Токсимерский оскал

Лорд Саган потерял ориентацию во времени и счет убитым врагам. Пот заливал глаза, из горла вырывалось хриплое дыхание, но его огромный двуручный меч все также мерно и неотразимо взлетал и опускался над головами обступивших его противников. К счастью спину рыцаря надежно защищала широкая опора портала ведущего в Центральный Зал Талисмана Силы. Это был последний рубеж обороны храмовников. Лорд прекрасно понимал, что удержать его уже не удастся. В живых осталось только семеро защитников храма – семеро рослых чистокровных токсов. Двое бились у спуска в подземелья. Еще четверо пытались пробиться к порталу из кольцевого коридора, опоясывающего Центральный Зал. И только он один защищал вход, словно скала, о которую волнами прибоя разбивались атаки захватчиков. Холодная ярость и животная мощь лорда остудили пыл нападающих. Они, являясь представителями различных рас, в большинстве своем не могли соперничать с токсом размерами и силой, но их численность почти не оставляла защитникам шансов. Нападающие перестали лезть напролом, мешая друг другу и погибая десятками. Остановившись плотным полукольцом на безопасном расстоянии они сменили тактику. То один, то другой боец внезапно бросались вперед, пытаясь своим мастерством победить страшного гиганта и тем самым заслужить себе честь и славу среди товарищей. Стальной правый наплечник на доспехах Сагана сильно деформировался от удара булавы во время последней бешеной атаки предпринятой широкоплечим коренастым воином-долгом. Плечо не пострадало, но смятая сталь ограничила движение руки. Держа тяжелый меч в левой руке, лорд витиеватой крестовиной отвел вбок и за себя очередной удар, подводя врага к себе и, сделав быстрый шаг навстречу, обрушил закованный в броню правый кулак на ребра противника. Крякнув, воин инстинктивно поджал локти к хрустнувшим ребрам, на миг, опустив булаву. Этого мига хватило для того, что бы вновь отступая к опоре, Саган, словно хлыст, дернув меч за собой, до позвонков рассек противнику шею, попав между плечевым изгибом глубокого шлема и горловиной тяжелой кольчуги. Воин словно срубленное дерево молча рухнул на заваленный трупами и залитый кровью пол. Глухо взвыв, толпа колыхнулась навстречу лорду, но свистнувший меч, вновь остановил ее. Однако рыцарь понимал, что атака приостановилась на считанные мгновения, и как только передних выдохшихся или струсивших заменят свежие с задних рядов, передышка кончится. А оставшихся у него сил уже не хватит надолго. Что ж, пора готовиться к последней схватке. Наплечник сильно мешал и, выхватив свой любимый кинжал с двойным лезвием, лорд в несколько коротких взмахов срезал кожаные ремешки застежек. Доспехи с глухим стуком спали с его плеч, открывая взорам врагов еще более устрашающую картину. Огромные узлы мускулов казалось, не могут принадлежать обычному смертному. Кожа торса вся была покрыта шрамами и татуировками. Сочащаяся из свежих многочисленных ранок кровь добавляла последний штрих в эту боевую раскраску. Саган гулко рассмеялся, показывая огромные клыки. Без тяжести толстых доспехов он выпрямился во весь свой громадный рост, словно вырастая еще больше перед затихшими врагами. Убрав кинжал в ножны, он ухватил рукоять меча двумя руками, поднимая его на уровень груди и опуская тяжелое лезвие на плечо.

– Ну что, скальды, это все на что вы способны, – рыцарь намеренно оскорблял врагов, назвав их болотными червями скальдами, надеясь привести в бешенство. Ведь бешенство даже при численном преимуществе не лучший союзник воину. Толпа колыхнулась, издав неразборчивый рев и хлынула на Сагана. Вновь засвистел клинок, разбрызгивая капли крови и сея смерть. И в этот миг нападающие дрогнули, смещаясь в сторону и смешиваясь. Вложив все силы и потеряв еще одного товарища, к порталу смогли пробиться оставшиеся трое токсов из коридора.

– Держать портал, – рявкнул Саган и метнулся в глубину зала. Он не тешил себя надеждой, понимая, что храм обречен. Если бы не узкие проходы и коридоры, их давно бы уже смели, словно песчинки волной прибоя. Но, сейчас нападавшие не могли в полной мере реализовать свое преимущество. В голове лорда металась только одна мысль – спасти Талисман Силы. В два прыжка достигнув постамента, он, навершием меча разбив ларец из горного хрусталя, извлек из осколков тяжелый, сделанный неведомыми мастерами из неведомых материалов талисман. Больше всего он походил на замысловатый объемный иероглиф, обрамленный храмовниками в золотой шар-клеть, подвешенный на золотую же цепь.

– Да простит меня Великий Мастер, – пробормотал лорд, накидывая цепь себе на шею и устремляясь назад к порталу.

– Последний бой, – скинув мешающий шлем, заорал один из трех рыцарей отбивающихся у портала и понявший действия Сагана, – Уходим в землю.

Со звериным рыком рыцари накинулись на ошеломленных врагов, круша все на своем пути. Словно демоны вселились в них, словно сами они стали демонами смерти, собирающими богатый урожай. Лорд с разбегу врубился в гущу врагов, словно траву выкашивая их своим огромным мечом. Один за другим пали прикрывающие его рыцари, а он, словно заговоренный все шел вперед, оставляя за собой изрубленных врагов. Кровь струилась из появившихся на его незащищенном доспехами теле ран, но, казалось, ничто не сможет его остановить. Он был совсем близко от спуска в подземелья, где пытались пробиться на встречу двое рыцарей, когда его меч застрял в чьих-то расколовшихся почти надвое доспехах. Он выпустил его, выхватив кинжал. Враги закричали что-то, с новой силой наваливаясь на показавшегося не таким грозным воина. Он ответил им ревом загнанного в угол хищника, полосуя кинжалом и выпущенными когтями, разрывая зубами оказавшиеся слишком близко глотки. Тяжелый удар в затылок окованной рукоятью бердыша сбросил его в бездну небытия, однако, даже падая, он успел сомкнуть клыки на чьей-то шее. И настала тьма.

Бой закончился. Врач склонился над распластавшимся на ринге бойцом. Закатившиеся глаза, прерывистое дыхание, проигравший явно чувствовал себя не лучшим образом. Потрогав пульс и посмотрев зрачки, доктор подал сигнал своим помощникам выносить больного. Рефери не требовалось даже ждать решений судей – победа была очевидной и бесспорной. Высокий и мощный разумянин, принадлежащий расе людей стоял, гордо вскинув руки в победном жесте, наслаждаясь гвалтом приветствий почитателей. Его звали Реззер. Дан Реззер. Тренер и прочая свита толклись рядом, обнимаясь и возбужденно обсуждая концовку боя. Один из спортивных журналистов задавал победителю стандартные вопросы. Но этот восхитительный миг победного опьянения всегда бывает слишком короток. Тренер дает команду и вся процессия, почти так же, как и по дороге на ринг, трогается в обратный путь к раздевалке. На пути кавалькады оказывается миниатюрная стройная женщина с копной шикарных черных волос, облаченная в пурпурное крошечное платье. Она смотрит на Реззера взглядом огромных напоминающих восточные глаз. Взглядом, наполненным чем-то наподобие насмешки. Охранники, выделенные устроителями для сопровождения бойцов на территории комплекса, аккуратно, но настойчиво отстранили ее с пути шествующей команды. Но этот насмешливый взгляд запал Дану в душу. Стоя под душем, он невольно вспоминал точеную фигурку, затянутую кровавой материей и смеющиеся искорки глаз в обрамлении агрессивно черных вьющихся локонов. Ледяная вода, которую Реззер включил напоследок, смыла воспоминания о незнакомке, вернув мысли в привычное русло. Собравшись, Дан отправился домой к терпеливо дожидающимся его жене и дочке. Ленара – его жена, никогда не ходила на бои, потому, что просто-напросто боялась боев, в которых участвовал ее муж. Боялась не только и, возможно, не столько за него, сколько кровавого зрелища вообще. Сейчас, как и всегда в такой момент, радовалась тому, что он вернулся целым и невредимым. Час был далеко не ранний уже, и дочке настала пора укладываться спать. Немного повозившись с девочкой, Реззер отнес ее в кроватку, усевшись рядом. Девочка рассказывала ему о том, что нового открылось ей за сегодняшний день. Опершись на решетчатую ограду кроватки, он смотрел на борющуюся со сном из-за детской вредности малышку и испытывал щемящее чувство нежности и волнения за это крошечное существо. Что ждет ее в теперешней неспокойной, безумной жизни. От малышки волнами шло умиротворяющее, лишающее сил тепло, идущее только от маленьких детей. Он так и уснул, уронив голову на свои руки, сломленный этой энергетикой спокойствия детского сна, справившегося наконец-то с девочкой.

– Знаете для чего, несмотря на наличие бронетехники и боевых летательных аппаратов, в местах боевых действий одними из первых высаживаются такие как вы? – мускулистый широкоплечий разумянин человеческой расы, затянутый в пятнистую полевую форму мобильной пехоты с нашивкой спецназа Первого Земного флота и шевроном сержанта на рукаве не спеша прохаживался перед строем тяжело дышащих, перемазанных грязью солдат в такой же форме мобильной пехоты. Огромные мускулы и движения зверя. Чисто выбритые голова и лицо, украшенные несколькими шрамами. Цепкий жесткий взгляд чуть прищуренных глаз. Все в облике сержанта Челтона выдавало силу. Силу профессионального воина. Сейчас сержант проводил знакомство и тренировку с молодым пополнением Бригады Особого Назначения Специального Боевого отдела Первого Земного флота. На небольшой планете, оборудованной системами искусственной силы тяжести, все было приспособлено для того, чтобы окончательно огранить этих прошедших общевойсковые учебки солдат, превратив их в полноценных бойцов спецназа. Тут были горы и пустыни, льды и водные просторы, каменистые плато и грязевые чаши болот. Но главная особенность этой базы была в том, что климатом планеты можно было управлять, создавая ливни или песчаные бури. Вот и сейчас, солдаты только что пробежали марш-бросок под дождем меся ботинками жирную грязь, а теперь стояли на солнцепеке, слушая своего нового господа.

– Сэр! Так точно сер! – один из недавно прибывших в подразделение бойцов подал голос, не понимая, что вопрос носит лишь гипотетический характер, – Мы лучшие, сэр!

– Смешно, – сержант улыбнулся, – Хорошо, что вы не долго будете пребывать в заблуждении. Я вам объясню. Это делают для того, что бы избавиться от большой кучи дерьма, которую удалось собрать в одном месте.

– Сэр! Нам говорили об этом в учебке, сэр! – не унимался тот же рядовой.

– О чем, солдат? О том, что вы еще кучка недоделков? – Челтон присмотрелся к говорящему повнимательнее, – О том, что вы ничего из себя не представляете? И что, ты не поверил в это? Или ты решил, что раз твоя учебка закончилась, а те кто с тобой учился разъезжались по подразделениям с видом ветеранов, то ты тоже вполне крут?

– Никак нет, сэр!

– Правильно, военный, никак нет, – сержант двинулся дальше вдоль строя, – Потому что тем, кто не хотел найти настоящие неприятности и приключения на свою задницу, надо было идти по распределению в другие славные подразделения Имперских вооруженных сил. Сюда все пришли по собственному желанию. И у вас тут будет множество поводов это решение переменить. Вы сможете уйти, потеряв для нас и для себя свое лицо. Но кто об этом узнает, не правда ли? Вы сможете вернуться в спокойную жизнь и размеренную службу. Вам нужно будет лишь пройти в позорные ворота нашей базы. Но если вы вытяните, если сдюжите, прорвавшись сквозь все тяготы и мое желание вас угробить, вы сможете стать равными среди лучших. Тех, о ком действительно говорят с уважением и кого действительно бояться. Ясно?

– Так точно, сэр! – голос говорливого затерялся в хоре остальных.

– Вижу, вы достаточно отдохнули. Капрал, ведите их еще на один бросок. Пройдете малый круг, а потом на полосу препятствий. Гоняйте пока не облюются. Мне надо знать, где у них край. А потом еще полчаса.

