Тёмными тропами

I. Посмотри в глаза чудовищ

Темнота тихо струилась вокруг него, тревожа и заставляя спрашивать себя: прав ли он? Имеет ли эта его мечта право на существование, или это всего лишь утопия? Сладкий обман, который засыпал его глаза песчаной бурей, раздражая их своей несбыточностью.

«Исполнитель» висел где-то там, над головой, невидимый в черноте космоса, но расстояние не имело значения. Он чувствовал присутствие того, кто стал его самым страшным кошмаром… и самой отчаянной надеждой.

Вейдер.

Отец.

Даже мысленно произнести это слово казалось… неправильным. Выворачивающим наизнанку. Разрывающим сердце.

Люк с детства мечтал об отце. С того самого мгновения, как он родился. Он помнил, смутно помнил странное ощущение, привкус Силы того, кто сейчас неподвижно сидел в медитационной камере в каютах «Исполнителя». Иногда, когда тоска совсем замучивала, ему казалось, что он даже слышит голос… голос, который радовался его будущему появлению на свет.

С того момента, как он начал понимать, что происходит вокруг, эта тоска стала разрастаться. Да, Ларсы были хорошими опекунами, но они не были его кровной родней. Не чувствовал он этой жуткой общности, которая связывала его с чудовищем в черных доспехах. Не чувствовал.

И это тоже наполняло его виной и сожалениями.

– Бен… почему… почему ты мне не сказал… – с тоской прошептал он в пространство, ощущая как давит на него громада Силы Темного Лорда. Это было… чудовищно. Тьма стала живой, давящей, словно вся атмосфера этой планеты свалилась ему на плечи. Его жалкий факел света не мог рассеять эту ужасающую темноту. Но, возможно… просто возможно… он сможет разжечь ту искру, что еще тлела глубоко под черными доспехами? Ведь отец его любит. Или…

Или это только очередной самообман?

Чем больше он размышлял на эту тему, тем больше он ощущал, что что-то не так. Неправильно. Не соответствует действительности. Люк попытался встать, чувствуя, как вокруг занимаются своими делами люди, как неподалеку засветился робкий огонек Леи, решительно направляющейся в его сторону… но ноги подвели.

Сила кричала, что нельзя, нельзя сейчас попасться ей на глаза… хотя так хотелось поделиться грузом проблем хоть с кем-то.

Он неловко встал, и вслепую двинулся прочь, ища уединения. Глаза остекленели, не видя ничего вокруг, дыхания практически не было, он скользил сквозь лагерь, незамеченный, невидимый, необнаружимый… а видения захлестывали его агонизирующий мозг.

…Юноша горит в огне, корчась и воя от боли. Искалеченный, преданный и предающий…

…Умирающая женщина, совсем молодая, не имеющая сил бороться, тихим шепотом дающая ему имя… и оставленная без помощи, добитая безжалостными словами о смерти ее любимого…

…Дети… двое, разлученные по воле тех, кто допустил эту ситуацию, ставшие заложниками амбиций и неудовлетворенных желаний, а также страшной слепоты и убежденности в собственной правоте людей и существ…

…Жар солнц Татуина… и холодный взгляд издали. Никогда рядом, никогда никакой помощи…

…Бой Бена и Вейдера… Свет и Тьма… театральная постановка для одного единственного зрителя… наивного фермера с далекой планеты…

…Чудовищная ложь, вывернутая наизнанку правда…

…Беспин… жуткий поединок, ставший попыткой самоубийства…

…Император, предлагающий ему власть…

…Молнии Силы, рвущие его плоть и душу… и разочарование отца, явно исходящее от него при виде такой глупости, самонадеянности и слабости…

…Решение о защите своего потомка, пусть он и глуп. Плата – жизнь…

…Тело отца на погребальном костре…

…Политики, рвущие галактику на части, прикрываясь сладкими обещаниями и его репутацией…

…Пламя войны, разгорающееся все сильнее. Опасения тех, кому он доверял. Недоверие в их глазах. Если он так силен, что сумел сразить императора и Темного лорда, то не захочет ли он занять их место? Лея, с пылающими фанатизмом глазами… не стремящаяся распространятся об их родстве… и шепот… Вейдерово отродье… Вейдер – чудовище… сын чудовища…

…Чудовище…

…Чудовище – опасно. Уничтожить!

Он очнулся, сидя прижавшись к стенке какой-то наспех выстроенной времянки, с бешено колотящимся сердцем, потом, покрывающим все его тело… и с поднятыми щитами, скрывающими его от любого способа обнаружения. Хлопнула дверь, кто-то вошел в домик, стуча сапогами. Люк слепо смотрел в бездонное небо, пытаясь собрать себя, развалившегося на куски, машинально сканируя помещение и вошедших в него людей.

– Здесь чисто? – резкий женский голос нарушил легкий шум от устраивающихся поудобнее людей.

– Да. Никаких следящих устройств, вокруг – тоже никого. Мы далеко от основного лагеря, – уверенный, сильный мужской голос.

– Прекрасно.

– Начнем, господа?

– Разумеется.

– И все же, вы уверены? – нервный мужской баритон.

– Уверены, уверены. Прямо сейчас работает подавитель.

– Господа! Не отвлекайтесь!

– Мон!

– Тихо.

– Итак, что нам стало известно?

– За Скайуокера назначена награда.

– Сколько?

– Миллион.

– Сколько?! – потрясенно.

– Вы плохо слышите? Миллион.

– За этого… так называемого джедая? – презрительно, брезгливо.

– Именно за этого.

– Проклятье! Может…

– Может – что? – вкрадчиво.

– Может… – неуверенно.

– Нет. Он нам нужен. Увы. А иначе б…

– Для чего?!

– У него есть шанс. Шанс на то, что он подберется к Вейдеру и императору.

