Дана Арнаутова, Евгения Соловьева Клинком и сердцем. Том 3

Глава 1 Чёрная лоза

Грегору всё больше казалось, что он видит наведённый кошмар из тех, где вроде бы не происходит ничего страшного, но внутренний, глубинный ужас вяжет по рукам и ногам, запирает в горле крик, и магия не исчезает, но становится такой же бесполезной, как умение танцевать – посреди кладбища, полного голодной нежити.

Айлин жива! Ещё утром Грегор думал, этого будет достаточно, чтобы исчез отвратительный выматывающий страх, изводивший его всё это время. В конце концов, он как никто другой знал: хороший целитель с полным резервом способен поставить на ноги даже умирающего, лишь бы того доставили в лазарет вовремя. Айлин же, хоть и окровавленная, грязная и осунувшаяся, умирающей всё же не выглядела, и, значит, целители её спасут, что бы ни произошло на трижды драном Барготом холме!

Но все эти в высшей степени разумные рассуждения вовсе не успокаивали. Ждать известий под дверями операционной оказалось куда мучительнее, чем портала к Разлому!

Целители сновали по коридору как всполошённые упыри, в маточник которых швырнули «Могильной плитой», – беспорядочно, во всех направлениях и совершенно бессмысленно с виду. То и дело они перебрасывались какими-то словами, смысла которых Грегор, как ни старался, не мог уловить…

«Видит Претемнейшая, – измученно подумал он, – если Эддерли чувствовал себя хоть вполовину так же, когда оперировали Саймона, я, пожалуй, готов понять, почему он обнял Роверстана. Я бы и сам сейчас обнял хоть умертвие, хоть стригоя, лишь бы услышать, что всё наконец-то закончилось и Айлин в безопасности…»

– Милорд Великий Магистр? – услышал он смутно знакомый голос, вскинулся и едва не застонал от разочарования.

Райнгартен! Проклятие, что ему нужно настолько немедленно, что нельзя оставить Архимага в покое хотя бы в лазарете?!

– Я слушаю вас, Этьен, – откликнулся он, со смутным удивлением отмечая, что Райнгартен почему-то побледнел. Но не отступил, а решительно продолжил, понизив голос так, чтобы его не услышал никто, кроме Грегора. Словно бы здесь кому-то было дело до тайн Райнгартена.

– Мы должны обсудить Разлом, милорд. Я успел измерить показатели магического поля и…

«Разлом?! Сейчас? – поразился Грегор. – Когда жизнь Айлин, может быть, всё ещё в опасности? Да чтоб вас всех, неужели нельзя дать мне хотя бы двух-трёх часов?! Просто чтобы я убедился – всё будет в порядке, и никто не умрёт?!»

– Позже, Этьен, – попросил он, не собираясь, разумеется, признаваться, что вряд ли способен сосредоточиться на делах.

Непростительная слабость для мага! Для Архимага – тем более. И неважно, насколько он устал за последние страшные недели.

– Да послушайте же! – перебил Оранжевый магистр. – Показатели магического поля…

– Позже, – повторил Грегор, чувствуя, что начинает закипать.

Что может быть неясного в просьбе перенести разговор на другое время? Эти Райнгартены!

– Но Разлом…

– Разлом закрыт! – рявкнул Грегор и неожиданно почувствовал, как тревога отступает, переплавляясь в ярость на слишком назойливого подчинённого. – Закрыт или нет?!

– Разумеется, закрыт! – подтвердил Райнгартен так оскорблённо, словно именно Грегор изводил его разговорами в неподходящее для этого время. – Но показатели…

– Всё прочее – подождёт, – отчеканил Грегор и отвернулся, давая понять, что продолжения беседы не будет, и делая вид, что не слышит возмущённого выдоха: «Да чтоб вас, Бастельеро!» – а потом и демонстративно громких удаляющихся шагов.

И снова потянулось бесконечное, изматывающее ожидание, и Грегор не мог бы сказать, сколько прошло времени, прежде чем дверь открылась, и из операционной вышел Бреннан.

Обвёл взглядом коридор, остановился рядом и прежде, чем Грегор смог сказать хоть что-то, устало уронил:

– Живы. Все трое. Один из юношей, дорвенантец, потерял много крови, к тому же отравлен ядом демонов, но поправится. Пусть скажет спасибо, что ему вовремя наложили швы, иначе он бы истёк кровью прежде, чем мы успели что-то сделать, а так – будет жить. Теперь уже совершенно точно будет. У итлийца тоже сильнейшее отравление, и он тоже ранен, хотя и не так сильно…

– Претёмная с ними, Бреннан! – нетерпеливо выпалил Грегор. – Что с Айлин Ревенгар?

– Уместность и деликатность иных ваших высказываний, милорд Великий Магистр, просто поразительна, – буркнул целитель. – Её жизнь вне опасности. Сильное магическое истощение.

– И что-то ещё, так? – настойчиво спросил Грегор, безошибочно услышав в голосе Бреннана то ли сомнение, то ли недосказанность. – Что именно? Я должен знать, понимаете? Это моя ученица, а вы… вы давали клятву Архимагу! Я требую, чтобы вы рассказали мне то, что скрываете!

– Клятву Милосердной Сестре я давал намного раньше, лорд Бастельеро, – сердито проворчал Бреннан. – Помните об этом, когда в следующий раз решите потребовать чего-то у целителей. Адептка использовала неизвестное мне заклинание, в результате которого её магическая суть и жизненные потоки переплелись с жизненными потоками её спутников. Я не могу даже предположить, каковы будут последствия.

– То есть как «неизвестное»? – поразился Грегор. – Даже вам?!

– О, неужели вы наконец-то признали, что ещё кто, кроме вас, что-то смыслит в своём ремесле? – устало съязвил Бреннан. – Представьте себе, действительно неизвестное. Это не проклятие! – прервал он прежде, чем Грегор открыл рот именно для такого предположения. – Что я, проклятий не навидался за эти годы, спасибо нашим адептам? Наложить, конечно, не смогу, но уж распознать-то сумею. Ничего общего! Ни следа фиолетовой силы! И красной, разумеется, тоже, – добавил он, сердито глянув на пробегающего мимо целителя, слегка замедлившего шаг.

Тот мгновенно ускорился, словно взгляды Зелёного магистра имели силу штормового ветра, ударившего в паруса лёгкого судёнышка.

– Ни красной, ни фиолетовой? – растерянно уточнил Грегор, подозревая, что чего-то не понимает из-за усталости и чудовищного нервного напряжения. – А какой тогда? Вы же не хотите сказать, что она…

Мелькнула совершенно дикая и неправдоподобная мысль, что сумасшедшая девица оказалась не Двойной Звездой, а, скажем, Тройной! Ну и что, если таких случаев не встречалось до сих пор даже в легендах, не говоря уже об официальных анналах Ордена. Это же Айлин Ревенгар! Невозможность – её второе имя!

Но Грегор тут же осадил разыгравшееся воображение. Невозможно, потому что просто быть этого не может. Тройных Звёзд не бывает. И уж точно эта сила как-то проявилась бы ранее.

– Но вы хотя бы цвет магии определили? – спросил он торопливо.

– Нет у неё цвета! – огрызнулся Бреннан. – Вообще нет, представляете? И не вздумайте сказать мне, что это невозможно! Я, конечно, не Избранный, но каких только оттенков не повидал у заклятий. Сами знаете, на дуэлях они иной раз так перемешаются… А у этого цвета нет! Вообще!

– Как же вы его тогда обнаружили?

Грегор совершенно не понимал, о чём говорит Бреннан. Деление магии на цвета – это основы, понятные любому мажонку. Потом, уже совершенствуясь, начинаешь понимать, что заклятия часто совпадают по структуре, и одно и то же может действовать совершенно по-разному у целителей, некромантов и, скажем, стихийников. Поэтому есть универсальные арканы, которыми пользуется любой маг независимо от цвета своей силы. Но аркан – это лишь оболочка, а вливается в неё всё равно алая магия, жёлтая или фиолетовая… Не бывает магии без цвета!

– Может, белая? – предположил он, холодея от мысли, что Айлин могла каким-то образом найти, адаптировать и применить одно из утерянных заклятий барготопоклонников.

– Не белая, не розовая, не серо-малиновая! – рявкнул Бреннан. – Бесцветная! Благие Семеро, ну что непонятного? Мы вообще поняли, что там поработало заклятие, только по следам его проявления. Начали копаться в каналах девочки и нашли устойчивые связи…

Он оглядел пустой коридор, бесцеремонно взял Грегора за рукав и подвёл к ближайшему окну. Выглянул в него, убедившись, что внизу пусто, и продолжил, понизив голос:

– Милосердной Сестрой клянусь, никогда не видел ничего подобного. Эта штука перемешала суть всех троих, как…

Он поводил рукой в воздухе, не находя слов, и выдавил:

– Стыдно признаться, но придётся ждать, пока очнётся юная Ревенгар, чтобы хоть что-то понять.

– Магия без цвета… – ошеломлённо повторил Грегор и встрепенулся: – А Роверстан?! Он же был там! Что он говорит?

– Ничего он не говорит, – устало выдохнул Бреннан и пояснил: – Он выложился досуха, перекачивая адептке резерв напрямую. Из накопителей, конечно. И если бы не Дункан, Айлин Ревенгар, скорее всего, выгорела бы дотла. У неё и так заметно обожжены каналы… Но с этим мы хотя бы знаем, что делать. Главное, что искра цела… А Роверстана я настоятельно рекомендую не трогать до завтрашнего дня! Как целитель! – Бреннан посмотрел так сердито, словно Грегор настаивал на немедленном применении к разумнику допроса с пристрастием, и сварливо закончил: – То же самое относится и к вам, милорд Архимаг. Я, конечно, понимаю, что чувство долга погонит вас на службу даже мёртвым, но лучше всё-таки до этого не доводить. А вы, к слову, уже напоминаете умертвие гораздо сильнее, чем это прилично человеку, на котором держится Орден.

– Пустое! – бросил Грегор, растирая виски кончиками пальцев. – Нужно всего лишь выспаться. Теперь уже можно.

– Теперь уже нужно, – поправил его Бреннан. – Абсолютно необходимо! Разлом, насколько я понимаю, закрыт.

– А Ревенгар…

– Проспит сутки – и это самое меньшее! Разумеется, о посещениях пока и речи быть не может. Как только девушка будет в состоянии принять кого-то, кроме целителей, я немедленно вас извещу.

