Срединные силы. Черное пламя

Глава первая

Рома развалился за последней партой, даже не потрудившись достать учебник по алгебре. В руках он держал раскрытую книжку в потертом кожаном переплете. Серые глаза впились в потускневшие строчки.

– Факелов! – воскликнула учительница, оскорбленная отсутствием внимания. – Зачем пошел в десятый класс? Ты ничего не делаешь!

Роман поднял затуманенные от чтения глаза и посмотрел на женщину с легким раздражением, как на назойливую муху.

– В училище надо было идти! – негодовала учительница. – Штаны тут просиживаешь.

Факелов кивнул, привычным движением поправил скользнувшие на глаза волосы и уткнулся в книгу. Роман взял ее у родного деда – единственного человека, с которым разделял интересы. Страсть к мистике была их общей слабостью. Старик сказал, что все написанное – чистейшая правда, что потертый фолиант – только начало великого Пути. Деда считали сумасшедшим сектантом, мать была против их общения, но внук не видел повода, чтобы не верить старику. Строки книги впечатывались в мозг, словно раскаленное клеймо в плоть. Каждое слово опровергало десятки истин, заставляя верить в небывалое.

Роман посещал школу только по просьбе родителей. Полезные знания Факелов осваивал самостоятельно, а уроки казались пустой тратой времени. Словно издалека донесся крик:

– Факелов! Вон из класса!

Роман поднялся и двинулся к выходу, даже не взглянув на разъяренную учительницу. В коридоре он опустился на скамью и витал в мистическом тумане до последней буквы старого фолианта.

Факелов глубоко вздохнул и закрыл книгу. Сердце бешено стучало, с серых глаз пропала пелена. Подобное Рома читал впервые. На религиозных текстах и легендах различных сект всегда чувствовался оттиск человеческих суждений и комплексов, а книга, данная дедом, была похожа на мемуары бога о собственном детстве.

Роман поверил всему до единого слова. «Нужно пройти два испытания, тогда я смогу открыть дверь в Скрытый мир и там найти Наставника. Но какие испытания? Надо расспросить старика», – подумал он.

Факелов покинул школьное чрево, мысленно прощаясь с ним навсегда. Книга полностью завладела разумом Романа, и он направился к деду, в надежде на разъяснение некоторых вопросов.

Внезапно грудь сжал спазм, дыхание сбилось. Роман поднял глаза – на пустынном тротуаре застыл человек в искрящемся изумрудном плаще. Под опущенным капюшоном были видны светло-желтые очи без белков. Каждый глаз разрезали два горизонтальных зрачка. Неотрывно глядя на странное лицо, Факелов не мог пошевелиться.

– Ты прошел первое испытание, – сказал незнакомец гулким голосом и протянул медный шестигранный медальон, – одно из самых сложных. Его невозможно пройти специально и людям из твоего мира оно почти недоступно. Ты – поверил.

Роман принял подарок и, подавив удивление и радость, воскликнул:

– Я хочу пройти второе испытание!

– Я помогу, – произнес незнакомец в изумрудном плаще. – А после найдешь меня в Скрытом мире.

– Наставник?!

– До встречи, – попрощался желтоглазый. Он сделал несколько шагов и исчез.

Факелов разжал руку и с благоговением поглядел на подарок. В середине медальона, размером с крупную монету, пролегал большой янтарный овал, перечерченный двумя горизонтальными полосками. «Глаз», – догадался Роман. От желтого ока отходило одиннадцать лучей, словно очень редкие ресницы. Крайняя левая мерцала багрово-красным. Факелов нанизал медальон на цепочку и спрятал под рубашку. Обдав холодком, подарок прилип к груди.

Роман добрался до слегка покошенного домика на окраине города. Сгорая от нетерпения, он постучал в массивную дверь. Внутри послышались шаги. Через миг медная, почти черная от старости ручка повернулась.

– Заходи, Рома, – скрипучим, но бодрым голосом произнес старик. – Давай на кухню.

– Здравствуй, дед, – поприветствовал внук, аккуратно притворяя дверь. – Я прочел книгу.

– Вопросы? – усмехнувшись, спросил старик. Несмотря на возраст, улыбка у него оставалась хищной.

– Как пройти второе испытание? – присев на табуретку, поинтересовался Факелов.

Старик снял с шеи цепочку, на ней покачивался шестигранный медальон Наставника. Глаза Романа расширились.

– Почему ты раньше мне не показывал?! – воскликнул он и распахнул рубашку.

– Основа Пути… – пробормотал дед и начал живее: – Ты прошел первое испытание – поверил в Скрытый мир и существование бога Срединных сил – Наставника. Тем самым ты нарушил первые две заповеди: сотворил себе кумира. Ведь Наставник не олицетворяет ни добро, ни зло.

– Я понял, – нетерпеливо сказал Роман. – Так ты знаешь, в чем заключается второе испытание?

Старик покачал головой и раскрыл ладонь с медальоном. Багрово-красным светом мерцали первые пять ресничек, кроме второй.

– А если загорятся все одиннадцать? – спросил Роман, переводя серые глаза с медальона на деда.

– Трудно в полной мере поведать об этом. Для тебя исчезнут неразрешимые противоречия. Желания, как и возможности, станут огромными. Неощутимые человеком силы и явления наполнят мир, – туманно сказал старик. – Да и бессмертие, думаю, не помешает. Наверное, станешь полубогом.

Глаза Романа загорелись фанатичным огнем. В мыслях он уже завершал последнее испытание. Усмехнувшись, дед продолжил:

– Самое интересное, смешное и страшное, что многие люди неумышленно проходят почти все испытания, но так и не встречаются с Наставником.

– Многие завершили Путь?

– Никто.

Глаза Факелова потухли, но фанатичная решимость никуда не исчезла.

– Все дело в одиннадцатом испытании. Наставник за всю историю сказал о нем дважды.

От Романа шла волна жадного любопытства и старик продолжил:

– Испытание не связано с нарушением заповедей Бога или Сатаны, а определяет качество выполнения предыдущих десяти. И, глядя в твои глаза, могу сказать, что первое ты выполнил идеально.

Роман осклабился и произнес:

– Наставник когда-то прошел испытания без чьей-либо помощи. Из туманного текста книги ясно, что это практически невозможно. А одиннадцатое… наверное, самое легкое и сложное одновременно.

Старик с изумлением уставился на внука. А Роман продолжил:

– Из слов Наставника все понятно. Тот, кто действительно прошел десять нужных испытаний, последнее выполнит не задумываясь.

Дед покачал головой.

– Не думаю. Десятки людей проходили Путь с потрясающим, безумным рвением. Потом пробовали все на свете, но медальон так и не засветился полностью.

– Буду почаще думать о конечном испытании.

– Ты выбираешь нечеловечески сложный путь, – предостерег старик. – Главное, не стать мертвецом при жизни.

– Я и так добровольный изгой.

– Тебе семнадцать, все может измениться.

– Не отговаривай меня, – окрысился Роман.

Старик примирительно поднял руку.

– Как скажешь, поклонник Срединных сил.

– Спасибо тебе, – протягивая деду книгу, сказал Роман. – Надеюсь, увидимся.

Старик улыбнулся:

– Все зависит от тебя.

Глава вторая

Роман толкнул дверь и зашел в квартиру. На кухне, под мирно бубнящий телевизор, ужинали родители. Отец, пытавшийся не обращать на странного сына внимания, невозмутимо продолжил трапезу. Мать же, души не чаявшая в ребенке, воскликнула:

– Ромка! Где пропадал? Садись ужинать.

– Я не хочу есть, – ответил Факелов и скрылся в комнате.

Мать нахмурилась и крикнула вслед:

– Мы едем к дяде Саше, ты с нами?!

– Нет, конечно, – донесся недовольный голос, затем раздался щелчок замка.

Медальон, остававшийся до сих пор холодным, неожиданно потеплел. Роман насторожился. В голове зазвучал гулкий голос:

«– Ты по-прежнему хочешь пройти второе испытание?»

– Да.

«– Попрощайся с родителями. У бога или того, кто хочет им стать – нет ни отца, ни матери. Ты должен сделать себя сам. У богов могут быть только братья – равные им по силе существа, – убедительно произнес Наставник. Немного помолчал, потом добавил: – Пятая заповедь Бога».

Роман как наяву представил машину родителей, влетающую в лоб грузовику. Его передернуло, холодок пробежал от шеи до поясницы.

«– Ты можешь их спасти – поехать вместе с ними, – продолжал голос в голове. – Правда, медальон исчезнет, и Путь закроется навсегда».

Роман нахмурился. Перед глазами всплыли образы, как отец учил его читать, как мать вела впервые в школу. Роман вспомнил недолгие годы беззаботного детства, после которых мир начал погружаться в темный туман бессмысленности. На миг он почувствовал к себе отвращение, поняв, что ценит родителей чисто инстинктивно. Тут же пришла мысль: «Или это все-таки не так, и я хочу спасти их?» Но представив жизнь с найденным и сразу безвозвратно утерянным смыслом, он болезненно сморщился. На ум пришли бесконечные упреки и указания родителей, вечное недовольство его «ненормальностью».

Страсть к приоткрывшимся тайнам заиграла еще сильнее. Роман попробовал утешить себя десятками случаев из истории, когда люди пренебрегали близкими даже ради тени богатства и власти.

«Я должен это сделать, потому что обычный человек на такое не способен. В том-то и смысл. А если задуматься – все равно родители умрут. Тем более отец вечно недоволен и при этом бездействует – зачем ему такая жизнь? А мама… – Роман попробовал придумать хоть какое-нибудь оправдание. – Она живет мною, а я все равно скоро покину мир. Зачем ей лишние страдания? А так они, возможно, попадут в рай. Из-за «идиота сына», как говорит отец».

Факелов стиснул зубы и остался сидеть в кресле. Когда родители хлопнули дверью, он горестно вздохнул.

«– Встретимся в Скрытом мире», – прошелестел голос.

«– Я приду, Наставник», – мысленно сказал Роман.

Роман встал с кресла, сердце билось неровно – поганые мысли о судьбе родителей не давали покоя. Факелов решил отвлечься сборами, теша себя выполнением второго испытания.

В огромный походный рюкзак отца поместилось одеяло, все найденные консервы, пара бутылок воды, нож-мутант, в котором прятались ложка, вилка, открывалка и прочая необходимая мелочь. В карман опустились золотая цепочка и пара колец матери, которые она не носила.

«Зря книгу отдал», – вспоминая туманные описания Скрытого мира, подумал Роман.

Охотничий нож отца с широким острым лезвием занял место во внутреннем кармане кожаной куртки. Другого оружия в квартире не оказалось. После всех сборов Роман придирчиво глянул в зеркало. Там отразился высокий парень с бледноватой кожей и черными с далеким лиловым оттенком волосами. Роман еще раз осмотрел наряд: кожаную куртку, наброшенную поверх рубашки, толстые джинсы и невысокие ботинки. Плечи оттягивал большой светло-зеленый рюкзак.

Роман расстегнул рубашку и взглянул на медальон. Красным по-прежнему мерцала только одна ресница янтарного ока. Факелов сбросил рюкзак и быстро заходил по комнате. В голову лезли мысли о самом страшном для него – об обыкновенной бессмысленной жизни. Роман понимал, что не сможет ни учиться, ни работать, ни красть, ни убивать, если это не будет продвигать его к обретенной цели.

Ожидание и его вечная подруга скука завладели Романом. Раздался телефонный звонок. Обычно он раздражал, но сейчас Роман ему обрадовался.

– Слушаю.

– Рома…

– Дед?! С каких пор ты звонишь?

– Твои родители… тебя еще не оповестили?

– Что с ними? – спросил Роман, хотя обо всем догадался.

– Авария. Наверное, отец отвлекся, выехал на встречную…

Роман закрыл глаза, глубоко вздохнул, стараясь убить хлынувший поток эмоций. Медальон на миг раскалился, и вновь стал холодным. Факелов взглянул на янтарное око. Первые две реснички мерцали красным светом.

– Может, придешь ко мне? – послышалось из трубки.

– Думаю, что лучше мне будет в Скрытом мире, – выдавил из себя Роман.

– Я так и думал, – голос старика стал сухим и бесцветным. – Помни, ни Бог, ни Сатана тебе не проводник. А замок Наставника – в горах. – Дед несколько секунд молчал. – Будешь в нашем мире – заходи.

– Обязательно.

– Удачи…

Роман действовал по наитию. Набросив лямки светло-зеленого мешка на плечи, он нажал на янтарный глаз. Комната потеряла четкость и стала быстро заполняться серо-синим туманом. Роман без раздумий шагнул в центр марева.

Факелов пролетел метра три вниз и, чуть не сломав ноги, повалился на землю. «Радушный прием», – пронеслось в голове. Роман с трудом поднялся. Он стоял на небольшом холме, покрытом ярко-зеленой травой и редким кустарником. Далеко справа извивалась широкая ярко-синяя река. Солнце, застывшее в зените, заставляло ее игриво поблескивать. Впереди простиралась равнина, а почти на горизонте начинался лес. Перед стеной деревьев, пугливо прижимаясь друг к другу, стояли едва различимые дома.

Роман восхитился чистотой пейзажа и оглянулся. Брови сами поползли вверх. В десятке шагов холм обрывался так, словно его срезали ножом. Сразу за ним простиралась каменно-песчаная пустыня. Лишь откуда-то издалека текла река, но даже вода не могла разбавить безжизненность пейзажа. Из волнистого ковра светло-коричневого песка то здесь, то там торчали куски гранитных скал, испещренных сеткой трещин, словно древние старцы морщинами. Насколько хватало взора – картина не менялась. Вспомнив слова деда, что замок Наставника в горах, Роман с облегчением отметил отсутствие оных. Повернувшись обратно к безбрежному ярко-зеленому полю, напоминающему африканскую саванну, Факелов вдохнул хрустальный воздух чужого мира.

Роман двинулся в сторону небольшого поселения, надеясь к вечеру стать его гостем. Спуск с холма оказался довольно пологим, и Факелов без труда шел навстречу равнине.

Теплый ветерок беззастенчиво играл волосами. Каждый вдох был словно глоток кристально-чистой родниковой воды. Погода стояла как в конце апреля в средней полосе: ни холодная и ни теплая, ни влажная и ни сухая.

Холм оказался выше, чем Роман предполагал. Стоило ему полностью спуститься, как горизонт оскудел. Парню казалось, будто он идет по бесконечному футбольному полю без ворот, разметки и игроков.

Настроение из эйфоричного возвращалось в спокойно-рассудительное. Солнце медленно, но неукротимо двигалось на запад. «Вроде не так и далеко были эти дома», – подумал Роман, когда сумерки стали обволакивать плотным одеялом, а горизонт стал стыком зелено-серой полосы с розоватым закатным небом. «А может с холма я видел мираж? – вспыхнула боязливая мысль. – Хотя с той же многоэтажки город просматривается на десятки километров».

Подбодрив себя тем, что он находится в Скрытом мире, Роман оставил пространственные загадки на утро. Энтузиазм не всегда помощник. Факелов только сейчас понял, что шагал полдня без остановки. В горле пересохло, желудок недовольно бурчал. Роман скинул рюкзак на осточертевшую траву и помассировал натертые лямками плечи.

Через минуту Факелов с жадностью ел банку рыбных консервов, от которых еще вчера воротил бы нос. Вода показалась вкуснейшим из напитков. «Если припасы кончатся, а я не доберусь до людей, то мне конец», – подумал он, но тут же отбросил упаднические мысли.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом. Проклюнулись редкие звезды, а светило нечисти не показало даже тонкой полоски. Свежий воздух стал холодным. Факелов завернулся в одеяло и положил под голову рюкзак. Непривычная усталость захлестнула Романа, и он задремал.

Проснулся Факелов от холода, застыв в позе зародыша. Нос не дышал, горло отчаянно резало болью. «Не все так круто, как кажется в книгах», – подумал сероглазый парень, разминая затекшее тело. После сборов пришлось немного пробежаться в предрассветных сумерках, чтоб хоть чуть-чуть согреться.

Стоило лучам солнца начать греть Романа, как он сразу остановился на завтрак. Съев еще банку консервов, Факелов пошел дальше к поселению. По крайней мере, ему так казалось.

К вечеру пейзаж не изменился: серо-зеленый ковер по-прежнему покрывал мир до самого горизонта. Холодок паники зародился в груди Романа. «Может, я хожу по кругу?» – подумал он.

Однообразность угнетала. Когда Факелов заметил в двух десятках шагов маленький клочок земли без травы, он решил остановиться на ночлег. Роман подошел и передернулся, чувство паники усилилось. Перед ним лежал скелет в лохмотьях. Никаких других вещей не было – видимо, забрали другие путники. «Наверное, у него еды совсем не было, – постарался утешить себя Роман. – Хотя если буду жрать по три раза в день, как в городе, то не за горами время, когда можно лечь рядом».

Подобное соседство не радовало Факелова, и он решил пройти еще пару километров. Окончательно выбившись из сил, Роман лег калачиком и укрылся с головой одеялом. Мысли о скелете мешали уснуть, а других просто-напросто не было.

Глава третья

Солнце, застывшее в зените, грело по-весеннему ласково и тепло. Роман целеустремленно шагал вперед и с отвращением глядел на бесконечное покрывало низкой травы. Вдали, нарушая хрустальную чистоту воздуха, затрепетал дымок. Факелов распахнул глаза, на миг замер, а затем бросился бежать. Рюкзак, словно подбадривая, хлопал по спине. Вскоре показались домики, приведя отчаявшегося Романа в восторг. Когда Факелов убедился, что деревушка не морок, он сбавил темп.

От поселения ветерок принес запах жилья. Среди пары десятков домов выделялись корчма и кузнеца с валившим из трубы темно-серым дымом. Рядом с обителью кузнеца, под истрепанным навесом, стояла торговая лавка.

По пути от околицы до постоялого двора Роман увидел несколько человек и поразился их разношерстности. Молодой парень в синих джинсах и оранжевой кофте семенил за мужиком в грубых кожаных портках и шкуре неведомого зверя. Из одного дома в другой, несмотря на холод, пробежала смуглая девушка в одной набедренной повязке. Пока Факелов шел по улице, на него взглянули лишь раз, да и то из окна, затянутого пленкой из желтого бычьего пузыря.

Роман толкнул дверь трактира – звякнул колокольчик. Факелов вошел в полумрак пустого помещения с мощными столами и тяжелыми стульями и табуретами. Несмотря на отсутствие посетителей, в ноздри ударил сперто-кисловатый запах. Видимо, проветривание здесь считали роскошью.

Открылась дверь напротив, и к прилавку, напоминающему короткую барную стойку, подошел высокий, широколицый мужчина. Тонкие ниточки губ были плотно сжаты.

– Здравствуйте, – неловко произнес Роман и удивился – изо рта лилась неизвестная речь. – У вас можно поесть и отдохнуть?

– Чем собираешься платить? – поинтересовался трактирщик.

Некоторые слова звучали, словно на нежном французском, а другие, будто на рубяще-шипящем немецком.

– На сколько это потянет? – спросил Роман, показывая запястье с толстым серебряным браслетом.

– Странно, что у тебя его еще не отобрали, – усмехнулся корчмарь. – Раза три неплохо поесть.

– Здесь жесткие нравы?

– Их здесь нет, – разведя руками, объяснил трактирщик. – Ну что?

– Можно два раза поесть и переночевать? – спросил Роман, чувствующий себя неуклюже из-за отсутствия денег и незнания цен.

Хозяин корчмы кивнул и скрылся на кухне. Вскоре он принес кусок холодного мяса, тарелку каши, отдаленно напоминающую манную, и кувшин кваса.

– Браслет, – проговорил он. – А то смоешься куда-нибудь.

Роман снял с руки серебряную цепочку и протянул трактирщику.

– Комната – вечером.

Роман кивнул и уселся в углу, подальше от двери. Пресное мясо отдавало горечью, каша была вязкой и безвкусной. Лишь кисловатый квас слегка порадовал Романа.

Через полчаса после окончания трапезы желудок, не привыкший к экзотическим кушаньям и легким голодовкам, начали сжимать спазмы. Роман лег на сдвинутые стулья, и глубоко задышал. «Нужно привыкать к здешней еде, – твердил себе Факелов, – и так еле добрался».

Роман не дал организму очиститься, безжалостно подавляя рвотные позывы, и через час боль в животе утихла. До вечера было еще далеко, и он решил пройтись по деревне.

«Надо искать Наставника, а я занят простым выживанием», – с досадой подумал Роман и, нашарив в кармане маленькое золотое колечко матери, отправился к лавке возле кузницы.

На крепко сбитом стуле сидел грузный мужик с маленькими ехидными глазами и объедал мясо с широкой кости. Роман подошел к лотку и уставился на кинжалы.

– Что хотел, малыш? – спросил лавочник с набитым ртом. – Милостыню не даю.

Роман слегка смутился.

– Нужен хороший кинжал.

– А плохих и нет. Чем платить будешь?

– У меня есть золотое колечко.

– Настоящее золотое кольцо? – удивленно спросил продавец. Потом пригляделся к одежде, что-то смекнул и, сделав непроницаемое лицо, попросил:

– Покажи.

Роман протянул кольцо. Лавочник отложил кость, попробовал золото на зуб. Затем убрал с лотка кинжалы и произнес:

– Можешь идти.

Роман с непониманием посмотрел на грузного мужика.

– Иди, пока не прирезал, – приторно улыбаясь, сказал продавец и поднял устрашающий меч.

Роман сделал несколько шагов назад и пролепетал:

– Дайте хоть что-нибудь…

– Подавись, крысеныш, – швырнув костью с лохмотьями мяса, сказал лавочник и густо захохотал.

«Вот урод, – обиженно подумал Роман, спеша убраться подальше. – Ну и драконьи же здесь порядки».

Факелов зашел в корчму, звякнул колокольчик. Трактирщик выглянул на секунду и, скривив губы, скрылся. Роман уселся в дальнем углу, поставил локти на стол. Руки непроизвольно дергали черные волосы. «В горах, – вспомнил слова деда Роман. – С утра расспрошу у трактирщика, где эти горы, и как до них добраться».

После встречи с лавочником желание что-либо предпринимать сошло на нет.

В полной недвижимой тишине, в абсолютном неведении дальнейшей судьбы каждая минута сводила с ума. Мысли безумным роем атаковали сознание. Роман запустил руку под рубашку, дотронулся до прохладного медальона. Тут же стало легче, страсть к Срединным силам заиграла с прежней мощью.

Факелов вздрогнул. Дверь открылась с такой силой, что несчастный колокольчик жалобно звякнул и отлетел вглубь помещения.

– Кто там такой резвый? – послышалось недовольное бормотание трактирщика.

В корчму вошли двое высоких широкоплечих мужчин в темно-бордовых плащах, поверх легких кольчуг. У левой ноги каждого висели ножны с длинным мечом. Воины скользнули по Роману высокомерным взглядом и сели за стол посреди помещения.

Почти вслед за ними вошел крепкий светловолосый парень среднего роста в серо-коричневом кожаном доспехе. Шел он легко, каждое движение было пропитано кошачьей ловкостью. Парень скользнул глазами по помещению, мгновенно оценив ситуацию. На лице застыло благодушное выражение. Роман так и не понял: один он или с воинами.

– Что вам? – спросил трактирщик.

Воины тихо разговаривали, не обращая ни на кого внимания. Светловолосый парень пожал плечами и подошел к стойке. Положив на нее маленькую серебреную монетку, он попросил приятным голосом с далекими звонкими нотками:

– Хороший обед, пожалуйста.

Трактирщик кивнул и вынес такое же кушанье, как и для Факелова: мясо, кашу и кувшин кваса. Желудок Романа заурчал, но не от воспоминаний о спазмах и боли. Когда парень в кожаном доспехе сел за соседний стол, рот предательски наполнился слюной.

– Трактирщик, – позвал один из воинов. Потом презрительно махнул рукой в сторону светловолосого. – Что-нибудь получше, чем у него.

Парень недовольно глянул на воинов, но смолчал. Корчмарь не шелохнулся, мужчина в бордовом плаще осклабился и бросил серебряную монетку, которую трактирщик ловко поймал.

– Деньги те же, а хотят лучше и больше, – пробормотал он и поставил на стойку две тарелки с мясом и кувшин кваса.

Воин посмотрел на Романа и произнес повелительно:

– Эй, беспризорник, принеси-ка еду.

– А самим взять? – нашел смелость поинтересоваться Роман.

– Быстро, мразь, – рыкнул воин.

Вместо Факелова к стойке подошел парень в кожаных доспехах и проворно ухватил тарелки и кувшин. Затем поставил их перед Романом и произнес:

– Ешь.

Факелов с непониманием взглянул на неожиданного заступника. Глаза светловолосого улыбались.

– Меня зовут Хедрик, – произнес он.

Роман пожал протянутую руку. Не успел он представиться, как Хедрик отскочил от него, выхватывая широкий обоюдоострый клинок. Воины, хищно скалясь, медленно шли к задире, выставив вперед длинные мечи.

«Все творят, что хотят», – с ужасом подумал Роман. Даже его сумрачная душа не воспринимала анархии.

Воины атаковали, Хедрик удачно парировал, но на ответные удары не хватало времени. Он крутился как юла, легкие кожаные доспехи, короткий меч и небывалая ловкость спасали ему жизнь. Воины ярились, но широкие замахи делать боялись. Хедрик медленно протискивался меж столами к выходу. Трактирщик, привыкший ко всему на свете, с интересом наблюдал. Один из мужчин в багровом плаще смекнул в чем дело и сделал прыжок в сторону, на миг открываясь. Хедрик лишь слегка черкнул мечом по кольчуге, но путь к отступлению был перекрыт. Воины потихоньку зажимали светловолосого в угол, где без проблем могли разобраться с ним длинными мечами.

Роман пришел в себя, достал из внутреннего кармана куртки охотничий нож отца и бегом бросился к заварушке. Лезвие вошло в бедро воина по самую рукоять. Роман выдернул нож – на ботинки брызнуло кровью. Противник дико взвизгнул от неожиданности и пронзительной боли. Ноги подкосились, и он упал, словно сломанный у основания стебель. Второй воин на миг отвлекся, за что поплатился сначала кистью, с зажатым в ней мечом, а потом и жизнью. Клинок Хедрика со скрежетом проткнул кольчугу и вонзился противнику в грудь.

– Помогите, – просипел корчившийся на полу воин и потерял сознание.

Из-под рук, прижатых к ране, обильно текла кровь. Артерия была сильно повреждена, и жизнь стремительно покидала воина. Хедрик сделал клинком легкое движение, прекращая мученья случайного врага.

Хедрик обшарил карманы мертвых и набрал горстку монет. Снял с одного ножны, засунул в них меч и протянул опешившему Роману. После современного мира Земли подобная схватка не могла ни ошеломить.

– Держи. Так как тебя зовут? А то нас немного отвлекли, – синие глаза Хедрика по-прежнему улыбались.

– Роман, – на языке Скрытого мира имя прозвучало довольно грозно.

– Меч тебе великоват, но ничего – поменяем у торговца. Кстати, без тебя бы не справился – мастера попались, – кивая на трупы, сказал Хедрик. Затем позвал:

– Трактирщик! Разберешься с ними за две кольчуги и меч?

– Конечно.

– Еще просьба. Скорми их свиньям, а не людям.

Трактирщик хохотнул.

– А ты добрый парень. Уговорил.

Хедрик перетащил еду за стол Романа, где стояли миски и кувшин воинов.

– Им она все равно не понадобится, – заметил Хедрик.

– Спасибо, что заступился, – садясь напротив, поблагодарил Роман.

– Человек, которого усмиряют в юности, становится рабом на всю жизнь. Мне это не по нраву.

Факелов задумался, кивнул. Романа с детства пытались усмирить, направить, заставить, причем не вникая в его интересы и желания. Поддайся он – сидел бы лет через семь в маминой конторе. Без бед и проблем, без испытаний, без взлетов и падений.

– Ты здесь живешь или остановился? – спросил Хедрик, прерывая размышления Романа.

– Я только сегодня сюда пришел. А вообще хочу найти Наставника. Желтоглазый такой, с двумя зрачками в каждом…

– Да знаю-знаю, бог Срединных сил. Зачем же он тебе?

Роман насторожился, когда Хедрик слегка прищурился, а доброе выражение куда-то улетучилось. Факелов не знал, что так встревожило воина, потому сказал правду:

– Он должен дать задание.

Хедрик хохотнул.

– Хочешь стать его братом? Что ж, пойдем вместе – мне тоже к нему надо. Кстати, заранее желаю удачи в прохождении испытаний.

– А из-за чего столько иронии? – отстранено спросил Роман.

– Здесь каждый десятый искал Наставника. Хотя… потом буду хвалиться, что раньше спасал богов от позора.

– Сильными не рождаются, ими становятся, – заявил Роман. – А тебе он зачем?

– Ты из какого мира?

Роман развел руками, вопрос застал его врасплох.

– Не знаю… Земля, наверное. Этот мир там называется Скрытым.

– Неважно, – произнес Хедрик, немного удивленный такой реакцией. – У вас есть абсолютно добрые или злые люди?

Роман покачал головой, затем сказал неуверенно:

– Может злые, хотя обычно они просто ненормальные.

Хедрик нетерпеливо кивнул, и начал:

– В каждом есть хорошее и плохое в большей или меньшей степени. Срединные силы поработали как ложка в горшке, перемешивая добро и зло. А мой мир – шутка, ошибка, неудачный эксперимент Бога и Сатаны. Они смогли закрыть вход Срединным силам. Абсолютное добро, как и зло, скучны, бесцельны и вызывают отторжение. По крайней мере, в материальном мире.

Роман слушал, затаив дыхание.

– Наставник, – продолжал Хедрик, – нашел лазейку в виде меня. Я единственный человек, к которому прикоснулись Срединные силы в моем мире. Пути Наставника всегда окольные и не поддаются человеческому объяснению. Видимо, божественная логика совершенно иная. В общем, я должен открыть ему вход, тогда мир-ошибка станет лучше.

– Тебе, наверное, было безумно скучно, – через полминуты выговорил Роман, переваривая услышанное.

– О, ты понимаешь?

– Мы похожи. Мир не устроил тебя, а я не устроил мир.

Хедрик ухмыльнулся.

– Я пришел исправлять, а ты убежал.

– Ты пришел за помощью к силе, которую я хочу обрести. В виде человека многого не сделаешь. Все вокруг пыталось исправить меня. Как организм борется с болезнью, так люди воевали со мной.

Хедрик вздохнул и перевел тему:

– Ты когда выходишь?

– С утра. Я снял на ночь комнату.

– И куда потом?

Роман пожал плечами, взгляд серых тусклых глаз встретился с добрым и живым взором Хедрика. Не ощущая никакого подвоха, Факелов ответил:

– В горы.

Хедрик присвистнул.

– Далече же ты собрался. Откуда такая точность?

– Точность?! – удивленно воскликнул Роман. – Мой дед сказал, что Наставник ждет в горах.

– Горы, так горы. Трактирщик! Комната, которую снял парень, на двоих?

Хозяин корчмы, вытирающий пол от крови, кивнул.

– Я займу?

Трактирщик на секунду задумался. Затем снова кивнул, так и не спросив оплаты.

– Вот и славно, а завтра с новыми силами в путь. Впереди лес. Поэтому наслаждайся. Возможно, это последняя спокойная ночь в твоей жизни, – приторно улыбнувшись, заявил Хедрик.

Роман скептически скривил губы.

– Я постараюсь, – вставая, пообещал он.

– Отведи нас в комнату, – попросил трактирщика Хедрик.

Новые знакомые двинулись вслед за хозяином корчмы. Зайдя в подсобку, трактирщик указал на дверь в углу. Хедрик и Роман, войдя внутрь, одновременно хмыкнули. В маленьком помещении стояли две широкие деревянные скамьи. Окно, не больше раскрытой книги, представляло собой неровно вырезанную дыру под самым потолком.

– Райское местечко, – заметил Роман.

– Переночуем за околицей? – шутливо предложил Хедрик.

Роман кинул рюкзак в угол, а меч поставил у изголовья. Постелив на аскетическую кровать одеяло, он в куртке, джинсах и ботинках улегся на широкую скамью. Хедрик же завалился без всяких приготовлений и через несколько минут уже сопел. Роман попробовал последовать примеру спутника, но ворох впечатлений отгонял сон, словно разъяренная рысь врагов от жилья.

Факелов поблагодарил судьбу за встречу с Хедриком, который так удивил его самоотверженностью. Наверное, воин был вторым человеком после деда, который вызвал у Романа доверие и симпатию.

Факелов еще раз прокрутил в голове рассказ Хедрика о своем мире. Раньше Роман думал, что именно так и должно быть – добро и зло четко разграничены. А неожиданный спутник говорит, что хуже мира нет. Наверное, люди любят оставаться в тени. Или отбрасывать их…

Глава четвертая

Завтрак, ничем не отличающийся от ужина, прошел в молчании. Трактирщик, продавший спутникам трехдневный паек, смотрел на них с ехидной улыбкой. «Похоже, он считает нас свиньями», – подавляя тошноту от пришедших мыслей, зло подумал Роман. Покончив с едой, он рассказал Хедрику о случае с кольцом и оружейником.

– Золотое? – брови Хедрика поползли вверх.

– Да, а что?

– Похоже, в твоем мире золото не так ценно. Здесь за него можно купить даже жизнь.

Роман нахмурил лоб и недоуменно посмотрел на синеглазого спутника.

– За слиток с кулак, к примеру, сто лет жизни, – сказал Хедрик.

– Так же можно жить вечно! – воскликнул Факелов, к бледному лицу прилила краска.

Хедрик пожал плечами и добавил безразличным голосом:

– Всегда есть подвох.

Роман ждал продолжения, но воин впал в задумчивость. Затем поднялся и, поманив нового друга, направился к выходу.

За лотком возле кузницы сидел все тот же грузный мужик. Продавец насторожился, когда увидел рядом с Романом Хедрика.

– Что желаете? – спросил он, обращаясь к воину.

– Слушай, – кладя руку на рукоять клинка, начал Хедрик, – я даю тебе меч. С тебя же лучший кинжал, лук, три десятка стрел и пара метательных ножей.

– Не много ли? – оскалившись, поинтересовался мужик.

– За золотое кольцо? Это мелочь! Мы берем только необходимое.

Продавец на миг задумался. Не найдя желания лезть в драку, он начал выкладывать из-под лотка амуницию.

– Пояс и колчан еще, – добавил Хедрик.

Торговец кивнул. Через несколько минут Роман вешал на пояс ножны с кинжалом, а Хедрик поудобнее пристраивал за спиной композитный лук и колчан, с торчащими белооперенными стрелами. Факелов медленно вытащил новое оружие из ножен. Кинжал, с прямым лезвием, блестел серо-голубым металлическим цветом. Рукоять, крепко сидевшая в ладони, заканчивалась небольшим волнистым ограничителем. Роман неуклюже взмахнул клинком, чем вызвал снисходительную улыбку синеглазого спутника.

– Буду учить тебя каждый день, а то первый же зверь загрызет, – пообещал Хедрик. Затем протянул двойные короткие ножны с парой метательных ножей. – На, возьми. С ними, надеюсь, приловчишься быстрее.

– Спасибо, я буду тренироваться.

– Если успеешь, – усмехнувшись, заметил Хедрик. – Ух, не люблю я леса…

Темно-зеленая мрачная стена деревьев приближалась медленно, неохотно.

– Первые полдня пути, говорят, редколесье, – сказал Хедрик.

– Ты там не был? – спросил Роман.

Хедрик покачал головой.

– Обойти нельзя? Пешком или по реке?

– Лес подступает к самой воде, а река быстрая, сплошь испещренная порогами – разобьемся. Она пригодна к плаванью как раз за лесом, – объяснил Хедрик. – Здесь странный мир, Рома. Ты видел раскинувшуюся на севере бескрайнюю пустыню? Вот и лес тянется на восток бесконечно. Или до края мира.

– Край мира, бесконечность, – повторил Роман, – бред какой-то.

Хедрик развел руками. Он двигался быстрыми широкими шагами. Роман, чтобы догнать его, порой срывался на бег. Ножны терлись об ногу, рюкзак тянул назад, а после входа под сень деревьев, Факелов чуть не сломал себе лодыжку – наступил в ямку.

– Осторожней, – сказал Хедрик, сильно замедляясь. – Смотри под ноги.

– Не беги, – окрысился Роман. – Я не привык по лесам шастать.

– Пока мы в дружелюбной роще.

Раскидистые деревья стояли особняком, не пытаясь преградить странникам путь. Под ногами шуршала мелкая трава и опавшая листва, потрескивали сухие веточки. Любопытное солнце находило лазейки в широких кронах. Роман старался следовать за Хедриком нога в ногу, словно шел по кочкам в вязком болоте.

Стрекотали кузнечики, чирикали птицы, шелестели листвой деревья. Иногда Роман замечал маленьких пушистых зверьков, похожих на белок, ловко перескакивающих с ветки на ветку.

– Как-то спокойно, – заметил Факелов.

– Скучно? – усмехнулся Хедрик. – Дальше будет веселее: крупные звери, нечисть…

– Какая нечисть?

– Ну, должна же она здесь быть. Не думаю, что тут только белки да олени живут.

– Ты хоть раз видел ее? – нервно спросил Роман.

– В моем мире полно было, – безучастно сказал Хедрик.

Деревья понемногу смыкались, стали попадаться поваленные бревна. Кроны, терявшиеся в вышине, закрывали небо, отчего вокруг царили вечные сумерки. Лесной ковер угрожающе проминался при каждом шаге, ветки напирающих деревьев царапали лицо.

– Мы не заблудимся? – спросил Роман.

Хедрик пожал плечами.

– Хочешь, веди ты.

Только Роман собрался отозваться о неудачности шутки, как Хедрик остановился и вскинул руку. Факелов замер. Хедрик медленно начал стаскивать лук с плеча, затем плавно потянул стрелу из колчана. Воин сделал стремительное движение; Роман успел увидеть смазанную линию. Через миг в десятке шагов от Хедрика упала птица размером с курицу. Хрупкую шейку пронзила стрела. Серые перья быстро окрашивались в красный.

– Ловко ты, – уважительно заметил Роман.

Хедрик самодовольно усмехнулся и подошел к добыче. Отхватив ножом голову, он вытащил испачканную стрелу. Роман, как завороженный, смотрел на последствия охоты. Хедрик протер листьями древко и наконечник, и стрела отправилась обратно в колчан.

– Бери птаху, и пойдем, – сказал он. В лесу воин превратился в жесткого и предусмотрительного провожатого.

– Как?

Хедрик засмеялся.

– Под хвост.

Роман скривил губы и взял несчастную птицу за светло-оранжевые лапы. Кровь продолжала капать из перерубленной шеи. Вскоре деревья стали пропускать путников без сопротивления. Сквозь кроны показалось светлое небо, и друзья вышли на небольшую полянку.

По периметру росли раскидистые кусты с крупными фиолетовыми ягодами. Почти посередине поляны тек, поигрывая маленькими веточками, ручеек шириною в локоть.

– Отличное место, здесь и заночуем, – довольно заявил Хедрик. – Собери хвороста.

– А ты?

– Рома, ты боишься, что я буду сачковать?

Факелов примирительно улыбнулся.

– Интересно стало. Без тебя я уже сгинул бы в этом лесу.

– Тебя еще в корчме убили бы, – сухо напомнил Хедрик.

Вскоре Роман притащил большую охапку сухих веток и отправился собирать хворост дальше. Хедрик распотрошил птаху и разрезал на две одинаковые части. Насадив половинки тушки на толстую палку, он положил добычу на траву. Достав из маленькой походной сумки кремень и кресало, Хедрик занялся костром. Искры падали на маленькие веточки, на сухую кору. Огоньки на миг появлялись, тухли, и в воздух поднимались лишь тончайшие струйки дыма.

Наконец несколько искр надежно вцепились в сухую плоть, Хедрик начал аккуратно раздувать маленькое пламя. Огоньки заплясали веселее, подминая под себя все больше веточек. Костер напоминал вечно голодного зверя. Чем больше кормишь, тем сильнее он становится.

Хедрик подкинул ветки покрупнее, пламя на секунду уменьшилось, но потом лизнуло новую добычу и заполыхало пуще прежнего. Воин подставил птицу под огонь. Запахло паленым. Едкий запах ударил в нос. Роман, вернувшийся с очередной охапкой хвороста, поморщился.

– Еще тащить? – поинтересовался он.

Хедрик придирчиво взглянул на огромную кучу хвороста, удовлетворенно кивнул.

– Присаживайся. На ночь должно хватить.

Смрад паленых перьев плавно переходил в запах жареного мяса. Роман с интересом наблюдал за процессом готовки несчастной птахи. Кровавый оттенок постепенно уходил, половинки тушки стали покрываться коричневой корочкой. Зашипели от капель жира угли. Желудки спутников в предвкушении заурчали.

– Как на пикнике, – заметил Роман.

– На чем? – не понял Хедрик.

– Пикник – отдых на природе, – объяснил Факелов.

– По-моему, отдыхать надо в доме, – неуверенно сказал Хедрик. – Вроде готово.

Воин ловко снял половинку тушки ножом и протянул палку со второй частью добычи Роману. Спутники, обжигаясь, начали трапезу. Лопалась зажаренная корочка, капал жир, мелкие кости летели в костер.

Роман чувствовал, что он медленно, но неминуемо, вживается в роль средневекового странника. Еще горло перестало бы болеть по утрам да с оружием научиться обращаться…

– Я краем уха слышал про путь от человека до бога, – прерывая размышления Романа, начал Хедрик. – Что же тебе придется сделать?

– Пройти одиннадцать испытаний.

– Исчерпывающий ответ, – скривив губы, заметил Хедрик.

Роман улыбнулся, вытер ладонью с губ жир.

– Сейчас я выполняю третье – ищу Наставника в Скрытом мире. На следующие семь бог Срединных сил будет намекать.

– Это как? – перебил Хедрик.

Роман на несколько секунд задумался. Потом продолжил:

– Наставник может сказать что-то вроде: «Пятая заповедь Сатаны».

– Тонкий намек, – хмыкнул Хедрик.

– Если нет конкретного задания, а дана заповедь, значит надо ее нарушить.

– Темное обелить, светлое омрачить. Если бы он так намекнул, чтобы ты делал?

– Пятая заповедь гласит: «Сатана олицетворяет месть, а не подставляет после удара другую щеку». Я стал бы думать, кого я больше всего ненавижу и кому хочу отомстить. А испытание… я не должен ему ничего делать.

– Как-то просто получается, – с недоверием сказал Хедрик, подбрасывая хворост в поутихший костер.

– Одиннадцатое испытание я должен пройти сам, без подсказок. И его успешное выполнение зависит оттого, насколько хорошо я исполнил предыдущие задания, – поведал Роман. – Потому, получив такой намек, скорее всего надо стать лучшим другом ненавистного человека. И чтобы он искренне тебя полюбил. Согласись, дружить с ненавистным человеком – настоящее испытание. О пятой заповеди это так, к примеру.

Хедрик покачал головой, потер указательным пальцем подбородок.

– Если ты сделаешь подобное несколько раз, то станешь бесчувственным чудовищем, – с ноткой отвращения проговорил он.

Роман пожал плечами.

– У богов другие чувства. Возможно, надо не только отказаться от человеческих страстей, желаний, эмоций, но и растоптать их, перешагнуть через их трупы.

– Пройдешь десять испытаний, а последнее не сможешь. И твоя жизнь станет адом.

Роман отмахнулся, на губах появилась скептическая ухмылка.

– Человек все переживет. А о последнем испытании я уже начал думать, – сказал Роман, затем спросил испуганно:

– Ты чего так смотришь?

Хедрик хохотнул и шутливым тоном произнес:

– Да думаю, может прямо здесь тебя прирезать, чтоб других не мучил.

– А сам-то как тех двух воинов распотрошил? У меня бы духа не хватило! – воскликнул Роман.

– Надо было бы убить – убил бы. Сильные страсти в тебе: жажда власти и перемен.

Факелов развел руками.

– Мне кажется, что светлые чувства и добрые дела намного сильнее, – перевел тему Хедрик, – потому Срединные силы больший упор делают на темную сторону миров. Так что ждет тебя, мой друг, много грязных дел.

– Светлое и доброе сильнее? – с сомнением спросил Роман.

– Согласись, что настоящая любовь, как чувство, всегда сильнее самой лютой ненависти.

Роман посмотрел на Хедрика, как на наивную малолетку.

– Ненависть – упорное, довольно ровное, негасимое пламя. А попробуй пронести любовь через всю жизнь подобно злобе – едва ли получится, – сверкнув серыми глазами, безапелляционно заявил Факелов. – Как всеобъемлюща тьма, так и чувства, порожденные ею, настойчивы и продолжительны. Как свет вырывает клок мрака, так любовь и самоотверженность лишь мимолетные порывы, но не спорю – сильные.

– Ничего ты не понимаешь, – с сочувствием произнес Хедрик. – Душой надо чувствовать, а не головой.

– Даже в самом светлом месте можно найти тень, а мрак бывает без единого огонька, – продолжил философствовать Факелов.

– Ты думаешь тьма сильнее?

Роман поднял перед собой руки, покачал головой.

– Нет, они равны. Свет берет мощными ударами, а тьма – настойчивостью.

– А Срединные силы их смешивают, – добавил Хедрик. – Спорить бесполезно – жизнь покажет.

– Хочется самому ей показывать, – мечтательно сказал Роман.

– Я спать, бог недоделанный, – растягиваясь на траве, сказал Хедрик. – Последи пару часов за костром, потом разбудишь.

