Однажды орел…

Предисловие

В послевоенные годы в США вышло в свет значительное количество художественных произведений, посвященных жизни вооруженных сил. Среди них такие известные советскому читателю романы, как «Уловка-22» Джозефа Келлера, «Отсюда и в вечность» Джеймса Джонса, «Нагие и мертвые» Нормана Мейлера, «Генеральская звезда» Эла Моргана, и ряд других. Все они с большим интересом встречены читательской общественностью и в самих США, и за рубежом. Многие из подобных книг стали «бестселлерами», выдержали десятки переизданий, по ним ставились фильмы, их авторы в короткие сроки приобрели широкую популярность.

Одна из главных причин этого кроется в том, что, несмотря на сравнительную узость сюжета, определенную шаблонность, повторяемость темы и сравнительно ординарные художественные достоинства, эти романы выходят за рамки обычных, приевшихся обывателю стандартных боевиков с американским колоритом, восхваляющих службу в армии, героизирующих «солдата-убийцу» или выдержанных в классических образцах американской детективной литературы. Авторы этих книг приоткрывают завесу над тем, каковы подлинные порядки, нравы, моральные и этические принципы и характер взаимоотношений между людьми в американской армии. В этих художественных произведениях, как в зеркале, отражается не только реальная картина армейской действительности, но и типичные черты и пороки, характеризующие общество чистогана, бизнеса, эксплуатации, насилия и глубочайших, непримиримых социальных и расовых противоречий. Независимо от причин и побудительных мотивов, заставивших авторов перечисленных выше произведений взяться за перо, главное состоит в том, что они отважились сказать правду об американской армии, сумели в той или иной мере нарисовать реальную картину армейской жизни, удачно показали типичность положительных и отрицательных героев, глубоко проникли в жизнь и быт армии и показали ее изнанку. Каждый из них сумел по-своему почувствовать, если так можно выразиться, «болевую точку» в своем сюжете, по-своему раскрыть мир внутренних противоречий, нарисовать сугубо индивидуальные характеры одетых в мундиры персонажей, найти скрытые мотивы и причины тех или иных их поступков и действий.

К таким именно произведениям относится и роман Энтона Майрера «Однажды орел…».

Энтон Майрер — популярный американский писатель, тяготеющий к военной тематике, автор известных в США произведений «Захватчик», «Штормовой берег», «Большая война», «Зло под солнцем». Роман «Однажды орел…» — наиболее позднее его произведение, вышедшее в 1968 году и сразу привлекшее большое внимание читателей. В том же году Майреру присуждаются популярные в Америке премии: книжного клуба журнала «Ридерс дайджест» и ассоциации «Клуб лучшей книги за месяц». Как и большинство предыдущих произведений Э. Майрера, его роман «Однажды орел…» положительно встречен и американской критикой.

Описываемые в книге события охватывают почти полвека: от периода, предшествовавшего вступлению США в первую мировую войну, и до начала «эскалации» американской агрессии во Вьетнаме. Основу его структуры составляет по сути жизнеописание двух действующих лиц, противостоящих один другому, диаметрально противоположных персонажей; офицеров, а впоследствии генералов, Дэмона и Мессенджейла, чьи судьбы переплетаются практически на протяжении всего повествования.

Чувствуется, что Э. Майрер хорошо знает американскую армию. Его роман характерен убеждающей достоверностью, множеством таких сведений и черт, которые позволяют в совокупности воссоздать картину в целом. Одно из главных достоинств романа — правдивость образов героев, их поступков, реалистичность и убедительность описываемых событий. Герои романа — это в большинстве своем живые, уверенно очерченные характеры, мысли и поступки которых зримо выражают нравственные проблемы.

Главный герой романа — Сэм Дэмон, по замыслу Э. Майрера, незаурядная личность, человек, способный откликаться на боль и радость, наделенный автором самыми положительными качествами. С одной стороны, он чем-то сродни Мартину Идену, герою одноименного романа Джека Лондона: та же железная воля и решимость в достижении цели, жесточайшая самодисциплина и выдержка перед лицом трудностей и роковых обстоятельств. С другой — это донкихотствующий герой-одиночка, который, хотя и наделен чертами «супермена», остается все же в основе своей чуждым американским стандартам.

Красной нитью через весь роман проходит мучительный путь становления Дэмона в армии; ценою исключительной самоотверженности, работоспособности и прирожденного военного таланта ему удается пробиться с самых низов и, не окончив Вест-Пойнта, пройти путь от сержанта до генерала. Нельзя не заметить, что уже с первых страниц романа Э. Майрер высказывает безграничное авторское пристрастие и симпатии к Дэмону, убирая все препятствия с его пути, беспрепятственно продвигая его по служебной лестнице и спасая от неминуемой гибели в самых невероятных ситуациях.