– Благодарю, Бреннан, – выдохнул Грегор, понимая правоту магистра, но всё-таки не в силах отделаться от желания немедленно увидеть Айлин. Пусть даже спящую – всё равно! Однако такая настойчивость будет выглядеть глупой и странной. И, главное, она бесполезна. Девушке необходим покой, это понятно… Так что придётся потерпеть. Он ждал так долго, что значит ещё день?!

– Пожалуй, останусь на ночь в Академии, – решил Грегор вслух. – Сделайте одолжение, пришлите мне снотворное. Боюсь…

– Устали так, что заснуть не сможете? – понимающе подхватил Бреннан. – Разумеется, пришлю. И предупрежу всех, чтобы вас не тревожили. Ради Благих, милорд, идите уже. На вас лица нет.

Грегор посмотрел вслед магистру, снова ушедшему в операционную, и отвернулся к окну, за которым совсем стемнело. Какой бесконечный был день… Вишни уже отцвели, но из сада тянуло тонким запахом каких-то ночных цветов, раскрывшихся с приходом темноты. Этот аромат напомнил о Вишнёвой ночи, и Грегор невольно стиснул пальцы на подоконнике, опомнившись только, когда их свело судорогой боли. Как же давно это было… Словно рубеж между прежней жизнью и новой. Какой простой казалась та жизнь, несмотря на заговоры, интриги, даже войну…

– Милорд Бастельеро? – окликнул его знакомый голос Эддерли-младшего.

Грегор повернулся и удивлённо взглянул на неразлучную пару, подошедшую по коридору со стороны учебных аудиторий. Саймон опирался на трость, и было заметно, что перевязанная нога ему мешает, однако ковылял он достаточно бодро, и Грегор мельком позавидовал жизненной силе, что присуща молодости. Мальчишка недавно валялся в лазарете, едва оставшись в живых, и вот, пожалуйста, скоро будет бегать. А у него самого дурацкое случайное растяжение никак не проходит…

А вот идущий рядом Дарра Аранвен был ещё бледнее обычного, если это возможно, когда говоришь об Аранвенах. Парадный камзол, белоснежный, расшитый серебром и мелким жемчугом, он так и не сменил на более удобную одежду, но почему-то был без перчаток, обязательных к этому наряду. Странно, Аранвен – и одет не по этикету?! Грегор попытался вспомнить, видел ли он перчатки на Дарре до этого, но не смог. Какая разница, впрочем? У кого-то другого он бы и внимания не обратил на подобную мелочь, но это же Дарра! Кстати…

– Вы пришли навестить Айлин Ревенгар, господа? – осведомился он. Саймон закивал, жадно вглядываясь в его лицо и едва не подпрыгивая от нетерпения, даже навстречу подался, как охотничий пёс, почуявший дичь. Дарра тоже кивнул, но едва заметно, и свет от настенной лампы блеснул на его гладкой, тщательно уложенной причёске, из которой не выбилось ни одного волоска. – Магистр Бреннан говорит, что её жизнь вне опасности.

– Спасибо, милорд! – радостно выпалил Саймон, а Дарра снова молча склонил голову.

– Эддерли, – вздохнул Грегор. – Не стоит брать с меня пример во всём и так буквально. Уверяю, в отношении к своему здоровью я никак не могу служить достойным образцом для подражания. Почему бы вам не отправиться в палату, пока целители не пожаловались вашему отцу?

– Да, милорд! – звонко отозвался Саймон, глядя на него такими радостными глазами, что сразу было понятно: нравоучение он пропустил мимо ушей. – Позвольте узнать, а когда можно будет её навестить?

– Не сегодня и не завтра – это точно, – твёрдо ответил Грегор, рассудив, что позволь этой парочке, и к Ревенгар потянется вереница посетителей, причём не только тех, кто искренне за неё беспокоится, но и просто любопытных. – Возможно, послезавтра. Магистр Бреннан говорит, что ей необходим полный покой.

Саймон разочарованно вздохнул, а Дарра откликнулся своим обычным безупречно ровным и учтивым тоном:

– Мы вам очень благодарны, милорд. С вашего разрешения, я хотел бы уехать сегодня на ночь домой. До завтрашних занятий, разумеется.

– Да-да, конечно… – рассеянно отозвался Грегор. – Передайте вашему почтенному отцу… Впрочем, не нужно ничего передавать, я напишу ему письмо завтра, а лучше всего – сам заеду.

Аранвен молча поклонился и увёл Саймона, который то и дело оглядывался то на дверь операционной, то на Грегора, явно желая ещё что-то сказать. Грегор видел, как они свернули к палате, где лежал Эддерли-младший, и ненадолго остановились возле неё. Высокий тонкий силуэт Дарры серебряной тенью выделялся на фоне стены, освещённой артефактной лампой. Аранвен что-то сказал, и Эддерли покорно зашёл в палату, закрыв за собой дверь, а его собеседник проплыл дальше по коридору, скрывшись за очередным поворотом.

Проводив его взглядом, Грегор досадливо поморщился. Дарре осталось учиться ещё год, но в его случае это полностью лишено смысла. Никто не сомневается, что юный Аранвен хоть сейчас способен сдать не только выпускные экзамены, но и вступительные испытания на должность преподавателя. Правда, вряд ли у него есть склонность к этому виду деятельности, да и канцлер не позволит, чтобы его единственный сын и наследник растрачивал таланты в Академии. И хвала Претёмной! Чем раньше он покинет Академию, занявшись придворной карьерой, тем лучше.

Нет, Грегор даже мысли не допускал, что Аранвен-младший может оказаться ему настоящим соперником, но… В конце концов, это всего лишь детская дружба, которая рано или поздно распадётся. Возможно, они с Эддерли когда-то сделали ошибку, добавив Айлин Ревенгар к Воронам. Она одарённая и талантливая некромантка, это верно, и именно поэтому следовало не поощрять её совместные с Эддерли-младшим и Аранвеном выходки, а научить сдерживать чувства. Слишком раннее развитие – это не всегда хорошо! Если бы Айлин училась со своим курсом, не слишком опережая программу, она была бы в гораздо большей безопасности! Не было бы той детской глупости с походом на кладбище и знакомства с Вальдероном, не было бы бесконечных отработок и шалостей в компании юных магов. И этого безумного риска с Разломом – тоже не случилось бы!

«Кажется, я очень плохо присматривал за твоей дочерью все эти годы, Дориан, – в приступе беспощадного раскаяния подумал Грегор. – Если бы она погибла… Все мы во власти Претёмной, и каждому уготовано место в её Садах, но я никогда не прощу себе, что по моей вине ей пришлось столько пережить. Эти ужасные недели в пути, от которых она не скоро оправится душой и телом… Слухи, которые непременно поползут, пачкая её репутацию… Да если бы я мог предвидеть, чем закончится мой приказ Кастельмаро, никогда его не отдал бы! Путешествовать в сопровождении двух дворян и наёмной охраны – это всё-таки совсем не то, что с парой мужчин! Тогда она была бы под постоянным присмотром множества глаз, хоть какая-то защита репутации, а сейчас… Благие Семеро, её же заклеймят шлюхой! И даже то, что она спасла Дорвенант, не поможет… Нет-нет, об этом даже думать не стоит! Она станет моей женой, и любой, кто посмеет испачкать её имя, будет иметь дело со мной. Но как мне заслужить её прощение? Я должен был оберегать её! Не знаю, каким чудом она выжила, закрыв Разлом, но это должен был быть я!»

Он опёрся ладонями о подоконник, бессмысленно и устало глядя в темноту сада, не в силах уйти к себе и лечь спать, как обещал Бреннану. Мысли то текли вялые и пустые, то, напротив, летели вскачь, впрочем, тоже не принося никакой пользы. Откуда Аранвен узнал, что Грегор собирается к Разлому? Допустим, во дворце тоже могли отметить колебания магического поля, там служат стихийники… Допустим, об этом немедленно известили канцлера – это логично и правильно! Но Дарра примчался так быстро, что простым любопытством это не объяснить… Что ж, наверняка у Ангуса Аранвена имеются свои люди и в Академии, канцлер осторожен, предусмотрителен и по долгу службы обязан знать всё, что происходит. Но кто?! В отряде было всего несколько человек… А, да какая разница?!

Гораздо интереснее, что там делал Роверстан! На воды ехал и остановился посмотреть? Можно не сомневаться, что-то вроде этого разумник и ответит… И даже представит доказательства… Непонятно, правда, какие, но этого скользкого угря застань в компании самого Баргота – он и тут найдёт оправдание, причём самое достоверное и внушающее почтение.

Грегор опустил голову и снова потёр виски пальцами, опираясь локтями на подоконник. На душе было так тошно, словно одна из величайших опасностей в истории Дорвенанта сегодня не закончилась, а только набирала силу. Разлом закрыт… Закрыт! Больше не будет разрывов ткани мироздания и полчищ демонов, что из них лезут. Возможно, удастся спасти большую часть урожая, который ещё не побили морозы. На окраинах Дорвенны наконец-то настанет тишина, беженцы вернутся в город, а в провинциях солдаты разберутся с разбойничьими шайками… Всё кончилось, причём почти благополучно! Благополучно?

Воспоминания резанули вспышкой: окровавленные тела Малкольма и Криспина, холодное мёртвое лицо Кристиана и кровь, запёкшаяся на земле. Битва за Академию… мальчишки и девчонки, умирающие в лапах демонов, Ирвинг с Аделин Мэрли… и та итлийка, как её там… Морьеза… И ещё множество смертей в Дорвенне, в провинции, в деревнях и на дорогах… Благополучно? Звучит кощунственно! Но жертв могло быть гораздо больше, если бы не сумасшедшая девочка, которой удалось невозможное. То, что не смог, а если правду сказать – не рискнул сделать он, Избранный Претёмной!

«Она не просто тебя превзошла, – беспощадно подумал Грегор, испытывая почти мучительное удовольствие от этой мысли. – Она нашла какой-то способ, до которого ты не додумался. Спасла последнего из Дорвеннов и при этом осталась в живых сама! Да, чудом – это несомненно! Но как-то выжила… И ты будешь вечно благодарить за это Претёмную, потому что иначе ничто, никакие соображения высшего блага не стали бы оправданием твоей трусости! Она пожертвовала собой! А ты… не смог».

