Взводный (СИ)

Глава 1

Взводный

Вспомните, ребята, вспомните, ребята,

Разве это выразить словами,

Как они стояли у военкомата

С бритыми навечно головами.

Вспомним их сегодня всех до одного,

Вымостивших страшную дорогу.

Скоро кроме нас уже не будет никого,

Кто вместе с ними слушал первую тревогу.

И, когда над ними грянул смертный гром

Трубами районного оркестра,

Мы глотали звуки ярости и муки,

Чтоб хотя бы музыка воскресла!

Вспомните, ребята, вспомните, ребята,

Это только мы видали с вами,

Как они шагали от военкомата

С бритыми навечно головами.

Из тех, кто в то страшное лето 1941 года ушел добровольцем на фронт до конца войны дожили немногие, но именно из-за их подвига мы с вами сейчас живём в своей стране, да и вообще живём. Нельзя забывать эти страшные и трагические листы нашей истории, иначе подвиг наших предков окажется бесполезен. Тот, кто забывает свою историю, обречён на вымирание, хотя бы путём ассимиляции, такой народ остаётся только в истории.

Он был простым молодым парнем, детдомовцем, после службы в армии, в рядах ВДВ, казалось вся жизнь впереди, но он не смог пройти мимо, когда компания мажоров попыталась изнасиловать молодую девчонку. Как пелось у Владимира Высоцкого:

Иду с дpужком, гляжу — стоят.

Они стояли молча в pяд.

Они стояли молча в pяд.

Их было восемь.

Со мною нож. Решил я: "Что ж.

Меня так пpосто не возьмешь.

Деpжитесь, гады, деpжитесь, гады".

К чему задаpом пpопадать

Удаpил пеpвым я тогда

Удаpил пеpвым я тогда,

Так было надо.

Вот только в отличие от Владимира Семёновича, он был не с дружком, а один, и они не стояли в ряд, а срывали с девчонки одежду. Как итог, он погиб в нашем мире, что бы возродится в другом, так как он Воин и Защитник, который не может спокойно пройти мимо беспредела.

Пролог

9 мая 2015 года, Санкт-Петербург.

Хотя я не знал своих предков, даже кто моя мать было неизвестно, меня в возрасте одного месяца подкинули к дверям детдома, но я с большим удовольствием принял участие в шествии «Бессмертного полка», просто, без всякого плаката прошёл вместе с участниками шествия. Затем встретился с друзьями, не детдомовскими, а со своими сослуживцами, которые вместе со мной тянули лямку в ВДВ. Нас было пятеро Питерцев во взводе, и мы как-то быстро друг с другом скорешились и держались друг друга всю службу, и после дембеля не теряли друг друга из виду. День выдался солнечным и тёплым, вот мы весь день и прогуляли по Питеру, а вечером я пошел домой, так как на следующий день мне надо было выходить на работу. Я уже подходил в 10 часов вечера к своему дому, мне кстати повезло, после детдома государство выделило мне однокомнатную квартиру в Весёлом посёлке, хоть совсем небольшую но свою и неподалёку от метро, всего то каких то 10 минут пешком неспешным шагом. Дорога шла через небольшой пустырь заросший деревцами и кустами, когда я услышал сдавленный девичий вскрик и какое-то шуршание. Заглянув за кусты, я увидел, как восьмёрка молодых парней стаскивает с молодой девчонки одежду, при этом зажимая ей рот. Пройти мимо такого беспредела я просто не мог.

— Эй утырки, совсем охренели⁈ А ну немедленно её отпустили и свалили отсюда нах!

Парни обернулись ко мне, при этом продолжая удерживать девчонку.

— Слышь, дефективный, сам отсюда немедленно сдрыстнул, не то пожалеешь!

При этом несколько парней достали из карманов ножи выкидухи и с щелчком раскрыли их. На моё счастье рядом валялась арматурина, небольшая, сантиметров 30 — 40 длиной, тут рядом как раз недавно новый дом построили, вот эта арматурина видно сюда оттуда и попала. Не дожидаясь, когда эти ушлёпки нападут первыми, я, подхватив с земли арматурину, рванул вперёд.

Из рапорта районного отдела МВД.