Столбы черного дыма поднимались в темное предгрозовое небо над развалинами громады Храма Силы. То тут, то там, словно крысы сновали мародеры, ищущие хоть что-нибудь уцелевшее после безумного боя и кровавой победы, которую одержали над защитниками храма воины Алтуна Кривого. Перед центральной лестницей из пятисот ступеней, ведущей к основному входу, были кое-как вкопаны в каменистую землю три жертвенных столба. Это было излюбленное послание загорных орд. Правда, никогда ранее их воинам не удавалось одержать победу над храмовниками. И хоть висящие на этих столбах были изранены и крепко связаны, мародеры старались подальше обходить это место. Несмотря на кажущуюся небрежность, сама процедура подготовки послания была выполнена с пунктуальной точностью. Троих воинов, оставшихся последними из защитников храма по приказу Алтуна Кривого захватили живыми, не считаясь со своими последними потерями. Попросту говоря, их просто завалили своими телами, погибая десятками под ударами их страшных мечей. Жертвенные столбы были изготовлены из старых стволов мертвого дерева, которое росло на Таркских Болотах, и принесены с собой на плечах рабов. Кора мертвого дерева, прочная, словно шкура неведомого зверя, покрытая острыми наростами и длинными иглами шипов, сильно ранила несущих. Вымотанных потерей крови и тяжелым грузом рабов сменяли свежими. Выбывшим же подрезали жилы на ногах, оставляя несчастных на страшную смерть в зубах диких зверей. Жрец Отступник, руководивший этим действом, со своими учениками всю дорогу читал молитвы жестоким Богам Крови. Таким образом, весь путь к своим жертвенным местам стволы деревьев впитывали в себя кровь и страдания, оставляя и за собой след из погибших в муках существ. Они готовились стать фоном для главных жертв похода – трем лучшим воинам противника. И вот теперь они стоят рядом друг с другом – средний чуть впереди, двое других по бокам и на шаг сзади. Словно вышедшие встретить тех, кто подойдет по заросшей дороге к главной лестнице храма. Вокруг всех трех выложен круг из стеблей смертельно ядовитых растений, который, до поры до времени будет отпугивать хищников. В круге аккуратно вычерчены и обсыпаны тайными порошками священные руна. Приносимых в жертву, временно усыпленных сонным порошком, раздели и омыли. Жрец, под пения учеников, остро оточенным каменным лезвием вырезал на покрытых татуировками телах символы трех Богов Крови и Богини Смерти. Ученики натерли тела жертв кровью принесенного из храма мертвого жреца и посыпали взятым там же пеплом. После подготовительного ритуала воинов крепко привязали к жертвенным столбам и жрец-отступник влил в глотку каждому по глотку из деревянной фляги с приготовленной им лично жидкостью. Жидкость эта обладала поистине неоценимыми для жреца свойствами – она не лишала жертву всей остроты и разнообразия переносимой боли, но не давала нырнуть в спасительное беспамятство. Кроме того, по наблюдению жреца, сама смерть наступала значительно позже, продлевая агонии и делая приношение богам более сытным. Почти тотчас воины пришли в себя, вырванные зельем из забытья для основного ритуала. Ученики с новой силой запели молитвы, а жрец начал свой танец среди начертанных на камнях рун. Он чертил в воздухе замысловатые знаки, вызывая духов-помощников Богов Крови. Кровь сочащаяся из вырезанных на коже воинов знаков и ран нанесенных в бою и причиненных корой мертвых деревьев, каплями стекала вниз и, падая, окрашивала собой расположенные под жертвами символы трех Богов Крови. Только совсем выдохнувшись, жрец, наконец, кивнул ученикам и удалился. Последние, уже державшие наготове зажженные факелы. Воткнув их снаружи круга из ядовитых стеблей, они последовали за Учителем. Ритуал был закончен. Теперь, во славу Богини Смерти, жертв ждет, хоть и не такая мучительная, но зато долгая смерть. Воины Алтуна Кривого уже давно покинули развалины, унося с собой Талисман Храма Силы и оставляя руины на разграбление идущих за войском мародеров. Возня в рухнувшем храме продолжалась весь вечер и всю ночь, до тех пор, когда оставшиеся «падальщики» вдруг в ужасе метнулись в лес.

– Черные Монахи! Бегите! Черные монахи идут! – паника захлестнула роющихся в руинах, и они, словно испуганные зверьки при виде хищника, бросились врассыпную. А на дороге, ведущей из леса к главной лестнице Храма Силы, показалась колонна одетых в черные доспехи воинов, едущих на могучих боевых анах. Словно змея из черной стали выползла из своего логова. Перестроившись на ходу в боевой порядок, отряд галопом ринулся к развалинам. Дозорные уже доложили, что подтвердились самые худшие опасения, но никто не хотел верить в потерю Талисмана Храма Силы. Крошечная искра надежды гнала токсов вперед, заставляя пришпоривать анов, больше похожих, в бешеной скачке, на горный обвал. Они обогнули мешающий обзору язык леса и увидели жертвенные столбы. Последняя искра надежды потухла.

Реззер был раздражен. Вернее было бы даже сказать, что он был просто взбешен. Он ворвался в офис своего импресарио словно ураган. Секретарша даже пальцем шевельнуть не успела, как он оказался в его кабинете.

– Черт побери тебя, Чиф! Что означает та сумма, которая оказалась на моем счету после последнего боя? Это что, аванс? Мы не на такую сумму с тобой договаривались, не так ли?

– Дан! Дан! Успокойся. Что ты? Ты пришел ко мне как к вору? Разве не я пытаюсь сделать все возможное и невозможное для твоего роста, твоей карьеры? А последний бой просто один убыток. Я, можно сказать, в минусах. Ты не представляешь, во что вылились все эти затраты.

– Да плевать мне на твои затраты, – Дан вдруг почувствовал себя идиотом, – Я тебе говорю про то, что ты мне денег должен, а ты мне пудришь мозги, что ты в минусах. И что теперь? Как ты будешь мне платить?

– О том я тебе и пытаюсь рассказать. А ты и слушать не желаешь. В этот раз было немеряно разных затрат. Сколько я вбухал в твою рекламу. А аренда спортзала и офиса. Да они просто рвали меня на куски. Даже стоянки для гостей в этот раз были дороже. А сколько еще всего. Вон, те же девки, которые объявляли раунды и своими задницами трясли, когда ты выходил. Думаешь, я каких-нибудь прошмандовок с улицы набрал? Да это лучшие модельки. Дорогостоящие модельки. Мне бы так зарабатывать, как эти потаскушки. Но ведь это твой имидж! Мы сейчас строим твое имя. Имя, которое будет тебе денег немерянно приносить. А ты мне претензии предъявляешь. Мне просто обидно. И эти деньги я не на себя потратил. Эти деньги – твое вложение в будущее, твой задел. А ты что? Другой бы все эти затраты в твой гонорар учел. Но я-то в тебя верю. Я твой друг.

Реззер чувствовал, как клокочет внутри его глухое раздражение. Он понимает, что опять остался в дураках, не знает, что предпринять, так правильно и искренне звучат слова Чифа. Дан в сердцах плюнул на пол его кабинета и, хлопнув дверью, ушел. Злясь на самого себя, он возвращается домой и разваливается у экрана визора. Вскоре с работы вернулась жена с дочкой за которой она заскочила в детский воспитательный центр.

– Представляешь, Чиф потратил все деньги. Похоже, я больше ничего не получу за последний бой, – Реззер надеялся, что Ленара поймет и подбодрит.

– Как это – не получишь? – женщина, однако была совсем не склонна сегодня ободрять мужа, – Ты же обещал получить как минимум вдвое больше. Он опять тебя обманул, а ты все ему веришь. Может все же пора заняться чем-то другим, на чем можно нормальные деньги зарабатывать? Сколько ты еще будешь наивно верить в светлое спортивное будущее?

– Никто меня не обманывал, – Дан чувствовал досаду на самого себя, но то, что жена говорила сейчас горькую правду, перекладывало часть этой досады на нее, – Дело в том, что Чиф сейчас устраивает рекламную акцию для меня. А цены сейчас на все просто грабительские. Вот погоди, когда мое имя зазвучит, тогда и пойдут настоящие деньги. Дай только срок.

– И ты действительно во всю эту глупость веришь? – Ленара, расстелив постель, переодевалась, – Или ты просто как всегда опять прячешь за этими словами свою нерешительность. Ты что, не можешь нормально себя поставить? Чиф о тебя ноги вытирает, а ты ему все прощаешь. Я думала, мой муж способен хоть какие-то семейные проблемы решать, бороться за благосостояние семьи. А ты по доброй воле оставляешь все деньги этому козлу и считаешь, что я теперь тебе сопли вытирать буду и говорить – не печалься Даня, нам и этих денег больше чем достаточно. Нет. Нам не достаточно этих денег. Нам надо за многое платить. Нам надо многое покупать.

– Что я могу сделать-то сейчас? – Реззер улегся в постель, глядя, как жена расчесывает волосы, – Ты только мне претензии высказываешь, а совета от тебя никогда не дождешься.

– Совета? Какого ты совета от меня просишь? Может мне за тебя сходить с Чифом поговорить? Как думаешь, я у него смогу денег выпросить? А ты, конечно, ничего сделать не сможешь. Тебя используют и не платят за это, а ты еще и оправдание для него находишь. Мне надоело все это от тебя слышать.

– Вот уж мне точно надоели все эти наши споры. Не хочу больше разговаривать на эту тему. Черт меня дернул с тобой об этом разговор завести, – у Дана не осталось никаких эмоций кроме раздражения.

– Слушай, а может Чиф тут и не при чем? Не может быть, что бы и ты таким тюфяком был, и он таким наглым. Может у тебя просто есть еще одна статья расходов?

– О чем ты говоришь?

– Ты понимаешь. Вижу, что понимаешь. У тебя ведь, наверное, много поклонниц. Вот и приличная статья расходов. Скажи, Даня, у тебя есть еще женщина?

– Ты что, сдурела совсем? Я не собираюсь даже говорить на эту тему, – Реззер почувствовал, что начинает заводиться не на шутку.

– Небольшой выбор у меня – либо муж тряпка, которым бесплатно пользуются для того, что бы заработать приличных денег, либо он приличный кобель, спускающий заработанные деньги на девок, в то время, когда жена с дочкой кое-как перебиваются, – Ленара легла, демонстративно отвернувшись от него.

– Ты…. Ты замолчала бы уже лучше, – Дан тоже отвернулся, стараясь сдержать, готовые сорваться злые слова.

– А что мне-то молчать? У меня есть дочь. И я для своей дочки делаю все, что только могу. Или, может, тебе есть чем меня упрекнуть? Я-то, в отличии от тебя, люблю малышку и стараюсь для нее изо всех сил.

– Слушай, заткнись, не доводи до греха. Ты иногда становишься просто глупой курицей.

– А то что? Ударишь? Самому мозги уже все отбили? Там, с мужиками не удается, так теперь тут думаешь реализовать свои силы? – в голосе женщины звучали слезы и обида.

– Заткнись же наконец! – Реззер вскочил с кровати и ушел из спальни, хлопнув дверью. Сон как рукой сняло. Желание близости, которое было вроде в самом начале разговора, пропало еще раньше. Дан прошел на кухню и заказал кухонному автомату кофе. Взяв парящую терпким ароматом чашку, подошел к окну. Внизу затихала жизнь недорогого спального района. Лишь редкие прохожие, да еще более редкие гравитолеты нарушали безлюдье ночи. Реззер смотрел вниз, в пустоту улицы, а перед глазами у него вдруг встают глаза той незнакомки у ринга, светящиеся насмешкой и желанием.

Средняя научно-исследовательская станция имперской службы контроля за движущимися объектами проводила стандартный сеанс наблюдения за одним из секторов дальнего необследованного. Эта рутинная работа имела, тем не менее, огромную важность для всей цивилизации разумян. Множество таких малых, средних и больших станций были объединены в единую систему, перекрывающую всю огромную площадь Имперских территорий и ближнего необследованного. Конечно, они выполняли множество самых разнообразных исследовательских работ, как для правительства, так и для сторонних заказчиков. Но основной их задачей все же было наблюдение за пространством, обнаружение новых двигающихся объектов, контроль за движением известных объектов. Несложно представить, что может натворить неизвестный и неожидаемый метеорит, попав в зону оживленных полетов или обрушившись на обитаемую планету. К счастью, благодаря работе этой отлаженной государственной службе контроля, Империя давно не знала подобных неприятных сюрпризов космоса. То, что угрожало, заблаговременно уничтожалось или перенаправлялось. Вот и сейчас станция «Эс-Ар-68905», которая в отличие от полностью автоматических малых станций имела небольшой, работающий вахтовым методом экипаж из четырех разумян. Сканирование пространства вдруг показывает непонятные отклонения, больше похожие на сбои оборудования. Раньше к таким ошибкам отнеслись бы философски безразлично. Но после обнаружения в аналогичной ситуации под самым боком цивилизации Гранис были введены новые инструкции. Они требовали четких действий по тщательному исследованию и подготовке подробных экстренных докладов. Поэтому, обрадованный хоть каким-то разнообразием в киселе будней экипаж споро взялся за внеплановые действия. Ученые проводили один тест за другим, пытаясь понять причину обнаруженных аномалий. И все склонялись к одной мысли – что-то происходит. Многие тесты, проведенные ими, показывали не просто нестабильность, а стремительное нарастание нескольких параметров. Проведя все замеры несколько раз, экипаж станции принял единственное возможное в данной ситуации решение – отправить срочный доклад по линии Службы Имперской Безопасности и вызвать научно-исследовательское судно для проведения исследований непосредственно в секторе аномальных отклонений. Приняв решение, они успокоились. Все, что было возможно, они сделали. Дальнейшее больше не зависело от них, а значит, на базе вновь воцаряется патока скучных будней.

Саган выжил. Лекари Черного Ордена вытащили его практически с того света, обрекая на позор. Он не уберег охраняемый Талисман и остался жив. Еще десять дней назад он был одним из сильнейших рыцарей Ордена и стражей Храма Силы, доблестным лордом Саганом. А сегодня он изгой.

– Ты уверен, что ничего не забыл и не скрыл от внимания высочайшего квадрата? – допрос длился уже несколько часов. Собравшиеся Владыки Квадрата, управляющие жизнью Черного Ордена, задавали одни и те же вопросы, пытаясь осознать происшедшее. Квадратом называли совет старейших и мудрейших членов принадлежащих родам Владык. Раньше в совете было четыре члена – по числу основателей Черного Ордена. Именно это и послужило источником названия – Квадрат. Но шли времена, могущество и границы Ордена росли. Появлялись сложные вопросы, решить которые четверо не могли. И тогда, по решению самих Владык ввели еще одного члена Квадрата, дабы исключить равенство сторон при простых голосования.

– Ты уверен, что Храм захватил только Алтун Кривой? Что никто боле не помогал его армии.

– Это был он. Я участвовал в битве при Хайнэ и хорошо запомнил Алтуна, – отвечающий воин был еще слишком слаб, чтобы стоять, поэтому он полулежал на низком ложе перед скамьями Владык. Замотанный повязками, покрытый шрамами и татуировками, он не решался поднять глаз на задающих вопросы, – Я был последним из обороняющих храм и не видел никого кроме воинов Кривого.

– Так почему же тогда он так быстро взял храм? Без осад, без магии. Мы выслали отряд, как только получили известие о подходе врага, уверенные, что в худшем случае успеем к осажденному храму. Скажи, воин, что же тогда произошло?

– Мы были готовы к осаде, но Алтун привел несметную орду и не стал беречь своих воинов. Там были не только его шайты. Много наемников. Я видел и убивал еще долгов и даже улюков. Они завалили ров своими телами, использовали горы трупов как лестницы. Они были одержимы и сами бросались на мечи, чтобы плотью остановить сталь. И им это удалось. Мы уничтожили врагов втрое больше, чем ходит под Алтуном обычно, и не увидели, чтобы их стало меньше. Я думаю, Кривой сумел привлечь под свое начало бесчисленные племена шайтов и много воинов горных долгов.

