Подчиняя вселенные

Глава 1

— Я хочу умереть, — сказала Мишель.

— Не надо! — его отчаянный крик разорвал легкие и устремился в высь. Розовые тучки вспорхнули в пронзительно синее небо и постарались упасть вниз, туда, где многоцветная радуга теряла последние остатки разума. Сиреневый закат поднялся над горизонтом, окрашивая пылающее пространство в кровавые цвета.

Мишель никогда не останется со мной, невесело подумал майор, отправляя последнюю торпеду в направлении ее республиканских обидчиков. Но боеголовка не нашла своей цели, уходя вниз — тепловой удар отражателей врага сбил ее с курса. Ему до щемящей боли хотелось сделать залп по кораблю своего союзника, но чувство долга влекло снаряды в сторону нападающих.

Несколько залпов из орудий противника-радхи положили конец существованию истребителя Хотовского. Корабль поручика исчез, разлетевшись на осколки, воздух звенел, потревоженный осколками фюзеляжа, никто не приходит из Бездны, собравшись обратно из мелких частиц. Никто не просит воспеть ему хвалебную песнь. Солдат умер. И вместе с ним умерла частичка его любви, и желания майора. Да здравствует Империя!

На Новой Австралии-6 вот уже несколько лет шла война, впрочем, как и на большинстве планет, принадлежащей медленно отступающей Республике. Бои почти окончились, перенесены в открытый космос, и большинство солдат сейчас мирно отдыхают, смывая пот и кровь на усталых телах в тропиках на поверхности планеты.

А она была там. В тесной клетушке маленькой каюты атомного истребителя. С ним, его ненавистным врагом и сослуживцем! Огромная стальная груда, разваливающаяся на пылающие кварки. Даже сквозь броню звездолета Антон вдыхал горькую иллюзию испепеленной плоти и оплавленного металла.

Мишель выбрала свою судьбу. Когда он приоткрыл люк своего космолета и призывно, со смертельной тоской посмотрел в ее глаза… На этот раз она не улыбнулась. Лишь послала в ответ на влюбленный взгляд воздушный поцелуй и лихо запрыгнула в кабину чужого истребителя.

Утром он знал уже — она, Мишель не с ним. Он помнил ту мечтательную пелену на ее голубых глазах, едва мимо проходил поручик Хотовский. И в ту ночь, когда они были наедине, в ее стонах и вздохах угадывалась какая-то предрешенная сухость. Антон с щемящей грустью вдруг понял — любовь ушла. Также внезапно, как на поле смертельного боя они бросились в объятья друг друга, сгорая от нечеловеческой страсти, и нежный шепот «любимый…». И в ответ очень тихо, но так приятно в ответ «любимая…».

Такое бывает, едва счастливые люди теряют, вдруг, все на свете. Когда ненависть и жажда крови забирает все людское. Когда чувство нещадной боли и беспросветной мести заливает потемневшие глаза бесконечной мукой. И близких нет — они погибли в атомных взрывах кипящей плазмы. Друзья умирали под частыми, словно бросают крупу, ковровыми бомбардировками кислотных республиканских супербомберов. Империя несла свое дышащее жизнью пушечное мясо далеко, захлестывая целые созвездия. Но некоторые гордые системы не желали мириться. И умирали создания Божие. Все равны под луной, будь ты блистательный император на высоком троне, либо последний грязный нищий, живущий в темных подвалах космопорта. И каждый покинет этот исполненный ненавистью мир. И присоединится к своему богу, или богам. Или к дьяволу.

Он не забудет те прекрасные месяцы, в то время они, разгоряченные огненной схваткой в воздухе, летели в постель. Прямо из нутра измученного истребителя. Как изгибалось ее изумительное тело, стонали напряженные мышцы, блестела от пота шелковая кожа и глубина глаз забирала в нежный плен его черствую душу. Еле слышный шепот «любимый». И радостный, бесконечный в своей мелодичности, стон так желанного оргазма. Он не летел на своем космолете, он витал на ней, любимой девушке, сливаясь крепким мужским естеством с гибким женским началом, уходя все глубже в ее лоно, захлебываясь от довольного крика.

И тогда она сказала ему. За миг до смерти. Бросила в их личный коммуникатор, который так и не успела отдать перед последним взлетом.

