Ох уж эти тёмные

— Прочь! Убирайтесь с дороги! — рычала я на слуг, буквально летя по коридору замка Темного Властелина.

— Молодежь! Ходить уже разучились… — бросил мне вслед Мастер Иллюзий.

Я мимоходом послала ему простенькое проклятие немоты и сразу же забыла об инциденте. Каждая собака в замке знает, что со мной лучше не связываться, когда я злая. Так облагодетельствую, что мало только в следующей жизни покажется! Нет, обычно я добрая и невозмутимая, но не сегодня. Два часа назад я вернулась с западной границы нашей Империи, где проверяла работу комендантов приграничных крепостей. Вымоталась до предела. Промерзла до костей, насморк подхватила, а час назад мне сообщили о планируемом приезде послов Гвардара с дружеским визитом!

Что в этом такого? А я сейчас объясню…

Замок в порядок привести надо? Надо! Вечные светильники гномьей работы гнилушками заменить. С пауками договориться, чтобы во всех углах узорчатых невесомых домов понастроили. Выгнать уборщиц в отпуск, авось за неделю пылью по уши зарастем. На всякий случай дворников предупредить, пусть они весь мусор со двора в замок метут. Мальчишек подкупить и точно указать сколько окон в гостевых покоях разбить надо. С поваром меню обсудить: ни одного свежего продукта на столе быть не должно, а хлеб неделю до кондиции доходить будет!

Дальше…

Вдоль дороги от границы до замка виселицы с бутафорскими скелетами поставить. Крестьян в робы переодеть. Тех из них, кто слишком упитанными выглядит, к родственникам вглубь государства отправить. Подготовленные к зиме поля плесенью украсить. На леса морок навести. В Темной Империи деревья не шелестеть должны, а скрипеть и стонать!

Еще…

С мертвецами на погостах поговорить, убедить их пару дней на могилках подежурить для создания атмосферы страха. Разленившихся приведений из подвала выгнать и заставить их согласно план-графику по коридорам шляться и ровно в полночь гостям забористые хоровые завывания исполнять. Демонов вызвать и вместо стражников по коридорам расставить. Красный уголок с редкими белками Темного Властелина в сокровищницу переместить. На его место Черных Гончих на цепь посадить. Извращенцев из специализированных заведений столицы выписать и в кандалы их заковать. Сценарий зверств палачам выдать и проследить, чтобы наизусть выучили!

Слава Злато… Тьфу ты, Властелину, погода не подкачала — осени мерзотней я за все свои двадцать восемь лет еще не видела.

Короче, дел полно! За пять дней все успеть надо, а кто этим заниматься будет? Я, конечно! Печально известная Правая Рука величайшего из величайших Темных Властелинов — Осантэйя ин Крейлин и чего-то там еще, по прозвищу Кель. Он сам и пальцем не шевельнет! Ибо ему никакого дела до имиджа Империи нет! Была бы его воля, то он давно весь этот маскарад запретил, но пока доводы разума сильнее лени.

Сами посудите, если хоть одна живая душа за пределами нашего государства узнает о реальном уровне жизни в Империи, то никакие крепости поток беженцев не сдержат, а нам здесь голодранцы не нужны. Экономика стабильна, налоги недавно снизили, мелких торговцев поддерживаем, дороги реконструируем, науку финансируем, медицина бесплатная, образование — пять начальных уровней каждому доступны, преступности нет почти, рождаемость на полтора процента в год растет… Чего еще для жизни надо? Только не орава нищего отребья с криминальными наклонностями от соседей! Поэтому приходиться лицо держать перед послами…

Это раньше раньше мы всех подряд грабили, убивали и рабами делали. Особенно первый Темный Властелин. Но уже десятому по счету потомку его пришлось менять внешнюю и внутреннюю политику государства. Все хорошие земли завоевали, прочие задаром предлагали, да мы не взяли. Золотом все кладовые забили, впрочем, количество пригнанных рабов грозило его за год сожрать. Армия обленилась: мы только в поход собрались, а нам уже ключи от городов с гонцами присылали! Призванные демоны настолько растолстели, что лекари их на вегетарианскую диету посадили… Ужас кромешный! Хорошо мужик с головой был, додумался мечи на орала вовремя перековать.

— Иллинойс! — я рывком распахнула двери покоев Темного Властелина и вошла внутрь. Бегло осмотрела помещение. — Выходи зараза такая! Мне Снэйк доложил, что из кровати ты еще не вылезал!

Никто не отозвался. Тааак, опять в игры играем. Ну, сейчас я тебе задам перцу. Если найду. Сузив глаза, я рванулась к шкафу, открыла дверцы и закрыла их обратно. Властелина там не было. Заглянула под кровать. Посмотрела в тумбочке. Отдернула тяжелые портьеры, впустив в комнату дневной свет. Подкралась к двери в ванну. Приоткрыла ее… Никого! Только ветер из открытого окна играет хлопьями лавандовой пены в наполненной ванне.

Ушел! Или…

Я хлопнула дверью за своей спиной. Неслышно подлетела к ванне, зависла над ней горизонтально и резко опустила в воду руку. Нащупала острый кончик уха, схватила его и со злорадной усмешкой потащила вверх. Попался. Меня так просто не проведешь!

Из воды показалась золотоволосая макушка. Следом обиженные глаза болотного цвета. За ними прямой нос, острые скулы, красиво очерченный рот и, наконец, упрямый подбородок. Ничего странным не кажется? Нет?! А мне вот с пятнадцати лет кажется немного неправильным тот факт, что Темным Властелином у нас является светлый эльф… Я все понимаю: не было своих детей у прошлого правителя, вот он и украл чужого ребенка. Но зачем же эльфа было красть?! Своровал бы вампира или оборотная на худой конец!

— Не надоело еще? — спросила я мужчину, красноречиво намекая на прятки. Всего на три года меня младше, а ведет себя хуже дворовых подростков. — Ты почему со мной не связался и о послах не предупредил? — я отпустила покрасневшее ухо, подошла к окну и закрыла его. Еще простудится — лечи его потом, куриным бульончиком с ложечки корми да сопельки кружевным платочком вытирай.

— Нет, ответ на первый вопрос, — Властелин потер кончик носа. — Забыл, на второй.

Темный вылез из ванны. Я поспешно отвернулась, чтобы не смущать его и самой не показывать румянец на щеках. Он мне прохода не даст, если узнает, что я к нему не совсем ровно дышу. А что? К нему полстраны неровно дышит. Я еще себя контролировать могу, а вот некоторых невоздержанных девиц не раз из его спальни выталкивать приходилось.

— Врешь. Ничего ты не забыл. Опять саботируешь! А если бы я задержалась на границе? Хочешь толпу гвардарцев со всем скарбом через месяц после отъезда послов в замке принимать?

Я повернулась к Иллинойсу. Сглотнула и отвернулась обратно. Гаденыш еще вытирался. Нагло и эротично. Словно специально для меня старался. В общем-то так оно и есть. Выругавшись себе под нос, помянув недобрым словом пресловутый самоконтроль, я отошла от зеркала, куда все это время откровенно пялилась. Взяла со стула приготовленный халат и, не глядя, бросила темному. Иначе он одеться не соизволит.

— Не злись, Кель. Это всего лишь удобный случай. Рано или поздно мы должны будем выйти из тени и продемонстрировать реальную мощь Империи, а не декорации, которые вы каждый раз готовите. Хватит. Мы обязаны показать всем, что темные не изверги. Что мы никого не пытаем, не мучаем. Наш народ не голодает…

Иллинойс подошел ко мне. Спиной я почувствовала тепло большого мощного тела. Ощутила на затылке легкое дыхание мужчины. Он склонился ко мне, обнял и прижал к своей груди.

— Может быть, ты передумаешь? — прошептал он в ухо.

— Совет не передумает! — я сбросила его руки, наступила на ногу и отпрыгнула на пару шагов.

Темный вздохнул, выпустил из зубов на руку здоровенного мохнатого паука, которого собирался бросить мне за шиворот, и широко улыбнулся.

— Я прекрасно знаю наш совет. Они сделают все, что ты им прикажешь. Соглашайся, Кель! — он сделал шаг вперед, спрятав руки за спину.

— Нет. Рано еще. Не для того твои предки трудились, чтобы ты все за пару лет профукал…

— Предки! — неожиданно разозлился темный. — Хватит меня предками при каждом удобном случае попрекать. Ты прекрасно знаешь кто я и откуда. Я не просил меня наследником делать. И я не виноват, что оказался первым подходящим ребенком для целей Отанаса! Я двадцать раз сбежать пытался…

— На двадцать первый сдался, — я подвела итог. Подошла к Иллинойсу. Затянула на его талии пояс халата. Уперла палец в грудь мужчины и назидательно произнесла: — Ты Темный Властелин. Точка. Ты несешь ответственность за судьбы жителей государства. Вот и неси. А со всем остальным буду разбираться я. Иначе зачем тебе Права Рука? Точно не для ловли пауков! — я перехватила руку темного и без усилий вывернула ее. — Перестань маленького мучить! Отдай сюда, — я отобрала насекомое и спрятала его в кармане. — Мне с их братией еще о паутине договариваться.

Мужчина с обреченным видом сел на край ванной. Скомкал и бросил себе ноги полотенце, вымещая раздражение.

— Иди… Иди, куда хочешь…

— И пойду, а ты бюджетом следующего года займись. Из-за твоего молчания половина казначейства с сердечным приступом слегло, а остальные все запасы ядов у алхимиков стащили. На днях дружно травиться собираются.

Когда за девушкой закрылись дверь. Иллинойс снял с себя халат, потеребил его в руках и швырнул на пол. Немного подумав, он еще и потоптался на нем, а в довершение экзекуции пнул под кровать.

Эльф подошел к платяному шкафу, настежь распахнул дверцы и выгреб всю одежду на пол. Покопавшись в куче, вытащил нижнее белье, бархатные штаны, белую рубашку, широкий пояс и алый шейный платок. Торопливо оделся, обул сапоги из мягкой кожи и уселся в кресло дочитывать писанину казначея. Однако, уже через пять минут Иллинойс отложил бумаги, забросил ноги на стол и бессмысленным взглядом уставился в потолок. Золото от него никуда не денется в отличие от собственной личной жизни.

Его план по соблазнению Кель потерпел крах.

Упрямая слепая ослица!

Ну как еще перед ней встать, что еще продемонстрировать и в каком ракурсе, чтобы их отношения перешли в более мягкую и горизонтальную плоскость?

Эльф поморщился. Перевозбужденное эмоционально и физически тело требовало немедленной разрядки. Безусловно, можно пойти какую-нибудь служаночку потискать — они никогда не возражали против его компании, но хочется-то другого… то есть другую! Да и опять выставлять себя на посмешище никакого желания нет.

Все, все слуги от мала до велика в курсе по ком он по ночам вздыхает и отчего так обливания ледяной водой полюбил. Одна Кель ничего не замечает и, похоже, прозревать не собирается. А добровольцев глаза ей открыть нет. Правая Рука в гневе жуть как страшна. Никто не захочет рисковать собственной шеей ради такого сомнительного понятия как чужая правда. И он, Темный Властелин, первый в числе этих «никто»!

Хрупкая, тонкокостная с виду Кель с оружием мастерски управляется. И метательными ножами, словно букашку к дереву, пришпилит и фламбергом обласкает. Догонит, магией добавит и демонов своих натравит, дабы точно убедиться, что человек полностью урок выучил и никогда его не забудет.

Иллинойс опустил ноги на пол, пододвинул к себе отчет, перелистнул страницу и начал писать пояснения к столбикам ровных цифр. Он обязан сосредоточиться на работе, иначе народ и впрямь в знак протеста во время забастовки перетравится.

Хотя… На массовые похороны можно часть честно заработанного золота истратить. Закатать пир… поминки на весь мир, гулять… горевать две недели подряд, но вдруг народ не поймет подобную заботу о подданных? Рейтинг упадет, оппозиционеры активизируются, барды начнут на перекрестках частушки про него петь… Нет, не надо похорон, а праздник он и так устроит. Без всякого повода…

К шести часам после полудня Иллинойс закончил с бюджетом, успел набросать поправки к похоронной реформе и подписал указ о запуске производства травяных сборов. Весьма довольный собой и окончанием работы эльф отправился на поиски пропитания. Видать с шеф-поваром беда приключилась, раз он позабыл накормить Властелина, и зовут беду наверняка Кель.

Его появление на кухне вызвало фурор. Побледневший Разино Скузаро схватился за колпак, нервно оглянулся, совершенно невежливо схватил Иллинойса за рукав, дотащил до чулана, впихнул Властелина внутрь и закрыл дверь!

— Вы уж простите, но придется Вам посидеть здесь чуток. С минуты на минуту Ваша Правая Рука появиться должна, и тогда мне точно головы не сносить, а у Вас я прощение уж как-нибудь вымолю! — проблеял повар, задвигая щеколду.

Иллинойс понимающе хмыкнул и приник к щели между досками. Он совсем не обиделся. Ему влетит так же, если не в два раза больше за то, что не поел вовремя и не попросил принести еду в покои.

— Господин Скуразо, — литиец вздрогнул. Медленно повернулся. Вжался спиной в дверь и мелко затрясся от страха.

— С-слушаю Вас, госпожа Крейлин…

В присутствии Кель все начинали непроизвольно заикаться. Эта особенность Правой Руки — вызывать в подданных безотчетный страх — всегда интересовала эльфа. Он расспрашивал, изучал, фиксировал, сопоставлял факты, но так и не смог докопаться до причин, заставляющих окружающих Кель людей и нелюдей едва ли не писаться в штаны.

— Мне передали, что вы хотите внести поправки в меню послов Гвардара. Вас чем-то пиявки не устроили? Или вы против личинок жуков-скорожорок протестуете? — девушка подошла к шеф-повару и остановилась напротив мужчины.

В щель Иллинойс увидел половину лица Правой Руки. Его передернуло. Взгляд Кель не обещал ничего хорошего Разино. В серых глаза девушки бушевала еле сдерживаемая ледяная метель. Готовый вырваться на свободу голодный зверь ярости рычал и дергал цепь в надежде разорвать слабое звено и приложиться к теплой плоти.

— Ну, что Вы, госпожа Крейлин. Я не протестую. Просто… Просто… Где ж мне их найти осенью-то?

Еще шаг. Она еще на полметра ближе. Иллинойс перестал дышать. Он почувствовал себя тем самым ненадежным звеном в цепи. Он не боялся ее гнева. Кель не перейдет черту и не устроит ему взбучку при слугах. Хуже… Она перестанет с ним разговаривать. Замечать.

— Мне не интересно, где вы их найдете. При приеме на работу я четко указала на то, за чем вы должны следить. Перечень специфических запасов входил в список. У вас есть четыре дня, чтобы добыть все необходимое в нужном количестве, — отрезала девушка. — Вы меня поняли?

— Д-да… — пролепетал повар.

В чулане противно запахло кислой капустой. Зажав нос Иллинойс отшатнулся, наступил на швабру и, получив рукояткой в глаз, рухнул на груду пустых кастрюль.

Скуразо всхлипнул.

— Что там? — Кель заставила шеф-повара посторониться и дернула за дверную ручку.

— Крысы! — отчаянно взвыл Разино. — Не открывайте госпожа Крейлин, умоляю Вас! Это очень большие и очень голодные крысы, — в подтверждении его слов желудок эльфа издал громкое урчание. — Вот! Слышите? Мы их ловили, ловили, с таким трудом в чулан загнали. Очень Вас прошу, не трогайте эту дверь!

— Вы еще и крыс развели, — презрительно бросила Правая Рука.

Иллинойс услышал звук удаляющихся шагов. Выдохнул и осторожно вытащил из-под себя пару особенно неудобных кастрюль. Растер ушибленные ребра и опять пристроился к щели.

— Кстати, личинки скорожорок Вы найдете в компостной яме, а пиявки в садовом пруду, — смилостивилась над поваром темная.

— Но как же? Как же в пруду? — ободренный Разино набрался храбрости и посмел уточнить. — А кто же их оттуда достанет?

— Господин Скуразо, раз вы задали этот вопрос, вы и достанете. На личном примере покажете всем своим подчиненным, что значит исправить допущенную ошибку. Что с вами, Скуразо? Не вижу на вашем лице радости? Вы ведь рады исполнить поставленную лично мной задачу? — голос Правой Руки вернулся к прежней устрашающей интонации.

Иллинойс на всякий случай приготовился к последствиям заранее — зажал нос рукой и задержал дыхание. Как же, поверила она в крыс! Просто дала бедняге шанс выпутаться из неприятной ситуации, а он его благополучно просе… В общем, и так ясно, чем пахнет.

— Но я же себе все отморожу! — Разино развел руками на уровне талии.

Кель вернулась с порога. По дороге девушка прихватила с разделочного стола нож и, поигрывая им, замера напротив шеф-повара. Смерила его невыносимо долгим взглядом мясника и произнесла:

— Я принимала на работу ваши руки и ваш кулинарный талант, господин Скуразо. До тех пор, пока то, что сверху отлично исполняет свои обязанности, то, что снизу меня не интересует. Но… Если интересы двух ваших столь разносторонних половин пересекутся, и во главу угла вы поставите желания низа… — нож очертил по воздуху дугу и указал на пах повара. — То я буду вынуждена решить возникшую проблему. Самым кардинальным образом! — девушка метнула нож. Он сбил с головы Разино колпак и воткнулся в дверь, за которой притаился Иллинойс. Спасая себя, эльф добровольно бросился на кастрюли. Все-таки лучший вариант, чем расставленные в другом углу крысоловки.

— Я ясно выразилась? — сквозь звон в ушах долетело до Властелина. — И… решите вопрос с вашими большими и голодными крысами, пока они с голодухи посуду не сожрали, — «ласково» попросила Кель на прощание.

Правая Рука удалилась.

Властелин рукавом рубахи вытер со лба выступивший пот и улыбнулся. Где-то в глубине своей темной души он ощутил себя трусом, которой от каждой тени шарахается. Но Кель не тень. Она вполне материальна, поэтому вряд ли кто рискнет обвинить его в малодушии.

Вжикнула щеколда.

Дверь распахнулась.

Скуразо, комкая в руках порванный колпак бухнулся на колени и заголосил:

— Ваше темнейшество, умоляю простите! Не губите мою душу прошу вас! Вы же сами все слышал! Я же для вас расстараюсь, так расстараюсь, что…

— Суп налей, — буркнул Ииилинойс, поднимаясь. — И рульку свиную неси, — эльф обошел коленопреклоненного повара, сел за стол и подпер кулаком голову. — И коньяка плесни грамм… двести, — мужчина улыбнулся в ответ на нахальное подмигивание рыжеволосой молодой кухарки.

— Ага, сейчас. Я мигом, Ваше темнейшество. Одна нога здесь, другая там! — скрипя коленями, Разино поднялся. Выбросил в мусорное ведро испорченный головной убор, пригладил реденькие всклокоченные волосенки и принялся раздавать указания.

Вскоре перед Иллинойсом поставили дымящуюся плошку ароматного супа с картошкой, морковью, капустой и свеклой. Умопомрачительный запах говяжьего бульона и вид смачного куска мяса поднял настроение Властелину и на строил его на мирный лад. Угроза попасть под рассерженную руку Кель отошла на второй план. Эльф отломил кусок свежей булки, зачерпнул полную ложку супа, поднес ее ко рту и с наслаждением проглотил. Вкусно, демон подери!

После обеда, потягивая из пузатого хрустального фужера двадцатилетний выдержанный в бочках вишневого дерева коньяк, Иллинойс просматривал захваченные с собой бумаги. Вернее, делал вид что рассматривает, большей частью наблюдая за рыжеволосой.

Посмотреть с мужской точки зрения было на что. Аккуратные еще не расползшиеся в стороны крепкие ягодицы. Талия, которой не требовался корсет. В вырезе блузы колышется большая аппетитная грудь. Круглое лицо, не тронутое морщинами, покрытое яркими крупными веснушками. Зеленые глаза, не такие яркие, как у самого Властелина, смотрящие на мир открыто. Влажные приоткрытые губы, которые постоянно облизывал быстрый розовый язычок.

Красивая девушка. Молодая. И хочет его. Так чего он теряется?! Перед внутренним взором промелькнуло узкое холодное лицо Кель. Усилием воли Иллинойс отогнал видение, снял с пальца перстень с рубином и бросил его через стол. Украшение подкатилось к кухарке и застыло возле правой руки. Девушка воровато оглянулась, схватила подарок и быстро спрятала его в карман. Посмотрела в глаза эльфу и чуть заметно кивнула. Надо полагать дорогу к его покоям она знает.

Властелин допил коньяк. Забрал бумаги и вышел из кухни. На сегодня осталось зайти к казначею, поговорить с гильдией ритуальных услуг и передать указ лекарям. Что ж… Часам к десяти он будет совершенно свободен…

Возраст замка Лос-Идос, принадлежащего Властелину темной империи, насчитывал порядка шестнадцати столетий. Его возвел самый первый человек, принявший на себя этот титул, а с ним и ответственность за все мировое зло. Да, как ни странно, великая империя, вот уже долгое время внушающая священный ужас тем, кого мы наотрез отказывались завоевывать, началась с маленького черного цвета булыжника, заложенного в фундамент будущей резиденции всех последующих поколений Императоров. Злых, коварных, жестоких и так далее по списку…

Угловатая черная громада замка сиротливо жалась к крутому склоны горы являющейся одной из трех пиков хребта Онори. С военной точки зрения места для крепости лучше не найти, а вот с человеческой… Окна всех жилых покоев и коридоров выходят на восток, поэтому все обитатели замка привыкли вставать рано, ибо проигнорировать чистые ярко-желтые лучи Сао, после четырех ночи весело долбящие по закрытым векам, мало кому удается. Вечер же у нас начинается около четырех часов после полудня, когда медлительное солнце наконец преодолевает середину небосклона и с издевательской усмешкой прячется за вершиной Хора. На замок и прилегающие территории опускается величественная и пугающая новеньких слуг тень.

Ночью жители небольшого городка, расположенного на подъезде к замку, чью популяцию составляет в основном обслуга резиденции Властелина и его приближенных, могут полюбоваться на россыпь мелких звезд и одно большое и самое яркое в этой части мира созвездие называемое Самоцветами. Действительно, словно искусный портной щедрой рукой расшил темно-лиловый атлас ночи изумрудами, рубинами и сапфирами.

Пожалуй, ночь мне нравится больше всего. Не из-за моего происхождения, а из-за тишины, спокойствия, отсутствия суеты в коридорах замка и слуг, едва сдерживающих истерические возгласы при виде бесшумно шагающей за моим левым плечом фигуры, закутанной в серый плащ и прячущей лицо под фарфоровой маской с чертами человеческого лица.

Собственно, существо вот уже пять минут следующее за мной, и носит имя Маска. И является оно демоном. Да-да, тем самым кровавым, внушающим ужас и так далее по очередному списку…

В отличие от всех остальных, я его не боялась. А чего мне пугаться творения собственных рук? Вдобавок, репутация демонов сильно преувеличена и слухи, распускаемые мной и моей командой службы внутреннего контроля государства, играют в данном деле не последнюю роль. Мало кто знает на что по-настоящему способны демоны. Давно не появлялось подходящего повода продемонстрировать мощь пятнадцатитысячной армии существ, вытащенных темными Властелинами и мной из-за Грани, ныне большей частью погружённых в заклятие стазиса. Не спят лишь небольшие отряды, несущие службу на границе и в крупных населенных пунктах, но и такого количества потусторонних существ хватает, чтобы люди не слишком зарывались в своих мечтах о светлоэльфийской демократии и свободе в обществе. По моему глубокому убеждению, мечтать не вредно — вредно претворять некоторые мечты в жизнь.

Я остановилась у кабинета управляющего замка. Маска замер в метре позади.

— Что тебе нужно?

Управляющий и так при виде меня заикаться начнет, а если войду в его кабинет в компании демона, то он в ту же секунду за Грань отправится. Нет уж, такого удовольствия я ему не доставлю. Он уже три года на пенсию просится по состоянию душевного здоровья, но на мой взгляд Астрис Подалевич из той породы старикашек, которые в состоянии не моргнув глазом всех пережить и ходить потом по кладбищу, припоминая покойникам, как они над ним издевались, и посмеиваясь над несчастными призраками.

— Моя помощь может потребоваться, — лаконично ответил Маска.

Я скривилась. С этим конкретным демоном всегда так: он ни на один вопрос прямо не отвечает. Зато многое наперед знает, поэтому при себе и держу. Делиться информацией он не спешит, но при должной сноровке можно извлечь полезное зерно из его туманных намеков.

— Останешься за дверью.

— Выполняю приказ.

Голос у Маски бесцветный, словно не человек разговаривает, а кукла. Интонационная окраска начисто лишена эмоций, хотя иногда мне чудится еле уловимая насмешка. Такая тонкая и прозрачная, что я предпочитаю считать, будто ничего не слышала. Всем известно: демоны не умеют чувствовать.

Раздумывая над словами Маски о помощи, я распахнула дверь кабинета управляющего, не удосужив себя такой условностью, как вежливый стук.

— А-ах! — сорвалось с губ тощего старика в помятом и явно несвежем костюме. Правой рукой с зажатым в ладони пустым стаканом, испускающим крепкий аромат семидесятиградусной ромашковой настойки, дедуля вытер губы, передёрнул плечами и открыл глаза.

Дзынь! Разлетелся на осколки выпавший из руки управляющего стакан. Следом рухнул на колени он сам. Что ж, он, собака старая, ревматизм свой не пожалел, о котором постоянно талдычит?! Знает, что пьянство не терплю, хрыч морковный, а все равно к бутылке прикладывается.

— Г-герцогиня? Не вели сразу казнить, дай слово молвить в свое оправдание! — взвыл Астрис. Прикидывается, клоун.

— Ты его уже придумал?

— Да! — немедля отозвался старикашка, сообразил, что сказал, побледнел и следом возмутился: — Нет! Ничего мне придумывать не надо: я старый больной человек и настоечку принимаю исключительно в лечебных целях и не более рюмочки в день!

Я посмотрела на осколки двухсот пятидесяти граммового стакана, которые он аккуратно заталкивал под ковер, и вопросительно выгнула бровь.

— А сейчас, я так понимаю, ночь?

Подалевич проследил за моим взглядом и вздрогнул. Сморщенный временем лоб управляющего отражал недюжинную работу ума.

— Там на донышке было! — двумя пальцами он показал сколько по его мнению он выпил. — Между прочим, все рюмки вы из моего кабинета еще два месяца назад изъяли. Из чего я по-вашему должен лекарство пить?

— Будь твоя воля, ты бы его из тазика лакал! — щелчком пальцев я бросила в сторону управляющего заклятие честности.

— Да! — обрадованно вскричал он, широко распахнул глаза, икнул и зажал себе рот рукой, отрицательно мотая головой.

Я вздохнула. Борьба с пьянством управляющего идет лет двадцать. С ним еще Отанас пытался совладать, но потерпел позорную для могущественного Властелина неудачу. Никакие заклинания, отвары и гипноз не брали насквозь проспиртованного Подалевича. Стоило отпустить с очередной экзекуции, как через пять минут его находили на кухне с ополовиненной бутылкой в обнимку, счастливо празднующим избавление от недуга. Давно бы выгнала его, но ни Отанас, ни я не смогли найти человека, лучше, чем Астрис, разбирающегося в управлении замком. Что-то, а считать деньги, запасы и мастерски манипулировать слугами он умел. И вечно нетрезвая голова ему ничуть не мешала делать это с успехом.

— Ты в курсе прибытия послов из Гвардара? — поинтересовалась я. Подалевич кивнул. Говорить он пока побаивался. — Тогда доставай из кладовой скелеты и всю остальную бутафорию. Будем готовиться к встрече дорогих гостей.

Спрятанные под белыми кустистыми бровями глазки управляющего забегали. Через преграду из рук пытался прорваться голос, но старик все сильнее зажимал себе рот.

— Та-а-к… — я магией потащила к себе кресло, обошла его, села. — Какие-то проблемы? — добавила в интонацию немного ледяной крошки.

Астрис опустил руки и склонил голову.

— Смотря что вы подразумеваете под этим словом, — пробормотал он.

Хорошая уловка. За тридцать пять лет службы хитрый старикашка научился изворачиваться и под заклятием честности. Конечно, отвертеться ему не удастся, но время тянуть будет, пока я не загоню его в угол прямыми вопросами.

— Например, отсутствие необходимого инвентаря! — рявкнула я. — Где скелеты и прочая рухлядь?! — процедила сквозь зубы.

— Г-герцогиня, я ни в чем не виноват! — заголосил управляющий. — Это все он! Я совсем не при чем. Вы знаете — я без распоряжения ни шагу не сделаю. Да разве я посмею? Да ни в жисть! Меня подставили-и-и-и… — уткнулся лбом в пол Подалевич, демонстрируя мне обтянутую бархатными штанами костлявую задницу. — И-и-и…

Маска был прав. Без его помощи я не справлюсь. Ощутив мой мысленный посыл демон шагнул в кабинет, подошел к скрюченной фигуре и остановился перед его носом в считанных сантиметрах. Вой мгновенно прекратился. Астрис поднял голову, внимательно осмотрел серые сапоги демона, вытер рукавом пиджака пятнышко грязи на обуви демона, принял протянутую руку, поднялся, кряхтя, и подарил мне укоризненный взгляд поблекших серых абсолютно сухих глаз. Я с честью его выдержала и сохранила невозмутимое лицо. Лишь уголок губ немного поднялся вверх, выдавая желание рассмеяться и воздать должное актерскому таланту управляющего.

То, что бутафория каким-то образом прекратила свое существование не подлежало сомнению. Причем, судя по качеству устроенного спектакля она утрачена безвозвратно. Куда она делась меня уже не интересовало, однако, не терпелось узнать имя посмевшего изничтожить искусные изделия плотников, скульпторов, ткачей и прочих ремесленников. Правда, и на этот счет кое-какие изображения имелись, но нужны доказательства.

— Рассказывай, — приказала я.

Прошлый день рождения Иллинойса империя отпраздновала с размахом. В городах и деревнях прошли массовые недельные костюмированные гуляния в декорациях, которые мы обычно использовали для встречи гостей раз в пятилетку. Чаще к нам не отваживаются заглядывать. Помню, весело было! Один парад извращенцев по главным улицам столицы Империи чего стоил. Своими узенькими черными кожаными шортами, цепями и сапогами на высоких каблуках они произвели фурор среди жителей города. А уж финал представления с символическим сажанием их на кол… Вовсе пальчики оближешь! Конечно, колья были без острых наконечников и достаточной ширины, чтобы на них филейная часть тела людей уместилась. Мы же не изверги казнить их по-настоящему. Извращенцы и так птицы в наши дни редкие и законом охраняемые. Право слово, пользы от них больше, чем вреда.

Представьте только: выйдет такой полк в чисто поле, встанет перед нестройным рядом орков, которые наши границы с востока порой треплют, и начнут живописать в красках, что противника в плену ждет… Поверьте, после данного монолога первая половина войска противника бежит с поля боя, а вторая боится ягодицы разжать, но с плотно сжатыми ногами много не навоюешь.

Так вот, о праздновании дня рождения. После той знаменательной недели Иль в себя две приходил. К концу третьей перестал по ночам просыпаться и разрешил из комнаты свечи убрать. А заодно он распорядился в обход меня всю бутафорию сжечь, дабы не пришлось больше никого от боязни темноты валерианой пополам с настойкой пустырника лечить.

Я сумела приструнить эмоции. Кивнула Астрису, приказала где угодно и как одно изготовить к приезду послов новые декорации.

— Но казначей… — пролепетал Подалевич, с ужасом представляя сумму будущих расходов. — Он же меня удавит!

В отличие от всех остальных жмотов, наш казначей никогда не помышлял о самоубийстве, но другим угрожал расправой регулярно. Элиот Никанос единственный, кого в замке боялись, пожалуй, больше чем меня, приведений и демонов вместе взятых.

— Постарайтесь выжить, — сделала себе заметку переговорить с Никаносом. — В противном случае, — сухая деловая улыбка появилась на моих губах, — вы продолжите вашу службу, но уже в качестве зомби, — управляющий отмахнулся. Похоже, он уже смирился с подобным посмертным времяпрепровождением, которым я часто его стращала. — А они, да будет тебе известно, совершенно не восприимчивы к алкоголю.

Эта угроза произвела на Подалевича впечатление. Старик всхлипнул, встал, нащупал позади себя бутылку, вытащил ее из шкафа и прижал к груди.

— Помилуйте, герцогиня, — он состроил обиженное лицо. — Не лишайте последней радости в жизни!

Я вздохнула. Не уверена, что Подалевич-зомби будет невосприимчив к алкоголю. Сдается мне пагубная привычка управляющего и здесь отметится, сделав из старикашки чудо науки и природы. С одной стороны поэкспериментировать жуть, как хочется, с другой… Тогда заветное желание Астриса быть вечно старым и вечно пьяным сбудется. Пожалуй, подожду с экспериментами.

— Не смей до приезда послов пить! — добила я его.

Встала, отняла бутылку у старика и вышла в коридор, не плотно притворив за собой дверь. Секунда, пять… Звон, булькание, шумный вдох.

— Ну-с, за упокой моей души! — произнес управляющий и налил второй стакан. — На дорожку казначею! — третий. — На удачу! — мое терпение лопнуло.

Пришлось превратить весь алкоголь в воду в радиусе пятидесяти метров. Услышав раздосадованный возглас, я отправилась на поиски Иллинойса. Пора объяснить многоуважаемому Императору, что нехорошо казенное имущество разбазаривать. «Иллинойс» — звуком имени темного Властелина унеслось по замку поисковое заклинание.

Сперва Властелин ощутил чье-то сильное раздражение, следом его настигло поисковое заклинание. Иллинойс вздрогнул и похолодел: его искала Кель. Мимолетная радость от данного факта быстро сошла на нет, когда эльф осознал — Правая Рука пребывает отнюдь не в радужном настроении и причина ее огорчения он, следовательно отдуваться тоже ему, чего мужчина после выполненных дел, сытного обеда и предвкушения хорошего вечера хотел бы избежать.

«Так в чем же дело?» — подумал Иллинойс. Захлопнул книгу, которую читал спрятавшись от всех невзгод в библиотеке, засунул за пояс брюк пачку документов, активировал кольцо с алмазом — маяк, возвещающий помутнением камня о приближении Правой Руки и щелчком пальца по амулету спрятался под заклинанием невидимости, заодно блокирующем поисковые импульсы. Подлые мыслишки о трусливом поведении и дополнительной взбучке за игру в прятки он загнал в потайной уголок своей светлой души. Кто в конце концов Властелин и вообще мужчина в Империи?!

Выйдя в коридор, эльф быстрым шагом направился прочь от библиотеки. Невидимость — хорошая вещь, но Кель вполне способна его по запаху учуять, и не потому, что он чистоту не блюдет, а потому что нюх у Правой Руки, как у степного волка! И если он не хочет потерять часть своих ушей, уже сегодня потасканных, оттого слегка опухших, то надо поторопиться, ибо камешек в перстне наполовину помутнел. Не выдержав, Иль припустил по коридору.

Интуиция и прямоугольная замковая архитектура привела Властелина прямиком в самое безопасное место — он перевел дух в кабинете придворного целителя.

— Приветствую, — бросил эльф, как-то совершенно позабыв, что его никто не видит и сами по себе открывающиеся двери, а также нервный голос из ниоткуда могут до смерти напугать. Впрочем, не напугали. Так, лишь волосы на макушки у тридцатишестилетнего оборотня по имени Лассо ди Кассино встали дыбом и клыки непроизвольно удлинились.

Закаленный… да мало ли что в стенах оплота Темной Империи происходит… придворный целитель, аккуратно положил сломанное от неожиданности гусиное перо, с тоской взглянул на растекшуюся по листу жирную фиолетовую кляксу и поинтересовался у стен комнаты, старательно сдерживая сарказм:

— Ваше темнейшество, чем обязан? — впрочем, положенный по этикету поклон он опустил, справедливо решив, что Иллинойс хоть и Властелин, но все-таки не Правая Рука. Вот если бы в кабинете появилась герцогиня…

— Я одобрил ваш проект по запуску производственной линии лекарственных сборов, — на столе появилась слегка помятая папка с бумагами. На ней отчетливо просматривались мокрые отпечатки квадратов накачанного светлоэльфийского пресса.

— Благодарю, — без энтузиазма ответил Лассо. Проект ему придется переписывать, иначе команда практиканток-целительниц, находящаяся в замке, передерется за право обладать реликвией с отпечатком части вожделеемого ими властелиньего тела. До казначея и столичной гильдии целителей, ответственных за производство, он в таком виде не дойдет.

— Подумайте, куда еще можно деньги потратить. Только что-нибудь помасштабнее, пожалуйста, — попросил голос.

Придворный целитель кивнул и задумался. Не то, чтобы его интересовали причины, почему Властелин прячется под заклинанием невидимости. Облеченный властью эльф имеет право на небольшие чудачества, а Его темнейшейству по должности не положено здравым умом обладать в принципе, просто… От чего обычно прячутся люди? От неприятностей. В случае с Императором их масштабы…

— Иллинойс! — прогромыхало за дверью приятным девичьим голоском.

— М-мать! — выдохнул Властелин. — Куда прятаться? — по комнате заметался вихрь: гардина, окно, стол…

— В шкаф! — мгновенно отреагировал оборотень, чувствуя непреодолимое желание использовать мебель в качестве укрытия самому. Спасали только истинные верноподданнические чувства. Без него Империя проживет, а вот без Властелина, на которого герцогиня по неведомой причине открыла сезон охоты, с трудом. Целитель схватил несущегося мимо невидимку и отпихнул к шкафу. Раздался треск ткани, следом грохот вываленных наружу бумаг и полок.

Не успели дверцы шкафа до конца закрыться, как в кабинет ворвалась Правая Рука. Шла она не чувствуя под ногами землю, то есть летела, однако по привычке перебирала ступнями в воздухе. Комичное зрелище, однако для того, кто решил посмеяться последний раз в жизни.

— Герцогиня! — поспешно согнулся в глубоком поклоне оборотень. Проживая в замке он навострился и ипостаси и маски менять быстрее, чем люди моргают.

— Чем вы занимаетесь? — недовольно произнесла Кель.

— Ничем особенным, — подобострастно улыбнулся Лассо. — Порядок в шкафу навожу, мусор всякий выбросить хочу, — он вздернул вверх руку с зажатым в ней предметом. Каким образом тот попал к нему в руку, придворный лекарь не смог бы и под страхом смерти вспомнить. Кстати, а что это?

Трусы?! Женские?!!! Лассо густо покраснел, перевел ошарашенный взгляд на Правую Руку и впервые в жизни увидел герцогиню в крайней степени замешательства. На впалых бледных щеках яркими маками аллели два красных болезненных пятна.

— Как «это» у вас оказалось?! — выдавила из себя Кель.

Так данная деталь женского туалета ей принадлежит?! У оборотня помутился рассудок. Словно во сне он еще раз посмотрел на черные кружевные трусики, на герцогиню и медленно протянул руку в ее сторону, предлагая забрать вещь. Девушка попятилась. Ее расширенные зрачки не отрываясь смотрели на тонкое кружево. Она уперлась в дверь, нащупала ручку, по вернула ее и мгновенно выскочила в коридор, с грохотом захлопнув за собой створку. Верхняя петля крякнула, потеряла болты и соскочила с крепления.

«Надо плотника позвать» — отрешенно подумал ди Кассино и повернул голову на шум справа. Шкаф открылся, из него вывалились остатки стопок еще недавно рассортированных бумаг и последняя верхняя полочка. Она-то, случайно долбанув долговязого Властелина по кончику уха, и вызвала совершенно неподобающее для Императорских уст восклицание. Иллинойс перешагнул через бумажную груду на полу, вытащил из руки придворного целителя дамские трусики, запихнул их в оторванный карман, шмыгнул носом и произнес полувопросительно:

— Я это… Передам герцогине, ага? — эльф потрепал окончательно выбитого из колеи Лассо по плечу и, насвистывая вышел за дверь.

Ди Кассино проводил его взглядом и повалился на пол, сжавшись в комок. В голове настойчиво звучало: пронесло! Определенно надо отпраздновать второе рождение, хоть он и не сторонник употребления алкоголя в рабочее время. Поднявшись на дрожащих ногах целитель подошел к рабочему столу, достал заначенную для особых случаев бутылочку, отбил о край стола горлышко и щедро плеснул в чашку.

— Тьфу-у-у-у! — тут же выплюнул содержимое, окончательно испортив полученный от Властелина указ. — Подалевич! — взвыл он, безошибочно определив виновника превращения пятнадцатилетней выдержки вина в воду. — Убью, — мрачно пообещал оборотень, оставляя следы когтей на недавно поменянной столешнице.

Решив, что Кель еще некоторое будет пребывать в прострации от случившегося, Иллинойс направился к придворному церемониймейстеру. Похоронную реформу следовало доработать. Так чтобы субсидии были масштабнее, поминки роскошнее и вообще переход за Грань скорее напоминал праздник. А что? Отмучилось существо, радоваться надо, а не горевать по этому поводу!

Конечно, в кабинете у целителя нехорошо получилось, но кто ж знал, что стыренный на память кружевной платочек вовсе не платочком окажется? Он же его не глядя из комода Кель стянул! И точно Властелин не планировал, чтобы она об этом узнала. Он же не фетишист какой-нибудь…

В памяти мелькнула полочка с подобными вещичками в темном угу его гардеробной: сапог на шпильке, браслет с шипами, отравленная заколка для волос, серебряное колечко, мочалка, обмылок, зимние рукавички, воротник от дубленки, локон черных волос — все «сокровища» принадлежали одной женщине. Не-е, определенно не фетишист. Просто слегка помешанный на теме коллекционер!

На рабочем месте церемониймейстер отсутствовал. Его помощник перенаправил Иллинойса в кладовые, где хранились для определенных торжественных случаев маскарадные костюмы. Очевидно, распорядитель праздников велел в срочном порядке загрязнить робы, заржаветь цепи и покрыть красными чернилами чудовищный шипастый доспех, в котором Властелину предстояло встречать гостей.

Эльф мысленно застонал. Мало того, что доспех слегка не по росту: прошлые императоры не такие высокие были, так вдобавок он весит порядка тридцати килограмм, без учета двух двуручных мечей крест накрест присобаченных за плечами. Понятное дело бесполезных, ведь их даже вытащить невозможно, зато как устрашающе смотрятся!

Предположения оправдались. Отряд служек под руководством церемониймейстера приводил барахло в состояние полной боевой готовности: робы складывали в корзины и несли к свинарнику, к шлему прикручивали витые рога, которым любой олень позавидует, а сам Инженю Сотто от усердия высунув кончик языка кисточкой раскрашивал кирасу чернилами. Иллинойс скрипнул зубами. Чем таким он Отанасу приглянулся, что тот решил из всех людей, оборотней, вампиров и эльфов, именно его — Иля, тогда еще тщедушного лопоухого мальчишку в веснушках с наивным взглядом выбрать? И ведь шел по лесу никого не трогал, подумаешь, похабные частушки про Властелина распевал, так кто их не пел в то время?! Да и сейчас не перестали народным творчеством заниматься…

Молча сунув Инженю помятую реформу, эльф хотел ретироваться и продолжить играть в прятки с Правой Рукой: до ужина ей не стоило на глаза попадаться, как интуиция опалила разум мужчины огнем. Он бросил взгляд на помутневший камень, непроизвольно икнул и рванул в ближайшее укрытие. Кладовая идеально подошла для этой цели: тихо, темно и… полно женщин с подоткнутыми за пояс подолами юбок. Ой-ой, как неудобно вышло…

Хоровой визг ударил по чувствительным музыкальным ушам Сотто. Следом по нервам забарабанило молчание и в качестве соло прозвучал холодный голос герцогини ин Крэйлин.

— Где вас демоны носят, уважаемый господин церемониймейстер?! — Было бы чрезвычайно глупо ответить «здесь», но именно эту ошибку допустил Сотто, осекся, прикусил язык и начал медленно отступать к кладовой. Правая Рука явно не в настроении и находится в поисках добровольной жертвы ее плохого душевного самочувствия. — И что у вас там происходит? — указательный палец герцогини указал на дверь, за которой подозрительно громко пыхтели. Кажется, кто-то что-то у кого-то пытался отобрать.

— Та-а-м? — оглянулся в поисках поддержки Инженю, всем телом распластавшись по двери. Стоявшие за спиной Кель служки решили помочь начальству. Они отчаянно жестикулировали, изображали из себя зверушек красы невиданной. — Зай… — отрицательное мотание головой. — Крол… — служки состроили зверские лица. — А, крысы там, — облегченно выдохнул Сотто, снова присмотрелся к парням, выписывающим на плоской груди и тощих бедрах несуществующие окружности и добавил: — И женщины. Да, крысы и женщины. Здоровые такие…

— Кто? — поинтересовалась Правая рука.

— Кто? — испуганным эхом откликнулся церемониймейстер.

— Это я спрашиваю кто здоровые: крысы или женщины?

Инженю на секунду задумался.

— О-обе, — пропищал сам не свой от страха Сотто.

— Так их там всего две? — герцогиня приблизила холодное лицо к лицу церемониймейстера.

— Н-наверное, — пролепетал он, ощущая странное покачивание земли под ногами и не менее странные толчки в дверь. Будто ее хотели выломать изнутри. Не дай Светл… Поздно!

Вместе с сорванными с петель на совесть сколоченными досками, похоронившими под собой церемониймейстера, из кладовой выкатился абсолютно голый Властелин.

— Иллинойс, — прошипела герцогиня. — Ты что тут делаешь?

Эльф встал. Отряхнулся. Посмотрел на себя, Кель, заглянул в темный провал кладовой, снял с колышка шлем и прикрыл им императорские регалии.

— Торжественное облачение примеряю, — мужчина поскреб подбородок. Он оперся на доспех, приняв независимый вид.

— И как? Нигде не жмет? — съязвила герцогиня, намекая, что шлем в общем-то поддерживать необязательно — он и так прекрасно висит.

— Я пока только шлем успел примерить, — нашелся эльф. Только бы она не попросила целиком лезть в железное орудие пытки без нижнего белья и поддоспешника… Тогда уже речь пойдет не о «не жмет», а «как бы все части тела на месте остались»!

— А, — протянула Правая Рука. — А как крысы, здоровые такие, не мешают? — она заглянула в кладовую. Внутри три деревянных манекена перестали дышать.

— Я их распугал, — махнул рукой Иллинойс.

— Чем же? — герцогиня посмотрела на неумолимо сползающий вниз шлем. — Уж не этим ли грозным оружием? — шлем грохнулся на землю. Эльф закатил глаза и прикрылся руками. — Понятно, — процедила Кель. — Извини, что помешала… воевать… с крысами, — она щелкнула пальцами. — Продолжай, но смей больше предназначенный для наших иностранных гостей инвентарь портить, иначе ты их не только в доспехе, но и на боевом коне их встречать будешь! От самой границы! — герцогиня развернулась и величественно удалилась.

Служки выдохнули. Церемониймейстер вылез из-под двери. Властелин завернулся в одежку из ближайшей корзины, разгладил складки черной кожаной ночной сорочки, ругнулся, стянул ее через голову и завернулся в бесполую робу.

— Стася, Милка, Керра, — Сотто заглянул в кладовую. — Выходите, беда миновала. И?! — мужчина отшатнулся. Мимо него на задних лапах, обливаясь слезами и возмущенно пища, прошествовали три симпатичные крысы: белая, черная и рыжая…

Меня трясло от возмущения. Демонов эльф вздумал со мной в кошки-мышки сыграть. Заклинанием прикрылся и деру, причем моим же специально для него составленным заклинанием! Нет, ну каков паршивец. Да если бы светлые знали кто у нас на троне сидит и что все могущество Империи на бутафории держится, то давно бы очередную команду шизанутых героев собрали или раскрашенную во все цвета радуги армию и поперли нам марафет на рожах наводить!

У придворного целителя я его не застала, но лучше бы я самого целителя не застала. Откуда у оборотня мое белье?! Сошлю. Руки поотрубаю посредством компетентного и справедливого суда, где обвинитель, защитник и судья в одном лице будут. В чрезвычайно злом моем! На каторге сгною. А, мы же последнюю каторгу два года назад закрыли за неимением тяжко согрешивших… Тогда на… на… общественных работах сгублю. Будет с утра до ночи поясницу гнуть выгребные ямы вычерпывая. Тьфу, золотарь же по новому профессиональному рангу почетная и высокооплачиваемая должность и кого попало на нее не берут, только после полутора лет жесткой муштры… Да что мне с ним сделать-то?!

Пока размышляла ноги привели меня к кабинету церемониймейстера. Его не было. Заикающийся помощник посоветовал поискать его у кладовых и добавил, что пробегающего мимо Властелина он отправил туда же. Во мне проснулся охотничий азарт. Он же, отразившийся на лице, до хрипоты напугал мальчишку, заставив беднягу забиться под стол и отгородиться от меня стулом. Стало жаль парня.

— Вылезай, — наклонившись к нему, я попыталась дружелюбно улыбнуться. Непривычные к такому действию мышцы лица слушались плохо. Мальчишка, кажется, окончательно прирос к полу. Цепляющиеся словно за последнюю надежду за ножку стула тонкие пальцы с обгрызенными ногтями посинели.

— Тебе ничего не будет, — кое-как справилась с губами. Чуть-чуть дергаются, но так я нервничаю. Не каждый день выдается случай потренироваться создании положительного о себе впечатления.

— А-а-а вы меня не съедите? — прошептал малец.

— Ты с ума сошел?! — его вопрос свалил меня с ног. — Я не ем разумных двуногих!

— Потому что нельзя? — воодушевился парень и чуть-чуть высунулся из-за стула.

— Потому что невкусные и готовить долго!

Ну, кончился у меня лимит на добрые поступки, правда, могу гордиться собой, ибо я целых полторы минуты продержалась. В прошлый раз через пятьдесят пять секунд сдалась. Можно идти на очередной сеанс к очередному целителю душ. Глядишь, после него результат до трех минут вырастет. Надо письмо в гильдию написать, чтобы прислали их нового лучшего специалиста и сразу три письма, ибо почта мои послания к ним часто терять стала.

Я поднялась, подмигнула на прощание растерянному мальчишке и вышла. У двери меня тронул за плечо Маска, поклонился и растворился в воздухе. Сдается мне, демон отправился лучшие зрительские места перед предстоящей схваткой характеров занимать.

Коридор, лестница, подвалы. Прав Мастер Иллюзий, я так скоро ходить разучусь. В замке точно — родные стены и спящие демоны насыщают меня энергией с избытком. А вот и церемониймейстер. Что он там лепечет? Крысы? Опять?!

Та-а-ак, это не крысы, а всего лишь один мелкий крысеныш с трусливой любвеобильной душонкой. Мало ему рыжей кухарки, о которой Снэйк донес, так Иллинойс решил еще днем к десерту приложиться. Сердце сжала жгучая ревность. Сама того не осознавая, я прокляла трех потаскушек на пару дней. Пусть знают, где их место. В переносном смысле плюнув на Иля и его прихвостней, я удалилась по делам, растеряв первоначальный запал. Пусть мальчик развлекается, все равно уже не с кем, а с кухаркой я позже поговорю. Дам ей так сказать подробные инструкции по ублажению Властелина. Благо информация имеется о его предпочтениях: в комнате его темнейшества столько подглядывающих заклинаний находится…

В списке дел на сегодня также значились пауки, приведения и живой уголок Иллинойса. После можно поужинать, выслушать ежедневный отчет Снэйка и попытаться пару часов поспать. Завтра займусь оповещением крестьян и наведением морока на леса и поля. Масштабные заклинания требуют много энергии, усилий, терпения и сосредоточенности. Половину дня придется на подготовку к приезду послов убить, а ведь еще текущие дела никто не отменял. Давно пора систему обеспечения приграничных крепостей пересмотреть, плюс кампанию против орковского ханурика спланировать — достали с западных границ Империи скот и урожай общипывать. Да и женщин на них не напасешься. После их нашествий каждый год население деревень на десяток зеленокожих черноволосых и не в меру амбициозных мальчишек пополняется.

С пауками мы сошлись на пяти мешках живых кузнечиков. В замок данный деликатес редко запрыгивает, а мои членистоногие друзья не дураки изысками полевой кухни полакомиться. Я вышла во двор, созвала беспризорную ребятню и велела им наловить требуемое количество платы до конца недели, пообещав взамен заморозить пруд, чтобы они не дожидаясь зимы могли на ледовых коньках покататься.

Легко. Даже авансом. Правда, аванс пришлось тут же частично забрать назад, ибо в момент широко жеста в пруду находился шеф-повар и мою ошибку он явно принял за исполнение угрозы оставить его без потомков. Пришлось каменщикам тащить кирки и выколупывать нижнюю половину исполнительного Скуразо из ледяного плена, а поварятам тащить с кухни полные кастрюли воды. Только зря они Разино послушались и вскипятили ее… Похоже, гостям и без моего бдительного надзора жрать нечего будет… Не в состоянии шеф-повар после стоградусных водных процедур у плиты стоять.

Обморочного Скуразо в срочном порядке вызванные целители утащили на носилках на живодерню, простите в процедурную. Ничего, угроза остаться без ужина их живо на новые открытия в медицине сподвигнет. Быстро на ноги повара поставят. Возможно, не на свои, возможно на деревянные, у нас же полно охочих до бесплатной подопытной плоти практикантов. Брр, не дай Светл… в общем, не хочу попасться им в руки! Вот кем детей пугать надо, а не доброй и милой мной.

Если пауки задачу поняли с полуслова, то приведения заартачились.

— Рядовой эльф бьет Правую Руку, шах и мат, Осантейя, — я проиграла третью решающую партию в шахматы. Мухлюют же, но как?! Поверженные черные фигурки растворились в воздухе. — Еще одну? — предложил хитрый призрак, авторитет среди замковых.

— Зарою, — буркнула я, сложив на груди руки.

— Тю! — прыснул один из свиты. — Уже! — он не скрывал самодовольства.

— Развоплощу, — пригрозила я и зажгла на пальцах зеленый огонек заклинания.

— И че? Через пару часов опять соберемся и будем у твоей спальни всю ночь песни горланить. Неприличные! — показал мне кукиш бывший дворецкий. — Как жила-была в замке красавица: распрекрасна, мила и сама доброта…

— Ух! — грянули хором десяток полупрозрачных ртов.

— Только шкура бледна, кости пыром торчат, вместо локонов — сена копна-а-а-а-а!

— Вот такая у нас герцогинюшка! Ха-ха!

— Кто же ее такую замуж-то возьме-от? — притворно запричитал заводила.

— Молчать!!!

Замок тряхнуло. Я мотнула головой, поправила челку, внимательно осмотрела притихших призраков и произнесла с чувством собственного достоинства:

— Будете часто и не по делу рот открывать — отправитесь на пруд в шкуре лягушек икру метать, а не в хоровом пении тренироваться. Сегодня же согласуете со мной репертуар и часы ночных бдений у гостевых покоев, осознали?

— Не, ну мы не против, так бы сразу и сказала, что гости важные и принять их надо по высшему разряду, мы же с радостью, че сразу в лягушек-то? — набычился бывший дворецкий и стрельнул в меня глазами. Помнит старикашка, как в прошлом году весь теплый сезон горло на пруду надрывал и от цаплей с аистами прятался, проходимец!

Успокоенная я покинула подвал замка, поднялась наверх, следом перешла в левое крыло замка. Живой уголок Иллинойса располагался в оранжерее в бывшей жилой пристройке к нему. По приказу Властелина, захотевшего воссоздать под боком частичку родного эльфийского леса, летучих мышей на чердаке расквартировавшихся выселили, обычную крышу снесли, стеклянную возвели, грунта натаскали и контрабандой растения, а потом и животных из леса завезли. Правда, большую часть я истребила в первую же зиму после постройки оранжереи с живым уголком. Зимой у нас холодно, снега по окна второго этажа наметает, а поохотиться хочется, вот и охотилась… Кабанчик, олененок, лиса, белая волчица, единорог… Только белки и выжили. По официальной версии добыча они не престижная. По бытовой… Эти хвостатые вредители мне орехами чуть глаз не выбили!