Полный антипод Сэму Дэмону — его злой гений Мессенджейл, выпускник Вест-Пойнта. Если Дэмон предстает в романе как «честный служака», то Мессенджейл — это «белая кость» офицерского корпуса. Сын зажиточных родителей, выходец из аристократической семьи, сноб с головы до ног, холеный представитель американской офицерской элиты, он насквозь пропитан кастовым духом, чувством своей «исключительности», аристократическим чванством. Мундир на нем всегда с иголочки, краги начищены до блеска, в руках стек, а на губах презрительная, как бы наклеенная улыбка.

Но Мессенджейл не только сноб и «белый барин». Это прожженный, расчетливый, завистливый и тщеславный интриган, эгоистичный, властолюбивый и амбициозный карьерист, равнодушный к судьбам других людей и полный презрения к тем, кто стоит ниже его по служебной лестнице. Он, как и многие ему подобные, заражен расизмом, считает, что войны и бессмысленное истребление людей заложено в природе самого человека, что это «биологическая необходимость», он уверен, что, закабаляя другие пароды, лишая их элементарных человеческих прав и свобод, он использует «законное право» Америки и делает это на благо этих народов. Не случайно в беседе, в кругу семьи Дэмонов, Мессенджейл призывает возглавить «апофеоз империализма» вместо того, чтобы забивать свои головы «туманными идеями о международном братстве и самоопределении всех народов».

Если Дэмон всегда на передовой, в гуще боев, в грязи и крови, то Мессенджейл всегда в штабе, при начальстве, лощеный и чистенький. Никогда не командовавший войсками на фронте, не побывав даже командиром подразделения, не испытав и сотой части того, что выпало на долю Дэмона и его товарищей, Мессенджейл получает генеральский чин, назначается командиром корпуса и, теша свою амбициозность, стремясь во что бы то пи стало «отличиться» любой ценой, добивается одобрения и выполнения бездарных, повлекших за собой неоправданные жертвы авантюристических планов; он заверяет Дэмона, что окажет ему своими резервами необходимую поддержку в бою, но умышленно не выполняет обещания и ставит под удар его дивизию. Ярким примером авантюризма и профессиональной безграмотности Мессенджейла может служить задуманная им операция на острове Паламангао, в которой Мессенджейл, никогда в жизни не нюхавший пороху, захотел, по меткому выражению друга Дэмона, командира полка Бена Крайслера «сыграть роль Ганнибала, Цезаря и Наполеона в одном лице».

Э. Майрер ярко характеризует Мессенджейла и как выразителя интересов крупного бизнеса. Мессенджейл не скрывает, что он видит в войне путь спасения монополий, в первую очередь производящих оружие, от депрессий и кризисов, безработицы, инфляции и других явлений капиталистического мира. Пожалуй, в этом отношении наиболее полно суть его убеждений раскрыта в рассуждениях автора о взглядах Мессенджейла на «эскалацию» агрессивных действий США во Вьетнаме: «В глубине души Мессенджейл был уверен в том, что война будет расширяться. Она должна быть расширена, потому что это единственный логичный, с государственной точки зрения, шаг. Близится затоваривание потребительского рынка, промышленность ослаблена издержками и требованиями рабочих, дефицит платежного баланса становится угрожающим. Вся эта болтовня либералов насчет того, что война не является более орудием политики, всего лишь фразы, рассчитанные на дешевый эффект. В сущности, интервенция крупными силами в Хотиен была бы как раз тем, что в данной ситуации необходимо, если только у тех, кто сидит в Вашингтоне, хватит ума понять это. Перед нами не что иное, как заповеданная Джоном Хэем „великолепная маленькая война“, возродившаяся в середине двадцатого века, строго выдержанная в канонах американской военной традиции; война… поддержанная большим бизнесом; война во исполнение охватывающих весь мир, освященных ныне законом и ставших бессрочными военных обязательств США; война, которая ведется на краю земли с минимальным, а то и вовсе с нулевым риском прийти в столкновение с крупной державой…»

Таков этот человек, вызывающий антипатию как у читателя, так и у самого автора.