Установлено, что вечером 9 мая 2015 года на пустыре…. Было совершено нападение на гражданку Николаеву Светлану Петровну, 1997 года рождения. Восемь молодых парней попытались её изнасиловать, однако в момент, когда они срывали с неё одежду, им помешали. Свиридов Игорь Николаевич, 1993 года рождения вмешался в попытку изнасилования, он предложил парням перестать это делать и уйти, на что они стали ему угрожать. В завязавшейся драке гражданин Свиридов был убит, но и сам сумел убить троих и покалечить двоих нападавших. Рапорт составлен со слов потерпевшей, Николаевой Светланы Петровны.

Когда завязалась драка, мажорам стало не до своей жертвы, так как незнакомый парень оказался крепким орешком и умело орудуя арматуриной, не жалел их. Воспользовавшись этим, Светлана рванула в сторону метро, и буквально спустя пять минут уже захлёбываясь плачем, рассказывала всё линейному наряду полиции. Экстренно прибывшие на место преступления полицейские только обнаружили четыре свежих, ещё тёплых трупа. Светлана опознала всех четверых, троих напавших на неё и парня, который за неё заступился. Оперативно проведённое расследование позволило идентифицировать погибших, а также очертить круг их знакомств. Уже к утру все пятеро выживших мажоров были вычислены, и если двое из них были вынуждены обратится в за медицинской помощью в больницы, то оставшиеся трое имели явные следы драки на лице и теле. Светлана с лёгкостью их опознала. Все попытки родителей выживших парней замять это дело не увенчались успехом. Слишком злая на парней Светлана, которая училась на журфаке, уже поделилась этим нападением со своими друзьями и те рьяно взялись за дело, таким образом это получило большую огласку в прессе и теперь замять это не представлялось возможным.

Шесть месяцев спустя.

Все пятеро мажоров получив приличные сроки за попытку изнасилования и убийство, не смотря на все потуги адвокатов, получили хорошие сроки. К своему большому несчастью, в колонии, в которую они прибыли чалился Юрка Сазон. Хотя это была его первая ходка на взрослой колонии, но сидел он по авторитетной статье и считался на зоне правильным пацаном. Главное же было в том, что Юра Сазонов сам был детдомовцем, причём со Свиридовым они были из одного детдома и даже знали друг друга. Пускай они не дружили, но и тёрок между ними не было, а в добавок и Светлана тоже оказалась детдомовской, а поскольку телевидение и газеты в зоне присутствовали, то и Сазон узнал об этом случае, тем более, что он вызвал резонанс по всей стране. Всё это привело к тому, что в первую же ночь мажоры были вынуждены к утру переселиться в петушатник, а Сазон не только рассчитался за своего однокашника, но и поднял собственную репутацию на зоне. Весь оставшийся срок превратился для мажоров в непрекращающийся ад, и даже когда Сазон откинулся, то для них мало что поменялось. В итоге, когда кончился их срок, на свободу вышли полностью сломленные, забитые мужики, к тому же выглядевшие лет на 20 старше своего возраста.

Для самой Светланы тоже не всё прошло гладко и спокойно. После суда, через несколько дней, когда она вечером возвращалась домой, то неожиданно рядом с ней остановилась дорогая машина, из которой вышел отец одного из мажоров и вместе с ним два здоровых бугая телохранителя.

— Ну что сучка, допрыгалась⁈ Сейчас ты тварь мне за всё ответишь, а ну ка переломайте ей все кости.

Бугаи послушно двинулись к ней, а сама Света от страха просто замерла на месте, когда неожиданно из темноты появились четверо крепких парней в закрытых масками лицах. Ни слово говоря, они мгновенно вырубили бугаев, правда при этом сломав им обе руки каждому, после чего подступили к заметно струхнувшему папаше мажора.

— Значит любишь над слабыми издеваться, тогда понятно в кого вырос твой ублюдок, пример перед глазами. Ну что мразь, пришла пора держать ответ за свои поступки.