Он с усилием оторвался от подоконника, на который снова поставил ладони. Мельком глянул на полированное дерево, почти ожидая, что увидит там кровавые пятна, так сводило судорогой руки. Оглянулся на дверь операционной, где было тихо и темно. Ну да, там же есть другой выход в лазарет… И Айлин, и её спутников давно унесли в палату… Спутники… Что там ещё за третий к ним прибился? Бреннан сказал, что профан, и вроде бы упоминал, что парень – итлиец… Впрочем, это подождёт. Главное, что жива не только Айлин, но и Вальдерон!

То есть Дорвенн.

И это меняет… Всё меняет, если быть честным с самим собой. Бастард наверняка узнает, какую участь готовил ему Грегор, если не знает до сих пор. Айлин могла ему рассказать… Даже должна была, раз уж он поехал с ней к Разлому. Но это тоже неважно, Грегор и не собирался скрывать своё решение. Если его спросит Совет или будущий король, кто бы это ни был, он ответит правду. И это значит… Ничего хорошего это не значит, разумеется. Обвинение в государственной измене выстроить на таких доказательствах проще, чем прыщавую порчу наложить. А желающие найдутся…

Да хоть бы и сам бастард – неужели он упустит такую возможность поквитаться? Хоть за Разлом, хоть за ту ночь пятилетней давности, когда Грегор за шиворот выкинул его из комнаты Айлин. Мальчишка ещё тогда пыжился, обещал мстить… Ну а теперь у него и все возможности имеются! Если его признают принцем крови, Грегор даже на дуэль его вызвать не сможет! Королевская кровь священна.

Он сделал шаг от окна, не оборачиваясь, потом ещё один, потом всё-таки заставил себя повернуться спиной к тёмному провалу в сад и пойти по совершенно пустому коридору. До преподавательского крыла не так уж далеко, а ехать домой действительно никаких сил нет. Ещё и нога снова разболелась, мстительно припомнив крутую лестницу в башне Архимага и все остальные переходы за день. Грегор тяжело опёрся на дедову трость. Теперь, впрочем, это уже его трость, собственная… В тишине шаги и стук наконечника казались оглушительно громкими, он даже поморщился.

Завтра Ангус Аранвен захочет узнать, как так получилось, что Разлом всё-таки удалось закрыть без человеческой жертвы. И Грегору придётся объяснять, почему ошибся он, опытнейший и сильный некромант, а не адептка шестого курса. И выглядеть это будет именно так, что он замыслил погубить Аластора Дорвенна! Иначе почему утверждал, что закрытие Разлома требует его смерти?

А ещё завтра на него свалится очередная груда забот протектора и Архимага, потому что заработают порталы! Восстановится сообщение с другими странами и провинцией, обрушится шквал донесений, которые раньше шли с курьерами и далеко не всегда прибывали в срок. Так, пожалуй, и плаха за измену покажется милостью по сравнению с работой, которая его ждёт. И Айлин… Простит ли она его? Сможет ли понять? Или он навсегда её потерял в этой безумной круговерти событий? Видят и Претёмная, и Всеблагая, которой Грегор уже давно не молился, прося обретения взаимной любви, что эта кара будет страшнейшей из всех.

* * *

Первым, что ощутила Айлин, была кровать. Слишком мягкая в сравнении с одеялом, брошенным на землю, и куда жёстче, чем диванчик на террасе в Запределье, где она очнулась в прошлый раз.

Почти сразу она почувствовала горьковатый свежий запах лекарственных трав и целительских зелий и окончательно поняла, что находится в лазарете Академии. Но ведь она только на минутку позволила себе потерять сознание!

– Откройте глаза, юная леди, я прекрасно вижу, что вы очнулись, – услышала она ворчливый, искренне обеспокоенный голос магистра Бреннана и послушалась.

Глаза тут же заболели от яркого дневного света, и Айлин заморгала, пытаясь рассмотреть лицо пожилого целителя, но почти сразу ей на лоб легла рука.

– Сейчас всё пройдёт, – пообещал Бреннан. – Как вы себя чувствуете? Способны говорить?

– Способна, милорд, – выдохнула Айлин неуверенно, больше проверяя – правда ли это, но Бреннана её ответ вполне удовлетворил.

Сухая твёрдая ладонь погладила её по лбу, и следующий вопрос целителя прозвучал уже куда более тепло:

– В таком случае, ради Милосердной Сестры, скажите, что за ритуал вы провели над собой и вашими спутниками?

– Ритуал? – растерянно переспросила она и удивилась, что тут непонятного.

Разработанный лордом Бастельеро, конечно! Тот, которым закрывала портал! Неужели магистр Бреннан об этом не знает? Но почти тут же вспомнила, как испугалась, что Ал умрёт, и от отчаяния схватилась за заклинание, подаренное доном Раэном… Ужасно сложное заклинание, с которым так и не разобралась до конца и которым ни за что не воспользовалась бы без подготовки, будь у них выбор. Но выбора-то и не было! А что, если что-то пошло не так, и Аластор…

– М-милорд магистр! Аластор! Он жив?

– Оба ваших спутника живы, – успокоил её Бреннан. – И чем раньше мы разберёмся в вашем заклинании, тем скорее они выздоровеют. Итак, ритуал, который вы провели…

– Я не знаю, – пролепетала Айлин, чувствуя себя невозможно глупой. – Мне его подарили… Один арлезийский дон, очень достойный человек, правда! Он сказал, что это их семейное заклинание, и оно очень древнее… Создано ещё… до прихода Благих… Сумка! – воскликнула она, вдруг поняв, чем может помочь. – Я отдала её моему второму спутнику, синьору Фарелли! Артефактная сумка у него на поясе! В ней тетрадь, я всё записала туда, всю схему! Только я могла в ней ошибиться, не успела разобраться до конца…

– Я-то думал, ваша лихая компания меня уже ничем не сможет удивить, – сокрушённо вздохнул магистр Бреннан. – Что, казалось бы, может быть хуже умертвия дракона или, хм… нефритовой флейты… Айлин, дитя моё, вы ведь разумная девочка, как же вы могли применить неизвестное заклинание, даже не разобравшись в нём толком?

На короткое мгновение Айлин почувствовала острый стыд за свою неосторожность, но тут же отогнала это изумительно несвоевременное чувство.

– Аластор умирал, – тихо ответила она. – И я ничем, совсем ничем не могла ему помочь, понимаете? Только этим! И у меня получилось… Вы же сами сказали, что они живы! Оба! А если бы я не попыталась, и они умерли…

Она задохнулась, на мгновение представив это, и ей вдруг показалось, что глаза Бреннана странно блеснули, словно подёрнувшись влагой. Но, конечно, это просто показалось…

– Что ж, милое дитя, – произнёс целитель сочувственно. – Пожалуй, я действительно зря упрекнул вас. Приношу извинения. Хорошо, что вы сохранили схему заклятия, это очень нам поможет. Пока скажите кратко, что оно должно было сделать?

– Фамилиара, – прошептала Айлин, не в силах поверить, что магистр Зелёной гильдии так просто извинился перед ней, адепткой шестого курса и к тому же действительно виноватой. – Оно должно было создать связь между Аластором и нами. Так, чтобы я и Лу… то есть синьор Фарелли… чтобы мы смогли поделиться жизненной силой с Аластором. Если бы они двое были магами, то и резервом тоже, но они ведь профаны…

С каждым её словом озабоченное лицо Бреннана всё прояснялось.

– Так вот оно что! Поэтому мы и не могли привести юношей в чувство! Один отравлен ядом демонов, второй – целым набором опасных зелий, и они делятся друг с другом этой отравой! Точнее, её влиянием на сознание. А вы… хм, да… Ну что ж, хвала Милосердной Сестре, вы пришли в себя, и теперь нам будет намного легче! Значит, следует очищать их кровь как единое целое, независимо от исходного диагноза… прекрасно, просто прекрасно. Вы очень нам помогли, дитя моё. А теперь я вас оставлю, мне нужно заняться вашими спутниками…

– Подождите, милорд магистр! – выпалила Айлин, только сейчас почувствовав странную пустоту внутри, какой не испытывала никогда раньше, и впервые заметив тонкие – тоньше шнура! – золотые цепочки на своих запястьях. – Причём здесь я? Вы сказали, что я тоже чем-то делилась? И почему я…

Она зажмурилась, потянулась к силовым линиям, пронизывающим всю Академию, но вместо привычного отклика почувствовала ту же пустоту, что поселилась у неё внутри.

– Моя магия, – прошептала она. – Милорд магистр, я ничего не чувствую! Совсем ничего! Я…

Она осеклась, не решаясь дать имя ужасу, охватившему всё её существо, и Зелёный магистр сочувственно вздохнул.

– Вы вплели себя в ритуал, дитя моё. Таким образом, формально вы – такой же фамилиар вашего спутника, как и синьор итлиец. А ваша магия…

Его речь прервал негромкий стук, и Бреннан, поднявшись со стула у кровати Айлин, подошёл к двери.

– А, Дункан, – услышала Айлин спустя бесконечно долгое мгновение. – Здравствуйте, мой мальчик. Как любезно с вашей стороны согласиться меня подменить. Айлин, дитя моё, простите, но мне действительно пора. Не пугайтесь, магистр Роверстан объяснит вам всё, что касается вашей магии и здоровья. Он очень нам помог!

Дункан!

Сердце Айлин горячо и сильно забилось, и она невольно подумала, что если бы не пустота внутри, и не линии силы, до которых никак не получалось дотянуться, она была бы непредставимо счастлива его увидеть.

Дверь снова негромко стукнула, и Айлин, сама не зная почему, зажмурилась. Услышала быстрые шаги, тихий скрип стула – и её руки коснулась ласковая горячая ладонь.

– Я рад видеть вас живой и здоровой, – мягко проговорил Дункан. – Не пугайтесь, вы не потеряли магию.

Айлин едва не задохнулась, такое немыслимое безбрежное облегчение затопило её всю. Глаза открылись сами собой. Она увидела магистра, сидящего рядом и склонившегося к ней. Чёрные глаза блестели участием и нежностью, и Айлин показалось, что прежний облик Роверстана, увиденный ею на холме, был сном, шуткой помутившегося сознания.

