Запах Вселенной

Часть 1. Золото Глава 1

А паук, ну никак, не унимался! Уже десятый или двадцатый раз я рвала паутину, но он всё равно возвращался к прежнему занятию. «Да когда ж тебе это надоест?!»― злость на неутомимое насекомое только возрастала, хотя я прекрасно понимала, откуда у этого чувства ноги растут. Когда я снова смахнула причудливый узор тончайших нитей с бревенчатой стены, паук замер и словно уставился, угрожающе шевеля передними лапками.

― Всё! Уползай! Паутины не будет!

Восьминогий мохнатик покрутился на месте, видно разыскивая уничтоженное творенье, а потом медленно так, задом, отполз в щель между камнями.

― Вот там и сиди, чучело пучеглазое!

«Да-а-а... Взвинтил мне Карелл нервы. Уже с пауками разговариваю...― мысли с завидной периодичностью возвращались к нежданной встрече.― И как он так угадал застать нас именно на Кифовом носу?! Ведь я даже сама не была уверена, что мы сюда поедем! И главное, как вовремя! Телепатия какая-то...»

В хижине я находилась одна, только Бумер лежал у покосившейся двери, охраняя от визитёров. Дайк повёл Макса к туннелю ангов, а я отказалась составить им компанию. Хотелось побыть одной и хоть немного успокоиться. Моя «золотая банда», которая уже превратилась в хорошо вооружённый отряд, расположилась снаружи, а другая часть людей атамана ― большая, осталась в Диких петухах.

Я не раз думала о том, что с Кареллом мы всё-таки встретимся рано или поздно, и даже представляла различные варианты, как именно это могло бы случиться, однако всё вышло иначе...

Я испугалась его, как ни прискорбно в этом признаться. Напал такой мандраж, когда он сказал, что догнал меня! И дело было не в самих словах, а в тоне его голоса. «Моя девочка» было сказано так, будто я его собственность, а он ― хозяин, который наконец-то разыскал сбежавшую рабыню. Я в долгу, конечно, не осталась и «выступила по полной», только почему-то сижу сейчас в хижине одна-одинёшенька и прихожу в ужас от собственного поведения. И проблема даже не в том, что я его ударила, а в том, что последовало потом...

И Дайк, и Макс, и Грас вздрогнули, я это не столько заметила, сколько почувствовала, когда вместо хоть какого-либо приветствия отвесила Кареллу такую звонкую оплеуху, что он даже среагировать не успел и еле устоял на ногах, а потом злобно прошипела на ангалинский манер, глядя ему прямо в глаза: «Да как ты со мной разговариваеш-ш-шь?! Думаеш-ш-шь то, что было год назад даёт тебе право опять меня ис-с-спользовать?! Я ― богиня! А кто ты?!» Оттолкнув его, я протиснулась сквозь расщелину в скалах и вскочила на кобылу. И только подъехав к хижине, увидела остальных: Олли, Лакра и ещё человек десять, валяющихся на травке. При виде меня все вскочили, и тут меня уже пробило на истерический смех. Забыв про самоконтроль, я так громко и злобно расхохоталась, что птицы, тревожно крича, сорвались с веток:

― Какие люди!!! Вся компания в полном составе!!!― хриплый, но оглушительный голос походил на треск срубленных деревьев или на громовые раскаты, вот только извергать молнии, как древнегреческие боги, я не умела.― На колени!!! Богиня гневается!!!

Как ни странно, но мужики дружно бухнулись, хотя и продолжали таращиться, открыв рты. Тучка тоже испуганно дёргалась подо мной, нервно прядя ушами, хрипя и громко фыркая. Я очень резко дёрнула поводья, и кобыла визгливо заржала, норовя встать на дыбы. И вот тут я поняла, что меня опять занесло. Пытаясь успокоить любимую единорожку, я спрыгнула на землю и обернулась. Карелл и Грас, приклонив одно колено и низко опустив головы, стояли позади, а вот Дайк с Максом очень укоризненно на меня смотрели, особенно Дайк. Нянь стоял прямо, засунув большие пальцы рук за широкий ремень, и сверлил меня глазами, а потом сказал:

― Нас это тоже касается, Великая?!

Я отшвырнула поводья, махнула Бу и убежала в хижину. И вот уже несколько часов сижу как дура! в гордом одиночестве. Всё это время меня не беспокоили. Макс только заглянул и сказал, что хочет, пока мы здесь, на туннель посмотреть, но больше никто не показывался. Что происходило снаружи я не видела, вернее, даже не хотела смотреть. Подслушивать о чём говорят тоже не было никакого желания, и я целиком сосредоточилась на пауке и его ткацком творчестве, вымещая на бедном насекомом злость на саму себя: «Что происходит? Что со мной происходит?! Я так часто выхожу из себя последнее время, срываюсь на друзьях, хотя правильнее... любимых... Карелла ударила, пусть он это и заслужил... Тоже мне, «моя девочка»! А чёрта с два! Вообразил себя уже террханом, наверно... А я?! Кем я себя возомнила?! Богиней?! Звездой этого мира?! Это же надо! Пожелала, чтобы передо мной на коленях ползали! Ну точно, уже звезданулась от божественности! И зачем было так кричать?! Давно, что ли, голос прорезался?! Вот пусть бы он и не возвращался, пусть бы я и дальше продолжала тихо хрипеть, зато сейчас не было бы так стыдно...»

Так как паук уже спрятался, я начала выковыривать мох из щелей, пытаясь таким бесцельным и тупым занятием унять бурю чувств внутри. Скрипнула дверь, и я обернулась. На пороге стоял Дайк:

― Можно побеспокоить вашу божественность?

― Хватит издеваться...― буркнула я в ответ и отвернулась.

― А по-моему, издевается кто-то другой... Что происходит, Кари? С чего ты так разошлась?

― А ты не понял?!― я продолжала говорить в стену.

Он пристроился рядом и вздохнул:

― Тебе его не хватает...

― Кого?

― Профессора твоего... Раньше ты была гораздо спокойней, более умиротворённой, что ли... Так по-доброму улыбалась, так нежно...

― А теперь я стервозная мегера?!

― Я такого не говорил,― он обнял меня и поцеловал в висок.― Всё-таки загадочный внутренний жилец благотворно влиял на тебя, помогал... А теперь тебе самой сложно справляться, тем более, когда столько всего происходит...

Я всхлипнула и прижалась к другу:

― Ты прав во всём... Когда он жил внутри, я всегда могла обратиться за помощью и советом, а теперь даже в библиотеку заходить не хочу, потому что его там нет. И простить его не могу до сих пор за такое внезапное исчезновение... Он не попрощался, не объяснил ничего ― просто пропал... Да ещё эти трупы всплывают и снятся по ночам...― дыхание спёрло, и я заплакала.

― Но у тебя же есть мы...― Дайк гладил меня по спине, продолжая тихо и нежно приговаривать,― и мы вместе... Я так хочу, чтобы мы всегда были вместе...

Его голос действовал очень успокаивающе. Я немного похныкала, а потом подняла на парня мокрые глаза и задорно улыбнулась:

― А согласись, я Карелла хорошо приложила?!

Дайк расхохотался:

― Смотри, Кари! Если будешь продолжать в том же духе, то люди Карелла уже к тебе на службу начнут проситься! А оно тебе надо?!

Как всё-таки Дайк меня ни уговаривал, но из хижины я так и не вышла. После такого «выступления», унизительного в первую очередь для меня, я не представляла, как смогу с кем-либо общаться, а с Кареллом и подавно, но, к слову сказать, не очень-то и хотелось. Когда вернулся Макс после обследования спирального туннеля ангов, то высказал мнение, что нужно отделаться от третьего претендента и его людей и как можно быстрее ехать дальше. Только я подумала о том, что теперь выследить нас для Карелла «плёвое» дело, учитывая его обоняние. Нет никаких гарантий, что он сам или кто-либо по его приказу просто не отправиться за нами следом, и тогда дорога к золотой жиле будет известна не только мне.

Вечером мужики сообразили неплохой ужин из лесных куропаток, которые в изобилии водились в округе, а также раздобыли в деревне свежих овощей и зелени. Грас пытался выманить меня шашлычными ароматами, но мы с Максом и Бу упорно сидели в лесной избушке. Из предосторожности Макс разговаривал со мной только на ангалинском, что Дайку очень не понравилось. Когда Нянь принёс кучу потрохов и костей для Бумера, а также тушку куропатки для Макса и миску шашлыка для меня, случился очень неприятный диалог. Поначалу ели мы молча, пока Дайк не сказал:

― Карелл поговорить хочет... с тобой и с Максом...

Я подняла глаза от миски:

― О чём?

― Не сказал... Просил передать, что ему нужна ваша помощь...

Мы с Максом переглянулись.

― Я раз-з-зговариваю только с Кари...― пробурчал ангалин.

Дайк напряжённо-вопросительно уставился на него:

― Почему? Я перестал быть твоим другом?!

Повисла долгая пауза, и я заметила, как очень синхронно мрачнеют мои мальчики.

― Дайк... Мы попали в тупиковую ситуацию. Если мы прямо поедем к жиле, то выследить нас очень легко. Я уверена, что так просто от Карелла мы не избавимся, а я не хочу больше трупов...

Нянь отставил полупустую миску и, вытирая руки влажной тряпкой, скрипнул зубами:

― Значит, и нужно поговорить с ним, чтобы всё выяснить... Чего он хочет и какие имеет планы...

― Я не хочу с ним разговаривать...

― Но почему?!

Теперь сводить челюсть от подступающей злости начало уже мне:

― Да потому, что он угроза нашим планам! У него свои цели, а у нас свои! И кстати, он не сказал тебе, как так вовремя тут оказался?!

― Не сказал!― Дайк вскочил и резко одёрнул короткий кожаный жилет, который мы носили по очереди, так как мне он тоже нравился.― Вот сама бы и спросила!

Когда за парнем с жутким скрипом закрылась дверь, мы с Максом уставились друг на друга.

― И вот что теперь дела-а-ать?― протянул мой чешуйчатый.

― Не знаю...― я погладила Бу, который всё это время сидел возле каменного очага и не сводил с нас глаз.― Вот только между собой ругаться не хватало...

Я проснулась среди ночи от шорохов и движения. И хоть в хижине было темно, но две тени, сидящие у двери, я разглядела сразу. Бу принюхивался и шевелил большими круглыми ушами, а Макс, прижав голову к стене, что-то высматривал сквозь щели. Я присела рядом.

― Дайк... с этим ваш-ш-шим, со шрамом, уш-ш-шли...― тихо прошипел Макс,― остальные вроде с-с-спят...

― И куда они, интересно, среди ночи?

Макс пристально глянул и его глаза из ярко-зелёных стали изумрудными:

― Мне каж-ж-жется, они потопали к месту наш-ш-шей прош-ш-шлой ночёвки, на переход в твой мир поглядеть. Его ведь только ночью мож-ж-жно заметить, и то если з-з-знать куда с-с-смотреть.

― Докладывает уже... ―процедила я.― Ну я так и знала...

Больше мы так и не заснули. Я плюнула на то, как на меня посмотрят и что подумают и до рассвета ходила туда-сюда, из хижины и обратно, перебудив всех отдыхающих в палатках. Отвела кобылу к водопаду, помыла её, почистила. При «включенном» сиянии Макса, купание оказалось сказочным и очень приятным ― ночь была тихой и тёплой. Потом покормила летунов, вычистила их клетку, перебрала наши запасы, то что взяли с собой, кибитку-то мы оставили в деревне.

К моменту, когда я закончила седлать кобылу, в лагере уже никто не спал. Мужики молча наблюдали за моей бурной деятельностью и шарахались от Бумера и Макса, которые крутились рядом, глухо порыкивая и настороженно поглядывая на такое количество зрителей. Первым не выдержал Грас:

― Отари... Может поговорим?

― О чём?― я резко обернулась.

― Но, Карелл...

― Что, Карелл?! Имеет желание опять развлекаться со мной?!

Грас опустил глаза, сжимая огромные кулачищи:

― Я думал, ты будешь рада меня видеть...

Злость и напряжение моментально схлынули. Я закинула поводья на ближайший низкий сук и, подойдя к Грасу и встав на цыпочки, крепко обняла его:

― Я очень рада тебя видеть... очень! Да и не только тебя... Вы же моя «золотая банда» всё-таки...

Олли с Лакром довольно заулыбались, и настала очередь обниматься уже с ними. Когда вернулись Дайк с Кареллом, мы тесным кружком сидели у костра и вспоминали прошлогодние приключения. Правда, говорила больше я, потому как всем было интересно узнать подробности моих странствий: как познакомилась с Гаем Голосом, как попала в Банкор, про каменные цветы, один из которых, как оказалось, Олли выкупил у фаэдра Балмаара, когда в конце осени проездом был в Латрасе, что оказалось для меня большим сюрпризом.

Также открытием стало и то, что на Латрас было совершено нападение людьми Элгана, примерно в те дни, когда мы застряли на Севере, а Карелл со своим отрядом, а также Грас, Олли и Лакр вместе с ангалинами защитили мой город. Когда Олли подробно доложил о случившемся в моих наследственных владениях, то я чуть не расплакалась. Из рассказов выходило, что Карелл специально туда приехал, чтобы встретиться со мной, и был весьма расстроен, что не застал нас.

Этот факт, с одной стороны, очень порадовал, а с другой ― крайне огорчил. Знай, я об этом раньше, то при встрече с атаманом точно вела бы себя по-другому. В общем, им многое хотелось знать, но я старалась думать, прежде чем что-либо говорить и не слишком распространяться, повторяя в основном уже многим известные факты.

Дайк сразу заметил, что я полностью собралась и, ничего не говоря, принялся седлать Рыжего, а вот Карелл стоял неподалёку, наблюдая и не сводя с меня глаз.

Глава 2

Отряд догнал нас уже в деревне. Когда мы вернулись в Дикие петухи, то обалдели. На опушке леса, за деревенькой раскинулся большой палаточный лагерь. Я насчитала около сотни человек и, как Дайк успел сообщить, таким количеством армия Карелла не ограничивалась. В Кифе его ожидало ещё примерно столько же воинов и около двух сотен в Улме.

Всю дорогу до деревни мы с Нянем почти не разговаривали, но когда впрягали Рыжего в кибитку, я всё-таки спросила, куда они ходили ночью и Дайк подтвердил слова Макса. Карелл сначала не поверил, что какой-то проход или точка перехода существует и Дайк решил ему показать, чтобы развеять последние сомнения атамана в том, что я действительно пришла из другого мира.

― Ну и как его впечатления?

Нянь невесело хмыкнул:

― Крайне удивлён... Тем более, когда мы шишки и камни покидали, а всё назад отлетало...

― И что ты ему ещё рассказал?

Дайк запрыгнул в повозку, расправляя поводья:

― Ничего особенного... Дал понять, что если он хочет что-то узнать, то пусть сам тебя и расспрашивает,― а потом обернулся к Максу, половина морды которого выглядывала из-за полога, и тихо добавил,― а про жилу тем более...

Макс улыбнулся слегка и, высунув хвост, сжал его плечо.

Пока мы собирались, рассчитывались с местными и разговаривали, в лагере тоже началась суета. Мы только собрались выехать с крестьянского двора, где на время оставляли кибитку, как Карелл и Грас, пришпорив рогатых жеребцов и звеня сбруей, поскакали к нам. Куда ехать и что делать дальше я не представляла, но за эти несколько часов успокоилась и решила положиться на провидение или на то или того, что играло подобную роль здесь, на Окатане. Потому как я была полностью уверена, что встретились мы неслучайно, а любопытство всё же разбирало: почему, как, зачем так сложились обстоятельства, что Карелл оказался в нужное время и в нужном месте. Поэтому атамана я встретила уже спокойно. Он поклонился и ровным, я бы даже сказала мягким тоном, произнёс:

― Эрдана Карина, я приглашаю вас продолжить путь с нами...

Я хмыкнула:

― Мы уже на «вы»?

Он опять склонил темноволосую голову, вперив взгляд в землю:

― До тех пор, пока богиня не простит меня...

― У нас своя цель, Карелл...

― Согласен сопровождать и защищать вас...

― В этом нет необходимости. Мы и сами прекрасно можем за себя постоять.

― Да, я знаю...― атаман продолжал говорить, глядя в сторону.― Я предлагаю поехать с нами в Киф, пополнить там свои запасы, а потом отправитесь куда угодно, обещаю, что не буду преследовать...

«Тянет время, рассчитывает разговорить по дороге...»― я глянула на Дайка. Он пожал плечами:

― Ну как бы надо, еда на исходе...

А Макс же просто таращился, выглядывая из-за трепыхающихся на ветру полотнищ крытой повозки.

― Хорошо, поедем... Только помни, что ты сейчас пообещал.

Я настояла, чтобы мы двигались в хвосте отряда, позади пяти телег с провиантом и другим скарбом. Ехать в середине, а тем более впереди, было невозможно из-за пристальных взглядов, которые я ловила на себе каждую секунду. Всё-таки ощущать, что хотя бы в спину не смотрят, было легче, но и того, что на меня постоянно оглядываются, я тоже долго не выдержала.

Когда через несколько часов мы добрались до относительно широкой укатанной дороги, я оставила осёдланную Тучку бежать рядом, а сама спряталась в кибитку. Дайк правил повозкой и за последние несколько часов не сказал и двух слов. Макс и Бумер сидели внутри, так как нашего волка чужие лошади боялись, а некоторые откровенно шарахались, создавая трудности при движении такого крупного отряда. Чешуйчатый дремал, а Бу лежал под раскладушкой с очень обиженным видом. Конечно, он привык к свободе, пусть и относительной, но теперь отпускать любимца бегать где-то рядом, было нельзя, во избежание каких-либо недоразумений.

Я растянулась на походном ложе и попыталась расслабиться. Внутренний мандраж пока ещё полностью не покинул. Под рёбрами что-то подрагивало и это ощущение очень раздражало. Хотелось сбежать, исчезнуть, забыть, что кругом около сотни вооружённых мужчин, а также «золотая банда» в полном составе. Я закрыла глаза, чтобы войти в библиотеку, но в голове почему-то всплыл образ Карелла.

Он ничуть не изменился с момента нашего расставания, правда, одет уже был совсем по-другому: просто, но добротно и дорого по местным меркам. Удивило, что его правое плечо было оголено, прямо как у меня, только я-то рукав рубахи сама оторвала, чтобы был виден браслет, а рубашка Карелла из очень тонко выделанной светло-коричневой кожи, была скроена таким образом ― без правого рукава, что мне понравилось сразу, как только я её рассмотрела. И захотелось иметь такую же, а не постоянно носить с Дайком одни и те же вещи на двоих.

То, что мы с Кареллом теперь внешне очень похожи, в смысле шрамов на лице, оголённых плеч ― у него правого, у меня левого, боевой экипировки, а также высокого статуса ― заметили все. Беспокоили слова Дайка о том, что некоторые могут даже на службу ко мне попроситься. И хотя Нянь сказал это шутя, но, как говорится, «в каждой шутке...»

Я всматривалась в маячивший перед глазами образ атамана и пыталась разобраться в собственных чувствах. Карелл не был мне неприятен, несмотря на уродливый шрам, да и те ночи, что мы проводили вместе год назад, ничуть не истёрлись в памяти. Наоборот, воспоминания приобрели краски и живость, будто это случилось только вчера. «А ведь он встал передо мной на одно колено и многие это видели, значит, моя оплеуха оказала какое-то воздействие, да и говорил потом очень спокойным, даже мягким тоном, избегая прямого взгляда. Что ж... Дайк сказал, что ему нужна помощь... моя и Макса... А это интересно... Что же он хочет от нас?! Ладно, посмотрим, что будет дальше... Доберёмся до Кифа, а там видно будет, хоть какая-то определённость...»― отогнав навязчивый образ, я всё-таки открыла дверь и вошла во внутреннее пространство.

В библиотеке и в лаборатории всё было по-прежнему. До этого момента я посещала в основном только спортивный зал, обходя хранилище знаний и памяти стороной. Последний раз я надолго задержалась здесь, когда искала информацию о кипячении и ещё тогда заметила, что бордовый халат Тана не валяется, а висит в шкафу. Значит, на галере Арвида я все-таки видела сон, просто такой сон, и Мозговой сюда не возвращался, хотя уже и пришла к выводу, что эта божественная сущность, похоже, может и во сны проникать. А также у него имеются, по крайней мере, две явные и вполне ощутимые характеристики: сиреневый свет и запах.

Я отодвинула мягкое кожаное кресло и уселась за письменный стол. Удобно! С этой точки обзора библиотеку я никогда не видела и поначалу пришла в некоторое недоумение. Отсюда вся просторная, округлая комната, заставленная высокими, массивными стеллажами выглядела совершенно иначе. Она словно расширилась во всех направлениях, будто вспухла или надулась, а я находилась в самом центре этой сферической, виртуальной реальности.

«Сижу словно внутри какого-то пузыря... Я ― центр... ядро... А кругом созданной мной мир... Но ведь созданной не мной, а Мозговым... Удивительное ощущение! А ведь и правда...― я осматривала библиотеку, чётко различая все детали интерьера и даже читая надписи на корешках толстых фолиантов,― виртуальная реальность... лично моя... каким-то недоступным для понимания образом размещённая в моей голове... а может, и не в голове вовсе...»

Я перевела взгляд на кушетку у стола, прежде своё излюбленное место. Когда Тан жил здесь, то я всегда сидела на ней, а он и за столом, и на маленьком пуфике, который стоял сейчас у резного шкафчика в углу, и даже на полу. «А теперь библиотека в моём полном распоряжении...― водя ладонями по поверхности письменного стола, я продолжала размышлять,― зачем пропадать такому замечательному книгохранилищу?»

Я встала, обошла стеллажи и остановилась у того, на самом верху которого было написано «История». Он был разделён на две части вертикальной перегородкой: слева ― «Земля», справа ― «Окатан». С окатанской стороны на полках лежало два Вечных свитка: мой, который я подарила Хиллу, деду Дайка, и свиток Аютана, тот, что он пытался продать в Тагри. Также рядом стояла книга с рисунком монстра внутри. Я сняла её с полки и принялась перелистывать: «Точная копия... И даже мои пометки в ней уже есть... Библиотека ― это моя память, дополненная Таном, систематизированная и приведённая в чёткий порядок. Я всегда могу прийти сюда, когда нужно что-то обдумать или найти необходимую информацию, а также могу и сама в ней работать, когда понадобится разобраться с новыми знаниями. Отлично! Значит, теперь это будет мой, так сказать, личный кабинет».

Пройдя ещё с десяток шагов, я остановилась у стеллажа «Физика». Именно тут прошлый раз я нашла нужный справочник, только вода сейчас меня не интересовала. Я достала книгу под названием «Спектральный анализ и цветовые характеристики излучений», вернулась к столу и попыталась погрузиться в научные изыскания, но поток ледяной воды заставил с воплями вскочить с раскладушки.

Дайк держал пустое ведро, Макс сидел рядом и вращал зелёными глазищами, а вот Бумера в кибитке не наблюдалось. Утирая лицо, я вот только открыла рот, чтобы выразить негодование, ведь не будили меня таким способом уже давно, как Нянь опередил:

― Мы пытались вернуть тебя, не злись. Гонец из Кифа прискакал, похоже, люди Элгана в окрестностях города...

Я отжала мокрые волосы:

― Хорошо, что разбудили... А нам-то, что теперь делать?

Дайк ногой задвинул ведро в угол, попутно доставая из мешка сухую одежду:

― Карелл с большинством своих вперёд поехал, а нам велел здесь оставаться до утра.

Глава 3

Когда я переоделась и выбралась из кибитки, оказалось, что день склонился к вечеру. Грас и ещё человек пятнадцать, из тех, кто остался при повозках, уже разводили костёр на лужайке невдалеке от дороги. По большому старому кострищу, я определила, что это место частых остановок торговых караванов. Пока Дайк распрягал лошадей, я бесцельно бродила, снова и снова ловя на себе пристальные взгляды, а потом заметила несущегося из густого перелеска Бумера. Волк огибал поляну по дуге, но, обнаружив меня, рванул навстречу. Мой иссиня-чёрный любимец с уже красивой и объёмной тёмно-серой гривой вокруг мощной шеи нёс в зубах очень крупную лесную куропатку и по его довольной морде было понятно, что отужинал он прекрасно, а эта упитанная птичка поймана для меня.

Наблюдая издали, как я хвалю и глажу горного волка, Грас, да и другие не смолчали. От уже полыхающего костра долетели голоса:

― Смотрите! Он куропатку принёс!

― Да-а-а... с таким зверем можно забыть, что значит самому охотиться!

--- А послушный какой! Вот столько уже слышал, но пока сам не увидел ― не верил!

Принимая от Бумера добычу, я улыбнулась про себя: «Завидуйте, мальчики! Завидуйте!»― но понесла увесистую тушку Максу. Мы с Дайком могли и кашей с остатками вяленого мяса перекусить, а вот ангалину нужна была свежая и сырая еда, хотя варёное или жареное и даже овощи и фрукты он тоже мог есть, просто не любил. Разумные рептилоиды Окатана предпочитали питаться свежепойманной добычей.

Макс очень обрадовался удачной охоте нашего Бу, а пока уминал тушку я присела рядом с Дайком возле кибитки. Нянь перебирал свои травяные запасы, отделяя подгнившие листочки и стебельки, чтобы снова повесить на просушку.

― Может смоемся потихоньку?― еле слышно проговорила я.

― Если хочешь...― он упорно занимался делом и даже не смотрел на меня.― Только всё равно заметят, потихоньку не получится...

― Поехали тогда в открытую. Не думаю, что Грас попробует задержать нас силой...

Дайк переломил толстый, почти одеревеневший стебель и отложил в сторонку:

― Но зачем? Мы же всё равно собирались ехать через Киф...

Я придвинулась к парню, пытаясь заглянуть другу в глаза:

― Не могу я с ними... Смотрят, сравнивают...

Дайк хмыкнул:

― Вы теперь, действительно, так похожи, словно родились друг для друга.

― Что-то я не совсем понимаю...― я пыталась по глазам прочесть его мысли, только подобное умение, несмотря на мои нестандартные задатки и необычные навыки, было всё-таки недоступно.― Ты этому рад?! Хочешь, чтобы я опять стала его ночной забавой или очередной дозой снотворного?!

Дайк поднял глаза, выражение лица сделалось непроницаемым и словно чужим:

― А разве тебе это не нравилось?

Я вздрогнула, будто от удара, и еле-еле сдержалась, чтобы не залепить Дайку пощёчину. Мгновенно подступили слёзы, но я стиснула зубы и несколько секунд пристально смотрела в любимые голубые глаза, а потом рванула в кибитку. Макс уже почти доел свой ужин, но видя, как я хватаю лук, колчан, засовываю топор за пояс, преградил дорогу:

― Что случилос-с-сь?!

― А ты не слышал?!

― Я куш-ш-шал с больш-ш-шим аппетитом...

― У Дайка спроси! За мной не ходить! Я хочу побыть одна!

Он не успел меня схватить. Перепрыгнув через ангалина и свистнув Бумера, я ринулась в сторону леса.

Слёзы душили, а жуткая обида рвалась наружу страшным, чужеродным, внеземным монстром, неожиданно созревшим где-то внутри тела. Я понимала, что Дайк сказал правду и в моих странных, сложноподчинённых отношениях с Кареллом тогда, в первые месяцы пребывания на Окатане, имелись моменты, которые, как женщине, мне всё-таки нравились.

Я прекрасно помнила, как он первый раз пришёл в мой угол, отделённый от остальной части хижины всего лишь большим куском грубого полотна. Помнила, как схватил на руки после первой совместной попойки, а потом упал, запутавшись в каморте, и как начал шептать ласковые и нежные слова. Именно Карелл дал мне прозвище «отари», что значит... звёздочка. Ну а тот момент, когда я начала понимать, что конкретно он говорил, лаская моё тело, вообще, до сих пор вызывал очень приятные ощущения.

Когда мы с Бу углубились в лес, я немного сбавила темп и уже просто шла, почти не глядя под ноги. Волк бежал то рядом, то впереди и, полностью доверяя мохнатому другу, я даже не смотрела по сторонам, лишь иногда отводя бьющие по лицу и телу ветви кустов и низких молодых деревьев. Чем дальше мы продвигались, тем гуще и непроходимее становились заросли, но в каком-то неистовстве я упорно брела вперёд, подальше от дороги и нашего лагеря.

Лесные сумерки сменились тихой и довольно душной ночью. Я присела на поваленный ствол, уже полностью отдавая отчёт, что последнее время веду себя совершенно несвойственным образом. Бумер, неслышной тенью, кружил вокруг, внюхиваясь в ночь, и только глаза приземистого, гибкого, но уже очень крупного зверя хищно поблёскивали среди густого подлеска.

Дайк верно сказал, что присутствие Тана внутри положительно влияло на меня. Мозговой сдерживал от проявлений высокомерия, гордыни и заносчивости, которые ранее совсем не были мне свойственны, однако всё больше и больше проявлялись. Мой профессор манерой общения, авторитетом и притягивающей таинственностью держал под контролем тот внутренний негатив, который есть в каждом человеке, даже если внешне тот ведёт себя «аки ангел небесный». А теперь я одна, вернее, внутри одна и этот негатив, эта внутренняя «дрянь» начинает лезть из меня, вырываться на свободу, заставляя вести себя неподобающим и, главное, противным, мерзким образом.

Раньше я никогда не понимала фразы типа «деньги людей портят» или «власть ожесточает сердце», но теперь я в полной мере ощутила смысл подобных выражений. Ведь я поверила в свою исключительность и осознала, что обладаю той загадочной вселенской энергией, о которой постоянно твердил Мозговой. И пусть я не могу сказать, что в состоянии её контролировать, а наверно никогда полностью и не смогу, но её проявления наделили меня властью над некоторыми физическими явлениями и подобным здесь не может похвастать никто, ну разве только сам Хранитель ― восьмой бог... Но как справиться с этим?! Как сдержать проявления другой стороны этой силы?! Как?!! Вероятно, нужно уделять больше времени внутренней работе, чтобы держать мозг и тело в ещё большем тонусе, просто чтобы не было сил на проявление подобного негатива?! Ведь я и правда, была и спокойнее, и радостнее, и гораздо сдержаннее.

Конечно, оправдаться в собственных глазах можно всегда, учитывая, сколько всего со мной случилось. За плечами и Север, и холодное море с кархаронами и гора трупов, закопанная неподалёку от Храма, да и вообще ― по земным меркам полтора года пребывания на чужой планете! Когда всерьёз начинаю думать об этом, то ум за разум заходит! Столько времени я уже живу в другом, непривычном, неродном для себя мире... Только ведь ничего не изменишь... И с этим нужно дальше как-то жить, тем более что помимо страха, трудностей и боли было ― да и есть! ― столько хорошего в моей непостижимой жизни. Ведь она удивительна, несмотря ни на что!

Схватив прибежавшего Бумера, я прижала волка к себе.

― Ты мой хороший, ты мой волчик... Я так тебя люблю!

Бу радостно запрыгал и, в проявлении чувств, свалил меня в прошлогоднюю листву, самозабвенно скуля и вылизывая.

Я не боялась возвращаться в лагерь через наполненный ночными звуками лес. Бумер отлично держал направление, но, несмотря на окружающий мрак, я и сама неплохо ориентировалась. Иногда казалось, конечно, что то тут, то там за деревьями прячутся какие-то загадочные существа, однако спокойное поведение волка не давало развиваться подобным страхам.

Всё-таки беседа наедине с собой успокоила и помогла осознать ошибки. Дороги вглубь леса я почти не заметила, из-за погружённости в переживания, а вот обратный путь уже полностью осознавала и всё удивлялась, как умудрилась так далеко удрать. Медленно и тихо ступая, мы спокойно пробирались к лагерю, пока не вышли к широкому ручью. А от нескольких холмов впереди, что представлялись в темноте гигантскими кучами, до места нашей ночёвки было уже рукой подать.

Очень захотелось пить и, побродив по берегу, я нашла удобный спуск. У ручья было гораздо светлее, чем в лесу, потому как волшебный звёздный купол сиял всеми цветами спектра. Я невольно засмотрелась на эту нереальную красоту и даже мысленно поблагодарила судьбу за то, что забросила меня на Окатан, а не в какое-либо другое место. Ведь никто из моих земляков, кроме Кифа наверно, не мог похвастать тем жил под такой невозможной красотой.

Утолив жажду, я растянулась на траве, любуясь чистым и прекрасным ночным небом. Сверкающий Октаэн был уже в зените, а это значило, что ночь достигла своего апогея и через несколько часов на востоке зарозовеют первые утренние лучи. И только я поднялась, чтобы продолжить движение, как Бумер замер, уставившись на противоположный берег, и в груди волка начало зарождаться глухое, утробное и злобное рычание.

Дёрнув за ошейник, я бухнулась на землю, уложив лохматого друга рядом, и далеко не сразу различила в ночи высокие, тёмные силуэты. «Всадники! ―тревога, ледяными пальцами, сжала все внутренности. ―Если с ними собаки, то нас могут учуять!» Но к счастью, сторожевых псов я не заметила, а вот теней насчитала около пятидесяти, когда метрах в сорока от нас они переправлялись вброд почти в полной тишине. Я слышала только фырканье рогатых лошадей да лёгкое позвякивание сбруи и оружия. И ни одного факела! «Значит, они не хотят быть заметными для кого бы то ни было. А может, это Карелл возвращается?! ―я пристально вглядывалась в удаляющиеся тени, пытаясь понять, кто эти люди. ―Ясно одно... Нужно бежать в лагерь!»

Как только лёгкой рысью ночные странники скрылись в редколесье, я рванула вдоль ручья. Бумер бежал впереди, не слишком ускоряясь и постоянно оглядываясь, чтобы я не потеряла его в ночи, так как в своей чёрной шубе, он был неразличим уже в нескольких шагах. И только сверкание глаз ручного хищника помогало держать нужное направление. Чем дольше я бежала, тем сильнее билось сердце, но не столько от физической нагрузки, сколько от предчувствия опасности, ведь этот отряд двигался уверенно, быстро и, что важно, ― тайно! Если бы они ничего не замышляли, то просто остановились где-нибудь на ночлег, а если бы куда-то торопились, то зажгли факелы.

Не заметив торчащую корягу, я кубарем полетела в овраг. За спиной что-то громко треснуло, и оборвавшаяся тетива хлестнула по уху. Пока я ползала в потёмках по каким-то слизким растениям, вернулся Бумер. Тревожно поскуливая и скользя на лапах, он спустился на дно, выказывая своё сочувствие. С помощью волка я нашла лук и на ощупь определила, что он сломан: одно гибкое, хотя и крепкое «плечо» треснуло в двух местах. Я отшвырнула его и начала карабкаться наверх.

Эта задержка в итоге чуть не стоила жизни моим друзьям, хотя уже позднее, после того как я всё проанализировала, пришла к выводу, что моё вечернее бегство в лес само по себе сыграло всем нам на руку. А потому, что в лагере почти не спали ― ждали меня, попутно сплетничая о столь своенравной, но «божественной» персоне.

Когда я выскочила из перелеска и помчалась на огонёк костра, то лишь и успела заметить, как из-за холма появляются высокие, четвероногие тени. Времени на размышления не было. Я попыталась крикнуть, так чтобы точно услышали, но ничего не получилось. От быстрого и долгого бега дыхание сбилось и громогласного вопля не вышло. Из горла вырвался лишь полухрип-полуписк и от страха, что никто не услышит, я затормозила и оглянулась, но только на секунду. Всадники у холма вроде как засуетились и на обнажаемых клинках несколько раз сверкнули звёзды...

― Да-а-айк!!! Ма-а-акс!!! Гра-а-ас!!! ―вопя и махая руками, я опять помчалась на дрожащее маленькое пламя. ―К оружию!!! К оружию!!!

Глава 4. Окрестности Кифа

Лошадей гнали уже несколько часов. Только в самом городе Карелл понял, что допустил серьёзную оплошность. Обещание, данное наследнику дома Кифан, вынудило, не мешкая, ехать в город, как только прискакал гонец. А с гружёными телегами сделать это быстро было невозможно. После разговора с молодым наследником, а также оценки обстановки атаман понял, что паника преждевременна, а учитывая, что в городке его дожидалось около сотни воинов, вообще, неуместна.

Да, неподалёку был замечен вооружённый отряд, однако близ Кифа он так и не появился, а пастухи сообщили, что видели, как всадники объехали город и скрылись среди леса в западном направлении. А ведь меньшую часть своих людей с Грасом во главе, а также Кари, Дайка и ангалина он оставил именно там, западнее Кифа в дне неспешного пути.

Когда он понял, что из-за неопытности молодого наследника, а также своего желания наконец-то встретиться с Элганом, чтобы всадить в его голову боевой топор, разделил свой отряд, то чуть было не сорвался в гневе на Лудара эн Кифана, старшего сына своего давнего знакомца ещё по жизни в столице. Лудара он помнил ещё ребёнком, но юноша только-только разменял свой двадцатый год и был ещё слишком молод. Смерть отца среди зимы от глупого несчастного случая, заставила парня взять все заботы о городе на себя, а вскоре и о смерти Великого Терра стало известно.

Поэтому, когда Карелл прибыл в Киф уже в качестве претендента на трон, здесь были ему, в общем, рады. Мать Лудара, эрдана Лия, Карелла помнила и уговорила сына выслушать его. В итоге согласие было достигнуто, и атаман был доволен, что после Латраса, Киф стал вторым вольным городом, где удалось заручиться хоть какой-то поддержкой. И пусть Кари пока не хотела идти на контакт, однако он не терял надежды её разговорить, ведь их связывают общие и весьма приятные воспоминания. И главное, что тот сон не обманул, и он всё-таки нашёл её! И теперь Карелл гнал в ночь своего жеребца, ощущая, как где-то внутри подрагивает какая-то тонкая, но очень туго натянутая нить.

Ночные птицы и другая мелкая лесная живность, почувствовав дрожание земли и заметив яркие сполохи факелов, шарахались прочь от дороги, по которой, лязгая сбруей, нёсся отряд всадников. И чем дальше они скакали, тем сильнее Кареллан эн Растан ощущал тревогу, а подобное предчувствие не обманывало, и несколько раз он тяжко поплатился за то, что игнорировал его.

Ощущение бессилия и какой-то двоякости ситуации, которые он ненавидел наверно больше всего на свете, начинало набухать или надуваться где-то в горле, перекрывая дыхание. С одной стороны, он поступил правильно, быстро откликнувшись на зов о помощи от вольного города, которому пообещал защиту, а с другой ― рисковал потерять важных и дорогих людей, а особенно ту, ради которой был готов... да на всё что угодно был готов.

Когда небесная россыпь начала меркнуть, а первые лучи только-только окрасили оранжевыми бликами верхушки дальних холмов, Карелл, сделав очередной вдох, ощутил запах жестокого боя ― его ни с чем нельзя было перепутать. Так пахнут выпотрошенные, вонючие внутренности, железо клинков, обагрённое свежей кровью, обожжённая до черноты кожа и свежевзрытая копытами земля ― страшный, тяжёлый дух смерти.

Как ни странно, но кругом было довольно тихо, когда спешащие на помощь увидели свои телеги в лёгком утреннем тумане, сползающем с холмов. И все почти сразу поняли, что в их поддержке или защите здесь никто уже не нуждается. Карелл, Олли, Лакр и остальные, бросив лошадей у дороги, побежали к поляне. Заметив Граса с перевязанной головой, Дайка, зашивающего глубокий порез на собственной груди и ангалина, вытирающего мечи от крови пучками травы, а также ещё с десяток своих людей, сидящих в рядок у кибиток, Карелл выдохнул, а потом, оглядев всех ещё раз, вздрогнул:

― Наши потери?!

― Четверо... ―хмуро ответил Грас.

― А Кари?!

Дайк болезненно поморщился, проткнув кривой иглой кожу и попутно махая головой в сторону устилающих всю поляну, вплоть до самого леса, растерзанных трупов людей и лошадей:

― Там...

У Карелла остановилось сердце, но Дайк добавил:

--- Ходит...

Подул лёгкий утренний ветерок, разрывая на бесформенные клочья пелену тумана, и вновь прибывшие уставились на поле недавнего кровавого побоища. Тонкий девичий силуэт медленно, устало и как-то обречённо бродил среди белёсой, рваной дымки то слегка наклоняясь, то приседая, то поднимая что-то, а потом рассматривая.

Не отрывая глаз, мужчины следили за двигающейся в тумане девушкой, пока Карелл не сделал шаг по направлению к ней. Однако твёрдая и очень сильная хватка трёхпалой хвостовой руки остановила его.

― Не надо... ―проговорил ангалин, глядя атаману прямо в глаза. ―Не надо сейчас-с-с её трогать... Кари нуж-ж-жно прийти в с-с-себя...

Карелл опустил взгляд, ещё не до конца понимая, что слышит чёткую, пусть и немного шипящую, но вполне понятную речь ангалина.

― Что здесь произошло?! ―он выдернул руку, приседая рядом с Дайком, а ящер, отпустив его, продолжил медленно и методично протирать мечи и топоры от запёкшейся крови. Минут пять или больше, Карелл ждал ответа. Но его язык так и не повернулся повторить вопрос и прервать затянувшееся молчание. Дайк закончил зашивать рану от меча на груди, отрезал ножом нитку и, отложив в сторону предметы первой помощи, уставился на старшего друга:

― Ты знал?

― О чём?!

― О нападении?

У Карелла пересохло в горле, а Грас, словно опомнившись, протянул ему флягу.

― Я не мог предположить подобного. И если бы знал, то никогда бы вас не оставил. Вы можете толком объяснить, что было и как? И что делает Кари?! Зачем она там ходит?!

Дайк устало кивнул, махнул ангалину и они оба полезли в свою кибитку. Придерживая повязку на бритой голове, Грас уставился на Карелла и остальных:

― Если бы не наша отари, то не знаю... застали бы вы в живых кого-нибудь из нас... ―а потом, приняв у друга флягу с кшасой, сделал несколько долгих глотков. ―Я такого никогда не видел... Богиня и ангалин... в бою ― это страшная, невероятная сила! Да и лекарь наш... ―и Грас довольно хмыкнул, ― теперь в драке не хуже тебя будет!

Через некоторое время Карелл уже знал все подробности ночного нападения, а пока слушал, не сводил глаз со стройной девичьей фигурки, раз за разом обходящей поляну по периметру. И только когда она приблизилась к ним и резким, быстрым движением вставила меч в ножны, опомнился. Несколько минут мужчины смотрели на высокую девушку, светлые, короткие волосы которой торчали в стороны, словно свалянная шесть, а пронзительные синие глаза внушали странные и противоречивые мысли.

Весь вид её стройного, и даже худого тела: лицо с грязно-багровыми разводами, кровоточащая царапина на ухе и шее, оголённое левое плечо с голубоватым браслетом и жёлтой надписью ― девизом древнего дома Матвэй, облегчённый длинный меч с инкрустированной белой костью рукоятью ― дорогое и весьма надёжное оружие самых умелых воинов покойного терра, его личной охраны; два окровавленных топорика за широким поясом, грязная и чисто мужская одежда, высокие сапоги ― на правом растеклось кровавое пятно ― всё это внушало не просто страх, а даже ужас в некоторой степени. Ведь повеления древнейших о том, что женщине владеть оружием нельзя, никто не отменял, а перед группой сильных, опытных воинов стояло живое нарушение древнего завета.

Но с другой стороны, глядя на хрупкую, но такую странную и сильную девушку, некоторым очень хотелось упасть ей в ноги, вымаливая прощенье за то, что это ей пришлось сражаться, а не им, другим ― положить жизнь, лишь бы только защитить её, ну а третьим... посадить в каменную клетку и не выпускать оттуда никогда!

Поначалу Кари рассматривала опоздавшую помощь в виде хмурых и понурых мужиков, а потом глянула в сторону, на ещё взмыленных лошадей и, сделав несколько шагов, приблизилась к атаману:

― А ты, я вижу, торопился... ―её голос был низким и довольно хрипловатым, но ровным и спокойным. ―Только мы тут и сами управились...

Карелл опустил голову, так как уже не мог выдерживать прямой и твёрдый взгляд небесно-синих очей. Пауза затянулась, но Кари принялась поглаживать и прощупывать длинными, тонкими и грязными пальцами с обломанными ногтями его кожаную рубаху с таким видом, словно стояла не на поле брани с горой трупов за спиной, а в мастерской хорошего портного в столице или в Банкоре.

― Мне нравиться крой... ―наконец сказала она, ―и кожа великолепна... Где взял? Я тоже такую хочу, только без левого рукава.

Что-либо ответить на подобное заявление, Карелл не сумел ― ничего в голову не пришло. Он просто молча стоял перед этой удивительной девушкой, встретиться с которой жаждал так долго, понимая, что его отари, его звёздочка, а теперь Великая богиня всё-таки заговорила с ним, пусть и на такую, не вполне уместную в данной ситуации тему. Он поднял глаза, и Кари вдруг улыбнулась, слегка похлопав его по плечу:

― Пойду я, пока... посплю... Вы тут уж сами как-нибудь разберётесь...

Через несколько часов, когда уже вовсю шла работа по подготовке погибших к должному упокоению при помощи «жара Хранителя», то бишь порошка маори для сжигания тел и приготовлению к отъезду в Киф, Карелл не выдержал и заглянул кибитку Дайка и Кари, из которой не доносилось никаких звуков, и только утробное рычание горного волка не позволило ему войти. На широкой походной раскладушке спал Дайк, а рядом Кари, прижимаясь к его боку и спрятав лицо в растрёпанных волосах парня. На полу дремлет ангалин, сжимая хвостом ногу девушки, а рядом горный волк, тараща жёлтые глазищи...

Опустив полотнища крытой повозки, атаман спрыгнул на землю и пошёл к группе своих людей, укладывающих мёртвые тела и их части на череду кострищ.

― Клаур! ―один из мужчин обернулся на голос. ―Ты своё ремесло не забыл?!

Тот ухмыльнулся:

― Хочешь сделать нашей эрдане подарок?!

― Читаешь мои мысли!

― Не забыл!

Глава 5

Спалось без сновидений, но когда я пробудилась, в ушах опять начал раздаваться лязг мечей и боевых топоров, свист пробивающих тела стрел, предсмертные стоны, топот копыт, пронзительное и визгливое ржание покалеченных лошадей, которых пришлось потом добить, воинственные крики... И это дала о себе знать только слуховая память, а вот то, что я видела, все запахи, все тактильные ощущения совсем не хотелось вспоминать.

За несколько последних месяцев я превратилась в жестокую убийцу, и как показал этот бой уже и с мечом могу хорошо управляться. Ведь мой лук сломался, а колчан я бросила на пути к стоянке. Когда воины Элгана, а это были именно они, атаковали нас, у меня имелся только топорик, тот самый, что вручил Мратан, после встречи с большим караваном, да мой короткий меч, который разлетелся на части от первого же рубящего удара по ногам несущегося на меня высоченного рогатого жеребца.

Было очень жалко лошадей, однако остановить скачущего всадника получилось только таким способом. В первые же минуты боя, я впала в какое-то странное состояние, как и тогда неподалёку от Храма в нашей первой схватке. Я всё видела, всё понимала, но не испытывала почти никаких эмоций. Нападают ― мы защищаемся, не более... Ощущение готового лопнуть пузыря внутри не покидало ни на секунду. Эти упругие шарики надувались и трескались вновь и вновь, выплёскивая наружу потоки внутренней энергии и придавая моим ударам, броскам и движениям, невероятную для женщины убойную силу и скорость.

Когда первая жертва вылетела из седла, а единорог рухнул с перерубленной ногой, я просто швырнула топор в голову всадника, а его меч, несколько раз перевернувшись в воздухе, воткнулся в землю прямо у ног. Я только хмыкнула и, выдернув оружие со светлой красивой и, похоже, костяной рукоятью, рванула в самую гущу жестокой схватки.

Наши противники, уверенные в своём численном превосходстве, никак не ожидали получить такой мощный отпор. Макс с бешеной скоростью носился под копытами единорогов и длинным ангалинским мечом косил лошадей, словно траву в поле. Хрипя, животные падали, всадники летели на землю, где их встречали клинки и топоры Граса, Дайка и других воинов Карелла, что остались с нами.

Меч, который стал моим боевым трофеем, оказался идеальным: рукоять прекрасно легла в ладонь и, несмотря на непривычные размеры, был очень удобен в обращении. Когда несколько раз удалось отпихнуть кого-то из зазевавшихся мужиков и подставить его под удар и он выдержал, я подумала, что наверно, он сам меня выбрал и, улыбнувшись этой мысли, ангалинским приёмом разрубила высокого противника почти пополам.

Очень быстро остатки наших визитёров поняли, что дело плохо и попытались скрыться, но нам с Клауром (познакомились мы уже позже, когда всё закончилось) удалось снять всех из дальнобойных луков и, к моей радости, оставшиеся лошади не пострадали. На рассвете всё было кончено и внутри словно выключился мотор. Нахлынула такая усталость, что я даже не смогла сесть или упасть на траву. Вот так мы и стояли плотной кучей, тяжело дыша и таращась друг на друга.

Бумер уже уплетал свежую конину, когда я подозвала его и отправила собирать разбежавшихся лошадей, чем привела мужиков в окончательный ступор. А ведь ничего особенного я не сделала, просто показала на рогатые туши, обвела рукой пространство и сказала: «Лошади! Найти!» и волк радостно понёсся в сторону леса. Бумеру всегда очень нравилось выполнять мои поручения.

Дайк стоял рядом и вытирал кровь с груди, у Граса была огромная ссадина на бритой голове, у остальных тоже кровоподтёки, порезы да царапины, но, в общем, ничего серьёзного. А вот четверых мы всё-таки потеряли, что очень расстроило. Как я ни старалась, но не так уж я и всесильна, как успела себе вообразить. Вроде и богиня, но какая-то недоделанная, неправильная, что ли...

Когда появился Карелл с основным отрядом, я уже немного отошла и просто бродила, осматривая тела на предмет одинаковых родовых меток. Но вскоре поняла, что среди этих людей нет подобных тем, что покоятся сейчас в братской могиле у подножия Закатного пика. Краем уха я слышала, как Грас и остальные делились с атаманом подробностями побоища. Видела, как Макс схватил его за руку и что-то сказал. А подойдя ближе и заглянув Кареллу в глаза, поняла, что если я хочу чтобы всё это закончилось, чтобы бессмысленные смерти, ну хотя бы в таких количествах, покинули Восточные территории, ставшие для меня новой родиной, за которую уже даже пролилась моя кровь, то нужно забыть прежние обиды, отрешиться от груды трупов за плечами, хотя и помнить о них, и всем вместе обсудить, что и как мы будем делать дальше.

Как ни крути, но я здесь наследница древнего дома, а Карелл один из претендентов на престол и на данный момент, единственный из троих, против кого я ничего не имею. Не он заварил всю эту кашу с дележом власти и как я уже точно знаю, к смерти своего дядюшки, Великого Терра, тоже не имеет отношения, хотя именно он столько лет находился в опале. Атаман молча смотрел на меня, не пытаясь оправдываться или что-то объяснять, а потом опустил голову, выразив этим простым движением какую-то покорность, что ли, или глубокое сожаление о том, что пока он ездил по своим делам, мы приняли удар на себя.

Поэтому, прокрутив в голове все эти мысли и воспоминания, я несколько раз выдохнула и осмотрела кибитку. Лежу одна: ни Дайка, ни Макса, ни Бу, а вот рядом с раскладушкой стоит ведро с водой. Я заулыбалась: «Опять решили, наверно, что я надолго отключилась... Зато есть чем умыться!». Стянув завязки на полотнище кибитки, чтобы никто ненароком не сунулся, я разделась, подвесила самое большое зеркало, какое имелось в наличии, и принялась приводить себя в порядок, попутно вслушиваясь в голоса снаружи.

Судя по освещённости, время уже перевалило за полдень, однако разговоры подсказали, что ночевать здесь мы не будем и скоро отправимся на Киф. Осмотрев себя, я не нашла особых повреждений, кроме нескольких синяков, да царапины на ухе и шее от лопнувшей тетивы. Я быстро смыла кровавую грязь и достала чистую смену одежды, и только сейчас обратила внимание на аккуратно сложенную рубашку из тонкой кожи цвета кофе с молоком.

― Ого! А это что у нас такое?!

Развернув обновку, я не поверила глазам. Рубашка, такая же, как и у Карелла, только ушитая и рукава нет левого, а вместо него прилагается тёмно-коричневая, толстая, многослойная кожаная крага на предплечье с крепкой шнуровкой.

― Задабривает! Вот, хитрец! И как он так быстро умудрился?!

Закончив с переодеванием, я ещё раз удовлетворённо осмотрела себя в зеркале:

― Отлично! Богиня-воительница, собственной персоной!

Когда я выглянула из кибитки, то первым делом заметила Граса, который сидя на корточках, пытался потискать Макса, а тот, скорчив чешуйчатую морду, притворно отворачивался. А вот здоровяк своими огромными лапищами пытался притянуть его к себе со словами:

― Я ведь знал! Я слышал твоё шипение там, за стеной! Значит, это ты подсказал Кари как можно меня вытащить! Так вот ты какой, мой спаситель зеленоглазый!

Макс упирался всеми четырьмя лапами, пытаясь отпихнуть Граса хвостом, а когда тому всё же удалось схватить его за шею, то скорчил такую смешную рожицу, что я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Заметив меня, Дайк подвёл уже осёдланную кобылу:

― А я подумал, что ты нескоро проснёшься, даже ведро поставил...

― Не угадал! ―я улыбнулась и крепко обняла друга, а потом добавила на ухо: ―Что? Карелл подсуетился?! Я про рубаху...

Нянь кивнул, улыбаясь в ответ:

― Клаур переделал, пока ты спала. Он не только отличный лучник, но ещё и портной.

Дайк принялся запрягать Рыжего в кибитку, ну а я потопала к атаману, который стоял неподалёку. Уже гораздо позже и Дайк, и Макс не раз вспоминали эту сцену. Мне-то было совсем непонятно, что их так зацепило, однако мои парни всё-таки поведали, что именно в тот момент поняли, что наша, почти семейная компания, вероятнее всего, пополнится. Почему такое пришло им обоим в голову тогда, они не смогли объяснить, просто не раз описывали мне, как всё выглядело со стороны.

Несколько минут мы с Кареллом просто молча смотрели друг на друга. Оба обладающие силой, властью и влиянием, очень похожие внешне, я говорю о шрамах на лицах и почти одинаковой одежде. У него оголено правое плечо с родовой меткой дома Растан, у меня ― левое, с голубоватым браслетом дома Матвэй, под которым метка тоже уже имелась, пусть и выжженная каким-то загадочным образом. Как чуть позже я заметила, за мной встали не только мои мальчики, но и все те, кто недавно сражался со мной бок о бок. Мы стояли словно два вождя, решивших вступить в переговоры. Я не жаждала вести за собой армию, но и оставаться в стороне от рассыпающейся на глазах стабильности Восточных территорий не хотела.

― Ты можешь пообещать мне кое-что? ―я, наконец, спросила.

― Всё, что будет в моих силах... ―и чуть тише Карелл добавил, ―даже больше...

― Тогда ты должен это прекратить. Я говорю про кровь и смерть, которых очень много в последнее время. Я хочу видеть Восточные территории цветущими и прекрасными, хотя бы такими, какими они были год назад, когда я только-только начала узнавать ваш мир.

В гробовой тишине чётко слышались окружающие звуки: фырканье лошадей и то, как они переступают с ноги на ногу, позвякивание сбруи, скрип колёс ― не все животные стояли спокойно; жужжание летающих насекомых, шелест густой листвы на высоких гурангах, окружающих поляну с уже полностью убранными телами. И только люди не издавали никаких звуков, похоже, даже не дышали. Шагнув навстречу Кареллу, я легонько коснулась его метки на обнажённом плече:

― Думаю, ты будешь сильным терром... мудрым и справедливым...

Тишина вокруг вдруг стала такой напряжённой, словно из атмосферы выкачали весь воздух. Ощущение вакуума наполнило внутренности и это продолжалось до тех пор, пока мой собеседник не произнёс:

― Я готов на всё ради мира на Востоке, только мне нужна ваша помощь... Твоя, Макса, Дайка... Всех верных и преданных людей, желающих жить в спокойствии и радости на своей земле. Без вас у меня ничего не получится...

Не буду подробно описывать, что случилось потом. Радостные крики, вопли, потрясание оружием ударили в уши, словно акустические установки на рок-концерте. Кричали, что Великая богиня сделала выбор и наши враги вздрогнут, когда узнают, что сами боги решили возвести Карелла на престол! Ну а я поняла, что Рубикон перейдён и мне, как и Кареллу, уже не отступить, потому что гора мертвецов за плечами просто не позволит это сделать. Если попытаюсь дать обратный ход или захочу изменить своё решение, или спрятаться и отрешиться от участи вершить судьбы, то это, во-первых, будет расценено как предательство, а во-вторых, все смерти окажутся просто жестоким убийством, непонятно ради чего. Хотя как, вообще, можно оправдать подобное, я всё-таки до сих пор не очень-то понимаю, хотя и Дайк, и Макс, и даже Бумер уже тоже внесли свой вклад в преумножение потоков проливающейся крови.

Однако стоит отметить, что далеко не все в окружении Карелла воспринимали меня с энтузиазмом. Я обратила внимание, что часть воинов не проявляла столь бурных эмоций. Да и до этого момента несколько раз ловила на себе довольно подозрительные взгляды и слышала фразы типа «баба и меч ― это очень плохо», «и что, что богиня ― она женщина» и ещё нечто подобное. Несколько раз источником таких высказываний являлся Лакр, но говорил он беззлобно и даже шутя, и я не придала большого значения этим высказываниям.

Глава 6

Уже около часа мы ехали по довольно укатанной дороге. Двигаться в авангарде я не захотела, так как ещё переваривала всё случившееся, да и около полусотни взглядов, направленных в спину, ощущать было не очень-то приятно. Я предпочла замыкать кавалькаду, двигаясь у телег, крайней из которых была наша.

Уцелевших в бою лошадей противников прекрасно гнал Бумер, преисполненный важностью от нового, интересного задания, и я только изредка поглядывала на бегущий рысью табунчик. Среди этих трофейных животных один высокий жеребчик сразу бросился в глаза. Он был почти такой масти, как и Тучка: серый, с иссиня-чёрной роскошной гривой, длиннющим хвостом и небольшими светловатыми пятнышками на крупе. Я подумала, что такая масть, наверно, называется «в яблоках» и нужно будет попробовать наладить с ним контакт, так как уж очень захотелось оставить его в качестве жениха для своей кобылы.

Ведь Тучка Рыжего к себе почему-то так ни разу и не подпустила. Дайк даже сетовал, смеясь, что так надеялся на совместное хоть и лошадиное потомство, да вот только ничего не вышло ― моя кобыла оказалась непреклонна. И вот когда я увлечённо размышляла о возможных «яблочных» жеребятах, к телегам подъехал Карелл. Он явно хотел пообщаться наедине и без лишних ушей, и я решила предоставить такую возможность. Нужно же как-то начинать, тем более что на «царствование» я его уже благословила.

Придержав лошадей, мы немного отстали, но я заметила, как несколько раз обернулся Дайк, а Макс, откинув полотнище кибитки, высунул нос, внимательно наблюдая. Хотелось что-либо сказать первой, чтобы немного разрядить обстановку, но не получилось. Мысли то путались, то совсем вылетали из головы, а брякнуть некую банальность типа «какое небо голубое...», язык не поворачивался. Вот так мы и ехали бок о бок, но молча. Когда я опять принялась разглядывать бредущих по обочине трофейных единорогов, Карелл прервал затянувшуюся паузу:

― Тут жеребец есть... «мышастый»...

Я хихикнула:

― Какой?!

― Вон тот, видишь... ―и атаман махнул как раз в сторону моего серого любимчика. ―Стать хорошая, да и масть довольно редкая. Он ещё очень молодой, так что воспримет даже другую кличку.

Тут уже я не выдержала и рассмеялась:

― Мысли читаешь?! Да я на него сразу глаз положила, как только рассмотрела хорошенько!

Мой спутник усмехнулся:

― Да хотелось бы читать, но иногда просто угадываю... На этом красавчике ты бы смотрелась ещё лучше, да и с твоей кобылой его можно попробовать свести...

И хоть на меня окончательно напал приступ хохота, я обратила внимание, что оборачиваются не только мои парни, но и добрая половина отряда. Карелл поначалу выглядел довольно напряжённо, но вскоре заметно расслабился, а потом неожиданно спросил:

― Ты меня вспоминала?

Теперь пришла моя очередь рассматривать его, но смолчать или как-то увернуться от этого вопроса не получилось, и я честно ответила:

― Вспоминала... и не раз... Да и как, вообще, можно забыть такое...

Угол его глаза, натянутый шрамом, ещё больше сузился, превратив половину лица в странную, то ли удивлённую, то ли издевающуюся маску:

― Какое «такое»?!

Стало понятно, что он имел в виду одно, ну а я ― другое. Скорее всего, за его вопросом скрывались те ночи, что мы проводили вместе на Кифовом носу, а я в первую очередь подумала обо всей ситуации в целом, этой фантастической истории, которая со мной приключилась. Обсуждать прошлые отношения не было никакого желания, особенно когда в голове ещё носились яркие образы ночного побоища, и я решила перевести разговор на другую тему:

― Хочу поблагодарить тебя за Латрас. Мне рассказали, что там произошло. Да и за рубашку, кстати, тоже... Спасибо, Карелл...

Он осадил своего жеребца, который так и норовил опередить мерно бредущую Тучку и резким движением прижал мою голову к себе, вдыхая запах кожи и волос. Первым порывом было вырваться, но ощутив, как он внюхивается, глубоко вдыхая, я не шелохнулась и подумала: «А ведь запах Мозгового на мне уже почти неощутим, даже Макс с его прекрасным обонянием это подтвердил. И быть может, теперь чувства Карелла ко мне уже не будут получать новой подпитки и постепенно сойдут на нет?»

Сдерживая высокого, тонконогого единорога под собой, который был вынужден идти вплотную к Тучке, приноравливая к ней свой шаг, Карелл продолжал прижимать меня к себе. Запах его кожи, сильные руки, ощущение мускулистого тела, как каменной стены, на доли секунды вернули туда, на год назад, когда на мешках с соломой он засыпал, крепко меня обнимая. Но не пришлось отталкивать его. Он отпустил меня сам, при этом так удивлённо таращась, что я чуть снова в голос не расхохоталась.

― Так не бывает!

― Как «так»?! ―смех всё-таки рвался наружу.

― Ты не пахнешь как раньше!

― А вдруг это вовсе и не я?!

― ?!

― Уж так и быть! Открою маленький секрет, о котором не так давно узнала. На самом деле это был не мой запах. Такой странный и привлекательный аромат источал тот, кто жил внутри меня долгое время. А теперь его нет, и на мне остались лишь следы его пребывания. Разве Дайк не доложил тебе об этаких моих странностях?!

Карелл так быстро замотал головой, продолжая смотреть неверящим взглядом, что я не выдержала и снова громко расхохоталась. А потом, ударив кобылу в бока, рванула к катящимся впереди телегам.

Почти всю следующую ночь, я провела в библиотеке, разбираясь с новыми словами и речевыми оборотами языка древнейших, а также изучая справочник по спектральному анализу. На вечерней стоянке Дайк наговорил мне кучу новых слов и выражений и объяснил кое-какие отличия в окончаниях, которые были весьма существенными. Однако в конце урока, доедая ужин, прозрачно намекнул, что вот Карелл, кстати, владеет этим почти забытым языком даже лучше чем он, потому как Алцелан учил своих учеников только понимать написанные тексты, чтобы они могли прочитать любой древний рецепт, коли таковой попадётся. А вот у Карелла образование в этом отношении более углубленное и если мой Нянь что-то не сможет мне объяснить, то милости просим за дополнительными истолкованиями к третьему претенденту.

Макс лежал рядом у костра и молча слушал нашу перепалку, которая началась с того, что я высказала мнение, будто Дайк сам создаёт ситуацию, в которой придётся просить помощи у Карелла и больше общаться с ним, а Дайк настаивал, что ничего подобного, ничего он не создаёт, а просто ставит меня в известность об обширных познаниях давнего друга в данной области.

В конце концов, я решила прекратить глупые пререкания и удалилась в кибитку, а оттуда в библиотеку, где и застряла до утра. Закончив вносить новую информацию в собственный словарик, я напоследок открыла справочник, который так и лежал на столе и... просто провалилась. Никогда бы не подумала, что подобное настолько заинтересует! И хоть многое оставалось непонятным, однако я узнала такие потрясающие вещи о цветовых, а главное, обонятельных свойствах излучений, что никак не могла оторваться.

До этого момента мои знания о физике света ограничивались в основном его всем известной скоростью, понятием о его электромагнитной природе и фотонах, а также детской присказкой, касающейся разложения белого света на цвета радуги, то есть спектра: Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан. Этот справочник был частично составлен из глав моих школьных учебников, нескольких книг по оптике из нашей домашней библиотеки, а также большого количества страниц написанных лично Таном.

И вот именно эти тексты или статьи со схемами, цветными зарисовками, непонятными формулами и повергли меня в окончательный ступор. То, что Мозговой, сам Окатан или Хранитель ― Восьмой бог этого мира и был моим внутренним жильцом уже не вызывало никаких сомнений. Из справочника я узнала, что свет имеет запах, но не совсем в буквальном смысле, конечно. И запахи мы не только обоняем носом, но и видим, в какой-то степени.

По этому поводу вспомнился старый фильм, где главный герой работал на парфюмерном производстве и там запахи определяли по цветовой шкале: голубой, бирюза, жёлтый и так далее. Мне это никогда не было понятно, однако теперь начала доходить суть подобной классификации. А когда я рассмотрела спектральную схему, которая начиналась с красного, а заканчивалась фиолетовым, а потом её же, но закольцованную и свёрнутую в восьмёрку, то схватилась за голову. Сиреневое свечение Макса, такой же туман в моих снах, лучи, сполохи и искрящиеся молнии, которые мы наблюдали с борта «Медузы», якобы загадочный свет в очаге дома Хранителя, космические глаза Тана, когда мы целовались один раз и висящий в небе сверкающий Октаэн ― всё это было и есть проявлениями тех и того, кто много-много десятков тысяч лет назад создавал эту цивилизацию!

«Кто же такие на самом-то деле эти загадочные восемь богов?! ―я продолжала пялиться в учебник. ―Какие-то энергетические сущности, похоже... Которые могут проникать в разум, влиять на него, создавать внутри подобные библиотеке, лаборатории и спортзалу виртуальные пространства?! Боги... Неужели боги такие?! Хотя откуда я могу знать, какими бывают боги?! На Земле я ни с какими богами дел не имела и не могу сказать верила в их реальное существование... Хранитель притащил меня сюда, «ел» меня, словно липкий червь или другой подобный паразит, получая взамен мою энергию, влюблял в себя, манипулировал, жил в буквальном смысле за мой счёт! Он направлял меня туда, куда ему было нужно, делал всё, для того чтобы я осталась здесь, влилась в эту жизнь, чтобы влюблялась я и влюблялись в меня, иначе говоря, чтобы влипла, как муха в варенье! Только зачем?! И у этого гада всё отлично получилось! Я влезла в гущу событий, благодаря этим странным способностям, которые он развил во мне (или наделил?!) обрела славу, власть и силу. Я здесь не просто наследница дома, не сомневаюсь, что он и этому поспособствовал, я богиня! И уже сама верю в это... Только как?! Как теперь понять где мои настоящие чувства, а где созданные искусственно?! Где мои истинные стремления, а где те, что он так мастерски внушил мне?! Ведь он специально наделил меня своим странным ароматом, чтобы местные мужчины слетались на меня словно пчёлы на мёд! И Карелл, и Дайк, и Макс, Скай, Аютан, Арвид прямое тому подтверждение. А что может быть сильнее любви, особенно, для женщины?! Да ничего! Ничего!!! И я застряла здесь, провалилась с головой и теперь не только мои чувства, но и чувства моих мальчиков держат, словно якорные цепи. Как же запутано всё... Выходит, что он не только меня использовал в каких-то своих целях, но и тех, кто меня окружает, влияя на них через меня. Но к сожалению, только он может вернуть меня обратно. Этот межпространственный переход на Кифовом носу работает на вход, но я ни секунды не сомневаюсь, что он может работать и на выход...»

Глава 7

От потока ледяной воды я с воплями и ругательствами вскочила с раскладушки, но отвесить затрещину за мокрое пробуждение тому, кто его устроил, не успела. Дайк схватил меня и крепко прижал, стискивая так сильно, что я чуть не задохнулась.

― Ну всё, хватит! Смилуйся, повелитель воды! Отпусти, драться не буду!

Дайк расхохотался:

― Как ты сказала?! Повелитель воды?! Здорово! А то всё Нянь, да Нянь!

Он попытался расцеловать меня в обе щёки, но я отшатнулась. Сделанные открытия ещё полностью занимали мысли.

― Все уже в сёдлах, Кари. Ждут только тебя...

Въезд в Киф получился почти триумфальным, так как Карелл заранее отправил гонца в город. Уже в десятке этье на обочинах толпились местные, ожидая собственными глазами увидеть Великую богиню и наследницу древнего дома, которая приняла сторону одного из претендентов.

К моему удовольствию, молодой «мышастый» жеребчик воспринял меня на своей спине довольно спокойно и все очень удивлялись, что даже бегущий рядом на длинном поводке горный волк не слишком напугал его. Когда я легко и быстро запрыгнула в седло, он поначалу громко фыркал и пытался несколько раз встать на дыбы, при этом очень звонко и «музыкально» пукая, что привело не только меня, но и всех кто присутствовал по близости в очень весёлое настроение. Однако громкий окрик и властное, жёсткое управление уже через несколько минут вернули ему спокойствие. Хотя, конечно, такое, основанное только на силе, подчинение меня не устраивало, но на выстраивание более нежных отношений пока просто не было времени.

Я видела, какие взгляды местные бросали на нас с Кареллом, ведь ехали мы бок о бок и во главе отряда. Слышала, как удивлялись моему внешнему виду, вооружённости до зубов, светлым коротким волосам, величественной манере держаться в седле (это было открытием, подобного я за собой никогда не замечала), а также Бумеру, что послушно бежал рядом, словно сторожевой пёс.

Изредка поглядывая на Карелла, я заметила, что он очень доволен, ведь я не стала пререкаться ни когда он подвёл уже осёдланного жеребца, предложив попробовать начать налаживать с прекрасной рогатой животиной контакт, ни тогда, когда я не отказалась ехать впереди рядом с ним. И теперь, искоса рассматривая его, я думала, что он, прежде атаман «золотой банды», Кареллан эн Растан, выглядит сейчас, действительно, как будущий правитель: сильный, статный, с хищной внешностью, благодаря шраму на лице, но в то же время с некой аурой властности, уверенности и спокойствия.

И чем дольше я на него смотрела, тем больше понимала Дайка, который ещё в ранней юности почему-то рискнул всем для него и до сих пор испытывал к давнему другу чувства близкие к родственным. Мой дорогой Нянь как-то поделился, что, наверно, увидел в Карелле отца, которого в то время ему так не хватало, или старшего брата, когда начал ходить к нему в тюрьму. И, несмотря на то, что потом серьёзно пострадал при пожаре после побега своего первого пациента, никогда не винил его в полученных увечьях.

Под крики и приветствия горожан мы въехали за городские стены. Киф был больше Латраса, однако чем-то напоминал Перрикол, своей довольно хаотичной застройкой, наверно. И это было удивительно, так как от данного поселения я ожидала гораздо большего архитектурного изящества. Всё-таки город был основан легендарным Кифом, моим земляком, так сказать. Уже позже я узнала, что Киф несколько раз сгорал в пожарах почти дотла, так как центральная часть Восточных территорий склонна к сильным ветрам не только зимой, но и летом, и пожары здесь распространяются очень быстро, учитывая довольно лесистую местность. Вот поэтому дома в городе строили не один за другим, а в каком-то шахматном порядке и на значительном расстоянии. Основной доход город получал от многочисленных караванов, так как наезженные дороги расходились ко всем относительно крупным поселениям, а также от разведения единорогов и летунов.

В длинном трёхэтажном здании управы с двумя высокими смотровыми башнями по краям, в самом центре города, заседала вся местная администрация, а также жил наследник дома Кифан с матерью, двумя младшими братьями и сестрой. Как успел поведать Карелл, прежний наследник, отец нынешнего, с которым он был знаком по жизни в столице, трагически погиб ещё в начале зимы и его старший сын принял на себя руководство городом и прилегающими окрестностями.

Пока мы размещались на большом постоялом дворе, неподалёку от живописной речки с обрывистыми песчаными берегами, удалось на время отрешиться от неприятных мыслей о том, что для окружающих-то я богиня, а на самом деле просто пешка в странной и непонятной игре загадочного существа неизвестной природы, которое словно тень или «серый кардинал» стояло за моей спиной почти с самых первых минут пребывания на Окатане, и неважно, что сейчас я его не вижу, не слышу и никак не ощущаю.

И Дайк, и Макс, именно ради которого я настояла, чтобы нас разместили поближе к реке, заметили моё грустно-задумчивое настроение, но, как видно, решили пока не доставать с расспросами. Карелл остался в городской управе улаживать с наследником какие-то вопросы и размещать своих людей, а мы обустраивались на временный отдых, так как мой договор с атаманом о совместном путешествии касался только пути до Кифа, а дальше добираться до золотой жилы мы хотели самостоятельно и без лишнего сопровождения. Только вот теперь сделать это по тихому было уже проблематично. День-два и вся округа будет знать, что наследница дома Матвэй, Великая богиня, прибыла в Киф в сопровождении одного из претендентов. Короче говоря, путешествие к золотой жиле находилось под угрозой срыва.

В городе царила страшная суматоха. Жители уже знали о ночном нападении, и всем хотелось своими глазами увидеть богиню-наследницу, Бумера, а также Макса, слухи о котором расползлись по городу словно шустрые тараканы. Народ толпился у забора, вглядываясь во двор и в широкие окна первого этажа, ребятня пыталась пролезть к кибиткам с тыльной стороны дома, а мы с Дайком стояли у бревенчатого сарая за коновязью и размышляли, как поступить с Максом.

О том, чтобы оставлять его в кибитке не могло быть и речи, но и брать с собой разгуливать по городу, где ангалинов многие века и близко не водилось, тоже было как-то страшновато. Наш Максик, обеспокоенный таким вниманием, и носа наружу не показывал, прячась от любопытных взглядов.

― Бумер, наверно, пусть кибитку охраняет, ―проговорила я, когда мы закончили распрягать лошадей. ―Всё-таки волка побаиваются и ночью, думаю, не сунутся...

― Но деньги, жемчуг и летунов надо забирать с собой, сама понимаешь...

― А Макс так и будет в кибитке сидеть?!

― Как стемнеет, вылезет, в реке рыбы много, сможет хорошо отужинать... ―Дайк повесил сёдла на специальные упоры, отряхнул мусор и солому со штанов, попутно расстёгивая лёгкие доспехи, ― день сегодня выдался жаркий.

― Может пока на речку сбегаем? Там есть хороший пляжик, мне хозяин сказал...

Я только невесело хмыкнула:

― И как ты себе это представляешь? Мы будем купаться, а весь город стоять на берегу и глазеть?!

Дайк хмыкнул:

― Верно... Я как-то не подумал...

Прихватив друга под руку, я потащила его в кибитку. Завидев нас, выходящих из-за угла, люди за забором завопили и замахали руками:

― Вот она!

― Богиня!

― Наследница!

― Смотрите! Смотрите!

Ангалин встретил нас взволнованно-испуганным взглядом и как только я плюхнулась на ящик с инструментами, а Дайк уселся верхом на сундук со всяким походным барахлом, выплеснул на нас все свои эмоции:

― Ну и как теперь быть?! Как мы до жилы доберёмс-с-ся, когда все з-з-знают как ты выглядиш-ш-шь?! Эта вс-с-стреча с ваш-ш-шим Кареллом ис-с-спортила все наш-ш-ши планы! И з-з-зачем мы только туда потащилис-с-сь?! На переход в твой мир пос-с-смотреть?! Ну пос-с-смотрели! Но он вс-с-сё равно работает только в одну с-с-сторону!!! А как теперь ехать дальш-ш-ше, когда таращ-щ-щиться будут все вс-с-стречные-поперечные?!

Мы с Дайком угрюмо молчали, а Макс продолжал фонтанировать:

― Я, конечно, рад, что и ваш-ш-шу хиж-ж-жину увидел, и этот удивительный обрыв, и туннель ангов, и эти с-с-странные кружащ-щ-щиеся звёз-з-здочки, но только ес-с-сли бы мы не поехали туда, то сейчас-с-с были бы уже далеко и без-з-з такого количес-с-ства с-с-сопровождающих! Что теперь делать, Кари?!

― Посоветоваться с умным человеком! ―раздался снаружи знакомый басистый голос и мы дружно вздрогнули.

― Берк?! ―я вскочила и откинула парусиновые полотнища.

Каол стоял у правого колеса и нахально улыбался, почёсывая Бу за ушами.

― Я же сказал, что догоню вас! Можно войти?!

Я только и выдохнула:

― Подслушивал! ―на что он радостно кивнул.

Когда из управы вернулся Карелл, и я представила их друг другу, оказалось, что наш каол прибыл не потому, что соскучился или так жаждал меня увидеть. Он приехал с последним поручением Совета, которое согласился выполнить. Берк привёз письма от столичного совещательного органа для Карелла, молодого наследника дома Кифан и меня. А лично для нас с Дайком у него имелась отдельная почта: одно письмо от Вальдегана ― пятого пархонта, а другое от наследника дома Атрай ― фаэдра Хлоана, что доставило мне огромную радость.

Глава 8

Отложив прочитанные листы, я прислонилась к спинке широкого, удобного кресла в большой и светлой комнате, которую для меня отвёл хозяин постоялого двора, устроила ноги на невысоком пуфике и уставилась на присутствующих. Дайк, Карелл, Берк, Грас, наследник Лудар расположились за овальным столом в центре комнаты, Макс возлежал рядом со мной на кушетке, положив голову на подлокотник, чем привёл молодого хозяина города в состояние крайнего удивления, а Бу сидел у двери.

― Ну что молчите... ―я разглядывала мужчин. ―Заседание можно считать закрытым?

Карелл усмехнулся и, вставая, слишком быстро отодвинул стул. От резкого, скрипучего звука Лудар дёрнулся и тоже вскочил:

― Мне нужно посоветоваться с матерью и управляющими...

Карелл кивнул:

― Конечно, Лудар. На твоём месте я бы тоже советовался...

Наследник глянул на меня и в его больших карих глазах явно читался вопрос. Я слегка улыбнулась, ловя себя на мысли, что уже не испытываю особого дискомфорта от подобострастного отношения незнакомых людей, а принимаю как нечто само собой разумеющееся. А меж тем, слегка запинаясь, наследник спросил:

― А подтвердит ли публично Великая богиня своё решение?

Я кивнула:

― Да. Оно только что озвучено. А вы, Лудар, вправе принять собственное и поступить так, как посчитаете нужным. Мнение наследника дома Атрай теперь тоже известно и его желательно принять во внимание... ―я замолчала, продолжая поглаживать твёрдые, но упругие чешуйки на голове Макса. Мой ангалин усмехнулся, но это было видно только мне, и нежно-сиреневое, искристое свечение начало заливать всю комнату. Я медленно перебирала чешуйки, а мой друг источал такое удивительное, волнообразное сияние, что на некоторое время я даже забыла, что нахожусь здесь не одна. Мой ангалин был прекрасен!

Когда за молодым хозяином Кифа, приятным, невысоким черноволосым парнем закрылась дверь, Берк вскочил и звучно хлопнул в ладоши:

― Великолепно, Кари! Макс... ―и каол отвесил поклон ангалину, ―у меня нет слов! Его даже уговаривать не пришлось! Несколько фраз Кари, сияние ангалина и дело сделано! Посмотрите, он всё подпишет! Видели, с каким лицом он уходил?!

Грас хмыкнул:

― И кто бы мог подумать?! Три города из пяти уже за нас! Элган, когда узнает, в такую ярость придёт!

Приставив низкий табурет, Карелл присел у моих ног:

― И что же конкретно тебе отписали из Совета?

Я протянула ему плотный лист с большой тёмно-коричневой печатью:

― Сам почитай... А если в общем, то они считают себя не в праве указывать богам и поэтому я совершенно свободна в действиях и решениях. К тому же Совет очень заинтересован в скорейшем восстановлении власти Великого Террхана и будет только рад, если я смогу этому поспособствовать.

Карелл быстро пробежал глазами письмо и обернулся к Берку:

― А на словах ничего не просили передать?

― Нет. Старейший только, когда вручал письма, сказал, что на всё воля Хранителя и мы все в его руках...

Я же, будто невзначай, прикрыла лицо ладонью, пытаясь скрыть гримасу раздражения: «Конечно, а чья же ещё! Это ваш хвалёный Хранитель, скорее всего, всю эту кашу и заварил, а вы все просто винтики! Ну а я, так вообще, главный болт, благодаря которому и запустилась его адская машина планетарного масштаба! Но имеется маленькая надежда, что когда я выполню всё то, что он запланировал или предназначил для меня, он всё-таки выпустит меня отсюда...»

Уже довольно поздно вечером, когда Киф накрыла ночная тьма, озарённая сверкающим Октаэном ― руинами дома Восьми богов, мы втроём: Дайк, Макс и я лежали на широкой кровати в нашей комнате постоялого двора «Первый сон Кифа» и при помощи подсветки Макса ещё раз перечитывали полученную почту. Бумера я отправила на задний двор охранять нашу кибитку, так как местные запросто могли разобрать её на сувениры, а Дайк предусмотрительно расставил на широком подоконнике и столе маленькие плошки с тлеющими ароматными травами, отпугивающими ночных кусачих мух и других мелких кровопийц.

Вальдеган писал, что столица закрыта почти для всех: и для въезда, и для выезда. Совет пошёл на такие крайние меры, как только стало окончательно ясно, что Элган не склонен к ведению переговоров. Также пятый пархонт сообщил, что Инзару удалось подавить восстание в Банкоре, бывший наместник убит, как и многие из его приближённых, а их жёны и дети содержатся под домашним арестом. Перрикол также находится в руках Инзара и второй сын покойного терра, вроде как, более ни на что и не претендует, так как отхватил самый лакомый кусок ― Банкор, богатейший город Восточных территорий и Перрикол, окрестности которого являются стратегическими запасами железной руды.

А вот об Элгане Вальдеган сообщил гораздо меньше. Гейза, похоже, ещё колеблется, а Элган всё-таки пытается добиться от города добровольного подчинения и оставить эти земли за собой. Наследник дома Атрай просил Совет помочь вернуть город под его опеку, но совещательный орган отдал ситуацию с Раской на волю Хранителя и решил не вмешиваться. Я усмехнулась на этом месте и пихнула Дайка в бок:

― Какие же они хитрющие!

― Кто?! ―Нянь повернулся и, улыбаясь, притянул меня к груди.

― Как выражается Берк, «эти древние старцы». Чистенькими хотят остаться! По их письму выходит, что это я теперь должна всё разгребать. Коли уж я богиня, то мне и карты в руки! Видите ли, я свободна и в действиях, и в решениях! Потрясающе! Хлоан написал, что примет любое моё решение о поддержке претендентов как своё и займёт мою сторону, и Совету об этом сказал, а они всё спихнули на меня! А ведь даже в глаза меня не видели! Я просто в шоке от того, как решаются дела государственной важности на Окатане! Вы подумайте, если Восток захлебнётся в крови, то они окажутся ни при чём, а боги будут во всём виноваты! Да-а-а... В моём лице они нашли идеального козла отпущения!

― Не козла, а коз-з-зу... ―высказался Макс, ехидно скалясь.

Дайк томно улыбался, прижимаясь и поглаживая не только по спине, но уже и по филейной части, Макс стискивал хвостом ноги, вылизывая ухо и шею. Похоже, что моя гневно-возбуждённая речь увела их мысли совсем в другую сторону и на какой-то серьёзный разговор мои мальчики уже не настроены. Я только собралась вырваться из крепких рук и цепкого хвоста, как раздался стук в дверь. Дайк скрипнул зубами, а Макс дёрнулся и резко обернулся.

― Кари! Дайк! Вы уже спите?! ―громкий голос Берка выдавал его полную уверенность в обратном.

― Да! И ты ложись! ―Дайк свесился с кровати, поднял сапог и швырнул его в дверь. Меня пробило на такой смех, что ни о каком дальнейшем обсуждении писем и положения в целом не могло быть и речи. Берк продолжал барабанить и мы его всё-таки впустили.

Каол был пьян и явился не с пустыми руками. Когда Дайк открыл дверь, он стоял покачиваясь и прижимая к животу бочонок литров так на пять-семь:

― Я т..т..ак вас всех люб..лю... ―заикаясь пролепетал он. ―Но больше н...не могу пить один. Хочу, чтобы вы раз...раз...разделили со мной с...счастье свободы!

Не успели мы выпить и по одной кружке вполне вкусной ягодной наливки, как в комнату опять постучали. Кареллу тоже не спалось, и он пришёл попросить у Дайка каких-нибудь «сонных» настоек или отваров.

Глава 9

Я проснулась на рассвете от ощущения полностью затёкшего тела и когда продрала глаза, оказалось, что никто никуда так и не ушёл. Все дрыхли на кровати, благо размеры позволяли. Осмотрев столь живописную картину, я хихикнула: «Да-а-а... Видел бы Совет, кому вверил судьбу Восточных территорий! ―смех продолжал вырываться, и я зажала рот ладонями. ―Каол, бывший главарь «золотой» банды, лекарь, сын ангалина Рекса и пришелица из другого мира, возведённая в ранг богини... спят вповалку храпящей кучей после ночных возлияний!

Самое интересное, что Берку и Кареллу удалось даже Макса напоить, хотя ангалины никогда никакой алкогольной продукции не употребляли. Мой чешуйчатый сейчас храпел на углу кровати, животом кверху: хвост свисает на пол с одной стороны, а голова ― с другой. Аккуратно приподняв руку Дайка, я перелезла через Карелла, потом через Берка, который спал только в штанах и в одном сапоге, нашла свою обувку и тихонько вылезла в открытое окно.

В голове шумело не только от наливки, но и от постоянного неусыпного внимания, которым я была окружена последнее время. Все от меня чего-то ожидали: мнений, решений, действий, выводов, внимания и так далее и тому подобное, и Дайк с Максом тоже не составляли исключения. С появлением Карелла, а потом и Берка мои парни очень напряглись, хотя старались этого не показывать и во время этой спонтанной, ночной попойки стало понятно, что такое значительное прибавление к нашей компании им совсем не по нраву.

Карелл и Берк, каждый по-своему, отвлекали моё внимание на себя и, как женщине, мне это было приятно, только вот особой слабого пола я себя как-то уже и не чувствовала. От меня прежней мало что осталось. Я ведь даже старалась в зеркало не смотреться без необходимости. То ли шрам на лице стал тому причиной, то ли неотступные мысли о погибших от моей руки, сложно сказать. И как я себя ни успокаивала, что, мол, это нормально защищаться, когда тебя пытаются убить, только не приносило это должного успокоения.

Вдохнув свежий утренний воздух, насыщенный благоуханием лета, я прошла через двор к нашим кибиткам. Бумер встретил радостным визгом и, положив лапы мне на плечи, лизнул в нос. Мой волк уже вымахал до размеров крупного дога или мастиффа, только в отличие от этих пород собак, был гораздо более подвижным и приземистым, а скошенная задняя часть корпуса с мощными прыжковыми лапами, действительно, всё больше и больше напоминала тело гиены, а не собаки или обычного земного волка.

― Молодец, Бу! Умница! ―я трепала любимца за ушами, отворачиваясь от клыкастой пасти. Ведь в порыве чувств он вполне мог и нос мне откусить. ―Сейчас на речку сбегаем, мой хороший, пока все дрыхнут и зевак кругом нет.

Я хотела найти лимм, так как купаться голышом всё-таки было страшновато, кто-нибудь обязательно да увидит, и пока искала его, шуруя по сундукам и мешкам, наткнулась на свои тампоны из речных водорослей, которых осталось уже очень мало. «А ведь цикл, похоже, восстановился, ―мелькнула мысль, ―с начала зимы, сбоев не было...» Я вертела в пальцах коротенькие цилиндрики, соображая, что надо попросить Дайка насобирать ещё, хотя я и сама уже знала, где и как они растут.

На фоне последних событий подобная мелочь выглядела тривиально и обыденно, однако пока я перебирала оставшиеся тампончики, внутри начало подниматься какое-то волнение: «Да быть такого не может... Все последние месяцы женские дела начинаются вовремя, проходят нормально, изредка слегка потягивает низ живота, в общем, всё так, словно диагноз земных докторов силы уже не имеет. Неужели внутри всё восстановилось?! Но как?! ―я глянула на Бу, который сидел рядом, попеременно засовывая нос то в один мешок, то в другой. ―Так... Спокойно... Это Мозговой постарался или из-за браслета, который я ношу не снимая, а может, дело ещё в чём-то?! Я же не имею возможности в буквальном смысле заглянуть внутрь своего организма и посмотреть в каком виде там всё находится... Здесь нет УЗИ, микрокамер, рентгена, компьютерной томографии или других подобных штуковин, которые помогли бы заглянуть вглубь тела. А вдруг я и родить смогу?! ―от этой мысли я даже вздрогнула. ―Пусть снаружи на мне куча шрамов разного вида и размера, но внутри, похоже, произошли удивительные изменения, какая-то регенерация, возможно... А если он, сидя в лаборатории не только своими делами занимался или гнал виртуальное пойло, но и меня восстанавливал?! Тан ― бог этого мира, один из его создателей, тогда получается, что и удивляться-то нечего, он и не на такое способен...»

Я настолько погрузилась в размышления, что только когда Бумер несколько раз боднул головой, обратила на него внимание. На коленях лежал непромокаемый мешок с лиммом.

― А-а-а! Нашёл-таки!

Я разделась и натянула его на себя. Любимая одёжка быстро согрелась и уже через несколько минут я совсем не ощущала её на теле.

На речке было тихо. Лёгкий туман ещё ползал по прибрежным кустам, а с противоположного лесистого берега уже доносилось весёлое треньканье мелких пташек. Я быстро нашла удобный спуск и, подняв тучи брызг, нырнула. Бумер не оставил меня одну наслаждаться водными процедурами и тоже плюхнулся. В этом месте река была не слишком широкой, и мы несколько раз сплавали к другому берегу и обратно.

Когда удовольствие было получено, а прохладная вода избавила от остатков сна и наливки, я вылезла на песчаный бережок и застала «картину маслом». Макс лежал, распластавшись на широком бревне, опустив голову в воду, и пускал пузыри. Он спал! Как-то дополз до берега, рухнул и заснул. Я принялась расталкивать расслабленное двухметровое, чешуйчатое тело:

― Макс! Макс! Ты захлебнёшься сейчас!

Он еле-еле приоткрыл глаза, и я обалдела: ангалин был ещё пьян! Мутный, разбегающийся взгляд болотного цвета, обвисший хвост и полная раскоординированность движений. Он даже ответить ничего не смог, а в ответ на мои вопли только что-то нечленораздельно проквакал. Схватив расслабленный хвост, я кое-как оттащила Макса от воды и помчалась к постоялому двору, правда совсем забыла, что на мне кроме лимма и сапог больше ничего нет.

Заглянув в окно, я убедилась, что любители ягодной наливки всё ещё почивают на моей, между прочим, кровати. Бумер радостно носился вокруг, словно предугадывая мои мысли. «Ну сейчас я вам устрою шикарное пробуждение!» Под удивлённые и ошарашенные взгляды хозяина постоялого двора, чьё многочисленное семейство даже частично перебралось на чердак, чтобы сдать как можно больше комнат, а также удивлённые взгляды охраны, которую Карелл выставил на ночь, я вытащила из колодца два ведра воды, хотя неподалёку от конюшни стояла большая, наполненная до краёв бочка. Только там за ночь водичка уже отстоялась, и была совсем не холодной, а даже тёплой и для моих коварных целей никак не подходила.

Когда я неслась с вёдрами через просторный двор, то заметила, как у входящих в ворота Граса, Лакра, Олли, Клаура и еще нескольких воинов отпали челюсти, но я лишь кивнула и продолжила движение. С каким же удовольствием я вылила на спящих мужиков ледяную воду!

― Рота подъё-ё-ё-ё-ём!!! ―громкий, закладывающий уши выкрик разнёсся далеко за пределы нашего временного пристанища. Мокрый с ног до головы Берк свалился на пол, а Дайк с Кареллом столкнулись лбами так, что шишки у обоих заметны были ещё с неделю.

― Значит так, мальчики! ―слишком громко я уже не кричала. ―Там Макс на берегу валяется и ему очень плохо. Вы его накачали, а теперь откачивайте! И больше никаких наливок и почиваний на моей кровати! Я понятно выражаюсь?!

Если Дайк не раз и не два видел меня в любимом облегающем костюмчике, то Карелл с Берком таращились во все глаза: первый ― держась за лоб, другой ― сидя на полу в одном сапоге. Мой гнев уже улетучился и я довольно хмыкнула:

― С добрым утром!

― Смилуйся, прекрасная богиня! ―завопил Берк и обеими руками вцепился в мою ногу, умоляюще заглядывая в глаза. ―Прости неразумных слуг своих!

Хохот в дверях и за окном раздался такой, что я получила истинное наслаждение. Ведь на мой вопль сбежались все, кто уже проснулся и находился в непосредственной близости от места действия.

Глава 10

К обеду подробности утреннего пробуждения третьего претендента на трон уже обсасывал весь город, а к вечеру и окрестные посёлки. Макса к концу дня Дайк тоже привёл в нормальное состояние с помощью каких-то травяных отваров, которые вливал в него каждые несколько часов. Я сомневалась, что рецепты пригодные для людей сработают на ангалине, но ошиблась к своей радости. И когда день уже перевалил за добрую половину, наш Максик оказался в состоянии поплавать в реке и поймать несколько рыбин.

А вот Карелл, в отличие от всех остальных, похоже, моей мокрой шутки не оценил. Он не высказал своё мнение о столь необычном пробуждении при таком количестве свидетелей и под смешки и шутки молча вышел. Никакой нужды ходить в город не было, да и не хотелось, если честно. Поэтому мы предпочли пока оставаться на постоялом дворе, чтобы не добавлять горожанам новых тем для обсуждения. Нужно было обдумать, что и как мы будем делать дальше и каким образом выехать за золотом так, чтобы не привлекать к себе слишком большого внимания.

Ближе к вечеру, когда Макс был уже практически в норме, а мы с Дайком разбирали новые слова языка древнейших, в комнату заглянул Берк. Макс зыркнул на каола и отвернулся, продемонстрировав таким образом своё «фи». Каол плюхнулся в кресло, и буквально через несколько минут выяснилось, что его познания в полузабытом языке, гораздо более глубокие и правильные, чем у моего близкого друга, так как он почти сразу принялся вносить уточнения и пространные пояснения в наш урок.

Дайк сначала молчал, а потом не выдержал:

― Может, тогда возьмёшь это на себя? С тобой Кари разберётся гораздо быстрее, а у меня и другие дела имеются...

― С удовольствием! ―Берк придвинул к столу кресло и схватил мой типа «учебник», ну ту самую, купленную у капитана книгу, на чистых страницах которой я записывала новые слова. ―Для Кари я готов быть кем угодно: другом, братом, отцом, учителем и даже любовником...

Дайк сжал кулак и стилос, зажатый в ладони, громко треснул. А Макс спрыгнул с кровати и, протянув хвост через стол, помахал чешуйчатым пальцем у носа Берка:

― Я люблю Кари и Дайк тож-ж-же и мы не один день вмес-с-сте, а ты кто такой?!

Берк и бровью не повёл, наоборот, откинулся к спинке и с вызовом глянул на моих парней:

― Да любите на здоровье! Только женюсь-то на ней я!

Первой мыслью было, что вот-вот случится драка, но ничего подобного. Берк сидел, нахально скалясь, а Дайк с Максом даже не шелохнулись, оба словно окаменели. Но тут уже я не выдержала:

― А меня спросить ты не подумал?!

― А зачем?!

Сначала я решила, что вот сейчас впечатаю эту наглую рожу прямо в стену, но через секунду вдруг начал разбирать какой-то идиотский смех:

― Как зачем?!

― На данный момент рядом с тобой только двое мужчин достойных тебя во всех смыслах ― это я и Карелл. Простите парни, но ведь вы прекрасно понимаете, что не можете быть полноценными мужьями нашей дорогой девочке. Вот поэтому никто из вас и не набросился на меня с кулаками, верно?

Ответом послужила тишина. А потом Дайк резко поднялся и вышел, громко хлопнув дверью, ну а Макс пулей выскочил в открытое окно. Я обалдело таращилась на Берка, а он с невозмутимым видом перелистывал мой толстый фолиант.

― И давно ты это решил?

Он отмахнулся, словно от мелочи недостойной обсуждения:

― Давно, ещё на «Медузе»...

― А если я выберу Карелла? ―его наглость просто поражала, но в то же время где-то в самых глубинах души доставляла какое-то странное удовольствие.

― Ты не любишь его... Он тебе нравится, чем-то притягивает, возможно, но пока не более того. Вы сейчас на равных, но ему сложно это признать, хотя, как я успел заметить, он влюблён в тебя по уши...

― А ты влюблён? ―вопрос вырвался внезапно, сам по себе и внутри что-то ёкнуло в ожидании ответа.

― Нет.

Я чуть не рухнула со стула:

― Тогда к чему весь этот разговор?! Ты зацепил за живое моих друзей, а сам при этом ничего не испытываешь ко мне!

Берк так пристально глянул, что я вздрогнула.

― Ты птица моего полёта, Кари. Таких как ты больше нет и думаю, не будет... Только богиня достойна единственного свободного каола.

Речь отняло уже полностью. Я тупо рассматривала сидящего напротив весьма приятного мужчину, ведь Берк был уже совсем не «скорбным». Он отмылся и отъелся за то время, что мы не виделись. Кожа покрылась красивым загаром, дорогая одежда, прекрасные манеры, в общем, настоящий «штирлиц». Он даже внешне мне чем-то напоминал известного актёра великолепно сыгравшего легендарного разведчика. Ну а про его ум, эрудицию, а главное ― потрясающую наглость просто молчу. Только был ли он настоящим?! Ведь он каол, а эти воспитанники Совета способны вжиться в любой образ, насколько мне было уже известно. Какой Берк настоящий?! Хотя... он и сам может не знать об этом...

― Давай оставим эту тему, ―проговорила я, вставая. ―Тем более что выходить замуж я пока не собираюсь...

Глава 11. Латрас

― Ах вы мои маленькие! Ах, красавчики мои! ―фаэдр Балмаар сидел на чердаке, излучая радость всем крупным телом.

В гнезде из соломы, пуха и мягких тряпок копошилось четыре малюсеньких голых детёныша с куцыми крылышками. Самка летуна Джульетта ночью принесла потомство, и счастью городского главы не было предела. Он давно хотел заняться разведением этих удивительных зверюшек, и теперь его мечта, благодаря эрдане Кари, наконец, осуществилась. Летуны чувствовали себя хорошо, а уход и регулярное кормление сделали своё дело ― крылатое семейство пополнилось четырьмя детёнышами.

По этим крохам, меньше мизинца, ещё нельзя было понять кто мальчик, а кто девочка, но в принципе это было неважно, ведь летуны могли использоваться в качестве скоростных почтальонов только в паре. Самец прилетит туда, где сидит его самка, как бы далеко она ни находилась, и главное ― очень быстро. Балмаару были известны случаи, когда летуна выпускали утром, а к обеду того же дня он уже сидел возле своей самки на противоположном конце Восточных территорий. Такая скорость перемещения до сих пор оставалась тайной даже для тех, кто занимался разведением неразлучников долгие годы.

Маленький зверёк, раскинув большие перепончатые крылья, мог часами кружить над местом, где его выпускали, то набирая высоту, то снижаясь, но как только он стрелой взмывал в небо ― это служило сигналом, что он почувствовал свою самку и направляется к ней. Поговаривали, что летун покрывает такие огромные расстояния, совсем не так, как обычные птицы. Он словно исчезает, растворяется в небе, оставляя едва заметную вспышку, и появляется уже только в непосредственной близости от своей возлюбленной, но это были лишь догадки и предположения, толком никто ничего не знал.

Эта загадочная связь между самцом и самкой являлась неисчерпаемой темой для песен, легенд и сказок, особенно у романтически настроенной молодёжи. Единственным удручающим моментом в жизни симпатичных и настолько преданных друг другу зверюшек было то, что случалось не так уж и редко ― самцы в пути пропадали. Признаком его гибели служило поведение самочки. Она начинала быстро чахнуть: отказывалась от еды и воды и лишь наличие детёнышей, нуждающихся в молоке, могло отсрочить момент её гибели. Но как только малыши достаточно подрастали, чтобы обходиться без молока, самка умирала. И все-таки, несмотря на такую трагичность их жизни, летуны являлись самым быстрым способом доставки срочных сообщений на Окатане.

И вот сейчас фаэдр Балмаар сидел на корточках рядом с гнездом и не мог нарадоваться на пищащее пополнение. Внизу на лестнице послышались шаги, и Альба откинула крышку люка:

― Там Гай пришёл... ―она немного запнулась и слегка покраснела, ―с сыном...

Пока Гай Голос и городской глава решали какие-то насущные хозяйственные вопросы, молодёжь, сидя в просторной, светлой гостиной, перекусывала свежими фруктами и сладкими шариками с густой молочной начинкой. Уже на выходе Гай заметил, как дочь Балмаара, словно невзначай, провела кончиками пальцев по бедру его старшего сына.

Когда отец и сын отошли на достаточное расстояние от центральной улицы, Гай схватил Скайолан за руку и заволок за угол дощатого сарая.

― У тебя уже было что-то с Альбой?!

Скай выдернул руку и, вздыхая, закатил глаза:

― Ну было... И что?!

― Ты же обещал нам с матерью, что до совершеннолетия никаких похождений не будет!

― Альба свободная девушка и может иметь отношения с кем хочет.

― Так вот почему она не уехала! Из-за тебя! Я ведь знаю, что Балмаар хотел отправить её в столицу к старшему брату!

― И с чего ты так взъелся, отец? ―Скай попытался сгладить ситуацию, говоря спокойно и примирительно. ―Она не уехала, потому что столицу закрыли, да и опасно сейчас, вот они и передумали. Альба хочет жить в большом городе: в столице или в Банкоре, выйти замуж за пархонта или богатого купца, а со мной просто развлекается. Почему я должен ей отказывать?!

Гай не нашёл быстрого ответа, тем более он прекрасно помнил, что когда сам был в возрасте старшего сына никогда не отказывался от возможности «спеть ночную песню» приглянувшимся девушкам, правда, пока не встретил свою будущую жену. После ночи с юной, прекрасной Хейей другие девушки перестали для него существовать. Поразмышляв немного, Гай Голос лишь в сердцах погрозил сыну:

― Смотри у меня! Чтобы не было никаких неприятностей!

Скайолан отмахнулся:

― Да ладно... Ты бы лучше не за мной, а за нашей Айрой смотрел, рановато ей ещё по свиданьям бегать...

― Что?!

― А разве мать тебе ничего не говорила?

Заметив у таверны Эльма нескольких знакомых горожан, с интересом наблюдающих за ними, Гай прихватил сына, и они направились в сторону дома. Устроить допрос любимой дочери сразу по приходу не удалось. Хейя послала её на пристань за свежей рыбой, однако за это время Гай успел расспросить супругу о каких-то непонятных задержках Айры, то на рынке, то на пристани, то в лесу.

Последнее время Айра увлеклась прогулками по берегу и сбором ягод, и натаскала уже довольно много. У Хейи зародились смутные подозрения, так как в поведении дочери появились какие-то новые повадки, и она попросила Ская немного последить за сестрой. Но у него имелись гораздо более интересные дела, помимо основной работы и частых репетиций, что устраивал отец. Поэтому юноша отнёсся к поручению спустя рукава, но заметил, что иногда Айра возвращается довольно взволнованной и радостной, да и работу по дому делает настолько быстро, насколько это возможно, чтобы Хейя к ней не придиралась.

Гай сидел на лавке с задней стороны дома, когда Айра вернулась. Глянув на мать, девочка поняла, что сейчас, похоже, что-то будет, так как Хейя хмуро кивнула ей, всучила Натри старшему брату и, скинув свежую рыбу в длинное деревянное корыто, поманила её за собой. Увидев сидящего в напряжённой позе отца, у девочки упало сердце: «Ну всё... Кто-то нас видел... А может и Скай выследил...» Хейя, кряхтя и придерживая живот, присела рядом с мужем и тревожно глянула на дочь:

― Айра... Ты с кем-то встречаешься?

Девочка молчала, разглядывая носки новых кожаных туфель. Родители ожидали ответа, а Айра собиралась с мыслями и с духом, так как сказать правду было очень трудно почему-то, ведь она совсем не представляла, как на её признание отреагируют. Видя напряжение дочери, Хейя продолжила уже спокойным и ласковым тоном:

― Дорогая, ведь ты знаешь, как сильно мы тебя любим...

Айра всхлипнула.

― В том, что тебе понравился кто-то из местных юношей, нет ничего плохого...

Гай привстал со скамьи, сгрёб дочь в охапку, усадив на колени, и нежно произнёс:

― Просто ещё рано дочка, ты ещё слишком юная... Вот годика через два уже можно начинать присматривать жениха...

Спрятав лицо на широкой груди отца, Айра в страхе ждала дальнейших вопросов.

― Может поделишься кто твой друг... ―Хейя погладила дочь по голове, ―если бы мы знали с кем ты проводишь время, то не переживали так сильно. Коли уж так хочется с ним видеться, то встречайся, но, не переступая границ... Ты понимаешь, о чём я говорю?

― Ничего я не переступаю... ―пробурчала Айра, шмыгнув носом. ―Мы поём и разговариваем...

― Поёте?! ―оторвав дочь от себя, Гай удивлённо уставился. ―Что ж за певец такой в Латрасе объявился?! Мы ведь с тобой всех желающих прослушали и помнишь, что ты сама мне сказала?

― Помню...

― И что же?

― Что даже сносно здесь петь никто не умеет... ―рыданья начинали душить, и девочка попыталась вырваться из отцовских рук, но не тут-то было.

― Кто это, Айра?! Как его зовут?!

― Лукас... ―прошептала она и громко всхлипнула.

― Кто?!

― Лукас... ангалин... тот, что с тёмной полосой...

― Ангалин?! ―оба родители вскрикнули одновременно. Хейя схватилась за живот, а Гай от удивления вскочил, резко поставив дочь на землю.

― Ангалин?! ―он опять переспросил, взмахнув руками. ―И он разговаривает с тобой, да ещё и поёт?!

Айра кивнула, опустив глаза:

― Многие из них поют... Не совсем так как мы, но у них такие удивительные голоса, что...

Почти всю ночь Гай не спал. Признание дочери поразило его до глубины души. То, что с ангалинами можно нормально рядом сосуществовать, уже никого в Латрасе не удивляло. Такое соседство оказалось мирным и не доставляло местным никаких неприятностей, тем более что с такой охраной горожане чувствовали себя достаточно спокойно, ящеры доказали на деле свою полезность в качестве наёмников. Но то, что они ещё и поют, для всего музыкального семейства стало большим открытием.

После того как ангалины нашли Натри в пещерах, многие местные, и Гай в первую очередь, прониклись к ним уважением, однако до сих пор они всё-таки ни с кем нормально не разговаривали, предпочитая язык жестов. А тут выясняется, что его дочь уже несколько месяцев как наладила с одним из них контакт, и притом такой, что они общаются, да ещё и поют!

«Надо обязательно их послушать! Только как?! ―Гай ворочался с боку на бок, лёжа ближе к краю, чтобы спящей Хейе было достаточно места. ―А если попросить Айру поговорить с ним на эту тему? Я ведь не успокоюсь, пока не услышу ангалинское пение! Вот это чудеса! Он выбрал мою дочь для общения... Но почему?! Лукас... Вот как зовут этого красавца! А ведь я столько раз объяснялся с ним на пальцах! Какие они всё-таки удивительные... Да, они другие, совсем не такие как мы, но такие сильные, гибкие, быстрые, сияющие! А теперь и поющие! Потрясающе! Как мы всё-таки мало о них знаем... Надо Балмаару завтра рассказать, вот он удивится!»

Глава 12.

Обходя постоялый двор в поисках друзей, я несколько раз сталкивалась и с Олли, и с Лакром, и с Грасом, и с хозяевами нашего временного пристанища, но своих самых близких мальчиков не обнаружила, пока не сообразила пустить Бумера по следу, всё-таки туплю иногда, хоть и богиня.

Бумер привёл прямо в заросли ивообразных кустарников на берегу речки. Вот там, за свисающими до земли тонкими, густыми ветками и отсиживался мой Нянь.

― А где Макс?

Дайк кивнул на спокойную заводь:

― Решил поискать речных змей...

― Змей?! Но зачем?!

― Тебе на новые сапоги... Говорят, их кожа не хуже крокодильей...

Я хмыкнула:

― Вот ещё! Хотя те, что пришлось на галере бросить, были великолепны...

― Я не верю ему... ―Дайк заглянул мне в глаза. ―Как можно верить каолу?!

Я пожала плечами, рассматривая спокойную заводь:

― Хочу Берку про жилу рассказать, вдруг что-то дельное посоветует...

Дайк протестующе взмахнул руками:

― А если он в Совет донесёт?! Или сам захочет золото заполучить?! Нет, Кари! Я бы, вообще, держался от него подальше! Откуда мы можем знать, что у него на уме?! И кстати, совершенно непонятно зачем он признался, что каол... Оставался бы в образе Скорбного Берка, и мы бы никогда не догадались! А он рассказал! Зачем?! И ведь про меня всё выяснил...

― Для него подобное не проблема, выведывать ― его сущность...

Дайк опустил глаза и даже немного отодвинулся, криво усмехаясь:

― Не думал, что так заденут его слова... Жениться он, видите ли, собрался... А что ты ему ответила?

― Что замуж пока не собираюсь...

В эту минуту запруда заволновалась и вынырнула тёмно-серая чешуйчатая голова:

― С-с-сидите?

― Сидим, тебя ждём... ―разглядывая Макса, я пыталась понять в каком он настроении. Похоже, что затея со змеями оказалась неудачной, так как кроме нагрудных доспехов и мечей за спиной у него больше ничего не было. Плюхнувшись рядом, он глубоко вздохнул, вздрогнув всем телом:

― Нету тут крупных з-з-змей... Наверно, речуш-ш-шка для них маловата...

Мы немного помолчали, а потом Макс спросил:

― Когда поедем? Надоело тут с-с-сидеть...

Я покачала головой:

― Не знаю... Скрытно двигаться уже не получится. Я хочу посоветоваться с Берком. Он гениальный притворщик, вдруг подскажет, как замаскироваться так, чтобы особо не бросаться никому в глаза, хотя бы пока до Дикой тропы не доберёмся...

― Чт-о-о?! ―Макс дёрнулся и зелёные очи гневно сверкнули. ―Ты хочеш-ш-шь ему про ж-ж-жилу рассказать?!

― Ну вот ощущение у меня такое почему-то, что это нужно сделать, ―я старалась говорить как можно спокойнее.

― Не вз-з-здумай! ―Макс даже подпрыгнул. ―Ты обещ-щ-щала з-з-золото нам! А ес-с-сли в Совете уз-з-знают?!

― Я согласен с Максом, Кари... ―Дайк нахмурился, ―Берку нельзя доверять...

Сделав глубокий вдох и досчитав до десяти, я продолжила:

― А вы не думали о том, что в Совете могут знать о её существовании? Если они просто держат её про запас, тем более что жила находится на территории горных волков, а так далеко в их владения никто не суётся?!

Мои парни несколько минут переглядывались, а потом Макс выдал:

― Он понравилс-с-ся тебе, да?! И ты хочеш-ш-шь, чтобы Берк поехал с нами?! Так давайте тогда и Карелла воз-з-зьмём! И ос-с-стальных! Пусть уж вс-с-се про твоё з-з-золото уз-з-знают!

Я только открыла рот, чтобы хоть что-то возразить, но Макс, взметнув тучи брызг, прыгнул в реку и исчез под водой. Утирая влагу с лица, я глянула на Дайка. Он сидел такой же мокрый, как и я, но выражение его лица не изменилось. Стряхнув прозрачные капли, он поднялся и тихо произнёс:

― А ведь Макс прав. Ты просто не хочешь с ним расставаться...

Глава 13. Киф

Карелл вышел из здания и вскочил на коня: «Гладко всё складывается. Завтра Лудар объявит о своём решении. Кари приносит удачу!» Он не успел далеко отъехать от городской управы, как позади послышался стук копыт и знакомые голоса. Карелл обернулся. Его догоняли Грас, Клаур и Лакр.

― Ну что?! ―Грас осадил жеребца и тот, останавливаясь, выбил подкованным копытом сноп искр из булыжной мостовой, единственной, кстати, хорошо вымощенной улицы в городе.

― Порядок! ―Карелл широко улыбнулся.

Проверив караулы, двое друзей и соратников стояли на смотровой башне и глядели в сторону восточной окраины. Вид с крепостной стены, которая защищала город только с запада и юга, так как была не достроена, открывался живописный. Им хорошо был виден постоялый двор «Первый сон Кифа», ряды телег и кибиток, длинная конюшня, сараи и противоположный лесистый берег Ветрянки.

Покрутив головой по сторонам, на отсутствие лишних ушей, Грас тронул друга за плечо:

― Наши предположения подтвердились, они за золотом едут...

Карелл довольно хмыкнул:

― И где оно?

Грас покачал головой:

― Я стоял далековато и с подветренной стороны, чтобы волк с ангалином не унюхали, поэтому слышал не так уж и много... Но ангалин вопил достаточно громко. Похоже, наша Отари обещала золотишко чешуйчатым скупердяям...

― Обещала?! ―Карелл резко наклонился и упёрся ладонями в каменную кладку. Внизу на широком лугу с большим загоном, пастухи объезжали молодых единорогов. «Обещала... Золото... Ангалинам... Да как ей такое в голову взбрело?! Хотя... кто может знать, что у богинь на уме?» ―покашливание Граса оторвало атамана от мыслей.

― Я хотел попросить тебя... ―здоровяк смущённо стоял рядом, явно не зная, куда девать огромные кулачищи.

― О чём?

― Не проси меня больше подслушивать... ―он осёкся, ―подслушивать Кари... Почему ты сам с ней до сих пор не поговорил, не расспросил, ведь она может уехать из Кифа в любой момент!

Сначала Карелл отрешённо смотрел, как на лугу пастух гоняет сразу двух молодых жеребчиков на длинном поводе, приучая их подстраиваться под бег друг друга, а потом резко обернулся:

― Не знаю! Я пытался, но боюсь её! Вернее, не её, а того, что могу чем-то оттолкнуть, сказать или сделать что-то не так! Я и так виноват перед ней... Ну не смог я, не смог тогда сдержаться... ну ты понимаешь, Грас! Она первая! Первая женщина, которая после Олии вызвала такие чувства! Хорошо, хоть ума хватило не тронуть без её согласия, ведь она не сопротивлялась, она ничем не показала мне, что против! Как увидел её тогда умирающую, всю в крови и запах этот странный, которого теперь почему-то почти нет... ―он отмахнулся и отвёл глаза, а потом порывисто схватил Граса за руки, ―а если это всё-таки не наша Отари?! Ну не может человек потерять свой запах! Так не бывает!

Грас вздохнул и похлопал друга по плечу:

― Но ведь все шрамы на месте, сам же видел, как Дайк её штопал, и ты их прекрасно помнишь. Правда, новых прибавилось, да и изменилась наша девочка немного... наша богиня... Это она, Карелл. Она. И ты сам это прекрасно понимаешь! Знаешь, что я думаю... ―здоровяк взгромоздился на камни, свесив ноги в тяжёлых сапогах, и вгляделся в лицо старого друга, ―возможно, боги отправили её к нам в образе обычной женщины, а вот потом, когда прошло время, она вспомнила или осознала, кто она такая на самом деле или они, ну соплеменники её, вернули ей память и прежнюю силу. А вдруг жизнь здесь, с нами, для неё какое-то испытание, которое она обязательно должна пройти?! И когда она исполнит своё предназначение, то боги вернут её домой...

Карелл долго всматривался в друга, переваривая удивительные выводы к которым тот пришёл, тем более что они во многом совпадали с его собственными мыслями, а потом тихо ответил:

― Вот этого я и боюсь...

Глава14

Как я ни мучилась жуткими сомнениями по поводу Берка, только мальчиков своих всё-таки не послушала. Желание поговорить с каолом, сидело в мозгу словно заноза, и я никак не могла избавиться от мысли, что должна это сделать, вот должна, и всё тут! А «чуйка» меня ещё ни разу не подводила.

Чтобы избежать подслушиваний, я откинула полотнища кибитки с двух сторон для обзора, а Бумера оставила снаружи, ведь подпустить близко он мог только Берка, который сейчас сидел рядом на сундуке с очень заинтересованным видом.

― В чём дело, Кари?! ―он был серьёзен и абсолютно трезв.

Я сидела на раскладушке и собиралась с мыслями:

― Мне нужен твой совет, а возможно и помощь...

Он улыбнулся и хрустнул суставами пальцев:

― Да я уже давно это понял, только ты так тянешь, что мы и до утра не доберёмся до сути.

Я глянула в упор:

― Я могу доверять тебе полностью, как себе?

―Нет.

Быстрый, чёткий ответ обескуражил, и я окончательно растерялась. Он придвинулся и продолжил:

― А что ты хотела услышать? Поверь моему опыту, Кари эн Матвэй, даже себе нельзя полностью доверять, не говоря уже о ком-либо другом. Ведь вы едете за золотом?

Я закрыла лицо ладонями с мыслью о том, какая же я дура! только Берк схватил мои запястья, отклоняя преграду, и заглянул в глаза:

― Разве ты не помнишь наш последний разговор в Гейзе?

Я продолжала таращиться, понимая, что он опять меня «сделал».

― Я сказал тогда, что ангалинов у нас интересуют только две вещи настолько, что они готовы рисковать...

― Да... Храмы и золото...

― А в Храме у Закатного пика, насколько мне известно, вы были, «слёзы» взяли...

― И про это знаешь?!

Он захохотал:

― А зачем ещё вы туда тащились?!

Меня осенила догадка:

― А что в Совете сказали по этому поводу?! Ведь «слёзы богов» ― это путь к превращениям!

― В Совете точно не знали. Там догадывались. А вот золото... Это моё предположение и оно подтвердилось.

В состоянии тихой паники я схватилась за голову, ведь теперь что-то скрывать от Берка было уже точно бесполезно:

― Берк, я нашла золотую жилу и хочу, чтобы хотя бы часть её досталась ангалинам.

― Где?

― Южнее Дикой тропы, на территории горных волков.

Он поднялся, сделал несколько шагов по кибитке туда-обратно и уселся на место:

― Что ж... Я тоже не буду скрывать то, что знаю...

― ?!

― Слухи о сравнительно небольших запасах золота на Восточных территориях сильно преувеличены. Совет уже многие века придерживается принципа, что пусть лучше и на Севере, и на Западе, а главное ― ангалины во главе с Рексом считают, будто здесь золота мало.

― Почему?

― Думаю, они и сами уже толком не помнят. Просто так повелось с давних времён. Но в любом случае, когда о твоих богатствах не знают, это залог хотя бы относительной безопасности...

― А как же Север? А Золотой город?

― Ну-у-у... ―Берк заулыбался. ―Там иная ситуация, сама видела... Холодно, плодородных земель меньше, многое приходится закупать и у нас, и на Западе, только до наших земель гораздо ближе, чем до крупных западных городов, а это всегда очень сильно раздражало тамошних терров.

― Это как раз и понятно. Большая часть северных запасов драгоценного металла оседает именно здесь, на Востоке...

― Умница!

Мы говорили еще долго. Я узнала, что помимо золотого рудника, принадлежащего правящему дому, в запасе у Совета есть ещё два: один в Закатных горах, а другой между Гейзой и мысом Веры, и их наличие является самой тщательно скрываемой тайной. Ведь никто: ни терры, ни пархонты, ни их приближённые веками не имели никакого понятия о столь богатых залежах. И получалось, что если Элган продаст северное побережье, то с одним тайным рудником можно будет попрощаться. А вот о моей жиле никто понятия не имел, и получалось, что золота на Востоке ещё больше, чем думает Совет.

― Это твоя жила, Кари... ―проговорил Берк, сжимая мои ладони. ―Ты нашла её, значит, она твоя ― законы древнейших на твоей стороне. Они гласят: кто первый нашёл, открыл что-то или создал ― тот и хозяин. Дом Растан именно так и пришёл к власти в стародавние времена ― они отыскали свою жилу...

На этом, столь познавательная беседа прервалась. Я заметила Дайка и Макса у выхода на задний двор, а также Карелла, широким шагом направляющегося к кибитке, где мы уединились с Берком. Я выскочила и схватила Бу за ошейник. Атаман заглянул внутрь, узрел каола, сидящего на ящике с невозмутимым видом, и обратился ко мне:

― Нам надо поговорить. Не возражаешь?

В ответ я лишь коротко кивнула и разговор, который начался как некое совещание, чуть не закончился дракой. Карелл узнал про моё золото. А по хмурому виду и опущенным глазам Граса поняла, что Гоблин опять использовал свой тонкий слух, подслушав нашу перепалку с Дайком и Максом на берегу. И моё злобно брошенное в сердцах «предатель», произвело гораздо больший эффект, чем, если бы я его ударила. Грас словно сжался, напомнив того себя, которого я видела в Банкорской тюрьме, когда пришла к нему на свидание. В его крупном теле проявилась какая-то обречённость, что ли, которая словно в разы уменьшила этого двухметрового мужчину.

Прижимая окровавленную тряпку к плечу Дайка, я украдкой вытирала слёзы.

― Это просто царапина, ―прошептал он, отрывая от простыни ещё кусок. ―Даже зашивать не нужно...

Макс метался по комнате из угла в угол, сверкая глазищами и задевая хвостом мебель, и злобно шипел:

― Это наш-ш-ше з-з-золото! Кари его нам обещ-щ-щала! И мне плевать кто ты такой!!!

― Жила на землях Великого террхана! Значит, должна принадлежать правящему дому!!! - Карелл рявкнул так громко, что я дёрнулась, а злость, которую я сдерживала внутри всеми силами, словно взяла в руки молоток и начала лупить в огромный гонг, заполняя мозг оглушительным звоном.

― Ты еще не терр, Карелл!!! ―я резко обернулась. ―А кто нашёл жилу, тот и хозяин! Верно, Берк?! ―каол важно кивнул. ―Забыл письмо Совета?! Я ведь как признала тебя, так могу и передумать. И чтобы склонить чашу весов на свою сторону, тебе придётся убить тех наследников, что откажутся тебя поддержать, в том числе и меня! Готов к такому развитию событий?!

Все замерли, даже Макс неподвижно застыл у двери. Я подняла с пола кинжал, который несколько минут ангалин чуть не метнул в атамана, а вместо этого задел Дайка, когда он попытался воспрепятствовать нарастающей ссоре. Перевернувшись в воздухе, прекрасно сбалансированное холодное оружие упало на ладонь рукоятью вперёд. Я слегка сжала пальцы. Острые стороны узкого лезвия коснулись кожи. Сдавлю сильнее ― порежусь, только почему-то очень хотелось это сделать.

― Можешь начать с меня... ―я протянула ему клинок.

Первый раз я видела Карелла настолько побледневшим. Ещё несколько минут назад его глаза метали молнии, шрам на щеке уродливо дёргался и загорелая кожа багровела от напряжения, а теперь вся кровь словно отхлынула от его головы. Глянув исподлобья, он тихо и уже спокойно произнёс:

― Давайте сядем и всё мирно обсудим. Приношу свои извинения, не сдержался...

― Я не хочу с тобой раз-з-зговаривать! Берк, отдай ключ! ―Макс подпрыгнул к каолу, сидящему в кресле, но тот лишь покачал головой: ―Силой попробуешь взять?!

Макс скрипнул зубами и плюхнулся на хвост. Дело в том, что когда мы собрались на это совещание, ставшее столь бурным, каол закрыл ставни снаружи и запер дверь изнутри, спрятав ключ в карман, как чувствовал, наверно, что кто-то захочет слишком быстро его покинуть.

Карелл сел за стол, положив ладони на покрытую светлым сукном поверхность:

― Я хочу нанять ангалинов в свою армию. И чем больше, тем лучше...

Макс обернулся, удивлённо вытаращился, но ответил:

― Ж-ж-жила! Вс-с-ся! И у тебя будет с-с-столько ангалинов, с-с-сколько пожелаеш-ш-шь...

Меня тоже что-то торкнуло в тот момент и я добавила:

― И беспрепятственный доступ в Храмы.

Макс благодарственно стиснул меня хвостом:

― Ес-с-сли станеш-ш-шь терром, конечно...

Карелл хмыкнул и сложил руки на груди:

― А ты уполномочен принимать такие решения или ставить подобные условия?

― Можеш-ш-шь не с-с-сомневаться. Ты говориш-ш-шь с с-с-сыном Рекса и соглашение з-з-заключённое со мной ― это договор с Великим Ангалином.

Повисла долгая пауза. Карелл и Макс не отрываясь смотрели друг на друга, а я подумала, что переглядеть Макса даже нам с Дайком никогда не удавалось. Потом атаман встал и протянул ему руку:

― Я согласен! Слово Кареллана эн Растана! ―а после усмехнулся и добавил, ―только я поеду с вами!

Глава 15. Латрас

Гай Голос нетерпеливо бродил у Тухлого дома. Айра вошла внутрь и пропала. Гай уже решил, что если сделает четыре круга по двору и она не появится, то войдёт без разрешения. Как только мужчина развернулся, чтобы пошагать в сторону конюшни, входная дверь скрипнула и девочка сбежала по ступенькам.

― Они согласились спеть для тебя, подожди ещё немножко!

Гай крепко обнял дочь:

― А почему так долго?!

Айра отмахнулась:

― Они сначала спорили, а потом решали, что такого спеть, чтобы тебе понравилось.

― Серьёзно?! ―и Гай звучно расхохотался.

― Ангалины тебя очень уважают...

― Правда?!

― Да, папа. Только ты так не волнуйся!

К этому времени в Латрасе обитало уже около двадцати ангалинов. Городской глава очень переживал за безопасность, особенно после памятного нападения, и дал понять рептилоидам, что было бы неплохо, если бы их количество увеличилось. Единственное, за что переживал фаэдр Балмаар, так это за оплату. Письмо от эрданы Кари капитан Ают передал уже давно, и в нём говорилось, что он может действовать полностью по своему усмотрению, лишь бы только это шло на благо города и его жителей. Но как оказалось, ангалины тоже получили весточку от своего зеленоглазого собрата, и как фаэдр Балмаар понял, задавая вопросы, пополнение может прибыть авансом, так сказать.

Поэтому Гай Голос оказался вовсе не удивлён, когда вскоре во дворе Тухлого дома расположилось целых восемь ангалинов, отдыхающих от основной вахты. Гай уселся на ступеньки, Айра пристроилась рядом, а Лукас ― этот желтоглазый, гибкий красавец с тёмной полосой вдоль всего тела, кивнул своим собратьям и подмигнул Гаю.

Сначала тихий, но очень чистый звук низкого тона заполнил окружающее пространство, отдаваясь в теле лёгкой, приятной вибрацией. Потом он начал усиливаться и повышаться, поражая чистотой и пронзительностью, а когда добавился чёткий ритм, словно бой гулких, далёких барабанов и звонкие короткие переливы голосов рептилоидов, то эта странная песня без слов поразила Гая до глубины души.

Звуки, издаваемые ящерами, были удивительны. Они заменяли собой практически все известные Гаю музыкальные инструменты и в то же время до боли знакомы, ведь знаменитый певец и сам владел подобным диапазоном. И он не выдержал. За доли секунды уловив ритм, тембр и общую тему, Гай запел вместе с ангалинами. И только когда замолк, так как ему уже никак не хватало дыхания, увидел, как они улыбаются, качая ясноглазыми головами.

― Это... это... потрясающе... ―Гай еле переводил дух.

Лукас обернулся и прошипел:

― Мы прос-с-сто гораздо дольш-ш-ше мож-ж-жем не дыш-ш-шать под водой, поэтому и с-с-способны так рас-с-стягивать з-з-звуки...

Гай радостно закивал, понимая, что теперь не только его дочь, но и он сам, наконец-то удостоился нормального разговора.

― Спасибо! ―Гай Голос поклонился. ―Никто из людей не слышал ваших песен, и я безмерно счастлив, что вы оказали нам с Айрой такую честь. И у меня сразу есть предложение, может обсудим?!

Ангалины несколько раз переглянулись, и Лукас ответил, ехидно улыбаясь:

― Попробуем...

Глава 16

На подготовку к отъезду из Кифа ушло почти две недели. За это время я успела познакомиться с семьёй наследника, так как они постоянно приглашали нас то на обед, то на ужин. Вместе с Лударом и Кареллом выступить перед горожанами, жителями окрестных посёлков и заезжими караванщиками и подтвердить, что наследница дома Матвэй предпочитает видеть Кареллана эн Растана, а не Элгана или Инзара будущим терром. И население в целом нас поддержало, тем более что я зачитала части писем Совета и наследника Раски, где Хлоан выражал своё мнение о поддержке кого-либо из претендентов. Мои громкий голос был слышен всем, и слушали меня так же внимательно, как и когда-то в Латрасе.

Берк с Кареллом придумали план дальнейших действий и поначалу даже мне ничего толком не говорили, потому что наш каол, видите ли, так решил и все его послушались. Я наблюдала за Берком и просто поражалась. Сперва он настроил против себя моих друзей, а после памятного дележа моего золота умудрился к каждому подобрать нужный ключик.

Через несколько дней Дайк уже смотрел ему в рот, так как каол начал посвящать его в секреты своих преображений и открывать тайные знания самых древних лекарей. С Кареллом он поделился информацией о тайных рудниках Совета, рассказал о том, как старейшие под разными предлогами оттягивали его казнь, потому как всё-таки поверили в рассказ о пустынниках и многое другое касательно жизни при дворе. Ну а Максу Берк просто предложил спуститься по реке вниз этье на сорок-пятьдесят, если уж он так хочет найти речных змей и порадовать меня новыми сапогами до нашего отъезда. Лизнув в щёку на прощанье, ангалин умчался за шкурами, а заодно и на разведку, которую попросил провести Карелл, так как мой ангалинчик уже не мог усидеть на месте.

Как-то ранним утром, когда Макса уже дня три как не было, я притопала на конюшню. Часть наших трофейных единорогов я подарила Лудару, а остальных раскупили караванщики и горожане. А вот «мышастого» всё-таки оставила себе. Пока все дружно меня игнорировали, ссылаясь на занятость, а также на то, что всё сделают сами, мол, «на то мы и мужчины», как высказался атаман, а вот прекрасная богиня должна отдыхать, пока есть такая возможность, ведь впереди снова дальняя дорога, я решила наладить с молодым жеребчиком более доверительные отношения ― Тучке он, похоже, понравился.

Когда я вошла в приятно пахнущий сеном, свежей травой, кожаной упряжью и сладким лошадиным потом добротный, длинный сарай, то сразу заметила как моя кобыла, перевесив голову в соседнее стойло, нежно покусывает статного серого красавца за бок.

― Вижу, приглянулся он тебе, дорогая... ―войдя к кобыле, я похлопала её по шее. ―Значит, Рыжий тебе не нравится чисто по-женски... Вот только имя нашему новому другу никак не могу придумать...

А с кличкой, действительно, возникла проблема. Называть его Дымком, Ветром, Громом или другим подобным лошадиным именем не хотелось. Ну не подходили ему такие дурацкие клички! И все варианты, что парни предлагали мне также упорно не нравились. Хотелось назвать его как-то необычно, но в то же время звучно и красиво.

Когда я закончила чистить кобылу, настала очередь «мышастого». Я натаскала ему воды, подсыпала ваго и принялась прочёсывать жёсткой щёткой густой, длиннющий хвост. В этот момент пришёл Дайк и начал снимать со стены седло и остальную сбрую, потому как собирался в город, а Бумер, до этого спокойно лежащий у открытых ворот, вдруг грозно рыкнул на пробегающих неподалёку хозяйских мальчишек. Жеребец испуганно дёрнулся и из-под пышного хвоста вылетела такая «ароматная» трель, а сразу за ней вторая, но уже более высокого тона, что я отшатнулась, а Дайк, уронив седло, зашёлся в припадке:

― Вот он всем хорош! ―Нянь продолжал хохотать, ―но, похоже, слишком много ваго ему нельзя!

Через несколько минут, когда на конюшне появились Берк, Карелл и Грас мой жеребчик опять чего-то забеспокоился и трели из-под хвоста сразили нас не только густым запахом, но и потрясающей громкостью, и ритмичностью на разные лады. Ни дать ни взять композитор! Я уже не могла спокойно чистить его, от смеха сводило живот, ну а Берк довёл всех присутствующих до полного истерического состояния. После очередной трели «мышастого», каол принял горделивую позу, поставив ногу на перевёрнутое корыто, поднял руку и громко, на всю конюшню, продекламировал:

― Богиня, голосом гремя,

Врагов сражает мощным звуком!

А жеребец, под ней хрипя,

Ввергает в ужас громким пуком!

Рухнули все! Дайк, держась за живот, валялся на соломе, Карелл, склонившись в три погибели, уже даже не смеялся, а судорожно икал, ну а Грас просто ползал. Обняв жеребца и поглаживая сильную, бархатистую шею, я заливалась слезами от смеха, утираясь роскошной гривой. Вскоре мужики уехали, всё ещё хохоча и причитая, что так, наверно, не смеялись никогда, и без конца повторяя глупый стих, с ходу придуманный Берком. Ну а я, наконец, определилась с именем для жениха своей кобылки (тысячу раз прошу прощенья у великого музыкального гения!) и назвала его Моцарт.

С постоялого двора мы выехали задолго до рассвета, проведя в Кифе в общей сложности почти три недели. Берк придумал для нас «легенду» и с помощью Дайка сделал отличную маскировку. После некоторых пререканий и споров, я согласилась, что она не просто хороша, а великолепна. До Дикой тропы мы должны были добираться под видом крестьянской семьи из-под Раски, да только новый облик, мой, во всяком случае, был неудобным и непривычным и я довольно долго к нему привыкала. В первые дни от подобного маскарада то смех нападал, то дикое раздражение.

Из-за большого подкладного живота я не могла ехать верхом (для беременной на таком сроке подобное недопустимо), под тёмно-каштановым париком из конского волоса жутко чесалась голова, а длинная многослойная юбка путалась под ногами, да и весь женский гардероб был довольно громоздким и цветастым. Когда я первый раз увидела себя в новом обличье, смех вырвался вполне оправданно:

― Цыганка Аза собственной персоной! Да и на сносях к тому же!

Мои парни юмор не оценили и даже немного обиделись. Они упорно работали, создавая мне новый образ, а я высмеяла их старания. Пришлось извиняться и согласиться, что лучше не придумаешь. Также очень большим неудобством было ежедневное закапывание в глаза крайне щипучей жидкости, которая превращала мои ясные и прекрасные синие очи в два мутных серо-голубых глаза с покрасневшими белками. Когда Берк объяснял действие этой штуки, меня беспокоил только один вопрос, а не ослепну ли я от этакой гадости, на что он только отмахнулся:

― Я же не ослеп, а ведь использую её очень давно.

― Ну... ты это ты! Ты привык, а я-то нет!

― Она безвредна, Кари, действует недолго и быстро вымывается со слезами. Доедете до Дикой тропы и от «нарядов» сможете избавиться, там они уже не нужны.

Глава 17

Карелл сидел рядом, правя кибиткой, внутри которой ехали Макс и Бумер, Дайк скакал верхом, а Моцарт бежал позади. По «легенде» Карелл был отцом Дайка, а я беременной супругой его сына. Такие роли для всех нас были в некоторой степени символически-неприятными, ведь и мне, и Дайку, и атаману новый облик напоминал о том, что в реальности для каждого было недоступно или потеряно. Привязанный живот напоминал мне о ребёнке, которого я лишилась по непростительной глупости. Временная беременная супруга для Дайка являлась словно ударом ниже пояса из-за его старой травмы. Ну а то, что у Карелла к этому времени мог бы быть почти такой же взрослый сын, тоже не являлось для атамана поводом слишком радоваться новому имиджу.

Грим Карелла также потребовал некоторых усилий, так как ему пришлось отрастить бороду, а на изуродованную щёку, где щетина не росла, Берк приклеил конский волос под цвет и в результате от настоящей её было не отличить, да и шрам она очень хорошо скрывала. Карелл превратился в угрюмого и заросшего деревенского мужика, ну а когда ещё переоделся и сказал несколько фраз хриплым голосом, я поняла, что с такой маскировкой можно не беспокоиться, что в нас распознают богиню-наследницу и третьего претендента. А вот Дайк в таком сложном гриме не нуждался, чему был очень рад, хотя шрам на лбу всё-таки замазал глиноподобной мастикой под цвет кожи. Берк научил его готовить подобные косметические средства, рассказал подробную рецептуру и теперь именно Няню необходимо было заботиться о поддержании нашего внешнего вида в должном состоянии.

А вот наш каол, временно конечно, стал Карелланом эн Растаном. Оказалось, что не только шрамы, но и родовую метку он может подделать и когда накладывал на плечо атамана густую, быстро застывающую, воскообразную мазь, чтобы снять точный отпечаток, мы следили за его манипуляциями открыв рты. Не могу сказать, что получилось идеально, но очень похоже, тем более что Карелл с Берком были почти одного роста и телосложения. И для тех, кто достаточно близко Карелла не знал, догадаться, что перед ними двойник, а не настоящий племянник покойного терра было невозможно.

Грас фактически должен был замещать Карелла, руководить всем и принимать решения, благо знаний и опыта у него было не меньше, а вот каол в образа третьего претендента ― создавать видимость присутствия Карелла среди своих людей. Когда я спросила, а почему он не побоялся доверить свои отряды Берку, он ухмыльнулся в густую бороду и ответил, что хоть Берк и каол, умён, хитёр, как никто и так далее и тому подобное, он всё-таки не всесилен, а Грас, да и остальные, кто посвящён в общий план, будут очень внимательно за ним наблюдать. Также мой мнимый свёкор поделился тем, что Берк шепнул напоследок: будто наш каол из разговоров старейших понял, что Совет ничего не имеет против, если кое-кто немного поможет наследнице и богине, а также одному из претендентов побыстрее разрулить сложившуюся ситуацию.

Часть воинов Карелла осталась в Кифе в качестве охраны, а другая должна была отбить у Элгана Раску. Если всё пройдёт удачно, Грас оставит в городе надёжную охрану и поедет в Улм, примет командование над тем отрядом, что там квартирует и поведёт в Латрас, чтобы ожидать нашего возвращения. Но всё-таки такие объяснения как-то не устроили и я прямо спросила:

― Всё равно не понимаю, почему ты решил ехать с нами и оставить всех своих на Граса и Берка?

Карелл немного помолчал, подтягивая поводья, а потом ответил:

― Решил взять пример с тебя.

― В смысле?!

― Но ведь ты уехала из Латраса, хотя никто из наследников так не поступил, и не побоялась покинуть город.

― Но я наняла ангалинов...

--- И я везде оставляю своих людей и плачу им хорошо, ―атаман вздохнул, а потом добавил, ―я подумал, что надо держаться поближе к богам, раз уж они так благоволят...

Этот месяц путешествия не только для меня, но и для Макса и Бу оказался трудным. Меня хотя бы походы в библиотеку да изучение языка древнейших с Дайком и Кареллом спасали от ежедневной рутины, а вот им пришлось несладко, так как постоянно приходилось отсиживаться в кибитке ― слишком уж оживлённой была округа и мы очень часто ехали то с караванами, то с другим кочующим людом.

Наша внешность была идеальна, никто не обращал на троих путников особого внимания. Я старалась отмалчиваться и по возможности тоже пряталась в кибитке, а угрюмый вид Карелла не слишком привлекал разговорчивых попутчиков. Но когда мы пересекли Дикую тропу, Макс и Бумер смогли покидать кибитку не только по ночам, но и днём, ну а я, наконец, прекратить противные закапывания глаз, которые выносить уже не могла.

Глава 18

У озера было тихо. С одной стороны высились почти голые скалы, а с другой ― плотной стеной стоял лес. Макс исчез в озере ещё до заката, с наслаждением добравшись до большой воды, Карелл с Дайком занимались костром, готовясь к ночлегу, а я решила искупать лошадей ― давно не выпадала такая возможность. Жёсткий парик, подкладное пузо, две юбки: нижняя и верхняя, дурацкие туфли ― весь этот кошмар, придуманный Берком, но так верно служивший всё это время, был сброшен словно надоевшая, зудящая кожа.

Вынырнув, я блаженно выдохнула: «Ну наконец-то! Маскарад больше не нужен!» На противоположном берегу озера начинались территории горных волков и уже более трёх суток в округе не встречались ни хутора, ни деревни. Кристально-холодная вода, которую я так люблю, чистое небо, сверкающее в ночи россыпью драгоценных камней, послушные единороги, с довольным фырканьем бродящие по мелководью, тёплый огонёк пламени на берегу... На Земле, на своей родной планете, я никогда не ощущала такого единения с миром, природой, Вселенной, самой собой...

Я знала, что за мной наблюдают, только это совсем не беспокоило, пусть любуются. Первозданной красоты озеро, женщина, купающая лошадей, ночь, сверкающее небо ― картина достойная кисти художника. Мы уже настолько хорошо ладили между собой и так сблизились, что не только Дайк, но и Макс, и даже Бумер воспринимали Карелла как своего, словно он был с нами всегда. Наверно потому, что его слова, жесты, всё поведение ни разу не дали повода усомниться в нём и пожалеть о том, что мы взяли его с собой, хотя поначалу и было ощущение, будто он навязался или заставил нас подчиниться его воле. За весь месяц не случилось ни одного серьёзного конфликта, чему я весьма удивлялась, зная вспыльчивый характер Макса. Свои проблемы они как-то решали между собой, не втягивая меня, а вот когда я несколько раз нарывалась на ссору, дружно умудрялись меня успокоить. Короче говоря, хоть к ране прикладывай!

Когда я вымыла лошадей, вдоволь наплюхалась и вылезла на берег, где ждал горячий ужин, раскладушка у костра, чистая одежда и новые сапоги из змеиной кожи (Макс всё-таки нашёл крупных змей, а лучший мастер в Кифе пошил их меньше чем за сутки), ощущение какой-то космической благодати наполнило каждую клетку тела. После каши Карелл протянул кружку с горячим травяным чаем:

― А вот теперь мы пойдём купаться...

Сначала они плавали вдвоём, а когда вынырнул Макс с огромной рыбиной в зубах, я так поняла, что это наш завтрак, зрелище стало ещё более интересным. Сверкающий ангалин в воде ― само по себе нечто удивительное, а Дайк с Кареллом ещё подняли вокруг него тучи брызг, и этот искрящийся фонтан выглядел, словно фантастический золотой взрыв.

А утром исчез Бумер и в этом не было ничего удивительного. Ещё на закате до нас донёсся долгий, далёкий-далёкий вой, и мой волк услышал его. За последнюю неделю пути мы купили у местных двух инвалидных коз: одну с переломанной ногой, другую ― странно кашляющую и старую-престарую корову с такими скрученными рогами, что мои мужчины долго удивлялись почему её до сих пор не зарезали. Оказалось, она каким-то чудом ещё доилась, но хозяева продали её нам с огромным удовольствием, учитывая предложенную цену. Это была дань горным волкам, чтобы они пустили нас в свои владенья. Идею купить жертвенных животных, которые и так были обречены, подал Берк ещё в Кифе, потому что убивать волков я категорически не хотела, а это был единственный шанс задобрить опасных хищников.

Встреча с горными волками меня не сильно пугала ― это не кархароны, а вот Нянь и атаман готовились к очень жёсткой встрече. Меня страшило возможное расставание с Бумером, ведь волки могли принять его в стаю, а могли и убить. И поэтому когда утром он не отозвался на наши призывы, а на узкой полоске песка у берега мы обнаружили его следы, ведущие в сторону леса, у меня упало сердце. Бумер услышал зов стаи и убежал, притом так, что мы сразу и не заметили его исчезновения, а вот что будет дальше с любимым лохматым воспитанником оставалось загадкой.

Глава 19. Раска

Жаркое из молодого козлёнка просто таяло во рту. Грас уплетал за обе щёки, а хозяин, фаэдр Раал, всё подкладывал и подкладывал ароматные кусочки. Глотнув пива, гость выдохнул и блаженно откинулся к спинке широкой скамьи:

― Всё. Больше не могу. Спасибо, старина, так вкусно лишь у тебя получается!

― На благо, только на благо! Для вас старался! ―хозяин таверны кликнул юношу из кухни, который быстро убрал миски-тарелки и поставил на стол две кружки терпкого пива.

Фаэдр Раал, действительно, старался на славу, стремясь хорошо накормить старых знакомцев, ведь уже давно таверна не приносила никакого дохода. За последние месяцы местное население значительно уменьшилось, уехали все, кто имел силы начать новую жизнь в другом месте, да и торговые караваны предпочитали объезжать поселение стороной. А для вновь прибывших выбить людей Элгана из города не составило большого труда. Никто из местных и не ожидал, что новая власть установится настолько быстро.

Первые дни люди не ожидали ничего хорошего от столь стремительного вторжения воинов третьего претендента, учитывая, что прежние управляющие обложили население очень серьёзной данью и те, кто не хотел добровольно отдавать часть скотины или урожая, жестоко за это поплатились. Однако несколько дней назад ситуация в корне изменилась.

Претендент на трон выдал каждому мужчине, вне зависимости от его отношения к новому руководству, по четыре! золотых ранда на восстановление хозяйства, что моментально подняло его в глазах местного населения. Также было созвано всеобщее собрание на городской площади, где все могли задать вопросы и узнать, какое будущее ждёт Раску и окружающие земли. На радостях, что всё оказалось совсем не так плохо как ожидалось, а даже очень хорошо, многие решили такое дело отметить, вот поэтому Грас и находился в таверне совершенно один ― после ночного гуляния город только-только просыпался.

Фаэдр Раал закрутил на пальце длинный седой ус и, понизив голос, спросил:

― А что с Кареллом? Он и раньше был неразговорчив, но со мной и двух слов не сказал, да и вообще... он какой-то не такой...

Грас зыркнул на собеседника и прихлебнул из глиняной кружки:

― Ну ты же понимаешь... На нём столько всего, что у бедного голова пухнет, устаёт очень, не спит совсем... Шутка ли, замахнуться на престол!

― Конечно, Грас, конечно... я понимаю... Никто, кроме Хранителя, наверно, не знает чем же всё закончится и когда... Ну ты хоть передай ему, что я всегда рад его видеть.

― Скажу, скажу обязательно... ―Грас, кряхтя, поднялся, вылез из-за стола и, пригнув голову, вышел из таверны.

Отъехав от заградительного кордона, Грас накинул на плечи непромокаемый плащ. Дождь, поначалу мелкий, всё усиливался, превращаясь в ливень. Позади послышался стук копыт и Грас обернулся. Его нагонял Дикарь, жеребец Карелла, оставленный Берку для пущей убедительности. Подъехав ближе, всадник махнул, приглашая следовать за собой.

Мужчины спешились у раскидистого дерева ди под широкими, плосковатыми ветвями которого можно было спрятаться от почти сплошных потоков, льющихся из тёмных туч. Грас скинул плащ, и вода из складок окончательно залила его сапоги:

― А какая погода была с утра! Ни намёка на такой потоп!

Держа единорога под уздцы, Берк прислонился к шершавому стволу и тихо сказал:

― К утру закончится... Юго-восточный ветер разгонит тучи...

Грас искоса глянул на лжепретендента. Несмотря на то что каол прекрасно справлялся с ролью, здоровяка раздирали противоречия. Он не доверял Берку и даже немного побаивался, хоть и не хотел себе в этом признаваться. Иногда возникало ощущение, будто Берк видит его насквозь или даже читает мысли. После предварительной разведки на землях дома Атрай, каол сразу сказал, что взять город будет несложно, главное выбрать правильный момент и сработать слаженно и быстро. И ведь всё получилось точь-в-точь как спланировали.

С тех пор как Карелл уехал с Кари, Берк ни разу не принял единоличного решения. Мысли и планы он обсуждал сначала с Грасом, а потом они вместе соображали, что делать и как правильнее поступить. И это было очень странно для Граса и всех тех, кто был посвящён в тайну подмены, ведь они привыкли подчиняться приказам, а не обсуждать их. Червяк сомнений шевелился в мыслях Граса постоянно, внушая, что Берк использует всех в каких-то своих, только одному ему ведомых целях, просто пока они совпадают планами Карелла.

― Раал... - Грас прервал молчание, ―заметил, что ты изменился... Я был у него с утра...

Берк продолжал смотреть вдаль, погружённый в раздумья, но всё-таки ответил:

― Не стоит больше задерживаться. Всё, что нужно мы сделали... Кого оставишь управляющим?

Здоровяк пожал плечами:

― А ты кого предлагаешь?

Берк даже не задумался:

― Клаура.

― Но он же лучший лучник!

― В Раске должна остаться самая надёжная охрана, а Клаур и воин толковый и мастеровой. Заметил, как он быстро с местными поладил?

― Может лучше Олли или Лакра?

Берк пристально глянул на собеседника:

― Нет. Карелл просил держать их при себе. Кстати, об Олли... Вы давно знакомы?

Грас ухмыльнулся:

― И не помню даже... Очень давно...

― Он же был у вас поначалу неким «мальчиком для битья», насколько я знаю?

Грас даже вздрогнул:

― Что было, то прошло. Оллиан уже давно доказал, что способен не только выдерживать удары, но и сам их наносить. Ты его в чём-то подозреваешь?

Берк вытянул руку, подставив ладонь под льющуюся струю. Стекая с широких, вогнутых ветвей, вода создавала вокруг словно завесу-водопад, помимо дождя снаружи, который продолжал лить как из ведра.

― Ощущение, будто я его где-то видел...

― Ну и что?! ―Грас сложил мощные руки на груди. ―Мало ли где ты мог его заметить! Память-то у тебя ого-ого!

― Ты не понял... Вернее, я неправильно выразился... ―и Берк протёр лицо и шею мокрой ладонью. ―Я пока не могу сказать, его ли я видел или другого похожего человека, слишком давно это было... Но я вспомню, обязательно вспомню...

Глава 20

Целый день мы огибали озеро и очень устали, потому как почти постоянно приходилось или толкать кибитку, или вытаскивать из ям. В конце концов, было решено её оставить и дальше двигаться верхом. В расщелине между скалами мы спрятали самое громоздкое походное барахло и когда перетаскивали его в пещерку, один из ящиков открылся и содержимое вывалилось.

Карелл присел, закидывая обратно деревянную посуду и завёрнутое в тряпки трофейное оружие. Атаман поднял одну из треугольных пряжек, долго и хмуро разглядывал её, а потом бросил в ящик. Железка лязгнула и завалилась на дно.

― Это были пустынники, да? Разведывательный отряд? ―я подняла кривой кинжал, изогнутый как серп.

― Это их оружие... Именно таким Олли отхватили часть уха в последней битве за Южные прерии...

Дайк присел на камень, поставив между ног высокую добротную клетку с летучим семейством ― подарок Лудара для нашей неразлучной парочки:

― Почему среди пустынников столько близнецов? Ведь такого быть не может!

Атаман пожал плечами, без бороды он выглядел гораздо лучше:

― Берк открыл столько тайн, что я иногда думаю... даже каол не может так много знать... ―и при этом очень пристально глянул на меня.

Я сжала виски. В мозгу уже давно поселилась мысль, что Скорбный Берк появился именно тогда, когда не только мне, но и Кареллу была нужна помощь такого, можно даже сказать гениального, помощника. Но я промолчала, ведь никаких конкретных фактов не имелось в наличии.

― Что не так с близнецами? Хоть кто-то может объяснить?! ―только эти вопросы я задала.

Макс пришлёпал от ручья, где плескался всё это время и, втиснувшись между мной и Дайком, тоже уставился на атамана.

― Между ними есть некая загадочная связь, которая возникает, если они растут вместе, ―проговорил Карелл, ―а больше я ничего не знаю...

― Но это не даёт ответа на вопрос почему их обязательно надо разлучать. В моём мире нет подобного, хотя некоторую связь между близнецами не отрицают. Да и в паре рождаются не только мальчики, но и девочки, да и двойняшки ― это когда близнецы разнояйцевые: мальчик и девочка, и тройняшки рождаются, и четверняшки, правда, значительно реже.

― Разнояйцевые?! ―Карелл хмыкнул. ―Это как?!

― Когда каждый ребёнок развивается в своём детском месте, мне Кари объясняла, ―ответил Дайк. ―Только у нас такого не бывает, детское место всегда одно...

― А у ангалинов рождаются близнецы? ―Карелл глянул на Макса.

― Нет, никогда. Малыш-ш-ш вс-с-сегда один.

За следующую неделю пути мы продвинулись довольно далеко вдоль скалистой гряды, несмотря на то, что шли в основном пешком. Рыжий и Тучка везли наш нехитрый скарб, а Моцарта использовали по очереди, хотя чаще всего на нём, конечно же, ехала я.

Козу с переломанной ногой мы оставили у высокой сосны примерно в этье от места третьей ночёвки на землях горных волков и утром нашли только несколько капель крови на листьях кустов неподалёку, да клок тёмно-бурой шерсти на коре дерева, а коза была светло-серенькой. Похоже, что волки приняли первую жертву.

Всё это время меня, да и не только меня, но и Дайка, и Макса не покидали мысли о Бумере: где он, как он, живой ли наш любимец? Сидя у костра в небольшой пещерке и глядя на полыхающее пламя, я утирала слёзы, вспоминая, каким он был смешным пищаще-рычащим комочком, когда попал ко мне. Как он рос на моих глазах, как мы играли, как волчонок всегда очень внимательно меня слушал и бросался лизаться по любому поводу, а теперь я не знаю где он и, возможно, мы больше никогда не увидимся.

Дайк помешивал кашу в котелке, Карелл возился в глубине пещерки, устраивая животных на ночь, а Макс лежал у входа, вглядываясь и вслушиваясь в наползающие сумерки. Вторую козу ещё днём мы оставили за высокой скалой с тремя вершинами, которые в закатных лучах напоминали сверкающую корону: центральная ― длинная и высокая, а две крайние ― шире и пониже. Дайк отложил ложку. Глаза друга тоже были влажными:

― Мы всегда понимали, что если окажемся здесь, Бу может захотеть уйти. Главное, чтобы стая приняла его. Наверно, с ними ему будет лучше, чем с нами...

Я всхлипнула, и слёзы хлынули потоком. Ночь оказалась тревожной. Единороги вели себя беспокойно, старая корова несколько раз так жалобно мычала, что я закрывала ладонями уши, дабы меньше слышать её глубокие вздохи и какие-то обречённые стоны. Догадывалась, бедная животина, какая участь ей уготована, а вот я ощущала себя палачом, да только обратного хода уже не было. От этой скалы с тремя вершинами до ущелья с золотой жилой было рукой подать. Ещё в прошлом году я видела её впереди, когда ехала вдоль этих скал с юга на север. Мы же двигались с севера на юг, и как только я заметила на горизонте знакомые очертания, поняла, что направление верное.

Кто-то тронул за плечо, и я сразу открыла глаза. Дайк с Кареллом осторожно выглядывали наружу, а Макс, держа обнажённый меч над головой, замер у самого выхода из ночного укрытия.

― Похоже, у нас гости, ―прошептал Карелл.

Мы подползли к Максу и выглянули. На валуне сидел горный волк и таращился прямо на вход в пещеру. Рассмотрев зверя в лёгком утреннем тумане, я вздрогнула:

― Это она... Волчица... Мама Бу...

Мои спутники тревожно переглянулись.

― Вероятно, она пришла поздороваться... И она помнит меня. Точно помнит, ―я встала и сделала шаг к выходу, а Карелл с Дайком схватили за руки, пытаясь удержать и возбуждённо шепча: ―Не смей, Кари! Не вздумай!

Но решение было принято:

― Макс, убери меч. Она с мирным визитом. Да пустите меня!

Медленно и спокойно я вышла к утренней гостье, но слишком близко всё же не рискнула подойти. Несколько минут мы просто смотрели друг на друга. Волчица усиленно нюхала воздух и не сводила с меня жёлтых глаз.

― Я вырастила твоего сына... ―тихо сказала я. ―Как уж сумела... Хотя до сих пор не понимаю, зачем ты так поступила...

Пятнистая хищница моргнула и тихое, нежное скуление начало исходить из её широкой груди. Бумер тоже так скулил, когда хотел пожалеть меня или приласкаться. Говорить ещё что-либо не имело смысла, да я и не могла уже. Ощущение окончательной потери накрыло с головой, горло сжалось и только слёзы жгучими каплями скатывались по щекам. Вскоре она ещё раз шумно вздохнула, спрыгнула с камня и скрылась за перелеском.

Глава 21

До сквозного ущелья мы добрались меньше чем за неделю. Хотя окружающий пейзаж немного изменился за год, а узкий проход на ту сторону скалистой гряды затянулся растительностью ещё больше, местность я узнала сразу. Горные волки сопровождали нас всю дорогу от места встречи с волчицей. Они не проявляли агрессии и держались на значительном расстоянии, однако мы постоянно ощущали их присутствие и даже среди дня иногда замечали вдали быстрое движение или мелькание гибких мохнатых тел среди деревьев. Численность стаи определить было невозможно, но я была уверена, что они пока просто наблюдают и ждут следующую жертву в виде коровы. Каждую минуту, каждую секунду я ожидала появления Бумера, надеялась, что он хотя бы попрощаться прибежит, но его нигде не было видно.

Максу, впрочем, как и Кареллу, и Дайку не терпелось узреть скрытые в скалах богатства, поэтому мы быстро разбили лагерь, прихватили инструменты и двинулись вглубь скального прохода. Ангалин включил свою подсветку, и мы медленно шли, осматривая стены.

― Вон! Вон! С-с-смотрите! ―завопил чешуйчатый. ―С-с-сверкнуло что-то!

Жила была на месте. А, собственно, куда он могла деться?!

― Макс, Макс... успокойся, ―я дёргала друга, пытаясь унять бурный поток эмоций. ―Нам только обвала не хватает, не вопи так.

Сбросив кирки и молотки, мы уселись на камни, рассматривая богатейшие залежи драгоценного металла. Макс встал на задние лапы и вытянулся во всю длину вдоль стены:

― Она прекрас-с-сна! Прос-с-сто великолепна! С-с-столько з-з-золота! С-с-столько з-з-золота...

Подперев голову ладонями, Дайк заворожённо рассматривал чёрно-жёлтую стену, а вот Карелл сидел с довольно хмурым видом, наблюдая за ангалином.

― Макс... ―он позвал очень тихо, но чешуйчатый резко обернулся и в изумрудных глазах начали проступать красные прожилки. Подскочив к Кареллу, он замер, а потом прошипел:

― Ты обещ-щ-щал! Я. Тебе. Поверил. Не с-с-смей менять реш-ш-шение, иначе кому-то из нас-с-с придётся ос-с-статься з-з-здесь навс-с-сегда!

Мы с Дайком замерли, но Карелл примирительно поднял руки:

― Просто послушай, что я скажу, и если тебе не понравится, то к этой теме мы больше не возвращаемся... Ты стал мне другом, Макс... Во всяком случае, очень бы хотелось на это надеяться...

Макс плюхнулся на хвост, а мы с Дайком выдохнули. После предложения Карелла я окончательно поняла, что он не только прирождённый лидер и воин, но и прекрасный дипломат, потому что умудрился раскрутить Макса на часть золотишка.

В общем, после вполне спокойных обсуждений мы решили так: берём столько, сколько сможем увезти и делим добытое на три части. Одна нам с Дайком, хоть Нянь и твердил, что лично ему ничего не надо, а вот мне всё-таки нужно было думать о нуждах Латраса, другая Кареллу на содержание своих отрядов и треть Максу, а вот то, что остаётся ― золото ангалинов в том случае, если Кареллу всё же удастся получить трон. Также нужно будет попробовать завалить входы в ущелье камнями, после того как закончим основную работу, чтобы даже у случайно оказавшихся здесь людей не возникло подозрение, будто этот проход существует. И вот именно это оказалось самой тяжёлой и длительной частью нашего плана, потому что подъёмное количество золотого груза для трёх лошадей, мы вырубили за двое суток.

Уже пятый день моя троица таскала камни и перекатывала валуны, а я занималась хозяйством: смотрела за лошадьми, готовила еду, ну и немножко помогала. Потому как использовать свои способности было всё же очень рискованно. Я могла, конечно, вызвать горный обвал, используя голос, да только результат был непредсказуем: ведь ущелье могло засыпать так, что добраться до золота никак не получится.

Корову волки приняли и уже несколько дней, как мы не слышали в округе ни их воя, ни других подозрительных звуков. Кто знает, возможно, они и продолжали за нами следить, да только опасных хищников поблизости не наблюдалось. Бумер так и не объявился, и каждый вечер, сидя у костра, мы успокаивали себя разговорами о том, что мать признала его, а в стае ему будет лучше, да вот только легче от этого не становилось.

Когда оба выхода из ущелья были более-менее завалены, мы решили с рассветом отправиться в обратно, ведь до Латраса путь неблизкий, а с таким грузом без кибитки не обойтись, да и Максу нужен транспорт. Дайк с Максом натаскали воды из родника, заполнив самый большой котелок, а я забросила камушек в объёмную посудину. Проделанная работа была пыльной и грязной, а перед дорогой всем очень хотелось помыться.

Пока я грела воду, Карелл раздевался, наблюдая за процессом, а потом опустил палец в котелок и сразу же отдёрнул:

― Ого! Как быстро!

Я отмахнулась:

― Долго ли, умеючи...

Он широко улыбнулся:

― С тобой, дорогая, в любой поход можно идти, хоть за золотом, хоть на самый край света!

― Это верно... И с волками я общий язык нахожу, и драться умею, и убивать... ―я вздохнула, продолжая смотреть на поднимающиеся со дна котелка пузырьки.

Карелл отбросил грязную рубаху и обнял:

― Не думай об этом... Путь великого воина всегда устлан мёртвыми... А Бумер вернётся, вот увидишь! Хотя не знаю, почему я так в этом уверен...

Я подняла на него глаза:

― Вернётся?! Но ведь стая ― его семья!

Атаман слегка отстранился, крепко держа меня за плечи:

― Его семья ― это ты, Кари... ―он замолчал, а потом добавил, ―и он тебя очень любит, хотя если бы мне некоторое время назад сказали, что горные волки способны на такие чувства и я воочию увижу их проявления то... ну ты понимаешь...

Рядом раздалось покашливание:

― Мыться сегодня будем? Вода готова?! ―Дайк ухмылялся, сидя на камне и стягивая сапоги. ―От грязи на мне скоро всякие травки прорастать начнут!

Я хихикнула:

― А ходячий огород не такая уж и плохая идея!

До пещеры с кибиткой мы добрались без всяких приключений, хотя из-за груза двигались медленнее. И какова же была моя радость, да нет, не радость, а счастье, когда из-за камня выскочил Бумер с диким визгом и свалил меня с ног. Карелл как в воду глядел и мой волк вернулся! Совсем вернулся! Он вылизывал нас, скулил, прыгал, носился кругами, все видом показывая, как же он рад нас видеть, но и мы тоже не скрывали своих эмоций: тискали его, чмокали в любимый холодный нос, на радостях чуть не придушили.

А на закате, когда мы уже почти объехали озеро, с противоположного берега донёсся волчий вой. В наступающих сумерках этот звук пронзил тысячами стрел, заставляя сердца болезненно сжаться.

― Она прощается... Прощается со своим сыном... ―заворожённо прошептал Дайк, сжимая мои плечи.

Бумер напряжённо уставился в сторону дальних скал, озарённых оранжевыми закатными лучами, где на самой вершине виднелся еле-еле заметный тёмный силуэт и завыл так громко, но так жалобно и протяжно, как не выл никогда. Мы застыли, слушая звуки, разрывающие душу на части. Я спрятала лицо в ладонях, дабы сдержать слёзы, готовые хлынуть мощным потоком и мысленно повторяла: «Спасибо... Спасибо... Спасибо...»