Анастасия Маркова Сердце тьмы

Глава 1

Я проснулась с первыми лучами солнца, однако не ощутила под боком привычного тепла. Провела ладонью по шершавой простыне, но так никого и не нащупала – постель была пуста. По всей видимости, сестре не удалось сомкнуть глаз, даже когда закончила возиться с праздничным блюдом, которое готовилось раз в год из пророщенной пшеницы и требовало постоянного помешивания. Значит, не помогли и успокаивающие слова, сказанные мной накануне вечером.

Судя по царившей в комнате тишине, нарушаемой лишь редкими посапываниями братьев, Колин сумела выскользнуть из дома незамеченной. Страх перед будущим все же взял над ней верх. Главное, чтобы она не пошла у него на поводу и не сбежала, иначе не оберемся проблем. Но даже столь решительный ее поступок не удивил бы меня, ведь сегодня двадцатое марта – день весеннего равноденствия. Еще пару лет назад и я, и сестра ждали его с нетерпением. Для ауринов, солнечных магов, эта дата всегда имела особое значение: свет наконец-то поборет тьму, прогонит ее с наших земель, пробудит все живое ото сна, наполнит энергией ослабленные после затяжной зимы тела. Однако с тех пор, как обе повзрослели, многое изменилось: вместо веселья и смеха этот день с самого утра был наполнен тревогами и переживаниями. Причина нашего страха таилась в иларгах и связанном с ними отборе. Для сестры он станет первым, для меня – третьим. Ничего, как-нибудь прорвемся…

Холод проник под тонкое колючее одеяло и пытался добраться до костей. Если я не хотела заболеть, то следовало немедленно вставать. Резко поднявшись, свесила ноги с узкой кровати, быстро натянула поверх шерстяных чулок штаны и сразу же вступила в невысокие кожаные сапоги – единственную имеющуюся у меня обувь, которая давным-давно прохудилась и не защищала от слякоти и морозов. Но на новую мне пока не стоило и рассчитывать.

Не тратя попусту ни единой драгоценной секунды, торопливо надела широкую тунику, достала из-под нее худенькую косичку, подпоясалась крученой веревкой, прихватила заплечную сумку, собранную по привычке с вечера, лук, колчан со стрелами и направилась к выходу, стараясь ступать по скрипящим половицам как можно тише. Боялась потревожить сон младших братьев, ведь кто-нибудь из них непременно увязался бы за мной, а мне и так хватало хлопот. Мальчишки теснились друг к другу, поджав под себя ноги. Так было теплее, ведь печь уже почти остыла, в ней даже не тлели угольки, а ночи пока еще заставляли дрожать от холода. Поленья же приходилось экономить – их запасы практически исчерпали себя, тем временем как в карманах гулял ветер.

Зачерпнув в сенях кружку воды из ведра, в пару глотков утолила жажду. Колин, смотревшую куда-то вдаль, я заметила, едва оказалась на улице. Сестра, подобно нахохлившемуся воробью, который в гордом одиночестве сидел неподалеку от нее на тоненькой веточке, куталась в старый мамин кожух. Негромкий скрип дверных петель вывел ее из раздумий. Она оторвалась от толстой березы и двинулась мне навстречу. В ее больших светло-голубых глазах даже издалека читалась тревога. Почему сестра так боялась предстоящего отбора? Неужели считала себя столь красивой? Или столь неудачливой? А может, шестое чувство подсказывало ей, что уже сегодня она покинет родительский дом? Но ведь шанс так ничтожен…

– Снова на охоту? – спросила Колин, как только мы оказались лицом к лицу.

– Да. Надеюсь, удача будет на моей стороне и вечером мы закатим настоящий пир. Отпразднуем наступление весны, – невзирая на урчащий желудок и озноб, я старалась говорить бодрым голосом.

Кому-кому, а Колин не стоило об этом знать, иначе взялась бы кудахтать надо мной, как курица. Хватало и Рыжухи. Ей единственной выпало счастье дожить до весны…

– Ты так спокойна. Забыла, какой сегодня день? – сестра пригладила хрупкой ладошкой светлые волосы, которые наряду с бледной кожей и голубыми глазами выдавали в ней истинную ауринку.

– Разве про него можно забыть? – с горькой усмешкой отозвалась я и поправила колчан со стрелами. – Но не думаю, что нам стоит беспокоиться. В городе полно красивых девушек. Не забивай голову напраслиной.

Холод все сильнее овладевал телом. Хотелось поскорее выдвинуться в путь, разогнать по венам кровь, однако сестринская любовь не позволяла мне оставить взволнованную Колин наедине со своими мыслями до тех пор, пока она хоть немного не успокоится.

