Сороковой день недели

Вместо эпиграфа

Бегбедер сказал, что любовь живет три года. Прав он или нет, судить не мне, но как-то у меня это складывалось до сих пор так.

Что остается после любви? Пустая душа и полная хлама квартира. Если сравнивать любовь с квартирой, то сначала любовь свежая, как только что купленная, отштукатуренная, и пустая квартира. Вы еще не знаете, что вам туда поставить, чем наполнить, и вы тащите туда все, что считаете важным: картины, столы, стулья, диваны, собственную жизнь до этой встречи, все самое важное и нужное. Потом вы квартиру обживаете, тихое, мирное счастье среди привычных вещей. И вот однажды ты просыпаешься и понимаешь, что все это – старый хлам, просто приукрашенный и отремонтированный. Ты идешь по дому и он для тебя, как помойка – там старый стул с приклеенной скотчем спинкой, там диван, который уже давно скрипит и показывает свои пружинистые внутренности, стол плохо покрашен и поцарапан. И ты уже не помнишь, что твое, а что – партнера. Главное, что это все – мусор, ничего не значащий, грязный мусор! И нет у вас здесь ничего общего, только эта свалка воспоминаний и надежд. И ты бежишь сломя голову, лишь бы не видеть всего этого. И снова остаешься одна наедине со своими мыслями.

Но надо жить дальше. Человек – птица гордая, но стайная, и без пары ему никуда. И ты снова ищешь, и снова находишь, и снова первый год вы обживаетесь и тянете все свое в общую квартиру, второй год наслаждаетесь уютом, а третий ходите среди мусора, пытаясь сбежать. Замкнутый круг, который стоит разорвать.

Может быть, дело все-таки во мне? Детские травмы, обиды, и всякий гештальт?

Но тут появляется с новой силой мужчина мечты. Он приходит просто так, ниоткуда, и все сбивает с толку. А о чем же мне еще писать, если только в любви и отношениях я нахожу стимул взяться за перо (зачеркнуто), за клавиатуру?

Итак,

I

Мне пять лет. Я только осознаю, что я есть, я человек, я девочка. Чем мальчики отличаются, кроме одежды, я пока не знаю. Я влюблена в соседского мальчика, он, кажется, в меня тоже, потому что постоянно угощает меня конфетами, а иногда даже делиться единственной. Мама меня ругает: «А вдруг он болеет», но я смело ем его надкусанную конфету, понимая всю суть бытия.

Мы гуляем в парке. Мамы сторожевыми собаками идут чуть сзади, внимательно наблюдая за нашими играми. Летний ветерок легко колышет стебли цветов, порхают бабочки, вечер насыщен, как молоко с медом, и приятно пахнет. Мы играем в догонялки, сбивая друг друга с ног. Он падает и начинает плакать. Я впервые понимаю, что мальчикам тоже бывает больно. Но его мама, строгая учительница младших классов, отчитывает его: «Мальчики не плачут», и мне становится немного стыдно за своего возлюбленного.

Я знала, что взрослые целуются. И мы тоже решили попробовать. Но нам было мокро и неприятно. И мы решили, что взрослые прикидываются, это просто такой ритуал.

Когда мой возлюбленный решил при мне помочится, я очень долго рассматривала, как он писает, потом полезла к себе под юбку и заорала благим матом: «Мама, а почему у меня такой трубочки нет?».

Мамам было стыдно. Моя мама начала объяснять, что я девочка, а все девочки без трубочки. Я почувствовала вселенскую несправедливость.

Ему подарили хомяка, и он выносил его во двор погулять. Я тоже хотела хомяка, и открыто заявила об этом маме. Мне тоже купили хомяка. Но наши хомяки не стали дружить, более того, они однажды подрались. И мальчик сказал, чтобы я выносила хомяка отдельно от его хомяка. И тут я поняла, что мужчины любят свои игрушки больше, чем женщин.

Он любил машинки, и я тоже. Мы играли в гонки, а еще мы дрались на палках, представляя, что это шпаги. Мы посмотрели фильмы про войну, и играли в разведчиков. И тут мама сказала мне, что это не женские игры, мне положено играть в куклы, и вручила мне Барби и коллекцию одежки к ней. Мне было, конечно, приятно, но я поняла, что женщина должна знать свое место.

Однажды я разлюбила своего мальчика. Мамы купили нам мороженое, и он начал кричать, что у меня вкуснее. И я поняла, что он больше меня не любит. И разлюбила. Какой смысл любить того, кто не любит тебя?

А наши мамы продолжали общаться, несмотря на то, что мы больше не играли вместе. И я поняла, что дружба не зависит от окружающих обстоятельств.

