Танго после

ПОСВЯЩАЕТСЯ

моему лучшему другу Сергею Шахурину.

Таких, как он не бывает, а он был.

ЛОРЕНЦО

Мать смотрела на него. В усталых потухших глазах появилась надежда. Она молилась, громко в голос, крестясь и взывая к Пресвятой Деве так, как это могут делать только итальянцы, неистово.

– Это правда? Правда? Лоренцо!

Она смотрела на сына с недоверием.

– Ты не обманываешь меня.

– Нет, конечно, – сказал тот немного раздражённо, но радость его была такой огромной, что прорывалась даже сквозь раздражение.

– Они обещали, да? Обещали? Расскажи мне, что они сказали?

И он уже в сотый раз рассказывал матери о том, что им с Ларой обещали полные гранты на обучение в Университете, если они возьмут Кубок Европы.

Мать подошла к нему, обняла и поцеловала. Пошла молиться, она была набожной, часто молилась, но теперь она будет делать это ещё чаще. Пресвятая Дева услышала её.

Лоренцо вышел из дома. Взглядом обвёл свою убогую, всегда грязную улицу, обшарпанные дома, запылённые окна лачуг. Нищета. Вечная нищета. Его предки и многочисленные родственники жили здесь всегда, рождались, работали, старели и умирали. Поколение за поколением. Ничего не менялось. Бывало, что кто-то вырывался в город, но дальше уборщика или разнорабочего не поднимался. Жил в очередной лачуге, только на окраине города. Ему завидовали, считали городским. Иногда он приезжал и дарил подарки многочисленным родственникам. Это был праздник.

Лоренцо ненавидел это место. Всё в его душе протестовало. Почему он должен здесь жить, за что!

___________________________________________________________________

Он – высокий для своего возраста, стройный и гибкий, с голубыми глазами был здесь как инопланетянин. Все мужчины в его семье были невысокие, коренастые, с большими руками, глубоко посаженными глазами, грубыми лицами.

Упрекать жену в измене муж не мог, она никогда не выезжала за пределы их деревни, ну, разве что вместе с ним к родственникам в соседний городок. А «инопланетяне» уж точно никогда не посещали это забытое Богом место. Но порой муж, глядя на жену грубо намекал, что её прабабка, наверное, согрешила с каким-нибудь молодым бароном.

– Шлюха была.

– Женщины в моей семье все порядочные. Ты на своих посмотри, – парировала жена, – хоть на свою тётку Лелию.

Лелия считалась женщиной распутной, от мужа ушла, правда, он, конечно, тот ещё был козёл.

– Оставь её в покое, – злился муж. – Лелия – женщина добрая.

Мать любила сына до беспамятства. Самый младший, ангелочек с голубыми глазами. Дева Мария подарила его ей, когда та думала, что старая и рожать уже не может. Лоренцо был её отрадой, её отдушиной в этом грубом мире. Она мечтала только о том, чтобы сын уехал отсюда, пусть далеко, пусть она его никогда больше не увидит, но она будет знать, что её ангел живёт другой жизнью, красивой, счастливой, не такой…

___________________________________________________________________

Лоренцо был не только красивым, но и умным мальчиком, он рано понял, что должен что-то делать, не знал, что и как, но обязательно что-то делать. Он учился всему, если это было бесплатно, посещал все кружки, которые открывали в округе для бедных, даже если до них нужно было добираться пешком часами.

Однажды в соседнем городке какая-то благотворительная организация открыла танцевальный класс для детей из бедных семей. Это было странно. Зачем им танцы, да ещё и бальные. Организация должна была поставить галочку в отчёте об открытии ещё одного, никому не нужного кружка, но не могла найти тренера, никто не хотел ехать в эту дыру. Потом кто-то вспомнил, что в этот городок занесло каким-то ветром бывшего неплохого танцора Андреа Фацио.

– Так он же спился после того случая.

– Да какая разница. Главное, чтобы подписал контракт. Всё равно скоро этот класс загнётся.