Вот ведь он, снова ухоженный и сияющий безупречной аккуратностью. Белоснежная мантия отглажена, бородка и собранные в хвост волосы в полном порядке, и даже золотая серьга празднично поблёскивает в солнечных лучах. Только под глазами всё-таки залегли усталые тени, и у Айлин защемило сердце. Нет, это был не сон и не галлюцинация. Он был там! Он промчался через весь Дорвенант, чтобы спасти её, и спас, каким-то образом вытащив из Запределья…

– Дункан, – шепнула она, успев подумать, что вот если бы кто-то услышал, что она зовёт магистра просто по имени! Однако сейчас ей было совершенно всё равно, только пусть он продолжает сидеть рядом и смотреть так ласково. И скажет ещё что-нибудь замечательное! Вот только… – Но я ничего не чувствую!

– Тот второй ритуал исчерпал все ваши силы, – подсказал разумник. – Вы ведь это помните? Вы надорвались, пройдя через столько ритуалов за очень короткий срок, и сейчас ваши магические каналы повреждены, поэтому до их восстановления вам придётся носить артефакторные браслеты.

Он ласково провёл кончиками пальцев по её руке от локтя вниз и коснулся запястья с цепочкой.

– Артефакторные браслеты? – беспомощно повторила Айлин. – Те, что отрезают от внешних источников и запирают искру? Это… неужели это обязательно?!

– К сожалению, да, – вздохнул Роверстан. – В противном случае вы рискуете перегореть на самом простом аркане. Как только магистр Бреннан заключит, что ваши каналы восстановились, браслеты снимут. Вас утешит, если я скажу, что носить их вам придётся не слишком долго?

– О да, Дункан, – горячо заверила Айлин. Недолго – это сущие пустяки! И вообще, надо же быть такой глупой! Она готовилась умереть, а теперь страдает только из-за того, что ей придётся жить без магии, к тому же совсем немного! – А… сколько?

– Год-полтора, вряд ли больше, – откликнулся разумник, и у Айлин упало сердце.

Год?! Целый год?! И это недолго?! Да ведь с двенадцати лет она не жила без магии и дня! И что же ей теперь делать, если она не сможет ни колдовать, ни учиться?!

– И я хотел бы предложить вам заняться в это время предметами, которыми вы прежде несколько пренебрегали, – закончил Дункан мягко. – Теоретическими предметами. Что же касается практики, то магистр Эддерли вчера сказал, что за один только ритуал с Разломом готов подписать вам диплом.

Айлин невольно потупилась. Если бы магистр Эддерли знал ещё и остальное… Когда она бросала в лицо кадавру, что сдаст выпускные экзамены его упокоением, ею двигали злость и отчаяние. Она вообще не рассчитывала дожить до момента, когда за всё, сделанное в этом походе, придётся ответить. И… далеко не каждый её поступок заслуживает награды. Ой-ой-ой…

– Простите, Дункан… – сказала она еле слышно, боясь поднять на него взгляд. – Я очень виновата перед вами. И перед магистром Эддерли, и… Я не могла поступить иначе, но я понимаю, что очень, очень виновата!

– Вам действительно не следовало решать всё это самой, моя милая девочка, – услышала она ответ, которого ждала почти с ужасом. – Хотя бы как ваш наречённый жених я имею право принимать участие в вашей жизни. И в ваших решениях – тоже. Вы это понимаете?

Айлин молча кивнула, чувствуя, что в горле стоит ком. Почему он не упрекает её? Не злится, не ругает… От этого спокойствия ещё сложнее принять такое великодушие. И… он сказал «жених»? Значит… он не собирается расторгнуть помолвку?! После всего, что она натворила! Бросила его, уехала с чужими мужчинами, погубив свою репутацию… Он мог решить, что она не доверяет ему! Больше того, он обязан был решить именно так! И как теперь объяснить, что тогда она не доверяла никому, испугавшись за Аластора и полностью отчаявшись?

– Мне… очень жаль… – выдавила она, изнывая от стыда и заливаясь краской. – Я доставила вам столько неприятностей…

– Ради Странника! – Дункан немного повысил голос, и Айлин сжалась в комок, но всё-таки не забрала у него руку. – Я чуть с ума не сошёл от страха за вас! Глупая вы девочка! Неприятностей? А если бы вы погибли?! Вы хоть понимаете, что мои неприятности даже близко не могут сравниться с этим?! Ну почему вы просто не пришли ко мне за помощью? Или хотя бы к магистру Эддерли, если уж мне не доверяете?

– Доверяю! – вскрикнула Айлин, испугавшись, что её предположение всё-таки сбывается. – Я доверяю вам, клянусь! Просто… так получилось. Нужно было всё решать очень быстро, и я… Я испугалась, вы правы. Не за себя, конечно. За Аластора… Только не подумайте ничего такого! – торопливо добавила она, сообразив, как это можно расценить, и вскинув на магистра умоляющий взгляд. – Мы просто друзья! Давно, с самого детства… Он мне как брат… И даже ближе родного брата, понимаете? Как Саймон и Дарра… Ох, я понимаю, что говорю глупости, но…

Дункан всё-таки выпустил её руку, и Айлин прижала ладони к пылающим щекам. Неужели он ей не поверит? Неужели решит, что она… Всё то, что в таких случаях говорила леди Гвенивер, непрошено всплыло в памяти. Девушка обязана не просто блюсти свою репутацию, у её избранника не должно быть даже мысли, что она способна на неверность! А Дункан знает о ней такое… такое… Как ему теперь поверить в её чистоту?!

– Айлин… – Магистр Дункан смотрел на неё с таким странным выражением лица, что теперь ей стало по-настоящему страшно. Сейчас он скажет… – Я очень надеюсь, что в следующий раз, когда у вас что-то случится, вы признаете за мной право помогать вам. И вашей семье, и вашим друзьям, кто бы они ни были. Если они часть вашей жизни, то и моей, следовательно, тоже. И я предпочёл бы узнавать о проблемах, когда они ещё… не приняли такого размера. Вы отважная девочка… Очень отважная и очень верная. Но прояви вы немного больше рассудительности… Ох, проклятье, да не смотрите вы так! – снова повысил он голос, но теперь Айлин совершенно перестала бояться, только глаза почему-то наполнились слезами. – На ваше счастье, телесные наказания адептов запрещены. Иначе я бы не удержался от соблазна и выпорол вас. Розгами! Верите, всю дорогу от столицы до Разлома мечтал об этом!

– Верю… – всхлипнула Айлин и моргнула, хотя губы сами собой тянулись в счастливой улыбке. – Но вы же не собираетесь… ну…

– Не собираюсь, – вздохнул Дункан и посмотрел на неё мягче. – Поверьте, когда я делал вам предложение, то в полной мере понимал, кому именно его делаю. Во всяком случае, мне так казалось. – Он улыбнулся уголками губ, но Айлин всё равно заметила и мгновенно воспрянула духом. – Вы продолжаете удивлять меня каждый день… Но хватит об этом. Вам ещё предстоит не одна беседа о ваших действиях и их последствиях, но не сейчас, а когда вы хоть немного окрепнете. Кстати, вот.

Он взял со столика и протянул Айлин белую фарфоровую чашку, над которой поднимался парок. По комнате разнёсся запах, напоминающий шамьет, но при этом всё-таки иной и очень знакомый. Шоколад? Но почему напиток?!

– Это жидкий шоколад, – пояснил Дункан, видя её недоумение. – В Дорвенанте его не готовят, разве что в нескольких домах. Надеюсь, он вскоре войдёт в общее употребление, но пока что его хорошо варят только в Арлезе. И ещё кое-что…

Айлин, как заворожённая, взяла приятно горячую чашку – артефактная, конечно, раз сохранила тепло, откуда бы магистр её ни принёс. Вдохнула упоительный запах… А магистр провёл рукой над пустым вроде бы столом, и на нём проявилась вазочка высотой с её ладонь, в которой стояла единственная изящная веточка с глянцево-зелёными листьями. Её густо осыпали белоснежные цветы с простым венчиком, но очаровательной пушистой сердцевиной. Цветы тоже источали запах, нежный, сладкий, очень тонкий.

– Какая прелесть… – выдохнула Айлин. – Это мне? Благодарю, милорд!

Отпускать чашку не хотелось, поэтому она перехватила её одной рукой, а второй потянулась к столику. Дункан с улыбкой подал ей веточку. Айлин немедленно сунула в неё нос и прищурилась от удовольствия.

– Что это за цветы? Никогда не видела таких!

Она вдруг смутилась, что ведёт себя так по-детски и, напоследок полной грудью вдохнув запах, вернула магистру веточку, которую он снова поставил в воду.

– Это кофе, моя дорогая. – В уголках его губ снова появилась улыбка, на этот раз уже не скрытая раздражением. – Очень близкий родственник шамьета, который вы так любите. Собственно говоря, шамьет – это потомок некоторых сортов кофе, но облагороженных и улучшенных. Немного меньше горечи, мягче и дольше воздействие, нет некоторых вредных веществ в составе. Но кофе тоже можно пить, если правильно приготовить! В Арлезе он растёт диким, как здесь… боярышник, например. И считается напитком бедняков, которые не могут позволить себе шамьет. Но в садах его иногда выращивают ради цветов. Их запах считается полезным – и вполне заслуженно. Я подумал, что вам может быть приятно узнать, чем сейчас пахнут сады Арлезы.

– Кофе… – повторила Айлин. – Это прекрасно! Благодарю вас! И так сочетается с шоколадом!

Запах действительно смешивался очень приятно. Айлин сделала глоток густого напитка, горячего как раз в меру, приятно пряного и тоже в меру сладкого. Изумительного! Пожалуй, не хуже шамьета, который варил Лучано! Отпила ещё немного и смущённо улыбнулась Дункану, который с улыбкой за ней наблюдал.

– Очень вкусно!

– А ещё хорошо восстанавливает силы. – Магистр лукаво блеснул глазами. – Поэтому никто не удивится, что я приношу его своей… пациентке. – Его мягкий голос будто погладил Айлин, и по её спине пробежали приятные мурашки.

Действительно, пока что им никак не следует раскрывать своих отношений! Хотя бы пока она лежит в лазарете. А вакации ещё так нескоро! Никогда в жизни она не ждала их с таким нетерпением! Но ничего, даже эти невыносимо долгие недели когда-нибудь закончатся. Дункан будет её навещать… А она расскажет ему всё-всё! Ну, почти всё. Наверное, самое страшное и противное лучше не рассказывать, он и так о ней беспокоился.