Я стала играть с другими детьми и ненадолго поняла, что любовь – это не все, что есть в жизни – есть еще выварзюкивание в грязи, когда ты вместе с девочками лепишь из нее пирожки, конфеты, прятки и мороженое, и вообще, мир огромен и многообразен, и зацикливаться на чем-то одном не стоит.

II

Удар в живот прервал все мои размышления. Меня окружили трое подростков, вышедших из-за угла.

– Хватай сумку – заверещал тот, что меня ударил, пока я не могла дышать.

Двое других просто стояли, не понимая, делать им то, что сказал предводитель или смываться, пока не поздно. Тот, что меня ударил, схватился за сумку, но тут раздался чей-то крик:

– Смываемся, кто-то идет.

Скорее всего, это была их первая кража, потому что они действительно дали стрекоча. Пока я приходила в себя, ко мне подбежал высокий, плечистый мужчина.

– Вы в порядке? – обнял он меня за плечи.

Я подняла большой палец, так как еще пыталась восстановить дыхание после удара. Бить у пацана получилось лучше, чем сорвать сумку.

– Нормально все. – Отдышалась я.

–Давайте я вас провожу. От греха подальше.

– Спасибо! Мне недалеко, но я буду благодарна.

Мужчина осмотрел меня с ног до головы, убеждаясь, что со мной все в порядке.

– Как вас угораздило в такой поздний час возвращаться этим районом? Вы могли бы лишиться не только сумочки, но и жизни. Вам сильно повезло.

– Меня задержали на работе, а кошелек я забыла в другой сумке. Поэтому вызвать такси не получилось, – призналась я.

– Какие же вы…женщины, бываете легкомысленные.

–Можно я закурю – спросила я, понимая, что меня до сих пор трясет от пережитого. Честно говоря, я бросила месяц назад, но где-то в этой сумке должна была быть начатая пачка сигарет и зажигалка. Я ходила с ней, когда еще курила. Хотя может, я ошибаюсь, надо проверить.

– Пожалуйста. – сказал избавитель и мы остановились, пока я рылась в сумке. Нашла.

Я сделала глубокую затяжку и закашлялась. За месяц легкие отвыкли. Но зато мне стало значительно легче, дрожь стала отпускать. Хотя я и сделала всего три затяжки и выбросила сигарету.

–Бросили недавно, наверно? – заметил мужчина.

– А как вы догадались?

– Это не сложно, я сам недавно бросил. И пробовал опять закурить так же, как вы сейчас. Закашливаясь и с недовольным видом – усмехнулся он. – А еще, наверно, голову немного повело, так?

Я кивнула. Мы еще немного поболтали до конца дороги, и он протянул мне визитку.

– Я занимаюсь компьютерной помощью, надо будет что-то отремонтировать или опять возвращаться поздно будете без кошелька – звоните.

Он мне понравился. Честно. Но я не была уверена во взаимности, и в том, что он один, хотя кольца не было. Но это же ни о чем не говорит, правда? Поэтому я выждала неделю и позвонила под предлогом переустановить Винду. Я бы могла и сама с этим справиться, но надо было проверить, могу ли я завести с ним роман, хотя бы для того, чтобы скрасить одинокие вечера. Я давно жила одна, уже пару лет. Съехала от родителей в съемную квартиру. Поздновато, конечно, но хотя бы так. Не вечно же оглядываться, кого я могу привести в дом, а кого нет.

По тому, как хорошо он был одет, и по тому, что от него исходил аромат мужского парфюма, я могла сделать два вывода: либо он пижон, либо он тоже рассчитывает на продолжение.

Он легко справился с задачей, пока я варила кофе.

Он сделал комплимент моему интерьеру, спросил, чем я занимаюсь, и явно не собирался уходить.

– Ты живешь здесь одна?

Я кивнула.

– Сколько я тебе должна? – спросила я, подвигаясь на диване к нему поближе. Он повернул лицо ко мне.

– Безвозмездно, то есть даром. Хотя…

Пауза была недолгой, мы начали целоваться со всеми вытекающими последствиями.

III

От постели до кухни.

Когда, в какой период отношений женщина должна начать готовить мужчине? То есть в начале, разумеется, конфетно-букетный период, кафе и розовые сопли. Но потом, наконец, он остается у тебя ночевать и вот тогда как? Заказать что-то на завтрак, купить каких-то плюшек или сварганить-таки полный комплексный обед с компотом, пока он спит? Когда наступает этот момент, когда все – женщина, твое место на кухне, хочу борща и тому подобное? Когда наступает час Х?