________________________________________________________________

Лоренцо, как только узнал, примчался в танцевальный зал первым. Потом подтянулись и другие. Здесь всё было непривычно. Музыка, странные движения. Танцевать надо было в парах. Ещё одна трудность. Дети были зажаты, их воспитывали в строгости, а тут мальчик с девочкой так близко.

С первых же занятий тренер, в прошлом хороший танцор, но опустившийся и всегда навеселе, увидел, что перед ним самородок, талант, невесть как оказавшийся в этой дыре. У Лоренцо была природная грация, врождённое чувство ритма. Его движения, ещё совсем непрофессиональные, не отточенные, притягивали взгляд. Тренер понял, что судьба преподнесла ему подарок с извинениями за то, как поступила с ним много лет назад.

Он стал заниматься с Лоренцо, не обращая внимания на других детей. Показывал всё то, что когда-то знал, отрабатывал каждое движение по многу раз. Ему и самому это приносило огромное удовольствие. Он ожил. Танец снова вошёл в его жизнь.

Проблема была с партнёршей для Лоренцо. Андреа понимал, что здесь её не найти. В танце иметь хорошего партнёра, это половина успеха, а иногда и больше.

Городок от их деревни был далеко, два часа пешком, возвращаться домой после изнурительных тренировок было тяжело, и Лоренцо часто оставался ночевать в танцевальной школе, где тренер постелил ему старый матрац в подсобке. Конечно, это сказывалось на его школьных занятиях, но дома его особенно не ругали, все в их деревне учились кое-как, да и зачем?

Иногда Лоренцо занимался и ночью, перекусив тем, что мать давала ему с собой. Отец ругался, что это за занятие для парня? Старшие братья снисходительно улыбались, но и не надсмехались, они любили Лоренцо, он был добрый и весёлый. Правда, немного странный.

Тренер понял, что партнёршу для Лоренцо не найти и часто сам становился в пару, он был небольшого роста, что и спасало. Он уже знал, что будет делать дальше. Всё, что когда-то позволило этому пропащему человеку стать одним из лучших танцоров Италии, вернулось. Самодисциплина и воля. И огромный труд.

Они тренировались о многу часов в день. Болели ноги и руки, ныла спина. Фацио стало не узнать. Изменился взгляд, осанка, походка. С ним начали здороваться за руку и улыбаться.

___________________________________________________________________

А Лоренцо влюбился. Он влюбился в танец, танец приносил ему какую-то неземную радость. Восторг. Он больше не мог думать ни о чём. Хотел только танцевать. Музыка и движения уносили его в другой мир, другую жизнь. Он часто танцевал с закрытыми глазами, ощущение полёта его завораживало.

Тренер знал, что должен подготовить Лоренцо как можно лучше, хотел показать его единственному оставшемуся другу из мира танцев. Сальво ди Пьетро работал в Пескаре в престижном клубе. Мир спортивного танца жёсткий, туда не придёшь со стороны, выступать на соревнованиях ты должен от клуба. Наверное, это самый зарегулированный вид спорта. Всё прописано, вплоть до цвета трусов у партнёрши.

Прошёл год. Настало время показать парня, тянуть больше нельзя, он уже переросток. В танцах суровые законы, всё расписано по возрастам, группам, движениям, классам и очкам. В этот движущийся на огромной скорости поезд от турнира к турниру, от класса к классу, так просто на ходу не вскочишь.

Тренер науку жизни познал в полной мере. У него в рукаве было два козыря: талант Лоренцо и спекуляция на тему социальной справедливости.

Добиваться встречи со старым знакомым пришлось долго, слава о Фацио ходила не самая лучшая: опустился, спился. Но характер, если ему что-то было нужно, всегда в нём просыпался, этого не отнять.

– Посмотри его, не пожалеешь. Парень – золото, да, ещё и трудяга. Полчаса времени всего, – просил он.

Старому приятелю встречаться не хотелось. Жалко не времени, что такое полчаса. Не хотелось видеть, как опустился человек, слушать его жалобы на жизнь, на то, что его тогда не поддержали. Но после третьего звонка сдался. Может, и правда, что-то необычное, если так настаивает.

