Повелительница леса

Глава 1

Я остановилась, чтобы перевести дыхание. Сердце билось неровно и часто и мне казалось, что оно лишь чудом еще держится в груди. Лай собак раздавался где-то за плечом. Я понимала, что меня спасет только одно: я должна добраться до ручья и пересечь его, тогда собаки собьются со следа.

Вот только трудность заключалась в том, что ночью все деревья в лесу были похожи, и я не могла отыскать дуб, раздвоенный ствол которого напоминал большую рогатку. Именно он указывал направление к ручью. Да еще этот ливень! Я уже несколько раз упала, поскользнувшись на мокрой траве, и выпачкалась в грязи, в которую превратилась земля.

Выскочив из дома без обуви и в тонком льняном платье, я совершила глупость. Хотя никто ведь не мог предугадать, что негодяй Маркус, мой сводный брат, кинется ко мне со своими гнусными предложениями, едва осядет земля на могиле нашего отца. Я закусила губу, стараясь не разрыдаться. Нет, для слез будет время позже, а сейчас я должна скрыться от Маркуса, этого исчадия истинной тьмы.

Вздохнув поглубже, я снова бросилась сквозь темные силуэты деревьев, напоминающие картонные декорации. Точно такие я видела однажды в передвижном театре на ярмарке в соседнем городе. Вот только ветви тех деревьев не хлестали меня по лицу и не пытались выколоть глаза. Однако я почти не замечала боли, продолжая продвигаться вперед.

— Ками, Рата, Хелла! Ищите ее, ищите! — полный ненависти и злобы голос вспорол ночной лес. — Вивиан, глупышка, вернись! Тебе все равно некуда бежать!

Из моего горла вырвалось рыдание. Я знала, что любимцы Маркуса, три огромных волкодава, черные, как душа их хозяина, и безропотно выполняющие любые его приказы, найдут меня.

— Мама, пожалуйста, помоги мне, — шептала я, продираясь через заросли колючего кустарника. Волосы, заплетенные в косу, давно растрепались, и выбившиеся пряди цеплялись за шипастые ветви. И хотя я опасалась лишиться своих густых локонов, даже это не могло меня остановить.

Словно в ответ на мои мольбы, кусты остались позади, и я оказалась перед знакомым раздвоенным дубом. Я подавила желание упасть на колени и вознести небесам благодарственную молитву. Когда тебя преследует злобный брат и три его кровожадные собаки, жаль тратить ценное время.

Я съехала по жидкой грязи к ручью и ступила в ледяную воду. Приподняв и так мокрое насквозь платье, двинулась к другому берегу. Ручей был метров семь в ширину и, хвала всем богам, неглубоким: вода доходила мне до талии.

Наступив на что-то подозрительно мягкое и скользкое, я крепко сжала губы, стараясь не завопить от ужаса. Наконец ноги ощутили относительно твердую почву, и я, тяжело дыша, вышла на берег.

Чтобы сбить ищеек со следа, еще немного прошла вдоль ручья. Хорошо, половина дела сделана. Теперь осталось лишь уйти подальше и спрятаться в какой-нибудь расщелине дерева, где я смогла бы пересидеть до рассвета.

И снова безумной каруселью закрутились перед глазами бесконечные деревья и кусты, неразличимые в мокрой ночной тьме. Я рыскала, как обезумевшая волчица, но не могла найти ничего, похожего на укрытие. Отчаявшись, готова была даже залезть на дерево, чтобы отсидеться наверху — уж там-то собакам точно до меня не добраться! — но деревья попадались сплошь старые и высокие, а я так устала, что подпрыгнуть и подтянуться просто не смогла бы.

Остановившись, я вдруг поняла, что уже какое-то время не слышу голоса Маркуса и сдавленного лая его псов. Немного приободрившись, я позволила себе прислониться к ближайшему дереву и отдышаться. Интересно, псы Маркуса потеряли след, или он затаился? Ведь я ушла не так уж далеко…

Непонятное щекотание заставило меня опустить взгляд под ноги и приподнять мокрое платье. Я увидела, что стою на муравейнике, чем очень раздражаю его обитателей. Толпы маленьких шустрых созданий уже ползли по моим ногам, забираясь под платье.

Заскулив и запрыгав около дерева, которое, как оказалось, росло над глубоким оврагом, я запнулась о корень и, нелепо взмахнув руками, покатилась вниз. Путешествие закончилось, когда моя голова повстречалась с большим камнем, что уютно улегся на дне оврага.

***

Куда я еду? Ерунда… Я ведь бежала по лесу, значит, не могу никуда ехать. А зачем я бежала? И куда? Нет, я определенно двигаюсь…

Я медленно открыла глаза и поняла, что действительно лежу в едущей повозке. Перед глазами мелькали смазанные верхушки деревьев, а солнце, просачиваясь сквозь ветви, слепило глаза. Значит, дождь уже закончился. И кошмарная ночь тоже.

Но что все-таки происходит? Маркус нашел и избил меня?

Я поморгала, надеясь, что противный туман перед глазами рассеется, но чуда не произошло — лишь в голове вспыхнула сильнейшая боль. Я застонала.

— Потерпи, дитя, скоро мы будем на месте. Потерпи.

Перед тем как отправиться в небытие, я увидела, как надо мной склонился кто-то высокий и изящный, выделывающий руками непонятные пассы. Я подумала о странных личностях, что разгуливают по лесам, и снова провалилась во тьму.  

Когда я пришла в себя в следующий раз, мой взгляд уперся в серебристый, словно вытканный паутиной свод. Я опустила глаза ниже и поняла, что лежу на кровати в большой, наполненной солнечным светом комнате.

Облизав пересохшие губы, попыталась сесть, однако внезапное головокружение и сильная боль в голове заставили меня со стоном снова опуститься на подушки. Я притронулась к голове и лицу. Пальцы ощутили шершавые полоски ткани, которыми я была обмотана по самую шею. Свободными остались лишь глаза, нос и губы. И как это понимать? Неужели меня подготовили для погребального обряда?

Глава 2

Как только лекарь скрылся за дверью, я села и дрожащими руками принялась разматывать полоски ткани. Да я не поверила ни единому слову из того, что он сказал! Эльфы? Ну, конечно! А я тогда лесная нимфа!

Если говорить откровенно, я слышала об эльфах раньше. Истории об этих чудесных созданиях рассказывали своим детишкам на ночь родители. В сказках эльфов селили, как правило, не в ближайшем лесу, а где-то в далекой волшебной стране. Кому же захочется думать, что под боком обитают какие-то эльфы? Вот сказочный мир — это в самый раз.

Иногда какой-нибудь заблудившийся в лесу бедняга рассказывал, как ему помогли найти дорогу обратно несравненной красоты мужчина или девушка. Как правило, рассказчик бывал не особо трезв, поэтому ему советовали проспаться и искать эльфов поутру, на свежую голову. Поэтому поверить в то, что именно мне удалось попасть в мир прекрасных сказочных созданий, получалось с трудом.

Я ощупала свое лицо. Глаза, нос, губы, — вроде бы все на месте, а лицо, как и сказал Алистер, намазано мазью с травяным запахом.

Где здесь зеркало? Я должна увидеть, насколько все плохо.

Большое зеркало в серебряной раме отыскалось в противоположном углу комнаты, рядом со старинным шкафом. Попытавшись встать, я испытала такой приступ головокружения, словно меня раскрутили в обе стороны по меньшей мере раз пятьсот. Комната в диком танце заплясала перед глазами.

— Святые маргаритки! — выпалила я любимую присказку своей мамы. — За что мне это? А Маркус, наверное, спокойно попивает дома чай, хотя уж кому и полагается хороший удар по голове, так это ему!

Через какое-то время все предметы в комнате заняли свое место, и я, сглотнув, предприняла еще одну попытку. Держась за стены, на трясущихся ногах я дошла до зеркала и громко выдохнула. Под глазами обнаружились огромные синяки, словно кто-то приложил к моим щекам лепестки василька, все лицо покрыто мелкими порезами и ссадинами, губы потрескались, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. Только через несколько мгновений я поняла, что это из-за лечебной мази Алистера. Несколько глубоких порезов разной длины вились по шее, спускаясь под ворот сорочки.

— За это «украшение» я однажды поблагодарю тебя, Маркус! — мстительно прошептала я.

Мои рыжие волосы кто-то заботливо расчесал и заплел в косу. Я приподняла сорочку, в которую меня переодели, и обнаружила, что тело выглядит немногим лучше лица. Ноги в красных муравьиных укусах, а ступни выглядят так, словно меня долго били по ним хорошо наточенным ножом.

От души пожалев себя, я собиралась заглянуть в шкаф, чтобы поискать свою одежду, но еще один приступ головокружения заставил меня опуститься на пол. Такой меня и нашел вернувшийся Алистер. В руках он держал прозрачную бутыль, в которой плескался темно-коричневый напиток, и высокий кубок. Алистер поставил принесенное на столик у кровати, а затем легко подхватил меня на руки, словно я весила не больше кофейного зерна, и отнес в постель. От лекаря приятно пахло свежими яблоками.

— Вивиан, я понимаю, что женское тщеславие превыше благоразумия, но я должен вылечить тебя за неделю. Если не будешь усложнять мне жизнь, буду очень тебе благодарен, — твердо сказал он.

— Простите, — прошептала я, помня, что с безумцами лучше соглашаться. — Я должна была убедиться.

— Выпей этот отвар, сразу почувствуешь себя лучше.