Я обожаю наблюдения за людьми. Особенно, если я их никогда больше в жизни не увижу. С близкими сложнее. За ними трудно наблюдать беспристрастно.

Саша (так зовут моего мужчину) видит десятый сон, наверняка о бабах, судя по тому, как причмокивает губами. Или просто пьет что-то вкусное типа вишневого ликера. Ну или не знаю. Я смотрю на него и думаю, приготовить ему или обойдется. Несколько минут раздумий, и я иду жарить омлет с ветчиной и сыром.

Я готовлю, тихонько напевая. И вот все готово, и я уверена, что запах свежеприготовленной еды распространяется по всей небольшой квартирке и щекочет ноздри моему любимому. Я красиво сервирую столик, положив ему большую порцию, и радостно иду будить Сашу.

Я вползла на постель, и не придумала ничего интереснее, чем начать его ласкать. Он открыл один глаз и поморщился.

– Больно? – напряглась я.

– Нет, все хорошо. – но гримаса все не сходила с его лица.

Я, не зная, что думать, решила продолжить.

–Давай потом, а? – почти заскулил он.

– Да в чем дело? – разозлилась я.

– Мне надо отлить, а ты мне мешаешь встать и пойти в туалет. – признался он, и, пока я хлопала глазами, встал, почесал ногу, и направился по малой нужде.

– Я приготовила завтрак! – крикнула я вслед.

– Прекрасно,– ответил он, закрывая дверь.

Мы сели за стол, но Саша не торопился есть. Он ерзал на стуле, и все не хотел брать в руки вилку.

– А сейчас в чем дело? Тебе что-то еще нужно сделать? Поставить свечу от геморроя? – не выдержала я.

– Нет. Но я не ем куриные яйца. Ты это могла заметить. Давай я закажу пиццу? Если ты хочешь омлета, ешь одна. И вообще, давай договоримся, что ты будешь спрашивать меня, прежде, чем приготовить.

– Тогда иди домой, и ешь, что тебе нравится. Ты помнишь, где дверь? – я психанула, тут же пожалела, но отступать некуда, позади плита.

Он молча собрался, медленно, как будто надеясь, что я его остановлю, но я выдержала паузу, хотя в любой момент была готова признать поражение.

– Пока! – буркнул он и, взяв со стула в коридоре свою барсетку, хлопнул дверью.

«Ну я же старалась, готовила! Почему мне нельзя было об этом как-то по-другому сказать? Я же права?» – металась я по 8-ми метровой кухне. Есть уже не хотелось, да я особо и не люблю завтракать. Я потянулась за заныканной пачкой сигарет, но тут же рассердилась на себя, скомкала ее и выкинула в мусорку. Туда же отправился омлет, хотя это были последние ветчина и сыр в доме, а до зарплаты еще неделя. Бабы!…

IV

Секс после 30-ти.

Мы сидим с Аней в кафе. У меня выходной, а у нее пятница. Аня – длинноногая брюнетка, и моя подруга. Она ковыряется в тирамиссу и неожиданно заявляет:

– Вот ты заметила, как усложнился секс после наших 30-ти? – я недоуменно посмотрела на нее. Обычно она не страдает глубокомысленными заявлениями. – В 20 ты просишь надеть презерватив, или, на худой конец, не кончать в тебя. Короче, боишься залететь. – продолжает она. – А сейчас ты боишься, как бы он не заметил растяжки у тебя на груди, или вылезшие вены, и даешь уже и без презерватива, и не боишься залететь, а иногда даже хочешь этого. Особенно, если работа официальная и можно взять декрет.

– Эко тебя вштырило! – восклицаю я. Аня пьет вино, а я капучино. Я в последнее время равнодушна к алкоголю.

– Ты ни разу не пыталась прятать компрессионное белье от нового ухажера? – не унимается Аня. И я вспоминаю, как прятала все свои лекарства, прежде чем пригласить Сашу домой. – По глазам вижу, что да. Ведь у них как – плохая самка, больная, нечего с ней спариваться. А еще они ищут присутствие мужика. Это как помеченная территория – не насикал ли кто на тебя. Они аромат чужого мужика чуют за километр. И если ты недавно рассталась – пиши пропало – у тебя все части тела пахнут чужим мужиком. Это для них, как секс с геем.

– Потише ты, вон на нас как смотрят с соседнего столика, – пробурчала я шепотом.