– Вы уверены?

– Да. Вейдер одержим им, Палпатин одержим им. Награду дают только за живого и неповрежденного.

– Интересно… в чем причина такой одержимости?

– Он форсъюзер, это логично. Но почему вы уверены…

– Что он сможет?

– Да.

– У него сильная мотивация. Мы не знаем, какая, хотя аналитики говорят о нескольких уровнях, но это не важно. У него есть шанс.

– Чудесно! Мы зависим от юнца! – ядовитое замечание осколками рассыпалось в комнате.

– Это не важно. Важно, что у нас есть… сочувствующие.

– Хм… вот это я понимаю. И что хотят эти сочувствующие?

– Свой кусок, конечно… – Люк почти увидел небрежное пожатие плеч. – Все уже распределено. В любом случае, расклад будет в нашу пользу, даже если у парня ничего не получится. Слишком много ошибок, слишком много… У императора не будет шанса.

– А вы не боитесь, что парень… предаст?

– Этот идеалист? – насмешливо фыркнула женщина. – Не тот тип. Скорее, сдохнет.

– Ладно. Что дальше?

– Надо связаться с «Черным солнцем». Они помогут с информацией. Контрабандисты также не откажутся, это очевидно. Хан уже дал знать.

– Кого поставим во главе?

– На первое время – Лею.

– Эту фанатичную дуру?

– О-о-о… это плюс. Никаких сделок, никаких компромиссов. То, что надо на первых порах.

– А потом?

– Какое – потом?

– Ясно.

– Хорошо. Итак, прежде, чем мы перейдем к обсуждению главного – что со Скайуокером?

– Если вернется… уничтожить.

– Поддерживаю.

– Согласен.

– Согласен. Он слишком опасен. Нам второй Вейдер не нужен.

– Ладно, в сторону. Итак, господа, что вы думаете об этом предложении?

– Ну-ка, ну-ка…

Люк, застыв, слепо глядя в никуда. Сила тонкими усиками шарила по комнате, считывая их мысли, намерения, мечты. Мотма с легкостью отдаст приказ о его ликвидации. Он опасен. Он – угроза. Он подлежит ликвидации… ведь его невозможно будет контролировать. Джедаи не нужны галактике. Они слишком опасны… именно поэтому все смолчали, когда Храм был уничтожен, а клоны исполняли приказ 66.

Он всего лишь средство для достижения цели – расшатать трон императора. Получится – хорошо. Умрет? Тем проще для них. Никому не нужен еще один Вейдер под боком. Никому.

Меч под его взглядом взлетел в воздух, открывая камеру. Кристалл вылетел наружу и застыл на месте, вращаясь вокруг своей оси. Люк вздохнул, закрывая глаза. Камень треснул и потемнел, делая меч куском металлолома, не выдержав измения Силы своего владельца.

Он медленно поднялся, и неторопливо пошел куда-то вперед, полностью скрытый Силой, направляясь к виднеющемуся неподалеку лагерю.

Вейдер открыл глаза, напряженно вглядываясь в силу.

Что-то произошло.

Что-то странное… и страшное.

Вселенная накренилась и покатилась под откос, набирая с каждым оборотом все большую скорость.

Сила бурлила, начиная закручиваться вокруг планеты кошмарным смерчем. Сырая энергия все сильнее и сильнее бурлила вокруг странного кокона, оставшегося неподвижным.

Адмирал Пиетт только вытянулся в струнку, когда мимо него промчался лорд Вейдер. Тяжелые шаги прогрохотали набатом, Лорд остановился на мостике у гигантского окна, застыв, словно статуя и не обращая на окружающих никакого внимания. Мужчина в доспехах наклонил голову, словно вслушиваясь во что-то, бывшее слышимым только ему.

И Пиетт был готов поклясться, что Лорд действительно что-то слышит.

Это было невероятно, жутко и… прекрасно. Белая сверхновая, вспыхнувшая в темноте, плакала и корчилась от боли, выбрасывая плазменные сгустки ослепительно белого цвета. Этот вопль отчаяния и дикого, нечеловеческого разочарования заставлял дрожать космос. Ослепительно белоснежная поверхность, выпускающая хаотично двигающиеся протуберанцы, задрожала, прорастая странными темными молниями, опутывающими ядро.

Свет сопротивлялся, но тьма была неумолима. Она пятнами расползалась по поверхности, проникая глубоко вглубь, прорастая и все сильнее распространяясь.

«Люк? Сын?»

Попытка связаться с сыном не привела ни к какому успеху. Да, он был жив… но ему было чудовищно больно.

Что происходит?

Люк взлетел, сам не зная, как. Р2Д2 что-то пищал, но он ничего не слышал. Прочь! Прочь из этого места! Прочь с этой планеты!

Туда, где никто не помешает ему оплакать разбитые мечты.

Прогулка по лагерю оказалась познавательной. Даже слишком. Мимоходом коснувшись Леи, он был удивлен бурлящей в ней ненависти. Империя и имперцы подлежали уничтожению в ее мечтах. Никаких компромиссов. Никакой пощады. Если она узнает о его тайне… она первая бросит полено в костер, который сложат у его ног.

Хан мечтал о деньгах. Сделки, прибыль, контакты. Любить принцессу – это дорогого стоит. В самом прямом смысле.

Многие мечтали хорошенько повеселиться за счет имперцев. Некоторые просто и незатейливо мстили. Попадались одержимые фанатики и равнодушные ко всему, кроме денег, наемники. Жизнь кипела вокруг него, пока он неслышной тенью скользил к своей смутной цели.

Истребителю.

Казалось это так просто – отпустить штурвал и тихим листком с осыпающегося осенью дерева упасть вниз, кружась в своем последнем танце.

Так просто.

Так… легко.

Слишком.

Ему нет места среди них.

Но… может, у него есть шанс в другом месте?

Свет вспыхнул в последний раз, уступая побеждающей тьме. Побеждающей, но не победившей. Черные протуберанцы выстреливали в пространство, сканируя, ища, и находя свою цель, подпитываемые раскаленной добела плазмой, застывшей под темным покровом.

«Отец?»

Тихое послание коснулось разума, наполняя странным чувством: надеждой.

«Сын?»

Рокочущие обертоны голоса заставляли Силу дрожать.

«Отец».

Ледяное ощущение, словно застывший, овеществленный холод.

«Твое предложение все еще в силе?»

Вспышка удивления, осколок понимания, река удовлетворения текли сквозь него.

«Да».

«Тогда жди меня».

«Я всегда жду тебя, сын мой».

«Я иду, отец».

– Адмирал.

– Лорд Вейдер?

– Сейчас к нам приближается истребитель. Взять на борт, пилота сопроводить сюда. Вежливо.

– Слушаюсь, милорд!

Пиетт отдал честь бронированной спине, поспешив отдать распоряжения, и напряженно уставился на двери. Минуты текли одна за другой, но Пиетт только смотрел и смотрел, не зная, кого ожидать.

Вейдер развернулся, сделал пару шагов, и снова застыл черной статуей.

Неожиданно двери распахнулись, в помещение вошел молодой человек. Среднего роста, мускулистый, одетый в черные рубашку и брюки с военными ботинками. На поясе висел световой меч.

Пиетт застыл, не зная, как реагировать, бросил быстрый взгляд на совершенно спокойного Вейдера и замер. Не знаешь, что делать – не делай ничего.

Юноша быстро, целеустремленно шагал по направлению к Лорду, не глядя по сторонам. От него распространялись волны холода… смертельного спокойствия. Остановившись в нескольких шагах от Вейдера, юноша замер. Пиетт вздрогнул, узнав лицо. Скайуокер! Враг! И… так спокоен? Почему?

Светловолосая голова медленно наклонилась.

– Здравствуй. Отец.

Слова упали, как камни, и присутствующим казалось, что они оглохли от грохота.

– Здравствуй. Сын.

Вейдер помолчал, оценивая изменения в стоящем перед ним парне.

– Рад, что ты принял решение. «Не хотелось бы тебя убивать».

– Рад, что ты ждал меня. «Взаимно, отец».

Две черные фигуры повернулись к окну, созерцая бездонный космос.

«Что произошло, сын?»

«Я повзрослел».

II. Не мир я вам принес…

Тьма.

Тьма заполняла огромный, не уступающий размерами грузовому ангару, зал для тренировок.

Личный зал Вейдера.

Часть его покоев, святая святых, куда доселе не ступала нога ни одного служащего «Исполнителя». Только Вейдер, дроиды… и, теперь, Люк.

Его сын был вторым, и последним, вхожим в это неприкосновенное для остальных место.

Место, где Вейдер гранил своего сына, словно самый драгоценный камень.

– Хорошо, дитя. Очень хорошо.

Алый, как кипящая кровь, клинок описал петлю бесконечности, защищая своего владельца от встречи с его соперником: лезвием самого невероятного цвета, который Вейдер видел в жизни.

Если раньше клинок Люка был небесно-синий, такого же сочного и ясного цвета, как и его глаза, то теперь… Когда в ледяных пещерах Зиоста они нашли месторождение кристаллов-проводников Силы, Люк замер. Он застыл, не дыша, словно статуя, и только завихрения Силы давали понять, что он жив.

Вейдер не вмешивался, с нетерпением ожидая, когда его сын найдет свой кристалл. Тот самый, что будет отвечать только ему; тот самый, который увеличит его мощь; тот самый, который наглядно покажет, что его владелец идет тропой Тьмы. Он ждал этого с не меньшим энтузиазмом, чем сын… так что, когда в ладонь парня спикировал кристалл, он не смог сдержать удовлетворенной улыбки. Мелькнувший на миг багровый отблеск его успокоил.

Как оказалось, зря.

Густо-фиолетовый, с отчетливо видимым багровым, словно артериальная кровь, оттенком, меч был полным отражением сущности его сына. Свет, укрытый густой тьмой. Вейдер чувствовал его, ощущал всем своим естеством… этот жар кипящей плазмы, раскаленной, как лава, в которой он когда-то родился для Тьмы. Он обонял его запах, и неважно, что остальные этого не видят: слишком плотно окутывала его сына темная пелена… в которую он спрятался, словно в скорлупу.

Но это – не вечно.

Скоро скорлупа лопнет, и новорожденный дракон поприветствует вселенную свои ревом.

Пиетт вытянулся, встречая своего Повелителя. Здесь, на «Исполнителе», практически личном корабле Лорда Вейдера, его любимом флагмане, не было воли превыше его. До того дня, когда на борт взошел его потомок.

Пиетт помнил этот момент… ясно и четко, как ничто иное. Две черные фигуры, стоящие на мостике, созерцая звездную круговерть. Два хищника, готовящиеся к охоте. Пиетт дураком не был… и прекрасно понял, что происходило в течение года после того странного, и в чем-то страшного, дня.

Неизменно одетого в черное юношу методично знакомили с избранными людьми: офицерами, моффами, солдатами. Учили бою, на примере операций, проводимых войсками и Лордом Вейдером лично. Тренировали. Постоянно, каждую минуту, каждую секунду бодрствования…

Старый, опытный крайт-дракон учил своего птенца охоте.

Охоте на крайне опасную и непредсказуемую добычу.

Вейдер сидел в кресле, смотря на свою гордость. На самое большое свое сокровище. На единственное, что получилось в его жизни, как надо.

На своего сына.