— Я хочу умереть! — и в этих словах сквозило сожаление по прошедшей любви. Желание забыть проклятую измену. Она всей своей белоснежной душой говорила «прости». А он не смог! И он рванулся за ней из последних сил. Остановить! Спасти! Но не простить!

Не долетел до цели, истощенные баки тащили вниз своей тяжелой пустотой подальше от взорвавшегося истребителя, где превратилось в прах желанное и такое чужое тело. И он рухнул, просто отключив балансировочные вспомогательные двигатели. Желание пойти за ней, лишь только бы в том мире они вновь встретили друг друга. И любовь бы вернулась. Но не простить!

Он рухнул на острые пики скал. Космолет, не заправленный перед взлетом — ведь он спешил, хотел догнать, стремился к смерти. Кувыркаясь и теряя горизонтальные псевдокрылья, развернулся вокруг своей оси и ушел под воду холодного озерца. Ломающийся лед, скрежет брони и рев кипящей после соединения с горячим титаном воды.

Только на экране последняя вспышка и унылый дымок — все, что осталось после нее. И на крайнем тактическом мониторе зеленый боевой корабль с фиолетовыми жабами на носовом отсеке.

Ненавистный радхи, вечная угроза галактики. Небольшое судно, боезапасом могущее посоревноваться с имперским линкором, ощетиненное сотнями орудий. Десяток защитных блок-экранов. «Носитель смерти», так называли его друзья и враги, один из самых быстрых истребителей в мире. Созданное биологической инженерией оборудование, идеальный псевдоинтеллект, несколько сотен тонн собственного веса, почти половина из которых — боекомплект. И всего пять обученных человек экипажа. Он найдет их. Всех до единого, вместе, либо по одному. Или не жить! Теперь только месть суть его жизни. А затем он умрет и придет вслед за нею. Но месть его останется на этой бренной пустоши, и будет жить вопреки всему. Только месть и будущее…

— Желаете еще? — услужливый электронный голос робобармена вырвал его из небытия. Ее глаза…

— Чт… — опомнился капитан, поднимая голову над запятнанным столом и хватаясь за игломет.

— Простите, сэр, или прелестная мадам, один хороший человек предлагает вам выпить. Как ветеранам вторых имперских войн! — Бармен приблизился к человеку, разгоняя вонючий сигаретный туман и доставляя поближе к столику небольшой поднос, искрящийся белоснежными запотелыми этикетками на прозрачных бутылках.

Немного успокоенный Клипард забросил оружие обратно в кобуру, окидывая взглядом офицерский ресторан. Скорее для себя, чем нечаянно, упершись мутными глазами в зеркало, он оглядел свой нетрезвый вид.

На него уставился парень, не дотянувший еще до тридцатки, но начинающий стареть. Черноволосый, с редкой проседью на висках. Подтянутый, но немного склонный к полноте, с широким обхватом в плечах, затянутых серой цивильной формой звездного капитана. Его достаточно мозолистые руки со вздувшимися от выпитого венами судорожно сжимали фуражку, намертво припечатывая ее к пластиковому покрытию столешницы. Пояс с оружием и компьютерами покоился под столом, расстегнутый наполовину и неудобно цепляющийся за носок давно не чищенного армейского сапога со стертым антипыльным покрытием.

С некоторым довольством Клипард почесал недельной несвежести бородку и, пьяно покачивая головой, осмотрелся в почти пустом зале. Возле дверей привычно сидели двое лейтенантов. Эти старожилы торчали тут постоянно, кажется, не отвлекаясь даже на такую малость, чтобы отойти в уборную. Они, почти приросши к металлическим стульям, сосали заспиртованные кальяны и не обращали ни на кого внимания. Далее, чуть ближе до немытого окна на столике лежало чье-то тело, погонами напоминающее майора. И уже напротив самой стойки, межу двумя младшими офицерами сидел опрятный невысокий человек в коричневом плаще без опознавательных знаков. За его спиной угадывалась не то кобура, не то ножны какого-то экзотического оружия.

— Секретник, — с сожалением вполголоса отметил капитан. — Когда пришел? — поинтересовался он у робота.

— Этот чудесный человек, представившийся капитаном дальнего разведывательного батальона, — отозвался бармен, — пришел сюда не более как четырнадцать, — в его голове что-то щелкнуло, — простите! Уже пятнадцать минут назад. Заказал портвейн из Западного Крыла, выпил четыре глотка, и все время смотрел на вас, каптайн.

Клипард неслышно выругался, не обращая внимания на республиканское коверканье его цивильного звания. Не хватало еще, чтобы его облучали Считником памяти. Сколько гадости проклятый секретник мог высмотреть в голове выпившего капитана, одному Всевышнему известно. Надо будет его убить по пути на взлетное поле космодрома! Незачем службистам чужие секреты.

— Хотите выпить, сэр? — спросил бармен, подсовывая поднос поближе.

Клипард скривился, с сожалением пощелкивая по своей всегалактической финансовой чип-карте.

— Денег нету! — эти слова, казалось, причиняют ему немыслимую боль.

— Не извольте беспокоиться, — прервал его муки услужливый робот, выкладывая позванивающее содержимое на стол. — Господин из разведки изволил рассчитаться за эти бутылки. Судя по его, несомненно, подлинной карточке, этот человек принадлежит к очень секретной службе.

— С особистами не пью! — рыкнул капитан, жестом отзывая робота прочь.

— Не особист я, — тихо проговорил разведчик, шелестя полами своего широкого плаща, перехватывая у бармена поднос и водружая его обратно на стол.

Капитан обижено отвернулся, но взял предложенный стакан с драгоценным портвейном из далекой враждебной галактики.

— Говорят, — сказал он, разглядывая молочно-белую жидкость за стеклом, — что существа из Западного Крыла добавляют сюда неизвестный науке загадочный наркотик и управляют человеческой расой.

Офицер дальнего разведывательного батальона философски пожал закутанными в коричневое плечами и пригубил слащавый напиток.

— В этой жизни всеми что-то управляет. Любовь, жажда к приключениям, месть и так далее. Почему бы неким неглупым созданиям из неблизких систем не управлять сборищем авантюристов, падких на алкоголь?

Клипард неуверенно покосился на улыбающегося разведчика, осушая свой стакан.

— Ничего не имею против управления людьми. Лишь бы никто в мою жизнь не совался! — Он злобно засопел и потянулся за бутылкой.

— Не сомневаюсь, — как-то недоверчиво протянул «особист», разглядывая капитана, — что ваша жизнь полна приключений и опасности.

Клипард булькнул что-то невразумительное из своего сосуда, пожимая плечами.

— О, не беспокойтесь, — фальшиво засуетился разведчик. — Я не посягал на ваши воспоминания никакими Считниками!

— Угу, — усмехнулся капитан, раздумывая, как расстреляет нового знакомого в спину сразу же перед выходом из ресторана. — Не уж-то службисты придумали какую-нибудь новую гадость? Например, машинку для массового гипноза в пачке сигарет. Или в крышке от унитаза. Нет?

— Смею заверить вас, дорогой каптайн, что не принадлежу ни к какой из известных вам секретных служб, — развел широкими ладонями разведчик. — А портативного гипнотрона мне даже в руках держать не приходилось! И, кстати, вам же не хуже моего известно, что такое сложное оборудование должно подключаться к чудному атомному аккумулятору, не меньше рюкзака. Вы видите у меня суму?

Клипард скривился, словно объелся белены.

— А может вы его за стойкой спрятали? — он посмотрел на далекую выставку всевозможных сосудов со спиртным содержимым.

— Тогда, куда же подевались провода? — радушно поинтересовался «особист», прослеживая направление взгляда капитана.

Летчик озадаченно промолчал. Проводов не было действительно.

— Не будем вдаваться в лирику, — довольно заявил разведчик. — Мне нужна хорошо оплачиваемая помощь в виде неплохого межзвездного корабля!

Действительно не службист, подумал Клипард, такие парочку часов трепались бы со мной о войнах. А этот реально хочет полетать!

Шансы умереть у разведчика серьезно уменьшились, но еще остались. Да не малые!

— Я слушаю, — с сожалением протянул капитан, разглядывая пустой цилиндр стекла. — Вы начинаете мне нравиться, черт возьми.

Его настроение стремительно поднималось, равно с тем, как потенциальный заказчик наполнял его стакан искрящейся белизной.

— Слыхал ли мой дорогой друг о мире Кристалла? — поинтересовался его собеседник, не сводя испытующего взгляда с глаз Клипарда.

Расширившиеся зрачки выдали каптайна с головой.