Через весь роман прослеживается борьба двух главных сюжетных линий: выходец из трудовых слоев Дэмон воюет, работает в поте лица, выполняя самые тяжелые и опасные задачи, и аристократ Мессенджейл, который подвизается в штабах, не гнушаясь никакими средствами и способами, делает карьеру, продвигаясь все выше и выше по служебной лестнице. На этом фоне мы видим целую галерею интересных персонажей, каждый из которых по-своему своеобразен и каждого из которых автор сумел наделить особыми индивидуальными чертами. Если говорить о группе положительных персонажей, то это прежде всего солдат, а впоследствии полковник Бен Крайслер, один из самых верных и близких товарищей Дэмона; индеец Брэнд, спасенный Дэмоном от расправы расистов и ставший позднее его ординарцем; фронтовые боевые товарищи и подчиненные Дэмона: солдаты и сержанты Девлин, Рей Фелтнер, Рейбайрн, Тсонка, офицер, а позднее генерал Колдуэлл и его дочь Томми; журналист Шифкин и другие, честность и порядочность которых, пусть на свой, буржуазный, специфически американский манер, проявляется в разной степени и в самых различных военных и сугубо мирных, будничных ситуациях. Им противостоят в романе такие типы, как тупой садист, начальник гарнизонной тюрьмы лейтенант Джерри, отъявленный расист полковник Фаркверсон; чванливый и бесталанный командир роты капитан Таунсенд, прозванный солдатами «осечкой» за противоречащий инструкции приказ Дэмону и его солдатам обезвредить не сработавший своевременно, но через короткое время взорвавшийся подрывной заряд; гарнизонная сплетница, «старая сука» — миссис Бауэрс и «сукина дочь» — Ирен Келлер; аристократствующая потаскушка Эстелла Мельберхейзи; волокита и слизняк, безвольный, находящийся у жены под сапогом тыловой майор Бэтчелдер. К ним примыкает и начальник штаба в корпусе Мессенджейла, подхалим и угодник, Лайал Райтауэр, о котором сам Мессепджейл говорит: «Исключительно прозаичный, бескрылый ум, неспособный к творческим взлетам».

Образно и ярко дана Э. Майрером и характеристика птиц более высокого полета. Это дядя жены Дэмона — Эдгар Даунинг, наживающийся на чем только можно, и в первую очередь на поставках армии картонных коробок для сухого пайка; владелец фирмы «Бэн сити кар энд фаундри» Макконнэдин, заявляющий, что единственное, в чем он заинтересован, — это получить прибыль от своих капиталовложений.

Автор убедительно описывает жизнь личного состава американской армии, особенно офицерства, присущие им правы, обычаи и традиции, специфику комплектования, формирования и взаимоотношений в офицерской среде. Читатель получает ясное представление о том, как простому, трудящемуся человеку трудно пробиться через классово-социальные заслоны в военное училище Вест-Пойнт или подобное привилегированное военно-учебное заведение США, какие противные духу самого уклада армейской жизни методы использует командование, чтобы держать в повиновении личный состав: здесь уговоры, обещания выпивки, отдача на время во власть разгулявшейся солдатни завоеванных населенных пунктов, фактическое поощрение моральной распущенности, закрывание глаз на грубейшие дисциплинарные нарушения и хулиганские выходки. Пререкания, мордобой, пьянство, драки, самовольные отлучки — это не исключение, а характерные черты поведения военнослужащих как в мирное, так и военное время. Не случайно, видимо, когда в беседе в семье Дэмонов в домике в Уолт-Уитмене речь заходит об армии, их квартирант Верни говорит: «…Идти в армию в мирное время — это значит связываться с жуликами и пьяницами, невежественными контрабандистами и подонками городов Востока. Грабители и бандиты, люди без рода и племени — вот из кого состоит сейчас армия, дорогой мой…»

Очень умело и правдиво и явно со знанием обстановки бытописует Э. Майрер жизнь типичного армейского гарнизона в центре Америки. Ярко и впечатляюще рассказывает он о царящих здесь кастовости, тупости, ограниченности, о зависти и интригах, о серости и безысходности жизни. Вокруг плоские прерии, палящее солнце, пыль, от которой, кажется, нигде пет спасения. А в городке высокомерная майорша, деспотично требующая от жен нижестоящих беспрекословного себе повиновения и расточающая медоточивые улыбки женам вышестоящих; примитивные развлечения, сплетни, грубость, сонная одурь…

