Титановка. Дубль первый

КРОЛИКИ

Грунтовая дорога петляла среди невысоких зарослей дикого терновника. Машину трясло. Старый, раздолбанный «УАЗик» то и дело уводило из колеи, бросая на обочину, ветки терновника хлестали по машине, оставляя на ней размазанные ягоды.

Деда Яткера подбросило на очередной кочке. Он больно ударился о металлическую ручку двери, и стиснув зубы простонал:

– Ну какого ты, Васька, несесся?! Куда опаздываем…

– Не могу, дед, тише нельзя, – перекрывая шум, крикнул водитель: Увязнем!

Подтверждая его слова, двигатель надрывно заревел. «Зью-й-ю-у-у» просвистели колеса, зачерпывая протекторами жидкую грязь. Полетела коричневая «каша», забрызгивая стекло.

– Ну вот!– от досады дед Яткер хлопнул себя по коленям.

– Насмотрелся! Всю панораму загадило!– Шофер, не обращая внимания на болтовню, резко крутанул руль вправо. «УАЗ» тряхнуло, и он, пройдя юзом по глине, добрых сто метров, выскочил на желтеющую стерню.

– Теперь доедем, отец,– довольно сообщил Василий.

Дед Яткер, все это время сидящий на полу кабины, пошарил под собой рукой, нащупал мешковину, набитую сеном, подтянул, сел сверху.

– Уж тебя,– в пустоту бросил он. – Васкаль, слышь, ну не гони теперя! По стерне пошли, не увязнем ведь! Не гони, говорю, а то кроликов смутит, убирать придется,– дед хитро прищурился.

– Ну ты, дед и уберешь,– невозмутимо сказал, как отрезал, Василий. Машина обогнула лесок, выскочила к широкому рукаву ерика, пошла рядом, оставляя позади себя примятую траву.

– Ока, глянь, Вась, смотри, как щука мелочь пужает!

– Угу, пугает, – согласился Василий. – Дед, а дед, лодку отдай,– воспользовавшись предлогом, попросил водитель.

Дед Яткер задумался:

– Лодку? Оно-то, конечно, могу вернуть, а чо Варюхе-то сбрешем?

– Ну-у… – Василий задумался. – Обстряпаем, – не придумав ничего лучшего, пообещал он.

До самой деревни ехали молча.

– Йе-э-э! – разнесся звук клаксона, распугивая неповоротливых уток толкущихся на дороге.

– Кхе, кре, кря… – Утки, виляя толстыми задами, кинулись врассыпную.

«УАЗ» понесся дальше, гремя рассыпанным в ведре инструментом.

– Чтоб тя! – Дед завернул. – Ты чо, хочешь моей бабке вместо кролов котлеты в шубе привезти?! Я не для этого их на ярмарке купил! …

***

Водитель отпустил педаль газа, машина, сбавив обороты, покатила ровнее.Кролики, забившись под сидение, натужно сопели. Дед схватил одного за холку, вытянул перед собой, глянул в мордашку, подмигнул:

– Счас прибудем, – доложил он кролу.

Тот поднял уши, перестал пыхтеть.

– Умный, крол, как тебя… эта… называли? Эй, Василь, – позвал дед водителя.

– Чо? – откликнулся тот.

– Как кролей на рынке баба обозвала-то?

– Кажется, шиншиллы, говорила.

– Верно! Так вот, шиншил! Приедем, шиншилят рожать бабке моей будешь!

Водитель гоготнул.

Кролик смотрел на старика преданными глазами.

– Гуляй пока,– дед отпустил животное, и оно поспешно забилось под сиденье ближе к сородичам, засопело.

– У-ох!– раздался веселый вопль Василия.

Деда Яткера подбросило к потолку, машина нырнула в глубокую яму, подпрыгнула…

– Прибыли!– сквозь скрип колодок провозгласил водитель.

Кряхтя, Яткер стал собирать кролов, сажать в большую плетеную корзину, с упреком бросил водителю:

– Просил же тя! Знаешь, как задницу отбил!

– Ну забыл я,– оправдывался Василий.