Если его телохранителям просто сломали руки, то самого отца избили до полусмерти, сломав ему с десяток костей и в том числе челюсть. В результате он попал в реанимацию, откуда вышел инвалидом. Не успокоившись, он попробовал привлечь Свету к суду, как причастную к его избиению, однако у него ни чего не получилось. Сама Света заступившихся за неё парней не знала, а само происшествие попало на камеру наружного наблюдения находившейся рядом фирмы. В итоге папаше самому пришлось отвечать за нападение на Свету, а в свете прошедшего суда и так всё было ясно, к тому же и пресса с радостью ухватилась за вновь появившиеся обстоятельства и даже если судьи и хотели замять это происшествие, то просто не рискнули. Папаше, учитывая его инвалидность дали условный срок, но обязали выплатить Свете приличную компенсацию. Парнями, которые за неё заступились, оказались друзья и однополчане погибшего Игоря.

Глава 1

30 июня 1941 года, окрестности Стрыя, Западная Украина.

Последнее, что я помнил, это резкая боль в левом боку, и всё, а теперь я лежал на земле, и к её запаху примешивалась такая знакомая вонь сгоревшего тротила и пороха. Кто-то меня усилено тормошил и я не сразу сообразил, что фоновый шум, это бубнёж незнакомца, а спустя минуту я наконец смог понять, что именно он талдычил.

— Товарищ лейтенант, очнитесь.

Наконец открыв глаза, я оторопел, передо мной был молодой парень в старинной форме Красной армии, времён начала Великой Отечественной Войны, с голыми петлицами и пехотными эмблемами из скрещенных винтовок на фоне круга мишени. Шевельнув головой, я непроизвольно застонал, от пронзившей голову острой боли. Парень, увидев, что я очнулся, явно обрадовался, и приподняв мою голову, приложил к моим губам фляжку, СТЕКЛЯННУЮ, Карл! СТЕКЛЯННУЮ фляжку, мать его за ногу! Впрочем, удивляться я продолжил после того, как жадно ополовинил её, так как вдруг оказалось, что я зверски хотел пить.

— Товарищ лейтенант, что нам делать, вы единственный командир, все остальные погибли.

— Ты кто?

Только и смог я выговорить.

— Красноармеец Тимофеев товарищ лейтенант.

— Еще хоть кто остался?

— Да, человек тридцать бойцов.

— Младший командный состав есть?

— Есть, старшина роты Нечипоренко и командир отделения сержант Куприянов.

— Позови их сюда.

Красноармеец убежал, а я, повернув голову, огляделся. Я лежал в наспех отрытом окопе, метрах в пяти от меня, он был разрушен прямым попаданием снаряда, видимо это от него по мне долбануло. Сама голова кстати была довольно умело перевязана, но пока гудела, как церковный колокол. Собрав все свои силы, я приподнялся и сел, так как стоять пока не мог. Вокруг меня лежали трупы красноармейцев, как я понял, это были мои бойцы, вот только еще нужно было выяснить, кто я сам такой. Охлопал себя по карманам гимнастерки и в нагрудном кармане слева обнаружил командирскую книжку. Так, и кто же я такой есть? То, что это тело не моё скажем так, я уже понял. Просто проведя языком по зубам, обнаружил, что у меня все зубы, тогда как, у меня прежнего не хватало двух нижних коренных зубов с правой стороны, это ещё в детдоме потерял. А кроме того на службе лишился последней фаланги левого мизинца. Жить не мешало, даже не чувствовал от этого неудобства, а тут заметил это, правда не сразу, а когда красноармеец Тимофеев убежал. Открываю командирскую книжку, и кто я же теперь? Читаю — лейтенант Прохоров, Игорь Николаевич, командир второго взвода третьей роты…. Батальона…. Полка. Хорошо хоть, что имя отчество совпадает, привыкать не придётся.

Да… что называется попал, вот уж и думать не мог, что окажусь на месте героев книжек, которые любил читать. И что дальше делать? Пробиваться наверх к Сталину? Да ну, фиг я куда пробьюсь, разве что к стенке, да если даже и пробьюсь, то попаду в золотую клетку, если не грохнут после того, как всё выкачают из меня про ближайшее время. Не, дурных нема, спишу на ранение в голову и контузию потерю памяти и буду воевать. Сейчас тут можно будет хорошо развернутся и такую козью морду немцам устроить, что они взвоют. Не думаю, что у меня всё будет так легко получаться, как у героев прочитанных книжек, но по крайней мере я знаю, что и как тут было и надеюсь смогу избежать большинство ошибок нынешних командиров. Тут показался красноармеец Тимофеев очевидно со старшиной Нечипоренко, так как в его петлицах виднелась целая пила, четыре небольших треугольника. Более или менее я знал значение геометрических фигур в петлицах, конечно по погонам ориентироваться для меня было намного легче, но и так благодаря книгам и фильмам про войну я разбирался в нынешнем обозначении воинских званий сухопутных войск.

