Возьми мою душу

Февраль 1945 года

Девочка поежилась, от холода по ногам и спине поползли мурашки. Сидя в кресле рядом с водителем, она вытягивала шею, стараясь рассмотреть занесенные снегом окрестности, но животных не увидела. «Еще слишком холодно, и скотину на улицу не выпускают», — подумала она. Ей очень хотелось выбраться из машины и зайти в дом, но она не осмеливалась спросить разрешения. Пока сидевший рядом мужчина пытался завести мотор, из глаз ее выкатилось несколько слезинок.

Сжав губы, она отвернулась. «Он может сильно рассердиться, поэтому пусть лучше не заметит, что я плачу». Она разглядывала дом, возле которого стояла машина, надеясь увидеть другую девочку, но из всех живых существ только домашний пес Ровер спал на ступеньках. Услышав шум мотора, он на мгновение поднял голову и взглянул на девочку. Она слабо улыбнулась, но пес равнодушно положил морду на лапы и закрыл глаза.

Мотор в конце концов затарахтел, и мужчина откинулся на спинку сиденья.

— Пора отправляться, — произнес он хриплым голосом, трогаясь с места, и кинул быстрый взгляд на девочку. — Давай немного покатаемся.

Дорога была неровной, и девочка, ерзая в кресле, завертела головой, стараясь не выпускать из виду дом.

— Держись крепче. И не вертись, — проговорил мужчина, не глядя на нее.

Наконец они добрались до шоссе и двинулись по нему в молчании. Девочка смотрела в окно, надеясь увидеть лошадей, но вокруг была пустота. Сердечко ее забилось быстрее, когда показались знакомые места.

— Мы едем домой? — прощебетала она, широко раскрыв глаза.

— Ну в общем, да, — ответил мужчина.

Девочка выпрямилась в кресле, пристально глядя в окно. Вдали возвышалась скала. Мать рассказывала, что очень давно в нее превратилась жена тролля. Вдали, на вершине крошечного холма, появилась встречная машина. Девочка непроизвольно подалась вперед, впившись взглядом в приближающийся армейский грузовик. Мужчина сбавил скорость и приказал ей пригнуться. Привыкшая прятаться и повиноваться, она тут же юркнула вниз. Мужчина напоминал ей дедушку, все время ворчавшего на солдат. «От армии ничего хорошего не жди», — частенько повторял он. Мама же шептала ей, что солдаты — люди замечательные, такие же, как дедушка, только молодые и красивые. «Как ты», — говорила она, и улыбка ее становилась прекрасной.

Послышался нарастающий шум приближающейся машины, потом они разъехались, и звук, постепенно отдаляясь, угас.

Девочка завертелась в кресле.

— Сиди спокойно, — сказал мужчина, и она, послушно затихнув, приникла к окну. — Ты знаешь сколько тебе лет?

— Четыре года. — Она старалась выговаривать слова четко, как учил ее дедушка.

Мужчина фыркнул:

— Уж больно ты тощая. Недокормленная.

Девочка, хотя и не знала последнего слова, догадалась, что быть недокормленной — плохо. В машине повисла тишина.

— Хочешь снова увидеть маму?

Глаза девочки расширились. Увидеть маму? От одной этой мысли она почувствовала себя лучше и энергично закивала.

Ноги уже не болели от холода. Она встретится с мамой, и все опять станет замечательно. Они свернули на хорошо знакомую узкую дорогу, ведущую к ферме. Девочка заулыбалась, впервые за долгое время. Машина подъехала к дому и остановилась. Девочка зачарованно смотрела на красивое высокое строение. Дом выглядел печально. В окнах не было света, из трубы не шел дым.

— Мама здесь? — удивилась она. Все было очень странным. Когда она в последний раз видела маму, та лежала в кровати, в доме мужчины, который привез ее сюда. Она болела. А перед этим заболел дедушка. Мама лежала, только девочка не могла ей помочь. Может быть, мама вернулась домой в ту ночь, исчезнув из своей постели? Но зачем она оставила ее с этим мужчиной? Нет, мама никогда бы так не поступила.