Дед хлопнул дверцей, закосолапил к калитке.

Водитель выбросил бычок, безнадежно крикнул:

– Дед, а как же лодка?

Яткер остановился, опустил корзину:

– Вечером заходи, обмозгуем.

Машина сорвалась с места, понеслась дальше, в конец, уставленной кособокими домишками, улицы.

***

Старик отнес кролов на базы, расселил по клеткам.Сел на березовый чурбан, закурил.

– Ну и хорошо,– сказал он, выпуская облачко дыма.

Старухи дома не было. Яткер, обрадованый удачей, полез на подловку за старой надувной лодкой Василия. Приставил лестницу к чердаку, забрался на первую ступеньку.

– Весной это было? – спросил он самого себя. – Весной, точно помню: Васька с Катериной поссорился и запил тогда, – он перешел на вторую ступеньку.

– За самогоном приходил, к кому ж еще ему идтить?

– К кому ж еще, как не к моей старухе, она…-тфу! – сплюнул старик.

– Монополистка! Денег, конечно, у мужика не было…

Он поднялся на последнюю ступеньку, открыл дверцу чердака.

– …Вот теперя, стало быть, лодку у старухи и тырим! – подытожил дед.

***

Яткер спрятал лодку на берегу ерика под стогом сена. Вернулся домой.

– Приехали! Явились! – старуха с порога накинулась на мужа.

В сердцах шваркнула кастрюлю на плиту, подошла к старику поближе, обнюхала.

– Не пил? – удивилась она.

– С чего ж это пить-то? – обиделся старик. – Я кроликов купил. Шиншил. А Васька-то Куприянов себе сети новые приобрел, обещал рыбкой угостить…

Гнев жены поубавился.

– Давай ужинать, а то коровы скоро придут, доить надо… Сегодня твоя очередь, а то у меня… – Старуха прогнулась в спине, там что-то хрустнуло. – О, слыхал?! – она подняла указательный палец.

Яткер уныло кивнул, пошел к выходу.

– Э, а есть?

– Не хочется, – старик вышел на открытую веранду.

По улице важно шел, погоняя коров, пастух Иваныч.

– Здорово, Иваныч! – крикнул старик.

Пастух остановился, стал взглядом искать того, кто его окликнул. Увидел.

– Здорово, Яткер! – заорал он на всю улицу. – У меня к тебе дело! Выйди-ка!

Старик спустился, вышел за калитку:

– Ну, какие дела?

Пастух потупил глаза.

– Чо пропил? – догадался Яткер.

– Движок. Последний был, – промычал пастух.

– Му-у,– поддразнил старик. – Не могу.

– М-м-м, ну Яткер… – замычал Иваныч.

– Ладно-ладно, дам любой, только не мычи, перед коровами стыдно.

Вечером приходи задами, и чтоб ни одна душа…

– Ни-ни, – уверил старика пастух.

***

В густых сумерках Василий пробрался к огородам Яткера. У фонарного столба рядом с забором кто-то копошился. Разобрать в темноте было трудно.

–Старая, – прячась, пробормотал Василий.

– Кто здесь? – спросила фигура.

– Сосед, ты? – осмелев, ответил Василий.

– Я, – отозвался Иваныч. – Фу ты, испугал. Я уж думал, старая. Дозор ночной учинить решила.

– Ты зачем? – поинтересовался Василий, подходя вплотную к пастуху.

– Насос пропил, – пожалился тот. – Третий день воду из колодца ведрами черпаю. Вот смотри, – он протянул свои ладони. – О какие мозоли натер.

– Вижу, – ничего не увидев в темноте, ответил Василий.

– А ты за чем? – задал вопрос пастух.

– За лодкой, – нехотя признался водитель.

– С нас магарыч причитается, – хихикнул Иваныч.

– Знаю, – подтвердил Василий. – Идем отсюда, пока старуха свет не включила.

Две тени, пригибаясь, как под обстрелом, промелькнули к реке. На столбе, несколько раз моргнув, вспыхнула лампочка. Старуха бдила.

