие.

Я притронулась к воде — холодная. Но зайти в озеро — это единый способ получить Зеркало. Я сняла одежду и зашла в воду. Сначала было очень холодно, но чем дальше я заходила, тем горячее вода становилась. Удивительно. К Зеркалу оставалось несколько шагов, а вода доходила мне к подбородку и уже обжигала тело, но не оставляла следов, кожа не изменяла своего цвета. Я быстро сделала последние шаги и нырнула за Зеркалом. Как только я дотронулась до него, вода стала просто теплой, будто в солнечный день. Но когда я возвратилась на берег, стало очень холодно. Я оделась и все равно не могла согреться, зубы стучали. Я присела, согнувшись, стало теплее, взяла в руки Зеркало и начала рассматривать. Обычное, только из золота. Я присмотрелась на свое отражение, но оно исчезло и Зеркало подернулось туманом, оно показывало мне разнообразные картинки.

Ух, ты! Будто кино!

Вот я с мечом в руке. А здесь уже на земле, плачу и меня обнимает какой-то мужчина, лица не видно. А теперь я с книгами в руках, в своем времени, улыбаюсь. А здесь целуюсь с каким-то черноволосым мужчиной, лица снова не видно.

Далее я не досмотрела, мое внимание привлекло шуршание. От стен пещеры пришли в движение какие-то существа — что-то похоже на пауков, но с жалом, как у скорпионов. Величиной существа были мне по колено, они двигались в моем направлении и угрожающе шипели. Я осмотрелась. Убегать было никуда, меня окружили.

Что делать?

Я когда-то читала о том, что человек в экстремальных ситуациях способный на удивительные вещи. Например, перепрыгнуть трьохметровую ограду, убегая от сторожа с дробовиком, имея на спине мешок с украденными яблоками. Я не верила, но после того, что сделала, мое мнение изменилось. Не знаю и не помню как, но я оказалась почти под потолком пещеры, обхватив руками и ногами колону, Зеркало я держала в зубах.

Класс! И как теперь позвать Афродиту?

Существа собрались под колонной, они выпрыгивали друг на друга, уменьшая дистанцию между нами.

Умные заразы!

Я наклонила голову и положила Зеркало между собою и колонной.

— Афродита! — закричала я на всю силу своих легких.

— Чего ты так кричишь? — недовольно сказала богиня, появляясь в розовом сиянии.

— А ты где? — богиня осмотрелась.

— Здесь я, — сказало мое скромное лицо с колоны.

— И что ты там делаешь? — Афродита подняла голову.

— Отдыхаю. Смотрю красивая колона, надо вылезти, — гневно сказала я. — Спасай меня!

Здесь Афродита заметила существ, которые собрались вокруг колоны.

— Ой, какие хорошенькие! — богиня захлопала в ладони.

— Ты их еще поцелуй и обними, — сказала я, но увидев задумчивое выражение на лице Афродиты, крикнула ей. — Они меня убить хотят!

— Они плохо вели себя? Прочь! — громко сказала богиня.

При последнем слове Афродиты существа жалостно запищали и начали убегать. Я осторожно «сползла» с колоны.

— Держи свое Зеркало.

Я отдала богине Зеркало, а она схватила его и начала заглядывать.

— Почему же ты сама не могла его получить? — спросила я.

— Бессмертный не может зайти в воду озера, — промолвила богиня на автомате, вглядываясь у отражение.

— А что оно показывает?

— Зеркало сердца показывает истинную любовь того, кто смотрит в него. А ты что-то видела? — богиня перевела на меня заинтересованный взгляд своих голубых глаз.

— Только несколько непонятных картинок. И я не …

Договорить мне не дали. Афродита хлопнула в ладони и меня окутало розовое сияние. В следующий момент я уже стояла посреди палатки с цепью на ноге.

Остаток дня я просидела возле палатки. Было жарко, но палатка давала приятную прохладную тень. Иногда, то около одной палатки, то возле другой, появлялись женщины. Они посматривали на меня, и исчезали, не подходя. Иногда в поле моего зрения попадал парень, лет двадцати, возможно меньше, похожий на того юношу, на которого я упала. Он долго на меня смотрел, а потом тоже исчезал.

Когда солнце начало садиться, я пошла в палатку, доела остаток завтрака и легла спать. Заснула я быстро, ни разу не подумав о том, что видела в Зеркале, весьма утомилась я от сегодняшних впечатлений.

Юноша зашел в палатку, развел огонь. Девушка спала на том же месте, что и вчера. Одежду, которую он принес, она не взяла. Он положил ее возле девушки. Странная. Точно не местная. Он снял доспехи, принял ванную и лег спать.

Глава 5

На следующий день в палатке появился Зевс в золотом сиянии. Я еще сладко досматривался свой сон, и сияние мне мешало.

— Сгинь нечистая! — Я обернулась спиной к свету.

Меня схватили за руку, с силой дернули и поставили на ноги. Я посмотрела на Зевса гневным взглядом, за то, что он меня разбудил, хотелось ударить его чем-то тяжелым и не один раз.

Помню, однажды студенты, в том числе и я, собрались одной компанией и поехали отдыхать за город, к одногруппнику. Там было так красиво. Дом стоял на берегу озера — чистая, прозрачная вода отражала все кругом, высокие ели, чистый воздух, одним словом, природа. Так вот, друзья решили сходить куда-то утром и стали меня будить. А когда я сонная, то злая как бешеный хомячок, хотя и небольшая, но покусать могу. Я схватила первое, что попало под руку, а это оказалась небольшая настольная лампа, и бросила в своего «обидчика», даже не открывая глаз. Когда друзья возвратились, то долго с меня смеялись. После точного броска лампой, я повернулась к ним спиной и спокойно спала дальше. А Саша, который попал под лампу, ходил с синяком на плече.

Вот и сейчас мне хотелось запустить в Зевса каким-то предметом и желательно тяжелым, чтобы ему было больно. Проблема состояла в том, что ничего не было под рукой. Но мой гнев быстро исчез. Зевс стоял и просто изумленно на меня смотрел. Воображаю, что он видел перед собою — сонное страшное создание с распущенными и запутанными длинными волосами.

— Что тебе здесь нужно? — спросила я, голос после сна был хриплым.

Я прокашлялась и сделала шаг вперед. Цепь звякнула. Зевс перевел взгляд на мою ногу.

— Это, чтобы я не убежала, — ответила я на его немой вопрос, который выражался поднятой бровью. — Ты так и будешь стоять и молчать?

Я попробовала распутать волосы, которые не хотели поддаваться. Зевс хлопнул в ладони — мои волосы выпрямилось и сами заплелись в косу.

Вау! Мне бы так уметь!

— Спасибо! — я удивленно пощупала косу.

Зевс продолжал стоять и молчать. Я с удовольствием рассматривала бога. Красивый, а синие глаза, словно безоблачное небо. Встретив взгляд Зевса, я поняла, что и он меня рассматривает. Я нагло продолжала смотреть ему в глаза, не думая отводить взгляд.

— Что ты хотел? — спросила я. — Ты же не просто в гости зашел, чтобы выпить чашечку чая и спросить как я здесь поживаю?

— Мне нужно, чтобы ты выполнила для меня одну услугу, — промолвил Зевс.

— Нет, вы точно издеваетесь! Сначала Афродита, теперь ты. Ну, хорошо. Какую услугу?

— Достать для меня одну вещь — перстень, — бог продолжал меня рассматривать.

— А у тебя что, мало украшений?

— Это не шутки, смертная, — Зевс начал сердиться. Спокойное расположение духа бога будто ветром сдуло.

— Натти, — исправила я его.

— Что? — бог пришел в изумление, подняв брови и моргнув.

— Не говори «смертная», называй меня — Натти, — как учитель первокласснику объяснила я Зевсу.

— Я буду обращаться к тебе, как захочу, смертная, — насмехаясь, промолвил Зевс, специально делая ударение на последнее слово.

— Тогда я никуда не пойду, — сказав это, я села на свое одеяло.

— Пойдешь, — спокойно сказал Зевс.

Он хлопнул в ладони и мы оказались в большой пещере, кое-где пылал огонь, поэтому было не так темно. Мы стояли на берегу какой-то речки, вода в ней светилась странным зеленым сиянием.

— Где мы? — шепотом спросила я. Почему-то казалось, если я заговорю громче, то произойдет что-то ужасное.

— Мы в Подземном царстве, смертная, — ответил Зевс.

— В Подземном царстве? А это что, священная река Стикс? — иронически спросила я. Ну, не могу я во все это поверить.

— Да, — коротко ответил бог.

По моей спине пробежал целый табун мурашек, а в горле пересохло. Короткому ответу бога я поверила. По речке к нам плыла лодка, с одним мужчиной в плаще, капюшон прятал лицо. Лодка подплыла к берегу.

— Приветствую тебя, великий Зевс, — сказал мужчина неприятным скрипучим голосом. — Что здесь нужно бессмертному?

Капюшон упал из головы лодочника. Я смотрела на белый скелет в черном плаще. Лодочник перевел взгляд на меня, в его пустых глазницах пылал красный огонь.

— А-а-а! — закричала я и подпрыгнула.

— Смертная, — сказал Зевс изумленно. — Ты что делаешь?

— Н-ничего, — ответила я дрожащим голосом.

— Тогда слезь с меня, — сурово сказал Зевс.

Я уцепилась в него как клещ. Когда я закричала, то выпрыгнула на Зевса, обхватив руками за шею, а ногами вокруг пояса. И было неважно, что он бог — мне страшно.

— Мне и здесь хорошо, — сказала я, не желая слезать на землю, ощущая полнейшую защищенность, там, где нахожусь.

Зевс отодрал меня от себя, по-другому это не назовешь и посмотрел очень гневно, но уголки его губ вздрогнули, желая растянуться в улыбке. Бог поставил меня на землю.

— Мне нужно, — обратился Зевс к скелету, — чтобы ты перевез эту смертную на другой берег.

— Она еще жива. Это не по правилам, — скелет снова посмотрел на меня. — Вот когда умрет, пусть приходит.

— Я не хочу умирать, — пикнула я и топнула ногой. — Я жить хочу, долго и счастливо.

Зевс удивленно посмотрел на меня, подняв бровь, но мне это было безразлично. Нужно получить перстень и забираться отсюда как можно скорее. Страх перед скелетом исчез, появилась наглость.

— Харон, — назвала я скелета его именем, — а за хорошую плату перевезешь?

— Перевезу, если плата будет соответствующая, — заинтересовался скелет.

— Зевс, — я обернулась к богу. — У тебя есть какие-то деньги, золотые монеты?

Зевс, молча, протянул ко мне свою руку и раскрыл ладонь. До этого его ладонь была пустой, но теперь там лежало пять золотых монет.

— Ух, ты! Вот это фокус! — изумленно вскрикнула я.

Я взяла монеты и протянула две из них Харону, а другие спрятала в карман.

— Хватит? — спросила я скелета.

— Да, — Харон забрал монеты.

— А где мне искать перстень? — спросила я у Зевса. — И какой он?

— Перстень золотой с черным камнем, а найдешь его в сокровищнице, вторая дверь от входа.

— Ага. А над входом написано: «Lascіate ognі speranza, voі ch'entrate» — «Оставь надежду всяк сюда входящий»[5], — я засмеялась.

— Да. Там написаны именно эти слова, — спокойно сказал Зевс.

— Очуметь можно! — я даже рот открыла. — Данте, что и в самом деле здесь был … будет?

Зевс посмотрел на меня как на сумасшедшую.

— Слушай, а почему ты сам не возьмешь перстень? — спросила я, когда впечатление прошло.

— Это тебя не касается! — в глазах Зевса вспыхнули молнии.

— Ой, не хочешь говорить — не надо, только не смотри так, все равно не боюсь.

Я залезла в лодку к Харону, и мы отплыли. Я обернулась и посмотрела на Зевса, он остался стоять на берегу и задумчиво смотрел на меня.

Через пять минут я уже стояла на другом берегу речки и смотрела на темный вход с надписью. Идти туда не хотелось, но у меня не было выбора, не я выдумываю правила, я лишь игрушка. Я сделала несколько шагов вперед. Земля задрожала, я почувствовала угрожающий рык и передо мною появилось чудовище — Цербер. Как я могла забыть о нем, песик стережет вход.

— Красивая собачка, — прошептала я, не двигаясь.

Цербер был на самом деле очень страшноватым: три головы на одной длинной шее, большая грива из ядовитых гадюк, а вместо хвоста — дракон. Размером пес было как двухэтажное здание.

Цербер склонил все свои головы, рассматривая меня, а потом подошел и, склонив центральную главу, лизнул.

Ощущения просто сказочные. В особенности для тех, кому не хватает экстрима и адреналина. Представьте, что вас с ног до головы лизнули пятиметровом языком.

Я стояла вся в липкой слюне. Сердце подавало сигналы где-то из района левой пятки. Я посмотрела на пса, он присел на передних лапах и весело на меня смотрел, словно щенок.

— Хороший, — спокойно сказала я, страх понемногу исчезал.

Разве можно бояться таких невиновных глазенок. Не такой страшный черт, как его рисуют.

Я подошла к Церберу и погладила его по морде центральной головы, он прищурился, от его удовлетворенного рычания вся пещера задрожала. На земле я увидела палку.

— Принеси!