При моем появлении жизнь в оранжерее замерла. Бабочки и те кверху лапками попадали и недельной давности трупиками притворились. Помнят еще, как я их вместо брошек на платья прикалывала, чтобы любимый черный цвет немного оживить до тех пор, пока Иллинойс не признал в одной брошек какой-то редкий вид, не взбеленился и не запретил мне до них дотрагиваться. Не просто кулаком и языком погрозил, а связывающую нас клятву подчинения использовал. Как появляется желание… бабочками вблизи полюбоваться, так сразу руку-ноги не слушаются! Но сегодня мой визит в оранжерею и живой уголок к крылатым гусеницам никакого отношения не имеет.

— Натяните сеть отсюда до сюда, концы прикрепите сюда и сюда, — я показала, как надо натянуть тонкое ячеистое полотно. — За середину несколько лесок привяжите и на лестничную площадку с грузом вытащите, таким образом мы получим подобие силка. Сделаете — спрячьтесь в тех и вон тех кустах. По команде «давай» рвите узлы и стягивайте горловину сетки. Поняли? — пришедшие со мной четверо разнорабочих кивнули. — А я пойду этих рыжих тварей в ловушку гнать…

Через оранжерею не пошла. Не самоубийца и не любительница острых круглых ощущений в лицо. Обошла сад кругом, влезла на крышу, рискуя ежесекундно свалиться на брусчатку замкового двора и оставить на ней исторический след первой Правой Руки, погибшей по глупости, и забралась с черного хода. Вернее, сняв с пояса кнут, помогающий мне усмирять взбесившихся демонов, я черный ход проделала, разбив одно из стекол крыши. Спрыгнула вниз, внеся во вражеские беличьи ряды замешательство, оглушительно свистнула и получила слаженный залп орехами по голове.

— Ай! — укрылась за ближайшим деревом и потрогала глаз. Фингал? Не может быть! Но все-таки он синел под глазом. Все-е-е… Мое терпение кончилось. Я крепче сжала рукоять кнута, сплела несколько воздушных вихрей и с дневным воинственным кличем бросилась в атаку… Через час битва была окончена. Не без потерь с моей стороны, но белки потеряли значительно больше — свободу!

— Куда их? — спросил разнорабочий, глядя на плотно набитую сетку.

— В подземелье, в карцер! — распорядилась я, ощущая радостную усталость в мышцах. — И орехов им не давать, а будут возникать — пару штук за хвост и на кухню к шеф-повару, скажите, хочу пирога из беличьего мясца отведать! — демонстративно облизнулась.

Слуги угукнули, я кивнула, отпустила их и закрыла за собой двери оранжереи, не оборачиваясь. Не то, чтобы там что-то страшное было, просто самой оранжереи уже не было… Нет, ну белки сопротивлялись, да и руины для гончих в качестве антуража больше подходят!

Усталая довольная, прислушалась к внутренним биологическим часам — до ужина осталось полчаса, при условии, что он состоится. Просьб о помощи и спасении, если не души, то хотя бы остатков тела от Скуразо не поступало. Возможно, быть подопытным материалом в не очень умелых, зато нежных руках практиканток ему понравилось. Что ж, в нашей Империи у любого существа есть свобода выбора. Ровно до тех пор, пока существо, свобода или выбор не потребуется Империи.

Перед ужином я хотела искупаться и переодеться. Черный облегающий натертый маслом, оттого блестящий кожаный костюм безусловно очень эффектен и удобен, однако битва в оранжерее превратила его в подобие сауны, а мне вес терять ни к чему. У меня его ни лишнего, ни даже нормального нет.

На балконе второго этажа — переходе из левого крыла в правый — меня настиг окрик Иллинойса.

— Ке-е-е-ль! — Властелин стоял внизу, задрав голову вверх. — Я видел белок… — голос эльфа не предвещал ничего хорошего. — Надеюсь, их разместят в хороших условиях?

— Не сомневайся, — злорадно усмехнулась, представив сырой глубокий колодец в подземелье, стекающие по его стенам ручейки воды, пар изо рта, тонкий лучик дневного света. Идиллическая картина. Даже слезу вышибает.

Я отвернулась и сделала шаг к комнате, но повторно произнесенное Илем мое прозвище, заставило вернуться к перилам и бросить вопросительный взгляд на Властелина. Эльф взлетел по лестнице, взял меня за руку, улыбаясь проникновенным взглядом заглянул в глаза и спросил:

— Ты не знаешь, откуда доносится аромат свежесрезанных цветов, скошенной травы и сырой древесины?

На моем лице не дрогнул ни один мускул.

— Пробуем новое ароматическое заклинание. Подумала, тебе такой запах понравится.

— То есть оранжерея в порядке? — прищурился Властелин.

— В полном, — не отвела взгляд. Я не виновата, что порядок для каждого свой. На мой взгляд не специалиста по ландшафтному обустройству именно сейчас оранжерея выглядит идеально и полностью соответствует тому месту, где находится. Все-таки веселенькие цветуечки в замке темного Императора — это не комильфо, а чертополох, лопух и крапиву, видите ли, Иль неэстетичными считает. Тоже мне знаток флоры и фауны: он подорожник от тысячелистника отличить не может, даром что уши от рождения дыбом торчат!

Эльф кивнул, но направился в сторону набившей оскомину оранжереи. Я же продолжила путь к теплой воде и чистой одежде. Не забыть бы на нее защитные заклинания наложить в том числе от физического воздействия. Чувствую, за ужином тарелки будут летать, и хорошо если не о мою голову биться…

Вот уже пятнадцать минут эльф столбом стоял в дверях оранжереи не в силах вымолвить ни единого слова. Из его горла вырывались невнятные хрипы и тут же умирали, так и не переродившись в слова. Разноцветные крупные с мужской кулак бабочки облепили Властелина с ног до головы то ли оказывая ему поддержку, то ли прося защиты и утешения. А может быть им просто некуда было сесть.

Взору Иллинойса вместо привычной благоухающей цветочными ароматами пышущей здоровьем зелени предстали жалкие истекающие соком останки растений и деревьев. Чья-то жестокая рука поглумилась над прекрасным садом еще недавно ежевечерне услаждавшем эльфийские зеленые глаза Властелина: редкие цветы безжалостно были безжалостно вытоптаны, невысокая поросль весенних саженцев сломана и раскидана в стороны, уже набравшие силу деревья — вырваны с корнем и частично лишились листьев. Казалось бы, предел огорчения достигнут, но Император, смахнув скупые мужские слезы, наткнулся на надписи на стенах, сделанные какой-то красной жидкостью…

— Белки — это зло. Белки — это даже не жесткое мясо и бесполезная шкура, это просто дешевые брелки для ключей! Один хвост — одна связка! — побелевшими губами прочитал Иллинойс и понял, что надо немедленно действовать. Если с оранжереей все так в порядке, то как с комфортом разместят несчастных белок?!

Бормоча сквозь зубы ругательства, эльф бросился из оранжереи. Лишенные места преткновения бабочки полетели за ним, стараясь не отставать от мужчины, неосознанно от глубочайшего расстройства задействовавшего скрытые резервы организма: для слуг и посетителей замка, занятых вечерних суетой, он выглядел размытой тенью, преследуемой шлейфом из насекомых. Их боялись больше, чем тень, ибо разве могут по мрачному и ужасному оплоту темной Империи летать обычные бабочки? Как минимум людоеды!

— Где?! — Иллинойс схватил начальника охраны за грудки, оторвав его от разглядывания рисунков красоток в коротких кружевных юбочках и фривольных корсетах.

— Что?! — прохрипел вампир, перебирая в голове варианты.

Свиной окорок? Висит в кандалах в пыточной, переоборудованной в коптильню. Стратегический запас мелкой соленой рыбы? Вроде в неприкосновенности в бочках на нижнем уровне замковой тюрьмы. Гербарий? Так свежесобранный сушится еще в пустующих камерах для ВИП-персон. Хоть бы намекнул о чем спрашивает, а то трясет без устали, так последние мысли рассыпятся!

— Белки! — выдохнул Иллинойс.

Секундная пауза. Взлетевшие вверх брови. И удивленное:

— Допился…

В ответ не менее удивленное уже знакомое:

— Кто?

— Ну не я же за белками бегаю! — а палец вампира уткнулся прямиком в грудь Властелина, однозначно указывая кого здесь подозревают в злоупотреблении горячительными напитками.

Вообще, начальник охраны пытался просто подумать, но язык, не так давно приученный открыто выражать свои мысли в кулуарных беседах с друзьями, совсем осмелел и слегка переборщил со своей ролью в беседе. В глазах Властелина медленно разгорался зеленый огонь… И кто бы еще знал, что он означает. До сегодняшнего дня Императора никто в таком состоянии не видел. Кто или что довело его до вопроса «где», с которого все началось и отвечать на него придется вне зависимости от наличия или отсутствия требуемой информации.

Кожа головы взмокла под пышной шевелюрой вампира — говорила мама подстригись, олух… Капли собрались в ручейки и стекли холодным ручейком по ложбинке позвоночника — а раньше он все время ржал над подобными сценами в приключенческих романах… Мысли переполошенными тараканами разбежались по темным закоулкам черепной коробки — а ведь начальник охраны слыл неглупым вампиром, который за словом в карман не полезет…

Громкий звон колокола на главном шпиле замка темного властелина возместил о наступлении долгожданного ужина. Выдрессированный годами необременительной службы желудок начальника охраны издал громкий басистый звук, побуждая хозяина направить стопы в столовую замка.

— Кушать подано, — каким-то замогильным голосом сказал эльф, что в сочетании с наклоненным над вампиром туловищем, кривой усмешкой и выразительным зеленым огнем в глазах прозвучало… мягко говоря неоднозначно для того, кто сам привык питаться свежей кровью. Начальник охраны вжался в стену и непроизвольно сглотнул, прикидывая какую наименее полезную часть тела если что можно сунуть озверевшему Властелину в зубы. Почему-то в голову лезла всякая чушь наподобие правой половины левого полупопия. Руки непроизвольно потянулись к пряжке ремня, а натренированное тело бойца присчитывало варианты, как бы так извернуться, чтобы зубы впились именно в то, чем вампир стоически решил пожертвовать.

— Ты чего?! — властелин вдруг отшатнулся от начальника охраны.

— А-а-а… — вампир выронил из рук приспущенные штаны, силясь собрать в кучу если не мысли, то хотя бы остатки гордости, и придумать нормальное объяснение своему поведению. — Пи-пи… — выдавил он из себя. — Хочу…

— Не здесь же! Вон там, справа по коридору, — участливо махнул рукой Иллинойс, проникнувшись тяжелой ситуацией вампира.

Осчастливленный начальник охраны, не переставая вслух благодарить доброго Властелина, а про себя его антагониста эльфийского Императора Светлолика, подобрал с пола штаны и побежал едва не вприпрыжку в указанном направлении. Просьбу найти и покормить белок он услышал уже за дверью туалета, где и остался размышлять на тему что и это было и как к этому относиться.

Иллинойс же как ни в чем ни бывало поднялся наверх в свои покои и спокойно переоделся. В отличие от напуганного начальника охраны он не задавался никакими вопросами, ибо последние полчаса в памяти эльфа напоминали решето с крупными дырками: оранжерею помнил, белок тоже, приказ вампиру и тот остался, но расскажи ему кто про сумасшедший забег, бабочек и зеленый огонь в глазах — поднял бы на смех и сослал в курятник птиц потешать! Вместе с частью воспоминаний ушла и почти вся ярость, остался только холодный расчет и желание отомстить своевольной Правой Руке давно точившей зуб на его прекрасный сад.

Он простил ей животных, чьи головы заняли место в ее охотничьей галерее, он простил ей даже единорога, копыта и рог которого ушли на алхимические эксперименты, но все остальное… О, Иллинойс мог припомнить герцогине массу всего! Их отношения стабильно обострялись раз в месяц и тогда замок превращался в настоящее место полномасштабных боевых действий, после чего Властелин и Правая Рука публично мирились, вынимали из расставленных ловушек угодивших в них слуг и обещали больше никогда так не делать. Месяц назад они поссорились из-за проклятых гончих в принудительном порядке отконвоировавших очередную любовницу Императора до ближайшего леса. Прямо из его постели. Нагишом.

Эльф вытащил из шкафа приберегаемый специально для таких случаев мятного цвета костюм, прицепил к лацкану пиджака приукрашивающий внешность амулет и три раза хлопнул в ладоши. Покрутился перед зеркалом, осмотрел завившиеся тугие локоны волосы, удлинившиеся ресницы, призывно блестящие губы и вышел, бросив по дороге ожидающему у дверей слуге:

— Принеси в комнату воды, фруктов и пирожных.

Слуга испарился выполнять поручение, заодно он торопился предупредить всех о начале боевых действий. Он в прошлый раз в первый день войны попался, да так три дня и простоял замороженным истуканом.

Властелин и правая рука по традиции ужинали в дубовой гостиной за столом на шестьдесят персон. Он обычно во главе стола, она справа от него. Сегодня же Кель демонстративно расположилась на другом конце стола. Черный облегающий костюм из кожи она сменила на черный облегающий костюм из шерсти. Остриженные до плеч седые волосы ниспадали на левую половину лица, пряча его ужасный шрам. Иллинойс сел, дождался пока слуга расправит салфетку и нальет суп и приступил к разогреву.

— Чудесно выглядишь, смотрю на животе складочка появилась, пару килограмм набрала? — поинтересовался Властелин.

Ложка Кель звякнула о край тарелки. Она подняла глаза, окинула взглядом с открытым вызовом эльфа и ответила:

— Это не жир. Упражнения с кнутом здорово укрепляют косые мышцы живота, но тебе откуда об этом знать, ведь не посещаешь тренировочный зал. Впрочем, по анатомии твоя оценка выше низшего балла тоже никогда не поднималась, — слово неуч повисло посередине стола. — Кстати, — герцогиня промокнула губы салфеткой. — Суп немного недосолен. Соли? — она щелкнула пальцами.

