Шустрик, ты нашёлся

Макар Троичанин

Шустрик, ты нашёлся!

Ваня проснулся рано, раньше всех в доме, раньше мамы и папы. Он бы тоже не проснулся, но яркое солнышко заглянуло в окно и направило лучик света прямо в глаза. Ваня открыл их и сразу зажмурился, спрятавшись от света, но снова открыл, услышав непонятный шелест и тихое покряхтывание. Приподнявшись чуть-чуть, оглянулся и увидел, как на его маленьком столике подпрыгивает-пляшет лист бумаги, на котором он вчера нарисовал маленькую лохматую собачку и назвал её Шустриком. Тихонько, крадучись, выскользнул из-под одеяла, встал и, осторожно приблизившись к столу, присел на корточки, чтобы можно было разглядеть, что там под листом, кто заставляет его прыгать. Никого и ничего. Только хотел прихлопнуть развеселившийся листок ладошкой, как раздался рассерженный хриплый голосок:

- Переверни меня, переверни!

Ваня сначала от неожиданности оторопел, но он был храбрый мальчик, даже не боялся прыгающих лягушек, и потому он ни капельки не испугался и быстро перевернул листок, чтобы никто не успел укусить за пальчик.

– Уф-фу! – сказал недовольно Шустрик. – Ты зачем меня перевернул вчера? Я устал лежать всю ночь на животе под тяжёлой бумагой. Освободи меня скорее!

- Как? – не понял Ваня.

- Как, как! Что ты закакал? Неужели не ясно? – рассердился маленький уставший и невыспавшийся пёсик. – Возьми ножницы и вырежь, только осторожнее, не отрежь уши и хвост, иначе я взвою от боли. Ну, давай!

Ваня поспешил найти свои маленькие ножницы, перевернул листок и аккуратно вырезал собачку. Она обрадовалась, сразу ожила, присела на столе, разинула пасть и показала длинный язычок, свесив его на одну сторону челюсти.

- Давай дружить, - говорит, весело поблёскивая коричневыми бусинками глаз. – Давай разучивать всякие команды.

Ваня присел на стул и озадаченно сунул немытый с утра палец в рот.

- Я не зна-а-а-ю, - протянул, нахмурившись.

- Что же, мне тебя учить? – рассердился Шустрик. – Это же так просто! Ну, давай, командуй мне: «Дай лапу!».

Ваня повторил:

- Дай лапу.

- На, - подал лапу Шустрик. – Гав!

Ваня радостно засмеялся.

- Дай лапу! – скомандовал снова, и послушный пёсик снова с готовностью выполнил команду.

- Дай лапу! – ещё скомандовал хозяин, но на этот раз Шустрик не послушался.

- Ну что ты зарядил как попугай: «Дай да дай!». Надо поощрить меня, чтобы я слушался.

- Как? – Ваня непонятливо округлил глаза.

- Опять ты «Как да как!» - возмутилась умная собачка. – Надо дать мне что-нибудь, чтобы я хорошо заучил команду. Есть у тебя что-нибудь вкусненькое?

- Конфеты есть, печенье, - стал перечислять Ваня, - варенье малиновое…

- Фу-у! – фыркая, замотал головой пёс. – Какая гадость! А колбаса есть? Или сыр?

- Сейчас посмотрю. – Ваня побежал на кухню к холодильнику и скоро принёс, запыхавшись, кусок колбасы. – Вот!

Шустрик сразу обрадовался.

- Порежь на маленькие кусочки, чтобы я их мог глотать, не теряя времени на прожёвывание. – Пришлось послушному хозяину снова бежать на кухню за ножом. Привередливый пёс показал ему, на какие кусочки нарезать, и снова сел, приготовившись к командам. - Давай, командуй! – а сам не сводил глаз с вкусно пахнущей колбасы, и даже язык у него намок от стекающей слюны.

- Шустрик, дай лапу! – правильно и строго приказал хозяин, и пёс с готовностью поднял её.

- Давай скорее кусочек, - заворчал, - а то я уже устал держать лапу и забуду команду.