— Не только слыхал, — выдохнул тот, поняв, что раскрыт. — Я даже тот человек, который пролетел немного дальше Смертельного Кольца.

— Я знаю, — просто констатировал факт разведчик. — Мне надо в этот мир!

— Зачем? — едва не поперхнулся выпивкой летчик. — Вы же пойдете на верную смерть! Внутрь Воронки не попасть, только сверхмалым кораблем, или же с уже проходившим этот путь человеком!

— Но вы же добрались дальше, чем за середину Кольца! — хмыкнул незнакомец. — Неужели там видели смерть?

— Нет, — покачал головой Клипард. — Я видел там розовую планету.

— Это не планета, — возразил разведчик. — Это портал в другой, очень маленький прекрасный мир. И всего в бесконечной вселенной таких порталов три. Один из них — возле столицы Республики, словом, пробраться туда более чем сложнее, чем за Кольцо.

Капитан согласно подтвердил, кивнув головой.

— Второй, — продолжил собеседник, — выше упоминаемая розовая планета, зовущаяся Кристаллом. Третий, — он повысил голос, видя, что заинтересовал летчика, — на планете мифического Ордена.

— Мил человек, — ехидно усмехнулся капитан. — Откуда это вам известно? Начитались старых имперских сказок о мире бога? Или сами придумали?

— Я прибыл сюда из Ордена, — сухо бросил разведчик, отодвигаясь от собеседника. — А зовут меня, дорогой Антон Клипард, Стигнеем Коричневым Затворником. — Он протянул Клипарду руку.

«Дорогой Антон» едва смог захлопнуть отвисшую челюсть.

— Матерью покойной клянусь! — рыкнул он, опрокидывая в глотку остатки портвейна. — Если ты скажешь, что за спиной у тебя в ножнах настоящий кислотник, можешь меня им зарубить!

— Вообще-то убийство сегодня не входило в мои планы, — по-звериному улыбнулся Стигней, отточенным движением отправляя руку за спину.

В помещении ахнули все, включая двух приросших к сидениям алкоголиков, едва в воздухе зашипел, искрясь кислотными каплями длинный, в две руки, зеленый кислотный меч. Это оружие воспевали в легендах, о нем снимали голофильмы, люди на побежденных планетах молились на него. Именно обладатели таких мечей когда-то на корню, до последнего подонка, сравняли с пустотой целую звездную систему кикантов — не знающих никакого страха людоедов. Не могущих чувствовать первобытный ужас, пока не появились Паладины. Символ свободы, равенства и вездесущей кровной мести освещал сейчас полутемное помещение ресторанчика.

— Мать, — просипел капитан, изо всех сил стараясь не сползти на пол. — Что за денек сегодня!

— День хороший, — отметил монах из мифического Ордена, водружая меч обратно в ножны. — Скоро будет солнышко. — Он посмотрел сквозь грязное окно на улицу. И как бы невзначай провел рукой вокруг себя.

Все присутствующие дружно уткнулись в свои столики, над грязной от пепла и жирных пятен мебелью в заведении зарокотал мощный молодецкий храп. Робот слепо уткнулся в стену и замер. Капитан с удивлением отметил, что у бармена сели рассчитанные на год атомные батареи.

— Согласен ли ты, дорогой Антон, сопровождать меня в далеком опасном странствии? — торжественно спросил Стигней, поднимаясь из-за стола.

— Сколько, — невнятно сглотнул Клипард, никогда не доверявший никому, даже сказочным монахам.

Затворник как-то разочарованно вздохнул, разглядывая капитана.

— Миллион галаксиев авансом перед отбытием. И, — он испытующе глянул на собеседника, — два миллиона по завершению полета!

— С учетом налогов, — протянул Антон, явно ошарашенный суммой, которую он не смел заработать и за десять лет.

— Ни один из финансовых траншей Ордена, — отозвался богатый Стигней, — налогами не облагается! Клянешься ли ты, верный защитник Отечества, сопровождать меня в пути?

— Клянусь! — ответил капитан, вставая со своего стула и неуверенно покачиваясь на ногах. Ему мучительно хотелось улечься в кровать и отоспаться.

— Так не пойдет! — почти выкрикнул Затворник, щелкая пальцами по лбу Антона.