– Стелла, я не переживу, если какой-нибудь неотесанный мужлан выберет меня, – тихонько всхлипнула сестра и взмолилась: – Давай спрячемся где-нибудь на время отбора.

– Колин, даже не думай об этом! – пригрозила ей. – У нас нет денег, чтобы купить муки и поленьев, а штраф ты чем собираешься платить? Или хочешь стать рабыней на всю оставшуюся жизнь?

– Только представь, что станет с мальчиками, если нас обеих изберут эти дикари, – не унималась она, словно оглохла.

– Не бросайся в крайности, – с толикой раздражения произнесла я и повела плечами. – К тому же у мальчиков есть отец, который, думаю, явится со дня на день. Сама знаешь, что к концу месяца он, как правило, возвращается.

– Знаю, вот только как надолго? – с тяжелым вздохом вымолвила Колин и потерла явно заледеневшие руки.

– Тут уж как золотинник ляжет. На цепь не посадишь, не собака. Иди в дом. Скоро ребятня проснется, а еще печь не топлена и вода не согрета к завтраку, – решила я озадачить сестру, надеясь, что братья займут ее до моего возвращения.

Она кивнула, поднялась по скрипучим ступенькам и скрылась за дверью. Чтобы согреться, я сразу же побежала без оглядки.

Сбор на ратушной площади был назначен на семь вечера, следовательно времени побродить по лесу и раздобыть что-нибудь на ужин у меня имелось в достатке. Многие не раз замечали, что не женское это дело, но что мне оставалось? Младшему брату в прошлом месяце исполнилось только девять. Что он умел? Валежник собирать? Да и Колин, несмотря на свои восемнадцать, была еще такой мягкой и по-детски наивной. Ей нравилось заботиться о нас. Сестра жалела всех и вся и едва ли не каждый раз оплакивала мою очередную добычу, поэтому и в этом деле мне приходилось справляться самой. Правда, к нему я постепенно приучала братьев.

Конечно, пять ртов прокормить нелегко, но и бросить их на произвол судьбы, подобно отцу, от которого уже полгода ни слуху ни духу, я не могла. Но о нем никто не волновался, поскольку к подобным исчезновениям единственного родителя мы со временем привыкли. Впрочем, как и рассчитывать лишь на свои силы. Разве что Марчел, старший из братьев, порой спрашивал, не было ли от того вестей.

Поскольку наш дом находился на окраине города, до леса было рукой подать. Обычно в такую рань мне никто не попадался на глаза, но в этот раз все произошло иначе. Стоило добраться до дороги, как из-за поворота появилась кавалькада всадников.

«Иларги!» – завопил от страха внутренний голос. Мое сердце в то же мгновение чуть не выскочило из груди. Я метнулась к обочине, позволяя им беспрепятственно продолжить путь. Воины двигались не спеша, словно наслаждались ездой. Рукояти и ножны их мечей, украшенные драгоценными камнями, сверкали в свете солнечных лучей всеми цветами радуги. Не менее красивыми были и лошади, на которых величественно восседали всадники, – вороные скакуны с длинной черной гривой и лоснящейся шерстью. Мужчины явно направлялись в город. Возможно, среди них был тот, кто удостоен чести выбрать себе в жены этим вечером одну из ауринок.

Двенадцать высоких и темноволосых воинов, истинных иларгов, ничем не выделялись из кавалькады. Но один, тринадцатый, самый последний, ехавший чуть поодаль от остальных, разительно отличался от всех. И не тем, что казался просто гигантом, а своим одеянием. Его тело, как и часть лица, скрывал черный плащ с капюшоном. Другие же были одеты в кожаные дублеты, простеганные стальными пластинами. Поравнявшись со мной, всадник осадил лошадь, уздцы которой украшали золотые бляхи. От его фигуры так и веяло силой. Стоило иларгу слегка повернуть ко мне голову, как я отшатнулась, а затем и вовсе рванула к опушке, чувствуя на себе тяжелый мужской взгляд.

Только скрывшись в гуще лохматых еловых ветвей, я остановилась и оперлась ладонями о колени, чтобы перевести дыхание. Едва сердце забилось чуть ровнее, я начала пробираться вглубь леса. Однако странный всадник никак не желал покидать мысли. В голове неустанно возникали вопросы: кто он и зачем пожаловал в наш город? Неужто на отбор?

Мне и раньше доводилось видеть лунных магов, но эта безмолвная встреча потрясла, немного даже напугала меня, хотя никогда не считала себя трусихой. Бедная Колин! Как же ей тяжело придется! Но при отборе показывать страх нельзя ни в коем случае. И моя минутная слабость еще могла вылезти мне боком. Следовало помолиться Светилу, чтобы среди этих иларгов не оказалось того, перед кем я предстану вечером на площади. Ничего, к отбору я подготовлюсь… Так подготовлюсь, что родная сестра меня не узнает. Да и над ее внешностью непременно нужно будет поколдовать. Конечно, не в прямом смысле этого слова. Всего два дня в году ауринам запрещалось прибегать к магическим силам. И один из них именно сегодня. Опять-таки тому виной были иларги. Скорее бы наступило завтра… Ведь вместе с мраком, правившим миром на протяжении шести месяцев, наши земли покинут и лунные маги, или, как у нас их называли иначе, рыцари ночи. Правда, не с пустыми руками…

Хруст ветки под собственными ногами вывел меня из размышлений. Благо к тому времени я уже добралась до первого силка, однако он оказался пуст. Как и второй, и третий. Удача сегодня определенно была не на моей стороне. Но это не главное. Главное, чтобы к вечеру она вновь вернулась ко мне, ведь пустые ловушки – пустяки по сравнению с предстоящим отбором.

Стоило о нем подумать, как встреча с иларгами вновь невольно возродилась в памяти. Всегда угрюмые, неразговорчивые, но неимоверно сильные мужи наводили страх на заклятых врагов ауринов – дарханов, которые несколько веков подряд бесчинствовали на этих землях. С приходом осени последние из месяца в месяц совершали набеги на Алмиру: грабили и сжигали селения, жестоко расправлялись с местными жителями. Империя не успевала подсчитывать потери, как терпела новые. Однако самостоятельно мы не в силах были противостоять беспощадным черным колдунам, поскольку магические силы ауринов с наступлением темноты сходят на нет. Вот и заключил Механ III столетие назад соглашение с другими соседями – иларгами, чтобы те помогли нам отстоять свободу. Рыцари ночи сражались за наши земли словно за свои, однако требовали за это особую плату. И некоторые аурины считали ее непомерно высокой. Как по мне, так она была мизерной, ведь лунные маги так же гибли, защищая в первую очередь чужие интересы, а не свои интересы.

Благодаря лунным магам нападения дарханов давным-давно прекратились, но двадцать шесть самых красивых девушек Алмиры – по две из тринадцати крупных городов, к которым, к сожалению, относился и Либерти, – по-прежнему из года в год покидали империю. Навсегда.

Внезапно привычную тишину взорвало воронье карканье. Два часа, проведенные в ожидании какого бы то ни было зверька, не принесли удачи. Пальцы на руках и ногах окоченели так сильно, что перестали слушаться. Однако вернуться домой ни с чем не позволяла не только гордость, но и четыре голодных рта. Ни братья, ни сестра ничего не скажут, но непременно посмотрят на меня с нескрываемым разочарованием. Немного попрыгав на месте и растерев докрасна ладони, принялась рыскать по лесу в поисках хоть чего-нибудь съестного.

После долгих скитаний моя холщовая сумка пополнилась не только грибами, но и желудями, замерзшей клюквой и рябиной. Уж что-нибудь Колин да приготовит из этого. Довольная своими находками, я направилась домой. Ужасно хотелось есть. Кусок хлеба и пара ягод, что бросила в рот, пока собирала их, не утолили голод. К тому же зуб на зуб не попадал. Я мечтала поскорее прижаться спиной к горячей печи и сделать несколько глотков горячего травяного отвара. Эти мысли вызвали на моих губах довольную улыбку, и я стала чаще перебирать ногами. Однако на опушке мне на глаза попались несколько торчащих из-под снега сухих листьев лопуха, корешки которого походили по вкусу на картошку. Мимо такой находки пройти было невозможно.

Я запустила пальцы в карман заплечного мешка в поисках ножа и вскоре испустила горестный стон. Его там не оказалось. Похоже, кто-то из братьев решил поиграться с ним, после того как сон сморил меня. Скорее всего, это была проделка Роберта, который еще не понимал, что остаться в лесу без ножа порой равносильно смерти. Немного поразмыслив, достала из колчана стрелу и принялась долбить наконечником замерзшую землю. Поначалу все шло просто отлично, но на шестой ямке произошло непредвиденное: стрела сломалась пополам. Ее хруст болью отдался в сердце. Осталась лишь одна. Если и с ней что-нибудь случится, нам всем грозит голод. Новую достать не составляло труда. Вот только чем за нее платить? Я еще за прошлую не рассчиталась с Дунканом. Ох, отец, и где ж тебя нелегкая носит-то?! Хоть бы денег подбросил! Однако не его исчезновение заставило меня разволноваться. Казалось, сама судьба подала очередной знак. Отогнав холодок недобрых предчувствий, я начала копать еще быстрее на этот раз уже поломанной стрелой. Собрав, сколько могла, заторопилась домой. Там меня уже наверняка заждались.