– Окей, потише. – сказала Аня и продолжила. – Ох уж эта фраза про часики! Знаешь же? Так вот, после 30-ти они обреченно останавливаются. Если ты не была замужем, то твои шансы равны 0, 01 %. А найти хороший секс и подавно. Потому что у мужиков тоже начинаются свои проблемы. Они то лысеют, то толстеют, то еще какой простатит. И не думай, что рано. Мне тут в гинекологии заявили, что если я не рожу за год, то нечего потом и начинать. А когда я сказала, что мне еще только 33, она заметила, что у нее сын подруги в этом возрасте умер от инфаркта. Экология, мать.

– И вообще, – она хлебнула еще вина и ее щеки стали в цвет с ним, пунцовыми. – Секс после 30-ти – это что-то из научной фантастики. Ты уже знаешь, как надо, куда тебя тыкнуть, и что погладить, чтобы было вах!, но мужчина все равно думает, что компьютер подключен к стене и нечего разбираться, как он работает. И ты ему говоришь такая: «Милый, потрогай мой указательный палец на левой ноге, я от этого завожусь», а он: «Я что, плохой любовник?», обижается, и вы засыпаете мирным тревожным сном.

– Ты на маршрутке или такси вызовешь? – пытаюсь я закончить вечер, так как понимаю, что Аню понесло, и ей уже хватит пить.

– Я еще тирамиссу не доела. В кои-то веки слезла с очередной диеты, дай хоть не съесть, так понадкусывать. Кстати, именно так мы и рассуждаем после 30-ти – не съем, так хоть потр… – она огляделась и уже тише сказала – пересплю на халяву, может, еще и покормит в кафешке, сэкономлю.

Я решаю игнорировать Аню и утыкаюсь в телефон, типа я не с этой сумасшедшей. Мне неприятна тема, так как она права процентов на 80. Аня считывает информацию и затыкается. Хорошо, когда подруги тебя понимают.

V

Кабинет психологической загрузки.

Пора вскрыть язвы на теле империи. Поколение не умеющих любить воспитало поколение, не знающее, что такое любовь. Ну, вот правда! Они выходили замуж после недели, максимум месяца знакомства. Предложили и сразу под венец. Ни тебе длительного ухаживания, ни тебе дорогих подарков и походов в рестораны. Все просто – пришли сваты, ты на них готовишь, как дурная, и сразу замуж, детей рожать. Не знаю, как у других, но у моих знакомых 50-летних было именно так, начиная с мамы. В 20 уже могли иметь ни по одному ребенку, все терпели, что мужчина не помогает по хозяйству от слова совсем, смотрит футбол с мужиками и пьет пиво, пока мать одной рукой качает младшего, второй вытирает рот после ужина старшему, а остальными частями тела гладит и стирает, стирает и гладит, ну или моет полы. Любовь существовала только в кино, и, за редким исключением, в жизни до свадьбы.

Никто не учил интимной жизни, это не обсуждалось среди женщин порядочных, к коим хотели принадлежать почти все. Моя мама решила со мной поговорить о сексе, когда мне было 18(!). Я, как в том анекдоте, спросила, что она хочет узнать о нем.

Любовь – это что-то такое, что нельзя ни увидеть, ни потрогать, ни самому ощутить. Если мужик не алкоголик в стадии распродажи имущества, то это сильно повезло с мужем! А то, что он руку иной раз поднимет, с топором по комнате побегает, ловя белочку, это так, он же не всегда такой.

Ох уж эти бабульки-сплетницы на скамеечках, кто помнит, тот поймет. Они ловко раздавали слова «проститутка» и «шалава» всем, кто хоть немного хотел узнать, что же такое любовь, а не выскочить замуж за первого встречного.

И, конечно, воспитание детей тоже не отличалось особой любовью. Рожали для того, чтобы быть как все, и чтобы стакан воды подал в старости. И «ты обязан меня любить и слушаться, ведь я мать». Сколько покалеченных вышло из этого воспитания. Психологически покалеченных.

Я прямо представила, как захожу в кабинет психолога и, навзрыд рыдая, произношу «Меня не любила мама». А она мне с усмешкой «Это проблема у 90% моих клиентов». И мне сразу не хочется идти к психологу.

Вот честно, киньте в меня камень те, кто считает, что его хорошо, и без огрехов, воспитали? Кину клич на всю страну – не прилетит ни одного. Потому что, что?… правильно, все недовольны своими родителями в той или иной степени.

Так может проблема и не в них, а в нас? В том, что мы, будучи взрослыми, тянем за собой этот чемодан без ручки, и все оглядываясь на него, причитаем, «ну как же так, почему ручки-то нет». А что делают с таким чемоданом? Бросить его надо, или забрать самое ценное, и все равно бросить! Ведь никто не стоит над душой и не требует, чтобы мы его несли.

Это наш осознанный выбор – везде таскать за собою этот чемодан. Может, пора самим отвечать за свои поступки?