Лоренцо с тренером вошли в зал, приятель уже ждал их. Немного удивился, увидев Фацио. Почему все говорят, что опустился? Вполне прилично выглядит, постарел, конечно, а кто из нас не постарел?

– Привет, Сальво. Спасибо, что согласился.

– Привет, Андреа.

Посмотрел на Лоренцо, внешние данные вполне, стройный, гибкий. Но поздновато начинает. Ладно, посмотрим.

– Ну, что покажешь? Джайф, ча-ча-ча?

– Танго.

– Танго? – Сальво улыбнулся. – Ну, давай. Я сейчас тебе какую-нибудь партнёршу подыщу. Лара, иди сюда.

Из соседнего помещения вышла симпатичная стройная брюнетка.

– Лара, поможешь этому парню? Хочу посмотреть его в танго.

– Хорошо, – Лара не отличалась эмоциональностью.

Сальво пошёл включать музыку. Лоренцо был готов, уже переоделся. Так он смотрелся ещё выгоднее, чем в джинсах.

Встали в позицию. Заиграла музыка. Пара начала движение. Точно попал в начало. Это хорошо, значит музыкален. После первых же движений Сальво понял, что Андреа был прав. Это талант. Техники, конечно, не хватает, но природа явно не поскупилась. Сальво видел много танцоров, но, чтобы такое от природы, никогда.

– Ну, что?

– Да, ты был прав. Откуда этот парень?

– Он живёт в деревне, недалеко от Кацоли.

– Это проблема. Даже если смогу протолкнуть его в клуб, что, не факт, переросток, где он будет жить? Ездить-то он не сможет. Далеко. Даже ничего посоветовать не могу. Но парень хорош! Очень.

– Я же тебе говорил! Такие танцоры раз в 100 лет рождаются.

– Не преувеличивай. Но, конечно, редкость.

___________________________________________________________________

Дальше начались мучения. Тренер, как мог, пробивал место в клубе, ещё и бесплатное, платить родители Лоренцо не могли, да, отец бы и не согласился. Сальво поднял на ноги всех знакомых. Он быстро понял, что Лоренцо может принести ему славу как тренеру, что позволит перейти на другой уровень в тренерской иерархии, а за этим светит и другой уровень дохода.

Андреа продолжал заниматься с Лоренцо в старом клубе, нельзя было терять время.

Наконец, после долгих мытарств Лоренцо получил место. Полдела сделано. Но где и на что жить? Да, и костюм дорогой, поездки. Спортивные бальные танцы – та ещё деньговыжималка. Но тут уж Андреа не мог отступить. Он будет подрабатывать вторым тренером (выбил у клуба), немного, но на аренду квартиры хватит, будут жить вместе с Лоренцо, кое-какие накопления есть для начала. Основная ставка на благотворительные организации, он их прижмёт, как только Лоренцо выпустят на первый турнир. Самая большая проблема – партнёрша. Остальное – костюм, туфли решаемо. Часто выросшие из размера танцоры передают их или продают по дешевке младшим.

Партнёрша. Никого не могли подобрать, не срасталось. Наконец, остановились на Ларе, она среди девочек лучшая, неэмоциональная, правда, но техника неплохая. Если тренировать много, толк выйдет. Но не обошлось без трагедий, она была уже в паре, а разбивать пару, находить бывшему партнёру другую партнёршу – та ещё головная боль. Но всё решает тренер, тут как в армии, полное подчинение.

Оставались родители.

– Как это он будет жить в квартире с Фацио? Сдурела, женщина? Что люди скажут, он нам не родственник. Никогда!

Отец орал так, что тряслись стены. Мать плакала, она понимала, что это шанс для её мальчика, но жена не могла пойти против мужа. Она так хотела, чтобы Лоренцо уехал из этой дыры!

Женщины, когда захотят, могут быть гораздо умнее мужчин, или, во всяком случае, изворотливее. Весть вихрем ворвалась в деревню. Главное, сказать «по секрету» нужному человеку, а там она уже понеслась, как огонь по сухим веткам.

