Зверь света

В безодиночестве моём бескрайнем

я светозверь, попавший в западню

своих просчётов и своей листвы, —

просторен лес, где ближние мои

плодятся, пятятся и промышляют,

а я уединяюсь под эскортом,

который временем определён, —

со мной лишь волны моря,

звёзды ночи —

всего-то ничего, всего-то малость,

всего-то множество, всего-то всё.

Я, чьи глаза глядели в столько глаз,

чей рот пылал от стольких поцелуев,

чьи лёгкие отягчены дымами

давным-давно умерших паровозов

на ветхих и недобрых полустанках

и пылью бесконечных книжных лавок, —

мой смертный человеко-Я устал

от глаз, от губ, от дыма и дорог,

от книжных густолиственных чащоб.

И, затерявшись в самой глуби леса,

он внемлет вражеским шагам, бежит

не от других — от самого себя,

от нескончаемых бесед, от хора,

который хочет, чтобы пели все,

от самого обозначенья жизни.

Поскольку каждый раз и каждый сказ,

звук, слог и протяжённость темноты

или волны непогребённый отзвук

ведут его — меня — к свиданью с правдой -

не остаётся ничего другого,

как расшифровывать, распознавать,

озвучивать словами — вот и всё, —

и затворяются ворота леса,

и солнце катит, отворяя кроны,

луна плывёт, как белый плод, и ты

уже к своей судьбе приноровился.