VI

Всегда звонить бывшим

Вот никогда за собой не замечала таких женских выходок, как звонить бывшим по пьяни. Да я никогда и не напивалась так.

В этот день был юбилей у одного моего знакомого, я там оказалась от скуки. Он меня позвал, и я пошла. Он – рокер и тот еще тусовщик. В квартирке набилось человек 20 на 20 кв. метров, то есть по метру на каждого. Умудрялись еще танцпол устроить, с неизменными выкрутасами на столе. Нет, я не была сильно пьяна, но принятая на грудь полбутылка вина явно просила достать сотовый и позвонить Саше. Пока я с ней боролась, рука, управляемая алкоголем, набрала номер, и мне не оставалось ничего, как заявить более пьяным, чем на самом деле, голосом:

– Я в говно! Забери меня отсюда!

Он не стал задавать лишних вопросов, только спросил адрес.

Через полчаса я мирно посапывала у него на заднем сиденье старенькой Тойоты. Не смотря на свой возраст, японка ехала плавно и укачивающе.

Дома он помог мне раздеться и лег рядом.

– Ты не хочешь попросить прощения? – наконец спросил он.

– За то, что ты не ешь куриные яйца? – ответила я по-еврейски.

– За свое поведение. – спокойно сказал он.

– Прости, Гаечка! – усмехнулась я.

– Почему Гаечка? – удивился он.

– Потому что ты не так импозантен, как Чип, не так долбанут, как Дейл, не так толст, как Рокфор, и не так мал, как Вжик. Зато так же привлекателен, как Гаечка.

– Сомнительный комплимент. – заключил Саша. – Но то, что не маленький, это правда. Вжик не подходит.

– А вот это нужно заново проверить. – сказала я, и заснула.

VII

Брюс Ли и Гарри Поттер

Важнейшим из искусств для нас является кино. Так вот для меня важнейшим отдыхом является отдых на природе. Обожаю запах леса, костра и шашлыков. Хруст веток под ногами, пение птиц, и даже неизменные комары, все это очень греет мое сердце.

А вот знакомство с друзьями Саши сильно напрягает и радует. Напрягает потому, что это еще ответственней, чем знакомство с родителями, а радует потому, что он уже готов разделить со мною досуг с друзьями. Это как впустить в тайный мир по ту сторону твоей обычной маски.

Заправлял всем дюжий парень по кличке Брюс Ли. Он увлекался восточными единоборствами и выживанием на природе. Он знал, как развести огонь трением, как выйти из любого леса и как свернуть шею хулигану.

– Горжусь тобой, Саня! Мои уроки не прошли даром. Раскидал тех сопляков, как тараканов. Ты должна быть ему по гроб жизни быть благодарна. – усмехнулся он, пожимая руку моему мужчине. Я недоумевающе посмотрела на него. – Да шучу я. Правильно он все рассказал. – подмигнул Брюс, вытаскивая ведро шашлыков из багажника.

Нам оставалось только собирать дрова, и развлекать громилу анекдотами, которые он и сам травил, не стесняясь сальных шуточек. Я была там единственной девушкой, все парни семейные, жены с детьми сидят, а они еще маленькие, чтобы наблюдать, как бати напиваются.

Друзей было трое. Второй рыжий, невысокий и молчаливый, третьего я окрестила Гарри Поттером, потому как очень внешне походил на героя Джоан Роулинг. У него даже было что-то наподобие шрама, который, по его рассказам, оставил, нет, не Воландеморт, стакан, прилетевший в него во время ссоры с женой. Вообще, жена Антона, того самого Поттера, отличалась истеричным нравом, но он относился к этому с юмором. Однажды она нашла у него в кармане презерватив и устроила истерику. Он начал рассказывать, какая это в походе незаменимая вещь, что в него можно положить спички, чтобы не отсырели и не промокли, набрать воду и так далее. После чего напомнил, что она сама его туда положила, когда они собирались ночевать у друзей, чтобы он не заделал ей второго ребенка, так как она с первым намучалась в беременность. Глаза жены надо было видеть. Но по морде он все равно получил.

Брюс Ли, точнее Олег, притащил семиструнную, переделанную в шестиструнную гитару, на которой, наверно, играла еще его бабушка, и, под тихое потрескивание дров в костре начал орать Гражданскую Оборону, крайне фальшиво, но очень душевно.

Я осмелела и попросила гитару. Сыграла пару песен Мельницы, подходивших под настроение. Всем понравилось, кроме Олега. Он пробубнел что-то типа – я такое не слушаю. Рыжий Дима, неожиданно выдал критику:

– Поешь неплохо, но гитара тебя не слушается. Но лучше, по крайней мере, чем ты орешь, китайский пасечник.