– Но где он добыл такие богатства, чтобы нанять их?

– Я воин. Я не понимаю, а вижу. И все было так, как я рассказал. Я поведал вам все, что знал. Я не жалел себя и не просил пощады. Мой меч выпил столько крови, сколько воды в хорошем дожде. Но я не уберег Талисман. Смею ли я просить милосердия?

– Ты просишь милосердия? Но ведь ты знаешь, что преступление, которое ты совершил, не позволяет надеяться на быструю смерть? Мы не можем делать исключений, проявляя свои пристрастия и эмоции. Закон для всех братьев ордена един. Твое имя будет предано позору, ты будешь отлучен от ордена и с позором изгнан. Эта казнь души рыцаря черного ордена будет проведена, как только лекари признают тебя годным для изгнания.

При последних словах Владыки Квадрата поднялись и, не оборачиваясь, покинули зал. Саган остался один на один со своими тяжелыми мыслями и ожиданием позорного обряда. Жизнь ему была теперь не нужна, но ему не позволяли умереть. Он будет проклят и изгнан теми, с кем рос и учился, убивал и умирал, делил последнюю пищу. Он потерял свой мир. Он изгой.

Реззер вновь оказался в приемной импресарио и вновь, как неоднократно уже ранее, удивился напыщенной роскоши обстановки. К счастью ожидание не продлилось слишком долго. Молодая крутобедрая секретарша гурянка, вовсю виляя задницей, вышла из кабинета шефа и предложила Дану зайти.

– Привет, Дани-бой! – импресарио радушно поднялся из-за стола навстречу, – Молодец, что пришел так быстро.

– Здравствуй, Чиф, – Реззер не разделял восторга от встречи.

– Что приуныл, Дан? Какие-нибудь проблемы дома? – голос Чифа сменился на заботливо-отеческий, – Что-нибудь с милой Ленарой или дочкой?

– Нет. Все нормально, Чиф. Ты мне хотел что-нибудь предложить?

– Да, Дан. Совсем неплохой вариант подвернулся, – став серьезным, импресарио вернулся за стол, – Тут появился боец один, ты его наверняка знаешь, чемпион провинции Тота гурянин Тайрадг. Он, а вернее его импресарио, хочет выставить Тайрадга в нашей Вольной версии Имперской Лиги боев без правил. Он хочет тебя, потому, что всерьез рассчитывает на то, что справится с тобой без особых проблем.

– А ты что думаешь, Чиф? – Реззер присел в стеганное псевдокожанное кресло напротив, – Он что, так силен?

– Он силен. Но не на столько, что бы мы всерьез думали о проигрыше. Ты его побьешь, я в этом нисколько не сомневаюсь. Но легкой добычей для тебя он не будет, это тоже верно. Я достал для тебя его бои. Вот, возьми, – Чиф бросил Дану микродиск, – Изучи хорошенько. Я не хочу, что бы этот напыщенный болван праздновал победу.

– У тебя что, что-то личное, Чиф?

– Деньги всегда личное, – импресарио пододвинул Реззеру стопку исписанных листов, – Здесь для тебя тоже информация к размышлению. Это – копия его медицинской книжки. Это – заключения и наставления аналитиков. Все готово и разжевано. Тебе осталось лишь проглотить. Я хочу, что бы к дате боя ты не только хорошенько подготовился, но и знал все о его здоровье. Что ломал, чем болел, какие слабые стороны дает нам его книжка.

– Не вопрос, Чиф, я буду готов к этому бою. Вопрос в другом.

– В чем? – импресарио знал, какой вопрос хочет задать Реззер, но не собирался ему помогать его формулировать.

– В деньгах, Чиф, в деньгах, – Дан безразлично бросил микрочип на стопку остальных документов, – Я был недоволен в прошлый раз. Время не принесло мне успокоения. Но, черт с ним, с былым. Кто старое помянет, тому глаз вон. А теперь ситуация изменилась. Ты послушай, что сам лепишь – чемпион провинции Тота хочет…. Да в провинции Тота одна из сильнейших школ боев без правил в Лиге. Фактически ты предлагаешь мне бой за титул чемпиона, хоть и неофициального, но при этом ни слова не упоминаешь о премиальных. Или ты думаешь, я альтруист, и буду биться бесплатно? Ты предполагаешь, что я настолько тащусь от самого процесса боя, что деньги меня просто не волнуют? Ты говорил об имидже и имени. Если я побью этого парня, я сразу стану более желаемым, востребованным и высокооплачиваемым. Не так ли?

– Я понял, куда ты клонишь, Дан. Ты опять говоришь про деньги. Ты опять хочешь сказать, что я плачу тебе слишком мало. Но ты и сам только что сказал, что ты станешь таким, если побьешь того парня. Я и не спорю с тобой. Выиграй, и мы поговорим о другой цене. А пока, извини.

Челтон вышел из помещения штаба бригады, направляясь в сторону расположения подразделений недавно прибывших пехотинцев, когда из-за ближайшей сопки показалось кургузое тело армейского гравитолета. Сержант замедлил шаг, вглядываясь в летящий со стороны удаленного космопорта аппарат. Затем, словно что-то почувствовав, остановился, дожидаясь прибытия гостей. Окрашенная буро-зеленым камуфлированным цветом машина замерла в десятке шагов от дожидающегося Челтона.

– Давно не виделись, лейтенант, – сержант как другу улыбнулся выпрыгнувшему из вертолета человеку, – Я уже заплесневел на этой базе в окружении маменькиных сынков. Но раз вы появились, значит, меня ждут новые неприятности.

– Я тоже рад тебя видеть, сержант. Надеюсь, ты не потерял форму в этой дыре, – прилетевший был немолодым человеком среднего роста, но его поджарое мускулистое тело, короткая, четко окантованная стрижка и выверенные движения не оставляли сомнений в принадлежности к военным. Сейчас он был облачен в гражданский костюм классического покроя почти черного цвета. Именно почти, потому что невозможно было определить точный цвет этой темной материи.

– Надеюсь, нас ждут настоящие, большие неприятности. Иначе ты не приехал бы за мной сам, – сержант хрустнул костяшками пальцев, – Часто вспоминаю веселье на Гуре. Мы порвали их как старое тряпье.

– Гуряне наши друзья теперь. Они такие же честные подданные как мы с тобой. Не забывай об этом. В этот раз тебе придется работать бок о бок с ними, – прилетевший слегка поморщился от мысли о возможной несовместимости Челтона из-за расовых предубеждений с собираемой командой.

– Это только воспоминания о тех днях, Вик. Воспоминания и только. Я не стал расистом и мне все равно, какого цвета и какой формы тот, кто будет воевать рядом со мной сейчас. Но тогда ведь они были плохими парнями, – сержант равнодушно пожал плечами и его собеседник облегченно вздохнул.

– Ладно, теперь о деле, – тон лейтенанта стал официальным, – Вот предписание. С этой минуты вы включены в состав разведывательной группы созданной службой имперской безопасности для сопровождения научной экспедиции. Руководство экспедицией возложено на профессора Эль Гарудта. Ваша задача руководство боевой группой в целях обеспечения выполнения поставленных командованием задач. Так же вы должны будете взять командование на себя в случае возникновения нештатных и боевых ситуаций. Вам надлежит немедленно сдать текущие дела и отбыть к месту назначения согласно предписанию.

– Есть, сэр, – Челтон радостно козырнул. Путы нудных, однообразных будней в учебке Бригады Особого Назначения, наконец, спали с его плеч, и он вновь почувствовал, как разбегается по венам приятная энергия. Так чувствует себя гончая в предвкушении близкой охоты.

Легкий прохладный ветер разгонял клочья утреннего тумана над центральной площадью цитадели Радон – величайшей из всех крепостей, которые когда-либо возводили токсы. Ряды облаченных в черную броню рыцарей безмолвно стояли с трех сторон ритуального эшафота. В воздухе дрожал едва уловимый тоскливый звук обрядных волын. Многие мгновения буйства эмоций были связаны для этих, незнающих страха и упрека, воинов с этим местом. На этом эшафоте их посвящали сначала в послушники Квадрата, а затем в его рыцарей. Здесь они прощались со своими погибшими товарищами. С этого эшафота их благословляли на великие походы во славу веры Великого Мастера и Квадрата. Все это были светлые мгновения. Даже прощаясь с павшими воинами, рыцари чувствовали, что-то возвышенное, осветляющее горе утраты. Словно голос, поющий героическую сагу об ушедших героях. Сейчас был совсем другой случай. И они стояли раздавленные тем, что впервые произошло в их судьбах. Квадрат потерял один из четырех Талисманов, на которых зиждилось все духовное могущество ордена – Талисман Силы.

Волыны внезапно смолкли, словно в мехах разом кончился воздух. В гнетущей тишине слышались только мерные шаги конвоя, идущего от Черной башни к эшафоту. В окружении молодых жрецов Черного Ордена, низко склонив голову, шел обнаженный по пояс могучий токс, весь покрытый шрамами и татуировками, свидетельствующими о его воинской доблести. Из одежды на нем были только свободные штаны из грубой кожи, как у рабочего простолюдина и такой же кожи короткие сапоги со шнуровкой на голенищах. Взойдя на эшафот, лорд Саган, а это был именно он, остановился, впервые решившись поднять взгляд на своих вчерашних товарищей. Жрецы, в глубоко накинутых капюшонах, встали кругом у подножия эшафота. В молитвенной башне заунывно запел храмовый хор. С первыми звуками молитвопения из врат Храма Власти показалась еще одна небольшая процессия, направляющаяся к эшафоту. Первым, откинув с густой седой гривы волос капюшон, шел, опираясь на украшенный черными рубинами посох, главный жрец Храма Власти, избранный Квадратом для исполнения приговора. На шаг позади него неотступно следовал облаченный в белоснежный балахон палач. Замыкали шествие, отстав от палача еще на шаг четверо помощников палача с нехитрым скарбом в руках. Взойдя на эшафот, жрец, повернувшись к храму и, преклонив колено, молча обратился с молитвой к Великому Мастеру с просьбой о прощении, если сегодняшнее наказание покажется Великому чересчур мягкосердечным или напротив жестоким. Затем, развернувшись и приняв роль руки и голоса Квадрата, заговорил густым и мощным голосом.

– Мы совершили страшный проступок, искупление вины за который невозможно получить, но лишь ослабить груз ее, обрекши себя на страдания, мучения и жизнь ради этого искупления в иных мирах, дарованных нам Великим Мастером. С этого дня мы будем лишены всех празднований до дня возвращения потерянной святыни. Во всех цитаделях, как напоминание о нашем неоплатном долге, все это время, денно и нощно будут звучать молитвенное пение храмовых хоров и жрецов Ордена. На жертвенных алтарях будет приноситься ежевечернее жертвование Великому Мастеру и его Подмастерьям.

Воины, стоящие в строю вокруг эшафота, не слишком вслушивались в слова жреца. Они были в первую очередь бойцами, хоть и с верой в сердцах. Они понимали неизбежность новых лишений и тягот, но в то же время верили в победу своей веры и силы. И хоть тяжесть неведомого им доселе унижения потерей святыни давила на плечи, не позволяя гордо поднять головы, но, словно тяжелая песнь жрецов, поднималось в груди яростное, обжигающее желание отплатить. Отплатить сторицей тем, кто посмел коснуться испачканными кровью стражей Храма Силы руками их святыни. Желание это наполняло их вены бушующей кровью воинов-предков. И рыцари терпеливо ждали завершения церемонии, что бы начать собираться в великий поход за святыней.

Главный жрец Храма Власти воздел руки с посохом к небу, вновь читая молитву. Меч лорда Сагана, который в течение двадцати лет готовил один из оружейников Черного Ордена и который встретился со своим хозяином в день посвящения в рыцари Квадрата, бесследно сгинул в разграбленном Храме Силы. Поэтому сейчас палач извлек сделанный для обряда простой меч. Помощники палача толкнули обреченного токса, заставляя его упасть на колени. Обрядный меч зажали в каменных распорах, устроенных тут же на широком эшафоте. Затянув соединенные с распорами блоки, палач выбрал эластичность меча. Сталь клинка была теперь напряжена до звона. Подхватив тяжелый молот, палач замер выжидая, когда закончится молитва. Голос жреца оборвался, посох метнулся вниз, коснувшись эшафота. И тотчас же под ударом молота брызнуло осколками лезвие меча. Подхватив рукоять с коротким обломком лезвия, палач шагнул к лорду, позади которого замерли помощники. Уверенным движением палач провел острым обломком по лбу Сагана, глубоко рассекая кожу от виска до виска. Хлынувшая кровь залила лицо рыцаря, превращая его в подобие красной уродливой маски. Но на лице лорда не дрогнул ни один мускул.

– Среди нас больше нет лорда Сагана, нашего брата и рыцаря Квадрата, – громко выкрикивал главный жрец, – Имя его, и душа меча его отныне преданы презрению и проклятию. Тело Сагана проклятого обрекается на скитания во имя искупления позора и греха своего перед Великим Мастером до тех пор, пока его не призовут к себе Подмастерья Великого Мастера. Да будет так!

Опущенный к земле посох вновь поднялся, и тотчас возобновилась тоскливая песня храмового хора. Помощники палача начали подталкивать Сагана короткими посошками. Никто не хотел более касаться проклятого рукой. Он поднялся и медленно пошел через идущий сквозь строй рыцарей проход. Подчиняясь жесту жреца все стоящие развернулись спинами к уходящему. Его больше не было для них. Лорд Саган пал в неравном бою. Остался лишь презренный и проклятый изгой. Саган шел к внешним воротам, чувствуя себя абсолютно раздавленным тем, что с ним сейчас происходило. Выйдя за ворота, он не упал от отчаяния в придорожную пыль только потому, что не умел проявлять слабость. Он все шагал и шагал прочь от цитадели. Не думая. Ничего не желая. Не зная, что с ним будет в следующий миг. Не видя более для себя будущего.

Реззер в припрыжку выскочил из своей раздевалки. Попутно разминаясь и разогреваясь, дошел до сектора с разнокалиберными грушами и манекенами. Словно заведенный он метался по этому сектору полчаса, загоняя себя в нереальный ритм движений. С него уже лился градом пот, когда он, наконец, добрался до ринга.

– Так. А где Тоша? – Дан огляделся по сторонам, видя на ринге вместо своего привычного спарринг-партнера крупного молодого гурянина, – А ты кто?

– Это не я его нанял. Это привет от Чифа. Вместо Тоши, – тренер как всегда оказался рядом, – Тебе надо менять партнеров. Ты слишком привык к Тоше. Настолько привык, что перестал выкладываться. Мы с Чифом решили, что будем каждую неделю делать смену спарринг-партнера.

– Беспорядочные связи ни к чему хорошему не приведут, – усмехнулся Реззер, осматривая новичка.

– Ну, тут тебе остается только принять. А нравится или нет – это Чифу решать.

– Ну что ж. Посмотрим, на что способен этот новичок, – Дан подлез под канатами, оказываясь лицом к лицу с незнакомым бойцом, – Ну что, потанцуем?

Вместо ответа гурянин, словно бык на корриде, молниеносно метнулся к нему. Реззер едва успел уйти от мощного и верного удара, получив, все же, увесистую оплеуху. По всему было видно, что, несмотря на молодость, гурянин был не промах подраться, да, к тому же, владел приемами рага. Это пришедшее с Гура искусство боя было сродни земной джиу-джитсу. Он бросался на Дана так, словно тот был его личным врагом. Реззер чувствовал, что тут что-то не так, что слишком агрессивен и целеустремлен противник, работающий совершенно честно и в полную силу. Дан поменял тактику – он вошел в то состояние высочайшей скорости и интенсивности, в котором работал недавно в индивидуальном тренировочном секторе. Он оказывается одновременно со всех сторон своего оппонента. Правда, и самому Реззеру приходится сначала совсем не сладко. Но за плечами у него, помимо прирожденного таланта, опыт нескольких боев с более чем серьезными противниками. Дан прессовал гурянина своей скоростью и выносливостью, не давая ни секунды передышки. А так как гурянин и сам бился как в последнем бою, то поединок складывался очень жестким и даже жестоким. Реззер с раздражением заметил, что досада на Чифа перенеслась сейчас в злость на выставленного им бойца. Уже появилась у обоих первая кровь – у человека из слегка надорванной мочки уха, а у гурянина из лопнувшей от точного удара кожи на скуле. Несколько раз борьба переходила в партер. Дважды Дан брал гурянина болевым и однажды удушением. Однажды сам чудом избежал победного захвата. Бросив взгляд в сторону наблюдающего за боем тренера, Дан вдруг встретил насмешливый взгляд той самой незнакомки в пурпурном платье. Только столь же откровенное платье сегодня было графитного цвета с блеском лака. Словно искры пробежало по спине Реззера возбуждение. И в это время он получил хороший удар в челюсть, который лишь в последнюю секунду успел смягчить уходом назад. Поддавшись ярости, Реззер, стремительно преодолев защиту, нанес короткий точный удар в голову, от которого гурянин поплыл. Последовавшие следом удар коленом в нижний обрез грудной клетки и размашистый боковой в голову, заставили гурянина, спиленным деревом рухнуть под ноги победителю. Дан закрутил головой по сторонам, но незнакомка словно сквозь землю провалилась. Чувствуя что-то подобное разочарованию, Реззер ушел в свою раздевалку. Скинув пропитанную насквозь потом форму, он забрался в душ, наслаждаясь хлещущими струями воды, смывающими пот и усталость. Наконец, выключив воду и обмотав бедра полотенцем, он выбрался из душевой и замер как вкопанный. Прямо перед ним, все так же провоцирующе глядя ему прямо в глаза, стояла темноглазая незнакомка. Он хотел что-нибудь сказать, еще не зная что, но она остановила его прикосновением тонкого пальчика к губам. Не отрывая руки, она пошла вокруг него, едва ощутимо ведя длинным красивым ноготком по щеке, шее, плечу. Затем ноготок заскользил по спине наискосок сверху вниз, заставив Дана неожиданно вздрогнуть, словно от холода. Завершая обход, одним движением пальцев она отпустила полотенце с его бедер. Реззер почувствовал, что больше не в состоянии бороться с собой. Все так же, не говоря ни слова, он прижал ее к себе, приподнимая. Отвечая его движению, она сама прижалась к нему, обхватывая руками и ногами, повисая и раскрываясь. Дан вдруг почувствовал, что под платьем больше ничего нет. Он молча взял ее, прижав спиной к шкафчику для одежды. Всего несколько секунд длилось это безумие желания и хриплого дыхания. Когда все закончилось, он отпустил ее и рухнул на скамейку. Девушка все так же молчала.

– Кто ты? Тебя прислал Чиф?

Через пару секунд, не получив ответа, Реззер повернулся, но в раздевалке кроме него самого больше никого не было. Дан вновь забрался в душ, стараясь собраться с мыслями и смыть с себя те эмоции, которые владели им сейчас. Но как он не пытался себя заставить, мысли вновь и вновь возвращались к незнакомке. Реззер понимал, что ему безумно понравились и сама незнакомка и те несколько кратких мгновений, которые она ему подарила.

В огромном ангаре было суетливо и шумно. Множество разумян выполняли только им ведомые процедуры. Часть из них занимались огромным количеством самого разнообразного оборудования, собранного в ангаре целыми штабелями. Часть занималась более простой, но не менее нужной в любой экспедиции техникой. Часть, по всей видимости, медики, занимались другими разумянами, которые должны были отправиться в эту экспедицию. Между всеми этими увлеченными подготовкой людьми ходил столь же увлеченно проверяя и контролируя высокий гурянин с черной, как смоль кожей. Когда он изучал представленные техниками документы, в дальнем конце ангара появилась группа разумян, невольно привлекающая внимание всех ученых. Эта группа состояла из двадцати бойцов в форме мобильной пехоты под руководством сержанта спецназа Первого Имперского флота. Они, так же как и ученые, тащили, несли и катили на тележках множество различного оборудования, вооружения и техники. Притихшие ученые с любопытством наблюдали за подходящими.

– Кто главный в вашей группе? – без обиняков и вступлений спросил сержант.

– Я, – вперед вышел гурянин.

– Ясно. Я сержант Челтон, – говоривший внимательно рассматривал гурянина через прицелы слегка прищуренных глаз, – Передо мной поставлена задача – обеспечить безопасность вашей группы ученых и выполнение вашими людьми всего плана мероприятий.

– Спасибо. Я профессор Эль Гаррудт. И хотя я с самого начала пытался противостоять решению об участии в нашей исследовательской миссии солдат, но, с другой стороны, лишние рабочие руки не помешают.

– Извините, профессор, но я хочу расставить точки над «и» на этом берегу, что бы потом у вас не было обид и непонимания, – Челтон был совершенно спокоен и корректен, лишь слегка улыбаясь ученому, – Мои бойцы не будут рабочими руками. У них свое предназначение и функции. Они будут заниматься своими делами. Более того, если сложится опасная для личного состава экспедиции ситуация или мне покажется, что таковая ситуация существует, я полномочен полностью принимать на себя командование действиями всей группы. И я хочу, что бы вы уяснили здесь и сейчас – если так сложится ситуация, мои распоряжения не носят совещательного характера. Их нужно просто выполнять.

– Вы надеетесь, что вам удастся нами командовать? – гурянин зло сверкнул глазами.

– Командовать вами? Избави бог такому произойти. Надеюсь, никакие незапланированные происшествия не заставят меня командовать столь не скоординированной и бестолковой в дисциплинарном смысле толпой разумян, считающих себя верхом эволюции, – сержант не стал выслушивать ответную речь, готовую сорваться с уст ученого. Он просто развернулся и, отдавая распоряжения своим солдатам, двинулся прочь.

Гота придирчиво всматривался в разномастную и разноголосую толпу желающих наняться на работы. Вчера он выгнал одного из своих работников, пойманного на воровстве. Конечно, он не забыл хорошенько дать тому плетей перед расставанием. Но воровства простить не мог. А работа ждать не будет. Кто-то должен таскать тяжелые тюки, которые привозят Готе купцы а чуть позже разбирают мелкие торговцы. Бывший работник был огромным и могучим долгом, обладающим силой и выносливостью мула. А та шваль, что толпилась сейчас вокруг в надежде получить работу, можно было соплей перешибить. Гота никак не мог найти нужное. Возвращаясь с пустыми руками домой, он увидел плетущегося по дороге токса. Одетый в грубую простую одежду токс был грязен и вымотан. Но Гота наметанным глазом бывшего работорговца заметил широкую спину, мощную, словно большая пивная бочка грудь, перевитые тугими жилами руки, выглядывающие из рукавов, не достигающих локтей. В предчувствии удачного приобретения, Гота устремляется к путнику, без обиняков спрашивая, не нужна ли ему работа. Огромный токс, даже не поинтересовавшись ценой, согласился. Вдвоем они добираются до огромного дома, где торговец передает своего нового работника в руки управляющего.

– Вымыть, покормить, подобрать одежду. Он будет работать вместо того вороватого долга. Как там его имя. Хотя какая мне разница, – Гота вновь осматривает токса, – завтра пусть себе отдохнет, а после завтра покажешь ему работу.

– Да, хозяин, – управляющий ничего не сказал по поводу новенького, но про себя подумал, что они еще не оберутся хлопот с этим, наверняка беглым каторжником, – Будет исполнено, хозяин. Желаете что-нибудь еще?

– Нет. Пусть мне соберут на стол. А ты займись этим.

Управляющий повел токса во флигель для прислуги. По пути кликнул служанке, что бы та принесла какую-нибудь старую одежду.

– Как звать, величать тебя? – он обратился к работнику строгим голосом.

– Зачем тебе мое имя. Я и так отзовусь, если будешь обращаться.

– Ты из беглых?

– Нет. Я свободный. Просто у меня нет больше ни дома, ни будущего.

– Ну надо же, как печально, – управляющий криво усмехнулся, – Сейчас расплачусь.

Во флигель он новичка не повел, а сначала заставил пару женщин долгов суетящихся в саду поливать токса холодной водой из небольшого пруда. Только когда тот хорошенько вымылся, управляющий бросил ему не новую, но чистую одежду.

– Это должно тебе подойти. Одевайся. Потом Ламь проводит тебя на кухню и покормит, – он кивнул, указывая на немолодую шайтку, вышедшую из флигеля, – Отдыхай сегодня. Завтра буду тебе показывать твою работу.

Реззер чувствовал, что вот-вот заснет. Уже минут десять они говорили ни о чем в ответ на такие же никчемные вопросы корреспондентов. Изредка моргали вспышки фотоаппаратов. Сами представитель прессы тоже откровенно скучали. Они просто выполняли необходимую процедуру и, можно было быть уверенным наверняка, что в завтрашних репортажах и статьях сегодняшняя пресс-конференция будет отражена так же скучно и безвкусно. Очередная пауза затянулась и Чиф, наконец, поблагодарив присутствующих, пригласил пишущую братию на бокал демократичного сорта шампанского. Некоторые откликнулись, направившись к небольшим столикам с бокалами и подносами с канапе. Но большая часть предпочла покинуть мероприятие, торопясь по своим служебным и личным делам.

– Чертовы писаки, – прошипел импресарио подойдя к Дану с бокалом недорогого шампанского, – Всюду сплошные затраты, всюду одно обувалово. Куда мир наш катится?

– Может, не стоило этого устраивать? – Реззер чувствовал, как у него начинает болеть голова, – Разве без них нельзя обойтись?

– Реклама – двигатель торговли. С ними сплошные траты и без них никак, – Чиф развел руками, – Сейчас везде и все только и думают, что денег содрать побольше. Такие цены на любую мелочь, что скоро и заниматься спортом невыгодно будет.

– Разве были какие-то кризисы? – Реззер не особо разбирался в делах бизнеса, но был наслышан, что цены растут в период кризисов.

– Кризисы? При чем тут кризисы? – импресарио с удивлением посмотрел не бойца, – Ты биржевых сводок наслушался что ли? Я тебе не о мировых кризисах говорю. Я про то, что зажимают со всех сторон нас сейчас. Каждый таракан денег хочет. И каждый их утаскивает. А в результате мы вот-вот лапу сосать будем. Каждый раз появляются какие-то непредвиденные расходы, который сводят на нет все, что мы получаем. Просто не знаю что и делать-то.

– Не пойму я, Чиф, к чему ты клонишь. Все расходы неспешные, но нужные….

– Нужные? Да я тебе о том и говорю, что не заплатить нельзя, а плата непомерной просто становится. А мне ведь еще надо столько счетов оплачивать….

– Дьявол! Чиф, ты что, опять меня обуть хочешь? Мне казалось, что мы договорились. Разве не так?

– Договорились, конечно. Я разве отказываюсь от своих слов? Но и ты не забывай, что говорили мы не про уже сейчас, а про тот расклад, который сложится, если ты выиграешь у Тайрадга. Так что говорить о деньгах вообще еще рано. К тому же это сейчас мы всем платим. А когда ты реальное имя себе создашь, тогда нам все платить будут.

Реззер подавил раздражение и простился с Чифом. Дома его не слишком сильно ждали. Ленара зло ворчала, посылая проклятия в адрес коммунальных служб, которые прислали очередные счета за все прелести современного жилища. Дочка играет рядом. Вдруг она нечаянно опрокинула напольную вазу с цветами. Ленара, больше не в силах противостоять усталости и раздражению. Она сорвалась, отвесив дочке весомый подзатыльник и продолжая кричать на напуганного ревущего ребенка.

– Ты что, белены объелась? – Реззеру послышались нотки ненависти в голосе жены, – Она, похоже, просто твой злейший враг. А ведь она испугалась уже, когда ее опрокинула.

– Ну, надо же, тебя что-то заинтересовало в этом доме. Что случилось? Чиф не желает тебя сегодня видеть? Девкам ты сегодня не нужен? Что?