Ваня подал ему маленький кусочек колбасы, пёс одним движением горла проглотил и облегчённо опустил лапу.

- Давай, - говорит, - повторим для запоминания, можешь дать два кусочка или три, чтобы я лучше усвоил. – Они повторили, радуясь, что оба выучили трудную команду. – Теперь давай заучим для другой лапы.

- Шустрик, другую! – быстро сообразил умный хозяин, какую надо подавать команду, и отдал умному пёсику сразу три кусочка колбасы.

- Вот, правильно делаешь, - похвалил пёс, - чего её жалеть, вон ещё сколько осталось, можешь и сам съесть немного, - великодушно разрешил хозяину, - мне не жалко, - и Ваня тоже съел несколько кусочков и ещё нарезал. – Ой, что-то я устал, - потянулся Шустрик всем маленьким телом, вытянув короткий хвост, какой нарисовал ему Ваня, - а колбаса осталась и сыр нетронутый. Давай, выучим самую хорошую команду.

- Какую? – Ваня не знал такой.

- Какую-какую, - заворчал пёсик. – Ничего ты не знаешь, это тебя надо учить, да жалко колбасы и сыра. Вот, я сижу, а ты мне говори: «Лежать!» и сразу давай кусочек колбасы. Нет, лучше давай два кусочка сыра, а то мы его ещё не пробовали, и вдруг аппетит разыграется, а сыр останется нетронутым и пропадёт. Ну, давай, командуй. – Ваня разрезал, торопясь, и сыр на кусочки, а пёс, наблюдая, советует: - Можешь нарезать кусочки побольше, я проглочу, он мягкий.

Ваня так и сделал.

- Шустрик, лежать! – крикнул громко.

Пёсик послушно лёг на живот и вытянул лапы вперёд, открыв жадную пасть, а командир тут же всунул ему в рот сначала один кусочек, потом второй. Шустрик проглотил и опять заворчал недовольно:

- Ну, чего ты ждёшь? Давай, командуй теперь: «Стоять!», и кусочек выбери побольше, или лучше два, или три, а то мне кажется, что ты ничего не даёшь, а я глотаю один воздух.

Ваня сразу уяснил, что от него требуется и опять громко закричал:

- Шустрик, стоять! – а Шустрик медленно, нехотя, поднялся – ему нравилось лежать.

- Зачем кричать? – обиделся на хозяина. – Я и так хорошо слышу. На друзей не кричат, а то опять залезу в бумагу.

Ваня испугался потерять друга и стал умолять:

- Нет, нет, не залезай. Я больше не буду, я буду с тобой дружить. Хочешь, съешь весь сыр, мне для друга не жалко.

- Не надо, - отказался пёс по-дружески, - а то ты меня разбалуешь, и я стану непослушным. – Они, помирившись, потренировались ещё несколько раз, пока Шустрик не взмолился: - Фу, устал, попробуй-ка сам: «Встать-лежать, лежать-встать!», и тяжело приходится умным служебным собакам. Мы же не заводные, мы живые. А ну-ка, давай, я покомандую:

- Ваня, лежать! – и послушный Ваня опрометью бросился на кровать, а добрый Шустрик кричит ему вслед: - Куда ты, вот непутёвый! Сыр-то возьми, а то плохо запомнишь команду. – Встать! – Ваня с радостью вскочил с кровати и подбежал к столу. Жалко, что у него нет хвоста, а то бы он завилял им. – О-хо-хо! Наелся, научился, теперь неплохо было бы и попить чего-нибудь.

Ваня тут же предложил самый любимый напиток:

- Хочешь газировки?

Пёс скривил нос и помотал лохматой головой, тряся длинными ушами.

- Вредный напиток, ты его не пей, от него в нос газом шибает и нюх пропадает. Вот молочка я бы попил, есть у вас? – Хозяин опять побежал на кухню и принёс почти целый пакет, свою чашку и маленькое блюдечко. – Вот это я люблю, - облизнулся Шустрик, умильно покосившись на пакет. – Наливай скорее, а то в горле совсем от команд пересохло.