– Ты бы молчал, как всегда. – обиделся громила. – И не подлизывайся к девушке, она занята, а у тебя двое детей.

– А ты петь научись, а не горло драть не в той тональности. Ты в ноты попадаешь, но каждый раз не в те. Больно слушать.

– Ах ты крыса консерваторская. – встал Олег, и они принялись шуточно драться, показывая чудеса бесконтактного боя.

Вечер закончился отлично, Саша повез меня домой.

– Ну что, как тебе мои друзья? – спросил он после некоторой паузы.

– Мне-то отлично, а как я им? – взволнованно спросила я.

– Судя по тому, что они не сказали мне бежать от этой мымры, ты им понравилась. Они всю дорогу хотят сосватать меня, но опять же всю дорогу бракуют моих девушек.

– А у тебя их много было, кобелина? – притворно возмутилась я.

– Ты у меня первая…кто не знает, что я не ем куриных яиц.

Он врубил Металику, и мы понеслись по ночной дороге вперед, к тому самому светлому будущему, которое не смогли достичь коммунисты.

VIII

Изменить мир

Хочешь изменить мир – начни с себя! – гласит известная мудрость. Я и начинаю.

Мы гуляем с Сашей по парку. Разговариваем о том, о сем. Я люблю свой город, честно. Я люблю его маленькие улочки и широкую центральную дорогу, древние строения и новейшие здания, люблю его дневную и ночную жизнь. Город дышит и живет своей жизнью, ведь мы все делаем его таким, какой он есть.

И вот тут и закрадываются сомнения – а правда ли люди стремятся к лучшему? Люди видят несправедливость, люди видят грязь, люди кидают мусор на дорогу, люди переходят улицу в неположенном месте и на красный свет, люди ругают власть, но это, как и раньше, не идет дальше кухонь. Люди, те самые, что созданы по образу и подобию, плюют себе под ноги, наступают в эту слюну, размазывают ее своими сапогами, а потом говорят, а почему это за нами сразу не затерли, почему за нами не бегают невидимые гномики, которые будут убирать за нами всю ту грязь, что мы создаем.

– Посмотри, ну неужели сложно выкинуть бутылку в мусорку? – спрашиваю я, наблюдая, как под порывом ветра пластиковая тара из-под Колы прокатывается у меня под ногами. Я поднимаю ее, и кладу в урну.

– Ты думаешь, что этим научишь следовать своему примеру? – спрашивает мужчина.

– Я думаю, что стоит хотя бы самому вести себя культурно. – парирую я.

– Может быть, ты будешь ходить за всеми горожанами и подбирать за ними, соберешь команду тимуровцев, тех самых, что горят желанием изменить мир к лучшему и переводить бабушек через дорогу, объявишь еженедельные субботники и вообще баллотируешься в правительство. А потом мировое господство, покорение внеземных цивилизаций и общий хеппи энд под вой триллионов голосов во всех уголках бесконечной вселенной.

– А еще хорошо бы дать свободу домашним эльфам, раздать всем по носку, и освободить всех студентов и школьников от разрушающих их тонкую ранимую душу экзаменов. И им всем тоже раздать по носку.

– Которые они будут носить каждый день вместо галстука или положат в левый карман у сердца, в знак вечной признательности.

– Тогда они должны быть свежие, иначе случится интоксикация. Или хотя бы свежевыстиранными.

– По-моему, ты заговариваешься, – заключил Саша.

– А по-моему, мы сейчас открыли новый способ избежать плохой оценки – это носки недельной давности вместо галстука. А лучше всего их положить в зачетку в виде закладки, и надеть противогаз и огнеупорный костюм.

– И экзоскелет, на всякий случай.

Посмеялись, купили мороженое и пошли дальше.

Я делаю вывод, что нам пока рано переходить к вопросам всемирного порядка, религии, и политики. Чтобы увидеть, каков человек внутри, его, как мандарин, надо сначала очистить от защитной кожуры. Истинный вкус почувствуешь только тогда, когда проявишь терпение.

IX

Толстый и тонкий

Я приготовила плов, и мы сидим и ужинаем. Саша сегодня снова остается у меня ночевать. Завтра у меня выходной, а он на машине. Ему все равно, откуда выезжать.

– Моя бывшая девушка сидела на диете, и меня заставляла. Кроме того, она была почти веган. – Сокрушается мужчина, отправляя в рот огромный кусок баранины. – Я так люблю плотно поужинать. А у нее всегда на ужин был салат из морской капусты. Жуть!