– При чем здесь я? Ты не вали с больной на здоровую, – Дан завелся с пол-оборота, – Я, сколько тебе уже говорил не бить ребенка по голове? Для этого специально попа сделана. Это что, слишком трудно запомнить? Или это слишком трудно выполнимо? Какая муха тебя укусила?

– Я просто устала все делать одна. У нас практически нет мужа и отца – так, почти безразличный к нам человек, который, ко всему прочему, не в состоянии нормально обеспечить свою семью.

– Что ты говоришь опять такое? Ты что, бредишь?

– Тебе плевать на нас. Твои подружки слишком много времени занимают, что ты не в состоянии выкроить время для общения со своим ребенком?

– Да что ты говоришь такое? У тебя что, совсем крыша слетела? Ты соображаешь что несешь?

– А что тебе не нравится? Я должна тебе говорить – Даня, любимый, притомился ты, наверное, шлюх трахая? Отдохни, родной. Ничего, что у нас денег нет. Я что-нибудь придумаю. Так, да? – казалось, что Ленара готова буквально в лицо ему вцепиться.

– Да пошла ты! – Реззер чувствовал, что вот-вот тоже потеряет контроль над собой, – Я даже не хочу с тобой разговаривать.

Он вышел из дома, в сердцах хлопнув дверью. Внутри все клокотало. Казалось, что его сейчас просто разорвет от бешенства. И это притом, что они ничего особенного друг другу не сказали. Дан брел, куда глаза глядят. Он с огромным удовольствием сейчас нарвался на какую-нибудь драку, но, как назло никто не горел желанием задирать этого здоровенного человека с побелевшими от бешенства глазами. Но зато он, прогулявшись по ночным улицам, совершенно успокоился. Раздражение и гнев на жену сменились размышлениями о дочке. Вскоре он даже корил себя за несдержанность, говоря себе, что счастье дочки важнее его чувств и желаний. Вернувшись домой, он тихонько открыл дверь и, прислушиваясь, вошел. В квартире стояла полная тишина. Жена с дочкой уже спали, прижавшись друг к другу на большой кровати. Боясь разбудить их, Реззер устроился на диване в холе, укрывшись пледом в шотландскую клеточку. У него все не выходило из головы как расстроится, не понимая происходящего, дочка, если они с Ленарой не смогут сохранить свой брак. Но в то же время ему было жаль себя за то, что он себе больше вроде и не принадлежал. Наконец, крепкий сон добрался до его сознания, изгоняя все мысли и чувства.

Малый сторожевой корабль класса «Пастух» прибыл в квадрат, где научно-исследовательская станция обнаружила необъяснимые метаморфозы. Как только судно вывалилось из межпространственного прыжка, анабиозные камеры выпустили своих обитателей – около трех десятков научных работников и технических сотрудников. Все они, словно заведенные, немедленно принялись за дело. Они активировали все то мыслимое и немыслимое исследовательское оборудование, которым был буквально нафарширован корабль. Не прошло и часа как они покинули свои заботливые анабиозки, а корабль уже превратился в мощное научно-исследовательское судно, вглядывающееся и внюхивающееся в окружающее пространство, пробуя его на вкус, анализируя и сравнивая.

– Прямо как тараканы, – подал голос один из троих крепких парней, облаченных в армейские штаны с множеством карманов и пятнистые майки, с любопытством наблюдающих за суетой вокруг, – Очень мне любопытно, что они тут ищут.

– Какая тебе разница, Паук, – второй был практически безразличен, – Пойдем. Нам еще опять все хозяйство перетрясать. Пошли, не стоит давать сержанту повода.

– Да уж. Сержант скучает без действий и сейчас его лучше не провоцировать.

Парни отвлеклись от созерцания работающих исследователей и поспешили к остальным своим товарищам. Они не напрасно были одеты в армейскую одежду. Эти трое, как и еще семнадцать разумян принадлежали к подразделению спецназа Первого Земного флота. Как и большая часть служащих этого имперского флота они все принадлежали расе людей. В отличие от ученых и технарей они, как и все военные не пользовались во время межпространственных прыжков анабиозными камерами. Военные просто не могли себе позволить роскошь во время маневра пребывать в бессильном состоянии недееспособности. Сейчас вся группа, состоящая из девятнадцати рядовых и одного капрала под чутким наблюдением сержанта Челтона вновь, в который уже раз проверяли оружие и экипировку.

– Веселее, веселее ребятки, – сержант усмехнулся, видя, что бойцы, не нуждаясь в подбадривании, быстро и профессионально делают свое дело, – Сейчас поработаем, потом живее будем. Как говориться, лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем. Капрал, я отойду. Присмотри тут.

– Подтверждаю, – кивнул невысокий коренастый мужчина с голым торсом, но в пурпурном берете спецназа Первого Земного.

Через несколько минут Челтон был в командной рубке, где, помимо команды корабля находились и несколько ученых во главе с профессором Эль Гаррудтом. Некоторое время сержант молча наблюдал за окружающим. Ученые как раз обсуждали отсутствие каких либо серьезных отклонений в этой системе из желтой звезды с шестью планетами. Только неясные тени энергетических полей, суть которых неясна. Одним словом – ничего оправдывающее такое внимание и привлечения большой команды ученых мужей.

– Отлично, господа, – Челтон наконец подает голос, – Не стоит ли нам всем, к общему удовлетворению завершить эту миссию и вернуться к своим делам и заботам? Ведь, насколько я понял из вашего разговора, ваша задача выполнена, и ничего стоящего тут обнаружить не удалось.

– Примерно так, – гурянин, к удивлению сержанта, сразу согласился, – Похоже, мы не найдем здесь ничего интересного. Такая экспедиция совершенно излишня. Здесь вполне достаточно будет присутствия малого НИС с тремя членами экипажа.

– Так что, профессор, трубим отбой? – Челтон был разочарован столь скучной миссией и не скрывал этого, – Не знаю, как насчет НИС, но нам-то уж точно тут делать нечего.

Командир сторожевика, присутствовавший при разговоре, кивнул, не услышав возражений со стороны ученого, и ушел давать распоряжения команде о подготовке к обратному прыжку. Он общался со штурманом, когда коротко, но визгливо рявкнула сирена предварительной тревоги. Никто не успел и глазом моргнуть, а со всех сторон словно крупа из разорванного мешка посыпались доклады о резких отклонениях показаний. Вспышка энергетической активности, скачек присутствия масс, визуальные изменения – совсем недалеко от корабля начался буквально апокалипсис в отдельно взятой точке. Быстро спохватившийся командир отдавал распоряжения, отводя корабль на безопасное с его точки зрения расстояние. Все находящиеся на командном мостике неотрывно наблюдали за фейерверком событий.

– Архтанга! Что это? – Эль Гаррудт почти с восторгом смотрел на мониторы.

– Не знаю что это, – сержант не понимал пока ничего из происходящего, но чувствовал, что тихому киселю скучных будней пришел конец, – Но теперь мне кажется, что это наше временное место назначения.

Работники закончили грузить торговый корабль, и зашли на ужин в ближайшую портовую корчму. Там собрался самый разномасштабный люд, в основном рабочие или городской сброд. В таких заведениях всегда можно встретить представителя любого народа и любой профессии. Твоим соседом по столу могла оказаться дешевая проститутка и потомок древнего обедневшего рода. Сейчас в полутемном общем зале было довольно многолюдно. Вокруг галдели, спорили, орали песни. В одном из углов, видимо стараясь уединиться, ужинали двое улюков – старик и молодая девушка. Они заканчивали ужин, тихо беседуя. В противоположном углу шумно веселились несколько свободных от службы солдат. Остальные посетители по большей части разрознены и заняты лишь своими мисками. Наконец, завершив трапезу, старик и девушка поднялись, собираясь покинуть корчму. Но, давно этого ожидая, двое солдат преградили им дорогу. Они ничего не говорили, лишь с усмешками в упор, рассматривая девушку.

– Пожалуйста, разрешите нам уйти, – голос старика был тихий, но в повисшей тревожной тишине все отчетливо его расслышали, – Мы очень спешим. Пожалуйста.

– Мы очень спешим, – один из солдат нашел эту фразу смешной, – Пожалуйста. Старик, тебя тут никто и не держит. Проваливай, мы чтим старость.

– Точно, – подал голос второй, оглядываясь на своих товарищей, – Проваливай. А эта крошка пусть составит нам компанию. Мы ее не обидим. Ну, разве что совсем чуть-чуть.

Второй говоривший протянул руку, пытаясь ухватить девушку. Но та едва заметно отстранилась, перехватывая руку и мягко отводя ее в сторону.

– Не делайте нам плохого. Мы не хотим с вами ссоры…, – договорить девушке не позволила звонкая пощечина, которую отвесил ей один из солдат. Старик подался вперед, но в грудь ему уперся широкий клинок короткого меча. Дальнейшие события закрутились, словно детский волчок. Один из грузчиков – неопрятный косматый токс словно потрепанный зверь вырос за спиной задирающейся парочки. Почувствовав движение сзади, солдат с обнаженным мечом попытался обернуться. Токс ударил в основание черепа кулаком, отшвырнув обмякшее тело на несколько шагов. Второму задире кулак врезался в защищенный кольчугой живот. Не останавливаясь токс, обхватил согнувшегося солдата за плечи и нанес тяжелый удар коленом в грудину. Мешком тот рухнул к ногам улюков. В это время остальные солдаты пришли в себя, и с разноголосицей брани роняя лавки повскакивали со своих мест. Посетители корчмы в панике бросились прочь. Но огромный токс, вопреки здравому смыслу не воспользовался возможностью бежать. Молча и стремительно он сам прыгнул в гущу врагов. Все смешалось – тела, столы, лавки. Вся эта чехарда подкреплялась звуком тяжелых ударов, криками злости и боли и другими звуками яростного боя. Все закончилось так же стремительно, как и началось – только что шумел бой, и вдруг все стихло. Только валяющиеся среди полного разгрома тела, да тяжело дышащий окровавленный токс, словно хищник после трудной охоты стоящий над своими жертвами. Замершие от ужаса старик и девушка с испугом смотрели на страшного спасителя. Старик хотел что-то сказать, но в это время с улицы донеслись быстро приближающиеся крики и звон оружия.

– Это стража! – девушка пришла в себя первой, – Надо бежать, иначе мы обречены.

– За мной! – старик торопливо бросился через зал к выходу на кухню.

– Бежим! – токс все еще стоял как остолбеневший и девушка, ухватив его за окровавленную руку, потащила вслед за стариком. Промчавшись через кухню, они буквально вывалились на улицу. Словно настигаемые воры они перебежками добрались до причалов. Преследователи не дали себя одурачить. Их голоса вновь звучали за спинами беглецов все ближе и ближе.

– Туда! Быстрее! – девушка давно оставила токса, который бежал теперь сам, и помогала выдохшемуся старику, – К тому кораблю!

Там куда она показывала, стоял готовый к отправлению торговый корабль. На нем заметили бегущих и начали спешно готовиться к отплытию. Несколько стражников появились на пирсе. Вокруг засвистели арбалетные стрелы. Токс подхватил окончательно сдавшего старика на руки, и, стремительным рывком достигнув края причала, закинул его на борт. Стрелы вонзались уже в борт корабля. Девушка, наступив ногой в подставленные токсом руки, буквально взлетела не невысокий борт. Корабль уже отходил, спасаясь от пеших стражников. Токс прыгнул последним, легко достигнув борта. Ему осталось лишь, подтянувшись, перебросить тело на палубу, когда тяжелая стрела пригвоздила его к борту. Тотчас за первой вторая стрела прошила плечо. Корабль набирал ход, повернувшись к причалу кормой и унося на своем борту распятое тело громадного токса безвольно повисшее на крепких толстых стрелах.

Реззер позволил себе расслабиться перед близким боем. Он отменил тренировку и вместе с семьей бродил по торгово-развлекательному центру. Сегодня можно было все – они гуляли, ели мороженое и бутерброды, смотрели фильм, оставив дочку в детской комнате. Не дожидаясь завершения фильма, Дан оставил жену в зале и выскользнул за поп корном. И почти сразу прямо в фойе он столкнулся с таинственной незнакомкой из спортивного зала.

– У тебя завтра бой? – неизвестно как тут оказавшаяся девушка, стремительно прильнула к нему, дразня своей близостью и доступностью, – Ты готов? Ты слишком напряжен.

Она за руку увлекла его в сторону входа в служебные помещения, а оттуда в темную, пыльную подсобку уборщицы. Он постоянно помнил о жене, но был как кролик перед удавом совершенно неспособным к сопротивлению.

– Расслабься, – она засмеялась тихим грудным смехом, – Никаких обязательств. Никаких благодарностей. Никаких чувств. Я просто помогу тебе расслабиться перед боем.

Она почти грубо толкнула его к стене, опускаясь на колени и не переставая теперь уже снизу смотреть ему в глаза. Дан моргнуть не успел, а только замер, почувствовав прикосновение горячих губ. Он не продержался и минуты, понимая, что сейчас готов просто умереть лишь бы она не останавливалась. Он зажмурился, чувствуя одновременно наслаждение и вину, и не решаясь больше поймать ее волнующий насмешливый взгляд. «Какой ты вкусный», – шепнула она ему в ухо прежде, чем исчезла за дверью. Дан остался стоять, опершись о стенку. Он чувствовал опустошение и эхо обжигающих прощальных слов в опустевшей голове. Через какое-то время Реззер заставил себя выбраться из темной комнатки и вернуться в зал. Жена удивленно хмыкнула, когда он невпопад ответил на какой-то ее вопрос. Остаток фильма Дан не смотрел, не в состоянии разобраться с той кашей, которая заполнила его сознание. Когда фильм закончился, они моча забрали дочку и, слушая ее щебетание, поехали домой. Реззер не мог ничего сейчас говорить, не желая врать, но и не в силах сознаться. Он, не долго думая, буркнул, что ему надо отдохнуть перед тяжелым завтрашним днем и заперся в ванной.

Буря аномальных явлений оборвалась так же неожиданно, как и началась. Неожиданно, но не бесследно. На месте буйства неведомых сил висела теперь планета – планета земной группы с тремя небольшими спутниками.

– Великолепно! – Эль Гаррудт не мог оторваться от удивительного зрелища, – Это чудо!

– Черт! Я в жизни ничего подобного не видел, – Челтон даже присвистнул, – Это что, просто поле невидимости? Не может быть, что бы кто-то таскал всю планету. Это же не грузовик какой.

Профессор пришел в себя от слов сержанта. Он засуетился, раздавая распоряжения своей ученой команде, чей внешний вид сейчас был столь же безумен, как и у их руководителя. Вся научная группа со всей страстью бросилась в новые измерения и изучение. Сержант не покидал мостика. Он лишь передал по системе ближней связи своим подопечным команду предбоевой готовности. По мере того, как исследовательское оборудование завершало свои тесты, на мостик начали поступать первые предварительные выводы. Сначала обнаружилось, что энергетические всполохи, которые бушевали несколько минут назад, все еще сохранились. Только теперь они имели четкую форму сферы, упеленывающей появившуюся планету. Словно некий невидимый защитный кокон заботливо окружал планету со всех сторон. Мощность этого кокона, однако, довольно быстро падала. Быстро настолько, что через несколько часов можно было ожидать его полного исчезновения. Чуть позже обнаружились несколько непонятных источников аналогичной энергии на поверхности самой планеты. Только были они точечными. Эль Гаррудт больше походил сейчас на охотничьего пса, почуявшего запах добычи и свежей крови. Он метался в сильном возбуждении, не позволяя успокоится ни себе, ни своим сотрудникам. Челтон, устав наблюдать весь этот кавардак вернулся к своим бойцам. На корабле вовсю кипела исследовательская работа, поэтому он разрешил пехотинцам спокойно пообедать. Тем более, что сам в предвкушении реальных действий, уже порядком проголодался. В небольшой, но уютной столовой с трудом разместился двадцать один здоровый мужчина. Им пришлось сидеть за столиками плотно прижавшись боками. Но, как говориться – в тесноте да не в обиде. Из-за многочисленности находящихся на небольшом корабле разумян, организовать питание чем-то натуральным и разнообразным не было никакой возможности. Поэтому пехотинцы сейчас поглощали нечто больше напоминающее сухой паек, что не мешало им делать это с энтузиазмом и удовольствием. Один из бойцов – огромный детина, своей гипертрофированной мускулатурой и грубыми чертами лица более похожий на генного мутанта, соорудил из галет и витаминно-питательной массы видимое подобие высокого бургера. Наслаждение, с которым он нес в своих лапах ко рту этот импровизированный бутерброд не могло остаться незамеченным.

– Гриз, маловат бутерброд, в зубах застрянет.

– А интересно, есть в мире еще что-нибудь, на что наш Гризли смотрит с такой же любовью?

Гигант, не отвечая, интенсивно перемалывал челюстями хрустящие галеты. Острота ума была не его сильной стороной. Зато в рукопашной сравниться с ним мог разве что танк. Да и в обычном бое он был не промах. Почти идеальный солдат – нет сомнений, нет страха, только мощь и навыки. Он не умел отшучиваться, но никогда не обижался на своих друзей. Звали его конечно же не Гризли, но даже сержанту, скорее всего, пришлось бы напрячься, что бы вспомнить его настоящее имя.

– Когда наш Гриз ест, он глух и нем, хитер и быстр, и дьявольски умен, – высказал кто-то последнюю шутку на эту тему, и бойцы вновь усердно занялись обедом. Челтон, наскоро перекусив, оставил их на попечение капрала и вернулся на мостик.

– Что нового, профессор? – возбуждение гурянина не прошло и зная гурян не первый год, сержант заключил, что в костер жажды знаний получил новую пищу.

– Смотрите, – Эль Гаррудт подошел к голограмме планеты полученной после сканирования с облетом по нескольким орбитам.

– Что я должен увидеть? – Челтон видел хребты и моря, равнины и ущелья, множество тех самых энергетических точек по всей поверхности, которые обнаружили еще при его присутствии до обеда.

– Точки. Посмотрите, – профессор развернул голограмму и сержант увидел. Точки, расположенные в некотором беспорядке с одной стороны, имели четкую конфигурацию расположения с другой. Так, словно шарик был украшен светящейся гирляндой с четкой сеткой огоньков, но на одном боку эта сетка порвалась и смешалась, оставив «темной» приличную часть бока.

– Что это? Установка? Сигнал? Что? – Челтон всмотрелся в голограмму, словно мог рассмотреть что-то помимо географических особенностей на поверхности планеты.

– То-то и оно. Но есть и еще кое-что, – Эль Гаррудт с гордостью, словно он сам сотворил эту планету, посмотрел на сержанта, – На ней обитают разумяне.

– Это было сложно, профессор, но я догадался, – Челтон усмехнулся, – Как вы вычислили это?

– Не иронизируйте, это совсем не те, кто создал источники. Хозяева этой планеты не знают еще никаких чудес техники. Они еще примитивны в своем развитии и не способны на создание ничего подобного.

– Вот это да. А кто же? – теперь Челтон удивился совершенно искренне.

– Я предполагаю, что это остатки былой могущественной цивилизации. И теперешние обитатели ее даже не представляют, что ходят по еще действующим подтверждениям былого могущества.

– Складно, – сержант еще раз осмотрел голограмму.

– Складно. Но, главное не это. Главное то, что при том уровне развития, который имеют хозяева планеты, мы можем совершенно безопасно провести исследовательскую экспедицию на поверхность.

– Вы с ума сошли? – Челтон не ожидал столь оперативного решения, – Это не слишком хороший вариант. Я должен подумать, но мой предварительный ответ – нет.

Погода держалась отличная для экипажа небольшого пузатого корабля, весело рассекающего волны крутым носом. Корабль принадлежал к роду вместительных торговых кораблей тружеников, которые быстро и недорого строили улюки. Вот и сейчас весь экипаж состоял из высоких и худых представителей этого красивого народа. Да и трюмы, как и положено торговцу, были под завязку забиты товарами. Семена различных растений, пряности, изделия умелых мастеров – обилию разномастных товаров позавидовал бы и небольшой рынок. Команда привычно занималась своими обыденными делами. Добрый попутный ветер, да умеренная волна – что еще надо морскому путнику, что бы чувствовать себя спокойно. Недружелюбный порт с арбалетчиками остался позади, а преследования по морю не было. На носу, бросая мимолетные взгляды на линию горизонта, стояли, тихо беседуя, молодая статная девушка и седой как лунь старик.

– Он необычайно силен, – старик бросил взгляд на дверь, ведущую в их каюту, где лежал сейчас раненый токс, – Раны ужасны, но если мы окажем помощь, то он выкарабкается. Это несомненно. Но что потом?

– Он помог нам или даже спас нас, – девушка сделала жест, приглашающий вернуться в каюту, – Только это уже обязывает нас ответить ему взаимностью. Нельзя оставить его без помощи сейчас. Наше промедление станет его приговором.

– Я знаю это. Но мы достаточно ему отплатим уже только тем, что вылечим. И как только он будет способен самостоятельно ходить, мы сможем с чистой совестью высадить его в каком-нибудь мирном порту.

– Хорошо. Пусть будет так, – юная улючка согласно кивнула, – Мы высадим его в ближайшем порту, как только он встанет на ноги. А сейчас помоги ему.

Старик вернулся в каюту, где на расстеленных на полу циновках лежал ужасный токс в залитых кровью лохмотьях. Рядом, ожидая решения хозяев стояли корабельный лекарь и матрос.

– Ну что ж, – старик нахмурился, вспомнив то безумие жестокого боя, свидетелями которого совсем недавно они стали в портовой корчме, – Во имя Светлой Матери всех живущих и супруги Всемогущего Владыки Мира начнем. Мы вернем свой долг спася ему жизнь.

Матрос быстро пододвинул к распростертому телу деревянные полукадки с водой и тряпье. Вместе с лекарем они ножами раскроили лохмотья, аккуратно, но быстро освобождая токса от всей одежды. Затем они так же споро, используя тряпье, грубое мыло и воду, отмыли раненого от грязи и запекшейся крови. Толстые арбалетные болты все еще торчали из ран. Снимающим тело, удалось вытащить стрелы из борта. Боясь сильных кровотечений, моряки оставили их лекарю.

– Господин, взгляните на это, – лекарь жестами подозвал сидящего поодаль старца к вымытому телу. Тот не заставил себя ждать и удивленно замер увидев то, что так заинтересовало лекаря. Освобожденное от грязи и крови тело токса, помимо ужасающих узлов мускулов было практически полностью покрыто шрамами и узорами татуировок.

– Не верю глазам своим, – старик поднес руку к лицу, словно действительно хотел заслонить подводящие его глаза, – Я узнаю их. Я многое узнаю. Удивительно. Это провидение. Иначе быть не может. Выньте стрелы и очистите раны. Я дам для него свои мази.

Старик достал из запирающегося сундука хрустальную баночку с мазью почти черного цвета.

– Вотрешь это в раны и положи чуть-чуть под повязки, – старик отдал баночку лекарю и вышел из каюты. На палубе его терпеливо дожидалась девушка.

– Он выживет? – ее насторожил взволнованный взгляд старца.

– Он выживет. Но есть еще кое-что, – старик задумался над тем, для чего боги свели их с таким попутчиком, – У него на теле рисунки. Я узнал часть из них. Это орнаменты Ордена Квадрата.

– Ордена Квадрата? – улючка нахмурилась, вспоминая, – Ты рассказывал…. Да, я вспомнила. Могущественный Токсимер. Рыцарство Квадрата. Цитадели вздымающиеся до самого солнца. Я думала, что это просто красивые сказки.

– Нет. Все это было чистой правдой. Просто они далеко от наших пределов. Мы мало торгуем друг с другом, и уж вовсе не общаемся. Но, говорят, именно на месте могущественного Токсимера и родился народ токсов. Названия действительно созвучны.

– Так что за рисунки?

– Я не все разобрал. Я слишком давно был в Токсимере. Одно могу сказать наверняка, – старик стал совсем серьезным, – Он не простолюдин.

В большом зале развлекательного комплекса был построен восьмиугольный ринг, окруженный зрительскими местами. Сейчас здесь собралось огромное количество народа, жаждущего зрелищ. Помимо полного комплекта местных СМИ, не пропускающих любое мало-мальски интересное событие, сегодня тут засветились даже некоторые из центральных информационных агентств. Реззер впервые видел такое количество зрителей на своем бою. Ленара, как всегда, не пошла смотреть бой. Дан был готов и полон решимости победить, да и чувствовал себя сегодня в отличной форме. Идя по проходу к рингу в окружении своей группы, он чувствовал, как вливается в него энергия приветствовавшей толпы, возбуждая, заводя. Почти у самого ринга Реззер вдруг увидел знакомую незнакомку. Она тотчас послала ему воздушный поцелуй, и он понял, что ждал ее появления. Ее взгляд еще больше подхлестнул его. Следом за Даном представили его противника, который был более титулован и являлся действительным чемпионом провинции Тота. Противника звали Тайрадг и, как нетрудно было догадаться, он был гурянином. Бытует распространенное мнение, что гуряне, благодаря своим физическим особенностям, заведомо лучшие бойцы, чем представители других рас. Однако сейчас Дана это нисколько не волновало. Он тщательно изучил противника и знал сейчас каждый шрам на его теле, каждую его слабость, каждую пережитую боль. Именно поэтому Реззер был совершенно спокоен, не смотря на то, что легким бой быть не мог. Рефери дал команду и противники сошлись. С первых мгновений оба взяли высокий темп, слишком высокий, что бы сделать бой длинным. Ни один не пытался уйти от жесткого обмена, решившись на силовое противодействие. Реззер действовал как автомат, умудряясь избегать знаменитых ударов Тайрадга. Уже вскоре оба пустили друг другу первую кровь. Зал бесновался от зрелища столь насыщенного и жесткого боя. Несколько раз рефери останавливал бойцов, и каждый раз все более явным становилось преимущество Дана. А потом чемпион первый раз упал. Рефери считал секунды. Позволяя себе отдохнуть, гурянин поднялся только на восьмой секунде. Но Дан видел, что тот «поплыл» и не успел восстановиться за время отдыха. И он не собирался отпускать свою жертву. Он молился лишь об одном – успеть до завершения раунда. Иначе Тайрадг восстановиться полностью. Всевышний, видимо, тоже смотрел этот бой и внял мольбам Дана. Реззеру не понадобилось много времени. Прорвавшись на короткую дистанцию, он провел четкий бросок и пошел на удушение. Чемпион не сдавался, хрипя и пытаясь доползти до канатов. Дан упирался, вкладывая в захват всю свою мощь. Даже суетящийся вокруг рефери не успел заметить, когда у гурянина иссякли силы, и остановил бой, лишь, когда тот потерял сознание. С ринга Реззера выносили под восторженный рев толпы на плечах младшие бойцы. Он крутил головой, пытаясь увидеть незнакомку. И увидел, наконец. Она стояла на пути процессии, все также насмешливо глядя на Дана. Он задергался, пытаясь вырваться из объятий и устремиться к ней. Но тренер, заметив, опередил его. Он кивнул секъюрити, и те, моментально среагировав, «обтекли» девушку, пропуская ее в круг нового чемпиона.

– Я очень рада за тебя, – Дан впервые по настоящему услышал ее голос, мягкий, но, как и взгляд, словно чуть насмешливый, – Ты не возражаешь, если я немного отмечу с тобой, чемпион, твою победу? Ты ведь побудешь с друзьями, прежде чем ехать домой.

– Я еще раз повторяю вам, профессор, – Челтон был непоколебим и уже раздражен, – Вы не собрали достаточных сведений о планете. Вы не получили данных наверняка подтверждающих, что технологии создания источников энергии всего лишь отголосок давно минувших времен. Вы даже не разобрались в природе этой энергии, не говоря о ее назначении. Вы не знаете, как эта планета тут появилась и где тот, кто ее прятал. Я могу перечислять эти «не» еще очень долго. Но суть у всех них одна – мы не можем позволить себе столь необдуманный риск отправки экспедиции на поверхность. Я не говорю никогда. Я говорю – пока не готовы.