Ваня, не скупясь, налил ему целое блюдце и себе немножко в чашку за компанию с другом.

- Пей, я молока не люблю.

- Ну и зря, - напившись и отдышавшись, сказал Шустрик. – Оно нам очень полезное, от него косточки быстрее растут и крепнут и сам весь растёшь быстрее. А кашу я не люблю – она морду пачкает, потом долго облизываться приходится. Фу-у, - и лёг на бок, вытянув лапы. – Давай, отдохнём как следует, а то у меня глаза слипаются.

Но отдохнуть им помешала мама. Вошла с улыбкой и озадаченно всплеснула руками.

- Ванюша, что это такое?

Переполненный радостью сын подбежал к ней, ухватил за руку.

- Мама, мама, не ругайся, это мы с Шустриком учили команды и завтракали. – Мама увидела виновника беспорядка на столе и, конечно, не стала ругать любимого сыночка, а он потянул её ближе к столику. – Посмотри, - показал пальчиком на вырезанную из бумаги собачку. – Это Шустрик, мы с ним дружим.

Мама улыбнулась.

- Какая замечательная собачка! – похвалила друга сына. – Пусть он теперь отдыхает, а мы пойдём с тобой умоемся, оденемся и покушаем кашки.

Ваня скривил губы, сморщил нос и потряс остриженной головой, отобрал у неё руку и даже накуксился.

- Фу – каша? Ею только морду измажешь.

Мама посмотрела на него укоризненно и тоже покачала головой.

- Ванюша, ну кто так грубо говорит!

- Шустрик! – сразу сослался сын на успокоившегося друга.

- Ему можно, - разрешила мама, - он – собака, а ты – хорошо воспитанный мальчик.

- И Витька рыжий тоже так говорит, - привёл ещё один веский довод малыш. – Он, когда выйдет во двор, всё хвастается своей таксой, а она, глупая, ни одной команды не знает, даже лапу не даёт. А Шустрик у меня умный, он сразу научился и лапу подавать, и сидеть, и лежать. Только его надо поощрять колбасой или сыром, маленькими кусочками. У Витьки такие в полиэтиленовом мешочке лежат. А чтобы лучше запомнил, надо давать по два или по три сразу. – Опустил глаза и тихонько добавил, сознаваясь: - Мне тоже досталось.

- Я вижу, - опять ласково улыбнулась мама, нисколько не жалея колбасы, кусочек которой ещё остался на столе, не съеденный друзьями.

- Мы и молочка попили, - похвастался сын, - я немножко из чашки, а Шустрик – целое блюдце, смотри, - он поднял и показал маме, - оно пустое.

Мама ещё больше обрадовалась, расцеловала сына в губы, пахнувшие колбасой и молоком.

- Вот молодцы, ясно теперь, почему ты отказываешься от каши, - погладила обжору по голове, пригладив торчащие на макушке мягкие волосы.- Однако пойдём умываться, одеваться, а потом гулять.

Ваня тоже очень обрадовался.

- У-у… - начал громко радоваться, но мама приложила палец ко рту, и он сразу сбавил голос, чтобы не разбудить уставшего от команд и колбасы Шустрика, - …ра-а, - закончил тихо радостное восклицание, подошёл поближе к столику, наклонился над собачкой, лежащей на спине, прошептал: - Шустрик, спи, я скоро вернусь, и мы пойдём с тобой выгуливаться, - и отошёл на цыпочках до самых дверей, идя вслед за мамой умываться.

Папа тоже был доволен, что у них появилась собака, и ему можно теперь спокойно, не отрываясь, посидеть у телевизора или почитать газету, пока сын обучает Шустрика.

- Папа, - решил сын привлечь и отца к заботе о собаке, - сделай Шустрику маленький коврик, а то ему негде лежать, и маленькое блюдечко, из которого он будет кушать.

Папа недовольно сморщился, ему не хотелось отвлекаться от любимого воскресного дела, и он отослал просителя к маме.