Алистер наполнил кубок и протянул мне. Я, помня сказанное королем, приняла его с опаской, предварительно понюхав.

— Мелисса, смородина, лаванда и… — Я нахмурилась, не в силах разгадать еще одну траву.

— Арника, — продолжил удивленный Алистер. — Ты разбираешься в травах?

— Моя мама была известной травницей в нашем городке. К ней часто приходили за снадобьями те, кому не мог помочь аптекарь, — ответила я.

Это была правда. До самой своей смерти мама брала меня в лес, когда ей нужно было пополнить запасы трав и кореньев. Попутно она объясняла мне, как называется то или иное растение, и для чего оно нужно. При этом я все равно знала лишь малую часть того, что было известно маме.

— Значит, и ты владеешь искусством целительства? — с интересом спросил Алистер.

— Немного, — скромно ответила я. — До настоящего мастера мне далеко.

— У нас еще будет время поговорить об этом. Пей же, — поторопил меня лекарь.

— М-м-м, очень вкусно, — преувеличенно бодро похвалила я, чуть смочив губы. — Пожалуй, растяну удовольствие.

— Когда выпьешь, просто закрой глаза и расслабься, напиток начнет действовать спустя четверть часа.

— Хорошо, я поняла.

Алистер снова ушел, а я выплеснула содержимое кубка за кровать. Что же мне делать? Как выбраться отсюда? Я так слаба, что руку могу с трудом поднять, не говоря уж о том, чтобы куда-то идти. И самое главное — куда мне бежать? Ответов не было. Мой взгляд упал на бутыль с отваром.

— Была не была! Может, если я лишусь памяти, буду по-настоящему счастлива.

Я решительно взяла бутыль и опустошила ее почти наполовину прямо из горлышка. По телу разлилось приятное тепло и я, улыбаясь, погрузилась в крепкий сон.

Проснулась я от щекотки. Открыв глаза, увидела огромного пепельного кота, который, усевшись на моей груди, нюхал лицо.

Глава 3

Я обернулась и увидела двух хрупких эльфиек, что с примесью ужаса на точеных лицах следили за моими действиями.

— Но ведь там кот… Сильмур…

— Он вечно куда-то убегает, он же кот, — пожала плечами темноволосая эльфийка в лиловом платье, — а вот тебе, да и всем нам лучше держаться подальше от этого места.

— Мне незнакомо твое лицо. Ты из Лунной Лощины? Приехала к кому-то в гости? — спросила вторая, светловолосая в розовом.

— Я… как бы это сказать… гостья Алистера, — произнесла я, польщенная, что эти красавицы приняли меня за одну из своих.

Обе эльфийки устремили на меня взоры огромных глаз.

— По лесу ходят слухи, но теперь я вижу, что Алистер и вправду сошел с ума! — воскликнула блондинка, а я подумала: «Ага! Значит, лекарь действительно не в себе!», но девушка тут же продолжила: — Он на самом деле привел к нам смертную!

— Он всего лишь помог мне, без его помощи я бы умерла, — решила я вступиться за Алистера.

— В этом весь Алистер: будет спасать дохлую муху, если это необходимо, — фыркнула блондинка.

Сравнение с насекомым мне совершенно не понравилось, да и весь вид блондинки, стоило ей только узнать о моей принадлежности к людскому роду, стал источать высокомерие.

— Может быть, жизнь мухи важна точно так же, как и любая другая жизнь?

— Не имею ни малейшего представления, я никогда не занималась спасением букашек, — отрезала надменная красавица.

— Я — Камелия, — попыталась скрыть невежливость подруги темноволосая, — а это прекрасное создание, что так нелестно отозвалась о моем отце, зовут Мелисса.

— Вивиан, — представилась я и удивленно воскликнула: — Алистер твой отец?

Камелия кивнула, а я нахмурилась. Сколько же на самом деле Алистеру лет, если у него уже есть взрослая дочь? А ведь он выглядит ее ровесником!

Тут я вспомнила, что нужно спасать кота, и, указав рукой на колючие ветви, спросила:

— А что находится там? И почему туда нельзя ходить?

— Это запрещено! — твердо сказала Камелия. — Ужасное зло обитает в той роще! Если не хочешь быть проклята навеки, держись от этого места подальше!

— То есть там роща? И что с ней не так? — с интересом спросила я, переводя взгляд с одной эльфийки на другую. Любопытство мое разгоралось все сильнее. Надо же, у эльфов, оказывается, тоже полно тайн!

— Про это запрещено говорить, тем более со смертными, — отрезала Мелисса.

— Мы шли с танцев в дубовой роще и решили немного прогуляться. Пойдешь с нами? — мягко спросила Камелия.

— Но кот… — опять завела я.

В этот миг Сильмур выпрыгнул откуда-то сбоку и устремил на меня пристальный взгляд желтых глаз, словно разочарованный тем, что я не пошла за ним.

— А вот и королевский любимец. — Камелия погладила кота за ушами.

— Королевский? — шепотом переспросила я. Я-то думала, что кот принадлежит Алистеру. Эльфийка кивнула. Мы двинулись по тропинке, пока Камелия не предложила посидеть под одним из раскидистых дубов. Втроем мы устроились на мягкой траве. — Все эльфийки в этом лесу носят имена цветов и трав? — с интересом спросила я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Камелия кивнула, благодарно улыбнувшись. Видимо, ей самой было неловко в моем присутствии.

— Мы принадлежим к роду лесных эльфов, это традиция. Но касается она только женских имен. Так мы благодарим природу и богов за то, что они дают нам пищу и приют на этой земле.

Мы еще немного помолчали. На языке у меня вертелся один вопрос, но я не знала, как к нему подступиться, хотя попробовать стоило.

— А почему вы пришли в такой ужас, когда узнали, что я смертная? Вы не любите чужаков?

— Мы не любим смертных, — резко ответила Мелисса. — Эльфы и гномы с трудом переносят друг друга, но все же иногда способны договориться, чего не скажешь о людях.

«Здесь еще и гномы водятся!» — мысленно ужаснулась я, вслух же сказала:

— Отчего же? Люди довольно гостеприимны. Мне кажется, что любой смертный был бы рад даже просто поговорить с вами. Поучиться вековой мудрости, например… Наверное, не полагается задавать такие вопросы, но могу я узнать, сколько вам лет?

— Нет, ты только послушай ее, Камелия! — возмущенно фыркнула Мелисса. — Учить смертных! Еще чего! Можно подумать, что эльфам нечем больше заняться, кроме как водить смертных за руку, словно неразумных детей!

— Мелисса, милая, не горячись так, — голос Камелии напоминал перезвон колокольчиков. — Если бы мы попали в мир смертных, мы бы точно так же сгорали от любопытства.

— Мне абсолютно неинтересно, что происходит у этих варваров. Лучше бы их вообще не было! Король абсолютно правильно поступает, не пуская сюда никого из них, — отрезала блондинка и, словно поразившись тому, как эта простая мысль не пришла в ее голову сразу, удивленно спросила: — А почему он тебе разрешил остаться?

Я решила не отвечать на ее вопрос, а задать встречный:

— А почему здесь запрещено находиться смертным?

Глава 4

По струившейся сквозь высокую траву тропинке грациозно вышагивал белоснежный жеребец. Но отнюдь не его вид заставил меня замереть. Высокий, хорошо сложенный эльф с забранными в хвост серебристыми волосами, гордо ехал верхом. Его прекрасное лицо казалось вылепленным из белого мрамора. На всаднике был серый костюм, состоявший из туники до бедер и обтягивающих штанов, высокие коричневые сапоги и длинный плащ с капюшоном. Заметив нас, эльф одним движением мускулистых бедер остановил коня, ловко спешился и, подойдя, отвесил легкий поклон.

— Дамы, — сказал он приятным низким голосом.

Мы, словно змеи, зачарованные игрой флейты, поднялись и изобразили что-то вроде реверанса. То есть Камелия как раз таки изящно присела, а я именно изобразила.

— Мне незнакомо ваше лицо, — с интересом рассматривая меня, сказал эльф, а я, онемев, смотрела в его глаза цвета дождливого неба.

«Какой красавец!», — подумала я.

И хотя среди смертных мужчин нередко встречались вполне приятные внешне мужчины, — через Лирт часто проезжали всадники, спешащие по своим делам в соседние города — но они были бы недостойны даже чистить копыта коня стоявшего напротив меня эльфа.

— Я… я здесь недавно, — проблеяла я.

— Вам нравится в Лоурэллине?

— Кому здесь может не понравиться? Это же… Малла́ри И́рдэ, — за несколько дней, проведенных с Алистером и его книгами, я успела набраться эльфийских слов.

— Земля Надежды, — эхом откликнулся эльф, улыбнувшись. С улыбкой, обнажившей белоснежные зубы, лицо его стало еще прекрасней. — Вы правы, все эльфы живут надеждой.

Пока я придумывала достойный ответ, невесть откуда налетевший ветерок растрепал мои волосы, и я привычным движением заправила прядь за ухо. Эльф, проследивший за моей рукой, нахмурился и улыбка, будто унесенная тем же ветром, слетела с его прекрасного лица. Зло сверкнув стальными глазами, он резко отвернулся и предоставил мне возможность полюбоваться его удаляющейся спиной.

— Какой грубиян! Правду говорила моя мама: красота — это еще не признак воспитанной личности. Кто он вообще такой? — растерянно спросила я у Камелии, все это время стоявшей молча.