Я бросил палку как можно дальше, и Цербер весело побежал за ней, а я зашла вглубь и начала искать нужную дверь. Я прошла уже около двух километров и не нашла ни единой двери. В скором времени я вышла в просторную пещеру, посреди нее мужчина катил большой камень на гору. Сизиф[6].

— Девушка, помоги, — обратился он ко мне жалостно.

— Нет. Это твое наказание, — улыбнулась я. Хитрый нашелся. — Не помогу. Чтобы ты снова убежал из Царства мертвых?

Сизиф изумленно посмотрел на меня, забыв о камне, который с грохотом скатился далеко вниз. Сизиф вздохнул и пошел за камнем, заново начиная свою работу.

Я пошла вдоль стены и, в конце концов, нашла нужную дверь. Перстень тоже быстро обнаружился, я одела его на палец, чтобы не потерять. Ничего особенного, обычный перстень. Я покрутила его на пальце и пошла к выходу. У меня было странное ощущение, будто я уменьшилась. Возле двери стояло большое зеркало, и я воспользовалась моментом посмотреть на себя. Но в зеркале я не увидела своего отражения — на меня смотрел леопард.

— Мамочки! Это что, я?

Я подошла к зеркалу ближе, леопард повторил мое движение. Я попробовала успокоиться и подумать. Просто так я не могла стать животным. Что-то сделало меня такой. А что? Перстень…

Я посмотрела на свою руку-лапу, перстень был там. Я стянула его и в тот же миг снова превратилась в себя — человека. Чтобы больше не экспериментировать я положила перстень в карман. Когда я вышла на берег Цербер сидел там, держа в зубах дерево.

И где он его взял?

— Хорошая собачка! Молодец!

Цербер выпустил дерево и подошел ко мне. Я погладила его и пошла к лодке, где меня ждал Харон.

— Возвращаемся, — я отдала скелету монеты, которые остались, и зашла в лодку.

С берега донеслось жалостное скуление. Цербер стоял возле самой воды и смотрел на меня, прижав все свои уши. Мне стало жаль его, но я должна была возвращаться. Зевс стоял там же, где я его оставила. Я сошла на берег, Харон поплыл прочь.

— Держи, — я отдала Зевсу перстень.

— А… — Зевс смотрел на меня.

— С Цербером познакомилась, — объяснила я, ведь была вся в слюне пса.

Зевс взял перстень и надел на палец.

— А зачем тебе оборотень? — спросила я. — Этот перстень имеет магическую силу и изменяет подобие владельца на любую животную, достаточно перекрутить его на пальце.

Зевс не ответил, только с подозрением на меня посмотрел. Он хлопнул в ладони и мы снова оказались в палатке. За солнцем было понятно, что скоро вечер. Я посмотрела на свою одежду. Слюна Цербера засохла и футболка стала твердой, неприятно скребя кожу. Я достала хитон, подаренный юношей, одела его, сняв футболку и оставшись в джинсах, которые было бы тяжело снять из-за цепи.

— Натти, — тихо промолвил Зевс, впервые назвав меня по имени.

Я и забыла что он еще здесь. Хорошо, что когда переодевалась, обернулась к нему спиной. Да и что он там не видел?

— Ты еще здесь? — недовольно спросила я, оборачиваясь к богу лицом.

Зевс улыбнулся и исчез, оставив удивленную меня стоять посреди палатки с футболкой в руках. Это был первый раз, когда я видела улыбку Зевса и должна сказать ему лучше, когда он улыбается. Жаль, что фотоаппарата нет. Такая красивая улыбка с ямочками на щеках.

Вечером я легла спать, думая об игре богов. Какая-то она странная и непонятная. Закинули меня неизвестно куда, да еще и помогай им что-то получать. Странная игра.

Глава 6

В течение двух следующих недель (я делала заметки) все повторялось — я просыпалась, проходила свои «километры», завтракала, принимала ванную и сидела возле палатки. Хозяина палатки я не видела. Он исчезал, когда я еще спала и приходил, когда я уже засыпала. Складывалось впечатления, будто его вообще не существует. Ко мне так никто и не подходил, и не пробовал заговорить. Женщины занимались своими делами: готовили пищу, стирали, носили воду, а тот парень так и продолжал издали за мной наблюдать.

Моя одежда уже не годилась для ношения — футболка брезжила дырами, да и джинсы тоже. А еще говорят «импортная» вещь. Надо было что-то придумать. К моему хитону прибавилось еще два, синего и кремового цвета. Я нагло порылась в сундуке с одеждой своего «хозяина», нашла хорошую, крепкую ткань. Из этого можно пошить одежду. После долгих поисков я нашла иглу, нить и ножницы.

Я быстро справилась с работой. Хитоны превратились на удобные короткие, прямые платья, с разрезами по бокам, чтобы свободно двигаться. Из ткани я пошила короткие шорты. Жарко в штанах. Возник вопрос, как снять джинсы и надеть пошитую одежду. Решение нашлось — чтобы снять джинсы пришлось разрезать штанину на ноге с цепью, а шорты довелось зашивать на себе. Ничего так, красиво вышло. Короткое платье, длиной до середины бедра, с поясом, а под ним шорты, которые выглядывали из разрезов платья при ходьбе. Стильно и скромно. Мне позавидовала бы любая модница.

Остатки ткани я спрятала возле своего уголка. Заплела волосы в косу и стала ждать юношу. Сегодня дождусь. А то будто в прятки играем, да и узнать где я, нужно.

Посидеть спокойно мне не дали. Передо мною появился высокий блондин с золотыми глазами. Аполлон.

— А тебе что нужно? Найти что-то? — недовольно спросила я.

— Откуда ты знаешь, смертная? — удивился Аполлон.

— Ты уже третий бог, который приходит сюда и думаю не для того чтобы просто меня посетить.

— Мне нужно, чтобы ты нашла обруч нимфы Дафны.

— И зачем он тебе? — спросила я. — Хотя, ты скажешь, что это меня не касается. Куда мне к вашим божественным делам? То достань Зеркало сердца, то перстень с черным камнем. Вы что, издеваетесь?

— Нет. Найди мне обруч, а я тебе сделаю подарок, — Аполлон хитро улыбнулся.

— Не надо мне от тебя подарков. Давай перемещай меня. Найду тебе обруч.

Аполлон улыбнулся и щелкнул пальцами. Я оказалась на поляне посреди леса, сбоку протекала речка. Красиво: много зеленые, цветов, пение птиц, мотыльки летают от цветка к цветку.

— И где здесь искать обруч? — спросила я сама себя.

Я обошла поляну, осмотрела каждый кустик, трижды пожалила руки в неизвестном растении и ничего не найдя, села на берегу речки. Склонив голову на колени, я просто стала следить, как течет вода.

Ну, копия сказочная Аленушка. Только братца Иванушки не хватает.

Из воды вышла девушка, очень красивая, с голубыми глазами и длинными русыми волосами. Одежда на ней была сухой. Она посмотрела на меня удивленно.

— Ты кто?

— Меня зовут Натти, — я улыбнулась девушке.

— А меня Дафна, — девушка села возле меня.

— Нимфа? — удивилась я своему счастью, девушка кивнула. — А обруч у тебя есть?

— Есть… Был… Я его потеряла, — нимфа огорчилась.

— А где ты его потеряла?

— Не знаю. Возможно на лужайке. Я далеко от речки отойти не могу.

— Я попробую найти твой обруч, — сказала я, совсем забыв, что обещала этот обруч Аполлону.

— Спасибо, — сказала нимфа, исчезнув в воде.

Я снова осталась сама и еще раз обошла поляну, на этот раз, обминая жалкую траву. На одном дереве, высоко над землей, я заметила большое гнездо. Я решила проверить его, вдруг какая-то птица забрала блестящий обруч в гнездо. Я быстро вылезла на дерево. Недаром в детстве все деревья в парке облазила вместе с соседскими пареньками.

Чего только в гнезде не было. Множество блестящих вещей, обруч тоже был здесь. Осталась единственная проблема — слезть с дерева. Я выглянула из гнезда, где помещалась полностью со своими метр шестьдесят. Высоко.

— Аполлон! — закричала я, надеясь, что бог меня услышит.

— Не кричи, не глухой. — Возле меня возник Аполлон. — Ты чего сюда залезла?

— Обруч искала.

— Нашла? — с надеждой в голосе спросил Аполлон.

— Нашла, но отдам, когда спустишь меня на землю.

Аполлон щелкнул пальцами, и мы оказались на земле. Из воды вышла нимфа. Глаза бога заблестели, когда он ее увидел. Аполлон выхватил обруч из моей руки и пошел к нимфе, но Дафна начала убегать от бога. Я видела в глазах Аполлона любовь. Необычно видеть влюбленного бога. Аполлон почти догнал нимфу, но вдруг Дафна превратилась в дерево, лавровое дерево. Бог подошел и обнял дерево, повесил на одну из ветвей обруч. Он посмотрел на меня, в золотых глазах блестели слезы. Мне было жаль Аполлона, он любил без взаимности.

Вдруг я услышала шелест крыльев. Не успела я обернутся, как меня схватили огромные когти и подняли в воздух. Мою скромную тушку, весом в сорок пять килограмм, похитил огромный орел, а Аполлон даже и не думал меня спасать.

Летели мы долго, очень долго, а эта птица и не думала приземляться. Впереди я увидела горы. Наконец-то гнездо этой птички. Сейчас меня познакомят с семьей, скормят деткам, или просто съедят сами. Но гнезда я не увидела, меня просто скинули на выступ в скале. Орел полетел дальше. На закуску оставил? Я осмотрелась. Убежать не было возможности, я же не альпинист. Сбоку я увидела узенький длинный выступ и решила рискнуть, возможно, там есть безопасный спуск. Прижимаясь к скале, я делала осторожные шаги, пока не добралась к более широкому выступу, чем тот, куда меня сбросил орел.

Моим глазам открылось страшное зрелище. Красивый молодой мужчина, прикованный к скале, измученный, весь в крови.

— Кто ты? — прохрипел мужчина. — Спасайся. Утром прилетит орел.

— Меня зовут Натти, — я подошла ближе. — Орел принес меня сюда несколько минут назад. И как убежать отсюда я не знаю.

Я попробовала освободить мужчину, но цепи были крепкими, хотя не толще нити на вид.

— Тебе не освободить меня. Эти цепи робота Гефеста, их не перервать.

— Значит ты Прометей[7].

Больше с ним мы не разговаривали. Когда село солнце, стало холодно, дул пронзительный ветер. За мной так никто и не появился, хотя я и звала Аполлона. Наверное, он так сильно переживает потерю любимой, что просто не слышит меня. Я спала, прижавшись к скале и свернувшись клубочком. Мне было тяжело так спать, но это лучше, чем Прометею, прикованному цепями к скале.

Утром прилетел орел. Я просто не могла смотреть на то, как он будет изрывать в клочья Прометея, поэтому начала бросать камнями в птицу. После продолжительной борьбы, мне удалось отогнать орла.

— Благодарю, — промолвил Прометей. Я лишь улыбнулась ему. Это меньше всего, что я могла для него сделать.

Этот день мы провели в разговорах. На чудо, я не ощущала ни жажды, ни голода. Чем это объяснить я не знала, но была признательна за такую возможность. Так прошло две недели, я выцарапывала палочки на скале. Утром я отгоняла орла, день проходил в разговорах с Прометеем, а ночью, мерзнув, я спала.

Одного дня появился Зевс. Он не обратил внимания на Прометея, прожигая меня гневным взглядом своих синих глаз.

— А раньше ты не мог прийти? — спросила я бога, оперев руки в бока, но он не ответил. Зевс удивил меня тем, что просто крепко обнял. Это не вмещалось в рамки моего понимания. В следующий момент мы были уже в палатке. Зевс возвратил меня точно в то время, из которого забрал Аполлон.

— А как же Прометей?

— Он останется там, где ему и нужно быть, — холодно ответил Зевс.

— Ты жестокий. Зачем ты его так мучаешь? Безсердеч …, — я замолчала, прежде чем наговорила лишнего. Все-таки с богом разговариваю и не стоит об это забывать, если хочу возвратиться домой.

Зевс подарил мне какой-то непонятный взгляд и исчез в золотом сиянии.

— Бессердечный и эгоистический, — прошептала я, высказывая свои мысли.

Я села ждать на голубоглазого юношу, стараясь просто ни о чем не думать.

Солнце уже давно село и здесь я услышала звуки голосов. Спустя некоторое время в палатку зашел мой юноша. Мой??? Он развел огонь. В палатке стало видно. Юноша посмотрел в мой уголок и пришел в изумление. А то! Я сидела и смотрела на него. При свете огня черты его лица стали более мягкими, нежными, глаза блестели. Ну, просто ангел. Не хватает только белоснежных крыльев.

Он постоял так еще минутку, и ничего не промолвив, стал раздеваться. Ну, не то, чтобы я не видела обнаженных мужчин, будучи студентом и не такое увидишь. Но таких мужнин, я однозначно не видела. Широкая грудь, крепкий пресс, мышцы перекатываются под кожей. Я засмотрелась. Щеки покраснели. Мне должно стать стыдно. Нет, не стыдно!