- Знаешь, сын, по части спальных принадлежностей и посуды у нас мама специалист, обращайся к ней, а я больше по футболу.

- Мама! – жалобно пристал отфутболенный сын к матери.

- Сделаю, сделаю, мой родной, - пообещала мама, - а потом все вместе погуляем, - и строго посмотрела на отца. – Сегодня воскресенье, и на работу идти не надо. - У них в семье только мама подавала команды, а мужчины – и маленький, и большой – всегда их выполняли. У Вани самой любимой командой была «Гулять!», а папа её не любил, он любил гулять на диване, но он был хороший и не стал спорить, а молча уткнулся в телепрограмму. – Ну, давай, сынуля, одеваться, а то Шустрик проснётся, а тебя нет.

- Я сам умоюсь, - большой маленький сын решительно отказался от помощи мамы и старательно намочил лицо холодной водой в ванной из-под крана так, чтобы поменьше попало в глаза и на щёки. Он и одевать себя помог маме. Они натянули на него маленький джинсовый костюм, как у больших дядь и обули в новенькие кроссовки, как у папы. Папа в них иногда ходил на оздоровительную пробежку в соседний парк, но часто сходил с дистанции, не доходя до парка, и застревал в соседнем дворе, где всякие мужики всегда играли в шахматы, домино и карты. И тогда, не дождавшись его, мама с Ваней шли спасать папу, снимали с дистанции и возвращали домой к большому негодованию спортсмена.

- Папа, выведи Ваню во двор, - попросила мама, - пока я готовлю нам завтрак.

Ваня взял красный совок и такого же цвета ведёрко, бережно уложил в него всё ещё спящего Шустрика, протянул руку папе, и они вышли из квартиры. По лестнице Ваня спускался сам, держась одной рукой за перила, а в другой, вытянутой в сторону, держал ведёрко с Шустриком, чтобы не растрясти его. Благополучно спустившись, они без происшествий дошли до песочницы, ещё пустой в этот ранний воскресный час. Все ребята ещё спали, потому что у них не было собак, и даже Витька спал, а таксу выгуливала на поводке его сердитая и толстая-претолстая мать, не разрешающая погладить собачку. Ну, и не надо, у Вани теперь есть Шустрик. Он поставил его на полочку, что была прибита к столбику, удерживающему крышу песочницы, прислонил к нему и попросил друга:

- Ты постой здесь, пока я немножко поиграю с песком, ладно? – Шустрик не возражал. – Давай, я выкопаю подземный ход, и мы будем с тобой пролазить по нему. – И на это предложение от Шустрика возражений не последовало, и Ваня с увлечением принялся копать ход сначала совком, а потом и рукой, всё больше углубляясь в песок так, что пришлось лечь для удобства на живот.

А мама с папой позавтракали без колбасы и сыра и немножко поругались, выясняя, кто больше времени проводит с сыном и кого он по этой причине больше любит, и начали одеваться, чтобы идти дружной семьёй на прогулку. Папа собрался быстро, а мама завозилась со своими красивыми волосами и уже почти смирилась с тем, что они не слушаются, как во входную дверь сильно и отчаянно застучали.

- Откройте! Откройте! – послышался громкий плачущий голос сына, который ещё не дорос до кнопки звонка.

Мама, забыв о волосах, побежала скорее в коридор, открыла дверь и увидела заплаканное лицо Вани и испачканные песком джинсовый костюмчик и кроссовки.

- Что случилось? – спросила испуганно. – Кто тебя обидел? – отряхнула кое-как отпрыска от песка и втащила за руку в коридор.

- Ма-а-ма, - из скорбных глаз Вани сочились крупные слёзы, ползли ручейками к уголкам искажённого обидой рта и стекали по подбородку на курточку, - Шустрика у-у… - он судорожно всхлипнул, - …ду-у-у-ло, - и, не сдержавшись, громко зарыдал.

Мама присела, утёрла прямо рукой мокрое его лицо, привлекла, защищая, к себе.

- Как удуло? Куда? – спросила, переживая вместе с сыном боль утраты маленького друга.