Она пила шоколад, который оказался даже вкуснее своего твёрдого собрата, смущённо и благодарно улыбалась и думала, что теперь всё будет хорошо. Без магии, конечно, ужасно скучно, но… это не такая уж высокая цена за то, что ей удалось сделать. Какое счастье, что Дункан их так вовремя нашёл! Кстати…

– А как вы нас отыскали? – выпалила Айлин, наконец-то спохватившись.

Ничего не скажешь, вовремя! С другой стороны, подумать об этом раньше было совершенно некогда.

По лицу Роверстана скользнула тень. Он помолчал, потом, вздохнув, расстегнул ворот камзола и вытянул что-то… что-то блестящее. Медальон?

Помедлив ещё немного, разумник снял его и, взяв Айлин за руку, вложил украшение ей в ладонь.

– Взгляните сами, моя девочка, – сказал он так мягко и ласково, что Айлин на миг устыдилась.

«Но ведь он разрешил посмотреть, – тут же возразила она самой себе. – Значит, это не будет невежливо!»

Овальный золотой медальон был небольшим, всего в две фаланги пальца, его верхнюю крышку покрывала вязь древних рун. Прищурившись, Айлин разобрала «Поиск» и «Путь». Провела по крышке ладонью и досадливо прикусила губу: медальон наверняка был амулетом! Раньше она точно почувствовала бы, зачарован он или нет, а сейчас… Ох, как сложно остаться без магии! Всё равно, что ослепнуть или оглохнуть!

Она снова погладила крышечку и поддела её край ногтем. Неуверенно взглянула на Дункана, и тот кивнул, глядя на неё со странным беспокойством.

Медальон, тихо щёлкнув, открылся, и Айлин замерла – внутри медно блеснула аккуратно уложенная прядь волос.

– Когда я узнал, что вы покинули Дорвенну в сопровождении юного лорда Вальдерона, – тихо сказал Дункан, – я попросил мэтра Гельсингфорца изготовить поисковый амулет, настроенный на вас, и выехал из Дорвенны, как только он был готов. Я мог только надеяться, что не опоздаю, но…

Он болезненно поморщился, и Айлин растерянно потрогала пальцем туго заплетённую прядку. Подумать только, если бы она не подарила магистру локон, он так и не узнал бы, где их искать, не вытащил её из Запределья, и Ал с Лу наверняка погибли бы! Во всяком случае, Ал – точно!

Она невольно вспомнила сон-предупреждение, явившийся ей в доме мастера Витольса. Как же она тогда рассердилась на Дарру! А вот сейчас её переполняло радостное смущение и горячая благодарность, и не только за спасение, но и за то, что Дункан сразу всё рассказал! Наверняка ведь мог бы отшутиться, перевести разговор или даже сказать про чары поиска, но не показывать медальон. Правда, он обещал никогда не лгать, но ведь всё это не было бы ложью!

Она осторожно закрыла медальон, снова погладила узорчатую крышку и протянула его разумнику.

– Возьмите, – шепнула она. – Это же был подарок! И… спасибо, Дункан. За всё!

Тонкое покрывало, которым она всё это время была укутана, сползло с плеча, и Айлин его торопливо поправила. Магистр, конечно, её жених, но показаться перед ним в одной тонкой рубашке? Это уж слишком! Но Дункан и сам старательно отвёл глаза, хотя губы, снова дрогнувшие в улыбке, она всё-таки заметила. Непослушное одеяло продолжало соскальзывать, и Айлин, сражаясь с ним, поставила пустую чашку на край стола.

– Знаете, – сказала она тихо, – когда я думала, что умру… Я вспоминала вас! И даже попросила своего спутника передать вам мои записи и кое-что на память. Браслет-накопитель, например… Правда, ваш нож я обещала ему. Вы ведь не обидитесь? Но теперь ни за что не отдам. Он спас мне жизнь…

– Нож или ваш спутник? – слегка изогнув бровь, поинтересовался магистр, и сердце Айлин сладко замерло.

Как же ей нравилась эта чуть уловимая тень насмешки в его голосе! Совсем не обидная, напротив!

– Оба, – призналась она, доверчиво улыбнувшись в ответ. – Вашим ножом я упокоила… одну тварь, – спохватилась она в последний момент, что решила не рассказывать о самом страшном. – А синьор Фарелли не раз спасал нас с Аластором. Правда, мы его – тоже. Как и Аластор нас.

– Полагаю, это путешествие должно было связать вас не меньше, чем проведённый ритуал, – задумчиво отозвался Дункан, вглядываясь в её лицо. – Я очень рад, что мой подарок вам помог. Между прочим, о ритуале. Я имею в виду второй. Можно узнать, где вы его взяли?

– У вашего друга, – удивлённо посмотрела на него Айлин. – Я надеюсь… поняла его правильно, когда он сказал, что ваш друг. Дон Раэн, арлезиец!

– Раэн?

В голосе Дункана послышалось такое изумление, что Айлин на миг даже испугалась – вдруг она была обманута, и их случайный гость совсем не добрый знакомый магистра.

– Дон Раэн, да, – повторила она. – Он говорил, что едет к вам в гости. И что вы давно знаете друг друга…

– Весьма давно… – согласился магистр. – Я просто не предполагал, что… Впрочем, неважно. Это действительно человек, достойный доверия. Говорите, он ехал ко мне? Жаль, что мы разминулись. Меня ведь не было в столице.

– Очень жаль, – виновато подтвердила Айлин. – Мы случайно встретили его по дороге к Разлому. Он провёл с нами вечер и был очень любезен. Подарил синьору Фарелли лютню, а мне показал этот аркан. Такой странный! Аркан, а не дон Раэн.

– Мой дорогой друг дон Раэн тоже отличается некоторыми странностями, – не согласился с ней Дункан. – Но я уверен, им двигали лучшие намерения. Непонятно только, что теперь делать с последствиями его намерений и ваших действий. Вы знаете, что использованный вами аркан связал вас и ваших спутников? Не исключено, что очень надолго. А возможно, что и навсегда.

– Я тогда не думала об этом, – призналась Айлин. – Вы же сами видели…

– Видел, – подтвердил Дункан. – И готов поклясться хоть Благими, хоть Странником, что ваше решение спасло жизнь юному… лорду Вальдерону.

Айлин прекрасно поняла заминку, когда он назвал Аластора по титулу, но прикусила язычок. Она и так очень много болтает! Наверняка Дункан знает, кто такой Ал, но если не зовёт его принцем, значит, и ей тоже не стоит. А Дункан взял её правую руку и мягко, но решительно освободил от одеяла.

– Поднимите рукав, – попросил он. – Повыше локтя. Или спустите рубашку с плеча…

Его голос снова скользнул по Айлин вкрадчивой мурлыкающей лаской, но она, не поддаваясь, закатала рукав тонкой полотняной сорочки. Спустить?! Ну уж нет! Конечно, бальные наряды открывают тело даже сильнее, но то бальные!

Широкий рукав поддался легко, и Айлин замерла, у неё даже дыхание прервалось на пару мгновений.

– Что это? – выдохнула она, вглядываясь в чёрную ажурную вязь, лентой обхватившую её руку выше локтя, но ниже плеча.

Словно рисунок, но странный, глубоко окрасивший кожу и едва заметно выступающий над ней. Чёрная лоза с крошечными листьями и всего несколькими бутонами, зато усеянная длинными острыми шипами. Не роза, не терновник… Что-то совершенно незнакомое!

– Что это? – повторила она дрогнувшим голосом.

– След вашего аркана, – совершенно спокойно отозвался магистр. – Его физическое проявление. Точно такой же имеется на руке у вашего итлийского спутника, только на левой. А у лорда Вальдерона отмечены обе руки. Полагаю, это связано со структурой аркана.

– Д-да… – подтвердила Айлин, не сводя взгляда с жуткого и в то же время завораживающе красивого рисунка. – Аркан… он не совсем подходил, и я его изменила. Вместо связи хозяина и фамилиара построила треугольник с Аластором на вершине. Ну и ещё кое-что поменяла.

– Поменяли, – тем же странным спокойным голосом повторил за ней Дункан. – В древнем аркане, созданном… очень давно созданном. Мой добрый друг дон Раэн – великий специалист по древностям и… неожиданностям. Очень надеюсь, что смогу должным образом поблагодарить его при встрече…

– И я тоже, – пискнула Айлин. – Я очень хотела бы увидеть его и поблагодарить. Если бы Аластор погиб… А это теперь так и останется?!

– Понятия не имею, – вздохнул магистр, а потом, продолжая держать Айлин за запястье, второй рукой провёл по рисунку кончиками пальцев, повторяя изгиб чёрной лозы.

Медленно, очень медленно… Айлин судорожно вздохнула, едва не рванувшись, но в то же мгновение изнутри её окатила жаркая сладкая волна. Приятно напрягся низ живота, а дыхание стало прерывистым, и ей показалось, что она взлетает на огромных качелях, а потом падает на них же – страшно и восхитительно разом.

– Вам не стоит беспокоиться об этом, дорогая моя. – Голос Дункана словно наполнил всё её тело, пока пальцы следовали прихотливым чернильным виткам. – Даже если рисунок останется навсегда. Он прекрасен. И делает вас ещё более особенной…

«Он делает меня сумасшедшей, – подумала Айлин, замерев от нахлынувших чувств и ощущений. – Или не он, а этот голос. Прикосновения. Слова и то, что они означают. Помоги мне Всеблагая, если этот мужчина творит со мной такое одним только голосом и кончиками пальцев, то… Разве так бывает?! Может, и эти проклятые итлийские романы всё-таки не всегда врут?!»

Она вспомнила, как подобие этого томного сладкого чувства испытала в палатке, когда Лучано провёл пальцами по её щеке. Да что они знают за секрет, эти мужчины?! Не все, конечно, а некоторые. Как им удаётся заставить её тело отзываться, словно музыкальный инструмент, и молить о большем, словно она умирает от жажды?

Но дыхание и самого Дункана стало быстрее, а чёрные глаза блеснули особенно ярко. Айлин вспомнила Вишнёвую ночь, и взгляд магистра, когда он склонился к ней для поцелуя. Если в этом и была особая магия, то действовала она на обоих. Лицо Дункана было совсем близко…

Но когда Айлин уже приоткрыла губы, в коридоре послышался звук шагов, и она испуганно отпрянула, упав на подушку, а Дункан неуловимо быстро поменял позу.