– Хорошо.

Роман смирился с просьбами-приказами Хедрика, понимая, что без него лес не преодолеть.

Срединные силы поработали и в корыстной душе Факелова – слово «дружба» впервые стало обретать смысл.

Тихо посапывал Хедрик. Роман, отчаянно борясь со сном, с опаской оглядывал кусты, казавшиеся мохнатыми чудовищами. Сразу за поляной что-то урчало, посвистывало и шелестело, держа Факелова в напряжении. Рядом костер лизал ветки, а затем раскусывал их с сухим смачным треском. Роман постоянно зевал, тело казалось ватным.

– Хедрик, – едва слышно позвал Факелов.

Спутник приподнялся на локтях.

– Что такое?

– Не могу больше, сейчас усну, – заявил Роман и повалился на траву.

Проснулся Факелов от стука собственных зубов. Даже возле костра спать без одеяла оказалось легкомысленно. Не переставая отбивать дробь, Роман начал махать руками и прыгать по поляне, чтобы хоть немного согреться. Размявшись, Факелов завис над почти догоревшим костром.

– Мерзляк, – охарактеризовал Хедрик. – Разминаться лучше с кинжалом.

– Костер слабо горел, вот и замерз, – оправдался Роман.

– Кстати, ягоды на кустах съедобные.

Факелов кивнул и подошел к кустам, украшенным фиолетовыми гирляндами крупных ягод.

– Не похожи на съедобные, – сказал Роман.

Хедрик посмотрел на спутника, как родители на ребенка, которому что-то втолковывали десять раз, а он все равно не понимает. Роман смущенно улыбнулся и положил мокрую от росы ягоду в рот. Фиолетовые дары леса оказались на вкус как клубника, только немного вязали язык, подобно недозрелому корольку.

Четверть часа спустя, набив живот и окончательно согревшись, Роман был готов к пути.

Спутники шли через бесконечное царство зеленых гигантов, наполненное свежестью и диковинными запахами. Тишину нарушали лишь шаги людей да редкая перекличка птиц. Деревья норовили выскочить перед носом, задеть тяжелой ветвью – путникам приходилось петлять.

– А-а, что это?! – заорал Факелов.

– Чего кричишь? – спросил Хедрик, оглядываясь.

Роман, немного задрав левый рукав, показал на черное тельце. Насекомое, размером с крупного муравья, стремительно погружалось в плоть.

– Вот черт, – прошипел Хедрик и сбил Романа на землю.

Воин сел другу на спину и, прижав коленями руки к земле, достал нож.

– Терпи, иначе останешься без руки. Отвернись, закрой глаза!

Романа забила мелкая дрожь. Он нечеловечески взвыл и попробовал освободиться, но Хедрик держал мертвой хваткой. Роман почувствовал, как кровь растекается по предплечью. Воин, словно бесстрастный хирург, вырезал черное насекомое из мягкой плоти. Паразит хотел возобновить атаку, но Хедрик точным ударом разрубил его надвое.

Воин оторвал кусок ткани от рубашки Романа и перевязал раненую руку. Затем он поспешно сгреб небольшую горстку хвороста и достал кремень и кресало. Полетели десятки искр, огонек заалел почти сразу. Факелов глубоко и часто дышал – такой боли он не испытывал ни разу в жизни.

Не прошло и пяти минут, как Хедрик снова оседлал Романа, блокируя ему руки. Воин снял повязку, и сразу запахло горелой плотью. Роман душераздирающе закричал, начал извиваться всем телом, из глаз брызнули слезы. Хедрик отстранил от раны раскаленный нож и отбросил его в сторону.

– Вот и все, – падая рядом, успокаивающим тоном сказал Хедрик.

– Что это? – несколько минут спустя слабым голосом спросил Роман. Серые глаза Факелова еще сильнее потухли. Осунувшееся лицо прикрывали черные сосульки волос с налипшей сухой листвой.

– Костоед. Хорошо, что заметил. Спустя пару минут он добрался бы до кости, а там – его стихия. Через час пришлось бы отрезать руку по локоть, через два – по плечо.

Роман передернулся, представив такие операции посреди леса.

– Спасибо тебе.

Хедрик кивнул и спросил:

– А у себя в мире костоедов не встречал?

– Клещи есть, но это мелочи. А прижигал от заражения?

– От чего? – презрительно переспросил Хедрик. – Костоед мог оставить личинки, вот и пришлось тебя малость поджарить. Отдохнул? Пойдем.

Беспрерывная, изводящая боль в руке терзала Романа. Он убеждал себя, что подобные муки будут еще сотни раз. Надо привыкнуть к жестокому варварскому миру, если хочешь стать богом.

Стволы стояли почти вплотную друг к другу. Деревья, словно в дружном хороводе, переплетались ветками и закрывали дорогу зелеными щитами. Лучи солнца почти не пробивались сквозь сомкнутые кроны. На толстом лесном ковре нередко попадались поваленные старые деревья, все чаще невдалеке мелькали мохнатые животные.

– Наверное, до середины леса дошли. Деревья древние, зверье нисколько не боится, – предположил Хедрик.

– А кого им пугаться?

Хедрик оценивающе оглядел Романа с ног до головы, покачал головой и произнес:

– Да, ты прав – некого.

Факелов скривил губы.

– Как думаешь, сколько нам еще идти?

– Дня за три-четыре должны выбраться, – сказал Хедрик неуверенно. – Если снова какую-нибудь дрянь не подцепишь.

– Давай отдохнем.

– Через пару часов на ночь остановимся, – непреклонно сказал Хедрик, на что Роман только вздохнул.

Безразмерная, равнодушная сила леса конфузила Факелова. Он ощущал себя, словно щепка в открытом океане. Роман, в отличие от Хедрика, не чувствовал направления и не видел ориентиров. По лесу он шел, как слепой по лабиринту. Благо был поводырь. Особенно тяжело, когда не видишь конца пути. А воспоминания о бескрайнем поле травы по дороге от холма до деревни только усиливали беспокойство.

Хедрик присвистнул, когда деревья расступились и открыли вид на широкую вытоптанную поляну. Посреди нее стоял небольшой домишко из неошкуренных бревен. Избушка была слегка покошенной, но крепкой, умело сложенной. Дом казался полосатым из-за щелей между бревен, замазанных красно-коричневой глиной.

– Лесник? – спросил Роман.

Хедрик пожал плечами.

– Может, дикарь какой-нибудь.

– Ни окон, ни дверей, – заметил Факелов.

– С другой стороны, наверное.

Хедрик вытащил клинок, Роман последовал его примеру. Спутники, не издавая ни звука, начали обходить дом. С обратной стороны у избы оказалась дверь и крыльцо в одну ступень.

– Врываться? Или с миром? – спросил Хедрик.

Роман развел руками. На серо-голубом лезвии кинжала заиграли солнечные блики.

– В одиноком лесном домике живет либо чудовище, либо замухрышка, – продолжал Хедрик. – Встань с торца. Заходи когда позову, не раньше.

Воин огляделся и толкнул дверь. Петли, сделанные из гибкого крепкого растения, не издали ни звука. Хедрик шагнул внутрь.

Прошли считанные секунды, и Роман услышал спокойный голос друга:

– Заходи.

В домике густо пахло подопревшей листвой. Посередине возвышался массивный, грубо вытесанный стол. Под ним приткнулся крепко сбитый табурет. На потолке выделялся матовый камень, испускавший неяркий ровный свет. В дальнем конце, во всю ширину дома, стояла деревянная скамья, покрытая толстым слоем вьющегося растения. На лежанке, уперев локти в колени и положив голову на ладони, восседал невысокий, широкоплечий мужик. Создавалось впечатление, что раньше он был очень могучим, но затем сильно исхудал. Полуметровая рыжая борода и пышные усы почти полностью закрывали лицо. Волосы неопрятными прядями падали на плечи. Мужчина с вялым интересом взглянул на непрошенных гостей. Зеленые глаза, из-под массивных надбровных дуг, смотрели с тоской и немым укором.

– Здравствуй, – поприветствовал Хедрик. – Позволь скрасить одиночество лесного жителя.

– И вам не хворать, – ответил рыжий мужчина.

– Я Хедрик, это Роман.

– Арет, – представился хозяин дома. – Гостей не ждал – табурет один. Угостить могу диким медом да валяным мясом.

– Спасибо, не откажемся. Арет, – начал Хедрик. Голос звучал неуверенно и удивленно одновременно. – Как тебя в лес-то занесло?

– Все настолько глупо и скучно, что рассказывать нечего, – отрезал Арет и махнул на стол. – Угощайтесь.

– Но все же, – беря в руки деревянные миски и усаживаясь на пол, не унимался Хедрик.

Воин потянул Романа за руку вниз, но Факелов лишь отмахнулся. Он как завороженный смотрел на чучело огромного ворона в углу дома. Взгляд проваливался в черные, словно бездна космоса, перья.

– Я сейчас застесняюсь, – произнесло «чучело».

Хедрик и Роман встрепенулись.

– Это Чет, – представил хозяин. – Ворон до двенадцатого колена. Умный и жутко противный.

Птица проигнорировала заявление Арета, лишь повернула голову. Взгляд черного немигающего глаза вперился в лохматого рыжеволосого мужчину.

– Значит, вы не одиноки, – обескуражено произнес Хедрик.

– Здравствуй, Чет, – улыбаясь как лучшему другу, сказал Роман.

– Учись рыжая обезьяна! Хоть раз бы нормально поздоровался со мной или доброй ночи пожелал! – яростно закаркал ворон, затем мгновенно успокоился и произнес: – Привет, Роман.

– Вот и иди с ними, – усмехнувшись, предложил Арет.

– Сам решу, – высокомерно ответил Чет. – Мог бы и развлечь путников историей своей никчемной жизни. Я уж забыл, когда последний раз людей видел.

– Это ты всегда рад клювом пощелкать, – спокойно ответил Арет. – Вот и рассказывай.

Ворон начал шагать взад-вперед по короткой жердочке, выдерживая многозначительную паузу.

Роман и Хедрик не сводили глаз с потенциального рассказчика. Чет распушил перья, отчего стал похож на нахохлившегося индюка, и начал размеренным каркающим голосом:

– Моего далекого предка превратили в ворона из-за непомерной гордыни, тем самым заставив его жрать падаль. По моей родовой легенде, – заносчиво продолжал Чет, – только бог Срединных сил может вернуть мне человеческий облик.

– На кой он тебе? – удивился Хедрик. – Летаешь, все на тебя внимание обращают.

– Я смогу превращаться и в человека, и в ворона.

На секунду медальон Наставника похолодел, словно делая акцент на сказанном. Но Роман так и не понял в чем подвох.

– Это все меняет, – согласился Хедрик.

– Все мои предки оказались либо слабы, либо глупы. Раз я до сих пор только ворон. Однажды, сидя на флюгере придорожного трактира, я услышал разговор седовласого старика и рыжебородого детины, – сказал Чет и, побалансировав мгновенье на одной лапе, указал когтем на Арета. – Странник узнавал у старика путь к Наставнику. Услышав, что дворец бога Срединных сил в горах, я хотел вспорхнуть и во всю мочь лететь к цели. Но внутри меня сыграла какая-то струна, и я увязался за рыжей обезьяной.

– Сейчас по клюву дам, – угрожающе сказал Арет.

Ворон с сожалением глянул на закрытую дверь и продолжил рассказ:

– Мы неплохо поладили, добрались до Наставника.

– А зачем он вам? – спросил Роман, глядя на рыжеволосого.

Ворон вновь тыкнул когтем в сторону Арета и многозначительно произнес:

– Неудавшийся бог. Раньше самый страшный зверь обходил его по дуге в версту, а сейчас… меланхоличный пустоцвет. Наставник дал ему задание – отшельничество, а мне – помочь Арету. В награду – возможность превращаться в человека.

– Падальщик оказался усложнением испытания, – широко зевая, заметил Арет.

– Забрались мы в чащу, – игнорируя рыжего, продолжал Чет, – Арет построил дом и предался размышлениям. Уже полтора года он в думах, но становится только глупее. Вначале он со мной вообще перестал разговаривать, предполагая, что отшельничество и одиночество это одно и тоже. Принялся есть какую-то ерунду вроде меда, ягод и кореньев. Превратился в скелет, обтянутый кожей. Через десять лун Арет поделился всем, что надумал. Честное слово, это единственный раз, когда я готов был выклевать ему глаза.

– Отшельничество что-то изменило? – спросил Роман, понимая, что подобное испытание, возможно, будет и у него.

– Перевернуло и раздавило все мои надежды, – неистово прокаркал Чет. – Арет осознал, как много зла он совершил, несмотря на свою ничтожность.

Ворон трагически замолчал. Брови Романа приподнялись, и он обратился к хозяину лесного домика:

– Арет, вы посчитали себя недостойным быть богом?

– Как можно стать богом… искупавшись в грязи?

Хедрик и Чет с любопытством уставились на Романа.

– Богом Срединных сил! – воскликнул Факелов, серые глаза расширились от негодования. – Нужно пройти сквозь добро и зло, познать и то и другое.

– Мерзость! – воскликнул Арет, – понимать, что делаешь кому-то плохо, испытывать от этого отвращение, но все же продолжать творить зло из мелкого честолюбия.

– Жили бы с самого рождения праведником. Возможно, после смерти стали бы ангелом, – ядовито заметил Роман.

Арет молча лег на скамью и глубоко вздохнул.

– Срединные силы – главный источник развития. Любопытство, смятение, непонимание, осознание, сомнения, стремление вперед и вширь… что это? Добро? Зло? – возбужденно продолжал Роман. – А не будь таких чувств – сидеть нам в шкурах по пещерам, наслаждаясь сырым мясом, инцестом и кровной местью до скончания веков.

– Ты как фанатик вбил себе в голову, что Срединные силы – главное в мире, – усмехнувшись, заметил Хедрик.

– И правда разошелся, – мгновенно потухнув, согласился Роман.

– Все правильно ты говоришь, но втолковывать Арету – бесполезно, – сообщил ворон. – Я полгода на это потратил, а ты хочешь за пять минут убедить.

– Чет, пойдем к Наставнику с нами, – предложил Роман.

– За новым заданием? – задумчиво спросил ворон. Затем посмотрел на Арета и добавил: – Я с вами.

В доме повисла тишина. Хедрик пожал плечами и проговорил:

– Всем доброй ночи.

Разговор был окончен, а пренебрегать гостеприимством в сердце леса – глупо.

Спутники вытянулись на деревянном полу и, окутанные густым ароматом подопревшей листвы, провалились в сон.

Глава пятая

Второй раз после прибытия в Скрытый мир Роман ночевал в помещении. Бодрые мысли быстро развеяли утреннюю вялость. Чет перелетел с жердочки на плечо – Роман от неожиданности покачнулся.

– Худеть тебе надо, – заявил Факелов, ощущая немалую тушку нового знакомого.

Ворон гордо промолчал. Хедрик и Роман поблагодарили Арета за ночлег и открыли дверь. Теплые солнечные лучи заиграли на пороге, торопливо ворвались в дом. Роман, с вороном на плече, и Хедрик вышли на поляну. За спиной послышался голос Арета:

– Роман, если разочаруешься в Срединных силах, то приходи сюда. Нам будет о чем потолковать.

Факелов открыл рот для возражений, но передумал и лишь кивнул на прощанье.

Стоило спутникам войти под сень деревьев, как вернулось чувство тревоги. Даже сквозь плотно стоящие деревья люди замечали мелькавших неподалеку зверей. Трескучими голосами перекрикивались птицы. Над головой упорно стучал лесной лекарь.

– А от кого больше пользы, от ворона или дятла? – хитро косясь на Чета, спросил Хедрик.

– В лесу от дятла, а на равнинах и в деревнях от воронов, – не заметив подвоха, ответил пернатый спутник.

– Что же вы хорошего делаете?

– Падаль убираем… – прокаркал Чет и замялся.

– Рома, ты не устал таскать этот бесполезный комок перьев?

– Надеюсь, он разомнет крылья, когда лес кончится.

– Давай его съедим.

Факелов на миг задумался. Чет в ужасе вспорхнул, продрался сквозь нижние ветки и уселся на толстом суку.

– Вы чего?! – обескуражено прокаркал ворон. – Я же на самом деле человек! Людоеды!

Хедрик звонко захохотал. Усмехнулся и Роман.

– Я же шучу…

– Тихо, – приказал Чет.

Вся веселость Хедрика мгновенно улетучилась. Взгляд синих глаз стал настороженным.

– Залезайте на дерево, приближается что-то страшное.

– Надеюсь, ты не шутишь.

– У меня вообще с юмором хреново! Скорее! – в голосе ворона чувствовалась паника.

– Ты чего так волнуешься? – подтягиваясь на ветке, поинтересовался Хедрик. – Улетишь если что.

– Куда? Не хочу обратно к Арету! А к Наставнику мне без человека нельзя. Да и голодно там в горах.

Хедрик протянул Роману руку, чтобы помочь забраться и сказал:

– Ха, ты слышал? Мы его кормить будем!

Факелов в ответ лишь прокряхтел – саднила раненая рука. Вскоре спутники сидели на толстой ветке, с опаской поглядывая по сторонам.

– Что ты учуял? – спросил воин.

– Разъяренное и голодное.

Хедрик скептически скривил губы.

Послышался топот и хруст ломаемых веток, словно через лес неслось стадо оленей. Едкий страх перед неизвестностью заставил сердца биться быстрее. Люди едва не свалились с ветки, когда рядом с их деревом остановился огромный шестиногий вепрь. Из-под мощных, отливающих металлом копыт, шел легкий дымок. Вепрь издал протяжный рык и поднял морду вверх. Люди словно глянули в нижний тартар. В глазах серо-зеленого существа горел огонь преисподней.

– Мать твою… – шепотом протянул Хедрик, выходя из оцепенения.

Роман шумно сглотнул. Вепрь пристально, не мигая, словно гипнотизировал, смотрел на Факелова.

– Чет, ты встречался с подобной хренью? – спросил Хедрик, избегая взгляда зверя.

– Роман, хватит смотреть на него! – прокаркал ворон. – Хедрик, стреляй по глазам!

Воин на миг прищурился. Рискуя упасть с дерева, он снял лук и выхватил стрелу. Через мгновенье щелкнула тетива, затем еще и еще раз. Чет в ужасе каркнул. Первые полдесятка стрел осыпались горсткой пепла, а в полушаге от вепря появилась лужица металла.

Хедрик с облегченьем вздохнул, когда оплавленный наконечник вонзился в полыхающий пламенем тартара глаз. Вепрь дико взревел и понесся прочь.

– Сразу бы так, – вытирая со лба испарину, произнес Хедрик.

– Тупая свинья. Видели, не хотел шевелиться даже на волоске от поражения, – с презрением и уважением одновременно сказал Чет.

Роман тряхнул головой, в серых опустевших глазах появились признаки осмысленности.

– Мне обещали рай. Спокойный, тихий уголок. В нем нет места скуке и веселью. В раю царит безмятежное, всепроникающее и бесконечное счастье.

– Шестиногая тварь из ада предлагала ему рай, – засмеялся Хедрик. – Рома, проснись. Ты же фанатик Срединных сил.

Факелов замолчал.

– Думаю, нам стоит посидеть здесь, пока он не придет в себя, – предположил Чет.

Хедрик кивнул.

– Я сейчас вернусь, – сказал ворон и, неуклюже лавируя между веток, полетел вверх.

Через несколько минут послышалось хлопанье крыльев, и Чет вернулся на ту же ветку.

– Гадить с перепугу летал? – участливо поинтересовался Хедрик.

Ворон с негодованием каркнул и произнес:

– Через пару дней выберемся. Почти сразу за лесом город.

– Отлично. Главное не встретить вепря.

Роман плыл в воздухе, ощущая приятную легкость. Рядом летела прекрасная девушка в белых одеяниях. Она тихим, вкрадчивым голосом рассказывала о мире, рае и… о нем. Девушка притягивала безупречностью, ласковым и понимающим взглядом. Она сказала, что нет счастья выше, чем полностью отгородиться от теней. Те, кто изгнал из себя свет, испытывают постоянную жажду расширения зла. Рай – безмятежен и сладок, а ад предсказуем. И нет силы ужасней, чем та, что перемешивает день и ночь, превращая мир в вечные сумерки. Факелов хищно улыбнулся и подплыл к девушке, заикнувшейся о Срединных силах. Легкость и счастье развеялись. Пальцы сомкнули на хрупкой шее девушки. Роман, не помня себя, начал с остервенением душить глашатая рая.

– Эй, дружище, нам пора в путь! – услышал Факелов далекое эхо. – Очнись!

Роман встрепенулся и тут же поморщился – лицо покрывал липкий холодный пот. Факелов вытер испарину рукавом, поправил прилипшие черные пряди, полные лесного мусора, и глубоко вздохнул. Перед ним застыло лицо Хедрика. Воин глядел участливо и почти также пристально, как шестиногий вепрь.

– У меня было видение, словно яркий четкий сон, – произнес Роман, затем собрался с мыслями и пересказал слова девушки.

Хедрик пожал плечами.

– Тебя это тоже касается, – спокойно заявил Роман. – Ведь если она говорит правду, то ты хочешь разрушить единственный идеальный мир, где нет Срединных сил.

– Моя земля скучна.

– Для тебя! Но ты не бог, чтобы решать за других. Ведь люди в твоем мире счастливы.

– Они просто живут, бесцельно. Купаясь либо в добродушии, либо в жажде зла.

– С такой серьезностью обсуждать насланное наваждение могут только несмышленые дети, – безапелляционно прокаркал Чет, на что спутники лишь скривили губы.

– Спасибо, Хедрик. Ты пресек сомнения в корне, – улыбнувшись, сказал Роман. – Кстати, забыл рассказать – я сразу придушил девчонку.

Хедрик захохотал.

– Ты даже в наваждении остался мерзким озлобленным мальчишкой! – сквозь смех заметил он.

– Да ну тебя. Пойдем.

Спутники спустились с дерева, еще раз прислушались и двинулись дальше на юг. Лес постепенно расступался, все реже попадались вековые старцы с огромными наплывами на коре. Молодняк захватывал новые территории.

Задул злой ветер, сквозь листву спутники увидели темно-серые, почти черные, низко плывущие грозовые тучи. Деревья начали качаться, плотные облака закрыли солнце, погружая мир в унылую серость. Сверкнула молния, а через несколько секунд разъяренный кузнец ударил по наковальне. Ливень шел сплошной стеной, вода падала с неба толстыми струями, словно из пожарного шланга. Шествие стихии было равнодушным, грозным и необратимым.

Люди вздрогнули, когда ледяные струи воды ударили по продрогшим от ветра телам. Нечленораздельно закричал ворон. Роман засунул комок мокрых перьев под куртку и сел на корточки, прислонившись спиной к дереву. Ливень лупил до боли в голове. Комья грязи из-под струй подлетали на несколько локтей. Весь мир исчез. Остался только шум падающей воды, серая стена и промозглый ветер. Лишь редкие молнии да глухой гром на мгновенья меняли однообразную картину.

Четверть часа показались вечностью. Стоило тучам умчаться дальше, как под курткой началось шевеление. Роман достал Чета и водрузил себе на плечо. Ворон с мокрыми растрепанными перьями смотрелся жалко. Земля раскисла, под ногами чавкало. Воздух стал свеж и прозрачен, а умытые безудержным ливнем листья сверкали, словно россыпь изумрудов.

– Не замерзнуть бы ночью, – обеспокоено сказал Роман, – костер явно не разжечь.

– Надо и ночью идти, – заявил Хедрик. – Гостеприимство леса кончается.

Роман тряхнул головой, как мокрая собака. С черных, блестящих от воды волос полетели серебряные искры. Засунув большие пальцы под лямки рюкзака, он произнес:

– Пойдем, раз надо.

Хедрик шел быстрым шагом, иногда переходя на легкий бег. Туча брызг, срывающихся с задетых им веток, заставляла Романа вздрагивать от холода. Иногда Факелов оскальзывался на мокрой траве или раскисшей земле, тогда ворон, отчаянно лупя крыльями по воздуху, зависал над ним.

К наступлению ночи промозглый ветерок исчез, но сырость все равно не давала согреться. Воздух из груди вырывался с сипом, а в голове слегка щекотало от усталости.

Лес, превратившийся в густую рощу, спал под легкое шуршание листвы. Лишь иногда раздавалось глухое уханье филина. Хедрик шел, наклонив голову, и частенько зевал до хруста в челюсти. Роман брел позади спутника и слегка раскачивался из стороны в сторону, на каждом шагу рискуя сбросить придремавшего Чета. Каждая секунда, каждый метр пути сопровождались легким ударом невидимого молоточка по темечку.

На востоке начал светлеть горизонт. Ночь неохотно сдавала рубежи. Роман спотыкался, задевал плечами деревья. Веки казались неподъемными металлическими створками.

– Чет, – тихо позвал Хедрик. – Ничего опасного не чуешь?

Ворон встрепенулся, по очереди посмотрел обоими глазами на воина, чей серо-коричневый доспех в рассветных лучах отливал алым.

– Нет, – каркнул Чет и, чуть не опрокинув Романа, оттолкнулся от его плеча.

Поток воздуха качнул листву, и ворон воспарил над редким лесом. Через несколько минут он расхаживал перед привалившимися к стволу людьми.

– До конца леса – три раза крылом махнуть… – это последнее, что услышал Роман перед тем, как поддаться спасительному сну.

Невдалеке блестела широкая река. Потеряв молодой задор, она текла по глубокому руслу спокойно и величественно. На берегу раскинулся небольшой городок, окруженный распаханными полями.

– Если я доберусь до Наставника, то третье испытание будет выполнено идеально, – сказал Роман, оглядываясь на лес, обрывающийся усеянной пеньками поляной.

Хедрик усмехнулся. После сна он снова сиял добродушием, а в движениях появилась прежняя ловкость.

– Быстро же ты устал. Может, все-таки бросишь затею с обожествлением?

Роман открыл рот, но Чет его опередил хриплым карканьем:

– Решил – пускай идет! И нечего его отговаривать!

– Корыстная ты птаха, – улыбнулся Хедрик запаниковавшему Чету. – Все-таки Арет умнее вас двоих вместе взятых. Он понял, сколько дерьма нужно вылить на себя и других, чтобы просто попробовать встать рядом с богом Срединных сил.

– Будь Арет смелее – довел бы дело до конца. И уже в обличии бога сотни раз все искупил бы. А теперь, со своей умностью, Арет сгниет в лесу вместе с убогим домиком, – ощетинился Роман.

– А если не удастся пройти одиннадцатое испытание? Получается, что ты будешь одним из самых ужасных людей на свете! – не унимался Хедрик.

Роман заулыбался, но взгляд серых глаз при этом оставался серьезным и цепким.

– Тысячи людей делают пакости не задумываясь, а я – во имя цели.

– Тем, кого ты убьешь или унизишь, будет неважно, ради чего с ними так поступили.

– Да чего ты пристал! – заорал Роман. – Морализатор хренов! Ничего ужасного я еще не сделал!

Синие глаза впились в самую душу. Перед внутренним взором мелькнула неловко, но нежно улыбающаяся мать. Роман на секунду опустил веки, изгоняя тревожащие образы. «После такого точно нельзя останавливаться», – подумал Факелов, и взгляд его ожесточился.

– Спасибо, Хедрик, но я все решил.

Чет умильно каркнул. Воин кивнул, словно заранее знал ответ. Щелчком пальца не проверяют крепость каменной стены.

Воздух пах речной свежестью, легкий ветерок приятно трепал волосы. Зависшее над городом солнце нежно касалось лучами всего, до чего могло дотянуться. Даже Чет выпрямился на плече Романа, подставляя иссиня-черную грудь навстречу дружелюбному светилу.

– Спустимся к речке, и по берегу доберемся до города. Негоже через поля брести, – сообщил Хедрик.

Роман кивнул. После леса, где ожидание опасности натягивало струны нервов до предела, он чувствовал себя отлично. Факелов еще раз вспомнил видение, насланное огнеглазым вепрем, и улыбнулся своим мыслям. Никто не сможет поколебать его решимость.

Почти по самой кромке воды шла дорога шириной в две телеги. Виднелись следы колес.

– Широкая речка, – заметил Роман, глядя на спички деревьев на другом берегу.

– Полетов десять стрелы. Настоящая королева рек, – с уважением произнес Хедрик.

Город был окружен частоколом в человеческий рост – наверное, от зверья. Распахнутые, словно дружеские объятья, ворота понемногу приближались. Шаг странников, чувствующих скорый отдых под крышей корчмы, сам собой ускорился.

Город, казавшийся до этого большой деревней, сбросил с себя пелену расстояния и предстал во всей красе. Далеко вглубь уходила центральная улица с десятками домов по бокам. Некоторые стояли покошенные, ветхие, обитые темно-серыми, почти черными досками. Другие дома гордо возвышались над умудренными дождями и ветрами собратьями, испуская запах свежей древесины и олифы.

Стражник на воротах лениво взглянул на странников без повозок и скота – за вход с таких не берут. Даже ручной ворон не привлек взора наторелого старожилы.

Разношерстная троица двинулась по главной улице в поисках постоялого двора. Центральная площадь оставила привыкшего к Земным городам Романа равнодушным, зато Хедрика заставила ахнуть. Сапоги застучали по ровной поверхности, вымощенной серыми, с розовыми прожилками камнями. Экзотической формы булыжники складывались в плотную мозаику, не давая ходу даже вездесущим сорнякам. Площадь постепенно сужалась, превращаясь в дорогу, которая вела к деревянному дворцу из широких ошкуренных бревен. Весь терем покрывала витиеватая резьба в виде косичек и замысловатых узоров. Аркообразный вход, куда всадник проедет не нагибаясь, закрывали массивные, обитые металлом створки.

– Суровая красота, – заметил Хедрик.

– Да-а… – протянул Роман, чувствовавший себя неуютно.

От дворца шла незримая волна, давящая на сознание каким-то превосходством и странной беспокоящей силой. Улица, площадь… все вокруг пустовало. Лишь редкие прохожие, не поднимая головы, ныряли в улочки, ведущие в нижнюю часть города, к реке. Чет нахохлился и стал похож на большую горсть углей.

– Мертво здесь, хоть и роскошно, – прокаркал он, – не для людей строилось.

– Ага, для ворон, – усмехнулся Хедрик, синие глаза которого, казалось, впитывали в себя каждый изгиб, каждую черточку древесного дворца.

– Пойдем отсюда, – просительно сказал Роман, подталкивая спутника в лопатку. Кожа серо-коричневого доспеха оказалась мягкой и приятной на ощупь.

Хедрик еще секунду вглядывался в строение. Затем кивнул и, опустив голову, двинулся к противоположному краю площади.

– А почему не для людей? – поинтересовался Роман, у попытавшегося нагло заснуть ворона.

– Это ж город князя Вавила! – с нотками превосходства заявил Чет.

– Я в Скрытом мире успел побывать в бескрайнем поле травы, в деревушке в три дома, да в глухом лесу, где прихватил самодовольную пернатую тварь, – процедил Роман, которого задел презрительный голос ворона.

– Я в душе человек! – возмущенно воскликнул Чет.

– Дерьмо у тебя в душе, – вставил Хедрик.

Факелов примирительно поднял руку. Черный глаз Чета укоряюще сверлил Романа.

– Кто он, этот князь Вавил? – спросил Роман.

Ворон выдержал значительную паузу.

– Точно никто не знает…

– Как всегда, – перебил воин и, поморщившись, сплюнул.

– Хедрик, странный ты сегодня, озлобленный.

– Сам ты… – начал воин, потом тряхнул светлыми локонами. – Тяжелой силой здесь веет.

– Что-то заинтересовало в тебе князя, – объяснил Чет.

Хедрик пожал плечами и ускорил шаг, направляясь к повороту в улочку.

– По болтовне, да по легенде, – продолжил ворон, – Вавил прошел одиннадцатое испытание бога Срединных сил… случайно.

Роман прищурился.

– Но при этом он не выполнил половины предыдущих испытаний. В него вошла только малая частица божественных сил, но среди людей она огромна. Он умен, ему нет равных во владении любым оружием, ему хочется верить. Вавил умеет убеждать, хотя когда князь был простым смертным – делал он это не хуже.

Ворон замолчал, Роман повернул голову и выжидающе глянул на Чета.

– Все? А по поводу последнего испытания ничего больше неизвестно?

– А что может быть еще известно? Сказано же – выполнил случайно!

– К нему идти смысла нет… – задумчиво произнес Роман.

– Хотел бы – сам позвал.

– А что еще ты про него знаешь? Расскажи, пожалуйста.

Ворон щелкнул клювом и начал повествование:

– Родился Вавил в семье ремесленника – не в роскоши, но и не в нужде. Жизнь текла размеренная и предсказуемая. Будущий князь стал подмастерьем отца, чтобы в будущем стать мастером и продолжить семейное дело. Все это происходило в соседнем городке, к востоку отсюда. В их поселение все чаще приходили чужеземцы. Сильные, наглые и не желающие работать. Сначала что-то воровали, затем отбирали. Вавил с отцом продолжали упорно работать, не в силах защищаться от грабителей. Правитель города оказался бессильным. Точнее, равнодушным. Мастерская беднела, изделий едва хватало, чтобы прокормиться. Каждый раз Вавил смотрел на безжалостных шакалов и не понимал их. Будущий князь запомнил всех, причинивших ему и его близким боль.

– Да, незавидная участь, – пробормотал Хедрик.

– Перед очередной пьянкой городские разбойники вновь наткнулись на мастерскую отца Вавила. Отобрать, кроме инструментов, оказалось нечего. Бессердечный смех наполнил мастерскую, когда отец будущего князя отказался отдавать их грабителям. Ремесленник без инструментов обречен на голодную смерть. Отца убили, а Вавила, который был еще подростком – связали и избили. Изнасиловали на его глазах мать, а затем, словно она была больным животным, зарезали.

Хедрик передернул плечами. Роман сощурился еще сильнее.

– Вавил стал беспризорным мальчишкой, – сухо продолжал ворон, лишь иногда переминаясь с лапы на лапу, – внешне он сильно ожесточился. Но сердце его жаждало доброты, справедливости и счастья для тех, кто трудится. Вавил начал следить за убийцами родителей, за расхитителями их очага, возвращающимися из трактира в стельку пьяными. Через неделю они были мертвы.

– Молодец парень, – уважительно заметил Хедрик. Роман же по-прежнему молчал, анализируя каждое слово.

– Вавил презирал воров и убийц, но сам превратился в настоящего монстра. Лицемерие лилось из него через край, но люди начинали ему верить с первых минут. У него была цель, а жизнь стала игрой, в которой он собирался играть другими… для их же счастья.

– Душою он чист, но совершал сплошное дерьмо, – констатировал Хедрик.

Ворон согласно каркнул, не заметив иронии.

– Будущий князь перебрался в этот город с горсткой преданных ему людей. Их фанатичной идеей было добраться до власти любыми способами, чтобы уже потом, с верхушки, дарить трудящимся людям счастье, – продолжал вещать Чет. – Стали пропадать советники предыдущего князя, ушла из дома его дочь. Кстати, сейчас она жена Вавила. По городу пошли сплетни-слухи о благородном освободителе, которому нужно помочь добраться до власти.

Ворон сделал многозначительную паузу, затем продолжил:

– Добраться-то Вавил добрался. Трупов было много. Но ведь главное удержаться. Что Вавил думал, говорил или сделал после провозглашения его князем – неизвестно. Вспышка Срединных сил произошла в тереме, в котором он скрылся. Странная мощь пронеслась над городом. Солнце на несколько мгновений погасло, затем мир озарил белый божественный свет, потом накатил густой туман… – последние слова ворон произнес шепотом, а затем затих окончательно.

– Жутковатая история, – отозвался Роман и задал риторический вопрос:

– Интересно, что он сделал во дворце?

Наконец-то спутники нырнули в улочку. Через десяток шагов они словно прошли через невидимую пленку, блокирующую все звуки и запахи. Незримая длань князя отпустила друзей. Хедрик сразу выпрямился, в движениях появилась ловкость гепарда. Роман лишь слегка качнул головой, словно отгоняя последние крохи чужого давления.

Перед глазами предстал огромный речной порт в разгаре дня. У причала мирно покачивались корабли, совсем непохожие на своих морских братьев. Паруса на невысоких столбах были спущены. Из множества бортовых прорезей, с каждой стороны, торчали длинные весла.

Туда-сюда сновали люди. Отовсюду слышались злые крики матросов, брань надсмотрщиков, отвечающих за погрузку-разгрузку товара. Народ шастал тертый, битый, с крепкой жизненной хваткой.

– И в роли кого мы будем проситься на корабль? – спросил Роман.

– Купцов, – сделав многозначительный вид, сказал Хедрик. – Везем битую птицу. Редкую. Говорящую.

Чет каркнул с таким протестом и негодованием, что даже Хедрик проникся.

– Да шучу же, можно догадаться. Битая не говорит…

Роман скривил губы и сказал:

– Может, как пассажиры? За деньги.

– Проще как воины или гребцы.

– Пшли! Пшли с дороги! – послышался раздраженный крик. – Встали тут!

На спутников двигалась пятерка волов, запряженных в огромную телегу, наполненную свежесрубленными деревьями. Друзья отошли в сторону.

– Едешь как улитка, а орешь, словно галопом скачешь, – сказал Хедрик сидящему на козлах мужику.

– Стоите, ворон считаете. Делом занялись бы лучше, – начал напутствовать возчик.

– Хватит нам одной вороны. Ты лучше скажи, как до озера добраться?

Мужик округлил глаза.

– По реке.

Хедрик на мгновенье смутился.

– Может знакомый капитан есть? Или корабль какой-нибудь посоветуешь?

– Ребята, я вожу бревна от леса к верфи, от леса к верфи… – раздался щелчок плети и мужик крикнул: – но, пшли, ленивые твари!

Роман, широко зевая, двинулся вниз по улице.

– Ты куда? – обеспокоенно спросил Хедрик.

Роман ткнул пальцем в вывеску, прибитую к столбу рядом с домом. На широкой доске красовались кровать, тарелка и кружка.

– Чет, советую спрятаться за пазуху, – не переставая зевать, сказал Роман.

– Вдруг кому-то захочется птичьего супа, – пошутил воин.

– Хедрик, сними комнату сразу. Несколько часов сна за двое суток… я пока не бог.

Воин, едва стоящий на ногах, ухмыльнулся и потянул дверь. Тугой, упругий запах пива и жареного мяса едва не сбил спутников с ног. Пробравшись сквозь чад, заполнивший помещение с двумя десятками тяжелых столов на шесть человек, друзья остановились у стойки. Корчма пустовала, лишь за столом под высоким окошком сидели два старика, помаленьку потягивая пиво за неспешной беседой.

– Людей нет, а дыма, словно пир, – заметил Хедрик.

– Работа закончится – народ повалит, – сказал вышедший из дымного облака высокий грузный хозяин. – Вы, видно, с дороги, раз таких вещей не ведаете.

Роман, перекосив лицо в чудовищном зевке, кивнул.

– Нам комнату на день и ночь. Есть? – спросил Хедрик.

– За серебряную.

Хедрик положил на стойку монетку и произнес:

– Проводи.

– А жратаньки?

Роман покачал головой. А Хедрик объяснил:

– В тарелке уснем.

Хозяин скупо усмехнулся и махнул в сторону лестницы. Идти по маленькому коридору второго этажа приходилось полусогнутым.

– Чердак, – разводя руками на недоуменный взгляд Хедрика, объяснил трактирщик и отворил одну из шести дверей.

– Спартанский дизайн, – заметил Роман, оглядывая комнатку не больше чулана с двумя скамьями и окном, размером с альбомный лист.

– Что? – не понял спутник.

Факелов покачал головой, мол, ничего. Вылетел из-под куртки Чет и приземлился на подоконник шириной в ладонь. Роман бросил опостылевший рюкзак в угол и с наслажденьем вытянулся на скамье.

– Ты на дежурстве, – строго сказал Хедрик птице, – смотри не усни.

Ворон бодро каркнул и зашагал туда-сюда по подоконнику, наполнив комнату тихим перестуком когтей.

Глава шестая

Луна, со слегка надкусанным краем, светила в маленькое окошко. Влажный уличный воздух, вперемешку с дымом корчмы пах как прелые водоросли. Гул голосов в нижнем зале давно стих. Последние гуляки либо ушли, либо уснули под столом в куче объедков и лужах пива. Раздалось громкое карканье. Хедрик вскочил, словно на него вылили ведро холодной воды. Воин со всего размаху ударился о низкий потолок и дико взвыл. Перед глазами Хедрика, севшего на скамью, несколько секунд плавали разноцветные круги.

– Чего орешь? – прошипел он.

Чет на секунду замялся, понимая, что нельзя говорить истинную причину крика.

– Бужу, – бодрым голосом прокаркал он.

Хедрик с недоверием посмотрел в окно.

– В середине ночи? Врешь! – сердито сказал воин.

Чет, чувствовавший себя неуютно, распушил перья.

– Придремал я, страшное что-то приснилось, – нехотя пробурчал он.

– Нас могли обворовать, убить, – сразу успокоившись, сказал Хедрик. – В следующий раз, когда будешь дежурить, сразу буди, если проваливаешься в дрему. Только не криком.

Ворон дважды наклонил голову.

– А этому хоть бы хны, – махнув на Романа, с ноткой зависти проговорил Хедрик.

Факелов невнятно забормотал.

– Просыпайся давай, – постучав сапогом по ботинку спутника, сказал Хедрик.

Роман открыл глаза и издал жалобный звук – все тело ныло от жесткого ложа.

– Наш дозорный предупредил о страшном сне, вставай, – сказал Хедрик и хохотнул.

Ворон виновато молчал.

– Что? – не понял Роман.

– Пойдем вниз, а то живот к спине прилип. Надеюсь, хозяин не отправит нас к черту.

Роман поморщился, когда и его макушка испробовала крепость чердачного потолка.

Друзья спустились в нижний зал. В свете нескольких масляных светильников молодая девушка вытирала столы, сбрасывая объедки в огромное ведро.

– Здравствуй, хозяин спит? – поинтересовался Хедрик.

Глаза девушки, блестевшие в свете огня, расширились от испуга и удивления. Хедрик смотрел выжидающе.

– Вроде, – робко прошептала девушка.

– Не дрожи, – ободряюще улыбнувшись, попросил воин, – мы вчера комнату сняли.

– Только проснулись, – добавил Роман.

– А есть хочется… тебя бы полностью съел. Вместе с платьем, – облизнувшись, проговорил Хедрик.

Девушка задрожала еще сильнее, расценив шутку по-другому. Не выдержав, Хедрик спросил прямо:

– Ты можешь нас сейчас покормить? Деньги дадим вперед.

Молодая уборщица быстро-быстро закивала и побежала к двери рядом с кухней. Через несколько минут вышел трактирщик, щуря глаза и отчаянно зевая.

– Нагнали страху на мою дочку, она ж пугливей кролика. Так и знал, что проснетесь ночью, – запричитал хозяин.

– Красивая она у тебя, – буднично заметил Хедрик, пытаясь скрасить ситуацию, – только робкая чересчур.

– Вот и Барыт повторяет: красивая, красивая. Заприметил дочурку мою, она теперь и тени боится. Капитан сейчас в городе, потому она так и испугалась – думала люди Барыта, – оправдал дочку корчмарь. Затем добавил: – Даже странно, что еще никто не пришел.

– А он что, злодей какой? – поинтересовался Хедрик.

Желудок Романа протяжно проурчал, трактирщик усмехнулся и сказал:

– Еды принесу да посудачим.

Факелов с облегчением вздохнул и уселся за убранный стол. Чтобы немного взбодриться, Роман дотронулся до медальона. Пальцы приятно обдало холодом. Воображение сразу начало рисовать желанные картинки. Вот Наставник, вперив все четыре зрачка в Романа, восхищенно улыбается и разводит руками. Вот внизу проплывает что-то белое и новоявленный бог Срединных сил с восторгом понимает – это облака. Роман кружится на месте, пытаясь охватить взором весь мир. Наставник смотрит на него, как хозяин на любимую собаку, которой неожиданно вздумалось погоняться за хвостом. Роман застывает, надевает на себя маску серьезности и высокомерия. Он-то и человеком умел немало, а теперь он бог. Хотя несколько секунд слабости простительны даже ему. Роман щелкнул пальцами, подзывая огненного коня…

– Мясо холодное, из-за вас двоих печь нагревать не буду, – ворчливо сказал трактирщик.

Через минуту на столе появились два ломтя жареного мяса и три кружки пива. Роман сделал глоток, сморщился и с презрением отодвинул питье. Хедрик удивленно приподнял брови, затем демонстративно осушил свою кружку, при этом всем видом показывая неземное блаженство. Хозяин лишь усмехнулся.

– Лучшее пиво в городе, – гордо сказал он.

Воин кивнул и осушил кружку спутника. Синие добрые глаза Хедрика стали участливыми.

– Так что за Барыт? – слегка растягивая слова, поинтересовался воин.

Трактирщик, довольный внимательным собеседником, сделал глоток и начал:

– Непростой он капитан, ох непростой. Силен и богат Барыт по здешним меркам. А угораздило влюбиться в мою дочку… Он к ней по-всякому: и с подарками, и с признаниями, и с обещаниями. И даже меня просил уговорить ее выйти за него замуж. Вот что баба сделала с лихим капитаном. – Корчмарь покачал головой. – С каждым отказом он ярится все сильнее, а желание обладать Линорой – растет. Теперь он хочет завладеть ею силой.

– Богат, силен… что ей не так? – растянув губы в глуповатой улыбке, спросил Хедрик.