- Не зна-а-а… - опять всхлипнул Ваня, - …ю-ю. Ветер как дунет, он и уле-е… - взвыл страдалец, - …те-е-л. Сначала по воздуху, а потом по дво-о-о-ру. Ему боль-но-о. И я его больше не-е, - Ваня тяжело вздохнул, - видел.

- Ну, успокойся, мой дорогой, - расцеловала мама сына прямо в мокрые щёки. – Найдётся твой дружок. Сейчас папа пойдёт и найдёт.

Папа нахмурился как от манной каши, но команду выполнил и даже без поощрения. Тоже поближе подошёл к несчастному.

- Кончай, мужик, рюмить, - говорит. – Вытри сопли и слёзы и пойдём искать твою ищейку. Покажешь, в какую сторону её удуло.

- Туда, - показал Ваня в сторону входной двери.

- Куда туда? – переспросил отец. – На лестницу, что ли?

Ваня даже рассмеялся от непонятливости родителя, и мама – тоже, а потом и папа, и все обрадовались тому, что уже нашли хорошее настроение для сына.

- Идите, - подтолкнула мама обоих, - я тоже скоро выйду, вместе поищем, а потом пойдём гулять.

- Я без Шустрика не пойду, - опять накуксился сын.

- А мы его обязательно найдём, - пообещал папа, - найдём и тогда пойдём. Наверное, его далеко удуло, и он лежит где-нибудь в закутке, спрятавшись, дороги домой не знает и хозяина ждёт.

Они обошли и внимательно осмотрели весь большой двор, потом вместе с мамой тщательно поискали в той стороне, куда пса удуло. Смотрели и в газоне, и в цветнике, и в урнах, и под машинами, и в подъездах домов, - нигде нет. Ваня даже устал ходить, наклоняться и заглядывать. Лицо у него стало хмурым, он хотел ещё раз заплакать, но не получилось, наверное, все слёзы уже вытекли. Заметив утомление сына, мама предложила:

- Ванюша, пойдём-ка домой, там подождём, пока папа найдёт. Пойдём, родненький, а то ты устал.

- Да, да, идите, - согласился отец, - я один поищу.

- Обязательно найди, - дала строгую команду мама. – Какая она? – спросила у осоловевшего сына. – Рыжая или коричневая?

- Рыжая, - ответил Ваня, - лохматая, глазки как бусинки, а язычок красный.

- А уши, - уточнил папа, - уши стоячие?

- Нет, - поправил хозяин, - они повислые.

- Ясно, - уяснил отец приметы пропажи, - будем искать.

- Найди обязательно, - ещё раз приказала мама, - да поскорее. А мы пойдём домой.

Дома они уютно устроились на диване, мама взяла книжку Сент-Томпсона про всяких животных, а Ваня забрался на диван с ногами, положил голову на мамины колени, и они стали читать и слушать про собак. Только недолго, потому что Ваня, утомлённый ранним подъёмом и утренней нервотрёпкой, быстро заснул. Мама осторожно уложила его здесь же, на диване, а сама, нежно поцеловав сына в лоб, пошла на кухню готовить обед. В квартире всё затихло, каждый был занят своим делом, и так было может час, а может и два – во сне время течёт по-разному, - пока не щёлкнул замок входной двери и послышался громкий голос отца.

- А вот и мы!

Ваня словно и не спал, быстро соскочил с дивана и побежал в коридор. Там, у двери, стоял широко улыбающийся отец, а рядом, у его ног, сидел маленький рыжий и лохматый щенок с высунутым красным язычком, весело поблёскивая тёмными бусинками глаз. Ваня упал перед ним на колени и обхватил обеими руками.

- Шустрик, ты нашёлся!

У мамы от радости выступили слёзы на глазах, папа радостно и смущённо хмыкал носом, а больше всех радовался тому, что он нашёлся, Шустрик. Он сразу же облизал хозяина в нос и в глаза, Ваня тоже хотел его облизать, но у него был короткий язычок, и пришлось только крепко прижать друга к себе, чтобы его снова не удуло.