1000 Первая дочь

Глава 19

Майлин

Такой воды я не пробовала никогда в жизни. Она сладковатая на вкус с какими-то пузырьками, взрывающимися во рту наподобие фейерверка. И от нее кружится голова - буквально от пары глотков меня вдруг покачнуло, и, если бы не Алексис, я наверняка упала бы и приложилась головой о мостовую. Он подхватил меня в миллиметре от земли и усадил на лошадь впереди себя. Да так и вез до самого дома.

Путешествие я запомнила плохо, во многом из-за головокружения. Но даже несмотря на это, столица поразила меня своей красотой. Всюду белый и розовый камень, что использовался не только для строительства домов, но и для украшения улиц. Замагиченные фонари, сияющие зеленоватым светом. Множество цветущих деревьев и птицы, бесстрашно снующие по мостовым. Воины радовались им как родным и даже подкармливали хлебом и какими-то семенами. Так странно и мило было видеть, как мелкие птицы с белым опереньем садятся на натруженные темные ладони Хэймона и бесстрашно клюют с них еду. Даже Кирон, этот внушающий страх бугай, кормил птиц, улыбаясь немного жутковато из-за множества застарелых шрамов на лице.

- Белые майны - символ Озиса, в столице они расплодились во множестве, - рассказал Алекис, заметив мой удивленный взгляд.

Он посадил птицу себе на ладонь и поднес ко мне. На меня с любопытством смотрели голубоватые бусинки глаз, словно изучая. А после птица издала истошный крик, похожий на плач младенца. От неожиданности я вздрогнула.

- Не пугайся, Майлин, майна всего лишь приветствует тебя, - рассмеялся Алексис.

Миновав несколько улиц, мы выехали на прямоугольную площадь, со всех сторон окруженную многоэтажными зданиями с узкими окнами. Невдалеке возвышались хозяйственные постройки, из конюшен слышалось ржание коней.

- Это наш лагерь в столице, здесь останутся мои воины, - охотно пояснил Алексис. - А мы с тобой отправимся ко мне домой.

Он отдал последние приказы и в сопровождении Хэймона и нескольких солдат, управлявших повозкой с вещами, мы двинулись дальше. Миновали рыночную площадь и въехали в ворота особняка, от величия которого я едва не ослепла. Меня поразила до глубин души парадная, даже торжественная атмосфера внутреннего дворика. Солнечные блики играли на воде в бассейне, фруктовые деревья и цветы размером больше человеческого роста создавали уютную тень и дарили прохладу. Пол устилала разноцветная мозаика, а богатые росписи стен и холодный мрамор колонн заставляли меня казаться себе самой маленькой и совершенно невзрачной на фоне этого великолепия.

Навстречу хозяину и его провожатым выбежали слуги. Алексис поручил меня заботам трех темнокожих рабынь, одетых лишь в легкие накидки, наподобие коротких ночных рубашек. Воркуя и увещевая, они утащили меня в баню, находящуюся по обычаям Озиса под домом. Девушки расплели мои волосы, попытались снять пыльную одежду.

- Можно мне самой раздеться? - засопротивлялась я.

Все же не привыкла, чтобы за мной ухаживали, как за знатной горожанкой. Помыться и причесаться я вполне могла сама.

Но девушки имели свое мнение на этот счет.

- Господин велел хорошо позаботиться о вас, - возразили они. - Позвольте нам сделать свою работу, госпожа.

Они вели себя так, словно я действительно знатная особа. Совесть больно кольнула мое сердце, и я не могла не признаться:

- Перестаньте, я такая же рабыня, как вы. Просто скажите, где взять мыло и полотенца. Все остальное я вполне могу сделать сама.

Девушки переглянулись чуть ли не с суеверным страхом и, поклонившись, старшая из них пролепетала:

- Неправда, госпожа. Мы давно прислуживаем господину Алексису и можем отличить бриллиант от обычного камня. Позвольте нам позаботиться о вас. Если господин останется недоволен нашей работой, он нас накажет.

Пришлось согласиться и позволить девушкам вымыть мои волосы мягким душистым шампунем из глиняного горшочка, протереть тело выше талии губкой, а после впитать в него масло, сдобренное благовониями. Нижнюю часть, несмотря на возражения, я привела в порядок сама. Для этого даже пришлось попросить девушек ненадолго удалиться, и они охотно выполнили мое пожелание. А когда вернулись, я уже была замотана в длинное полотенце, надежно скрывавшее от посторонних взглядов мое клеймо.

Пока одна девушка делала мне массаж спины, вторая занялась ногтями. А третья принесла чай, сдобные булочки и сладости.

- Вы должны быть сытой и красивой, прежде чем отправитесь в спальню господина, - пояснила она в ответ на мой недоуменный взгляд. - Ничто не должно отвлекать вас от блаженства.

Сказать, что мне стало не по себе, значило бы промолчать вовсе. Я хотела было возразить, но замолчала на полуслове. Девушки были правы: моя единственная и главная работа теперь - удовлетворять Алекиса. Он столько сделал для меня, что заслужил высшую награду. А дать ему что-то, кроме себя самой, я не могла. Тело мое больше мне не принадлежало, разве что душа... Хотя и она все больше привязывалась к Алексису, моля довериться ему и принять всем сердцем.

Но не только это было причиной, по которой я безропотно выполнила указания рабынь и, одевшись в короткое красное платье и длинную накидку, отправилась в хозяйскую спальню. Я хотела этого. Мечтала о близости с Алексисом так, что сама поражалась своей смелости и разыгравшейся фантазии. Прежде я не думала, что желать мужчину можно так сильно и так неистово.

Спальня была отделана в темных тонах. Даже шторы, прикрывавшие окна, были темно-коричневого оттенка. И низкий столик, и полки с книгами, занимавшие ниши вдоль стен. В центре возвышалась просто гигантская кровать, застеленная покрывалом, сшитым из шкур леопардов. К ней вела лестница из трех массивных ступеней.

- Доброй ночи, госпожа, - пожелали рабыни.

Но прежде чем они скрылись за дверью, я расслышала смешок, что издала самая молоденькая из них. Две другие зашикали на девчонку и поскорее увели ее от хозяйской спальни.

А я застыла в нерешительности.

Походила по комнате, меряя ее шагами. Взяла одну из книг и, не решившись лечь в постель, удобно устроилась на ступенях. Расположенные в изголовье светильники давали достаточно света и я, ненадолго забыв о реальности, погрузилась в изучение древнего фолианта. Оказавшегося, как нарочно, трактатом о любви и чувственной страсти.

Алексис

Я думал о Майлин слишком часто. Чаще, чем о ком-либо когда-либо. Она словно приворожила меня, завладела моими мыслями и телом. Впервые в жизни я торопился покончить с делами. Не наслаждался роскошным ужином, специально приготовленным моим поваром. Не купался в бассейне и не парился, а лишь наскоро омылся. И все потому, что в спальне меня ждала она.

Я специально дал ей время свыкнуться с новой ролью, отдохнуть от первого раза. Но ждать дольше не мог. Казалось, время замедляет ход, когда ее нет рядом.

- Майлин?..

Я вошел в комнату и застал ее за странным для рабыни занятием. Она читала! Мало того, что выбрала она один из огромнейших талмудов, подаренных мне послами Лимба. Самое интересное заключалось в том, что написана книга была на миори.

- А?..

Майлин подняла голову и, густо покраснев, захлопнула книгу. Стрелой сорвалась со ступеней, и все для того, чтобы поскорее спрятать улику обратно на полку.

Я не знаток миори, но рассмотреть картинки сумел вполне. Разнообразие и причудливость позиций для занятий сексом меня поразили. Признаться, я даже испробовал кое-что на собственном опыте. Но никогда бы не подумал, что Майлин заинтересуется подобным.

- Я всего лишь хотела освежить в памяти этот язык, - смущенно призналась она. - Но не думала, что там такое...

Она прижала ладони к пылающим щекам. Потом вдруг вспомнила, что на ней больше нет длинного одеяния, скрывающего ее прелести. А новое, короткое и открытое, куда лучше подходило ей. Оно искусно подчеркивало ее прелести. Нет, я не хотел, чтобы Майлин в подобном виде показывалась гостям. Но меня она должна встречать только в таких платьях.

- Не пытайся одернуть подол, от этого только оголяется грудь, - рассмеялся я. - Впрочем, можешь продолжать, мне это нравится.

Она села на высокий стул и попыталась натянуть подол на колени. Куда там. Эти платья для рабынь изготавливались для моего дома по спецзаказу. Для того чтобы во время недолгих передышек между военными походами я мог чувствовать себя легко и свободно, окруженный роскошью, доступной немногим в Озисе. В том числе красотой девушек, купленных за баснословные деньги. Я редко пользовался сексуальными услугами домашних рабынь, но видеть их полуобнаженные тела доставляло мне удовольствие.

Правда, когда заказывал эти откровенные наряды, еще не знал, кто лучше всех будет смотреться в них. Майлин словно сами боги создавали для того, чтобы услаждать мой взгляд. И не только его. Ее совершенные формы, эти плавные изгибы и выпуклости так и манили прикоснуться к ним. Стоило увидеть ее, как мое тело бурно отреагировало на ее присутствие. Сердце забилось гулко и часто, разгоняя кровь по телу и концентрируясь в члене. Мой неутомимый боевой конь встал на дыбы, готовый пуститься в неистовый галоп. Майлин не обычная девушка, это я понял сразу же. И каждый день все сильнее убеждался в этом. Раньше ни одна женщина не заводила меня так одним своим видом.

- Это очень странное платье... - заметила она.

И, покосившись на спрятанную на полке книгу, нервно покусала нижнюю губу. От этого ее жеста я едва не застонал.

- Вижу, тебе понравилась книга, - заметил вслух. - Что же ты успела прочесть? Переведи для меня.

Глаза Майлин вспыхнули, выражение лица стало томным, завораживающим. Эта девчонка явно успела многое прочесть до моего прихода. И, Дикал подери, книга ей определенно понравилась.

- Я.. - начала Майлин. - Тут все так... Простите, я не смогу пересказать все это.

Конечно, автор трактата наверняка не стеснялся в выражениях. Точнее, он описал все происходящее правильными словами. Вот только скромница Майлин не могла это перевести.

Но я был готов помочь ей в этом:

- Что ж, если ты не готова к теории, можем начать сразу с практики. Что тебе запомнилось больше всего?

Чертовка облизнула губы. Увидев кончик ее маленького блестящего язычка, на мгновение мелькнувшего между полных чувственных губ, я едва не потерял сознание. Чертовщина какая-то творилась со мной. Появилось странное ощущение, что я не занимался сексом много месяцев и настолько изголодался, что готов был кончить, даже не дотронувшись до Майлин.

- Даже не знаю... - она всерьез задумалась. - Наверное...

Она задумалась и постучала указательным пальцем по губам. Будто специально дразнила меня, заставляя дрожать от страсти. Я присел на край кровати и поманил ее к себе. Но она покачала головой и стыдливо опустила взгляд.

- Ну же, Майлин, смелее, - произнес я, начиная терять терпение. - В близости нет ничего постыдного. Напротив, сложно найти что-то более естественное, чем то, чем занимаются мужчина и женщина, оставшись наедине.

Или не наедине, тут у кого насколько хватает фантазии. Признаться, раньше мне не претила мысль развлекаться с гетерами на виду у своих воинов. Но сейчас, только представив, что кто-то увидит Майлин обнаженной, или даже в этом откровенном домашнем платье, я испытал такой острый укол ревности, что едва не вскрикнул. Раньше я не был таким собственником. И охотно мог уступить женщину кому-то из своих друзей или братьев.

Но не Майлин. Эта девушка совершенно зачаровала меня.

- Так что там насчет науки любви? - спросил я. - Если не скажешь сама, мы будем вместе смотреть картинки из этой книги. Когда твое сердце забьется чаще, а щеки запылают сильнее, я пойму, что именно ты выбрала.