Я продолжала таращиться на юношу. Он спокойно, не обращая на меня никакого внимания, принимал ванну. Ужасно захотелось присоединиться. Выйдя из ванны, он обернулся куском ткани вокруг пояса и лег на кровать. Юноша выглядел утомленным. Полежал так пять минут, повернулся на сторону и посмотрел на меня. От его взгляда по спине пробежало не одно стадо мурашек, я отвела глаза, завернулась в одеяло и, обернувшись к юноше спиной, попробовала заснуть. Я ощущала на себе его взгляд, но обернутся и посмотреть не отваживалась. Через десять минут я уснула.

Глава 7

Мне снилось мое время. Я в университете. Не выучила нужного материала и меня вызвали к декану, Ирине Сергеевне. И вдруг она во время того, когда кричала на меня, превратилась на гарпию, крылатое чудовище, птицы с девичьим лицом. Я проснулась и открыла глаза. Прямо перед собою я увидела заинтересованный взгляд голубых глаз. Я испуганно села. Юноша сидел рядом и рассматривал мою скромную персону.

Так мы и сидели, смотря друг на друга, когда в палатку вбежал парень, которого я раньше видела.

— Ахиллес[8], ты идешь? — тихо но весело сказал он, остановился на пол шаге, увидев меня и что я не сплю. А тем более перевожу взгляд с голубоглазого на него.

— Иду. — Мой юноша встал и вышел из палатки, потянув за собою парня. — Патрокл[9], ты, как всегда, не вовремя.

Как парень сказал? Ахиллес?… Ахиллес. Ахиллес!!! Ох, ничего себе! Мой юноша — Ахиллес! Великий герой, сын морской богини Фетиды. Стоп! Значит мы под Троей, величественным, красивым и мощнейшим городом в всей Азии?

Ух, ты! Так, что я знаю о Троянской войне?

В голове сразу же промелькнуло сотни информации. Удобный дар Афины.

— Спасибо! — сказала я, надеясь, что адресат меня услышит.

Так, Троянская война. В соответствии с мифом, началось все из того когда Парис, младший сын царя Трои Приама, рассуживал ссору богинь из-за золотого яблока и звания прекраснейшей. Он отдал яблоко Афродите в обмен на любовь красивейшей женщины. Парис похитил Елену, жену спартанского царя Менелая, прихватив и его сокровища. Все забыла Елена — мужа, родной город и свою дочь, ради любви к Парису. Обманутый Менелай, вместе со своим братом Агамемноном, собрал большое войско, которое насчитывало сто тысяч воинов и тысяча сто восемьдесят шесть кораблей и пошел войной на Трою. В той войне принимали участие и герое: Ахиллес, Одиссей[10], Филоктет, два Аякса и много других.

Так. Греки победят. Троя сгорит. Ахиллес умрет.

Ох, и неудачно же я влюбилась. А что влюбилась это точно. Надо же было встретить именно его и влюбиться в «смертника»? Везет, как утопленнику.

Что же мне делать? Сколько у меня есть времени? Так. Думай, думай. Патрокл жив — значит, еще есть время, да и другой «рабыни», кроме себя я не вижу. Значит Брисеиду[11] Ахиллес еще не встретил. О, боги! Я в него влюбилась! Интересную же игру вы придумали. А мне что скажете делать?

«Наслаждайся данным тебе временем» — прозвучал голос. Я узнала голос Зевса.

Наслаждаться? А потом? Остаться с разбитым сердцем и оплакивать Ахиллеса? Так, спокойно, будем решать проблемы постепенно.

Я целый день просидела под палаткой. На этот раз Патрокла я не видела. Вечером пришел Ахиллес. Выглядел он утомленным, весь грязный, в крови. Я подумала, что он ранен, но когда Ахиллес смыл из себя грязь, на его теле не было ни единой раны. Значит правда, то что он неуязвим. А что будет если его пощекочу за пятку? Я улыбнулась собственной мысли.

Ахиллес поел и лег на кровать, лицом ко мне.

Утром я поняла, что могу понимать греческий, значит, могу и говорить. Афина, еще раз благодарю.

— Тебя зовут Ахиллес? — глупый вопрос, но надо с чего-то начинать разговор.

— Так. А ты умеешь разговаривать? — он удивленно поднял бровь.

— Умею. У меня же язык есть.

— Как тебя зовут?

— Натаниелла — ответила я, сердясь, что у меня нет лучшего имени, а чужое называть не хотелось. — Но называй меня Натти.

— Откуда ты? Ты не из этих мест.

— Ты мне не поверишь. Да, я не местная, — а мысленно прибавила: Далеко не местная. — Вот скажи, ты веришь в богов?

— Не очень. Я их не уважаю — безразлично сказал Ахиллес.

— Как это? Твоя же мать богиня? — упс, не нужно было это говорить.

Ахиллес насторожился.

— Откуда ты знаешь?

— Давай я расскажу тебе все сначала.

Я рассказала и о богах с их игрой, и о том, откуда я. В течение моего рассказа Ахиллес молчал, но на его лице эмоции изменяли друг друга: недоверие, насмешка, удивление.

— То ты с будущего? — с улыбкой спросил Ахиллес.

— Да. Еще и из далекого.

— Трудно верится.

— Если хочешь, можешь не верить.

Мы сидели, молча минут десять, продолжая смотреть друг на друга.

— Я рабыня?

— Что?

— Я — рабыня? Ну, из-за того, что я прикована цепью. — Я показала на свою ногу.

— Нет, ты не рабыня. Это для того, чтобы ты не убежала.

— Я не убегу, — уверенно сказала я. Куда же я от тебя убегу. Я привязана крепче, чем этой цепью.

— Я подумаю, — сказал Ахиллес, улыбаясь.

— Не веришь?

Ахиллес не ответил.

— Если я не рабыня, то кто же я?

— Ты мой подарок.

— Подарок?!

— Да. Ты упала с неба мне в руки, — спокойно ответил Ахиллес.

— Во-первых: не в руки, а на тебя; во-вторых: я не подарок и ты не мой владелец! — сказав это, я поняла, что цепь он не снимет. Язык мой — враг мой.

Ахиллес только улыбнулся, я рассердилась и, повернувшись к нему спиной, попробовала заснуть.

На следующий день мы не разговаривали, только взглядами перестреливались. Он — насмехаясь, я — гневно.

В следующие несколько дней не происходило никаких боев. Воины скучали. Вечерами, возле костра, они напивались и развлекались с женщинами. Ахиллес тоже пропадал там. Он же вожак войска мирмидонян, своих воинов, сын царя.

Одного вечера Ахиллес остался в палатке, и я решила прекратить игру в молчанку первой.

— А сколько вы уже под Троей?

— Девять лет. А что? — было видно, что Ахиллес радуется, что я уже не молчу.

— Да так. Просто интересно.

Девять лет. Остался год. А потом он умрет.

— Скажи, а тебе нравится воевать?

— Я — воин и хочу геройской славы. И да, мне нравится воевать.

— А за что ты воюешь здесь? — меня разозлило это. Как он не понимает, что умрет? — За ревнивого мужа, который не уследил за своей женой? Разве это стоит жизни стольких людей?!

— Я воюю за честь. Елена убежала с любовником, этим она унизила Менелая, выказала пренебрежение, — Ахиллес начал сердиться. — И не тебе судить, за что я воюю.

— Значит, ты хочешь умереть за месть, за ревность? Ведь, какая здесь честь? Ты за это хочешь умереть?

— Все мы когда-то умрем. И я тоже, — спокойно сказал Ахиллес.

— Я знаю, что все мы смертные. Но за что ты хочешь отдать свою жизнь? Спроси себя, что достойно того, чтобы за него умереть.

— Это неважно. Но меня будут помнить как героя.

— Тебя будут помнить, — сказала я тихо, в моем голосе звучала грусть. — Будут помнить.

Больше мы не говорили. Я отвернулась от него и заснула, все еще сердясь.

Ахиллес еще долго лежал без сна и думал над словами Натти. В них было определенное значение, над которым он раньше не задумывался. И в самом деле, за что он воюет? За честь? Но где же здесь честь? Менелай желает мести, а его брат Агамемнон — власти. То за что можно отдать своя жизнь?

Глава 8

Следующий день не принес ничего радостного. Я снова провела его в полнейшем одиночестве. Ближе к вечеру, я вышла из палатки. Ахиллес снова где-то пропадал. Хотелось извиниться за свои вчерашние слова. Я обвела взглядом лагерь ахейцев[12] и заметила, что трое воинов, с улыбками на лице, меня неоднозначно рассматривают. Я убежала в палатку. Вслед за мной, через миг, вошло трое воинов. Было понятно и без слов, зачем они пришли.

Где же Ахиллес?

Я оглянулась в поисках хоть какого-то оружия, но ничего острого или режущего не было. Ахиллес все оружие спрятал в сундук, чтобы я не убила себя. И как он мог такое подумать? Паника нарастала. Один из воинов схватил меня, повалил на землю и зажал мне рот одной рукой, а другой держал мои руки за председателем. Еще один присел возле меня. Я выкрутилась и ударила его ногой, он отлетел будто перышко. Где у меня взялась такая сила? Арес. Но я все равно была слабее, чтобы освободиться от других, да и цепь мешала. Воин, который упал, встал, выругался и приказал держать меня за ноги, а сам начал раздеваться.

Ой, мамочки!!!

Я вывернула голову и укусила руку, которая зажимала мой рот, а потом закричала на всю силу своих легких.

— Ахиллес!!!

Меня ударили, я ощутила вкус крови в рту. Все другое помню как в тумане. Помню, как в палатку вбежал Ахиллес и увиденное его рассердило. Он бросился к воинам.

Один против трех. Но это же Ахиллес. Мой Ахиллес.

Далее не помню ничего. Я упала в объятие спасательной тьмы.

Ахиллес сидел возле костра со своими воинами. Они пили вино и смеялись. Кто-то рассказывал историю о своих приключениях. Как вдруг прозвучал испуганный женский крик.

— Ахиллес!!!

Кричала Натти. Ахиллес изо всех сил побежал к своей палатке. Когда он забежал внутрь, то увидел на земле Натти и трех воинов возле нее. Один из них держал ее руки, второй — ноги, а третий склонился, чтобы снять с Натти одежду, сам воин был раздет. Увиденное рассердило Ахиллеса. Как они посмели прикасаться к моей Натти? Воины были из войска Агамемнона, брата Менелая. Агамемнон возглавлял все войско греков, но это не остановило Ахиллеса. Он и раньше пренебрегал Агамемноном. Еще по дороге сюда тот принес в жертву богам собственную дочь.

Недолго думая, Ахиллес ударил воина, который склонился над Натти, убив его одним ударом, того что держал ноги Натти — заколол мечом, а последнего воина он только покалечил, переломав ему руки.

— Передай другим, чтобы даже не думали приближаться к ней! — гневно промолвил Ахиллес и выбросил воина из палатки.

Ахиллес поднял на руки Натти, в палатку забежал Патрокл, который услышал шум. Увидев Натти без сознания и двух убитых воинов, он без слов понял, что здесь произошло.

— Позови кого-то, чтобы здесь убрали, — промолвил Ахиллес.

Патрокл лишь кивнул и вышел из палатки.

Ахиллес сел на кровать, не выпуская из рук Натти.

— Мой Ахиллес … — прошептала девушка.

Ахиллес улыбнулся. Вот за кого не жаль отдать жизнь. Ему действительно стала очень дорогой эта странная девушка, которая так часто злила его своим поведением. А ее одежда? При одном взгляде на нее, ему хотелось затащить ее в кровать. С другой женщиной он так бы и сделал. Но не с Натти. Ему хотелось взаимности. Он дал себе слово, что ничего не сделает без ее согласия. Он продолжал улыбаться, смотря на девушку, которой теперь принадлежало его сердце. Без борьбы он с радостью проиграл.

Глава 9

Я пришла в себя. Было приятно и уютно. В палатке горел огонь, значит еще ночь. Я хотела шевельнуться, но меня держали чьи-то руки. Руки? Я вспомнила все события вечера и попробовала вырваться. Меня прижали сильнее.

— Ш-ш-ш. Тише. Успокойся, — промолвил голос Ахиллеса.

— Они … они … — это все, что я смогла сказать, горло душили слезы.

— Они больше тебя не обидят. Никогда.

Я расплакалась. Плюнула на все и, уткнувшись в грудь Ахиллеса носом, дала волю слезам.

— Тебя никто никогда не обидит. Даже я. Даю слово, — тихо промолвил Ахиллес и погладил меня по главе.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Столько заботы и нежности. И я сделала первую ошибку. Нет, уже вторую. Первая: я влюбилась в него. Я поцеловала Ахиллеса. Как можно было не поцеловать, когда он так близко и беспокоится обо мне. Ахиллес замер на миг, удивленный моим поведением, а потом ответил на поцелуй. Нежно, не спеша. М-м-м, приятно. Но когда его руки потянулись развязать пояс моего платья, это меня быстро привело в себя.

Эту границу я не желала переходить. Хоть кому я вру, желала, но не хотела ее пересекать. Если я с ним пересплю, то как буду жить дальше? Когда он погибнет, а я возвращусь в свое время, буду ли я жалеть о том, что сделала или что не сделала? Поцелуи объятия, но ничего больше.

Я освободилась от его рук и отбежала на несколько шагов. Цепи не было.

— Извини, — Ахиллес понял, что вызвало мою реакцию. — Я не сделаю ничего без твоего желания.