– А тебя не учили не вспоминать бывших за столом? – возмутилась я, не успев донести вилку до рта.

– Я высказываю почтение твоим кулинарным способностям. – как ни в чем ни бывало ответил он.

– Как-то очень издалека высказываешь, – заключила я.

– И вообще, зачем сидеть на диетах? Я не сторонник жира и целлюлита, но и костяшки не люблю. А у вас, женщин, прямо какая-то мания. Взять хотя бы анорексичек. Ну как можно отказаться от еды? Как? Я не понимаю! – он попытался зацепить вилкой еще один большой кусок так, чтобы еще и рис оказался на ней, но в итоге все свалилось, и он начал процедуру заново. А я задумалась.

Этот рассказ не для мужских ушей. Я отношусь к тому редкому типу женщин, которая была и слишком худой, и толстой. Нет, у меня, наверно, не было анорексии, и ожирения у меня тоже не было. Минимальный вес – 39 кг, максимальный – 70 кг. Но мне хватило.

Знаете, скажу сначала за худобу – когда перестаешь есть, через какое-то время голод пропадает. От слова совсем. И тебе начинает казаться естественным только пить. И постоянные взвешивания. Аааа, я поправилась на сто грамм, я толстая. К тому же у меня от природы очень массивные ноги, и они были таковыми даже при сильной худобе. Это не жир, это мышцы, я занималась бегом, но это меня дико раздражало. И я пыталась худеть еще.

Когда долго не ешь, еда становится неестественной. Это как жевать картон или бумагу. Тебе становится противно смотреть, как едят другие, и ты даже чувствуешь некое превосходство, и уже нормального телосложения девушки кажутся тебе жирухами и обжорами. Не дай бог не влезть в джинсы для 12-летних. Все – это трагедия века.

Как же я с этим справилась. Мне повезло. Однажды я просто посмотрела на себя в примерочной и увидела не молодую девушку, а мумиеподобное существо с плохой кожей, ввалившимися глазами и ногами кузнечика. И начала есть. Сначала насильно, но потом вернулся вкус, вернулась жизнь.

Как же я тогда поправилась? – спросите вы. Увлеклась. Наела достаточно большую для моего роста массу. И даже не замечала, что уже не очень красива, как и в случае худобы.

Опять спас случай и зеркало. Я начала худеть. Это было тоже нелегко, особенно после того, когда самым простым способом кажется просто не есть. Но я решила питаться правильно, описывать рацион не буду, не о нем речь. Я психовала, когда вес стоял, срывалась на пирожные, забрасывала упражнения, но, с переменным успехом, дошла до своей нормы, которую и держу уже больше десяти лет.

Да, можно сказать, что я не доходила до крайностей. Но это нисколько ни умаляет успехов. Каждый из нас может однажды посмотреть на себя в зеркало и увидеть критическим взглядом, нравится ли он себе или уже палка несколько раз перегнута. И не отчаиваться, если вдруг что-то не получается – если вы все делаете правильно, оно обязательно получится. Дорогу осилит идущий.

– Я люблю поесть, но делаю это в меру.– вслух сказала я. – Баланс – это та вещь, которую трудно соблюдать. Разве ты не согласен.

– Угу, – кивнул Саша, прожевывая очередной жирный кусок.

– Ты и рис тоже ешь, а не только мясо – заметила я.

– Угу – снова кивнул он, демонстративно отправляя в рот один, приправленный овощами рис. – Мммм – протянул он. – а без мяса тоже ничего. Но с мясом лучше, – заметил он, и начал обгладывать ребрышко.

X

Карма

Этот рабочий день не заладился с самого начала. Все завертелось от звонка подруги Дины, которая подсела на уши со своей очередной проблемой. Дина относилась к тем людям, которые могут из мухи раздуть крокодила с огромными зубами. Проблема не стоила и копейки, но подруга говорила о ней, как всегда, со свойственным ей трагизмом и виртуальным заламыванием рук. Речь шла об очередном расставании с парнем, с которым она сходилась уже четвертый раз. Мне оставалось только говорить «Да», «Нет» и иногда «Ну ничего себе!» Зачем я общаюсь с этой девушкой – не понятно, наверно, у каждой из нас, женщин, есть такая подруга. Ее проблемы нельзя решить, потому что их нет. Но когда я говорю, что я уже на работе и мне надо заканчивать разговор, она обижается. Мне не хочется обижать Дину, но я кладу трубку.

В работе администратора стоматологической клиники нет ничего сложного, как и в большинстве офисных работ, но выматывает морально она знатно. Начиная с того, что неадекватов везде намного больше, чем кажется на первый взгляд.