К чести Э. Майрера, в романе «Однажды орел…» он довольно объективно показывает империалистическую войну, связанные с нею грязь, кровь, горе и слезы. Этими страницами его книга как бы перекликается с тем, что рассказало о войне в романах Барбюса, Ремарка и Хэмингуэя. Но при всем этом нельзя не заметить, что автор явно не способен дать твердую оценку характеру войны, назвать ее истинные причины и осудить агрессора. Говоря, например, устами Дэмона об истоках победы союзников в первой мировой войне, он считает, что союзники «победили не потому, что их дело правое, а потому что у них было больше солдат и оружия, и их солдаты были более храбрыми и свежими, в то время как немецкие солдаты устали от четырехлетней войны и потерь и утратили волю к победе…». Майреру скорее присущи пацифистские тенденции, ему одинаково жалко и убитого немецкого солдата и воевавшего против немецких войск американского солдата, он считает, что каждый из них в этой войне по-своему был прав. Видимо, в этом и кроется одна из причин того, что автор, в целом мастерски и с большим знанием дела рисуя картины боевых действий в первую и вторую мировые войны и в период американской агрессии во Вьетнаме, допускает и явно натуралистические тенденции, выпячивает угнетающе действующие стороны боевой страды, показывает ужасы и кошмары войны. Его повествование изобилует жуткими сцепами: захлебывающиеся в грязи и крови люди, распоротые животы и оторванные конечности. И это настолько доминирует в описании батальных сцен, что порою заслоняет смысл и цели происходящих событий. Страдания, испытываемая боль, депрессия, душевная потрясенность превращается в настоящую стихию страха.

И все же главное в том, что война для Э. Майрера — это прежде всего страшное бедствие, и он, несомненно, сознавая порождающие ее силы, решительно и недвусмысленно осуждает ее. Осуждая войну, автор, вольно или невольно, осуждает и империалистические армии, показывает не только честно выполняющих свой воинский долг солдат и офицеров, но и ряд уродливых, типичных для империалистической армии персонажей. Речь идет об эгоистичности и авантюризме представителей различных звеньев офицерского состава, об их патологической заботе о личном благополучии, карьере, о полном пренебрежении к интересам и нуждам солдат. В романе показано, что многих солдат, сержантов и офицеров беспокоит не столько победа в бою, не столько достижение поставленных перед ними целей, сколько собственная шкура, стремление уцелеть любой ценой; автор показывает, как они превращаются в трусов, нытиков и истериков, в бездушно действующие автоматы, как их охватывает животный страх, беспричинная паника. Ярким примером может служить командир бригады Уэстерфелдт, впавший в апатию перед лицом врага, зараженный боязнью, безразличием, фанатично возлагающий надежды только на технику, уповающий лишь на то, что авось угроза разгрома его соединения японцами минует сама собой. Все это невольно воскрешает в памяти характерную картину периода агрессии США в Корее, когда, как известно, у многих американских вояк сдавали нервы.

Правда, автор выделяет из общей офицерской среды некоторые положительные персонажи, такие, как командир полка Бен Крайслер, и конечно же — Дэмон. Дэмон у Майрера порядочен и бескорыстен, он храбро воюет на всех фронтах, куда его забрасывала судьба и обстоятельства, он порою непреклонен и даже жесток, но это умный, смелый и справедливый, близкий к солдатам и по-человечески понимающий их службу и нелегкую жизнь командир. Однако эти его качества, как и достоинства нескольких других положительных персонажей, еще более рельефно подчеркивают их исключительность в американской армии. Но беда в том, что положительные герои Майрера не имели и не видели перед собой той подлинно благородной цели, которая воодушевляет и зовет на подвиг в борьбе. Автор так и не смог пи в их мыслях, ни в действиях сформулировать для них эту великую и справедливую цель, достойную неимоверных усилий и жертв, и в период участия американских войск в операциях первой мировой войны в Европе и против милитаристской Японии во второй мировой войне. Не случайно внутренняя исповедь Дэмона приводит его к мучительной переоценке ценностей, к сознанию бессмысленности принесенных им и его товарищами жертв и усилий: «…Ожесточенная кровавая бойня закончилась… — размышляет Дэмон, лежа на госпитальной койке. — Никто ничего не выиграл и никто ничего не проиграл, а ты лежишь здесь с огромной дырой в бедре…»

Отсюда же часто встречающиеся на страницах книги мысли и рассуждения Дэмона о «превратностях судьбы» и о «случайности», а не о закономерности победы, представление о бое, как о «неподдающемся контролю событии», где он не управляет им, а подбодряет, учит, умоляет своих подчиненных, наконец, угрожает им, а в качестве стимула обещает выпивку или сквозь пальцы смотрит на их безобразные выходки. Даже зверства американских солдат и офицеров в период интервенции войск США во Вьетнаме Дэмон объясняет не характером и сущностью империалистического общества, не образом жизни и соответствующей системой общественного и воинского воспитания солдат, а их «животными инстинктами», заявляя, что «люди остаются такими, как были: запуганными и мстительными, алчными и забывчивыми…»

