«Окна» РОСТА (1919)

1. Рабочий!

Глупость беспартийную выкинь!

Если хочешь жить с другими вразброд —

всех по очереди словит Деникин,

всех сожрет генеральский рот[1].

2. Если ж на зов партийной недели

придут миллионы с фабрик и с пашен —

рабочий быстро докажет на деле,

что коммунистам никто не страшен[2].

1. Не хочу я быть советск<ай>.

Батюшки!

А хочу я жизни светск<ай>.

Матушки!

Походил я в белы страны.

Батюшки!

Мужичков встречают странно.

Матушки!

2. Побывал у Дутова.

Батюшки!

Отпустили вздутого.

Матушки!

3. Я к Краснову, у Краснова —

Батюшки!

Кулачище — сук сосновый.

Матушки!

4. Я к Деникину, а он —

Батюшки!

Бьет крестьян, как фараон.

Матушки!

5. Мамонтов-то генерал —

Батюшки!

Матершинно наорал.

Матушки!

Я ему: «Все люди братья».

Батюшки!

А он: «И братьев буду драть я».

Матушки!

6. Я поддался Колчаку.

Батюшки!

Своротил со скул щеку.

Матушки!

На Украину махнул.

Батюшки!

Думаю, теперь вздохну.

Матушки!

А Петлюра с Киева —

Батюшки!

Уж орет: «Секи его!»

Матушки!

7. Видно, белый ананас —

Батюшки!

Наработан не для нас.

Матушки!

Не пойду я ни к кому,

Батюшки!

Окромя родных Коммун.

Матушки!

1. «Насчет отопления Деникин здоров:

Никто не будет повешен без «дров».

2. Продовольственная политика наша:

щи из пуль и березовая каша.

3. Больше не будет в подвалах нищих:

всех расселю в удобных жилищах!

4. У меня не будут ни левые, ни правые:

перед кулаком всех лиц равноправие![3]»

5. Хорошо поет, собака!

Аж прошиб холодный пот.

На конце штыка, однако,

так ли пташка попоет?![4]

Антисемит Антанте мил.

Антанта — сборище громил.

На воровской Вильсона зов

сползлись самодержавья гады.

И сворою голодных псов

Россию рвать на части рады.

Когда же, перевешав всех,

в стране воссядут покоренной,

Вильсон меньшевикам на сме́х

собак вознаградит короной.

Господин аптекарь, пришлите бром.

Дело в Европе пахнет Октябрем.

Сижу у моря и жду погоды.

Не просидеть еще бы годы[5].

В ставке сидит и думает Деникин:

не вышло бы дело хуже, чем

у Романова Ники.

Кабы мне по сапогу-скороходу,

эх, задал бы я от Красной Армии ходу!

Кабы каждого рабочего по полтине продать,

миллионов сотню могли бы дать.

1. С очень кислым лицом

перед хитрым ларцом

буржуа-англичане сидели.

«Н-да, мол, русский вопрос

разрешить мудрено-с:

тут истратишь не дни, не недели».

2. Разрубали мечом,

ковыряли ключом:

где ж «секрет» и какого-де рода?..

С очень кислым лицом

перед хитрым ларцом

англичане сидели два года!..

3. А и прост был ларец…

Англичанин-мудрец

зря трудился с ключами и с прочим…

От усилий аж взмок,—

а «мудреный замок»

без труда был бы отперт РАБОЧИМ!

1. Штык у груди:

назад осади!..

Но, бога ради,

что ж это сзади?![6]

Строили блокаду,

лезли к Петрограду,

пели про десанты

тетеньки Антанты…

Шли и добровольцы,

шли и фон-дер Гольцы,

Мамонтовы, Шкуры,

мелкие Петлюры…

Шли на нас оравой

бело-черной-правой:

«Алый флаг-де скинем

бело-красно-синим!»

Ложь раскинув сетью,

шли с казацкой плетью,

шли с казацкой пикой,

с воином-Деникой…

Им давали танки,

шиллинги и франки…

Их снабжала Лига.

Ну, а вышла… фига.