Братья, заслышав стук сапог, выбежали мне навстречу. Марчел схватил сумку, Уилл – колчан, а Роберту достался лук. Слабый свет, царивший в комнате, которая служила нам и спальней, и кухней, заставил меня прикрыть на несколько секунд глаза, чтобы приспособиться к полумраку.

– Как поохотилась, Стелла? – раздался приглушенный голос Колин вперемешку со звоном посуды.

Даже не взглянув в ее сторону, я спешно подошла к печи, устроилась на скамье, стащила сапоги и приложила озябшие ноги и руки к горячей поверхности.

– Стелла? – заволновалась сестра, не дождавшись ответа.

– Никак. Силки пусты. Блуждания по лесу не дали результата. Даже зайца ни одного не увидела. Словно весь лес вымер, – с огорчением отозвалась я, снова смежила веки и сосредоточилась на ощущениях.

Сперва кожу болезненно покалывало, но вскоре по телу стало разливаться приятное тепло.

– Или же мелкие животные забились по норам, а крупные ушли подальше от беды, почуяв этих чужеземцев. Ладно, Луна с ними, – с горестным вздохом сестра достала из печи небольшой котелок, от которого исходил яблочный аромат. Желудок тут же скрутило в сильном спазме. Только Колин могла из ничего приготовить вкусный обед или сытный ужин. – Иди мой руки и садись за стол.

Дважды мне повторять не пришлось. Голод заставил моментально оторваться от печи, натянуть сапоги и быстрым шагом подойти к небольшой кадке с ледяной водой, которую совсем недавно наполнил Марчел. К тому времени, как я опустилась на шаткую лавку, братья уже сидели за столом с деревянными ложками в руках и дожидались своей порции. На их лицах отражались нетерпение и мольба.

Колин не стала томить нас и сняла крышку с котелка. Когда на моей тарелке оказалась рассыпчатая пшенная каша с тыквой и яблоками, я озадаченно посмотрела на сестру, на губах которой блуждала загадочная улыбка. Она заметила мое удивление и улыбнулась еще шире. Хоть рот и наполнился слюной, а живот жалобно просил поскорее накормить его, я решила докопаться до истины, ведь подобной вкуснятиной нам давно не доводилось лакомиться. А если мне не изменяла память, последняя тыква была съедена как раз перед новым годом.

– Откуда все это? – требовательно спросила у Колин.

– Тетя Эрина передала. Аника заходила в гости, – быстро произнесла сестра.

Тетя Эрина была нашей соседкой, а когда-то и лучшей маминой подругой. Женщина продолжала помогать нам в силу собственных средств даже после смерти родительницы. Возможно, тетя Эрина хотела хоть немного поддержать нас, отвлечь перед предстоящим событием, как сделала бы родная мать, будь она жива. Однако и ее единственная дочь сегодня впервые вместе с нами встанет на площади в шеренгу.

– Прямо пир какой-то посреди чумы.

Вот только отчего-то я невольно сравнила его с последней трапезой, которую получает преступник незадолго до приведения в исполнение смертного приговора.

– Ты слышала, что этот отбор станет последним? – с довольной улыбкой вымолвила сестра, усаживаясь за стол. Отогнав прочь дурные мысли, я сосредоточилась на словах Колин.

– Откуда у тебя такие сведения? – поинтересовалась я, едва прожевала.

Несмотря на голод, никто в нашей семье не опускался до разговоров с набитым ртом. Так меня и сестру приучила мама, а я в свою очередь остальных. Да и отец не упускал случая заняться воспитательным процессом братьев, когда находился дома и был трезв.

Колин медлила: она неторопливо положила себе горку каши, значительно меньше, чем всем остальным, и разровняла ее по тарелке.

– Аника сказала. Минавр IX наконец-то разорвал с их императором договор.

– И чему ты радуешься? Думаешь, это хорошо?

– Разве нет? Пусть катятся восвояси! Скатертью им дорога. Давно было пора так сделать, – гневно выпалила сестра.

Я недоуменно посмотрела на Колин, пытаясь понять, чем лунные маги так насолили ей. Или это от страха?