Под стать Дэмону мысли и настроения его боевых друзей. Умирающий в госпитале Девлин из роты Дэмона, не видя целей, за которые он сражался, проявляя глубочайший индивидуализм, говорит своему командиру: «…Я делал то, что ты мне приказывал. Ну и что же в этом хорошего для меня? Разве кому-нибудь, хоть одному человеку, в этом проклятом мире будет лучше от того, что меня завернут в плащ-накидку и закопают в землю? По-моему, нет, Сэм. Я, во всяком случае, не представляю себе, чтобы кому-нибудь от этого стало лучше…»

Своеобразны и рассуждения по этому вопросу генерала Колдуэлла, тестя Дэмона. Даже его Майрер не наделил элементарной способностью хотя бы со своих, сугубо буржуазных позиций попытаться оценить подлинные причины неудач немецко-фашистской армии на фронтах в Европе. Причину поражений немцев Колдуэлл наивно сводит лишь к тому, что им, видите ли… «не достает смелости в последний решающий момент…».

Конечно, такие, как Дэмон, да и не только он, понимают и осознают тот непреложный факт, что воюют-то они в итоге за интересы американских толстосумов, что многие, мягко выражаясь, отрицательные стороны в американской армии, которые описаны в романе «Однажды орел…», есть не что иное, как прямой результат общественной системы и безразличия сильных мира сего к судьбам простых людей. Не всегда прямо, а как бы между строк, Дэмон, Шифкин, Крайслер, Девлин и другие положительные персонажи выражают понимание того, что отсутствие справедливых благородных целей в войне порождает в американской армии такие отрицательные явления, как доведенный до крайней степени индивидуализм и эгоизм, безразличие к службе. Поэтому Дэмон с горечью и говорит, что даже японцы, пусть оболваненные, но «дрались во имя духа великой Японии», а американцы? Будучи прикомандированными американской разведкой якобы для изучения тактики борьбы китайских национально-освободительных сил, воевавших против японских интервентов, сильный и выносливый, физически закаленный Дэмон не успевал за ними в походах. Видя их высокий моральный дух, выносливость и твердую дисциплину, он недоумевал: «Почему они такие? В чем источник их силы?!» Все эти острые вопросы, закономерно возникающие у героев романа в силу окружающих их условий и обстановки, в которой они живут и действуют, остаются, по существу, без ответа.

В целом мастерски описывая эпизоды боевых действий, Э. Майрер, как это нетрудно заметить, вместе с тем явно преувеличивает как масштабы, так и значение боев американских войск на Западе и в бассейне Тихого океана. Отдавая непомерно большую дань незначительным подробностям, и, как уже отмечалось выше, натуралистическим сценам, автор пытается убедить читателя в том, что именно здесь, на этом участке фронта второй мировой войны, проходили самые жестокие бои, было настоящее пекло. Вместе с тем он почти полностью замалчивает титаническую борьбу советского народа и его вооруженных сил против блока фашистских государств в Европе и милитаристской Японии, широкий размах и большое значение движения Сопротивления в европейских странах и Азии. В этой части автор ограничивается лишь упоминанием о Сталинграде, отдавая, правда, должное его защитникам.

Поэтому, видимо, вполне естественно, что самый большой раздел в своей книге Э. Майрер посвящает периоду службы своего главного героя — Дэмона на Тихом океане, сначала на Филиппинах, а потом на других островах. К чести автора, он не превращает эти страницы в батальный панегирик американской армии, как это делают в США многие другие авторы военных романов и военно-исторических трудов. Конечно, вряд ли можно ждать от американского буржуазного писателя полной объективности особенно в том, что касается военной истории США и действий американских войск на Тихом океане. Отдавая долг общим для американской буржуазной литературы традициям, Э. Майрер тоже пишет о «беспредельно храбрых, простых американских парнях», о внешне, может быть, грубоватых, но в душе благородных и честных рядовых и командирах. Наряду с этим он рассказывает и о просчетах и грубых ошибках командования, о жестокости и бесчеловечности многих солдат и офицеров, особенно по отношению к пленным и больным солдатам противника.

Страницы, на которых описываются мелкие бои и небольшие стычки, при всех усилиях автора преувеличить их значение и уверить читателя в «масштабности» действий на Новой Гвинее и других островах, не воспринимаются таковыми. Читатель знает, что в действительности не здесь, не на Тихоокеанских островах, решались судьбы человечества, не здесь качалось на гигантских весах истории будущее мира. Их масштабы — это полк, бригада, самое большее — дивизия.