«Срединные силы! – с ужасом подумал Роман, – бравый парень захмелел с двух кружек пива!»

– Хоть он сорвиголова и от плаваний не откажется, я не против, – сказал трактирщик. – Но не могу же я заставить дочку?!

– Можете, – сказал Роман, – но что из этого получится…

Хозяин корчмы махнул на него рукой и нахмурился.

– Говорит, убежит из города или в петлю залезет. Я же себя убийцей потом чувствовать буду.

– Передай ее слова Барыту, – посоветовал Хедрик.

– А если он озвереет? Изнасилует или убьет ее?

Хедрик задумался. Наступило неловкое молчание. Лишь пламя в масляных светильниках полыхало, как ни в чем не бывало. Роман заскучал. Он откровенно не понимал, зачем Хедрик лезет во все жизненные перипетии малознакомых людей. Ведь кругом одно и тоже – сплошные жалобы при полном безделье. И никакой благодарности. Что движет Хедриком? Скука, любопытство или все-таки человеколюбие?

– Пускай уедет в другой город или найдет мужа, который ее защитит, – подперев руками подбородок, сказал Хедрик.

В дверь настойчиво застучали.

– Какого черта! Ночь на дворе! – прогудел трактирщик, несмотря на забившую его дрожь.

Дверь заходила ходуном – кто-то начал лупить ногой.

– Открывай, – послышался властный голос.

– Барыт, – пролепетал трактирщик, вся бравость мгновенно улетучилась.

– Открывай, иначе прирежу, как только выбью эту гнилую доску, – сказал капитан.

– Хедрик, только не лезь, – горячо зашептал Роман, но воин уже вытащил широкий обоюдоострый клинок.

– Пускай входит, – сказал Хедрик, встав напротив двери.

Роман тяжело вздохнул и поправил ножны. Кинжал он не доставал, предпочитая не лезть на рожон. Современный мир научил анализировать ситуацию, прежде чем бросаться в нее сломя голову на поводу у чувств. Слишком жесток тот мир, покрытый мнимой пленкой всеобщего благополучия.

Трактирщик отодвинул засов и отскочил назад. Дверь открылась так, словно в нее ударили тараном.

Барыт слегка опешил, когда увидел Хедрика и Романа. Похож он был не на капитана речного судна, а на лесного разбойника. Невысокий, поджарый, с косматой головой и бородой в ладонь. В корчме добавился запах старых, погибающих на берегу водорослей. Замешательство Барыта прошло спустя миг.

– А ты кто такой? – ощерившись, спросил капитан. Он и не подумал доставать меч, лишь положил руку на отполированный ладонью эфес. – Ухажер Линоры?

Хедрик покачал головой.

– По-постоялец, – заикаясь, проговорил побелевший от страха трактирщик.

«Чего он так дрожит? – с недоумением подумал Роман. – Тем более этой обезьяне нужна только дочка».

– И зачем ты достал железку? – глумливым голосом поинтересовался Барыт. – Неужто девчонку защищать?

– Ты должен знать, что настоящее уважение и любовь никогда не заработать силой, – пафосно заявил захмелевший Хедрик.

– Рыцарь хренов, – пробормотал Роман.

– Я смотрю, кто-то излишне треплет языком, – зло зыркнув на трактирщика, сказал Барыт.

Хозяин корчмы попятился назад, скамья ударила его под колени, и он смачно бухнулся на дубовое сиденье.

– Парень, я не знаю, кто ты, – пробасил капитан. – Но меч лучше спрячь.

– Я спасаю беззащитных, – с гордостью сказал Хедрик.

Капитан посмотрел на внезапного противника, как на ущербного.

– Я привык драться за добычу. И сейчас моя добыча – Линора, – выхватывая меч, сказал Барыт.

Противники подошли друг к другу на несколько шагов. Меч Барыта был на локоть длиннее клинка Хедрика. Просвистела стальная молния – Роман метнул нож. С такого расстояния даже неумелый бросок был очень опасен. Капитан качнулся в сторону в последний миг, и зашипел от боли. Нож вонзился в плечо. Хедрик сделал выпад и выбил меч из рук Барыта.

– Молитесь, благородные, – зажимая рану на плече, прошипел косматый капитан и двинулся к выходу.

– Зачем ты вмешался?! – накинулся на Романа Хедрик.

Факелов округлил глаза и тупо заморгал.

– В смысле, зачем? Я помог тебе.

– Мы дрались один на один! – заорал Хедрик, губы его дрожали. Роман видел друга в таком бешенстве впервые. – Из-за тебя я совершил подлость.

– Зачем ты лезешь в разборки, которые тебя не касаются?! – тоже повышая голос, спросил Роман. – У нас совсем другие цели! Нужно идти к Наставнику!

– Почему-то когда я спас тебя, ты ничего подобного не спросил!

Роман, убивая меланхоличной интонацией, заявил:

– Зато подумал.

Хедрик с досадой махнул рукой и обратился к трактирщику:

– Чего расселся? Быстро снаряжай дочку, пускай бежит отсюда.

– С минуты на минуту Барыт придет со своими людьми, – предупредил хозяин корчмы.

Из двери выскочила Линора с объемной котомкой.

– Спасибо, – проговорила она, затем чмокнула отца в щеку и выбежала на улицу.

– Дуй за мешком и Четом, а то сейчас нас порубят на угощенье свиньям, – сказал Хедрик Роману.

Факелов кивнул и ринулся на второй этаж, низко пригибая голову.

– Притащи пару кусков мяса, – попросил трактирщика воин.

Через полминуты вернулся Роман с недовольно каркающим вороном на плече.

– А ведь все из-за тебя, – вспомнил Хедрик, тыча пальцем в комок черных перьев. – Не разбудил бы – не пришлось бы бежать сломя голову.

– Нечего вмешиваться в чужие проблемы, – зло откликнулся ворон, заставив вышедшего с кухни хозяина обомлеть.

Роман положил мясо в рюкзак и бросился к двери. Он не хотел, чтобы его последним пристанищем стали задворки корчмы. Не успели спутники скрыться, как сзади послышался злорадно-веселый крик:

– Вон они! Не убивать! Берите живьем!

Роман и Хедрик стремглав понеслись вниз по улице – прочь от пристани. Друзья на ходу оглянулись. В свете факелов, со страшными проклятьями, бежали люди. У Романа от этих криков ноги становились ватными.

– Давай мешок, – хватаясь за лямку рюкзака, сказал Хедрик. – А то ты долго не протянешь.

Роман начал задыхаться, в боку закололо. Хедрик же, напротив, словно делал легкую утреннюю пробежку. Воин кое-как просунул набегу руки под лямки, потеснив на спине лук и колчан. В тот же миг в рюкзак вонзилась стрела и увязла в куске мяса.

– Не стрелять, мать твою, – послышался разъяренный крик Барыта.

– Мы матросы и воины, а не гончие собаки, – донеслось до убегающих спутников.

У Романа начали слезиться глаза, грудь вздымалась с утробным гулом. Рядом летел Чет, молотя крыльями по воздуху и каркая что-то подбадривающее. Половина огней факелов растаяла во мраке, но остальные преследователи бежали не отставая.

– Сейчас поворачиваем, – с небольшой отдышкой предупредил Хедрик.

Спутники нырнули в улочку, где едва бы разошлись два всадника. Пробежав полсотни шагов, Хедрик остановился. Роман прошел еще несколько шагов и тоже встал, прислонившись спиной к ближайшему дому. В голове стучали молоточки, в глазах плыло. Через секунду он услышал, как рядом защелкала тетива. Люди капитана падали один за другим. Слышался только свист стрел, вскрики пораженных да хрипы умирающих.

В воздухе завис последний факел. Перед Хедриком, с поднятыми руками, стоял Барыт. Чет с торжествующим карканьем полетел к поверженным людям. Многие еще шевелились, но ворон безжалостно принялся за любимое лакомство падальщиков – глаза.

– Стреляй, Хедрик, – с трудом выговорил Роман.

– Ты что? Он же беззащитен сейчас.

– Вот именно, только сейчас. Он двадцать минут назад тоже был беззащитен.

– Я не могу.

– Давай я.

– Нет!

– Я смотрю, молокосос на любую подлость готов, – пробасил Барыт.

– В моем мире это назвали бы осторожностью, – окрысился Роман, доставая кинжал.

– Если ты его убьешь, то мне придется убить тебя, – предупредил Хедрик.

Роман едва сдержал красноречивое словцо, готовое сорваться с губ.

– Свяжи его хотя бы, – поднося кончик серо-голубого лезвия к горлу капитана, попросил Факелов.

Воин кивнул и связал руки и ноги Барыта поясами убитых.

– Сейчас остальные прибегут, сматываемся, – сказал Роман, сильно переживающий за сохранность бренного тела.

– До встречи, – проговорил Барыт, словно расставался с лучшими друзьями.

– Прощай, – уже на бегу откликнулся Роман.

Послышалось хлопанье крыльев. Чет едва летел, обожравшись вороньих вкусностей.

– Убью, тварь! – заорал Хедрик, когда увидел опустившуюся на грудь Барыта черную птицу.

В тот же миг раздался душераздирающий вопль капитана. Чет грузно взлетел и направился вслед за Романом.

– Что ты сделал?! – крикнул Хедрик.

– Откуда я знал, что он живой? Они все еще теплые, – пробурчал в оправдание осоловевший ворон.

Хедрик лишь приглушенно рыкнул и нырнул в переулок, где скрылся Роман. Попетляв по улочкам, спутники выбежали к реке. Перемахнув через небольшой заборчик, друзья схоронились во дворе верфи, которая, судя по заготовкам, занималась строительством рыбацких лодок. Чет, едва присев на забор, засунул голову под крыло и забылся счастливым птичьим сном.

Из-за домов показался краешек солнца. Небо красиво заалело, на темной воде пролегла серебристая дорожка. На главную дорогу, расположившуюся вдоль реки, из улочек начали выходить первые сонные работяги. Все целенаправленно, как по давно написанному сценарию, направлялись к верфям, пристаням, складам. Новый день начинался точно так же, как начинался уже тысячи раз.

К верфи, где скрылись от преследователей спутники, шел крепкий старик. Хедрик, заметивший мастера сквозь щели в заборе, сказал:

– Хозяин идет.

– Чет, – позвал Факелов.

Ворон вытащил голову из-под крыла, встрепенулся. Взгляд черного, бесконечно глубокого и одновременно пустого глаза вперился в друзей.

– Чет, отвлеки хозяина.

Вскоре ворон сидел на покачивающемся флюгере верфи и пронзительно каркал. Старик открыл калитку и пошел к мастерской. Задрав голову, он пробормотал:

– Развелось нечисти.

Чет обиженно замолк и со злостью посмотрел на корабельного плотника.

Хедрик и Роман, спрятавшиеся за корпусом шхуны, продолжали начатый еще в трактире завтрак. Оба молчали. В сложившейся ситуации каждый винил другого.

– Нужно выбираться из города, – наконец произнес Роман.

– Здравая мысль, – иронично заметил Хедрик. – Каким образом?

– На корабле, – неуверенно сказал Роман. – Я думаю, что у плотника должны быть друзья-капитаны.

– Хорошо, я посоветуюсь с ним, а ты жди здесь.

Воин поднялся и направился в мастерскую.

– Приветствую, – войдя, сказал Хедрик.

– Здравствуй, – отозвался старик. Затем, разглядев воина, добавил: – Что-то ты не очень на рыбака похож.

– Мастер, ты прав, я не за лодкой пришел, – начал Хедрик. – Нужен твой совет.

Старик, польщенный званием мастера, заулыбался, показывая желтые крепкие зубы.

– За что взял, за то и продам. Спрашивай.

– Спасибо, – сказал Хедрик. – Мастер, мне и моему другу нужно добраться до озера. Может, есть капитан, к которому посоветуете обратиться?

– Ну, с моими капитанами вы далеко не уплывете – я все-таки рыбацкие посудины мастерю, – задумчиво произнес старик, затем окинул Хедрика оценивающим взглядом и оживился: – Может, свой кораблик хотите?

Воин усмехнулся и покачал головой. Плотник успокоился и, потеряв к собеседнику интерес, сказал:

– Есть у меня друг-ремонтник Марат. Он всегда знает последние новости: у кого что сломалось, и где кто нужен. К нему и обратись. Это через три верфи вниз по реке.

– Благодарю, – кладя монетку на стол, сказал Хедрик.

Старик улыбнулся и добавил:

– Скажи, что от Рыбака пришел.

Хедрик кивнул на прощанье и вернулся во двор верфи. Роман, сидевший на стопке аккуратно сложенных досок, выжидающе уставился на друга.

– Заручился рекомендацией, – туманно похвалился он. – Пойдем.

Стоило спутникам выйти со двора, как их окунуло в бурную портовую жизнь. По дороге, отчаянно скрипя, медленно катились телеги. Носильщики бегали от складов к кораблям. Между стоявших на обочине повозок, матросы драли портовых шлюх. Жутко матерились надсмотрщики и торговцы.

Наконец друзья зашли во двор ремонтной верфи. Недалеко от калитки стояла лавка.

– Посиди, – махнув на нее рукой, сказал Хедрик. – Заходить лучше одному.

– Не возражаю, – откликнулся Роман.

– Где Марат? – спросил Хедрик у двух работающих плотников.

Оба, не произнося ни слова, ткнули пальцами в небольшой домик, приютившийся в уголке двора. Воин кивнул и через минуту стучался в грубую крепкую дверь.

– Кто?

– Я от Рыбака, поговорить нужно.

– Заходи.

Перед Хедриком в удобном кресле сидел полноватый смуглый мужчина. Век его давно перевалил за половину.

– Здравствуй, Марат. Я надолго не займу – совет нужен.

– Валяй, – прищурившись, разрешил ремонтник.

– Мне и моему другу надо к озеру. Может, есть капитан, к которому посоветуешь обратиться? – завел знакомую песенку Хедрик.

– Рыбак знал, куда посылать. Ты же воин? А друг твой? – тыча пальцем в широкие ножны, спросил Марат.

Хедрик кивнул.

– Вчера капитан Фотэль, которому я латал мачту, жаловался на нехватку наемников. Кажется, ему надо еще пяток воинов для сопровождения корабля.

Хедрик заулыбался, отвесил небольшой поклон.

– Друг у меня возраста небольшого, но в бою…

– Хорошо-хорошо. Фотэлю расскажешь. Поищи его на «Комете» или в трактире «Речной черт».

– Спасибо, – доставая монету, сказал Хедрик.

– Убери, – поморщившись, произнес Марат. – От меня не убудет. Передавай Фотэлю привет.

Воин еще раз поблагодарил ремонтника и вышел, аккуратно прикрыв дверь.

– Если что – ты свирепый воин. Просто дьяволенок, – вернувшись к лавке, сообщил Хедрик.

Роман улыбнулся, затем поинтересовался иронично:

– А это разве честно?

– Да ты и вправду во время боя дьявол, просто еще не совсем умелый. Когда что-то угрожает твоей цели, ты становишься бешеным. По-моему, ты мать родную ради нее не пожалеешь.

Роман страшно скрипнул зубами. Лицо, ставшее нормального цвета за время пребывания в Скрытом мире, снова побледнело. Он вспомнил, как соглашался со смертью родителей. В груди что-то похолодело, сердце на мгновение сжалось.

Затем Факелова передернуло, лицо стало отрешенным. В глазах засветилась непоколебимость. Хедрик с опаской следил за преображениями Романа.

– Извини, – прошептал воин, добрые синие глаза смотрели с сочувствием.

Роман медленно покачал головой.

– Ничего страшного. Зато я понял, насколько хорошо выполнил второе испытание.

Хедрик замер, судорожно сглотнул. В глазах появилось отвращение. Воин посмотрел на Романа с опасливой брезгливостью, словно на сумасшедшего преступника.

С мачты ремонтируемого корабля слетел Чет и уселся рядом с Факеловым.

– Я не безумен, – начал Роман, – почти. Жизнь на самом деле тяжелая, но интересная штука. Если найти смысл. А я хочу найти смысл жизни Вселенной. И для начала нужно стать богом Срединных сил.

– Для начала, – усмехнувшись, повторил ворон.

– Я уверен, что трудно быть богом. Но ведь и в человеческой жизни так. Если ты добровольно усложняешь жизнь, то она становится интересней, ярче, многообразней. В моем мире это особенно заметно, – закончил Роман, уставившись остекленевшими глазами в одну точку.

– Он прав, – прокаркал Чет. – Вот для меня смысл жизни стать человеком. Если бы мне сейчас доказали, что это невозможно, то до самой смерти я пребывал бы в унынии.

Взгляд Хедрика слегка смягчился.

– Да ты сам решил за целый мир! – зло воскликнул Роман. К щекам прилила краска. Лицо снова стало жестоко-упрямым. – А ты не подумал, что можешь сделать несчастными тысячи людей?

Хедрик, глубоко вздохнув, сказал:

– Они… неполноценные, односторонние.

– А может, наоборот? Все ясно: кто хороший, кто плохой.

– Люди сами должны идти к истине, добру, самоотверженности, – высокопарно заявил Хедрик.

– Всего лишь твое мнение, – безразличным голосом сказал Роман. – Но вся жизнь – борьба мнений. И живут согласно мнению сильнейших. Неважно кто он. Полководец, оратор, король…

Хедрик на мгновенье прикрыл глаза. Он понимал, что спорить сейчас с Романом, значит противоречить самому себе. Факелов смотрел выжидающе. Хедрик улыбнулся и произнес:

– Да, я тоже хочу, чтобы жили по-моему.

Глава седьмая

В трактире «Речной черт» царил полумрак. Посреди зала какой-то чудаковатый старик наяривал на губной гармошке. В воздухе плавали запахи дорогого табака и вкусной еды.

Поджарый вояка Фотэль, с виду разменявший четвертый десяток, придирчиво смотрел на Романа. Капитан щурился, жевал губами. В глазах застыло недоверие. Роман ощущал себя щенком дворняги, которого выдавали за породистого.

– Вы плывете в одну сторону? – спросил Фотэль хрипловатым прокуренным голосом.

Хедрик кивнул.

– Да, нам нужно в те места.

Фотэль сощурился и довольно заулыбался.

– По пять серебряных, если все пройдет спокойно. Если будет нападение, и мы отобьемся – добавлю. Согласны?

– Надеюсь, обойдемся платой в пять монет, – ответил Хедрик.

Фонтэль хрипло засмеялся.

– Пристань напротив, шхуна «Комета». Милости просим. Сегодня ночью погрузим последний товар, а на рассвете отходим.

– А что возишь-то? Или не наше дело? – спросил Хедрик.

– За несколько километров до впадения реки в озеро стоит Старый город. Оттуда я беру небольшую партию оружия, куют там великолепно. Зато отсюда везу все подряд. Но главная прибыль ты знаешь с чего… – сказал Фотэль и захохотал. – С этой чертовой торговлей и сам баловаться начал.

Хедрик улыбнулся, как обычно улыбаются в смеющейся компании, не имея понятия, о чем идет речь.

– Отлично, там и до гор недалеко.

– Дьявольщина какая-то в них, – знающим, но безразличным тоном заявил Фотэль. – Уходят туда толпы, а вернувшихся – по пальцам сосчитать.

Хедрик развел руками. Фотэль поднялся, широко зевнул и сказал:

– Жду. Не подведите.

– Придем, капитан, – бодрым голосом пообещал Хедрик.

Фотэль еще раз глянул на Романа, скривил губы и пружинящим шагом побрел из трактира.

– Похоже, он навеселе, потому и прошло все гладко.

– И Чет молчал, – добавил Роман.

– Я хоть раз что-то испортил? – возмущенно каркнул ворон.

– Да так, подумаешь, среди ночи орать, – улыбнувшись, вспомнил Хедрик.

Ворон распушил перья, но промолчал. Роман достал из рюкзака последний кусок суховатого мяса и с удовольствием в него вгрызся.

Трактирщик глянул на Факелова с неприязнью, но говорить что-либо побоялся. Роман уже пообтесался в Скрытом мире и выглядел как маленький демон: длинные, слипшиеся черные волосы, холодные серые глаза; штаны из странного материала, куртка и ботинки из кожи, с филигранной прошивкой. Только рубашка потрепалась – снизу не хватало материала, а в некоторых местах зияли прорехи. Возле левой ноги висели ножны с длинным кинжалом.

Схватка с Барытом была ярка в памяти друзей, и они, чтобы избежать случайных встреч, сняли комнату. Под уверения Чета о том, что лучше него стража нет, спутники задремали. Шумела гармошка, орали гуляки, скрипели за окном телеги – все шло своим чередом.

Чет встрепенулся от неожиданности, когда Хедрик резко встал. Потягиваясь и зевая, воин подошел к окну. На западе торчал краешек солнца, оставлявший розовато-золотистую дорожку на стремительной речной глади. На пристанях зажгли масляные лампы, надсмотрщики запалили факелы, и веселые огоньки начали дирижировать хороводом теней.

– Рома, – позвал Хедрик. – Пора.

Факелов забормотал, но уже через секунду проснулся. Роман накинул куртку и подхватил рюкзак – сборы были закончены.

– Чет, полетишь отдельно от нас, – приказал Хедрик. – Подожди нас на мачте.

– Хорошо, – сухо ответил ворон и вылетел в окно.

Спутники выскользнули из трактира и двинулись к пристани. Город погружался в сон. Лишь туда-сюда, от складов к кораблям, ходили, словно деловитые муравьи, нагруженные товарами люди.

Возле пристани покачивалась одна-единственная шхуна. Шагов тридцать в длину, с восьмью веслами по каждую сторону. На носу была небольшая надстройка под каюты, а посредине корабля возвышались две небольших мачты со спущенными парусами. Из кормы опускалось широкое рулевое весло.

По мостику, перекинутому с пристани на торец судна, бегали люди с небольшими ящиками. С корабля доносились хриплые крики Фотэля:

– Ну что ты, как в первый раз?! А, новенький! Ставь сюда! Аккуратней, мать твою! Не бревна грузишь! А если бы там были фарфоровые чашки?! Гнить бы тебе на моей шхуне до скончания веков! Молчать! Марш за товаром!

Спутники подошли к раскрасневшемуся капитану. Между пальцев у него дымилась самокрутка, которой Фотэль, в пылу воспитательных работ, активно размахивал. Пахло от папироски далеко не табаком. «Вот и основной товар», – подумал Хедрик.

– А, вы, – сказал Фотэль. – Хорошо, что пришли. Погрузка идет полным ходом, может, двинем и раньше рассвета.

– Помочь с погрузкой? – участливо поинтересовался Хедрик.

Капитан махнул на него рукой.

– Дольше объяснять, что куда. Грести иногда будете, но главное – охраняйте товар.

Хедрик кивнул.

– Люк! Покажи наемникам корабль! – прокричал Фотэль. Затем добавил: – Это мой помощник.

Спутники двинулись к мачте, откуда им махнул худощавый мужик в мешковатой одежде. Друзья представились, и Люк начал экскурсию.

– Весь товар в трюме, – указывая на широкое отверстие, куда люди таскали ящики, сказал помощник капитана. – Потому после погрузки не пускать туда ни крыс, ни команду. Под жратву у нас отдельный отсек под кормой, так что матросов с разговорами о «кружечке рома» слать на хрен. Нам ни к чему обдолбанные дурью гребцы. Пойдем, покажу каюты.

Спутники двинулись за Люком к носу судна. Палуба поскрипывала, едва уловимо пахло плесенью. Паруса неопрятными полотнами свисали с мачты. Весла с длиннющими рукоятями были закреплены цепями и браслетами.

Роман бросил взгляд вверх – на самом кончике мачты виднелась точка абсолютной черноты. «Где хочет, там и дрыхнет», – с легкой завистью подумал Факелов.

– Сюда можете даже не заглядывать – это каюта для гребцов, – сказал Люк, показывая на дверь с отполированной ладонями ручкой. – С другой стороны каюта капитана. А нам – сюда.

Люк потянул среднюю дверь и сделал приглашающий жест. Из каюты пахнуло жильем. На правой стороне помещения стояли тумбочки и стол, на котором тлела лучинка. Напротив двери светился небольшой иллюминатор. На левой стороне расположились три двухъярусных койки. На нижней полке крайней кровати, на горе тряпья, лежал человек.

– Это старина Оби, – представил его Люк. – Как видите, у нас недобор. Вчетвером и будем здесь отдыхать. Ваша койка последняя.

Горы тряпья пришли в движение и Оби сел. Свет лучины падал прямо на воина. Лицо у него было молодое, но бородка в пол-ладони и густые бакенбарды придавали ему какую-то умудренность.

– Здорово, вояки, – бодро сказал Оби, силясь разглядеть новоприбывших. – Надеюсь, вы лучше тех обкуренных баб, которые были до вас.

– Не сомневайся, – пообещал Хедрик. – Я вижу, вы давненько с Фотэлем плаваете?

– Да пару годков будет, – ответил Люк.

– И часто нужны наши услуги?

Оба пожали плечами.

– Как повезет, – туманно ответил Оби. – Бывает, за три захода никого не встретишь.

– Бывает, – хмыкнув, сказал Люк и сел на табурет рядом со столом.

– Ребята, сразу предупреждаю. Поймаю на воровстве – отрублю руку нахрен, – спокойно произнес Оби. – Пойду, составлю Фотэлю компанию.

Спутники кивнули. Роман закинул рюкзак на верхнюю полку койки и тоже двинулся на выход.

На небе появилась луна. Вода в ее призрачном свете казалась блестяще-черной, словно мазут. Стало заметно прохладней, а воздух приятно посвежел. Стоило Роману взглянуть на мачту, как от нее отделилась черная точка. Закрутив вираж, ворон спикировал Факелову на плечо.

– Можно? – спросил Чет.

– Ты уже сел.

– Это еще что за нечисть? – спросил Оби.

– Боевой товарищ, – ответил Рома. – Клюет в темечко, в глаза. Зверь-птица.

– А нас не клюнет? – с сомнением спросил воин, почесав бородку.

– Только по моему приказу, – улыбнувшись, сказал Роман.

Оби скривил губы и двинулся к охрипшему от криков Фотэлю.

– Как погрузка, капитан?

– Через час отплываем, – просипел он. – Как наемники?

– Хедрик вызывает доверие, а паренек, видимо, себе на уме. Интересно, каковы они в деле.

– Надеюсь, что мы не узнаем.

Оби пожал плечами. Затем облизал палец и поднял над головой.

– А ветерок-то попутный, – довольно сообщил он. – Поскорей бы убраться из этого городка. Даже здесь чувствуется давление князя Вавила.

– Зато травку выращивают отменную, – хохотнул Фотэль.

– Выращивать – не курить, – значительно заметил Оби и пошел обратно в каюту.

– Гребцы, передышка, – сказал Фотэль.

Половина мужчин, находящихся в роли носильщиков, повалились на палубу. Остальные, шумно дыша и бесконечно чертыхаясь, продолжили грузить товар.

К середине ночи Фотэль наконец-то объявил:

– Отходим.

Отдышавшись и зарядившись бормотухой, гребцы сели на весла – по четыре на борт. Другие матросы завозились с парусами. «Комету» отвязали от пристани, мостик отбросили на причал. Под бодрые команды Фотэля корабль начал удаляться от берега.

Хедрик и Роман стояли на носу судна и бесцельно вглядывались в горизонт. Огоньки города за спиной тускнели и исчезали, а впереди расстилалась бесконечная черная дорога. Река раздалась еще сильнее. Казалось, будто она течет среди абсолютного мрака. Даже при свете луны берега оставались, словно за непроглядной пеленой.

Ветер надувал паруса, теченье помогало закаленным многими плаваньями гребцам, и торговая шхуна неслась, как быстроходная галера. На судне не горело ни единого огонька, и корабль скользил по блестяще-черной в лунном свете глади, будто призрак.

– Интересно, Линора спаслась? – оглядываясь на давно скрывшийся город, сказал Хедрик.

Роман пожал плечами – покачнувшийся ворон недовольно щелкнул клювом.

– Спаслась, не спаслась, а врага мы нажили.

– Не надо было нож метать.

– А если бы он тебя зарубил?

– Ну и пусть, – упрямо сказал Хедрик.

– Тогда бы Линора точно не спаслась, – усмехнувшись, сказал Роман. – Благородные поступки, благородными способами… хм. Я удивляюсь, что ты до сих пор жив.

Хедрик промолчал, задумавшись над словами Романа. Потом зевнул и сказал:

– Пойдем спать, завтра начну учить тебя фехтованию. Все равно здесь заняться нечем.

– А мы не вахту несем?

– Хочешь – оставайся, – сухо ответил воин и пошел к каюте.

Роман скривил губы и двинулся за ним.

В каюте по-прежнему горела лучинка. За столом сидел Оби и что-то писал, часто макая перо в чернильницу. От средней койки доносилось умиротворенное сопение Люка.

– Книгу пишешь? – спросил Роман.

Оби вздрогнул и замер. Затем вяло ответил:

– Да так, байки всякие записываю. Как идем?

– Хорошо, – ответил Хедрик, залезая на койку.

– Хотелось бы почитать, – показывая на исписанные размашистым почерком страницы, сказал Роман.

– Да тут ерунда всякая, пьяные россказни, – начал отнекиваться Оби, пряча листки.

– А мне интересно, – не унимался Роман.

– Пойду капитана подменю, – сказал Оби, выходя из каюты.

«Все равно прочитаю», – подумал Роман, залезая на верхнюю полку.

Кровать с тонким матрасом, после жестких трактирных скамей и голой земли, казалась царским ложем. Спать не хотелось, но легкое покачивание корабля убаюкивало. Равномерно, почти в унисон, сопели Люк и Хедрик. Трезвые мысли постепенно переходили в сладкие мечтания. Но скоро, под ласковым натиском сна, пропали и грезы.

Кормили на удивленье хорошо. Несмотря на разыгравшийся аппетит, Роман едва осилил свою порцию – чашку риса с крупными ломтями мяса. Пару кусочков досталось и Чету.

– А гребцы-то, мастера на все руки, – с восхищением сказал Хедрик, облизывая ложку. – И парус поднять, и кашу сварить могут.

– Поплавай с наше – и не такому научишься, – самодовольно улыбнувшись, сказал один из поваров.

По обоим берегам тянулись зеленые полосы лиственного леса. Солнце начало припекать, и гребцы разделись до пояса. Их широкие, с выделяющимися мышцами спины блестели от пота, словно отполированное дерево. Взлетающие от весел брызги на краткий миг становились бриллиантами. Осоловевший от еды Роман с удовольствием за ними наблюдал. Из кратковременной идиллии его вывел голос Хедрика:

– Пойдем, нужно тренироваться.

– Только ж поели! Пускай уляжется.

– А если нападут пираты? Может, ты их еще попросишь дать вздремнуть?

Чет хихикнул, Роман тяжело вздохнул и поднялся.

– Нечего ржать, – бросил он ворону и направился за Хедриком.

На носу, за каютами, была небольшая площадка. На ней, не стесненные посторонними взглядами, спутники и решили заниматься. Ходили здесь редко, потому доски под ногами не скрипели.

Роман вытянул из ножен оружие и посмотрел на меч Хедрика. Кинжал, по сравнению с клинком друга, показался красивой игрушкой.

– Нападай, а то я боюсь тебя поранить, – сказал Хедрик.

За его спиной по-прежнему висел лук, а меч он держал одной рукой. На слегка согнутых ногах Хедрик ждал атаки спутника.

Роман рубанул справа. Хедрик легко отбил и далеко отвел кинжал друга.

– Меньше замах. А то пока ударишь, тебя пять раз проткнуть можно. Когда твой кинжал отводят в сторону – отскакивай или выворачивай клинок и ставь защиту, иначе распотрошат на противоходе. Давай еще раз.

Новоявленный ученик кивнул и нанес более хлесткий удар. Когда Хедрик начал отводить оружие в сторону, Роман отскочил и выставил лезвие параллельно груди.

– Примерно так, – улыбнувшись, сказал воин и нарочито медленно стал наносить удар.

Роман, слегка испуганный, отбил с силой наотмашь.

– Не суетись, – успокоил его Хедрик. – Не надо бить при защите. Противник может в последний момент убрать оружие, и ты крутанешься вслед своему клинку. И в это время тебе распорют брюхо. Ставь кинжал ребром. В крайнем случае, меч противника доскользит до ограничителя, но тогда он заведомо мертвец.

Хедрик нанес удар. В этот раз Роман парировал спокойней, но не удержался и сделал пару шагов назад.

– За борт не вывались, – раздражая Романа снисходительной улыбкой, сказал Хедрик. – Нападай.

Занятие продолжилось под бесчисленные комментарии Хедрика. Роман довольно быстро исправлял ошибки, внимая каждому слову опытного друга. Информация о различных стойках, ударах, видах защиты, комбинациях сыпалась на Факелова градом.

Обессиленный, пропитанный потом Роман сел на палубу.

– Больше часа продержался, молодец, – похвалил Хедрик.

Роман посмотрел на друга, который даже не запыхался, и невесело хмыкнул.

– Надо больше тренироваться, – просипел он. – Как ты таким дрыном машешь?

– Привыкнешь, – ободряюще улыбнувшись, ответил воин. – Вечером продолжим.

Хедрик ушел, оставив спутника сидеть на палубе, привалившись к борту. Тут же перед Романом спикировал ворон.

– Хорошо для начала, – со знанием дела сказал Чет.

– Издеваешься? – хмуро спросил Роман.

– Зачем?! – взвился ворон. – Я даже немного горжусь тобой.

– Спасибо, Чет. Но пока я никто. На одних желаниях далеко не улетишь.

Ворон щелкнул клювом и прошелся немного по палубе, стуча твердыми когтями по дереву.

– Арет думал, что он достоин быть богом сразу, а испытания – это так, проверка на всякий случай, – наконец произнес Чет. – А ты понимаешь, что надо идти по Пути, не жалея ни себя, ни других. Иначе успеха не добиться.

– Невероятное самомнение – обычная черта людей, – скучающе поведал Роман.

– Быстрее бы добраться до Наставника, получить задание, – мечтательно сказал ворон. – Эх, когда-нибудь мы выпьем с тобой вина.

– Если бы не Хедрик, мы бы с тобой даже не познакомились, – поднимаясь, сказал Роман. – Потому старайся из-за всех сил, чтобы мы добрались до Наставника.

– Мне больше тебя это надо, – напомнил Чет. Затем захлопал крыльями и улетел на полюбившееся место – на кончик мачты.

Роман зашел в каюту. Внутри было темно и тихо. Лишь из иллюминатора падала узкая полоска света, прокладывая косую тропинку. Роман залез на кровать и с блаженством вытянулся – мышцы ныли от недавнего напряжения. Стоило немного придремать, как кто-то с шумом распахнул дверь, впуская вездесущие солнечные лучи. Роман не шевельнулся. Через несколько минут загорелась лучинка. Факелов, чтобы удовлетворить любопытство, перевернулся на бок.

Оби доставал из ящика стола чернильницу, нитку с иголкой и рукопись. Подшив последние написанные странички к книжонке, он достал чистый лист. Воин почесал бородку, потер бакенбарды и глубоко вздохнул. Затем перечитал последние строчки в книге и стал выводить первое слово на чистой бумаге. Уже после второго предложения Оби начал строчить. Размашистые буквы ровно укладывались в строчки. Почти неуловимым движением Оби отправлял перо в чернильницу, чтобы тут же вернуть его к рукописи.

Роман с интересом наблюдал за воином-писакой. Истосковавшийся по книгам Факелов хотел почитать хоть что-нибудь.

Оби закончил страничку, подул на листок и с улыбкой перечитал. Затем поднял глаза и заметил Романа.

– А, ты, – неловко сказал он.

– Много уже написал, – произнес Роман. – Хотелось бы почитать.

– Да что ты привязался? – беззлобно спросил Оби. – Зачем?

– Зачем ты пишешь? Вот затем и прочитать хочу, – слезая с койки, ответил Роман.

Воин хмыкнул.

– Ладно, держи, – протягивая книжку, сказал Оби. – Потеряешь или испортишь – шкуру спущу.

Роман бережно взял рукопись из толстых желтоватых листов и взглянул на первую страницу. На ней были выведены замысловатые буквы, но подросток легко их понимал, словно с рождения жил в Скрытом мире. На листе, заменяющем обложку, было написано: «Байки, мифы и легенды в свободном пересказе Оби Путешественника».

– Спасибо, – улыбнувшись, сказал Роман.

Оби поерзал на табурете.

– Только при мне не читай. И другим не показывай.

– Я за каюты, там обычно никого нет.

Роман спрятал книгу во внутренний карман куртки и оставил творческого воина в одиночестве.

Глава восьмая

Роман вдохнул запах грубой бумаги и раскрыл книжонку. Первую страницу украшал неумелый рисунок – некоторые штрихи неряшливо затерты, пропорции едва соблюдены. Но даже на таком художестве угадывался дракон, лежащий на куче монет и самородков. Следующую страницу венчал заголовок: «Легенда о руднике жизни». И далее приписка: «История рассказана в приозерной деревушке человеком со странным произношением и тысячелетней печалью в глазах».

Роман еще раз посмотрел на рисунок, перечитал заглавие и погрузился в чтение.

«Как попал в этот мир – я уже не помню, но то, что я здесь, ты видишь и сам. В то время почти каждый, кто хотел приумножить силу, стремился в Скрытый мир. Дорога моя лежала в горы. Но не к богу Срединных сил, как ты успел подумать. Мыслей о том, чтобы пройти Путь, у меня нет и сейчас.

Всем известно, что драконы бессмертны и падки на золото, которое охраняют всеми силами. В то время в моем мире бытовала легенда о драконе, который мог распоряжаться годами своей жизни. Дарить их кому угодно. Но, черт возьми, драконы бессмертны!

В ту пору я, несмотря на молодость, больше всего на свете боялся старости и смерти. Желание найти сказочного дракона завладело мной. Я узнал, что он, дабы сохранить несметные богатства от собратьев, перенесся в Скрытый мир, где о драконах и слыхом не слыхивали.

Жадность драконов безгранична. А как они копят сокровища? Отбирают, воруют, обманывают. В этом они недалеко ушли от людей. Чтобы найти новое золото, нужно оставить без присмотра старое. А если чудесный дракон для сохранения богатства убежал в другой мир, то такую роскошь он себе точно позволить не может. И он занялся промыслом – торговлей бесконечными годами своей жизни.

Его пещера находится далеко за дворцом Наставника. Не буду рассказывать об ужасах, поджидающих по пути к дракону. Единственно скажу, что за последнюю тысячу лет мы неплохо сдружились. Я даже стал приводить к нему новых покупателей. Так что имей ввиду. Хотя ты воин и вряд ли боишься смерти. Так что давай лучше выпьем вина».

Роман оторвался от книги и задумался. «Видимо, Хедрик знаком с легендой. Не зря же он сказал в деревне, что за золото можно купить даже жизнь». Роман еще раз пробежал глазами по легенде, запоминая ключевые детали. «Информации, по сути, ноль», – подумал он.

Иллюстрация на следующей странице была нарисована более умело, чем предыдущая. Похоже, Оби удосужился потренироваться. На рисунке был изображен стоящий на задних лапах волк. На лобастой голове покоилась широкополая шляпа. В передних лапах волк держал стакан. На морде застыл дружелюбный, почти человеческий, оскал. Тщательно выведенный заголовок гласил: «Байка о мохнатом друге. История рассказана простодушным малым в городе недалеко от озера».

Заинтригованный Роман, с детства любящий волков, начал читать.

«Мы с тобой выпили, разговорились, словно лучшие друзья. Но нет, брат. Был у меня один знакомый, так после него я понял – нет среди людей друзей, и не может быть. Встретились мы с ним за горами, попутешествовать оба любили. С виду – обыкновенный волк, но лопотал по-человечьи лучше нас с тобой, да и выпить не дурак был.

Что мы с ним только не пережили, где только не побывали. И знаешь, никогда он ни головы, ни хвоста не жалел. Счастливые времена были. Устанешь – он тебя на себе подвезет; ранят – загрызет обидчика и рану залижет; будешь в горящей избе задыхаться – шерсть опалит, но вытащит.

Так он и погиб за меня. А мне с тех пор и радости в жизни нет. А если не веришь – перейди через горы да шагай неделю до самого леса. Там они и живут. И не бойся – не тронут, если, конечно, злого умысла не принесешь».

«Вся прелесть в горах да за горами, – усмехнувшись, подумал Роман. – Мне бы такого дружка». Медальон на миг потеплел. Роман вытащил его из-под рубашки, и янтарное око снова стало холодным. На медальоне по-прежнему горели багрово-красным светом только две реснички – другие девять оставались безжизненными.

День перевалил за середину, но солнце по-прежнему висело почти в зените. Шхуна резво разрезала светло-синие воды, разгоняя косяки мелких блестящих рыбешек.

Роман убрал упавшую на глаза прядь, широко зевнул – чтение на солнце слегка разморило.

Следующей в книжонке шла «История о Вавиле». Она почти дословно совпадала с рассказом Чета о князе. Не успел Роман ее дочитать, как над кораблем пронесся ворон с криком:

– По курсу корабль! По курсу корабль!

– Эй, птаха, не ори! – поднял голос Фотэль. – С первого раза понимаем. Гребцам и бойцам приготовиться. Вдруг придется удирать или драться.

На носу появился Хедрик.

– Слышал? – разминаясь, спросил он. – Может, сейчас опробуешь свои умения.

– Не хотелось бы, – поморщившись, ответил Роман. – Плывешь на корыте: ни убежать, ни спрятаться.

– Тебя вроде для другого наняли, – улыбнувшись, напомнил Хедрик.

Роман махнул рукой.

– Ты мне еще о чести и долге наемников расскажи.

На нос вышел Фотэль и приставил к глазу шестигранную подзорную трубу.

– Кто там идет, и черт не разберет, – пробормотал он. – Готовы ребята?

– А куда деваться? – усмехнулся Хедрик.

Вскоре команда увидела идущее навстречу судно и без подзорной трубы.

– Вряд ли на таком корабле большая команда, – предположил Хедрик.

– От десяти до полусотни, – сказал Фотэль. А через минуту воскликнул: – Да это же речной пес Рэдмор! Если его не утопили, то бояться нечего.

– Я буду радоваться, когда мы пройдем мимо, – со вздохом, произнес Роман.

– А ручки не чешутся, кровь кому-нибудь пустить? – подмигнув, спросил Хедрик.

– Жарковато сегодня клинком махать, – вальяжно бросил Роман.

– Может гребцов позвать? С веслами вместо опахала, – засмеялся воин. – Капитан, а вы из-за каждого корабля так переживаете?

– А что прикажешь делать?! – задетый тоном Хедрика, спросил Фотэль. – Кто расслабляется и года наплаву не держится.

Хедрик примирительно поднял руки.

– Я в водных делах не сведущ. Может здесь каждый второй корабль пиратский.

– Бывает и чаще, – многозначительно сказал капитан.

«Комета» быстро шла навстречу чужому судну, оставляя его в сотне шагов от правого борта.

– Да, Рэдмор, – довольно сказал Фотэль и помахал рукой.

Стоящий на носу чужой шхуны приземистый человек вскинул руку в приветствии.

Когда корабли поравнялись, Фотэль проорал:

– Как идешь, Рэдмор?!

– Хреновей не бывает, мачту мне в задницу! Против ветра и течения-то!

– Счастливого плаванья! – оскалившись, пожелал Фотэль.

– На обратном пути посмеешься! Впереди вроде чисто!

«Комета», подгоняемая ветром и течением, пронеслась мимо корабля Рэдмора, и капитаны закончили громогласный разговор.

Роман с облегчением вздохнул. Фотэль с легкой улыбкой отправился в каюту.

– Вставай, тренировка продолжается, – глядя своим обычным мягким взглядом, сказал Хедрик.

Роман поднялся. Воин отошел, грациозно достал клинок и сделал приглашающий жест. Стоило спутникам отработать пару комбинаций, как Чет снова заорал:

– За нами корабль!

– А может все-таки мимо? – иронично спросил Фотэль.

– Гонят, как ужаленные!

Хедрик и Роман подошли к мачте, с которой вещал Чет. Медальон на груди Факелова на миг стал ледяным. Роман от неожиданности охнул.

– Ты чего? – подняв брови, спросил воин.

– Медальон похолодел, – неловко объяснил Факелов.

Хедрик нахмурился, попросил у капитана подзорную трубу и полез по веревочной лестнице на мачту. Роман задумался о моментах, в которые медальон оживал, но закономерности так и не проследил. Хедрик угнездился на небольшой площадке посреди мачты и поднял трубу. До Романа донеслись проклятья друга.

– Что там? – спросил Роман.

– Молись, дружище, своему Наставнику, чтобы сегодняшняя тренировка не была последней, – слезая, едва слышно сказал Хедрик. Затем добавил громко: – За нами пираты!

Гребцы без команды увеличили темп, Люк побежал будить отдыхавших.

– Мать твою, откуда они взялись?! – проворчал Фотэль. – Точно пираты?

Хедрик кивнул.

Из каюты вышли четыре отчаянно зевавших гребца.

– Остальных хрен разбудишь, – пожаловался Люк.

Далекая точка довольно быстро увеличивалась. Вскоре команда различила быстроходную галеру на двух десятках весел. Через минуту Люк воскликнул:

– Да это же посудина Барыта!

Роман и Хедрик напряглись.

– У меня с Барытом договоренность! – обрадовано сказал капитан.

– Да плевал он на нее! Рвем когти! – проорал Хедрик, садясь на свободное место гребца.

– Парень, ты чего раскомандовался? – приподняв брови, спросил Фотэль. – Нападут – будем драться. Я, кажется, для этого вас и нанял.

