Няня для телохранителя

Пролог

А ведь три месяца назад я считала себя самой счастливой и успешной на свете. И были на то основания – шикарный парень, любящий меня, повышение на работе до главного менеджера, а потом один пшик, и я – безработная, одинокая женщина двадцати четырёх лет, выпивающая пятый коктейль за стойкой ночного клуба.

Так тошно, что блевать охота, и это вовсе не от излишек алкоголя.

- Повторить? – бармен снова напротив меня с улыбкой на все триста ватт, вот прямо как у моего бывшего.

- Если только за твой счёт. Я всё, - расстраиваю парня, но его неожиданный похотливый взгляд в линии моего декольте делает предсказуемым следующий вопрос.

- А если натурой?

- А если по морде? – моментально вскипая, спускаю «всех псов» своего горя на этого недопикапера.

- А ты не охренела ли?!

- Я?! Да куда мне до тебя остолопа.

У бармена глаза становятся большими и взбешенными, а лицо буквально перекашивает от злости. Во! Мало тебе, Вероника, было?! Теперь ещё и по морде получишь.

- Да я тебя, сучка…

- Эй, бармен, пиво то сегодня будет? Или тебя с ним до утра подождать?

Хриплый мужской голос раздаётся прямо у меня за спиной и над головой, вызывая острое желание съежиться и испариться от этих стальных ноток.

- Одну минуту, - и парень сразу весь сдувается, отлипая от меня, и торопится выполнить заказ.

Вначале хотела не обращать внимания на продолжающегося стоять за моей спиной посетителя бара, но его молчаливое назидание стало дико нервировать.

Прокручиваюсь на стуле и упираюсь взглядом в мощный торс, обтянутый тонким свитером, поднимаю глаза выше – там широкие богатырские плечи и шея, дальше приходиться запрокинуть голову и сразу об этом пожалеть.

Холодный взгляд на каменном лице смотрит на меня в упор, словно сканируя движение крови по моему телу. Не прерываясь, делает большой глоток из коньячной бутылки, что держит в руке.

- Будешь? – протягивает напиток, но я отрицательно машу головой. – Пей.

Хочу послать его на три, пять или более букв, но мужик просто прикладывает к моим губам горлышко и чуть ли не силой вливает алкоголь.

Коньяк обжигает рот до кратковременного онемения языка, приятно согревает горло и даже желудок, что свидетельствует об его элитном качестве. Явно не местное пойло, я то в этом разбираюсь.

- Так то я была против? – вяло возмущаюсь, наслаждаясь неожиданным теплом под кожей.

- Если у тебя что-то случилось, то коктейли даже в количестве пяти штук тебе точно не помогут забыться.

- Ты следишь за мной? Зачем? – удивляюсь, но не так, чтобы очень. Как ни странно от этого грубоватого тона мне даже становится приятно, что мурашки вдоль позвоночника толпой бегут вниз.

Мужчина отвечать не торопиться, а просто молча прикладывается к бутылю, делает пару глотков, не сводя с меня тяжёлого взгляда.

И моему хмельному мозгу это, ой, как нравится. Как он скользит по моим голым плечам, рукам, ногам, а вместо похотливой грязи чувствуется тепло. Я неожиданно вспыхиваю, чувствуя томление внизу живота, и теряясь от бурной реакции собственного тела, отвожу взгляд на как раз прибывшего бармена.

- Ваше пиво, - цедит он, громыхая стаканом об стойку справа от меня, но его многообещающий взгляд направлен прямо на меня.

Я его разозлила, и месть будет страшна. И не то чтобы я сильно боялась придурка, но, блин, любые дополнительные неприятности просто подкашивали веру во мне.

- Свободен, Эдик, - чеканит этот секс-символ как минимум среди присутствующих в ночном клубе.

Эдик как послушный мальчик тут же испаряется. Мне же не надо иметь глаз на спине, чтобы знать – он всё также шарит по мне своими кажется голубыми и как лёд холодными глазами.

Замираю в ожидании, и от всё нарастающего напряжения между нами перестаю дышать. Уйдёт или нет?! А если нет, то уверена ли я, что хочу секс с незнакомцем? За мной такого раньше не водилось.

- Поиграем? – от его вопроса почти над моим ухом вздрагиваю всем телом, а мощная огненная волна снова растекается по телу.

Что за чёрт?! Он какой-то вождь племени сатанистов, умеющих заговаривать людей?!

- Во что? – отвечает мой голос.

В шоке, что я даже не пытаюсь отказаться. Это как в том анекдоте: «Девушка, а ты переспишь со мной? – Нет. – А за миллион? – Да. – Отлично, а за сотку? – За кого ты меня принимаешь? – За кого, я тебя принимаю, мы уже разобрались, вопрос только в цене»

За собственными мыслями едва не пропускаю ответ незнакомца.

- Бильярд.

Резко поворачиваю голову в его сторону, желая убедиться нет ли на его морде циничной ухмылки.

Голубые глаза совсем рядом, красивое, но будто застывшее лицо, и губы его совсем близко. Залипаю на их форме, представляя какие они могут быть на вкус.

Вероника, ты совсем рехнулась! Одергиваю себя.

- Да, не против, - и резко скольжу вниз с высокого барного стула.

Глава 1

Вероника

Спустя два месяца

- Ник, а может, всё-таки поищем отца твоего ребёнка?

Началось. Снова. Нет, я люблю свою подругу, но её непреодолимая тяга к совершенству в нашем несовершенном мире иногда выматывает.

- Ага, Машка! Свежо! Оригинально! Ты как это себе представляешь?! А?! Прихожу я такая в клуб и прошу найти мне по камерам мужика, да ещё, пожалуйста, заодно имя его и адрес. Чувствуешь, чем это попахивает?

- Матерью-одиночкой.

- Не в том вопрос. Это пахнет шизофренией в ранней стадии. Всё!

Подруга вздыхает и снова утыкается в экран ноутбука. Мои запасы финансов тают, так что надо срочно искать новую работу, в чём она и помогает.

- Вот не надо было тогда убегать из номера.

Стону в голос, выражая свою скорбь по этому разговору.

- Маш, повторяю в последний раз - я сама лоханулась. Мне казалось, он был в презике – это раз, я сама слиняла из номера – это два, а три – я сама решила рожать. Слава богу, с малышом все отлично, как и со мной. Генофонд у его или её папочки по моим воспоминаниям просто шикарный, так что всё будет отлично.

- Ну-ну. Тор! - скупо напоминает мне то описание, которое я ей выдала, когда вернулась в нашу общую квартиру под утро – растрёпанная, в синяках на бёдрах и засосах на шее.

- Тор без молота и длинных волос, - поправляю её, отряхивая руки от муки.

Осталось заварить изюм и можно лепить булочки. Обожаю готовить сдобы и всякие пирожные.

- Ник, давай только немного этих твоих вкусняшек, а то я уже в джинсы свои «волшебные» скоро не влезу.

- Боже, ты туда не влезешь только потому, что покупала их ещё в десятом классе! Странно, что ты вообще ещё в них помещаешься.

- Не каркай, Земляничка! У меня через три дня сдача заказа – если всё пройдёт на сто процентов, босс обещал премию. Большуууу-ююююю!

Показываю ей «класс» и отворачиваюсь к своим мискам. Наступает блаженное затишье, что рядом с Машкой в принципе редкость – особа говорливая.

- О! Йес! – я роняю ложку в тарелку, куда только что отмеряла какао для будущей глазури. – Я нашла!

Мария несётся ко мне с громким топотом, пересекая нашу гостиную - кухню, она же столовая.

- Вот! Читай! – гордо тыкает пальчиком в объявление, оформленное в красивой рамочке.

В первую очередь мне бросается «СРОЧНО», что обычно хорошо для соискателей.

Читаю два раза и с недоумением смотрю на подругу. Она точно немного того.

- Маш, а причём тут няня?!

