Юлия Июльская Зверь. Часть 1. До

Глава 1. Идеальная ночь

Свет фар пронзил черную ночь, как стрела, – быстро и резко рассек морозный ноябрьский воздух и встретился со светом тусклого фонаря на краю улицы, который освещал позавчерашние следы дождя.

Он шел быстро, перепрыгивая лужи, низко опустив голову, словно в этом одиноком свете фар его узнают. Для надежности надвинул капюшон старой куртки.

Свет фар погас, и черная машина стала бесшумной и невидимой, слилась с чернотой ночи.

Дверца машины отворилась, едва ли он приблизился к ней. Неловко, осторожно, стесняясь своей простоты и забрызганных кроссовок, он сел в салон, в котором было темно и душно.

Он оказался рядом с человеком, детально рассматривавшим окно машины.

Это был человек, который считал себя очень важным. Все большие дела можно было решить только с его помощью. Важный человек для неважных, маленьких людей. В кругу высшей лиги человек был ничего незначащим вторым, или третьим, или пятым звеном.

Человек, сидевший у окна, даже не повернулся.

Он начал говорить: тихо, неуверенно, волнительно. Сначала – о хорошем, об успехах. Человек кивал и даже хвалил. Теперь и его похвалит начальство.

Затем – о будущем, грядущем. О намеченных планах.

Беседа подходила к концу, и следовало сообщить о явных проблемах. И не было бы это так страшно, если бы не касалось его единственных близких людей – друзей. Случились бы эти проблемы с чужими, незнакомыми – он бы уже все решил.

Человек выслушал, впервые повернулся и заговорил. Он тоже волновался, ведь сорвать дело, значит упустить выгоду и показать себя непрофессионалом. А важный человек ни одного дела не провалил.

Все оказалось предельно ясным и понятным. Он хотел возразить, но и сам понимал опасность промедления. Для успокоения совести и терзающих порывов души молодого дилетанта человек протянул ему конверт.

Он выбрался из машины. Та мгновенно испарилась и яркий свет включившихся фар вместе с ней. Остался лишь тусклый фонарь и лужи, отражающие его свет. Через минуты и фонарь закончил свою службу: лампа сгорела.

Сегодня была идеальная ночь. После дождя – сыро, холодно, темно, малолюдно. Идеальная ночь для преступления.


***

Дверь скрипнула. Здоровый, краснощекий мальчишка с рюкзаком за плечами весело помахал, прощаясь. Он помахал в ответ. Тренировка закончилась, и ученик растворился за дверью в темноте. Мальчишка сегодня слишком долго копался и уходил последним. После его ухода спортивный зал опустел.

Он по-доброму завидовал этому мальчишке. Дома его ждали: бабушка заботливо покормит его, мама со всей строгостью проверит уроки, а дедушка будет защищать от ее нравоучений. Они у него есть, они живы, они рядом.

И сейчас, сам того не понимая, этот мальчишка – самый счастливый человек.

На стуле с газетой в руках сидел охранник Павлович.

В этой спортивной секции он работал уже третий год и неизменно у дверей дежурил Павлович.

Павлович, как обычно, пожаловался на жизнь, погоду, на дороговизну и на то, что нынешние кроссворды довольно скучные.

Он, улыбаясь, пожелал Павловичу спокойного дежурства. Тот что-то пробурчал и скрылся за газетой.

За дверью встречали потоки свежего воздуха и лужи, растянувшиеся как ядовитые змеи – они извиваются параллельно с бордюром. Где-то фонари гасли, где-то вспыхивали, привлекая ночных бабочек.

Черным уже было закрашено все небо. Поздний вечер, полуночь. Улица провожала на другую улицу, каждая была темнее и пустыннее предыдущей. Несколько угрюмых теней пронеслись мимо, съежившись под плащами. Поздняя осень во всей красе – холод и мрак, и это наводило еще большую тоску.

И все-таки он любил этот город. Вечную серость провинциальных городов – серый асфальт, серые дома, серые крыши, – он не считал раздражающей. Серость, которая сводит с ума приезжих, была такой родной.

За неделю накопилось много дел. Он уже все распланировал. Самое главное – нужно было поговорить со своим другом, вразумить его. В голове крутились будущие планы, долгожданная встреча, уютный вечер у телевизора, друзья, работа, которая вне работы….

Посторонний шум вмешался в плавный ход его мыслей. Шаги: быстрые, но нерешительные, неловкие. Кто-то спешил.

Он решил не отвлекаться. Сколько таких бедолаг – работающих допоздна? И тоже спешат домой, и тоже жаждут встреч.… И любящие семьи их ждут.

Еще один переулок и наконец, он попадет домой.

Мысли о прошлом, о семье опять заволокли его сознание.

И все-таки он тоже был счастливым человеком, как и тот мальчишка. У него была семья – друзья и ученики, которых он тренировал. У него есть мечта и цели, а значит, есть и будущее. Ах, как же прекрасен этот мир с ледяным ветром, разбегающимися под ногами лужицами, домами серого цвета, разбитым фонарем.

Чьи-то шаги становились громче, человек сокращал расстояние, навязчиво петляя сзади. Он был очень близко, наступал на ноги.

Непонятное движение чужой руки заставило его обернуться. Он улыбнулся, узнав человека, и удивился этой встречи. Человек тут быть не должен. Он был в смятении.

Рябь воды в луже подсвечивал единственный фонарь, где-то в конце переулка. По луже одиноко проплывал осенний лист.

Миг. Блеск серебристого ножа. Несколько резких движений: он замер и упал рядом с лужей. Вода стала бордово-алой, капли крови, словно паутинка расплелись по листу. Брелок с ключами, которые он уже приготовил, выпали из руки. Серебристый медвежонок, сжимающий крошечный ключ, утонул в луже. Один миг. Мир померк.


***

Утреннее небо затянула серая сплошная пелена: то ли последствия дождя прошлого, то ли угроза будущего.

Он бежал. По мокрой дорожке, укрытой опавшими листьями, по ноябрьским улицам, по пустым переулкам.

Уже две недели он вставал задолго до рассвета и бегал до изнеможения, до первых сонных людей, бредущих на работу.

В голове то и дело маячили картинки из прошлого, из детства. Двор детского дома, яркие зеленые деревья до небес. Много ребят вокруг – играющих, бегающих, добрых, злых, дружелюбных, завистливых. И врагов, и друзей.

И однажды нашелся и друг, и враг.

Верный друг, протянувший руку в беде. Однажды его защитил маленький мальчик от взрослых, самодовольных подростков, намеревающихся забрать игрушку у более слабого. Такой же маленький ребенок, не побоялся, не отвернулся. Тот мальчик всегда был хранителем справедливости, творцом доброты, олицетворением мудрости в мире злом и бездушном. Тот мальчик был человеком.

Мальчик вырос и остался верным другом и справедливым человеком, храбрым и смелым. Друг научил проявлять милосердие, радоваться и верить, ценить жизнь. Он всегда улыбался тем, кем дорожил. Отныне только с фотографий…

Память как кинолента показывала все больше, все дальше. Счастливые моменты с друзьями. Радости встреч, горечь разлук…

Горечь разлук особенно тяжело ему далась. Прошло две недели с того тяжелого и бессмысленного дня. Дня, когда мальчика, хранившего доброту в своем сердце, не стало. Его убили. Просто и несправедливо: ночь, улица, фонарь и нож вместо аптеки.

Человек убил его лучшего друга. Разве можно назвать его человеком? Вероятно, у него были причины, мотивы, обида или месть, или еще что-то… Или это было случайное столкновение. Но друга не было.

А враг был. Неизвестный, безликий. Враг скрывался под черным капюшоном и бродил где-то неподалеку. Он всегда был в темноте. Как любой самый опасный зверь охотился ночью. Ночь – это всегда время зла. Как было написано в самой знаменитой книге Артура Конан Дойла, «…в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно…».

Прошло две недели. Ничего не поменялось. Боль все также жгла изнутри. Отчаянно хотелось вынырнуть, словно из толщи воды, с самого дна океана.

Единственной мечтой было вернуться в прошлое и остаться там. Но время продолжало бежать быстрее, чем он. Как жаль, что часы останавливаются, а время никогда.

Он добежал. Рассвет. Хотя небо оставалось пасмурным, тучи одна за другой шли в беспрерывном караване. От ночи не осталось следа. Любая тьма не вечна. Ночь одолел день.

Одна из бесчисленных туч разорвалась и рассыпалась сотней мелких капель. Первые капли дождя сегодня. Небо плакало уже две недели с самого утра и до позднего вечера. И никто не знал, как прогнать дожди, если они ни света, ни тьмы не боятся…

Загрузка...