– И позволить дарханам дальше бесчинствовать на наших землях?

– Даже старожилы не помнят, как они выглядят, – парировала она. – Словно им делать больше нечего, кроме как планировать на нас нападение. Иларги палец о палец не ударили за последние десятилетия, а мы им наших лучших девушек каждый год отдаем за просто так, – разошлась сестра не на шутку.

Братья сидели, уставившись в тарелки, боясь поднять глаза. Им нечасто доводилось становиться свидетелями подобных размолвок. Да я и сама не припоминала, когда в последний раз ссорилась с Колин.

– Это мелочь по сравнению с тем, какие потери понесет империя в случае нападения дарханов.

– Ты так говоришь только потому, что не попала в число тех, кто был вынужден уйти с этими мужланами. Думаю, многие из них избрали бы смерть от руки черного мага, нежели стали бы женами иларгов. К тому же никто не знает, что с ними происходит там. Ты хоть раз видела кого-нибудь из них после отбора? Ауринки бесследно исчезают, будто и вовсе никогда не рождались. Ходят слухи, что иларги приносят девушек в жертву темным богам, а женитьбой только прикрывают свои гнусные поступки. С чего они вдруг такие сильные?

– Даже если я попала бы в их число, то не изменила бы мнения.

– Не зарекайся! – отрезала Колин и положила в рот быстро остывающую кашу, которую доедали мы в полном молчании.

И кто ей только втемяшил подобное? Неужто Аника? Они были ровесницами и много времени проводили вместе, пока я блуждала в поисках чего-нибудь съестного. Я могла привести сестре в доказательство еще не один аргумент, однако решила, что спор следует закрыть, оставив за ней последнее слово. Пусть думает, что одержала надо мной верх, и насладится чувством победы. Однако в груди, подобно крохотному зернышку, зародилась тревога за будущее. Отчего-то меня не покидала мысль, что дарханы еще не раз напомнят о себе, едва лунные маги прекратят защищать наши земли. С приходом осени былые страхи возродятся.

После сытного обеда я устроилась на лавке у печи, подложив прежде в огонь часть сырых веток, которые насобирала в лесу, чтобы хоть немногим дольше продержать в доме тепло и сэкономить на дровах. Исходящий от них белый дым выедал глаза, но против никто не высказывался, все понимали, что иначе нам не выжить. Остальные ветки положила сушиться, чтобы поутру Колин было легче разжечь огонь. Тепло и полный желудок быстро сморили меня. Погрузиться в сон не помешали даже громкие выкрики братьев, которые частенько что-то делили между собой.

Около пяти часов я все-таки начала готовиться к предстоящему отбору. Это был особый ритуал с использованием секретного ингредиента – животного нутряного жира. Еще глубокой осенью я наполняла им крохотный глиняный горшочек и опускала в погреб, чтобы воспользоваться его содержимым лишь раз в году – в день весеннего равноденствия. Наверное, именно благодаря ему иларги никогда и не смотрели в мою сторону. Ведь душок от меня исходил конкретный. Оставив жир отогреваться у печи, зачерпнула металлическим совочком горячей золы и выставила ее на улицу остывать, а сама тем временем извлекла из шкафа старое мамино платье, которое доходило мне до середины икры. Оно-то и должно было стать последним штрихом в моем образе. Колин я собиралась одеть в еще более ужасающее рванье. Но только таким образом мы могли спастись от незавидной участи.

Едва я облачилась в серое мешковатое платье, зажала двумя пальцами нос, сняла крышку с глиняного горшочка и нанесла на лицо вонючий жир. Поверх него легла приготовленная зола, которой чуть позже я присыпала и пшеничного цвета волосы. До подобных ухищрений опускались многие. Но каждый в этом деле стремился проявить артистизм и уникальность, чтобы не вызвать у иларгов сильных подозрений. Хотя, думаю, лунные маги и так все прекрасно понимали. Не дураки же они!

Невзирая на размолвку, Колин смиренно выполняла все мои указания, прекрасно понимая, что я желала ей лишь добра. Что от этого во многом зависело, вернется она вечером домой или нет…

Ровно в шесть в дверь раздался требовательный стук, а вместе с ним и бешено заколотилось сердце. Мне было страшно. Очень страшно. Наверное, даже больше, чем в первый раз. Ведь я теперь отвечала не только за себя, но и за любимую сестренку. Хотелось спрятать ее от предстоящего события, раздвоиться, оказаться и на ее месте тоже. Но о подобном оставалось лишь мечтать.

Загрузка...