— Наш король. Элрик Аркаланвир, по-вашему Благородный, из дома Зеленого Древа, — побледневшими губами прошептала она.

Святые маргаритки! Король? Почему он вернулся?! Ведь Алистер сказал, что Элрик будет отсутствовать целую неделю! Видимо, эльфийка, к которой он ездил, не устояла перед его чарами, и сватовство прошло быстрее, чем предполагалось. И теперь он знает, что я еще здесь, а Алистер не выполнил его приказ…

Алистер! Я подобрала длинные юбки и со всех ног бросилась догонять короля. Камелия что-то прокричала мне вслед, но я не расслышала.

Легконогий король был уже в галерее замка, но я все-таки успела его догнать, хотя и изрядно запыхалась. Не торопись я так, непременно залюбовалась бы лунным светом, что, просачиваясь сквозь хрустальные арки, рисовал на полу причудливые тени.

У меня не было времени задуматься, из чего был отстроен эльфийский замок, но я поставила себе мысленную галочку расспросить об этом Алистера. Если, конечно, он захочет со мной общаться после того, как я глупо его подставила, покинув комнату.

Я схватила короля за рукав, вынуждая остановиться. Он удивленно обернулся и, увидев меня, процедил:

— Прочь!

— Выслушайте меня! — взмолилась я.

— Я занят. — Элрик отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор со мной — худшее, что могло случиться в его бессмертной жизни.

Но я не собиралась так легко сдаваться, поэтому забежала вперед, чтобы снова оказаться с ним лицом к лицу.

— Не смейте казнить Алистера! Или что там обычно у вас делают с ослушавшимися приказа короля?

— У тебя хватает бесстыдства мне указывать? — Элрик вскинул серебряные брови. В темноте глаза его сверкали, словно лезвия кинжалов.

Но меня было не остановить одним лишь грозным взглядом, пусть и королевским.

— Алистер хотел как лучше! Я слышала тогда, в комнате, как вы приказали от меня избавиться, поэтому просила Алистера вывести меня из леса до вашего возвращения! Но он побоялся, что…

— Я должен тебя пожалеть? — высокомерно процедил король, перебив меня.

— Да не нужна мне ваша жалость! — выкрикнула я. — Но и ненависти я не заслужила! А тем более ее не заслужил Алистер, которому совесть и призвание предписывает помогать любому, кто нуждается в помощи, независимо от того, насколько остры его уши!

Закончив свою речь, я умоляюще посмотрела на короля, выискивая на его лице хоть какой-то ответный отклик.

— Это все? — сухо спросил он, нахмурившись еще сильнее, хотя мне казалось, что сделать более грозное выражение лица просто невозможно.

— Пообещайте, что не накажете Алистера!

— Ты не можешь у меня ничего просить.

— Вы ведь король? — настойчиво спросила я и, не дождавшись ответа, продолжила: — Любой может обратиться с просьбой к королю! И если он достаточно мудр, чтобы прислушаться…

Глава 5

— Что?! — воскликнула я. — Какая еще свадьба?!

— В летописи говорится об истинной таллари.

— И-и-и? — недоуменно протянула я, совершенно запутавшись.

— Таллари — это повелительница леса, а значит, только брак с королем, то есть со мной, поможет вернуть процветание всему племени лесных эльфов, — сквозь зубы объяснил Элрик.

— А дитя короля и таллари положит начало новой ветви нашего рода, — быстро добавил Алистер. Увидев недоуменный взгляд Элрика, лекарь поспешил объяснить: — Все это есть в летописи. Вот, взгляните.

— Я верю, Алистер. Ты ведь один из немногих в этом лесу, кто владеет древним наречием, — отмахнулся Элрик.

— Вы имеете в виду то проклятие, из-за которого лесные эльфы не могут иметь детишек? — спросила я, глядя на Элрика. — Появление общего ребенка у тебя и Девы Леса снимет проклятие?

— Откуда тебе известно о проклятии? — прищурился король.

Пока я лихорадочно соображала, как не выдать Камелию, Элрик и сам обо всем догадался.

— Камелия рассказала тебе! Ну, конечно! Алистер, научи свою дочь держать язык за зубами, когда это необходимо!

— Да, мой повелитель, — сдержанно ответил лекарь.

— Нужно поторопиться, лесные эльфы слишком долго ждали, — продолжал Элрик. — От Флориана, этого бездельника, никакого толку, но теперь он нам и не нужен. Наконец-то мы снова услышим в Лоурэллине детский смех.

Я посочувствовала незнакомому Флориану. Судя по тому, с каким презрением король произнес его имя, тот не входит в число его любимых эльфов.

— Мой повелитель, мне кажется, нужно дать девочке время, чтобы привыкнуть, — робко заметил Алистер.

— Время? Взгляни на нее, она же смертная! Само время против нее!

Я переводила взгляд с короля на лекаря, внутренне закипая. Кто дал им право решать мою судьбу?

— Я вижу, никто не хочет узнать мнение самой Девы! — возмущенно выкрикнула я. — Она выступает только в роли безмолвного сосуда для вынашивания эльфийских детишек!

— Мне это не нравится так же, как и тебе! — бросил Элрик.

— Рада, что ты это понимаешь! — в тон ему ответила я. — А как же сватовство? У тебя уже есть невеста!

— Ничего не поделаешь. Придется расторгнуть помолвку. Если нашлась Дева Леса, остальное неважно. Главное — благополучие нашего рода. — Элрик расхаживал по комнате, вслух строя планы: — Сначала нужно представить тебя моим подданным. Сделаем это на празднике в честь моего пятьсот пятидесятилетия через две недели, а потом сразу отпразднуем свадьбу. Нужно торопиться, пока ты еще может иметь детей. Алистер, за это время она поправится?

— Думаю, да.

Меня ужасно разозлило то, с какой уверенностью Элрик рассуждал о моей дальнейшей судьбе. Да что он о себе возомнил? Очевидно, в его серебряную голову даже не забрела мысль о том, что я могу отказаться.

— Прекратите говорить обо мне так, будто меня здесь нет! Я не выйду за тебя замуж, заруби это на своем точеном носу! И не буду рожать тебе детей!

— Ты уже замужем? — Элрик остановился и бросил на меня хмурый взгляд.

— Нет, но…

— Тогда у тебя нет выбора.

— Да почему ты так уверен, что я и есть та самая Дева Леса? Это же полная чепуха! А вдруг какая-нибудь эльфийка проходила мимо и стала свидетельницей покушения?

— Она права, мой повелитель, мы должны проверить, — поддержал меня Алистер.

Король изящной рукой указал на принесенные ветви.

— Сейчас мы это выясним. Пробуй.

— В каком смысле — пробуй? Хочешь, чтобы я жевала листья?

— Алистер, она меня с ума сведет! — начал снова закипать Элрик.

— Дитя, проведи ладонью над ветвями, — поспешил объяснить лекарь.

Я сделала, как просил Алистер. Ничего не произошло.

— Вот видите! Вовсе я не Дева Леса и никакой магической силы у меня нет! — обрадовалась я.

— Задержи ладонь над ветвями и закрой глаза. Прислушайся к себе и ощути энергию природы, — голос Алистера странно убаюкивал.

Закрыв глаза и сидя с вытянутой рукой, я чувствовала себя довольно глупо. Ничего из того, о чем говорил Алистер, я не ощущала. Силы леса во мне было не больше, чем в старом башмаке. Приоткрыв один глаз, я увидела напряженно следящих за моими действиями короля и лекаря, и пожала плечами. Рана отозвалась тупой болью, и я поморщилась.

— Алистер, смертная оказалась права, мы напрасно тратим время, — протянул Элрик, а затем обратился ко мне, небрежно бросив: — Я ошибся насчет твоей матушки. Вряд ли она смогла заинтересовать представителя древней эльфийской расы.

— Я же предупреждала, чтобы ты не открывал свой большой рот! — зло выкрикнула я, взмахнув рукой. Ветви, до этого момента меланхолично лежавшие рядом со мной, рванулись к шее Элрика. Испугавшись, я резко опустила руку. Ветви упали на пол.

Лицо короля приобрело мрачное выражение. Я поняла, что он намеренно старался вызвать во мне гнев.

Глава 6

Я смотрела в стену, обдумывая свое положение. Не хочу я быть племенной кобылой Элрика! Глаза защипало, и по щекам поползли слезы. Я стерла их резким движением, приказав себе не плакать.

Нужно из вредности выйти замуж за короля и устроить ему веселенькую жизнь! Идти мне некуда, Алистер прав. Возвращаться домой не имеет смысла, Маркус не откажется от своих грязных намерений, а заступиться за меня некому. Но чем мое положение у эльфов будет отличаться от положения там, дома? Только статусом. Здесь я буду законной супругой короля эльфов и матерью его детей, а у себя дома… Даже если мне удастся сбежать от Маркуса, у меня нет денег, чтобы…

Стоп! А если я действительно владею магией? Я могла бы использовать ее, чтобы приструнить Маркуса и заставить его вернуть половину принадлежащего мне дома! Интересно, смогу ли я пользоваться магией за пределами Лоурэллина, или она проснулась только под действием этого места? И в чем, собственно, заключается это древнее могущество? Только в способности бросаться ветками в короля?

Я вспомнила, как удивился Алистер усиленному действию травяного эликсира, а еще видение выросшей внезапно травы под изгородью всплыло в моей памяти. Одно я поняла точно: если буду сидеть и просто смотреть в стену и дальше, ничего не узнаю.