За прошедший с того судьбоносного дня год он прекрасно понял, в чем была его ошибка на Беспине. Глупец. Он предложил сыну власть… ведь он сам стремился к власти, это было его самым глубоким желанием… но его сыну власть была не нужна. Да, он ею пользовался, и весьма умело, не отказываясь от тех преимуществ, которые можно получить, вот только она не была его целью.

Он тогда ошибся, предположив, что раз сам алчет власти, то и Люк, его плоть и кровь, тоже жаждет именно этого.

Ошибка. Его ошибка. Надо было предложить то, что Люк желал искренне и отчаянно…

Семью.

Семья стала тем якорем, что удержала его сына на краю. Он тогда пришел не к Вейдеру, Темному Лорду Ситхов, нет! Он пришел к отцу.

И Вейдер постарался оправдать его ожидания.

Никому не хочется умирать.

Люк медитировал, растворяясь в Силе. Потоки тьмы свивались вокруг застывшей звезды, состоящей из света, составляющего его сущность, свивались, нежно касались кончиками, ласково гладили ледяную, сияющую поверхность. Свет молчал, не отвечая на заигрывания своей противоположности. Совершенно.

Но если снаружи был лед, то внутри кипела лава.

Лава, готовящаяся к тому дню, когда она вырвется на свободу из своего каземата.

Небесно-голубые, словно ледяные, глаза открылись, вглядываясь в видимые только им потоки вероятностей. Сила текла, напевая свою вечную песню, рассказывая о происходящем, предостерегая насчет будущего, раскрывая тайны прошлого.

…Лея, с разъяренным лицом, отшвыривающая донесения о том, что Люк Скайуокер исчез, исчез и не появляется больше нигде…

…Приказ Мон Мотмы о ликвидации в случае обнаружения…

…Грусть в глазах Соло… рассеивающаяся и уходящая при виде его принцессы…

…Перемещения групп Альянса…

…Тьма, пропитавшая Императорский дворец… ждущая, недовольная, готовящаяся жестоко наказать…

…Золотые глаза императора, смотрящие прямо в Силу, ищущие его, чтобы склонить на свою сторону…

…Тьма Вейдера, укрывающая, маскирующая его мягким плащом, стекающим с плеч отца…

…Точка пересечения линий, неизбежность, которую невозможно миновать…

Катящаяся Вселенная остановилась, и замерла в неустойчивом равновесии.

– Пора, отец.

– Пора. Сын мой.

– Адмирал Пиетт.

– Да, милорд.

– Курс – Корусант.

– Слушаюсь, милорд!

«Исполнитель» вынырнул из гиперпрыжка, разрезая пространство, словно остро наточенный клинок, совершенный в своей смертоносной красоте и функциональности.

Корабль направлялся к точке, где сходились линии Силы, скручиваясь в узел, который было невозможно развязать. Только разрубить.

И Люк верил, что у него все получится.

Особенно сейчас… с отцом, прикрывающим его спину.

– Адмирал.

– Да, милорд.

– Протоколы приказа 001. Исполнять.

– Слушаюсь! Милорд!

Палпатин холодно смотрел на идущего к нему через огромный зал Вейдера. Вейдер… его самая большая надежда… и самая большая неудача. Он, тот, кто должен был стать его лучшим учеником, единственным в своем роде… но лава сожгла не только тело Вейдера. Она сожгла его связь с Силой. Тот, кто должен был зажигать звезды по приказу своего Мастера, разом лишился вместе с потерянными конечностями и плотью половины своих возможностей, хотя и оставался могущественнее всех оставшихся джедаев.

Ситхи живучи, но и их живучести есть предел.

В тот миг, когда Сидиус понял, что произошло, он был… разочарован.

Из Ученика, лучшего, самого многообещающего ученика, Энакин Скайуокер превратился в Палача императора. Не больше.

Но сейчас перед ним снова стояла Возможность.

Она смотрела на него синими, как глубокий лед, глазами, лаская чувства мощью окутывающей его Тьмы, маня невероятными перспективами и завлекая источаемой ею Властью.

Люк Скайуокер.

Сын Энакина Скайуокера.

Все достоинства последнего, воплощенные в плоть, без его же недостатков.

Устоять было невозможно.

– Дитя…

Сидящее на троне чудовище жадно смотрело желтыми, рептильими глазами, нетерпеливо протягивая костлявую руку. Как долго он ждал этого!

Год! Год, с того момента, как Вейдер сообщил о том, что нашел своего сына. Нашел… и склонил на свою сторону.

Сидиуса это не устраивало. Категорически. Верность юноши должна принадлежать ему, а не Вейдеру! Но он дал своему Палачу отсрочку. Пусть… тем легче будет сломать и перевоспитать. Слабости есть у всех… а слабость своего будущего ученика он уже знал.

– Мой прекрасный ученик…

Покров Тьмы и теней раздвинулся на мгновение, и Люк увидел. Худое, немощное тело… хрупкое, старческое, с болезненно-желтоватой кожей и желтыми, как у рептилии глазами… такое обманчиво слабое.

Палпатин был силен.

Чудовищно, непередаваемо силен.

Его воля была крепче дюрасталевых канатов, пропитывая каждую клеточку его существа, держа ужасающее могущество под контролем.

Черная дыра, к которой нельзя подходить близко – ведь вырваться из ее притяжения будет совершенно невозможно. Она не выпустит то, что попалось в поле ее притяжения. Как не выпускает его отца.

Вейдер был гораздо слабее своего Мастера, что и не скрывал. Как бы ему этого не хотелось. Но проявлять гордыню – значило недооценить опасность и погибнуть. Год понадобился на то, чтобы отточить навыки сына. Год чудовищно выматывающих тренировок, год балансирования на краю смерти и жизни, год разрабатывания стратегии.

Вейдер не щадил Люка. Была и кровь, и боль, и сломанные кости, и отбитое тело, и атаки на разум, и психологическое давление. Он не брезговал ничем. Сын не сопротивлялся, сознавая, что у них есть только один шанс. Единственный.

Только один.

– Преклони колени предо мною, дитя, и я поставлю тебя вровень с собой. Ты будешь править галактикой…

Шепот ввинчивался в уши, наполняя образами, искушая, маня… Темная сторона взбурлила, откликаясь за зов своего адепта. Свет замер в ожидании.

– Ты будешь моим учеником… моим Апрентисом… первым среди равных…

– Ты будешь моим Наследником!

Как можно этому сопротивляться? Шепот подтачивал волю, словно вода, вымывающая песчинки из гранитных утесов, словно ветра, стачивающие острые пики скал, словно космос, рассеивающий лучи света умирающих звезд.

– Я уже отдал распоряжения… все это – будет твое… только преклони колени предо мною… назови Мастером… устрани угрозу своему будущему…

Ледяная лазурь глаз его сына засияла невозможным светом, реагируя на волю Императора. Небесную синь чистого неба пронзили первые золотые лучи восходящего в зенит Солнца.

– Да-а… да-а-а, мой… ученик… смелее…

Император встал, медленно ковыляя с трона к стоящему на колене Вейдеру, смотрящему в лицо сына, и застывшему стоя Люку, которого начало трясти, словно в лихорадке.

– Ты сопротивляешься? Зачем? Разве не этого ты жаждешь? Разве не этого желает вся твоя сущность? Уничтожь соперника! Стань первым! Ты был вторым после Вейдера… Теперь ты будешь первым после Императора!

Император скользил, словно призрак, легко касаясь плеча Люка тонкими пальцами, способными, тем не менее, гнуть дюрасталевые плиты.

– Ты рожден для власти… Так иди к ней! Сделай шаг! Прямо сейчас!

Глаза Люка вспыхнули, словно двойные солнца Татуина, с отчаянным криком он выхватил сейбер, поворачиваясь к отцу… и описывая петлю в направлении Императора.

Световое лезвие загудело, столкнувшись с рубиновым, выросшим в руке старца. Палпатин удовлетворенно улыбнулся.

– Браво, дитя мое. Зачем ждать? Хватай, пока есть возможность! Ну же!

Стремительная атака юноши захлебнулась, отхлынув, как волна откатывается, разбившись об утес.

Рубиновое лезвие окутало тщедушную фигуру алым сверкающим коконом, непроницаемым для фиолетового урагана. Вейдер одним движением скользнул вперед, поднимаясь с колена длинным выпадом, и был отброшен с такой силой, что содрогнулись толстые стены Дворца.

Щелкнули замки, вгоняя в пазы толстые штыри.

Алая гвардия замерла, пятясь от сбивающей с ног, давящей мощи хлынувшей сквозь перекрытия Силы, отдающей недвусмысленный приказ.

Не вмешиваться!

Вселенная закачалась, когда шторм Силы захлестнул планету.

Лея закричала во сне. Смутные образы захлестнули разум, наполняя его неуверенностью, ужасом и пониманием, что именно сейчас, в этот самый момент, все меняется.

Именно сейчас!

– Что случилось, сладкая?

Хан обеспокоенно обнял свой самый крупный выигрыш в жизненной игре. Лея повернула к нему белое лицо, смотря наполненными страхами глазами.

– Люк… сейчас…

– Что – Люк? – нахмурился Соло. Лея беспомощно развела руками, не в силах выразить обуревающие ее предчувствия.

– Изменение.

– Ну, жизнь всегда меняется, это не новость! – хохотнул коррелианец, прижимая к себе девушку в попытке успокоить. У него самого на душе скребли крайт-драконы, но он промолчал. В глубине души контрабандист знал: когда Мотма отдала приказ о ликвидации джедая, они поступили не просто плохо. Нет, они поступили неправильно. Словно от их выбора зависела судьба всей галактики.

Хан был против, но Лея размахивала донесениями шпионов, сообщавших, что у Вейдера появился новый ученик: среднего роста, с голубыми глазами, светловолосый… обладающий странными и пугающими способностями. Вейдер не отпускает его от себя, Вейдер лично его тренирует, Вейдер его… натаскивает. И этот юноша настолько важен, что даже Сопротивление теперь треплют не так сильно.

И имя ему – Люк Скайуокер.

Хан тогда промолчал, молча согласившись, но в душе все равно копошился червячок сомнения. Было во всем этом что-то… не то. Словно предпосылки для этого поступка были не те, о которых говорила Мон Мотма.

Он промолчал.

Его верность касалась только его, и его принцессы.

Не более.

Люк кружил вокруг императора, плетя паутину ударов. Резкий рисунок боя сломался, когда Вейдер, бросившийся на своего Мастера, почти пробил его защиту. Палпатин взбесился. Одним мощным ударом он откинул своего ученика в сторону, отбросил высунувшегося вперед Люка, и перекинул сейбер в левую руку.

– Глупец. Неужели ты думаешь, что можешь противостоять мне? Мне, твоему Мастеру? Я создал тебя! А ты смотри, дитя. Это будет урок тебе.

Воздух затрещал, пальцы императора окутались бело-голубым ослепительным сиянием… и молния Силы пронзила воздух, отбрасывая изогнувшегося от чудовищной боли Вейдера на середину Тронного зала.

Тело взорвалось болью. Дышать было невозможно. Темная пелена затмила зрение, оставляя на милость хохочущего мучителя.

Люк застыл.

Космос разверзся, разродившись дождем кораблей. Флот Империи выныривал из гиперпрыжков в определенных накануне координатах, придя в движение.

Пиетт слегка улыбался.

Все шло по плану.

– Удачи. Лорды.

Кокон тьмы треснул, пронзенный ослепительно белыми протуберанцами.