Как же я тебя люблю! Всем сердцем.

Я увидела на столе нож. Как там говорил Зевс: «Умрешь и возвратишься в свое время живой»? Ну, что же, вперед, пока я не сделала еще больше ошибок. Пока не влюбилась сильнее. Я ухватила нож и замахнулась, направив лезвие в сердце. Прежде, чем Ахиллес понял что происходит, я со всей силы ударила ножом себя в грудь. Ахиллес подбежал ко мне, а я стояла и изумленно смотрела на рукоять ножа. Это все, что осталось. Лезвие сломалось об мою кожу, не оставив на ней ни одного следа.

— Но как? — я показала Ахиллесу рукоять ножа.

Он посмотрел на остаток ножа, а потом на меня. В его глазах промелькнула догадка. Он вытянул свой меч и с силой провел лезвием по моей руке. Я отскочила от него с испугом смотря на свою руку, но ни крови, ни пореза, я даже боли не ощутила.

— Еще раз, — я подошла к Ахиллесу и протянула руку.

Он провел лезвием меча по моей руке еще раз. Ничего.

Вот что имел в виду Зевс, когда говорил, что я останусь живой. Но что тогда означает «выжить»?

— Ты такая же, как и я, — Ахиллес выпустил из рук меч. — Неуязвимая.

Я молчала, не зная, что сказать, радоваться или нет.

— Я никогда сделаю тебе больно, — сказал Ахиллес. — Никогда не прикоснусь без твоего разрешения.

Это меня рассмешило. Он что даже за руку подержаться будет просить мое разрешение?

— Обнимать и целовать можно, — улыбаясь, сказала я. — Но не больше.

Я подошла и обняла его. Ахиллес стоял и колебался, но потом обнял меня, крепко прижимая к себе.

Натти уснула, завернувшись в одеяло, в своем уголке. Ахиллес еще долго лежал и смотрел на девушку. «Неужели она и в самом деле „Подарок богов“? Но за что? Чем я заслужил такой дар?»

Ахиллес верил в существование богов, его мать — морская богиня Фетида. Но он не верил в них, в их силу и тем более заинтересованность людьми. Какими могут быть боги, если они принимают человеческие жертвы? Но при взгляде на Натти он был признателен за такой подарок.

А на морском дне грустно улыбалась богиня Фетида. Именно она направила Натаниеллу, чтобы она упала на Ахиллеса.

— Сын, это мой тебе дар. В последний раз в жизни узнай настоящее счастье. Хотя и недолго.

Глава 10

Всю следующую неделю я тренировалась. Ахиллес взял за цель научить меня обороняться. Каждый вечер я только то и могла, что дойти к своей кровати (а теперь у меня была своя кровать, в моем уголке палатки) и, упав, заснуть. Ахиллес учил меня вправляться с мечом, копьем, стрелять из лука. Благодаря подаркам Артемиды и Ареса, мое обучение проходило легко, я быстро осваивала навыки боя, но утомлялась страшно. Также мы занимались ближним боем без оружия. Моим экзаменом в обучении должен был стать поединок с Ахиллесом. Если я его перемогу, то тренировкам конец. А как победить великого героя?

Настал день поединка. Даже мои знания восточных единоборств не помогали мне. Ахиллес был умелым воином. Он нанес удар и повалил меня на землю, прижав сверху, руками он держал меня за предплечья. Как победить? Лишь хитростью. Я сделала невинный, влюбленный взгляд, улыбнулась ему, погладила его руку. Ахиллес ослабил свою хватку, смотря на меня удивленно. Рукой я обвила его руку, нежно поглаживая, ногой обхватила его ногу и оттолкнулась другой ногой. Через миг я уже сидела сверху на Ахиллесе, крепко прижимая его к земле. В силе я нему не уступала. Ахиллес изумленно на меня посмотрел и улыбнулся.

— Я победила, — наклонившись, я его поцеловала. — А это — награда побежденному.

— Я согласен проигрывать за такую награду. Но только тебе, — улыбнулся Ахиллес.

На следующий день Ахиллес с войском пошел в бой. Троянцы выступили первыми. Нужно было отразить их наступление. Как я не уговаривала Ахиллеса взять меня с собою, он не соглашался, даже, несмотря на мою неуязвимость.

Я час просидела в палатке, но ждать больше не могла. А если кто-то ударит в его слабое место? Он же умрет. Хотя он и так умрет, но я оттяну это, по возможности, как можно дальше. Я ухватила лук со стрелами и выбежала из палатки. Через полчаса я была уже на месте боя. Троянцы побеждали. Я нашла более высокое место и натянула лук. Одна за другой из моего лука вылетали стрелы, поражая врагов, которые коварно подкрадывались к воинам Ахиллеса, мирмидонянам. Воины Агамемнона мне были безразличны.

Ахиллес дрался сразу с двумя воинами, как разгневанный лев, он наносил удары. Вдруг я заметила еще двух воинов, которые подкрадывались к Ахиллесу сзади. Я натянула лук и выпустила две стрелы, одна за другой. Ахиллес, убив двух воинов, с которыми дрался, обернулся, чтобы отразить нападение двух других, но замер, изумленно смотря, как они падают подкошенные стрелами. Он осмотрел поле боя, ища стрельца, и встретился со мной взглядом. Он улыбнулся, но улыбка быстро пропала. Он подхватил с земли копье и бросил. Я, проследив за траекторией полета копья, обернулась и увидела троянского воина с мечом в руке, занесенным для удара. Воин упал, пробитый копьем. Я посмотрела на Ахиллеса и кивком головы, поблагодарила его. Улыбнувшись, я снова натянула лук.

В скором времени троянцы отступили. Ахейцы возвращались в лагерь. Они обходили меня, удивленно смотря, а я стояла и ждала Ахиллеса. Когда воины увидели в моих руках лук с такими же стрелами, что сражали троянцев, они переглядывались между собою и перешептывались. Только Одиссей улыбнулся и, положив руку мне на плечо, сказал:

— Молодец!

Он видел все, что произошло, да и я дважды ему помогла.

Когда подошел Ахиллес, я сняла с его головы шлем, заглянула в глаза и поцеловала. Все вокруг засмеялись, но мне было безразлично.

Через два дня после боя передо мною, в свете желтого цвета, появился мужчина, одетый он был в кузнечный фартук, поверх хитона. Гефест.

— Приветствую тебя! — поздоровалась я с богом.

— Ты показала себя прекрасным воином. Но воину нужно оружие, — промолвил Гефест и вручил мне меч с золотой рукоятью и блестящим лезвием, два ножа, похожие на трезубец, но среднее лезвие было длинным — тридцать сантиметров, тонким и острым, и лук с стрелами в сагайдаке.

— Его имя Анаклузмос, — бог показал на меч, — это означает стремительное течение. Ножи носят имя Калио, а лук — Максима.

— Благодарю тебя, Гефест.

Бог исчез в желтом сиянии.

Итак, на следующие бои я уже шла вооруженная луком, мечом, сбоку пояса и ножами, закрепленными на голенях ног, одетая в короткое платье с разрезами по сторонам и шортах, с волосами собранным в косу, которую заплетал Ахиллес. Я боролась не за победу ахейцев или поражение троянцев, я боролась за свою любовь и время, которое хотела провести с дорогим мне человеком.

Среди троянцев быстро распространились слухи о девушке-воине, который не уступает силой и умениями самому Ахиллесу, но они в это не верили. Не верили, пока не встречались со мной в бою и не гинули от моей руки.

А на Олимпе боги наблюдали за девушкой, главной игрушкой в их игре.

— А она быстро приспособилась, — промолвила Афина.

— Люди из ее времени мало чего боятся. Я от нее в восторге, — улыбнулся Гермес.

— И какая красавица, — сказал Аполлон.

— Это я постаралась, — Афродита удовлетворенно улыбнулась.

— Она похожа на океан — то тихая и кроткая, а то поднимается бурей, — задумчиво промолвил Посейдон.

— Она достойная чести быть моей спутницей[13], — промолвила Артемида. — Но она связала своя жизнь с этим Ахиллесом.

— Она достойный воин, — потер бороду Арес.

И лишь Зевс ничего не сказал. Он просто задумчиво смотрел на девушку. На ту, что незаметно для самого бога, заняла место в его сердце.

Глава 11

Несколько дней не происходило никаких боев. Мы с Ахиллесом прогуливались по побережью, разговаривая о разных мелочах. Он оказался очень интересным человеком со своеобразным взглядом на мир, своими понятиями и принципами. Мы дошли к скале, которая заканчивалась в море. Мне нравилось стоять на этой скале и смотреть на горизонт. Я привела Ахиллеса до одного из камней в скале и показала то, над чем работала две последних недели (Попробуйте выцарапать в камне что-то, с помощью одного только ножа). Ахиллес подошел ближе и провел рукой по сердечку, вырезанному в камне.

— Что это? — спросил он.

— Это знак любви, — объяснила я, смотря ему в глаза. — Если море не разрушит скалу, то знак будет существовать, пока существует камень.

Итак, я влюбилась, сильно и, наверное, без возврата. Как тяжело знать, что произойдет, ждать со страхом этих событий и надеяться, что все будет хорошо.

Каждый вечер мы с Натти сидели возле костра с моими воинами, веселились, смеялись над рассказами о чьих-то приключениях. Воины приняли ее как равную себе. В ней они больше не видели слабую женщину, которая нужна лишь для того, чтобы согревать постель. Они видели в ней достойного воина.

В войске было несколько амазонок[14]. Агамемнону удалось уговорить их пойти на войну. Одна из них, Илана, постоянно намекала мне, что не против разделить со мной ложе. Она была красивая, высокая с длинными белокурыми волосами, сильная и имела красивую фигуру. Много воинов провожали ее восхищенными взглядами. Я сравнил Натти с Иланой. Они были обе красавицы, но разные, как ночь и день. Высокая, статная амазонка и невысокая, хрупкая Натти. Я был бы не против разделить постель с Иланой, но боялся что это огорчит Натти, которая стала мне очень дорогой. И я дал слово не причинять Натти боль.

Одного вечера, как и всегда, мы сидели возле костра, смеялись, пилы вино.

— … и здесь я его как … — кто-то рассказывал о своих приключениях.

Я сидел и держал в объятиях Натти. Это большее, что она разрешала и еще поцелуи, когда мы были наедине. Сладкие поцелуи. В ее глазах я видел взаимное желание, но в свою постель она меня не пускала.

К нам подошла разгневанная Илана, что весь вечер сидела и наблюдала за нами. Она заявила права на меня. Все воины притихли. Я и за меньшее оскорбление убивал. Где это видано — права на меня? Единый кто мог безнаказанно такое сказать, сидел у меня на коленах. Я хотел прогнать амазонку, но она вытянула свой меч и воткнула в землю возле ног Натти — знак вызова на поединок.

— Что это? — спросила Натти.

— Илана вызывает тебя на поединок, — увидев, что Натти не понимает, я объяснил. — За меня. Поединок до смерти. Победитель заявляет на меня права.

За спокойным голосом я прятал тревогу. Натти невозможно убить, но унижение на глазах всех воинов хуже, чем смерть. А Илана сильная, да и больше Натти. И тогда, что сделают с Натти, когда раскроется ее секрет?

— Я не хочу никого убивать, — сказала Натти.

— Ты отказываешься от него? — Илана показала на меня. — Тогда отойди и освободи мне место. Ахиллес — мой!

— Придержи коней, блонда! — наглый тон Натти рассмешил воинов. Они уже привыкли к ее непонятным и странным выражениям. — Как можно избежать поединка? — обратилась Натти ко мне.

— Никак. Убей или откажись.

— Я не могу отказаться, но и убивать никого не хочу. Она же не враг.

— Илана готова убить тебя без раздумий, а ты ее жалеешь, — я не понимал Натти.

— Влюбленная женщина и не на такое готова, — спокойно сказала Натти.

— Тогда бейся не за меня. Борись за свою жизнь.

— Меня же нельзя убить, — прошептала Натти, чтобы никто не услышал ее слов.

— Тогда, не знаю. Решай сама.

Натти призадумалась.

— Если она победит, то ты выберешь ее? — спросила Натти, смотря мне в глаза.

— Ну … — я не знал, что сказать. Натти первая женщина, которая заставила меня призадуматься, перед тем как ее предать.

— Ш……! Решай! Ты отказываешься? Зачем тебе один. Посмотри сколько вокруг воинов. Каждый захочет, чтобы ты стала его подстилкой! — крикнула Илана.

Ой, напрасно она такое сказала. Если раньше Натти колебалась, то теперь и следа не было от ее нерешительности. Натти встала.

— Какое оружие? — холодно спросила она.

— Нож, — ответила Илана. — Он будет моим.

— Ошибаешься, блондиночка, — сказала Натти, улыбаясь. Я дал ей свой нож.

Две женщины вошли в, образованный воинами, круг. Поединок начался. Илана нападала, а Натти отбивалась и избегала ударов. Она двигалась, будто танцевала лишь ей известный танец. Илана нанесла удар. Натти уклонилась и, ухватив амазонку за руку, повалила ее лицом на землю, прижала сверху и отрезала Илане косу. Это знак унижения. Натти встала и пошла ко мне, оставив амазонку живой. Илана вскочила с земли и замахнулась, чтобы бросить нож в спину Натти. Ощутив угрозу, Натти обернулась и метнула нож. Он попал Илане в сердце. Быстрая смерть. Амазонка, изумленно посмотрела на нож и упала. Натти отвела взгляд от мертвой Иланы, в ее глазах блестели слезы. Никто из воинов ничего не сказал, все тихо разошлись. Я обнял Натти, и мы пошли в палатку.