Соскочив с кровати, я принялась лихорадочно искать одежду, ведь мое платье Алистер разрезал. Хвала всем богам, в шкафу нашлось еще одно простое зеленое платье, которое я, едва справившись со шнуровкой одной рукой, все-таки умудрилась надеть. Сверху я накинула плащ. Капюшон надежно скрыл длинные волосы.

Сбежав в сад, я припустила по знакомой тропинке к изгороди. А вот и она. Хорошо, что Алистер не додумался спросить, как мне удалось удрать из комнаты.

— И как, интересно, мне заставить эту силу проявить себя? Позвать короля, чтобы он доводил меня своей болтовней? — проворчала я, рассматривая свою перевязанную левую руку, одновременно размахивая из стороны в сторону здоровой правой. Изгородь спокойно себе стояла.

Какое-то время я трясла рукой, словно в каком-то диком припадке, однако ни одна веточка даже не дернулась. Отчаявшись, я ударила по глупой изгороди кулаком, и — о чудо! — ветви с тихим шуршанием разъехались в стороны, открыв проход. Я с ужасом смотрела на свою руку. У меня есть сила! Я могу управлять… растениями?

Нервно хмыкнув, я прошла в открывшийся проход и ударила по изгороди кулаком. И снова ничего не произошло. М-да, нужно будет попрактиковаться. Но это потом, а сейчас я должна выбраться из леса. Я в нерешительности остановилась. В какую сторону бежать?

Потоптавшись на месте и поняв, что это никак не способствует принятию решения, я рванула налево. Если все равно не знаешь нужного направления, так какая разница?

Мне встретилось несколько эльфов, проводивших меня заинтересованными взглядами прекрасных глаз, но я велела себе не отвлекаться и лишь поглубже натянула капюшон. На лес опустилась ночь, но полная луна и сияние асфирейлий рассеивали мрак. Держась в тени массивных дубов и передвигаясь мелкими перебежками, я наконец оставила замок позади.

Когда светящиеся цветы стали встречаться все реже, так же как и отдельные группы эльфов, я поняла, что выбралась за пределы обжитой части леса. Оставалось самое сложное — понять, как найти дорогу в мир своих, смертных. Я ходила между абсолютно одинаковыми деревьями, путаясь в чересчур длинном для меня платье, но к цели явно не приближалась.

В замешательстве застыв около очередного дуба, я пыталась сообразить, куда же мне двигаться дальше. Бросив взгляд в сапфировое ночное небо с россыпью ярких звезд, я отчаянно пожалела, что не умею находить по ним путь.

Внезапно я услышала голоса и замерла, прильнув спиной к шершавому стволу. Очень бы не хотелось быть обнаруженной. Я надеялась, что говорившие быстро пройдут дальше, но они остановились прямо под этим же дубом, но с другой стороны.

— Что случилось? — прошипел голос, похожий на женский. — Было заплачено за убийство, а король до сих пор жив!

Я округлила глаза и прикрыла рот рукой, чтобы случайным возгласом или даже громким дыханием не выдать себя.

— Наемник не вернулся, — ответил сиплый голос, явно мужской.

— Его поймали?

— Да.

— Лучшего наемника? Но как? — первый голос был полон изумления. — Меня заверили, что воины вашего клана не знают поражений! Вы же для этого и выполняете заказы вдвоем! Если погибает один, другой завершает начатое!

— Сбылось предсказание о Виэрдэ Тайрэ.

— Что? Не может быть!

— Это так. Я сам видел, как погиб мой напарник. Древняя сила пришла в Лоурэллин.

— Значит, все истории о наемниках — всего лишь сказки? — презрительный шепот напоминал змеиное шипение. — При малейшей опасности вы бежите, словно шакалы!

— Только глупец остался бы там погибать.

— Отговорки меня интересуют мало. Плата внесена, и я хочу, чтобы все было выполнено.

Я стояла и молилась всем богам, чтобы беседующим не вздумалось прогуляться вокруг дуба. Одновременно я пыталась сдержать непонятно откуда взявшийся героизм — наверное, остатки после спасения короля — и не обозначить свое присутствие. Останавливала меня лишь уверенность, что после этой встречи мне не выжить. А жить мне вдруг отчаянно захотелось.

Глава 7

— Это же единорог, — неверяще прошептала я, — самый настоящий живой единорог!

Это и правда был он. Угольно-черный, от кончика витого рога до копыт, с длинной, почти до земли, густой вьющейся гривой. Единорог грациозно переступал мощными ногами. Шерсть его лоснилась в ярком лунном свете. Посматривая на меня, единорог медленно приближался.

Я, затаив дыхание и боясь пошевелиться, ждала, пока чудесное создание подойдет и положит свою изящную голову мне на колени. В одной из принесенных Алистером книг я прочитала о том, что единорог, повстречав девицу, не сможет удержаться и обязательно положит голову ей на колени (чем его привлекает именно эта часть тела, я так и не смогла уяснить); при этом вздорный нрав единорога вмиг поменяется, и он станет кротким, словно ягненок. После этого ритуала укрощенный единорог позволит себя оседлать.

Если мне не изменяла память, я никогда не была с мужчиной, да и на настоящем единороге ни за что не отказалась бы прокатиться, поэтому, тщательно скрывая нетерпение, я ждала.

Единорог подошел к ручью и, наклонившись, начал медленно пить. Судя по всему, он не читал книг с инструкцией «Как следует себя вести, повстречав девицу». Дождавшись, когда он утолит жажду, я решила помочь неразумному созданию и, призывно похлопывая здоровой рукой по коленям, тихонько позвала:

— Иди сюда, лошадка, не бойся.

Единорог повернулся ко мне, наклонил голову и сказал:

— Лошадки в цирке. А ты что здесь забыла? Убирайся!

Я округлила глаза, не зная, как быть.

— А? — единственное, что смогла произнести. Ни в одной из книг не говорилось о том, что единороги могут разговаривать и тем более грубить.

— У тебя проблемы со слухом? — Единорог нетерпеливо стукнул копытом по земле. — Убирайся из моей рощи! Сейчас же!

— А ты разве не должен положить голову мне на колени и стать послушным и смирным? — возмутилась я.

— Может, тебя еще и покатать? — ехидно спросил он.

— А ты можешь? Было бы здорово!

— Тут тебе не ярмарка, дуреха! Катаются на пони, а я черный единорог! Убирайся из моей рощи, пока я тебя не проклял! — Единорог угрожающе наклонил голову, целясь в меня длинным острым рогом.

Я возмущенно фыркнула. Надо же, какое нахальное создание! Когда увижу Алистера, нужно будет сказать, что в его книгах написана полная ерунда!

— Вот еще! Никуда я не уйду! Это единственное место, где я могу побыть одна, и я пришла сюда первая! Если тебе не нравится моя компания, ищи себе другую рощу.

— Прокляну-у-у! — взвыл единорог, продолжая вскидывать копытом сухую траву.

— Давай, — равнодушно бросила я, в душе трясясь от страха. — У меня уже есть рана от стрелы, поэтому от одного проклятия хуже мне не будет. Может, хотя бы таким способом я смогу избежать участи племенной кобылы.

— О чем это ты? — протянул единорог, однако сразу же добавил: — Хотя меня это мало интересует. Найди собеседника из своих же, остроухих, мне некогда с тобой болтать. Вернусь через четверть часа и, если ты все еще будешь здесь, точно прокляну!

— Но я смертная. Мне особо не с кем поговорить, — я добавила в голос жалобных ноток и тяжело вздохнула. — А эта роща отвлекает меня от грустных мыслей. Здесь так красиво, хоть и слегка уныло. Будто осень пришла сюда и забыла уйти.

— Смертная? — Единорог подошел ко мне поближе и потянул носом воздух около моих волос. — Действительно смертная. И как же его серебряное величество разрешил тебе остаться? Он же на дух не переносит смертных, разве что в мертвом виде.

— Спасла ему жизнь, пустяки, — пожала я плечами.

— Кто-то пытается его убить? — жадно спросил единорог.

— Угу.

— Наконец-то ему устроили веселую жизнь! — Единорог радостно заржал.

— Почему это тебя так веселит? Ты разве, как бы это помягче сказать, не принадлежишь королю? Это же его владения? — Я повела рукой.

— Я принадлежу только себе, — недовольно ответил единорог. — Какая невоспитанность: говорить, что я кому-то принадлежу!

— Хорошо, прости, — я примирительно подняла здоровую руку, — я здесь всего несколько дней и еще не со всем разобралась. Давай ты расскажешь мне, почему живешь в этой роще, а я расскажу, как оказалась в Лоурэллине. Меняю свою историю на твою.

— Да какие у смертных могут быть истории? Одна скука.

— В ней есть несколько смертей, одна погоня, один сумасшедший брат и одна Дева Леса, которой предстоит стать женой Элрика. Ну как? Заинтересовало?

— Пожалуй, — протянул единорог, уже с интересом поглядывая в мою сторону.

Я решила не терять времени и затараторила с утроенной скоростью:

— Почему у тебя шерсть черная? Я видела рисунки в книге Алистера, все единороги на них белые. У тебя есть имя? Я Вивиан, но близкие зовут меня Вив. Почему ты живешь в этой роще? Тебе запрещено выходить? Точно! У меня еще вопрос! А почему…

— Так, давай-ка помедленней, девчонка, с твоей болтовней можно с ума сойти!

— Прости, но это же безумно интересно. Я никогда не встречала живого единорога. Нет, я, конечно, и мертвого никогда не встречала, но знаешь…

Глава 8

— Что ты сделал?!

— Сказал, что проклинаю ее на века, что она никогда не сможет зачать, что ее отпрыски никогда не будут править в Лоурэллине. А что ты хотела? Я был ужасно зол! — Флориан смотрел куда-то позади меня, видимо, та давняя история развертывалась сейчас перед его мысленным взором. — Но заклятие получилось довольно сильным и почему-то ударило по всем. Теперь детишки не рождаются у всех эльфиек. Последний раз детский смех звучал в нашем лесу почти два века назад.

— Так ты и есть то самое черное зло, которое захватило рощу! — В моей памяти всплыл разговор с Камелией.

Флориан довольно фыркнул.

— Зато сюда никто не ходит без приглашения. Мне нравится одиночество.

— Так отмени скорее проклятие!

— Какая ты умная! — язвительно бросил Флориан. — Думаешь, я не пытался? Почти сразу, как остыл, но все без толку. А так как я злобно прокричал это на свадьбе, при всех жителях Лоурэллина, то, сама понимаешь, в «угадай, кто всех проклял» играть не пришлось. Когда через пятьдесят лет не родилось ни одного младенца, все поняли, что проклятие набрало силу. Элрик приказал мне отменить проклятие, и я пытался, перечитал множество древних книг, — мне до сих пор от книжной пыли чихать хочется! — но ничего не получилось. Я не знаю, как его отменить! Изгнать меня Элрик не мог, ведь Лоурэллин — мой дом. Тогда я сам ушел в эту рощу и запечатал в нее вход, чтобы ко мне никто не ходил по несколько раз в день с просьбами, мольбами и угрозами. К тому же я не теряю надежды найти решение.

— А единорогом-то ты как стал? — устало спросила я.

Бедняга Флориан, представляю, с какой ненавистью ему пришлось столкнуться! Неудивительно, что он стал затворником.

— С этим вышла ерунда. Я пробовал одно заклинание, а оно повело себя совершенно непредсказуемо.

— И ты навсегда оказался заточен в теле лоша… то есть единорога?

— Надеюсь, что не навсегда.

— Послушай! — радостно вскрикнула я и сделала шаг к Флориану. — В книгах пишут, что поцелуй обладает волшебной силой! Обычно там целуют хрюшек и жаб, но ты же не жаба в бородавках, а всего лишь единорог! Может быть, мне поцеловать тебя?

Флориан попятился.

— Не надо меня целовать! Мне вполне комфортно в этом облике.

— Как хочешь, — я пожала плечами, — я всего лишь хотела помочь. Что-то я не заметила у входа в рощу очереди из сопереживающих.

— Мне не нужна их жалость! — резко ответил Флориан, а я вспомнила, что недавно использовала точно такие же слова в разговоре с Элриком. — Рано или поздно я найду способ отозвать проклятие, и, когда надоедливые детишки заполонят Лоурэллин, эльфы сами буду этому не рады.

— Это произойдет быстрее, чем ты думаешь, — мрачно сказала я.

— В каком это смысле?

— Перед тобой Виэрдэ Тайрэ.

— Ты?.. — недоверчиво переспросил Флориан.

Вместо ответа я присела и, подняв ладонь над засохшей травой, сосредоточилась. Ничего не произошло. Флориан фыркнул. Да что же это такое! Хороша из меня Дева Леса! Зачем вообще нужна сила, если я все равно не могу ей воспользоваться! Стоило мне разозлиться, как ладонь зажгло, а сухая трава зазеленела. Финальным аккордом стало появление маленького ростка шафрана. Цветок вытянулся и тут же распахнул светло-сиреневые лепестки.

— Шафран, — задумчиво протянул Флориан, — цветок любви, нежности и надежды на взаимное чувство.

— Это всего лишь цветок, — откликнулась я. — А ты скоро сможешь вернуться обратно, потому что как только я выйду замуж за короля, сразу же подарю этому лесу наследника. По крайне мере, он именно так и думает.

— Что-то ты не выглядишь счастливой, — заметил Флориан.

— Потому что я этого не хочу!

— Но ведь ты станешь королевой. У тебя будет власть над всеми эльфами. Они будут делать все, что ты скажешь, — тоном искусителя протянул Флориан.

— А кто сказал, что мне это нужно? Меня бы устроила простая жизнь без волшебства и знакомства с эльфами. Но у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, — уверенно ответил единорог, протягивая морду к цветку.

— Как мудро. В последние несколько дней меня просто замучили мудрыми советами.

— Вернись к своим, смертным, и проблема решена. Или ты кого-то убила и теперь в бегах?

— Я похожа на убийцу? — возмутилась я.

— Тот мальчишка, что привел в лес целое войско, тоже выглядел вполне невинно. С вами, смертными, никогда не угадаешь наперед.

— Я не могу уйти, — вздохнула я, не решаясь откровенничать. — В мире смертных у меня остались небольшие проблемы.

— Ты говорила о брате. Надоедливые родственники?

— Что-то типа того, — обтекаемо ответила я.

— Понимаю. Когда ты бессмертен, такие родственники — сущее проклятие.

Я хмыкнула.

— Мне пора. Я ушла, никого не предупредив. Как бы Алистер или король не послали целый отряд на поиски. Ты ведь не станешь протестовать, если я буду приходить сюда иногда? Я никому не расскажу. У меня не так уж много друзей здесь.

Глава 9

— Я пыталась ей помочь, — в который раз объясняла я, ерзая на неудобном стуле.

— Что ты делала ночью в той части леса? — спросил король, глядя мне в глаза.

Мы сидели в какой-то дальней комнате замке, из тех, куда не водят гостей. Там были лишь четыре стены, стол, два стула и несколько канделябров. Ни окон, ни узорчатых сводов, ни изысканной мебели. Элрик уже три четверти часа мерил меня взглядом, сидя напротив.

— А ты?

— Это тебя подозревают в убийстве эльфийки!

— Мелиссы.

— Что? — непонимающе спросил король.

— Ее звали Мелисса. Я познакомилась с ней недавно, как раз перед твоим возвращением в Лоурэллин. Зачем мне убивать незнакомого человека? То есть эльфа…

— Здесь я задаю вопросы! — рыкнул Элрик. — Ты хоть понимаешь, что тебе грозит за убийство бессмертной?

— Задай этот вопрос тому, кто ее убил! Разве у тебя есть доказательства того, что это сделала я?

— Она указала на тебя! — прокричал король, теряя терпение. Я вздрогнула. — Это все видели! Ты держала в руках окровавленный нож людской работы!

— Ну, во-первых, указать она могла на кого угодно, сзади меня стояло достаточно любопытных эльфиек! — тоже закричала я. — Во-вторых, я вытащила нож неосознанно, я хотела ей помочь! В-третьих, зачем бы я стала звать на помощь? Это же глупо! Мелисса ясно сказала «она», так напряги память, ваше величество, и вспомни, кому насолили лесные эльфы!

— Что ты делала в той части леса? — процедил Элрик.

— Гуляла. Не люблю, когда меня запирают.

— Это было сделано для твоей же безопасности, глупая смертная! Нужно было вообще заковать тебя и приставить стражу.

— Так что мешает сделать тебе это прямо сейчас? — сложив руки на груди, мрачно спросила я.

Элрик встал и подошел ко мне, а мне пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Снова этот бодрящий запах мяты.

— Я так и сделаю, — протянул наконец Элрик, внимательно изучив мое лицо. — Посидишь под замко́м до самой свадьбы.

— Что? Но…

— А ты думала, что мы отменим свадьбу только по той причине, что погибла бессмертная? Не надейся. Из-за этого ты и убила ее? Думала, я не женюсь на тебе?

— Да что ты такое говоришь! Есть у тебя сердце, в конце концов?

Король молчал.

— Я знаю, на что способны смертные, — наконец произнес он.

— Не все смертные одинаковы! Разве среди эльфов не встречаются подлецы, предатели или убийцы?

— Не в таком количестве.

— Ну конечно, безупречные бессмертные, я и забыла. А что насчет целого клана эльфов-наемников? — прищурилась я. — Один из этих ушастых милашек пытался тебя сегодня убить, помнишь?

— Это изгнанники, мы не считаем их ровней себе.

— Как удобно, — протянула я.

— Это не отменяет того, что с твоим появлением в Лоурэллине начались убийства.

— Так ищи убийцу! Это не какое-то там совпадение! Сначала пытались убить тебя, теперь погибла Мелисса. Кстати, а вас ничего не связывало? — подозрительно спросила я, заглядывая в стальные глаза.

Бледные скулы Элрика чуть порозовели.

— Я бы не унизил себя связью с обычной эльфийкой, — наконец надменно выдал он.

Я недоверчиво посмотрела на него и зачем-то сказала:

— Однажды унизил.

Пальцы короля впились в мои плечи, а лицо перекосилось злобой.

— Что?

— Ничего, — отчаянно замотала я головой.

— Что ты имеешь в виду, смертная?

 — Да так, деревья нашептали какую-то ерунду. Я и сама не разобрала.

Он ослабил хватку. Даже сквозь ткань платья я чувствовала, какие холодные у него пальцы.

— Скажи своим деревьям, чтобы шуршали потише, — резко бросил Элрик, а потом, посмотрев на мое плечо подозрительно спросил: — Что с твоей рукой?

— А что с ней не так? По-моему, все отлично.

— Вот именно! Ты же как последняя трусиха вопила от боли несколько часов назад.