Люк закричал, выплескивая свою ярость в самоубийственной атаке. Сила грохотала бешеным биением сердца, направляя его тело с ужасающей точностью и мощью, несвойственным смертным, даря скорость и ясность мышления.

Меч засиял, сплетая кружево движений, отводя молнии, расползшиеся шипастыми плетями по стенам, прорубая чужую защиту.

– Стой! Ты должен остановится!

– Нет мира между нами… – выдохнул Люк, глядя на своего Врага разноцветными глазами: пылающим голубым огнем правым и сияющим расплавленным солнечным жаром левым.

– Нет… и не будет!

Одно скользящее движение, невозможный для живого выпад…

Император вскрикнул, когда ему точно в сердце вошел пылающий клинок, обратным движением снесший ему голову.

Гвардейцы Алой гвардии замерли, прислушиваясь.

Один из них сделал осторожный шаг к запертым дверям… и был снесен взрывом силы, выворотившим толстые створки вместе с коробкой…

…501 легион четко печатая шаг входил во дворец…

…Люк смотрел на свои руки, не видя и не слыша ничего…

…Вейдер с трудом встал на одно колено, зажимая рукой треснувшие ребра…

…Гвардейцы вошли в зал, замерев при виде безжизненного тела своего Повелителя…

…По алым рядам прошла волна…

…Закричала в ужасе Лея…

…Штурмовики окружали базы повстанцев…

…Вселенная замерла, обретая равновесие…

Вейдер встал, гордо подняв голову.

– Император умер! Да здравствует Император!

III. Свет несущий

Восстание захлебнулось.

Вот так просто, раз – и его нет.

Не до конца, конечно, были счастливчики, которым повезло банально удрать, но их было крайне мало, и все они были мелкими сошками, не имеющими ни связей, ни влияния, ни знаний.

Мелочь.

Крупную добычу накрыли серией мастерских операций. Четко, слаженно, одновременно.

Было такое ощущение, что разработчик плана знал, где именно они будут находиться в данный конкретный момент. Знал, предвидя все их перемещения с ужасающей точностью и ясностью.

Когда штурмовики рухнули на них с неба, словно смертоносный град, Лея уже готовилась умереть, решив дорого продать свою жизнь. Но их просто окружили и… согнав, как стадо овец, в кучу, повели в неизвестном направлении. Каждого отдельно.

Их не били, обращались к ним спокойно и равнодушно, безличностно. Это было страшнее всего. Неопределенность. Страшная, зыбкая неопределенность.

Их доставили на Корусант, в какой-то дворец, судя по всему: роскошные помещения, прекрасная еда, чистая одежда… и толстые стены, бронированные окна, двери, своей прочностью способные устыдить банковские.

Дни шли.

Одни, второй, третий…

Неопределенность.

Они встречались за завтраком, обедом и ужином в общей столовой… но никаких новостей не было. Никто ничего не знал, охрана на их вопросы не реагировала. Через неделю непрекращающегося нервного напряжения Лея поняла, что еще немного, и у нее начнется истерика. Хан утешал ее как мог, но он и сам был на взводе. Хуже всего чувствовали себя Мадин и Мон Мотма.

А через неделю их собрали в большом, изысканно украшенном зале, где стоял здоровенный голопроэктор, заботливо посадили на стулья. Настораживало присутствие врача с аптечкой, скромно стоящего в углу.

Когда появилось изображение, один из безликих офицеров, стоящих по периметру, резко скомандовал:

– Тихо! Всем внимание! Это прямая трансляция!

Заиграла торжественная музыка, перед ничего не понимающими зрителями возник Тронный зал, заполненный рядами высшей аристократии: военной и деловой, стоящей так, что к трону на возвышении оставался широкий проход.

Комментатор что-то торжественно и веско говорил, но до измученных неизвестностью пленников слова доносились отрывками, впиваясь в мозг осколками разлетающегося на куски мира.

– …после трагической смерти Императора Палпатина… трагедия… не допустить раскол… успел назначить Наследника… твердой рукой… поведет за собой в будущее… оплот стабильности – Лорд Вейдер…

Сидящие закаменели, превратившись в статуи. Имперцы гордо смотрели на огромнейшее изображение. Мон Мотма с трудом выдавила:

– Вейдер – Наследник?!

Соло издал какой-то странный звук, словно поперхнулся, Лея покачивалась в предобморочном состоянии.

– Нет… – прошептала она чужим голосом. – Не он…

Она не могла этого объяснить, но в данном факте была четко уверена.

Неожиданно показались две фигуры, одна за другой. Так как снимали по направлению к трону, то лиц они не увидели, однако одного человека узнали сразу. Вейдер. Доспехи, плащ, маска… другой дизайн, но это был он. Ошибиться было невозможно.

Шок вызывало не это.

Он шел вторым.

Неизвестный, шедший перед Темным Лордом, был ниже его на полголовы, крепок, широкоплеч, с буйной гривой светлых волос, слегка касающихся плечей… и одет в черные, антацитово-черные одежды, такие, как носили ситхи и джедаи, их мантию, с ослепительно белой подкладкой.

Губы Леи задрожали, в груди затрепетало узнавание.

Вейдер встал рядом с троном, с правой стороны, и застыл.

Неизвестный повернулся к залу лицом, и небо для Леи рухнуло на землю.

Вейдер, тяжело дыша, зажимая рукой отбитый, с перемолотыми ребрами, бок, покачивался, стоя на одном колене, не в силах отвести взгляд от своего сына. Люк потерянно глядел на свои руки, сейбер лежал у его ноги. Юноша не реагировал на шум, все сильнее доносящийся из проема, оставшегося на месте вырванной с корнем двери.

В зал осторожно вошел первый гвардеец, и юноша поднял голову, небрежно призывая меч в руку. Спокойный, отчужденный… находящийся не здесь, и не сейчас.

Вейдер с каким-то странным трепетом смотрел на глаза сына.

Небесно-голубой, сияющий, как молния Силы.

Золотой, словно большое солнце Татуина, источающий полуденный жар.

– Йода ошибся, старый безумец… – слова шелестели зыбучими песками Татуина. – И, все же, он сказал правду… Баланс Силы… не события… человек…

Люк смотрел сквозь него, не реагируя. Зрачки сужались и расширялись в ритме бьющегося в груди сердца. Жутко. Что он сейчас видел? Вейдер не знал. Но он знал одно. Сейчас – его время. Сказал Палпатин правду, или нет… неважно. Люк выиграл поединок. По законам ситхов этого достаточно. А если будет и официальное подтверждение…

Невзирая на мучающую организм боль, ситх улыбнулся под маской, чувствуя, как натягиваются шрамы. Это – его сын. Его. Сын. Плоть от его плоти, кровь от его крови. И Сила от его Силы.

Люк доказал, что тьмы в нем не меньше, чем в нем самом. В нем есть и свет… но…

Свирепая гордость распирала, заставляя отмахнуться от острой боли, встать, и первым поприветствовать нового Повелителя Галактики.

– Император умер! Да здравствует Император!

Его сын. Это. Его. Сын.

– Зачем, отец?

Взгляд обжигал огнем, и замораживал холодом.

– Ты мог сам принять бремя власти.

– Нет, дитя мое. Увы… как бы мне этого не хотелось… Если я взойду на трон, галактика утонет в крови. Против меня восстанут все. Никто не захочет Палача на троне. Даже самые либеральные.

– Армия?

– Армия? Они верны мне. Но… этого мало. За тобой пойдут все. Только за тобой.

– И ты откажешься? – взгляд проникал под доспехи, обнажая самые сокровенные мечты, тайны и устремления.

– Да. Ведь я буду стоять за твоей спиной.

– Власть за властью.

– Именно.

Улыбка осветила аскетичное помещение. Пожар взгляда притих, сменяясь нежным теплом восходящего солнца.

– Я рад, что будешь рядом. Отец.

– Пока я существую, сын мой.

Вейдер был искренен. Возможно, впервые в жизни. Он прекрасно понимал, что Императором ему не стать, ни при каких обстоятельствах. Да, армия в его кулаке, солдаты его боготворят и боятся до колик, но этого мало. Он в состоянии осуществить военный переворот, но захватив власть, сумеет ли он ее удержать?

Сидиус прекрасно потрудился над его репутацией… не допуская полностью к интригам двора. А ведь именно двор и есть то самое сосредоточие, ухватив которое, окажешься на вершине. Впрочем… сейчас его статус повыше будет, чем раньше. Он – отец Императора. Они одной плоти и крови. Люк крайне ценит это, то ощущение семьи, что пытался дать ему Вейдер. Коряво, по-своему, но пытался.

Любит ли он своего сына?

И да, и нет.

Если понимать любовь в том смысле, в каком понимают обычные разумные, то нет.

Если понимать в том смысле, который вкладывают в это понятие ситхи, то да.

Он желал для него самого лучшего с его точки зрения: силы, власти, мощи, отсутствия слабостей. Именно это он пытался ему дать. Тренируя Люка, ломая ему кости и нанося раны, терзая его психику, он действовал из самых благих побуждений: вытравив из него слабость, он сделает его неуязвимым для атак врагов, до конца выполняя свой долг заботливого отца.

Любит ли он своего сына?

Безусловно.

Люк знает это.

Его дитя не боится своих корней, не стыдится признать их родство вслух. Вейдер уже отмечал это: странное, еле уловимое одобрение в умах и сердцах тех, кто знает их общую пока еще тайну. Еще одна ниточка, которая привяжет к ним их последователей узами верности. А он за этим проследит.

Он встанет за троном, следя за их врагами, и стирая их с лица галактики.

Мой сын.

Мое дитя.

Тьма удовлетворенно текла вокруг него, счастливо скаля клыки в предвкушении крови.

Придворные прекрасно поняли безмолвное послание.

Большинство уже знало того, кто сейчас уверенно шел по громадному залу к трону. Кто лично, кто от знакомых, деловых партнеров, или разведки. Уже тогда, когда юноша только появился, он привлек к себе внимание. Сила, харизма, прекрасные задатки командира. Кроме того, Вейдер о нем заботился.

По-своему. Но заботился.

Одно это наводило на размышления.

Постепенно поползли слухи… это его сын.

Страшно было даже представить, что у этого бронированного чудовища есть сын. Кто была его мать? Какая женщина согласилась выносить дитя этого монстра?

На этот счет не было никаких догадок, но, по большому счету, это было не важно.

Кто бы ни была его мать, отцом этого холодного, жестокого в своей справедливости юноши был Темный Лорд Вейдер.

Этого было достаточно.

Для армейцев он был таким же, как их Владыка. Для остальных – разумной версией Темного Лорда.

С ним можно было договориться.

Полностью раздавленных увиденным и услышанным повстанцев сопроводили в столовую, оставив наедине с обедом и мрачными предчувствиями.

Мотма уткнулась лицом в ладони, словно пытаясь спрятаться от ужасного мира снаружи, Хан качал в объятиях не реагирующую на окружающее Лею, и только Мадин что-то обдумывал, создавая и опровергая различные версии.

– Кто-то знал?

– Что именно?

– Что Люк Скайуокер на самом деле Люк Вейдер?

– Нет.

– Я чувствовала, что что-то не то! – истерично вскрикнула Лея, но тут же затихла, стиснутая руками Соло.

– Тише, принцесса, успокойся.

– Теперь понятно, почему нас взяли так легко, – мрачно констатировал Мадин. Мотма что-то согласно промычала. На большее не было сил.

За ними пришли через месяц. Месяц истерик, самобичеваний, обвинений других. Их вывели, в сопровождении целого отряда отвели в еще один роскошный дворец, в какой-то огромный, обставленный с той невероятно дорогой скромностью, говорящей о богатстве владельца больше, чем выставленная напоказ роскошь, кабинет… и оставили одних.

Они стояли на мозаике из драгоценнейших пород дерева, не зная чего ожидать.

И уж точно они не ждали этого.

Император вошел в кабинет будничной походкой, обратив на них внимания не больше, чем на стены. За ним шел его отец, как всегда, прикрывая его спину.

Все мысли о побеге или попытке убийства умерли, не успев толком родиться. Хан слишком хорошо помнил, как Вейдер отбивал ладонью бластерные выстрелы, а Мадин – как Лорд душил провинившихся, находящихся на другом корабле.

Люк спокойно сел в кресло за столом, Вейдер – немного в стороне, положив руки на колени… в опасной близости от висящего на поясе сейбера.

Повстанцы смотрели на того, кто олицетворял теперь империю, и не узнавали его.

Где тот восторженный юноша, смотрящий на мир широко раскрытыми глазами?

Где тот непреклонный боец, мечтающий отомстить за смерть своего отца?

Где тот символ Восстания, сплотивший вокруг себя людей?

Перед ними сидел Владыка.

Да, он делает первые шаги по дороге власти, но это только начало. Молодой крайт-дракон встал на окрепшие лапы, и теперь вовсю наслаждается прелестями свободной охоты.

– Здравствуйте, господа. Давно не виделись… – спокойный голос Люка разбил повисшую в кабинете напряженную тишину.

– ТЫ-Ы-Ы! – прохрипела Лея, дернувшись. Вейдер улыбнулся под маской, впитывая изливающиеся из девушки ненависть и ярость. Мотма выглядела несгибаемой, Хан – настороженным… от Мадина веяло обреченностью. Предателей не прощают.

– Именно я, – согласился Император. – Еще имеется, что сказать?

– Чудовище! – выдохнула Лея. – Чудовище, и сын чудовища!

Вейдер повернул голову к откинувшемуся на спинку кресла сыну. От Люка повеяло чем-то… странным. Жестокое предвкушение, садистское удовольствие от какой-то скрываемой тайны… мрачное удовлетворение от разрешения сложной ситуации… и самая капелька жалости и сожаления.

– Забавно… чудовище… ты так кричишь это слово… а кто вы, вы, которые отдали приказ о моей ликвидации, еще когда я был с вами в одном лагере? Вы планировали это, глядя мне прямо в глаза, вне зависимости от того, как долго я был на вашей стороне… и вне зависимости от того, что получилось бы из моей самоубийственной попытки добраться до Палпатина. Так кто вы после этого?

Хан изумленно посмотрел на отводящего в сторону глаза Мадина, на застывшую Мотму… так вот что ему казалось неправильным! Малыш узнал их маленький грязный секрет, и решил уйти.

– Я не знал.

– Я знаю, – тихо произнес Люк, спокойно глядя в лицо Хана. – Я знаю.

– Жаль, они не успели выполнить свое решение… – процедила Лея. – Но я постараюсь! Я сделаю все, для того, чтобы уничтожить тебя! Чудовище, и сын чудовища!

– Забавно! – исходящее от Люка мрачное веселье забурлило, как игристое вино, заставив Вейдера приподнять недоуменно бровь. – Интересно слышать это от тебя… сестра.

Лея странно поперхнулась, изумленно уставившись на смотрящего прямо ей в душу разноцветными глазами Люка.

– Сестра? – Хан единственный сохранял присутствие духа. – Как… сестра?

– Просто. От папы… – жест в сторону застывшего статуей Вейдера, – и мамы, в данном случае Падме Амидалы Наберри. Двойня.

Губы Леи шевелились, но она не могла произнести ни звука. Слова доносились, как сквозь вату.

– Меня заинтересовало, что к тебе я чувствую практически то же самое, что и к своему отцу. Только к тебе. Странное ощущение родства, наличие у тебя неразвитых способностей, то, как Кеноби отреагировал на тебя… тогда я был глуп и не обратил на это внимания. Но я запомнил этот факт. Некоторое время назад я навел справки. Пришлось приложить много усилий, но результат того стоил. У Дарта Вейдера оказался не один сын. Дети. Двое. Рожденные в законном браке.

Глаза присутствующих сошлись на белой, как смерть, принцессе, что-то безмолвно шепчущей непослушными губами. Люк мрачно улыбнулся.

– Ты – моя сестра. Я не могу применить к тебе что-то… что-то. Но я могу сделать по-другому. Этот факт будет известен всем. Ты будешь жить в достатке и безопасности, никто не сможет использовать тебя для исполнения своих целей и влияния на меня…

– …а кто попытается – мир их праху… – донеслась до Вейдера мысль сына. – Из тебя выйдет превосходный огонек для слишком инициативных мотыльков…

– Но твоя карьера в Восстании… она окончена, – он покачал головой и повернулся к Хану. – Ты ее любишь. Именно ее.

Контрабандист резко кивнул. Для него действительно не имело значения происхождение любимой. Подспудно он чувствовал облегчение. Никакой больше тревоги за ее жизнь и здоровье. Теперь действительно все закончено.

– Береги ее. И не давай наделать глупостей.

– Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! – ухмыльнулся Соло. Люк хмыкнул. Вейдер мысленно похлопал провернутой в высшей степени изящно интриге. К Лее он не чувствовал ничего. Увы, жестокая истина.

– Что вы будете делать? – надтреснутый голос Мотмы задребезжал в помещении. Люк обдал ее и Мадина сиянием глаз.

– Править.

Вейдер улыбнулся.

Он поможет.