Глава 12

Одного дня троянцы слишком близко подошли к лагерю ахейцев. Бой был жестоким. Я, израсходовав все стрелы, билась мечом в одной руке и ножом в другой, все время, не спуская из поля зрения Ахиллеса.

Я увидела, как огромный воин ударил Ахиллеса молотом, когда тот отвернулся, отбивая удар другого воина. Ахиллес отлетел на пять метров и потерял сознание. Я знала, что этим его не убить, но так он уязвим. Я поспешила ему на помощь, убила всех, кто приблизился к нему. Остался только воин с молотом. Он был в три раза больше, чем я и точно более сильнее. Я узнала его — Атон, один из сильнейших троянских воинов. Он остановился, не понимая, что на поле боя делает женщина, не амазонка. Я воткнула меч в землю, возле его ног.

— Вызов, — коротко сказала я.

— Принимаю, — смеясь, сказал Атон. — Оружие, где и когда?

— Нож, возле Трои на безопасном расстоянии, за час до заката, сегодня, — ответила я, смотря воину прямо в глаза.

Атон развернулся и пошел. К Ахиллесу подбежали воины, подняли его и отнесли в палатку. Он быстро пришел в себя, даже синяка не было. Я посидела возле него еще немного. Он заснул. Я взяла только нож и вышла из палатки. Меня ожидал поединок. Одиссей хотел остановить меня, но встретившись со мной взглядом, отошел в сторону. Правильно сделал, сейчас я была готова убить кого угодно. Такого гнева я никогда не ощущала, за всю свою жизнь. Когда я стала такой, когда во мне осуществились перемены, я не понимала. Не заметила, когда стала такой жестокой, с холодным рассудком обдумывая убийство.

Я пришел в себя. Хорошо же Атон меня ударил. Натти сидела рядом и о чем-то думала. Я заснул, а когда проснулся, ее уже не было. Выйдя из палатки, я встретил Одиссея, который виновато на меня смотрел.

— Что произошло? Где она?

— Поединок, — ответил Одиссей.

— С кем?

— Атон, — коротко ответил Одиссей.

— Но он же сильнейший воин Трои. Он меня оглушил. Что же он сделает с Натти?! — я бросился к Одиссею. — Почему ты ее не остановил?

— Ты бы видел ее взгляд. Она, как разгневанная львица, перегрызла бы мне горло, и не задумалась бы об этом.

— Когда поединок?

— Скоро.

Когда я прибежал на место поединка, то увидел воинов — троянцев и ахейцев. Они пришли посмотреть на поединок. Я протолкнулся вперед. Посреди образованного круга, один против другого стояли Атон и Натти, оба держали в руке нож.

— Может передумаешь, девочка? — сказал Атон. — Я возьму тебя в своя постель. Не пожалеешь.

— Я не сумасшедшая, чтобы лечь с тобой! А что, ни одна женщина не хочет тебя?

— Они мне надоели. Не люблю когда добыча легкая. Тебя будет интересно подчинить, — улыбнулся Атон. — А когда ты мне надоешь, возможно, отпущу тебя. Побежишь к своим.

— Я быстрее умру, чем покорюсь! — гневно сказала Натти.

Во время разговора они кружили. Атон напал первым. Натти уклонилась и взмахнула ножом. По руке Атона побежала кровь. Он взглянул на рану, а потом перевел на Натти прищуренный взгляд.

— А ты не так проста, как кажешься. Кто учил?

— Наилучший из воинов. Ты ему не ровня, — с улыбкой сказала Натти.

Атон посмотрел на меня.

— Ахиллес? — выплюнул он. — Не знал, что он учит. То ты его подстилка.

— Я принадлежу сама себе, — холодно сказала Натти.

— Знаешь, а я все-таки тебя не убью. Оставлю себе, — Атон улыбнулся. — Приятное из тебя будет развлечение.

— Мечтаний, — холодно сказала Натти.

Их «танец» снова начался. Удар, удар, уклонение, снова удар. На этот раз Натти нападала. Она хотела убить Атона, а не жалела, как Илану.

Атон ударил Натти по ногам, и она упала. Он прижал ее к земле, не давая возможности встать. Я уже ухватился за меч, но меня остановил Одиссей.

— Не надо, — сказал он. — Нельзя вмешиваться в поединок.

Как не нужно? Он сделает ей больно. Моей Натти.

— Привыкай, — сказал Атон, улыбаясь к Натти.

— А что? Мне нравится, — сладко промолвила она.

Это привело в удивление не только меня. Все воины с удивлением смотрели на двух, что лежали на земле в центре круга. Все смотрели, но никто не увидел то, что видел я. Атон изумленно посмотрел на Натти, немного поднявшись на руках, а она ногой обхватила его ногу, рукой обвила его руку, поглаживая. Всем показалось, что она прижалась к нему как любовница, но я знал этот прием. Я тоже на него попался. Атон удовлетворенно улыбнулся. Я тоже улыбнулся, а Одиссей посмотрел на меня как на сумасшедшего.

За миг Атон уже лежал на спине. На его животе сидела Натти. Взмах рукой и горло Атона было перерезано. Все присутствующее воины изумленно охнули.

Натти встала и пошла в мою сторону. В ее глазах не было слез, лишь лед. Холодный и безжалостный.

Мне удалось нанести удар Ахиллесу. Сегодня удачный бой. Осталось отрезать его голову и отнести царю. Я сделал несколько шагов к Ахиллесу, как вдруг подбежала девушка. Она убила воинов, которые уже успели подойти к Ахиллесу, а потом посмотрела на меня. Прекрасная, как самая Афродита, с длинными черными волосами, которые на солнце отдавали медью, такая хрупкая. Девушка воткнула в землю меч.

— Вызов, — промолвила она.

Я согласился.

Что ж, будет весело. Я обязательно сделаю ее своей рабыней, она еще принесет мне удовольствие.

Поединок начался. Я специально злил девушку, в гневе она еще прекрасней. Должен признать, билась она хорошо, даже поранила меня. Когда я понял, кто ее учил, я рассердился. Ахиллес. Неужели она его? Но теперь удовольствие будет еще больше. Было заметно, что Ахиллес переживает за девушку.

Я сбил девушку с ног и прижал сверху. Было приятно ощущать ее под собою.

— А что? Мне нравится, — промолвила девушка нежно и прижалась ко мне, обхватив ногой.

Я был удивлен. Такая легкая победа. Она подчинилась мне. Но через миг я уже сам лежал под ней на земле.

Перед войной оракул[15] сказал мне: «Тебя ждет прекрасная смерть». Я думал, он имеет в виду славную смерть героя. Но теперь я понял. Вот она, моя прекрасная смерть с зелеными глазами.

Последнее, что я увидел в своей жизни — холодная, прекрасная улыбка девушки.

Глава 13

Прошли дни, перетекая в недели, а недели — в месяца. Время неумолимо сбегало.

Уже целый месяц не происходило боев. Тишина перед бурей. Воины развлекались тем, что нападали на соседние поселения и храмы.

Сегодня Ахиллес отправился с воинами разорять еще одно поселение. Мне это не нравилось, но такой устрой воинов.

Они возвратились ближе к вечеру. Я сидела в палатке вместе с Патроклом. Мы разговаривали, я чистила свой меч, а Патрокл — доспехи Ахиллеса. С Патроклом мы подружились очень быстро. Он был как брат для Ахиллеса, которого очень любил. Ко мне Патрокл относился как к родной сестре. Он был очень умным и сообразительным, хотел выйти в бой, но Ахиллес его не пускал. Я знала, что произойдет с Патроклом и охотно дружила с ним. Я отдавала свое внимание ему, зная, что потом будет больно.

В палатку вошел Ахиллес и ввел за собою женщину со связанными руками. Я никогда ее не видела, но узнала.

— Натти, знакомься, это … — начал Ахиллес, а Патрокл, тем временем, убежал из палатки.

— Брисеида, — завершила я вместо Ахиллеса.

— Ты знакомая с ней? — пришел в изумление воин.

— Нет, — я говорила спокойно.

Только не показывать своих эмоций, не показывать.

Ахиллес стоял и удивленно на меня смотрел. Я взяла нож и подошла к Брисеиде. Женщина меня испугалась. Красивая, длинные темные волосы, карие глаза. Не ревнуй. Ты знала, что она появится. Знала. Я приветливо улыбнулась и разрезала веревку на ее руках. Теперь и она удивленно на меня смотрела.

— Проходи. Садись. Ты голодная? — мой голос был спокойным и радушным, ни одно слово не выказывало боли, что наполняла мою душу.

— Да, — несмело промолвила Брисеида.

— Иди. Садись. Кушай, — сказала я, показывая на стол.

Брисеида подошла к столу и стала жадно есть. Ахиллес улыбнулся и вышел из палатки.

Больше мы с Брисеидой не разговаривали. Я начала собирать свои вещи. А она лишь изумленно наблюдала за мной.

Я не буду жить здесь. Я же знаю, кого он выберет.

Когда-то меня посетил Гермес, с его крылатой обувью. В отличие от других богов, он не просил меня что-то достать, мы просто разговаривали. Он хороший собеседник. Гермес тогда сказал: «Историю не изменить. Внести незначительные коррективы — да, а изменить ход событий — нет. Кто должен умереть — умрет, раньше или позже».

Итак, я не буду мешать истории. Мое время здесь уплывает. Надеюсь, я возвращусь в свое время, когда война завершится.

Когда Ахиллес возвратился, он не увидел, что я собрала вещи. Оставив Брисеиду одну, мы, как и всегда, пошли к костру. Мы веселились, смеялись, а потом возвратились в палатку. После поединка с Атоном я переселилась в кровать Ахиллеса. Мы просто спала в одной кровати. Я любила Ахиллеса, но последней границы не переступала. А он дал слово, что без моего разрешения ничего не сделает. И он сдержит свое слово. Я знаю. Я прижалась к нему, обняла. Ахиллес тоже обнял меня, не заметив слез на моих щеках.

Я проснулась рано утром, освободилась из объятия Ахиллеса, взяла свои вещи и вышла из палатки. Все еще спали, лишь кое-где кто-то разминался после сна. Я выбрала место для своей палатки и начала ее ставить. Из этого места был хорошо виден почти весь лагерь и палатка Ахиллеса, а если обернуться — то было видно море.

Палатка была небольшой, но мне места хватит. Долго я здесь не пробуду. Приблизительно три месяца осталось до конца войны, а потом я возвращусь домой. Надо радоваться, но сердце обливается кровью.

Я зашла в свою палатку и разложила вещи. Взяла оружие. Сегодня идем в бой. Как и всегда, буду оберегать воинов Ахиллеса и его самого. Хочу запомнить каждую черту его лица, провести с ним больше времени.

Я вышла из палатки, и чуть не столкнулась с разгневанным Ахиллесом.

— Почему ты ушла?

— Я не буду вам мешать. Так будет лучше. — сказала я спокойно, насколько могла. Только не заплакать.

— О чем ты говоришь? У тебя есть кто-то другой? — голубые глаза горели гневом.

— Нет. Я просто лишняя. Ты же это знаешь, — я положила свою руку ему на сердце. — Она же тебе нравится?

— Но и ты мне нравишься, — сказал Ахиллес.

Не такой ответ я хотела услышать. А на что я надеялась? Он никогда не говорил, что любит меня.

— Видишь, она тебе нравится. А я просто так — увлечение. Ты ей тоже нравишься. Я видела, как она на тебя смотрит.

— Но, ты … тебе больно, — его гнев исчез. Ахиллес смотрел на меня обеспокоенно.

— Больно. Но боль пройдет. Главное, чтобы ты был счастлив, — хотя и ненадолго, мысленно прибавила я. — А я? Я скоро возвращусь в свое время.

— Снова ты об этом. — Ахиллес так и не поверил, что я с будущего.

— Все. Ни одного слова больше. Будь с Брисеидой. А сейчас нас ждет бой.

А тебя еще впереди проблемы с Агамемноном, потеря Патрокла, поединок с Гектором[16] и … смерть.

Я вздохнула. Ахиллес хотел еще что-то сказать, но я только покачала головой и он, промолчав, пошел в свою палатку.

Нам удалось оттеснить троянцев, и они спрятались за стенами Трои. Вечером воины собрались возле костра. Были все, кроме Ахиллеса. Мы пили, ели, смеялись. Кое-кто из воинов хитро посматривал на меня, зная всю историю с Ахиллесом и Брисеидой. Только Патрокл грустно смотрел на меня.

Одиссей рассказывал красивую легенду о любви.

— Когда-то давно жили на свете парень и девушка. Юноша очень любил девушку и не переставал постоянно доказывать это. Он выполнял каждую прихоть девушки, каждое ее желания, он любил ее сварливый характер и гневные речи, ловя каждое слово, которое слетало с ее уст. Он любил ее так сильно, что был согласен соревноваться с самыми богами. Боги, услышав такие слова по отношению к себе, решили жестоко наказать парня за дерзость.