Я не собиралась рассказывать о Флориане и при других обстоятельствах, а сейчас, когда меня обвиняли в смерти эльфийки, и подавно. Не удивлюсь, если беднягу единорога оговорили точно так же, на одном голом совпадении.

— Я Виэрдэ Тайрэ, — почему-то в моих устах это прозвучало несколько напыщенно, — забыл? Я еще не до конца изучила свои возможности.

Казалось, такой ответ Элрика не особо устроил. Он окинул меня подозрительным взглядом, но допытываться не стал.

— Две недели отведем на траур, — устало проведя рукой по серебристым волосам, сказал Элрик. — У Мелиссы не осталось родных.

— Я думала, она дружит с Камелией.

— Да. Камелия сейчас вместе с Алистером. Смерть подруги стала для нее потрясением. Так вот, как и намеревались, через две недели устроим бал-маскарад в честь моего пятьсот пятидесятилетия. Там же представим тебя жителям Лоурэллина и соседям.

Глава 10

— Два десятка лет назад из королевства лунных эльфов пропал венец гномьей работы. Говоря откровенно, Исилендил, король лунных эльфов, сам давным-давно обманом выманил этот венец у гномов.

— Эльф-обманщик? А Элрик утверждал, что среди эльфов днем с огнем не сыщешь обманщиков.

Камелия одарила меня странным взглядом. Его значение я так и не разгадала.

— Обстоятельства могут изменить кого угодно.

— А что такого особенного было в том венце?

— В самом венце — ничего, но в него были вправлены три крупных редчайших черных алмаза. Гномы в недрах своих гор отыскали их, и решено было сделать королевский венец. Норин, владыка гномов, с тех пор носил его не снимая и, поговаривают, даже спал в нем. Но Исилендил, только увидев эти алмазы, захотел венец себе.

— Ну и шел бы сам в шахты стучать киркой, — возмутилась я.

— Это ему не понадобилось. Исилендил, этот старый лис, пригласил Норина погостить к себе в замок. Он весь вечер поил его. Ходят слухи, не обошлось без дурман-травы, которую владыке гномов подмешали в вино. А когда Норин был изрядно не в себе, Исилендил предложил ему устроить скачки. Победитель получал венец. В трезвом уме гном никогда бы не додумался сесть верхом, а под действием дурман-травы охотно согласился и кричал, что скоро они с лунным королем породнятся.

— Почему? Исилендил, что, выставил против венца свою…

— Дочь, Идраиль, — мрачно кивнула Камелия.

Я ахнула.

— Гном, конечно же, проиграл?

Камелия снова кивнула.

— Конечно. Исилендил стал обладателем желанного венца. Позже Норин пытался выкупить венец, но Исилендил отверг его предложение и даже не пустил в Лунную Лощину. С тех пор отношения между гномами и лунными эльфами испортились. Вот уже более века они балансируют на грани войны.

— Но при чем здесь Элрик и лесные эльфы?

— Исилендил думает, что венец спрятан в Лоурэллине. Два десятка лет назад Элрик приезжал с визитом к лунным эльфам, он дружил с сыном Исилендила. Лаирасул, Летний Ветер, так его звали, был довольно легкомысленным эльфом. Ему нравились смертные, он часто уходил из Лунной Лощины и даже какое-то время жил среди людей. Так вот, Элрик и Лаирасул из-за чего-то поссорились в тот раз, и Элрик под утро вернулся в Лоурэллин такой злой, каким его никогда не видели. А Лаирасул пропал, и вместе с ним исчез венец. Позже Исилендил объявил своего сына мертвым и винил в этом Элрика, одни лесные боги знают почему! К тому же король лунных эльфов считает, что венец спрятан где-то в Лоурэллине.

— Какой ужас! — не удержалась я от вскрика. Стражники тотчас навострили свои уши.

— Ш-ш-ш, — Камелия приложила палец к губам, но тотчас продолжила: — Но это, конечно же, глупость. Наш король равнодушен к украшениям. Элрик поэтому и решил жениться на Идраиль. Он хотел заключить мир.

— Исилендил спокойно отдал бы свою дочь за того, кого винит в смерти сына?

— Да он бы и сам вышел за Элрика, если бы мог! Мне думается, он просто хочет вызнать, где Элрик прячет венец.

Я попыталась осмыслить полученные сведения.

— Но при чем здесь Мелисса? Она была как-то связана с той давней историей?

— Насколько я знаю — нет.

— Послушай, но ведь Мелиссу убили уже после того, как Элрик посватался. Это какая-то нелепица, одно с другим не вяжется.

— Подданные не поддерживают такое решение Исилендила. Они считают, что все мы повинны в случившемся. Подданные любили Лаирасула, он ведь был старшим, а значит — наследником Исилендила.

Я поблагодарила Камелию за рассказ, и эльфийка, еще немного посидев со мной, упорхнула, оставив после себя яркий аромат жасмина. У меня разболелась голова, и я вышла в сад. Стража бесшумно выскользнула следом.

Если Камелия говорит правду, — а сомневаться в ее словах у меня не было причин — именно лунные эльфы связаны с покушением на Элрика и убийством Мелиссы. Сейчас мне известно лишь, что убийца Мелиссы — женщина, ведь перед смертью эльфийка ясно произнесла «она». С другой стороны, вдруг это была предсмертная горячка? Однажды к нам с мамой пришел за помощью старик, горевший в лихорадке, так он в бреду говорил такое, что и не придумаешь в здравом уме.

Я ходила и ходила по саду, но полученных сведений было недостаточно, чтобы разгадать, кто же виновен.

— Пришлите ко мне Алистера, — резко обернувшись, сказала я стражнику, но, опомнившись, улыбнулась и добавила: — Пожалуйста.

Две недели, предшествующие маскараду, пролетели незаметно. Под руководством Алистера я пыталась научиться управлять своей силой. Итогом стало несколько разбитых старинных ваз, треснувшая лестница в замке и рассыпавшийся хрустальный фонтан.

После того как я расколола огромную панель, на которой был изображен король верхом на своем жеребце, Алистер принял решение учить меня в лесу подальше от замка. За эти дни мы выяснили одну неприятную вещь — моя сила просыпается, когда я злюсь или боюсь. На положительные эмоции она не откликалась, и это очень волновало Алистера.

Близко общалась я только с лекарем и его дочерью. Камелия, как выяснилось, заведовала кухней замка, что было довольно ответственным и важным делом, потому что все эльфы Лоурэллина хоть и жили в разных частях огромного замка, но обслуживала всех королевская кухня.

Глава 11

Я вошла в зал, когда веселье было в разгаре. На самом деле, из комнаты я вышла давно, но, спрятавшись за гобеленом, отделяющим огромный зал от маленького тупичка, просто-напросто трусила принять участие в этом беззаботном веселье.

Я стояла, выглядывала из-за гобелена, рассматривая легких и прекрасных гостей, похожих на разноцветных бабочек, и нервно грызла ноготь. Как я могу появиться там, среди этих невесомых, сказочно красивых созданий? Это все равно, что впустить в сад колибри гарпию!

Вторая причина, которой я и оправдывала свое бездействие, заключалась в том, что эта игра в прятки позволяла мне присмотреться к гостям и заметить подозрительных личностей. Вот только вся загвоздка заключалась в том, что зал был полон незнакомых мне эльфов, и понять, кто из них замышляет недоброе, было непросто. К тому же само помещение, в котором проходило торжество, на какое-то время заставило меня позабыть обо всем.

Эльфы, почитающие все живое, возвели свой замок с уважением к окружающей природе, так что встречающиеся в комнатах и галереях деревья уже не удивляли. Но в поистине огромном зале я насчитала шесть растущих дубов. Их ветви терялись где-то в вышине, а прозрачный купол позволял любоваться яркими звездами, уже распустившимися в вечернем небе. С ветвей свисали фонарики с горящими свечами. Их свет танцевал на искрящихся масках гостей.

Эльфы-музыканты наигрывали легкую мелодию на своих арфах и флейтах, им вторил звенящий смех кружащихся в быстром танце пар. Даже его величество король Элрик Аркаланвир сегодня был мрачен меньше обычного. Хотя если бы мне исполнялось пятьсот пятьдесят лет, я бы даже не вышла к гостям, а с кубком крепкого вина рассматривала свои морщины и рыдала.

Одежда короля заслуживала особого внимания: серый камзол, расшитый серебряными цветами, доходил до середины обтянутых серыми же штанами бедер. Сапоги из мягкой светлой кожи завершали наряд. Длинные, прямые, как стрелы, волосы Элрика, венчала тиара, охватывающая лоб. Большой сверкающий холодным светом камень, вправленный в ее центр, слепил глаза даже издалека.

На Элрике, единственном из присутствующих, не было маски. Он словно хотел показать наемникам, что не боится и не намерен прятаться. Сидя на хрустальном троне под раскидистыми ветвями старого дуба, король являл собой смесь надменности и легкого веселья.

Вот он кивнул прошедшему мимо Алистеру, вот приветливо улыбнулся эльфийке, прислуживающей на балу. Но я знала, что, стоит ему увидеть меня, эта легкая улыбка тут же покинет прекрасное лицо, а ей на смену придут настороженность и презрение. За троном Элрика стояла неизменная стража, а у ног короля серебряным изваянием замер Сильмур.

— Вивиан, ты не можешь стоять здесь вечность, — пробормотала я сама себе и сделала решительный шаг из-за гобелена. Убежать обратно я всегда успею, малодушно подумала я, но тут вспомнила, что должна сегодня снова предотвратить покушение. Нелегкие будни Виэрдэ Тайрэ.

