Видящий

Валерий ПылаевВидящий

Глава 1

— Все. Ухожу.

Вика рывком вытащила ручку из дорожного чемодана на колесиках и покатила его в прихожую. Выпендреж чистой воды — большинство вещей она вывезла еще вчера. Едва ли не десяток доверху набитых пузатых сумок. Нет, чемодан был нужнее совсем для другого — изящными движениями покидать в него бестолковую мелочевку с полок, взяться за ручку и процокать каблучками к двери. Как в кино — любила она эту театральщину. Когда-то это даже казалось милым.

— Антон, пока.

— Пока.

Я даже не потрудился встать из-за стола. Она ведь только этого и ждала — драмы, скандала. Я непременно должен был вскочить, встать перед ней, закрывая спиной дверь, вырвать из рук этот гребаный чемодан… Только вот ничего из этого я делать не собирался. Не то чтобы мне стало уже совсем все равно — просто закончить хотя бы схематичное жизнеописание конунга Тольбьерна Серого Медведя сейчас почему-то было куда важнее. И плевать, что за эту странную халтуру мне едва ли уже заплатят. Строчки на экране ноута будто бы сами текли из-за мигающего курсора — прерываться не хотелось совершенно. Даже по такому безусловно важному поводу.

— Антон! — повторила Вика. — Я ухожу. Пока.

— Угу, — буркнул я.

— Угу?! И это все, что ты хочешь мне сказать?

Похоже, без драмы все-таки не получится. На вспышку с моей стороны Вика уже, судя по всему, не рассчитывала, поэтому без долгих раздумий начала действовать сама.

— Антон, ты понимаешь, что я сейчас уйду? Совсем уйду. Навсегда.

— Понимаю. — Я пожал плечами. — Осторожнее на лестнице.

— И все?! — Вика громыхнула полупустым чемоданом об пол. — Осторожнее на лестнице?! После всего, что было?

Я выдохнул, чуть отодвинул ноут и крутанулся на стуле. Театр одного актера требовал зрителей. Все-таки в искусстве скандала Вике не было равных — еще мгновение назад я думал исключительно о бесславной гибели могучего Тольбьерна от рук предателей, а теперь понемногу и сам начинал заводиться.

— Счастливого пути, Вика. Желаю удачи.

— Вот! В этом ты весь!!!

Наверное, я мог сказать вообще что угодно — или даже промолчать. Степень моей вины была определена уже давно. Впрочем — надо отдать ей должное — Вика даже попыталась выдать некое подобие аргументации, а не просто перешла на ульразвук.

— В этом все дело! В этом, Антон! — Она тряхнула головой. — Я ухожу, а ты просто сидишь, уткнулся в свои писульки. А ведь Марк Львович говорил, что ты не потянешь, что ты…

Я поморщился. Вышеупомянутый Марк Львович не понравился мне с самого начала. Нет, конечно, заказчик всегда прав, но всему есть предел. Я раз за разом переделывал, терпеливо выслушивал критику, не менее терпеливо объяснял, что если уж мы хотим придать истории хотя бы подобие исторической достоверности, то… В общем, в итоге я просто не выдержал и предложил Марку Львовичу написать все самому — раз уж он действительно куда лучше меня разбирается как в истории Средних веков, так и в коммерции.

Вот тут-то я и огреб все и сполна. За некомпетентность, незрелость, неблагодарность, безграмотность, бездарность и — как выразился Марк Львович — неприемлемые для культурного молодого человека наглость и бытовое хамство. Потом подключились родители Вики, которым я и должен был сказать спасибо за «шанс, который выпадает раз в жизни». А потом и она сама. И через две недели собрала вещи.