– Ахгар на вас, сержант, – Эль Гаррудт кипятился не в силах переубедить оппонента, – Я понял бы вашу нерешительность, если бы вы не были представителями специального боевого подразделения. У вас оружия больше чем у нас оборудования, а вы боитесь аборигенов с луками и дубинками.

– Я не боюсь аборигенов ни с луками, ни с «хэндкэннонами», – Челтон почувствовал, что от этого упрямого гурянина у него начинает болеть голова, – Я не хочу допустить потерь в своей команде и не имею права допустить потерь в вашей. Вы опираетесь лишь на эгоизм ученого червя. А я должен думать о том, чтобы этого ученого червя не оторвали хвост по самую шею.

– Мы же провели сканирование всей поверхности. Там ничего угрожающего нет и в помине. Если что-то изменится или появится какая-то угроза, мы немедленно покинем планету.

– Черт возьми, профессор, о чем вы говорите? Вы сами себя послушайте. Если что-то изменится…. Вы засекли сколько времени прошло с момента появления явных аномалий до момента когда планета проявилась во всей красе? Нет? А я заметил. Менее часа. А теперь, профессор, хотите пари, что ваша исследовательская группа себя собрать у бота за это время не сможет. Или вы знаете секретный способ эвакуации с поверхности планет. И я говорю о появлении целой планеты. А сколько времени понадобиться им для того, что бы перебросить пару подразделений?

– Кому им? – гурянин задумался, но вряд ли понял доводом сержанта.

– Тем, кто притащил сюда планету. Или вы считаете, что это естественные природные процессы?

– Хорошо, сержант. Я понял, что вас не переубедить. Но если вы получите распоряжение от своего начальства, вы разрешите спуск? – Эль Гаррудт, похоже, принял решение.

– Если я получу приказ, то спущусь даже к черту в преисподнею, профессор. Это не вопрос того хватит у меня духа или нет. Это вопрос того, кто, в конечном счете, будет нести ответственность, если я, не дай бог, вернусь оттуда с потерями.

– Отлично. Тогда нам больше не о чем спорить. Я немедленно отправлю доклад о сложившейся ситуации и пусть там, наверху, сами решают, как быть. Видимо иного пути сейчас просто нет.

Рана на токсе зажила моментально, вызывая у окружающих смешанные чувства зависти и уважения. Старик, не скупясь, потчевал больного сложными отварами, которые сам варил, извлекая неведомые корешки и сушеные травки из своего сундука. Эти чудодейственные составы быстро восстановили силы раненного. Но, к всеобщему удивлению, поднявшись на ноги, токс не проявлял радости от подаренной ему жизни. Еще когда он, придя в сознание, не мог вставать, старик и девушка по очереди пытались, разговорив его узнать хоть что-то о новом спутнике. Старца больше всего интересовало происхождение незатейливых шрамов в форме символов Богов Крови и Богини Смерти. Но мрачный токс почти не разговаривал, односложно отвечая лишь на самые простые бытовые вопросы. Все вопросы, касающиеся его прошлого, тонули в бездне молчания. Он становился еще более мрачным и неразговорчивым. Как только раны позволили ему подняться, токс стал уходить на нос корабля и целыми днями сидеть там, словно неживая статуя, глядя на горизонт. Он даже ел без радости и лишь тогда, когда юная улючка приносила ему еду. К концу недели на горизонте вдруг возник стремительно приближающийся парус. Напряжение сменилось паникой, когда в подзорные трубы стал явно различим хищный контур с развивающимся кровавым флагом пиратов. Не смотря на все усилия команды, пиратский корабль, наполненный головорезами разных рас, быстро настигал неповоротливого торговца. Улюки начали, не скрывая отчаяния, готовится к возможно последнему для них всех бою. Корабль с кровавым флагом даже не удостаивает жертву залпа орудий, сразу заходя на абордаж. Словно напавшие на гусеницу муравьи, пираты ворвались на палубу торговца, начав кровавую бойню. Они стремительно расходились по всему торговому кораблю, сея смерть и страдания. Силы улюков, и без того небольшие, как и их решимость сопротивляться, таяли как утренний туман. Старик с девушкой, отбиваясь от пары головорезов, пятясь, пытались отойти на корму. Казалось, что все уже кончено.

– Девку не заденьте! – хрипло заорал возбужденно размахивающий кривым коротким мечом предводитель пиратов, не веря в осмотрительность своих воинов, – Она пойдет как наша плата Великому Алтуну!

И в тот же миг с носа корабля разнесся ужасающий звериный рев. Громадный токс одним прыжком оказался в гуще затихающего боя. Буквально разорвав первого попавшего пирата шайта, он подхватил выпавшую из его рук тяжелую секиру и словно смертоносный ураган понесся по палубе. Безумие бушующей ярости превратило празднующих победу пиратов в панически отбивающихся, ошеломленных и отступающих существ. Пришедшие в себя улюки, оставшиеся в живых, воодушевленные такой помощью, с новой силой бросились на дрогнувших врагов. Через некоторое время все действительно было кончено. Именно кончено, потому что токс убивал и тех, кто пытался сдаться. Немногие выжившие пираты, пытаясь спастись, бежали на свой корабль. Но он, в отличие от радующихся победе улюков, прыгнул за ними. Торговцы с ужасом слушали и смотрели на то, что творилось на отошедшем пиратском корабле. Вернее только слушали, потому, что те, кто еще был жив, спасаясь, прятались в трюме, где не было спасения, а лишь страшная, не знающая сострадания смерть от руки безумного токса. Вскоре стихли и страшные хрипы и крики. Какое-то время стояла полная тишина – мертвая над пиратским кораблем и ожидающая над чудом спасшимся торговцем. Вдруг над палубой пиратского корабля выросла фигура токса, заставив ждущих улюков вздрогнуть. Секунду постояв, он прыгнул в воду и быстро поплыл к кораблю улюков. Ему помогли подняться на борт. Все восхищались им, побаиваясь, правда, проявлять излишнюю фамильярность. Старец же с новым интересом рассматривал теперь полностью успокоившегося и смывшего с себя кровь токса. Рассматривал, не задавая более вопросов.

– Так не может дальше продолжаться, – Реззер лежал на разложенном сиденье гравитолета, и у него вновь было чувство, что это его только что поимела эта черноволосая девушка с каплей востока в крови.

– Тебе что-то не понравилось, чемпион? – она потянулась, как кошка, глядя на него из-под полузакрытых век.

– В том все и дело, что мне слишком все это нравится. И при этом я до сих пор даже не знаю, кто ты и как тебя зовут, – Дану вновь почувствовал усмешку в ее голосе.

– Меня зовут Ли. Я женщина, которой ты безумно нравишься, чемпион. Этого достаточно, чтобы ты перестал нервничать? – усмешка пропала, сменившись возбуждающей негой в голосе.

– У меня жена и дочь. А я думать ни о чем кроме тебя не могу, – девушка, повернувшись на бок, выгнулась, прижимаясь к нему круглой попкой, и Дан почувствовал, как нарастающее возбуждение вновь заслоняет праведные мысли.

– Ты не даешь себе успокоиться сам. Я ведь не создаю тебе проблем. Я наоборот, помогаю тебе разгрузиться, – она зашевелилась, почувствовав что он начал заводиться, – Перестань. Разве тебе больше ничего не хочется?

Реззер забыл все, о чем только что размышлял, коря себя и настраиваясь честно прекратить эти сводящие с ума отношения. Горячая волна желания лишила его разума, превращая в покорное инстинктам животное. Он отбросил сомнения до лучших времен и обнял Ли, прижимая к себе.

– Слышали? Разрешение пришло. Спускаемся, – в исследовательской группе царил радостный переполох.

– Сержант, я надеюсь, распоряжения вашего руководства о том, что вы должны обеспечить безопасность высадки на поверхность планеты исследовательской группы достаточно, что бы вы перестали сопротивляться спуску? – Эль Гаррудт язвительно ухмылялся.

– Несомненно, профессор, – Челтон усмехнулся в ответ, и усмешка эта стерла сарказм с лица ученого, – Я же вам говорил, как только с меня снимут ответственность за ваши трупы, я с готовностью прокачусь с вами вниз. Распоряжение обязывает меня лишь максимально обеспечить вашу безопасность. То есть настолько, насколько это только возможно в данных условиях.

Сержант развернулся и вышел с командного мостика, где пять минут назад ему вручили текст приказа подписанного самим генералом Кхаргхом. Поэтому, не смотря на чувство легкой досады, Челтон чувствовал даже облегчение – ответственность за принятое решение лежало не на его плечах, а действия всегда были для него предпочтительнее уютного бездействия. Сейчас он собрал своих бойцов в помещении столовой и активировал на переносном терминале голограмму. Сейчас им надо было быстро решить где произвести высадку и разбить временный лагерь. Больше часа они изучали поверхность и данные дистанционного обследования планеты. В тех зонах, куда бы предпочел высадится Челтон, даже возможность к перемещению была ограничена. Те же точки, которые ранее указал сержанту профессор, были в непозволительной близости от поселений. Наконец пехотинцы нашли компромиссное решение – равнинный участок, удаленный от крупных населенных пунктов изобилующий разнообразной растительностью. Место было бы почти идеальным, если бы не проходящие неподалеку дороги. Но это было лучшим из того, что можно было бы подобрать по принципу – и волки сыты и овцы целы. Челтон не хотел, что бы Эль Гаррудт вновь писал рапорт руководству, на сей раз о противодействии пехотинцев. Быстро забили один из двух спускаемых ботов оружием, экипировкой, провиантом и строительными механизмами. Сами погрузились во второй, вместе с одиннадцатью отобранными профессором учеными во главе с ним самим. Экспедиция на планету началась. Началась почти как армейская операция.

Пехотинцы как на учениях четко рассеялись, занимая круговую оборону вокруг разгружаемых ботов. Сержант быстро, но придирчиво осмотрел видимые окрестности и указал место будущего лагеря. Несколько бойцов немедленно начали окружать его системами контроля доступа и автоматическими оборонительными переносными турелями с установленными на них скротчерами. Выбор возможного к установке оружия был велик, но скротчеры при всей своей слабости для серьезного боя имели ряд преимуществ – малый вес, малое энергопотребление, приличный боезапас. Как только периметр был перекрыт системой обнаружения, все остальные солдаты подключились к разбивке лагеря. Они устанавливали легко возводимые помещения, оборудовали стрелковые точки, насыпали брустверы. Челтон был везде одновременно, тщательно следя и подсказывая. Лишь удовлетворившись укреплением, он позволил ученым заняться осмотром и обследованием местности.

– У меня только одна настоятельная просьба ко всем вашим сотрудникам, – заговорил сержант подойдя к профессору, – Без присмотра кого-то из бойцов никто из ученых не должен выходить из расположения экспедиции. И это основывается не только на опасности нападения аборигенов. В первую очередь это опирается на результаты той работы, которую проделали и еще делают мои бойцы. Мне не хотелось бы, что бы кто-то из ваших погиб, попав под огонь автосторожей, или покалечился, угодив в другую ловушку.

– Я понял вас, сержант, – профессор усмехнулся, понимая, что в этом вопросе с сержантом бесполезно спорить, – Я проведу инструктаж. Никто из наших, без ваших гулять не пойдет.

– Плохая примета, – старый улюк, щурясь, смотрел на кроваво красный закат, окрашивающий море в зловещий цвет, – У нас говорят, что такой закат к тяжелым событиям, крови и даже бедам.

– Приметы, – токс, сидящий рядом со стариком и также рассматривающий чарующую и пугающую природную картину, – Я не очень-то верю приметам. А к крови почти каждый закат. Жизнь сейчас такая, что ни день, то кровь и беды. Тем более, когда отправляешься в дальний путь.

– Я бы с огромным удовольствием сидел сейчас в своей библиотеке и познавал мудрости многих народов, – старец вздохнул с сожалением, – Недавно мне привезли из далеких стран несколько уникальных книг. А я не успел ни одной из них прочесть, оттягивая наслаждение. Сейчас бы и читал. Но пришла беда.

Улюк надеялся потихоньку разговорить токса. Но пока у него это не очень-то получалось. Токс молчал, не прерывая паузы, и старик, еще раз вздохнув, продолжил.

– Мы всегда верили в силу своих воинов и силу науки. Но однажды пришли несметные полчища, набранные из разных народов. Там были все – и мрачные долги, и злобные шайты, и могучие токсы, и даже улюки. Мы никогда не видели такой армии. Они словно снег покрыли всю землю вокруг нашей столицы. Им не нужны были никакие богатства. Они стремились лишь к святыни. А мы даже не успели подтянуть основные войска на защиту главного города Илакии. Наши воины бились со всей отвагой и доблестью. Но слишком много было врагов. Они прорвались к Храму Солнца. Служители пытались спрятать святыню, вынести ее в безопасное место. Но их схватили и страшно казнили.

Старец замолчал, засмотревшись на стремительно уменьшающуюся кромку солнца, которое, словно впитывающаяся в землю кровь, исчезало в море. Они немного посидели молча, каждый думая о чем-то своем.

– Ты был храмовником, старик? – голос токса был глухим и тихим.

– Нет. Никто из тех, кто был в храме, не выжил. Но над нами всеми висит тяжесть долга. Государь серьезно болен, иначе сам отправился бы на поиски. Мы избраны государем, народом Илакии и, я надеюсь, Владыкой. В Илакии собирают армию, но она неповоротлива и груба. А мы слабые, но незаметные и легкие. Мы должны разобраться и отыскать тех, кто похитил у нас святыню. А там, возможно, и придет черед армии. Мы, как и весь наш народ готовы бороться до конца, не смотря на то, что потеря неимоверно велика. Ведь на то и сила духа, разум и вера, чтобы, даже потеряв все, бороться и побеждать. Во имя веры, Владыки, будущих поколений и всей нашей великой Илакии.

Улюк говорил убежденно, хотя в душе его свил свое гнездо страх того, что он слишком стар, слишком слаб, слишком ничтожен для той беды, что нависла над его народом. Но лишь он один знал об этом гнезде, тщательно скрывая его и в голосе и во взгляде и даже в самих мыслях. Старик устало поднялся, легко коснувшись рукой плеча токса.

– Уже поздно. Мне надо отдохнуть. Надеюсь Владыка даст нам завтра попутный ветер в замен этому штилю. Покойной ночи тебе и верных мыслей.

Реззер застал своего импресарио сидящим в служебном кабинете рядом со спортзалом. Он некоторое время не отрывался от монитора со спортивными сводками новостей, сделав Дану жест проходить. Наконец, удовлетворившись своей ролью страшно занятого человека, он повернулся к бойцу.

– Ну что, Дани-бой, как твои делишки? Как милая Ленара? – импресарио радостно оскалился, поднимаясь из кресла, – Ты опять какой-то печальный, малыш. Что, с женой проблемы?

– Будешь печальным, Чиф, когда опять приходится заводить с тобой старый и неприятный разговор, Реззер мрачно смотрел на импресарио, – Ты обещал совсем другую сумму, когда мы с тобой договаривались в прошлый раз. А теперь кинул мне какие-то гроши. Ты опять не держишь своего слова, Чиф.

– Послушай, сынок. Я уже не однократно говорил тебе и скажу еще раз, – Чиф говоря выходит из кабинета, медленно шагая по залу и Дан вынужденно идет за ним следом, – Ты даже не представляешь, как дорого мне обходишься. И все рассказы о том что и сколько стоит пропускаешь мимо ушей. Ты слушать меня не хочешь, Дани-бой.

– Но, Чиф, так не поступают. Я не тянул тебя за язык, когда ты обещал мне деньги.

– Опять двадцать пять. Как ты не поймешь, Дан. Я еле свожу концы с концами, стараясь вывести тебя на высший уровень. Я работаю почти в убыток себе, лишь бы сделать тебя звездой. А тебе самому плевать на это. Ты думаешь только о себе.

– Пошли его к чертовой матери, Дан, – голос Ли, ожидающей Реззера в зале был спокойным, но твердым и отчетливо слышался всем, – Он разводит тебя как последнего лоха, а ты даже лапшу с ушей не стряхиваешь. Если не может деньги заработать на тебе, пусть уходит из этого бизнеса. Потому что только полный недоумок не сумеет срубить кучу империалов на таком бойце как ты. Пошли его, Дан.

Чиф, взвился, словно получив пинок. Он побагровел и вытаращил на девушку глаза.

– С каких это пор сучки в моем зале подают голос, – казалось, что его вот-вот хватит удар.

– Не называй ее сучкой! – на взгляд Реззера набежала тень, не предвещавшая ничего хорошего оппоненту.

– А как мне прикажешь ее называть? – импресарио в бешенстве брызгал слюной, не замечая изменений в глазах бойца, – Или она тебе последние мозги высосала?

Ли, не говоря больше ни слова, коротко пнула обидчика каблуком, попав прямо в колено. Тот взвыл от боли и залепил тяжелую оплеуху, сбив девушку с ног. Он не успел даже как собирался ухмыльнуться, когда на него, словно кувалда на забиваемого быка, обрушился полновесный удар Дана. Тело импресарио бесформенным кулем кувыркнулось по начищенному полу, проехав по инерции еще пару метров.

– Вот ублюдок, – Ли, которой Реззер помог подняться, хотела пнуть распластавшееся тело, но Дан, обняв ее за плечи, силой увел из зала.

– Черт! Я только что лишился и тех небольших денег, которые зарабатывал, – Реззер был в бешенстве, – Что за срань твориться в моей жизни. Почему все рушится.

– Ну, чемпион, не впадай в депрессию, – девушка была уже совершенно спокойна, и опять улыбалась своей насмешливой улыбкой, – Эмоции, конечно, хороши. Но только не такие упаднические. Разве чемпионы так легко сдаются? Мне кажется, ты неправильно выбрал ракурс. Что случилось в твоей жизни? Случилась я. Это плохо? Ты, наконец, ушел от недомерка, который обирал и тебя и твою семью. Который без зазрения совести использовал тебя на полную катушку, прикрываясь личиной друга. Что еще? Ах, да, деньги. Ну, то, что ты потерял нечего и жалеть. У меня есть один старый добрый знакомый. Так он поднял в разное время нескольких больших ребят. Придешься ты ему или нет, а познакомить вас я смогу. Знаешь, ты потрясающе выглядишь, когда бесишься. Не будешь возражать, если я возьму с тебя аванс за посреднические услуги.

Было заметно, что она сильно возбуждена. Не дожидаясь ответа, Ли потянула Дана за угол спортивного комплекса, туда, где был маленький тупичок с подъездом для грузовиков и хозяйственных нужд. Он не сопротивлялся, чувствуя передающееся от нее возбуждение и вновь лишаясь рассудка.

Челтон, осматривая результаты работы своих подчиненных, тихо посмеивался над явным безумием ученой братии. Исследователи, совершенно потеряв головы, носились по территории лагеря, беря пробы, ловя всяких насекомых, обрывая растения. Они пребывали в состоянии счастливой эйфории, на каждом шагу обнаруживая новые, неизвестные виды жизни. Сержант сомневался, что им хватит посуды для образцов хотя бы еще на один день пребывания тут. Сам же он был несколько разочарован тем, что воочию эта планета и всё ее населяющее, по его мнению, не отличалось от такого же на многих других обжитых планетах Империи. А уж такие жемчужины буйства природы как планета Арабелла в провинции Меото или еще пара-тройка подобных планет, дадут сто очков вперед простенькой флоре этого мира. Только что мимо сержанта, едва не сбив его с ног, промчался профессор Аль Гаррудт, увлеченно преследовавший с сачком на перевес какую-то летающую тварь. Челтон, посторонившись, покачал головой и, размышляя про себя о том, как странно сочетается гурянская натура с сантиментами ловца бабочек, пошел к ожидающим его пехотинцам.

– Пора прогуляться по окрестностям, – сержант осмотрел двоих бойцов, которых вызвал для участия в разведке, – Надеюсь, детки, настроение у вас подходящее для пешей прогулки?

– Сэр, так точно, сэр, – «детки» явно не только не возражали, но были до неприличия довольны возможностью размять кости. Они, как и все члены команды Челтона принадлежали расе людей. Нельзя было сказать, что сержант лучше относился к представителям своего вида. Ему вообще было глубоко плевать на то, как кто выглядел. Просто они были рядовыми Бригады Особого Назначения Специального Боевого отдела Первого Земного флота. А у командования и кадровой службы Первого Земного были свои, вполне определенные взгляды на то, как должен выглядеть рядовой Первого Земного флота в общем и специальных подразделений в особенности. Одного из стоящих сейчас перед Челтоном бойцов был обычным надежным пехотинцем, которого и звали обычным настоящим его именем – Линк. Второго же все звали не иначе как Гоблин. Мало кто представлял, как выглядит этот сказочный персонаж, но Гоблин из спецназа был среднего роста, худощавый, но с крупными узловатыми мускулами, длинными руками и сутулой хоть и широкой спиной. Многократно перебитая переносица, огромный шрам, идущий от бритого виска по скуле до самой шеи, делали его вид пугающим. А маленькие глазки, зло сверкающие из-под тяжелых надбровий, еще уменьшали его сходство с человеком разумным. При всем этом он не был глуповатым увальнем наподобие Гризли. Он был прирожденным бойцом и это делало его наравне с еще несколькими спецназовцами отряда Челтона ядром группы.

– Гоблин, идешь первым. Не отрывайся. Не спешить. Максимальная осторожность. До той сопки. Там осмотримся. Линк, возьмешь правее. Пройдешь вон по той высотке и выйдешь нам на перерез как раз на сопке. Не терять визуального контакта. Гарнитуры включить, но сохранять молчание. Звучим только в случае тревоги, – Челтон щурясь осматривал видимую в нескольких километрах от лагеря сопку, – Как поняли?

– Подтверждаю, – двойной ответ прозвучал как один.

– Двинули, – сержант устремился в проход между сигнальными заграждениями, пропуская вперед обоих бойцов. Пехотинцы словно гиены на охоте потрусили увеличивая дистанцию и расходясь веером. Челтон шел размеренным шагом, внимательно всматриваясь в каждый встречный куст и камень. Растянув дистанцию до сотни-полутора метров, рядовые перешли на такой же неспешный размеренный шаг. Так они могли идти многими часами, сохраняя единый темп и экономя силы. Через полчаса ходьбы чуть правее их курса открылась ложбина, ведущая плавно вниз в обход выбранной целью сопки. Челтон дал сигнал остановки и в электронный бинокль внимательно осмотрел новую особенность рельефа. Поодаль ему почудилось подобие узкой тропы пересекающей ложбину и скрывающейся за сопкой. Тропы, скорее всего принадлежавшей каким-то животным, ходящим на водопой или пастбище. Но осмотреть ее было бесспорно необходимо. К тому же появлялась возможность подстрелить или поймать в знак примирения профессору и того, кто эту тропу натоптал. Еще несколько знаков и пехотинцы сменили направление движения. Теперь так же размерено все трое двигались параллельными курсами – рядовые по высоким краям ложбины, а сержант по ее дну. Еще через полчаса они оказались в непосредственной близости от тропы. Теперь совершенно отчетливо было видно, что это действительно тропа. Челтон сделал знак, что идет один посмотреть на тропу в упор, но в это время Линк застучал по гарнитуре, привлекая внимание. Боец залег и делал знаки о приближении потенциального врага. Челтон залег, подав общий знак затаиться. Он, не отрываясь от окуляров, рассматривал склон, из-за которого должна была показаться цель. И, тем не менее, слегка вздрогнул, когда она все же показалась. Это был караван, если можно так назвать всего трех навьюченных животных и четырех верховых. Караван этот выглядел так, словно вышел из сказочного фильма. Крупные животные и вьючные и верховые принадлежали к одному виду. Они походили скорее на огромных, ростом с крупного коня, ящериц. Только в отличие от рептилий, лапы их стояли не в стороны от туловища, а почти прямо под ним, как у млекопитающих. Это бросилось в глаза, и Челтон активировал в бинокле функцию электронной записи видеоизображения. Воины сидящие в седлах выглядели еще необычнее. А то, что это именно воины свидетельствовали кожаные доспехи и разнообразное холодное оружие, как притороченное к седлам, так и висящее на самих всадниках. Эти всадники на первый, беглый взгляд походили на людей. То же общее строение, примерно та же осанка. Но различия казались столь же очевидными, как и у животных с ящерицами. Головы походили на подобие львиных, но покрытых вместо шерсти тугой гладкой кожей. Гривы волос у троих из четверых сплетались в различные косички и хвосты. Лишь один из всадников ловил ветер в пышную распущенную гриву. Караван двигался спокойно, не догадываясь о внимательном наблюдении. Челтон, не шевелясь, пропустил путников мимо, и лишь когда их скрыл от взгляда противоположный склон, пригнувшись, потрусил к тропе. Он успел увидеть спины всадников прежде, чем караван совсем скрылся за поворотом тропы. Преследовать всадников было глупо и рискованно. Сержант дал отмашку возвращаться, и сам повернул по направлению к лагерю.

Аль Гаррудт просто трясся от восторга, когда Челтон вывел запись с бинокля на монитор исследовательского терминала.

– Неимоверно! Они выглядят очень колоритно. Интересно было бы рассмотреть их руки. Они очень похожи на земных кошачьих, но скелет явно иной, – огромный черный гурянин, восторженно пританцовывающий около монитора, выглядел глуповато, и Челтон, которому профессор стал уже симпатичен, вновь тихонько ухмылялся, – А на животных их посмотрите. Это, несомненно, что-то новое, но визуально здорово смахивает на земного эуоплоцефала. Только явных костных колючек не видно.

– Что такое этот ваш цефал? – сержант присмотрелся еще раз к массивным животным послушно идущим под седлом.

– Эуоплоцефал это один из видов панцирных динозавров, или анкилозавров, появившихся на вашей Земле в поздний мел. Это именно такие вот приземистые четвероногие растительноядные животные, как мы сейчас видим. С головы до кончика хвоста они покрыты прочной броней из костных пластин и прочной роговичной кожи. Вот только земные эуоплоцефалы имеют на спине и по бокам костные колючки для защиты. Здесь же такого нет. Вместо этого ровная роговичная кожа. Восхитительно. Это просто смешанная со сказкой доисторическая модель живого мира.

– Ну что ж профессор, оставляю запись в вашем полном распоряжении. Пользуйтесь, наслаждайтесь. А мы на днях посмотрим с ребятами, откуда и куда эти сказочки топали.

Свежий ветер бодро раздувал паруса, гоня пузатый кораблик с легкостью птичьего пера. Утреннее солнце еще не успело разогнать прохладу, которая в этих широтах не могла слишком долго противостоять стремительно наступающему дню. Свободные от хлопот члены команды как всегда с любопытством следили за тренировкой старика и юной улючки. Из растворившейся бесшумно двери появилась огромная фигура токса. Все, бросившие мимолетный взгляд в сторону появившегося, замирали, с изумлением рассматривая его. Тренирующиеся тоже удивленно остановились. И это всеобщее изумление легко объяснялось – токс вышел чисто выбритый и изменившийся. В глазах его появился огонь. В движениях виделся сильный хищный зверь. Старик строго шепнул что-то девушке, и они продолжили тренировку. Токс, не обращая внимания на рассматривающих его матросов, подошел ближе и усевшись прямо на палубу стал молча наблюдать за тренировкой. Старик и девушка занимались причудливой системой единоборства, больше похожей на парную силовую гимнастику или странный танец. Они кружатся, водя друг друга причудливыми траекториями, перехватывая руки, отводя в сторону захваты. Токс не видел ни одного серьезного движения, которое смогло бы нанести урон или превратиться в бою в жесткий удар.

– Что это за гимнастика? – рядом стоял, глазея, молодой матрос и токс тихонько задал ему вопрос.

– Это не гимнастика, – улюк был удивлен невежеством гостя, – Это же боевое искусство, которому обучают лишь знатных в Илакии.