— Благодарю, — слегка поклонился Иллинойс, размешал появившейся килограмм соли в тарелке, зачерпнул ложку и проглотил, не моргнув глазом. — Ты такая заботливая, — похлопал ресницами.

— Обращайся, — отмахнулась девушка. — Я бы еще поперчила, — Властелин не успел воспротивиться. — Вот так достаточно, — она улыбнулась, с умилением разглядывая горку красного перца в тарелке Императора.

— То что надо! — выдохнул Иллинойс, мечтая лишь о ведре с водой, но обмен любезностями обязывал держать лицо перед Правой Рукой. — А что на второе? — усилием воли он проглотил третью ложку чудовищного супа.

— Беличьи бедрышки в кляре с гарниром из цветочного рагу.

Властелин побагровел и хоть он понимал, что в блюде на вспомогательном столике скорее всего перепела и стручковая фасоль, аналогию Кель подобрала очень точно — ударила по самому больному. Не доев пару ложек супа, Император съел немного мяса с фасолью и решил добить противника:

— У меня сегодня ночью свидание, — перешел он ко второй фазе боевых действий.

Слуги поспешили разместиться в стратегически важных местах: камин, гардины, посудный шкаф.

— То-то ты так разоделся. Впечатление произвести хочешь?

Предметы на столе поднялись в воздух.

— Хочу, чтобы ты лично обеспечила безопасность девушки и проследила за нашим покоем.

Оружие, развешанное по стенам задрожало, стремясь вырваться из железных оков.

— Так твою пассию вовсе не костюмчик интересует, а то что ты им прикрываешь, — невозмутимо договорила Кель. — Спасибо за предложение, но нет. У меня на ночь были другие планы.

— Сладко поспать? — спросил Иллинойс, думая, что его сны будут очень соленые, с изрядной долей перчинки и явным недостатком влаги. — Забудь. Я приказываю, — Властелин активировал подчиняющую связь.

Кель вздрогнула всем телом и опустила голову. На секунду эльф подумал, а не перешел ли он некую границу, которая навсегда разрушит хрупкое доверие между ним и Правой Рукой? Война войной, но мир согласно расписанию! Им через шесть дней послов принимать — в одиночку ему с государственными делами не справиться. Экономику он обсудит, но что делать с государственной безопасностью и внешней политикой? Он же в данных сферах, будь темна память предыдущих поколений Императоров, дуб дубом!

— Как скажешь! — герцогиня сняла салфетку, скомкала ее и швырнула на стол. — Ожидай к девяти! — чеканя шаг она вышла. В каждом ее шаге звучал принятый вызов.

Уф! Безусловно, романтики ему теперь не видать, зато веселья хоть отбавляй будет!

Значит, война. Хорошо, не в первый раз мы достаем из чулана грабли, топоры, секаторы и прочие подручные предметы, помогающие доставлять друг другу истинное наслаждение противостоянием. Они у нас хранятся в хорошем состоянии и необходимой остроты — слегка затупленные, чтобы не убить морально, но душевную кровь пустить. Проследить за свиданием? Ха! Да благослови тебя первый темный Властелин Иллинойс, приказание ведь можно и дословно исполнить. Ты со мной потягаться вздумал, что ж, посмотрим у кого из нас фантазия богаче и мысль изворотливее…

До восьми часов вечера я проконтролировала работу пауков. Те славно трудились, поспешно оформляя художественными кружевными полотнами свободные углы замка. Обещали в четверг мебелью, картинами и скульптурами заняться. Скромно напомнили про обещанную плату, шаркнули ножками и вернулись к прерванному моим появлением занятию. Зашла к привидениям в подвал. Возмутители спокойствия раздобыли ноты и под чутким опытным руководством бывшего дворецкого разучивали массовые и индивидуальные стенания в классическом и популярном стилях.

— А-а-а, вы все умрете… О-о-о, конец вам всем… У-у-у, не долго проживете… И-и-и, бегите прочь из этих стен… — провыли призраки хорошо поставленными оперными голосами и посмотрели на меня заискивающими взглядами, ожидая аплодисментов, но я лишь сдержанно кивнула и велела переходить к сольной программе.

Вперед вышел высокий полный призрак с где-то позаимствованной косой, присел, выставил вперед руки, растопырил веером пальцы на правой руке и застонал под ритмичные хлопки хора:

— Не ходите люди вечером гулять, закрывайтесь в спальне и ложитесь спать. Нос под одеяло и не сметь дышать. Ну а если надо выйти по нужде, приготовьтесь к встрече в тесном закутке… Ёу, пацаны! Ну, как? — спросил меня призрак. Он явно надеялся на одобрение.

— Нельзя было обойтись без национальных орочьих песнопений? — модные веяния меня немного раздражали и ладно бы что-то хорошее у других рас перенимали. Нет! Тащат всякую гадость.

— Ну, типо тренд, модно и все такое прочее, — шмыгнул носом солист хора.

— И без словечек из орочьего наречения!

— Ладно, усекли. Ребят сворачиваем лавочку, насяльника только по классике разрешила прикалываться, — повесил голову призрак. — Давайте заново репетировать.

Не могу больше эти специфические выражения слышать! Неодобрительно тряхнув головой, я поднялась наверх, собрала в корзинку вязание (здорово расслабляет), плед, расчесала волосы, проверила иллюзию на лице и вышла из комнаты. Обосновалась в засаде в холле. Села на лестницу, достала клубок, спицы и принялась шарфик Илю заканчивать. Кухарка мимо меня не пройдет: дорога из подсобных помещений и комнат для слуг к покоям Императора через холл лежит.

Через десять минут решила антуража добавить. Гончих все равно будить надо, да и мне кто-то должен клубок подавать и конец шарфа придерживать. Проколола спицей палец и капнула на медальон гончих, призывая стаю демонов — животных. Следом послала приказ Маске и Жнецу явиться. Те словно за спиной стояли. Через мгновение опустились на ступеньки: первый подхватил клубок, второй готовую часть шарфика. Следом возникли зевая и потягиваясь двухметровые в холке собачки с прозрачной шкурой и вечно голодным взглядом. Они расположились возле моих ног, заняв примерно треть холла.

Разряженная девушка не заставила себя долго ждать. Вместе с ней за компанию шаркал личный слуга Властелина со стаканом молока в одной руке и блюдечком полным овсяного печенья в другой. Увидев гостей гончие заинтересованно повернули головы в их сторону, готовые по первому моему слову казнить или миловать. Вожак стаи поднялся и замер в стойке на пороге круга света, очерченного пламенем на вершине воскового огарка.

— А… — рыжая вцепилась в локоть слуги. Его рука дрогнула и несколько капель молока пролились на страшенную морду вожака. Нос псины дернулся, огромный язык напоминающий рваную тряпку обмахнул морду до бровей и снова спрятался среди неровного частокола зубов.

— Бенао, организуйте собачкам поздний ужин, — мой голос прозвучал из темноты. Стакан выпал из руки личного слуги моего ненаглядного Иля, но до пола не долетел: тару и содержимое вожак оприходовал в два хрума. — Они только проснулись и слегка голодны, — гончая повернула на голос встопорщенное ухо, мол «слегка голодны» после двухмесячной спячки — это слабо сказано! — Вы же не хотите, чтобы они самостоятельно себя пропитанием обеспечили? Мне не хотелось бы завтра слуг пересчитывать, — старик активно справа-налево и сверху-вниз замотал головой. — О девушке мы сами позаботимся…

— Не надо! — взвизгнула рыжая, отступая обратно, но ее уже поджидал Жнец. Руки-серпы подхватили рыжую под локти.

— Надо, дорогая, надо, — я закончила особо сложную петлю, закусила нитку зубами и помусолила ее. — Мне тебя заказали, — щелкнула зубами, перегрызая шерсть. — Не бойся, подойди ко мне, — отобрала у Маски клубок и с силой вонзила в него первую спицу. — Не обращай внимания на гончих, они тебе ничего не сделают, если ты на них не наступи… Фу! — псина, чей хвост был несправедливо обижен туфельками девушки, отпустила ее лодыжку. — Фу! — пришлось повторить команду, дабы вызволить из пасти собачки пальцы ноги кухарки. — Что же ты, дорогая, не можешь одновременно слушать и другие действия выполнять? Как ты Властелина ублажать собралась? — вторая спица пронзила клубок насквозь.

— К-как обычно… — пролепетала рыжая. — Сперва…

— Тихо-тихо-тихо, обойдемся без подробностей! — я остановила поток откровений. — Милая моя, ты идешь не к конюху, а к самому темному Властелину! Думаешь, он не наелся этого «обычно»? Помнишь ту, которую в лесу нашли? — кухарка кивнула. — Она тоже хотела как обычно, — девушка всхлипнула. — Тш-ш-ш, не плачь, я тебе сейчас всему научу, — щелчком пальцев подозвала к себе Жнеца, порылась в складках его плаща, достала оттуда томик детских сказок Нруа ди Тоннино и вручила рыжей. — Видишь ли, Иллинойс сказки любит, но не читать, а играть в них. Начать стоит с…

Под тихие нравоучения с моей стороны и торопливые кивки с ее, мы добрались до покоев Иллинойса. Ровно минута в минуту. Я схватилась за ручки половинок двери, ободряюще кивнула по моему мнению полностью подготовленной девушке, улыбнулась и рывком распахнула створки. Маска и Жнец подтолкнули под попу кухарку и помогли мне захлопнуть дверь. Демоны синхронно схватились за два засова и толкнули их в петли, запечатывая выход. Я же обещала, что их никто не побеспокоит, а обещание выполнять нужно! Жизненная позиция у меня такая…

Маска притащил три стула, расставил их словно по линеечке в ряд перед входом в покои Властелина и жестом пригласил нас садиться. Себе на колени положил клубок, мне выдал спицы, а Жнецу вручил черный хвостик шарфика. Если вызванных Илем спасателей и мирного населения, наблюдающего за ходом боевых действий между нами, будет немного, то я успею его довязать и утром торжественно затянуть на тощей шейке нежно обожаемого эльфа.

Приглушенный толстыми стенами грохот. Громкий крик. Ближайший отряд стражи прибыл через тридцать секунд с момента начала сказочных приключений. Молодцы, четко в установленные регламентом сроки отреагировали. Я отправила их назад взглядом.

— Ты уверена, что идея напоить девушку вангирийским настоем была правильной? — Маска перекатил из руки в руку клубок. — Он серьезно увеличивает мышечную массу и силу.

— А еще возбудимость повышает, — поддакнула я, довязывая узор из милых всего с ноготь гробиков на шарфике. — У людей такая жажда активных физических нагрузок просыпается… — покачала головой и мечтательно улыбнулась.

Ругательства из-за двери и мольбы о помощи. Отчаянный стук. Стража высунулась из-за угла, увидела нас на прежнем месте и убралась обратно. С другой стороны коридора послышались нарочито громкие шаги. Пятно света выхватило кусок стены, проявило тень на ней. Следом в пределах видимости появился Снэйк. Он на секунду задержался, посмотрел на меня, спицы, демонов, запертую на засовы дверь в покои Властелина, пожелал доброй ночи и удалился, задув свечу. По идее моему помощнику свет не нужен, он прекрасно в темноте ориентируется, однако, из вежливости и воспитания предпочитает не подкрадываться к людям.

— Это была плеть? — Маска привязывал нить закончившегося клубка к другому, новому.

— Или тот удушающий захват, который ты объяснила ей по дороге? — встрял по большей части времени молчаливый Жнец.

— Утюг, — ответила уверенно. — Я же говорила, что Иллинойс предпочитает погорячее. Да и паленым пахнет! — неожиданно чихнула.

Что-то разбилось. Возрастающее любопытство стражи ощущалось на расстоянии так же, как и молчаливое неодобрение ошивающегося неподалеку Снейка. К ним присоединился тяжелый лекарственный дух Лассо и смачный запах алкогольных паров, всю сознательную жизнь сопровождающий Подалевича. Аромат жареной курицы витал в отдалении. Любопытство жестокая и предсказуемая штука. Слуги знают, что за компанию им на орехи достанется, но все равно наперекор доводам разума суют голову в петлю, ибо оттуда первые ряды зрителей их казни лучше видно.

— Когда действие настоя заканчивается? — Жнец обернул вокруг шеи четвёртую петлю шарфа.

— Через раз, два… — борьба в покоях Иля прекратилась, судорожный вздох, всхлип и затяжной выдох вместе с нытьем. — Уже.

Стулья исчезли по щелчку пальцев. Маска подхватил картинку, Жнец размотал шарф и зажал оба конца в левой ладони. Я скромно отошла в сторонку и встала в двух шагах от управляющего, придворного целителя и шеф-повара усиленно делающими вид, будто встретились они здесь случайно и вдруг решили обсудить ожидающийся взлет цен на пшеницу ближе к зиме, приснившийся им в кошмарах. Снэйк просто сидел на подоконнике и любовался видом из окна. Стража из вампиров азартно билась об заклад, ставя собственные золотые клыки на победителя. Демоны дернули засовы в разные стороны.

Первой выбежала испуганная кухарка, прикрывая пышное тело порванным платьем. Она промчалась мимо любопытствующих, даже не заметив их. Мои чуткие уши уловили среди всхлипов и сдавленных проклятий принадлежащее мне имя. Завтра его по всем углам кухни затаскают в суп обмакнут, в муке обваляют и на сковороду с кипятим маслом кинут!

И за что мне все это? Всего лишь за желание помочь трепетно любимому Властелину по его же просьбе. Казалось бы, моей вины вообще нет — от и до исполнила распоряжение, не преступив ни единой буквы клятвы подчинения, но кого в нетерпимости обвинят? Меня, ибо об мою шершавую и толстую шкуру языки чесать удобно, а Властелин у нас нежный добрый и вообще самый-пресамый!

— Кель! На минуточку зайди, — позвал Иллинойс из комнаты. Меня проводили тоскливыми взглядами. Подалевич отсалютовал бутылкой. Снэйк послал тайный знак, означающий готовность помочь по первому зову.

В комнате был кавардак. Перевёрнутая мебель, красное пятно раскочегаренного утюга на прожженном ковре, пятна от фруктов очерчивающие контур тела высокого человека на стене, сломанные раскоряченные ножки кровати в два мужских кулаках толщиной, свешивающаяся с балдахина потрепанная шевелюра Иля и распухшие кончики ушей.