Миг – и вошедший в палату молодой целитель в зелёной мантии и со стаканом в руках не увидел ничего неподобающего. Айлин только надеялась, что ему не придёт в голову проверить её пульс – сердце колотилось как бешеное. И щёки пылают! Интересно, можно это списать на действие горячего шоколада?!

– Магистр Бреннан прислал вам лекарство и велел выпить немедленно, – сказал целитель совершенно обычным тоном. – И просил вас, милорд, зайти, как только освободитесь.

Дункан кивнул и встал. Айлин показалось, что он тоже с трудом надел маску обычной невозмутимости. Её рука, снова спрятанная под одеяло, всё ещё чувствовала прикосновения, словно они продолжались…

– Я зайду ещё, как только смогу, – сказал разумник ровным голосом. – Отдыхайте и ни о чём не беспокойтесь. Кстати, ваших родных известили о случившемся, но молодой лорд Ревенгар служит в гвардии, и его полк находится далеко от столицы. А леди Гвенивер гостит у одной из сестёр и письмо магистра Эддерли пока не получила. Думаю, она навестит вас в ближайшем времени, но пока что мы с магистром Бреннаном против любых посещений. Вам нужен покой.

– Очень нужен! – подтвердила Айлин, сообразив, что запрет на посещения – это отличная причина отложить визит Артура и леди Ревенгар. И тут же попросила: – А можно мне увидеть тётушку Элоизу? То есть госпожу Арментрот! – добавила она для целителя, так и ожидающего с лекарством.

Лицо Дункана почему-то дрогнуло, словно он хотел что-то сказать, но сдержался. И всё-таки через пару мгновений магистр отозвался:

– Разумеется. Она скоро вас навестит.

И, поклонившись, вышел. Айлин послушно выпила кисловатое снадобье и снова легла на подушки, прикрыв глаза. Запах кофе и шоколада так и стоял в палате, а ещё, если прислушаться, неуловимо пахло самим Дунканом. Тот самый аромат, что она когда-то почувствовала во время урока фехтования пять лет назад. Какой маленькой она была! Хвоя, душистый табак, ладан и сандал… Никто из её знакомых больше не использовал такие мужские духи, сложные, но восхитительные. Кажется, она очень развратная особа, но… скорее бы прошли эти недели до свадьбы!

* * *

Солнечный луч погладил Грегора по лицу, и он нехотя открыл глаза, прощаясь с прекрасным, хотя и не задержавшимся в памяти ни одной яркой деталью сном. Только чудилось что-то тёплое, мягкое, золотисто-рыжее, будто пропитанное этим самым весенним солнцем. Укоризненный взгляд ярко-зелёных глаз, россыпь веснушек на сливочно-белой коже и покой. Нежное тихое спокойствие, взявшее его в плен, которому Грегор даже не думал сопротивляться.

«Пожалуй, сон был даже слишком прекрасным!» – признал Грегор, бросив единственный взгляд в окно и прислушавшись. Солнце стояло высоко в небе, а с тренировочной площадки, на которую выходило окно комнаты, доносились азартные выкрики адептов. Сколько же он проспал? Занятия, выходит, уже вовсю идут!

Словно отвечая его растерянному изумлению, слабо засветился зелёный луч Звезды Архимага, которую он вчера оставил на прикроватном столике, и усталый голос Бреннана – он что, вообще не ложился?! – виновато окликнул:

– Милорд Архимаг? Вы уже проснулись?

– Да, магистр! – уверил его Грегор и тут же ужаснулся: что должно было произойти, чтобы его потревожил целитель?! – Что-то случилось? С кем из пациентов?!

– С ними всё в порядке, – заверил Бреннан. – Дело в другом. Лорд-канцлер Аранвен счёл нужным навестить Академию и просил вас, если вы уже проснулись, отправиться с ним во дворец. Он ожидает во дворе.

– Благодарю. Передайте, что я спущусь через несколько минут, – выдавил Грегор, чувствуя, как хорошее настроение, вызванное приятным сном, испарилось так быстро, словно испугалось самого имени Аранвена.

Прямо сегодня, уже через четверть часа, придётся объясняться с канцлером, а Грегор по-прежнему не представляет, что ему сказать.

И какого драного Барготова демона Ангус вообще делает в Академии?! То есть понятно, что он наверняка приехал узнать о здоровье бастарда, но зачем же лично?

Ладно, не стоит тянуть, эта встреча точно не станет приятнее от длительного ожидания!

Грегор нашёл взглядом свою одежду и поморщился. Да, прислуга Академии тщательно вычистила камзол и сапоги, но вчерашнюю рубашку определённо нельзя было считать свежей. Какое тонкое напоминание, что всё имеет свою цену, даже если речь идёт о такой мелочи, как сон прямо в Академии, а жертвовать приходится всего лишь свежестью сорочки!

Ангус встретил Грегора возле своего экипажа, белоснежной кареты с серебряным лебедем и вензелем Аранвенов на дверце. Слегка поклонился и непринуждённо, словно они встретились на каком-нибудь приёме, предложил:

– Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию, милорд Архимаг? Нас ждёт Малый Совет во дворце, но прежде я хотел бы поговорить с вами наедине. Разумеется, после Совета вас доставят обратно в Академию или куда угодно по вашему выбору.

– Буду чрезвычайно благодарен, – выдавил Грегор.

Он терпеть не мог экипажи, но нога, вроде бы притихшая к утру, мстительно очнулась, как только он дошёл до крыла целителей, и явно намекала, что сесть в седло нерадивый хозяин сможет ещё очень и очень нескоро.

Да и Совет этот… Впрочем, спасибо Аранвену хотя бы за такую возможность поговорить наедине. Если удастся убедить канцлера, что Грегор вовсе не собирался погубить принца крови…

«Не удастся, – подумал он, устраиваясь на неожиданно широком и странно мягком сиденье напротив Ангуса. – Мы оба знаем, что именно это я и намеревался сделать – и не моя заслуга в том, что мальчишка жив. Тогда о чём пойдёт разговор?!»

– Могу ли я узнать, что привело вас в Академию? – спросил он негромко, не в силах изводиться ожиданием.

Любимый метод Аранвенов! В умении перемолчать любого собеседника им нет равных. Вот и Дарра такой же!

– Разумеется, – вежливо склонил голову канцлер. – Я счёл необходимым посетить свидетеля. Единственного, пребывающего в здравом уме и ясном сознании свидетеля того, что случилось в Озёрном Крае. Я должен был понять, что там произошло, прежде чем выносить это событие на обсуждение Совета.

– Роверстан! – с тихой злобой выдохнул Грегор. «Не трогать до завтра!» В самом деле, «завтра» уже наступило, и никто не решился бы отказать канцлеру в посещении. Что ж, если кто и смог заставить эту разумническую гадюку говорить, так это и в самом деле Аранвен. Пожалуй, Грегор дорого бы дал, чтобы понаблюдать за этой… грызнёй двух змей! – И как? Поняли?

– Боюсь, наоборот, – вздохнул Аранвен, откидываясь на сиденье напротив Грегора. – О, магистр Роверстан вполне подробно ответил на все мои вопросы. Если бы это добавило хоть какой-то ясности! Если я правильно помню ваши объяснения, Разлом должен был закрыться кровавым ключом, и моя дорогая Немайн полностью подтвердила это…

«Немайн Аранвен?! И в самом деле, она ведь некромантка, и пять лет назад Ангус советовался с ней по вопросу порталов, он сам это сказал… И теперь – снова?! Он так доверяет знаниям собственной жены или не доверяет мне? Ну, так спросил бы Эддерли или Райнгартена! Да кого угодно!»

– …Но юная леди Ревенгар, по-видимому, использовала принципиально иной способ. По словам Дункана, она шагнула в Разлом сама… Прошу вас учесть, милорд, – голос Ангуса вдруг опасно зазвенел, как будто треснул огромный хрустальный сосуд, – что сейчас я нарушаю данное мной обещание молчать о том, что рассказал мне магистр Роверстан. Надеюсь, вы не заставите меня об этом пожалеть! Так вот, по его словам, леди Ревенгар использовала кровь юного лорда в качестве ключа и сама шагнула в Разлом, а затем каким-то образом вернулась оттуда живой и невредимой. Магистр Роверстан категорически против обнародования этих… деликатных подробностей. Магистр Бреннан, с которым я поговорил позже, утверждает, что нет никаких оснований полагать, будто юного лорда Аластора пытались принести в жертву. Среди множества рваных ран на его теле присутствует лишь одна резаная – на руке. Притом не слишком глубокая. Колотых нет ни одной. Всё это подтверждает, что леди Ревенгар действительно использовала иной способ закрытия Разлома.

– Так и есть, – бесцветно подтвердил Грегор, когда молчание в экипаже, мягко тронувшемся с места, стало совершенно невыносимым. – Она… разделила роли. Использовала кровь бастарда как… опознавательный знак и ключ, но роль жертвы взяла на себя.

Говорить это было невыносимо трудно и мерзко. И ещё хуже оттого, что Аранвен молча посмотрел на Грегора, наверняка мгновенно уловив всё, о чём Грегор промолчал. Айлин Ревенгар попросту пожертвовала собой, а не бастардом. Сделала то, что должен был сделать он, опытный сильный некромант. Лорд, присягавший королю, пусть и ныне мёртвому. Единственный друг Малкольма, приговоривший к смерти его последнего сына.

Грегор выдержал спокойный холодный взгляд тёмно-серых глаз канцлера с внутренним содроганием, ожидая слов Аранвена, как приговора.

– Вот как? – уронил лорд-канцлер. – Весьма самоотверженно со стороны столь юной девицы. Полагаю, её покойный отец гордился бы дочерью. Нам непременно следует отметить заслуги леди Ревенгар должным образом. Очень достойное поведение.

Он замолчал, сомкнув узкие бледные губы, и Грегор смог выдохнуть, хотя в глазах всё равно темнело от злости и стыда на самого себя. Аранвен говорил только об Айлин! Ни слова о самом Грегоре! Но они ведь оба понимают, что обвинения неминуемо прозвучат, если только…

– Я правильно понимаю, что юная леди воспользовалась методом, который разработали именно вы? И что никто другой о нём больше не знает?

Грегор молча склонил голову.