— Гы, — выдавил Клипард, стремительно трезвея. Над его головой поднялся легкий пар от выходившего изо всех пор пота — в помещении было довольно прохладно. — Клянусь, конечно!

В его мозгу сразу же активировался специальный чип официальных завещаний. В столице империи появилась еще одна метка в Карательном компьютере — «капитан Клипард пообещал довезти пассажира в целости и сохранности в неизвестное место, случись что-нибудь с нанимателем, принять меры на уничтожение мозговой деятельности провинившегося». В империи строго судили за нарушение любого, самого мелкого обещания, которое относилось к деньгам. Любой гражданин в возрасте от пятнадцати лет мог внезапно умереть от неизбежного перегрева мозга из-за нарушенного слова. Чем активно пользовались многочисленные наемные убийцы.

— То-то же! — картинно провозгласил монах, направляясь к выходу. — А я в свою очередь, клянусь, что при соблюдении своей клятвы, ни ты, ни кто-либо из твоего экипажа не примет смерть из моих рук, или оружия моих друзей! И гарантирую полную выплату, с учетом возмещения любых убытков, причиненных кораблю, или его пилотам.

Этот день — самый счастливый в моей жизни! Так думал идущий в неизвестность, к смерти, или славе, капитан.

— Позволь поинтересоваться, — спросил он, — целью нашего путешествия.

Стигней хмыкнул.

— Этот заслуживающий на погибель мир скоро будет уничтожен!

Клипард вытаращил глаза в спину Затворнику.

— И мы, без сомнений, — едва слышно прошептал монах, — поможем ему в этом.

— Елы-палы, — непонятно кому сообщил капитан, пряча за форменный ворот две бутылки портвейна из Западного Крыла.

Стоило им только выйти из ресторанчика, как утренний смог сразу же начал разъедать их незащищенные глаза, Стигней похлопал капитана по плечу, указывая направление.

— Можешь неспешно двигаться к кораблю, — он развернулся в сторону питейного заведения. — А мне надо завершить здесь еще несколько дел.

— А, — дернулся, было задать вопрос Антон, но в ответ ему последовал еще один направляющий жест, а монах скрылся за облезлой металлической дверью.

Клипард пожал плечами, направляя трезвые ступни к неблизкому стартовому полю и натянув на голову потрепанную фуражку. Та сразу услужливо материализовала защитные очки и респиратор. Он даже не догадывался, что сейчас в почти родном ему ресторане разыгрываются самые, что ни на есть трагические сцены.

Нетрезвые люди беззвучно гибли под наброшенным на помещение пологом немоты. Развороченные до позвоночника груди и липкая кровь на полу. Затворнику хватило ровно семи секунд, пара-другая ударов мечом, плавные движения руками, круговые жесты кистями, когда кто-то просыпался и нуждался в немедленном обмороке. Последним упал робот, из головы которого голыми руками был вырван запоминающий модуль. Отбросив ногой чью-то отрубленную голень, монах вытер окровавленные руки о специальное ритуальное полотенце. В прошлом белое, а сейчас насыщенно пурпурное, оно бережно сложилось в мягких ладонях. Затем его нежно упаковали и спрятали в маленькую поясную суму.

— Дело завершено, — доложил Стигней в небольшой суб-коммуникатор. — Сделано!

— Объект догадывается об истинной цели его предназначения? — пропищал явно нечеловеческим голосом динамик.

— Нет, конечно, — ответил монах. — Но, думаю, скоро ему будут сниться божественные сны. Он почти уже полностью погряз в воспоминаниях, а прошлая жизнь по-прежнему скрыта от него под занавесью непроницаемой боли по утраченным чувствам.

— Ты всех убил? — спросил его невидимый собеседник.

— Да, — отрапортовал Затворник. — До связи! И да погибнет грешное человечество!

— Во истину погибнет! — коммуникатор отключился.

Переступая через немногочисленные окровавленные трупы, убийца скрылся за дверью, намертво заварив ее раскаленным добела железом и кислотными брызгами. Это было одной из наименьших возможностей легендарного меча. Металл оплавился, охлаждаясь и крепко соединяя створку с косяком. Невольные посетители, или же служители закона теперь не могли быстро добраться внутрь — это давали монаху шанс в полчаса, чтобы добраться до корабля Клипарда и без лишних проблем покинуть планету.

Добро иногда вынуждено убивать. Во имя себя самого. И да погибнет человечество!