Пробираясь между стройными, изящными гостями, я стремилась к столам с угощениями, преследуя тайную мысль — опустошить несколько кубков с искрящимся золотистым вином. Первый кубок согрел меня, прогнав противную дрожь страха, второй слегка ударил в голову. Я уже тянулась за третьим, как услышала за спиной насмешливый голос:

— Не стоит пить так много вина в самом начале вечера. Рискуешь пропустить все веселье.

— М? — переспросила я, поворачиваясь.

Передо мной стоял очень высокий черноволосый эльф. На нем был черный, вышитый золотыми нитями жилет, надетый поверх темной шелковой рубашки и черные, плотно сидящие штаны. Золотая маска полностью скрывала его лицо, в прорезях сверкали лишь обсидиановые глаза, которые в данный момент довольно бесцеремонно меня рассматривали.

— Разве ты не собираешься танцевать? — он протянул мне руку.

— Я не знаю этого танца, — хмуро ответила я, после чего сделала еще один большой глоток из кубка. — И тебя.

— Следующим будет вальс, мы позаимствовали его у людей, — незнакомец настойчиво протягивал мне свою ладонь.

Тут мой взгляд упал на короля, который любезничал с золотоволосой эльфийкой. Вот, значит, как. Мне разрешается разговаривать только по команде, а он, почти уже женатый человек, то есть эльф, улыбается каждой прекрасной эльфийке! Я широко улыбнулась незнакомцу и вложила свою руку в его ладонь.

— Меня зовут...

— Вивиан, я знаю.

— Откуда?

Мне показалось, что незнакомец на мгновение замешкался с ответом. Как раз зазвучали вступительные аккорды, призывающие к началу нового танца, и мы встали друг напротив друга. Эльф поклонился.

— Все только и говорят, что о Виэрдэ Тайрэ, вскружившей голову королю, — учтиво ответил он, хотя в темных глазах плескалось веселье.

— Вскружила? Скажешь тоже! — фыркнула я.

Видимо, незнакомец не из этого леса. Скорее всего, один из лунных эльфов, которых было множество в зале. Их отличала белоснежная, почти сияющая кожа. И неслыханная дерзость, очевидно.

Тут заиграла быстрая музыка, эльф подошел ко мне вплотную и, властно притянув к себе, повел в танце. Рядом кружились смеющиеся пары. Я почувствовала исходящий от эльфа терпкий аромат нагретой солнцем древесной коры, земли и туберозы. А потом увидела и несколько белых цветов, приколотых к его жилету. Интересно, этот запах издают цветы или кожа эльфа?

Глава 12

Удивительной красоты принцесса лунных эльфов только что закончила танцевать и стояла рядом с рыжеволосым отцом, который выглядел таким же юным, как она. Лишь глаза выдавали возраст Исилендила. У юных не бывает такого мудрого, глубокого взгляда.

И отец, и дочь были в темно-синих нарядах с вышитыми узорами в виде маленьких полумесяцев и серых масках, прикрывающих лишь область глаз. Одежда короля была расшита драгоценными нитями, а маска украшена россыпью сверкающего жемчуга. На каждом пальце владыки лунных эльфов красовалось по серебряному кольцу с вправленными в них внушительных размеров камнями. Да и сам Исилендил напоминал огромный сверкающий камень, по ошибке родившийся эльфом. Я вспомнила, что говорила Камелия о его страсти к драгоценностям.

— Идраиль, Исилендил, позвольте представить вам Вивиан, нашу Виэрдэ Тайрэ.

Я наклонила голову, приветствуя короля и его дочь. Они кивнули в ответ. Идраиль устремила на меня взгляд ярко-синих глаз, и я окончательно впала в отчаяние. А я-то до последнего надеялась, что все слухи, ходившие о ее красоте, слегка преувеличены.

Принцесса удостоила мою персону лишь беглого осмотра. Весь ее вид говорил о том, что до встречи со мной она боялась увидеть потрясающей красоты деву, но теперь поняла, что волновалась зря. В ее глазах интерес вспыхнул лишь на мгновение, не дольше. Зато ее отец впился в меня таким пронизывающим насквозь взглядом, будто я была выставленным на продажу камнем, а он приценивающимся покупателем. Я же, глядя на Исилендила, пыталась понять, похож ли он на подлого заговорщика, который приговорил бедняжку Мелиссу и Элрика.

— Откуда ты родом, дитя? — звучным голосом спросил Исилендил.

Меня начинало утомлять, что все называют меня «дитя», словно я неразумный младенец, вторгшийся на землю умудренных жизнью созданий. Хотя, подождите-ка, ведь так оно и есть.

— Из Лирта, это небольшой городок неподалеку от Лоурэллина, — вежливо ответила я.

Исилендил задумчиво кивнул.

— А кто твои родители?

«А это ему еще зачем?» — подумала я и, вскинув подбородок, с вызовом ответила:

— Люди.

— Они, наверное, счастливы, что их дочь станет королевой Белоснежного Леса?

— Они умерли.

— Ты принадлежишь к знатному роду, дитя?

Краешком глаза я следила за Элриком, надеясь, что он услышит и прекратит этот допрос. Но Элрик был слишком занят, расточая улыбки Идраиль. Красавица рассмеялась какой-то его шутке. Поразительно… со мной Элрик никогда не ведет себя так беззаботно. Хотя это опять же вполне объяснимо.

— Нет. Мой отчим был простым охотником. А моя мама разбиралась в травах… Но, как я уже сказала, они умерли не так давно, — проглотив ком в горле, ответила я.

Исилендил кивнул, проведя пальцами по аккуратному подбородку. Сверкающие перстни на его пальцах чуть не ослепили меня.

— Как удобно.

— В смерти нет ничего удобного, — отрезала я. — Хорошо, наверное, рассуждать об этом тому, кто живет веками.

Эльф внимательно посмотрел на меня пронзительно-синими глазами.

— Поэтому мы и не общаемся с людьми. Зависть растравляет их сердца и толкает на необдуманные поступки.

— У бессмертных достаточно других пороков, — не осталась я в долгу.

— Вот как? С какими же пороками ты познакомилась в Лоурэллине?

— Я слышала множество историй о жажде власти и обладания, что бередят умы и души бессмертных, — закинула я пробный камешек, тщательно подбирая слова.

— Этот вывод ты сделала, пообщавшись с Элриком? И чем же он обладает? — вполголоса спросил Исилендил.

Хитрый лис, права была Камелия. Надеется, что я расскажу ему, где Элрик прячет венец. Обладай им Элрик в действительности, вряд ли он стал бы посвящать меня в эту тайну. Исилендил, как и все вокруг, явно переоценивает мои чары. Я изобразила на лице простодушную улыбку.

— Это всего лишь наблюдение. Свою сокровищницу Элрик мне еще не показывал.

Исилендил рассмеялся, но в его смехе было мало веселья.

— Моя дочь должна была занять место рядом с Элриком, но, надеюсь, мы станем друзьями, несмотря на случившееся.

Как же, держи карман шире!

— Я тщательно выбираю себе друзей, — вежливо ответила я.

Пусть Исилендил расценивает это, как ему нравится, а я глаз с него не спущу.

— Думаю, ты разберешься, кто желает тебе добра, а кто — нет, — вкрадчиво заметил Исилендил. — Это умение приходит со временем, дитя.

— Что хорошо для одного, для другого может оказаться ядом.

— Смею надеяться, что ты изменишь свое мнение, когда приедешь с Элриком погостить к нам в Лунную Лощину после свадьбы.

Я лишь выдавила улыбку в ответ. Мне стало не по себе от разговора с этим изворотливым эльфом, умело маскировавшим свой интерес к венцу интересом ко мне. Элрик наконец отвлекся от Идраиль, заметив, что Исилендил и я замолчали. Он поспешно пригласил владыку лунных эльфов пройтись и обсудить, как он выразился, «вопрос о гномах».

Глава 13

Извилистый красный шрам тянулся через правую половину лица эльфа, от миндалевидного глаза до крепкой шеи. Мне стало не по себе при мысли о том, кто же мог сотворить такое со столь красивым созданием. Если не считать этого шрама, лицо эльфа было прекрасным. Тонкие черты находились в полной гармонии: высокие скулы, как у большинства эльфов, чистый белый лоб, точеный нос и словно вылепленные полные губы. Черные волосы матовой волной падали за спину, а глаза напоминали ягоды бузины.

В Лоурэллине я этого эльфа определенно не видела. Поймав себя на мысли, что довольно невежливо так пристально рассматривать чужие шрамы, я откинула волосы и показала свою шею.

— А это мои, — просто сказала я.

— Откуда они у тебя? — резко спросил эльф.

— Из прошлой жизни. Напоминание о том, что нельзя доверять никому, даже самым близким.

Морнэмир подошел ближе и длинными пальцами прикоснулся к моей шее, подушечками пробежавшись по дорожке самого длинного шрама. Этот жест показался мне чересчур интимным. И откуда эти мурашки, побежавшие по телу? Я резко дернулась.

— Прости, — сказал он, убирая руку.

— А твой? Ты получил его в битве? — хрипло спросила я, чтобы скрыть неловкость.

Морнэмир отрицательно покачал головой.

— Расплата за глупость.

Он замолчал, и я поняла, что продолжения не будет.

— Ты прибыл с лунными эльфами? — спросила я, прерывая затянувшееся молчание.