— Это ты ей сказала про то, что уши у эльфов эрогенной зоной являются? А про ролевые игры? — я промолчала. — Мне скакун и наездница понравилось. Только я не планировал, как усталая лошадь, пасть в конце. А еще горничная и хозяин ничего. Она долго одежду погладить пыталась. Прямо на мне. Прямо настоящим горячим утюгом. Кажется даже дотянулась, — Иллинойс потрогал живот. — Меткий стрелок тоже ничего. Раза с десятого она пристрелялась. Про морячку забавно вышло. Морские узлы из веревок не каждый капитан вязать умеет, а она просто лучший специалист в этом деле…

— Помочь? — осведомилась я.

— Завязать?

— Обратную процедуру проделать.

Эльф устало хмыкнул.

— Сам справился. Мир? — сверху свалилась рука.

— Мир, — я приняла предложение и довольно улыбнулась. Общий счет противостояний шестьдесят три пятьдесят девять в пользу Властелина. Одно очко мне удалось отыграть. Жизнь налаживается!

Кель его уделала. Без жалости и сомнений вырвала очко в очередной битве полов в свою пользу. И сделала это в рекордно короткие сроки. Никогда прежде Властелин не ощущал себя вымотанным до предела всего за несколько часов столкновения. Надо отметить, что оружие, выбранное Осантейей для данного поединка, было точным, действенным и полностью соответствовало букве их официальных отношений, что не могло не радовать Императора. Правда радость его была с привкусом горечи — Кель по-прежнему не желала видеть дальше своего носа.

Да, она обиделась на приказ лично проводить к нему любовницу и неприкосновенность их отношений обеспечить, но причин, побудивших Иля отдать такой приказ, не поняла! Если бы были силы, то Иллинойс встал и тряхнул ее как следует, только силы все ушли на выживание. Остатка хватило лишь на то, чтобы сползти с продавленного дикими скачками балдахина и свернуться на сломанной кровати, прикрывшись рваным одеялом.

Иллинойс ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть: ночи текущей осенью на редкость холодными выдались, а камин он разжигать не велел, надеясь на дополнительный обогрев в виде пышного девичьего тела под боком. Теперь вот лежит весь мурашками покрытый от сквозняка и с посиневшими губами, словно труп на леднике Кель. Может его и изобразить утром? Если не симпатию, так хоть совесть в душе Правой Руки получится разбудить? Ага, размечтался! Она же первым делом не к артерии на шее потянется, а к ушам, ибо искренне считает данные органы наилучшим индикатором состояния эльфийского организма!

Иллинойс встал, стуча зубами от холода выбрал из кучи на полу двое теплых штанов, три рубашки, обнаружил аккуратно сложенный на столе шарфик и добавил его к своему ночному гардеробу, в качестве стильного и согревающего начинающее першить горло аксессуара. Нырнул под рваное одеяло, прикрылся простыней и наконец-то заснул с недовольной морщинкой между бровями.

И снилась ему Кель, почему-то в платье (!), с венком из степных цветов на голове (!), вышивающая ему свадебную рубаху (!!!). Эльф тянул тянул к ней руки, но никак не мог дотронуться, поэтому просто сел рядом, любуясь ликом девушки, слушая оглушительный стрекот кузнечиков и вдыхая одуряюще сладкий аромат змеиных колокольчиков, клевера и тысячелистника.

— Иллинойс, — тихий шепот коснулся его уха. — Пора вставать.

Властелин улыбнулся, протянул руку и дотронулся до загорелого во сне лица девушки. Провел большим пальцем по нежной коже под глазом, погладил переносицу и скользящим движением дотронулся до покрытой жесткими щетинками щеки герцогини… Щетинками?!

Иль мгновенно проснулся. Не открывая глаз поджал ноги и резко выбросил их в ту сторону, где по ощущениям располагалось в пространстве тело самовольно проникшего в императорские покои гостя. Удар достиг цели и существо с воплем покинуло негостеприимную кровать эльфа. Осталось довершить начатое! Прыжком Властелин поднялся, вторым достиг распростертой на полу фигуры, провел болевой захват и ногой прижал голову пришельца к полу. Идеально. Кель бы им гордилась.

— Сдаюсь! — прохрипел гость подозрительно знакомым голосом.

Каштановые волосы. Безупречно сидящий удлиненный пиджак. Фамильный перстень со змеей держащей в открытой пасти изумруд…

— Ди Кассино, — констатировал Иллинойс и отпустил руку придворного целителя. — Стучать не учили? — Император кашлянул. Проклятая простуда. Скажете, эльфы не болеют? Угу, живущие в Лесу Вечности — конечно, не болеют. Они снега никогда не видели и вообще считают, что за пределами Леса жизни нет. Совсем.

— Учили. Стучал. Вы не ответили. Я решил разбудить вас согласно инструкциям герцогини де Крейлин, — оборотень массировал поврежденное запястье. На самом деле присутствие духа он сохранял с трудом. Из глубины его до седьмого слоя эпидермиса цивилизованного существа рвался дикий зверь и лишь железная воспитанная Отанасом и закаленная Правой Рукой воля сдерживала превращение.

— Что еще в соответствии с ее инструкциями вы должны сделать? — прошипел эльф. Он был не прав и понимал это, однако заложенный нос, головная боль и затрудненное дыхание крайне раздражали Властелина, превращая его рассудительный ум в скопище раздраженных обвинений. Иль сел на кровать, поджал ноги и недобро уставился на целителя. Тот сейчас был для Императора олицетворением всего мирового зла, и не важно, что эта роль всегда по праву принадлежала Властелинам.

— Напоить вас лекарством, — сдержанно ответил Лассо, проклиная про себя ночную выходку герцогини, ее последствия и обрушившуюся на его безвинную голову злость капризного Иллинойса. В качестве доказательства он извлек лекарство и потряс им перед носом Властелина.

— Почему бутылочки две? — подозрительно осведомился тот. Нахохлившийся и завернутый в пестрое лоскутное одеяло — еще один подарок Кель — он напоминал бойцового петуха на жердочке, которому поручили не владения охранять, а за цыплятами приглядывать.

Ди Кассино опустил глаза, чтобы Иллинойс не разглядел смешинку, прыгающую в глазах оборотня и грозящую таки перескочить на язык, а оттуда вырваться наружу ехидным смешком.

— Одна снимает симптомы, вторая лечит.

— Я выпью только одну! — исключительно из духа противоречия заявил Властелин.

— Предпочитаете сопли или головную боль? — усмехнулся в ответ на заявление Иллинойса Лассо. Будучи мужчиной, оборотень так же терпеть не мог принимать лекарства, но взращенный в нем целитель настаивал на их целесообразности и грозил прописать еще и успокоительное сидящему на кровати ушастому шантажисту.

— Давайте обе, — буркнул эльф, открыл рот и зажмурил глаза.

Его еще и с ложечки поить надо! За неимением оной ди Кассино нацедил настойки в мерные колпачки и опрокинул их в рот Властелина.

— Апчхи! — и все содержимое вернулось к придворному целителю, но не в бутылочки а на лицо, руки и одежду. Иллинойс хихикнул.

Лассо не сдержался.

— Гр-р-р…

— На цепь посажу, — пригрозил Властелин и добавил: — Я случайно, — но прижатые к голове уши и хитрый маниакальный блеск в глазах говорили — он сделал это нарочно и не против повторить.

Не говоря ни слова целитель брякнул на пол возле кровати пузырьки с лекарством, крепко завинтил их и бросил рядом скомканную инструкцию по применению. Он целитель, а не нянька эльфячьему младенцу. У него есть чувство собственного достоинства, а вот платка, чтобы слюни, сопли и лекарство с лица вытереть нет, и живое воображение страшные картины в голове рисует, как мерзкие вирусы и бактерии вгрызаются в шкуру ди Кассино. Надо скорее в купальню, затем хряпнуть чего-нибудь сорокаградусного для профилактики, чтобы не пришлось самому горькие противопростудные настойки три раза в день пить. Только как можно оставить безнаказанной выходку Властелина?

В дверях Лассо обернулся и мстительно заметил:

— У вас на верхней шестерке темное пятнышко. Никак кариес завелся. Выздоровеете, приходите. Лечить будем. Мой ассистент как раз сверлильную машину починил на прошлой неделе, — доброжелательно улыбнулся оборотень и чуть ли не вприпрыжку выбежал в коридор, представляя изворачивающегося перед зеркалом Императора в попытках пересчитать верхние зубы и разглядеть несуществующее пятнышко. Сколько времени пройдет прежде, чем он поймет, что его обдурили? И главное, как глубоко успеет зарыться Лассо…

Плохо на него прошлая ночь повлияла: на шалости, несвойственные взрослым оборотням, отчего-то потянуло, смех из горла рвется и настроение от сделанной пакости хорошее-хорошее.

А Иллинойс тем временем заперся в ванной комнате. Он стоял перед зеркалом с широко открытым ртом, засунув туда маленькое карманное зеркало и злился на придворного целителя, ибо тот не упомянул — слева или справа он заметил пятнышко. Властелина интересовали размеры постигшей его напасти: можно потерпеть или все-таки стоит согласиться на свидание со сверлильной машиной, один вид которой приводит в священный ужас и доводит до позорного для настоящего мужчины полуобморочного состояния.

Ничего не найдя Иллинойс в приступе ярости расколол оба зеркала и решил не выходить из комнаты, пока за ним кто-нибудь не явится. Кто-нибудь являться не спешил. О дурном настроении Императора многих успел предупредить Лассо, остальные бегали загруженные поручениями Кель. Прочим от наличия или отсутствия Властелина было ни жарко, ни холодно. Лишь Бенао продолжал исправно по вечерам приносить стакан молока и полное блюдечко овсяного печенья совсем расклеившемуся Властелину.

Тем временем замок преображался. Углы зарастали крупными лохмами паутины. Мебель покрывалась спешно привносимой из амбаров и конюшен пылью. Дорогие ковры и гобелены украшала пятнами и дырами целая артель старательных слуг. Свежесобранные гипсовые скелеты обвешивали отборной мясной вырезкой и расставляли вместо убранных в кладовые пустых доспехов и скульптур. В картинной галерее предков Иллинойса парадные портреты заменялись устрашающими подделками. На кухне Скуразо освобождал полки под специальный список продуктов. Поварята ловили мышей, чьи грудки и спинки должны были лечь на гостевой стол, а церемониймейстер строчил срочные письма в столицу с просьбой выслать извращенцев, блудниц и прочих действующих лиц пьесы под названием «К нам приехали послы».

К вечеру четверга более-менее оклемавшись от насморка и кашля измученный Властелин выполз сперва из многочисленных одежек, следом из комнаты, предварительно приняв ванну и наведя на помятом императорском лице марафет. Он-то думал его темнейшеству все обрадуются, но первый же мальчишка-слуга, сбивший его с ног, опроверг эти мысли.

— Куда прешь не видишь?! — взвился подросток, наблюдающий за выпрыгивающими из мешка кузнечиками. Не видать ему теперь мороженного, зато на гневное лицо герцогини вдоволь насмотрится, а виноват кто? Олух разряженный, он же… Ой, мама, а мертвец-то живой оказывается!

— Вы совсем за четыре дня охамели?! — Иллинойс смахнул с кончика носа нагловатое насекомое. — Властелина не узнаете?!

— Да… Нет! — мальчишка застыл, мотнул головой и исподлобья взглянул на Императора. — Дык нам сказано было, что вы болеете и тревожить вас не велено, а как вы почти неделю не появлялись, то слушок пошел — померли вы, потому и праздник герцогиня с полюбовничком закатить решили, — не думая доложил слуга последние сплетни.

— Умер?! — возмутился было Иллинойс, но тут до него дошло окончание фразы. — Кто чей любовник? — глаза эльфа чуть не выпрыгнули из орбит.

— Дык Правой Руки вашей, — ой, лишнего сболтнул слуга. Ой и достанется ему теперь. Если неделю сидеть не сможет уже счастье!

— Кто?! Имя, парень, назови мне имя! — эльф сжал кулаки. Он, значит, болеет, страдает невыносимо, а она развлекается демон-знает-с-кем за его спиной! — На плаху… — вслух прошептал Иль. — Четвертовать… — припомнил он череду супружеских измен в жизни прошлых Властелинов и их бесславную кончину. — Заживо похоронить…

— Меня?! — парнишка был готов провалиться сквозь землю.

— Да не тебя! Хотя… — задумался Император. — И тебя… если не назовешь мне имя! — рявкнул мужчина.

— Лассо ди Кассино! — выпалил мальчишка и сжался в комок.

Иллинойс дернул ушами. Поднялся. Стряхнул с бархатного темно-синего пиджака кузнечиков и размашистым шагом двинулся к покоям Кель. Кто-то сегодня очень зол. Кому-то будет сегодня очень плохо.

Надо же, оборотень! Да он ей не пара! Смешно: зверь и охотница на зверей. Это шутка. Точно чья-то злая шутка. Все вокруг, кроме Осантейи знают, что Властелин в нее уши втрескался. Хотя бы слухи до ее светлости могли дойти. Не стала бы она таким образом над ним глумиться. Кто Кассино, а кто он?!

В покоях Правой Руки не оказалось. На кухне его отправили к Снэйку. Помощник Кель отправил его к церемониймейстеру. Тот, запинаясь, отослал Императора к… придворному целителю. Мол, герцогиня с утра себя плохо чувствовала, вот и заглянула к оборотню за вспоможением.

Представив себе, чем именно ди Кассино может ей помочь, Иллинойс бегом бросился в указанном направлении. Выдохнул перед кабинетом целителя, собрал волю в кулак и без стука распахнул дверь. Разум отказал в тот же миг.

Кель, словно девка дворовая, сидела на столе у Лассо. Она. Ему. Улыбалась. Он. Держал. Ее. Ладонь. В своей. И гладил!!!

— Убери руку… — прошептал эльф.

— Которую? — вполне невинно спросил оборотень, словно его не за государственным преступлением застукали.

И тут Иллинойс увидел, что вторая рука целителя лежит на острой коленке Осантейи…

Украдкой оставив на стуле в комнате Властелина шарфик, я выскользнула из комнаты. Прошла пятнадцать метров по коридору и остановилась перед дверью своих покоев. Пальцы обняли ручку, но внезапно накатившая слабость заставила меня опереться на нее, а не открыть. «Никакой жалости к Илю» — так говорил Отанас, заставляя меня до полу смерти изводить эльфеныша на тренировках. «Он обязан быть сильным» — добавлял наш общий воспитатель и хлестал меня кнутом по руке, протянутой упавшему будущему Властелину. Я сумела изжить это качество по отношению к Илю. Почти. Изредка вот так что-то дрожало внутри и всплывал вопрос: а прав ли был Отанас, права ли сейчас я? Но и сегодня он останется без ответа.

Стратегия поведения давно выработана и неоднократно проверена. Она работает, делая его более жестким и бескомпромиссным. Слишком много для темного в Императоре сострадания и желания пойти всем навстречу. Пусть поперек чужих дорог ходить научится!

Я вошла в аскетично обставленный рабочий кабинет. Закрыла дверь и спиной привалилась к ней. Слабость не отпускала. Многовато на себя взвалила, вот и последствия пожаловали в виде физического и морального истощения. Не спорю, процесс мести изрядно повеселил меня и принять капитуляцию Иллинойса было приятно, но после что-то не очень хочется смеяться и трезвонить на каждом углу о победе.

Заставила себя дошаркать до кровати в смежной с кабинетом спальне и раздеться, свалив одежду на полу в кучу. Нырнула под одеяло, следом под подушку, чтобы лучи Сао не так быстро до меня добрались. На колотун в комнате почти не обратила внимание. В зимних походах на снегу с одним одеялом ночевать приходилось.

Тревога мешала заснуть. Что дальше? Опять натянуть на кривое лицо искривленную в другую сторону маску и продолжить общаться с Властелином на короткой ноге или… Да, от жалости я избавилась, а вот с обидой расстаться оказалось невозможно. Не хочу разговаривать с ним. И не буду. Только прикажу за его здоровьем проследить. Он же гордый и уйти из разгромленной спальни в гостевую не догадается!

В восемь утра пожаловал Снэйк с ежедневным докладом и согласованием планов на день. Он застал меня за столом перед чашкой с горячим настоем черноплодной рябины с мятой, ромашкой и подорожником. Рядом лежали пышные булочки, к которым я не успела притронуться.

— Они тебя выдают, — указал помощник на булочки, усаживаясь на диван.

Догадался, зараза, что я с постели соскочила пять минут назад, когда внутренний будильник уже охрип надрываться голосистым соловьем и перешел к гномьим матюгам. На границе спать не было времени, особенно после известия о послах, до их приезда тоже не светит расслабиться и в режим войти. Ничего, вытерплю ради имиджа родной империи.

— Ты пропустил запах пустырника, — Снэйк допустил небольшую ошибку, на что я не преминула указать. Тренировка никогда не помешает, особенно тому, кто должен будет занять мое место в случае… да мало ли что в жизни случается.

— Просто не стал заострять на нем внимание. Если уж ты успокоительным подбадриваешься, то дела совсем плохи, — позволил себе улыбку парень.

— Да уж не хороши…

Я скривилась. Перед Снэйком нет смысла играть — он неблагодарная публика. Во-первых, юноша без роду, племени и не отягощенный родственниками эмпат. Хоть прячься, хоть не прячься, но он все равно будет знать твое состояние лучше тебя. Во-вторых, его преданность Империи и лично мне не вызывает сомнений: парень прошел все проверки и доказал право на лимит доверия.

Я велела переходить к делу. Обо мне — излюбленной теме Снэйка, он можно долго трепаться. Мальчик уверен, что я слегка перерабатываю и пытается всячески меня опекать, потихоньку отбирая все больше обязанностей. А я нехотя отдаю, ибо тяжело мне дается расставание с частью работы. Каждый раз будто кусок от себя отрываю. Боюсь что-либо из своих рук выпустить. А вдруг Снэйк забудет, вдруг не доглядит? Да-да, паранойя у меня на сей счет — я все обо всех и всегда должна знать!

Помощник закончил о скорбном — делах обычных и замолчал, талантливо намекая на наличие вкусного. Нахал, хочет, чтобы его по голове погладили и пирожок выдали. Ладно, прощу. Будет мой первый добрый поступок сегодня. Всего четыре останется совершить согласно предписания последнего целителя душ, который через три беседы со мной спешно покинул Темную Твердыню в неизвестном направлении, одетый только в исподнее.

— Ничего необычного не заметил?

— Начальник охраны со вчерашнего вечера по замку бегает — белок ищет. Клянется, что не пил.

— В карцер он заглянуть не догадался?

— Так он пять лет пустовал, с чего бы ему туда соваться? — показал прекрасную осведомленность о местонахождении Иллинойсовских белок помощник. — Мне его ди Кассино сдать?

— Сама Силио навещу, — а вот и второе доброе дело нарисовалось! Замечательное начало дня и, даст первый темный, ни одна паршивая овца его не испортит.

— Я через час после тебя зайду. На тот случай, если ему помощь потребуется. Или плечо дружеское. Или пара литров обезболивающего… — загнул три пальца Снэйк. На четвертом задумался.

Неплохо-неплохо. Я скрыла улыбку, отпив из чашки настоя. Мальчик шутить со мной пытается — броню побить хочет и внутри у меня поковыряться глубже, чем я его пускаю. Эх, сам вынуждает по носу его щелкнуть. Не больно, но обидно. Забыл, как два месяца назад неделю веником на замковом дворе махал. В этот раз поедет в столицу в гильдии целителей наглядным пособием для студентов подрабатывать. Допустим, в отделение скорой целительской помощи. Там вечно сломанных рук, ног, носов не хватает.

Снэйк побледнел и опустил голову, спрятав за густой синей челкой ярко-желтые с вертикальным зрачком глаза. Я так и не смогла определить, кто и с кем именно из его родственников согрешил, что парень столь выдающейся расцветкой обзавелся, но межрасовое скрещивание у него не только на лицо, а на все тело!

— Еще начальник охраны всем по секрету рассказывает, что Властелина видел в гневе с горящими зеленым глазами… Брешет наверное, — поспешил загладить оплошность помощник.

Та-а-к! А вот это уже заслуживающие пристального внимания новости. Неужто началось? А ведь Отанас обещал отсрочку минимум до пятидесятилетия Иля. Плюс одна проблема к списку текущих с одной ничтожной особенностью — у нее нет решения! Предыдущий Темный Властелин благополучно за Грань отправился, пожелав мне на прощание самостоятельно с ней разобраться. Я же сильная. Он же в меня верил… Как будто этих двух слагаемых достаточно для положительного результата!

— Если еще раз услышишь нечто подобное — бегом ко мне. Если увидишь сам, то возьми в руку что-то тяжелое, незаметно подкрадись к Иллинойсу и со всей дури приложи его по голове.

— Властелина?! — изумился помощник.

— Угу.

— По голове?!!!

— Ага.

— Ты ничего не перепутала? — задал он главный вопрос.

— Я? Нет. И тебе не советую. Если он сознание не потеряет, то его потеряешь уже ты, и, видимо, уже навсегда. Сразу вместе с головой. Осознал? — Снэйк кивнул. — Заруби на носу, — парень стукнул ребром ладони по переносице. — И попроси всех не беспокоить Императора. Ему отдохнуть надо.

Глаза помощника загорелись. Он юноша жадный до тайн. В свободное время в библиотеке копается и периодически что-то ценное находит. Так, например, откопал первый экземпляр свода законов Союза Светлых государств, естественно, написанный темными во главе с третьим Властелином, а народ на другой стороне до сих пор по ним живет, да еще нам ими в нос тыкает. Вот, смотрите, что умные эльфы придумали, выстрадали практически, выдавив из себя прописные истины!

Более того, они на своде законов моду взяли клясться: руку на нее положат и канарейками заливаются — я не я, корова не моя, а остальные уши развесят и верят каждому слову. А как иначе, ведь священная книга не даст соврать! Тьфу, простите мои неведомые папа с мамой, как так жить можно? Другу в глаза врут и все счастливы! Светлые, демоны ими закуси…

Снэйк открыл рот. Я указала ему на дверь, не намереваясь дальше делиться информацией. Много будет знать — быстрее меня состарится. Доела булочки, запила настоем, нацепила ножны с коротким мечом и побежала начальника охраны искать. Найду и обрадую его выговором о несоответствии умственного развития служебному положению. Терпеть не могу идиотов и тех, кто ими притворяется!

Силио Энкорне отметился у Скуразо — кухарки до сих пор обсуждали, что он у них под юбками искал. Мелькнул у Подалевича — ну не из двух же стаканов управляющий в одну глотку с утра белое жуанское заливал. Побывал в подвале — а чьи картинки с полуголыми красотками вместо нот призраки разучивали?! Пошукал во фруктовом саду замка — я три капкана на себя собрала, пока одного мальчишку, собирающего осеннего сорта яблоки, из четвертого освободила! Отметился у церемониймейстера, проливающего горькие слезы по поводу трех пропавших крыс. Кажется, догадываюсь, кого Силио в качестве белок предъявить Иллинойсу собрался…

Энкорне попался мне у алхимиков. Мужчины на пятерых соображали чем им крыс перекрасить и как на их хвостах волосы отрастить. Уже руки к одному из Императорских изобретений протянули. Властелин же у нас не только полтора килограмма ценных мозгов, но и огромная тяга к опасным экспериментам с химическими реактивами. В прошлом году он шампунь от выпадения волос изобрел и всем желающим раздал по флакончику. Проблему решил кардинально: нет волос и выпадать нечему! Зато созданное им через месяц мыло для бритья против роста волос нарасхват шло. После него такая шикарная шевелюра отрастала! Мылом-то они и собирались хвосты крысам обмазать.

— Не помешаю? — я прислонилась к дверному косяку и скрестила на груди руки. — Экспериментируете? — глазки у алхимиков забегали. Силио попытался загородить собой клетку. Все пятеро молчали и пытались придумать достойную моей персоны ложь. Если я им помогу, то запишу на свой счет третье доброе дело, а мне закрыть списочек ой как нужно. Злобствовать без этого не могу. — Назовите мне пять отличительных признаков белок. Каждый по одному, — попросила я.

— Х-хвост… — выдал первое, что пришло на ум алхимик.

— Что хвост? — переспросила я.

— Е-есть…

— Хорошо. Дальше.

— Зу-зубы острые, — сориентировался второй.

— Сколько?

— Д-два…

Остальные добавили к облику белок кисточки на ушах, черные глазки и полоску на спине. Выслушав залетчиков, я щелкнула пальцами, наслала на них проклятие метаморфизма и создала в воздухе зеркало.

— Похоже? — спросила я. Те пялились на отражение, ощупывая жесткие клочки щетины на ушах, вздутие на штанах в области копчика и два оставшихся во рту зуба четыре сантиметра длинной. — У вас сутки, чтобы найти белок, иначе на год такими останетесь, — мужчины, опережая друг дружку, бросились исполнять поручение. Что ж, надеюсь впятером и с дополнительным стимулом они справятся. Иначе в зверинец к гончим пойдут.

Похвалив себя за доброту, я сняла заклятие с трех служанок, сделала им внушение и вызвала Маску. Его отправила с поручением предупредить старост всех деревень о запланированных на сегодня изменениях природы вдоль дороги, по которой проведет делегация из Гвардара. Затем спустилась в свою лабораторию и подготовила ритуал. Перекусила слегка, вздремнула немного и с головой окунулась в магическое действо. Выползла в пять после полудня и то, опираясь на плечо вернувшегося демона. Если без прикрас, то Маска вынес меня из октаграммы на руках и помог погасить мощнейший откат. В таком виде, скрюченную магическим истощением и болью в животе демон меня принес в покои придворного целителя, сгрузил на диван и растворился, посчитав свой долг выполненным.

— Герцогиня? — ди Кассино опустился возле меня на колени, проверил пульс и потрогал лоб. — Что с вами?

— Ничего-о, — простонала. — Просто я женщина…

И почему мой организм вспоминает об этом в самые неподходящие моменты?! Из глаз брызнули слезы. Магии совсем нет. Резерв полностью вычерпан и восстанавливаться едва-едва начал. На обезболивающее заклинание пока не хватит.

— Э-э-э, знаю, но что случилось?

Отанас, прости невинно убиенную душу и проклятый стыд, мешающий на обычные для всех девушек темы с целителем изъясняться. Я вгрызлась зубами в подушку. К Лассо постоянно служанки бегают за лекарством от того самого. Я все стеснялась и магией пользовалась, как сказать — не знаю и самой выкрутиться не получиться. Перетерпела бы, пару раз случалось, но откат точно в уязвимое место ударил и в десятки раз усилил болевые ощущения.

— То! — рявкнула. — Лассо, да свяжите же вы дважды два, наконец! Я женщина, и у меня болит живот!

— Вас отравили?

Я сейчас вместо подушки в его горло вгрызусь!

— Вы моей смерти желаете? — печально поинтересовалась. — У меня случилось то, что каждый месяц происходит со всеми не беременными женщинами, ясно?

— Ааа… Ооо! Точно, вы же женщина!

— И сейчас себя ею как никогда ощущаю! Дайте же мне обезболивающее, изверг!

Через пару секунд он подал мне пузырек и велел выпить его содержимое до дна. Следом протянул смоченный синей жидкостью компресс и пластырь.

— Это на живот, — краснея пояснил Лассо. — Быстрее пройдет.

— Лепите, — я повернулась. Сама не возьмусь — руки дрожат.

Оборотень покраснел еще больше, переступил с ноги на ногу, взял со стола ножницы, оттянул ткань платья на животе и прицелился.

— Стоять! Не смей резать, — одежду он мне портить собрался! — Подол подними, — проворчала я.

Лицо ди Кассино стало похожим на панцирь вареного рака. Он сглотнул, потянулся к краю платья, взял его двумя пальцами, пробормотал короткую молитву себе под нос, зажмурился и задрал его до груди. Приоткрыв один глаз, шлепнул над лосинами компресс и крест-накрест криво прикрепил двумя полосками пластыря. Вернул на место подол, расправил складки и вытянулся по струнке перед диваном.