– То есть о вашем решении воспользоваться кровью Аластора Вальдерона… иным способом, знаем только мы с вами? – уточнил Аранвен.

Грегор снова кивнул, промолчав, что Айлин тоже, разумеется, это поняла. Ангус – профан, он может и не сообразить… Впрочем, глупо на это надеяться. Ясно, что девчонка именно потому бросилась спасать бастарда, что всё поняла. Пять лет! Ей было всего двенадцать, как она могла вообще помнить это случайное знакомство?! Как решилась отдать собственную жизнь за… этого?!

– Что ж, всего трое – это почти надёжно… – безжалостно уронил Аранвен, как всегда прочитав мысли собеседника. – То есть, разумеется, даже двое. Не так ли, милорд Архимаг? Ведь юная леди всё ещё адептка, не получившая перстень, и могла что-то перепутать. Понять неправильно. Поддаться чувствам. Самым благородным, разумеется. Любви и верности королевскому роду, желанию спасти Дорвенант. Ничего недостойного.

– Разумеется, – выдавил Грегор, ненавидя Ангуса и весь мир в этот момент, но больше всего – себя.

– Тогда, полагаю, нет никакой необходимости вообще привлекать внимание Совета к этой… детали. Очень жаль, что ваша неосторожность позволила адептке ознакомиться с описанием ритуала. Вашего личного ритуала, призванного закрыть Разлом безопасно для последнего наследника крови Дорвеннов.

– Хватит, Ангус! – не выдержал Грегор. – Я не отказываюсь ответить за то, что собирался сделать!

– В самом деле? – Светлые брови Аранвена едва заметно изогнулись. – Что ж, тогда будьте любезны придерживаться именно этой версии. Ответственность не всегда означает готовность героически взойти на плаху. Сейчас вы нужны Дорвенанту ничуть не меньше, чем ранее. Кстати, прекрасная сегодня погода, не так ли? Словно сама природа ликует вместе с нами.

Он отвернулся и старательно всмотрелся в окно, разглядывая улицу с редкими прохожими. Грегор стиснул зубы, изнывая от бешенства и стыда, терпя их, как приступ отката. Проклятье, его выпороли как провинившегося мальчишку! И неважно, что словами, а не розгами – так ещё мучительнее!

В полном молчании они подъехали к дворцу. Канцлер первым покинул карету, за ним лакей придержал дверцу экипажа для Грегора.

– Я собрал Малый Совет в том же составе, – уронил Аранвен, когда они шли дворцовым коридором к кабинету лорда-канцлера. – Отсутствует только командор Райнгартен, но его кузен будет говорить за обоих.

– А что с Эженом? – рассеянно удивился Грегор. – Пропустить такое? На него это не похоже.

– Его присутствие срочно потребовалось в провинции. – Канцлер поморщился, и в его голосе зазвучала досада: – Полковник Райнгартен, помните? Тот, что взял под командование егерский полк.

– Разумеется, помню. Он вызвал дядюшку на помощь?

– Нет, позволил себе в самый разгар действий против демонов погибнуть на дуэли. Вообразите только! Причём с одним из собственных офицеров.

– Что?! – искренне поразился Грегор. – Дуэли в военное время запрещены! И… как же субординация? У кого хватило наглости обнажить рапиру против собственного командира? Да ещё фактически во время войны!

– Грегор, это же егерский полк! Неужели мне нужно напоминать вам, какого сорта люди там служат? Офицеры из дворян, разумеется, но всё равно…

Грегор молча с ним согласился. Чтобы управиться со смертниками, выбравшими егерский полк вместо виселицы или каторги, нужно быть человеком особого склада. Такие и полковника, пожалуй, способны вызвать на дуэль. Особенно такого, как Райнгартен. Но всё равно, что-то здесь нечисто. Хм, убийство, прикрытое дуэлью?

Лакей распахнул перед ними дверь кабинета, и Аранвен учтиво пропустил Грегора вперёд как хозяин, а потом вошёл следом. Грегор пересёк едва заметную магическую преграду – чары от подслушивания – и поклонился собравшимся. Дождался, пока лорд-канцлер займёт место во главе стола и только тогда сел в последнее свободное кресло. Эддерли, Кастельмаро, Этьен Райнгартен и теперь они двое – Малый Совет снова собрался, чтобы решить судьбу Дорвенанта.

– Благодарю, что откликнулись на моё приглашение, милорды, – произнёс Ангус, складывая руки на столе перед собой и сплетая длинные бледные пальцы, унизанные перстнями. – То, что я скажу, возможно, кому-то из вас уже известно, однако не всем. – Он покосился в сторону Эдвина Кастельмаро, единственного, кто не имел никакого отношения к Академии, и лорд-боевик, привстав, поклонился. – Итак, слава Семи Благим, страна в безопасности от нашествия демонов. Первоначальный Разлом, ставший причиной стольких бед, был закрыт магическим ритуалом с использованием крови Дорвеннов. Да-да, милорды, я счастлив сообщить вам, что нашёлся живой представитель этого священного для нас рода.

Он обвёл всех взглядом, к счастью, не задержавшись на Грегоре, так что последние слова прозвучали данью учтивости, а не злой издёвкой. Впрочем, когда имеешь дело с Аранвеном, различить эти два понятия иногда невозможно.

– Мне не слишком приятно об этом говорить, – ровно продолжил Ангус, – однако его величество Малкольм, да примет Претёмная его душу милостиво, до вступления в брак имел связь с одной из дворцовых фрейлин. Девица понесла, и, чтобы избежать понятных претензий невесты, её выдали замуж. Я лично занимался устройством этого брака и могу заверить, что бастард его покойного величества попал в исключительно достойную семью.

– Прекрасная Джанет… – пробормотал Эддерли. – Но постойте, получается, что юноша – ровесник его высочества Криспина?

– Именно так, – склонил голову Аранвен. – Разница в несколько месяцев. Разумеется, в пользу бастарда. Фактически, именно он старший сын покойного короля. Внебрачный, но от девицы дворянского происхождения, ни капли неблагородной крови. Его величество все эти годы следил за судьбой своего отпрыска, но не поддерживал никаких отношений ни с ним, ни с его матерью – это было условием, которое поставила её величество Беатрис. Юноша вырос, не зная о своём происхождении, считая себя сыном и наследником лорда Себастьяна Вальдерона. Ваши родственники, милорд Райнгартен, если не ошибаюсь? И вашего кузена?

– Именно так, милорд Аранвен, – подтвердил Этьен, и его глаза блеснули, как у кота, заполучившего полный доступ в кладовую. – Волей Всеблагой Матери я женат на девице из этой достойнейшей семьи, а мой кузен – на её сестре. Конечно, мы ничего не знали! Но тем больше причин гордиться подобным родством…

«Родством с кем? – про себя устало съязвил Грегор. – С мальчишкой-бастардом? С его матерью, всех заслуг которой – раздвинутые перед королём ноги? Или с его приёмным отцом, прикрывшим этот позор своим именем? Вот уж много чести для лорда из Трёх Дюжин породниться с таким семейством. Хотя, конечно, иметь шурином последнего из Дорвеннов – этот шанс Райнгартены ни за что не упустят. Надо же, как удачно для них всё сложилось. И в корыстолюбии не обвинить – в самом деле ничего не знали, женившись на обычных дворяночках, – и к трону они теперь подобрались почти наравне с Аранвенами».

– Лорд Вальдерон… – пробормотал Эддерли. – Мы были друг другу представлены на свадьбе нашего дорогого Этьена. Он весьма похож внешне на его величество Малкольма. Ангус, не подумайте, что я… Но вы уверены в подлинности происхождения этого юноши?

Аранвен молча открыл шкатулку чёрного дерева, стоящую на столе, и вытащил небольшой листок пергамента, исписанный и заверенный несколькими оттисками печатей. Положил его на стол перед собой и пояснил:

– Это заключение королевской геральдической коллегии. Когда юного лорда доставили в лазарет Академии, мне передали образец его крови, которую незамедлительно проверили на родовом камне крови Дорвеннов.

«Дарра! – вспомнил Грегор. – Так вот почему он был без перчаток! Что может быть проще, чем мазнуть чистой белой тканью по раненому бастарду, взяв образец? А уж перчатки у любого из Аранвенов не просто чистейшие – эталон безупречности. Вот почему он так спешил к отцу… Нёс ему материал для анализа!»

К собственному удивлению Грегор понял, что даже не злится на такое недоверие. Да, конечно, Дарра Аранвен – один из его, Грегора, личных учеников. Но Аранвен – всегда Аранвен. Они не умеют быть верными никому, кроме собственной семьи и государства. Мальчик вырос, и игра в Воронов Бастельеро перестала его развлекать. Ничего странного…

– Можете ознакомиться с заключением, милорды, – проговорил Аранвен, передавая пергамент сидящему слева от него Кастельмаро. – От себя добавлю, что лично присутствовал при этом анализе и должен заметить – я никогда, ни при одном подобном ритуале не видел такой чёткой яркой вспышки. Маги геральдической коллегии клянутся, что на их памяти подобное тоже редкость. Исключительно сильная кровь! Очень близкая к исходному образцу! Но если кто-то усомнится и в их заключении, и в моих словах… – Он позволил себе усмешку, быстро скользнувшую по тонким губам. – Тогда ритуал можно повторить в любое время и при любых свидетелях, хоть при всём Большом Совете.

«Разве можно усомниться в словах самого лорда-канцлера? – жёлчно подумал Грегор. – Ни в коем случае! А что до этого он столько лет скрывал тайну дочерей Беатрис – ну так это для блага государства, конечно же! Как и тайну бастарда Малкольма… Один-один, как в игре. Какая же это мерзость – политика!»

– Впрочем, – закончил Аранвен с ещё более безмятежным видом, – есть и другое свидетельство, едва ли не более достоверное в глазах людей. Кровь лорда Аластора смогла закрыть Разлом, открытый кровью его несчастного брата по отцу, бедного Кристиана. Не будь он Дорвенном, это было бы невозможно, как меня убедили сразу несколько достойных доверия источников.

– Одну минутку, милорд канцлер, – встрепенулся вдруг Кастельмаро, сидевший до этого молча, с отрешённо-задумчивым видом. – Верно ли я понял ваши слова? Принц-бастард знал, что его кровь послужит ключом к Разлому?