При всей ограниченности Э. Майрера как буржуазного писателя, идеализации им своих положительных героев, его явно пацифистских тенденциях в подходе к вопросу о войне и мире, он тем не менее поднимает и серьезные социальные и нравственные проблемы. Хотел того автор или нет, но роман «Однажды орел…» политически актуален, автор устами своих героев поднимается в ряде мест до серьезной критики капиталистического строя, обличения коррупции, бизнеса и чистогана. «Когда вернусь домой, займусь политикой, — говорит капрал Далримпл в беседе со своими товарищами, солдатами. — Вот увидишь, я стану мэром Сан-Франциско и, будь уверен, не откажусь ни от одной взятки, когда мне будут совать их».

Главный герой, Сэмюел Дэмон — прирожденный военный. Он с юношеских лет буквально влюблен в свою нелегкую профессию, верен ей, стоически переносит все невзгоды, связанные с ней. Но этот же Дэмон в порыве искренних чувств в беседе с медсестрой Джойс Тэнехилл, находясь в госпитале в Австралии, не просто осуждает войны, он клеймит тех, кто их затевает. «…О негодяи! — восклицает он. — Проклятые негодяи! Они затевают все эти войны, а потом им наплевать на все, кроме вкладов и прибылей от разработки нефти и каучуковых плантаций!..»

Дэмон почти не делится своими мыслями с товарищами, друзьями. Он проявляет солдатскую выдержку на службе и в бою и требует этого же от своих подчиненных, безропотно снося личные неудачи. Но тот же Дэмон в своих рассуждениях, в частных разговорах, в беседах с женой обнаруживает недюжинное понимание связи между войной и крупным бизнесом. Он говорит: «…Бизнесмен гонится за выгодой, чаще всего не задумываясь над тем, к чему это может привести; а положение между тем становится все сложнее и сложнее, а он тянет страну за собой: политиков, церковь, газеты, всех-всех, и наконец кто-то произносит одно слово, ужасное слово, после которого отступать уже невозможно… Бизнесмены продолжают накапливать капитал, политиканы произносят одну напыщенную речь за другой, говорят о патриотизме и преданности… Но там, на фронте, повиснув на проволочном заграждении, погибают простые ребята — клерки, фермеры, плотники… Я как раз тот человек, Томми, кто должен вести этих ребят на эту отвратительную бойню…»

Такой аналитический подход к социальным проблемам, к проблемам войны главного героя Майрера — явление не единичное. Скорбя по однополчанам, погибшим в боях на полях Европы и на Тихом океане, Дэмон в речи перед своими земляками в небольшом американском городке Уолт-Уитмене на митинге в честь его заслуг и возвращения на родину после войны говорит: «…Они не требовали ничего. А как же мы, принявшие такой расточительный и щедрый дар? Окажемся ли мы настолько бессердечными, чтобы продолжать расхищение всех этих богатств? Предадим ли мы осмеянию их смерть, их медленную ужасную агонию?… Власть! — продолжал он, мрачно кивнув головой. — Теперь она есть у нас. Мы держим ее обеими руками. Перед нами новый мир, чистый как стеклышко. Эти молодые люди заплатили за него наличными, и это была горькая плата, могу вас заверить. Горькая как желчь. Они заплатили своей жизнью не за мир ракет, бомб и колючей проволоки, не за мир заморских рынков, благоприятного золотого баланса и возможностей выпотрошить по-волчьи тех, кого нам угодно называть слаборазвитыми странами…».

Таким же политическим пафосом наполнено и выступление Дэмона на совещании в штабе командующего корпусом генерала Мессенджейла, где обсуждался представленный последним проект плана операции но расширению американской агрессии в Юго-Восточной Азии и на Дальнем Востоке. В присутствии прибывшего туда заместителя министра обороны, представителя концерна «Компетрин» — Бимиса, крупных военных деятелей адмирала Блисса, генерала Бэннермана, представителя ЦРУ Брокау и других высокопоставленных чинов из столицы и Пентагона Дэмон уверенно и твердо отвергает брошенное ему Вимисом обвинение в отсутствии «лояльности»: «Я думаю, что никто не ставит под сомнение мою лояльность. Я служил своей стране сорок три года, служил и в хорошую погоду, служил и в ненастье, и это имеет гораздо большее значение, нежели вы думаете, мистер Бимис. Но я уважаю патриотизм людей других стран, людей, которые совершенно так же преданы своей стране, точно так же готовы к самопожертвованию и так же честны, как и мы. Случается, что они не веруют в то, во что веруем мы. Но обладаем ли мы неким неопровержимым доказательством того, что наш путь является единственно возможным путем для всего остального мира? Для мира, который не так уж трепещет перед нами, как нам хотелось бы думать».