Однажды, когда девушка молилась в храме, умоляя богов подарить ей бессмертие, она услышала голос, который сказал:

— Если принесешь в жертву жизни своего любимого, ты получишь бессмертие.

Глаза девушки вспыхнули радостным огнем. Так легко получить желанное. Она рассказала все юноше, он согласился, не раздумывая. Ведь он был готов на все ради своей любви.

На следующий день юноша лежал на жертвенном алтаре, над ним склонилась девушка с ножом в руке. Ее рука дрожала, и девушка не могла нанести удар.

— Я помогу, — сказал юноша, обхватывая рукоять ножа своими руками и с силой нанося удара в свою грудь.

Девушка получила бессмертие, она получила желанное, ни разу не вспомнив того, кто для этого пожертвовал свою жизнь, с улыбкой на лице.

Боги, увидев безграничную любовь юноши, его бесстрашный поступок, дали ему второй шанс на жизнь, забрав из сердца любовь к девушке. Юноша жил и имел шанс полюбить снова.

Девушка получила бессмертие, но не вечную юность. С течением времени она состарилась, все злые поступки оставили на ее внешности свой след. А потом она просто превратилась в пепел.

Еще долго все помнили бесстрашный поступок любящего сердца юноши.

Одиссей закончил рассказ, а я все думала над одними единственным вопросом: «На что способна я, ради любви?»

Я сначала испугалась, когда меня забрал воин, в качестве трофея, но со временем он мне понравился. Он относился ко мне не как к рабыне. Я удивилась, когда в его палатке увидела девушку. Она была странно одета, но очень красивая. Как я потом поняла, Натти тоже была воином и жила вместе с Ахиллесом. Еще больше я удивилась, когда она приветливо мне улыбалась, освободила мои руки и предложила пищу. Я видела в ее глазах боль и грусть, но, ни одна из этих эмоций не отражалась на ее лице, лишь радушная улыбка.

Я завидовала ей, но меня удивляло ее поведение. На месте Натти, я уже попробовала бы убить соперницу, чем согласиться делить мужчину. Я завидовала ей, когда они, обнявшись, заснули. Но на следующее утро Натти ушла. Я видела ее в лагере, но в палатке Ахиллеса она больше не появлялась. Когда я с ней встречалась, она лишь улыбалась мне, но в ее глазах была боль. Сначала я пожалела ее, а потом мне стало безразлично. Я жила с Ахиллесом и была счастливой.

Глава 14

Брисеида жила с Ахиллесом, он улыбался, был счастлив. Все это резало ножом мое сердце. Бессмысленное благородство в словах «Если любишь — отпусти». Наверное, автор этих слов не испытывал боль после такого поступка. Это будто наркотическая ломка — весь твой организм, каждая клеточка, требует ЕГО, а не получает желательного, испытывая невыносимой боли.

Когда не происходили бои, я любила стоять на скале возле лагеря и смотреть на море. Так легче было думать, и никто не мешал. Как только я переселилась из палатки Ахиллеса в свою собственную, мне стали надоедать своим вниманием другие воины. Будто и не март месяц, а они как коты.

Однажды в моей палатке появилась Афина. А я уже размечталась, что, в конце концов, боги оставили меня в покое.

— Приветствую тебя, Натти, — сказала Афина, чем меня очень удивила.

— Приветствую тебя, Афина. Ты первая, кто назвал меня так. Спасибо, что хотя бы не смертной, — я улыбнулась.

— Я просто узнала от других богов, что тебе не нравится, когда тебя называют смертной.

— Чем могу помочь тебе? — спокойное отношение Афины меня подкупило. Не напрасно она богиня мудрости.

— Все очень легко. Мне нужен Цветок, — сказала Афина.

— Цветок? Это растение? Какой он? — я не понимала, о чем говорит богиня.

— Это растение. Цветок ярко красного цвета, на тонком стебле. Ты сразу его узнаешь, он светится золотым сиянием.

— Словно Зевс, — я засмеялась.

— Да, — Афина изумленно подняла бровь, но улыбнулась. — Вижу, ты не боишься нас.

— Не боюсь. Я понимаю, что должна уважать вас, бояться, склоняться перед вашей силой и властью, но я ощущаю себя удобно в вашем присутствии, словно вы моя семья. Я не понимаю этих ощущений и надеюсь, что вы не сердитесь на меня за это, — я говорила искренне, не понимая, почему сознаюсь во всем. — Я с радостью найду для тебя Цветок.

Афина улыбнулась и хлопнула в ладони. Меня окутало серое сияние, и я оказалась на берегу озера с водопадом, вокруг высились деревья. Я осмотрелась кругом. Никаких цветов. Я пошла наугад, ища цветок. Вдруг я услышала шум и какой-то топот, а уже в следующий миг меня сжимают руками и отрывают от земли. Я спокойно посмотрела на моего похитителя.

Не надеялась такое увидеть. Но почему я удивляюсь? Цербера видела? Видела. Загадки со Сфинксом разгадывала? Да. То почему же не встретить еще и кентавра[17]?

— Тебя как зовут? — спокойно спросила я. — Надеюсь не Хирон[18]?

— Ты меня знаешь? — изумленно спросил кентавр. — И почему ты не кричишь?

Я удобнее устроилась в руках Харона и начала его рассматривать. Красивое лицо, длинные черные волосы и темно карие глаза и то, что у него половина тело лошади меня не беспокоило. Я вспомнила легенды про Хирона. Он прославлялся своей мудростью, благоразумием и спокойным отношением к людям.

— Я должна кричать? — спросила я после того как осмотр был закончен.

— Да, я кентавр, страшное чудовище и похитил тебя. Ты должна бояться, кричать, плакать и терять сознание, — Харон говорил серьезно.

— Наверное, ты меня с кем-то перепутал. Я ничего такого не собираюсь делать. И если бы я хотела, то ты уже давно лежал бы побит, — я призадумалась, а на самом деле смогу ли победить кентавра. С даром Ареса думаю мне это по силам.

— Кто ты? И почему так говоришь? — кентавр опустил меня на ноги.

Мы находились возле входа в какую-то пещеру.

— Меня зовут Натти. Я здесь, по воле богов, — сказала я, смотря в глаза кентавру, а это было очень неудобно с моим-то ростом в метр шестьдесят.

— Волей богов? Странно. Что нужно богам от простой смертной? — Хирон призадумался.

— Ой, только ты, не называй меня смертной. Вам что так сильно нравится это слово? Зевс пусть называет, я потерплю его наглость и дерзость. Но даже то, что ты сын Кроноса[19], не дает тебе право называть меня смертной, — гневно сказала я. Но это не поразило Хирона.

— Откуда ты знаешь обо мне? — спросил кентавр.

— Потому что я с будущего и в моем времени вы все просто легенда, миф, незначительная частичка истории.

— Странная ты. И что же тебе здесь надо, Натти?

— Я ищу Цветок, растение с красными лепестками и золотым сиянием, — сказала я. — Поможешь найти?

— Зачем тебе Цветок? Его пыльца дарит знания, — кентавр с подозрением посмотрел на меня, — Женщинам не нужно думать.

— Она нужна не мне, а одной богине, — объяснила я, не обращая внимания на последнее выражение кентавра. — И зачем ты меня … похитил?

— А зачем мужчине женщина? — Хирон улыбнулся.

Да, называется, прилили. Еще мне озабоченного кентавра не хватало. Мало мне воинов что ли?

— Ну-ка, придержи … — хотела сказать лошадей, но, думаю, будет очень оскорбительно по отношению к кентавру, — свои руки. Что не можешь найти себе какую-то лошадку? Фу, и как ты это себе представляешь? Человек с …

Возвращусь домой, надо сходить к психотерапевту, а то фантазия у меня слишком бурная, а психика вещь хрупкая, может не выдержать такой перенагрузки.

— Теперь ты моя. И я сделаю с тобой все что захочу, — Хирон сердито топнул копытом.

Он попробовал меня схватить, но я уклонилась и толкнула его обеими руками в бок. Хирон отлетел от меня на пять метров и ударился об дерево. Гневно топнув, он снова бросился ко мне, но не добежал, между нами ударила молния, прозвучал гром. Хирон остановился и изумленно посмотрел на меня.

— Зевс тебя защищает? — спросил он, а потом обратился в небо — Извини Зевс, я не знал, что она твоя.

— Чья? Может вы перестанете меня делить. Я принадлежу сама себе, — теперь я гневно топала ногой.

— Я покажу, где найти Цветок, — сказал Хирон. — Садись, я отвезу.

Я выпрыгнула на спину кентавру. Хирон привез меня к какой-то пещере, вокруг которой не было ни единого живого растения, только сухая черная трава.

— Дальше ты пойдешь сама. Ни один бессмертный не может туда войти, — сказал Хирон.

Я зашла в пещеру, снова тьма и болевое преткновение об камни. Я шла долго, становилось все холоднее. В конце концов, я увидела золотистое сияние. Но, то был не Цветок. Ну, кто еще сияет золотым? Зевс.

Класс! Теперь еще озабоченный бог. Гормоны играют не только в смертных.

Передо мною стоял полураздетый Зевс.

Хм, красавчик. Ой, о чем это я думаю?!

За богом была видна, представьте себе! кровать. У меня уже начала болеть голова. Только подумать, какой я стала популярной. И всем от меня нужно только одно. Все мужчины одинаковые, думают точно не головой. Хотя, чему удивляться. Если все легенды о богах верны, то они зачастую любили развлечься со смертными. В особенности Зевс. Это что, мне такая честь выпала? Ага, радуюсь, аж подпрыгиваю.

— Даже и не думай, — я сделала шаг назад, подальше от бога.

— Ты не убежишь, — Зевс улыбнулся.

Что-то здесь было не так. Поведение бога не было для него характерным. Не то, чтобы я хорошо знала бога, но все равно что-то настораживало. Будто передо мною стоял кто-то другой.

— Найди себе другую дурочку, — я сделала еще один шаг назад.

Через миг меня прижали к стене. Я посмотрела в глаза Зевса. Глаза. На меня смотрели черные глаза, холодные, будто камни и безжизненные. У Зевса синие глаза, это я хорошо успела рассмотреть.

— Ты не Зевс, — сказала я, и в тот же миг все исчезло — «не Зевс» просто растаял в воздухе, а на месте кровати появился цветок. Он мерцал красивым золотым сиянием. Я осторожно вырыла его и понесла в ладонях к выходу. Идти назад было легче, Цветок освещал дорогу.

— Афина! — позвала я, когда вышла наружу.

Появилась богиня и улыбнулась мне.

— Благодарю, ты нашла Цветок.

— Афина, что делает этот Цветок? — спросила я, надеясь, что богиня даст ответ.

— Он дает знания и показывает настоящую суть вещей, — сказала богиня.

— Значит то, что я видела, что-то означает?

— Да.

Я хотела расспросить богиню поподробней, но Афина уже переместила меня в палатку. Целый вечер я раздумывала над тем, что же означает моя галлюцинация о Зевса. Но так и не смогла додуматься до чего-то конкретного. Только головную боль заработала.

Глава 15

Было тяжело каждый день видеть улыбающегося Ахиллеса, поэтому я все больше проводила время за пределами лагеря. Я снова стояла на скале и смотрела в море. Мысли не давали покоя. Было больно, и от этого я начинала сердиться.

— Нет никого под солнцем Ничтожней вас, богов![20] — Это я, только что такое сказала? Ну, Аполлон, таки одарил меня. Так, о чем это я? Ага. — Ей, вы, боги! Знаете, что я думаю о вас? Вы никчемные и слабые, только то и знаете, что играть в свои игры! Вы трусы и глупцы! … — кричала я в небо. Ох, и многое я им сказала, что не следует повторять, в особенности для детских ушей. Да что детских? У взрослого человека уши скрутились бы в трубочки. Кричала долго, забыв о том, что раньше относилась к богам по-дружески. А, дойдя до слов: «Зевс — ты …» передо мною бабахнула молния.

— Ах, так! — я отскочила. — Все равно, не боюсь!

И снова молния.

— Перестань! Ну-ка, тяни свою божественную з…. сюда!

Воздух задрожал, прозвучал гром, засиял золотой свет. Передо мною стоял Зевс, одетый в белый хитон с перекинутым через левое плечо золотым плащом, который был украшен изображением животных и цветов. Зевс, такой грозный и прекрасный в своем гневе.

Он протянул ко мне руку, и я упала от жгучей неудержимой боли.

— Как ты смеешь так говорить, смертная?! — гневно промолвил Зевс. — Если ты получила неуязвимость, это не означает, что тебя нельзя убить!

— Отправь меня в мое время, — было тяжело говорить, в легких разгоралось пекло. — А лучше убей. Убей меня.

Внезапно боль прошла, я подняла голову и посмотрела на Зевса. На меня смотрели удивленные синие глаза.

— Почему ты хочешь умереть? — спросил он.

— Я… мне больно.

— Тебя нужно было наказать. Твои слова про других богов я стерпел, но никто не может безнаказанно так пренебрежительно говорить или думать обо мне. Я такого не прощаю.

— Мне не от твоего наказания больно. Мне вообще больно, — я замолчала на несколько секунд, а потом заговорила. — Зевс, ты знаешь, что такое любовь? Не увлечение или влюбленность, а любовь? Думаю, что не знаешь… Мне больно, потому что своей игрой вы разрушили мой мир, разрушили мои представления, мою веру, мои чувства… Мне больно, потому что столько хороших людей, с которыми я познакомилась, умрут… Мне больно, потому что я оказалась в мире полном убийств, рек крови, но нашла здесь любовь. Мне больно, потому что единственный человек, которого я впустила в свою душу разбил мне сердце… Мне больно потому что я знаю, что он умрет. Мне больно…

Я не смогла больше говорить. Слезы текли горячими речками по щекам. Я ощутила, как меня обняли, плюнула на все, ткнулась носом в сильную грудь и расплакалась еще сильнее.

В скором времени слезы высохли, я успокоилась. Поняв, где я и кто меня обнимает, я попробовала освободиться из объятий. Но Зевс прижал меня к себе еще сильнее, поднял мое лицо и поцеловал, нежно и осторожно.

— Мне жаль, — тихо промолвил он и исчез.

А я продолжала сидеть и смотреть на море.

В зале на золотом троне одиноко сидел задумчивый бог. Что он ощутил к этой девушке? Что это за чувство? Сожаление? Сочувствие? И зачем он поцеловал ее? Где найти ответы на эти вопросы? Все так запуталось.

Бог ощутил всю боль девушки, и нему не было радостно. И впервые за всю свою жизнь Зевс пожалел смертного. Искренне пожалел.

Девушка спросила, знает ли он, что такое любовь. Он думал что знает.

Глава 16

Прошла неделя, яркая неделя, наполненная счастьем. Натти была права. Мне с Брисеидой хорошо. Но смотря на Натти, сердце сжимается.

Одного вечера я увидел, как к Натти в палатку зашел Пелиор, один из лучших воинов моего войска. Я надеялся, что Натти будет счастлива с ним.

Следующего вечера мы сидели возле костра. Брисеида уже третий день приходит сюда со мной. Воины смотрят на нее пренебрежительно, но мне безразлично. Она мне очень нравится.

Весь вечер Натти сидела одна, а кое-кто из воинов смотрели на нее, как-то со страхом. Все они имели синяки и порезы, как не на руках, то на лице. Наверное, поранились в бою. Когда Брисеида пошла в палатку, я подошел к Пелиору и спросил его о Натти. А он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

— Какое там, развлеклись? — сказал он, касаясь к порезу на щеке. — К этой бешеной и на шаг подойти нельзя. Посмотри. У кого видишь порезы и синяки, все ходили к Натти. Мы думали, что когда ты оставил ее, она выберет кого-то из нас, чтобы разделить ложе. И что ты думаешь? Все поочередно ходили к Натти, но всем она отвечала отказом. Я надеялся, может, хотя бы меня она выберет. Вчера я зашел к ней в палатку. Она лежала и, кажется, спала. Я сделал шаг в направлении к ее кровати. Она открыла глаза и посмотрела на меня. Я подумал и осмелился сделать еще шаг, а Натти вытянула свой нож и предупредила, чтобы я не подходил. Я решил, что так будет интереснее. Ну, подчинить ее. А она как ударит меня, а потом ножом по щеке и выбросила из палатки. Вот смеха было, когда другие увидели «метку Натти» на моей щеке… Скажи, как ты ее подчинил?

— Она не подчинится. — Я едва сдерживал смех. Около пятидесяти воинов имели «метку Натти».

Проходя мимо Натти, я уловил ее взгляд и улыбнулся. А она, улыбнувшись в ответ, отвела глаза.

Когда-то я дал слово, что не причиню ей боли и не сдержал его. Натти сопровождала меня в каждом бою, метко пуская стрелы во врагов вокруг. Она оберегала меня, зная, что меня может убить, зная мое слабое место. В дни, когда не было боев, я часто видел, как Натти стоит на скале и смотрит в море. Я знал, что она грустит, но ничего не мог сделать. Меня тянуло к Бриеиде, с ней было хорошо.

А за страданиями Натти, ее разбитым сердцем, наблюдал мальчик с крыльями за спиной, луком и стрелами в руке, и смеялся. По приказу своей матери Афродиты он объединял людей любовью, пуская свои стрелы им в сердца. Но ему больше нравилось пускать черные стрелы в сердце одного из влюбленных и наблюдать за страданиями другого. Он знал, что будет наказан Афродитой, но не мог удержаться от соблазна разрушить любовь, ведь так редко люди влюблялись без его помощи.

Глава 17

Однажды состоялось событие, которое я ждала с ужасом. Агамемнон потребовал Брисеиду и забрал ее у Ахиллеса. Разгневанный Ахиллес отказался принимать участие в войне. Троянцы начали побеждать. Не имея выхода, Агамемнон заключил договор с Ахиллесом: он возвратит Брисеиду, если Ахиллес выйдет в бой. На следующий день, после заключения договора, воин в золотых доспехах повел войско в бой. И только боги, и я знали, кто это был на самом деле.

Сегодняшний бой будет удачным. Я это ощущаю. Сегодня я убью Ахиллеса и принесу отцу его голову. Боги сегодня на моей стороне.

Враги один за другим падали от моего меча. Наконец-то, я увидел золотые доспехи. Ахиллес. Я двигался в его направлении. Мы сошлись в поединке. Воины вокруг нас прекратили борьбу, они наблюдали за нашим боем — боем двух великих воинов. Я с легкостью отбивал удары. А он не такой сильный, как говорят. Ахиллес сделал ошибку, он подвел голову. Я взмахнул мечом и перерезал ему горло, он упал. Я уже наклонился, чтобы отрезать ему голову, когда прозвучал женский крик.

— Нет!

Из толпы воинов выбежала девушка, хрупкая с длинными черными волосами и зелеными глазами. Я узнал ее, это она убила Атона, но сейчас в ее руках не было оружия. Девушка подбежала ко мне и оттолкнула. Такая сила в такой хрупкой девушке. Ее глаза были полны боли и слез.

— Нет! — она упала на колени возле убитого воина.

— Женщина, отойди! Я победил в честном поединке.

Я хотел оттянуть ее, когда она наклонилась и сняла шлем из воина. Это был не Ахиллес. Юноша, убитый мной, имел белокурые волосы, как и у Ахиллеса, но глаза были карими.

Как я мог так ошибиться? Не отличить обычного юноши от Ахиллеса?

Воины вокруг зашептали.

— Троянцы, отступаем! — крикнул я и обратился в девушку. — Я не знал. Я думал это Ахиллес.

Девушка молчала, плача над мертвым юношей. Я обернулся и сделал несколько шагов.

— Ты умрешь, — промолвила девушка.

Это было сказано холодно, но с сожалением. Она жалела меня.

— Я знаю, — ответил я.

Ахиллес не простит смерти своего друга и побратима. Он не простит смерти Патрокла.

Глава 18

Вчера мы сожгли тело Патрокла. На Ахиллеса было больно смотреть. От него осталась лишь тень. Было больно еще больше, ведь я знала, что произойдет и не могла ничего исправить. «Кто должен умереть — умрет.»

Я проснулась от шума. Кричала Брисеида. Агамемнон возвратил ее сразу же, когда в лагерь привезли тело мертвого Патрокла. Договор был выполнен — воин в золотых доспехах повел войско в бой. Брисеида старалась остановить Ахиллеса, но я знала, что сейчас он ничего не видит и не слышит. Ахиллес направляется вызывать Гектора на поединок.

Я оделась и вышла из палатки. Брисеида сидела и плакала, держась за голову. Я поспешила под стены Трои, зная, что ничего не смогу сделать, не смогу помешать.

Я стояла и смотрела, как бьются два великих героя. Ни один из них не уступал силой и умениями другому. Ахиллес нанес сокрушительный удар. Гектор, перед тем как упасть, взглянул на меня, уловив взгляд моих глаз. Я кивнула головой, отдавая последнюю честь герою Трои. Я плакала.

Гектор, сын Приама, царя Трои, умер.

Ахиллес привязал тело Гектора к своей колеснице и потянул в лагерь, этим самым выказывая свое презрение.

Я подошла на место, где Ахиллес убил Гектора, упала на колени и склонила голову. Так я простояла до заката, а потом возвратилась в лагерь.

На стенах Трои стояли четверо: царь Трои Приам, жена Гектора — Андромаха, царевич Парис с Еленой.

— Что это за женщина? — спросила Елена, присматриваясь.

— Что она здесь делает? Я знаю ее. Это она убила Атона в поединке, — ответил Парис.

Он переживал за брата, который бился на поединке с Ахиллесом. В отличие от Гектора, он не любил ближнего боя, предоставляя преимущество убивать врагов издали, стреляя из лука и оставаясь в безопасности.

— Что она делает? — спросил царь. Его глаза были уже слабоваты, чтобы увидеть то, что происходило внизу, под стеной города.

— Стоит и смотрит, — ответила Елена.

Вдруг Андромаха, жена Гектора, закричала:

— Нет, нет, нет… — и залилась слезами. Елена обняла ее утешая.

— Парис, что там? — обеспокоенно спросил царь.

— Ахиллес убил Гектора. Он его убил. Отец, он забрал тело Гектора. Отец … — бормотал Парис.

— А девушка? — спросил Приам.

— Она… она, упала на колени и склонила голову. Что это? Ну, хоть ее убью. — Парис натянул лук. — Легкая цель.

— Не смей, — остановил его царь. — Она отдает честь моему сыну. Это жест скорби. Она оплакивает Гектора.

Парис опустил лук. Он до самого заката наблюдал за девушкой, что так и не сдвинулась с места. Было странным то, что она оплакивает Гектора. Что еще кто-то скорбит о смерти его брата, в особенности враг.

А на Олимпе боги обсуждали поступок Натаниеллы. Кто-то осуждал ее за то, что она оплакивает убийцу, кое-кто считал ее поступок верным, другие — старались угадать ее следующие действия, а кое-кому было просто безразлично. И лишь Зевс, в своих мыслях не осуждал и не оправдывал. Он был удивлен изменениям, которые произошли с Натти. Тихая и неприметная, растерянная и испуганная девушка исчезла. На ее месте появилась женщина с сильной волей и стремлением достичь свою цель, стремлением бороться. Хотя ее характер остался с ней. Она страдала, боролась, убивала, прощала и оплакивала. Она любит. И Зевс поймал себя на мысли, что завидует Ахиллесу. Его никто так не любил. Он снова взглянул на девушку, что стояла на коленах, опустив голову.

«Мы изменили твою жизнь. Ты должна была выжить, и ты выжила. Научилась выживать. И ты не просто выжила, ты изменила одного эгоистичного бога. Ты изменила меня. Теперь я знаю, что подарить тебе.»

В ту же ночь, в лагерь ахейцев, никем не замеченный, пришел царь Трои, сам Приам. Он умолял Ахиллеса отдать ему тело Гектора. Ахиллес согласился. Также Ахиллес отдал Приаму женщину, Брисеиду, взяв с царя обещание, что тот сохранит ей жизнь, защитит.

Видел Приам и девушку-воина, что оплакивала его сына, под стенами города. Он обнял ее, поблагодарив.

В ночной тьме возвратился сын Трои, герой Гектор, в родные стены своего города.

Глава 19

Сегодня утром меня снова посетил Гермес. Он с сожалением посмотрел на меня и сказал:

— Он должен умереть. Это его судьба. Мойры, богини судьбы, перережут нить. Сегодня на закате ты навсегда покинешь это время. Я приду за тобой.

Гермес исчез в синем сиянии.

Вот он, момент пересечь границу. Последний шанс побыть немного счастливой.

Я встала и вышла из палатки.

Я поздно понял, что люблю Натти. Всегда любил. Еще с первой нашей встречи, когда она упала на меня с неба. Такая странная, непонятная, смешная. Как я мог упустить свое счастье? Как теперь извиниться? Как сказать, что я ее люблю?

Я раздумывал, ходя по палатке туда-сюда, когда вошла Натти. Она была одета в длинное белое платье, волосы, распущены, волнами спадали вниз. Натти смотрела мне прямо в глаза. Ее взгляд светился счастьем и грустью. Натти подошла ближе. Одно движение рукой и платье упало наземь.

О, боги! Моя Натти!

Я не мог поверить своим глазам. Натти обняла меня и поцеловала. С каждым разом все страстней и страстней, словно целовала в последний раз.

Моя дорогая Натти.

Я лежал на кровати и прижимал к себе Натти. Не нужно было слов. Я ощущал ее любовь. Она подняла голову, заглянула мне в глаза, улыбнулась и поцеловала.

— Ты когда-то спросила меня, за что я отдал бы жизнь, — промолвил я. — Я отдал бы жизни за тебя. Я умер бы за тебя.

Натти отвела волосы, которые упали мне на лоб, грустно улыбнулась и тихо сказала:

— Ты умрешь. Но не за меня.

Я не стал спрашивать о значении ее слов. Я был счастлив.

Перед войной, моя мать Фетида, предупредила меня, что я умру под Троей. Мне было безразлично. Я хотел умереть как герой. И даже сейчас я не верю, что умру здесь. Я не имею права умереть. Теперь у меня есть та, для которой следует жить.

Натти молчала, а потом куда-то глянула.

— Уже пора, — грустно промолвила она. — Ахиллес, обещай, что ты спасешь Брисеиду. Агамемнон сожжет Трою, а ее убьет, или еще хуже — сделает своей рабыней. Обещай, что спасешь ее.

Сегодня ахейские корабли отплыли, оставив посреди поля деревянного коня — хитрость Одиссея: «Если не смогли взять Трою штурмом и осадою, возьмем хитростью. Когда троянцы затянут коня внутрь города и начнут праздновать победу, воины, которые спрячутся внутри коня, откроют ворота войску, что возвратится на кораблях».

Безупречный план. Троя обязательно падет.

— Обещаю, — промолвил я. — А потом мы с тобой уплывем отсюда. К моему отцу. Я женюсь на тебе. Я тебя люблю.

— И я тебя люблю, — Натти улыбнулась.

— Ты подождешь меня? Я спасу Брисеиду и возвращусь. Ты будешь ждать?

— Я буду ждать. Но сейчас я должна уйти. Меня никто не должен видеть. Я буду ждать. Люблю тебя, — сказала она, отводя взгляд.

Натти встала и оделась.

— Подожди, — я достал кулон, размером с монету. Работа Гефеста. — Это тебе. — Я надел кулон на шею Натти. — Здесь написано: «Моя богиня». Ты же знаешь, я не очень уважаю богов. Но теперь для меня существует единственная богиня, с прекрасными зелеными глазами и именем Натти.

Натти улыбнулась, поцеловала меня, а потом вышла из палатки.

Солнце начинало садиться, опускаясь в море. Я стояла на скале и смотрела на равнину перед Троей, которую медленно окутывала тьма. Все говорило о том, что греки отплыли. На поле остался стоять лишь большой деревянный конь — знак поражения ахейцев. Доверчивые троянцы со временем затащили его в город. Закрылись ворота величественной Трои в последний раз. Одинокая фигура подкралась к мурам города и начала подниматься по стене. Сердце сжалось от боли. Он должен умереть, то пусть умрет, как в том фильме, что я смотрела в последний день, в своем времени.

— Уже пора, — промолвил голос Гермеса за моей спиной. — Натти настало время.

— Да, — ответила я.

Меня окутало синее сияние, и величественный город Троя исчез из моих глаз.

Настало время. Троянцы затянули приманку Одиссея вглубь города и празднуют победу. Скоро нападение. Воины, которые спрятались внутри коня, откроют ворота и начнется последний бой. Нужно спасти Брисеиду. Я обещал Натти. Я дал слово и его сдержу. На этот раз я ее не подведу. Моя Натти.

Парис, разбуженный шумом, выбежал наружу. Слышались звуки боя и крики. Греки обманом взяли город. Троя пала. Он разбудил Елену, приказал найти своих родных и убегать через тайные ходы. Он ухватил лук и стрелы, и сам побежал вслед за Еленой, следя, чтобы она была в безопасности. Уже на стене города он в последний раз обернулся посмотреть на Трою и увидел его, убийцу брата, Ахиллеса. Тот тянул за руку женщину, Брисеиду, которую привел отец, в ночь, когда привез тело Гектора. Парис натянул лук и выпустил стрелу, а потом еще одну.

Никто не видел, как сам светлолицый Аполлон направил стрелы точно в цель.

Стрела попала в ногу, немного выше правой пятки, голубоглазого воина, когда он помогал подняться женщине. Воин не издал ни единого звука. В голове прозвучали слова: «Ты умрешь. Но не за меня». И он понял их значение.

Еще одна стрела попала в сердце, с легкостью пробивая тело.

Перед тем как упасть и погрузиться во тьму, воин промолвил:

— Ты подарила мне свет, изменила мой мир, наполнила его любовью. За тебя отдаю свою жизнь … Натти …

Воин упал. Великий герой Ахиллес умер.

Глава 20

Я снова оказалась в зале с двенадцатью креслами. Меня больше не поражала красота и изысканность зала. Теперь я знала, что это не странный сон. Я уже не была той простенькой студенткой. Та девушка исчезла навсегда, она умерла вместе с Ахиллесом.

Боги смотрели на меня, но в их глазах уже не было прежнего интереса. Зевс поднялся из своего кресла.

— Ты показала себя достойной звания героя. Пусть ты не победила в войне, не поборола зло, но ты показала свою силу воли, свои знания, свою веру. Ты боролась, и ты выжила, — торжественно промолвил он.

Я смотрела себе под ноги, склонив голову.

— Я боролась … и я проиграла.

— Ты не проиграла. Ты знаешь, что в мире важнейшее?

— В мире много важного: семья, друзья, дом, счастье, сила, знания. Все зависит от того насколько что-то ценно для тебя. Семью, друзей и дом очень легко потерять и забыть. Сила многое значит в жизни, но она не главнейшая. Знания тоже не менее сильное оружие. Но нет ничего важней любви, — я посмотрела в глаза Зевсу.

— Все дары богов навсегда останутся с тобой: твоя сила, знания, твое оружие будет появляться на первый твой зов. Мой дар тебе — вечная жизнь. Ты не познаешь ни старосты, ни смерти. Я возвращаю тебя в твое время. Живи и наслаждайся жизнью, — сказал Зевс, смотря прямо в мои глаза.

Меня ослепило золотое сияние, и я снова погрузилась во тьму. Но теперь мне снился сон. Мне снился Ахиллес, он улыбался, играл на кифаре и пел. Я часто слышала пение Ахиллеса, его нежный и прекрасный голос. Сидя возле костра, он пел о воинской славе, жизни и смерти героев, их приключениях. Но когда мы оставались наедине, он пел мне песню о вечной любви.

Глава 21

Я пришла в себя в больнице. Белые стены режут глаза, разные аппараты, пищат, гудят. Я испугалась, не понимая ничего, где и кто я. но с каждым следующим дыханием, я вспоминала все, что произошло. С воспоминаниями пришла и боль от потери.

Я возвратилась в свое время. Оказалось, что меня сбил автомобиль, водитель убежал, а я оказалась в больнице. По медицинским документам я пролежала в коме две недели. Но как можно прожить за две недели целый год и увидеть гибель величественной Трои? Неужели все это было сном? Говорят, люди в коме не видят сны. Значит, это был не сон.

При взгляде в зеркало на меня смотрела красивая девушка, похожая на меня, но не я, красивее. Дар Афродиты.

Это был не сон. Я все четко помню, каждую деталь. Очень все реально для сна, очень больно. И кулон, который подарил мне Ахиллес, так и остался на моей шее. Врачи говорят, что цепочка сломалась, и не смогли его снять. И они не снимут. Сам Гефест делал, и снять кулон могу только я.

Это был не сон. И я всем сердцем всегда буду знать, что было время, когда меня любили, и я любила, что я боролась за идеалы не какого-то царя, а за идеалы настоящего героя.

Я лежала в палате и скучала. За окном шел дождь — холодный и серый. Осень с каждым днем вступала в силу, все реже даря солнечные дни. Пора угасания и смерти. А раньше мне нравилась осень.

Я включила телевизор. Шли новости.

«Месяц назад, в Греции, была найдена фреска с надписью, в которой говорится о Троянской войне, и с рисунком. На фреске изображена девушка с мечом в руке и луком за спиной.»

На экране показали рисунок. Лицо девушки нельзя было рассмотреть. Время разрушило часть рисунка. В одной руке она держала меч, за спиной виднелся лук и стрелы, на ногах прикреплены ножи. Увидев это, я даже подпрыгнула на кровати, напугав этим свою соседку по палате.

…! Это же я! Моя одежда, оружие.

«Удалось перевести надпись. Это рассказ о девушке-воине. Именно об обычной девушке, а не амазонке, — продолжал ведущий. — Хрупкая и прекрасная она наводила ужас на воинов Трои. Говорится, что она „упала с неба“, а потом так же бесследно исчезла. Вот отрывок, который сохранился:

Далее удалось разобрать только некоторые предложения. Рассказывается, что она была спутницей Ахиллеса и „даром богов“. Хрупкая и прекрасная девушка, она выходила в бой без щита и доспехов… Дальше надпись разрушена, но удалось узнать ее имя — „Натти“.

Это первое упоминание о девушке-воине, участнице Троянской войны. К сожалению, больше упоминаний о ней не найдено.»

Я улыбнулась.

Мне не удалось изменить историю, но я стала частью легенды.

Я переключила канал, но легче не стало. Несколько минут я послушала песню «Не потушить любви огня», которую пела неизвестная мне певица, и выключила телевизор, но песня продолжала звучать в голове.

После моего «возвращения» прошло около трех месяцев. Врачи не переставали удивляться моему быстрому выздоровлению. Ну, еще бы не удивляться! Пациентка, которая пролежала в коме две недели, на следующий день, как пришла в себя, встала и свободно ходила по реанимации.

Прежде всего, выйдя из больницы, я проверила свои дары.

Неуязвимость. Сколько ножом не резала руку — ничего не произошло, только лезвие затупила. Я уже подумывала попробовать застрелиться.

Дар Афины я проверила в центральной библиотеке. Было достаточно прочитать название книги, на каком бы языке она не была написана, я уже знала ее содержание до последнего слова, будто только что прочитала. Да и одногруппники удивлялись. Какой вопрос не задали бы, я знала ответ на него. Такая себе «ходячая энциклопедия». А вот с преподавателями я снова начала спорить, но со временем успокоилась и перестала их беспокоить. Благодаря дару Афины я знала настоящий ход исторических событий, а не тот, что был изложен в учебниках.

Свою силу и боевые умения мне «любезно» помогли проверить. Я поздно возвращалась домой, а четыре «амбала» преградили мне дорогу в переулке, думали повеселиться. Они же не знали, что после встречи с худенькой невысокой брюнеткой, потом будут лежать в том же переулке без сознания и с многочисленными побоями и переломами. На этот раз я ни для кого скорую помощь не вызвала. Они были не достойны моего сочувствия. Дар Ареса был при мне, да и уроки Ахиллеса я не забыла.

Владение мечом, луком и другим оружием я проверила в соответствующих спортивных клубах. Сначала все смеялись надо мной, но когда увидели на что я способна, начали уважать. Еще долго тренеры бегали за мной, стараясь затянуть на соревнования.

Стреляя из лука, я всегда попадала в цель — дар Артемиды. Мой меч, ножи и лук появлялись сразу, достаточно было назвать их имена вслух.

А о даре Афродиты я даже говорить не хочу. Где бы я ни появилась, всегда была в центре внимания мужского пола и женщин нетрадиционной ориентации. И на таких везло. А все ребята в университете до сих пор стараются привлечь мое внимание, а девчата дарят гневные взгляды. Да что там студенты, преподаватели мужского пола прохода не дают. И как им всем объяснить, что мое сердце погибло там, в Трои, и что во второй раз полюбить я, наверное, не смогу.

Знакомые говорят, что я изменилась не только внешне, а стала более решительной, уверенной, но вместе с тем жестокой и безжалостной. Иногда сквозь эту броню пробивается нежная, добрая и мечтательная девушка с зелеными глазами, но иногда, вместо веселых огоньков, на окружающих смотрят два холодных камня.

Но я не считаю себя жестокой. Мне пришлось пережить все те убийства, реки крови, измены и потери, но безжалостной я не стала. Я просто утомилась страдать, утомилась от боли, из-за потери дорогих мне людей и не хочу больше не к кому привязываться. Ведь их жизни пройдут, а я так и останусь девятнадцатилетней девушкой, с пустотой вместо сердца и душой, полной боли. Но приходят во сне голубые глаза, золотые волосы и нежный голос, который поет, под звуки кифары, о вечной любви. И я не опускаю голову. Я буду жить дальше, чтобы ни один враг или друг не узнал, что мне больно. Я буду сильной. Я не проиграю.

Когда-то я мечтала о красоте, силе, знаниях. Я все это получила, еще и с бонусом — вечной жизнью. Зевс сказал, что это подарок. Но я все чаще задумываюсь над вопросом: «Подарок или наказание?». Я обвинила его в том, что он не умеет любить. Возможно, это наказание.

Я получила все, о чем мечтала, но потеряла намного больше. Пусть Ахиллес и погиб много веков назад, но в моем сердце он будет жить, пока живу я. А жить придется долго. Вечная жизнь… Страшно получить все и вместе с тем не получить ничего. Зачем знания, сила, красота, если рядом нет того, кого любишь?

Игры богов непредсказуемы. И лавровый венок победителя, может оказаться — терновым. И кто сказал, что игра закончилась?

Вы думаете это конец?

Нет. Это только начало …

Глава 22

Величественная Троя сгорела в страшном пожаре. Погибло много люди. Лишь нескольким троянцам удалось убежать.

Елена, неверная жена, возвратилась со своим мужем Менелаем домой и прожила счастливую жизнь.

Царь Агамемнон, возвратившись домой, был предан и убит собственной женой.

Но не все греки возвратились домой. Во время бури много кораблей потонуло от волн и ветра. А кое-кого, в том числе и Одиссея, буря занесла в далекие страны, после чего начались их приключения.

Пылал погребальный костер. Воины отдавали последнюю честь великому отважному голубоглазому воину, который погиб смертью героя. Никто не заметил, как в самом огне появилась женщина, она подняла на руки тело Ахиллеса и исчезла.

И единственным упоминанием о прекрасной черноволосой девушке с зелеными глазами осталось сердечко, вырезанное в камне.

Статный мужчина с синими глазами, грустно улыбнувшись, погладил сердечко. Он знает значение этого символа. Его собственное сердце наполнено прекрасным чувством.

— Мы еще встретимся. Это только начало, — промолвил он и исчез в золотом сиянии.