- Земляничка ты моя, вот ты, как всегда, не туда смотришь. Оклад! Это работа на месяц, а заплатят тебе как за три.

- Хорошо, но … - да только Сорокину Марию переговорить ещё никто не смог на моей памяти.

- Ники, соображай. Сейчас месяц нянькой побудешь, а за это время сможем найти что-то более подходящее и желательно «на дому». Ещё через пару месяцев с милым животиком, сама понимаешь, тебя никто не станет брать.

Понимаю. Но НЯНЯ!

- Ты всё так красиво описала, но с какого перепуга меня должны туда взять с распростёртыми объятиями.

- Ну, диплом об окончании педагогического университета у тебя имеется, а рекомендации мы тебе обеспечим!

И подмигивает мне так задорно, что кажется, я и сама начинаю в это верить. Но Сорокина не ждёт, а уже, бросив ноут, хватает свой мобильный.

- Соня, привет! Нужная твоя помощь! Нашей Землянике нужны рекомендации няни от её якобы прошлых восторженных нанимателей. Когда?! Так вчера, Соф, - Маша с удовлетворенной моськой что-то слушает, снова подмигивая мне. – Отлично! Ты лучшая!

Скидывает звонок и только потом комментирует.

- Вот же у девки самомнение! – по-доброму смеётся Сорокина. – В ответ на моё «Ты лучшая» она с пафосом «Я знаю. Цени.»

Софья Мармеладова полная противоположность её именному двойнику из опуса Достоевского – владелица агентства услуг по найму кого и чего угодно и гром-баба, как за спиной зовут подчинённые. Хотя что-то общее прослеживается.

- Не завидуй, Машка. Нам надо брать с неё пример.

В ответ подруга машет рукой, мол даже слушать не хочу.

- Всё. Бросай свою выпечку. Собираемся, дуем к Мармеладику, а потом сразу по адресу.

Плюю на все нестыковки этой авантюры и поддаюсь духу авантюризма. Может, действительно всё выгорит, и это моя судьба.

***

Получив наставления сначала от Сони, а потом уже перед выходом из машины и от Маши, я, смело расправив плечи, шагаю к огромным воротам коттеджа. Добирались мы сюда долго и в итоге оказались где-то за городом в лесополосе, где явно обитал непростой народ. Уж слишком вокруг всё элитное, а высота заборов намерена скрывать личную жизнь их хозяев.

Меня, естественно, никто не встречает, хотя мы по предварительной записи. Осматриваюсь и замечаю в углублении железного сооружения кнопочку и глазок камеры.

Глава 2

Захар

Всё как-то разладилось в последние месяцы, что хотелось реально схватить дочь, чемодан и скрыться на необитаемом острове. И я даже помню отправную точку этого дурдома.

А теперь вот… Земляникина Вероника Андреевна! Новое проклятие на мою голову. Ненавижу женщин! ВСЕХ! За исключением отдельных личностей, но их в моей жизни действительно так мало, что это точно лишь огромное исключение из общего списка лживых и алчных существ.

Земляникина – не исключение! Неуравновешенная, неуверенная, некомпетентная врушка, которая кого-то хрена понравилась Лике. Вот за что?!

- А мне вот интересно, Земляникина Вероника Андреевна, когда вы, работая менеджером в магазине элитной алкогольной продукции, успели заиметь широкую известность в кругу нянек?!

Присаживаюсь на край своего стола, не спуская глаз с девушки. Не глядя, притягиваю к себе папку с информацией на неё, хотя там в основном официальные данные. Когда позвонили из агентства полтора часа назад, чтобы сообщить о кандидатуре няни по моему объявлению, я попросил парней пробить девицу.

Чистая. И только прошлое место работы подтолкнуло меня на мысль, что она не та, кем представляется.

- Успела. Подработка. Или все граждане Российской Федерации работают только официально?! – смотрит прямо, а на дне её глаз горит раздражение. – Тем более если внимательнее прочтёте, то я безработная уже не первый месяц.

Соискатели не должны раздражаться, да и отвечать на вопросы работодателя с плохо скрытым сарказмом.

- Допустим. Тогда почему не прочли условия сотрудничества? И, едва зайдя в мой кабинет, заявили об ошибке агентства?

- Про условия не знала, ибо ваша вакансия была в разделе срочных и мне не успели передать информацию. Сказали, что на месте собеседования разберусь. А уйти хотела… - искренне вздыхает и переминается с ноги на ногу. – Вы мне не понравились. Не люблю работать с мужчинами. Продолжать? Или ход мысли ясен?

Дерзкая. Изворотливая.

- Ясен. Почему же решили остаться?

- Как ни странно, но у вас чудесная дочь. Наверное, в маму.

Сучка. Как и все. Бьёт в больное.

- Нет. В бабушку.

Неопределённо пожимает плечами, мол вам, конечно, виднее, но она уже всё для себя про меня решила.

Сглатываю тяжёлый ком, пытаясь выровнять дыхание. Кто она такая, чтобы судить меня?! Хочется просто вызвать охрану и дать пинка под этот упругий зад. Но …. Лика! Чёрт!

- Так что вы, господин Яровой, решаете? Берёте на работу или нет? – складывает руки на груди, снова привлекая мое внимание.

На правой руке, чуть выше запястья мелькает татуировка. Мне не нравится, когда женщины пачкают себя как стены граффити, но тут другое. Подсознательное. Мне кажется, я уже видел это изображение. Не помню, что там, и сейчас не могу рассмотреть из-за мешающего рукава блузки, но чувство, что точно знаю.

Дурость! Вот точно пора отдыхать!

- Вы не няня, - лишаю её иллюзий на сей счёт. – Уверен, что в этой папке всё, кроме ксерокопий вашего паспорта, липовое. Но, наверное, сегодня ваш день, так как я вас беру на ближайшую неделю. По вам моя служба безопасности начнёт проверку, если всплывёт что-то дерьмовое, вы вылетите из моего дома в ту же минуту и без расчёта за отработанные часы. Мне через два часа нужно быть в аэропорту. Мои рекомендации и распорядок дня Лики я вам оставлю для ознакомления и точного соблюдения. Проживаете в моём доме. Экономка Варвара Петровна расскажет, что и где у нас тут. С вами будет постоянно находиться охрана. Никакого произвола с вашей стороны.

- Кто бы сомневался, - шепчет себе под нос, но у меня волчий слух.

- Вопросы, Вероника Андреевна?

- Да. Забыла ваше отчество.

- Можно без отчества.

- Ну, что вы! Как можно! Будьте любезны.

- Пантелеймонович. Захар Пантелеймонович.

- Ммм … - выразительно поднимает брови, пытаясь сжать губы, но я всё равно вижу прорывающуюся улыбку. – А вам идёт.

- Ещё вопросы, Вероника Андреевна?

- Нет. Что вы. Думаю, в любезно оставленных вами рекомендациях будут все ответы на мои любые вопросы.

- Тогда свободны. Вас проводят к моей экономке. Можно приступать к работе.

Отталкиваюсь от стола, решая закрыть этот гештальт хотя бы на сегодня.

- Ой, нет. Меня ждёт подруга у ворот и ещё мне надо будет съездить домой за вещами. Думаю, через час, максимум полтора, я вернусь.

Девица точно издевается.

- Мне надо в аэропорт. Пусть ваша подруга сама привезет ваши вещи, раз вы оказались не подготовлены к рабочему процессу.

- А я и не могла к нему подготовиться. Не думаю, что вы на каждое собеседование в своей жизни носите с собой сумку с вещами.

Я молчу, сцепив зубы. Уволю к херам! Вот как вернусь, так сразу на хрен выкину эту суку из моего дома.

- Что, носите?! – удивлённо расширяет глаза. – Ну простите тогда мою неподготовленность. В следующий раз постараюсь соответствовать.