Дэмон хорошо знает, что такое Америка. И если оп при всей своей политической инертности в действиях все же способен пусть не анализировать и воспринимать, но хотя бы видеть те скрытые, а порой и явные пружины, которые движут внешнеполитической экспансией большого бизнеса, то он, видимо, понимает и чувствует, куда клонится маятник политической жизни в самих Соединенных Штатах. Здесь видна политическая прозорливость автора, которая выводит его из трафаретных и традиционных направляющих типичной и стандартной буржуазной американской художественной литературы. Прогуливаясь со своей женой Томми после церемонии торжественного открытия мемориальной доски в честь погибших американских воинов в Уолт-Уитмене, Дэмон говорит: «Самые большие сражения еще впереди». «Россия?» — спросила Томми. «Нет, — ответил Дэмон. — Я не знаю. Дело не в этом, а в пас. Здесь. Между теми, кто хочет, чтобы мы были демократией — настоящей, а не показной, но витринной, — и теми, кто хочет, чтобы мы были великой державой, теми, кто в фуражках с шитьем и прочими побрякушками».

Так говорит Дэмон, недвусмысленно подразумевая под последними именно тех, кого принято называть в Америке «медными касками» и «ястребами», кому не по душе разрядка международной напряженности, улучшение мирового общественного климата, кто, сидя в кабинетах Пентагона и конторах монополий, занятых производством оружия, используя старый жупел антикоммунизма, ратует за увеличение военных бюджетов.

В романе «Однажды орел…» затронута еще одна из острейших проблем американского общества и вооруженных сил. Речь идет о расовой проблеме, этом постоянном спутнике общественной и социальной системы американского капитализма. Советская и зарубежная печать, в том числе и американская, сообщает немало фактов и примеров того, как остра эта проблема и в самих вооруженных силах. Официальные круги Пентагона весьма неохотно признают и соглашаются с ними, по крайней мере публично, пытаясь всеми правдами и неправдами доказать, что все это не относится к армии. Э. Майрер, который, видимо, хорошо знаком с подлинным положением дел в армии, неопровержимо доказывает обратное. Характерна в этом отношении беседа Дэмона со своими коллегами Рэвинелом и Одомом. «Я хотел сказать, — говорит Дэмон, — может быть, если к неграм относились бы как к равным, действительно как к равным, их отношение к службе изменилось бы». «О, брось, Сэм! — вмешался Рэвинел. — С негром нельзя обращаться как с равным по той простой причине, что он таковым не является. Не был таковым и никогда не будет. Череп негра имеет другую форму, мозг негра меньше мозга белого, негр — это представитель низшей расы…».

А сколько оскорблений чувства собственного достоинства и просто физических издевательств со стороны начальника военной гарнизонной тюрьмы лейтенанта Джеррила приходится терпеть солдату Джо Брэнду только за то, что у него другой цвет кожи, что он индеец! Майрер находит удачные художественные характеристики для этого человека, на защиту которого твердо становится Дэмон, невзирая на опасности, грозящие его собственной карьере.

А сколько пренебрежения, расистской спеси и чванства в рассуждениях представителей вашингтонских толстосумов и их последователей в вооруженных силах! Тот же Мессенджейл, разглагольствуя о Филиппинах, требует аннексировать этих, как оп выражается, «дикарей», брезгливо высмеивает их, считает неспособными к самоуправлению, вознося превыше всего себя и Америку, полагая, что она всем и всеми должна управлять.

В романе выведены и представители молодого поколения американцев. Это прежде всего дети Дэмона и их друзья. Вопрос о будущем, послевоенном устройстве мира, мира без войн и агрессии и в наше время несомненно волнует американскую молодежь. И вполне естественно, что автор не мог обойти этой проблемы. Многие из них, и жизнь дает тому неопровержимые доказательства, по-своему, порой целеустремленно, а порой стихийно протестуют против порождений несправедливой эксплуататорской социальной системы бизнеса, облекая этот протест либо в отказ от участия в агрессивных войнах, осуждение их, сожжение призывных повесток и другие подобные формы, либо в стихийные митинги, демонстрации и стачки. Он, этот стихийный протест, находит свое выражение, с одной стороны, в росте интереса молодежи к острейшим социально-классовым проблемам современности, к реалистическим формам в литературе и искусстве, а с другой — в аполитичности, в росте хиппизма и других подобных явлений, иными словами в прямом или косвенном осуждении капиталистического «рая», в уходе от мрачной и бесперспективной действительности, мира эксплуатации, социального неравенства и нищеты. И в этой связи нельзя пройти мимо яркого высказывания в романе сына Дэмона — Дональда, которое выражает мысль о том, как они, молодые — он, его невеста Мэрион, их друзья и сверстники, — представляют себе будущий мир. На пространные декларации генерала Мессенджейла о том, что они должны нести жертвы и бремя тягот в этой войне во имя будущего мира, Дональд смело бросает ему в ответ: «Прежде всего во имя мира без предрассудков. Во имя мира без разделения людей по цвету кожи, во имя мира, где не будет существовать положение, при котором одна десятая человечества живет по-королевски, а остальные девять десятых низведены до состояния отчаявшихся животных… Если мы попросту снова погрязнем в том же старом, надоевшем мире сфер влияния, политики с позиций силы и дипломатии канонерок, то смысла в приносимых жертвах не слишком много».

Говоря об американской агрессии в Хотиене, за которым недвусмысленно просматривается Южный Вьетнам, о пресловутой «эскалации» войны, Э. Майрер не закрывает глаза на чудовищные зверства американской военщины и ее южновьетнамских марионеток. То, что видит Дэмон, прибывший в качестве «советника» в ставку американских войск, глубоко потрясает его. Он становится очевидцем отвратительных пыток, которым палачи подвергают местных патриотов, военнопленных, стариков, женщин и детей. И это не придумано Э. Майрером. Он использует факты, отраженные прессой и широко известные мировой общественности. Потому эта часть романа несет на себе особенно явно зримые черты исторической документальности и правдивости. Даже видавший виды Джои Крайслер — сын друга и соратника Дэмона Бена Крайслера — при виде пыток и истязаний приходит в ужас. Э. Майрер хорошо передает его состояние и чувства: «В Корее Крайслер также видел кое-что, от чего его тошнило: изуродованные тела, пленные, растрелянные в неубранном жнивье, дети, разорванные в кровавые клочья артиллерийским огнем. Крайслер видел еще, как угрозами и побоями вымогали сведения у взятых в плен немцев. То были удары, наносимые в отчаянии и неистовстве. Но ничего, подобного такому преднамеренному, огульному, бессмысленному и жестокому убийству беспомощного, беззащитного гражданского населения и таким извращенно жестоким пыткам пленных, как истязание, свидетелем которого он был сейчас, Крайслер еще никогда не видел. Это не война. Это не было уничтожением сил противника на поле боя. Это не было внезапным нападением из засады. Это нельзя даже назвать репрессалиями. То, что творилось сейчас у него на глазах, поразительнейшим образом напоминало ужас».

В заключительной части романа автор касается вопроса о соперничестве, существующем между представителями командований различных видов вооруженных сил и родов войск США, в котором как в зеркале отражается соперничество между монополиями, главным образом производящими оружие. Не обойдена Э. Майрером и проблема англо-американских противоречий, которая наиболее рельефно выражена в диалоге между американским офицером Беном Крайслером и спесивым английским офицером Ронни, презрительно назвавшим американцев «дельцами» и заявившим, что пусть уж они занимаются торговлей и снабжением и отдадут англичанам право военного руководства в войне.

Таковы некоторые социально-политические аспекты романа Э. Майрера «Однажды орел…».

Прочитав книгу, нельзя отрешиться от впечатления, что Майрер, как писатель, «болеет» за американское общество. Он стремится показать и утвердить присущие как людям, так и системе «хорошие» черты, противопоставляя их «плохим». Отстаивая образ жизни «свободного» мира, он скорее сетует на его «беды» и своей критикой хочет как бы «улучшить» его. Именно это и вынуждает автора невольно вторгаться во многих местах в самую сущность проблемы в ее социальном смысле. Поэтому, хотя основу и составляет личный конфликт и связанное с ним противопоставление «хороших» людей «плохим», — делается это в романе не отвлеченно, не только посредством художественных и эмоциональных средств, но на определенном историческом и общественном фоне, что придает жизненную и социальную глубину и правдивость образам героев, позволяет через их мысли, чувства и поступки показать господство социальной несправедливости в самой капиталистической Америке и ее проявление в вооруженных силах.

Превосходство реалистического начала в романе «Однажды орел…», в целом прогрессивная, антимилитаристская позиция автора, наличие большого фактического материала, социальная заостренность и злободневность в нем внутренних и внешнеполитических проблем США делает роман интересным для советского, и прежде всего военного, читателя.

Несмотря на наличие ряда уязвимых сторон в позиции Э. Майрера, при известных, отмеченных выше недостатках, его роман тем не менее способствует осмыслению и пониманию читателем подлинной картины жизни, уклада и взаимоотношений в американской армии и способствует правильному пониманию ее характера и места в государственной и общественной системе Соединенных Штатов Америки.