***

На рассвете Василий постучал в окно дома Яткера. За окном показалась заспанная, в ночной рубашке жена Яткера, присматриваясь, сощурилась:

– Василий? Чо так рано? – недовольно пробурчала она.

– Баб Варь, поллитра, – Василий, показал пустую пластиковую бутылку из-под «Айрон-брю».

Старуха оценивающе посмотрела на мужика.

– В долг не дам, – предупредила она.

– Зачем в долг? – удивился Василий, протянул «десятку».

– Сейчас, обожди немного! – лицо старухи просветлело и нырнуло за шторку.

Василий извлек из кармана измятую пачку «Примы», закурил.

– Эй, Васька, – окликнула старуха. – Держи. – Она просунула в форточку баклажку с желтоватой жидкостью, высунулась следом. – Вась, а Вась, – вкрадчиво поинтересовалась она. – Может, еще возьмешь? Что зря мотылятся-то через всю деревню, гляди, какая грязища-то!

– Заботливая ты, баба Варя, – расплылся в улыбке Василий. – Ну, неси.

Он порылся в карманах, достал тридцать рублей:

– На все!

Баба Варя сгребла деньги, растворившись, на сей раз быстрее прежнего.В конце улицы, поднимая пыль, появилось стадо пятнастых коров. Бабы выгоняли скот в стадо.

– Гей, хей! – сзади, пощелкивая бичом, брел Иваныч.

Его шибало из стороны в сторону.

– Нажрался с утра, – ехидно уронила старуха, протягивая бутылки.

Василий распихал их по карманам и направился навстречу стаду. Поравнявшись с пастухом, они заговорщицки перемигнулись:

– В Степашиной балке? В семь…

Василий пошел дальше по улице к гаражам МТМ.

***

Коровы разбрелись по балке, лениво щипали траву. На поляне около ручья сидели трое: Василий, пастух Иваныч и дед Яткер.

– Разливай! – моргая осоловевшими глазками, изрек Иваныч.

Василий твердой рукой плеснул самогонку в стаканы.

– Ну, будем…

Все разом ахнули.

– М-м-а-а, – заворчал, морщась, Яткер. – Хороша, зараза. Хрумкнул редиской, затянул татарскую песню. Василий несмело поддержал мотив. Яткер тряхнул головой, не глядя, протянул свой стакан.

– Плесни! – приказал он совершенно незнакомым тоном.

Василий и Иваныч переглянулись.

– Чо смотришь? – прорычал Яткер на Василия. – Ужраться хочу я! Имею право!

– Праздник какой? – уточнил Иваныч.

– Варюха на неделю к сестре в город умотала. Конец Берлинской стене!

***

Вечером возле дома Яткера собралось полдеревни. Тащили насосы, моторы, миски…

– Дрель, дрель верни! – кричали в толпе.

– Яткер, бидон посмотри люминевый с заклепкой на боку!

Толпа напирала.Счастливый Яткер выгребал из крольчатника разнообразный хлам.

– Забирай, разбирай, где чье!

В глубине сарая Василий и Иваныч помогали Яткеру выносить скопленные старухой вещи.

– Сколько насобирала, дура старая! – возмущался пьяный Яткер.

– Хламевщица ядреная!.. Кролям дышать нечем!..

Люди, соглашаясь с тем, что воздух для кролов важен, растаскивали вещи по домам.

***

– Ох, батюшки! Ох, обворовали! – дуром орала на все село баба Варя.

– Обворовали! – голосила бабка.

Соседи, сбежавшись на крики, весело наблюдали за мытарствами скупой старухи.

– Яткер, дед, где же ты?! Дурень окаянный!

Яткер показался на тропинке с ведром и удочками, заметно пошатываясь и мурлыкая себе под нос что-то веселое.

– Варюха! – обрадовался дед, увидев старуху. – Ва-рю-ха! А я – «под му-хой»! – растягивая слова, самодовольно заявил он.

Он расхохотался, обрадовавшись родившейся шутке, сделал неосторожный шаг, оступился, судорожно стал зачерпывать воздух руками. Полетели удочки, взметнулось ведро и вместе с зеленоватой речной водой, блестя на солнце чешуей, в ерик полетел весь дневной улов старика.

– Во, допрыгался, старый! – почти плача, выдавила баба Варя.

– Нас обворовали, насосы украли, посуду алюминевую, а он смеется, гад.

Яткер с трудом приподнялся на локтях, глянул на жену, заплетающимся языком прошамкал, передразнивая:

– Укра-а-ли, обворова-а-ли!.. Дура ты, Варюха! Моторы кролики зарыли. В землю говорю.

Голова старика упала, тело содрогалось: он хохотал. Старуха в надежде кинулась к крольчатнику, прихватив по дороге совковую лопату. Послышалась возня, брань, методичные удары лопаты о мягкий грунт.

– Давай, Варюха, копай глубже, точно говорю, моторы там! Ха-ха! Кролы… ха-ха-ха… – громко кричал Яткер.

В сарае что-то хрустнуло. Наружу полетел обломок черенка и штык лопаты.

– Чтоб тя! – выругалась старуха.

– Да ты копай, рой, Варюха, ха-ха-ха! – не унимался дед, катаясь по земле от хохота.

– Копаю, милый, уж до водицы докопалась, – старуха выдернула из поленницы сучковатое березовое бревнышко, направилась к мужу. – Копаю, батюшка, помощничек ядреный , – она занесла полено над мужем… И опустила аккурат на лоб.

– Ы-э-х! – выдохнул старик, его смех прервался.

– Убила? – старуха упала на колени, стянула с головы платок и припала к груди деда.

–Точно убила – не дышит! – растерянно прошептала она.

– Милый ты мой! Зашибла я тебя! – всхлипывая, стала причитать баба Варя.

Толпа за оградой притихла.

– В чем дело? Что тут интересного? – раздался волевой голос из-за толпы.

– Да тут человека убили, – уронил кто-то из толпы.

– Посторонись, пропусти милицию! – невозмутимо ответил тот же голос.

Толпа расступилась. Здоровенный детина, лет тридцати пяти в выцветших трико с отвисшими коленками, в галошах на босу ногу, в застиранной майке неопределенного цвета, ступил в огород.

– В чем дело, я спрашиваю, – участковый поправил форменную фуражку, единственное доказательство его принадлежности к «органам».

– Тут я, Лев, сюда иди! Скорее! Я мово… – баба Варя запнулась, отрывая зареванное раскрасневшееся лицо от груди мужа. Участковый двинулся ей навстречу. Баба Варя поднялась с колен.

– Даже не знаю, как случилось… – она обернулась к Яткеру и обомлела: старика рядом уже не было.

– Где жертва? – спросил, приблизившись, участковый.

– Я – жертва! – с обидой закусывая губу, проскулила баба Варя.

– Где убитый?

– Вон, симулянт! – старуха указала рукой на колышащиеся ветки кустарника. – Утек, зараза!

Участковый пожал широкими плечами, лениво повернулся, двинулся к калитке.

– Чо столпились, рты пораззявили? – грубо сказал он собравшимся. – Расходимся! – и с долей сарказма добавил, оборачиваясь к бабке.

– Эй, жертва, слышь, форму верни!..

***

Прятали деда Яткера всем селом: по чердакам, подвалам. Пока старуха обыскивала одних, его хоронили их соседи.

– Мово непутевого не видали?– с порога спросила баба Варя.

– Чем же он тебе непутевый? – вопросом ответила вдовствующая Кузьминична. – Справный вроде бы был мужик. Или, может после полена повредилось что?

Баба Варя молча заглядывала под кровати и в шкафы.

– Добро он нам сделал, слышь, Варюха, большое добро! – встрял в разговор маленький старичок, сосед.

В дверях толпились зеваки.

– И то правда, Варя, прости ты его, ведь не с дури, не со зла отдал людям добро-то, – сказала хозяйка дома. – Ты же за самогон у мужиков все скупила.

– Сами несли, не неволила, – огрызнулась баба Варя. – Пускай жены смотрят за мужьями своими, что из дома тащат!

Старичок – сосед деловито присел табуретку у порога, стал набивать махоркой самодельную трубку из вишневого дерева:

– А шо, ежели не вернется Яткерка? – осведомился он.

– Как? – недоуменно уставилась на него баба Варя.

– А вот так! – старичок чиркнул колесиком зажигалки, выпустил облачко дыма. – П-па… п-а… Ищи Варюха, супруга свово, может, кады и сыщешь…

Баба Варя копошилась в огороде, выдергивая корневища давно отошедших помидоров, когда позади нее в крольчатник прошмыгнула чья-то тень.

– Нету, нету, – в недоумении приговаривал Яткер, в пятый раз перетрясая тюк соломы в углу сарая…В дверном проеме, загораживая свет, возникла фигура жены.

– Где семь дней пропадал? – тихо осведомилась она.

Старик промолчал. Старуха решила пойти с другого конца.

– С чем пожаловал?

– Да эта… Кроликам сенца надо дать, водички сменить…Вон у того мордастого и вовсе нету, спекся, бедный на солнышке.

Бабка довольно покачала головой и напрямик спросила:

– Бутылку никак ищешь, старый?

Яткер, щурясь, посмотрел в лицо жены:

– Отдай! Богом прошу, верни, Варя!

– Кролики выпили, – кокетливо поправляя платок, ответила старуха.

– Как – кролики? – растерялся Яткер.

– Ну ты где бутылку оставлял-то?

– В клетке, – вспомнил старик.

– Бутылка-то какая? Пластмассовая?

Яткер кивнул.

– На клетке посмотри, – посоветовала старуха мужу.

Старик запустил руку на крышу клетки, пошарил, достал оттуда бутылку.Из прогрызенного отверстия на ладонь старика вытекли остатки содержимого. Яткер поднес руку к носу: самогон.

– Ну я ж и говорю, они выпили, окаянные, – баба Варя равнодушно повернулась и направилась в огород, по дороге созывая цветных кур. – Цыпа, цыпа, цыпа…

– Все выжрали! – с ненавистью сказал Яткер: комок горечи подкатил к горлу.

– Прочь! Всех на… Прочь, гады!

Старик заметался по сараю, распахивая клетки, выкидывая перепуганных кролов на землю.

– Во-о-он! – несся из сарая охрипший голос старика.

Кролики в испуге прыгали по огороду прочь от сарая, выскакивали из дверей, подгоняемые криками Яткера. Их было много: бабочки, шиншиллы, великаны… Яткер оперся руками на завалинку, тяжело дыша, смотрел, как разбегаются его любимцы.

–Стойте,– очень тихо прошептал он.

–Варя ,– позвал он жену.

Но она его не услышала, продолжая пропалывать огород.

–Эй, Яткер,– раздался голос соседского старичка, наблюдавшего за происходящим через щель в заборе.– Чего кролов-то распустил?

–Кормить нечем, – нашелся Яткер. – А у тебя …капуста… хорошая… уродилась…– сквозь слезы сказал он, стискивая зубы.

–Ты с ума сошел? – уточнил сосед. Яткер не ответил.

Некоторое время старичок обдумывал услышанное, затем опрометью кинулся к своему дому:

–Мать! Слышь, мать, чо он удумал? Своих кролов нашей капустой кормить!

За забором, забыв о ревматизме , соседи выдирали из земли недозревшие кочаны капусты …

По испещренному морщинами лицу Яткера медленно текли слезы. Дед поморщился, утер тыльной стороной ладони мокрое лицо.

– Бегите, – спокойно сказал он, – в его голосе звучали забота и любовь , какую питают родители к своим детям. – Набегаетесь и вернетесь!

Кролики, ошалевшие от свободы, бежали к дальним огородам за которыми открывался густой лес.Старик повернулся и побрел к верстаку: мастерить очередную клетку для кроликов.

– Снег выпадет, вернетесь, – бормотал старик. – А я вам новые домики пока смастерю. К зиме точно вернетесь, – остругивая рубанком неровную серую дощечку, приговаривал Яткер.