– Ах, вот как! Оказывается, Фацио – ваш родственник, а я-то думаю, почему он только с одним Лоренцо занимается, а на моего Матео даже не взглянет, и ключ от зала вашему всегда даёт, тот, когда хочет, тогда и приходит. Вот ведь люди! Ни стыда, ни совести, везде кумовство, – орала соседка, влетев в дом родителей Лоренцо.

Муж опешил, посмотрел на жену: «Вот ведь хитрюга. Ну, ладно, если все будут думать, что Фацио наш родственник, то пусть, а то жена все глаза выплакала».

__________________________________________________________________

У Лоренцо началась новая жизнь: тренировки, другая школа. Школа его, правда, не очень волновала, главное, танцы. Два тренера: основной – Сальво ди Пьетро, второй Андреа Фацио. Тренировки по несколько часов в день. Первый же турнир принёс паре победу в своей категории. Лоренцо и Лара стали быстро набирать очки, поднимаясь всё выше и выше в рейтинге. Они не пропускали ни одного турнира. Деньги из благотворителей выбивал Андреа, он оказался хорошим менеджером.

Основная проблема была в Ларе, она явно не хотела работать в таком темпе, начались ссоры, но требования тренера не обсуждаются. Кроме того, она была не дура, понимала, что Лоренцо тащит их вверх, правда, сцены всё же иногда закатывала. Физическая нагрузка была запредельной.

Когда они выиграли чемпионат Италии, появились настоящие спонсоры с деньгами, Андреа стало полегче.

Тренировки до седьмого пота. Даже домой на выходные съездить не удавалось. Лоренцо скучал по матери. Она была самым близким человеком, понимала его, за всё прощала.

Впереди Чемпионат Европы. От Италии едут Лоренцо и Лара. Они первые. Спонсоры становились всё щедрее. И тут произошло то, о чём Лоренцо мечтал всю жизнь. Университет Сапьенца в Риме – старейший университет Италии пообещал Лоренцо и Ларе полные гранты на обучение, если они выиграют Кубок Европы.

СЕРГЕЙ

– Ну, выбирай себе пару.

Мама впервые привела его в танцевальный клуб, как и других таких же малышей. Им по 5-7 лет. В основном в зале девчонки, нарядные, с бантами. Мальчиков мало. Он стеснялся, держал маму за руку, боялся отпустить. Белобрысый, довольно крупный для своих лет. Глаза светлые, доверчивые. Переминался с ноги на ногу.

– Ну, что же ты?

Он посмотрел в противоположный угол зала, там девчушка, такая же белобрысая, как ион, малышка, прижалась к бабушке. Наверное, боится ещё больше, чем он. Молча показал на неё.

– Вон та кроха? – мама улыбнулась.

Он молча кивнул. Ему всегда говорили, что он будущий мужчина, должен защищать слабых, а этой девчонке страшно. Другие бегают, смеются, показывают друг другу платья и туфельки, а она только смотрит на всех испуганным взглядом. Её надо защищать.

Мама подвела его к девочке, бабушка улыбнулась внучке: – Вот и твой партнёр.

Конечно, все понимали, что потом тренер решит, какие будут пары, но пока есть право выбора.

– Как Вас зовут, молодой человек?

Бабушка была дворянских кровей, поэтому даже к детям, незнакомым, обращалась на Вы. Не терпела фамильярности.

– Меня? Сергей.

Обычно, он представлялся как Серёжа, но эта бабушка назвала его молодым человеком. Это было впервые, и ему это понравилось.

– А тебя как зовут? – спросил он девчушку, осмелев немного.

– Олюшка.

Бабушка засмеялась: – Нет, милая, Олюшка – ты для меня. Для всех – ты Ольга, в крайнем случае, Оля.

Она не хотела быть «крайним случаем».

– Ольга.

Потом уже когда начались настоящие тренировки, работа, первые турниры, тренер пытался разбить пару. Сергей крупный, Ольга небольшая, хрупкая, для неё любой партнёр подойдёт. Сергей же нарасхват, девочки растут быстро, часто перерастают своих партнёров. Но что он ни делал: грозился выгнать, ругался, «давил» на маму Сергея, разбить пару не удавалось. Тренер смирился. Сергей и Ольга были неразлучны, куда она, туда и он. Все девчонки завидовали, он вырастал в красавца. Ольга же оставалась хрупким ребёнком. Правда, она была очень пластична, талантлива. Но, выносливостью не отличалась. Быстро уставала.

Они делали успехи. Турнир за турниром, бальные танцы не дают передышек. Когда другие дети отдыхают от школы, в танцевальных классах трудятся до седьмого пота. Жёсткая конкуренция. Ни для кого никакого снисхождения. Это спорт.

Годы пролетели незаметно. Они уже в возрастной группе Юниоры 2. Выиграли чемпионат России. Впереди Европа.

ОЛЬГА

Ольга, среднего роста блондинка, очень изящная и грациозная, на высоких каблуках, шла по коридору в кабинет директора Института генетики и биотехнологии. Взгляд холодный, даже отталкивающий. Вошла в приёмную. Прошла мимо секретарши, не удостоив её взглядом, и вошла в кабинет без доклада. Ей можно. Секретарша вжалась в кресло, зло шепотом бросила в след: Айсберг.

Ольга мило улыбнулась директору:

– Добрый день! Дмитрий Александрович, у меня к Вам огромная просьба. Я очень хочу поехать на стажировку в Рим.

- Зачем Вам эта поездка? Там всего два места, которые оплачиваются институтом, всё уже решено, едут Шакурский и Коноплёв. Я знаю, что моя секретарша перепутала и послала ваши документы на другой е-мейл, но что поделать, у всех бывают ошибки. Поедете в другой раз.

– Я сама всё оплачу, главное, чтобы профессор Абруццо включил меня в список дополнительно. Пожалуйста, попросите его.

– Это очень дорогое удовольствие. Зачем, это Вам? У Вас скоро защита. Лучше готовьтесь, чем тратить время впустую. Или вы просто хотите потусить в Риме? – он подмигнул. – Вроде, на Вас это не похоже.

Ольга пропустила последнее замечание мимо ушей.

– Готова, но есть несколько тонких моментов. Кое-какие сомнения. Знаете, так бывает, вроде всё хорошо, но мыслишка засядет в голове и клюёт, клюёт. Хочу, чтобы всё было идеально, ну, и вообще-то моя тема – это идея профессора Абруццо, он её когда-то выдвинул, правда, потом забросил как неперспективную. Ну, и развеяться перед защитой тоже неплохо было бы. Ну, пожалуйста!

Она молитвенно сложила руки и улыбнулась. Когда хотела, то могла быть неотразимой.

– Идеально – это твоё. Замучила уже всех своим перфекционизмом. Ладно, сегодня напишу профессору, но, – он поднял указательный палец вверх, – ничего не обещаю. Ты, наверное, слышала, он самодур, абсолютно не предсказуем. Не то, что я.

Он принял картинную позу и подмигнул Ольге. Она засмеялась.

– А по поводу развеяться. Говорят, Абруццо – красавец, устоять невозможно.

Снова подмигнул. Сегодня у него было игривое настроение.

– Ты, конечно, женщина красивая и умная, пол института сохнет. Но итальянки!!! – директор закатил глаза и сделал типично итальянский жест пальцами. – Это что-то!!! Фантастика.

Ольга кокетливо улыбнулась: – Вы это о чём? Я работать еду и по Риму погулять.

– Пока ещё не едешь. Едет она! Ладно, напишу.

Ольга повернулась и пошла к двери, взгляд холодный, такой встретишь, зазнобит.

Директору не нравилась Ольгина просьба, но отказать не смог, он тоже, если честно, её побаивался, и не хотел ссориться. Она вышла из кабинета.

– Да, бабы даже самые умные, всё-таки с прибамбасом. Такие деньги платить и за что? Мыслишка у неё мозг клюёт…

Ольга была самым ценным сотрудником института. Очень талантлива, а трудолюбия на пятерых хватит. Но её не любили, холодная, друзей не было, подруг тем более. У неё было прозвище Айсберг, если что-то было не так, могла наехать на любого. Её побаивались, старались не связываться, язык слишком острый.

Единственным другом был Сергей. Они дружили с детства, были неразлучны. С ним она была другой, они понимали друг друга без слов. В то, что секретарша «перепутала» е-мейл никто, конечно, не поверил. Та поняла, что сделала глупость, но было поздно. Мало того, что директор наорал, так и Ольга теперь вряд ли ей это простит. Но так хотелось сделать подлянку этой стерве.

___________________________________________________________________

Ольга жила с бабушкой, у них был загородный дом в Репино, оставшийся от прадеда. По современным меркам небольшой, старинный, таких осталось в пригороде совсем немного, не шикарный, но уютный, с огромным полу запущенным садом. Ольга его очень любила, она выросла в этом доме, сад обожала. Каждое дерево, скамейка, качели – всё было связано с воспоминаниями детства. Родители Ольги погибли в экспедиции на Урале, когда ей был всего годик, а когда исполнилось четыре, умер и дедушка.

Она хорошо помнила тот день. Дедушка уехал и почему-то не попрощался с ней, не прижал к груди, не поцеловал, не назвал своей Незабудочкой. Ольга рисовала в детской, не видела, как он уезжал, выскочила на крыльцо, когда услышала шум отъезжающей машины. Она на него обиделась, села в угол, скрестила руки на груди, опустила голову и нахмурилась, она всегда так делала, когда обижалась. А бабушка почему-то не подошла к ней, не стала утешать и гладить по голове как обычно. Сидела на стуле возле стола, застывшая. Когда Ольге надоело дуться, и она подошла к бабушке, та её не увидела. Глаза смотрели мимо. Ольге стало страшно, она громко расплакалась: они её не любят, дедушка уехал, не попрощался, бабушка на неё не смотрит. Она ведь ничего плохого не сделала. Плач ребёнка вывел женщину из ступора.

– Вот мы и одни, Олюшка.

Слёзы полились у неё из глаз. Ольге стало жалко бабушку, она впервые видела, как та плачет и заревела ещё сильнее.

___________________________________________________________________

У них ещё была квартира в центре Петербурга, прямо за Казанским собором, туда они переехали, когда Ольга стала ходить в танцевальный класс. Ей было пять. Школа не за горами, пора девочку приучать к городу. Но в загородный дом приезжали каждые выходные, благо недалеко на электричке.

Бабушка Зинаида Леонардовна была на половину итальянкой. Её дед Антонио Баньонелли с молодой женой приехали посмотреть далёкую холодную страну, да так и остались в России.

Их сын Леонард стал одним из первых российских топографов. Изъездил всю страну с экспедициями. Дома говорили только по-итальянски, чтобы сохранить родной язык. Сын Зинаиды Леонардовны вместе с невесткой погибли в экспедиции, тоже выбрали профессию не для домоседов. Но сама она любила город, для неё дворцы и мосты были милее гор и рек.

Ольга с младенчества слушала, как бабушка рассказывала ей про Италию, которую сама знала только по книгам, да воспоминаниям родных. Зинаида Леонардовна была влюблена в Италию, и Ольга, конечно, тоже не могла не влюбиться. Бабушка была замечательной рассказчицей. Италия казалась Ольге сказочной страной, где живёт сама красота, где добрые благородные мужчины и великолепные женщины. Ольга бредила Италией. Бабушка с детства подсадила её на Италию как на наркотик. Тем более, тогда мир не был так открыт, как сейчас, Интернета не было, и ребёнок питался бабушкиными сказками. Если у Ольги и была мечта – то, это Италия.

Они с бабушкой часто гуляли по городу. Ольга знала Петербург и каждый уголок в нём как свои пять пальцев. Знала всё про каждый дворец и каждый мост, каждый парк и каждый памятник.

– Смотри, Олюшка, это построил великий итальянец, – говорила она, показывая на очередную петербургскую достопримечательность. Зинаида Леонардовна очень гордилась своими итальянскими корнями.

___________________________________________________________________

В их загородном доме не самом богатом, но и не бедном, уютно и спокойно, кругом книги, какое-то несметное количество, кажется это они здесь хозяева, а людей пустили пожить только из милости. Много старинных вещей, некоторые привезены из экспедиций.