Сначала приходит мамаша с ребенком лет 12-ти, и просит сделать ему обезболивающее без укола. Я объясняю, что такой анестезии у нас нет, и она начинает орать, то ее дитятко боится уколов, у него ранимая душа, и вообще наш город – клоака, которая не может поспеть за новейшими мировыми тенденциями, где просто аэрозолью обезболивают, она читала. Я молча выслушиваю, понимая, что раз день начался с Дины, ничего хорошего от него не жди. Я спрашиваю, будут ли они записываться на прием.

– Разумеется, – отвечает мамаша и мы еще полчаса выбираем удобное ей время. То у нее косметолог, то она на встрече с клиентом, то ужин с мужем, то с любовником, то вообще незапланированная диарея. В общем, я записываю ее, и она, одним взглядом подозвав тихо ожидающего сына, берет его за руку и удаляется. Мне кажется, я поймала понимающий взгляд мальчика, говоривший: «А я так всю жизнь живу».

Потом приходит женщина явно пенсионного возраста, ярко накрашенная, в блузке с жабо сиреневого цвета и юбке-карандаш на два тона темнее. Она начинает довольно жестко говорить, что она работник налоговой, и если ей не сделают протезирование бесплатно, она нас всех по миру пустит. Я молча выслушиваю, объяснив только, что у нас есть скидки для пенсионеров.

– Вы меня оскорбляете, мне 45 только исполнилось! – не унимается она. – Я 30 лет работаю в налогах, я вам такое устрою, вы у меня все сядете.

На крики выходит наша старшая, и начинает объяснять бабуле, какие скидки мы можем ей посчитать. Та слушает, но перебивает постоянно, что еще можно посчитать. Когда сумма доходит до 50 % от изначальной, женщина успокаивается и записывается на прием. Старшая подмигивает мне, мол учись, пока я жива. Потому как все скидки она делала с завышенных цен, а официальный прайс налоговая бабуля почему-то не подумала спросить.

Под конец смены, в противовес этой, приходит скромная старушка в обветшавшей шали и костюме из шерсти в такую теплую погоду, который очень аккуратный, но явно видавший лучшую жизнь. Я считаю ей протезирование. На ее глазах появляются еле сдерживаемые слезы.

Она, оказывается, сделала бесплатное протезирование, как ветеран труда, но сделали ей настолько плохо, что она даже есть этими зубами не может, и у нее болят десны. А пенсия у нее, как у всех пенсионеров, не разгуляешься. Мне очень хочется ей помочь, и я зову старшую. Объясняю ей ситуацию и уговариваю сделать бабуле большую скидку, реальную, и рассрочку с самой минимальной суммой ежемесячного платежа.

– Это, к сожалению, все, что я могу для вас сделать. – обреченно заявляю я.

– Храни тебя бог, внучка. – говорит бабуля, и, записавшись на прием, уходит.

Не успела старушка скрыться в дверях, как звонит Дина, и примирительно приглашает попить кофе в следующий мой выходной. А вслед за ней звонит Саша, и предлагает подвезти до дома.

Мгновенная карма.

XI

Тайны мадридского двора

К знакомству с родителями Саша меня готовил, как к прыжку с парашютом.

Был перемерян весь небогатый гардероб, в котором кроме джинс, футболок и свитеров были только джинсы, футболки и свитера, и, наконец, найдено скромное платье ниже колен, правда красного цвета, но за неимением королевы, как говорится. Тем более, красный был неяркий, приближался к бордовому. И покрой платья не вызывал сомнений, что профессорам он должен понравится. Мама и папа избранника работали всю жизнь в университете, где и получили он – профессора, а она – доктора наук. В какой области я, хоть разбейся, уже не помню, но что-то связанное с языками. Как-то мудрено это все называлось. Я не должна была употреблять слов-паразитов, много молчать, ни в коем случае не говорить, что до Саши у меня были мужчины, есть как можно меньше, не потому что жалко, а потому что настоящая леди, как говорилось в «Унесенных ветром», ест, как птичка. И много другой бесполезной ерунды он сообщил мне перед отъездом. Я твердо решила быть собой, потому как истинное лицо все равно раскроется.

Меня встретили, не скажу, что прохладно, но очень чопорно. Отец в костюме, мать в платье аля-молодость бабушки, но очень качественном, с крупными малахитовыми серьгами в ушах и такими же кольцами на пальцах. Сухощавые оба, как высушенные селедки.

Мать сразу же, без обиняков, заявила.

– Нам с Викой надо поболтать по-женски. Вы пока выпейте за здоровье, покушайте, а мы пойдем на кухню за горячим.