Хедрик встал, глубоко вздохнул и произнес:

– Да, капитан. На корабле твое слово – закон.

Воин начал лихорадочно соображать, стоит ли говорить о своем далеко нетеплом знакомстве с Барытом. Призрачная договоренность капитанов путала все карты.

– Грести в полсилы! – рявкнул Фотэль. – Все равно догонят! Люк, как хочешь, так и буди остальных!

Помощник кивнул и снова направился к каютам. Гребцы сбавили темп, экономя силы на возможную схватку. Вскоре подошел Оби с красными от недосыпа глазами. Глянул на Романа, открыл рот и тут же захлопнул. Затем повернулся к Фотэлю и спросил:

– Какой дьявол по нашу душу?

– Барыт.

– Честность пирата подкачала? – иронично спросил Оби.

Фотэль пожал плечами и спросил:

– Сколько у него головорезов? Рыл сорок?

Хедрик, наконец решившись, сказал:

– Не знаю, сколько у него людей сейчас, но в городе человек десять мы положили.

– Наемнички, мать вашу, – сплюнув прямо на палубу, процедил Фотэль. – Что будем делать?

Роман встал с Хедриком плечом к плечу и прошептал:

– Они нас сейчас вышвырнут за борт. Или просто отдадут Барыту.

Хедрик покачал головой. Роман видел его в таком напряжении впервые: лоб нахмурен, глаза болезненно сощурены.

– Я предлагаю сделку, – громко сказал он. – У нас есть золото, мы заплатим.

Фотэль усмехнулся и махнул головой, мол, продолжай. Остальные смотрели на спутников как на свалившуюся проблему, которую срочно надо устранить.

– Если ваша договоренность с Барытом действует, то он захочет забрать только нас. Естественно, мы будем защищаться. И не думаю, что вы будете лезть, потому что один я положу половину команды.

– Это понятно. В чем суть сделки? – поторопил Фотэль, оглянувшись на приближающееся судно.

– Когда Барыт возьмет корабль на абордаж, и его люди ринутся на нас, ввязаться в схватку. Сыграв на внезапности, можно будет положить человек десять точно. Помимо нашего золота, вам достанется первоклассная галера.

Команда молчала, ожидая реакции капитана. Фотэль широко улыбнулся и произнес:

– По рукам.

Роман с изумлением взглянул на капитана. Хедрик вытер со лба испарину и сказал:

– Шанс на успех велик. Я с Ромой останусь около мачты, а вам советую собраться на корме. У всех оружие при себе?

– Все на корму, – не переставая улыбаться, сказал Фотэль.

«Неужели он такой жадный? – подумал Роман. – Или снова накурился…»

Гребцы, недовольно переговариваясь и бросая злые взгляды на наемников, двинулись к капитану. Шхуна замедлилась, но продолжала плыть благодаря течению и парусу. Ярко светило застывшее на юге солнце – до сумерек было еще далеко. Роман и Хедрик встали ближе к правому борту, спиной к солнцу, чтобы оно слепило нападавших. Если пираты это тоже учтут, то всегда можно сместиться к носу и все равно использовать маленькую помощь природы.

По берегам тянулись леса, иногда сменяемые небольшими поселениями или степной пустотой. Редко, бросая вызов небу, встречались одинокие башни. В прибрежной полосе маячили рыбацкие суденышки – этот промысел всегда славился простотой и богатой добычей.

Вскоре галера подошла почти вплотную, и друзья разглядели Барыта – невысокого, лохматого, со скрещенными на груди руками. Через левый глаз, словно угождая представлениям о пиратах, шла черная повязка. На губах застыла хищная улыбка, полная предвкушения.

Гребцы Барыта выглядели взмыленными. Видимо, гнали без отдыха. На палубе толпились речные разбойники: разномастные, с кортиками и мечами, секирами и арбалетами.

– День добрый, Фотэль, – пробасил Барыт, когда корабли разделяло не больше полусотни локтей. – Уговор в силе, но есть одна накладка.

– Что же случилось?

Барыт указал на повязку поперек глаза.

– Только за это пара ублюдков с твоего корабля должны отдать жизнь. Но вдобавок они положили кучу моих людей и влезли в дела, которые их не касались.

– Прими соболезнования! И что теперь делать? – изображая удивление, спросил Фотэль.

– Отдай мне светловолосого наемника вместе с маленьким шакалом.

Роман вытащил кинжал, воин положил на тетиву стрелу. Барыт, опасаясь выстрела Хедрика, спрятался за мачту и проговорил вкрадчиво:

– Может, сдадитесь? Зачем зря лить кровь? Здесь бежать некуда.

– Вот и иди своей дорогой, пока можешь, – в тон ему ответил Хедрик.

– Фотэль, я не трону твой корабль, но сдай мне наемников.

Капитан «Кометы» склонил голову и голосом, полным покорности, сказал:

– Забирай их, но сам я к ним не подойду – полкоманды порубят. Мои люди в стороне от ваших разборок.

Барыт кивнул.

– Мы всегда с тобой договаривались, – пробасил он. Затем прокричал, указывая на Романа и Хедрика: – На абордаж! Взять этих двоих живьем! Остальных – не трогать!

Фотэль обернулся к команде и начал что-то горячо шептать. Роман видел, как Люк скривил губы, у Оби расширились глаза, а гребцы довольно заулыбались.

Солнце понемногу краснело, словно в предвкушении крови. Река сверкала алыми бликами – мощная и равнодушная к людским страстям. Галера почти терлась о борт «Кометы», пираты приготовили абордажные крюки.

Щелкнула по кожаной перчатке тетива, затем еще и еще раз. Казалось, что Хедрик упражняется в скорострельности. Двое свалились в воду, четверо откинулись на палубу, один, с пронзенным животом, повис на веревке около борта. Люди Барыта бешено заорали, подбадривая друг друга яростными криками. Приказ одноглазого капитана – брать наемников живьем – сильно связывал команде руки.

Пираты залегли, затем некоторые поднялись, прикрываясь широкими щитами. Другие, под прикрытием друзей, перекинули абордажные мостики и ринулись на «Комету».

Хедрик выпустил последние три стрелы, отбросил бесполезный лук и выхватил меч.

– Прикрывай спину, – бросил он Роману. – Тут один сброд – махать оружием умеют, но не более.

Факелов судорожно сглотнул и кивнул. Хедрик неплохо поработал – команда пиратов почти ополовинилась. Перед спутниками, щурясь от солнца, переминалось человек двадцать. Свирепые, но пугливые, преданные, но глупые; падкие на все греховные страсти.

– Взять их! – проорал Барыт. – Бейте плашмя!

– Фотэль, давай! – проорал Хедрик и сам бросился на пиратов.

Отлетела чья-то отрубленная рука, брызнула кровь, несколько врагов повалились на палубу. Хедрик словно превратился в неуязвимую молнию. Роман бросил быстрый взгляд на команду «Кометы» и едва подавил горестный вздох, парируя очередной удар.

К сражающимся, с обнаженным мечом, бежал Оби.

– Лучше умереть, чем прослыть трусом и предателем! – прокричал он, располосовав первого пирата. Вся команда «Кометы», судя по плотно сжатым губам и полной неподвижности, думала иначе.

Четверо отделились от общей свары и со звериным криком бросились на нового противника. Один отскочил – Оби проткнул ему плечо. Двое кинулись в новую лобовую атаку, а третий заскочил за спину и полоснул воина по незащищенным ногам. Оби взвыл, рухнул на колени, а через миг его голова покатилась по палубе.

Романа и Хедрика прижали к борту. Пот застилал глаза, приходилось все время защищаться – моментов для атак попросту не было.

Подставляя кинжал под очередной мощный удар сверху, Роман рисковал упасть. Пираты лупили не жалея сил. В глазах неожиданно потемнело – удары посыпались со всех сторон. Все тело пронзило болью, и Факелов без сознания рухнул на палубу.

Хедрик зарычал, и из последних сил бросился на врагов. Еще один раненый пират разразился черными проклятьями, но концовки воин не слышал – сзади обрушились мечи.

Глава девятая

Роман с трудом разлепил один глаз, второй заплыл кровоподтеком. Он сидел, привалившись к сырой стене. Пахло плесенью и прелыми водорослями. Рядом, хрипло дыша, лежал Хедрик. Свет падал из тонких щелей, отодвигая мрак неровными полосами. Похоже, их сбросили в трюм. Все тело ныло, а голова болела так, словно он полдня бился ею об стену. Сразу захотелось вновь окунуться в спасительное забытье, но мозг сам по себе лихорадочно заработал, пытаясь полностью оценить ситуацию. И найти из нее выход.

Руки и ноги занемели – слишком крепко связаны. Роман попробовал пошевелить всеми конечностями – двигались, но отзывались сильной болью. «А все из-за Хедрика», – с раздражением подумал он. Роман аккуратно дотронулся подошвами ботинок до плеча друга – Хедрик издал непонятный звук и очнулся.

– Все-таки попались, – через минуту пробормотал он. – Ты как?

– Сижу. Избитый и связанный, – лаконично поведал Роман.

Хедрик вздохнул, тут же закашлялся. Поутихнув, сплюнул сгусток крови.

– Все поотбили, твари, – просипел он.

– Хоть не убили, – сказал Роман.

– Да, вначале помучают. Пальцы молотом отобьют, кожу щипцами сдерут…

Роман передернулся – тело отозвалось болью. Унылые мысли заполнили сознание. Недолго же он шел по Пути. Третье испытание едва началось, а все может вот-вот завершиться в сыром трюме пиратской галеры – в тумане боли, унижения и разочарования.

– Фотэль оказался редкой сволочью, – продолжал сипеть Хедрик.

– А Оби психом, – добавил Роман.

– В нем я сразу разглядел бывалого вояку, который привык поступать честно. Удивительно, что он работал на шхуне торговца травкой.

– Несильно ему честность помогла, – с нотками грусти и сарказма сказал Роман.

Хедрик промолчал. Над головой топали, иногда доносились крики или взрывы хохота.

– Гуляют, собаки, – зло прошипел воин, – словно флот разгромили.

– Такие люди всегда веселятся по малейшему поводу, – заявил Роман. – Им больше ничего не надо.

Следующие полчаса Хедрик, с жутким кряхтением, ползал по трюму, словно гигантский червяк.

– Даже убиться нечем, – вернувшись на прежнее место, заключил он.

Гул голосов и пьяное ржание приблизилось. Хедрик и Роман затаили дыхание, когда над головой появился квадрат с лиловым небом. Неяркий свет закатного солнца заполнил трюм. Полдесятка скалящихся от собственного превосходства лиц, показалось над проемом. В одном, с легкой дрожью, Роман признал Барыта.

Лохматый, как леший, капитан с легкой заторможенностью опустил ноги на лестницу. Другие пираты остались на палубе и глумливо хихикали в ожидании представления. Барыт с тяжелым сопением спустился в трюм и подошел к пленникам. На них сразу пахнуло тугим спиртным духом.

– Боитесь, твари? – процедил Барыт. – Завтра я вами займусь, с пристрастием.

Спутники прикинулись, будто они по-прежнему без сознания. Пират подошел к Роману, пихнул его сапогом в бок и прошипел:

– Просыпайся, шакал.

Роман коротко вскрикнул и бросил быстрый взгляд на Барыта – пират приспускал штаны. Мощная горячая струя ударила в щеку. Роман сразу повалился на бок, пряча лицо от мочи. С палубы донесся гнусный хохот и улюлюканье. Трюм сразу наполнился крепким зловонием. Роман пополз вглубь помещения. От омерзения и унижения хотелось плакать.

Барыт загоготал и нетвердой походкой вернулся к лестнице. Через несколько минут голоса и шаги стихли. Последние лучи солнца продолжали освещать трюм.

– Держись, дружище, – сочувственно сказал Хедрик.

– Угу, – мрачно отозвался Роман. – Сейчас стошнит.

– Тогда мы точно задохнемся, – с грустью сказал воин. – Радует, что люк открыт.

Последний прогноз Романа оказался очень точным, и Хедрик поспешно отполз в другой конец трюма.

Над люком промелькнула тень.

Роман понемногу приходил в себя, дыхание выравнивалось, словно после бега. Проклятые веревки мешали двигаться, невероятно хотелось помыться. Беспомощность угнетала, а злость рвалась наружу.

– Ползи сюда, я попробую развязать веревки, – прошептал Хедрик. – Они настолько уверенны в себе, что даже слегка страшно.

– Пьяные всегда переоценивают свои возможности, – разворачиваясь к Хедрику, сказал Роман.

Снова мелькнула тень, и тут же послышалось хлопанье крыльев.

– Ну и запашок у вас здесь, – брезгливо отметил Чет.

– Бога слегка стошнило, – наябедничал Хедрик.

– Хорошо хоть живы, – непривычно озабоченным тоном сказал ворон.

– Я тоже этим доволен, – согласился Хедрик. – Ты пару хитрых узлов развяжешь? А то онемевшими пальцами на это полночи уйдет.

Чет опустился рядом с руками Хедрика и принялся дергать веревки мощным клювом.

– …В обратную сторону дерни… ага… просунь в петельку. Да, и еще раз, – наставлял Хедрик ворона.

Через полминуты воин с облегчением вздохнул и принялся разминать руки. Вскоре он освободил от пут ноги и на четвереньках подошел к Роману.

– Они все дрыхнут, – поведал Чет довольно, – даже рулевой клюет носом.

Хедрик прокряхтел что-то одобрительное и внезапно замер.

– Чет, может оставим его здесь? – спросил воин. – Ты представляешь, сколько он гадостей сделает?

Глаза Романа сами собой расширились.

– Хорошего он больше сделает, – нервно сказал ворон. – Развязывай.

– Мне бы твою уверенность, – освобождая Роману руки, сказал Хедрик.

– Нельзя так шутить, – глубоко вздохнув, произнес Роман.

– Нельзя, – легко согласился Хедрик и поднялся на ноги.

Тело отозвалось болью, но в целом слушалось неплохо.

– Рулевому люк видно?

– Корма возвышается над общей палубой на человеческий рост точно. Так что если особо не высовываться, то, думаю, не заметит.

– Слышал? – помогая Роману встать, спросил Хедрик.

Факелов кивнул.

– Там трое прямо на палубе спят, – предупредил ворон.

– Это хо-ро-шо, – задумчиво протянул воин и двинулся вверх по лестнице. – Вылезай, когда я позову.

Хедрик поднялся на палубу и быстро уполз. Роман, морщась от боли, взобрался по лестнице и осторожно выглянул. Хедрик, бесшумно стелясь по палубе, двигался к трем недошедшим до каюты пиратам. От них доносилось сопение и частые всхрапы. Роман вздрогнул, когда услышал три быстро следующих друг за другом хруста. Сопение исчезло.

Из-за почти прозрачных облаков светила половинка луны. В ее бледном сиянии все вокруг казалось призрачным и враждебным. Слабый речной ветер освежал и придавал сил.

Хедрик, почти сливающийся в коричневом костюме с досками, приглашающее махнул рукой. Роман, превозмогая боль в ребрах и руках, пополз к другу. Несмотря на ситуацию и тусклый свет, Хедрик придирчиво разглядывал оружие пиратов. Он повесил на пояс нож, в руки взял два коротких меча. Один из которых протянул подползшему Роману.

– В каюту, – шепнул Хедрик. – Никого не жалей.

С этими словами он, словно гигантская ящерица, двинулся к каюте с обшарпанной дверью. Хедрик бесшумно открыл дверь, впуская ленивые лучи ночного светила. Вошедший вслед за воином Роман, едва не наступил на заснувшего возле входа пирата. В помещении густо пахло ромом и рвотой. Из этих запахов пробивался едва заметный дух вяленого мяса и острых трав. На полу лежали четыре пирата, столько же смогли добраться до коек.

Хедрик, двигаясь как тень, начал резать глотки, заливая каюту кровью. Роман глубоко вдохнул, задержал дыхание и с трудом провел мечом по горлу пирата. Тело жертвы конвульсивно задергалось, обильно потекла кровь. Роман содрогнулся – одно дело рубить кого-то в пылу драки, другое – быть человеческим мясником. По Хедрику, несмотря на его постоянно выказываемое благородство, не было видно, что он терзается муками совести. Когда Роман собрался с духом для второго убийства, воин проткнул последнего пирата, тихо бормотавшего во сне. Каюта походила на скотобойню. Ручейки крови начали соединяться, образуя лужицы.

– Все они умерли пьяные и счастливые, – оправдался Хедрик и, аккуратно переступая через тела, вышел на палубу.

«Хорошо, что все происходит ночью», – подумал Роман, подавляя приступ тошноты.

Хедрик вошел в соседнюю каюту, держа перед собой меч, с которого до сих пор срывались тяжелые капли крови. Роман вдохнул несколько раз свежий ночной воздух и нырнул в темный проем вслед за другом.

– Здесь один Барыт, – указывая мечом на койку, сказал Хедрик.

Пират, раскинув руки на широком ложе, басовито храпел. Внутри Романа зародилось странное, никогда ранее не испытываемое чувство. В нем поднималось сладостное ощущение предстоящей мести. Ненависть, порожденная унижением и болью, захлестнула сознание.

– Надо, чтобы он знал, кто его убивает, – процедил Факелов не своим голосом.

– Извращенная месть никого до добра не доводила. Яркий пример – Барыт, – спокойно сказал Хедрик. – Кончай его, и пойдем вербовать рулевого.

Роман, пытаясь справиться с охватившими чувствами, подошел к пирату. Повязки на лице Барыта не было, и выклеванный Четом глаз зиял неестественной и пугающей чернотой. Роман поморщился и сильно ударил пирата в бок носом ботинка. Барыт глухо вскрикнул и с трудом разлепил глаз.

– Узнаешь? – спросил Роман, занося меч.

Брови пирата поползли вверх.

– По-го-ди… – прохрипел он, и начал захлебываться кровью.

Роман злорадно улыбнулся и вспомнил, как на современной Земле его считали слегка ненормальным из-за излишней мрачности и жестокости. А здесь бессердечность была чуть ли не нормой жизни. Эпоха гуманизма явно не касалась этих земель. И темная душа Романа с легкостью впитывала безжалостные законы Скрытого мира. Вниз катиться всегда проще, чем карабкаться вверх.

– Пойдем, помощник капитана, – сказал Хедрик.

Роман кивнул, плюнул на труп и указал на вещи, брошенные рядом со столиком. Хедрик отбросил меч и с довольной улыбкой нацепил свой верный клинок. Роман подхватил рюкзак, залез в потайной карманчик – цепочка и кольцо лежали на месте. Затем вернул на уже привычное место ножны с кинжалом. Метательные ножи и лук остались на палубе «Кометы».

– Фотэль отдал наши вещи, чтобы выслужиться перед Барытом, – хмыкнув, сказал Хедрик.

– Его можно понять. Жизнь и полный трюм товара важнее каких-то двух неизвестных наемников, – сказал Роман.

– Ты бы на его месте поступил бы так же? – удивленно спросил Хедрик.

Роман не стал расстраивать друга и ответил:

– Здесь оставалось тринадцать человек. Сейчас Люк мог быть капитаном галеры, а мы остались бы целыми и невредимыми.

– Я тоже надеялся на жадность команды. Видимо, они переоценивали людей Барыта, которые оказались неумелыми пьяницами.

Факелов кивнул, вспоминая тупоголовую ораву пиратов.

Хедрик, не таясь, поднялся по лестнице на карму. Рулевой дремал, опершись на весло. Галеру слегка сносило к берегу.

– Не спать на руле! – рявкнул Хедрик.

Матрос, судя по реакции видавший виды, сразу оценил ситуацию и начал выравнивать судно.

– Когда кончается вахта?

– С рассветом, – пробормотал пират, затем пригляделся к спутникам и вздрогнул.

– Знакомься, это помощник капитана, – сказал Хедрик, указывая на Романа, – я – капитан. А ты у нас будешь матросом. Согласен?

– А с остальными что? – быстро прошептал рулевой.

– В каюте, но сами они уже выйти не смогут, – скривив губы, сказал Хедрик.

– Мертвы, – сухо пояснил Роман. – Где вы набираете воду?

– Правый борт, рядом с каютами, – ответил пират, голос его дрожал.

Хедрик проводил друга задумчивым взглядом.

– Смотрю, геройствовать ты не собираешься. И правильно – смысла нет. Меня зовут Хедрик, а как тебя?

– Ревес, – уже спокойнее ответил матрос.

– Дальнейшая твоя судьба, Ревес, видится мне легкой и благополучной.

Рулевой немного склонил голову набок, и даже подался вперед.

– Нам нужно подплыть как можно ближе к горам. Затем мы спешиваемся, а корабль остается твой. Захочешь – продашь, а может наберешь команду и станешь капитаном.

Ревес улыбнулся Хедрику, словно давнему другу. Похоже, воин затронул самые звонкие струны души матроса. Ведь стать владельцем судна мечтал почти каждый речник.

– Надеюсь, ты не врешь, – сказал Ревес.

– Выгоды нет. Мы и на «Комету» нанялись лишь для того, чтобы добраться до гор.

– До приозерного городка еще с неделю пути, если ловить ветер. А оттуда уже и горы видно.

Хедрик кивнул.

– Я пойду покормлю рыбок, а через пару часов подменю тебя. Не спи и без шуток.

– Конечно, капитан, – улыбнувшись, сказал Ревес.

Роман засунул книжку Оби в рюкзак и бросил его в угол каюты. Затем Факелов стащил труп Барыта на пол и, взяв с койки тонкое шерстяное одеяло, вышел на палубу. Недалеко от кают стоял простой механизм, напоминающий колодец с лебедкой. Факелов забросил бадью в реку и стал с трудом накручивать на бревно тонкую цепь. Затем Роман выстирал в бадье куртку и повесил ее на дверь каюты. Также он поступил с рубашкой и джинсами.

Помыв ботинки, Факелов принялся купаться сам. Вода обжигала холодом, но Роман терпел, тщательно стирая с себя грязь и пот. Выжав трусы и, не переставая стучать зубами, он закутался в одеяло и сел на палубу, привалившись к стене каюты. Мокрые волосы блестели как смола. С них, словно с черных тонких сосулек, непрерывно капала вода.

Хедрик, словно вынося из хаты мусор, со скучающим видом волочил по палубе трупы.

– Как же все болит, – пожаловался он. – Месть местью, а телу от нее не легче.

– Да уж, – согласился Роман.

Над заалевшим на востоке горизонтом показался краешек свежего утреннего солнца. Первые лучи робко будили природу, словно светило само недавно очнулось ото сна.

Роман почувствовал рядом с собой движение и схватился за кинжал, глядя вверх на кормовую часть судна. Сердце бешено застучало, разгоняя по жилам кровь и наполняя мышцы силой. Но тут же Факелов успокоился – перед ним опустился Чет.

– Как водичка? – поинтересовался он.

– Могу искупать – в знак благодарности, – ответил Роман.

Ворон наигранно шарахнулся и прокаркал с уважением:

– А вы жестокие ребята.

– Жизнь заставила, – грустно ответил Факелов. Хотелось спать и есть, избитое и уставшее тело ныло, требуя отдыха. А ветер, как назло, усилился, пронизывая до мозга костей даже сквозь шерстяное одеяло.

– Поспите пару часов, – сказал Хедрик, – потом подмените меня с Ревесом.

Роман взял ножны и, по-прежнему обернутый в одеяло, вошел в каюту капитана. Труп исчез, кровавое пятно было на скорую руку затерто, а воздух посвежел. Факелов лег на кровать, выбрал бок, где ребра болели меньше, и почти сразу окунулся в спасительное забытье.

Над рекой поднялся плотный туман. Казалось, что корабль плывет сквозь молоко. Сразу же стало сыро и неуютно.

– Мерзкая погодка, – передергивая плечами, сказал Ревес. – Как бы ни наткнуться на что-нибудь.

Хедрик угрюмо кивнул. Щеки ввалились, синие глаза впали и непроизвольно щурились от усталости, светлые волосы свисали грязными космами.

– Ты едва жив, – сочувственно произнес Ревес.

– Как ты оказался среди пиратских отребий? – спросил Хедрик. Несмотря на усталость, взгляд его оставался мягким и участливым. – Все полночи жрали ром, а ты стоял трезвый на руле.

– Пью только когда можно пить, потому и живой, – усмехнувшись, ответил матрос. – А попал, как обычно… кого-то задел, где-то прогорел и задолжал. Понадобились деньги и защита.

– Теперь отдашь все долги, там оружием полкаюты завалено.

Покрасневшие от бессонной ночи глаза Ревеса вновь радостно блеснули. Неожиданно свалившийся пряник почему-то всегда вдвойне слаще, чем честно заслуженный.

Хедрик дождался, когда туман рассеется под натиском набравших силу лучей солнца, и произнес:

– Сейчас научим Романа рулить и пойдем спать.

Хедрик, горбясь под тяжестью пережитого за последние сутки, спустился с кормы. Двигался он, как всегда, бесшумно, и Роман даже не шевельнулся, когда воин вошел в каюту. Хедрик потормошил друга за плечо, тот вздрогнул, проснулся и тут же сморщился от боли.

– Пойдем, встанешь на руль, – сказал воин.

Желудок Романа протянул долгую квакающую трель, словно внутри него сидел целый хор лягушек.

– А поесть? – озвучил его желание Факелов.

– Будешь стоять – хоть полдня ешь, – ответил Хедрик. – Я оставил возле руля кувшин кваса и сверток с темным хлебом и солониной.

Желудок отозвался более торжественной мелодией. Роман натянул еще влажную одежду, достал из рюкзака расческу и начал с трудом усмирять спутанные после сна волосы.

Ощущение чистоты вдохнуло бодрости, тело за короткие часы сна немного реанимировалось. Даже заплывший глаз теперь проглядывался сквозь узкую щель. И эту пожелтевшую от ушибов сторону лица теперь можно было перепутать с лицом представителя восточных народов Земли.

Ревес быстро объяснил несложную манеру управления кораблем, которая заключалась в том, чтобы держать корабль на середине реки, воткнув весло под углом в воду.

Капитан и матрос ушли спать, оставив наслаждаться Романа полуденным теплом и живописным пейзажем. Факелов сделал пару глотков кваса, нарезал кинжалом на тонкие ломтики хлеб и солонину. Несмотря на то, что мясо было пересоленным, Роман чуть ли не урчал от удовольствия. Суточное голодание давало о себе знать.

Течение с завидной упорностью сносило корабль к берегу. Постоянно приходилось передвигать весло и фиксировать в специально вырубленных ложбинках.

По берегам, спускаясь к самой кромке воды, тянулись густые, ярко-зеленые деревья. Редко встречались короткие песчаные полоски, которые сразу же сменялись буйной растительностью.

Желудок, набитый до отказа, лениво ворочался. Пейзаж не менялся, река тянулась ровная, как стрела. Роман зевнул. Чет, словно почувствовав тоску спутника, слетел с мачты и, заложив для зрелищности крутой вираж, опустился рядом с Романом.

Ворон молчал, глядя на Факелова то одним бездонным глазом, то другим, смешно поворачивая голову.

– Как ты думаешь, Ревес не подложит свинью? А то Хедрик доверчивый… – через несколько минут спросил Роман.

Чет щелкнул клювом и проговорил:

– Ревес бунтарем не выглядит, да и спят они по разным каютам.

Факелов удовлетворенно улыбнулся.

– Кстати, если мне не показалось, то впереди корабль.

– Встречный? – спросил Роман.

– Откуда я знаю? – взвился Чет. – Едва видная точка.

Ворон распушил перья, став похожим на черный вытянутый мяч.

– Не хотелось бы идти до озера по берегу, – задумчиво сказал Роман.

Через четверть часа Факелов разглядел судно.

– Встречный, – определил он. – Не можем мы без гребцов идти быстрее кого-то. Паруса у нас натянуты кое-как.

Ворон недовольно каркнул.

– Если что – разбудишь Хедрика.

Роман взял курс чуть ближе к берегу, чтобы, в случае неприятностей, удрать на сушу. Судно медленно, но неуклонно приближалось. Роман затаил дыхание. Стычку они не переживут, а бежать не хотелось.

Видимо, корабли не раз пересекались на водных просторах, потому что стоило бортам галеры и широкого двухпалубного судна поравняться, капитан яростно проорал:

– Рулевой! Позови эту тварь Барыта! Он нарушил договор! Или он снова ужрался ромом и не может встать?

Команда захохотала – сильно, наигранно, выказывая собачью преданность.

– Барыт вместе с командой лежит на дне! – во всю глотку проорал Роман.

– Вот так новость! Вот веселье! А где твоя команда?!

– Отдыхает после боя!

– Они заслужили! Счастливого пути! – капитан двухпалубного судна явно был в восторге от новости.

– Счастливого пути! – проорал Факелов, сорвав на последнем слове горло.

– Обошлось, – довольно сообщил Чет.

– Еще плыть и плыть, – сипло напомнил Роман. – Скукота.

– А что веселее? – хмуро спросил Чет. – То, что мы пройдем по реке за десять дней, по суши не преодолеть и за месяц.

Роман кивнул, поправил скользнувшие на глаза волосы.

– Быстрее бы добраться до Наставника, – вздохнув, тихо сказал он. – Узнать, как продолжить Путь.

– Не боишься? – лукаво спросил ворон.

– Первые шаги были настолько ужасными, что бояться и останавливаться попросту нельзя, – с грустью сказал Роман. Воспоминания о Земле, пережившей научно-техническую революцию, теперь казались давним причудливым сном. Затем добавил обыденным тоном:

– Снова что-то плывет.

Впереди показалась шлюпка на шести веслах. Смуглые, великаноподобные гребцы – каждый даже сидя был ростом с человека – бешено работали короткими веслами. Роман в удивлении вытянул губы трубочкой. Лодка неслась против течения, словно быстроходная шхуна на всех парусах.

– Алыйцы, – сказал Чет. – Славятся дружелюбием и огромной силой.

Великаны вскинули руки в приветственном жесте и снова с бешеной силой налегли на весла. Роман помахал им в ответ и присвистнул, глядя как шлюпка слегка качнулась на волне от галеры и умчалась вверх по течению.

– Нам бы таких гребцов, – с завистью сказал он.

– За три дня бы доплыли, – согласился Чет.

Роман поднял кувшин и допил последние капли до противного теплого кваса. С сожалением глянув на пустой сверток, он присел на палубу. Уставшее и помнящее побои тело отозвалось благодарностью.

День перевалил за середину. Солнце, медленно ползущее по широкому небосводу, бескорыстно согревало весь мир. Стали попадаться рыбацкие лодки, и Роман поднялся. На правом берегу лес сменили обширные распаханные поля, почти вплотную примыкавшие к высокой городской стене из ошкуренных бревен.

– Молодой город, – с интересом сказал Чет, – я и не слышал о нем.

– Ты что, весь Скрытый мир облетал? – с удивлением спросил Роман.

– За горами не бывал, а здесь и с Аретом, и сам изрядно постранствовал.

Роман изобразил на лице уважительную мину и направил корабль ближе к левому берегу – подальше от города.

– Быстрее бы Хедрик проснулся, – сказал Факелов после долгого сладостного зевка.

Чет проигнорировал риторические пожелания спутника и, захлопав крыльями, умчался на верхушку мачты. Галера поравнялась с городом, Роман на всякий случай помахал ему рукой и, вернув судно на середину, принялся ждать конца вахты.

Глава десятая

– Твоя очередь, – разбудив Романа, сказал Хедрик.

– Речник – явно не мое предназначение, – пробормотал Факелов. – Сколько нам еще плыть?

– Ревес говорит пару дней. А ты не раскисай, ты ж будущий бог.

Роман скривил губы и рывком встал, моментально прогоняя остатки сна. Его взгляд упал на рюкзак. «Захвачу с собой книжку Оби, хоть немного скоротаю время», – подумал он.

– До вечера?

Хедрик кивнул, пригладил волосы и сказал:

– На ночь встанет Ревес.

– Он, наверное, больше нас торопится в город, – хмыкнув, сказал Факелов.

– Парень оказался терпеливым, но, думаю, распрощается с нами с радостью.

Роман немного размялся – тело, за прошедшие дни, немного восстановилось. Синяки поблекли, шишки рассосались, внутри почти ничего не болело. Взяв книгу, Факелов побрел на опостылевшее место рулевого. «И как люди всю жизнь плавают?» – пронеслось в голове.

Пообедав зачерствевшим хлебом, маленьким кусочком сыра и ломтем копченого мяса, Роман принялся листать книжку Оби. Пробежав глазами по прочитанным историям, он открыл новый разворот, где на первой страничке был изображен кудрявый куст с маленькими плодами. На второй начинался текст: «Куст фортуны. История рассказана мужиком, словно сделанным из обожженной глины, в деревеньке близ пустыни.

Я вижу, ты из тех, кто привык добиваться всего сам. Так и должно быть, брат. Я из тех мест, где об этом давно забыли и вспоминать не собираются. Хуже того, живущие там люди смеются над всем миром. Хотя именно их бессмысленные жизни стали пустыми, как окружающие их пески и камни.

Каждому, кому я рассказываю эту историю, я пытаюсь вдолбить, что за подачки высших сил всегда придется платить. Я пришел из глубокой пустыни, где вокруг маленького растения раскинулось обширное поселение не знающего бед племени. Я, кстати, ушел оттуда первый. Растение то кличут кустом фортуны, и оно полностью свое название оправдывает. Кто бы ни съел его плодов, тому во всех делах сопутствует огромная, неестественная удача. Каждому ясно, что в пустыне выжить сложно, но только не этому племени. Понимаю, в мой рассказ трудно поверить, но расскажу пару случаев. Заканчивается еда, и мужики снаряжаются на охоту. А в пустыне с добычей несладко. Съедят охотнички перед походом по горсти плодов удачи и находят десяток огромных варанов, уснувших невдалеке от поселения. И такие «случайности» изо дня в день, во всех делах. Гейзеры пробиваются невдалеке от деревни, рядом проходят только те караваны, которые нужны жителям, а воинственно настроенные кочевники о поселении и слыхом не слыхивали.

Знаешь, кого они мне все напоминают? Коней. Отличных скакунов, которых кормят лучшим овсом и самой сочной травой. Но они стоят в конюшне, и выйти из нее им не суждено. Они рабы куста фортуны. Если он, к примеру, засохнет, то племя погибнет в одночасье. Как запертая в конюшне лошадь, о которой некому вспомнить.

Вот так, брат. Дай людям сытую жизнь и иллюзию свободы, и они добровольно, сгорая от радости, станут рабами. Добивайся всего сам, как ты сейчас и делаешь. И тогда сможешь держать ответ, хоть перед Богом, хоть перед чертом».

Роман встрепенулся – корабль сильно снесло к берегу. Передвинув весло на более тупой угол, Факелов еще раз просмотрел историю. «Мне эти плоды явно не нужны, а то испытания будут выполнены слишком легко. Удача хороша только в тех делах, где без нее никак», – подумал он.

Роман внимательно осмотрел горизонт и берега, а когда корабль вернулся на середину, вновь уткнулся в книгу.

Следующие две истории назывались: «Легенда о Сильмарилле» и «Легенда о Кольце Власти». Роман улыбнулся книжке как старой знакомой и с удовольствием начал читать короткий пересказ событий в Средиземье.

Эти две легенды занимали большую часть книжки Оби. До конца рукописи оставалось несколько страниц, и Роман убрал ее в карман, чтобы не разрушать в голове всплывший образ Средиземья.

Факелов взглянул на катившийся по небосводу шарик солнца. Светило медленно скатывалось к западному краю – вахта прошла больше, чем наполовину. Пришел заспанный Ревес и, не переставая зевать, протянул Роману деревянное блюдо.

– Вовремя, – улыбнулся Факелов, принимая тарелку с едой. – Когда меня подменишь?

– Смеркаться начнет – приду, – сказал Ревес. – Рома, ты поменьше вихляй поперек реки. Держись середины.

– Да знаю, – буркнул Факелов. – Сам хочу поскорей слезть с этой посудины.

– Если все будет гладко, то послезавтра причалим, – мечтательно сказал Ревес. – Пойду еще поваляюсь.

Роман кивнул и вгляделся в уходящего матроса, у которого от одной мысли о владении кораблем спина становилась ровнее, а походка тверже. «Интересно, долго он будет радоваться?», – с какой-то странной грустью подумал Роман и принялся за осточертевшую солонину.

Ветер дул в нос галеры, и она едва двигалась. Роман посмотрел на потускневшее солнце и мысленно поторопил его к западному краю.

Когда небо затянулось пурпурными красками, из каюты вышел Ревес. Он послюнил палец и выставил его вверх, ловя ветер. Затем, натянув боковой парус, матрос неспешным и слегка раскачивающимся шагом направился к Факелову.

– Как вахта? – спросил Ревес.

– Тоскливо, – зевнув, ответил Роман.

– И слава богу, – заметил матрос, становясь на место рулевого. – Доброй ночи.

Факелов устало кивнул и побрел к лестнице. Роман покачнулся, когда на плечо спикировал Чет.

– Не вовремя ты. Я иду спать, – пробурчал Роман. – И ты не волнистый попугайчик, чтобы вот так падать на меня.

– Больше некуда, – оправдался ворон. – Надоела мне эта река, хуже дохлых кошек.

– Слетай на берег, – буднично посоветовал Факелов, открывая дверь каюты. – Я-то причем?

Чет встрепенулся, задевая уши друга жесткими перьями.

– Погоди. Достань-ка мне мяса и набери бадью с водой. А то после солонины пью как цапля.

– Сразу бы так сказал, дипломат хренов – усмехнулся Роман и добавил иронично: – А то «река ему надоела». Отожрался в плаваньи – с ног чуть не сбил.

Чет протяжно каркнул, чуть не оглушив Факелова, и перелетел на бортик, окаймляющий корабль. Роман, непрерывно зевая, выполнил просьбу ворона.

– Спасибо, – каркнул Чет.

– Не переусердствуй, а то летать разучишься. До завтра.

Ворон проводил друга взглядом черного глаза и, придавив ногами мясо, принялся вырывать мощным клювом из ломтя маленькие кусочки.

Роман зашел в каюту, запер изнутри дверь – доверием к Ревесу он так и не проникся. Добредя в темноте до кровати, Факелов снял куртку и ботинки, поставил у изголовья ножны и с наслаждением лег. Вспомнилась армейская пословица – солдат спит, а служба идет. Сейчас, пребывая в непрерывном движении к цели независимо от рода дел, он ее понял с особой отчетливостью. Роман усмехнулся своим мыслям и крепко заснул.

Строчил пулемет, иногда раздавался мощный выстрел гранатомета… Роман проснулся и понял, что в дверь отчаянно тарабанили. То кулаком, то ногой.

– Кто там?! – крикнул он.

– Одевайся и бегом сюда! – проорал из-за двери Хедрик. – Захвати мешок!

Роман прыгнул в ботинки, набросил куртку и, на ходу пристегивая ножны, бросился к двери. Затем остановился, глубоко вздохнул. Подобрав рюкзак, Факелов уже спокойно пошел к выходу.

Утренние лучи только-только разогнали туман. Берег показался Роману непривычно близким. Можно было разглядеть каждое дерево в отдельности. Факелов вскинул брови – корабль двигался под немалым углом к берегу. А ему наперерез двигалось судно с черным флагом. Роман про себя отметил, что пираты не успеют преградить им дорогу. Видимо, речные разбойники были того же мнения, потому что начали выполнять какой-то сложный маневр и еще отчаяннее загребать веслами.

– Возьми еды на день пути! – продолжал орать Хедрик. – Рвем когти на берег!

Роман кивнул и начал спускаться в трюм, в отделение с провизией.

– Может попробуем уйти вдоль берега?! – проверещал Ревес.

– Ты дурной?! – страшно прогремел обычно приятный и звонкий голос Хедрика. – У них два десятка гребцов!

– Но корабль! – жалобно воскликнул Ревес.

– О шкуре думай, матрос! Успеешь еще побыть капитаном!

Роман переложил из бочек в рюкзак пару килограмм копченого и соленого мяса. Сверху этот натюрморт украсил изрядно позеленевшая головка сыра. Факелов сделал глоток из бочки с квасом – и тут же сплюнул протухшее пойло. Затем, с тянущей назад ношей, Роман поднялся по лестнице.

Хедрик кричал на паникующего Ревеса, тыкал ему в грудь пальцем, вырывал рулевое весло.

Берег едва возвышался над водой. Ласточки, словно сине-белые молнии, носились над рекой, уничтожая всех летающих насекомых.

– Через пару минут будем на суше, – сказал Хедрик подошедшему Роману.

Факелов оглянулся на пиратов – те призывно махали руками, потрясали оружием и орали что-то нечленораздельное. Судно разбойников находилось на середине реки и двигалось вслед за галерой.

Хедрик, подбадривая Романа, хлопнул его по плечу и забежал в чулан рядом с каютами. Ревес, с покрасневшими глазами, трясущимися губами и руками, стоял на руле. Вскоре вышел Хедрик, засовывая на ходу в мешок моток тонкой веревки. За спиной у него висела перевязь с обоюдоострым топором. Роман озадаченно нахмурился, но сейчас было не до расспросов – до берега оставалось не больше полусотни метров.

Подойдя к земле вплотную, Хедрик, вместе с Романом, перекинули на сушу широкую длинную доску. Один за другим они ринулись в лесополосу, тянувшуюся вдоль реки. Над головой послышалось хлопанье крыльев и недовольно-возбужденное карканье. Ревес на миг застыл, с тоской оглядел корабль и кинулся за спутниками.

Впереди, аккуратно раздвигая ветки и перепрыгивая через поваленные деревья, легко бежал Хедрик. За ним, почти след в след, двигался Роман. Рядом бешено хлопал крыльями Чет, а позади всех, словно лось в брачный период, ломился Ревес.

Отдалившись немного от реки, Хедрик остановился на крошечной полянке. Роман прислонился к дереву, ворон сел на ветку над ним. Ревес застыл на краю поляны, его лицо и руки покрывали глубокие царапины, из которых сочилась кровь. Расширенные глаза блестели безумием. Он с ненавистью посмотрел на Хедрика и сказал срывающимся голосом:

– Ты все подстроил! Тварь! Как ты сладко пел! Лучше бы ты меня сразу убил!

Хедрик молча подошел к Ревесу и отвесил ему оглушительную пощечину. Голова речника мотнулась, глаза слегка потускнели, и он понуро опустился на ковер из травы и мелких веток.

– Истерика, – констатировал Роман.

– Слабак, – презрительно сказал Хедрик. – Слишком много о себе возомнил.

Ревес тихо всхлипнул.

– Что-то я боюсь с ним идти, – хмурясь, сказал Факелов. – Он, похоже, сдвинулся.

Хедрик пнул Ревеса и ласково проговорил:

– Иди обратно на корабль и попросись в команду.

Матрос поднялся, опустевшими глазами оглядел спутников и шатающимся шагом побрел к реке.

– Бедняга, – покачав головой, сказал Хедрик, когда Ревес скрылся за зеленой завесой.

– Очухается, – сказал Чет, раскачиваясь на ветке.

Хедрик пожал плечами и двинулся на юг по едва заметной звериной тропе.

– Давай хоть перекусим, – предложил Роман.

– На ходу ешь, – сухо ответил воин, – надо отойти подальше.

Роман скривил губы и молча пошел за другом.

Под ногами шелестела трава, щелкали сучки. Трещали и свистели птицы, где-то вдалеке настойчиво работал дятел. Иногда Роман замечал, как с ветки на ветку прыгала белка, махавшая, как будто на прощанье, пушистым хвостом. От полусгнивших, покрытых темно-зеленым мхом деревьев пахло болотом. Но стоило старикам уступить место молодняку, как воздух наполнялся запахом свежей смолы и сочной зелени.

Роман подтянул лямки сползающего рюкзака и вздохнул, когда на плечо опустился Чет.

– Трудно мне по лесу лететь, – оправдался ворон.

– Разбудили, с корабля прогнали, рюкзак тяжелый, ворон тяжелый, в желудке пусто, – вдохновенно перечислил Факелов.

– Точно, надо было не будить, – бросил через плечо Хедрик.

– Что-то ты подрастерял доброты, – заметил Роман скептически.

– От тебя набрался, – мрачно признался воин.

Факелов лишь с сомнением посмотрел в широкую спину, на которой висел раздутый мешок и перевязь с топором. Голова понемногу прояснялась, мысли потекли неспешные и законченные.

– Долго по лесу будем идти? – спросил Роман.

– Пошли, проверим. Если пираты уплыли – в лес больше не пойдем.

– И сделаем привал.

Хедрик кивнул и круто взял влево.

Лес закончился неожиданно, словно боялся переступать через какую-то невидимую границу. Густые заросли кустов и деревьев, плотно сплетшихся ветками, сразу переходили в узкую полоску берега. Землю покрывала лишь высокая ярко-зеленая трава. Увидев ее, Роман поморщился от нахлынувших воспоминаний о первых днях в Скрытом мире.

Два корабля, хоть и шли против течения, уже изрядно отдалились от берега.

– Счастливого плаванья, уроды, – прищурившись, сказал Хедрик. – Интересно, Ревес успел до них добраться?

– Правда, интересно? – спросил Роман.

Воин задумался, затем ответил неуверенно:

– Ну, оставлять его в лесу как-то нехорошо…

Факелов хмыкнул и сел на траву. Рядом, в ожидании начала трапезы, опустился Чет. Роман раздал спутникам мясо и, поскоблив свой ломоть кинжалом, принялся жевать. Глаза у него были, словно у кота, который стащил здоровенный кусок колбасы и где-то в уголке тихонько его уничтожал.

Хедрик откусил пару раз и запустил кусок солонины в реку.

– Достала, – пояснил он и вытащил из перевязи топор.

Роман перестал жевать и удивленно уставился на друга, который начал рубить ближайшее дерево. Остро заточенный топор легко впивался в тонкий ствол. Вскоре молодое деревце валялось у ног воина.

– Зачем? – спросил Роман.

– А ты хочешь идти пешком?

– А ты хочешь на дереве?

Глупый диалог прервал Чет:

– Так веревка же есть. Плот смастерите.

– Молодец, ворона, – усмехнулся Хедрик. – Соображаешь.

– Ворон, – обиженно поправил Чет.

Хедрик срубил еще несколько деревьев, оставляя прорехи в стройных лесных рядах. Зеленые братья отчаянно пытались поддержать погибающих ветками, но те неумолимо рушились под собственной тяжестью.

Затем воин начал обрубать у них верхушки и боковые ветви. Хедрик работал без остановок, лоб покрылся испариной, в светлых волосах виднелись листья и щепки. Вскоре молодые деревья превратились в хорошо обработанные бревна. Воин начал подтаскивать одно бревно к другому – Роман бросился ему помогать. Хедрик прищурился, пошагал взад-вперед и принялся разрубать стволы так, чтобы каждое отдельное бревнышко было около пяти шагов в длину.

– Работать ты умеешь, – с нотками восхищения сказал Факелов.

Воин хмыкнул и принялся набрасывать на бревна петли, стягивать их друг к другу. Плот получался довольно внушительным – в дюжину стволов шириной. Еще почти час друзья мотали, вязали узлы, скрепляли.

– Осталось сделать пару весел, – сказал Хедрик, когда подуставший Роман опустился на траву. – Потом чуть отдохнем и в путь – до ночи полно времени.

Факелов мельком глянул на солнце, кивнул.

– Вы еще мачту поставьте, – иронично заметил Чет.

– И твои крылья вместо паруса, – в тон ему добавил Хедрик.

Ворон беззлобно ругнулся, взлетел повыше и стал наблюдать, как люди выстругивают весла.

Глава одиннадцатая

Плот частенько крутило – река играла с людьми.

– Старайся грести одинаково, – устало сказал Хедрик. – Выравнивать я буду сам.

Роман, сосредоточено загребавший самодельным веслом, кивнул. Посреди плота лежал рюкзак, на нем дремал ворон. Факелов и Хедрик сидели по бокам: один чуть впереди, другой немного сзади.

Река вновь несла друзей на юг. Красноватое солнце подвинулось на запад и перестало слепить. Спутники старались держаться недалеко от берега, но там, где течение было сильным.

– По-моему, быстрее, чем на корабле, – заметил Роман.

– Ночь все исправит, – сказал Хедрик. – Как раз пора швартоваться.

Через четверть часа река немного вильнула. За изгибом показалась небольшая бухта. Пологий берег был песчаным, с мелкой галькой.

– Давай поживее, чтоб не унесло, – тихо сказал Хедрик.

Роман оглянулся на друга – воин сидел сгорбленно и греб из последних сил. «Тяжелый денек выдался», – напрягаясь, что есть мочи, подумал Факелов.

Весло воткнулось в дно, затем прошуршали по песку бревна. Спутники с трудом вытолкали потяжелевший из-за воды плот на берег.

– Пойдем за хворостом, – махнув на недалекую рощицу, сказал воин. – Чет, полетай, оглядись вокруг, пока совсем не стемнело.

Ворон оттолкнулся от рюкзака, захлопал крыльями и растворился в вечерних сумерках. Хедрик и Роман двинулись в редкий лесок. Под ногами скрипел песок и галька, в нос и глаза лезла настырная мошкара. Над головой, в чистом лиловом небе, сияла луна. От солнца на горизонте осталась лишь ярко-красная, догорающая кайма.

Стоило друзьям зайти под сень деревьев, как их накрыло звенящей тишиной. Не пели свои бесконечные песни цикады, молчали заунывные ночные птицы, не ухали даже филины. Опасливо оглядевшись, спутники начали быстро собирать хворост. В некоторых местах сухие ветки лежали целыми кучами. Роману показалось, что чуть глубже в роще что-то блестит, но, мысленно махнув на это рукой, он понес первую охапку хвороста к стоянке.

– Все чисто, – отчитался ворон. – Только магией какой-то мертвой пахнет. Что-то здесь произошло.

– Да, лесок тут мрачноватый, – сказал Факелов. – Тихо, как в могиле.

Роман вновь зашел в рощу и в удивлении замер, словно его заморозили. Перед Хедриком стояла миловидная девушка. Луна, найдя лазейку в кронах деревьев, светила прямо на нее.

– А вот и твой друг! – звонким чирикающим голосом сказала она. – Как давно у меня не было гостей!

Девушка даже слегка подпрыгнула от радости, от чего ее упругие груди закачались под почти прозрачным коротеньким платьем. Хедрик неотрывно, расширенными глазами смотрел на девицу.

– Здравствуй, – сказал Роман вкрадчиво.

– Приветствую тебя, путник! – облизав верхнюю губу, ответила девушка.

Жест показался Факелову плотоядным.

– Как ты здесь оказалась? – спросил он.

– Я хранительница этого места.

Медальон под рубашкой похолодел.

– Мертвого леса?

– Здесь была великая битва. Звери не смеют тревожить покой павших воинов.

«Развод», – пронеслось в голове слово – эхо современной Земли.

– Пойдем ко мне в избушку, – продолжала щебетать девушка. – Не будут же отважные путники спать на голой земле. Да и есть вещи, которые греют лучше костра.

С этими словами она подмигнула Хедрику и поманила его к себе. Факелов не поверил глазам, когда воин растекся в подобострастной улыбке и ответил:

– Да, не хотелось бы ночевать под открытым небом.

«Притворяется? – подумал Роман. – Что происходит?» Тут же он вспомнил слова Чета о мертвой магии, потрогал медальон, и еще раз посмотрел на глупо улыбающегося Хедрика.

По-прежнему стояла гробовая тишина, а замолкшая девушка прищурено смотрела на Романа.

Факеловым завладел безотчетный ужас, сердце бешено заколотилось. Он выхватил кинжал, в два прыжка оказался около девушки и, сцепив зубы, вонзил ей клинок под левую грудь. Романа отбросило на несколько метров, спину пронзило болью, но он тут же вскочил на ноги. Девушка беззвучно упала на землю. Нечеловечески, словно подбитая собака, вскрикнул Хедрик. В глазах его загорелась ненависть – и тогда Роману стало еще страшнее. Рука воина метнулась к мечу, но стоило ему наполовину достать клинок, как над девушкой поднялось грязно-серое облачко, и на месте ее тела закопошился клубок извивающихся змей. Лес наполнился звуками, словно друзья вынырнули из-под воды.

– Пойдем быстрее! – дрожащим голосом позвал Роман и бросился к реке.

Хедрик шумно задвинул меч обратно в ножны и бросился за спутником.

– А где хворост? Что у вас случилось? – закаркал Чет.

– Да Хедрик у нас бабник, – попробовал разрядить обстановку Роман, но голос прозвучал жалко и затравлено.

– Спасибо, Ром, – сказал Хедрик, ложась прямо на песок.

Факелов три раза глубоко вдохнул, успокоился и спросил:

– Кто это был?

– Оборотень какой-то, да еще и с чарами, – неуверенно сказал Хедрик, затем добавил с грустью: – вот как бывает. Сражайся ты хоть как сотня воинов, а тебя сожрет какая-нибудь тварь. И ты этого даже не поймешь.

– Ты правда собирался к ней в дом?

– Я вообще смутно помню, что было в лесу. Наверное, я был в ее власти. Как ты решился проткнуть эту тварь?

– Да ты обдолбанный какой-то стоял, – сказал Роман. – А потом безумно страшно стало – смерти так не боюсь.

– Говорил же, – проворчал Чет.

– Я вспомнил твои слова, – польстил ворону Факелов.

Чет горделиво вытянулся, выставляя вперед сизо-черную грудь.

«Сюда бы Оби – он бы такую легенду настрочил», – с улыбкой подумал Роман и принялся складывать костер.

– Погоди, – вставая и беря в руки весло, сказал Хедрик. – Надо выкопать яму для костра, а то нас даже с того берега будет видно.

Воин работал веслом, как совком. Через несколько минут ямка была готова.

– Пойдем за хворостом? – неуверенно спросил он.

Роман посмотрел на небольшую кучку веток, затем на лесок. Передернув плечами, словно от холода, он покачал головой.

– Ну его, так не замерзнем.

Воин хмыкнул, раздул небольшое пламя и присел рядом.

– Быстрее бы этот день закончился, – глухо сказал он.

– Даже есть неохота, – ложась рядом с ямкой, от которой веяло приятным теплом, произнес Факелов.

– Вы спите, – сказал ворон. – Я подежурю.

Лучи солнца игриво защекотали тело, затем мир стал сплошь оранжевым, и Роман открыл глаза.

– Чертово местечко ты вчера разворошил, – сразу же сказал ему Хедрик, словно ждал, когда он проснется.

Факелов сел, зевая и потирая отлежанные места. Все-таки трудно привыкнуть спать на голой земле. Невдалеке на корточках сидел Хедрик и крутил над костром нанизанную на прут птичью тушку. Пахло жареным, почти готовым мясом. Факелов, уже забывший, когда последний раз ел горячее, плотоядно облизнулся. Собственный жест ему напомнил лесную ведьму.

– С чего ты взял? И кого ты жаришь? Чета? – забросал друга вопросами Роман.

– Одна из первых пташек, осмелившаяся прилететь в эти места, – сказал Хедрик, показывая на кучу сероватых перьев в стороне. – Побывал я в этой роще. Думаю, ты спас не только меня, но и еще уйму народу.

Роман сидел, опираясь сзади на руки, и заинтриговано слушал воина. Желудок требовал перейти от разговоров к делу, но Факелов его игнорировал.

– Бухта и песчаный берег, видимо, привлекали путников. Только вблизи места встречи я нашел три доспеха и пять скелетов. Похоже, что обычно оборотень начинал трапезу, лишь слегка отведя жертв от места поимки, – продолжал Хедрик. – Но с тобой что-то не заладилось. И сейчас лесок наполняется птицами, насекомыми, а вскоре придут звери покрупнее, когда поймут, что эти места свободны. Так что следующие путники смогут спокойно набирать хворост и охотиться.

– Хорошо, – усмехнулся Роман. – Но ты из меня героя не делай, это ж случайность.

– Ты ж у нас будущий бог, – оскалился Хедрик. – Вот я и тренируюсь.

– Да, принеси мне в жертву половину этой птицы, – указывая на подрумянившуюся тушку, исходившую сладостным паром, сказал Факелов и протянул кинжал.

Хедрик, ловко орудуя ножом, разделил птицу и протянул Роману клинок обратно, с нанизанным на него дымящим мясом. Факелов, обжигая губы и язык, принялся за трапезу. С каждым горячим кусочком в тело вливались новые силы.

Прилетел сонный и растрепанный Чет, вяло поклевал потроха своего очень далекого родственника. Затем перебрался на плот.

– Чтоб вы меня не забыли, если я усну, – объяснил он.

«Быстрей бы добраться до Наставника, – подумал Роман. – А то путешествие понемногу превращается в самоцель. Да-а, первые три испытания будут выполнены идеально». Последняя мысль принесла мрачное удовлетворение.

Река за ночь опустилась, и плот пришлось толкать намного дальше, чем вечером. Наконец-то друзья оказались на плаву, и река понесла их на юг. Чет мирно дрых на рюкзаке, Хедрик и Роман, заправленные горячим завтраком, бодро работали веслами. Небо было закрыто светло-серыми кучевыми тучами, а в просветах виднелась рябь высоких перистых облаков. Легко пробивавшиеся сквозь них лучи грели, но не слепили.

Хедрик и Роман чередовали греблю с отдыхом, иногда перекидывались фразами. От разогревшегося солнца смаривало, и спутники частенько умывались холодной водой. Дважды мимо них проплывал корабль, и плот слегка подпрыгивал на доходящих до них волнах. Солнце, не обращая ни на что внимания, упорно ползло по небосводу.

Когда светило стало заворачивать на запад, спутники заметили впереди небольшую рыбацкую лодку. Направив плот к ней, друзья насторожились. В суденышке стояло два старика.

– Приветствуем вас, почтенные! – крикнул издалека Хедрик. – Подскажите, далеко ли до города?

Старики подслеповатыми глазами вгляделись в спутников. Когда плот поравнялся с лодкой, один из рыбаков продребезжал:

– Полдня по течению. До ночи точно не успеете.

– Благодарю, – сказал Хедрик. – Доброго улова.

Когда плот отнесло от лодки, воин произнес:

– Через пару часов остановимся, а завтра переночуем уже в городе.

– Хорошо бы, – согласился Роман.

– У тебя как с деньгами, кстати? – невзначай спросил Хедрик.

– Есть малость золотишка. А на что надо?

– В горы снаряжаться буду, да и лук нужно купить. Топор-то, конечно, можно продать… но и коней неплохо бы приобрести.

– У меня цепочка и колечко.

– Золотая цепочка?! – вскинув брови, спросил воин.

– Ну да.

– Настоящая роскошь.

– Хедрик, а ты слышал о руднике жизни?

– Я ж тебе уже говорил вроде. Еще в той деревне, где мы встретились.

– Ты вскользь упомянул. А вообще что это?

– Где-то в горах живет сбрендивший по золоту дракон. За него он продлевает жизнь. Слухов о руднике на три телеги хватит.

Роман задумался. Как, наверное, тяжело жить тем людям, вкусившим продление жизни. Ведь обычный человек, где-то на подсознании, все время помнит, что он смертен. Могила всегда всех равняла. Большинство хотят жить, и жизнь ценят, какой бы никчемной она не была. Но ведут себя так, словно они бессмертные. Те, кто вступил в сделку с драконом, скорее всего, сидят по норам и покидают их только для того, чтобы попытаться где-нибудь урвать золота.

– Вон отличное местечко, – прервал мысли Факелова Хедрик. – Там и заночуем.

Воин указывал на глинистый берег, полого спускавшийся к самой воде.

За день, проведенный с веслом в руках и на изматывающем солнце, Роман сильно устал. Веки отяжелели и сами опускались, шея и спина непроизвольно гнулись. Факелов зевал, закрывая рот ладонью от вездесущей вечерней мошкары. Ел он последний раз утром и от голода слегка подташнивало.

Когда плот прошуршал по дну, Чет встрепенулся.

– Ну и горазд же ты дрыхнуть, – покачав головой, заметил Хедрик.

Роман открыл рюкзак и поморщился – от мяса веяло тухлятиной.

– Сегодня мы без ужина, – грустно сказал он, выкидывая мясо подальше от места ночлега.

Выброшенной едой тут же заинтересовался Чет. Хедрик вздохнул, достал нож и пошел прочь от реки – в заросшую редкими кустами степь.

– Набери хвороста, сруби пару кустов, – немного отойдя, бросил он через плечо.

Роман кивнул. Из рюкзака продолжало невыносимо разить тухлым мясом. Факелов вытащил из него книгу и спустился к реке. Хорошенько простирнув походной мешок, как его называл Хедрик, Роман бросил его сушиться на плот. Пошарив глазами по темной в сгущающихся сумерках земле, Факелов взялся за топор. Кусты, несмотря на близость реки, стояли сухие и понурые. Тонкие листочки были на ощупь как наждачная бумага. Глинистая почва и сухие ветра делали свое дело.

Срубив три особенно чахлых куста, Роман по очереди доволочил их до стоянки. Спать хотелось невероятно. Хедрик не вернулся, а Чет в сторонке трескал мясо. Разрубив кусты на отдельные дрова, Роман сложил в ямке костер. «Как турист в походе», – пронеслась ироничная мысль. Но она тут же отпала, когда Факелов взял в руки кремень и кресало. Туристы, чтобы разжечь костер, поджигают спичками бумагу, а особенно ленивые – горючую жидкость.

Роман ударил кремнем об кресало – россыпь искр, упавших на ветки, сразу потухла. Лишь листочки испустили легкий дымок, но через мгновенье пропал и он. Постучав камнями еще несколько раз, Роман отложил их в сторону. Затем срезал кинжалом несколько тонких полосок коры, присыпал их мелкими веточками.

Искры – зародыши оранжевого зверя – вгрызлись в древесную плоть. Занялась кора, перебрасывая огоньки на дрова покрупнее. Костер, задорно треща, начал разгонять вечерние сумерки.

В освещенный круг, держа за шкирку двух сусликов, вошел Хедрик.

– Беспечность их сгубила, – весело сказал он.

– Как ты их?

– Подкрался, – самодовольно сказал воин.

Хедрик сел возле костра, удовлетворенно кивнул. Быстро обстругал ножом ветку, потом распотрошил и освежевал маленькие тушки; серо-коричневые шкурки полетели в сторону. Затем насадил свежее мясо на чистый от коры прут и начал крутить его над костром.

С каждой минутой запах становился приятней, заставляя живот нетерпеливо квакать, а рот наполняться слюной. Роман, никогда не испытывавший на Земле голод, даже немного стыдился таких явных рефлексов.

Мясо было жестковатым, но очень нежным на вкус. Наесться сусличьи тушки не позволили, но голод друзья утолили.

– Поплывем дальше на заре. Я уже соскучился по корчме и горячей похлебке, – обгладывая последнюю косточку, сказал Хедрик.

– Когда надо, тогда и буди, – ответил Факелов. – Чет, ты на дозоре.

– Я помню, – проворчал ворон.

Роман лег возле костра, повернувшись к пламени спиной. Хедрик постоял, словно прислушиваясь к чему-то.

– Холодает. Замерзнем, когда потухнет, – сказал он и скрылся во мраке. Почти сразу донеслись звуки ударов топора по дереву.

Заготовив дрова, Хедрик произнес:

– Рома, будешь просыпаться – поддерживай костер. Чет, если начнет тухнуть – буди меня.

– Хорошо, – в один голос сказали ворон и Факелов.

Хедрик улыбнулся и тоже лег недалеко от костра. Ночь давно окутала берег плотным одеялом темноты. Лишь пламя, словно последний воин света, рьяно сражалось с мраком. Сквозь облака неловко блестела луна, кое-где виднелись голубовато-белые точки звезд. В неясном свете казалось, что река несет густые чернила, а каждый куст выглядел невиданным зверем.

Хедрик глубоко вдохнул ночной воздух и тоже повернулся спиной к огню. Под треск костра, под едва слышный перестук когтей ворона и под тихое сопенье Романа воин уснул.

Глава двенадцатая

Река расширялась, перетекая в огромную дельту. Впереди, на сколько хватало взора, раскинулась зеркальная гладь озера. Справа стоял обширный Старый город. За ним, далеко на западе, виднелись окутанные туманом силуэты гор. Отсюда они казались небольшими могильными холмами.

Приозерный город не зря назывался Старым. Кольцевую стену переносили три раза, но и последняя успела обветшать, а за ней появились новенькие бревенчатые избушки.

Почти каждый дом окружал небольшой огород. Красиво цвели вишни и яблони. Вдоль реки, по линии разлива, тянулись зеленеющие молодыми злаковыми поля. То тут, то там виднелись оросительные колодцы.

В порту покачивалось несколько десятков судов, а рыбацких лодок, оставленных у кромки воды, было и вовсе не сосчитать. Всюду суетились люди, таскали мешки, ящики, сети. Некоторые орали и махали руками, но встречались и те, кто спокойно сидел на бережку, держа в руках удочку.

Хедрик выбрал причал попустыннее, направил туда плот и сказал Роману:

– Поднажмем в последний раз.

Роман скривил губы и задвигал отполированным руками веслом быстрее. Ладони, покрытые мозолями, беспрерывно саднили. «Надо купить перчатки, – подумал Факелов. – Мало ли что еще придется делать».

– Чет, просыпайся, – сказал Роман. – Приближаемся к городу.

Ворон встрепенулся, по-птичьи заклекотал и произнес сонно:

– Старый город. Бывали мы здесь с Аретом. Встретить тут можно кого угодно: от великанов алыйцев до тощих пустынников.

– И даже говорящих ворон, – усмехнувшись, добавил Хедрик.

– Воронов, – машинально поправил Чет.

В синих глазах воина появились веселые огоньки, и он спросил:

– А как к тебе относятся твои неразумные собратья? Самочки, к примеру?

Ворон громко щелкнул клювом и повернулся к Хедрику хвостом.

– Я стараюсь с ними не сталкиваться, – недовольно буркнул он.

– Извини, если затронул больную тему, – с наигранным сочувствием, выговорил Хедрик.

– Ну тебя к черту, – совсем уныло откликнулся Чет.

Воин хохотнул, погладил ворона и снова налег на весло. Достигшее зенита солнце пекло, выдавливая из людей пот. А надоевшая спутникам речка беззаботно играла бликами, словно серебряное зеркало.

Друзья проплыли между двумя кораблями, нечаянно бортанули бесхозную лодку и причалили к поросшему травой берегу.

– Плот служил нам верой и правдой, – торжественно сказал Хедрик, соскакивая на землю. Затем положил вдоль бревен весло и добавил: – Теперь он свободен.

Роман хмыкнул, хотел сказать «аминь», но передумал. Вместо этого он произнес:

– Думаю, что ненадолго. Обязательно кому-нибудь понадобятся либо бревна, либо веревка, либо незамысловатая посудина.

Хедрик пожал плечами и двинулся в сторону домов. Земля под ногами была утоптана до твердости камня. Даже жухлая дорожная трава не рисковала пускать на ней корни. Вокруг шла бесконечная погрузка-разгрузка телег и кораблей. Между рядов складских помещений втискивались портовые кабаки.

Воин пропустил пару трактиров, имеющих совсем жалкий вид, и подошел к довольно сносному зданию с непонятной зеленой табличкой. Стоило Хедрику открыть дверь, как из помещения ударило плотным дымом забористой травки. В кабаке истерично, безостановочно хохотали обезумевшие от наркотика люди. Воин поспешно захлопнул дверь и направился вглубь города.

– Надеюсь, там будет приличный трактир, – с раздражением сказал он.

Роман молча поплелся следом, хотя уже начал переживать. Даже за их недолгое знакомство Факелов понял, что у Хедрика талант нарываться на неприятности. Особенно на постоялых дворах.

Пройдя мимо пары десятков домов, спутники, наконец, наткнулись на корчму с обширным двориком. За оградой бегали мальчишки, кучковались люди. Многие были в пыльных с дороги плащах, кто-то выводил из стойла коней, а в сторонке, на мощных лавках, сидели мужики и попивали прохладное пиво.

Корчма встретила запахами жареного лука и птицы. Под высоким потолком, окна чередовались с масляными светильниками. Половина столов ждала постояльцев, за остальными неспешно ели и пили по два-три человека. Сидевшие скользнули по Хедрику и Роману равнодушными взглядами, некоторые задержали взор на покачивающемся на плече Факелова вороне, но и те быстро отвели глаза, чтобы не напрягать гостей.

– Отличное местечко, – громко сказал воин, садясь за столик около стены.

Роман положил рюкзак на скамью, опустился напротив Хедрика. Провел пальцем по столу – он оказался гладким и чистым. Сразу вспомнилось земное кафе, стилизованное под средневековье, где Роман любил посидеть.

Через полминуты, когда новые постояльцы уселись и огляделись, подошла полноватая женщина средних лет. Ласково улыбнувшись, она спросила, словно у любимых чад:

– Что вам принести?

– Горячего, – невольно улыбаясь в ответ, сказал Хедрик. – Все что есть: похлебку, мясо, кашу.

– А попить?

– Компот, если есть, – протягивая две серебряных, попросил воин.

– Хорошо, – довольная оплатой вперед, сказала корчмарка и пошла обратно, покачивая мощными бедрами.

Сидевший ближе к кухне мужик, с пышной бородой и бакенбардами, крикнул подавальщице вслед:

– Кувшин красного!

Женщина через плечо кивнула и скрылась за дверцей, впустив в зал новую порцию соблазняющих запахов.

– Приятный трактир, – сказал Роман, сталкивая ворона с плеча.

Чет спрыгнул на столешницу, и принялся крутить головой, оглядывая постояльцев.

– Ворона, держи себя в лапах, – шепотом попросил Хедрик. – Не порти чистоту и аппетит.

– Я тебе не безмозглая курица, – зло прошипел Чет.

Два парня, сидевшие за ближайшим столиком, приподняли брови и посмотрели на ворона. Затем хмыкнули и снова уткнулись в миски.

Из кухни вышла с широким подносом подавальщица. Поставила перед бородатым кувшин и направилась к спутникам. Хедрик глубоко втянул носом воздух и широко улыбнулся. Перед ним и Романом опустились глубокие миски парящего рыбного супа и тарелки гречневой каши с кусочками оленины. Посреди стола подавальщица поставила большой кувшин, протянула Факелову и Хедрику по глиняной кружке и деревянной резной ложке.

– Спасибо, – разливая компот по кружкам, сказал Хедрик.

– Кушайте. Чуть попозже принесу уточку.

Раздобревший воин дал женщине еще одну монетку и получил в ответ благодарный кивок и улыбку. Роман отхлебнул из своей кружки – яблочно-вишневый компот приятно кислил, еще сильнее подстегивая аппетит. Затем еще раз вдохнув вкусные запахи, друзья, обжигаясь, принялись за трапезу.

Через четверть часа спутники, немного осоловевшие, отодвинули пустые тарелки. И тут, словно ждала этого момента, вышла подавальщица с дымящей птицей на подносе. Женщина поставила деревянное блюдо перед Хедриком и Романом, вопросительно обвела глазами зал и, не получив новых заказов, вернулась на кухню.

Не успели друзья дотронуться до утки, как в трактир ввалилось четверо громко разговаривающих и похохатывающих мужчин. Среди них спутники узнали Фотэля и Люка. Речники были навеселе, видимо, дегустировали товар.

– А здесь-то почти пусто! – довольно воскликнул капитан «Кометы», плюхаясь на скамью в двух столиках от бывших наемников.

Люк задорно свистнул, подзывая подавальщицу. Постояльцы поглядывали на вновь прибывших с неудовольствием, а у бородатого от злости к лицу прилила краска. Стоило женщине выглянуть, как Люк проорал:

– Лучшей жратвы! Да побольше!

– Капитан, как доплыли? – участливо спросил Хедрик.

В корчме мгновенно наступила тишина. Речники глядели на Романа и Хедрика, как на выходцев из преисподней. «Началось», – с тоской и неудовольствием подумал Факелов.

– Как вы… Барыт… – бессвязно пролепетал Фотэль. – Ребята, а может они нам мерещатся? Вдруг это гадость так действует?

– Даже не надейся, – хищно осклабившись, сказал воин.

В зале перестали есть. Все повернулись и с любопытством ждали продолжения. Складывалось ощущение, что люди неожиданно перенеслись из кабака в театр.

Хедрик встал и подошел к столу речников; вздохнув, за ним двинулся Роман.

– Так как доплыли? – спросил воин снова.

– Без проблем, – буркнул Люк, уставившись в стол.

– Кажется, я должен вам по пять серебряных, – заискивающе улыбаясь, сказал Фотэль. Уголки его губ дергались.

Хедрик ударил капитана кулаком в скулу – голова мотнулась, и Фотэль застыл с ошарашенным видом. Люк остался сидеть. Двое других речников вскочили. Первого Хедрик ударил в солнечное сплетение, и тот повалился через скамью назад, второго обезвредил Роман безжалостным ударом ноги в пах.

– Ты мог бы быть капитаном быстроходной галеры, – бросил Люку Хедрик.

– Меня и Оби никто не слушал. Все боялись Барыта, – не поднимая глаз, словно нашкодивший ребенок, грустно ответил он. Затем махнул рукой на двух валяющихся речников и сказал: – Какие из них бойцы? Только и умеют грести, таскать, жрать да пить.

Хедрик кивнул, приподнял за грудки почти пришедшего в себя Фотэля и произнес:

– Пять золотых или сто серебряных и мы забываем о твоей подлости.

Фотэль часто-часто заморгал, а затем легонько кивнул.

– Вас сам дьявол ведет. Как вы сбежали? – просипел он.

– Мы всех убили, – просто сказал Хедрик.

От стола донесся каркающий смех, от которого вздрогнул даже Роман. Капитан «Кометы» побледнел еще сильнее и развязал поясной мешочек. Отсчитал оттуда пять золотых и протянул воину. Затем, собравшись с духом, произнес довольно твердо:

– Все, я вас не знаю.

– А мы – тебя.

Хедрик и Роман вернулись за стол, где Чет в очередной раз закусывал далеким родственником. Утка немного остыла, но друзья с удовольствием продолжили трапезу. Фотэль и поникший Люк пошли к выходу. Двое поднявшихся гребцов исподлобья стрельнули по спутникам глазами, услышали оклик капитана и благоразумно двинулись за ним.

Стоило речникам выйти из трактира, как за столами начали хмыкать и переглядываться. Бородатый обнял одной рукой кувшин, подошел к троице и грузно опустился на скамью.

– Ловко вы их, – дыхнув винным перегаром, сказал он. – А за что, если не тайна?

– Предатели, – прожевав, ответил Хедрик. – Трусы часто ими становятся.

– Куда путь держите? – покивав, спросил бородач.

– Тебе зачем? – с подозрением поинтересовался Роман.

– Засиделся я тут. Навязаться хочу, – простодушно ответил мужик и хохотнул.

Роман скривил губы и молча продолжил добывать из утки мясо. Казалось, что птица почти полностью была из жира и потрохов.

– А где ты бывал? – спросил Хедрик, глядя на бородача.

– Да везде, – без скромности заявил тот.

– Нам разве нужен проводник? – встрял в разговор Роман. – Чет уже был там.

– Не лезь, – поднимая руку, сказал воин. – Я помню про нашу птичку.

Бородач глотнул прямо из кувшина и вытер рукавом губы.

– Как там тропы в горах?

– Узкие, редкие. Козлиные. К Наставнику идете? Видел его дворец. Могу довести.

Роман с растущим недоверием смотрел на бескорыстного проводника, но молчал. Факелов понимал, что для опытного Хедрика он больше обуза, чем помощник. Наверняка воин не в первый раз встречался с подобными типами – сам разберется.

– А до гор долго идти? – поинтересовался Хедрик.

Бородач пожевал губами и туманно ответил:

– Смотря как идти. Когда неделю, когда две.

– И в горах, наверно, столько же? – не обращая внимания на заминку бородача, спросил воин.

Мужик поспешно кивнул и поинтересовался:

– Когда выступаем?

Хедрик ухмыльнулся, мягкий взгляд стал холодным.

– Ты, видимо, новичок в этом деле, – медленно произнес воин. – Шансы получить золото были бы больше, если бы ты просто попросил его отдать.

Бородач оскорблено поднял кустистые брови.

– По-хорошему тебя прирезать надо, – продолжал воин, – чтоб наивных не обманул.

– Не пойму о чем ты, – совершенно трезвым голосом сказал бородач и поднялся из-за стола.

– И что им не работается? – риторически спросил Хедрик у Романа. – Каждый второй норовит обдуть.

Факелов пожал плечами.

– Еще что-нибудь? – с уважением глядя на постояльцев, спросила подавальщица.

Роман покачал головой, тут же поправив скользнувшие на глаза волосы, а Хедрик поднялся и прошептал женщине в ухо:

– Комнату на ночь. А если кто спросит о нас, говори: поели и ушли.

Факелов заметил, что бородач искоса следит за ними. На его лице явно читались расстройство и злость.

Женщина подмигнула и ушла к подозвавшим ее постояльцам за другим столом.

– Пойдем отсюда. К походу надо изрядно подготовиться.

Друзья вышли из трактира на засыпанную щебнем дорогу и двинулись вверх по улице в поисках кузницы.

– Что-то бородатый недобро смотрел. Видимо, задумал что-то, – предположил Роман.

– Обиделся, наверно, – легкомысленно ответил Хедрик и махнул рукой на здание, из трубы которого валил тяжелый, темно-серый, почти черный дым.

– В кузнице продают луки? – с сомнением спросил Роман.

Воин пожал плечами.

– Обычно при каждой кузне есть оружейная лавка. А там продают все: от подков и стрел до тяжелых доспехов. Если, конечно, руды вдоволь.

На металлической блестящей табличке красовались выгравированные меч и щит. Каждая выпуклость и ямочка, каждый штрих и узор поражали филигранной точностью и красотой.

– Хороший кузнец, – с уважением сказал Хедрик. – Любит свое дело.

Спутники вошли в небольшие жаркие сени, из которых вело две двери. От одной веяло теплом, а через другую, открытую, просматривались полки с оружием. Глаза Хедрика заблестели, словно у голодного рядом с роскошным столом, или у долго воздерживающегося при виде обнаженной женщины.

В округлом помещении с высокими окнами все было увешано и заставлено оружием и броней. От цельных в рост человека луков, длинных алебард и копий до крохотных метательных ножей и браслетов с шипами. Сотни солнечных зайчиков медленно блуждали по большой оружейной лавке. В углу, на толстоногом табурете сидел парнишка и с интересом разглядывал дремавшего на плече Романа ворона.

– Чудесное оружие, – восхищенно сказал Хедрик, проведя пальцем по первому попавшемуся мечу.

– Да, мастер один из лучших, – с гордостью сказал торговец.

«Даже Фотэль говорил, что здесь процветает кузнечное дело», – вспомнил Хедрик.

– А где мастер? – спросил воин.

– Работает. Его лучше не отвлекать – серьезный заказ. Мне даже печь сегодня не разрешил разогреть. Что вам угодно?

– Мне угодно все, – пробормотал воин, затем сказал громче: – Лук со стрелами, две пары метательных ножей и легкую кольчугу на моего друга.

Факелов приподнял брови.

– Дальше места пойдут неспокойные, – объяснил Хедрик.

– А до этого была тишь да гладь? – улыбнулся Роман.

– Вроде того. Доспех тебе покупать надо было сразу, да ты ж хилый – до сих пор бы по лесу шли.

Факелов пропустил замечание мимо ушей и сделал вывод:

– А сейчас, значит, смогу идти нормально?

Хедрик вытянул губы, хмыкнул и ответил:

– Нет, просто мы поедем верхом.

Роман поморщился и слегка хлопнул ворона по грудке, когда тот противно засмеялся над ухом. Парнишка-торговец приоткрыл от удивления рот, но тут же взял себя в руки и спросил:

– А как у вас с деньгами?

– На что получше хватит, – сказал Хедрик и принялся вертеть в руках треугольный композитный лук.

– Луки все добротные. Выбирайте удобный вам, – сказал торговец, затем наклонился над ящиком и вытащил из него четыре метательных ножа в маленьких ножнах. – Все закаленные, с утяжеленным лезвием, проверенные.

– Попробовать можно?

Паренек огляделся с задумчивым видом. Потом подхватил табурет и положил на самый высокий ящик.

– Попадете? – заходя воину за спину, спросил оружейник.

Хедрик метнул ножи один за другим, и они ровным рядком воткнулись в сиденье табурета.

– О! – вырвалось у Чета и торговца.

– Чудо, – сказал Хедрик, распихивая ножи по их деревянно-кожаным домикам. – Сколько за них?

– По пять серебряных за каждый, как и за лук.

– Двадцать пять, – машинально посчитал Роман.

– И столько же будет за кольчугу, – добавил парень.

– Насыпь еще стрел на десять монет, – показывая на ящик, сказал воин.

Торговец достал три рубашки из колец на примерку и принялся набивать колчан белооперенными стрелами с продолговатыми узкими наконечниками.

– Убойные штуки, – похвалил их торговец. – С близи можно и доспех пробить.

– Уйди, – сказал Роман ворону и, когда тот слетел, снял рюкзак и куртку.

Кольчуги весили килограмм по десять каждая. Две оказались огромными металлическими мешками – на настоящих богатырей, как решил Роман, а третья сидела на нем вполне сносно. Покрутившись, поприседав, помахав руками, Факелов произнес:

– Беру эту.

– Теперь даже ты немножко похож на воина, – отеческим тоном сказал Хедрик.

– Шестьдесят серебряных, – сказал торговец и насторожился. Затем добавил на всякий случай: – Или три золотых.

Хедрик кивнул и достал монеты, сверкающие желтым светом. Отсчитал три штуки и протянул парню, заворожено смотрящему на золото.

– Красивые, – пробормотал он и стал проверять на глаз и зуб подлинность монет.

– Передай мастеру большое спасибо за отличное оружие, – сказал Хедрик и двинулся к двери.

– Вы уже поблагодарили, – кивая на зажатые в кулаке монеты, сказал торговец. – Счастливого пути.

Роман с трудом натянул куртку поверх кольчуги, подхватил рюкзак и двинулся вслед за Хедриком. Первые пару шагов у Факелова подгибались ноги, но напрягши мышцы, он пошел ровно. Послышались учащенные хлопки крыльев, и Чет водрузился на свое любимое место – на плечо Романа. Хедрик застыл в дверях и спросил:

– Кстати, а где можно купить коней?

Торговец на несколько секунд задумался.

– Через две улицы к западу будет хорошая конюшня, – ответил он.

– Спасибо, – снова сказал Хедрик и вышел в сени.

Роман повесил на пояс два ножа, воин, потеснив топор, пристроил на спине колчан и лук. Экипировавшись, друзья вышли на устланную щебенкой дорогу. Через полсотни шагов они нашли узкую поперечную тропинку, соединяющую между собой широкие улицы.

Ветхие, вросшие в землю избушки за дырявым забором чередовались с двухэтажными теремами из обструганных, покрашенных олифой бревен. На высоких крышах скрипели флюгера, посреди некоторых дворов величественно возлежали свиньи, а рядом с ними шастали пугливые курицы. Разбрасывались лепестками и пленили сладкими запахами цветущие яблони и вишни. Вокруг них жужжали пчелы и огромные мохнатые шмели. Когда они пролетали совсем близко, Роман невольно передергивался.

Наконец спутники вывернули с узкой улочки на широкую, мощеную на скорую руку дорогу. Хедрик остановился, понюхал воздух. На миг задумался и двинулся по улице на юг. Вскоре Роман услышал негромкое конское ржание и с интересом спросил:

– Как ты так легко ориентируешься в незнакомом городе? Или ты уже здесь был?

– Да все ж просто. Постоялые дворы должны быть на окраине – для вновь прибывших. Если город торгует оружием, значит, кузни располагаются поближе к реке и руднику. На конях едут только за озеро и к горам, потому и торгуют ими в юго-западной части города, – объяснил Хедрик.

– Хм, надо запомнить, – проговорил Роман. – Как-то не думал об этом.

– Люди везде строят, чтобы было удобно. После полсотни городов и деревень все поселения становятся похожими.

– Это точно, – поддакнул Чет.

Спутники вошли во двор, где в открытых стойлах хрустели овсом и шуршали сеном с десяток коней. Стоило друзьям подойти к первой лошадке, как из здания выбежал смуглый тощий человек в алом тюрбане и темно-зеленой хламиде, наброшенной поверх серого костюма.

– Эта семь! – громко сообщил он. – Все хороши, здоровы и смирны! До края света довезут и обратно принесут! Вот этих трех за двадцать отдам!

Роман усмехнулся, а Хедрик, словно не слыша торговца, двинулся вдоль стойла, внимательно разглядывая коней. Некоторых он гладил по морде, заглядывал в рот. Наконец Хедрик остановился перед двумя жеребцами: один вороной масти, другой серой в яблоках. Кони топтались, тихо ржали.

– Давай этих двух за золотой, – сказал воин.

– Он каждый по золотому стоит! – оскорблено воскликнул продавец.

Хедрик тягостно вздохнул, еще раз оглядел коней и произнес безапелляционным тоном:

– По золотому за коня с седлом и сбруей.

Торговец прищурился на воина, затем махнул рукой и сказал:

– Сейчас оседлаю.

«Неплохо Фотэль раскошелился», – подумал Роман, бросив взгляд на новую амуницию и пышущих здоровьем коней.

Когда Хедрик протянул торговцу две золотых, тот начал двигаться и что-то бормотать под нос в три раза быстрее. Через пару минут перед друзьями стояли жеребцы с широкими удобными седлами, новой сбруей и стременами.

– Мой черный, – быстро сказал Роман, с опаской подходя к перебирающему копытами зверю.

– Знаешь, как на нем ездить? – усмехнувшись, спросил Хедрик.

– Видел, – неуверенно сказал Роман.

– Когда залезешь, держись сильнее. А то скинет – хребет сломаешь.

Факелов кивнул и представил, как конь взметается на дыбы и сбрасывает его с двухметровой высоты на каменистую дорогу. Воин еще раз хмыкнул и произнес:

– Запасемся в продовольственной лавке и в путь.

– А как же снятая комната? – приподняв брови, спросил Факелов.

– Я за нее даже не платил. «Проводник» обязательно разузнает у подавальщицы за монетку, что мы все-таки сняли комнату и попросили ее соврать. О чем это говорит? Что мы придем, но боимся гостей. А мы не придем. И бабе монетка, и нам спокойнее.

– Ловко, – уважительно сказал Роман. – Тебе интриги бы плести. Заранее знаешь, как люди поступят.

Хедрик неловко улыбнулся и, взяв коня под уздцы, двинулся по улочке на запад. К звукам города добавился стук копыт. День перевалил за полдень, но солнце по-прежнему припекало. Сомлевший под его лучами ворон уснул на седле черного коня.

Спутники остановились около домика с новенькой вывеской, на которой коричневой краской был нарисован объемный мясной окорок.

– Только не солонину, – вспоминая речное путешествие, сказал Роман.

– Да, этой гадости я тоже наелся, – согласился воин. Затем бесцеремонно разбудил Чета и сказал: – Ворона, последи за конями. Тебе что брать?

Ворон взглянул на вывеску и ответил:

– Мяса, любого.

Друзья зашли в лавку и невольно поморщились. В нос ударили запахи преющих овощей и пропавших рыбьих потрохов.

– Здесь точно продают еду? – шепотом спросил Роман.

– Начинаю сомневаться.

В небольшом кресле дремал мужчина с обильной проседью, но с виду крепкий и здоровый.

– Что желаем? – встрепенулся он, стоило спутникам сделать несколько шагов.

– Еды в дальнюю дорогу.

– Солонина, копченая рыба и мясо, сыр, ржаной хлеб, картофель. Вы на конях?

Хедрик кивнул.

– Овес тоже есть.

– Давай показывай, – сказал Хедрик.

– Вы покупать будете или глядеть? – нахмурился торговец.

– Давай побольше копченого мяса, картофеля и хлеба, – бесстрастно перечислил Хедрик. – И пару торб с овсом.

Торговец открыл лаз в погреб и начал бегать туда-сюда, выкладывая на столик товар. Хедрик внимательно осматривал и обнюхивал каждый кусок мяса, каждую буханку хлеба. Пошарил рукой в овсе, встряхнул в мешке картошку.

– Неплохо, – заключил он. – Грузи в седельные сумки.

– Десять серебряных.

– Грабеж, – сказал Хедрик, но, даже не торгуясь, отдал требуемое.

Торговец расплылся в улыбке и произнес:

– И на обратной дороге заходите.

– Хотелось бы, – хмыкнул воин и, взяв небольшие мешки с картошкой, вышел на улицу.

– Уже уходим? – удивленно спросил Чет.

Хедрик кивнул, вскочил на серого в яблоках скакуна и двинулся в сторону гор.

Город возник и рос на берегу реки, потому, чем дальше спутники углублялись в западную часть, тем новее выглядели жилища и дороги. Дома стояли далеко друг от друга – каждый хозяин пытался отхватить под огород кусок земли побольше.

– Недолго мы в городе были, – сказал Роман, увидев широкие ворота, втиснувшиеся в стройные ряды частокола.

– Это чтоб не расслабляться и врагов не наживать.

– В городе неуютно, – согласился Чет.

– Тебе?! – воскликнул Хедрик. – Какая разница, где жрать и спать?

– В городе могут помешать, – буркнул ворон.

– Сегодня коней жалеть не будем, – сказал воин, проезжая мимо сонного стражника.

– И завтра тоже, – добавил Факелов. – В горах они нам не понадобятся.

– Загнать я их тебе не дам, – непреклонно сказал Хедрик. – Для бога Срединных сил день, что секунда – подождет.

Факелов промолчал, взгляд его был задумчиво-отрешенным. Воин махнул на него и поехал впереди. Под ногами стелилась дорога и, казалось, что далеко-далеко впереди, на горизонте, она упирается в туманный силуэт гор.

Глава тринадцатая

Копыта стучали по каменистой земле. Недавно взошедшее солнце грело спину, а величественная цепь гор взметалась с каждым часом все выше. Для пятого дня пути Роман держался в седле довольно уверенно, но опасаться черного зверя не перестал. Заморосил дождик, тут же недовольно закаркал ворон, обреченный мокнуть без надежды на укрытие. Невысокая трава, под усиливающимися струями, припала еще ближе к земле.

– Унылые здесь места, – сказал Хедрик, обведя взглядом каменистую равнину. – Ни деревца, ни домика.

Роман буркнул под нос что-то недовольное и убрал намокшие пряди назад. Высота гор его пугала, и последние дни он все больше пребывал в дурном настроении. Третье испытание, по его мнению, чересчур затянулось. А завершение скрывалось за непроходимыми на вид горными пиками.

Предгорное плато шло с едва заметным подъемом, и спутники, сами того не замечая, с каждой минутой оказывались все выше. Застывшая туча щедро и безвозмездно поливала друзей прохладной водой. Намокший Чет смотрелся, словно скомканная тряпка. Ворон прижался боком к спине Романа, а брюхом – к коню, чтобы хоть немного согреться.

Через четверть часа, сквозь стену дождя, спутники увидели небольшую деревеньку. Роман и Хедрик ударили коней пятками в бока, заставляя двигаться быстрее. Подойдя ближе, друзья резко осадили скакунов. Деревня выглядела странно – в глаза бросались непривычные дома. Каждое жилище было в два человеческих роста в высоту, ровное, как коробка, а широченные двери шли от самой крыши.

– Деревня алыйцев, – сказал ворон. – Что-то не помню ее.

– Спал, небось, – откликнулся Хедрик. – Пойдем или мимо проедем? Алыйцы славятся дружелюбием.

– Чем меньше встреч, тем лучше, – произнес Роман. – Но пополнить запасы не мешало бы.

– Здесь ты прав – с добычей тут плохо.

– И от дождя укроемся, – сказал Чет.

Роман и Хедрик тронули поводья, кони с места двинулись рысью. Дождь перешел в затяжной ливень, словно спутники оказались в тропиках.

– Никого нет, – заметил Факелов.

– Дождь пережидают, – уверенно произнес Хедрик.

Изгородь стояла символическая – по пояс спутникам, а алыйцы, наверное, без труда через нее перешагивали. Земля напиталась, и деревенька оказалась в одной огромной луже. Поэтому спутники не стали спешиваться, оставив незавидную роль шагать по грязи коням. Дома стояли без всякой системы, но одинаково несуразные и из-за этого безликие.

– Даже скотины никакой не видно, – с беспокойством сказал ворон.

– И огородов, – добавил Роман. – Что они, такие большие, едят?

– Одиноких странников, – приглушенно сказал Хедрик и усмехнулся. – Вместе с конями.

Роман постучал в дверь первого дома – никто не откликнулся. Спутники постучали еще в несколько дверей, но ответа так и не дождались. Дождь лупил как заведенный.

Хедрик заметил дом, рядом с которым возвышался столб коновязи. Распахнулась гигантская дверь, и с порога замахала женщина, ростом почти как всадник.

– Оставляйте коней и заходите в гости! Охотники все в горах! – показав на пустующие дома, сказала алыйка.

Спутники слезли с коней, от души ругнулся Хедрик – вода перетекла через голенище. Привязав поводья к петелькам коновязи, друзья с чавканьем и хлюпаньем добрались до крыльца. Хедрик вылез из сапог, вылил из них воду и только потом зашел в дом, оставив обувь возле двери на просушку. Роман начал возиться с мокрыми шнурками, но, увидев грязный пол, зашел в помещение в ботинках.

– Меня зовут Тина, – представилась хозяйка каким-то отстраненным голосом. – Еды предложить не могу – мужчины еще не вернулись с охоты, но после холодного дождя можно согреться и по-другому.

С этими словами алыйка расстегнула накидку, открывая взору спутников смуглую, чудовищных размеров грудь. Каждый сосок был размером с тюльпан. Хедрик охнул и как-то странно заулыбался. Роман, который дотянулся бы до груди, разве что встав на носки, обеспокоено завертел головой – греться таким способом ему явно не хотелось.

– А вдруг мужчины вернутся? – спросил Роман, смотря Тине в глаза.

– Ради этого стоит рискнуть, – ответила алыйка и натянуто улыбнулась. – Или я вам не нравлюсь?

– Нет-нет, – замотал головой Хедрик, – просто мы устали с дороги и хотим переждать дождь в тепле.

– Может, у женщин в других домах есть что перекусить? – невзначай спросил Роман.

– Давайте вначале съедим его, – сказала Тина и показала пальцем на сжавшегося на плече Факелова ворона. Из уголка рта у нее потекла голодная слюна.

Роман обомлел, но тут же пришел в себя, когда под ухом жалобно заверещал Чет:

– Выпусти меня отсюда! Кругом изверги!

– Поехали дальше, – сказал Факелов Хедрику и толкнул дверь.

Дверь не поддалась. Роман посмотрел на алыйку и выхватил кинжал. Глаза хозяйки остекленели, верхняя губа приподнялась и подрагивала, открывая растущие клыки. Тварь отбросила накидку в угол, и тут же все ее тело стало покрываться шаровидными наростами. Хедрик метнул подряд два ножа. Чудовище качнулось в сторону. Первый нож воткнулся в плечо, а второй отскочил от костяного панциря, который еще недавно был огромной упругой грудью. Хедрик присвистнул и, выхватив меч, встал рядом с Факеловым. Роман судорожно сглотнул и трясущейся рукой достал метательный нож. Затаив дыхание, он бросил его, целя в быстро чернеющий глаз.

– Молодец, – шепнул Хедрик.

Тварь обиженно заревела, выдернула из дымящей глазницы нож и бросилась на спутников. Друзья отпрыгнули в разные стороны, ворон слетел с плеча и уселся на кровать в другом углу дома. Хедрик рубанул чудовище чуть ниже бедер, но клинок лишь проскрежетал, словно о гранит. Тварь развернулась и наотмашь ударила лапой. Воин встретил ее ответным выпадом и, крепко бранясь, отлетел на несколько метров назад. Чудовище с рыком прыгнуло на упавшую жертву, но Хедрик успел откатиться в сторону. Подскочивший Роман со всего размаху ударил приземлившуюся на четыре лапы тварь по шее. Факелову показалось, что он ударил камень, но монстр все-таки взвыл, то ли от боли, то ли от оскорбления.

Хедрик поднялся и с разбегу ударил дверь ногой – та едва шелохнулась. Ойкнув от боли в ступне, воин развернулся к чудовищу. Озлобленная тварь неумолимо надвигалась на Факелова, широко расставив лапы. Роман попробовал проскочить под одной из них, но монстр схватил его за левое плечо и с торжествующим ревом понес к пасти. Факелов заорал от страха и боли, и как безумный начал колотить кинжалом по всему до чего дотягивался.

Сзади колотил чудовище Хедрик – звук стоял, как в каменоломне. Среди рыка, криков и стука послышалось хлопанье крыльев. Чудовище выпустило Романа и с воем схватилось за вторую дымящуюся глазницу. Тварь заметалась по дому, маша лапами как ветряная мельница. Монстр сбил один из трех горящих светильников и завыл с такой дикой яростью, что у друзей побежали мурашки размером с горошину. Хедрик подпрыгнул, схватил два глиняных сосуда с маслом и бросил в чудовище. Затем снял горящий светильник и так, чтобы не затушить фитиля, кинул в монстра.

Масло занялось хорошо, но еще быстрее загорелось само чудовище. Оно зашипело, упало на пол, пламя взметнулось до потолка, словно горели бочки с керосином. Запахло кислятиной и дымом, друзья кашляли и молотили в дверь, что-то хрипло каркал Чет. Тварь каталась по полу, грозя в любую секунду поджечь людей. Наконец, монстр издал жалобный тихий стон и затих – дверь тут же сама собой отворилась.

Первым выбежал Роман, за ним, подхватив сапоги, выскочил Хедрик. А через миг, с дымящимися перьями, в лужу спикировал ворон. Факелов поспешно вытащил остудившегося товарища на крыльцо.

– Вот это хренотень, – просипел Роман, глядя на обгоревшую тушку посреди домика.

Хедрик отплевывался и с тревогой озирался по сторонам.

– Как бы и вправду какие-нибудь охотники не вернулись, – наконец произнес он.

– Кони целы, значит, скорее всего, мы здесь одни, – шепнул ворон.

– Поехали отсюда, – сказал Роман.

Дождь кончился, вода быстро уходила в недра. Кони, беспокойно прядавшие ушами, подняли морды и тихо заржали. Деревенька таяла вместе с легким туманом. Через несколько минут на месте запруженного поселения дружелюбных алыйцев стояла убогая хижина, посреди которой валялась зажаренная тушка ее хозяина.

– Невероятно мощная магия, – удивился Хедрик, подбирая закопченные ножи. – Словно десяток чародеев постарались.

– Даже не слышал о таких тварях, – сказал ворон.

– Спасибо тебе, Чет, – произнес Роман, сажая птицу позади себя, – без тебя меня б сожрали.

Ворон довольно каркнул, прижался к коню и безмятежно уснул.

– Отойдем подальше – устроим привал, – сказал Хедрик, с трудом залезая на коня. – Что с рукой?

– Болит, но вроде целая. И кольчуга от когтей помогла.

– А меня словно толпа поколотила, – поморщился воин и тронул коня.

– Я уже к смерти приготовился, – признался Роман.

– Да-а, жуткая тварь. Одно дело навести морок, мираж, а тут… все было таким реальным: дождь, дома. От наваждения и погибла – вряд ли масло было настоящим.

– Только с едой, видимо, проблемы у нее были, – заметил Роман. – И с «погреться».

Хедрик хохотнул.

– Представил, что я согласился ублажить это ведро, – начал он, – наверняка, во время экстаза она перекусила бы мне глотку. Вот так счастливая смерть.

– И родилась бы куча каменных Хедриков.

Воин хмыкнул и сказал:

– А ведь даже наш ворон ничего неладного не заметил.

– Отсутствие скотины и огородов было подозрительным.

– Дождь и слава алыйцев меня усыпили, – признался Хедрик.

– На то и рассчитывалось, – вздохнул Факелов.

Когда кони сами перешли на шаг, завидев в стороне зеленеющий луг с высокими кустами, друзья решили устроить привал. Хедрик спрыгнул с коня и, положив на лук стрелу, пошел проверять место стоянки. Роман остался ждать, держа скакунов за поводья. Не прошло и полминуты, как раздался щелчок тетивы. Факелов, выхватив кинжал, бросился за воином, но тут же раздался его довольный голос:

– На обед у нас птичка!

От таких слов проснулся Чет и что-то забормотал о притеснении пернатых. Роман зашел за кусты и увидел Хедрика, державшего в руках мертвую утку.

– Кряква, – сказал он. – Даже не ожидал здесь ее встретить. Видимо, обстоятельства заставили.

И воин показал на круглое гнездо из тонких веток, в котором лежало шесть белых яиц. Невдалеке тек бурный ручеек, впадавший в небольшой затон. Вокруг него и образовалась пышная лужайка.

– Здорово, – сказал Роман. – Наконец-то поедим свежего.

Хедрик бросил утку, взял яйцо и, продырявив в нем дырочку, с наслаждением выпил.

– Не хочешь?

Факелов поморщился.

– Сырыми?

– Вот чудной, – улыбнулся воин, выпивая второе яйцо.

– Я их в золе запеку.

Хедрик с сожалением посмотрел на гнездо и произнес:

– Хорошо. Ты коней-то стреножь, а то они хоть и любят нас, а убежать все равно могут.

Роман быстро обернулся, мысленно отчитывая себя за глупость. Но кони мирно объедали кусты и явно никуда не спешили. Факелов быстро связал коням задние ноги так, чтобы они могли передвигаться только маленькими шажками. Расседлал их и, взяв полкраюхи ржаного хлеба, Роман вернулся к Хедрику.

– Нечасто тут ходят, – сказал воин, разрубая куст на отдельные ветки. – Лужок сама девственность.

– Деревня – хорошая защита, – мрачно заметил Роман.

– Была. Кого-то мы точно спасли от жуткой смерти.

– Ты и так благородный насквозь, – с иронией сказал Роман. – А мне с Четом, надеюсь, зачтется.

Воин хмыкнул и махнул на друга рукой.

Через полчаса, когда на весело полыхавшем костерке румянилась тушка кряквы, Хедрик задумчиво произнес:

– Нет гармонии у человека с природой. Вот мы: пришли, убили утку, порубили и сожгли кусты. А взамен – ничего.

Роман пожал плечами.

– Утку могла сожрать лиса, а кусты сгореть от молнии. Хотя в моем мире природа – это вообще что-то отдельное от человека. Даже выражение такое есть: «поехать на природу».

– Ну, станешь богом – исправишь, – брякнул воин, у которого философский настрой пропал так же незаметно, как и появился.

Факелов нахмурил лоб, затем покачал головой и ответил:

– Это невозможно. Да и зачем?

– Ты прав – сами разберутся.

Роман скривил губы и начал копать ножом под золой ямку. Затем аккуратно, обжигаясь от близкого огня, положил туда четыре оставшихся яйца и засыпал углями. Хедрик тыкнул ножом крякву – на ней появилась кровавая полоска.

– Еще долго, – констатировал он.

Прилетел Чет и доложил:

– Далеко вокруг – никого.

Затем, увидев в сторонке потроха, с жадностью начал трапезу.

– Вот у кого полное единение и с человеком и с природой, – указав на ворона головой, сказал Роман.

– Что-то я ему не завидую.

– Пока он не осуществит свою мечту – да. Но ты представь, что сможешь в любой момент превращаться в птицу. Дороги и мосты станут тебе не нужны.

– А приспичит стать человеком – будешь ходить голый, – с сарказмом добавил Хедрик.

– Это проблема, – расстроился Роман и сказал почти равнодушно: – Но полетать все равно здорово.

Дальнейшее приготовление обеда прошло в молчании. Спутники подбрасывали в костер веточки, смотрели на качающееся пламя. После пяти дней копченостей запах от поджаренной тушки был одуряющим. Хедрик снял прут с кряквой и перевесил на другие рогатины подальше от костра – чтоб остыла. Роман разворошил золу и выкатил на траву посеревшие яйца. Через несколько минут отнес их к ручью и засунул вместе с руками. Ледяная вода приятно обожгла кожу. Умывшись, напившись, Факелов вернулся к костру с четырьмя белыми твердыми яйцами. Бросил одно Хедрику, ударил два друг об друга и принялся медленно счищать скорлупу.

На вкус яйца походили на куриные. На мгновенье Роман поддался ностальгии по Земле, но, вспомнив, что он там натворил, скривился как от дольки лимона.

– Вкусно, – оценил Хедрик. – Буду всегда теперь так делать.

– Такие можно денек и потаскать – не пропадут и не разобьются, – сказал Факелов, пытаясь болтовней отвлечь себя от негативных мыслей.

Хедрик кивнул и жестом попросил нож. Затем вытер новоявленный столовый прибор пучком травы и склонился над уткой. Ловко орудуя двумя ножами, воин разделил тушку и протянул половинку Роману.

– Спасибо, – сказал Факелов, откусывая сероватое мясо.

Кряква провалилась вслед за яйцами, и Роман, чуть ли не урча от удовольствия, вытянулся на мягкой траве.

– Смотрю, ты житейскими радостями стал дорожить, – произнес Хедрик.

– После того, как чуть не сдох, понимаешь, что поесть и поваляться на травке тоже неплохо, – усмехнулся Факелов.

– А те, кто это совсем хорошо понимают, в боги не лезут.

– И мир не изменяют, – в тон ему добавил Роман.

– Да, надо ехать. Давай наберем баклажки, больно вода хорошая, и – в путь.

Факелов нехотя поднялся и побрел за бурдюками и бутылками из нержавейки.

Через полчаса вода была набрана, а кони оседланы. Чет уснул там же, где и объелся. Роман аккуратно подобрал спящего друга и водрузил на коня. Ворон проснулся, но виду не подал, наслаждаясь заботой.

Ближе к горам местность снова оживала: блестели пруды, окруженные камышом, бежали узкие горные речушки, попадались густые рощи.

– Утка-то, не так далеко отлетела, – сказал Роман, указывая на маленькое озеро, где плескалось не меньше сотни крякв. – Хорошие места, а людей не видно.

– Потому и хорошие, – засмеялся Хедрик, затем добавил серьезно: – Предгорье, горы и загорье – все овеяно туманно-мрачными мифами. Люди либо попросту боятся, либо здесь и правда обитает лихо.

– Не поминай лихо к ночи, – угрюмо произнес Роман пословицу и показал на небо.

Глаза Хедрика расширились. На них летела стая огромных красно-белых неведомых птиц. Каждая была не меньше теленка, а в пасть можно было засунуть руку по локоть. Воин нахмурился и приготовил лук. Роман вытащил кинжал и нож. Два десятка птиц приземлились шагах в тридцати от всадников. Спутники с недоумением переглянулись. Хедрик направил наконечник стрелы в землю. Из стаи вышла огромная птаха, видимо, вожак.

– Уберите свои железки, – небрежно сказал он. – Хотя, если вам так удобней, оставляйте.

– Здравствуйте, – нашелся первым Хедрик.

– Пропуск есть? – в лоб спросила огромная птица.

Роман и Хедрик снова переглянулись. К Чету они привыкли, но сейчас с ними говорил явно не человек, заколдованный в птицу.

– Смотря что вы считаете пропуском, – осторожно сказал Роман.

– Значит, нету, – сделал вывод вожак. – Вы зашли далеко на нашу территорию, потому пропуск вам понадобится в любую сторону. Выхода у вас нет – зарабатывайте.

Хедрик закатил глаза, Роман шумно сглотнул и спросил:

– Что нужно?

– Отгадывайте загадку.

Факелов опешил. Еще раз взглянул на красно-белую птицу с огромным острым клювом – со сфинксом никаких сходств.

– Слушаем, – разведя руками, сказал он.

– На вкус сладкое, на ощупь липкое, в воде растворяется, во тьме светится. Что это такое?

Роман и Хедрик задумались. В голову шла одна ерунда.

– Мы ждем, – нетерпеливо щелкнув клювом, сказал вожак.

– Ответь хоть что-нибудь, – шепнул на ухо Чет. – Что угодно.

– Фосфорный шоколад, – брякнул Роман.

– Точно? – в один голос спросила вся стая. От предвкушения птицы подались вперед.

– Точно, – сказал Роман.

– Отлично, – сказал вожак, выдернул из себя перо и, переваливаясь с ноги на ногу, подошел к всадникам. Затем протянул Роману в клюве перо и произнес: – Вот ваш пропуск.

Птицы взмыли в воздух и через минуту в небе от них остались только темные точки.

– Что это было? – обескуражено спросил Факелов.

Хедрик развел руками.

– Они обычно задают загадки, на которые сами не знают ответы, – довольный своей помощью, сказал ворон. – Мы с Аретом тоже их встречали.

– Дурные какие-то, – хмыкнул Роман.

– Каждому свое, – проговорил Хедрик и хлопнул коня по крупу.

Роман повертел в руках перо, в котором красные ворсинки чередовались с белыми с убийственной точностью. Спрятал его в рюкзак, легонько хлестнул коня поводьями и тот с места пошел рысью за серым в яблоках собратом.

Коричнево-зеленые горы, венчавшиеся белыми шапками, давили на сознание, смотрели сверху вниз, словно пытаясь вновь и вновь доказать человеку его ничтожность. Роман, отвлеченный от них беспокойным днем, снова приуныл.

Начало темнеть. Солнце, мигнувшее на прощанье красноватым краешком, давно нырнуло за горы, оставив мир на попечении бледной сестры. Друзья расположились на берегу озерца, подпитываемого двумя быстрыми речками. Вокруг раскинулась просторная березовая роща.

– Освежуй пару крякв, – сказал Хедрик, показывая на полдесятка подстреленных уток.

Роман кивнул, привязал коней и взялся за нож. Воин подхватил секиру и пошел избавлять рощу от сухостоя. Тишину наполнил монотонный звук ударов топора. Озерная свежесть перемешивалась с запахом конского пота и птичьей крови. Факелов, поморщившись, отбросил потроха подальше. Слабый ветерок услужливо прогнал плохие запахи прочь.

Хедрик натаскал целый курган дров и снова пошел к деревьям.

– Мы тут на зиму остаемся? – удивленно спросил Роман.

Воин усмехнулся.

– Хочу закоптить остальных птичек.

– Может просто зажарить? А то еще отравимся потом.

– На Чете проверим, – бросил Хедрик и ушел дальше будить всю живность в округе.

Роман начинил двух уток картошкой, обмазал их толстым слоем приозерной глины и положил в костер. «Раньше проблема была яичницу на сковородке пожарить, а сейчас…», – пронеслась самодовольная мысль. Сгорели торчащие из глиняных эллипсов перья – запахло паленым. Вернулся взмокший Хедрик, бросил топор с дровами и пошел умываться к озеру.

Примерно через час Роман выкатил из костра уток в твердой обожженной глине. Осторожно ударил кинжалом вдоль эллипса, и он развалился на две половинки. В одном лежала румяная тушка птицы, в другой прилипшие к глине перья. Факелов вытащил парящую утку из второй скорлупки глиняного яйца и переложил на вымытые и расстеленные листья лопуха. Орудуя кинжалом и ножом, то же самое он сделал с кряквой Хедрика.

Спутники поели, Роман отсел подальше от костра и стал наблюдать за воином. Больше часа Хедрик промучился с конструкцией, на которой висели утки так, чтобы дым полностью попадал на них.

– Как бы шашлык не получился, – наблюдая за другом, сказал Факелов.

Хедрик яростно зашипел, когда одна из уток плюхнулась в костер, поднимая облако пепла.

– Намучаешься ты с ними.

– Да что ж ты под руку болтаешь, – возмутился воин, вновь подвешивая злосчастную крякву. – Взял бы сам и сделал.

– Я лучше кинжалом помашу полчасика и спать. А ты разбуди, когда моя очередь дежурить.

– Чет разбудит, – буркнул Хедрик.

Роман кивнул и ушел фехтовать с ни в чем неповинной березкой.

Глава четырнадцатая

Чем выше в горы поднимались спутники, тем плотнее к земле прижималась растительность. Коней давно пришлось отпустить и теперь, при бесконечном подъеме вверх по узкой тропинке, кольчуга злорадно гнула к земле.

– Правильно идем? – в который раз спросил Факелов у Чета.

– Мы с Аретом шли так. Сейчас будет перевал, а за ним большое плато с озером. Арет там козла подстрелил.

Тропа частенько упиралась в почти отвесные скалистые стены. Друзья карабкались по ним, обламывая ногти и рискуя сорваться, чтобы продолжить путь по ждущей их наверху тропке. Роман старался не смотреть вниз. Хоть преграды и были обычно не выше десятка метров, при взгляде вниз начинало мутить. Осознание того, что одно неверное движение и ты в лучшем случае труп, а в худшем калека, радости тоже не прибавляло.

– Как можно было забыть об альпинистском снаряжении? – риторически спросил Роман.

– Каком снаряжении? – не понял Хедрик.

– Горном. Чтобы лазить по скалам, – объяснил Факелов. – Крюки, клинья, страховки…

– Когда совсем не за что зацепиться, в щель можно вбить нож, – сказал Хедрик.

Тропинка повернула, и перед спутниками открылся почти пологий, метров двадцать в высоту перевал, а по обе стороны от него ввысь взметались отвесные скалы.

– Такое ни с каким снаряжением не преодолеешь, – задрав голову, пораженно сказал Хедрик.

– Пару сотен метров точно, – с грустью произнес Факелов. Предыдущая дорога, по сравнению с горными трудностями, казалась развлекательной прогулкой.

Спутники, нагибаясь вперед, преодолели широкий гранитный подъем. Перед ними расстилалась огромная равнина, окруженная неприступными скалами. В раскинувшееся почти посредине озеро с шумом врывалась бурлящая река. По зеленеющей равнине спокойно расхаживали стада пасущихся горных козлов.

– Хорошо устроились, – сказал Хедрик. – Жратва, водопой, ветра нет и, видимо, хищники не достают.

– Не пойму, – пробормотал ворон.

– Что такое? – встревожился Роман. – Не туда пришли?

Факелов обвел взглядом стены горного плато и, не найдя прохода, посмотрел на Чета.

– Завалило, – обескуражено пролепетал ворон. Затем вспорхнул и умчался смотреть на скалы сверху.

Роман опустился на землю и стал следить за удаляющейся черной точкой.

– И что делать? Мы по известной тропе еле идем, – сказал он бесцветным голосом.

– Чет полетает, может обход найдет, – утешил Хедрик.

Роман вскочил на ноги и поправил волосы. Достав оба ножа, он на полусогнутых пошел к пасущейся группке козлов. Через пару минут Факелов был в двух десятках шагов от жертвы. Козел стоял к нему боком и совершенно не беспокоился о своей безопасности. Роман с силой метнул нож. Сверкнул молнией металл и воткнулся животному в шею. Козел мекнул, зашатался. Факелов подбежал к жертве и двумя безжалостными ударами добил животное. Кровь ручьем текла из трижды пробитой шеи.

– Спустил пар? Или на охоту потянуло? – спросил подошедший Хедрик. Синие глаза смеялись.

Роман пожал плечами и сел на добычу. Остальное стадо отбежало на сотню шагов и продолжило пастись, как ни в чем не бывало.

– Хорошая работа, – похвалил воин. – Давно пора устроить привал.

Хедрик сбросил заплечный мешок и, вытащив из петли секиру, направился к ближайшим кустам. Вскоре вернулся Чет, грудка его быстро-быстро поднималась и оседала.

– Раньше был проход между скал, словно кто-то дверь пробил. Но сейчас туда столько камней навалило, что и десяток алыйцев не разгребут, – отдуваясь, сказал он.

Роман с тоской вздохнул. Усталость и стрессы, разгоняемые лишь фанатичной идеей, сейчас как будто навалились все сразу. Он встал с козла, вокруг которого растеклась лужица крови, и лег на траву.

– Я не виноват, – добавил ворон, испуганно глянув на жертву плохого настроения Романа.

– Может, поищешь обходную тропу? Чтобы мы лишний раз не плутали, – глухо сказал Факелов.

– Хорошо, – согласился Чет. – Немного отдохну и полетаю в округе.

Подошел Хедрик с охапкой дров, перевел взгляд с Романа на ворона и спросил звонким жизнерадостным голосом:

– Все плохо?

Ворон каркнул, Факелов промолчал.

– Найдем другую дорогу, – оптимистично заявил воин. – Радуйтесь, что до сих пор живы.

– Сомнительное утешение, – пробормотал Роман.

– Лучше, чем ничего, – усмехнулся воин. – Разведи-ка костер.

Факелов тягостно вздохнул. Медальон на груди на миг потеплел. От неожиданности Роман подскочил. Затем улыбнулся, пнул ни в чем неповинного козла и принялся возиться с костром. «Нельзя раскисать, – подбадривал себя Факелов, складывая ветки шалашиком. – Наставника расстраивать». Роман погладил через кольчугу медальон и начал раздувать вцепившиеся в ветки искры.

Хедрик вырезал из козла мякоть, нашинковал ее тонкими ломтями и разложил на тонком камне, играющего роль сковородки. Плитку с мясом воин положил на два валуна, стоящих по бокам костра. Чет хотел начать трапезу, но Роман его остановил:

– Поищи тропы, пока светло, а потом хоть всего козла доедай.

Ворон оценивающе посмотрел на тушу, оттолкнулся и полетел к выходу окруженной скалами равнины. Роман уставился в пламя и лишь иногда, машинально, подбрасывал в огонь ветки.

– Слушай, Рома. Давай жить тут останемся, – бойко произнес Хедрик. – Спокойно, красиво. Озеро, речушка, отличные пастбища. Приведем пару женщин, создадим тут поселение. Я тебя, так и быть, богом буду называть. А? Как ты думаешь?

– И к чему такая жизнь? Без лишних проблем я и в своем мире мог прожить. Только бессмысленно.

– И то правда, – сразу потух Хедрик. – Хорошо здесь просто.

– А зимой? Половину лета заготавливать дрова, чтобы потом не сдохнуть от холода – нет, спасибо.

Воин кивнул и перевернул ломтики мяса на другую сторону. Мякоть потемнела, но горелым не пахла.

Послышалось хлопанье крыльев, усиленное горным эхом. На плато стрелой влетел Чет. Сразу за ним мчалась ярко-белая, как снег на солнце, птица раз в десять больше ворона. Чет поочередно каркал и орал по-человечески, привлекая внимание друзей. Птица, напоминающая безразмерно разросшуюся чайку, на секунду замешкалась. Человек, поднявший лук, ей явно не понравился.

Только одна стрела соскочила с тетивы, как ее место тут же заняла сестра. Птица заклекотала, на белом оперении выступили красные пятна. Огромная чайка закружила и стала опускаться. На землю птица упала истыканная стрелами, как дикобраз иглами.

– Спасибо, – валясь кверху лапами, сказал ворон. – Еле крылья унес.

Хедрик кивнул. Убедившись, что птица мертва, он начал методично вырезать завязшие в плоти стрелы. Вытирая о перья и траву, воин забрасывал их обратно в колчан.

– Рассмотреть что-нибудь успел? – спросил Роман, кладя на камень новые ломти мяса.

– Я чуть жизни не лишился, а он только о делах думает, – возмущенно сказал Чет.

Факелов развел руками и произнес:

– Пора бы привыкнуть. Ну, так что?

– Обходы есть, но все опасные. Шмякнетесь – костей не соберете. Еще и эти, – сказал ворон и указал когтем на труп гигантской чайки. – Там их десятки. Благо одна увязалась.

– Хоть какие-то тропы есть. Назад я в любом случае не поверну. Буду идти, пока не дойду до Наставника или не расшибусь о камни.

– Звучит хорошо, – с сарказмом похвалил Хедрик. – Осталось что-нибудь сделать.

– Ага, основать поселение, – жуя мясо, сказал Роман.

Воин поморщился и, подогревая чуть остывшие ломти над костром, бросал их в рот. Переваливаясь с лапы на лапу, словно гусь, побрел к озеру промочить горло Чет.

Солнце опустилось за скалы, лишив плато своих лучей. Начало смеркаться. Идти в горах по темноте – самоубийство. Потому друзья заготовили побольше дров, распределили дежурство и стали коротать ночь каждый по-своему.

Проснулся Роман оттого, что стало тяжелее дышать. Он открыл глаза и едва удержал руку, чтобы не сбросить инородный предмет. Предметом оказался ворон.

– Сколько спать можно? – причитал он, важно расхаживая по груди друга.

– Я же и зашибить спросонья могу. Не со зла, – вялым утренним голосом, сказал Роман. – По-другому разбудить нельзя?

– Хорошо, в следующий раз клюну в задницу, – пообещал Чет.

– Петух жареный, – поднимаясь, произнес Факелов.

Ворон слетел с Романа и опустился рядом с Хедриком, покаркал у него над ухом и вернулся к козлиному окороку, начатому еще с вечера. Спутники позавтракали холодным жареным мясом, набрали в озере воды и двинулись к выходу с равнины, который еще недавно был входом.

Пришлось вернуться немного назад. Свеженькое утреннее солнце светило прямо в глаза, как будто намекая на ложное направление.

– Стойте, – сказал Чет и указал на отвесную скалу с карнизом шириной в локоть. – Нужно пройти полсотни шагов по этой стеночке, потом залезть чуть повыше, перепрыгнуть пару обрывов, а дальше начнется вполне сносная дорожка.

– Ты убить нас решил? – горестно спросил Роман, заглянув в обрыв. Земли видно не было – все скрывал клубящийся туман.

– Можешь отрастить крылья, – буркнул Чет. – Или спуститься к подножию и поискать путь получше.

– Как ворона заговорила, – с досадой сказал Хедрик. – Ты ж понимаешь, что один неверный шаг и мы трупы. Ладно, я первый.

Воин поправил за спиной мешок и оружие, глубоко вздохнул и ступил на карниз. Видя переживания ловкого и обычно бесстрашного друга, у Романа предательски затряслись коленки. Инстинкт самосохранения запрещал подходить к обрыву даже на несколько шагов. Сердце стучало так, словно Факелов пробежал марафон.

Хедрик боком зашел на карниз, широко расставив руки в стороны. Затем, чуть ли не трясь щекой о скалу, приставными шагами медленно побрел над пропастью. Роман сделал над собой усилие, плеснул в пересохшее горло воды и двинулся вслед за другом. Страшно было даже дышать, казалось, что сердце иногда пропускает удары. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на камешек или выбоину. От вида бездонной пропасти подташнивало, и кружилась голова.

Когда идешь по линии между жизнью и смертью, время останавливается. Роману казалось, что он превратился в квинтэссенцию воли и напряжения, страха и целеустремленности. У скалы появился верхний скол – такой, что спутники смогли за него держаться. Через метров десять Хедрик остановился, подтянулся и пропал из виду. Роман на миг застыл, глубоко вдохнул и выдохнул. Тут над пропастью появилась голова воина:

– Все нормально, иди. Я помогу.

Через пару минут Факелов добрался до Хедрика. Воин взял его за запястье и помог взобраться на широкую площадку. Роман отполз от края и остался лежать, прислонившись щекой к холодному, вытертому ветрами граниту.

– Ненавижу горы, – с тоской признался Хедрик. – Не для человека они.

– Угу, – прогудел Роман, принимая сидячее положение.

– Мы и за вечность не дойдем, – проворчал ворон, – если каждые полчаса привалы будем делать.

– Чет, я на твоем месте даже пытаться расколдовываться не стал, – сказал Хедрик. – Видимо, мудрые у тебя были предки.

Ворон подошел к нему ближе и начал буравить черным глазом, ожидая продолжения.

– Проблем и слабостей у человека намного больше, чем радостей.

– Зато удовольствий и возможностей больше, – парировал ворон.

– Это самообман. Творец дал разум самым слабым существам, и они от этого стали сильными. Человек медленно подчиняет себе природу, придумывает различные приспособления, потому что сам по себе он ничего не может. С голыми руками человек и от волка не отобьется и не убежит.

– Физическая сила не показатель, – положив подушечки пальцев друг на друга и сделав ладони клином, произнес Роман. – Я бы сказал даже мелочь. В моем мире люди, с помощью разума и высоких умений создают такие вещи, которые не смогло бы сделать ни одно существо, даже если бы обладало разумом. Все дело в ловких конечностях. А если для тебя так важна физическая сила… люди на Земле поднимают в воздух такие вещи, под которыми сломается хребет и у сотни слонов.

– А еще человек ко всему привыкает и на все у него есть оправдания, – добавил Хедрик. – Почему-то для меня это не повод для гордости.

– Человек – это звучит гордо, – пробормотал Роман и, посмотрев на ворона, спросил: – Куда дальше?

– Наверх.

Хедрик поднялся и, ловко подтягиваясь на выступах, засовывая руки и ноги в щели, быстро полез по стене.

– Профи, – с завистью сказал Роман и, стараясь повторить все движения друга, начал карабкаться следом.

Преодолев преграду, спутники застыли перед расщелиной шириной метров в пять.

– Я не допрыгну, – уверенно сказал Роман.

– Тут же немного, – усмехнулся Хедрик. – Снимай мешок и кольчугу.

Факелов послушно снял с себя всю амуницию, оставшись в ботинках, штанах и рубашке. Воин распихал все по мешкам и забросил их на другую сторону ущелья. Затем разбежался и перелетел через пропасть.

– Я не допрыгну, – повторил Роман.

– Эх, оставить бы тебя там, да жалко, – сокрушенно сказал Хедрик и полез в мешок.

Роман представил, что он останется в горах даже без ножа и ему стало еще хуже. Воин достал моток веревки, обвязал один конец вокруг валуна, а другой бросил Факелову.

– Обвяжись вокруг пояса, бери в руки веревку да прыгай. Не убьешься точно – вытащу.

Понимая, что других вариантов нет, Роман выполнил команду Хедрика. Пару раз глубоко вдохнув, Факелов побежал к пропасти. На самом краю, чуть ли не об угол скалы, он изо всех сил оттолкнулся. Видимо, Роман слишком сильно подался вперед, потому что летел он словно бревно в стенобитной машине.

Перед Факеловым пронеслась пропасть, а через миг под ним выскочил камень. Роман ударился коленками и локтями так, что в глазах потемнело. Он взвыл от взорвавшей все тело боли. Не в силах шевельнуться, Факелов проклинал весь мир.

– Допрыгнул, – сквозь пелену мучений услышал он голос Чета.

Хедрик попробовал перевернуть Романа на спину.

– Не тронь, – простонал Факелов. Он ждал, пока тело прейдет в себя после удара.

– Пусть полежит, – сказал Чет. – Там еще одна расщелина.

Минут через пять Роман с кряхтением перевернулся на спину.

– Живой? – спросил склонившийся над ним Хедрик. – А говорил не допрыгнешь.

– Лучше бы не допрыгнул, – в сердцах сказал Факелов.

Хедрик хмыкнул и протянул Роману бутылку воды. Факелов плеснул на колени, умылся и сделал пару глотков – сразу полегчало.

– Не развязывайся, – указывая на пояс, проговорил воин, – там еще раз надо прыгнуть.

– Так же?

– Намного легче.

Роман кое-как поднялся, подхватил рюкзак и неверными шагами двинулся за другом. Каменную площадку, пеньком поднимающуюся среди гор, отделяла от скалистой равнины извилистая трещина шагов пять в ширину. Хедрик снова забросил мешки на другую сторону и, почти без разбега, перемахнул через провал. Роман потер колени, несколько раз присел. Страх в этот раз был еще сильнее, но ширина расщелины успокаивала. После прыжка Роман приземлился на ступни, присел и только потом подался вперед.

– Уже лучше, – усмехнулся Хедрик.

Роман поднялся с четверенек, кивнул и принялся экипироваться обратно.

– Невдалеке гнезда гигантских чаек, – предупредил Чет.

– Хотелось бы пройти незаметно, – сказал Роман. – Может ночью?

– Весь день прокукуем, а по темноте костей не соберем, – уверенно сказал воин. – Но драться тоже неохота.

– Будем красться.

Хедрик скептически глянул на Факелова и двинулся по наклонному плоскогорью. Через пару сотен шагов плато резко сузилось. Спутники повернули и пошли по крутому гранитному карнизу в пару метров шириной. Высоко над головой кружили огромные белые птицы, друзья прижимались к стене, и чайки, казалось, их не замечали.

Дорога понемногу сужалась. Карниз достиг ширины чуть больше полметра и дальше оставался в одной поре на сотни метров вперед.

– Здесь мы еще быстрее поднимемся, – сказал Чет, глядя на уходящую высоко вверх дорогу.

– Ты не топчись на плече и не ори под ухом, – сказал Роман. – А то дальше с Хедриком пойдешь. Он тебя таскать не будет.

Земля в обрыве то проступала совсем близко – в десятке метров, то едва виднелась, а иногда вовсе была скрыта одеялом тумана. В ярко-голубом небе, среди редких кудрявых облаков жизнерадостно блестело солнце. В холодном горном воздухе лучи светила приятно грели. С самого утра царил штиль. Спутники продвигались довольно быстро, делая иногда короткие передышки.

В небе слегка потемнело – из-за скалы вылетело несколько десятков гигантских чаек. Птицы стремительно приближались к людям. Хедрик стащил с плеча лук, и через миг первая стрела улетела высоко в небо. Защелкала тетива – чайки падали одна за другой, но стая была по-прежнему велика.

Роман отбросил на несколько метров в сторону рюкзак, чтобы не мешался, и выхватил серо-голубой кинжал. Что-то отчаянно кричал под ухом Чет.

– Положеньице, – пробормотал Хедрик, выпуская последнюю стрелу.

Лук уступил место клинку. Воин широко расставил ноги и поднял меч. Сражение на ограниченном пространстве с многочисленным крылатым противником – испытание, в котором может потерпеть поражение и мастер.

Птицы, не обращая внимания на потерю собратьев, мчались на пришельцев. Хедрик закрутил мечом, образуя перед собой свистящую металлическую стену.

Налетевшие чайки падали без крыльев, лап и голов на карниз и в пропасть. Полдесятка ринулись на Романа, Чет в ужасе взмыл с плеча, каркая и проклиная все на свете. Двоих Факелов разрубил налету, третья клюнула в грудь – кольчуга спасла от раны, но боль от удара была все равно нешуточной. Роман воткнул кинжал в птичье брюхо и тут же стряхнул мертвую тушу в пропасть. Летели перья, клекотали гигантские чайки, карниз покрывался липкой кровью.

Присевший в стороне ворон вспорхнул, когда на него налетели две белые птицы. Одну зарубил подоспевший Роман, от второй Чет почти увернулся, но чайка оказалась проворнее. Раздался пронзительный человеческий крик – ворону сломали крыло и перебили лапу. Факелов метнул нож в обидчицу друга. Чет ухнул вниз, и уже оттуда донеслось отчаянное хлопанье – ворон лупил по воздуху уцелевшим крылом, чтобы хоть как-то смягчить удар.

Роман выдохся, медленнее работал мечом Хедрик. Чайки продолжали наседать, пронзительными криками зовя подкрепление. В горле пересохло, лицо и руки покрывала птичья кровь. Друзья отбивались, каждую секунду рискуя сорваться вслед за вороном. Чайки атаковали с упорством океанских волн, и совершенно не считались с потерями.

На воина налетело по несколько птиц со всех сторон, заставляя его крутиться. Чайки оттесняли Хедрика от стены, толкали к обрыву лапами и клювами.

Мир на мгновенье застыл, у Романа расширились глаза. Хедрик, по-прежнему с мешком за плечами и мечом в руке, соскользнул с карниза под торжествующий визг чаек. Через секунду снизу раздался шлепок и короткий, сразу оборвавшийся безумный крик.

Роман зарычал, завертел кинжалом, словно вертолет лопастями. Грудь сдавил непривычный спазм, неожиданная потеря двух друзей была больнее всех ударов. Чайки, расправившиеся с Хедриком, ринулись на последнего противника. Факелов словно врос в камень, рассекая врагов поперек и вдоль. Фонтаны крови брызгали на стену, под ноги и в пропасть.

Ярость угасала вместе с силами, клинок начинал двигаться медленнее. Одна из чаек извернулась и сильно клюнула Романа в кисть. Факелов выронил кинжал и, не успел он его поднять, как сам полетел в пропасть. В последний миг Роман успел вцепиться в лапу одной из чаек. Птица, увлекаемая вниз, неистово замолотила крыльями. Утопающий хватается и за змею, потому падающий Роман и не думал выпускать единственный шанс на спасение. Вес птицы в несколько раз меньше человеческого, потому падение было таким, словно Факелов опускался с парашютом. Довольно мягко приземлившись, Роман свернул спасительнице шею. Остальные чайки, посчитав свою миссию выполненной, улетели прочь.

Из царапин на щеках и лбу сочилась, перемешиваясь с чужой, кровь. Саднила рана в правой кисти, все тело было словно опутано свинцовыми цепями. Роман, превозмогая боль и усталость, бросился к распростертому Хедрику. Видимых повреждений не было. Факелов прислонил ухо к груди воина – сердце, хоть и редко, стучало. Видимо, болевой шок. Роман достал из мешка друга бутылку, сделал глоток и плеснул на лицо Хедрика. Попробовал его усадить, но воин болезненно застонал. В десятке шагов затрепетал крылом извозившийся в каменной крошке ворон. Факелов двинулся к нему.

– Как ты? – спросил он.

– Вот и пришла с косой за моим вороньим телом, но не за душой, – прохрипел Чет.

– Ты о чем?

– Тебе придется исполнить неприятную просьбу. Мое последнее желание, так сказать.

– А если я этого не сделаю? – спросил Роман, которому не понравилось слово «придется».

– Ты сдохнешь здесь от голода, – выдавив хриплый смешок, сказал ворон. – Или сломаешь хребет, пытаясь подняться.

Роман обвел глаза скалистую тюрьму. Они оказались в небольшом кратере глубиной метров пятнадцать с гладкими отвесными стенами. Факелов поежился, представив, как он с одним ножом пытается залезть наверх. Самоубийство. Ведь это то же самое, что залезть по гладкой торцевой стороне семиэтажки на крышу. Но другого выхода он не видел.

– Ужасно все получилось, – наконец сказал он. Вместе с осознанием ситуации росла апатия. – Вы двое первые, кто меня хоть как-то понимал.

– Погоди хоронить. Моя просьба спасет и тебя. Слушай, а то мне недолго осталось, – не переставая хрипеть и сипеть, сказал Чет.

Роман насторожился и уселся рядом с вороном. Черные глаза птицы подернулись пленкой.

– Только не пугайся. Это очень древняя магия перерождения. Тебе нужно съесть мое сердце, сырым.

– Что?! Зачем тебе это?

– Надрежь грудь, но не повреди сердце. Вырви и сразу съешь его, – давал жуткие инструкции Чет. – Ты сможешь превращаться в ворона. А я смогу вселиться в чье-нибудь тело.

Факелов переваривал услышанное. Затем сказал, с нотками недоумения:

– Прямо сейчас? Распотрошить тебя?

Роман истерично хихикнул.

– Убить первого в жизни друга, – пробормотал он. – А жевать сердце можно?

– Нужно. Я прошу, – проигнорировав смятение Факелова, сказал Чет. – Только так мы спасемся.

Расчетливость и хладнокровие постепенно брали вверх в душе Романа. «Превращусь в ворона и упорхну из этой ямы, – подумал он. – Тем более мешок остался наверху».

– Заклятие составлено так умышленно, чтобы выгода была обоим, – все тише продолжал уговаривать Чет. – Ну, а если бы меня сожрал дикий зверь, так он бы и не узнал никогда, что может стать птицей.

– Я исполню твою просьбу, – твердо произнес Роман, доставая нож.

– Настоящий друг, – с облегчением сказал ворон. – Прекрати мои мученья.

Рука дрожала, дыхание сбилось. «Передо мною обычная птица, которую надо добить», – уговаривал себя Факелов. Он сделал глубокий вдох, мысленно досчитал до трех и полоснул ворона по грудке. Раздался приглушенный птичий вскрик. Роман отбросил нож и запустил руку во внутренности Чета. Нащупал делающее последние удары крохотное сердце и выдернул его. Кровь заливала черные перья, распотрошенный ворон испустил дух.

На миг медальон под рубашкой раскалился и вновь стал холодным.

Роман, не глядя на руку, положил еще теплое сердечко в рот. Факелов зажмурился, быстро и глубоко задышал, подавляя приступ рвоты – сырое мясо вызывало отторжение. Сердце оказалось упругим и жилистым – Роман едва смог его разжевать. Проглотив мясо, Роман наткнулся взглядом на истерзанную тушку друга. Сдерживая очередную волну тошноты, Факелов лег на спину. Нового он ничего не почувствовал, только живот бурчал, недовольный экзотическим угощением.

Роман достал медальон. «Десятое испытание выполнено», – отрешенно подумал он, разглядывая внизу янтарного ока предпоследнюю справа ресничку, горевшую багрово-красным цветом. «Шестая заповедь Бога – не убий, – вспомнил Факелов. – Да-а, лучшего кандидата для выполнения испытания не найдешь».

«И как, кстати, превращаться в ворона? – запоздало подумал Роман. – Спросить-то теперь не у кого». Раздался тихий стон. Факелов поднялся и пошел к Хедрику. Грудь воина равномерно подымалась и опускалась, словно у спящего, веки беспрерывно трепетали. Роман вытащил из петли за спиной топор, снял пустой колчан и лук. Продев руки Хедрика через лямки, аккуратно стянул с него мешок.

Роман, кряхтя и отдуваясь, подкатил к воину большой валун и накрыл его курткой. Затем усадил Хедрика, уперев спиной в камень. Воин переживал все манипуляции стоически, лишь иногда коротко вскрикивал. Роман влил в Хедрика пару глотков, умылся сам – царапины обожгло болью. Затем промыл ранку на правой кисти и скупо перевязал лоскутком, отрезанным от рубашки.

Хедрик открыл затуманенные глаза. Взгляд медленно становился осмысленным. Через несколько минут воин медленно сжал и разжал кулаки.

– Видел бы ты сейчас себя, – просипел Хедрик. – Черт-кровопивец из преисподней.

– Рад, что ты жив, – улыбнулся Роман.

– Это ненадолго, – с тоской проговорил воин.

Факелов нахмурился.

– Почему?

– Еда и вода кончатся.

Роман продолжал недоуменно смотреть на друга. Хедрик вздохнул и, закусив губу, стал ощупывать ноги. Что-то хрустнуло, синие глаза наполнились влагой.

– У меня уже было подобное, – с трудом произнес воин. – Только теперь еще хуже – обе ноги сломаны. Хорошо хоть руки и позвоночник целы. Хотя…

Роман закрыл глаза и тяжело вздохнул. Прыжки через расщелины, которые были несколько часов назад, казались событиями из другой беззаботной жизни. Он привык, что основные походные тяготы, заботы и решения берет на себя Хедрик. А воин нисколько этим не тяготился. Одного друга Роман уже потерял, а сейчас, в одночасье, терял второго. Да и его жизнь, в этой скалистой тюрьме, пока что была под большим вопросом.

– Что «хотя»? – переспросил Факелов, чтобы нарушить неловкую тишину.

– Лучше б я умер сразу. Теперь и тебе хлопоты и мне страдания.

– Может, что-нибудь еще придумаем. Еды не так уж и мало. Только белых тварей в обрыв полтонны упало. Пока съешь…

– Сырыми?

– Там стоят деревца, – сказал Роман, махнув за спину Хедрику. – А где растения, там, наверное, и ручеек есть.

– Что с вороной?

– Изранили его чайки. Умер Чет.

– Преданный он был, хоть и казался эгоистом, – сказал Хедрик. – Похорони ты его по-человечески.

– А ты благородства не теряешь, – усмехнулся Роман. – Сейчас этим и займусь.

Под пекущим полуденным солнцем Факелов обошел горную впадину. Нашел небольшую ямку и натаскал к ней мелких камней. Затем вернулся за изрезанным и изломанным телом друга. Аккуратно опустив ворона на дно природной могилки, Роман начал ее засыпать. Когда тело скрылось под толстым слоем камней, Факелов водрузил сверху большой валун.

«– Слава всем богам! Я и забыл, что меня нужно еще и похоронить», – раздался в голове голос Чета.

Роман огляделся вокруг себя. «С ума схожу от стрессов», – подумал Роман.

«– Я твои мысли слышать не могу, потому, чтобы говорить со мной, представляй меня и мысленно говори слова», – продолжал Чет.

«– Где ты есть?» – представляя ворона, подумал Факелов.

«– В тебе, – сказал Чет и засмеялся каркающим смехом. – Интересно побыть человеком. Но ты у нас за главного, это понятно».

Роман уселся на валун, венчавший могилу пернатого друга, и мысленно спросил:

«– А в ворона я смогу превращаться?»

«– Вестимо. В любой момент. Нужно только хорошенько сконцентрироваться на этой мысли».

«– Зачем ты вселился в меня?»

«– Больше не в кого».

«– Ты меня обманул».

«– Я просто не все сказал. Иначе ты не согласился бы, и мы бы оба погибли».

«Теперь у меня осознаваемая мною шизофрения», – еще не придя в себя от случившегося, подумал Роман. Затем спросил у ворона:

«– Больше ты ничего не утаил?»

«– Ничего».

«– А я сказал Хедрику, что ты крылья схлопнул. И он попросил тебя похоронить. Сколько проблем из-за его принципов».

«– Поблагодари его от меня».

«– Он подумает, что я слетел с катушек».

«– Это произошло еще тогда, когда ты решил попасть в Скрытый мир», – гнусаво хихикнув, сказал Чет.

«– Что-то ты слишком веселый для дохлого», – недовольно сказал Роман.

«– Теперь я не мертвее тебя. В прямом смысле».

Роман промолчал и направился обратно к Хедрику.

«– Так интересно в человеческом теле. Зрение только хуже, но ничего, привыкну. А запахи слабее, но обширней».

– Ты склеп ему сооружал? Чет оценил бы, – послышался усталый голос воина. – Нашел ручей?

– Сейчас пойду дрова рубить – посмотрю.

«– Скажи ему, что я жив», – вмешался Чет.

«– Ты похоронен вон в той яме, – посмотрев на могилу ворона, сказал Факелов. – Не болтай, когда я разговариваю с другими».

Неожиданный гость в голове раздражал Романа, но мысль о превращении в ворона грела сильнее.

– Я отсюда даже слышу – что-то журчит.

Роман кивнул, подхватил топор и отправился к рощице – теперь ему предстояло все делать самому.

Глава пятнадцатая

Костер почти догорел, когда Роман проснулся. Хедрик уже лежал с открытыми глазами и безучастно смотрел в небо.

– Не суждено моему миру стать цветным, – с тоской сказал он, когда Факелов поднялся с недовольным уканьем – от вчерашних побоев, работы и каменной постели все тело ломило.

«– Ну и горазд же ты дрыхнуть», – сказал Чет ехидно.

«– Кто бы говорил. Неделями тебя спящего таскал».

– Когда я пройду Путь, то постараюсь осуществить твою мечту, – пафосно пообещал Роман Хедрику.

Воин вздохнул.

– Мечта-то моя… ладно, давай разбирайся со мной и лети к Наставнику. Только не нарвись на них снова, – сказал Хедрик, показывая на собранную Факеловым огромную кучу чаек, лежащих в десятке метров от стоянки.

– Полрощи придется срубить, чтобы их всех закоптить.

– С ними я протяну пару неделек. Возможно, боль затихнет, что-нибудь придумаю. Или буду ползать на локтях, пока не умру от голода.

Роман скривил губы. Судьба друга ему представлялась в самых темных тонах. Казалось, что воин храбрится, будучи наделенным природным оптимизмом.

– Гадко все получилось, – в который раз сказал Факелов.

– Ты жив и у тебя есть способ выбраться – радуйся. Выполни мои последние просьбы и отправляйся дальше. Не надо играть трагедию. Нас еще в корчме перед лесом могли скормить свиньям. И Барыт мог кожу живьем содрать.

Роман, отнюдь не страдавший сентиментальностью, кивнул и принялся за сооружение небольшой коптильни под руководством воина.

«– Да-а, нелегко нам будет без Хедрика», – протянул Чет, незримо наблюдавший за всеми действиями Факелова.

Роман, взмокший от таскания камней и бревен, проигнорировал ворона. Через пару часов добротная коптильня из подручных материалов была готова. Факелов опустился рядом с воином, опустошил полфляги воды и принялся за завтрак – приготовленное с вечера мясо гигантской чайки.

– Вряд ли я сегодня куда-то пойду, – глядя на груду тушек, сказал Роман. – И зачем они на нас напали?

– Видимо, защищали территорию.

– Тупые.

Хедрик пожал плечами, лег на живот и пополз в сторону от стоянки – в безжизненный угол горной впадины.

– Ты куда? – подняв брови, спросил Роман.

– Догадайся, – прокряхтел воин. – Теперь для меня по нужде сходить целый подвиг.

Роман начал ощипывать птицу, но поняв, что так он не закончит и через неделю, стал убирать перья вместе с кожей. У многих чаек не хватало крыльев и голов, попадались разрубленные надвое. Через четверть часа приполз Хедрик.

– Ну и скотобойню ты устроил, – с нотками удивления, произнес воин.

Роман, вновь забрызганный с ног до головы кровью, лишь пожал плечами. Попадались птицы, пронзенные стрелами Хедрика. Роман аккуратно их вырезал и клал рядом с луком воина.

День выдался пасмурным, но без дождя. Солнце, послушно освещающее мир даже сквозь плотное одеяло облаков, не мешало работать. Жарко горел под коптильней костер, ветер в кратер не опускался и поднимающийся дым облизывал плотным языком освежеванные тушки.

– Осмотрю свои владения, – усмехнувшись, сказал воин и пополз в сторону ручья.

«– Силен Хедрик, – уважительно сказал Чет. – И не думает сдаваться».

«– Жить охота, – бездушно констатировал Факелов, отточенным движением снимая с птицы кожу. – Надеюсь, Наставник простит мне эту задержку».

«– Год больше, год меньше – ему все равно, – уверенно заявил ворон. – Тем более ты не один такой».

«– Хочется побыстрее, – со вздохом сказал Факелов, – но как можно лучше».

«– Ну, это банальное желание», – хмыкнув, произнес Чет.

Роман положил на камни последнюю освежеванную тушку и уселся на бревно около костра. Когда пламя начинало затихать, Факелов ворошил прутом догорающие дрова, подбрасывал новые ветки. Мысли о сложном переходе через горы в одиночку навивали тоску. Отвесные скалы, обвалы и расщелины, как оказалось, далеко не главная проблема в пути. Неизвестно, дадут ли чайки вообще выбраться ему из впадины? Или будет он коротать неделю за неделей вместе Хедриком, и когда воин выздоровеет, они попробуют выбраться и найти другую дорогу? Превращаться в ворона было тревожно. После того, как Чет оказался в голове, Роман мог ожидать чего угодно. А вдруг он останется навсегда вороном? Или в птичьей ипостаси Чет полностью вытеснит его сознание. Кто знает, какая тут магия… А из всей магии Роман только и видел: переход в Скрытый мир, оборотня, да алыйскую деревню.

Вернулся осунувшийся от усталости и боли Хедрик, хотя синие глаза по-прежнему живо блестели. Коричневый кожаный доспех слегка потерся, но в целом новый вид передвижения хозяина принимал стоически.

– Там даже грибы растут, – подобравшись к костру, сказал Хедрик. – Оставлю на черный день.

– Куда уж чернее, – мрачно отозвался Роман.

– Интересно, чтобы было, если бы мы поменялись местами?

– На бревне сидел бы ты.

Хедрик усмехнулся и спросил:

– Но все же?

– Наверное, я вел бы себя почти также, как ты, – сказал Роман, а про себя подумал: «Только пока у меня не срослись бы кости, ты никуда не ушел».

– А я вряд ли смог бы сожрать сердце Чета.

«– Скажи, что я его и просить бы не стал», – тут же встрял ворон.

Роман улыбнулся, повторил слова Чета и добавил от себя:

– Зато я прошел еще одно испытание.

– Осталось совсем чуть-чуть, – хмыкнув, иронично произнес Хедрик. Не дождавшись ответа, воин сказал: – Меняй тушки, эти уже закоптились.

За круглым столом, сидя на золотых жердочках, собралось с десяток важных элегантных воронов. Ярко-черные перья блестели синевой. Вороны мощными клювами переворачивали страницы каких-то документов. Над столом повисло напряженное молчание. Все размышляли об одном и том же, но высказать общее мнение каждый предоставлял соседу.

– Я думаю, мы и так слишком долго ждали, – наконец сказал самый старый ворон.

Птицы оторвали взгляды от документов. Вторым высказался ворон, сидевший по правое крыло от старика:

– Вина давно искуплена: терпением и заслугами. Ведь мы немало сделали, как вы считаете?

Эти слова были словно спусковой крючок. Вороны закаркали все одновременно, каждый убеждал другого в том, в чем все и так были убеждены – они заслужили. Через несколько минут самый старший захлопал крыльями, призывая собрание к тишине. Возбужденные вороны докаркали фразы и замолчали.

– Решение принято единогласно. Постанавливаю: человеческое сознание из тела изгнать.

Роман проснулся и рывком сел. Глубоко дыша, он вытер лоб от холодной испарины. Затем обратился к Чету:

«– А сны мои видишь?»

«– Зачем? – удивился ворон. – У меня свои есть».

«– И на том спасибо, – пробормотал Факелов. – Чет, когда я превращусь в ворона, кто будет управлять телом?»

«– А я думаю, почему ты не пробуешь летать?! А ты боишься! – хихикнув, сказал Чет. – Я здесь на правах паразита и власти ни в какой ипостаси не имею. Клянусь своей дохлой тушкой!»

«– Не привык я кому-то верить, но трем существам, помимо Наставника, я почему-то доверяю».

«– Удружил, – хмыкнул Чет. – А кто еще кроме Хедрика?»

«– Дед в моем мире остался, единственный родной человек на всей Земле с самого детства. Эх, вот бы ему пересказать все случившееся, разбавить его тусклую серую жизнь».

«– В твоем мире так плохо?» – удивился ворон.

«– Не совсем. Если хочешь пожить подольше и посытнее, то удобнее и безопаснее места не найти. Но если у тебя появляется какой-то особый смысл жизни, то становись либо изгоем, как я, либо забирай мечту и веру в могилу».

«– Думаю, подобное встречается во всех мирах. Люди везде одинаковые», – сказал ворон.

«– Скорее всего. Единственный смысл жизни, который я смог придумать для большинства людей, это постоянное самосовершенствование, – продолжал Роман. – Ведь если смерть лишь переход из материального мира в духовный, то лучше будет тем, чья душа обширна и развита. А материальные заслуги умрут вместе с телом».

«– Если станешь богом, – спустя минуту произнес Чет. – Обязательно проверь свои догадки».

Роман усмехнулся, поднялся и начал разминать задеревеневшее тело. Небо едва начинало алеть, невдалеке мирно посапывал Хедрик. От ночной прохлады слегка болело горло. Факелов, подбросив в костер свежую древесную пищу, принялся раздувать почти потухшие угли.

«– Перекушу и буду выдвигаться, – сказал Роман, цепляя на пояс пустые кинжальные ножны. – Нечего Хедрика объедать».

«– Это главная причина», – саркастически заметил Чет.

Роман разогрел мясо и разбудил Хедрика. Воин приподнялся на локтях, зевнул и сонно уставился на друга.

– Давай завтракать, – бодро сказал Факелов, хотя на душе было скверно. – И подумай, что я еще могу сделать?

Хедрик пододвинулся к костру, кряхтя и морщась от боли в ногах. Взял протянутый кусок мяса и сказал:

– Думаю, ты и так задержался. Главное для выживания у меня есть, хотя бы на какое-то время. Я даже слегка удивлен, что ты переживаешь.

– Ты мне очень помог. Без тебя я сюда вряд ли бы добрался, – задумчиво сказал Роман.

– Добрался бы, – подбодрил его Хедрик.

– Но о-очень нескоро, – пожав плечами, ответил Факелов.

Дальше трапеза проходила в молчании. На светлом небе, из-за хребтов, появилось солнце. Хедрик то и дело бросал взгляды на сосредоточенно жующего Романа. Синие глаза, несмотря на козни судьбы, светились силой и добродушием.

Факелов поднялся, отложил пару небольших кусков мяса на плоский валун и пояснил:

– Возьму на первое время.

Затем Роман снял кольчугу и положил ее рядом с топором. Хедрик приподнял брови.

– С кольчугой придется расстаться – ворон такой тяжести не поднимет.

– По скалам легче будет лазить, – сказал воин.

– Желаю тебе сил и удачи. Надеюсь, ты скоро пойдешь на поправку, – вздохнув, сказал Роман.

– И тебе удачи, – улыбнулся воин.

«– Можно превращаться?» – спросил Факелов.

«– Ты все приготовил? Я бы на твоем месте разделся. Ворон в человеческой одежде – это, поверь, неудобно», – отозвался Чет.

Роман хмыкнул и начал раздеваться. Рядом с камнем, на котором лежало мясо и куртка, он поставил ботинки, положил свернутые штаны и рубашку с бельем. Медальон Роман оставил на шее.

«– Теперь сосредоточься на превращении», – подсказал Чет.

Факелов вздохнул, закрыл глаза.

«– Я становлюсь вороном», – мысленно сказал он.

В голове раздался каркающий смех, Роман тут же напрягся.

«– Представь сам ход превращения, как сможешь», – перестав смеяться, объяснил Чет.

Роман снова закрыл глаза. В голове пронеслось видение, как он уменьшается, обрастает перьями… ощущение было такое, словно его из жарко натопленной сауны бросили в речку. В ноздри ударил сильный мясной аромат, послышалось шуршание кожаного доспеха Хедрика о камень. Роман открыл глаза – мир преобразился. Взору открылись сотни мелочей, незаметных человеку. Каждая трещина в камне теперь выглядела по-другому.

Стоило лишь слегка повернуть голову, чтобы увидеть творящееся за спиной. Роман сделал неловкий шаг и, чтобы не упасть на грудь, замахал руками, вместо которых были шикарные черные крылья.

«– Тише ты, – остановил его Чет. – Сейчас привыкнешь, не торопись».

Факелов медленно развернулся в сторону Хедрика и каркнул.

– Рома, это ты? – ошеломленно спросил воин.

Уменьшившийся медальон приятно холодил грудь где-то под перьями. Факелов еще раз каркнул, щелкнул клювом и смог произнести:

– Я, – а через минуту добавил более уверенно: – Так необычно.

Хедрик вытянул губы трубочкой и покачал головой.

– Не сомневаюсь.

Роман сделал несколько шагов, пару раз подпрыгнул и захлопал крыльями. В первый миг Факеловым завладело ни с чем несравнимое ощущение полета. Затем накатил безумный безотчетный страх. Роману показалось, что он полностью парализован: от когтей до перьев на холке. Факелов замолотил крыльями с удвоенной силой. Земля ухнула вниз, еще более пугая Романа.

«– Успокойся! – проорал Чет. – Хватит лупить! Спускайся!»

Наконец слова Чета достигли разума Факелова. Роман расправил крылья и начал по спирали снижаться обратно в кратер. С перепуга он взмыл над впадиной на полсотни метров и теперь, медленно опускаясь вниз, Факелов отметил, что вокруг никого нет, а мешок и кинжал по-прежнему лежат на карнизе.

Под пристальным взглядом Хедрика, Роман опустился рядом с вещами.

– Ну как? – поинтересовался воин. – Выглядел ты как выпавший из гнезда птенец.

– Страшно, – пожаловался Роман. – Особенно вначале.

– Это во всем так, – отечески сказал Хедрик.

«– Я думал, мы убьемся», – подал голос Чет.

Роман щелкнул клювом, взял в когти ботинок и, взмахнув крыльями, оторвался от земли. С ношей в лапах он поднимался медленнее. Видимо, эффект заклятья распространялся и на адаптацию мозга к новому телу, потому что чувствовал себя Роман довольно уверенно. Бросив ботинок около мешка, Факелов вновь устремился во впадину.

Через четверть часа одежда и еда лежали наверху. Труднее всего дался полет с кожаной курткой, но, захлопав крыльями почаще, Роман поднял и ее.

«– Обратно так же?» – на всякий случай спросил Факелов, отойдя подальше от края карниза.

«– Да».

Роман представил, как ворон увеличивается, теряет перья и понемногу приобретает человеческие черты. Снова на мгновение вспыхнуло ощущение, будто его из теплой шубы вытряхнули в ледяную прорубь. К человеческой ипостаси Роман привык сразу, лишь ощущалась легкая вялость, словно он недавно проснулся.

Под утренним горным ветром нагой Факелов моментально замерз. Поглядев наверх и по сторонам, Роман принялся одеваться. Весь наряд изрядно поистрепался, но был привычным и удобным. Надев белье и рубашку, Факелов натянул толстые джинсы и дырявые носки. Затем обмотал их портянками и обул ботинки. Подпоясавшись и поправив пустые ножны, Роман двинулся за валяющимся в десятке шагов кинжалом. Клинок от кончика до рукояти был покрыт запекшейся кровью. Факелов брезгливо поморщился, как смог очистил кинжал, поскоблив о камень, и вложил его в ножны. Затем Роман вытащил из мешка затухшую козлятину и положил вместо нее копченое мясо диковинных птиц.

Набросив куртку и подхватив рюкзак, Роман чуть ли не бегом двинулся по карнизу, все время посматривая вверх и назад, в ожидании атаки чаек.

«– Не забывай, что сейчас ты летать не умеешь, – опасливо сказал Чет. – Грохнемся – костей не соберем».

«– Надо торопиться. Если сейчас нападут птицы, то точно пропаду, – озабоченно сказал Роман. – Теперь я один, да еще и без кольчуги».

«– Никак ты не хочешь меня принимать, – обиженно сказал Чет. – Пропаду-пропаду, а ведь если ошибешься, то пропадем оба».

Роман, сосредоточенный на узкой дороге, промолчал. Без кольчуги и ворона идти было заметно легче, да и ловкости десятикилограммовая ноша не прибавляла. Идущий с небольшим подъемом карниз то сужался, то расширялся. Факелов оглянулся назад. Над местом, где два дня назад произошла бойня, кружила чайка.

«– Хранят как зеницу ока. Интересно, что связано с тем местом?» – задумчиво спросил Роман.

«– Да мало ли кто тут водится, – с безразличием сказал Чет. – Вспомни хоть тех красно-белых птиц. Вот на хрена им загадки?»

Роман невесело усмехнулся и проверил карман рюкзака с пером-пропуском.

«– Неуютно без Хедрика, – вскоре сказал Факелов. – Да и без тебя тоже. Как ночью теперь спать? Кто караулить будет?».

«– Чутче спать будешь. А у меня теперь никаких забот. Правда и радости только твои».

«– А боль и усталость?»

«– Это тоже», – недовольно признался Чет.

Дорога повернула и начала стремительно расширяться, перерастая в плато. Далеко впереди плоскогорье вставало на дыбы, образуя ряд хребтов, от которых тянулась переливающаяся лента реки. Роман вздохнул и пораженно покачал головой. Дальше горы, вплоть до снежных вершин, превращались в ступени невероятных размеров. Череда взметающихся на несколько десятков метров скал располагалась друг от друга на расстоянии в сотни шагов. Узреть равнины Роман не мог, но, видя местоположение возвышений и хребтов, получалось оценить размеры плато-ступеней.

На этом плоскогорье растительность пробивалась неопрятными клочками лишь там, где ветер когда-то намел землю. Хваткая, с невероятной жизненной силой трава не брезговала и таким существованием.

Роман двинулся к месту, где река немного расширялась и успокаивалась, чтобы после поворота рвануть с новой силой. Вытащив из рюкзака три литровых фляжки, Факелов вылил из них старую воду. Река обожгла холодом. Роман тщательно прополоскал фляжки и набрал хрустально-чистую воду. Факелов сделал пару глотков и скривился – от холода заломило зубы.

«– Неприятно», – оценил Чет.

Роман пожал плечами и перешел на неспешный бег. Идти шагом без кольчуги по ровному, как столешница, плато казалось непозволительным расточительством времени. За недели странствий с тренировками в фехтовании и опасными передрягами, мышцы налились силой, о которой на Земле Факелов не мог и мечтать. А здесь это обыкновенная жизнь. Привыкать, бороться и учиться в Скрытом мире необходимо, иначе умрешь или станешь чьим-нибудь рабом. Хищной жестокости в людях все-таки больше, чем гуманизма и доброты. А когда страха наказания нет, то вся душевная грязь выходит наружу. Да и сам по себе мир, даже без людей, был далеко не райским местечком.

Череда хребтов медленно, но неумолимо приближалась. Скалы стояли с наклоном, с обширными выступами и впадинами. За полсотни шагов до преграды Роман снова перешел на ходьбу – восстановить дыхание.

«– Полезешь?» – поинтересовался Чет.

«– А что еще делать?» – отозвался Роман.

«– Может ты везде летать собрался».

«– Это мне снова раздеваться-одеваться, да еще раз десять туда-сюда летать. А с кинжалом так вообще обосраться можно», – ответил Факелов.

«– Я тебе не орел», – обиженно отозвался на последнюю реплику ворон.

«– Орлом бы я до самого дворца бога Срединных сил летел, – усмехнулся Роман. – А так… в костюме Адама к Наставнику несподручно приходить».

«– Успехов, – буркнул Чет. – Не сорвись только».

«– А ты не каркай под руку», – улыбнулся Роман. Напряжение последних дней с него постепенно сходило, да и к горам он почти привык.

Факелов приметил испещренную широкими трещинами скалу и, разминая пальцы, двинулся к ней. Проверил, как вытаскивается оставшийся без брата нож и, подтянувшись на выступе, покарабкался вверх. Опоры Роман выбирал тщательно, никуда не торопясь. На каждое место, куда он наступал или за которое хватался, Факелов переправлял основную часть веса и лишь потом, убедившись в надежности опоры, переставлял следующую конечность.

Выступ под ногой раскрошился, Роман охнул и впился в скалу так, что побелели костяшки. Найдя свободной ногой другую опору, Факелов, словно гигантский паук, пополз по скале вверх.

«– Еле сдержался, чтобы не заорать, – признался Чет. – Страшновато в неуклюжем человеческом теле».

«– Какое есть», – отозвался Роман, вставляя нож в узкую щель и подтягиваясь на нем.

Факелов передохнул на широком выступе, а через несколько минут перевалился через край скалы. Перед ним раскинулась горная тундра с переплетающимися карликовыми березами и ивами. Редкое деревце было выше голени. Нещадно проламывая в раскинувшихся лесах просеку, Роман двинулся к следующей гигантской ступени. Факелов заметил, что чем выше он поднимался, тем холоднее становилось. О том, что будет в снегах, Роман старался не думать.

Речка, водопадом свергающаяся со скалы, бурно текла среди карликовой горной тундры. Поток нес камни, иногда выбрасывая их на берег, а столкнувшись с порогом, возмущенно брызгал искрящимися каплями.

Идти приходилось медленно. Несмотря на маленький рост, крепкие стволы отчаянно сопротивлялись напору человеческих ботинок. Довольно редко в лесу встречались полянки, и Роман с удовольствием ставил на них ногу. Среди зелени и багрово-коричневых стволов шныряли крошечные существа. Роман сразу вспомнил историю Джонатана Свифта о Гулливере и лилипутах.

«– Теперь я полностью понимаю, как хорошо быть птицей, – с превосходством сказал Чет. – Особенно в дороге».

«– Теперь ты никто», – грубо отозвался Роман.

«– Хорош ответ, – обиженно сказал ворон. – Что я тебе сделал?»

«– Залез в башку и причитаешь о том, как тебе плохо – раздражает».

«– Мне-то хорошо, а вот людям…»

«– Ну вот и молчи, – оборвал его Роман, затем проворчал: – Как представлю, что никогда не смогу остаться в одиночестве, меня аж в дрожь бросает».

Чет гадко хихикнул и произнес:

«– Не дождусь, когда ты попробуешь вино и женщину».

Роман усмехнулся и пошел быстрее – лес наконец-то кончился и под ногами застучал розовато-серый гранит. В маячащих впереди скалах виднелись провалы пещер.

«– Негусто здесь с живностью», – заметил Роман.

«– А ты в пещерку какую-нибудь зайди», – с иронией посоветовал Чет.

Факелов посмотрел на зияющие непроницаемо-черные сводчатые входы гротов, и по спине пробежала легкая дрожь – он представил, что может жить в Скрытом мире в таких пещерах. Пройдя вдоль скалы полсотни шагов и, найдя изобилующее природными ступенями место, Роман начал подъем.

Вскоре, запыхавшись от напряжения, Факелов оказался на следующем плато. Перед ним раскинулась равнина, покрытая стелящейся по земле травой. Вдалеке, по ту сторону речки, паслось небольшое стадо козлов. Скалы, щерившиеся зубцами хребтов, стояли неровным полукругом.

«– Мы с Аретом вышли из той пещеры!» – радостно воскликнул Чет, когда Роман посмотрел на северо-западную часть гор.

«– Точно?» – широко улыбнувшись, спросил Факелов.

«– Конечно! Дальше мы пойдем по известной дороге».

Глава шестнадцатая

«– Ты едой бы запасся – дальше ее попросту нет», – озабоченно сказал Чет.

«– Затем и иду, – приближаясь к речке, ответил Факелов. – Не знаешь, как ее перейти?»

Поток бурлил, скрежетали по песку катящиеся в воде валуны. В некоторых местах образовывались мощные вихри. Серебристые горные рыбы едва уносили плавники от воронок. А тех, кого жизнь в экстремальных условиях ничему не научила, могло крутить в водоворотах часами.

«– На крыльях», – ответил Чет.

«– Ага, и голяком на козла охотиться».

На лицо попало несколько капель, Роман вздрогнул – вода была обжигающе холодной. «Постоишь минутку в такой речке и сляжешь с воспалением легких, – подумал Роман. – Еще и ноги камнями переломает».

«– Может брод есть? – с надеждой спросил Факелов.

«– У горной реки?» – скептически переспросил ворон.

«– А где Арет едой запасался?» – поинтересовался Роман, выглядывая добычу на этой стороне реки. Среди травы мелькали небольшие зверьки, виднелись крохотные ямки нор.

«– Там, где ты первого козла убил».

«– Я через нее не полезу», – сказал Роман и, стараясь не шуметь, двинулся к увиденным норам.

Факелов замер. На него смотрел безухий, напоминающий то ли суслика, то ли хомяка, заяц.

«– Пищуха», – подсказал Чет.

Светло-коричневый зверек засвистел, но тут же звук оборвался – Роман свернул зайцу шею.

«– В прошлый раз я сам одну пищуху поймал – вкусная была, – вспомнил Чет. – Хотя что их ловить? Непуганые твари».

«– А мне сказать нельзя было? – зло спросил Роман, укладывая тушку в заплечный мешок. – Чуть в воду меня из-за жратвы не загнал!»

«– Забыл, – виновато сказал ворон. – Просто Арет побрезговал ими. У него козлятины за плечами килограмм тридцать было».

«– Здоровый был твой Арет».

«– А теперь сидит в лесу, пропадает зря», – с тоской сказал Чет.

Некоторые пищухи, потрусливее, все-таки скрывались среди травы, но большинство заворожено смотрели на гостя. Лишь в последний момент, когда рука Романа протягивалась к хрупкой шейке, короткоухие зайцы начинали свистеть.

«– С Хедриком сподручнее было, – произнес через полчаса Факелов, забрасывая в рюкзак двадцатую жертву. – Выживет ли он там?»

«– У него шансов больше, чем у нас, – оптимистично заявил Чет. – Ты сколько их ловить собрался?»

«– Сколько унесу. Если в десятке тушек будет килограмм съедобного мяса – уже хорошо. Как там дальше с дровами?»

«– Пара карликовых лесов растет на следующем плоскогорье, а дальше только мхи и лишайники».

Роман кивнул. Затем методично и без всякого азарта, словно мясник на скотобойне, продолжил охоту.

К тому времени, когда пищухи то ли кончились, то ли поняли, что творится неладное, рюкзак Романа изрядно отвис под весом тушек любопытных и общительных зверьков.

«– Всегда бы так охотиться», – довольно сказал Факелов.

«– Можно вообще не охотиться, а только подбирать за другими», – предложил Чет.

«– Не-е, оставим падаль в твоем прошлом», – сказал Роман, вплотную подходя к каменной стене.

Скалы были покрыты безобидным с виду растением проломником с маленькими розовыми цветочками.

«– Порода хрупкая», – отметил Чет.

Роман полез по насыпи рухнувших камней. Валуны хрустели, пытались сбежать из-под ног, но Факелов крепко держался за стену. Достигнув вершины насыпи, Роман покарабкался вверх, опираясь на трещины, сделанные проломником. От стен, покрытых мхом и розовыми пятилистными цветами, пахло пряностями и плесенью одновременно.

«– В горах расстояния небольшие, а идешь целую вечность, – поднимаясь на ноги и отряхивая джинсы и куртку от каменной пыли, пожаловался Роман. – По прямой за полдня бы дошел».

«– Не зря дворец Наставника в горах, – сказал Чет. – Лишние и случайные не доберутся, а кто дошел, тот хоть что-то может».

Подул промозглый ветер, Роман зябко поежился. Затем по спине прошла дрожь, но уже не от холода. Даже стоя на краю плато приходилось задирать голову, чтобы увидеть верхушку следующей гигантской ступени. Роман охнул, прошел полсотни шагов и опустился рядом с карликовым лесом. На этом плоскогорье природа потеряла свою девственность. Торчали сотни крошечных пеньков толщиной с большой палец. Виднелись следы старых кострищ.

«– Что собираешься делать?» – с озорными нотками спросил Чет.

«– Хочу спросить тебя, как вы перелазили через эту хрень? В ней же метров сто пятьдесят!»

«– Арет взял меня за лапы, и я поднял его на вершину», – гордо сказал ворон.

«– Брешешь, – уныло обличил Факелов. – Как вы шли?»

«– Через пещеры, – сразу сдался Чет. – Правда там тоннелей – черт ногу сломит».

«– Ты знаешь путь?» – без надежды спросил Роман, понимая, к чему была сказана последняя фраза.

«– Я птица, а не подземная крыса, – моментально взвился Чет. – Тем более это было несколько лет назад».

«– И чего ж ты радовался известной дороге?» – риторически спросил Роман, делая акцент на «известной».

Но ворон все же ответил:

«– Знать, что есть хоть какой-то путь – намного лучше».

«– Наверное», – сказал Роман, кладя тяжелый рюкзак на землю.

Факелов достал кинжал и опустился на колени рядом с лесом. Роман ударил по стволу березы почти у самого основания. Лезвие впивалось в древесную плоть, но все же увязало в ней. Приходилось делать по два-три удара, чтобы срубить крохотную березу.

«– Никудышный ты лесоруб», – оценил Чет, когда Роман после полсотни ударов разогрелся и сбросил куртку.

«– Ты тоже», – бросил в ответ Факелов.

Низкие деревца рубить неудобно, но вскоре Роман приловчился. Факелов делал первый удар, затем сгибал березу и в появившуюся расщелину обрушивал кинжал.

Через час Роман отошел к месту, где лес уступал траве. Шумно дыша, Факелов растянулся на жестком светло-зеленом покрывале. Вновь служа человеку, лес потерял немало детей. Новая вырубка была завалена бурыми стволами с маленькими ярко-зелеными листочками. Пахло так, словно Роман оказался на лесопилке.

Немного передохнув, Факелов принялся складывать костры. Он решил сделать их несколько, чтобы быстрее разобраться с готовкой еды. Роман тяжело вздохнул. Он представил десятки тушек, которые надо выпотрошить и очистить от шкуры.

«– Остался бы ты живой – такой пир сейчас у тебя был!» – поддел Чета Факелов.

«– Зато сейчас я голодным не останусь точно. По крайней мере один».

«– Вот стану богом, переселю тебя в какого-нибудь воробья, – мечтательно сказал Роман. – Чтоб не выпендривался».

«– Лучше сразу убей», – страдальчески произнес Чет.

«– Хорошо», – легко согласился Факелов.

«– Нет-нет! – испугался ворон. – Лучше быть воробьем, чем попасть на Нижние планеты!»

«– Посмотрим», – великодушно сказал Роман.

Факелов достал нож и раскрыл рюкзак. Вскоре на земле появилась горка из шкурок, отрезанных голов и потрохов. В стороне, на примятой траве, лежали маленькие ярко-красные куски мяса.

Солнце двигалось над снежными хребтами, но обещало вскоре нырнуть за них где-нибудь на юго-западе. Ярко горели костры, сосредоточенно работал Роман. Он привык к горным законам и не обратил внимания, как сумерки, словно серое одеяло, накрыли плато. С готовкой еды Роман закончил, когда над головой нависало черное небо с десятками поблескивающих бусин.

За недели пути Факелов свыкся, что он или кто-то из спутников несет дозор. Оставшись в одиночестве, Роман не знал, как поступить. Костер через несколько часов догорит, и он лишится даже этой маломальской защиты. Хищников Роман не видел, но что выходит из пещер по ночам? От мысли, что в эти самые пещеры завтра идти, становилось еще тревожнее.

Горная тишина и бездействие убаюкивали и пугали одновременно. Даже слабый ветерок оставил в покое траву и леса, решив прогуляться в другом месте. Лишь равнодушный ко всем бедам костер – вечный спутник странников, весело напевал незамысловатый трескучий мотив.

«– Боишься?» – спросил Чет.

«– А ты нет?» – окрысился Роман, который никак не мог свыкнуться с внезапно возникающим в голове голосом.

«– Немного, – задумчиво сказал ворон. – Но я пытаюсь осознать, что от меня ничего не зависит. Сразу становится легче».

Факелов хмыкнул.

«– Человеком становишься».

«– Это почему?» – не понял Чет.

«– Как только человек решает, что он «не виноват и иначе не мог», а виновны правители, природа, тупое общество, которое окружает его одного умного, так ему сразу становится хорошо и легко. Правда, потом страдания наваливаются вдвойне».

«– А ты не так же думаешь?»

«– Отчасти. Возможно, я намного хуже простых людей, потому что могу переступать, подобно власть имущим, через совесть и мораль. Но я не захотел всю жизнь оправдывать свое бессмысленное существование чем-то посторонним. Я решил сам что-то изменить, – возбужденно проговорил Роман. – Бездействие, равнодушие, однотипность, подыгрывание всем жизненным ситуациям – вот бич человечества. Во всех мирах».

«– Люди не верят в возможность что-то изменить», – после недолгого молчания сказал Чет.

Роман покачал головой.

«– Верят, но боятся перемен. В придуманной стабильности можно вообще не думать. А любая перемена требует напрягать мозги».

«– Просто может стать хуже, чем было», – заметил Чет.

«– Попробуешь еще раз и сделаешь лучше», – сказал Факелов.

Ворон ничего не ответил. Роман подбросил в костер дров и повернулся к огню спиной. Потом, чтобы сохранить тепло, он свернулся клубком. Факелов вгляделся в темноту и, не заметив ничего подозрительного, закрыл глаза.

«– Наверное, ты прав, – наконец сказал Чет. – Доброй ночи».

День выдался тяжелым и Роман, несмотря на страхи, уснул почти мгновенно.

Проснулся Роман от стука собственных зубов. Факелов со стоном вытянул одеревеневшие ноги и повернулся к костру. Там, где ночью полыхало пламя, осталась опрятная горстка пепла. Роман с трудом поднялся – нужно было срочно развести костер. Окоченевшие пальцы едва слушались. Подув на сложенные лодочкой руки, Факелов достал кремень.

Минут через пять слабый огонек начал набирать силу, и Роман склонился над костром, вбирая каждую каплю тепла. Перекусив горячим мясом, он согрелся полностью. Роман посмотрел на отвесную гору, внизу которой чернел широкий вход, и тяжело вздохнул.

«– Как там с освещением?» – махнув рукой на скалы, спросил Факелов.

«– Почти никак, – отозвался Чет. – У Арета был факел. Еще он нащипал лучин».

«– Хорошая идея, – сказал Роман, выглядывая в лесу сухостой. Затем зябко поежился и добавил: – Ну и холод в горах».

«– В пещерах тоже холодно, а когда заберемся выше – не знаю, что мы будем делать».

«– Надеюсь, что там ночевать нам не придется», – кивнув на гору, произнес Факелов.

«– Мы по тоннелям полтора дня шли и много гадостей встречали. Но Арет половчее Хедрика был, так что я не переживал. А что мы с тобой будем делать – лучше я и думать не буду».

«– Обнадежил, – уныло сказал Роман. – Арет дорогу знал?»

«– Нет».

«– И на том спасибо», – буркнул Факелов, доставая кинжал.

Роман вырубил найденный сухостой. Затем очистил стволы от лишних веток, получив пару десятков аккуратных бревнышек. Орудуя ножом, Факелов начал превращать их в лучины.

«– Я их зажигать по десять минут буду, – пожаловался он, кладя длинные щепы в рюкзак».

«– Воспользуешься страничками из книги Оби», – ехидно предложил ворон.

«– Это варварство», – осадил его Роман.

«– А бросать друга с перебитыми ногами – это благородно», – с сарказмом проговорил Чет.

Роман опешил. Захотелось ответить что-нибудь резкое. Несколько раз глубоко вдохнув, Факелов произнес как можно спокойнее:

«– У меня нет времени сидеть с ним два месяца. А твою просьбу, между прочим, я выполнил. Не забывай».

«– Не выполнил бы – сидел бы вместе с Хедриком».

«– По-моему, ты даже у меня в голове умудрился встать ни с той лапы, – усмехнулся Роман. – Замолкни».

Чет пробурчал что-то нечленораздельное и обиженно затих. Факелов набрал фляжки и двинулся к пещере. Рюкзак, набитый до отказа мясом, лучинами, баклажками и мелочами вроде кремня или книги, сильно тянул назад. Широкие лямки ощутимо давили на плечи. Роман хотел сохранить силы для пути по горным тоннелям, потому и не думал бежать с таким грузом.

Через полчаса Роман стоял около огромного входа в пещеру. Ноги стали ватные, мысль, что ему придется блуждать больше суток по неизвестным горным кишкам, заставляла сердце замирать. Идти в негостеприимную черноту не хотелось, но отступать было поздно, да и некуда.

Роман зажег лучину и, выставив ее перед собой, сделал первый шаг под свод пещеры.

«– Удачи», – скупо бросил Чет.

Десяток шагов солнце освещало дорогу, но стоило пещере изогнуться, как Роман остался при свете лучины. Факелов постоял, привыкая к царившему мраку. Огонек лучины прыгал при каждом шаге, отражаясь мириадами бликов от влажных стен. Сводчатый потолок возвышался на несколько человеческий ростов, а пол шел под легким наклоном вверх и влево. Роман размахивал лучиной, словно шпагой, пытаясь разглядеть весь грот, чтобы ненароком не пропустить проход, знак или опасность.

«– Иди-иди, первую развилку не пропустишь», – поторопил ворон.

Факелов глубоко вдохнул и двинулся чуть быстрее. Широкий тоннель вилял, словно добрая собака хвостом. Иногда на голову падали тяжелые капли воды, и Роман от неожиданности вздрагивал.

Минут через десять тоннель расширился до округлой пещеры, из которой вело два овальных прохода. Роман обвел догорающей лучиной стены. На левый проход недвусмысленно показывала глубоко выцарапанная стрелка.

«– Даже странно встречать здесь признаки жизни», – зажигая новую лучину от старой, сказал Роман.

«– Дальше будут не только признаки», – меланхолично пообещал ворон.

Факелов скривил губы. Потушенный пенек от первой лучины отправился в рюкзак, и Роман зашел в левый тоннель. До потолка при желании можно было допрыгнуть, а от стенки до стенки Факелов достал бы, вытянув руки.

Чем дальше Роман погружался в горные недра, тем глуше становились шаги, а воздух более спертым. Иногда из узких щелей дул ветерок, но бывало, что оттуда пахло нечистотами. Факелов до боли в глазах вглядывался в полумрак, каждую секунду ожидая, что обещание Чета сбудется.

Роман остановился, разглядывая небольшой предмет на полу. Факелов поморщился и двинулся дальше, оставив за спиной полуистлевший резиновый сапог. Тоннель резко повернул, впереди раздалось шуршание. Роман выхватил кинжал и сделал шаг назад. Шуршание раздалось чуть ближе. Роман опустил лучину и едва не вскрикнул. В нескольких метрах от него лежал белесо-розовый червь длиной в пару локтей с едва обозначенной головой. Пустые фасеточные глаза, не видевшие света, смотрели на огонек. Видимо, чудовище было ослеплено, но уползать не собиралось. Роман сделал резкий выпад кинжалом и лучиной и сразу отпрыгнул назад. Огонек едва не потух, и Факелов мысленно укорил себя за глупость. Червь, лишившийся глаза, скрутился кольцом, словно змея. Через полминуты невредимый монстр вновь смотрел на Романа незрячими глазами.

«– У него нереальная регенерация! Что мне с ним делать?!» – воскликнул Роман.

«– А обязательно с ним что-то делать?»

«– Откуда я знаю, как он себя поведет, когда я пойду мимо? Лучше прогнать или прикончить его».

«– Отруби голову».

Роман смотрел на гигантского червя со смесью тревоги и брезгливости. Нужно было идти дальше. Не ждать же, пока он сам уползет? Вдруг они будут попадаться через каждый шаг. Факелов сделал пару быстрых широких шагов и рубанул по голове вдоль тела чудища. Кинжал вошел в тело червя, словно в плотное желе, всего на несколько сантиметров. На поверхности раны появилась белесая жидкость. Червь показал пасть с двумя рядами треугольных зубов. Затем изогнулся и рванул к боковой стене. Через несколько секунд, с шуршанием и скрежетом, чудище скрылось в отверстии размером с дыню.

«– Он камень жрет, как чернозем», – пораженно сказал Роман и поспешил вперед.

На следующей развилке путь открывался в три тоннеля. Над центральным проходом, с виду самым узким и неудобным, нависала грубо выдолбленная стрелка. Факелов, повинуясь указаниям неизвестного путеводителя, протиснулся в средний тоннель.

Двигаться приходилось боком и немного нагнувшись. В таком положении, с набитым рюкзаком за плечами, спина затекла за несколько минут. Карликовые березы горели ярко и медленно, за что Роман их мысленно поблагодарил. Через полсотни шагов Факелов смог идти прямо, но вскоре он остановился. Лучина смотрела в пол, освещая пожелтевший безногий человеческий скелет. Череп с жутким оскалом безразлично смотрел пустыми глазницами в потолок.

«– Гордись, ты дошел дальше, чем он», – хихикнул ворон.

«– Я счастлив», – пробормотал Факелов.

«– Хотя, возможно, он шел обратно», – злорадно добавил Чет.

Подумав об обратной дороге, Роман поморщился. Он воспринимал выполнение третьего испытания – добраться до Наставника – как конечную цель. Зачем заранее думать, как он пойдет назад? Нужно добиться вначале одной цели, а уж потом переключаться на другую. Почти каждый понимает, что вся жизнь – борьба. Но если постоянно думать о десятках целях, со всеми их трудностями, то лучше сразу лечь в могилу – так жизнь покажется счастливее.

Роман внимательно оглядел тоннель и, не найдя ничего опасного, переключил внимание на скелет. Отсутствие ног напомнило о Хедрике и одиноком резиновом сапоге. На безымянном пальце левой руки у скелета блестела узкая золотая полоска кольца с маленьким зеленым камешком.

«– Мародер», – хмыкнул Чет, когда Роман потянулся к украшению.

Факелов стянул с сухой кости кольцо – медальон на миг потеплел.

«– Оно ему не помогло», – продолжал издеваться ворон.

«– Что может кольцо?»

«– Я чувствую магические вибрации. А зачем оно – неизвестно. Возможно, это магический преобразователь, вроде камня в жезлах колдунов. Может кольцо стреляет огнем или убивает хозяина, когда он сильно пугается».

«– Ну, последнее вряд ли, – с сомнением сказал Роман, – иначе, зачем его носить?»

«– А вдруг ему дал задание Наставник? – весело сказал Чет. – Год не бояться, а иначе – смерть. И нельзя снять кольцо. Чувство страха относится к Срединным силам, ведь это не добро, и не зло. Вдруг, нужно им овладеть?»

Роман задумчиво покрутил кольцо и одел его на средний палец. На изумруде вспыхнула искра, и магическое украшение село как влитое.

«– Посмотрим», – пожав плечами, сказал Факелов.

Роман поджег новую лучину и, стараясь идти тихо, двинулся в черноту. Тоннель вильнул и показал овальный проход, горящий тусклым, мертвенно-голубым светом. Роман удивленно вскинул брови.

«– Растения», – объяснил ворон.

«– Довольно ярко».

«– Во мраке и светлячок, как факел», – блеснул мудростью Чет.

Роман хмыкнул и, выставив вперед лучину и кинжал, пошел к светлому пятну.

Глава семнадцатая

Пещера, размером с большую комнату, была залита голубым светом. Над проходом, откуда вышел Роман, нависала жирная выбоина в виде стрелки. Светящиеся растения, покрывающие весь свод пещеры, напоминали чудовище с тысячами щупалец. Отростки шевелились, пульсировали, вытягивались и закручивались, словно клубок спаривающихся змей.

«– Они опасны?» – брезгливо спросил Роман.

«– Арет не давал им до себя дотрагиваться».

Факелов на миг прикрыл глаза, тяжело вздохнул и начал обход грота. Копошащиеся растения заливали холодным светом весь каменный зал, но Роман все равно не стал тушить лучину.

«Комната дверей», – с тоской подумал Факелов, насчитав четыре новых прохода. Почти над каждым он заметил пометки: черточки, стрелки, кресты. Над тремя крайними проходами нависали стрелки знакомого почерка. Факелов надеялся, что все три тоннеля годны для пути, хотя, скорее всего, неизвестный странник отмечал каждую попытку.

Роман вскинул кинжал – ему показалось, что щупальца начали переползать на стены. «В этих пещерах можно паранойю заработать», – зло подумал он.

«– Чего трясешься?» – невинно спросил Чет.

«– От скуки, – плюнув, сказал Факелов. – В какой проход идти?»

«– В нужный».

Роман положил рюкзак и сел на каменный, немного влажный пол.

«– Скорее всего, два из трех проходов ложны. Не верю, что был такой благодетель, который отмечал все годные тоннели, – начал рассуждать Факелов. – На первой развилке он вошел в левый, а во второй раз в центральный проход. Значит, сейчас он мог войти в правый, тогда мне в левый. Но это глупо. В лабиринтах стоит придерживаться одной схемы. Если бы мой путеводитель свернул оба раза в левый проход, то тогда и думать нечего было бы».

«– Интересно», – хмыкнул Чет.

«– Наверно, он решил заходить всегда в средний тоннель – поклонник Срединных сил, а если такового не было, как на первой развилке, странник сворачивал в крайний левый, – сказал Роман и поднялся на ноги. – Отлично, значит нам в правый».

Тоннель встретил Факелова спертым воздухом и гулким эхом.

«– Похоже на тупик – дышать нечем, – предположил Чет. – Хромает твоя логика».

«– Проверим, – упрямо сказал Роман. – Ты только критиковать горазд».

Через полсотни шагов тоннель сузился и повернул почти на сто восемьдесят градусов. Роман шел, задевая плечами стены. Горная кишка почти сразу дважды повернула на прямой угол, и воздух стал заметно свежее.

«– Сам ты – тупик», – усмехнулся Факелов.

Впереди узкий тоннель светлел. Жуткие, не видевшие солнца растения мерцали и шевелились. На полу разыгрался безумный театр теней, и Роман с лучиной исполняли не последнюю роль. В воображении всплыла яркая картинка, как он пытается протиснуться между стен, не тревожа растений. Но щупальца вытягиваются и пеленают его, словно паук муху. А когда он перестает брыкаться, начинают медленно рвать на кусочки и со смаком высасывать жизненные соки.

Под рубашкой выступил пот. Факелов помотал головой, отгоняя наваждение. От растений пахло перепревшей листвой и болотной влажностью. Роман поднес к ним лучину – щупальца поспешно втянулись. Зато с другой стороны отростки довольно быстро росли, пытаясь дотянуться до человека. Факелов без размышлений отсек их кинжалом. Обрубки щупальцев растеклись по полу, словно растаявшее желе.

Роман зажег вторую лучину и взял ее в одну руку с кинжалом. Размахивая горящими щепами вверх-вниз вдоль стен, Факелов двинулся вперед. Растения боялись огня, но особо шустрые и наглые щупальца продолжали тянуться к человеку. С правой стороны Роман безжалостно обрубал их кинжалом. Вспыхнул зеленый огонек и об каменный пол разбились две синеватые сосульки.

«– Охранное колечко. Но силы экономить оно не привыкло», – сразу пояснил Чет.

Еще несколько раз вспыхивали изумрудные искры, и замороженные щупальца падали на пол. Наконец ботанический коридор закончился, и Факелов привалился к стене. Накатила усталость, словно он мчался несколько километров с мешком и в кольчуге.

«– Еще и ты не привык к подобным затратам сил, – добавил ворон. – Потом должно быть легче».

«– Хорошо. Полезная вещица», – сказал Роман, расстегивая рюкзак.

Факелов жевал жилистое мясо и запивал его мелкими глотками. Огарок лучины тлел на полу. То сверху, то спереди слышался шум, похожий на вялые аплодисменты. Роман положил флягу обратно в рюкзак и зажег новую лучину. От удара ботинка тлеющий пенек полетел в притихшие растения.

Роман поправил сильно отросшие волосы. Пришла тоскливая мысль, что он уже забыл, когда последний раз мыл голову. Наверное, под дождем в призрачной деревне алыйцев. Отогнав ненужные раздумья, Роман сосредоточился на мрачном подземелье. Звуки шлепков, похожих на неспешную походку морского котика по кафелю, приближались. Играть в прятки, с горящей лучиной в руке, не имело смысла. Роман вытащил кинжал. Напрягшись, словно туго натянутая струна, он двинулся навстречу неизвестному жителю пещер. То, что это не человек, Факелов мог поклясться, но надежда, что странные звуки издает безобидное экзотическое растение оставалась.

«– Знаешь, что это?»

«– Мы много чего встречали, но ничего хорошего», – неопределенно произнес ворон.

«– В Скрытом мире с этим напряженка. С хорошим. Я кроме Хедрика, тебя и Оби больше и вспомнить никого не могу», – с досадой и иронией сказал Роман.

Вскоре из мрака проступили очертания аркообразного входа в пещеру. Каменный зал заполнял светящийся белесый туман. Из-за марева Роман не мог разглядеть пещеру и ее таинственных шлепающих обитателей. Факелов стоял в десятке шагов от входа и не решался подойти ближе.

Туман в пещере колыхнулся, и в проходе возник темный силуэт. Существо, стоявшее на кривых толстых ногах, сильно горбатилось и казалось не выше человека. Короткие руки венчались трехпалыми кистями, с невероятно длинными пальцами. Неуклюжие с виду ступни напоминали широкие ласты. От вида головы Роман попятился. На сутулых плечах, игнорируя шею, сидела крокодилья башка с приоткрытой пастью. Треугольные зубы, словно покрытые фосфором, светились призрачным зеленым светом. В мерцающих желтых глазах виднелись кошачьи зрачки.

«– Кажется, от такой твари мы убегали. Но напрасно», – испуганно сообщил Чет.

Роман не по обыкновению зло выругался. Вытянутая пасть, с доброй сотней зубов, не предвещала ничего хорошего. Кольцо на среднем пальце левой руки едва заметно запульсировало, словно подбадривая хозяина. Факелов перевел взгляд с изучающей его рептилии на оружие и запоздало подумал, что кинжал давно пора сменить на меч. Ящер, подняв руки, сделал несколько шагов – раздались характерные шлепки. Все тело чудовища покрывала темно-коричневая мелкая чешуя. Пальцы оказались вполовину короче, чем думал Факелов, остальное было толстыми когтями из вороненой стали.

«И что мне делать?» – пронеслось, наверное, в сотый раз в голове.

Ящер каменной походкой двинулся к Факелову. Роман чувствовал, что неуклюжесть рептилии мнимая. «Сейчас оно бросится», – подумал Факелов. Но чудовище надвигалось медленно – с упорством и неотвратимостью стенобитной машины.

Огонек лучины отражался в отполированных когтях, мягко светились острые зубы. Роман замер, понимая, что дальше пятиться нельзя – с каждым шагом мерцающий туман отдалялся, становилось темнее. А ящер с кошачьими глазами явно имел во мраке полное преимущество. Факелов, неотрывно следя за противником, освободился от рюкзака.

Рептилия ударила как боксер, от груди. Роман отпрыгнул в сторону, сделал шаг к чудовищу и с размаха ударил, надеясь отрубить кисть. Оглушительный звон металла о металл эхом разнесся по подземелью. Ящер стал наносить удар за ударом. Роман с трудом парировал, отводя их в сторону, но с места не двигался.

Тварь хрипло зарычала – игра в «ударь-отбей» ей начинала надоедать. Факелов качнулся влево и сделал рубящий выпад. Рептилия коротко взвыла – кинжал воткнулся в перепонку между пальцами. Не успел Роман вытащить клинок, как ящер схватился за него второй рукой и с силой дернул. Факелов, чтобы не оказаться в объятьях рептилии, выпустил рукоять. Кинжал со звоном ударился о стену и затих, блестя синевато-серым лезвием.

«Это конец», – подумал Роман, выхватывая нож.

«– Прощай, дружище», – горестно сказал Чет.

Разозленная ранением рептилия, видя безоружность врага, сделала несколько шагов и прыгнула. Пасть раскрылась до невероятных размеров, когти, словно вилки великана, стремительно приближались к Роману. Тварь двигалась слишком быстро – Факелов едва успел выставить перед собой лучину и нож. Но напрасно.

Перед Романом словно лопнул огромный зеленый воздушный шар. Сразу запахло горелым, будто оплавилась изоляция проводов. Рептилия отлетела назад и без сознания упала на спину. Факелов, пользуясь моментом, оседлал чудовище. После двух ударов ящер остался без глаз. Руки Романа тряслись от слабости, в горле пересохло. Казалось, что он уже несколько суток не спал. Из последних сил Факелов воткнул нож в горло рептилии, и ее редко бьющееся сердце замолчало навсегда.

Роман с трудом дополз до мешка, достал флягу и залпом ее осушил. Вода прибавила каплю сил иссохшему от магии телу.

– Спасибо, – дотронувшись до кольца, прохрипел Факелов.

Магическое украшение запульсировало и тут же успокоилось.

«– Ты за день тратишь меньше сил, чем кольцо вытянуло за секунду», – сказал Чет.

«– Думаю, мертвому эти силы были бы ни к чему», – отозвался Роман.

Факелов, не вставая с четверенек, пошел за кинжалом. Лучина горела на полу около рюкзака. Чувствовал себя Роман так, словно его долго и с наслаждением избивали. Подобрав оружие, Факелов вернулся к набитому мешку и привалился рядом с ним к стене. Сейчас его, наверное, могла загрызть и дворняга. А если кольцо попробует его защитить, то он умрет от истощения.

Как обычно после переутомления или стресса аппетит отсутствовал напрочь. Но Роман достал мясо пищухи и заставил себя есть. Нужно было срочно восстановить силы, а спать в тоннеле Факелов не хотел.

В светящемся тумане, за аркообразным входом, что-то промелькнуло. Роман застонал от досады и безысходности. В таком состоянии его убьет не чудовище, а кольцо. Из тумана медленно вышла тварь – точная копия недавнего противника Факелова, но ростом не выше колена.

«– Кажется, ты убил его мамашу», – сказал ворон и хихикнул.

«– Надеюсь, ему чужда месть», – положив кинжал поперек ног, сказал Роман.

«– Есть еще чувство голода», – поведал Чет.

Факелов бросил в рептилию кусок мяса. Ящер-детеныш испуганно отпрыгнул. Потом почувствовал запах. В маленьких желтых глазах зажегся голодный огонек. Через миг копченое мясо оказалось в пасти рептилии. Светящиеся зубы в два счета расправились с жилистой тушкой. Роман достал второй кусок – ящер стоял не двигаясь. Эту тушку рептилия, словно собака, поймала налету.

«– Зачем тратишь на него еду? – недоуменно спросил ворон. – Все равно убьешь».

«– Драться или бегать за ним – сил нет».

Факелов достал третий кусок и поднялся на ноги, закинув кинжал на плечо. Затем помахал тушкой, подзывая ящера к себе. Детеныш доверчиво пошлепал к человеку. Кольцо преданно запульсировало. Когда рептилия подошла почти вплотную, Роман бросил мясо на пол. Ящер потянулся за тушкой, и Факелов с плеча рубанул по тонкой, едва покрытой чешуей, шее. Из артерии хлынула кровь, тело забилось в конвульсиях. Через несколько секунд погасли глаза и зубы. Роман, поморщившись, отошел назад и снова сел отдыхать.

«– Жестоко. Но эффективно», – оценил Чет.

«– Без родителя, смерть которого он даже не заметил, детеныш все равно умер бы, – оправдался Роман. – А так он погиб почти счастливый».

«– Да ты благодетель!» – воскликнул Чет и захохотал.

Смех противным шумом отозвался в голове.

«– Заткнись, пожалуйста, – произнес Роман. – Башка раскалывается».

«– Пойдем отсюда, пока не объявился второй родитель».

Роман скривил губы и принялся за неоконченную трапезу.

Силы возвращались невероятно медленно. Факелов похудел на несколько килограмм – в поясе пришлось делать новую дырку. Хотелось лечь спать, но страх бодрил, словно ледяная вода. Роман с трудом встал. Рюкзак показался неподъемным, словно мешок, набитый строительным мусором. Кое-как просунув руки в лямки, Факелов подобрал лучину. Несмотря на слабость убирать кинжал в ножны Роман не собирался до самого выхода из горного пищевода. А через что он выйдет – через пасть или задницу – его уже не волновало.

Рядом с аркой, сколько Роман не водил лучиной, никаких пометок не обнаружилось. Факелов помахал кинжалом внутри пещеры – светящееся марево слегка качнулось, словно обыкновенный дым. Очертания грота виднелись, будто через целлофановую пленку. Напротив входа Роман рассмотрел широкую лежанку, а влево и вправо уходили кривые, словно грубо вырубленные киркой, проходы. При взгляде на неровные входы в тоннели в памяти сразу всплыли толстые когти из вороненой стали.

Входить в туман Факелов боялся. Вдруг это изощренная защита, убивающая любого, кто войдет в дом рептилий? Идти обратно и пробовать другие тоннели – ничуть не лучше. Пришла дикая мысль. А вдруг неизвестный странник, рисующий жирные стрелки, перестал их выдалбливать, потому что его путь прервался именно здесь? Возможно, Роман правильно угадал последнее направление предшественника, но легче от этого не становилось.

Факелов невольно задержал дыхание и засунул левую кисть в марево. Ничего не произошло, кольцо тоже молчало. Роман с облегчением выдохнул.

«– Скорее всего, туман маскирует запахи, – сказал ворон. – Точнее не дает им покинуть пещеру».

Факелов набрал полные легкие, прищурил глаза и быстрым шагом пересек жилище рептилий. Стоило ему зайти в тоннель, как марево осталось позади. Впереди лежала равнодушная непроглядная тьма. Роман поводил лучиной, оглядывая проход. В паре метров промелькнула белесое тело огромного червя, который тут же скрылся в боковой стене. Видимо, это был родственник дождевых червей, и на живых существ он видов не имел. Хотя наличие зубастой пасти, перемалывающей горную породу, словно землю, подсказывало, что лучше с ним не связываться.

Тоннель то сужался, то расширялся. Порой вилял, словно его прокладывал пьяный шахтер, а иногда шел прямой, как труба. На развилке в четыре дороги Роман думал несколько секунд. Затем, мысленно махнув рукой, побрел в левый. Вокруг царила тишина, лишь временами редкая тяжелая капля срывалась с ощерившегося сталактитами потолка. Факелов, подбадриваемый Четом, старался идти быстрым шагом.

«– Нежилой участок, – хмыкнул Роман. – Даже растений нет».

«– Скучаешь?» – съехидничал Чет.

«– Скука – глупое чувство, – уверенно сказал Факелов. – Для лентяев».

Ворон возмущенно закаркал прямо в голове.

«– А если сидишь в засаде?! Или на дозоре?!»

«– Мне всегда есть о чем подумать, – мягко парировал Роман. – Хотя всякое бывает».

«– Я сейчас только и делаю, что думаю», – перевел тему Чет.

«– Ага, и еще испытываешь все то же, что и я», – усмехнулся Факелов.

В тоннеле стало чуть светлее, затем он сильно изогнулся, и Роман застыл. Он закрыл ослепленные глаза, на которые сразу навернулись слезы. Казалось, будто Факелов перенесся из мрака на заснеженное поле солнечным утром. Роман испугался не на шутку. Умение ослеплять – это в подземелье мощнее и опасней любых когтей. Для тех, у кого есть глаза.

Кольцо отнеслось к происходящему безучастно, и Роман, проклиная себя за потерю бдительности, понемногу привыкал к свету. Поворачивать обратно было страшно. Факелов, сильно прищурившись, осмотрел тоннель – рядом никого.

«– Ну и дурак же ты иногда», – беззлобно посетовал Чет.

«– Предупредил бы», – огрызнулся Роман и вздрогнул.

Через пять шагов начиналась пещера, залитая ярким солнечным светом. Весь пол круглого каменного зала покрывали кости или человеческие скелеты целиком. Роман присвистнул. Ковер из останков достигал колена.

«– Надеюсь, ты не хочешь пополнить коллекцию», – ошарашено произнес Чет.

Факелов подошел ко входу и посмотрел вверх. Отвесные гладкие стены уходили ввысь не меньше, чем на полсотни метров. В круглое отверстие, снизу казавшееся небольшим, светило застывшее в зените солнце.

«– Уже полдня идем», – определил Роман.

Глаза цеплялись за оскаленные черепа, за кисти с тонкими костяными пальцами, за частокол ребер.

«– Как ты думаешь, они все хотели стать богами?» – спросил ворон.

Факелов еще раз глянул вверх.

«– Это погребальная или судная яма, – сказал он. Потом добавил: – Надеюсь».

Из зала вел еще один тоннель. Роман, морщась, медленно побрел по хрустящему костяному ковру. Ноги проваливались, ошметки не истлевшего и не съеденного мяса едко смердели гнилью.

«– Отличное место для отдыха, – сказал Роман. – Жутко только».

«– Отличное?!»

«– Только днем. Обитатели пещер вряд ли сунутся под солнце, – объяснил Факелов. – Но хоть я и устал, а спать не рискну».

Тьма быстро прогоняла свет, и уже через десяток шагов Роман остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку.

Тоннели ветвились, пещеры сменяли друг друга, встречались светящиеся растения и доносились отдаленные шлепки. Роман по-прежнему двигался по схеме: «средний проход; если его нет, то крайний левый». Факелов сильно воспрянул духом, когда на очередной развилке разглядел жирную грубую стрелку.

«– Долго он бежал», – хмыкнул Чет.

«– Не до стрелок было, – улыбнулся Роман. – Наверно только в костяной яме оторвался от ящера».

«– А потом пробежал еще двадцать тоннелей на всякий случай», – ехидно добавил ворон.

Факелов едва заметно пожал плечами – лямки тянули вниз – и двинулся в отмеченный проход.

С каждым часом Роман двигался медленнее. Давно открылось и закрылось второе дыхание. Силы почти полностью истаяли. Казалось, что Факелов облачен в полный рыцарский доспех и взбирается на крутой холм.

«– Сколько я прошел? – приваливаясь к стене, спросил Роман. – Треть? Половину? Или за следующим поворотом выход?»

«– Нужно искать ночлег».

«– Не хочу спать в пещерах».

«– На сколько тебя еще хватит? На полчаса? А потом свалишься и продрыхнешь часов пятнадцать. Если, конечно, никто не сожрет».

Роман страдальчески вздохнул и, едва переставляя ноги, пошел дальше. Через четверть часа он нашел узкий вход в нишу, которая через пару метров резко расширялась, словно гигантский пузырек. Факелов внимательно оглядел аскетичную спальню и принялся устраиваться на ночлег. В изголовье отправился рюкзак, по левую руку Роман положил новую лучину, кремень и кресало, а по правую оголенный кинжал. Затушив догорающую щепу, он лег на прохладный камень. Даже такое жесткое ложе тело приняло с благодарностью.

От тревоги и переутомления Роман не мог уснуть. Лежал, вслушиваясь до отупения. Глаза закрывались сами собой, но тут же перед ними вспыхивали видения. Мерцающие зубы рептилии дробят его кости, светящиеся растения прорастают из пола и выпивают кровь, черви, ползущие мимоходом, случайно делают в нем сквозные дыры. От каждого образа пробегала дрожь.

«Кольцо обережет и разбудит», – внезапно подумал Роман и, успокоенный этой мыслью, уснул.

Глава восемнадцатая

Казалось, что затекло и замерзло все: от затылка до пяток. Роман с трудом сел и широко зевнул. Сколько проспал, он не знал, но чувствовал, что не меньше полсуток. Мышцы болели так, словно Факелов вчера несколько часов занимался в тренажерном зале после месячного отдыха. Вокруг по-прежнему царила могильная тишина и тьма.

Наскоро размяв и растерев руки и ноги, Роман встал на колени и нащупал кремень и кресало. Сверкнувший во мраке сноп искр показался вспышкой прожектора. Огоньки увязали в дереве и гасли. Факелов начинал нервничать – перспектива перемещения в кромешной тьме его не радовала. Роман достал на ощупь еще одну лучину и положил корой вверх. Факелов остервенело залупил кремнем по кресалу, не заботясь о тишине. Огненным потоком искры упали на лучину, и тончайшая кора занялась хилым пламенем.

«– Я уж начал переживать», – вместо приветствия сказал ворон.

«– Угу», – безразлично отозвался Факелов.

Когда лучина разгорелась, Роман поджег вторую щепу и убрал кремень. Добывая огонь, он успел согреться. Желудок выдавал голодные трели, и выспавшийся Роман с удовольствием начал набивать брюхо копченым мясом безухих зайцев.

Забросив на плечи рюкзак, Роман двинулся к выходу. Повернув и сделав пару шагов по нише, он остановился. Откуда-то сверху дунул легкий ветерок. Факелов, подняв двойную лучину, тщательно осмотрел стены и потолок. Вчера, с замыленным от усталости взглядом, он не заметил широкого отверстия. Проход зиял в боковой стене на высоте поднятой руки и упирался в трехметровый потолок. «Как я мог не заметить?» – потрясенно подумал Роман.

Факелов поднял лучину, пытаясь заглянуть в проход. Тоннель с гладкими стенами уходил вглубь под легким наклоном вверх. Роман подошел вплотную и прислушался. Вокруг царило безмолвие, нарушаемое едва уловимым шипением пламени.

«– Полезешь?» – неуверенно спросил Чет.

«– Думаю. Вдруг там опасно?»

«– Здесь везде опасно», – напомнил ворон.

«– Тогда полезу, – усмехнулся Роман и забросил рюкзак в тоннель. – Уж больно ветерок приятный».

Положив лучины с краю прохода, он подтянулся. Помогая ногами, Факелов перевалился за край и уперся головой в мешок. Кое-как водрузив рюкзак обратно на плечи, Роман на полусогнутых ногах двинулся по тоннелю. Хилые огоньки бесстрашно боролись с окружающим мраком. И уже метров через двадцать получили поддержку. Тоннель заканчивался преградой из трухлявых серых досок, в щели между которыми пробивался свет.

«– Там что-то серьезное, раз доски из такой дали перли», – сев рядом с заслонкой, сказал Роман.

Пахло как в старом сарае – затхлостью и истлевающим деревом. От ветра не осталось и намека. Глаза понемногу привыкали к свету.

«– Может, и соваться не стоит?» – нерешительно поинтересовался Чет.

«– Что-то ты пугливый стал, – заметил Факелов. – С толку меня сбиваешь».

«– Беспокоюсь за тебя», – оправдался ворон.

«– За себя», – отрезал Роман и поднялся.

Факелов с легкостью выломал крайнюю доску и заглянул в широкую щель. Яркий, но не слепящий матовый свет заполнял небольшой зал. Высокий потолок словно был покрыт магической светящейся краской. Посреди зала возвышался каменный саркофаг, украшенный вырезанными фигурами волков и орлов. Стены и пол в пещере были обыкновенные. Роман выломал еще две доски и вошел в каменный зал. Напротив, шагах в двадцати, он увидел точно такой же ряд досок.

Кольцо мелко задрожало. Факелов поднял кинжал и быстро огляделся. Но спокойствия гробницы ничего не нарушало, даже воздух казался каким-то вязким, сглаживающим все звуки.

«– Ты слишком полагаешься на кольцо», – нервно сказал ворон.

Роман пожал плечами и медленно двинулся к саркофагу.

«– Вроде все спокойно, – сказал он. – Тело должны были сюда принести, значит, возможно, за теми досками выход».

«– А светящийся годами потолок тебя не пугает? Хедрик бы сюда не сунулся».

«– Давай по делу, – поморщился Роман. – Без наставлений».

«– Тот, кто не поскупился на магическую силу для вечного освещения склепа, мог не пожалеть сил и на защиту. Не зря твой круглый помощник дрожит».

«– Может, я пришел на поклон», – подходя к гробнице, сказал Факелов.

Посреди крышки саркофага была выведена причудливая вязь, но Роман по законам Скрытого мира без труда ее понял. Надпись гласила: «Придя сюда – уйди, а вернувшись – умри».

– Ухожу, ухожу, – скривив губы, сказал Роман и двинулся к нетронутым доскам.

«– Угораздило же тебя заметить этот проход», – продолжал сокрушаться ворон.

Факелов выломал ногой доски и вошел в широкий тоннель. Через десяток шагов Роман уперся в завал огромных валунов. В голове моментально всплыла надпись с гробницы. Факелов толкнул ногой пару глыб, но те срослись намертво. Вздохнув, Роман повернул назад.

Стоило ему шагнуть под матовый свет, как горный склеп наполнился звуками, будто кто-то бьет керамическую посуду. В углах зала пол вздыбился, и каменные ошметки полетели во все стороны. Роман бросился бежать к выходу. Медальон тут же похолодел, кольцо запульсировало так, словно хотело соскочить с пальца.

Из каменной пыли выскочило четыре волчьих скелета. Двигались существа также ловко и быстро, как их живые собратья. Двое скелетов с сухим перестуком бросились наперерез Факелову, а двое других сразу перешли в нападение. Двигающиеся желтоватые кости, лишенные мышц, внушали мистический ужас. Пустые глазницы ничего не выражали, костяные тела с виду казались хрупкими, но пасть пугала острыми зубами хищника.

Одна пара перекрыла выход, а другие два волка без всяких приготовлений атаковали Романа. Факелов отпрыгнул в сторону, зубы стражей гробницы клацнули совсем рядом. Скелеты едва не столкнулись между собой. Видимо, магия распространялась только на склеп, потому что остальные двое не спешили покидать пост около прохода.

– Ну что я сделал? – с досадой спросил Роман. – И на фиг я вам нужен?

Вместо ответа волки прыгнули. Факелов шагнул в сторону, и ударил кинжалом сверху вниз – навстречу летящему скелету. Рюкзак сильно стеснял движения, но Роман надеялся убежать из склепа, не заканчивая бой. Раздался глухой звук и волк, едва не долетев до Факелова, резко опустился на лапы. Хоть движения у хищников были как у живых, весили они все-таки как скелеты. От удара кинжала на лобастой голове появилась глубокая белая прорезь.

Роман крутил клинком, сбивая волков с ног, отбрасывая их в стороны. Легкий вес противников давал ему преимущество, но только пока есть силы. Они возьмут его измором. Факелов пытался отрубить волкам лапы, но скелеты представляли собой нерушимое целое. Лишь белеющих полос на желтых костях становилось все больше.

Роман медленно продвигался к выходу, надеясь пробиться в тоннель. Там, если понадобится, оборону держать будет легче.

Волки продолжали нападать с глупым постоянством конвейера, Роман отбивался. Черные волосы прилипли к взмокшему лбу, дыхание с каждой секундой становилось чаще.

Скелеты, перекрывающие проход, внимательно следили за Романом пустыми глазницами. Факелов выжидал момент, приближаясь мелкими шажками. Роман изо всех сил ударил по ребрам прыгнувшего волка – тот отлетел на несколько метров, второго он сбил ударом ноги по передним лапам. Поморщившись от боли, Факелов сделал рывок к сидящим стражам. Отбросив волка, словно бейсбольной битой мячик, Роман нырнул в освободившийся на миг проход. Второй страж оказался проворнее и, прыгнув, успел вгрызться в левое предплечье. Роман заорал в голос и вместе с волком упал в тоннель. Скелет тут же истлел, оставив запах древнего заброшенного кладбища.

Камень больно ударил в грудь, а заплечный мешок хорошенько поддал по затылку. Роман, шокированный болью от укуса и падения, медленно встал на колени и развернулся. Волки в склепе пропали.

Факелов почувствовал, как рука под одеждой быстро намокает, и поторопился снять рюкзак и куртку. Нижняя часть рукава рубашки покраснела. Роман снял и ее. От зрелища льющейся крови из собственной разорванной клыками руки, Факелова замутило. Отпоров от рубашки чистый рукав и, разрезав его в конце на две ленты, Роман принялся туго наматывать тряпицу на рану. Помогая зубами, Факелов наложил повязку и с трудом завязал узел. «Надеюсь, заражения не будет», – подумал он.

«– Почему кольцо не сработало?» – спросил Роман.

«– Наверное, не считает это опасностью. Или решило, что ты сам виноват, и нечего тебе помогать», – ворчливо ответил ворон.

Факелов вздохнул и лег на пол, положив голову на рюкзак. Ныла рана; адреналин перестал будоражить кровь, и тело погружалось в свинцовые оковы усталости.

«– Размялся после отдыха?» – с насмешкой спросил Чет. – Я предупреждал…»

«– Отстань», – вяло отозвался Факелов и приложился к фляжке.

Вскоре Роман с трудом зажег лучину и побрел по тоннелю обратно. Покалеченную руку он старался не беспокоить, потому кинжал и щепу держал в правой. Факелов кое-как спустился обратно в небольшую пещеру и двинулся к выходу.

Редко капала вода. Тоннель шел с едва заметным подъемом. Развилка появилась спустя долгое время, и Роман без колебаний шагнул в средний проход. Послышалось журчание. Тоннель изгибался, и текущая по нему вода стекала в небольшую расщелину в нескольких метрах от Романа. Факелов отложил кинжал с лучиной в сторону и с наслаждением умылся. Затем, подобрав занемевшими от холода пальцами оружие и щепу, двинулся по тоннелю.

Хотя поток и был глубиной не больше сантиметра, спустя четверть часа в ботинках хлюпало, а ноги закоченели. Роман мечтал о развилке, но тоннель шел прямо и вверх, а вода с каждой минутой поднималась. Стуча зубами и почти не чувствуя ног, Факелов побежал. Вокруг взлетали ледяные брызги, холод понемногу подбирался к паху.

При каждом шаге ботинки скрывались под водой, идти становилось труднее. На стенах появились первые блики, мрак отступал. Когда же впереди появился яркий дневной свет, Роман рванул из последних сил. Иногда по ногам били мелкие льдины и камни, но Факелов этого уже не чувствовал.

Роман выбежал в день посреди горной реки. Выскочив на голый каменистый берег, он высыпал из рюкзака охапку лучин и поджег ее. Факелов стянул непослушными руками ботинки, выжал носки и положил все сушиться около огня. Затем сам, отбивая зубами дробь, склонился над огнем.

Каждая клеточка организма жаждала тепла, и Роман впитывал в себя весь жар пламени. Только согревшись, Факелов внимательней осмотрел местность. От тоннеля и до вершины ландшафт шел с подъемом. Уже через сотню метров от Романа горы были покрыты ярко-белым одеялом снега. Темная змейка реки, словно неровный шов, терялась в нетающих снегах вершины.

«– Ты молодец, – сказал Чет. – Но здесь нам придется туго».

«– А до этого было легко, – в тон ему ответил Роман. – Сколько до дворца Наставника?»

«– Сутки ходьбы точно».

Факелов глянул на десяток тонких щепок в рюкзаке и, словно приговор, произнес:

«– Ночью мы замерзнем».

Глава девятнадцатая

Ноги увязали в снегу почти по колено. Роман не останавливался ни на минуту, боясь замерзнуть. Мяса осталось много, и Факелов почти каждый час съедал на ходу тушку пищухи.

«– На обратный путь оставь», – посоветовал Чет.

Роман застонал, на миг представив, что весь путь придется повторить. Лишь вера в то, что он пройдет срединный Путь и станет богом, гнала вперед и убивала страх трудностей.

«– Умеешь поддержать», – буркнул Факелов, но запасы мысленно распределил. Чтобы впроголодь, но все-таки можно было вернуться. О темноте тоннелей в тот момент он не думал.

На горы накатили сумерки, а идти до вершины оставалось еще километров десять по глубокому снегу. Болела голова и замученное тело, саднила раненая рука. Как пережить предстоящую ночь Роман не знал.

Иногда попадались звериные следы, и это было еще одним «подарком» к холоду и отсутствию теплой одежды и дров. Факелов продолжал брести, трамбуя девственный снег. Роман понимал, что будет идти, пока не упадет от усталости. Смерть будет легкой – он просто уснет. Умирать было не страшно, а обидно. Обидно было сознавать, что он такой же как и сотни слабых людей, пытавшихся пройти Путь. А ведь некоторые проходили десять испытаний. Каково им, застывшим в метре от финиша?

«– Плохо дело», – заметил Чет, чтобы хоть как-то начать разговор, но Факелов молчал.

Мысли двигались неохотно, тягуче. На темной душе Романа было горько. Неужели вся эта вера в себя, в свое предназначение, гордыня, что он смог разглядеть небывалое в сером мире оказались пустым звуком? Неужели все это бред?

Факелов замер со счастливой улыбкой. Полетел с плеч рюкзак, и Роман принялся утаптывать небольшую площадку – метр на метр.

«– Что ты делаешь?» – с надеждой спросил ворон.

«– Топчу снег», – засмеявшись, ответил Факелов.

«– Сумасшедший», – буркнул Чет.

Роман положил на утрамбованный снег раскрытый рюкзак и опустился на колени. Он сдвинул внутри мешка все припасы к левой боковой стенке и поставил по углам лучины, словно подпорки. Затем Роман застегнул замок до середины молнии и начал раздеваться. Сверху на рюкзак он положил белье, рубашку и штаны, ботинки приткнулись рядом.

«– Я, кажется, догадываюсь», – сказал Чет с довольными нотками.

Мороз пробирал до костей, но в состоянии эйфории от пришедшей мысли, Факелов его почти не замечал. Накрыв рюкзак курткой, и забросав сооружение небольшим слоем снега, Роман сосредоточился. Он представил, как уменьшается и трансформируется. На миг стало еще холоднее, затем стало неожиданно тепло, а мир резко изменился. Факелов стоял среди высоких снежных стен, а перед ним возвышалось странное сооружение.

Приподняв клювом край куртки, Роман аккуратно забрался в рюкзак. Пахло мясом и деревом. Было слегка тесновато, но уютно, и, самое главное, тепло. Факелов оставил маленькую щель для воздуха и, пригнув голову, дошел до дна рюкзака – в конец импровизированной палатки.

«– Хорошо придумал», – неловко похвалил Чет.

Роман промолчал. Он знал это и без ворона. Мысли его занимало кольцо, уменьшившееся, как и медальон, вместе с хозяином. Оно оказалось на лапе и охватывало крошечным обручем самый маленький палец. Видимо, кольцо стало частью Факелова и тоже участвовало в метаморфозе. «По крайней мере, я хоть под какой-то защитой», – подумал Роман. Поклевав немного мяса, он провалился в мягкий птичий сон.

Роман проснулся мокрый от пота. В рюкзаке стояла страшная духота. Спертый воздух вонял так, словно рота солдат положила портянки в одном месте. Видимо, мешок занесло снегом или ветер сдвинул куртку и закрыл щель.

«– От меня за всю жизнь ни разу так не перло», – брезгливо произнес Чет.

«– От меня тоже», – согласился Роман.

Факелов промял перед собой снег и вышел из рюкзака – сразу стало свежо и холодно. Чтобы не тратить силы на выкапывание себя из сугроба, он сразу превратился в человека.

Роман стряхнул с волос снег и быстро оделся. После сна в тепле и относительной безопасности, он чувствовал себя прекрасно. Мрачные тоннели и боязнь замерзнуть остались позади. Только зудящая рана немного портила настроение. Факелов огляделся и побежал длинными скачками, увязая при каждом шаге по колено.

Согревшись и слегка запыхавшись, Роман перешел на шаг и достал кусок мяса. До перевала осталось не больше часа ходьбы. Давно ему не было так хорошо. Близость цели и возрожденное ощущение, что он на что-то способен пьянили.

«– Интересно, какое задание даст тебе Наставник?»

«– Какое бы не дал – я его выполню».

Чет молчал. Через несколько минут он спросил вкрадчивым голосом:

«– Рома, я тебе не мешаю?»

«– Если бы твое присутствие не давало выгоды – я бы сошел с ума, – усмехнулся Факелов. Затем спросил серьезно: – Что ты хочешь?»

«– Скоро мы придем к Наставнику. Спроси его, возможно ли мне вернуть тело?»

«– Когда стану богом – обязательно верну».

«– Все равно спроси. Чтобы я был уверен».

Роман засмеялся.

«– Что?» – недоуменно спросил ворон.

«– За прошлый день мы могли умереть десять раз, а ты говоришь о какой-то уверенности».

«– Разговорчив ты сегодня», – буркнул Чет.

«– Ладно, спрошу», – произнес Факелов и снова перешел на бег.

Перевал находился меж невысоких скал. Дальше, насколько хватало взгляда сквозь метель, тянулась ровная площадка вершины. Роман пересек природный коридор и, щурясь еще сильнее, огляделся.

«– Нам налево», – сказал Чет.

Факелов кивнул и двинулся на юг. В последний миг, когда он повернулся, ему показалось за спиной движение. Роман резко обернулся и отпрыгнул в сторону, увидев летящий в него предмет. Факелов упал. Снег и рюкзак сильно стесняли движения. Роман поднялся, одновременно выхватывая кинжал. На том месте, где он только что стоял, замер светло-дымчатый, с черными пятнами ирбис. Снежный барс, обескураженный промахом, смотрел на Факелова. Взгляд голубых глаз, с круглыми точками зрачков, опасливо застыл на кинжале. Ирбис оказался крупным – около метра длиной, не считая пышного хвоста. В высоту барс был чуть выше колена.

Ирбис выбрался на нетронутый снег и оказался на полметра выше прежнего. Роман знал, что единственный способ охоты снежных барсов – это подкрадывание, а затем прыжок. Но рисковать он не хотел. Факелов в который раз с грустью вспомнил о кольчуге. На кольцо же, после встречи с волками-скелетами, надеяться было опасно.

– Из тебя получится отличная накидка, – сказал Роман, сбрасывая рюкзак.

Барс, словно поняв слова Факелова, развернулся и метнулся прочь, лишь слегка приминая снег.

«– Видимо, сильно оголодал, раз на человека бросился, – сказал ворон. – Или за копытного тебя принял».

«– Верну тебе тело и сразу убью», – спокойно произнес Роман.

«– Я же шучу! – запаниковал Чет, потом неуверенно добавил: – По-дружески».

Роман вскинул рюкзак и двинулся дальше.

С каждым шагом снег становился глубже, а метель сильнее. Роман щурился и прикрывал глаза руками. В десяти метрах уже невозможно было ничего разглядеть. Снег залеплял глаза, нос, уши; покрывал волосы и морозил щеки.

«– Долго еще?» – спросил Роман. Сейчас он порадовался, что можно говорить, не открывая рта.

«– Если ты не сбился, то нет»

В тот же миг Роман увидел взметающийся ввысь дворец из черного мрамора. Его словно полностью вырезали из одного невероятно огромного куска камня. Снег кружил рядом со стенами дворца, но дотрагиваться до них не смел. Роман, несмотря на метель, широко распахнул глаза и бросился бежать. Аркообразный вход, куда не нагибаясь прошел бы верховой алыец, был гостеприимно открыт.

Стоило Роману вступить под свод дворца, как сразу стало тепло. Факелов словно вошел в весенний день, со скрытым неожиданно набежавшей тучкой солнцем. Ни светильников, ни теней Роман не увидел. Казалось, что внутри дворца свет и тьма находятся в равновесии. Хотя снаружи чувствовался контраст – непоколебимый черный дворец среди ярко-белого крошева снега.

На миг медальон раскалился и вновь стал холодным.

Роман прошел несколько шагов и оказался в зале, размером с небольшую площадь. В огромной коробке с черными матовыми стенами ощущение реальности растворялось полностью. Посреди зала, по-прежнему в изумрудном искрящемся плаще, стоял Наставник со склоненной головой. Роман остановился в пяти шагах от него и поклонился.

Наставник улыбнулся и поднял голову. Из-под капюшона на Романа смотрели желтые глаза, с двумя черными полосками зрачков в каждом. Роман слегка дрожал от благоговения и возбуждения. Только сейчас ему пришло в голову, как он выглядит. Исхудавший парень в драной потертой одежде, с грязными смерзшимися волосами и полубезумным обожающим взглядом.

– Похвально, мой друг, – глухим голосом сказал Наставник. – Один из десяти добирается сюда. И я хочу, чтобы ты стал моим братом.

– Спасибо, – только и смог вымолвить Роман.

«– Спроси про меня», – подал голос ворон.

– Чет, Роман сможет дать тебе человеческое тело, когда станет богом, – ответил Наставник на незаданный вопрос. – Если захочет, конечно.

«– Я буду ему помогать».

Наставник, не мигая, смотрел на Факелова.

– Каноны добра в твоем мире и так очень смутные. Но основа все-таки есть. Ее в тебе нужно сломать. Восьмая и седьмая заповеди Бога, – проговорил он. Помолчав несколько секунд, Наставник продолжил: – Сатана же воспевает материальные радости и полную свободу. Но сейчас ты не свободен и двигаешься по Пути. Так что с обеих сторон ты приближаешься к Срединным силам. Можешь оставаться во дворце сколько угодно.

Наставник развернулся к Роману спиной и исчез.

«– Что за заповеди?»

«– Не кради и не прелюбодействуй», – сказал Роман, вытаскивая из-под рубашки медальон.

«– Жду не дождусь, когда ты будешь выполнять пятое испытание», – хихикнул ворон.

«– Жду не дождусь, когда выполню одиннадцатое и выгоню тебя к чертовой матери из своей головы», – зло ответил Факелов и посмотрел на медальон.

Слева вверху горели три реснички, справа внизу – одна. «Еще семь». Эта мысль не пугала и не радовала Романа. Он просто знал, что ничем другим заниматься не сможет, пока на медальоне не загорятся все реснички.

Факелов сбросил на мрамор рюкзак, накрыл его курткой и лег прямо на полу. «Немного посплю и пойду обратно», – решил Роман и закрыл глаза.