– Никто не может утверждать это наверняка, – уронил Аранвен, взглянув на Кастельмаро с усталым неодобрением. – Кроме самого принца, который пока не пришёл в себя. Но…

– Да прекратите вы, Аранвен! – неожиданно яростно выкрикнул Кастельмаро, вскакивая с места и опираясь ладонями о стол. – Не юлите хотя бы с нами, если уж сами решили, что можете нам доверять! Зачем бы ещё он поехал в Озёрный Край в сопровождении целого отряда, да ещё прихватив с собой боевую магессу! То есть некромантку… – на минуту смешался он и тут же спохватился: – Ту самую некромантку, которая провела обряд! Разумеется, он знал! – Его яростный взгляд остановился на Грегоре. – Принц собирался исполнить свой долг, а вы, милорд Бастельеро, послали меня, чтобы я остановил его, и не ваша заслуга, что мне это не удалось! Если бы я только знал то, что вы скрыли, видит Пресветлый – я счёл бы за честь присоединиться к ним, а вместо этого лишил принца и его спутницу… лишил защиты дочь моего друга! Будьте вы прокляты, Бастельеро, вы хоть понимаете, что они могли просто не доехать до этого Барготом помеченного Разлома?!

– Сядьте, Эдвин! – не повышая голоса, попросил Аранвен. – И прошу вас быть осторожней в высказываниях. Склоки в Малом Совете – последнее, что нам нужно! Лорд Бастельеро просил вас вернуть юного лорда в столицу, намереваясь дать ему как можно более точные инструкции и наилучшее сопровождение.

– В таком случае, почему он не приказал мне просто передать эти инструкции и присоединиться к его отряду? – жёлчно поинтересовался Кастельмаро, став вдруг поразительно похожим на покойного Великого Магистра. – Не станете же вы утверждать, что лорд-протектор собирался бросить столицу и отправиться к Разлому лично?! Тогда он сделал бы это сразу, обошёлся бы без моей помощи! Скажите, что я неправ, Бастельеро, – так тихо, словно потратил все силы на крик, потребовал он вдруг. – Скажите, что я болван. Что неверно понял ваш приказ. Что вы не хотели причинить зла сыну вашего друга. Скажите, что боялись за него, как я – за дочь своего. Скажите хоть что-нибудь, будьте вы прокляты! Я поверю вашему слову, подштанниками Пресветлого клянусь! Ну же!

Грегор промолчал, стиснув зубы.

– Молчите, – горько сказал боевик. – Что ж. Мне всё ясно. И за это тоже… благодарю.

– Довольно! – В голосе канцлера хрустнул лёд, и боевик мрачно умолк. – Эдвин, ваши слова опасно близки к оскорблению!

– И неосторожны, – укоризненно добавил Райнгартен. – Клянусь Всеблагой Матерью, я искренне надеюсь, что любимый брат моей дорогой Мэнди вскоре выздоровеет и примет свои новые… обязанности. Но всё же юноша пока не пришёл в себя, а это весьма тревожный признак, милорды. Если, вопреки нашим надеждам, юный принц не сможет взойти на трон…

– Тогда Совет коронует лорда Бастельеро, – тяжело уронил Ангус. – Трижды спасителя Дорвенанта. Не забывайте, что ритуал, закрывший Разлом, разработал именно он. И лично обучал адептку, которая сумела его провести. Поэтому, Эдвин, ещё раз прошу вас быть сдержаннее.

– Надеюсь, что королём станет лорд Вальдерон! – отчеканил Кастельмаро. – Которому я принесу присягу с радостью и гордостью.

– Мы все ему присягнём, – услышал Грегор собственный голос и поразился, как тускло он звучит. – И если законный король потребует отчёта в любых моих действиях, не сомневайтесь, я этот отчёт предоставлю.

– Полагаю, так и случится! – упрямо огрызнулся Кастельмаро и хотел ещё что-то сказать, но его прервало единственное слово, тяжело упавшее из уст Аранвена:

– Хватит!

Под взглядом лорда-канцлера боевик фыркнул в усы, но всё-таки уселся обратно в кресло, мрачно поглядывая на Грегора.

«Вот теперь я его потерял окончательно, – отстранённо подумал Грегор. – Не друга, конечно, но умного отважного подчинённого и верного соратника. Того, кому мог бы довериться, а вместо этого предпочёл использовать как слепое орудие. Что ж, сам виноват. Уже в который раз…»

– Всё, что было сделано лордом Бастельеро, имело целью спасение Дорвенанта, – тихо сказал Аранвен. – И привело именно к этому результату, прошу заметить. Так что не будем обсуждать то, что могло случиться, но, к счастью, не случилось. Принц жив, и можно надеяться, что могучее здоровье Дорвеннов проявит себя, позволив ему выздороветь в самом близком времени. Из этого и будем исходить. Таким образом, у нас есть прямой потомок Дорве, доказавший свою преданность стране самым героическим образом. Конечно, заслуги юной леди Ревенгар тоже следует учесть, но это предмет уже совсем другого разговора.

– Кстати, милорд канцлер! – подался вдруг вперёд Эддерли. – И снова не поймите меня неправильно! Я прекрасно сознаю, насколько мужественным и необходимым был поступок лорда Аластора. Но как быть с тем, что в результате ритуала юноша оказался связан с леди Айлин? И, если не ошибаюсь, не только с ней, но ещё и со вторым своим спутником, который нам пока что неизвестен даже по имени. Магистр Ладецки, впрочем, утверждает, что это типичный наёмник, вроде бы итлиец. Так вот, что мы будем делать с этим обстоятельством? Оно может оказаться очень важным!

– Связаны? – переспросил Кастельмаро.

– Именно, – кивнул Эддерли. – Насколько я понял, после ритуала по закрытию на наших спасителей накинулись демоны, блуждавшие поблизости от Разлома. Юный принц был ранен тяжелее всех, и леди Ревенгар провела ещё один ритуал. Как бы вам объяснить, Эдвин… Что-то вроде перекачки резерва, только с жизненной энергией. – Боевик понимающе кивнул, и пожилой некромант продолжил с жизнерадостностью, которой Грегор сейчас совершенно не разделял: – Но обстоятельства и уровень знаний адептки Ревенгар были таковы, что она… каким-то образом связала всех троих, включая себя, на уровне жизненной сути в единое целое. Не спрашивайте – как, мы сами пока не можем понять.

«Безумная девочка, – устало подумал Грегор, видя, как изумлённо расширяются глаза Кастельмаро, с каким непроницаемым лицом сидит Райнгартен и как морщится Аранвен, который явно не собирался обсуждать это сейчас. – Связать себя и этого… Ещё и наёмник… Ну да, был там какой-то на холме… Что теперь со всем этим делать?! И ведь можно даже не сомневаться, Эддерли, старый плут, давным-давно вытянул из другого старого плута Бреннана всё, что только можно. А я, Архимаг, знаю то, что мне решают сообщить!»

– Природа их связи действительно пока не ясна, – холодно сказал Аранвен. – Полагаю, с этим мы разберёмся позже. Прямо сейчас нужно дождаться выздоровления принца, сообщить ему все обстоятельства и готовиться к коронации. Впрочем, если вы, милорды, решительно против, у нас всё ещё остаётся в запасе кандидатура лорда Бастельеро.

– Милорд канцлер! – Кастельмаро даже привстал в кресле, возмущённо уставившись на Аранвена.

Райнгартен открыл рот и… закрыл. Ну, ещё бы, этот, конечно, всемерно жаждет видеть на троне своего родственника, но и с Архимагом пока что портить отношения не станет. Грегору стало противно и от происходящего, и от себя самого. Хватит уже молчать!

– В данных обстоятельствах, милорд Аранвен, – бросил он в наступившую тишину, – моей кандидатуры у вас нет и быть не может. Если имеется прямой наследник по крови, способный принять корону и исполнять обязанности короля, нам всем следует присягнуть ему. С любыми связями и последствиями, как вы мудро заметили, разберёмся потом.

– Лорд Бастельеро совершенно прав! – воспрянул Райнгартен, глядя на Грегора чуть ли не с умилением. – Кровь Дорвеннов – святыня Дорвенанта! Всё остальное… пустяки, я уверен.

– А я вот не так уверен насчёт пустяков, – задумчиво промолвил Эддерли. – Но… судя по всему, юноша действительно может оказаться хорошим королём. Во всяком случае, он знает, что такое ответственность.

– Может? – поразился Кастельмаро. – Милорды, он спас Дорвенант! Это ли не прекрасное начало и лучшая рекомендация?! Пока мы здесь вычерпывали из тонущего корабля воду дырявой ложкой, он поехал и закрыл этот Барготов Разлом! За одно это ему стоит присягнуть! Какие могут быть сомнения?

«О Малкольме они уже все забыли, – с горечью подумал Грегор. – А он ведь тоже был когда-то юным, рьяным, подающим надежды… И к чему всё пришло? Хотя Кольм, я уверен, не отказался бы сунуться в Барготову дыру, если б это понадобилось стране. Дорвенны бывают разными. Жестокими, самолюбивыми, развратными, невыносимыми, но трусов среди них не водится. Что ж, надеюсь, мы не пожалеем об этом решении. И сохрани нас всех Претёмная…»

– Да будет так, – подытожил Аранвен и поднялся из кресла, давая понять, что Совет окончен. – Милорд Бастельеро, Академия в вашем ведении. Я надеюсь, для лорда Вальдерона – пока ещё лорда Вальдерона! – сделают всё необходимое.

– Не сомневайтесь, милорд, – ответил поклоном Грегор и тоже встал. – А когда вы намерены утвердить это решение в Большом Совете?

– Большой Совет? – Аранвен приподнял брови в точности, как это всегда делал его сын. – А зачем им что-то утверждать? На каком, простите, основании? Лорды, пусть даже из Трёх Дюжин, должны не выбирать короля, а смиренно принимать его законную власть. Как только юный лорд Вальдерон очнётся, мы начнём готовиться к коронации, и Большой Совет обо всём узнает. До встречи, господа. Рад был всех видеть.

Эддерли вышел из кабинета первым, следом за ним откланялся Кастельмаро. Грегор тоже подошёл к порогу, кивнув на прощание Аранвену, но тут его бесцеремонно поймали за рукав.

– Ну уж нет, милорд Архимаг! – заявил Райнгартен. – Теперь, когда основной вопрос решён, извольте уделить мне время! Это не терпит отлагательства. Милорд Аранвен, прошу и вашего внимания!

Загрузка...