— Как вы, товарищ лейтенант?

Это было первое, что я снова услышал от Тимофеева.

— Тимофеев, сейчас собери оставшихся бойцов и соберите здесь всё исправное оружие, патроны, гранаты и продукты. Приказ ясен?

— Да товарищ лейтенант.

— Тогда вперёд.

Тимофеев убежал, а ко мне подошел старшина.

— Звали, товарищ лейтенант?

— Да старшина. Я так понял со слов Тимофеева, что я тут единственный командир остался?

— Всё верно, остальные командиры погибли.

— Тут такое дело старшина, я после того, как меня по голове садануло, ни чего не помню, ни тебя, ни других бойцов, ни последнего приказа комбата и ротного, да даже какой сегодня день забыл.

Старшина от услышанного помрачнел.

— А как воевать тоже забыли, товарищ лейтенант?

— А это, как ни странно, нет, даже вроде, как лучше знать стал. Так какое сегодня число, где мы и какой был последний приказ начальства?

— Значит товарищ лейтенант, сегодня у нас стало быть 30 июня 1941 года, а находимся мы в окрестностях города Стрый. А вы товарищ лейтенант часом не забыли, с кем мы воюем?

— Не беспокойся старшина, не забыл, так какой был последний приказ?

— Оборонять эти позиции до конца дня, а потом отойти.

Глянув на небо, я увидел клонящееся к закату солнце, значит считай приказ мы выполнили.

— Хорошо, личный состав пересчитали?

— Да, в строю вместе со мной 37 человек.

— Раненые есть?

— Трое легкораненых, могут сам передвигаться.

— Неужто тяжелых не было?

— Были, как не быть, только их час назад в тыл отправили, сразу, как атаку отбили.

— Это хорошо, ты вот что старшина, посиди пока рядом, да помолчи, мне подумать надо.

Старшина послушно присел рядом, считай, как в анекдоте про работягу.

Приходит работяга устраиваться на работу, а его спрашивают — Что вы можете делать? Работяга отвечает — могу работать. Работадатель — А ещё? Работяга — Могу не работать.

Значит, что мы имеем с гуся? Имеется в наличии 37 бойцов, похоже всё, что осталось от моего батальона. Радует, что раненых среди них считай нет, трое легкораненых надеюсь проблем не сделают. А что делать мне? Можно конечно сейчас драпануть на Восток вместе с оставшимися бойцами, приказ считай выполнили, так что имеем полное право, вот только что дальше? Или пополнят мой отряд другими бойцами, или скорее всего мной пополнят другое подразделение и снова кинут под немецкие танки и под непрекращающиеся бомбёжки и артобстрелы. Спрашивается, мне это надо? На лауреата премии Дауна я не похож вроде, но и просто отсидеться в тылу не хочу. А что я хочу? Собрать свой отряд, громко заявить о себе и не дать бросить себя на убой. Значит пока лучше остаться в немецком тылу, тем более, что сейчас это можно легко сделать. Плюсы несомненные, смогу набрать бойцов из окруженцев, да и пленных можно отбить. Вооружится и оснастится из брошенного нами, и трофейного немецкого оружия и снаряжения и только потом достаточно крупным отрядом выйти к своим, причём с помпой, что бы на меня обратило внимание начальство. Заодно и у немцев тылу покуролесить можно будет хорошо. Решено, так и поступлю, а для начала надо ошманать дохлых фрицев, а то меня стеклянные фляжки не прельщают, да и котелки у немцев были зачётные, не круглые, как у нас, а изогнутые, которые было удобно привешивать к себе, да еще и с крышками. Ещё у них считай у всех есть отличные штык ножи в ножнах, а кроме того неплохая подвесная система, вот всё это тоже надо прибрать, пригодится. Разумеется оружие, винтовки понятное дело не нужны, своих трёхлинеек хватит, а вот пулемёты и пистолеты пригодятся, надо повышать огневую мощь отряда.

— Значит так старшина, — Начал я говорить выйдя из задумчивости. — сейчас, когда придут бойцы, берёшь с десяток человек, и идёшь к немцам. Как раз темнеть начнёт, вас не видно будет. Задача — сбор трофеев. Нам необходимы: фляжки, котелки, штык ножи в ножнах, подвесная система, пулемёты, пистолеты, патроны и продукты, если будут, да, чуть не забыл, часы и особенно компас если будут тоже и бинокли. Задание понятно?

— Товарищ лейтенант, а это не будет считаться мародёрством?

— Это старшина не мародёрство, а сбор трофеев. Нам это не для наживы нужно, а для выживания, так что не беспокойся, а в случае чего скажешь, что это был мой приказ.

— Тогда ладно, только до сумерек еще часа два наверное будет.

Сказал это старшина поглядев на небо. Торопить его я не стал, ясно, что сегодня больше немцы в атаку не пойдут, а я тоже тут задерживаться не буду. Соберу трофеи и двинусь прочь. Плохо, что карты нет, у немцев тоже наврядли будет, хотя чем чёрт не шутит. Примерно через полчаса стали подходить бойцы, а я тоже за это время окончательно пришел в себя. Все бойцы оказались вооружены, правда одними винтовками, как оказалось все пулемёты разбиты, даже ручные, так что немецкие придутся в самый раз. Отдал приказ на ужин, время уже вечернее, да и в животах уже бурчать стало. Поели уже порядком зачерствевший хлеб с тушёнкой из консервов, а запили еду остатками воды из фляжек. Потом отдал приказ набрать у погибших пустые сидоры и когда начало темнеть, все вместе пошли шмонать немцев. Так быстрее будет, вот и изменил свой приказ старшине. Я тоже пошел, благо к этому времени полностью пришел в себя. Ближайшие трупы оказались метрах в ста от наших позиций, и мы приступили к сбору трофеев. Особо не наглели и не жадничали, так как не зря народная мудрость учит, что жадность фраера сгубила. Мне повезло, в подбитом бронетранспортёре оказался труп немецкого офицера, а у того считай полный джентельменский набор. С этого немца я снял пистолет Вальтер Р38 с кобурой и двумя запасными магазинами, хорошие часы, компас, фонарик, бинокль и главное планшет с картами. Короче всё то, что так было мне нужно. Мои бойцы тоже прибарахлились, они поснимали немецкие ременные системы, фляжки, котелки, штык ножи, и немного продовольствия, в основном в подбитых и не сгоревших бронетранспортёрах, их было с десяток, это постаралась батарея сорокопяток. Очевидно артиллеристы сначала расстреляли бронетранспортёры и только потом открыли огонь по танкам, три чешских угробища как раз дотлевали, но и нашу батарею они уничтожили. Из оружия взяли пять ручных пулемётов и много патронов для них, а также восемь пистолетов Люгер, у немецких унтер-офицеров.

Не став после этого задерживаться, я, определившись по карте, двинулся прочь, правда перед этим спросил старшину, знает он поблизости наши склады, что бы нам по пути были и такой склад отыскался километрах в двадцати отсюда. Почти два часа я вёл отряд прочь от места боя, благо, что ночь была лунная и ясная, так что более менее, но дорогу было видно. Сначала мы около часа шли по дороге, а затем свернули в лес и еще с час двигались вглубь его, пока не достигли небольшого ручейка. Тут я приказал делать привал, а времени было уже около двенадцати часов ночи. Бойцы с удовольствием напившись чистой и прохладной воды из ручья, легли спать, разумеется выставив троих часовых. Встали в 6 утра, особо времени нет, так что быстро позавтракав, остатками своего сухпая и частично немецкого, оправились и двинулись дальше. Я вёл свой отряд через лес, ориентируясь по трофейной карте и компасу. К полудню вышли к дороге, по которой непрерывным потоком пёрли немцы, так что пришлось залечь и ждать, пока не появится возможность пересечь дорогу. Спустя часа полтора, выставленный дозор засёк группу наших бойцов в количестве полутора десятков человек, а точнее шестнадцать красноармейцев и сержант. Тщательная проверка показала, что все они из одной части, пусть и из разных подразделений. Спасибо книгам, основные признаки немецких диверсантов и засланцев я знал, так что вроде не лоханулся с ними и они действительно те, за кого себя выдают. Сержант был только рад перейти под моё командование, а я распорядился выдать им часть трофейных подвесных систем, штык ножи, фляжки и котелки. Жаль конечно, что сейчас разгрузок нет, да и мне их делать не из чего, зато вместо них пока немецкие подвесные системы подойдут. Кстати, что бы не терять даром времени, мы осваивали трофейные пулемёты. Расстелив на земле плащ-палатку, я разобрал один пулемёт, конечно повозится пришлось изрядно, но я справился, а затем сразу его и собрал. Повторив так на глазах других бойцов пять раз, я приказал им самим разобрать и собрать пулемёт, а что бы это было быстрей, то все пять имевшихся. Когда все разобрали и собрали, назначил пулемётчиков, и выдал каждому из них и по одному Люгеру, а оставшиеся три пистолета вручил старшине и обоим сержантам. Пусть будет, может эти пистолеты им жизнь спасут, кто знает, как говорится, пути господни неисповедимы, а на войне может случится всё, что угодно. Теперь у меня набиралось уже с полсотни бойцов при пяти ручных пулемётах, сила приличная для короткой сшибки с не очень сильным противником.

Наконец около двух часов дня поток немцев на дороге на время прекратился, видимо обед, а то война войной, а обед по расписанию, это дело святое. Убедившись, что немецкая колона скрылась за дальним поворотом, а новой пока нет, и ни чего не слышно, дал команду на пересечение дороги. Рванули сразу все, что бы не растягивать время, причём бегом, и буквально за пару минут все были уже на другой стороне дороги. Там, построившись в колонну, и выслав вперёд боевое охранение из пяти бойцов, двинулись дальше. Вскоре вышли на лесную дорогу, которая и была мне нужна, именно она и вела к складу, к которому мы шли. Когда до склада оставалось километров пять, дунувший в нашу сторону ветер принёс запах дыма и каши с тушенкой. Осторожно двинувшись вперёд, застали картину маслом, два десятка наших бойцов, под командованием младшего лейтенанта с голубыми петлицами, сидели у двух костров и обедали. Ни боевого охранения, ни скрытого места для привала, ни чего, хотя что взять с пернатых. Приказав своим бойцам двигаться тихо, осторожно пошел вперёд, и вскоре неожиданно вышел перед незнакомыми бойцами.

— Встать! Смирно!

Рявкнул я во всё горло, бедные пернатые от этого подскочили как в задницу укушенные. А что вы хотели, тут война, а они, как в ресторане расселись, да будь на моём месте немцы, то они их или в плен взяли, или просто перестреляли, как овец. Понимаю, жестоко, только их учить надо, для их собственного кстати блага. Замерев, они смотрели, как из леса выходят мои бойцы с оружием наизготовку, а их винтовки валялись рядом на земле и они в любом случае не успели бы их подобрать.

— Старший ко мне! — Приказал я младлею.

— Младший лейтенант Курочкин, командир первого взвода БАО…. Истребительного полка.

Во даёт пернатый, даже фамилия у него Курочкин.

— Как здесь оказались товарищ младший лейтенант?

— При перебазировании полка лётный состав улетел, а мы выдвинулись на машинах к новому аэродрому, но наткнулись на немцев. Машины сгорели, а остатки БАО под моей командой смогли оторваться от противника.

Да, вояки они конечно ещё те, но на безрыбье и рак рыба, благо что все годные к строевой, а там обучим в пехоте воевать. Лейтенант тоже охотно пошел в мой отряд, видно было, что он не знал, что ему делать, и куда идти дальше, а мне лишние люди не помешают. Я планировал собрать здесь батальон и немного его обучив, выйти к своим. С пернатыми у меня уже набиралась половина роты, и это прошло меньше суток, а я уже считай более чем удвоил численный состав своего отряда. Тут главное на какого дуболома не нарваться с высоким званием. Дав пернатым доклевать свой обед, я всё же не зверь, понимаю, люди должны быть сытыми, что бы хорошо воевать, присоединил их к своим бойцам, поставив их в середину колонны, и двинулся дальше. Кстати, эти горе вояки оказались вооружены через одного, и патронов у них почти не осталось, одно слово пернатые. Остаток пути до склада прошел нормально, дорога хоть и была лесной, но оказалась хорошо укатанной машинами, только узкой, на ней лишь временами были небольшие утолщения, что бы могли разъехаться встречные машины, и сверху она была практически невидима, её полностью закрывали ветви деревьев. Вот так мы и дошли, когда впереди показались здания складов, которые тоже кстати очень хорошо укрывались растущими деревьями, тут лесную дорогу перегородил шлагбаум и грибок часового, который неожиданно оказался на месте, чего я не особо ожидал, думал складские уже сдрыстнули в тыл.

— Стой. Кто идёт?

Раздалось от молодого солдатика с трехлинейкой, к которой оказался примкнут штык. Выйдя вперёд, я скомандовал:

— Часовой, разводящего ко мне!

Разговаривать с ним о чём либо было совершено бесполезно. Мало того, что он сейчас на посту, но и по его виду было видно, что он совсем зелёный и ничего не знает. Вот тут часовой меня удивил, он достал милицейский свисток и громко в него дунул, после чего раздалась громкая трель свистка и спустя пару минут к нам прибежали трое бойцов во главе с сержантом.

— Что случилось Добряков?

Вопрос конечно был совершено идиотский, ведь сержант ясно видел не только меня, но и моих бойцов, которые стояли неподалёку.

— Товарищ сержант, вот…

Часовой лишь рукой показал на нас.

— Кто такие? Что надо?

Это уже был вопрос ко мне. Давить званием на сержанта было бесполезно, он при исполнении так сказать, отвечает за сохранность складов, вот только он тут самый старший, или есть ещё начальство.

— Лейтенант Прохоров, командир сводной группы, сержант, ты здесь самый главный, или есть еще начальство?

— Есть товарищ лейтенант, техник-интендант 2-го ранга Хлынов, он сейчас за старшего.

— Тогда позови его.

— Сейчас товарищ лейтенант.

Сержант с сопровождающим ушел за начальством, а я с облегчением вздохнул. Лезть в бутылку сержант не стал, надеюсь и с его начальством у меня сложится разговор и я с бойцами получу здесь всё необходимое нам. Минут через пять сержант вернулся с молодым интендантом.

— Техник-интендант Хлынов. — Представился подошедший ко мне складской хомяк, правда пока еще это хомячок, молоденький такой, а не закоренелый хомячище, которого хрен чем проймёшь, пока жареный петух в жопу не клюнет.

— Лейтенант Прохоров, командир сводной группы.

— Что вы хотели товарищ лейтенант?

— Оснастится на ваших складах.

— А накладные у вас есть?

— Нету, только максимум послезавтра тут будут немцы. У них тоже будешь накладные спрашивать?

— Какие немцы? — Оторопело спросил меня интендант.

— Обыкновенные, на танках и бронетранспортёрах, нам тут всё утро пришлось ждать, пока дорогу не смогли перейти, там немцы нескончаемым потоком двигались. Это километрах в семи отсюда будет. Так что в любой момент тут могут появиться немцы, так что думай Хлынов. И да, я в любом случае возьму с твоих складов всё, что только мне понадобится и будет в наличии. Как видишь, у меня просто тупо больше бойцов, чем у тебя.

— А трибунала потом не боитесь, товарищ лейтенант?

— До трибунала ещё дожить надо. Так что думай техник-интендант, только поскорей, тут каждый час на счету.

Мне удалось, складской хомячок ломался не долго, видимо наконец осознав, что его с его людьми тут просто бросили, он сдался.

— Товарищ лейтенант, а вы возьмёте меня с моими людьми с собой?

— Разумеется, мне и лишние люди пригодятся и снабженцы.

— Хорошо, что вам нужно?