Я всё равно тебя добьюсь

Пролог

Двумя неделями ранее

Тополиный пух. Жара. Июль.

Стоп, не из той оперы…

Короче, лайф-вечеринка под открытым небом в последние дни месяца. Народу тьма, летняя площадка забита до отказа. Самые ретивые толпятся у выставленных ограждений, норовя их снести, и размахивают флажками с эмблемой мероприятия в такт динамичной музыке.

Но самое главное: хором подпевают нам. А ведь этот трек меньше месяца в ротации. Лестно, чёрт побери.

Небо поменяло свой окрас,

Да и в окнах свет давно погас.

На помятых простынях,

Мы запутались в собственных сетях…

Паулина стоит напротив, такая охренительно притягательная, что я задрался каждый раз себя одёргивать. Ну правда же, невыносимо. Стоять рядом, на расстоянии вытянутой руки, петь о своих к ней чувствах и не иметь возможности сделать то, что последние полгода… позволяешь себе только в воображении.

А моё воображение на что только не гораздо, так-то на минуточку. В нём мы уже идём в роддом за третьим, нашим младшеньким – Кирюшей. Ну вы поняли, да? Это я так по красоте обыграл предшествующий появлению киндера процесс зачатия. И получалось у нас далеко не с первого раза, если что…

Обнимая утро сонными глазами,

Наши голоса пролетят над этажами.

Делим этот кайф на два,

От тебя просто кругом голова.

От мелодичного женского голоса и голубых кукольных глаз, смотрящих на меня, реально башку срывает. Каждый долбанный день жалею о создании нашей группы, и каждый долбанный день ликую от того же самого, убеждённый что это лучшая моя идея за все двадцать прожитых годков.

Шиза1, в натуральном виде. Скоро придётся вызывать дурку.

Пусть продолжают утверждать,

Что мы дурно друг на друга влияем.

Им всё равно не понять,

Как мы мотыльками в огне сгораем.

Дебютная песня новоиспечённого дуэта “Compromise” подстать нам самим: слишком много неопределённости, слишком много недосказанности, слишком много спрятано между строк.

Название выбрано по той же схеме. Само наше сегодняшнее присутствие на сцене – один сплошной компромисс.

Небо поменяло свой окрас,

Да и в окнах свет давно погас.

На помятых простынях,

Мы запутались в собственных сетях…

– Сколько раз я просила так не делать? ― закончив выступление под бойкие аплодисменты, прячемся от палящего солнца за кулисами, освобождая место для следующей певицы, уже поправляющей блёстки на своём ультра-тесном платье. Имя у неё забавное, конечно. Что-то с фруктами связано.

– Как?

– Вот так. Мы вроде договаривались, но ты из раза в раз нарушает оговоренные правила.

– Мы договорились, что обходимся без скабрезных шуток и пошлости. А в невиннейшем поцелуе в щёчку нет ни того, ни другого.

– Невинном?

– Эм.. Ладно, не очень невинном, но всего лишь в щёчку. Да брось ты, им понравилось, вон как пищали.

– Им – возможно, ― на ходу стягивая громоздкие браслеты, отмахиваются худым плечиком, по которому то и дело скатывается серебристая лямка.

Плетусь следом подобно верной собачонке.

– Пуль, а Пуль, ― миролюбиво складывая губки бантиком, окликаю её. ― Харе бурчать. Лучше выходи за меня.

Скептический взгляд исподлобья так ожидаем.

– Восьмой раз предлагаешь.

– И что ты ответишь в восьмой раз?

– Нет.

– Совсем не интересует?

– Нет.

– Но при этом считаешь.

С удручённым вздохом Паулина тормозит возле своей гримёрки.

– Нечаев, ну к чему эта шарманка? Ты же всё прекрасно понимаешь.

– То, что ты помолвлена? Понимаю. Но ведь помолвлена не означает ― замужем. Так что у меня есть фора. Всё ещё успеет поменяться. А я настырный, ты знаешь.

– В таком случае тебе придётся ускориться, потому что осталось всего ничего.

– Всего ничего ― до чего?

– До моей свадьбы.

Губки бантиком медленно стекаются в бесформенную кляксу.

– В смысле? ― отупело переспрашиваю. ― До весны ещё пиликать и пиликать.

Я это точно знаю. День рождения матери забуду, а эту проклятую дату ― третье марта, никогда. Заранее ненавижу этот день, месяц и следующий год в целом. И её женишка тоже ненавижу. Начистил бы рыло, если б увидел. Но она ж хитрая, не показывает. Бережёт своего мачомена. Имени его и то никому не говорит.

– Планы изменились.

Паулина смотрит на меня с такой бесящей сдержанностью, что я ща пойду крошить декорации, сваленные кучей в углу.

– Когда?

– Это так важно?

– Важно.

– Скоро.

Скоро. Объяснение кривее некуда, но мне плевать. Хоть завтра, хоть через неделю ― я этой свадьбы не допущу. В лепёшку расшибусь, но сорву. И она это знает.