Глава 3

Вероника

Неделя пролетела так быстро, что когда я уже привычно прошлёпала на кухню за порцией кофеина от полюбившейся кофемашины, то никак не ожидала хмурого бурчания позади себя.

- А здороваться вас родители тоже не научили?

Глаза, которые спали и не желали просыпаться, распахнулись мгновенно, а чашка из дрогнувших пальцев перевернулась, заливая кофейной жижей и молочной пенкой всю столешницу.

- Чёрт! Чёрт! Чёрт! – взвизвигнула я, бросаясь на спасение любимых накрахмаленных и белоснежных салфеток Варвары Петровны.

Повыдергивала несчастное плетение из-под мисок с печеньем и курагой, так с ними зажатыми в руках и повернулась к этому недоброжелателю.

- И вам доброе утро, Захар Пантелеймонович. Уже прилетели?! Как замечательно, что предупредили о своём возвращении. Лика очень скучала по папе.

Удавись, паразит такой, своими невысказанными ядовитыми замечаниями.

- А ещё и чертыхаетесь! Трижды! И кто вам сказал, что утро у меня доброе?! – непробиваемый Яровой пронзает меня недовольным взглядом и снова возвращается к изучению бумаг, разложенных перед ним по столу большим веером.

И как я его сразу не заметила?!

- И действительно, в вашем случае утро добрым не бывает. Извините, - парирую подкол, пропуская его замечание насчёт чертовщины. – Вы, наверное, на работе только на французском общаетесь? И, естественно, ни единого некультурного слова.

- Моя работа вас не должна касаться, но в любом случае я там не занимаюсь воспитанием детей.

Вздыхаю. Непробиваемый Тор. Ни капли юмора. Вот даже росинки не намечается.

Кофе пить расхотелось. Завтракать тоже. Хозяин занят, к моей большой радости. Подтягиваю обратно на плечо вечно сползающую лямку пижамы и собираюсь рвать когти в детскую. Радовать мою подопечную возвращением бога на Олимп.

- Стоять! Не так быстро, Вероника Андреевна.

Чёрт! Прячу руки за спину, чтобы некоторые не увидели моих нервно сжатых кулаков. С утра я плохо контролирую свои эмоции, а с этим бычарой вообще отвратительно и регулярно.

- Ближе, Земляникина, я не кусаюсь.

- Да неужели! – вырывается из меня, так как я точно помню, кусается и ещё как.

Его брови взлетают вверх на мой необдуманный выпад, но делаю любимое лицо «сковородка» и смело шагаю к столу.

- Посмотрите, узнаёте? – и указывает кивком головы на тот самый бумажный веер.

Приглядываюсь. Конечно, узнаю. Сложно саму себя не узнать. Пусть это даже чёрно-белые распечатки, по всей видимости, с камер наблюдения. Сказать, что я не удивлена, это нагло соврать.

- Естественно. Фотки старые. К чему эта показательная порка, Захар Пантелеймонович? Не думаю, что прогулка по парку, езда на общественном транспорте и выход в кино имеют черты вселенского заговора против мира.

Яровой ухмыляется. И всё, но по спине у меня бежит холодок. Страшный мужчина, и это я не про его внешность.

- Кто это? - тычет пальцем в моего бывшего, тогда ещё настоящего.

- Вы же знаете.

Он молчит, даже не глядя на меня. Делаю короткий вдох и чувствую запах его парфюма. Как в ту ночь. И снова чёрт!

- Это мой парень. Бывший с некоторых пор. Райданов Владимир.

- И как давно бывший?

- С некоторых.

- Точнее.

- Посекундно?

- Вероника Андреевна! – повышает он голос, а по мне словно плетью ударили.

- Два месяца назад. С хвостиком.

Не считала, так как с тех пор у меня появились более интересные занятия- поиски работы и незапланированная беременность, но, естественно, обо всём этом молчу.

- А это? – и он переворачивает парочку чистых листов изображением вверх.

Сглатываю. Слишком громко.

Яровой смотрит на меня как удав на своего самого противного кролика. Сейчас сожрёт. На фотке я поднимаюсь, а потом и спускаюсь из своей женской консультации. Пришлось ехать на этой неделе- пересдать неудачные с прошлого раза анализы.

- А это, господин Яровой, называется женской консультацией. Куда девушки ходят проверить своё женское здоровье. Подробности?

Снова ноль реакции.

- Буду рад, - сухо выдаёт мужчина, и как фокусник выдёргивает из ниоткуда стопку бумаг, скреплённых степлером.

Мне хватает одного короткого взгляда, чтобы понять – всё! Ибо это распечатка акушерской карты из консультации с моей фамилией, именем и прочим.

- Ну хорошо, Захар Панталонович! – он дёргается, да мне всё равно. Я уже уволена. – Подробности. Когда мужчина и женщина занимаются незащищённым сексом, то в итоге можно забеременеть. Вау! Странно, что при наличии замечательной дочери вам об этом неизвестно.

- Земляникина, кажется, я уже просил не зарываться!

- Не помню. Простите, гормоны! – ехидничаю дальше. – Я свободна? Могу ли отправиться в свою комнату и приступить к сбору вещей?

Глава 4

Вероника

Патриархат в моей жизни начался тут же на кухне.

Мои пальцы даже прикоснуться к рюкзаку не успели, чтобы оценить его тяжесть и в случае перевеса убрать не самое обходимое. Барин наш выхватил вещь с утробным рычанием.

- Вероника, вы бы ещё кирпичей с цементом прихватили, а потом это всё потащили бы на своём горбу.

Застываю около окна с приклеенной улыбкой. Это ЧТО сейчас было?! Бесконечный тоталитарный контроль?! Месть бешеных сперматозоидов?

Чувствую, как готова через ноздри пар своего нарастающего бешенства выдувать.

Лика же, подмигнув мне, убегает из кухни в холл, а я ищу в себе крупицы ровного тона. Бесполезное занятие, так как моим сарказмом можно всю внушительную комплекцию Ярового обмазать. На два раза.

- Естественно, Захар Панталонович! Вдруг для спасения мне вместо вашей лубяной избушки понадобится кирпичный домик. Где я потом в лесу буду стройматериалы искать?

- Доставку из Леруа закажете, - жжёт шутку Яровой, да только мне кажется, это он на полном серьёзе советы раздаёт. – От кого спасаться планируете?

«От вас, придурка!» чуть не срывается с моего языка, но, судя по всплеску гнева на дне мужских глаз, мой ответ красноречиво светился на моей гневной физиономии.

- От старого маразматика волка, - решаю не оставлять пропущенным его вопрос. – Он всё ещё по лесам за красной шапочкой гоняется, а заодно своим пеплом землю удобряет.

Всё! Очередная булавка смерти в моё гнилое сердце воткнута безжалостным взглядом Панталоновича.

Экономка, видимо, отморозившись в холодильнике, всё-таки оттуда выползла и теперь давилась каким-то странным кашлем, при этом явно пытаясь улизнуть с кухни.

- Ой, Варвара Петровна, а вы нам влажные салфетки упаковали? – задаю первый вопрос, что всплывает в памяти из моего списка.

Не хочу оставаться один на один с Яровым. Загрызет этот бешеный, хотя некоторые части моего тела совсем не против быть покусанными. Предатели!

- Конечно, две пачки, как вы и просили, - тут же бодро отвечает женщина, а сама бочком пятится к широкому проёму выхода.

- Две, - преувеличенно рьяно постукиваю указательным пальцем по нижней губе, изображая мыслительный процесс. – Думаю, надо взять три.

И решительно шагаю в компанию экономке на выход мимо Ярового, перебирающего содержимое моего рюкзака. Хочется вякнуть фразу вроде «Не трогайте мои прокладки и трусики, они нам точно пригодятся», но сдерживаю свою неуёмную натуру. По сути личного там ничего нет, так как оно лежит отдельно в другом рюкзаке.

- Лучше сразу десять, Вероника Андреевна! – неожиданно громко рычит Панталонович.

- Как скажете! – и иду дальше.

- Не так быстро! – зло мне, а потом совсем другим тоном экономке. -Варвара Петровна, принесите, пожалуйста, нам недостающую пачку салфеток.

Вот! Обидно! Может же нормально разговаривать! Козёл!

Женщина, не будучи дурой, тут же торопится исполнить поручение, а меня, стремящуюся всё равно уйти, хватают за левое запястье.

Ой! Почувствовать мужские пальцы на своей голой коже я не была готова. Сопротивляться! Тяну руку, но Яровой только сильнее смыкает захват и с лёгкостью притягивает меня к своему боку.

Задыхаюсь от этой близости. То ли гормоны резко одичали, то ли воспоминания покоя не дают, но меня моментально охватывают жар и паника.

- Я вас сейчас стукну! – предупреждаю мужчину, а заодно ищу хоть что-нибудь тяжёлое вокруг себя.

Лёгким этого буйвола не остановить.

- Не утруждайтесь. Не поможет, - и окончательно вжимает мою грудь в себя.

Рефлекторно сглатываю и слегка прикрываю глаза, чтобы не видеть и желательно не чувствовать жар мужского тела, от которого даже наша с ним одежда меня не защищает.

- Где личные вещи, Земляничка? – это он мне, склонив голову, на ушко шепчет, да так проникновенно, что я мурашками всем телом покрываюсь.

Матерь божья, нажаловалась! Вспомнила! Лучше бы и дальше рычал с пеной у рта.

- А что? И я Земляникина, - бурчу в ответ, а сама пытаюсь не видеть мощную шею и грудь в вырезе футболке.

- А мне так нравится, а захочу и ещё как-нибудь придумаю.

- Ну да. Если фантазии хватит.

- На вас, Вероника, мне фантазии точно хватит. Главное, чтобы вы её последствия перенесли.

Дёргаю руку, но без результатов. Чем больше сопротивляюсь, тем сильнее меня в себя впечатывает. Рождается мысль – обнять и поцеловать местного агрессора, так сказать, методом от обратного, но страшно. Реакция может быть непредсказуема.

- Что примолкли? Или вы только на расстоянии всякие остроумные гадости щебечете?

- Вы меня сейчас явно провоцируете?

- От вас нахватался, как собака блох, - гневается барин, что я чувствую его тяжёлое дыхание на своём лице, а потом Захар неожиданно ведёт носом по моему виску.

В этот миг мы оба застываем!

Глава 5

Вероника

Ужас ужасный, помноженный на ужастик в квадрате. Кажется, Лика именно так вчера описала её «любовь» к математике, после того как я забрала её с занятий.

Теперь мой ужас, зачем-то голый по пояс, ходит вокруг нас с малышкой, поправляя то заборчик вокруг небольшого палисадника с цветами, то дрова рубит возле небольшого сарая. Лика рисует свой виноград, а мне реально становится плохо от жары в этой одежде на обеденном солнцепёке, и плюс Яровой.

Смотреть на бесконечные мышечные массы шикарного торса как выяснилось безжалостного и холодного телохранителя графа де Бомарше оказалось занятием не для слабонервных девиц. А если вспомнить, что у этой несчастной гормоны беременных, отсутствие интимной жизни два месяца и яркие воспоминания о последнем сексуальном опыте, то я старалась вообще глаз от альбома девочки не отводить.

- А когда будем обедать?- раздаётся прямо за моей спиной, что я дёргаюсь и чуть не падаю с лавочки около крылечка. – И чем?

Подкрался что ли?! И снова бунтарский дух хочет сморозить какую-нибудь гадость в ответ. Меня между прочим змеёй обозвали, а я просто пытаюсь спасти свою репутацию.

- О! Папуля, мы вчера с Ники такие булочки напекли,- малышка своей шустростью приходит мне на помощь, давая шанс промолчать. - С этой, как её… - задумывается над названием.

- С ванилью, - подсказывает её отец, продолжая стоять за моей спиной, прямо как тогда в клубе.

И как в ту ночь мне не нужно смотреть, чтобы чувствовать его взгляд на моём теле. Чёрт! Он вспомнил, и теперь просто играет со мной в кошки мышки или решил перед моим увольнением ещё разок оттянуться. Так сказать, вспомнить для нас обоих горячее прошлое.

- Да, точно! А ты откуда знаешь?– хитро улыбается Лика, откладывая на край своего стула альбом и карандаш. – Ты что ли уже слопал все наши булочки?

Девчонка срывается в дом с проверкой провизии. Мне же теперь придётся встать и развернуться лицом к моему персональному агрессору, чтобы пойти следом за ребёнком.

- Вероника, ты мягко говоря, хреново выглядишь,- едва успеваю упереться взглядом в отлично развитые грудные мышцы и сглотнуть слюну, как до меня доходит смысл озвученного.

- А в чём проблема, Захар Панталонович? Мы на конкурс красоты собрались?

На мужском лице резко обозначились скулы, и я знаю, что именно его бесит. И славно, никто ему не обещал лёгкой прогулки по лесу.

- При чём тут красота, Земляникина! – порыкивает Яровой. – Ты же сейчас испаришься под этим солнцем. Прекращай это. Или раздевайся, или сиди в домике, там кондиционер.

Слушаю рекомендации, а сама внимательно слежу как капельки воды с его мокрых волос скатываются по сильной шее, и дальше следуют по рельефу груди. В голове, в ушах и горле быстро бьёт пульс, что меня едва не качает от этих сильных ударов. Ужасно хочется пить, а ещё слизнуть эти манящие меня водные запасы, что язык от сухости к нёбу прилипает. Зрение начинает дрожать от напряжения, но я взгляд всё равно не отвожу. Мысленно уже не только слизываю, но и кусаю кожу прямо над его соском. Ему так нравится, я точно помню.

- Твою же … - врывается в сознание голос Ярового, когда само это сознание решило отъехать.

Меня не было всего пару секунд. Потом всё вернулось одномоментно: горячие руки на моём теле, невыносимая жажда и пожар внизу живота.

- Пить, - прокаркала пересохшим горлом, и мне, сидящей на мужских коленях прямо напротив кондиционера в домике, протянули стакан с водой.

Лика. Голубые расширенные глазёнки с тревогой смотрели на меня. Дура я! Дура! Из-за моей выходки напугался ребёнок.

- Ванилопа, учись на моих ошибках, - едва делаю спасительный глоток воды, сразу стараюсь успокоить малышку. – Вот нельзя по долгу сидеть на солнце, да ещё и без головного убора.

На девочке то всё это время была кепка, а я вот сверкала непокрытой макушкой.

- Ники, тебя папа еле поймать успел, а я испугалась,- признаётся девочка, и мне снова хочется выписать себе подзатыльник.

Нельзя так! Ведь и малышу моему это тоже может навредить. А если бы действительно упала… холодный пот резко покрывает мою спину.

Ладони Ярового смыкаются на моём животе, и меня снова прошивает эмоциями. Он ведь не знает, что там его малыш.

И не надо знать! – подсказывает страх внутри меня.

Он ненавидит женщин, и тебя тоже, а тут на лицо некрасивая картинка будет. Нет!

- Простите меня, пожалуйста. Я немного перегрелась. Больше так не буду, - и пытаюсь слезть с мужских коленей, а то неровное горячее дыхание Захара сзади на моей шее, ой, как кое-что напоминает. Бежать!

Фиг! Помотала нижними лапками в воздухе и на этом всё. В наказание ещё сильнее впечатали спиной в свою широкую грудь.

- Ладно, Ники. Раз всё хорошо, то будем обедать. Я сейчас принесу булочки из моего рюкзака. Папа оказывается их не трогал, - уже с улыбкой лисички добавляет малышка.

- Ну, Лика, как я мог! – басит вслед уходящей в другую комнату дочери, а потом сразу мне на ухо. – Ники, бл*ть, ещё раз такое безрассудное поведение и …

Он так громко сглатывает последующие слова, что я даже не пытаюсь узнать, что там должно было быть.

Глава 6

Вероника

Надо бы покинуть колени Ярового, а ещё лучше раствориться в воздухе, но магия мне так же недоступна, как и, по всей видимости, рациональные мозги.

- Захар Пантелеймонович, вы меня, кажется, с кем-то путаете, - выдаю севшим голосом, а самой тут же хочется зажмуриться под проникновенным взглядом мужчины.

Там вожделение борется с негодованием и тихой яростью. Такой опасный для моего покоя коктейль, что я всё-таки пытаюсь сползти на пол.

- Не ерзай, Земляникина, а то передумаю, и полноценный секс в беседке тебе будет обеспечен.

Замираю, но вовсе не от страха наказания. Моя ненасытная вторая половина тела хочет этого полноценного с такой силой, что приходится перестать вдыхать опьяняющий запах Захара и хочется убрать с плеч руки, что обжигает его кожа.

- Захар Пантелеймонович, хорошо. Я, как вы поняли, питаю к вам телесный интерес, но ваши постоянные обвинения меня не понять в чём точно не имеют почвы. Где доказательства того, что я кем-то там являюсь по вашему мнению? И, кстати, хотелось бы подробности.

Яровой недобро щурит глаза, но я раз уж начала врать, так до последнего должна. Вот чувствую, что нельзя ему признаваться.

- Подробности?

Киваю, стараясь не выказывать излишнего интереса.

- Вероника, я твою ложь всем телом чувствую. Дар у меня с рождения такой, - доверительно шепчет мне, наклоняясь прямо к моему уху. – Но если тебе так хочется освежить память, то давай. Два месяца назад в клубе «Ритм» мы с тобой, не называя имён, переспали. Утром меня разбудила уборщица, найдя меня в ванной при номере, где я отключился после охрененной чистки организма. Тебя уже не было. Но так как в ту ночь в моей крови присутствовала ядерная смесь алкоголя, то потом с памятью возникли проблемы.

- Это не я. Я не сплю с незнакомцами, у меня два месяца назад был парень, а сейчас беременность, как вам доподлинно известно.

- Ники, я тебя сейчас или трахну, или придушу. Какой вариант предпочитаешь?

- А третий есть?

- Есть. Два раза трахну.

- Панталонович, да вы, оказывается, озабоченный, - ищу выход, но, блин, какой?! – И угрожать смертью беременной женщине – это кощунство!

- Хорошо, тогда первый или третий?

Мозг кипит во ВСЕХ смыслах, пытаясь придумать нечто оригинальное. Заболтать телохранителя – хренушки, сменить тему – это как если его рот уже мучает чувствительную кожу за ушком: прикусывает, целует.

По моему предательскому телу идёт дрожь, внизу живота снова пожар, и это так горячо и остро, как будто не я пару минут назад испытала оргазм.

- Захар Пантелеймонович, это неправильно. Я же няня вашей дочери, а мы с вами чужие люди. И хотя меня, одинокую женщину, вы по понятным причинам привлекаете, но давайте найдем другое решение вашего недоразумения.

- Что за понятные причины? - откликается мужчина, немного отодвигаясь от меня, при этом опуская остальные части моего предложения.

- Ну, вы красивый, сильный и крайне сексуальный мужчина. Уверена, вам это тысячу раз говорили.

Яровой ухмыляется, впиваясь в моё лицо непроницаемым взглядом.

- Ты первая.

Спотыкаюсь в рассыпании любезностей после ответа. С недоумением смотрю на него, пытаясь понять, к чему эта шутка. Панталонович серьёзен, и даже сжигающее меня пламя ушло на дно его глаз. Кажется, работает!

- Это неправда. Женщины любят таких горячих самцов как ты, - теряя свою роль, перехожу на более удобное в нашем случае «ты».

- Моя бывшая жена, когда поняла, что брак рассыпался, призналась, что я худший трахатель на планете.

- Это она пыталась по больному ударить.

- Так у меня там, вроде, не болело.

Яровой глубоко дышит, видимо, тоже начиная соображать не нижним, а верхним концом своего шикарного тела. Я снова пытаюсь встать, но он только бровь изгибает, не расслабляя захват рук на моём теле.

- Тебе вредно сидеть на холодных скамейках.

Боже! Какие мы вдруг стали заботливые! Но я уже поняла, куда надо давить.

- И раз мы тут вспомнили о вашей бывшей жене, то мне необходим хотя бы минимум информации об отношениях между ней и Ликой. Сегодня был инцидент в этом плане, и я не знала, как должна себя правильно вести.

Бинго! Яровой неспешно убрал руки с моей талии, а я, не теряя времени, тут же подскочила с его ног. Он поднялся следом и взял с другой скамейки полотенце, которое я раньше даже не заметила.

Накинув махровую ткань на плечи, двинулся на выход из беседки.

- Захар Пантелеймонович!

- Боже, Вероника! Хватит терзать мои уши собственным отчеством, - угрожающе прикрикнул, не давая даже закончить фразу.

- Какие мы нежные, - бурчу под нос, но, судя по тому, как дёрнулось мужское плечо, он услышал. – Я хотела бы получить ответ на свой вопрос. Это не моё праздное любопытство, а вполне конструктивный вопрос в связи с моим тесным общением с девочкой.

Глава 7

Захар

В эту ночь я так и не уснул.

Сначала тело ломило от перевозбуждения, потом в пиздец пришли мозги, так как Земляникина смешала своей непостоянностью небо с землёй. То она за секунды кончает на моих пальцах, то гордо заявляет, что между нами нихрена и никогда не было, и категорически запрещает к ней приближаться.

Дурость. Это ещё мягко сказано. И это взрывает меня, ломает и заставляет буквально корчиться от ломки всех моих стереотипов.

То, что я не ошибся, мне известно доподлинно. Мои сексуальные отношения не настолько разнообразны, как заявила мадмуазель няня, поэтому даже при отсутствии стопроцентной памяти о том вечере моё внутреннее чутьё не провести.

Это она. Её запах сводит с ума, вкус мягких губ как ожог на подкорке, а мои ладони помнят тело Вероники как собственное. Это как Армагеддон, только личного масштаба, а самое главное, – это хрень не может происходить со мной. Я уже прошёл этот путь, обратно не желаю.

За ночные часы бодрствования я понял одно – мне надо остыть и всё расставить по полочкам. Особенно, когда собираешься на суд, где гады хотят отобрать мою девочку.

Мне не в первой отрезать эмоциональную мешанину от мозга, так что с утра я был сосредоточен и трезв.

- Папуль, а ты нас сегодня отвезешь к графу? - выдёргивает меня из расстановки сил оживлённый голос дочери. – Я очень хочу посмотреть их девочек. Ведь можно будет?

- Отвезу, мы же ещё вчера договорились. Я сообщил им о вашем с няней визите. Насчёт просмотра их малышек спросите у самой Клары, но не думаю, что она будет против.

Поездка к графу мне была только на руку. Родственники бывшей жены, а именно горячо любимая бабушка и какой-то седьмой воды на киселе дядюшка, явно при помощи кого-то из могущественной верхушки открыто угрожали мне лишением отцовских прав.

В моей биографии есть тёмные места, так что при желании мне можно устроить отличную головомойку.

- И сколько по времени будет этот визит? – звонко, с нотками недовольства интересуется Вероника.

- Заберу вас после пяти.

Аккуратный носик дёргается, а губы складываются в угрюмую ухмылку. Девушка не хочет ехать в гости, и, возможно, будь у меня возможность, я бы сначала разобрался в причинах этого протеста.

Да только лучше места, чем неприступный замок де Бомарше, в моём арсенале не имеется. Оттуда точно никто не выкрадет и не навредит моей дочери.

И мы едем, и я готов на плече отнести ванильную вредину прямо в руки Третьякова, а потом ситуация как-то неожиданно выходит из-под моего неусыпного контроля.

Граф с какого-то перепуга начал третировать Земляникину, что я задницей чувствовал её желание сбежать подальше. Наверное, Веронику только и тормозила моя тушка над её спиной, да и потом ручка Лики.

И мне это не нравилось. Совсем.

- Лев Николаевич, вы мне девушку не запугивайте, пожалуйста, - сухо прошу Третьякова, сдерживая в себе неожиданное желание вмазать боссу по его холеной морде.

А этот знаток психологии только продолжает накручивать девушку, и я уже реально собрался послать на хрен начальство, так как мне и без его приколов с этой дамочкой ой как хреново приходится.

- Лев Николаевич, вы не переживайте. Мы, как до брачных игр древнего племени сатанистов доберёмся, обязательно вам сообщим и даже пригласим, - неожиданно вступает в игру ванильная зараза.

Она как воробей, нахохлившись в непогоду, недобро буравит взглядом Третьякова и явно готова продолжить войну в случае неповиновения.

Я дёргаюсь схватить её за руку, одёрнуть, чтобы замолчала, ибо МЕНЯ, меня не надо защищать. Я сам всегда прекрасно справлялся с этой функцией.

Но граф не даёт мне такой возможности, меняя направление игры. Земляникина пришлась ему по нраву, и его короткий взгляд поверх её головы сигнализирует мне об этом.

Я свободен. Девушка под его защитой.

Третьяков всех уводит в замок, как и было задумано, но меня жутко бесят его пальцы на чуть бледной руке Вероники.

Я зверею, теряя остатки понимания самого себя. Прячу руки в карманы, сжимая те в кулаки, и не могу двинуться с места.

Земляникина оглядывается на меня, словно в последний раз просит забрать её оттуда, но не шевелюсь. Я, сука, даже не дышу. Просто жду, когда мой охуевший и весёлый босс скроется в замке, а меня, дай бог, отпустит приступ ярости.

Тем более, чем дольше я тут простою, тем выше риск опоздания на судебное заседание. Так нельзя!

***

Слушание проходит в сумбуре. Мой адвокат старательно пыхтит, а я просто хочу всем присутствующим против меня сломать шеи. Лика только моя!

Лене дочь даже в зачаточном состоянии не была нужна. Не хочу вспоминать, сколько тогда нервов и наличности было потрачено на уговоры сохранить ребёнка. Я, кретин, верил, что, если у нас будет настоящая семья и заодно проснувшийся дух материнства в жене, воплотятся мои представления о счастье.

Хер! Горбатого только могила исправит, хотя Лена верила в чудеса хирургической пластики. В итоге спустя месяц после родов жена отправилась «поправлять» здоровье за границу, а я в течение двух месяцев учился быть отцом.

Глава 8

Вероника

Фраза «У страха глаза велики» сегодня пришлась очень кстати. Я так переживала из-за знакомства с «богатыми и знаменитыми», но, едва граф отключил в себе режим грозного властелина мира, стало очень приятно среди них и огромного замка.

Жена де Бомарше вообще оказалась милой девушкой моего возраста, художницей и мамочкой двух совсем маленьких крошек. Таких маленьких детей я впервые держала на руках, но решила, что тренировка мне не помешает. Скоро у меня самой будет такой же комок радости.

Лика засыпала вопросами Клару насчёт её новой идеи рисовать портреты, граф то появлялся, то исчезал, а мне доверили покормить молочной смесью Марьяну, пока её мама также из бутылочки кормила сестрёнку Виолетту.

Поэтому стремительное появление Ярового в нашей огромной комнате-студии произвело впечатление грома среди ясного неба. Мужской взгляд задержался на мне с ребёнком, а потом впился в Лику, которая, уже отложив карандаш, неслась к отцу.

- Папуля! Папуля! Ты приехал! – радостно и как можно тише, чтобы не разбудить засыпающих младенцев, прощебетала девочка.

Захар подхватил дочь на руки, влепляя в своё тело так, что я сразу поняла. Что-то случилось! Или случится! Уж больно крепко Яровой обнимал дочь, пряча напряжённое лицо в её макушке.

Клара расстроенно вздохнула рядом со мной, что я тут же перевела взгляд на девушку. Сосредоточенное выражение лица и печальные глаза, направленные на обнимающихся у порога, добавляли трагизма в мои мысли.

Жена графа тоже в курсе происходящего в семье их начальника безопасности, кажется, только я, проживающая в его доме, остаюсь в неведении.

Зря, наверное, я не поддалась искушению и не расспросила Третьяковых о милых подробностях жизни Панталоновича. Теперь остаётся только терзаться в сомнениях. Мой работодатель информацией делиться не умеет, он только её собирать специалист.

Кстати, а ведь кто-то ночью грозился вскрыть мою подноготную как консервную банку. Может, действительно проще самой сознаться, чем лезть на рожон и ещё больше злить Ярового.

А может, проще уволиться и уйти к чертям собачьим, и поминай как звали?!

И внутренний голос явно советовал самый лучший вариант, но …

- Вероника, малышка спит. Давай её мне, я переложу в кроватку.

Оказывается, я зависла над младенцем, вглядываясь в пухлые щёчки с нежной кожей, а мыслями улетела глубоко в себя.

- Да, конечно, - шепчу в ответ, осторожно выпутывая руки из пледа, в который завёрнута Марьяна.

Графиня ласково улыбается моей неопытности и помогает справиться с передачей крохотного тельца ей.

Наблюдаю, как девушка, покачивая дочь, неспешно идёт в детский уголок, обустроенный в дальнем углу комнаты. Видимо, чтобы мама могла беспрепятственно творить красоту на холстах, в комнате имелось всё необходимое для пребывания малышек – две кроватки с балдахинами, пеленальный столик, комод со всякими премудростями поверх него.

Интересно, если я попрошу у Клары её личный номер мобильного, это будет чересчур нагло с моей стороны? Мне бы не помешали советы юной мамочки в будущем, а то среди моего круга общения ни у кого нет детей.

- Вероника Андреевна, нам пора, - раздаётся голос Захара совсем рядом со мной.

Переключаюсь в режим реальности. Что-то в последнее время я стала часто зависать в невесомости мозга, это такая побочка от беременности?

- Конечно. Мы сейчас соберёмся, - тут же рапортую я, не поднимая глаз на мужчину.

Настроение нежно-меланхоличное, что не хочется лицезреть недовольство или, того хуже, равнодушие на лице Панталоновича.

Как можно тише собрали с Ликой её вещи в рюкзак и вместе с Кларой покинули комнату. Яровой замыкал нашу процессию.

- О, Зар, уже забираешь своих? – навстречу нам из-за угла вывернул Леонардо. – Может, на ужин?

- Я же предупредил вас, что скоро буду. Насчёт ужина спасибо, но вынужден отказаться. Нас ждёт Варвара Петровна, она обещала сегодня что-то очень вкусное.

Ответ Ярового любезен ровно настолько, насколько и непоколебим. Граф ухмыляется, но не спорит, кивая в ответ.

Чета де Бомарше провожает нас до машины, где, обменявшись любезностями и согласием на очередную встречу не в следующем столетии, мы загружаемся в джип моего работадателя.

Спустя буквально пять минут Лика устраивает свою буйную головушку на моих коленях и, что-то пробормотав о тонкостях кистей, быстро засыпает.

Едем в тишине, что буквально давит на мои уши тяжестью недосказанности между мной и водителем.

Прикрываю глаза, стараясь отвлечься составлением плана на мой первый выходной, намеченный на эту субботу.

Ананас.

Перед глазами стоит картинка фрукта с сочными нарезанными ломтиками, что я буквально осязаю запах стекающего по ним сока. Ужас, как хочется!

- Захар Пантелеймонович, а можно по пути к дому заехать в какой-нибудь крупный супермаркет.

- Зачем?

Вздыхаю, так как ответ Ярового традиционен, но ананас хочется сильнее.

Глава 9

Вероника

Только в сказке!

Едва осознание этого пронизывает меня, я мгновенно распахиваю глаза, просыпаясь в своей кровати.

Сон! Сон! Сон! Это был только сон, превративший меня в задыхающуюся от желания дьяволицу, а постель в перевёрнутый балаган.

Несмотря на то, что часы показывают уже начало второго, я топаю в душ. Моя кожа после пережитого горячая и влажная, трусики мокрые, и мне сейчас точно не помешает прохладный душ.

С тихим стоном наслаждения встаю под упругие струи воды, отклоняя голову в сторону, чтобы не намочить волосы. Ладони с порцией геля для душа скользят по телу, напоминая короткими вспышками о неудовлетворённом желании, и уже более привычно ритуал омовения завершается лёгкими круговыми поглаживаниями по почти идеальному животу.

- Мой маленький, мама у тебя совсем с ума сходит! Секс во сне! Да ещё с кем!

А собственно ничего такого! С отцом твоего ребёнка.

Иногда хочется отключить или хотя бы поставить на паузу этот вечно не к месту болтливый внутренний голос.

После душа и разговора с самой собой меня немного отпускает, но на смену приходит чувство голода. И ананас, чтоб его черви съели.

Время уже два ночи, так что решаюсь исполнить задуманное – прогуляться по кухне и запасам Варвары Петровны.

Быстро натягиваю чистую пижаму и прямо босиком крадусь вниз.

Моя основная цель – это холодильник. Уверена, там есть что-нибудь вкусненькое.

- Не спится, Ванилька? – вкрадчивый голос за спиной пугает почти до икоты и судорожного подёргивания всем телом.

Матерь божья! Спешу закрыть дверцу холодильника, при этом не удосужившись вначале убрать оттуда голову. Удар приходится прямо на скулу, засталяя вместо воспитанного «ой» сначала пропеть фальцетом, а затем громко выматериться.

- Да что же такое, Земляникина! Совсем что ли?! С какого перепуга решила себя фингалом раскрасить? – бурчит мой работодатель, подхватывая мой локоть.

Теперь хрен вырвешь, и в подтверждение моих мыслей Яровой, легко управляя мной, подталкивает моё тельце к столу.

Кровь приливает сначала к лицу, а потом жар спускается вдоль всего моего тела, концентрируясь в одном крайне интимном месте.

Всё как во сне полчаса назад.

Я около стола и рядом Яровой в одних спортивных штанах, только ананаса и не хватает.

- Вероника, ты в порядке? Замерла как кролик перед удавом.

А разве сейчас всё именно не так?

Молчу, стараясь отвлечься от греховных мыслей при виде кубиков пресса и мощной груди перед моим носом.

- Я в порядке, - соображаю, что надо бы хоть что-то ответить.

Мужчина недовольно качает головой и отходит от меня, что позволяет хоть немного выдохнуть и дать себе парочку отрезвляющих подзатыльников.

- Давай приложим холод, а то ещё обвинишь меня в побоях, - комментирует Захар, появляясь передо мной с пакетиком чего-то замороженного.

Пытаюсь забрать мне необходимое, но он отводит мою руку и, обернув пакет в полотенце, сам прикладывает к пострадавшей щеке. Морщусь от контраста горячей и ноющей от боли скулы с морозильным холодом.

- Потерпи немного, - как-то даже нежно просит Панталонович, что я тут же поднимаю взгляд на его лицо, наконец-то прекращая пускать слюни по голому торсу.

Между нами непозволительно мало пространства, поэтому я зависаю, наблюдая, как холодный голубой цвет его глаз медленно темнеет и становится тягучим как патока.

- Я не собираюсь обвинять тебя в каких-то несуществующих побоях, - пытаюсь найти нить диалога, пока меня совсем не переклинило.

- Ну, мало ли. Ведь ты врёшь насчёт нашей первой встречи.

- Я не вру. Ты готов показать доказательства?

Жду, что сейчас психанет и пошлёт меня, но почему-то мои слова ещё больше повышают градус между нами.

Яровой делает шаг, сокращая на ноль расстояние между нами. Приобняв меня за талию, одной рукой с лёгкостью, словно я пушинка, приподнимает вдоль своего тела и усаживает мою пятую точку на стол.

- Сколько угодно, Ванилька. Я ещё вчера всё сказал. Действительно хочешь, чтобы мои люди копались в нашем личном?

Не хочу! И, когда мы так близко, я при всём желании не могу придумать хоть что-то стоящее против.

- Яровой, а что тебе даст моё подтверждение наличия между нами той ночи? – пытаюсь улить и отвожу взгляд в сторону.

Вот почему он не спит посреди ночи?

- Люблю расставить все точки, - удовлетворённо хмыкает он, приближаясь к моему уху, но не касаясь.

Так и хочется подставить шею под его губы, что приходится напрячься всем телом.

- Варвара Петровна сказала, что ты совсем не ужинала. Плохо себя чувствуешь? Тошнит? Болит?

Господи, откуда эта тонна заботы на неподготовленную меня?

- Нет, Захар Пантелеймонович, всё хорошо. Просто не было аппетита.

Глава 10

Вероника

Утро нового дня наступило кроме того, что неожиданно рано, так ещё парализующе непривычно. Привычным осталась только причина побудки.

Туалет.

А вот первые робкие лучи солнца сквозь плохо закрытые шторы на красивой мужской руке поверх моего бедра – это из раздела «Новое и Неизученное».

Снова переспала с Яровым, да ещё и как… с огоньком, искринкой и полной отдачей, будто на олимпийскую медаль шла. Господииииии!

- Ники, давай думай полегче, а то даже у меня голова заболела, - интимно прямо в мой затылок шепчет та САМАЯ и единственная причина моих утренних проклятий.

Вздыхаю и, набравшись мужества, снимаю руку Ярового с себя и неспешно сажусь в постели, упираясь пятками в пол.

- Уже уходишь? Снова? Тоже пунктик – не дай бог встретиться глазами с тем, с кем провела ночь? Или я особенный?

- Так, а тебя сейчас какой вариант моего ответа устроит?

Наклоняюсь вперёд, пряча своё растерянное лицо в распущенных волосах.

- Твой.

Выкрутился, козявка!

- А мой состоит в том, что все твои верные, но отчасти.

Время, отведённое на перераспределение крови по телу для избежания головокружения и тошноты, вышло, так что пытаюсь встать, но жёсткие пальцы, подхватившие край моей простыни, были против. Притянули обратно на постель, уже теперь не отпуская мою воображаемую тогу.

- С этого места прошу поподробнее.

- Захар, не будь ребёнком! Ведь ты всё обо мне знаешь! К чему тогда эти расспросы?

- Хочу послушать правду из твоего ротика.

Вот же снова старые качали…

- Захар, я не путаюсь с левыми мужиками, ты стал полным исключением из моих правил. Даже дважды. С некоторых пор я категорически ненавижу секс на работе с коллегами и прочее. Теперь мне можно пойти пописать или замочить тебе постель?

- Можно, - великодушно изрёк барин, отпуская мою талию.

Теперь, уже торопливо кутаясь в простыню, несусь в ванную комнату, игнорируя тяжёлый мужской взгляд в мою спину. Сделав же свои маленькие мокрые дела, отважно взглянула в зеркало.

- Мать честнАя, я же хуже барабашки!

Огляделась в хозяйской комнате, где царил идеальный порядок и кристальная чистота, будто Яровой сюда только по праздникам заходит. Трогать ничего не решилась, так что смочила водой из-под крана ладони, чтобы потом пальцами привести шалаш на голове в подобие волос.

Резинка потерялась, а моя пижамка с трусами остались… да …чёрт! Они же на кухне остались! Варвара Петровна встаёт рано, если она увидит наши вещи, разбросанные по её территории, да в придачу мои «милые» засосы на шее и плечах, то не надо быть гением арифметики для правильного ответа. Вот совсем не хочется стать «давалкой» в глазах милой женщины.

Развернувшись на одной ноге, быстро вылетаю из ванны, собираясь в короткий спринт преодолеть расстояние от спальни до кухни. Но забег выходит уж больно короткий из-за непреодолимого препятствия в виде широкой мужской груди.

- Дьявол, Захар! – кряхчу я и тру нос, ушибленный об его литые мышцы.

- Не сегодня. У меня нынче в аду выходной, - иронизирует этот гад с красивой ухмылкой на пол-лица. – А вот ты явно торопишься на костёр инквизиции? Или от него?

- Яровой, если в тебе неожиданно проснулся стендапер, то я очень счастлива за тебя, но блин, как-то не вовремя, - отсекаю все ненужные мысли, находящиеся ниже его талии, и дёргаюсь в сторону.

- Не так быстро, Ванилька. Куда? – и мужская рука как наручник виснет на моём запястье.

- На кухню.

- Водички испить?

- Вещички собрать, - копирую его тон и снова дёргаюсь в сторону. – Ну, пусти.

- Успокойся, Земляникина. Пока ты дрыхла, пуская слюнки, в моей постели, я спустился вниз и устранил улики нашего прелюбодеяния.

Наконец-то паника отпускает меня, и я вижу мир более четко. Мой работодатель … с ним что-то не так.

- Захар Пантелеймонович, вы случаем, когда на кухню спускались, виски на душу не принимали? Может, у вас тоже пунктик – после секса пропустить пару стаканчиков.

- Это с чего такие выводы? – дёргает меня за собой, как буксир, что тянет по направлению к кровати.

- Откуда такая жизнерадостность и вера в женщин? – поддергиваю повыше болтающуюся вокруг меня простынь, чтобы в случае чего ещё эпично не грохнуться.

Краем глаза замечаю знакомый цвет авокадо. Моя пижамка аккуратно висела на спинке стула, а на сиденье, как на витрине магазина, красиво расположились трусики. Боже! Стыдно!

Вырываю руку из расслабленного мужского захвата, даже забывая, что задала мужчине вопрос.

Сгребаю нижнее бельё в кулак и прячу в складках ткани.

- Вероника, это ещё глупее, чем всё время кутаться в простыню, - Яровой складывает руки на груди, кивая головой в сторону моих трусов.

- А как по мне, ещё глупее расхаживать передо мной в одних боксерах с выпирающим хоботом слона.

Глава 11

Вероника

Агрессор укатил, и наша троица снова мирно зажила.

Мы с Ликой по графику Ярового соблюдали её режим подготовки к школе, а между этим искали, чем интересным занять себя в свободное время. Варвара Петровна баловала нас вкусняшками, что я реально начала бояться за лишние килограммы на следующей явке у гинеколога.

И всё, вроде бы, отлично. Даже постоянное присутствие охраны по периметру и на выезде меня уже не напрягало, как и работа в роли няни совсем не тяготила, но …

Мне чего-то не хватало для полноты картины.

Тихий тёплый вечерок четверга развеял рингтон мобильного. Машка. Устраиваюсь на любимой качельке поудобнее и принимаю звонок.

- Эй, каторжница, ты чего не перезваниваешь? Я тебе уже второй день дозвониться не могу. Тебя там строгий начальник охраны совсем уработал?!

- Строгий начальник в командировке ещё до завтра, так что я сама себе начальство.

Подруга секунду молчит, а потом хмыкает.

- А что это голосок такой грустный? - подозрительно спрашивает Маша, и, не видя её, знаю, как сейчас её лицо превращается в пытливую мордашку детектива. – Неужели заскучала за своим тираном?

Вот зря я весь негатив от Ярового сливаю на подругу. Теперь он для неё ходячее мистер зло.

- Это ещё с какой стати?

Вру. Вот действительно, без регулярных перебранок и стычек на повышенных оборотах с Панталоновичем я заскучала.

- Ну, сказки будешь чудищу своему заморскому глаголить или вон Ликусе, а мне, пожалуйста, хрень всякую не выдумывай.

- Так, Мария, а зачем велись такие тщательные поиски меня любимой? – грубо, как танк по асфальту, я меняю тему.

Птица моя вздыхает от лишения её извращенного литературой мозга вкусной порции моих переживаний. Потерпит до субботы, а там ведь с Мармеладиком на пару они мне душу вдоль и поперёк пропылесосят.

- Ладно. Типо я повелась, - благодушно величается Машка, сворачивая тему о моей депрессии. – От тебя помощь нужна.

- Слушаю.

- Мы тут медосмотр проходили, и у меня нашли парочку отклонений по крови. Рекомендовали консультацию гематолога. Я, естественно, класть хотела на эти рекомендации, ибо, кроме головокружений, меня ничего не беспокоит, хотя и те от голода. Да только начальничек мой… уххх…зверь врождённый, наверное, вместе с твоим в один садик ходили. Сам же у меня литрами кровушку портит, а потом ещё и удивляется. Короче, требует справку от гематолога. Вчера вон уже разбрасывался пеной изо рта и стучал папками по столу. Я-то и вспомнила, что тебе в консультации какого-то супер крутого дядьку в этой области советовали.

- Эх, скучаю я по тебе, Машулька, - тоскливо хнычу в трубку и тут же смеюсь. – Без твоих пересказов рабочих будней – это как без порции здорового смеха после юмористической программы.

- Весело ей от моих будней, а я реально подумываю генерального или придушить, или отравы в кофе подсыпать. Озверин он там что ли принимает, - по-доброму бурчит подруга, но чувствую, что скучаю не только я.

Машуля любит свободные уши.

- Ладно, не гневайся, птичка наша. Координаты гематолога сейчас скину в телеграм. Подожди минутку, а то потом вдруг забуду.

Ставлю подругу на громкую связь, а сама копаюсь в контактах. Краем глаза подмечаю возвращение на детскую площадку Лики с большим мячом.

- Всё, Маш, отправила. Ты ему напиши в телеграм сначала и вкратце объясни ситуацию, а там дальше он тебя запишет на ближайшее свободное число.

- О! Отлично. Я ему сейчас напишу.

- Ну, давай.

Наблюдаю, как Лика играет в мяч, а её хвостики пружинят в такт прыжкам, и волна умиления меня притапливает. Такая девчуля славная растёт, с характером, конечно, но при желании с ней всегда можно договориться или на крайний случай обхитрить.

Интересно, у меня будет девочка или мальчик? И будут ли они с Ликой похожи? И надо ли открывать правду Яровому? Как отец он должен знать о рождении собственного ребёнка, но вот надо ли ему это?

У него и так, по всей видимости, проблем хватает, работа нервная и опасная, а ещё и характер не приведи Господи. Ведь он как вода, в зависимости от температуры свои агрегатные свойства меняет – от кипятка до льда разгон за секунды.

- Ники, тут ещё одна новость, - напоминает о себе подруга. – Твой бывший позавчера нарисовался у нас на пороге.

Сглотнула и зажмурилась до искр под веками. Мерзко и оттого неприятно, а ещё до сих пор немного больно. Предательство близких всегда глубоко ранит.

- И что хотел?

- Ну, традиционно, тебя и твой новый номер телефона. Приглашал вернуться на работу в прежней должности и к нему в койку, член недотраханный.

- А ты?

- А я послала его к херам и вдогонку тачку матов на весь подъезд вкатила. Урод, - даже как-то жизнерадостно закончила подруга. – Боялась, что придушу козла, если ещё рот откроет.

- Спасибо, Маш. Я правда не хочу его видеть.

- Всё ещё страдаешь?