— Я не с ними, — ответил он и быстро добавил: — Почему ты выходишь за короля? Ты действительно этого хочешь?

Я растерялась. Странный вопрос для того, с кем я познакомилась всего час назад. И все же это был первый эльф, спросивший меня обо мне. Элрика волновала лишь моя способность подарить Лоурэллину наследника, Алистер тревожился только о здоровье, а Камелия всегда была готова накормить меня и беззлобно посплетничать о жителях Лоурэллина. Никто из них никогда не интересовался моими интересами и желаниями. Все лишь мечтали избавиться от проклятия.

— Я… я не знаю… Да и тебе-то какое до этого дело?

— Обожаю спасать девушек от нежеланных браков, — сверкнул эльф улыбкой. — Считай меня последним эльфийским романтиком.

— Меня спасать не нужно. Я сама могу о себе позаботиться.

— Ты любишь Элрика? По-настоящему? — Морнэмир подошел ко мне и взял за плечи, заставив взглянуть ему в глаза.

Я подумала, что, может быть, именно в этот момент наемник уже целится в короля из арбалета.

— Я не буду отвечать на этот вопрос!

— Значит, ты не влюблена, — довольным голосом подтвердил Морнэмир. — Иначе ответила бы сразу.

— Да с чего ты решил, что я буду рассказывать первому встречному о своих чувствах? — возмутилась я.

— Но ты все равно выйдешь за него, — продолжал рассуждать Морнэмир, будто не слыша. — Почему?

— Это уже второй вопрос.

— Но ты и на первый не ответила.

— И не собираюсь. Я должна найти Элрика. Как ты справедливо заметил, мне нужно его спасти. И если ты имеешь к заговору какое-то отношение, советую убраться отсюда, потому что я не допущу смерти ни одного эльфа.

— Воспользуюсь твоим советом. Рад был повидаться, таллари, — прошептал Морнэмир, глядя на меня своими темными глазами.

Я хотела снова напомнить, что видимся мы впервые, но не успела, потому что эльф неожиданно притянул меня за талию и смял мои губы своими. Опешив от такого напора, я уперлась ладонями в его грудь, однако Морнэмир еще сильнее прижал меня к себе. Его сильные руки блуждали по моей спине, пробегаясь по позвонкам и лопаткам, рождая в моем теле смутные и непонятные желания. Запах туберозы густой волной обволакивал меня, заставляя позабыть о короле, наемниках и заговорах. Неожиданно для самой себя я ответила на поцелуй, обвив руками крепкую шею эльфа.

— Ваше величество, пора произнести речь, гости ждут, — услышала я оклик, раздавшийся с тропинки.

— Виэрдэ Тайрэ в зале? — раздался голос Элрика. — Найдите ее.

Казалось, что можно протянуть руку и дотронуться до проходившего мимо короля. На какой-то миг мне даже почудился запах мяты. Я резко отстранилась от Морнэмира. Какое-то время мы в молчании всматривались в лица друг друга. Я тяжело дышала, а Морнэмир выглядел довольным. Его глаза странно блестели в сгущающихся сумерках. А до меня с опозданием дошло, что стоим мы уж очень близко друг к другу.

— Я не разрешала себя целовать! — вспомнила я, отталкиваясь от Морнэмира ладонями.

Перехватив мою руку и развернув тыльной стороной, он быстро прижался к ладони теплыми губами, отчего меня снова бросило в жар.

— А я не собирался спрашивать, — сверкнул белоснежными зубами эльф, перед тем как раствориться среди деревьев. Откуда-то долетел его насмешливый голос: — Обрати внимание на маску фазана!

Я постояла, в замешательстве оглядываясь по сторонам, а затем на подгибающихся ногах вернулась в главный зал. Повертев головой по сторонам, увидела Элрика. Ощущая жар щек, подошла к нему. Мне казалось, что все присутствующие знают, чем я только что занималась. Элрик одарил меня одним из своих леденящих душу взглядов.

Глава 14

— Раздевайся скорее, Вивиан! Король сейчас придет!

— Уверена, он тоже выпил много вина, — невнятно пробормотала я, пытаясь выпутаться из своего свадебного платья.

Три дня после маскарада прошли словно в тумане. Все эльфы ждали нашей свадьбы с таким нетерпением, что, дай им волю, они бы прямо после случая на празднике заперли нас с Элриком в спальне. Вот только король вовсе не стремился к общению со мной. Если уж говорить совсем откровенно, то я вообще не видела Элрика. Вместо себя он подослал Алистера, который, осторожно подбирая слова, объяснил, что, хочу я того или нет, свадьба состоится, и будет лучше для всех, если я проявлю благоразумие. Я вспомнила то утро. Мы сидели в моей комнате, Алистер уже четверть часа вздыхал, собираясь с мыслями.

— Элрик… кхм… он… видишь ли…

— Алистер, — устало вздохнула я, — говорите уж напрямую: Элрик в бешенстве и готов подвесить меня на ближайшем дереве за мои же волосы.

— Я бы выразился чуть мягче, но... суть ты поняла верно, — сказал Алистер, а увидев мое испуганное лицо, поспешил добавить: — Но ничего такого он, конечно, не сделает.

— Вы уверены? — шепотом спросила я.

— Вивиан, что случилось на маскараде? И с Сильмуром? Король не так расстроен случившимся на балу, ведь замок можно отстроить заново, но его очень печалит смерть питомца. Он был к нему привязан.

— А как же дядя Элрика? Он в порядке?

— Отделался небольшой шишкой и лишился любимого монокля.

Я вскочила и принялась расхаживать от одной стены до другой. Количество моей стражи утроилось, теперь шестеро эльфов стерегли меня. Бегая по небольшой комнате, я то и дело натыкалась на них.

— Алистер, мне стало известно, что на короля будет совершено покушение, и случится оно на празднике.

Алистер вылетел из кресла с такой скоростью, будто его кто-то укусил.

— Почему ты молчала?! Мы должны немедленно сообщить Элрику!

— Вряд ли он поверит. Я пыталась рассказать, но он и слушать не захотел, — чуть покривила я душой.

— Как ты об этом узнала? Когда?

Я рассказала Алистеру о своих ночных похождениях, опустив причину, по которой оказалась в той части леса. Лекарь, не отрывая взгляда, внимательно выслушал меня.

— Но я, видимо, что-то поняла не так и перепутала наемника и дядю Элрика. — Я сжала руки в кулаки, вспомнив о подлом обманщике Морнэмире. — Я не убивала Сильмура, Алистер, подумайте сами, зачем мне это? И понятия не имею, что с ним произошло. Может, он болел, и просто пришло его время?

Алистер покачал головой.

— Исключено. Коту и пяти веков не было, к тому же на празднике он был здоров и сидел около трона.

— Пяти веков? — пискнула я. — Он что, тоже...

— Бессмертный… был. Сильмур принадлежал к роду серебряных котов, привезенных первыми эльфами из-за Туманного моря.

— Может быть, он что-то съел? В лесу наверняка полно ядовитых трав.

— Сильмур обладал редкой способностью — он чуял яд, — задумчиво проговорил Алистер. — Однажды Элрика пытались отравить, кот лапой вышиб кубок у короля из рук.

Я ухватилась за сказанное лекарем.

— Как давно это было?

Алистер чуть задумался.

— Перед первым браком Элрика.

— С Лиатрис, — уточнила я.

— Эльфийки очень любят болтать, — покачал головой лекарь.

— Виновного в тот раз не нашли, насколько я понимаю?

— Нет.

Я замерла, прекратив зря стаптывать ковер.

— Алистер, тебе знаком эльф Морнэмир?

— Черный Алмаз… Хм-м, не припоминаю никого с таким именем, — покачал головой лекарь. — А почему ты спрашиваешь?

— Не бери в голову, очевидно, это один из лунных эльфов, — отмахнулась я.

— Вивиан, я должен немедленно рассказать обо всем королю. — Алистер поднялся и, подойдя ко мне ближе, заглянул в глаза: — Ты ведь останешься с нами? Наш король добрый эльф, но то, что произошло много лет назад, ожесточило его сердце. Нужно терпение и много любви, чтобы растопить лед, сковавший его.

Я отвела взгляд в стену, задумавшись. Кто-то явно и очень умело пытается очернить меня перед жителями Лоурэллина. Морнэмир это или лунные эльфы, но я доберусь до истины.

«А зачем тебе это? — шепнул голос рассудка. — Тебе не должно быть дела до каких-то эльфов. Они ведь жили как-то без тебя все это время, проживут и дальше. Ты смертная, твое место не здесь. Ты обратишься в пыль, а эльфы так и будут жить в этом же лесу и забудут о тебе быстрее, чем облетят листья осенью. Можно убежать и вспоминать обо всем случившемся как о небольшом приключении».

Однако меня не покидало ощущение, что я должна остаться. Его причину я не могла объяснить, это было стихийное внутреннее чутье, зов которого настоятельно советовал разобраться в происходящем. Да и выходка таинственного Морнэмира не выходила из головы.

Кто он такой и зачем ему подставлять меня? В Лоурэллине я недавно, и еще не успела никому насолить. И только сейчас меня, как громом, поразила простая мысль, до которой я не додумалась раньше: эльф, чье имя означает «черный алмаз» и корона гномов с черными алмазами! Вивиан, как можно быть такой дурой? Стоило очередному красивому эльфу сверкнуть улыбкой, и ты растаяла, не сумев сложить одно с другим!