- Всё-таки едешь?

- Да. Еду. Он согласился. Идея-то была его. Видимо, стало любопытно, что там наклепала русская дурочка.

– Почему дурочка?

- Потому, что для него все женщины – дуры. А тут ещё и русская. Говорят, он бабник-женоненавистник. Два в одном флаконе. – На лице промелькнула её фирменная не то полуулыбка, не то, полу усмешка, за которую её так ненавидели женщины и боялись мужчины.

– Ты уверена, что тебе это нужно?

Ольга подошла к бабушке сзади, обняла и поцеловала в седую голову. Как она её любит! Бабушка совсем старая стала, болеет часто. У Ольги сжалось сердце.

– Ты же знаешь, что нужно.

Бабушка взяла Ольгину руку и прижала к лицу.

– Знаю, но будь осторожна, береги себя. А Серёжка-то едет? – спохватилась она.

– Что ты спрашиваешь? Конечно, – и улыбнулась широкой открытой улыбкой. Зинаида Леонардовна немного успокоилась. Сергей – Ольгин ангел-хранитель и рыцарь в одном лице. Таких благородных и добрых не бывает, он единственный.

___________________________________________________________________

Такси попало в пробку. Чёрт возьми, нигде не проехать, ремонт на ремонте, какие же идиоты там сидят. Ольга терпеть не могла чиновников, дармоеды. Свести бы их всех на один остров, сбрасывать деньги мешками с вертолёта, пусть там жируют, только бы ничего не делали, не руководили, никуда не совали свои носы. Представляю, как бы страна расцвела. Она улыбнулась, представив, как чиновники ловят деньги, дерутся, ругаются, пытаются вырвать мешки друг у друга. Картинка была сочная.

Она влетела в аэропорт в последнюю минуту, посадка уже заканчивалась.

– Блин, ты где? Сначала напросилась, теперь опаздываешь. Мы уже все на нервах, – Виктор небольшого роста, крепкий, с широким деревенским лицом, злился вовсю.

– Отстань от неё, – у Сергея отлегло от сердца.

Слава Богу! Он думал, что-то случилось, Ольга никогда сама не опаздывала, и в других это ненавидела. Никогда никого не ждала, просто уходила и всё.

– Ты как? Что-то случилось? – спросил он.

Ольга помотала головой, раздражённо: – Всё нормально.

В самолёте она села между мужчинами. В проходе не любила, все проходящие цеплялись за её кресло, а кто-то мог и завалиться, у окна бывало холодно.

Мужчины только теперь обратили внимание на её одежду. Всегда элегантная, (бабушкина выучка), аж до тошноты безупречная, тут она в джинсах не по размеру. Они велики, болтаются на бёдрах, мужская рубашка навыпуск, всё очень дешёвое. Кроссовки – китайский ширпотреб, большая сумка с вещами, явно неновая, дешёвая.

- Ты что так вырядилась, где эти шмотки нашла, на помойке? – Виктор с изумлением осматривал Ольгу. – Обалдеть! В лабораторию на каблуках, а в Италию в китайских кроссовках.

Ольга терпеть не могла Виктора, неумный, неспособный, всё берёт задницей, подлиза и карьерист, знает, кому угодить, кому польстить. «Представляю, как долго он лизал ботинки директору, чтобы попасть на эту стажировку».

– Зато ты только из бутика. Ещё бы волосы набриолинил. А парфюм! – она закатила глаза, – Сереж, давай поменяемся, у меня на его одеколон аллергия.

Чуть тише: – И на него тоже.

Сейчас она не хотела скандала. Пересела, стала смотреть в иллюминатор. Облака, облака. Задумчивая и грустная. Даже отрешённая.

- С тобой всё хорошо? – Сергей беспокоился.

- Слушай, Серёж, отстань, пожалуйста.

Видя, что он погрустнел, улыбнулась и погладила его по руке. Тот тоже улыбнулся, он не мог на неё сердиться, совсем.

___________________________________________________________________

Сергей ростом выше среднего, крепкий, но не грузный, всё-таки многолетние занятия танцами давали о себе знать, блондин, нет, скорее светло-русый, глаза голубые, очень светлые, симпатичный, но не писаный красавец.

Тоже смотрел в иллюминатор. Ольгино лицо немного заслоняло стекло. Какая она красивая, всю жизнь на неё смотрит и каждый раз поражается.

Иногда Сергея спрашивали, любит ли он Ольгу. Он не понимал вопроса, вернее не до конца его понимал. Как можно любить или не любить свою руку или ногу. Какой глаз Вы больше любите? Правый или левый? Ольга была неотделима от него с того момента как они встали в пару. В паре вела она. Он следовал за ней повсюду. Сначала в университет, потом в Институт генетики, они всегда были вместе. Они даже никогда не обсуждали, надо ли это ему, может быть, у него другие планы, никогда не спорили об этом, просто она говорила, что они будут делать и всё.

Это странно, наверное. В это трудно поверить, но он был счастлив жить такой жизнью, это не было подчинением, созависимостью (новый сладострастный термин психологов, который они обсасывают всяк на свой манер). Просто её жизнь была его жизнью, одна на двоих, другой у него не было, другой он не хотел. Ему не нужно было, возводимого сейчас в Абсолют и бесконечно обсуждаемого, личного пространства. Его личным пространством была она. Это ни плохо, ни хорошо. Просто так было и всё.

Порой она злилась на него: – Ну, придумай что-нибудь, куда поедем на отдых? Что посмотрим?

Ответ был один: – А, что ты хочешь?

– А ты? Как мне надоело! Ты можешь хоть раз взять меня за руку, привести куда-нибудь. Устроить сюрприз, – орала она.

– А вдруг тебе не понравится?

Нет, он не был слабаком или тряпкой, умный, сильный. Женщины по нему сохли, многие пытались увести его от Ольги. Но все попытки проваливались уже на первом этапе.

– Я люблю Ольгу, – громко заявил он на первой же вечеринке в Университете, когда одна из однокурсниц попыталась его «склеить». Он понимал, что объяснить их отношения по-другому у него не получится, да, никто и не поймёт. И да, он любил её, очень, но не только. Он ею жил.

– Я люблю эту женщину, – поставил он сразу все точки над i в один из первых дней работы в Институте.

Это было необычно, так никто не делал. Ольгу ненавидели все. Женщины завидовали и ненавидели Ольгу за то, что эта стерва получила такого мужика. Мужчины за то, что сами не могли поступать как Сергей. Сергея ненавидеть было невозможно, он был очень добрым, откликался на любую просьбу, готов был помочь каждому, поэтому они ненавидели Ольгу. Классический случай переноса!

За их спинами шептались, но им было наплевать, со временем все привыкали и воспринимали как должное.

На рабочем столе Ольги всегда были свежие цветы. Она любила цветы, а он любил их дарить.

В первый день их работы, когда он поставил цветы на её стол, посыпались вопросы: – Что, у Ольги день рождения? У вас помолвка?

Она отмахнулась: – Что вас так удивляет? Цветы будут всегда, каждый день.

Ольге никто не поверил, тётки хмыкнули, мужики посчитали чокнутой. Но цветы были всегда, букет сменялся букетом, через день, через два, завядшие выбрасывались, новые ставились в вазу. Сергей делал это по утрам до прихода Ольги. Ей нравилось, когда на рабочем столе порядок и свежие цветы уже стоят в вазе. Всегда разные. Она очень любила васильки с ромашками, маки, но их не всегда можно было купить. Не очень любила розы, предпочитала ирисы. А вот лилии ненавидела. Их никогда и не было.

Ольга могла наорать на Сергея, но никому другому не позволялось на него даже повысить голос. Однажды на общем собрании сотрудников Института одна обиженная дама попыталась незаслуженно обвинить Сергея в том, что по его вине был сорван эксперимент.

– Ольга, не надо, ну, пусть. – Сергей увидел, что Ольга встаёт и идёт на сцену. Он боялся её гнева.