— Мама твоя не совсем здесь. Но вы все равно встретитесь. И ты останешься с ней навсегда. — Он натянуто улыбнулся, но девочка ничего не заметила, радуясь предстоящей встрече. И даже сейчас не осмелилась расспросить мужчину. Он вылез из машины, обошел ее спереди и распахнул дверцу.

— Вылезай. Скоро отправишься в маленькое путешествие к своей мамочке.

Девочка осторожно выбралась из машины и огляделась в надежде увидеть кого-то близкого, но вокруг было пусто.

Мужчина сжал ее ладошку в мягкой рукавичке.

— Пошли. Сейчас я тебе кое-что покажу.

Он шел быстро, большими шагами, и, чтобы не отставать от него, ей приходилось бежать. Они направились к сараю для скота, стоявшему за домом. В воздухе висел тяжелый запах навоза. Девочка хотела было зажать нос, но побоялась рассердить мужчину. По выражению его лица она догадалась, что и он чувствует зловоние. Приблизившись к сараю, мужчина приник к одному из оконец и, прикрыв рукой рот, отшатнулся. Девочка надеялась, что он не увидел в сарае ничего ужасного и с коровами все в порядке. «А почему там так тихо? — вдруг подумалось ей. Из сарая не доносилось ни звука. — Может быть, коровки спят?» Мужчина потянул ее за собой.

— Ну и запашок. Того и гляди стошнит, — прохрипел он. Немного отойдя от сарая, мужчина резко остановился, окинул взглядом небольшую заснеженную поляну и выпустил руку девочки. — Да где же ты, черт подери? — раздраженно произнес он.

Опустив головку, она водила по снегу мыском ботинка, исподтишка наблюдая за ним. Он лихорадочно расшвыривал сапогами снег, явно что-то выискивая. Она пригорюнилась. Мамы в доме не оказалось. Не может же она быть под снегом? Ведь она болела.

Едва сдерживая рыдания, девочка прошептала:

— Где же моя мама?

— Она у Бога, — ответил мужчина, продолжая копать.

— У Бога? — смущенно повторила Кристин. — А что она у него делает?

Мужчина хмыкнул.

— Она умерла. Сейчас и ты пойдешь к Богу.

Девочка не поняла значения его слов. Она ни разу не встречалась с мертвыми.

— А Бог ведь хороший, правда? — Она и сама не знала, зачем обратилась к мужчине. Мама и дедушка часто говорили о Боге. Рассказывали, какой он хороший. Очень хороший.

— Мама от него вернется? — с надеждой спросила она.

Мужчина торжествующе воскликнул:

— Вот он, нашел! — Нагнувшись, он руками в перчатках счистил остатки снега. — Нет, от Бога никто не возвращается. Раз хочешь увидеть мамочку, отправишься к нему.

Девочка оцепенела, ничего не понимая. Она смотрела, как из-под снега появляется стальная крышка люка. Мама строго-настрого наказывала ей не ходить сюда. Она никогда не отдалялась от дома. «Может быть, там сидит Бог?» — недоумевала Кристин.

Мужчина выпрямился, набрал в легкие побольше воздуха и второй раз за сегодня улыбнулся девочке, потом снова нагнулся, пытаясь поднять тяжелую крышку.

Она смотрела на него, и ей хотелось, чтобы он не делал этого. И перестал улыбаться. Он открыл люк и поманил ее к себе. Кристин нехотя подошла к большой черной дыре в земле.

— Бог там, внизу? С мамой? — проговорила она дрожащим голоском.

Мужчина продолжал ухмыляться.

— Нет, сейчас его там нету. Но он придет за тобой чуть попозже и возьмет к себе. Иди сюда. — Он положил руки на ее худенькие плечики и подтолкнул к дыре. — Хорошо, если бы тебя окрестили. Бог забирает только крещеных. Будем надеяться, что это так и Бог тебя запомнил. Церковные книги он не читает. — Усмешка его стала невыносимо холодной. — Хотя, — помедлил он, — давай-ка на всякий случай еще разок проведем церемонию. Мне будет жаль, если Бог откажется взять тебя к себе.

Не понимая происходящего, девочка словно завороженная взирала на разверзнувшееся перед ней отверстие в земле. «Мама никогда в такую дыру не полезет», — размышляла Кристин. Она слышала, как мужчина что-то бормочет себе под нос, разобрала слова «краткий обряд крещения», но подняла головку, только когда он развернул ее лицом к себе, сгреб ладонью горсть снега, приложил к ее лбу и сказал:

— Крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Он впился взглядом в лицо девочки. Лоб ее ломило от холодного снега, но она не чувствовала боли, испуганная выражением его страшных сверлящих глаз. Кристин отвернулась, сунула руки в карманы теплой куртки с капюшоном. Она начинала мерзнуть, теплые рукавички спасали ее ладошки от порывистого студеного ветра. В правом кармане куртки Кристин нащупала какой-то предмет и сразу же вспомнила про письмо. Мрачное предчувствие охватило ее, на несколько мгновений заслонив страх перед мужчиной. Она обещала маме доставить конверт, но не сдержала слова. Мама просила обязательно отнести конверт. Очень важный конверт. Это были ее последние слова. И теперь получалось, что она подвела свою маму. Девочка почувствовала, как по щекам побежали слезы. Довериться мужчине она не могла, потому что мама запретила показывать ему конверт. Закусив нижнюю губку, девочка стояла, не зная, плакать ей или молчать. Она зажмурилась, мечтая исчезнуть отсюда, очутиться в кровати, рядом с мамой, чтобы все стало как раньше. Когда она открыла глаза, перед ней был все тот же мужчина. Охваченная безысходностью, она беззвучно заплакала, слезы ручьями полились по щекам, исчезая в шарфике.

Мужчина потряс ее за плечи.

— Бог с радостью встретит тебя. Ты молитвы какие-нибудь знаешь?

Девочка отчаянно кивнула.

— Вот и хорошо. — Он заглянул в отверстие. — Я опущу тебя туда, а попозже Бог придет за тобой. А ты молись, пока он не появится. Поначалу будет холодно, но ты не бойся. Скоро ты уснешь и сразу же окажешься рядом со своей мамочкой в раю.

Как она ни старалась сдержать себя, плач перешел в громкие рыдания. «Ну почему, если Бог такой хороший, он не придет за мной сейчас? Ведь мне не хочется опускаться в эту страшную дыру. И мама не позволяла ходить сюда». Девочка посмотрела на мужчину и поняла: выбора у нее нет. Неожиданно для себя она умолкла и замерла. Мужчина подхватил ее под мышки, приподнял и начал медленно опускать в отверстие в земле. Девочка повернула головку, чтобы в последний раз увидеть ферму. Взгляд ее упал на чердачное окно. Она вздрогнула, заметив, что кто-то стоит там и смотрит на нее. Окно было грязным и находилось далеко, она не узнала стоявшего, а посмотреть второй раз не успела, уже через секунду очутившись в холодной полутьме. Она ничего не видела и лишь изо всех сил сдерживала страх. «Бог — хороший. А в окне был не призрак. А Бог — хороший». Едва люк закрылся, она услышала скорбные завывания. Плач мертвых детей. Но девочка старалась не думать о них.

— Бог — хороший. Так мама говорила, — прошептала она.

В дыре оказалось холоднее, чем на улице. Кристин попыталась было сесть, но пол промерз хуже кресла в машине, на которой ее привезли. Она обхватила себя руками. Перед тем как опустить крышку, мужчина сказал:

— Удачи. Передай привет своей мамочке. И Богу. Не забывай молиться. Много молись.

Девочка погрузилась во мрак. Она старалась не дрожать, дышать размеренно, но мешали рыдания. Однако больше всего ее мучила мысль о неотданном конверте. Она зажмурилась, потому что воображаемый свет успокаивал. «Может, кто-нибудь вытащит меня отсюда. Хотя бы тот, кто смотрел из чердачного окна. Вот было бы хорошо… хорошо… как хорошо». Ей вовсе не хотелось оставаться здесь. Она сложила ладошки и принялась молиться: