Высокое сопротивление (Бонус-история к книге «Минус всей моей жизни»)
Когда погаснет свет… Ты будешь ли со мною?
Когда колючий снег растает на ладони…
Когда сгорит февраль, когда исчезнет стужа…
Мне никогда никто, как ты, не будет нужен!
Я звезды для тебя сорву с небес руками,
Печаль твою раскрашу цветными миражами!..
Но без любви твоей умрет моя душа…
И нет мне сил к движенью – тоска мне без тебя!
И даже на краю… Ты будешь ли со мною?
И если упаду я в пропасть с головою?
И если будущее наше – лишь сон? Лишь притяженье…
Останься! Будь со мной! Твоя любовь – спасенье…
Моих ошибок стекла разбитые сверкают,
В моих грехах душа темнеет и страдает…
Но ты добром своим мне сердце согреваешь
И взглядом лишь одним дорогу освещаешь…
Когда наступит край… Ты будешь ли со мною?..
Когда уйдет печаль – моя душа с тобою…
Пролог
Волнение и недовольство яростно размахивали флагами враждующих государств на поле битвы неудовлетворенности, а гнев и напряжение выступали в качестве полководцев, удостоенных чести нести эти знамена… Мда. Скачущий гнев на гнедом коне – это совершенно нормальная картина, когда речь заходит о Сергее Минаеве… Золотой и темно-красный буйствовали вокруг него, выжигая сетчатку глаза до разноцветной пыли… Душный воздух пропитан винными и мясными парами, дурман, туман, видение, дымчатое облако… В котором тонули громкие голоса и смех, общение, расслабленность, веселье, океан, Турция…
Но Сережа и раньше не был любителем радостно и звонко похохотать: с его вечно насмешливым или хмурым лицом эта эмоция вообще как-то не очень сочеталась. А сейчас и подавно было не до смеха… Перед ним огромный, многокилометровый стол, будто грязно-белая лунная дорожка на морской глади, а там, на горизонте – недосягаемая, но притягательная, манящая, соблазнительная… Его Женя. Его мечта.
Ее голубое, как небесный свет, платье обнимало фигуру, словно бы волны теплого Средиземного моря, ее губы… Сквозь марево шумов, дыма, духоты… Воздух, кажется тяжелым, он почти зримо движется вокруг… Ее губы – ярко красные, спелые, как клубника, они что-то шептали в черные локоны ее собеседницы… Не шептали, конечно, нет. Женя смеялась и громко рассказывала какую-то историю улыбчивой, непритязательной брюнетке – менеджеру по продажам одной московской фирмы, которой тоже посчастливилось поучаствовать в этом международном форуме, но Сережа уловил в таких родных фиалковых глазах отражение печали…
Он, между прочим, ужасно злился на эту девчонку (брюнетку то бишь). Она там же, за горизонтом, вместе с его Женей, сидит так близко к ней, что ей наверняка ощущается легкий аромат сирени, а он здесь, на этом чертовом берегу одиночества, расторможенный, обессиленный, хмурый, воинствующий…
Как же надоела эта никчемная война! Кому хорошо от пустого перетягивания канатов из стороны в сторону? Слишком много тех, кто страдает зря… Женя. Настя…
Тонкие руки, золотое колечко нежно подмигивает белым огоньком, золотисто-бронзовые волосы манят, манят его, скручивают ему грудную клетку в адском огне… И чего он, собственно, тут расселся и сидит, как совушка-сова-большая голова, таращась на нее немигающим взглядом? Все, пора. Сжал кулаки, еще секунда – и он все исправит! Все исправит, будь он проклят страшным оком сто тысяч раз! Он не отпустит ее, он не отдаст ее никогда и никому…
Густой, пахучий и душный воздух взметнулся огненным вихрем, когда Сережа стремительно встал и в своей самой уверенной в себе манере быстрым шагом пошел к ней. Дымка рассеялась, вокруг словно воцарилась тишина. Перед ним лишь она…
- Женя. – угу. Приказной, жесткий тон вернулся… Хе-хе, ну что, Сережа, опять за свое? Только вот повелевать тут он меньше всего желал, а больше думал о том, как бы схватить Женьку за локоть и утащить куда-нибудь подальше, с тем чтобы…
Она вздрогнула – мигом всколыхнулся рассерженный и страшно обиженный блеск в умопомрачительных фиалковых глазах… Тьфу ты, вот же жизнь какая штука идиотская!
Разочарование и гнев снова пустились вскачь, заполняя следами от острых копыт все Сережины легкие.
- Да, Сергей Викторович? – о-очень официально и холодно так, словно подводный ключ со дна зеленого озера, окатил Сережу ее голос с головой…
Сергей вздохнул, восстанавливая равновесие… восстановить равнове… Нет, черт бы побрал этот дурдом, какое, вашу мамашу, равновесие, когда эта ситуация бесила его похуже занозы в одном месте, которое стыдно людям лицом показывать??? Но он не имел права злиться на нее: он и только он был виноват во всем.
- Пошли выйдем. Поговорить надо. – беспрекословно и жестко заявил он.
Фиалковые глаза сузились, изучая выражение его лица (Сережа надеялся, по крайней мере, что оно еще было похоже на лицо, в свете переполнявших его эмоций), в них заискрился вызов, боль и гнев. Становилось жарче, как в накаляющемся духовом шкафу. Сережа чувствовал себя грозным полканом, нависшим над сладкой, белоснежной косточкой с самым своим настойчивым, упертым видом, и Женя, судя по всему, была того же мнения, потому как негодующе вздохнула и посмотрела на свою соседку – непритязательную брюнетку с серым пятном вместо лица и розовой линией улыбки на месте рта, вежливо проговорив:
- Извини, Ирин, я на пару минут.
Сережа не слышал звуков, глядя лишь на Женю, как обезвоженный, напиваясь ее изящными, тонкими изгибами, ее легкими движениями, жадно глотая ее образ в такой прекрасной близости от себя, а бесцветный голос откуда-то, может, и даже внутри его головы, пробормотал:
- Да, конечно, Жень. Я здесь буду.
Шорох легкого, шелкового платья в пол, Женя расправила несуществующие складки и, отбросив волосы за плечи, двинулась к выходу из банкетного зала, туда, где алело вечернее солнце, путаясь в плетениях кресел из ротанга и танцуя горячими лучами на белоснежных балконных перилах просторной террасы, заходящей правильным прямоугольником прямо в воду.
Сережа шел за Женей, уверенно, решительно, с любимым угрюмым сосредоточением в лице, но… В душе он маялся от злости на то, что сейчас будет происходить. Он догадывался о том, что она скажет. И он до тошноты не хотел этого слышать.
А она изящно шагала впереди: легкая, нежная, все такая же милая и правильная, все такая же недосягаемая, черт возьми… Борьба с ветряными мельницами - вот на что это похоже… И наступало время побеждать, а пока…
Зеленовато-бирюзовые волны бились о выбеленную стенку террасы, прозрачные, словно морозный уральский воздух в далекой России… Под ними виднелся песок, камни разных форм, а один крупный камень, как почудилось под кровожадное настроение Сереже, казался похожим на живот мертвого турка, и среди этого бездыханного пейзажа сновали туда-сюда черные маленькие рыбки с таким видом, словно они давненько не ели сочной человечинки (ну вот, поток плотоядных изобразительно-выразительных средств русского языка можно считать оконченным, выдыхаем свободно).
Эти рыбки сквозь водную рябь, помехи на экране телевизора, так сказать, смогли углядеть два силуэта, остановившиеся у витиеватого заборчика и воззрившиеся друг на друга с легкой тоской, взаимным упреком, то ли обидой, то ли злостью, рябь мешала черным глазкам разглядеть как следует, но… Было между ними и кое-что, что рыбам показалось немного диссонирующим с общим настроением этой пары… Тонкое, незримое, волнующее чувство, так тесно связавшее их, что они казались единым целым.
Рыжеволосая девушка в небесно-голубом и мужчина в белоснежной рубашке с закатанными рукавами… Жертвы случайной встречи и роковых событий… Разные, обиженные как будто, но то чувство, что связывало их незримыми цепями, оно делало их похожими.
- Вот и о чем еще мы должны говорить, Сережа? Язык уже устал повторять, что эта тема не требует дальнейших дискуссий! Не хочу больше ничего обсуждать.
Ого! Голос дрогнул – похоже, назревает ссора! Тем интереснее. Рыбки мгновенно сгрудились ближе к террасе, навострив невидимые ушки, а кое-кто даже разулыбался беззубым ртом. Как известно, посторонним иногда так приятно слушать чужую ругань, просто бальзам на их жадные до чужих жизней сердца… Так вот, сквозь хаотичное биение волн о террасу они увидели, как сильная рука мужчины схватила девушку за предплечье и резко развернула к себе.
- Женя, черт возьми, ну что еще я должен сделать или сказать, чтобы ты мне поверила?!? Почему ты упираешься, как… - пауза, гневный вздох. – В общем, так: мы будем говорить на эту тему столько, сколько нужно будет, чтобы до тебя наконец дошел тот факт, что я совершенно не имею никакого отношения к ее беременности!!! Ну как ты не поймешь???
Рыбки переглянулись черными, блестящими от оживления глазами. Несколько из них уплыло восвояси, но многие, наверное, из той категории, что любят смотреть на чужие ссоры и удовлетворенно умозаключать, что кто-то, все-таки, живет еще хуже, чем они, к их несказанной радости, наоборот, подплыли ближе к поверхности, чтобы лучше слышать.
- О-о-о, ну конечно! – гневно воскликнула рыжеволосая, всплеснув руками. – Я и забыла, что все всегда должно быть так, как хочешь ты, Сережа! Но против твоих слов и лично тебя играет такая маленькая бумажка с черно-белой фотографией ребенка в животе твоей жены, под которой написан срок ее беременности и даже стоит печать медицинского учреждения и ПОДПИСЬ ВРАЧА!!! И ты знаешь, этот срок как-то поразительно указывает на тот самый день, когда ты оставался ночевать у нее дома! – голос чуть не сорвался на крик, а сквозь водные помехи рыбкам стал заметен какой-то блеск на щеках девушки…
Она замотала головой, как бы не желая верить во все происходящее, и обессиленно сложила локти на белые перила, глядя куда-то вдаль, на сияющее в лучах заката оранжево-красное море.
- Как же мне все это надоело, Сережа… И любить тебя, и ждать тебя, и надеяться на что-то хорошее… Ничего у нас не выйдет. Это бесконечный процесс. Бесконечная борьба. Любовь, конечно, стоит испытаний… Но есть же своя мера во всем! Слишком много препятствий, слишком много чего-то… неправильного! Никогда нельзя идти против своей совести… Даже ради любви. Она не искупит вину, а лишь… усугубит. И душу разрывает без жалости.
На лице девушки стало слишком много блеска, столько, что он слился с блеском волн в красных лучах затухающего солнца, и рыбки почувствовали грусть и жалость.
Мужчина, казалось, тоже был подавлен, словно бы впервые не зная, что сказать… Но любовь и самых решительных мужчин приковывает наручниками к батарее, отбирает силу, лишает трезвости…
Мужчина сделал шаг к ней и, ударив кулаком по перилам, отчаянно заговорил, наклонившись к ее волосам:
- Брось, Женя, ты не права! Это все ерунда, мы сможем с этим справиться, поверь мне! Ты только должна мне полностью доверять, ты слышишь?? Я еще раз тебе повторяю: у меня с Ксюшей ничего не было! Как, к чертям собачьим, я мог с ней переспать, когда мне нужна только ты?!? Ты знаешь, я был у нее той ночью, но ты прекрасно помнишь, зачем я оставался! Она наверняка подделала это УЗИ, или сроки подмахнула, или не беременна вообще! А может, и переспала с кем-то другим, но это можно легко дока…
Девушка поморщилась и на миг закрыла лицо ладонями. Жалость рыбок сменилась укором: теперь они заняли сторону импульсивного и разгневанного мужчины… Им показалось, он говорил вразумительнее.
- Ох, Сережа! – воскликнула рыжеволосая, не дав ему закончить. – Я даже не хочу ломать голову над этим вопросом! Факт остается фактом – теперь ты не сможешь развестись с ней ближайшие два года, только если она сама не сжалится над тобой и не напишет заявление, чего в ее случае уж точно никогда не будет! А я… я не могу ждать так долго! Я не могу!!! – крикнула она ему в лицо, а ее голос дрожал все сильнее от отчаяния и слезных потоков. Рыбки сочувствующе переглянулись: нет, девушка, все-таки, тоже очень мила… - Я тоже хочу замуж! Я тоже хочу семью, детей! Сколько еще мне тебя дожидаться, Сережа?!? До тех пор, пока не подойдет к концу мой детородный возраст?!?
- Женя!! – руки мужчины схватили ее за плечи, в его голосе слышалась неподдельная тревога. – Не смей так говорить! Никаких, к чертовой матери, двух лет не будет! Я все решу, слышишь?? Ты только пообещай мне…
- Да что ты можешь сделать, Сереж, не говори глупостей!! Все, все! С меня хватит! Это слишком, это через край!! Я больше не буду ждать тебя, а когда мы вернемся, я уволюсь, и прекратим мозолить друг другу глаза! Это окончательно. Так всем будет лучше: и Насте, и тебе с твоим бизнесом, и Ксюше с ее будущим ребенком… ЭТО КОНЕЦ. – с нажимом проговорила девушка, рыдая в голос, пытаясь, все же, говорить твердо, пытаясь поставить высокий заслон между собой и этим мужчиной, который сейчас ошалелым, словно обожженным взглядом смотрел на нее, желая удержать, но поздно, поздно…
Девушка медленно убрала его руки со своих плеч и исчезла из поля зрения рыбок, а мужчина отчаянно и яростно крикнул ей вслед:
- Женя, Женя!! Стой!.. Женя…
Но рыбки уже и сами догадались, что она не вернется, а потому, грустно вздохнув, стали расплываться кто-куда по своим делам, оставив тяжело дышащего Сергея одного на террасе в абсолютно негордом одиночестве.
Сережа смотрел ей вслед, а его сердце бухало в груди… Не просто бухало, оно ударяло так, что у него болели виски, а живот разрывало огненным бенгальским огнем… Дыхания не хватало, жар душил его, он зачарованно таращился на стремительно уходящую прочь Женю… Она имела безграничную власть над ним. Он чертовски зависел от ее настроения, слез, смеха, грусти или радости, и даже от ее стройной фигуры, подчеркнутой длинным, голубым платьем… А сейчас его мозг просто трезвонил от беснующейся мысли: это же было так… разрушительно!!! Это были НАСТОЯЩИЕ слезы… Все должно было быть не так… не так… Но ее глаза в тот миг, когда она сказала «Конец»…
Это слово в его голове прозвучало так бессмысленно и глупо, что он поморщился. Этого не может быть!.. Никогда! Но ее слезы… ее тон… так чертовски… правдиво…
Окончательно спятив, Сергей продолжал стоять, как приколоченный, на этой ненавистной террасе и смотреть на Женю, которая вошла в зал и, оглянувшись по сторонам, двинулась к барной стойке, за которой восседал звезда психоделики в самой своей глазоразрывательной рубашке с сумасшедшими кругами по всей спине Семен Карташов, не спеша потягивающий кальян.
Сережа чувствовал ее всем сердцем, как будто его сердце – это и была она, каждая его клеточка, каждая мышца, каждая капля крови стремились к ней, он сходил с ума от любви, он ощущал ревность и бешеную тоску… Он ждал ее взгляд. Посмотри, Женя, ну же… Посмотри, посмотри… Посмотри, или ему крышка…
Женя вытерла слезы и, глубоко вздохнув, наклонилась к Семе и что-то шепнула ему на ушко своими красными, как клубника, губами. Сережа ждал, его сердце убивало его своими ударами…
Женя внимательно скользнула по банкетному залу глазами и, удостоверившись, что на нее никто не смотрит, мгновенно перевела взгляд на Сережу. Фиалковое, волшебное свечение… Секунда… И она победно и игриво улыбнулась ему, а в ее глазах блеснул задорный, но нежный огонек.
Сережа выдохнул, чувствуя, как от облегчения ему захотелось одновременно и расхохотаться смехом слегка поджаренного на сковороде Преисподней грешника, и разораться шибанутым орангутангом, и набить чью-нибудь поганую морду, потому что… Игра удалась.
Глава 1. «Минус» (Полутора месяцами ранее)
От собственной спешки голова Сергея стала похожа на буфет в театре во время антракта: гул, раздражение и желание подтолкнуть в спину стоящего впереди, чтобы тот скорее выбирал свои дурацкие бутерброды, пока ты маешься от желания хлопнуть рюмашку-другую коньяка и блаженно проспать все второе действие… В общем, мысли его тесно толкались в очереди, подпихивая вперед одна другую, а рот речитативом выдавал всю необходимую этой «касте неприкасаемых», называемой всуе инвесторами, информацию. Мда. Совещание с инвесторами всегда происходило по типу тренировки на теннисном корте – ты с криком отбиваешь один мяч, представляя себя со стороны сильным и ужасно красивым, а специальная машина-пулялка шмаляет в тебя своими желтыми снарядами снова и снова, не позволяя ни на секунду расслабиться и опустить ракетку…
Ему кровь из носу нужно было покинуть чертов кабинет «Черного полюса» в половину седьмого: у Жени занятия в институте оканчивались в семь часов, и он собирался встретить ее на парковке. Ну а спешка объяснялась самодовольным и жутко себялюбивым желанием увидеть в глазах Жени восторг, радостное удивление и восхищение, а на губах – нежную, игривую улыбку, чего никак нельзя было получить, если отправить ей смс с предупреждением о его приезде. Сережа гордо заулыбался, испытывая триумф и жадное предвкушение, и сидящий ближе всех к нему Александр Александрович странновато взглянул сначала на его лицо, светящееся, как пионерский флаг на солнце, а затем на документы перед собой, но уже с большим подозрением, как будто сообразив, что внезапное веселье директора сего предприятия может быть связано с тем самым дорисованным ноликом в отчете о закупках.
Не обращая внимания ни на какие зырканья в свою сторону, Сергей Викторович Минаев, грозный начальник успешной производственной фирмы, с особым нетерпением метал под скрюченные носы и завернутые носогубные складки графики и отчеты, наглядно демонстрирующие его великие способности максимально эффективно распоряжаться инвесторским рублем, и быстро-быстро, но убедительно и до жути самоуверенно проговаривал все это еще раз вслух, обращаясь к деревянным лбам и недоверчивым, хмурым и до яростного скрежета дотошным разноцветным глазам.
Все же, кто-то на небесах, али в аду, услышал его увещевания, потому что ровно в половину седьмого инвесторы, собрав последние пучки морщин между бровями и волосами, дружно умозаключили, что фирма работает в нужном ключе, и, чувствуя, конечно, нервозную торопливость «барина», как назло, медленно, аки богатые, но туповатые улитки, начали с покашливанием и покряхтыванием расползаться по норам, разжигая в голове Сережи навязчивое желание придать им ускорения и раскидать в разные стороны с помощью хорошеньких пинков под мягкие места в слегка лоснящихся, но все же совсем недешевых, отлично сшитых брючках. Когда, наконец, в директорском кабинете остался лишь душный, спертый воздух от пребывания девяти мужчин в закрытом пространстве, Сережа наспех распахнул форточку, впустив свежий, теплый, но уже осенний ветер погулять в проходах вокруг дубового стола, и, схватив мобильник и пиджак, унесся на невидимых крыльях, что называется, в закат.
Двадцати минут темно-синему «Экстрейлу» с тем же залихватским номером Е313ЕЕ хватило, чтобы стрелой прилететь в соседний район города и уже вписаться в узенькие проезды обширной прямоугольной парковки около одного из самых престижных высших учебных заведений города.
Сережа хмуро оглядывался, даже не думая снижать скорость перед рассекающими воздушные массы туда-сюда хохочущими компаниями, влюбленными парочками и стреляющими глазками по дорогим машинам молоденькими акулками, которые уже вполне осознавали, чего они хотят от жизни, но разве ему было дело до всей этой беззаботной молодежи?.. Он внимательно выискивал глазами желтый «Опель», ее машину, ее «ласточку»…
«Опелек» Жени скромно пристроился в самом дальнем углу оживленного паркинга, солнцем блестела его канареечно-желтая крыша, заигрывая с красноватыми лучами заходящего истинного небесного светила, контрастно выделяясь на фоне серо-черной автомобильной кучи-малы. В сердце Сережи моментально вспыхнуло волнение, заполняя всю его душу предвкушающим теплом… Сейчас придет она, он ее увидит, сейчас придет Женя…
С визгом затормозив около Жениного автомобильчика, нагло перекрыв выезд не только «Опельку», но и еще какому-то квадратному, серебристому «китайчонку», Сережа выпрыгнул из машины и, прислонившись к ее корпусу, стал нетерпеливо, но внимательно глазеть на толпы студентов, выползающих из главного корпуса университета с таким видом, словно этот корпус был огнедышащим драконом, сожравшим беззащитных пареньков и девчонок утром и тщательно переварившим их в течение дня, после чего дракончик вдруг сжалился над их хилыми, еще не расправившимися до конца фигурками, и выплюнул бедолаг обратно: пусть себе живут!
Солнце мягко согревало Сереже спину, он слегка хмурился, нервно подергивая коленом: ему было что сообщить Жене, и он уже догадывался, какой будет ее первая реакция…
Длинноволосый паренек в странном, оранжевом шарфе с надписью «Пилот» и противным, ухмыляющимся смайлом со всем апломбом этого мира и свойственной молодым, двадцатилетним людям наглостью и бесстрашием потребовал убрать «Экстрейл» «прямо сейчас», потому как его ржавый «китайчонок» непреодолимо сильно мечтает поскорее двинуться в путь, чтобы распугивать своим видом народ на дорогах, но мы такой вариант событий уже проходили… Сережа сверху вниз поглядел на паренька самым своим убийственным и наглым взглядом, после чего, не пошевелив ни единым мускулом, кроме мышц челюсти, сообщил в очень «корректной» форме, куда и что именно этому пареньку стоит убрать «прямо сейчас», поскольку Сергей может легко помочь ему в этом деле, если вдруг фанат «Пилота» не справится сам… Ну и парень, обиженно стрельнув на него слегка оробевшим взглядом, громко и раздраженно вздохнул, но в бутылку лезть не стал, а попросту ушел и сел в свою, с позволения сказать, машину и включил радио… Все-таки Сережа, уже бесстыдно продолживший думать о своем, говорил о-очень убедительно.
Шел сентябрь. Вернее… он только начался, забрав у августа несколько теплых деньков для своих нужд и придав золотому ковру из листьев на дорогах особой романтики, когда горожане так и жаждали пройти по нему, с огромным наслаждением вдыхая чуть влажный, но еще теплый воздух, гуляя по проспектам дотемна, желая держаться за руки и улыбаться, представляя наступающую зиму как волшебную, прекрасную и белоснежную сказку, донашивая свои летние вещи, чтобы через пару дней, когда осень вступит в свои права и окончательно завладеет этим местечком земного шара, сунуть загорелые тела в теплые пальто, а ноги – в сапоги из кожзаменителя.
Три месяца прошло с тех пор, как Женя пообещала Сереже, что дождется его… Сережа ухмыльнулся себе: он помнил каждый день, каждую ее улыбку, каждое нежное словечко в его адрес…
Он отлично осознавал, как Жене было нелегко решиться на этот шаг, он понимал, что ее внутренние установки и принципы настолько сильны, что даже пробить брешь в этой броне без боли и огромных усилий не получится, и все же она пошла на это… Сережа в тот момент и мечтать о таком не мог, думая, что дорога к ней закрыта навсегда, но она дала ему шанс, дала надежду! И это было чудесно, невероятно, умопомрачительно! Он бы умер за этот шанс, он был готов ради нее на что угодно, что угодно!.. Он даже был на сто процентов уверен, что ничего особенно сложного не было в том, чтобы находится рядом с ней, но не прикасаться, не обнимать, не целовать, не ощущать ее трепета и тепла и так далее, и чертовски так далее, он же любит ее до безумия, любовь сделала его благородным и честным, вывела на правильную дорогу и бла-бла-бла…
Но, кхм… Нет. Развод представлялся еще страх как катастрофически далеко и даже не маячил ни единым местом на горизонте, а каждый день его Женя наполняла секретарскую своей особой, светлой аурой, нежным и манящим ароматом сирени и соблазнительной фигуркой в каком-нибудь летнем, но деловом платьишке, фигуркой, фигуркой…
Не подумайте дурного: Сережа очень старался. Сережа – пай-мальчик, Сережа – молодец, просто образец непревзойденной стойкости! Держался на расстоянии, не подходил близко ни сзади, ни спереди, но ее игривая улыбка, ее любящий взгляд, ее хрупкость и изящность, а также тот факт, что Женю «трогать НЕЛЬЗЯ», лишь подогревал в нем стремление сделать все наоборот, кипятил его кровь до сотни градусов, воспалял фантазию до ужасающих пределов, буквально сводил все мышцы тела в болезненном напряге, стоило ей лишь прошелестеть мимо… И так продолжалось целых полных две недели…
После чего «честность и благородство» Сережи, которые там вспыхивали где-то случайно в его поступках, но были слишком чужды его нраву и характеру, сделали реверанс, вернув Сергея на землю из ромашкового облака идеального мужчины в его природную ипостась, заставляя крушить преграды любыми способами, добиваться желаемого во что бы то ни стало, а также абсолютно забыть о том, что выбор и решения других, особенно, если этот кто-то – любовь и страсть всей твоей никчемной, дурацкой жизни, нужно уважать и считаться с ними… В общем, напившись яду собственной самоуверенности и силы, Сережа принялся методично, понемногу, по чуть-чуть, пробивать брешь в Жениной защите, действуя аккуратно, но впечатляюще… Он принялся ее провоцировать.
Игра его была жестокой, прежде всего, по отношению к нему самому, заставляя его сходить с ума, лишь стоило Сереже заметить в ее глазах ответную реакцию на его слова или «ничего не значащие» прикосновения, ее внутренний огонь и трепетное волнение, но это лишь подначивало его еще больше, и он, собрав в себе остатки сил и терпения, продолжал проделывать большую дыру в ее запрете на физическую любовь.
Однако, желание получить Женю полностью и навсегда было не единственной причиной его дальнейших мытарств. С тех пор, как он купил себе другую квартиру и стал жить отдельно, Ксюша, его жена, озлобленная и обиженная, не дала ему ни дня, чтобы он мог побыть с дочкой: она не впускала его в старую квартиру, перехватывала Настю в садике, сразу запихивая в подъехавшее такси, пока та его случайно не заметила, караулила до и после кружков, куда водила девочку, и даже няне строго наказала держать ребенка от него подальше… И Сережа бесился и буйствовал до умопомрачения, но ничего не мог поделать против нее… А значит, во что бы то ни стало нужно получить разрешение суда на официальные свидания с Настей, чем скорее, тем лучше, поскольку он знал, что Ксюша настраивает дочь против него, обвиняя его во всех смертных грехах. Тем острее нужен был развод.
И сейчас он грел спину около университета, чтобы поделиться, наконец, с Женей своим замыслом, который он вынашивал долгое время, взвешивая все «за» и «против». И никаких, к чертовой бабушке, ожиданий! Никакого треклятого года! Он все изменит здесь и сейчас. Женя будет принадлежать ему, а Настя снова обретет отца, и пусть лишь по воскресеньям, но каждый миг с дочкой на вес золота… Он решит эту проблему, даже если метеорит обрушится ему на голову, или летающая тарелка заберет его к себе на борт, или…
Как только он мысленно в своем мозгу еще раз поставил беспрекословный жирный восклицательный знак, дубовые двери университета в очередной раз с глухим скрипом отворились, и вышла она…
Сережа замер, ощущая себя полным идиотом, но все внутри него чертовски сильно всколыхнулось, словно огненная лава, извергнутая внезапно ожившим вулканом, эта лава разливалась по его телу, разогревая кожу, сжимая душу, опутывая тяжелой сетью дыхание, оставив ему лишь возможность вожделенно таращиться на нее без единой трезвой мысли в голове и уж точно без его супер-хитроумного плана.
Женя его не видела. Она шла, медленно, расслабленно, весело смеялась и что-то говорила своим университетским дружкам… Сережа резко нахмурился, начиная страшно злиться и страшно ревновать. Она выглядела такой радостной и беззаботной рядом с ними! Такой… счастливой!.. Сережа немного покопался в памяти и сделал угрюмый вывод, что рядом с ним на ее лице всегда мелькает какое-то… напряжение… Или озабоченность… Он резко рассердился, сжав кулаки в карманах брюк, не переставая внимательно и жадно следить за ней глазами.
Женя была одета очень просто - совсем не так, как она обычно одевалась на работу. Ничего особенного, просто белая удлиненная футболка с каким-то принтом, джинсы и белые кеды, но Сереже казалась она сногсшибательной, умопомрачительной, желанной… В принципе, можно было откинуть все другие слова, кроме последнего, но приличие и терновый куст романтики не дает нам это сделать… Ее рыжие волосы блестели золотом в косых, ярко-алых лучах заходящего солнца, а сияющие глаза улыбались… Как же его там?.. Димке? Сережа прекрасно помнил того качка, который прошлой осенью нехило вмазал ему в живот там, в «Источнике». И того худого, что справа от Жени о чем-то рассуждает с псевдо-умным видом, он тоже помнил… Ревность колошматила его здоровенной шипастой булавой, но Сережа вздохнул и поспешил вернуть ее в зародышевую стадию, тщательно контролируя все, что буйствовало у него внутри: вряд ли Жене понравится очередной недовольный выпад в сторону ее друзей…
И в этот момент Женя легко и задорно рассмеялась, ее смех донесся по ветерку словно чудесный звон капели весной, Сережа было улыбнулся, но Женька, ай-яй-яй, фу ты, ну ты, весело переводя взгляд с одного своего спутника на другого, вдруг взяла их обоих под локти.
Гнев ударил внутри Сережи мощной кувалдой, а еще прилетела безумная мысль взять эти два чертовых локотка, за которые держались ее нежные ручки, и вывернуть их задом наперед в качестве профилактической беседы… Но злая и черная, как кошачья шерсть, мысль мгновенно улетучилась, когда Женя и ее дружки еще больше приблизились к нему, и ее взгляд случайно упал на него. Сердце сжалось, возвышая ритмы, мир превратился в далекое эхо, а в груди развернулось адское пламя.
*** «Плюс»
- Ну, Жень, ну чего тебе стоит? Просто подойди к ней и спроси! Вы же обе… ну, того… девочки! Тебе-то она точно правду скажет! - нудил уже битые полчаса Димка с самым своим премиленьким выражением на лице, когда троица с облегчением «откинулась» с зоны местного архипелага Гулага, в простонародье величавшего себя просто университетом, и выкатилась на дышащую теплом и свежестью вечернюю улицу, полными легкими вдыхая прозрачную и чистую свободу.
Женя рассмеялась, отбросив мягкие кудряшки за спину и прищурившись на бронзовый свет солнца, слепивший многочисленными лучами из-за спин выстроенных впереди жилых многоэтажек.
- Димка, вот тебе двадцать один год, а ты рассуждаешь, как ребенок! По-твоему, если я «девочка» и она «девочка», так мы как две куклы Барби должны сесть за розовый пластмассовый стол, чокнуться такими же пластмассовыми чашками с невидимым чаем и раскрыть друг другу все секреты личной жизни?? И как, с позволения сказать, ты себе представляешь наш разговор?? «Привет, Наташка, не хочешь ли ты рассказать мне, почему вчера после свидания ты не пустила Диму к себе домой, хотя он утверждает, что ты «разгорячилась дальше некуда»»??? И вообще, что за слово такое дурацкое – «разгорячилась»? Она тебе что, Мартеновская печь? – скептически и насмешливо фыркнула Женя, а Илья солидарно кивнул:
- Да, Димас, я согласен с предыдущим оратором. Наташка твоя Женьку на дух не переносит, так с какого перепугу ей делиться с ней подробностями своих свиданий? Я думаю, это у нее проверка такая была.
- Проверка?!? – хмыкнул Димка, изогнув бровь под несколькими углами одновременно и беспечно распинывая успевшие нападать на дорожку сухие листья. – Какая такая проверка?? А-а, типа как у Женьки с ее любимым боссом? Смогу ли я полюбить душу Солодовой без, так сказать, внедрения в…
- Придурок ты, Сосновский! – захохотала Женька, шлепнув его по плечу. – Опять ты меня приплетаешь! Илюха прав: твоя Солодова тебя проверила, не утратишь ли ты к ней интерес, если она тебя пару-тройку раз продинамит! Ну и гордость свою показать тоже никогда не повредит репутации… Вот и все!
- Да-а-а… - вздохнул Димка, сокрушенно покачав головой. – Вот какие у девочек игры! Одна год воздержания устраивает и искренне рассчитывает, что он останется ей верен… - Дима сделал театрально выразительную паузу, смешно вытаращив глаза для пущего эффекта, Женька прыснула, а Илюха хмуро помахал перед мускулистой грудью друга тонким пальцем:
- Димас! Сколько говорить тебе: не лезь ты к Женьке! У нее тут… принципы! Да и вообще, если ее Минаев согласился на это проклятие, значит действительно любит! И не распускает нюни, в отличие от тебя, услышав отказ в свой адрес. А с Наташкой тебе придется поговорить самому. Ты ей глазки полгода строил?
- Нет. – буркнул угрюмо Дима, печально повесив переносицу. – Это она мне строила, а я только подмигивал.
Женя вздохнула и взяла обоих ребят под руки, чувствуя прилив нежности к ним.
- Димка! Ну что ты трагедию на пустом месте делаешь? Она еще помучает тебя, я в этом убеждена, очень уж у нее вид вредный…
- Эй!
- Успокойся, это не осуждение. – мило прощебетала Женька в восставший из глубин Диминой души воинствующий дух, вставший на защиту дамы сердца. – И кроме того, Илья дело говорит: ты должен просто спросить ее об этом. Поверь, это очень и очень легко!
- Она мне не скажет правду, Женька! Когда я всерьез ее о чем-то спрашиваю, она все время хихикает и отшучивается! Ненавижу женское хихиканье! – искренне, в сердцах воскликнул Димка. – Вот твой Сергей как справляется с тем, что ты… - он вдруг осекся, устремив взгляд куда-то вперед, а затем на его губах заиграла глупая ухмылка. Женька удивленно посмотрела на него, подумав было о том, чтобы напомнить ему, что он сейчас что-то вещал насчет ее Сережи, как ее друг сам проснулся и захохотал:
- Ба! Женька, а не он ли около твоей тачки вон там стоит?
Женя вздрогнула и радостно посмотрела туда, куда кивал с самым счастливым видом Дима, и ее сердце встрепенулось, пустившись в бешеную чечетку.
Сережа! Он здесь… К ней приехал!.. Радость, восторг, счастье заполнили ее душу до отказа, она заулыбалась, встретившись с его пристальным, таким притягательным, таким… влюбленным взглядом серых глаз, а ее ноги тут же непроизвольно ускорили шаг навстречу к нему… В голове призраком прошелестела мысль, что на ней футболочка какая-то не очень, да и кеды оставляют желать лучшего, а макияжика-то даже хоть сколько-нибудь таинственного или привлекающего внимания и подавно не наблюдается, вот же черт, ну да что теперь… А он все равно так смотрит, хлопнуться можно на этой парковке!
Женя с восхищением оглядела такой родной, такой крепкий и мужественный силуэт, с любовью скользнула глазами по его красивому лицу, по губам, подбородку, уже ощущая его силу, его уверенность, его мужественность, которую так беззаветно обожала, а в глубине ее сознания голос, поразительно совпадавший с голосом Илюхи, ответил глухо, словно бы запутавшись в густой вате:
- Определенно он. Я его лицо тогда хорошо запомнил. Он неплохо дрался с теми двумя лысыми! Думаю, и без Женьки бы справился…
Определенно он… Определенно он… Женя задыхалась от радости того, что он приехал к ней, что он ждет ее, а ведь они не должны были увидеться сегодня! Она летела к нему, забыв обо всем на свете, ощущая все возрастающий трепет в груди, а он не сводил глаз, глядя так, словно бы она была одна-единственная во всем мире, словно бы она была самой прекрасной на земле… Огонь, чудесное притяжение, его неотделимая твердость, уверенность в себе, но не только, не только… Женя чуть прищурилась, испытывая сладкий триумф. Ревность!.. Да… Он ревновал ее, а потому злился, потому нетерпеливо дергал коленом, потому слегка хмурился…
И будто в подтверждение ее мысли, Сережин взгляд мгновенно переместился на Димку и кардинально изменился, сделавшись холодным, насмешливым и вызывающим. Женя тоже посмотрела на Диму: тот откровенно, даже с изрядной долей поддразнивания улыбался Сереже, не боясь ни его взгляда, ни, собственно, его самого, а в довершении своей излюбленной игры на чужих нервах, он с самым наглым видом повернулся к Женьке и, взяв ее за плечи, нежно чмокнул в щечку, расширенными и бесконечно умоляющими глазками доверительно заглянул в ее фиалковые:
- Женечка, у меня на тебя одна надежда! Ну поговори с Наташкой! А я тебе взамен курсовой проект по теории обвинения сваяю! А? Как тебе? Женя, Женя, Женечка, Женечка-Женек…
Женька вздохнула и улыбнулась ему, покачав головой:
- Ладно, Сосновский. Все равно же не отстанешь. Попробую. Только результат не гарантирован, ты же понимаешь!..
- Ну так и я тебе «пятерку» за курсач по обвинению не гарантирую! – расхохотался счастливый Димка. – Спасибо тебе, Зяблик, ты супер-детка!!! – он снова громко рассмеялся в возмущенно изогнувшиеся брови подруги и, бросив новый задиристый взгляд на Сергея, радостно ему улыбнулся, после чего во второй раз, не стесняясь присутствия Жениного кавалера, чмокнул ее в щеку, чем вызвал парочку гневных молний из глаз Сережи в свою физиономию.
Илюха неодобрительно поцокал языком другу и тоже легонько поцеловал Женю в щеку, потрепав ее напоследок по волосам и проговорив:
- Ты – альтруистка, Женька. Помогаешь всем без разбора, даже тем, кто особо не заслужил твоей помощи… - зыркнул он укоризненным взглядом на сияющего не хуже заката Димаса и вздохнул. – Ладно. Мы пойдем. Мне еще в компьютерный магазин надо. Димас, подвезешь? А по дороге я расскажу тебе свои соображения насчет того, как ты и свою личную жизнь устроить не можешь, так еще и с чужой все шутки шутишь… - и они, помахав Жене на прощанье и получив от нее ослепительную улыбку и прощальный жест рукой в ответ, двинулись прочь, и вскоре их голоса совсем затихли на постепенно остывающем осеннем воздухе.
А Женя уже ничего не слышала. Она подошла к Сереже, ощущая свежий прилив сумасшедшего волнения от его присутствия – каждый раз, как в первый раз… Ее пальцы дрогнули, она незаметно для себя прикусила нижнюю губу, начиная играть, но… Вот ведь женская натура, ничем ее не перешибешь! Ну любят женщины флиртовать, ну что тут сделаешь, особенно с теми, кто им небезразличен до полосатых кругов перед глазами, и не важно, что они сами баррикады между ними понастроили!.. Как в истории с Димкой и его Наташкой… Женька же не хотела играть с ним, она не должна была, после того, как запретила ему абсолютно все!.. Внимательный взгляд на ее губы, и… Снова, снова тот самый вихрь: сильный, огненный, непреодолимый!
Женя вздрогнула. Она знала этот вихрь очень хорошо… И он, черт возьми, означал, что Сережа снова собирается дразнить ее, чертов гад! И этот гад уже три месяца изводил ее своими провокациями, упиваясь ее реакцией, которой просто не могло не быть, и продолжая безостановочно двигаться к заветной цели, пренебрегая ее решением сохранить в себе хоть жалкие остатки гордости и чистоты, но…
В попытке оставить за собой право жизни без стыда и чувства вины за то, что она разрушила чужую семью, испортила счастье ребенка ради своего счастья, Женя поняла, что после того, как она приняла решение ждать Сережу, она… Она по сути уже разломала все, что могла, и в ее упертом желании дождаться официального развода, чтобы получить свободного мужчину и начать с ним все с чистого листа, практически не было смысла… Выбор сделан. Его сердце принадлежало ей безоговорочно… Но встает вопрос: чего, собственно, она целых три месяца держала его на расстоянии?.. Женя долго искала ответ и, наконец, поняла… Она пыталась примириться с собственным решением, принять его. Ну не могла она так просто взять чужое и радоваться жизни! Каждый раз, вспоминая о Насте и даже о Ксюше, гадкий червь вины выедал ее изнутри, и она очень страдала… А потому она не могла подпускать Сережу слишком близко, потому так тяжело ей давалось успокоить свои внутренности, выворачиваемые наизнанку… Как же ужасна для нее была эта ситуация! Жене страшно хотелось быть с Сережей всегда-всегда вместе, страшно хотелось большего в отношениях, она до жути, до дрожи, до скрежета в зубах тосковала по его рукам и поцелуям, а он, гад этакий, пробирался все ближе и ближе к ее сердцу, разрывая моральные веревки, скрутившие его болезненным жгутом, искушая ее, соблазняя… И самое страшное было в том, что Женя отчаянно понимала: она начала смиряться. Сопротивление меркло с каждым днем, не за горами тот день, когда ему удастся прорвать ее оборону, и она чувствовала, как все тише и тише крик совести раздается в ее душе… Он же еще несвободен!.. Еще не время!.. не время… не вре…
- Сережа. – тихо сказала она, глядя в такие любимые серые глаза, с интересом изучавшие ее футболку, а может то, что вырисовывалось под тонкой белой тканью. Его взгляд тут же вспыхнул, как вспыхивал всегда, когда она звала его по имени… Женя знала это, знала и получала страшное удовольствие от маленького волшебства, производимого на него. – Ты чего приехал? Мы же, вроде, не договаривались…
Сережа насмешливо ухмыльнулся, не отрываясь от интересного занятия изучения линий ее лица, губ, россыпи кудряшек по плечам, а затем категорично и повелительно отрезал:
- Садись. В ресторан поедем.
Беспрекословный, командный тон заставил Женю нежно улыбнуться ему, а через секунду она уже видела перед собой распахнутую дверцу в молчаливом приглашении сесть к нему в автомобиль. Женя изящно скользнула на сиденье, скептически оглядев себя: футболка, джинсы, кроссовки… Мда.
- Сереж… По-моему, я не очень удачно выгляжу для ресторана. – легко заметила она, а Сергей, усевшись за руль, наградил ее очередным огненным взглядом, слегка задержавшись глазами на ее бедрах, и иронично проговорил:
- Мы же туда не на званый прием едем. Переживут. И между прочим, - уже более хмуро проговорил он, выезжая с парковки, - это несправедливо.
Женя удивленно подняла брови, продолжая улыбаться:
- Что именно? Что в ресторанах в дресс-код не включены потрепанные кроссовки, видавшие не одну колдобину на асфальте в своей жизни?
- Несправедливо, что тем двоим ты разрешаешь целовать себя, а мне – нет. – ревниво и раздраженно закончил он, начиная злиться, а Женя, ощутив тепло, разливающееся по всему ее телу и неукротимое желание целовать и целовать его, пока свет раз эдак двадцать не сменит тьму, наклонилась к Сереже и спокойно и мило пояснила:
- У-у, Сережа, ну так мы с ними друзья просто! Неужели ты готов променять все то, что в будущем будет между нами, на ежедневные поцелуи в щечку? Ну тогда что мне остается? – шутливо вздохнула она. – Только предложить тебе долгую и крепкую дружбу!.. Можешь прямо сейчас поцеловать меня. Только без экспрессии, пожалуйста.
Сережа резко остановился на светофоре и обернулся к ней, горячо и очень желанно оглядев ее шею, подбородок и губы и замерев на них с очень уж ярко выраженным интересом или, как выразилась Женя, «экспрессией», от которой внутри нее все стремительно ожило, заполняя жгучими вспышками ее живот, а Сережа, имевший в этой игре гораздо больше преимуществ, еще и наклонился ближе к ней, добавив к ее огненной карусели еще и немедленный трепет, горячо и страшно притягательно проговорив:
- До всего того, что в будущем будет между нами, еще дожить надо, но я действительно могу прямо сейчас поцеловать тебя и променяю на это что угодно из настоящего… А если я это сделаю, то до ресторана мы не доедем, и ты навсегда забудешь значения слов «долгая и крепкая дружба». – его глаза стремительно темнели, Женя ощутила, как перехватило ее дыхание, как пульс подпрыгнул до неимоверных высот, а внутри живота что-то томительно и сладко сжалось, заставляя ее немедленно слабеть… Ой-ой, Женька, он опять за свое, а ты можешь не выдержать, ветхие стены для отеля твоих установок и принципов легко рухнут под напором страсти, и что тогда?.. Ты не соберешь эти руины, ты еще не готова, ты не примирилась с собой, держись, держись… Она глубоко вздохнула и медленно, с неохотой вернулась в свое кресло, пытаясь переключить в голове навязчивый образ того, как прекрасно они могли бы скоротать вечерок где-нибудь в уединенном месте, после чего виновато улыбнулась ему:
- Ладно, Сереж, твоя взяла. Я не имела права дразнить тебя, признаю… Так зачем мы едем в ресторан, куда меня, скорее всего, не пустят в моих обносках?
Сережа ухмыльнулся в ответ, и его серые глаза блеснули:
- Нужно кое-что обсудить.
***
Швейцар у двери, конечно, хотел было возразить против Женькиных кроссовок и всего остального, но Сережа так ощутимо хлопнул его по плечу, что чуть не обломившиеся коленные суставы в сочетании с коронным Сережиным взглядом профессионального наемника сыграли решающую роль. Парнишка слегка покраснел и предпочел проводить их за укромный столик, напоследок успокоив себя тем, что у грозного спутника одетой на дешевой распродаже девчонки блестел золотой «Ролекс» на руке.
- Заказывай, что хочешь. – дежурно выдал Сережа, внимательно изучая Женю пристальным взглядом, и она хихикнула, не удержавшись:
- Пожалуй, начнем с классического крема-брюлле. А закончить можно теми фруктами, ну, которые с желе и взбитыми сливками, присыпанные всяким сором, подаются, м-м-м! – радостно сообщила Женька, предвкушая прекрасный сладкий ужин.
Сережа скептически поднял брови, продолжая внимательно оглядывать Женю каким-то искрящимся, притягательным взглядом, от которого ей хотелось просто счастливо запеть и заплясать посреди всего этого чопорного, дорого обставленного, претенциозного зала.
- А как же еда?
- А крем-брюлле тебе что, не еда? – игриво улыбнулась она ему, заметив добрую усмешку на его губах. – Ты что, Сережа, никогда не ужинал десертом?? И как же ты так живешь!? Ну ладно. – Женя мгновенно перенастроилась с романтичного на деловой лад. – Что за разговор?
Официант поставил перед Женей тарелку с маленьким, просто миниатюрным, словно бы вылепленным из детской формочки десертом золотистого цвета, и Сережа какое-то время молча наблюдал за тем, как она ест, переполнившись странной, не свойственной ему нежностью, а затем совершенно спокойно заявил:
- У меня есть идея, как развестись с Ксюшей в самом ближайшем времени и оставить фирму себе.
Женя так и замерла с ложкой во рту, даже забыв о собственном восхищении этим великолепнейшим и нежным, как летнее облако, «сладким ужином», и удивленно, а также подозрительно уставилась на Сергея, глаза которого, не говоря уже обо всем остальном лице, ликовали.
- Что-то мне это не нравится, Сереж… - честно призналась она, все же вытащив ложку из рта и задумчиво потыкав ею в тонкую карамельную корочку своего яства. Однако трезвый рассудок тут же подтолкнул ее к мысли о том, что Сережа имеет обыкновение все, чего задумал, немедленно претворять в жизнь, не глядя на то, сколько усилий и средств понадобится ради достижения его цели, а потому как бы лучше бы, все-таки, быть в курсе всех его сомнительных предприятий, отчего Женя вздохнула и настороженно проговорила:
- Ну хорошо… Что за идея?
Сережа наклонился к ней, сложив локти на стол, и импульсивно проговорил, пристально глядя на нее своими горящими глазами:
- Я открою вторую фирму. Зарегистрирую ее официально, выпущу акции, сочиню Устав и все прочее… И называться она будет не ЗАО «Черный полюс», а ОАО «Черный полюс». Я переведу туда все активы компании: деньги, имущество, сотрудников, клиентскую базу, права на выпущенную продукцию… В общем все, что принадлежит сейчас ЗАО, и одновременно подам на развод. Ксюша по договору заберет себе свой ЗАО, только без бабок и прибыли, его акции обесценятся, и в скором времени фирму придется либо ликвидировать, либо запустить долгую и муторную процедуру банкротства, а настоящая фирма, только под немного иным наименованием, останется со мной.
Женя так и осела на стуле, шокировано глядя на то, как Сережа расслабленно пьет кофе, поглядывая куда-то в зал с самым своим геройско-победным, самоуверенным и, как показалось девушке, «кретинистическим» видом… Подставная фирма?!? Шестеренки в голове Жени закрутились с бешеной скоростью, а все ее нутро забило тревогу, включило пожарную сигнализацию, взбунтовалось огромным торнадо, заставляя сердце от нехороших предчувствий поскакать быстрее ветра, и она отложила десертную ложечку и глубоко вздохнула, пытаясь вернуть спокойствие:
- Так, стоп. Погоди-ка, погоди… Дай подумать… - но подумать не особо получилось, потому что внутренности Жени уже лихо воевали с любыми возможными попытками проанализировать ситуацию, и она горячечно воскликнула прямо в довольное собой лицо Сережи:
- Это афера! – она категорично хлопнула рукой по столу, а Сережа вздохнул, посмотрев на нее с ангельским терпением, словно играл в шахматы с душевнобольным в психиатрической клинике.
- Женя, в том, чтобы передать деньги и права на собственность и производство другой компании нет ничего противозаконного! Это обычная процедура в бизнесе, хотя применяют чаще выделение или слияние, как формы передачи активов, чтобы не возиться с открытием нового предприятия, но и это не противоречит существующему законодательству! Хотя, признаю, есть некоторые трудности и нюансы…
Женькино нутро продолжало размахивать шашкой, а потому она снова воскликнула, пытаясь быть гласом совести и образумить его упрямый, самодовольный мозг:
- Вот именно, Сережа! Для начала, ты собираешься обмануть брачный договор, обмануть Ксюшу!
- Ты же сама согласилась ждать меня целый год, чтобы не дать фирме уйти к конкурентам после развода? Ну так зачем сидеть так долго, когда можно провернуть все сейчас и результат будет тем же? – спокойно парировал Сергей, явно подготовленный к такой бурной, категоричной реакции.
Женя нахмурилась, а ее возмущенный ум тут же предпринял попытку зайти с другой стороны, бросившись в бой с новыми аргументами:
- Но ведь нельзя же взять и просто вывести деньги на счет другой организации!!! Это вызовет подозрение у налоговой, а как ты провернешь эту операцию в банке? Там тоже потребуется веское обоснование… А антимонопольное регулирование? А фонды обязательного страхования и пенсионный фонд? А долги перед банками? А инвесторы? А…
Сережа ухмыльнулся, жестко и с нажимом проговорив:
- Женя! Тебе не нужно забивать голову этими нюансами! Я все решу, это не такие баснословно трудные задачи, как тебе кажется.
- …и к чему такая спешка? – выдала Женя последнее, что могла, злясь на спокойствие и такое триумфальное выражение лица ее любимого «афериста», что хотелось даже потрясти его хорошенько: а ну, как здравый смысл все же где-то болтается в этой напыщенной черепной коробушке? – Я же тебе говорила, что буду ждать.
- Хочу снова поскорее жениться. – с игривым огоньком в глазах и очаровательной ухмылочкой сатирически проговорил Сережа, а Женя нервно хихикнула:
- Ой, да перестань! Ни за что не поверю, что после девяти лет брака ты не захочешь взять тайм-аут! Сереж, я по-прежнему не вижу в этой затее здравого смысла.
Сережа чуть прищурился, и Женя уловила мгновенно всколыхнувшийся в нем гнев.
- Значит, тебе нужен здравый смысл? Хорошо. Так слушай. Я уже три чертовых месяца не виделся с собственной дочерью, я не представляю, что она обо мне думает и как теперь относится ко мне после моего ухода, и ничего не могу с этим поделать, пока не получу на руки официальное разрешение суда на дни посещения! Как по-твоему: это здравый смысл?
Женя мгновенно остыла и опустила глаза, ощутив жгучий стыд и уже изглодавшее все ее косточки, настырное чувство вины… Как она могла сейчас так глупо рассудить? А ведь ей подумалось, что он исхитряется лишь только ради того, чтобы скорее получить ее, Женю, в свое безграничное владение, и совсем забыла о малышке Насте, тупо, эгоистично зациклившись на себе! А бедная девочка, по словам Сережи, вообще не может понять, что произошло, и почему папа больше не живет с ними… Три месяца Ксюша не подпускала Сережу и близко к дочери, рассчитывая, что он одумается и вернется домой, а потом надеясь, что он будет страдать не меньше, а в тысячу раз больше, чем сама Ксюша, и у нее наблюдались заметные сдвиги в этой области… Благодаря ее внушению, Настя считала, что папа ушел, потому что больше «их не любит», а потому обижалась, не зная всей правды и полагаясь лишь на мамины слова… Это, конечно, была обыкновенная истерика и отказ принять действительность со стороны Ксюши, но какие плоды могло принести ее легкомысленное и озлобленное вмешательство в отношения отца и ребенка?.. Насколько ужасным мог быть результат для всех?.. Мы никогда не знаем точно, что сыграет в нашем воспитании решающую роль, и какое наше упущение вдруг вылезет наружу и обернется против нас в далеком, а может, и не столь отдаленном будущем…
Женя с болью закусила губу и посмотрела на Сережу, хмуро наблюдавшему за ее лицом.
- Прости… Прости, пожалуйста… Но давай, хотя бы… порассуждаем! Ты хоть понимаешь, какая это глобальная бумажная волокита? Подготовка всех документов, перевод бухгалтерской отчетности, сто сорок три человека сотрудников, наконец!
Сережа вдруг задиристо улыбнулся, пожав плечами.
- Ну… Я надеялся, что ты мне поможешь.
- Я??? Да я и за неделю…
- Я дам тебе помощников. Сколько угодно человек. Женя. – позвал он ее и серьезно заглянул в ее тревожные глаза. – Я все прекрасно понимаю. У меня было время, чтобы проанализировать риски моего плана, было время прощупать почву и все хорошенько обмозговать, но ты не должна волноваться.
Женя напряженно посмотрела в окно, усиленно соображая, что еще она могла такого важного упустить.
- А акционеры??? А твой отец??? – резко воскликнула она, и Сережа уверенно отмахнулся.
- С акционерами я договорюсь. Заплачу повышенные дивиденды, выведу на время из игры, а когда все уляжется, передам им те же пакеты акций, которыми они владели в ЗАО. Ну а насчет папаши… Я беру его на себя. Поорет, конечно, но вряд ли он будет против аферы, которая позволит сохранить его бизнес в его же руках.
Но Женя все равно была взволнована до предела. Ну что-то не клеилось в этой схеме, и все тут! Она копошилась в своих мысленных рассуждениях, пытаясь дорыться до сути, но… Вроде бы, Сережа все говорил разумно, в его способностях перевести все имущество и деньги, не привлекая проверки налоговой службы и не вызывая подозрений, она не сомневалась, и затея могла выгореть, однако…
- Послушай… - медленно начала она, ухватываясь за кончик все время ускользающей мысли, - но ведь Ксюша не должна ничего знать об этом? Ты хоть представляешь, какой будет скандал, если она догадается, что ты хотел ее обмануть, вручив ей пустышку вместо процветающей фирмы!.. – тихо закончила она, постучав пальцами по губам, а Сережа утвердительно кивнул.
- Ну конечно. Я подам на развод, а после запущу на фирме процедуру передачи активов, но сделаем мы это как можно более незаметно, без сообщения в печатных изданиях, как это положено делать, когда фирма передает функционал другой организации, и любой другой огласки, по своим каналам оповестив всех, кого нужно.
- Ты же говорил, что Ксюшин адвокат – самый лучший раскапыватель чужих скелетов в городе? Разве он не может легко, используя многочисленные связи, пробить твое истинное финансовое положение в интересах суда и бракоразводного процесса? Так он сразу засечет, что на тебе числится на только ЗАО, но и ОАО, которое ежемесячно выплачивает нехилые налоги по всем фронтам, а еще осуществляет активную производственную деятельность и получает прибыль, в отличие от бедного, несчастного ЗАО! Он в два счета раскусит твою схему, и ты попадешь в не самое лучшее положение. Кроме того, - вдруг вспомнилось Жене, - по брачному контракту твоей жене отходят все доли в бизнесе, числящиеся на тебе! Тогда и ОАО плавно уплывет…
- Не уплывет. – легко ухмыльнулся Сережа. – Я это все предусмотрел. А потому, после передачи активов в ОАО, я его продам.
Женька резко выпрямилась на стуле, услышав даже щелчок в собственной спине, но не обратив на это никакого внимания: все ее силы ушли на то, чтобы ошеломленно пучить глаза на не в меру расслабленного и до ужаса самодовольного кретина, которого она безумно любила.
- Что-о-о ты сделаешь??? Сережа, ты сбрендил??? Продать фирму! Продать «Черный полюс» своего отца!!! И… и… и… что потом?.. Кому ты будешь…
- Женя, успокойся. – слегка насмешливо, но покровительственно приказал ей Сережа. – Я продам фирму лишь на время развода. Как только я получу на руки решение суда, я выкуплю ее обратно. – увидев, что Женя продолжает смотреть на него, как на сумасшедшую рысь по имени «Чокнутый» из одного старого Диснеевского мультфильма, он спокойно объяснил:
- Завтра прилетает моя сестра из Болгарии. Двоюродная. У нее там шоколадный бизнес…
- Ух ты!..
- …угу, она владеет производством шоколада элитных марок и уже вышла на рынки Болгарии, Австрии и Португалии. Теперь она возвращается в Россию для того, чтобы изучить возможности организации производства ее шоколада здесь и проанализировать рентабельность ее предприятия в наших условиях. Приезжает она надолго, месяцев на пять, и… я ей доверяю. Я уговорю ее купить у меня ОАО, а затем продать мне его обратно после развода с определенной…ммм, скажем, выгодой для себя. Так мы уничтожим возможность проследить за нашими действиями по налоговым выплатам и выплатам по кредитам… А отчетность в пустом ЗАО можно же и подрисовать, чтобы все выглядело убедительно.
Сережа снова довольно улыбнулся, а Женя от шока не могла и слова вымолвить, пытаясь как-то собрать мозги в кучу и решить, окончательно ли рехнулся Сережа на почве развода, разлуки с дочерью и сексуального воздержания, или же что-то здравое в его словах все же присутствовало…
Заметив Женину неуверенность, замешательство и активную внутреннюю борьбу со всем «нечестным», что она могла углядеть в его плане, Сережа наклонился к ней и, подтянув одну ее ладонь к себе, взял ее в свою сильную, горячую руку, с нажимом проговорив:
- Послушай, Женя. Я все равно это сделаю, я уже все решил, но мне нужно, чтобы ты была на моей стороне. Мне нужна твоя помощь. Пойми ты, - он нахмурился, а в его голосе засквозила жесткость и отчаяние, - если я подожду еще год, то моя дочь вообще забудет, как я выгляжу, а после Ксюшиной обработки я стану для нее самым страшным монстром, которым детей непослушных пугают, чтобы не хулиганили. – его пальцы нежно поглаживали руку Жени, лаская ее кожу, и она отчего-то завороженно уставилась на его ладонь, почувствовав, что после такой «убедительной» речи вновь, черт возьми, теряет перед ним оборону и уже готова согласится на что угодно, лишь бы он не выпускал ее ладонь из своей руки… Она поспешно подняла на него глаза, чувствуя предательский румянец волнения на щечках. – Я должен получить возможность видеться с ней, Женя. Я должен говорить с ней, должен по крупицам вернуть ее доверие и попытаться объяснить все, что произошло… А еще…
Его взгляд вдруг изменился, и Женя с отчаянием заметила возвращение того самого огненного вихря, что повышал температуру его тела и заставлял шептать ей разные, очень волнующие вещи, сжигая ее заживо в собственном огненном жерле вулкана… Слегка потемневшие глаза прошли по ее лицу, жадно застыв на губах, а затем он наклонился к ней в совершенно отключающем разум и любые другие чувства, кроме жажды любовных прикосновений, порыве и быстро, с жаром, зашептал ей на ушко, вызывая страшные полчища мурашек по коже и что-то невообразимое в животе:
- А еще я должен получить тебя, Женя, ты же понимаешь, я чертовски сильно хочу быть с тобой, я чертовски желаю… - Женя выдохнула, чувствуя, как горит ее кожа не только на лице, но даже и на шее, как от волнения она не могла и пальцем пошевелить, а сладкий трепет убивал ее наповал, убивал, убивал ее, Сережа убивал ее… Она хотела отстраниться, чтобы прийти в себя, но Сережа не дал ей это сделать, сжав сильнее ее ладонь и снова притянув к себе, с безумным исступлением глядя на ее темно-малиновые губы, а затем снова зашептал со всей своей горячностью и напором:
- Нет! Слушай! Я чертовски желаю, чтобы ты была моей, Женя, и ради этого я пойду на любой шаг, любую, даже самую пустую, глупую и рисковую аферу, даже если мне это будет грозить длительной отсидкой за решеткой в темнице сырой, ты понимаешь? Ты. Должна. Быть. Моей.
Женя не могла вздохнуть, вот же проклятье! Он имеет над ее чувствами слишком много власти, она слишком сильно зависела от него, черт возьми!!! Она не могла сопротивляться ни его взгляду, ни его шепоту, ни словам, парящим в ее душе на крыльях безудержного счастья, никакого сопротивления, лишь слабость, лишь…
Сережа отстранился, слегка наклонив голову на бок, любуясь чертами Жениного лица и упиваясь ее близостью, впитывая ее реакцию с особенной жадностью, а его ладонь продолжала ласкать ее пальцы с непреодолимым, все возрастающим желанием, а птицы внизу Жениного живота уже носились по бешеному кругу, искушая свою хозяйку изо всех сил…
Она тяжело выдохнула, сжав в ответ Сережины пальцы и глядя в его пылающий, черный-пречерный взгляд жестких и решительных, таких любимых серых глаз, и слабо проговорила:
- Я все понимаю, Сережа. Но мне надо еще раз как следует это обдумать…
Сережа победно ухмыльнулся, как будто он уже догадывался о том, какое решение она примет, а его глаза с особенной нежностью и любовью скользнули по контурам ее лица к волосам, шее и плечам, и Женя, понимая только лишь то, что ей нужно всеми средствами потушить тот костер, что крушил ее самооборону изнутри, поспешила увести глаза и с огромным сожалением вытянула ладонь из его руки, вновь принявшись за крем-брюлле, чтобы хоть как-то отвлечься, и задним числом понимая, что чертов гад и кретин Минаев легко, используя лишь шепот и прикосновение, без всяких усилий почти убедил ее встать в ряды заговорщиков, а сейчас сидит весь такой самодовольный, буквально сияя от того, какое впечатление он на нее производит, и поглощая ее любовь к нему… А главное, с таким лицом, будто она уже на все согласилась!
Женя бросила на не в меру разулыбавшегося ослепительной и чертовски обаятельной улыбкой Сережу возмущенный взгляд с большой долей вызова и противоборства, и он, конечно же, все прочитав по ее глазам, поднял одну бровь и абсолютно невозмутимо и беспрекословно заявил:
- Я закажу тебе еще десерт. Как называются те фрукты в белых ошметках?..
Женя не смогла сдержать счастливого смеха.
*** «Плюс»
Вопреки заверениям Жени, что машина, грустно брошенная на парковке около университета, ей завтра, вообще-то, понадобится, и приводя всяческие веские аргументы в пользу того, что ей будет гораздо комфортнее добираться до работы в обществе Сергея и его «Ниссана», Сережа все-таки привез девушку в тот самый, уже хорошо ему известный, узкий двор.
В этот час найти мало-мальски свободное наземное пространство, чтобы приткнуть очередное средство передвижения, уже не представлялось возможным, поскольку гонка за местами под лозунгом «кто первый» начиналась в районе шести вечера и заканчивалась уже в семь часов, после чего приходилось довольствоваться местами уже соседних, но таких же узких и глухих дворов.
Несмотря на то, что уже почти стемнело, и даже пения птиц было практически не расслышать, детская площадка жила и пела, как никогда, и радостный ор, смех и визги маленьких, разноцветных метеоров, шуршащих по гравию туда-сюда, просачивался даже сквозь плотно закрытые окна «Экстрейла» и тихий фон музыки, доносившейся из динамиков авто.
Сережа затормозил прямо напротив Жениного подъезда и посмотрел на нее с своим обычным нетерпением, а еще с тем самым, едва уловимым огоньком, который попросту назывался «мужскими чарами».
- Ну? Ты подумала насчет моего плана? – требовательно спросил он, а Женя, бросив на него веселый взгляд, усмехнулась.
Да, да, именно так. Он специально молчал всю дорогу, зная, что Женя непременно погрузится в размышления насчет его идеи, и наверняка собирался взяться за дополнительную шлифовку ее совести по приезду во двор, чтобы как всегда получить то, что ему нужно, и вытащить из нее заветное согласие…
- А с чего ты решил, что я вообще над ним думала? – игриво пожала плечами Женька, посмотрев на площадку с разрывающимися на фальцеты, развеселыми детьми. – Я как раз рассуждала про себя, что неплохо было бы завтра привести в порядок секретарскую, поскольку ты решил пригласить отца и сестру на посиделки именно к себе в кабинет… А твою сумасшедшую затею можно было бы обдумать спокойно, без спешки, на балкончике под ароматный чаек…
Сережа вдруг скептически поднял брови и расхохотался, слегка наклонившись к Жене и беспрекословно заявив:
- Ну, да, конечно! Именно мысли о том, что придется разложить кипы документов по ровным кучкам вызывали у тебя такое выражение лица, будто ты глотала иголки одну за другой и пыталась понять, насколько приятно твоему желудку их переваривать. Я хочу знать, что ты решила. – командирским тоном закончил он свою речь, сложив руки на груди, а Женя, тоже рассмеявшись, вздохнула, потому что Сережа… конечно, был прав.
Она всю дорогу раскладывала в своей голове на разные чаши весов все «за» и «против», она понимала, что если затея сорвется, то он потеряет все: и фирму, и репутацию, и возможно, те самые желанные два дня в неделю с Настей… Но на кону стояли более весомые ценности. За год Сережа может упустить шанс наладить с дочерью контакты, которые безусловно порастут грязными кляузами со стороны Ксюши, и потеряет эту важную ниточку семейной связи навсегда… Да и, кроме того, он, в конце концов, может разлюбить ее, Женю! Мало ли что бывает… Вдруг он ошибался в своих чувствах, и они испарятся в небытие, особенно учитывая ее дурацкое желание выйти из этой истории хоть немного, но чистенькой, удерживая его на расстоянии от себя?.. Расстояние… Женя посмотрела на него: Сережа хмурился, глядя куда-то вперед, через окно… Она и сама не верила, что сможет сохранять дистанцию так долго… Последние баррикады вот-вот рухнут, она чувствовала это всем сердцем, она начала смиряться…
Но когда «Экстрейл» заехал в ее родной двор, когда последний луч солнца скользнул по штукатурке ее девятиэтажного дома, когда тени сгустились, притесняя тусклый свет фонаря над детской площадкой, и когда, в последний момент, по капоту «Ниссана» шлепнул и отлетел куда-то серо-зеленый футбольный мяч, а возникший из ниоткуда мальчонка лет десяти схватил его и юркнул обратно в кусты с криком: «Давай, Костик! На абордаж!!!», Женя все уже решила и мгновенно расслабилась.
Все эти сомнения, анализы, мысли, взвешивания, прикидывания, раздумья, которые иногда уводят нас не туда, сдавливая сердце кровоостанавливающим жгутом, ничего не значили в конечном счете. В конечном счете, она все решила еще в тот миг, когда он сказал, что ему нужна ее помощь… Женя посмотрела на Сережу, с ожиданием и некоторым нетерпением глядящего на нее, и спокойно улыбнулась. Она не знала, что произойдет в результате, если все пойдет не так. Она не знала, что будет с ними и с их отношениями, но одно она понимала точно – она любит его, и в этом есть ответ на любой вопрос. Только в этом.
- Ладно. – вздохнула она скорее шутливо, чем печально. – Ты меня раскусил. Я действительно думала о твоем плане.
- И-и?..
- И считаю его дурацким и рискованным!! Провернуть перевод активов в другую компанию под носом сильнейшего в городе адвоката по бракоразводным делам и мечтать, что он этого не заметит, это не просто наивно, но и…
- Я понял, Женя. Что дальше? – раздраженно и угрюмо поторопил ее Сергей, и Женя, увидев, как он напрягся, успокаивающе положила ладонь ему на бедро и тепло улыбнулась:
- Но я в деле.
Сережа резко повернулся к ней, а его глаза не сдерживали ликования.
- Ты серьезно?!?
- Ну конечно! – улыбалась Женя, сама радуясь до одури от того, что радовался он. – Я помогу тебе, Сереж. Как может быть иначе? Я люблю тебя и никогда не пойду против тебя, какое бы чокнутое безумство ты ни затеял.
Сережа еще какое-то время огненными, восторженными глазами глядел на нее, а потом вдруг исступленно схватил ее руку, лежащую у него на бедре, и поцеловал ее пальцы со всей благодарностью, на какую он только был способен… Женя вздохнула, глядя в его сияющие ярче звезд глаза, переполняясь счастьем до отказа. Как же чертовски чудесно быть рядом с ним! Сердце бьется быстрее, и жить, жить хочется до боли!!! Улыбаться до боли, сгорать в его объятиях до боли, дышать и летать до боли… Ради этого легкого поцелуя ее руки она бы на все согласилась!
А Сережа, тем временем, снова триумфально улыбнулся и уверенно проговорил:
- Все будет хорошо, Женя. Я все сделаю, как надо. Ты и не заметишь, как все закончится, и мы сможем…
Тук-тук-тук.
Женя разочарованно вскинула брови: ну вот какому дебильному дятлу понадобилось стучать в такой момент?!? Уму непостижимо!!!
Она резко обернулась к окну и увидела по ту сторону «Экстрейла» и самого дебильного пернатого, который при рождении был назван просто Игорем Сторожевым, и который с самым виноватым, но от этого отнюдь не менее нетерпеливым видом смотрел на Женю через свои очки с маленьким экранчиком.
- Жень! Э-э, Жень! Ты можешь выйти на минуточку? – глухо через плотную обшивку двери зазвучал его голос, и Женя обреченно вздохнула, поглядев на Сережу, который мысленно убивал глазами ее соседа, распиливая его лазером на мелкие-мелкие кусочки.
- Прости, Сереж… Я сейчас. – тихо и виновато шепнула Женя, сжав пальцами его ладонь, чтобы смягчить гнев, начинающий с ужасающей быстротой раскручивать его внутренний мотор.
- У соплежуя одна минута. – грозно и холодно сообщил он, и Женя улыбнулась, мгновенно выпорхнув из машины.
- Ты чего, Игорек? Случилось что?? – недовольно, но все же взволнованно спросила Женька, заглядывая в хорошо знакомые ярко-голубые глаза, но все еще при этом думая о том, что бы они с Сережей сделали такого интересного, когда закончится этот развод.
Игорь виновато переступил с ноги на ногу и быстро проговорил:
- Прости, Зябликова, что влез, твой жуткий кавалер, наверно, прибить меня хочет, но у меня не было выбора…
- Жуткий кавалер?? – хихикнула Женька, на мгновение обернувшись на Сережу. – А мне казалось, он очень даже ничего… Ладно, продолжай, Сторожев, жуткий кавалер выделил тебе лишь одну минуту на излияния.
Игорь опасливо покосился на автомобиль, а затем наклонился к Жене и тихо забубнил:
- Короче, я ходил провожать Кристинку, ну, ту, с которой…
- У вас любовь. Ага, помню, давай без отклонений от темы, Игореха.
- …так я ходил ее провожать, и ключи выронил где-то, ходил-ходил, искал… Без толку! А родители и бабушка на дачу укатили… Я к тебе давай звонить – там тоже не открывал никто… В общем, уже полтора часа здесь торчу, тебя высматриваю.
Игорь замолчал, выразительно выпучив на Женю глаза, но она уже и сама обо всем догадалась и весело вздохнула:
- Ну ты ворона, Сторожев! Надо же – ключи потерять! Ладно. – она открыла дверь «Ниссана» и порылась в своей сумочке, сопровождаемая гневным и ревнивым взглядом с одной стороны, и радостным и нетерпеливым – с другой, а затем, выкопав в огромной куче всяческих «нужных» нужностей ключи от квартиры, вручила их Игорьку и ухмыльнулась:
- Иди, ворона, чайник ставь. Только смотри – не потеряй и эти ключики! А то придется тут на лавке полночи папу моего сторожить, он как раз только после одиннадцати с матча приедет.
Игорь обиженно цокнул языком, но все же радостно улыбнулся и, расправив плечи, гордо запружинил своими длинными ногами к подъезду, а Женя снова села рядом с Сережей и вздохнула:
- Ну вот. Мне пора, кажется…
- Он что, у тебя ночевать будет? – едва сдерживая ревнивую ярость, спросил Сережа, злобно испепеляя счастливого Игорька взглядом снизу-вверх и сверху-вниз.
Женька зевнула:
- Ага… Ты же слышал – ему некуда податься. Сере-е-еж… - нежно протянула она, взяв его руку в свою ладонь и ласково прижав ее к своей щеке. Это сработало, и Сережа моментально успокоился, переключив внимание на Женино лицо, поглаживая ее ладонь в ответ. – Не злись! У тебя от злости под глазами круги прорисовываются. – с игривой улыбочкой сообщила Женька, вызвав немедленную насмешку в его взгляде и взметнувшиеся вверх брови. – Но ты не волнуйся, я тебе завтра такой кремчик принесу, как раз для твоих кружков! Замажем, и никто ничего не заметит! Только больше злится не надо, Сереженька, а то эффекта должного не будет, ты же понимаешь!..
Женька мило хихикнула, совсем как девочка, а Сережа насмешливо выслушав ее, вдруг на секунду огненно поглядел на ее губы и, не раздумывая, обхватил ее кудрявую головку руками и, притянув к себе, горячо, но мимолетно, словно едва различимый след на первом снегу, поцеловал ее в эти же губы, а Женя, чуть не померев от счастья в этом автомобильном кресле, радостно рассмеялась, чувствуя себя полной дурындой.
- Ладно, черт с ним, согласен на… как ты говорила? Долгую и крепкую дружбу? Согласен на долгую и крепкую дружбу, главное, - с ежедневными поцелуями и без кремчиков под глазками и прочей белиберды. – и, не успела Женька и возразить, как он снова притянул к себе ее голову и опять также поцеловал в губы, только чуть дольше, более чувственно, успев вызвать в соскучившемся по его поцелуям и рукам Женином организме немедленный отклик. Она возмущенно покачала головой, все же шутливо улыбаясь, и, погладив его ладони своими руками, негодующе воскликнула:
- Ах ты так, значит? Ну уж прости, Сережа, принимать такие предложения нужно было раньше, а теперь на долгую и крепкую дружбу не согласна я! Ладно. Я пойду? До завтра? – она игриво улыбнулась и, сняв его ладони со своей головы, легко и нежно поцеловала их и выпорхнула из машины, а Сережа строго, но все же с улыбкой, категорично напомнил ей вслед:
- В половине восьмого заеду.
Женя лишь послала ему самую очаровательную улыбку на земном шаре и унеслась в свой подъезд, оставив Сережу с огоньком следить за ее грациозно удаляющейся фигуркой.
Глава 2. «Плюс»
В кристально чистой секретарской, куда за последние полчаса было строго запрещено ступать ноге в резиновом шлепанце работника производственного цеха под страхом расстрела, все было готово к приходу Сережиной семьи, и Женя уже предвкушала нерадостную перспективу встречи с бешеным и ненавидящим взглядом Виктора Петровича Минаева, который винил ее во всех смертных грехах и проблемах с фирмой и семьей, и отчасти, конечно, имел на это основания… Хоть и справедливым до конца его отношение тоже не было.
Каждая чашечка для кофемашины была на своем месте, ни одна крупица земли из цветочного горшка не могла быть найдена ни на подоконнике, ни под ним, каждый лист бумаги выглядел аккуратно, без единого пятнышка, и лежал на строго отведенном ему месте, и даже Женя, по случаю одетая в строгий черный костюм, состоящий из модного, укороченного пиджачка и узкой юбки до колена, тоже была на своем месте, без конца улыбаясь в трубку и деловито щелкая мышкой, выполняя очередное распоряжение своего ненаглядного директора.
Директор, кстати, заседал у себя в кабинете, не издав за последние сорок минут ни звука, и Женя сделала вывод, что у Сережи там мысленная (или реальная) йога, поскольку до этого он «пожурил» в самой звучной форме человек двадцать, поражаясь на абсурдность высыпающихся проблем.
И вот, часы пробили полдень, желудки всех офисных трудяг стали подавать жалобные признаки жизни, а в конце коридора хлопнула дверь с магнитным замком, и в секретарскую медленно, но очень гордо (как, собственно, носило себя по нашей земле бренной все семейство Минаевых) вплыла женщина.
Женя вежливо завершила очередной звонок и с любопытством уставилась на нее, по-доброму позавидовав ее невозмутимой эффектности. На вид ей можно было дать не более сорока, но все же минус пару лет, чем плюс, волосы ее, светлые, песочно-русые, были коротко подстрижены и зачесаны назад, открывая высокий лоб, чуть длинноватый нос с горбинкой, выдающуюся вперед плавную линию темно-коричневых губ и невероятно длинную, тонкую и изящную шею, которая сразу же бросалась в глаза. К слову, глаза у нее были чуть узковаты, карие, но такие пронзительные, словно скребли все, на что падал ее взгляд, и Женя сразу почувствовала какой-то зуд внутри черепной коробки, но ее любопытство все же пересилило какие-то неадекватные ощущения, и она переключилась, принявшись изучать предметы гардероба сестры Сережи… А в том, что это его сестра, она уже и не сомневалась.
На женщине была меховая жилетка с кожаным ремнем, открывающая тонкие руки, обтянутые черным гипюром, и такая же кожаная черная юбка чуть выше колен, демонстрирующая всему свету немолодые, но жилистые ноги в бархатных сапогах на толстой подошве. Но самым эффектным дополнением к ее образу деловой мадам были даже не бриллиантовые серьги и не множество золотых колец на пальцах, а костлявый, коричневый, треугольнообразный и страсть какой пучеглазый чихуахуа, восседавший на загорелой руке с идеальным маникюром, а глаза его смотрели на Женю с не меньшим безразличием и отстраненностью, чем глаза его хозяйки.
- Добрый день, девушка. – проговорила гостья низким, бархатным тоном, и Женя вежливо улыбнулась. – Сообщите пожалуйста Сергею Викторовичу, что пришла Валерия Борисовна. Он должен быть в курсе.
Женя схватилась за телефон, на ходу исполнительно и спокойно проговорив:
- Да, конечно, Сергей Викторович вас давно дожида… - и не успела она закончить странную фразу о том, что Сережа с сумасшедшим нетерпением вообще может кого-то «дожидаться», как ее прервала отлетевшая самым обыкновенным образом (в стену) дверь Сережиного кабинета, и в секретарскую ворвался сам Сережа, подлетев к сестре и приветственно протянув к ней руку:
- Лера! Ты уже здесь? А почему не заходишь? – Валерия одарила двоюродного брата сладенькой улыбочкой и позволила своему телу и телу своего геометрического чихуахуа войти в недолгие и не самые теплые объятия, низко прогудев:
- Да я только приехала, Сережа. С самолета сразу к тебе.
- Как перелет? – вежливо, но без энтузиазма поинтересовался Сергей, и Женя, которая изучила разные стороны и проявления его характера, поняла, что он несознательно держится холодно и по-деловому с этой женщиной, хоть она и приходилась ему не самым дальним родственником. В их семье не были приняты выражения чувств ни в одной из своих ипостасей: возможно, отцы и деды этих двоих, оценивающе оглядывающих друг друга с ног до головы и словно меряющихся внутренней силой, просто считали, что любые чувства – это слабость, а слабости мешают достижению успехов в бизнесе… Впрочем, это были лишь ее догадки.
- Перелет был ужасным. Лилу два раза вырвало. Да, моя кроха? – вытянув губы, просюсюкала Лера со своим псом, и в глазах Сережи мелькнула презрительная насмешка.
- Проходи в кабинет. Пока отца нет, можем поговорить о твоих планах в России. – строго и повелительно проговорил Сережа, и Валерия, гордо вытянув шею, проплыла в дверной проем, на ходу оглядывая цепкими, царапающими глазами обстановку и убранство кузеновой фирмы.
- Включи кондиционер, Сережа. Лилу не переносит духоту. – услышала Женя уже из кабинета и не смогла сдержать улыбки, а Сергей игриво подмигнув ей, скрылся следом, хлопнув за собой дверью и отрезав от Жени увлекательный собачий разговор.
Но окончательно расслабиться ей удалось лишь через десять минут, когда в секретарскую, ну точь-в-точь как император всея Руси Алексей Михайлович Романов, важно вошел Виктор Петрович, неся на голове ровно зачесанную на пробор седую шевелюру, а в руке – кожаный дипломат для документов аки скипетр или державу, и его жесткий, морозный, как задняя стенка в холодильнике, взгляд упал на Женю, теперь непременно искривившись в презрении и отвращении к ней… Но Женя нашла для себя способ избегать эмоциональных потрясений, связанных со встречами с Сережиным папой, и когда он, раздуваясь от злости, таращился на нее, она устремляла свои фиалковые глаза на его круглые, черные и немного заросшие… ноздри.
Вот и сейчас, используя ноздри Виктора Петровича в качестве антидепрессанта, Женя без улыбки, строго и по-деловому проговорила:
- Добрый день, Виктор Петрович. Валерия Борисовна и Сергей Викторович уже в кабинете, дожидаются вас. Могу предложить вам кофе.
Виктор Петрович покраснел, будто изо всех сил удерживал поводок яростно лающего и брызгающего слюной в разные стороны здоровенного, лохматого пса, и оглядев Женю голубыми, лучащими сильнейшее желание спустить на нее не только своего волкодава, но и науськать парочку бездомных, лишаистых собак, глазами, прошипел:
- Не отвлекайтесь от прямых обязанностей, Евгения. Мы что, по-вашему, кофеи распивать собрались??? – и, важно прошествовав мимо стойки прямо к кабинету, он без стука распахнул дверь и исчез за тонкой, пластиковой стенкой, а Женя облегченно вздохнула. Полдела сделано, осталось перетерпеть еще его уход… А для этого всего лишь нужно смотреть на его отвратительные, неухоженные ноздри… Ноздри, ноздри, ноздерки, ноздерки мои…
*** «Минус»
- Перейдем сразу к делу. – сказал Сергей, когда его отец и двоюродная сестра устроились в креслах по обе стороны от его стола, а отвратительная, пучеглазая собачка заняла удобную позицию прямо на его поверхности, сложив свои узловатые конечности и тощий живот в расслабленной позе. – Я собираюсь подать на развод, и…
- Да что ты будешь делать, опять двадцать пять!!! Опять он про развод свою шарманку заводит!!! Сын, да что с тобой такое??? – взревел Виктор Петрович, заставив Леру и Лилу вздрогнуть от неожиданности, выдавив из последней визгливое тявканье, и бешено и раздосадовано хлопнул по столу. – Только все утряслось, только я решил, что у тебя, Сергей, еще не все мозги окончательно атрофировались, а ты опять со своим разводом!!! Держу пари, это она тебя подговорила!!! Она, да?!? Она?!? Вот же дрянь настырная, да я ее…
- Отец, перестань ОРАТЬ!!! – жестко, на повышенных тонах и не менее повелительно и раздраженно, но все же чуть тише, чем папочка, громыхнул Сережа. – Я не договорил. Я собираюсь подать на развод, и у меня есть план, как сохранить фирму в наших руках.
Отец дико покраснел и так широко раскрыл рот, что Сережа лицезрел со своего места всю ротовую полость, включая готовые к громкому извлечению звука гланды, но его опередила Лера, удивленно подняв брови и с интересом пробасив:
- Развод?!? Но, насколько мне помнится, твой брачный контракт истекает уже в следующем июне! Так к чему такая срочность? Подождал бы, всего ничего осталось, и можешь хоть пять раз развестись без последствий.
- Вот!!! – махнул рукой в сторону неожиданно обретенного соратника в лице племянницы Виктор Петрович, обрадовавшись так, что его щеки даже подтянулись к глазам. – Я то же самое ему талдычу!!! Так нет же, этот… молокосос опять ставит свои интересы превыше интересов семьи!!! План у него, видите ли!.. Запомни, Сергей: я в твоих аферах принимать участие не намерен! Не намерен!!! Так и передай своей… - он сдержался, оставив крепкое выраженьице в пользу Жени при себе, мгновенно вызвав в Сереже приступ жгучего желания расшвырять все предметы в кабинете по разным углам и хорошенько так, не сдерживая яростного безумия, тряхнуть мерзкого папашку за шиворот и заорать ему в лицо, чтобы в этих выкатившихся от злости глазах мелькнул настоящий животный страх… Ну а потом можно и выкинуть его из кабинета к чертям собачьим… Ох, неуважительные мысли, что ж ты такой грубый, Сереженька!.. Но совесть Сережи продолжала спать, никак не реагируя на его кровожадности, но зато отлично реагируя на отцовские верещания, которые, кстати говоря, все продолжались и продолжались… - Я вообще поражаюсь, какое влияние на тебя имеет эта юбка! Приворожила она тебя, что ли??? Я бы никогда, никогда, никогда…
- Отец, да захлопни ты дудку свою, уши уже устали!!! – не выдержал Сережа и, импульсивно встав на ноги под ошеломленный столь невежливым замечанием в пользу себя взглядом Минаева-старшего, отошел к окну. – Она никакого отношения к моей идее не имеет! Это полностью и целиком мое решение. И вообще… - Сережа хотел было высказать папашке насчет его разговорчиков на тему Жени, чтобы он, как говорится, «навсегда притухнул», но, подумав, решил, что в складывающейся ситуации это будет контрпродуктивно. Вместо этого, он вздохнул и строго и насмешливо проговорил:
- Так тебе интересно, что я собираюсь сделать с твоим «Черным полюсом» в ближайшее время??? Или предпочтешь остаться в стороне?? Ну тогда не рассчитывай, что будешь узнавать новости первым, я докладываться не собираюсь.
Отец резко выпрямился на стуле, хлопнув обеими ладонями по столу и снова заставив чихуахуа мандражировать так, словно она сидела в массажном кресле, а затем Сереже даже показалось, что чем-то запахло… В смысле, жаренным, запахло жаренным, потому что красный, как свежесваренная креветка, Виктор Петрович даже как-то глухо зарычал, готовясь к освежеванию собственного сына, а из его горла раздалось нечеловеческое:
- Да… ты… совсем… охренел… сопляк… паршивый… Да я тебя сейчас…
- Тихо, дядя Витя, подожди, подожди! – встряла тут Лера, которая прищурено изучала Сережу взглядом, каким обычно разглядывают картины великих абстракционистов, чтобы разгадать истинный смысл измалеванного яркими красками полотна. Слегка причмокнув коричневыми губами, она с оживлением поинтересовалась:
- Так ты кого-то нашел, Сережа? Невероятно! Я думала, ты никогда не остепенишься, несмотря на брак с Ксюшей… Интересно, что в ней особенного?? Такого, что ты ради нее готов даже фирмой рискнуть?.. Посмотреть бы…
В этот момент так вот прямо и неожиданно реализовалось Лерино желание, потому что в одно мгновение произошло сразу две вещи: коричневое создание Лилу, с какого-то перепугу, вдруг вскочило на тощие лапы и спрыгнуло со стола, плюхнувшись на серый ковролин животом и впечатавшись кишками в его лысоватый ворс, после чего собака три раза тявкнула, то ли на Виктора Петровича, к которому стала относиться с подозрением за последние десять минут, то ли на его ботинки, и бросилась к двери, что называется, крысой с тонущего корабля… Сережа закатил глаза и насмешливо улыбнулся, отец сделал лицо собачьего маньяка, а Лера с необъятным ужасом вскинула руки, словно ее питомец проваливался в скалистую расщелину, и заорала носорогом:
- Лилу!!! Лилу, кроха, вернись!!! Лилу!!!
Но катастрофа была внезапно предотвращена резко распахнувшейся дверью, и Лилу поймали и прижали к груди две тонкие, белоснежные ручки… Секунда, другая… Наступила странная тишина… А Сереже сделалось вдруг чертовски тепло… Как же тепло… Женя улыбнулась, приподняв собаку к глазам, и тихо и ласково проговорила в ее круглые, полупрозрачные и супер-интеллектуальные гляделки:
- Ну и куда мы собрались, а, малышка? Хозяйка очень расстроится, если ты от нее сбежишь… - тут Женя перевела свои фиалковые глаза на Валерию, которая с довольной улыбкой изучала ее карябающим кору головного мозга взглядом, и вежливо осведомилась:
- Валерия Борисовна, может быть, Лилу хочет пить? Вы же сами говорили, что только с самолета, вот я и подумала…
- Да, будьте любезны, э-э-э…
- Евгения.
- Евгения. Действительно, моя кроха утомилась и наверняка не откажется от чашечки воды. Спасибо. – снисходительно поблагодарила Лера Женю, но Сережа увидел в ее глазах довольный огонек: Женя попала, что называется, в яблочко, чтобы угодить этой ледяной и неприступной дамочке, которая, кроме себя, любила, по-видимому, только это трясущееся от каждого шороха и начисто лишенное интеллекта существо… Неудивительно, что в свои тридцать девять она никогда не была замужем.
А Женя, тем временем, под аккомпанемент злобного сопения Виктора Петровича, внимательное и заинтересованное разглядывание со стороны Валерии и пристальный, но восхищенный взгляд Сергея вошла в кабинет и передала собачку Лере, сообщив, что через минуту принесет и воду, после чего легко и спокойно вышла, а Виктор Петрович злобно, со всей ненавистью, на какую только был способен, пробурчал:
- Хотела посмотреть, Лера? Ну вот, любуйся! Это как раз она и была… Прошмандовка… - не удержался он, сцедив ругательство через зубы, а Сережа зарычал от злости, чувствуя, как его правый кулак уже чешется от желания встретить эти желтоватые косточки и испробовать их прочность на себе, но «наехать» на отца он не успел: Лера вытаращила свои узкие карие глаза и громко затарахтела, как трактор в тридцатиградусные морозы:
- В самом деле??? Это правда, Сереж?!? Твоя секретарша?!? Хо-хо, ну ты даешь, брат!!! Прямо классика жанра!!! И ради нее ты готов пустить в расход дяди Витин бизнес?.. – она хохотала, а дверь кабинета снова открылась, и Женя внесла маленькую чашечку с водой, поставив ее на стол перед собачкой.
- Что-то еще нужно, Валерия Борисовна? Чай, кофе? Заказать обед?
Виктор Петрович громко и разъяренно кашлянул, словно болеющий герпесной ангиной, а Лера, поскребывая Женино вежливо улыбающееся лицо уже с особенным женским любопытством, спокойно и с легкой ухмылкой прогудела:
- Нет, ничего не нужно, спасибо, Евгения.
Женя вышла, а Лера перевела разгоревшийся от изумления и интереса взгляд на Сережу и тихо проговорила:
- Умереть можно… Впрочем, она ничего, Сережа. Довольно мила. Хотя, Ксюша казалась мне более… яркой. Ну ладно. Что там за идея у тебя?
Обрадовавшись, что, наконец, можно было уже обсудить тот самый вопрос, ради которого он и терпел это пыхтяще-гудящее общество, Сережа, настойчиво прерываемый громким и жадным лаканием с причмокиваниями и прилизываниями из чашечки, спокойно сообщил, что он собирается основать новую фирму ОАО и перевести туда все, чем было богато и радо старое доброе ЗАО, а для этого…
- …а для этого, отец, мне нужен, во-первых, твой контрольный пакет акций. Согласно Уставу ЗАО, крупные денежные операции может совершить лишь главный акционер, так что простого договора дарения будет достаточно. – выдал Сережа, с отвращением покосившись на капельки воды, разлетающиеся по столу вокруг чашки, из которой все продолжала шумно работать языком Лилу, и отец, не мешкая ни секунды, тут же бросился в атаку, для начала расхохотавшись оглушительным смехом, цель которого, судя по всему, была в том, чтобы унизить и пристыдить сына за его детские глупости, а потом на голову Сережи посыпалось нижеследующее:
- Перевести активы??? Ха-ха-ха… Что за наивная чушь, сын??? Да Козлов, адвокат Ксюши, в два счета прознает про твою затею! Он на то и адвокат, чтобы копаться в семейных финансах! У него связи, Сергей! А ты думал, как еще его подзащитные выходят из зала суда с ощущением безоговорочной победы??? Ты действительно полагаешь, что он не заметит, с какого счета тебе на карту приходит зарплата и откуда ты платишь налоги и возвращаешь долги по кредитам??? Как такое вообще можно скрыть??? Это глупо, глупо и по-детски!!! Нет, нет, и еще раз…
- Стой, дядя Витя, погоди! – жестко вскинула ладонь Лера и, слегка наклонив голову, внимательно посмотрела на Сережу. – Он еще что-то не договорил. Выкладывай, Сергей. Как ты собираешься избавиться от ОАО, и зачем тебе я?
Сережа победно ухмыльнулся и сел в свое кресло:
- Все просто: ты купишь у меня ОАО на время бракоразводного процесса. Я передам пустой и никому не нужный ЗАО по брачному договору Ксюше, а после развода ты продашь мне ОАО обратно... о цене, я думаю, мы сможем договориться. Акционеров придется на какое-то время вывести из игры, но в результате они не потеряют ничего – я компенсирую им простой в выплате дивидендов за период, пока активы будут на счету ОАО, главным и единственным владельцем которого буду я, ну и ты, Лера, в последствии, а затем – передам им те же пакеты акций, что были в ЗАО… Отец, что с твоим лицом? – устало спросил Сережа, нервно ухмыльнувшись на папочкину серую, как мышиная шкура, мордуленцию, которая, казалось, сморщилась не вдоль, а поперек, вдобавок ко всему, отец тяжело дышал, честно пытаясь умом переварить все услышанное, и взвешивал в голове все «против» и «против».
- Та-а-ак… Ну-ка, стой-ка, сын… - прорычал он, а затем с триумфом категорично отрезал: - Ничего не выйдет, Сергей. На продажу фирмы всегда требуется согласие жены! Нотариально заверенное, между прочим! Иначе она просто подаст в суд и отыграет ОАО себе.
Сережа отмахнулся:
- Отец, брось! Мы уже несколько месяцев живем отдельно, это может подтвердить кто угодно, плюс договор на покупку отдельной квартиры, плюс камеры видеонаблюдения в моем подъезде и т.д…. Никакого согласия не потребуется.
- А как ты собираешься выводить деньги??? Ты хоть представляешь, какая сумма лежит на счетах!!! Ох, глупец, ох, глупец!.. – сокрушительно выдохнул Виктор Петрович, запустив пятерню в свою ровную, седую шевелюру, но Сережа невозмутимо пожал плечами и ухмыльнулся:
- Мало ли способов! Сниму деньги как дивиденды акционерам, оформлю часть в качестве материальной помощи одного предприятия другому, или…
- Можно оформить беспроцентный заем на какой-нибудь длительный срок… Лет на двадцать, например. Это в рамках закона и обычно не вызывает подозрения у налоговой. – ухмыльнулась Лера, аккуратно взяв чашечку с водой, из которой, Слава Богу, больше никто не пил, и зачем-то поставила ее на пол, а Виктор Петрович снова воскликнул, воздев руки к сероватому от времени потолку:
- Налоговая!!! Сын, как ты собираешься провернуть все это, не обрушив на наши головы какую-нибудь очередную проверочку???
- Ну… - Сережа ухмыльнулся, постучав пальцами по столу и нагло заявив:
- Ты же говорил, у тебя там свой человек… Воспользуемся его услугами, не бесплатно, разумеется.
- А сотрудники??? Это же увольнение в порядке перевода!!! Там компенсаций будет к выплате столько, что ты замучаешься им…
- Отец, ну хватит уже! – раздраженно проговорил Сережа, уставший от обсуждения ненужных подробностей. – Работникам я обрисую ситуацию, не думаю, что они станут требовать с меня компенсации… Я тебя уверяю – я все предусмотрел! Мне нужен только твой пакет акций, или…
- ИЛИ?!?
- Или придется вносить изменения в Устав, а мне, если честно, неохота… Это в ЕГРЮЛ сообщать надо и все прочее, а помимо этих проблем мне нужно будет оформить новую организацию, и это самый трудоемкий процесс!.. Чем перевод каких-то бабосов со счета на счет… - недовольно закончил Сережа, отвернувшись от то краснеющего, то белеющего папочки и уставившись на Леру.
Она ухмылялась, задумчиво щурясь. Сережа наблюдал за ее лицом и прекрасно понимал, что она сейчас, скорее всего, пытается просчитать, какую выгоду из всего этого мероприятия может извлечь для себя. Лера была довольно опытной руководительницей: за ее плечами стояли несколько производств шоколадных изделий в четырех странах Европы, и, конечно, деньги на покупку далеко не бедного предприятия, стоявшего на счету у Минобра, у нее были… И Сергей ей доверял. Но доверял не потому, что верил в ее искреннюю честность и в то, что она, добрая душа, согласится бескорыстно помочь в трудной ситуации своему любимому братцу, а потому лишь, что она… Была его двоюродной сестрой и дочерью отцовского старшего брата Бориса Петровича Минаева, который уже как лет двадцать живет в Болгарии и крутится там в туристическом бизнесе.
Сестра – это семья. Она была Минаевой. А для Минаевых семейное дело – это вся их жизнь. Для Минаевых их предприятия или их деньги, что практически одно и то же, - это был краеугольный камень в основе всех ценностей, и они порвут глотки, но не отдадут бизнес в руки чужаков… Так был воспитан Сережа, который вдруг обнаружил, что на свете есть куда более важные ценности, что на свете есть любовь, ради которой не страшно и взбунтоваться и рискнуть лишний раз, и так была воспитана Лера… Но, насколько было известно Сереже, ее жизнь текла ровненькой дорогой к Олимпу, без эксцессов и проколов, без одуряющей страсти и фиктивных браков… А значит, на нее можно положиться.
- Хм, хм… Интересненько ты решил кинуть брачный контракт, Сережа… Только вот я все равно не пойму, почему ты и твоя… секретарша не можете подождать до июня? Меньше года осталось, и фирма была бы твоей, без рискованных, тяжеловесных схем.
- Я не могу ждать так долго. – раздраженно отрезал Сергей, не желая посвящать ни Леру, ни отца в свои личные проблемы. – И дело здесь не только в Жене. Ну так что скажешь, Лера? Все затраты будут полностью компенсированы с процентом, я гарантирую.
Лера задумчиво посмотрела на свою псину, тихо и блаженно посапывающую у нее на руках, и низко загудела, снова выпятив губы далеко вперед:
- Ну что, моя кроха, поможем бедненькому Сереженьке спасти семейное дело?.. Угу, угу, ты такая добрая, Лилу! Но Сережа. – она снисходительно и покровительственно посмотрела на Сергея и строго подняла указательный палец, а ее губы расползлись в слащавой ухмылке. – Я кое-что захочу взамен.
- Хорошо. – безапелляционно кивнул он, конечно, предвидев такой расклад. – Что ты хочешь?
Лера игриво погладила указательным пальцем Лилу, которая тут же, вздрогнув, проснулась и с напрасной опаской выпучилась на Виктора Петровича, уже как с минуту погруженного в какую-то нездоровую, угрюмую нирвану, и уклончиво прогудела:
- Пока не решила… Но обязательно тебе сообщу, будь уверен.
- Идиотизм!!! – наконец, выплыл на свет Виктор Петрович, сняв опасения Сережи насчет того, что у него по-тихому случился сердечный приступ на почве открывающейся перспективы, а ни Сергей, ни Валерия этого вовремя не углядели. Но все же, все же, все же… В лице отца Сережа отразил некоторую расслабленность, что ли, и торжествующе улыбнулся: отец принимает его затею! А сейчас кричит лишь для проформы и потому, что в нем, как всегда, бесится дух противоречия и страх за свой ненаглядный «Черный полюс». – Ты так просто рискуешь нашим делом, которое я поднимал с нуля не один десяток лет, ради какой-то девчонки!!! Да ты хоть понимаешь, Сергей, что если твоя затея выплывет наружу, Кроповницкий с дочерью тебе ни рубля не оставят! Ты станешь нищим и безработным, без единой перспективы хоть где-то пристроиться! А твоя репутация измажется в настоящем дерьме, когда в прессе твое имя зазвучит рядом со словами «обманщик» и «подлец», обокравший собственную жену с ребенком!!!
- Ну так ты подаришь мне свой пакет акций, или я пойду долгим и извилистым путем? – спокойно, с ухмылкой спросил Сережа, зевнув, а Виктор Петрович яростно поглядел на сына, затем – на Леру, примерно с минуту, после чего резко и импульсивно махнул рукой, воскликнув:
- Да делайте вы, что хотите!! Но имей ввиду, сын, - он встал и ткнул кривоватым пальцем в распирающую от триумфа грудь Сергея, который улыбался одной из самых светлых улыбок в своей жизни, - если твоя затея не сработает, и ты крупно опозоришься, не просто сев в лужу, а нырнув в нее с головой, если упустишь мою фирму… - он нервно одернул полы своего пиджака и, поднявшись на ноги, сверкнул на Сережу грозным взглядом, - то ты от меня никакой финансовой поддержки не получишь!!! Никакой!!! Ясно?? И запомни – я иду на это только лишь потому, что Лера согласилась тебе помочь. – он вздохнул и, мрачно поглядев на сына и племянницу, эффектно развернулся и гордо зашагал к двери, на ходу бросив:
- Разговор окончен. А теперь извините, мне нужно идти: дела. – и Виктор Петрович небыстро, но все же действенно телепортировался в секретарскую.
Лера вздохнула и тоже встала, подхватив свою собачку, а затем, задержав взгляд на Сережиных серых глазах, слегка поморщилась:
- Ты не находишь, что это все равно как-то… неправильно? Ты ведь ее обманешь. Ксюшу.
Сережа мгновенно взвинтился, но сдержал себя в кои-то веки, чтобы ненароком не выдать лишнего:
- Ксюша тоже мне… кое-что должна. Тебя волнует моральная сторона этого аспекта?
Лера безразлично пожала плечами и, подойдя к Сереже, быстро чмокнула его в щеку сухим, не дружеским и не сестринским, а самым дежурным вежливым поцелуем:
- Да, в общем-то, нет. Я же сказала, что мы с Лилу поучаствуем в твоей затее. Завтра, а может, сегодня – жди звонка: когда я придумаю свой ценный каприз за ценную для тебя услугу, я тебе наберу. Идем, кроха. – прогудела она уже в лысину на круглой, коричневой головке и с легкой ухмылкой вышла, не менее гордо и заносчиво, чем папашка, покинув Сережин кабинет.
Сережу переполняло победное торжество: первый шаг к освобождению сделан. Лера купит ОАО… Теперь вполне можно снова подавать заявление на развод и всецело включаться в процедуру передачи активов… Муторная возня! Ну ничего, у него есть коллектив, его команда, которая поможет все провернуть, есть Женя…
Вспомнив о ней и ощутив немедленную потребность увидеть ее, Сережа вылетел из кабинета, чтобы поделиться последними новостями…
Но в секретарской почему-то сидела не его милая, рыжеволосая Женя, а Таня Муромцева из отдела продаж – длинноволосая шатенка в белом, гипюровом платье и с неизменной жвачкой во рту, которая лениво щелкала мышкой в Женином компьютере и поглядывала на телефон. Сережа нахмурился: он знал, что и Женя, и Света иногда просят Таню их подменить, если им нужно отлучиться дольше, чем на пятнадцать минут… Но подобные маневры обязательно согласовывались с ним лично… А здесь…
- Таня. – жестко окликнул ее Сережа, подлетая к стойке и нетерпеливо хлопнув по ней ладонью, требовательно заглядывая в безмятежные Танины глаза.
- Да, Сергей Викторович?
- Где Женя??? – строго и повелительно спросил он, едва сдерживая злость и какую-то чертову тревогу, которой не было оснований плескаться в его душе раздраженным морем, но все же… Женя не могла просто так уйти, оставив здесь эту жвачную коровку с длинными, шелковыми ресницами. Таня посмотрела на него с особым любопытством, а в ее глазах мелькнуло оживление. Ну конечно… Все на фирме знают об их романе… НУ И ЧТО ТЕПЕРЬ??? Сережа взбешенно выдохнул, кипя, как электрический чайник, и снова с нетерпением хлопнул рукой по стойке, да с такой силой, что Таня вздрогнула. – ГДЕ ЖЕНЯ??? ПОЧЕМУ ТЫ ЗДЕСЬ, А НЕ ОНА??? Таня, быстрее, я жду!!!
Таня слегка улыбнулась, будто бы понимающе, и спокойно изрекла:
- Так Женька мне позвонила и попросила подменить минут на тридцать. Сказала, ей отлучиться надо, ну вот я и…
В мозгу Сережи разом полопались все сосуды, издав оглушительный, громкий хлопок… Отлучиться?!? Она ничего ему не говорила, она бы точно сказала, это же Женя… Ушла сразу после совещания с отцом и сестрой… Отец… Отец… ОТЕЦ!!! Чертовы потроха!!!
- Твою ж мать!!! – громыхнул в сердцах Сережа и почти бегом бросился к выходу с фирмы.
*** «Плюс»
Женя, конечно, ужасно волновалась за Сережу, особенно когда до ее слуха долетали безумные дребезжания Виктора Петровича. Она понимала, что склонить его на свою сторону будет ох, как непросто, а о Лере Женя не имела ни малейшего представления, потому полагалась только на доверие Сережи к ней… Но она и представить себе не могла, что сегодня ей предстоит понервничать и за себя в том числе…
Когда Виктор Петрович снова нарисовался страшным, седовласым барабашкой в секретарской, Женя старательно попыталась изобразить вежливое сосредоточение, глядя либо в экран монитора перед собой, либо, если все же жизнь заставит, то на его дурацкие, кустистые ноздри, но он быстро прошагал мимо, даже не повернувшись в ее сторону… Аллилуйя! Женька счастливо просияла, даже хихикнув от радости, и глубоко вздохнула с облегчением, но…
Через минуту, а то и раньше, зазвонил многоканальный телефон на ее рабочем столе, и секретарша, все еще продлевающая себе жизнь тихим хихиканьем, тут же с готовностью схватила трубку и выразительно почти пропела стандартную фразу:
- ЗАО «Черный полюс», Евгения, здравствуйте. – а на том конце завибрировал голос, от которого Женька чуть не слетела со стула:
- Евгения, сейчас тихо встаньте из-за стола и выходите из фирмы. Я буду ждать в черном «Ауди» на парковке перед заводом, около центрального входа. – проговорил строго и даже с нотками угрозы Виктор Петрович, и Женя глубоко вздохнула, пытаясь не выдать чертовски сильное волнение и даже легкую панику.
- Это похищение, Виктор Петрович? – холодно и язвительно спросила она в трубку, на что получила насмешливое:
- Много чести. Нет. Просто поговорить надо с глазу на глаз. Сергею – ни слова!!! Ты поняла??? Жду. – и он отключился.
Все еще плотно укутанная завесой тревоги, но все ж таки, не ужасом и не страхом перед этим железобетонным мужчиной с крутым кошельком и взрывным нравом, Женя тут же набрала Тане, попросив ее подождать на телефоне и искренне надеясь, что после «разговора» с человеком, ненавидящим ее больше налоговой и кредиторов, она еще останется вживых и даже своим ходом вернется в секретарскую, а затем, не мешкая ни секунды, она подхватила плащ и умчалась вон из фирмы.
Черный «Ауди» действительно стоял на парковке у самых дубовых дверей завода и разительно вырисовывался среди разномастых машин работников хромированной решеткой, слепящим блеском чистейшей крыши и пугающей дороговизной, но Жене, пребывающей в смятении и получающей порцию за порцией необъяснимого волнения, некогда было восхищаться прелестями очередной немецкой марки. Судорожно распахнув заднюю дверь золотой «клетки», она лицезрела и самого гордого каштановолобого ару (надеюсь, этот вид попугаев еще не считается вымершим?..), в черном пальто из натуральной шерсти (модный ара…) и с таким лицом, будто Виктор Петрович готовил его для слепка собственного бюста… Ну и не теряя времени, Женя легонько и быстро уселась рядом, аккуратно хлопнув дверью, стоящей, наверное, как комната в ее квартире.
Виктор Петрович продолжал держать устрашающую паузу, не глядя на Женю и задумчиво, но холодно таращась куда-то в окно, и Женя, как-то не испытывая желания вызвать его на очередной омерзительный для нее, надменно-повелительный, беспощадный и яростный базар, принялась спокойно рассматривать салон, а также еще одного мужчину за рулем, тоже одетого в приличный костюм и нацепившим на лицо выражение абсолютной непроницаемости. Скорее всего, умозаключила она, это был и его водитель, и охранник в одном лице, поскольку крепкая и широкоплечая фигура этого мужчины очень уж выпирала из автомобильного кресла, но хорошенько порассуждать с собой на эту тему она не успела – Виктор Петрович соизволил снизойти до разговора, четко и холодно процедив:
- Сколько ты хочешь, Евгения?
Женька оторопела, чуть не потеряв взметнувшиеся брови в собственных кудряшках, и растерянно уточнила:
- Вы это о чем, Виктор Петрович?? – отец Сергея, по-видимому, заметив недоумение в ее голосе, медленно посмотрел на нее, оглядев таким брезгливым взглядом, будто в машину к нему подсел какой-то бомж с ближайшей помойки.
- Я о деньгах, девочка. Сколько ты хочешь за то, чтобы навсегда оставить моего сына в покое? – с ненавистью и предвкушением личного триумфа проговорил он, а внутри Жени что-то с отвращением обрушилось, и она впервые в жизни испытала целую волну горячего, воинствующего отторжения к человеку… Нет, второй раз. Первым человеком, навлекшим на себя нечто подобное из глубин ее души, был, конечно, Павел Краснохатов. Печально улыбнувшись, она покачала головой, ощущая тошноту где-то в районе желудка:
- Виктор Петрович. Есть такие вещи, которые нельзя обменять на деньги…
- Молчать!!! – жестко пролаял он, резко развернувшись к ней и окатывая ее волной невероятного гнева и шквалистой ненависти… Его ноздри, да-да, те самые, просто раздувались, как паруса пиратского корабля, и сердце Жени тревожно заколотилось, заставив ее слегка отпрянуть от него назад. – Ты мне морали не читай!!! Из-за тебя мой сын занимается, ЧЕРТ ЗНАЕТ, ЧЕМ и готов отдать в чужие руки дело всей моей жизни!! Из-за тебя он решился на этот идиотский план!!! Что ты ему наговорила, а??? Мозги промыла, да?? Сказала, наверняка, что не будешь ждать, а то что же еще?!? Неймется тебе, значит… Короче так, мерзавка… - он едва выдохнул, сжимая кулаки и страшно вращая глазами, Женя даже заметила, что у него полопалось несколько сосудов на белках, и ей стало ужасно не по себе… Он нависал над ней, как лев над беззащитным оленем, чья нога попала в охотничий капкан, и в голову судорожно впечаталась мыслишка: а ну как он бросится бить ее или, что еще хуже, попробует задушить прямо здесь, на этом черном, кожаном сиденье??? Мама-мия, и до чего страх ударяет в голову фонтаном сумасшедших наваждений?.. – Мне нужно, чтобы ты бросила Сергея раз и навсегда! Хватит рушить чужую жизнь, столько проблем только из-за одной тебя, ты сама-то не замечаешь, дурилка??? Ты же уже отказалась от него один раз – откажешься снова! Но теперь – окончательно, поняла?!? Ты исчезнешь из его жизни, а он… повоюет и забудет тебя, как и всех остальных своих однодневок… - Виктор Петрович вдруг с огромным наслаждением улыбнулся, заметив, как Женино лицо передернуло от боли. – Думаю, миллиона тебе будет достаточно.
Женя поморщилась, пытаясь задавить нарастающий страх, пытаясь успокоиться и взять себя в руки, пытаясь понять его мотивы… Он беспокоится о сыне, он беспокоится о семье… У него есть основания так к ней относиться, есть основания… Черт, нет! Он не имеет права винить лишь ее одну во всем, не имеет права предлагать деньги в обмен на отречение от того, кто нужен ей, как воздух…
- Это отвратительно. – она вздохнула и, с трудом преодолевая неприязнь, посмотрела на него. – Вы хотите, чтобы я бросила его, потому что думаете, что он пошел на все эти ухищрения по моей указке… Но Виктор Петрович! Я говорила ему подождать до июня, я готова ждать, сколько угодно!.. Разве вы не знаете собственного сына? – прошептала она, посмотрев на свои ладони, а Виктор Петрович вдруг весь словно заледенел – так сильно напряглось все его тело, и его взгляд расфокусировано отправился блуждать по спинке переднего кресла. – Он хочет развода не только для того, чтобы быть со мной. У него проблемы с дочкой… Как вы не понимаете?!? – изумленно воскликнула Женя в страстной попытке достучаться до этого замерзшего, неприступного истукана, в надежде пробудить в нем хоть малейшее желание посмотреть на ситуацию со стороны собственного, единственного ребенка, но… Как оказалось, безуспешно… Виктор Петрович нахмурился, а затем медленно, вибрирующим от злости голосом выдал:
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги