7 историй для девочек

Глава 1. Кубарем в кроличью норку

Алиска вконец устала всё сидеть и сидеть без дела рядом с сестрой на берегу речки. Сестра читала книжку, Алиса разок-другой заглянула в неё, но книжка была без картинок, а что это за книжка без картинок – в ней же читать нечего!

День был жаркий, ленивый, голова становилась всё тяжелее, а мыслей в ней – всё меньше. И никак не могла Алиска решить, что же лучше – сидеть вот так и сидеть или, может быть, сплести венок из ромашек, – но ведь для этого же надо встава-ать… и вдруг, откуда ни возьмись, прямо перед её носом пробежал Белый красноглазый Кролик.

Ну, в этом ещё не было ничего чудесного. Не очень удивилась Алиска и тогда, когда Кролик пробормотал: «Ой, мамочки, опоздаю, и всё тут! (Уже потом, когда вся эта история закончилась, она подумала, что удивиться стоило, но сейчас она совсем не удивилась). А вот когда Кролик взял и вынул из жилетного кармана часики на цепочке, да ещё и посмотрел на них, а посмотрев, припустил со всех ног, Алиса вдруг вспомнила, что ещё не видала у кроликов кармашков на жилетках, да не пустых, а с часами, и, подумав так, она вскочила на ноги и, сгорая от любопытства, побежала через поле за Кроликом. Ей повезло: она успела заметить, как он юркнул в большую кроличью норку под живой изгородью.

Алиса тут же прыгнула вслед, даже не подумав, как же она выберется обратно.

Кроличья нора вела куда-то вперёд подобно туннелю, а потом вдруг провалилась – да так неожиданно, что Алиска и ахнуть не успела, как упала в глубокий-преглубокий колодец.

То ли колодец был слишком глубок, то ли она медленно летела, но у неё оказалось достаточно времени, чтобы оглядеться вокруг и подумать: «Ой, что же теперь будет?» Первым делом она попыталась рассмотреть, куда же она падает, но внизу было совсем темно. Потом она разглядела стенки колодца: на них было множество шкафчиков и полочек, а на крючочках висели картинки и карты. Алиска взяла со встречной полки банку, на которой была наклейка «Апельсиновое повидло», но, к огромному сожалению, банка была пуста. Бросить её было страшно (а вдруг внизу кто-нибудь есть?), и Алиска ухитрилась поставить её в один из встречных шкафчиков.

«Вот здорово!» – подумала Алиса. – Теперь и с лестницы скатиться не страшно! Такой смелой стану – дома все позавидуют. А как же? Я и с крышу упаду – не пикну! (Да уж, пикнуть ей бы не удалось).

Вниз, вниз, вниз. Когда же это кончится?

«Интересно, сколько километров я пролетела? – вслух подумала Алиска. – Наверно, уже долетела до центра Земли. Ну-ка, посмотрим: если я пролетела 6 тысяч километров…» Алиска кое-что в этом роде учила в школе; сейчас, правда, было не самое время демонстрировать свои познания – похвалить-то ведь было некому, но почему бы не попрактиковаться? «Да, точно, шесть тысяч. Тогда на какой же я широте и долготе?» – Алиска не знала, что такое «широта» и «долгота», но зато слова такие красивые!

«Интересно, а что если я пролечу всю Землю насквозь? Вылечу – а там люди ходят вверх ногами, вот интересно! Кто под нами вверх ногами? Перевёртыши их называют, кажется…» (Хорошо, что её никто сейчас не слышал – слово-то вроде бы совсем не то).

«Да, надо же узнать, в какую страну я прилетела. Тётенька, скажите, пожалуйста, это у вас Новая Зеландия или Австралия?» – И она попыталась сделать реверанс (представляете – вверх тормашками! Попробуйте – сможете?).

«Нет, спрашивать нельзя: люди подумают, что я двоечница. Может, найду какую-нибудь вывеску или указатель?»

Вниз, вниз, вниз. Делать было совсем нечего, и Алиса снова принялась размышлять вслух:

«Диночке без меня будет вечером так грустно!» (Диночка – это её кошка).

«Хоть бы не забыли ей молока дать на полдник. Солнышко моё! Как мне тебя здесь не хватает! Правда, я, сколько ни летела, ни одной мышки не встретила, зато летучие тут обязательно должны быть, а они на вид почти совсем как обычные, да? Вот только какие они на вкус?»

Тут Алиске стало хотеться спать, она закрыла глаза и уже сквозь сон бормотала:

«Кошки-мышки…»

Потом – «Мышки-кошки…» (а какая, собственно, разница?).

Она чувствовала, что засыпает, и вот уже её начал сниться сон: идёт это она под лапу с Диной и так строго у неё спрашивает:

– Скажи-ка, Дина, приходилось ли тебе лакомиться летучей мышью?

И вдруг – трах, бах! – она шлёпнулась на кучу хвороста и сухих листьев. Наконец-то долетела!

Алиска совсем не ушиблась. Вскочив на ноги, она посмотрела туда, откуда прилетела, но там было совсем темно. Прямо перед собой она увидела длинный ход, а в конце его ещё виднелся Белый Кролик. Нельзя было терять ни секунды.

Алиса стремглав бросилась за Кроликом, и как раз вовремя: Кролик уже сворачивал за угол.

– Опоздаю! – пробормотал он. – Клянусь ушами, опоздаю!

Кролик был, кажется, совсем рядом, но, выбежав из-за угла, Алиса остановилась: Кролик исчез. Она очутилась в длинном зале с низким потолком, с которого свисала вереница ламп, слабо освещавших помещение.

В зале оказалось множество дверей, но все они были заперты. Алиска обошла зал в оба конца, подёргала все ручки и, наконец, вышла на середину, с грустью размышляя, как же она выберется наружу.

И тут она увидела прямо перед собой стеклянный столик на трёх ножках. На нём не было ничего, кроме крошечного золотого ключика. Алиса подумала, не подойдёт ли он к одной из дверей, но, увы, наверно, замки на дверях были слишком большими, а может, ключик – слишком маленьким, только ей не удалось отпереть хотя бы одну дверь.

Зато на этот раз Алиска набрела на портьеру, свисавшую до пола: за портьерой открывалась малюсенькая дверца – ей по колено. Она вставила ключик в замок, и – ура! Он подошёл!

Алиса открыла дверцу и увидела, что та ведёт в узкий ход, не шире мышиной норки. Она стала на четвереньки, заглянула в эту норку и увидела красивый-прекрасивый сад. До чего же ей захотелось выбраться из полутёмного зала и погулять среди клумб с диковинными цветами и журчащих фонтанов, но ей никак не удавалось просунуть голову в дверцу.

«А если бы голова и пролезла, – с грустью подумала Алиса, – она же у человека должна быть на плечах. Вот если бы я умела складываться и раскладываться, как подзорная труба.

Думаю, я бы смогла, вот только бы мне рассказали, как это делается».

Ну и вправду, с ней уже сегодня случилось так много необычного, что всё необычное казалось совсем обычным.

Бесполезно было ждать у дверцы погоду. Алиса вернулась к столику в надежде, что на нём найдётся ещё один ключик или, по крайней мере, какая-нибудь волшебная книга, где будет написано, как человеку сложиться в три погибели.

Но на этот раз на столике обнаружилась маленькая бутылочка («Раньше её точно не было», – подумала Алиса), а на горлышке у неё висела этикетка, а на этикетке было напечатано крупными буквами: ВЫПЕЙ МЕНЯ

Какая хитренькая! «Выпей меня». Алиска была умной девочкой. Разве можно так сразу взять и выпить?

– Нет, – сказала она, – посмотрим сначала – может, тут где-нибудь написано «Яд».

Ей доводилось читать занимательные истории о том, как непослушные дети сгорали дотла, и как их съедали живьём дикие звери, и как с ними случались другие неприятности. А всё почему? Да потому, что они забывали, чему их учили взрослые: не держись слишком долго за раскалённую кочергу – можешь обжечься; не разрезай себе палец ножом слишком глубоко – может пойти кровь.

И ещё она крепко-накрепко запомнила: если напиться из бутылки, на которой написано «Яд», то чего доброго разболится живот.

Нет, на этой бутылочке не было написано «Яд», и Алиска рискнула попробовать капельку. Было вкусно – что-то среднее между пирожком с вишнями, кремом, ананасом, жареной индюшкой, ирисками и гренками с маслом, – и она залпом выпила всё до дна.

– Ой, как интересно! – воскликнула Алиса. – Я, кажется, складываюсь, как подзорная труба.

Так оно и было. Она теперь была себе ниже колена и с радостью подумала, что сможет, наконец, пройти через дверцу в чудесный сад. Но сначала она немножко подождала – посмотреть, не уменьшится ли она ещё больше. Это её беспокоило.

– Если так пойдёт дальше, – сказала Алиска, – я ведь могу совсем закончиться, как свечка. Интересно, куда я тогда денусь?

И она попыталась представить себе задутое пламя свечи – она ведь раньше видела только горящее.

Нет, больше она не уменьшалась; значит, можно идти в сад. Но увы – подойдя к двери, Алиска вспомнила, что забыла золотой ключик, а когда вернулась за ним к столу, ключика было не достать: она его видела снизу через стекло, несколько раз пробовала взобраться на стол по ножке, но соскальзывала вниз.

Вконец измучившись, бедняжка села на пол и расплакалась.

– Ну-ка, перестань плакать! – строго приказала она себе. – Я кому сказала!

Она часто давала себе мудрые советы (правда, не всегда им следовала), а иногда ругала себя, да так строго, что начинала плакать. Однажды она даже попыталась надрать себе уши – за то, что сама себя обхитрила, играя в крокет. Алиса была большая фантазёрка и обожала играть, как будто она – два человека сразу.

– Нет, – рассудила бедная Алиска, – сейчас не получится быть двумя. Меня ведь и на одну не наберётся!

Внезапно её взгляд упал на маленькую стеклянную коробочку под столом. Она открыла её; в коробочке оказался малюсенький пирожок, а на нём смородинками были выложены слова: СКУШАЙ МЕНЯ.

– Вот и хорошо, – сказала Алиса. – Если я его съем и вырасту, то достану ключ, а если уменьшусь – смогу пролезть под дверью. Будь что будет!

И она откусила кусочек, приговаривая озабоченно:

– Вверх или вниз? Вверх или вниз?

А сама в это время держала руку на макушке, чтобы определить, растёт голова или уменьшается.

К её удивлению, она осталась, какой была. Собственно, от пирожка можно только поправиться, но сегодня с Алиской уже приключилось так много чудес, что было ужасно досадно, когда они переставали приключаться.

Алиска снова принялась за дело, и вскоре от пирожка не осталось ни крошки.

Глава 2. Море слёз

– Вот так чудо! – воскликнула Алиса. – Не чудо, а чудище! (Это она от удивления). – Я же раздвигаюсь, как самый большущий подзорный телескоп! Прощайте, ножки!

Представляете, взглянув вниз, на свои ноги, она увидела, что они всё удаляются и удаляются и почти уже скрылись из виду.

«Бедные мои ножки! Кто теперь будет надевать на вас туфельки и чулочки, солнышки вы мои! Мне уж никак, я ведь буду так далеко, придётся вам самим управляться…»

«Надо к ним подлизаться, – подумала Алиса, не то они возьмут, да и пойдут туда, куда не надо. Придумала! Подарю им на Новый год новые туфельки».

И она принялась фантазировать, как пошлёт туфельки с доставкой на дом.

– Ой, как смешно – дарить подарки собственным ногам! Да ещё и открытку вложу:

Глубокоуважаемая Правая ножка! Поздравляю Вас с Новым годом! Желаю здоровья, счастья, успехов в личной жизни. Ваша Алиса.

– Ой, мамочка, что же это я болтаю?!

В ту же секунду Алиска упёрлась головой в потолок: она уже выросла раза в три. Схватив золотой ключик, она бросилась к двери, ведущей в сад.

Бедняжка! Теперь она только и могла – лёжа на боку, заглянуть одним глазищем в сад, пробраться ж туда было невозможно. Алиска села на пол и снова расплакалась.

«Как тебе не стыдно! – пристыдила она сама себя. – Такая большущая девочка» (и верно – куда уж больше), а плачешь, как маленький ребёнок. Сейчас же перестань, слышишь?!»

Но слёзы не останавливались и всё текли ручьями, пока, наконец, не наплакалась большая лужа – по щиколотку взрослому человеку, и не растеклась до середины зала.

Через некоторое время послышались чьи-то негромкие шаги, и она поспешно вытерла глаза – посмотреть, кто идёт. Это возвращался Белый Кролик. Был он изысканно одет, в одной руке держал белые шерстяные перчатки, в другой – большой веер. Кролик быстро семенил, приговаривая:

– Ой, что будет, ой, что будет! Герцогиня меня съест, если я опоздаю!..

Алиска чувствовала себя такой беспомощной, что готова была обратиться за помощью к первому встречному. И вот, когда Кролик пробегал мимо неё, она обратилась к нему – тихонько, с дрожью в голосе:

– Простите, дяденька…

Того как током ударило. Он вздрогнул, уронил перчатки и веер и бросился наутёк.

Алиска подняла их и принялась обмахиваться веером – в зале было жарковато. Обмахиваясь, она говорила:

– Ой, мамочка, до чего же всё непонятно сегодня! А ведь ещё вчера всё было как обычно!.. Может быть, меня во сне подменили? Ну-ка, припомню, какая я была, когда утром встала? Кажется, я уже была капельку другая… Но если меня и вправду подменили, то к т о же я т е п е р ь? Вот в чём вопрос!

И она принялась перебирать в памяти всех своих подружек, размышляя, не подменили ли её на кого-нибудь из них.

– Я точно не Ада, – решила она, – потому что у неё волосы кудряшками, а у меня прямые. И, конечно же, я не Молли: я ведь столько всего знаю, а она – ой, да она почти ничегошеньки! И вообще, она – это она, а я тогда – это… ой, ну до чего же это всё непонятно!

– Надо попробовать вспомнить всё, что я раньше знала. Ну-ка: четырежды пять – двенадцать, четырежды шесть – тринадцать, четырежды семь… ой, мамочка, я так и до двадцати не доберусь!

– Ну, ладно, таблица умножения не считается. Попробуем лучше географию. Лондон – столица Парижа, Париж – столица Рима, Рим… нет, нет, всё неправильно!

– Попробую лучше рассказать на память какое-нибудь стихотворение…

Она выпрямилась, положив руки, как примерная ученица, и принялась декламировать. Но голос у неё был чужой и хриплый, а слова получились какие-то не те:

– Нет, это совсем не то, – проговорила Алиса, и на глазах у неё снова выступили слёзы. – Значит, я всё-таки Молли. И буду я теперь жить в её крохотном домишке, и игрушек у меня почти совсем не будет, а вместо них – сплошное домашнее задание!..

– Нет, если уж я превратилась в Молли, лучше мне навсегда остаться здесь! И пусть старшие не заглядывают сюда и не упрашивают меня: «Ласточка, вернись назад!» Я только взгляну на них строго снизу вверх и скажу: «А кто я такая? Ответьте сначала: в кого я превратилась? Если мне понравится быть ею, тогда выйду, а если нет – останусь тут, пока не подменюсь на кого-нибудь другого…

– Ой, мамочка моя! – запричитала Алиска, и слёзы брызнули у неё из глаз. – До чего же хочется, чтобы сюда хоть кто-нибудь заглянул! Как тяжело быть одной-одинёшенькой!

Сказав это, она взглянула на свои руки и с удивлением обнаружила, что сама не заметила, как надела одну из Кроличьих перчаток.

«Как же мне это удалось? – подумала Алиска. – Неужели я снова уменьшилась?»

Она подошла к столику, чтобы измериться, и увидела, что стала себе до пояса и продолжает быстро уменьшаться. Оказывается, всё дело было в веере, который она держала в одной руке. Алиска поспешно бросила его, и правильно сделала, а то совсем бы исчезла.

– Чуть было не испарилась! – проговорила она с испугом, но довольная, что от неё хоть что-то осталось. – Ну, а теперь – в сад!

И она подбежала к заветной дверце, – но – увы! та снова была заперта, а золотой ключик лежал на столе, как и прежде.

– Вот беда! – горько вздохнула бедняжка. – Я теперь совсем крохотная. Ужасно, говорю я вам, просто ужасно!

Сказав это, Алиска вдруг поскользнулась и – плюх! – оказалась до подбородка в солёной воде. Сначала она подумала, что упала в море. «Тогда обратно доберёмся поездом», – решила она. Алиска была на море всего один раз и при слове «море» представляла себе кабинки для переодевания, малышей с лопатками, играющих в песочке, вереницу дачных домиков, а за ними – железнодорожную станцию. Но тут было не море, вернее – это было море слёз. Она сама его наплакала, и получилось оно таким глубоким, что в нём не достал бы до дна самый высокий человек.

Алиса принялась плавать туда-сюда в поисках выхода, а плавая, приговаривала:

– Нельзя было столько плакать. Вот утону в собственных слезах – буду знать! Такого чуда ни с кем ещё не случалось! Что и говорить: сегодня со мной приключаются одни чудеса!

И тут она услышала, как что-то невдалеке шлёпает по воде. Алиска подплыла поближе – посмотреть, что это такое. Сначала она подумала, что это морж или бегемот, но вовремя вспомнила, какая она теперь крошечная, и сообразила, что это – всего-навсего мышь. Должно быть, она тоже поскользнулась и упала в море.

«Заговорить с ней, что ли? – подумала Алиска. – Тут так всё необычно, что, наверно, и мыши умеют разговаривать. Ну, попытка не пытка».

– О Мышь! – сказала она. – Не знаете ли вы, как выбраться из этой лужи? Я так устала плавать, о Мышь!

Алиска считала, что именно так надлежит обращаться к мышам. Конечно, раньше ей с ними разговаривать не доводилось, зато у брата был учебник латинского языка, а там было ясно сказано: именительный – «мышь», родительный – «мыши», дательный – «мыши», творительный – «мышью», звательный – «о мышь!».

Мышь с любопытством посмотрела на неё и, кажется, подмигнула одним глазком, но ничего не сказала.

«Наверно, она иностранка, – подумала Алиса. – Скорее всего, француженка. И приплыла она к нам с войсками Вильгельма Завоевателя». (Алиска не была сильна в истории и постоянно путала имена и памятные даты). Подумав так, она сказала:

– Oùe est ma chatte? – это было первое предложение из её школьного учебника французского языка. В переводе оно означает: «Куда запропастился мой кот?»

Мышь в ужасе дёрнулась, выпрыгнула из воды, плюхнулась обратно и задрожала всем телом.

– Ой, простите, пожалуйста! – затараторила Алиска: надо же так оскорбить бедное животное! – Я совсем забыла, что вы недолюбливаете кошек.

– Недолюбливаю?! А вы бы их любили, окажись вы на моём месте?

– Конечно, конечно, – примирительным тоном ответила Алиска. – Пожалуйста, не сердитесь на меня. А всё-таки, жаль, что вы не знакомы с нашей кошечкой Диной. Думаю, после неё вы полюбили бы всех остальных кошек. Она такая ласточка! – И Алиса принялась рассказывать, плавая по морю туда и обратно:

– Такая хорошенькая! Сидит себе у огня и мурлычет. Лапку облизывает, личико умывает… А какая она мягенькая, пушистенькая – так приятно её гладить! А как она мышей ловит!.. ой, простите, пожалуйста! – закричала она снова: на этот раз Мышь так рассердилась и оскорбилась, что её затрясло от усов до кончика хвоста. – Давайте не будем о Дине, если вы против!

– Хорошенькое дело! – воскликнула Мышь, продолжая содрогаться. – Можно подумать, что это я завела такой разговор! Все члены нашей семьи ненавидят котов, этих мерзких, подлых, грубых животных, в которых нет ничего человеческого! Не произносите в моём присутствии это бранное слово!

– Не буду, честное слово, не буду! – пообещала Алиска и поспешила переменить тему. – Скажите, а как вы относитесь… к собакам?

Мышь промолчала, и Алиска радостно продолжала:

– По соседству с нами живёт ужасно симпатичный пёсик! Вы бы его только видели! Маленький такой терьерчик. Глазки блестящие, шёрстка коричневая – длинная, волнистая. Если что-нибудь бросить, он принесёт, и служить умеет, да и вообще он такой умный – всего и не упомнишь. Живёт он у фермера. А фермер говорит, что он приносит большую пользу в хозяйстве, и за него предлагают огромные деньги. Он и крыс умеет убивать, и… ой, мамочка! – закричала она извиняющимся тоном. – Простите меня, я вас снова обидела!

На этот раз Мышь бросилась наутёк, оставляя за собой след, как моторная лодка.

Алиска позвала её ласковым голоском:

– Мышенька, дорогая! Пожалуйста, вернитесь! Давайте не будем о кошках и собаках, если вам не хочется.

Услышав эти слова, Мышь развернулась и медленно подплыла к Алисе. Лицо её было бледнее мела («от негодования!» – подумала Алиса), и она сказала с дрожью в голосе:

– Выберемся на сушу! Я расскажу вам о природе своей ненависти к котам и псам.

Выбираться было самое время – в море становилось тесновато: пока они беседовали, в воду нападало множество зверей и птиц. Тут были Попка-Чудак и Летучий Голландец, Мокрая Курица с Мокрым Петухом и много других диковинных созданий. Алиска поплыла к берегу, а за ней – все остальные.

Глава 3. А ну, не догони!

Общество на берегу собралось пёстрое и несчастное. У птиц размокли крылья, у зверей отсырел мех, со всех капало, всем было сыро и грустно.

Первым делом нужно было обсохнуть – но как? Принялись они совещаться, и вскоре Алиска уже была со всеми на «ты», как будто всю жизнь только и делала, что совещалась с птицами да зверушками. А с Попкой она даже поспорила, да так, что тот в конце концов нахмурил брови и сказал:

– Не спорь со мной, а почитай! Я редкий экземпляр. Таких Попок нигде больше не сыщешь!

Алиса осведомилась, где он, собственно, бывал, но Попка-Чудак ничего ей на это ответить не мог, поэтому она не стала его почитать.

Наконец Мышь, которую все здесь уважали за мудрость, обратилась к присутствующим:

– Садитесь все и слушайте! Сейчас вам станет сухо!

Все уселись в кружок вокруг Мыши. Алиска приготовилась внимательно слушать, от напряжения у неё даже в горле пересохло, но всё остальное оставалось мокрым. «Ещё немножко, – подумала она, – и начнётся воспаление лёгких!»

Мышь откашлялась и торжественно произнесла:

– Лекция начинается. Явка обязательна!

А как раз накануне папа говорил о какой-то лекции, что в ней – сплошная вода. «Как бы мы не промокли ещё больше!» – с тревогой подумала Алиска.

– Предлагаю вашему вниманию лекцию о сухой, вкусной и здоровой пище! – начала Мышь. – Приготовление диковинного пирога. Диковинный пирог делают с начинкой из ломтиков диковинного фрукта.

– Ик! – икнул Попка-Чудак.

– Вы хотели что-то сказать? – строго осведомилась Мышь.

– Это не я! – поспешно отозвался Попка.

– Вопросы попрошу подавать в письменном виде. Итак, продолжим. Готовое тесто раскатать слоем в полсантиметра, положить на противень, обрезать лишнее тесто, положить ломтики диковинного фрукта и загнуть края…

– Простите, – робко вмешался Мокрый Петух, – но ведь достать ломтики диковинного фрукта будет непросто!

– Очень даже просто, уважаемый! – хмуро ответила Мышь. – Это можно сделать путём надкусывания пирога.

– Да, но как же они попадут в пирог? – засомневался Мокрый Петух. – Для этого ведь нужен целый диковинный фрукт.

– Целый ананас не поместится в пирог! – сказала Мышь и быстро продолжала, пока Мокрый Петух не спросил чего-нибудь ещё:

– Из остатков теста нарезать узкие полоски и сделать… Как вы себя чувствуете, дорогая? – обратилась она к Алисе.

– Мокрее мокрого, – печально ответила Алиска. – Мне этот рецепт не помогает…

– Тогда попробуем другое средство!.. – без спросу взял слово Летучий Голландец.

– Не мешало бы с народом посоветоваться, гражданин! Вы не у себя дома! – перебил его Божий Бычок. – Может, с вами не согласятся!

При этих словах остальные птицы хихикнули.

– Я же хотел как лучше… – обиженно проговорил Летучий Голландец. – Поверьте, лучшее средство для согревания – «А ну, не догони!».

– А что такое «А ну, не догони!»? – спросила Алиса, не столько из любопытства, сколько для того, чтобы разредить обстановку.

– О, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – ответил Летучий Голландец.

Может быть, в морозный зимний день вам тоже захочется поиграть в эту игру, поэтому послушайте, как в неё играют.

Первым делом Летучий Голландец нарисовал беговую дорожку – что-то вроде круга («Необязательно, – сказал он, чтобы было совсем кругло») и выстроил всех вдоль этого круга. Никто не кричал «на старт, внимание, марш!», никто никем не командовал, просто каждый побежал, когда ему захотелось, и бежал, пока ему не надоело. И не было у «А ну, не догони!» ни начала, ни конца.

Спустя полчаса, Летучий Голландец вдруг скомандовал: «Игре конец!», и все окружили его, отдуваясь и наперебой спрашивая: «Ну как, кто победил?»

Это был сложный вопрос. Летучий Голландец сел, приставил палец ко лбу, как великий учёный, и надолго задумался. Воцарилась тишина. Наконец он подумал, подумал и сказал:

– Главное не победить, а участвовать! Всем причитаются призы.

– А кто их будет выдавать? – раздался нестройный хор голосов.

– Она, конечно, – указал Летучий Голландец на Алису. Тут все окружили её и закричали:

– Призы, призы! Хотим призы!

Что делать? Алиска пошарила в карманах и вынула коробочку монпансье (к счастью, солёная вода в неё не попала) и раздала конфеты всем участникам. Каждому досталось по леденцу.

– Послушайте, – сказала Мышь, – а ей ведь тоже полагается приз.

– Разумеется! – очень серьёзно ответил Летучий Голландец. – Что у тебя ещё в карманах?

– Только напёрсток остался, – грустно проговорила Алиса.

– Давай!

Снова все зашумели, и Летучий Голландец торжественно вручил Алиске напёрсток со словами:

– Примите наш скромный подарок – этот изысканный напёрсток!

Алиске стало ужасно смешно, но все присутствующие быль так серьёзны, что она не осмелилась улыбнуться. Не найдя подходящих слов, Алиса просто поклонилась и с торжественным видом приняла приз.

Все принялись есть леденцы. Однако это оказалось нелёгким делом. Большие птицы не успели как следует распробовать свои монпансьешки, как те закончились, а маленьким они попадали не в то горло, и приходилось хлопать их по спине. Наконец, с праздничным банкетом было покончено, все снова уселись в кружок и стали упрашивать Мышь рассказать ещё что-нибудь.

– Помните, вы мне обещали кое-что рассказать, – обратилась к ней Алиска шёпотом, опасаясь, как бы Мышь снова не обиделась. – О том, почему вы не любите мяу и гав.

– Расскажу, – согласилась Мышь, – хотя сейчас не самое удобное время: хочется есть… сыро… – и она тяжело вздохнула.

– Сыра у меня, к сожалению, ни кусочка, – сказала Алиска, – а про себя подумала: «Бедняжка! у неё даже хвостик похудел!»

Мышь начала свой рассказ, а Алиска всё смотрела и смотрела на Мышин хвост и услышала вот что:

РАССКАЗ МУДРОЙ МЫШИ

– О чём это вы задумались, милочка?! – сурово спросила Мышь у Алисы. – Вам не интересно?

– Простите, пожалуйста, – робко отозвалась Алиска. – Просто рассказ может не поместиться: у вас хвостика почти не осталось. Лучше, наверно, немножко укоротить его.

– Что?! – возмутилась Мышь. – Да это же прямое оскорбление!! – Она вскочила и пошла прочь.

– Вы меня неправильно поняли! – воскликнула Алиса. – Ну нельзя же быть такой обидчивой!

Мышь только зарычала в ответ.

– Прошу вас, вернитесь и доскажите! – прокричала ей вслед Алиса. И все остальные тоже закричали:

– Вернитесь, пожалуйста!

Но Мышь была неумолима: она покачала головой и прибавила шагу.

– Как жаль, что она ушла! – вздохнул Попка, когда Мышь скрылась из виду.

А мама Крабиха назидательно сказала своей дочурке:

– Вот видишь, доченька, никогда нельзя выходить из себя!

– Помолчи, мама! – ответила та раздражённо. – Ты и устрицу выведешь из терпения.

– Вот бы Диночку сюда! – мечтательно проговорила Алиска. – Она бы её быстро вернула!

– А кто такая Диночка, позвольте узнать? – спросил Попка.

Алиса, как всегда, с удовольствием принялась рассказывать о своей любимице:

– Это наша кошка! Ой, она так здорово ловит мышей! И птиц тоже! Вы себе не представляете: она только заметит птичку – цап-царап – и съела!

Эта тирада произвела на присутствующих заметное впечатление. Птицы заторопились домой. Пожилая Сорока принялась потеплее кутаться в пёрышки, приговаривая:

– Что-то я засиделась… Да и свежий воздух мне вреден…

Канарейка дрожащим голоском позвала своих птенчиков:

– Пойдёмте, маленькие, вам уже пора спатки!

И так все, пока Алиска не осталась одна.

– Не надо было им рассказывать про Диночку, – грустно подумала она. – Никто её здесь не любит, а ведь она – лучшая кошка на свете! Миленькая моя Динусенька! Когда мы теперь с тобой встретимся?

Ей стало грустно и одиноко, и она снова расплакалась.

Вдруг вдалеке послышались чьи-то шаги. Она вскочила и прислушалась: может быть, это Мышь передумала и возвращается, чтобы досказать свою историю?

Глава 4. Кролик лезет в бутылку. Билли вылетает в трубу

Оказывается, это был Белый Кролик. Он медленно возвращался, озираясь по сторонам, как будто что-то искал. Алиска услышала, как он бормочет:

– Пропала моя головушка! Спустит с меня Герцогиня семь шкурок! А что с лапками будет? А с усиками? Погубит меня Герцогиня, покусай меня хорёк! Да где же, где я их выронил?

Всё ясно. Он разыскивает веер и перчатки. Алиса с удовольствием принялась ему помогать, но напрасно: всё вокруг так изменилось после того, как она выбралась на сушу: и огромный зал, и стеклянный столик, и дверца – всё исчезло.

Вскоре Кролик заметил Алису и сердито окликнул её:

– Послушай, Мэри-Энн, что ты тут делаешь? Сейчас же марш домой, принеси мне пару перчаток и веер! Марш, я сказал!

Алиска ужасно испугалась и побежала, не говоря ни слова, куда показал Кролик.

«Он меня принял за свою служанку, – подумала она. – Вот удивится, когда узнает, кто я такая! Только сначала нужно принести ему веер и перчатки – если, конечно, я их найду».

Тут Алиска увидела прямо перед собой хорошенький маленький домик. На двери домика висела маленькая табличка с надписью: Б. КРОЛИК

Она вбежала, не постучав, и побежала по лестнице наверх, страшно переживая, как бы не попасться на глаза настоящей Мэри-Энн: та сразу выставила бы её за дверь, и тогда Кролик остался бы без веера и перчаток.

– Вот чудеса! – снова заговорила Алиска сама с собой. – Никогда в жизни не прислуживала кроликам! Теперь, наверно, и Динка будет мною командовать.

И она принялась фантазировать:

Няня скажет, как обычно: «Мисс Алиса, собирайтесь быстренько, пора гулять!» – «Не могу, нянечка. Тётя Дина мне приказала до её прихода сторожить мышиную норку, чтобы мышка не сбежала».

– Нет, – решила Алиска, – если Дина так раскомандуется, не видать ей больше ни молока, ни сметаны.

Наконец, Алиска нашла маленькую прибранную комнатку. Возле окна стоял стол, а на нём, как она и надеялась, лежали веер и несколько пар крошечных шерстяных перчаток. Она взяла одну пару и веер и уже собиралась уходить, как вдруг заметила возле зеркала пузырёк. На нём не было написано: «Выпей меня!», но Алиска всё равно открыла его и поднесла ко рту.

– Что бы я ни съела и ни выпила, происходит какое-нибудь чудо, – подумала она. – Ну-ка, посмотрим, какое чудо в этой бутылочке. Вот если бы она меня снова увеличила! Не могу больше оставаться такой коротышкой!

Так и случилось. Не успела Алиса выпить и полбутылочки, как упёрлась головой в потолок. Пришлось ей нагнуться, чтобы не сломать себе шею. Быстро поставив пузырёк на стол, она проговорила:

– Хватит, хватит! Хорошего понемножку! Я же теперь и в дверь не пролезу! Ну, зачем я столько выпила?!

Увы, жалеть было поздно. Она всё росла и росла, и вскоре ей пришлось стать на четвереньки. Через минуту она и на четвереньках не помещалась в комнате. Пришлось лечь на пол, одним локтем упереться в дверь, а другую руку завести за голову. Но и это было не всё – она продолжала расти. Оставалось одно: высунуть руку в окно, а ногу – в трубу.

– Ну, – сказала Алиска, – больше расти некуда. Что же теперь-то будет?

Тут, к счастью, волшебная бутылочка перестала действовать. Правда, лежать всё равно было ужасно неудобно, и главное – никакой возможности выбраться наружу. Алиска загрустила.

«Как хорошо дома! – подумала она. – Там ходишь всё время одинаковый, никакие мыши и кролики тобой не командуют. Зачем я только прыгнула в эту нору?.. А всё-таки… всё-таки интересно так жить! Ума не приложу, что же со мной случилось? Когда читаешь сказку, думаешь, что на самом деле чудес не бывает, – а вот, оказывается, бывает! Обо мне непременно должны написать книжку. Вот вырасту – обязательно сама напишу!..»

Алиска подумала и печально добавила:

«Впрочем, я уже и так выросла, дальше некуда».

Тут она всё взвесила и рассудила так:

«А раз больше расти некуда, значит, я никогда не состарюсь!.. Хотя, конечно, с одной стороны, хорошо всегда оставаться молодой, но ведь и уроки придётся учить всю жизнь. Хуже некуда!»

– Какая же ты глупая, Алиса! – ответила она себе на это. – О каких уроках ты говоришь? Ты и сама-то здесь не помещаешься, а для учебников и подавно не найдётся места!»

Она ещё некоторое время беседовала сама с собой, как вдруг за окном послышался голос:

– Эй, Мэри-Энн! Сейчас же принеси мои перчатки!

По лестнице зашлёпали шаги. Всё понятно: Кролик вернулся. Алиска так задрожала, что затрясся весь дом. Она совсем забыла, что по сравнению с ней Кролик теперь был просто карапузик.

Дверь-то открывалась внутрь, а Алиска как раз упиралась в неё локтем.

– Ладно, – буркнул Кролик. – Пролезу в окно.

«Только попробуй!» – подумала Алиса.

И вот, когда шаги Кролика послышались под окном, она быстро высунула руку из окна и попробовала схватить его. В руку ничего не попалось, но кто-то вскрикнул и упал. Зазвенело разбитое стекло – это, наверно, Кролик угодил в огуречный парничок.

– Патрик! Патрик! – раздался сердитый голос Кролика. – Ты где? Чего ты там копаешься?

В ответ послышался новый голос:

– Вот он я, ваша судейская милость! Яблоки выкапываю. Ух, и урожай в этом году!

– «Яблоки выкапываю»! – передразнил его Кролик. – А ну, идите сюда, ваша ослиная милость! Помоги мне выбраться!

Снова зазвенело разбитое стекло.

– Теперь скажи, Патрик, что это такое в окне?

– Однако, рука, ваша судейская милость.

– Ну, и дурак. Где ты видел такие ручищи, на целое окно?

– Насчёт окна – это вы в самую точку, ваша судейская милость. А всё равно – рука.

– Ну, ладно, рука так рука. Убери-ка её отсюда!

Голоса затихли, и только время от времени Алиске удавалось расслышать отдельные слова:

– Ой, что-то мне совсем не хочется, ваша судейская милость!..

– Делай, что сказано, трус ты этакий!

В конце концов, Алиса сделала рукой то же самое, что и в первый раз. Раздались крики и звон стекла.

«Сколько же у них парников?.. – подумала Алиса. – Интересно, что они теперь станут делать? Если попробуют вытащить меня, я бы с удовольствием! Сил моих нет больше тут торчать!»

Спустя некоторое время к дому подкатили тележку, и наперебой затараторило множество голосов:

– Где вторая лестница?

– У меня одна только, вторая – у Билли.

– Билли, дружище, тащи её сюда!

– Ну-ка, приставьте их к стене!

– Сначала связать их надо – они и до середины не достают.

– Вот так.

– Ладно тебе!

– На, Билли! Держись за эту верёвку!

– А крыша выдержит?

– Смотри, там черепица отходит!

– Ой, падает!

– Поберегись!

Тррр-ах!!

(«Кто это натворил? Билли, наверно?»)

– Надо кому-то в трубу лезть.

– Я ни за что. Сам лезь!

– Ещё чего!

– Пусть Билл лезет.

– Эй, Билли! Хозяин говорит – пусть Билл лезет!

«Ну, вот. Теперь этот Билли в трубу полезет, – подумала Алиска. – Всё Билли да Билли! Не завидую этому Билли: дымоход такой узкий. Ну, ничего, немножко лягнуться можно!»

Она поглубже подобрала ногу – ту, что в трубе, и принялась ждать, пока в дымоходе, рядом с её ногой, не послышалось шуршание какого-то маленького зверька.

«Это Билли», – подумала Алиска и наподдала ему ногой. Теперь оставалось ждать, что будет дальше.

Первое, что она услышала, было:

– Билли летит!!

Потом – голос Кролика:

– Эй, у палисадника! Ловите его!

Потом тишина, и голоса наперебой:

– Поднимите ему голову!

– Теперь бренди вливайте.

– Не в то горло льёшь! В другое горло лей, а то захлебнётся!

– Ну, что, старина?

– Что это там было?

– Слушай, расскажи, а?

В ответ послышался слабенький писклявый голосочек («Это Билли», – догадалась Алиса):

– Ой, братцы, прямо не знаю… Спасибо, хватит… Мне уже лучше. Сердце колотится, говорить не могу… Ничего не помню… Помню только: ка-ак что-то ни с того ни с сего выскочит да ка-ак меня трахнет – я и полетел, прямо как ракета.

– Точно, старина! Всё так и было, – подтвердили остальные.

– Остаётся одно – сжечь дом! – раздался голос Кролика.

Тут Алиса как закричит:

– Только попробуйте! Динищу на вас напущу!

Стало тихо-тихо.

«Что теперь будет?» – подумала Алиска. – Взяли бы да и сняли крышу!»

Минуту-другую спустя они снова забегали.

– Грузите в тележку! – командовал Кролик. – Думаю, должно хватить.

«Что это они грузят?» – встревожилась Алиса.

Но долго размышлять не пришлось: в окно полетел град камешков, которые попадали ей прямо в лицо.

«Вот я им сейчас!» проговорила она и закричала:

– Лучше прекратите по-хорошему!

Снова тишина.

И вдруг Алиска с удивлением заметила, что камешки на полу превращаются в пирожные. Её осенило:

«Если я съем пирожное, то наверняка снова изменюсь. Расти уже некуда, значит – уменьшусь».

Она с аппетитом съела одно пирожное – и тут – наконец-то! – начала уменьшаться. Увидев, что может пролезть в дверь, она выбежала из домика. Перед домом собралось множество зверушек и птиц. Посередине две морские свинки поддерживали Билли – маленькую ящерку – и поили его чем-то из бутылочки. Увидев Алису, все бросились к ней, но она пустилась наутёк и бежала, пока не очутилась одна одинёшенька в дремучем лесу.

Принялась она бродить по лесу, раздумывая, как быть дальше.

«Первым делом надо стать такой, как прежде. А когда стану – попробую найти тот чудесный сад… Да, это самый правильный план».

План действительно был хорош. Но одно дело – составить план, и совсем другое – выполнить его. Бродила она, бродила, озираясь по сторонам, как вдруг прямо у неё над головой раздался звонкий лай. Алиска подняла голову, и…

… огромный щенище пристально смотрел на неё большущими круглыми глазами, потом осторожно протянул к ней лапу, пытаясь потрогать.

– Бедненький! – ласково, но дрожащим голоском проговорила Алиска и даже попробовала свистнуть. На самом деле ей было жутко подумать, что если он голодный, то съест её, как ни подлизывайся.

Трясущимися руками она подняла с земли прутик и протянула его щенку. Тот от радости подпрыгнул, тявкнул и бросился на прутик, как будто хотел укусить его. Алиска забежала за большой куст чертополоха, чтобы не попасться псу под горячую лапу. В ту же секунду щенок снова бросился на прутик и со всего размаху шлёпнулся на землю.

Это было всё равно, что играть с тягловой лошадью: того и гляди – попадёшь под копыта. Алиска снова спряталась за чертополох. Тогда щенок изменил тактику: он делал шаг вперёд и два шага назад, и снова вперёд, и снова назад. При этом он, не переставая, хрипло лаял. Наконец, он удалился от Алиски на приличное расстояние, уселся, вывалил язык, прикрыл глаза и устало задышал.

Было самое время уносить ноги. Алиска бросилась бежать, и бежала, пока не выбилась из сил, а лай щенка был почти не слышен.

Она прислонилась к лютику, чтобы перевести дух, и принялась обмахиваться листочком.

«Какой он всё-таки хорошенький! – подумала Алиска. – Можно было бы приручить его… если бы только подрасти!.. Ой, мамочка, чуть не забыла: мне же ещё надо вырасти! Только как же это сделать? Думаю, нужно что-нибудь съесть или выпить, но что?»

Действительно, что? Алиска обвела взглядом цветы, траву, но не увидела ничего съедобного. Рядом, правда, рос большущий гриб, с неё ростом. Алиса заглянула под гриб, обошла вокруг него и решила посмотреть, что у него на шляпке.

Она встала на цыпочки, заглянула за край гриба – и встретилась взглядом с большой гусеницей голубого цвета, – точнее, это был гусениц, потому что он курил длинную-предлинную диковинную трубку. Руки его почивали на груди, он был спокоен, безмолвен и не обращал ни на что, в том числе и на неё, ни малейшего внимания.

Глава 5. Мудрый Гусениц

Гусениц и Алиска некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец, Гусениц вынул трубку изо рта и спросил вялым, сонным голосом:

– Ты кто такая?

Начало было не очень обнадёживающее.

– Понимаете, дяденька, – робко проговорила Алиска, – я и сама уже не знаю… Вернее, знаю, кем была, когда утром встала… Но, по-моему, с тех пор я несколько раз менялась.

– Что это значит? – спросил Гусениц. – Ты сама-то себя понимаешь?

– К сожалению, теперь не очень, дяденька, – ответила Алиска. – Видите ли, как бы это сказать… Я всё время разная, и сама не своя.

– Не вижу, – сказал Гусениц.

– Извините, пожалуйста, – вежливо сказала Алиса. – Я бы и рада объяснить понятнее, но сама ничего не понимаю. Когда за день столько раз становишься то больше, то меньше, поневоле запутаешься.

– Не запутаешься, – сказал Гусениц.

– С вами, наверно, это ещё не случалось. А вот когда придёт время превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам ведь будет немножко не по себе, правда?

– Неправда, – сказал Гусениц.

– Ну, может быть, у вас всё по-другому. А мне было бы.

– Тебе? – сморщился Гусениц. – А кто ты такая?

Вот так-так! Сказка про белого бычка! И, кроме того, говорил он такими отрывистыми фразами… Алиска помолчала и сказала очень серьёзно:

– Сначала вы должны представиться.

– Почему? – спросил Гусениц.

Ещё один трудный вопрос. Ответить на него Алиска не могла, а Гусениц был в таком плохом расположении духа, что она повернулась и пошла прочь.

– Вернись! – сказал Гусениц. – Я тебе скажу кое-что важное.

Это звучало многообещающе. Алиска вернулась.

– Никогда не выходи из себя, – сказал Гусениц.

– Это всё? – спросила Алиса, с трудом сдерживая возмущение.

– Нет, – ответил Гусениц.

«Почему бы не послушать? – подумала она. – Дел у меня никаких нет, да и, может быть, он всё-таки скажет что-нибудь стоящее».

Некоторое время Гусениц молча пыхтел своей трубкой. Наконец, он вынул её изо рта и проговорил:

– Итак, по-твоему, ты – это не ты?

– Да, дяденька, к сожалению, я это не я. Последнее время я стала всё забывать, и, кроме того, пяти минут не проходит, чтобы я не увеличилась или не уменьшилась!

– Что именно ты стала забывать? – спросил Гусениц.

– Хотела рассказать «Кем быть?», а вышло всё наоборот, – ответила Алиска со слезами в голосе.

– Расскажи «Что такое хорошо и что такое плохо», – потребовал Гусениц.

Алиска стала по стойке «смирно» и начала декламировать:

– Неправильно, – сказал Гусениц.

– Да, к сожалению, немножко неправильно, – робким голоском проговорила Алиска.

– Неправильно от начала до конца, – сурово сказал Гусениц, и они оба погрузились в молчание.

Первым заговорил Гусениц:

– Ну, и какой же величины ты хочешь быть?

– Ой, мне вообще-то всё равно, – поспешно ответила Алиска, – только бы не изменяться так часто, понимаете?

– Не понимаю, – сказал Гусениц.

Алиска промолчала. Она уже начинала терять терпение: никогда с ней только не спорили.

– Такой, как сейчас, тебе нравится быть? – спросил Гусениц.

– Если не возражаете, дяденька, я бы хотела стать немножко побольше. Ужасно грустно быть ростом в полкарандаша.

– Это прекрасный рост! – сердито заявил Гусениц и расправил плечи. Ростом он был как раз в полкарандаша.

– Да, но я-то привыкла быть больше! – жалобно возразила Алиска, а про себя подумала: «До чего же они тут все обидчивые!»

– Привыкай теперь быть поменьше, – сказал Гусениц и снова закурил свою диковинную трубку.

Алиса терпеливо ждала, когда же он снова заговорит. Через несколько минут Гусениц вынул трубку изо рта, зевнул разок-другой и встряхнулся. Потом слез с гриба и пополз, куда глаза глядят, а глядели они у него в траву. На прощанье он проговорил:

– Один бок увеличит, другой – уменьшит.

«Один бок чего? – подумала Алиса. – Другой бок чего?»

– Гриба, – сказал Гусениц, как будто услышал её мысли. В следующую секунду он скрылся из виду.

Алиска постояла, постояла, задумчиво разглядывая гриб и размышляя, где у него бока, и в конце концов придумала: обхватила гриб обеими руками и отломила от шляпки по кусочку каждой рукой.

– Где же какой? – подумала она вслух и надкусила тот, что был в правой руке, – посмотреть, что получится.

В ту же секунду её сильно ударило снизу в подбородок: он налетел на туфельки. Алиска от неожиданности обмерла. Нельзя было терять ни секунды: она быстро сжималась. Тогда она принялась за другой кусок. Подбородок её так плотно прижался к ногам, что открыть рот было почти невозможно. Наконец ей это удалось, и она откусила от левого кусочка.

– Фу-у-у! Наконец-то голова освободилась! – облегчённо вздохнула Алиска, но тут же испуганно замолчала: её плечи исчезли. Внизу виднелась только длинная-предлинная шея, возвышавшаяся над зелёным морем.

«Что это там зеленеет? – подумала она. – А куда подевались мои плечи? Ой, и руки! Что-то я нигде их не вижу…»

Алиска двигала руками, но не находила их, только листья далеко внизу слабо шевелились.

Видя, что руками до головы не достать, она решила достать головой руки. К счастью, шея двигалась в любом направлении, изгибаясь, как змея. Только Алиске удалось изящно выгнуть её и приготовиться нырнуть головой в листья (это ведь были всего-навсего верхушки деревьев, под которыми она ещё недавно гуляла), как вдруг раздалось пронзительное шипение, и Алиса даже отпрянула от неожиданности: большая взрослая Голубка налетела на неё и принялась колотить по её лицу крыльями.

– Змея!! – закричала Голубка.

– Никакая я не змея! – возмущённо возразила Алиса. – Оставьте меня в покое!

– Нет, змея! – уже тише повторила Голубка и вздохнула. – Как ни стараюсь – ничего не помогает!

– Понятия не имею, о чём вы говорите, – сказала Алиса.

– И под деревьями нельзя, и на берегу речки нельзя, и под изгородью нельзя, – продолжала Голубка, не обращая внимания на её слова. – Никакого сладу нет с этими змеями!

Алиска уже совсем ничего не понимала, но всё-таки решила не перебивать.

– Мало того, что яйца насиживаешь, так ещё и от змей их уберегай круглые сутки! Последние три недели я глаз не сомкнула!

– Я вам очень сочувствую, – сказала Алиса. Она начинала понимать, в чём дело.

– И вот, когда я нашла самое высокое дерево в лесу, – говорила Голубка, и голос её постепенно переходил в крик, – когда я уже надеялась, что наконец-то от них избавилась, они на меня прямо с неба валятся! У-у, змеиная порода!

– Да поймите же: я не змея! Я … я…

– Ну, кто, кто? Не можешь придумать?!

– Я – девочка… – очень неуверенно проговорила Алиска. Она ведь уже столько раз менялась за сегодня!

– Ври больше! – сказала Голубка с глубочайшим презрением. – Я на своём веку немало девочек повидала, но такой длинношеей что-то не припомню! Нет уж, ты – самая настоящая змея, и нечего спорить! Может, скажешь ещё, что никогда яиц не ела?!

– Конечно, ела, – ответила Алиска. Она всегда говорила правду. – Только девочки тоже едят яйца.

– Не верю! А если и едят, значит, это тоже такие змеи, вот и всё!

Алиске эта мысль показалась такой неожиданной, что она потеряла дар речи. А Голубка продолжала:

– Ты яйца ищешь, меня не проведёшь! Так какая разница – девочка ты или змея?!!

– Для меня большая! – поспешно возразила Алиска. – Только я всё равно яиц не ищу. А если бы и искала, мне бы ваши не подошли – они ведь сырые.

– Ну, так проваливай! – угрюмо бросила Голубка и полетела в своё гнездо. А Алиска пошла себе, согнувшись в три погибели. Её шея время от времени запутывалась в ветвях, и тогда приходилось её распутывать.

И тут она вспомнила, что в руках у неё остались кусочки гриба. Она принялась их есть, только на этот раз очень осторожно, откусывая по очереди то от одного, то от другого и становясь то выше, то ниже, пока, наконец, не стала такой, как обычно.

Алиска уже и забыла, когда последний раз была нормального роста, и сначала ей было как-то не по себе. Но постепенно она привыкла, а привыкнув, снова заговорила сама с собой:

– Так, полдела сделано! Всё-таки до чего же это всё необычно! Сама не знаю, какой буду через минуту! Ну, да теперь я стала обыкновенной. Самое время постараться найти тот чудесный сад!

Говоря так, она подошла к лужайке. На лужайке стоял домик – высотой как раз с неё.

– Кто бы тут ни жил, – подумала Алиска, – нельзя являться к ним такой огромной, величиной с целый дом!

Она принялась за правый кусочек, и только когда уменьшилась в несколько раз, осмелилась подойти к дому.

Глава 6. Поросёнок с перцем

Минуту-другую она стояла и рассматривала дом, не зная, что же делать, как вдруг из лесу выбежал лакей в ливрее. Алиска догадалась, что это лакей по его одежде; что касается лица, то оно было рыбье. Лакей подбежал к дому и постучал в дверь костяшками пальцев. Ему открыл другой лакей в ливрее, круглолицый и пучеглазый – вылитая лягушка. У обоих лакеев на головах были парики.

Алиске стало ужасно интересно, она подкралась поближе и приготовилась слушать.

Лакей-Рыба вынул из-под мышки большущий конверт – почти как он сам – и торжественно вручил его Лакею-Лягушке со словами:

– Герцогине. Приглашение от Королевы на крокет.

Лакей-Лягушка таким же торжественным тоном повторил почти слово в слово:

– От Королевы. Приглашение Герцогине на крокет.

Тут они так низко поклонились друг другу, что стукнулись буклями.

Алиске ужасно захотелось смеяться. Пришлось даже убежать обратно в лес, чтобы её не услышали. Насмеявшись, она выглянула из-за дерева и увидела, что Лакей-Рыба уже ушёл, а Лакей-Лягушка неподвижно сидит на земле у порога, уставившись в небо. Алиска робко подошла к двери и постучала.

– Стучать бесполезно, – сказал Лакей, – причём по двум причинам. Во-первых, потому, что я нахожусь с той же стороны двери, что и вы. Во-вторых, в доме так шумно, что вас всё равно не услышат.

Действительно, в доме стоял ужасный шум: непрерывно ревели и чихали, время от времени что-то с треском разбивалось – то ли тарелка, то ли кофейник.

– Скажите, пожалуйста, – спросила Алиска, – а можно мне войти?

– Стучать имело бы смысл, – продолжал Лакей, не обращая на неё внимания, – если бы между нами была дверь. Например, если бы вы были в доме и стучали, чтобы выйти, и я бы вас выпустил.

Говоря так, он всё время смотрел вверх. Алиске это показалось очень невежливым. «Хотя он, наверно, и не может иначе, – подумала она, – у него ведь глаза на лбу. Но всё равно – на вопросы он мог бы отвечать».

– Можно мне войти? – повторила она погромче.

– Я буду здесь сидеть, – проговорил Лакей, – до завтра…

В ту же секунду дверь распахнулась и из неё вылетела большая тарелка. Она чиркнула Лакея по носу, ударилась о дерево и разлетелась на куски.

– … или до послезавтра, – продолжал он, как ни в чём не бывало.

– Можно войти? – ещё громче спросила Алиса.

– А нужно ли вам входить? Вот в чём вопрос, – отозвался Лакей.

Алиска и сама не знала, нужно ли ей входить, но это ведь не значит, что с ней можно разговаривать в подобном тоне!

– Ох, какие же тут все зверушки строптивые! – негромко сказала она. – Просто голова идёт кругом!

Лакей тем временем заговорил снова:

– Я просижу здесь много-много дней, много-много дней…

– А как же я? – спросила Алиска.

– Как угодно, – ответил Лакей и принялся насвистывать.

«Нет, с ним бесполезно разговаривать! – отчаялась Алиска. – Он же совсем глупый!»

Она сама открыла дверь и вошла.

Дверь вела в большую кухню, полную дыма. Посреди кухни на табуретке сидела Герцогиня и нянчила ребёнка, а у печки стояла Повариха и помешивала суп в большущем горшке.

«Ой, кажется, пере-пер-чхили!» – прочихала Алиска про себя.

Воздух в кухне был и впрямь полон перца, даже Герцогиня время от времени подчихивала. Ну, а ребёнок у неё на руках чихал и ревел не переставая. Не чихали только Повариха и огромный кот. Котище сидел возле печки и беззаботно улыбался.

– Скажите, пожалуйста, – несмело обратилась Алиска к Герцогине. Она не помнила, разрешается ли детям первыми заговаривать с герцогинями. – Почему ваш кот такой весёлый?

– Это – Кот Без Сапог, – ответила Герцогиня. – Зато с юмором. Свинья ты такая!!

Последние слова она произнесла с такой яростью, что Алиска вздрогнула. Но они были адресованы не ей, а ребёнку, и она осмелилась продолжать:

– А разве коты без сапог умеют улыбаться? По-моему, все коты такие серьёзные…

– Ещё как умеют! Только некоторые ленятся.

– А мне весёлые почему-то не встречались, – вежливым-превежливым голоском сказала Алиска. Ей очень хотелось поговорить по-человечески.

– Мало ли, что тебе встречалось! – ответила Герцогиня. – Тоже мне!

Алису встревожил её тон. Лучше, наверно, переменить тему. Она принялась размышлять, что бы ещё обсудить, а Повариха тем временем сняла горшок с огня и принялась швырять в Герцогиню и в ребёнка всем, что под руку попадёт: кочергой, щипцами, лопаткой, потом кастрюлями, тарелками, блюдцами…

Некоторые из них попадали в герцогиню, но она не обращала внимания. Что же касается ребёнка, то он вопил, как и прежде, и непонятно было, больно ему или он просто капризничает.

– Ой, что вы делаете! – в ужасе закричала Алиска. – Ой, осторожно, бедный носик!

Это большущий чайник просвистел рядом с ребёнком и едва не отбил ему нос.

– Если бы люди не совали носы в чужие дела, – прорычала Герцогиня, – они бы никогда не болели насморком.

– Насморк – это не болезнь, – сдерживая обиду, терпеливо возразила Алиска. – Вот если горло красное или температура, тогда даже в школу разрешается не идти…

– Кстати, о горле, – перебила Герцогиня. – А не задушить ли тебя? Или, может, лучше, отрубить голову?

Алиска испуганно скосила глаза на Повариху, но старая перечница только помешивала суп и слушала. Тогда Алиса продолжала:

– Мне всегда ставят горчичники, когда…

– Не морочь голову! – оборвала её Герцогиня. – У меня изжога от горчицы!

С этими словами она снова принялась баюкать ребёнка и припевать что-то вроде колыбельной, а в конце каждой строчки изо всех сил встряхивала его:

Герцогиня перешла ко второму куплету. Тут она принялась из всех сил размахивать ребёнком, да так, что бедное создание завыло громче её самой.

Тут она принялась из всех сил размахивать ребёнком, да так, что бедное создание завыло громче её самой.

С этими словами она поспешила к двери. Повариха бросила ей вдогонку сковородку, но не попала.

Алиса с трудом поймала ребёнка: он был какой-то странной формы, руки и ноги у него торчали во все стороны, как у морской звезды. К тому же он пыхтел, как паровоз, и всё время то сжимался, то разжимался. Алиска едва удерживала его.

В конце концов она поняла, как его лучше баюкать: пришлось скрутить его узлом и держать за правое ушко и левую ножку, чтобы он не развязался. Взявшись поудобней, Алиска вынесла ребёнка на свежий воздух.

«Если его не забрать, – подумала она, – его и прибить могут чего доброго. Никогда бы себе этого не простила!»

Последние слова она подумала вслух, и ребёнок в ответ хрюкнул (чихать он уже перестал).

– Не хрюкай! – сделала ему замечание Алиса. – Учись правильно выражать свои мысли.

Ребёнок снова хрюкнул. Алиска с тревогой принялась разглядывать его лицо. Несомненно, носик был слишком курносый – скорее пятачок, чем обычный нос. И глазки слишком крошечные. Алисе они очень не понравились.

«Может, это он просто плачет?» – подумала она и заглянула в глаза малышу – посмотреть, есть ли в них слёзы.

Нет, слёз не было.

– Послушай, мальчик, будь человеком! – строго приказала ему Алиса. – Ты же ребёнок! А с поросятами я не дружу, так и знай!

Малыш снова всхлипнул или хрюкнул и замолчал.

Некоторое время они шли молча. Не успела Алиска подумать «А что же я буду с ним делать дома?», как ребёнок снова хрюкнул, и к тому же очень громко. Алиска испуганно посмотрела на него. Всё ясно: вылитая свинья. Нести его дальше не имело никакого смысла.

Алиса поставила ребёнка на землю, и он, к её радости, потрусил себе в лес.

– Лучше порядочная свинья, чем плохой человек, – сказала она сама себе. – А свинья из него получится порядочная!

Тут она принялась перебирать в памяти знакомых детей, из которых могли бы получиться отличные поросята.

«Если бы только знать, как их превратить…» – подумала Алиска, но не успела додумать: на ветке дерева, прямо перед ней, сидел тот самый Кот Без Сапог.

Завидев Алиску, Кот заулыбался. Настроение у него, кажется, было хорошее. Зато когти – такие длинные, а во рту – столько зубов, что она прониклась к нему уважением.

– Кис – кис – кис! – робко сказала Алиска. («Ой, а можно его так?!»).

Кот улыбнулся ещё шире. «Доволен!» – подумала Алиска и продолжала:

– Вы не подскажите, как мне отсюда выбраться?

– Смотря, куда ты хочешь добраться, – ответил Кот.

– Вообще-то мне всё равно…

– Тогда всё равно, куда идти.

– … мне бы только куда-нибудь прийти, – договорила Алиска.

– Не беспокойся, – успокоил её Кот. – Если долго идти, обязательно куда-нибудь придёшь.

С этим Алиска была вполне согласна.

– А кто тут поблизости живёт? – спросила она.

– Налево пойдёшь – к Лопуху придёшь, – махнул Кот левой лапой.

– Так он же, наверно, растёт, а не живёт, – удивилась Алиска.

– Ну, что ты! Это же Лопоухий Заяц, по прозвищу Лопух. Он уже давно вырос. Лопух большой.

– А если направо?

– Направо пойдёшь – к Странницу придёшь, – махнул Кот правой лапой.

– Его, должно быть, нету дома, – предположила Алиска, – он, наверно, странствует?

– Да нет, Странник – домосед. Он шляпных дел мастер, а Странником его прозвали за странности: целыми днями шьёт всякие диковинные шляпы – цилиндры, котелки, и сам же их носит. В общем, у обоих не все дома.

– Мне бы с такими не хотелось встречаться, – проговорила Алиска.

– Ничего не попишешь, – ответил Кот. – Тут у всех не все дома. И у меня тоже. И у тебя.

– А у меня почему? – удивилась Алиса.

– Как почему? Ты же сейчас здесь, значит, дома тебя нет. Значит, дома у тебя не все, верно?

Алиска всё равно не согласилась, что у неё не все дома, но решила не спорить.

– А почему у вас не все дома?

– Нет ничего проще. Ты согласна, что собака без странностей?

– Согласна.

– Так вот. Когда у собаки хорошее настроение, у неё хвост морковкой, а когда плохое – она рычит. А у меня – наоборот: когда злюсь – хвост морковкой, а когда в настроении – рычу. Странный я…

– По-моему, вы не рычите, а мурлычете.

Дело не в словах, а в сути дела, – сказал Кот. – Слушай, ты собираешься сегодня к Королеве на крокет?

– Я бы с удовольствием, – ответила Алиса, – только меня никто не приглашал…

– Там и увидимся, – сказал Кот и исчез.

Алиску это не очень удивило: с ней ведь уже приключилось столько чудес!.. Она постояла, посмотрела на то место, где только что был Кот, как вдруг он снова появился.

– Чуть не забыл! – сказал Кот. – А как же ребёнок?

– Не жеребёнок, а поросёнок, – ответила Алиса, как будто Кот никуда не пропадал. – Он стал п о р о с ё н к о м.

– Так и знал, – кивнул Кот и снова исчез.

Алиска постояла, подождала, не вернётся ли он, и, не дождавшись, пошла туда, где жил Лопоухий Заяц.

«Шляпных дел мастеров я уже видела, – рассудила она. – Лучше мне познакомиться с Лопоухим Зайцем. Думаю, странности у него появляются, когда он линяет, а сейчас май, он уже давно полинял».

Тут она подняла глаза и снова увидела на ветке Кота.

– Ты сказала «поросёнком» или «жеребёнком»? – спросил Кот.

– Я сказала «поросёнком, – ответила Алиса. – Вы бы не могли не исчезать так быстро, без предупреждения»?

– Ладно, – сказал Кот. – Предупреждаю: исчезаю!

И он исчез постепенно, от кончика хвоста до улыбки. Улыбка посидела на дереве, отдохнула минутку-другую и тоже исчезла.

«Вот так чудеса! – подумала Алиса. – Котов без улыбки я видела тысячу раз, а вот улыбку без кота ещё не видывала!»

Шла она, шла и вскоре набрела на дом, в котором жил Лопоухий Заяц. Дом этот нельзя было не узнать: у него на крыше возвышались две трубы – точь-в-точь заячьи уши, а сама крыша была выложена заячьим мехом вместо соломы.

Дом был очень большой, и Алиске пришлось откусить от левого кусочка. Теперь она была ростом с новорожденного телёнка и осмелилась направиться к дому, хотя всё равно было страшновато:

«А вдруг он как раз сейчас заперся и линяет?! Лучше бы я пошла к Страннику!..»

Глава 7. Странный полдник

Под деревом возле дома был накрыт стол. За ним сидели Лопоухий Заяц и Шляпных Дел Мастер. Между ними приютился Мышонок-Соня. Он сладко спал, а Лопух и Странник облокотились на него, как на мягкую подушку, и вели беседу через Сонину голову.

«Бедный Сонечка! – подумала Алиса. – Одно утешает: спит он так крепко, что, наверно, ничего не чувствует».

Хотя стол был большой, троица теснилась в углу, а завидев Алису, Странник и Лопух заголосили:

– Занято! Занято!

– Очень даже свободно! – возмутилась Алиска и села в большое кресло во главе стола.

– Компот будешь? – спросил Заяц.

– Алиска обвела взглядом весь стол, но не увидела никаких напитков, кроме чая.

– А где же компот?

– А кто тебе сказал, что у нас есть компот? – удивился Заяц.

– Не очень-то вежливо предлагать то, чего нет! – рассердилась Алиска.

– Не очень-то вежливо усаживаться за стол без приглашения.

– Откуда же я знала, что это только ваш стол? Он же накрыт на много персон.

– Тебе бы не мешало подстричься, – неожиданно заговорил Странник. До сих пор он с огромным любопытством разглядывал Алиску.

– Разве вы не знаете, – строго ответила она, – что человеку в приличном обществе нельзя делать такие замечания? Это очень невежливо!

Странник даже глаза раскрыл от удивления, но сказал только:

– Чем ворон похож на парту?

«Вот и хорошо, поиграем сейчас! – подумала Алиска. – Загадки я люблю!»

А вслух сказала:

– Кажется, я знаю!

– Ну да?! – не поверил Заяц и переспросил:

– Ты говоришь, что знаешь?

– Да, – решительно подтвердила Алиса.

– Тогда говори, что знаешь! – потребовал Заяц.

– А я и говорю, что знаю, – повторила Алиска. – Я же знаю, что говорю… Ой, это, кажется, одно и то же, да?

– Да ты что! – воскликнул Странник. – Разве одно и то же «Что ни увижу, то съем» и «Что съем, то не увижу»?

– Или «Что ни понравится, то дадут» и «Что не дадут, то понравится», – добавил Заяц.

– Или, – сквозь сон проговорил Соня, – «Где ни лягу, там засну» и «Где не засну, там лягу»…

– Для тебя это как раз одно и то же! – сказал Странник.

Тут все замолчали, а Алиска тем временем вспоминала всё, что знает о воронах и партах, но что-то не вспоминалось. Первым прервал молчание Странник.

– Который сейчас день? – спросил он у Алиски и тут же вынул из жилетного кармана часы, обеспокоенно посмотрел на них, потряс, приложил к уху, и так – несколько раз.

Подумав, Алиска ответила:

– Четвёртый.

– На два дня опаздывают! – вздохнул Странник. – Говорил я тебе – нельзя их смазывать маслом! – и он сердито посмотрел на Зайца.

– Такое хорошее было масло… – кротко отозвался тот. – Сливочное…

– Масло-то хорошее, да с крошками! – буркнул Странник. – Кто же смазывает хлебным ножом?!

– Лопух взял часы, посмотрел на них уныло, потом окунул в чай и снова посмотрел.

– Такое хорошее было масло!.. – повторил он, не найдя ничего более подходящего.

Алиске всё это было очень интересно.

– Какие смешные часы! – удивилась она. – У нас дома ходики ходят гораздо быстрее, а это – настоящие ползики.

– А вот и нет! – сказал Шляпных Дел Мастер. – Самые быстрые часы – те, которые всё время стоят.

– Почему это?

– Ну, подумай сама: если тебе нужно куда-нибудь прийти, ты тратишь время. А раз часы стоят, значит, когда вышел, тогда и пришёл. А стоят они всё время, значит, времени не тратят.

Алиска растерялась. Все слова в отдельности ей были понятны, а вместе – не очень.

– Я вас не совсем поняла, – сказала она вежливо.

– Соня опять уснул, – заметил Странник и капнул горячего чаю Соне на нос.

Тот замотал головой и проговорил сквозь сон:

– Присоединяюсь к мнению предыдущего оратора.

– Отгадала загадку? – спросил Странник у Алиски.

– Нет, сдаюсь, – ответила она. – А какой ответ?

– Какой тебе ещё ответ? Хватит и загадки. Главное – спросить.

Алиска тяжело вздохнула:

– Наверно, вам совсем не дорого время, раз вы его тратите на загадки без разгадок.

– Знала бы ты время так, как я, – сказал Странник, – не называла бы его «оно», как будто оно неживое. – Время не «оно», а «он»!

– Как это? – удивилась Алиса. – Я вас не понимаю…

– Ещё бы! – пренебрежительно заметил Шляпных Дел Мастер. – Откуда тебе знать! Ты, наверно, и не разговаривала никогда с Временем.

– Что-то не припомню, – осторожно проговорила Алиска. – Но всё равно, по-моему, оно – «оно». «Время истекло»… Конечно, «оно»!

– Стекло – «оно», согласен. Что оно может? Только разбиться, и всё. А Время – и идёт, и ползёт, и терпит, и не ждёт. И ещё спит, обедает, учится. Не зря же говорят: «Время спать!» «Время делать уроки!» И часами командует. Что скажет им – то они для тебя и сделают, только подружись с ним. Представь себе: пробило 9 утра, в школе звонок на первый урок, а ты Времени шепнула на ушко, стрелка – прыг! – пожалуйста – половина второго, пора обедать!

– Если бы!.. – мечтательно проговорил Лопух.

– Да – а, – задумчиво протянула Алиса, – это было бы замечательно… Правда, мне бы ещё совсем есть не хотелось…

– Аппетит приходит во время еды, – сказал Шляпных Дел Мастер. – А если не придёт, попроси Время, чтобы половина второго продержалась, пока ты не проголодаешься!

– Вы, наверно, так и делаете?

Странник грустно-прегрустно покачал головой:

– Увы! Уже больше года он с нами не разговаривает. Не успел этот, – он указал чайной ложечкой на Зайца, – не успел этот полинять, как всё и случилось. Червонная Дама, наша королева, давала концерт. Я там не без успеха исполнял известную вещицу:

– Знаешь её?

– Кажется, я что-то такое слышала, – проговорила Алиска.

– Дальше там так: -

Тут Соня встряхнулся и запел сквозь сон:

И так до тех пор, пока его не ущипнули.

Ну, так вот, – продолжал Странник. – Не успел я допеть первый куплет, как Королева как вскочит да как закричит: «Ему не жаль нашего времени! Голову с плеч!!»

– Какой ужас! – воскликнула Алиса.

– С тех пор, – печально заключил Шляпных Дел Мастер, – он для меня ничего не хочет делать! Целыми днями у нас тут 5 вечера.

Алиску осенило:

– Так вот почему тут так много чайных приборов?

– Точно, – вздохнул Странник. – Теперь у нас вечный полдник. Даже посуду вымыть не успеваем. Нет времени.

– Поэтому, вы всё время пересаживаетесь, да?

– Вот именно, – ответил Странник. – Выпьем из одной чашки – перебираемся к следующей.

– Ой, а что же вы делаете, когда возвращаетесь на старое место?

– А не поговорить л нам о чём-нибудь другом? – зевнул Заяц. – Скучно что-то… Ну-ка, девушка, расскажите нам что-нибудь!

– Я бы с удовольствием, – растерялась Алиска, – только мне совсем нечего рассказывать.

– Тогда пусть Соня! – вскричали оба приятеля разом. – Сонька, проснись! – И они ущипнули его за оба бока сразу.

Соня неохотно открыл глаза.

– Я и не думал спать, ребята, – проговорил он слабеньким, хрипловатым голоском. – Могу повторить всё, что вы тут говорили.

– Лучше расскажи нам что-нибудь новенькое! – потребовал Заяц.

– Ой, пожалуйста, расскажите! – попросила Алиска.

– Да поживей! – добавил Странник. – И не засни на самом интересном месте, знаю я тебя!

– Жили-были три сестрички, – начал Соня. – Звали их Птичка, Рыбка и Ласточка. Жили они на самом дне глубокого-преглубокого колодца. Жили они в иле, не тужили…

– Как же не тужили, если выли?! – воскликнула Алиска. – Бедняжки! Видно, несладко им жилось!

Соня подумал, подумал и заметил:

– Как раз очень даже сладко. Питались они одними сливками.

– Фу! – поморщилась Алиса. – С пенкой, наверно?

– Не с пенкой, а с косточками.

– Какая гадость – сливки с костями!

– Косточки они не ели. Их у них вырывал прямо из рук крот. Они ему для хозяйства были нужны.

– Как рот?! Чей? – поразилась Алиска.

– Что же ты не пьёшь больше чаю? – строго спросил у неё Заяц.

– Я ещё совсем не пила! – обиделась Алиса. – Как же можно выпить больше?

– Раз не пила, значит нельзя выпить меньше, а больше-то как раз можно, – вставил Шляпных Дел Мастер.

– А вас не спрашивают! – огрызнулась Алиска.

– Ага! – обрадовался Странник. – Сама говорила, а сама грубишь.

Алисе нечего было возразить на это. Она отпила чаю, откусила хлеба с маслом и снова спросила у Сони:

– Чей же он был?

Соня снова подумал и сказал:

– Что значит «чей»? Свой собственный. Он был сам по себе.

– Странно! – удивилась Алиска. – Улыбка бывает без кота, а рот без чего может быть?

– Понятия не имею! – буркнул Соня. – Без зубов, наверно.

– Лучше уж без языка, чтоб не задавал глупых вопросов! – добавили Лопух и Странник хором.

А Соня сердито проговорил:

– Не хочешь слушать – сама досказывай.

– Нет-нет, продолжайте, пожалуйста! – попросила Алиса и кротко взглянула на Соню. – Я больше не буду!

– Можно подумать! – поджал губки Соня, но всё-таки продолжал: – Когда сливок не хватало, сестрички ели ещё ирис.

– Но он же, наверно, был сырой! – воскликнула Алиска. О своём обещании она уже забыла. На этот раз Соня ответил не задумываясь:

– А обёрточные бумажки зачем? Не отсыреет!

– Мне нужна чистая чашка! – вмешался в разговор Странник. – Давайте пересядем.

С этими словами он пересел на одно место, а его стул занял Соня. За Соней передвинулся Лопух, а на место Лопуха села Алиска, хотя ей очень не хотелось пересаживаться. В выигрыше остался только Странник, а Алисе пришлось хуже всех: Лопух, вставая, опрокинул молочник в блюдце.

– Скажите, пожалуйста, – вежливо обратилась Алиса к Соне, чтобы случайно не обидеть его, – а почему они жили в этом колодце?

– Да потому, что в нём воды не было! В воде же невозможно жить! – снова вмешался Шляпных Дел Мастер. – До чего тупая!

Алиса пропустила последнюю фразу мимо ушей и продолжала, обращаясь к Соне:

– Как же они могли выжить без глотка воды?

– Без глотка выжить легко, а вот совсем без воды – никак.

Алиска снова запуталась. А Соня тем временем продолжал:

– Приходилось им напиваться вдосталь.

– Но ведь в колодце же не было воды… – робко вставила Алиса.

– Потому и не было, что они её всю выпивали, – ответил Соня. – А напившись и наевшись, они садились и начинали рисовать всё, что начинается на букву «В».

Тут он принялся зевать во весь рот и тереть глаза.

– А почему на «В»? – спросила Алиска.

– Было бы на «А» – ты бы спросила, почему на «А», – ответил Заяц.

На это нечего было возразить.

Соня тем временем закрыл глаза и почти уже совсем уснул, но Странник ущипнул его, он подскочил как ужаленный и затараторил:

– Волка, вилку, ветку, ватку, ветчину, всячину… Ты когда-нибудь рисовала всячину? – спросил он у Алиски.

– Какую всячину?

– Всякую, какую же ещё!

– Честно говоря, – заколебалась Алиска, – я…

– Ну, так и помалкивай! – отрезал Странник.

Такой грубости Алиса вытерпеть не могла. Она вскочила и пошла, куда глаза глядят. Соня тут же уснул, да и Странник с Лопухом не обращали на неё больше ни малейшего внимания. Пару раз Алиска оглянулась – может, позовут? – но напрасно. Уже издалека она увидела, как Заяц и Шляпных Дел Мастер стараются затолкнуть Соню в чайник – наверно, чтобы разбудить.

«Ни за что больше туда не пойду!» – решила Алиса, бродя по лесу. – Разве с ними пополдничаешь по-человечески?»

Тут она заметила в одном из деревьев дверцу.

«Вот так чудеса! – подумала Алиска. – Ну-ка возьму и войду!»

И она вошла.

Очутилась Алиса в том самом заветном зале, прямо возле стеклянного столика.

«На этот раз сделаю всё, как надо», – подумала она. Сначала взяла золотой ключик и открыла дверь, ведущую в сад. Потом достала из кармана кусочек гриба, откусила от него несколько раз и стала ростом с котёнка. Оставалось только пройти по маленькому коридорчику…

И вот, наконец, она очутилась в прекрасном саду, среди ярких цветочных клумб и фонтанов с чистой, прохладной водой.

Глава 8. Крокет по-королевски

У входа в сад росло высокое розовое дерево. Розы на нём были белые, и трое садовников деловито перекрашивали их в красный цвет. Алиске было очень интересно, она подошла поближе и услышала, как один из садовников говорит другому:

– Эй, Пятёрка! Ты чего краску разливаешь?!

– Причём тут я? – недовольно отозвался Пятёрка. – Меня Семёрка толкнул.

– Ну, да, – сказал Семёрка. – У тебя кто угодно виноват, только не ты!

– Уж ты бы помолчал! – огрызнулся Пятёрка. – Королева вчера говорила, что не мешало бы отрубить тебе голову, я сам слышал!

– А за что? – осведомился первый садовник.

– Не твоё дело, Двойка! – буркнул Семёрка.

– Нет, его! – возразил Пятёрка. – За то, что ты подсунул королевскому повару вместо обычных луковиц тюльпановые.

Семёрка от возмущения даже бросил кисточку:

– Да как же тебе … – тут он заметил Алису и запнулся на полуслове. Его собеседники оглянулись, увидели её, и все трое низко поклонились.

– Скажите, пожалуйста, – робко заговорила Алиска, – зачем вы перекрашиваете розы?

Пятёрка и Семёрка только посмотрели на Двойку, и тот ответил почти шёпотом:

– Видите ли, сударыня, тут должно было расти красное розовое дерево, а мы перепутали да и посадили белое. Если Королева увидит, что мы наделали, не сносить нам головы. Вот мы и спешим, сударыня, до её прихода…

Вдруг Пятёрка, внимательно смотревший в противоположный конец сада, испуганно закричал:

– Королева! Королева!

Услышав сзади звук множества приближающихся шагов, Алиска обернулась – её очень хотелось посмотреть на Королеву.

Впереди процессии маршировали десятеро солдат со скрещёнными дубинками. Солдаты были такими же прямоугольными, как и садовники, а руки и ноги у них находились по углам прямоугольников.

За ними шествовали придворные, украшенные с ног до головы алыми бубнами. Они, как и солдаты, шли парами.

За придворными, тоже парами, держась за руки, вприпрыжку бежали десятеро наследников престола. Их камзольчики украшали червонные сердечки.

Затем шли гости – большей частью Короли и Дамы, вернее, Королевы. Среди гостей Алиса узнала и Белого Кролика. Он сильно нервничал, тараторил, глотая слова, постоянно улыбался, что бы ему ни сказали, и прошёл мимо, не заметив Алису.

За гостями шествовал Червонный Валет. Он нёс красную бархатную подушечку, на которой лежала королевская корона. А завершала процессию королевская чета – Червонный Король и Червонная Дама.

Алиска не знала, полагается ли ей, как и всем, пасть ниц. Во-первых, она никак не могла вспомнить, есть ли такой закон, чтобы падать ниц при виде королевской четы и придворных, а во-вторых, что же это за процессия, если её никто не видит, а все лежат лицом вниз? И она решила не падать ниц.

– Это кто такая? – строго спросила Королева у Червонного Валета, но тот только поклонился и улыбнулся в ответ.

– Дурак! – вскинула голову Королева и, обратившись к Алиске, спросила:

– Как тебя зовут, дитя моё?

– Алиса, ваше величество, – как можно вежливее ответила та, а про себя подумала: «Что же я так колоды карт испугалась?»

– А это кто такие? – спросила Королева, указывая на троих садовников, лежащих пластом вокруг недокрашенного розового дерева. А спрашивала она потому, что лежали бедные садовники лицом вниз, а спина у садовника, как известно, такая же, как у вельможи, военачальника и наследника престола.

– Откуда мне знать? – ответила Алиса и сама удивилась своей храбрости. – Сами тут разбирайтесь.

– Королева побагровела от ярости. Несколько секунд она бросала на Алису испепеляющие взгляды, подобно сказочному дракону, а потом как закричит:

– Голову с плеч! С плеч!!! С…

– Какие глупости! – громко и уверенно ответила ей Алиса, и Королева тут же замолчала.

– Король взял Королеву под руку и робко проговорил:

– Кисонька, не сердись: ребёнок есть ребёнок!..

– Королева вырвала руку и приказала Валету:

– Перевернуть их!

– Валет осторожно перевернул садовников носком сапога.

– Встать! – рявкнула Королева.

– Садовники вскочили как ужаленные и принялись отвешивать поклоны Королю с Королевой, и королевским деткам, и всем остальным.

– Прекратить!! – заверещала Королева. – Меня тошнит от вас!!

Тут она с подозрением посмотрела на розовое дерево и спросила:

– Чем это вы тут занимаетесь?

– Да мы, ваше величество… – робко-преробко пробормотал Двойка и упал на колени, – мы хотели…

– Королева уже успела рассмотреть розы.

– Всё ясно, – сказала она. – Головы с плеч!

– И процессия двинулась дальше, а трое солдат остались, чтобы отрубить головы несчастным садовникам. Те бросились к Алисе, умоляя защитить их.

– Ничего не бойтесь! – сказала Алиса и спрятала их в большой цветочный горшок, стоявший поблизости. Солдаты походили-походили, поискали-поискали и вернулись к Королеве, несолоно хлебавши.

– Сделали? – прокричала Королева.

– Голов как не бывало, ваше величество! – прогремели солдаты в ответ.

– Так им и надо, безголовым! – пророкотала Королева. – В крокет умеешь?!

– Солдаты вопросительно посмотрели на Алису, проходившую мимо, – Королева обращалась к ней.

– Да! – крикнула Алиска.

– Так пойдём! – громыхнула Королева.

– Алиска присоединилась к процессии. Что будет дальше – она не могла себе представить…

– Какой денёчек сегодня хорошенький!.. – раздался дрожащий голосок. Это был Белый Кролик. Он семенил рядом и встревоженно заглядывал ей в глаза.

– Да, чудесный, – ответила Алиска. – А где Герцогиня?

– Тс-с! – поспешно проговорил Кролик и испуганно оглянулся. Потом стал на цыпочки и прошептал ей на ушко:

– Её приговорили к отрублению.

– Как же так? – удивилась Алиска.

– Вы сказали «Как жаль?» – переспросил Кролик.

– Не «как жаль», а «как же так». Потому что совсем даже не жаль.

– Всё потому, что она надавала Королеве по ушам… – начал было Кролик, но Алиска так громко прыснула, что он испуганно зашептал:

– Пожалуйста, тише! Королева может услышать! Понимаете, она опоздала, а Королева и говорит…

– По местам!! – гаркнула Королева так, что земля задрожала. Тут все засуетились, забегали кто куда, стали натыкаться друг на друга. В конце концов игроки кое-как пришли в себя, и началась игра.

Алиска ещё никогда в жизни не видела такой необычной крокетной площадки – сплошные бугры да рытвины. Вместо мячиков были ежи, вместо молоточков – большие длинноногие птицы фламинго, а вместо воротцев – солдаты: каждый изогнулся дугой и упёрся ногами и руками в землю.

Но труднее всего было справиться с фламинго. Алиска взяла его себе под мышку – так, что ноги свесились до земли. Но как только она попыталась выпрямить ему шею и стукнуть головой по мячику-ежу, фламинго поднялся и озабоченно посмотрел на неё. Это было ужасно смешно. Алиска сначала нагнула ему голову, замахнулась и… – надо же – ёж развернулся и пополз себе прочь.

Куда бы Алиска ни прицеливалась – везде были бугорки и канавки. К тому же, солдаты без спросу поднимались и переходили на другие места, куда кому вздумается… Вот и попробуйте играть в таких условиях!

Играли все разом, не ожидая своей очереди. Игроки ссорились, никак не могли поделить ежей. Вскоре Королева разъярилась и всё ходила да топала ногами, выкрикивая:

– Голову с плеч! Голову с плеч!

Алиске стало не по себе. Хорошо хоть, на неё Королева ещё не осерчала, но кто её знает!..

«Бедная моя головушка! – подумала Алиса. – Этой Королеве ужасно нравится оставлять людей без головы. Удивляюсь, как у неё в королевстве кто-то ещё уцелел!»

Она оглянулась по сторонам, ища, куда бы незаметно улизнуть, как вдруг в небе появилось что-то необычное. Она присмотрелась и поняла: это была улыбка!

«Кот Без Сапог! – подумала Алиска про себя. – Вот и хорошо! Теперь будет с кем поговорить!»

– Как делишки? – спросил Кот, как только улыбка обросла ртом.

Алиска подождала, пока появятся глаза, и приветливо кивнула. «Говорить бесполезно, – решила она. – Без ушей он всё равно ничего не услышит. Пусть хоть одно ушко появится».

Наконец, возникла вся голова. Тогда Алиса поставила фламинго на землю и принялась рассказывать Коту, как тут играют в крокет.

Её было очень приятно пообщаться с внимательным собеседником.

А тот, наверно, посчитал, что его и так уже достаточно, и больше возникать не стал.

– Играют они нечестно, – пожаловалась Алиска. – И ругаются всё время, и перекрикивают друг друга. И правил у них никаких.

А если и есть правила, то их всё равно никто вы соблюдает. И потом: кому же понравится, когда всё вдруг без спросу оживает! Возьмите воротца: мне надо пройти через них, а они берут и уходят непонятно куда. Только что хотела стукнуть королевского ежа, так он заметил моего и пустился наутёк.

– А как тебе Королева? – тихонько спросил Кот.

– Хуже некуда. Настоящая… – тут она увидела, что Королева остановилась поодаль, навострив уши.

– Настоящая чемпионка. Придётся мне сдаваться.

– Королева величественно улыбнулась и прошествовала дальше.

– С кем это ты разговариваешь? – удивлённо спросил Король у Алиски, разглядывая усатую голову.

– Позвольте мне представить вам моего друга, ваше величество, – ответила она. – Его зовут Кот Без Сапог.

– Не нравится он мне, – сказал Король. – Впрочем, пусть поцелует мне руку, если уж ему так хочется.

– Перебьюсь, – отозвался Кот.

– Не груби, – сказал Король. – И не смотри на меня свысока. – С этими словами он спрятался за Алису.

– А котам закон не писан, – сказала Алиса. – Я это где-то читала, только не помню, где.

– Убрать его, – нерешительно заявил Король и обратился к Королеве (она как раз проходила мимо):

– Пупсик, распорядись убрать эту кошку!

– У Королевы на семь бед был один ответ.

– Голову с плеч! – сказала она, даже не обернувшись.

– Пойти позвать палача!.. – заторопился Король.

Алиска тем временем решила досмотреть игру. Издалека доносились вопли разгневанной Королевы. Она уже приговорила к смертной казни трёх игроков за то, что те прозевали свою очередь. Алиске всё это начинало сильно не нравиться: игра совсем запуталась, свою очередь она давно потеряла. Оставалось только отправиться на поиски мячика-ежа.

Ёж нашёлся: он как раз дрался с другим таким же мячиком. Самое время было ударить одного о другого, вот только бить было нечем: её фламинго ушёл в другой конец сада и всё пытался взлететь на дерево, как воробей, но у него ничего не получалось.

Когда, наконец, она поймала своего фламинго и вернулась с ним на площадку, ежи-мячи уже додрались и куда-то ушли.

«Ну и ладно, – подумала Алиска. – Зачем мне мяч, если воротцев тоже нет?»

С этими словами она взяла фламинго поудобней и покрепче и пошла к своему другу – ещё немножко поболтать.

Каково же было её удивление, когда она увидела под Котом целое собрание. Палач, Король и Королева громко спорили, перебивая друг друга, а все остальные помалкивали: им было как-то не по себе.

Завидев Алису, спорящие попросили её рассудить их. Правда, они ужасно тараторили, и понять, что к чему, было очень нелегко.

Палач говорил, что если голову, то с плеч, а раз их нет, то ему тут делать нечего. Пусть вырастут – тогда другое дело, а иначе – никак.

Король говорил, что главное – голова, а остальное приложится, и молчать, и не возражать.

Королева говорила, что или сейчас же будет, как она сказала, или она всех до единого лишит головы, так и знайте.

Тут все загрустили.

Алиска только и могла сказать, что голова – Герцогинина, а значит, нужно спросить у неё разрешения.

– Привести её из тюрьмы! – приказала Королева Палачу, и тот бросился со всех ног в тюрьму.

Не успел Палач убежать, как Голова начала таять и к его возвращению совсем исчезла. Сколько Король с Палачом ни бегали взад и вперёд, всё было бесполезно. Тем временем народ вернулся к игре.

Глава 9. Нет повести печальнее на свете

– Солнышко, ты себе не представляешь, как я рада тебя видеть! – С этими словами Герцогиня, как старая приятельница, взяла Алису под руку, и они пошли гулять.

Алиске было очень приятно, что у Герцогини прекрасное настроение. Наверно, это просто перец её доводил до такого бешенства.

«Вот стану Герцогиней, – сказала она про себя, правда, не очень уверенно, – ни перчинки дома держать не стану! Если суп вкусный, зачем его ещё перчить? А если невкусный – сколько ни перчи, не повкуснеет… Да, всё дело в перце. Вот говорят – «воспитание», «воспитание». А главное – не воспитание, а питание! Почему, спрашивается, что ни мальчик, то не пряник, что ни девочка, то не конфетка, что ни ребёнок, то не сахар? Да потому, что их, то есть нас, неправильно кормят. От лука дети плачут, от уксуса киснут, от чеснока морщатся. От горчицы им горько, да и от перца несладко. Надо детям давать побольше сладостей, тогда жизнь будет – сплошное наслаждение!..»

О Герцогине Алиска совсем забыла, поэтому, когда та вдруг заговорила, она даже вздрогнула от неожиданности.

– Дорогуша, ты, кажется, о чём-то задумалась? Не молчи, пожалуйста. Знаешь, какая тут мораль? Я забыла, сейчас вспомню и скажу.

– А что, обязательно должна быть мораль? – предположила Алиска.

– Разумеется, дитя моё! – воскликнула Герцогиня. – Как же можно без морали?! Во всём есть своя мораль, нужно только разглядеть её. – И она потеснее прижалась к Алисе.

Алиске это не очень понравилось. Во-первых, слишком уж Герцогиня была уродливая, а во-вторых, она положила подбородок Алиске прямо на плечо, а был он ужасно острый. Что поделаешь – пришлось терпеть, чтобы не обидеть собеседницу.

– Игра пошла веселее, – сказала Алиса, просто чтобы поддержать разговор.

– О, да! – согласилась Герцогиня. – А мораль тут такая: «Позаботься о партнёре, и он в долгу не останется!».

– А кто-то говорил, – шепнула Алиса, – что если совать нос в чужие дела, заболеешь насморком…

– Ну, да, это же одно и то же, только по-другому сказано! – воскликнула Герцогиня и поудобней упёрлась своим острым подбородком в Алискино плечо. – А мораль тут такая: «Главное – что думаешь, а не что говоришь!»

«Ох, до чего же она любит всякие морали!» – подумала Алиса.

– Ты, наверно, думаешь: «Почему бы ей не обнять меня по-дружески за талию?» – помолчав, снова заговорила Герцогиня. – Понимаешь, я ведь не знаю, какой характер у твоего фламинго. Попробовать, что ли?

– Осторожно, он может клюнуть! – предупредила Алиса. Ей что-то совсем не хотелось, чтобы Герцогиня попробовала.

– Твоя правда, – сказала Герцогиня. – А мораль тут такая: «Не клюй на чужие удочки. Лучше сматывай свои!»

– Вы, наверно, любите ловить рыбу? – вежливо спросила Алиска.

– Ой, а как ты догадалась, умница моя? – воскликнула Герцогиня. – Ужасно люблю, особенно в мутной воде. Моё любимое блюдо – заливной рак под перцем.

– Рак – это не рыба, – возразила Алиса. – Он, кажется… животное…

– Ещё бы ему не быть! – подтвердила Герцогиня. Она теперь только и делала, что соглашалась. – Кто бы его тогда ел?! А мораль тут такая: «Аппетит приходит во время еды».

Алиска тем временем хорошенько подумала и обрадовано закричала:

– Вспомнила! Рак называется «водоплавающее»… Вернее – «водоползающее»!

– Совершенно согласна, – кивнула Герцогиня. – А мораль тут такая: «Одно дело – дело, а другое – слово». Или, проще говоря: «Дело становится делом после того, как слово превращается в дело, потому что дело не в слове, а в деле».

– А вы не могли бы записать всё это? – осведомилась Алиска. – Я всё запомнила с первого раза.

– Это ещё что! – похвасталась Герцогиня. – Я, если захочу, такое могу сказать – и со второго раза не запомнишь!..

– Ой, что вы, не беспокойтесь, пожалуйста! – поспешила ответить Алиска.

– Какое там беспокойство! Обожаю делать людям приятное. Пусть это будет моим скромным подарком тебе!

«Ну и подарочек! – подумала Алиска. – Хорошо, что на день рождения дарят кое-что получше!» – но вслух сказать не решилась.

– Опять молчишь? – забеспокоилась Герцогиня и уткнулась ей своим подбородком в плечо.

– Имею право! – огрызнулась Алиска. Она уже начала терять терпение.

– Такое же право, как лево, – ответила Герцогиня. – А мораль…

И тут она, к Алискиному удивлению, осеклась, не успев договорить, а руки у неё задрожали. Алиса подняла голову, и… прямо перед ними стояла Королева. Руки её были скрещены на груди, брови грозно нахмурены.

– Какой сегодня денёчек прекрасненький, ваше величество!.. – пролепетала Герцогиня.

– Предупреждаю тебя, – прогремела Королева. – Либо ты сейчас же уйдёшь, с головой, либо останешься без головы! Считаю до одного.

В ту же секунду Герцогиня исчезла, как заправский Кот Без Сапог.

– Продолжим игру, – обратилась Королева к Алисе как ни в чём не бывало. Алиска от испуга не смогла вымолвить ни словечка и покорно пошла за Королевой.

Тем временем гости отдыхали от Королевы в тенёчке, но, завидев её, все как один вскочили и бросились играть. Королева ничего на это не сказала, только проговорила, что не вскочи они вовремя, не сносить бы им голов.

Итак, игра продолжалась. Королева по-прежнему ругала всех на чём свет стоит, то и дело выкрикивая:

– Голову с плеч! Голову с плеч!

Приговорённых брали под стражу воротца-солдаты, и вот через каких-нибудь полчаса воротцев совсем не осталось, а все игроки, кроме Короля с Алиской, покорно ждали казни.

Королева решила передохнуть: у неё началась одышка.

– Ты у Морского Бычка была уже? – спросила она.

– Нет, а кто это? – удивилась Алиска.

– Бычки в томате ела?

– Ела…

– А этот наоборот, без томата.

– Тогда совсем непонятно, – вздохнула Алиска.

– Ну, так пойдём. Он тебе кое-что расскажет о себе.

И они пошли. Уходя, Алиса услышала, как Король тихонько говорит:

– Вы все помилованы.

«Вот и хорошо!» – подумала Алиска: ей бы не хотелось, чтобы безвинно погибло столько народу.

Шли они недолго и пришли к Старому Морскому Волку, спавшему на солнышке, на берегу моря.

– Вставай, старый лоботряс! – приказала Королева. – Отведи эту молодую даму к Морскому Бычку. Да пусть он ей расскажет о себе. А то у меня дела. Казнить ту нужно некоторых.

С этими словами она пошла обратно, и Алиска осталась со Старым Морским Волком. На первый взгляд он ей не очень-то понравился, но Королева была не лучше. Итак, что же будет дальше?

Морской Волк протёр глаза. Потом посмотрел вслед Королеве, подождал, пока она скроется из виду, и ухмыльнулся:

– Смехота!

– Что смехота? – не поняла Алиса.

– Да с ней одна смехота, с этой. Всё она выдумывает. Никого они там не казнят. Пойдём!

«Опять «пойдём»! – подумала Алиска, но всё-таки пошла. А про себя добавила: «Никогда ещё мной так не командовали!»

Шли они недолго и вскоре увидели Морского Бычка. Он сидел себе один-одинёшенек на камне, пригорюнившись, а когда они подошли поближе, Алиса услышала, что он тяжело вздыхает, да так, что, казалось, сердце разорвётся. Алиске стало его ужасно жалко.

– О чём он так горюет? – тихонько спросила она у Морского Волка, и тот ответил почти слово в слово:

– Да всё он выдумывает. Какое там у него горе!

Тут они подошли к Морскому Бычку, и он посмотрел на них своими большими бычьими глазами, полными слёз, но ничего не сказал.

– Тут вот дамочка пришла, – обратился к нему Морской Волк. – Хочет тебя послушать.

– Пусть слушает, – ответил Морской Бычок. – Садитесь же и слушайте, и не перебивайте.

Они уселись. Несколько минут все молчали.

«Как же я смогу его перебить, – подумала Алиска, – если он молчит?» – но снова промолчала.

Наконец, Морской Бычок заговорил:

– Был я когда-то молод и красив. – Тут он снова тяжело вздохнул. – Бывало, подплыву к берегу – все Божьи Коровки засматриваются… А теперь я старый, больной, неповоротливый, как черепаха. И совсем не похож на бычка…

Снова воцарилась тишина. Только Старый Морской Волк время от времени прочищал горло, да старый Морской Бычок всё всхлипывал. Алиска подумывала, не встать ли и не сказать ли: «Спасибо, дедушка, было очень интересно», но всё-таки ей очень хотелось узнать, что же будет дальше, и она ещё раз промолчала.

Наконец, Морской Бычок заговорил, уже спокойнее, хотя и всхлипывая время от времени:

Давным-давно это было. Мы были тогда совсем маленькие и ходили в школу. А школа была на дне морском. И был у нас классный лаповодитель…

– Кто-кто? – переспросила Алиска.

– Лаповодитель, тебе говорят, – повторил Бычок. – Тебя что, никогда не водили за лапу? Ну, так вот: был он строгий, но справедливый, зря никогда не ставил нас в угол.

– Откуда же в море углы? – удивилась Алиска.

– Это на суше их всего четыре, – гордо сказал Бычок. – А в воде знаешь, сколько! Ну, так вот. Мы все его любили и звали «дорогой мучитель».

– Ой, как же вам было не стыдно? – воскликнула Алиска.

– Что же тут стыдного?! – вспылил Бычок. – Он же сам говорил: «Вас учить – сплошное мучение!» А ты, если не понимаешь, помалкивай!

– Постыдилась бы старшим перечить! – вмешался Морской Волк. – Чему вас только в школе учат?

Некоторое время они с укоризной смотрели на Алиску, и она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Наконец, Морской Волк сказал Бычку:

– Давай, старина, не трави душу!

И Бычок продолжал:

– Ну, так вот. Ходили мы в школу, хоть ты и не веришь…

– Да нет, что вы! – воскликнула Алиска.

– Нет, да!

– Цыц! – вмешался Морской Волк.

И Бычок продолжал:

– Учили нас как нигде. В школу мы ходили каждый день…

– Ну и что? – сказала Алиса. – Я тоже хожу в школу каждый день. Можете не задаваться!

– А продлёнка у тебя есть? – заволновался Морской Бычок.

– Конечно, есть. Там делают домашнее задание, гуляют и спят. Правда, я туда не хожу, меня няня забирает.

– А отбивают там всех или только некоторых?

– Какие глупости! – возмутилась Алиса.

– Так я и знал! – обрадовался Бычок. – А у нас в расписании было чёрным по белому написано: «Продлёнка: с двух до трёх прогулка, с трёх до четырёх – домашнее задание, в четыре – общий отбой и мёртвый час». Жаль, я так и не узнал, что это такое: родители не захотели сдать меня в продлёнку. Зато уроки я посещал регулярно.

– А чему вас учили? – спросила Алиска.

– Всему, что нужно и не нужно в жизни, – сказал Морской Бычок. – Сначала – то, что не нужно: не нужно сидеть, сложа лапы, не нужно работать спустя чешую, не нужно пресмыкаться и метать икру перед недостойными. Потом – нужное. Арифметика: сложение в три погибели…

– Ой, а как это? – удивилась Алиска.

– Я бы показал, да стар стал, – вздохнул Морской Бычок. – Мне теперь и одну погибель не осилить…

– Не расстраивай человека! – прикрикнул на неё Морской Волк. – До чего недогадливая!

Алиске стало стыдно.

– А что ещё вы учили по арифметике? – спросила она у Бычка.

– Много чего. Умножать радости, делить горести с друзьями…

– А отнимать?

– За кого ты нас принимаешь?! – с достоинством ответил Бычок. – Мы ни у кого ничего не отнимаем!

Он гордо вскинул голову и продолжал:

– Раз в неделю у нас было чистописание. Учил нас старый Угорь. Угрюмый был старик, зато писал чисто. Моя бабушка говаривала: «Ох, как красиво пишет! Чистый писатель!» Он нас учил писать автолапкой. Чистая работа! А стирать кляксы мы научились без труда – воды вокруг достаточно.

– А у меня был другой учитель – Морской Лев, – сказал Морской Волк.

– Говорят, он учил физике и культуре, – вздохнул Бычок. – «Физкультура» называется.

– Ещё как учил! – вздохнул Старый Морской Волк, и они зарылись лицами в лапы.

– А сколько лет вы ходили в школу? – поспешила Алиса переменить тему.

– Пока не выйдем в люди, – ответил Бычок.

– И у вас это получалось? – осторожно спросила Алиска.

– Хороший учитель кого угодно в люди выведет! – сказал Морской Волк.

– Да, добавил Бычок, – а когда выходили, у нас был выходной.

– А чем вы занимались после выходного? Неужели возвращались обратно?

– Что это мы всё об уроках да об уроках?! – решительно заявил Морской Волк. – Лучше расскажи ей, как мы играли.

Глава 10. Полька «Раковая фантазия»

Морской Бычок печально вздохнул и провёл лапой по глазам. Потом посмотрел на Алиску, хотел что-то сказать, но не смог: слёзы подступили к горлу, и он закашлялся.

– Прямо как будто ему что-то не в то горло попало, – сказал Морской Волк и принялся хлопать друга по спине.

Наконец, Бычок проглотил комок, слёзы побежали по его щекам, и он заговорил:

– Не знаю, доводилось ли тебе подолгу жить на дне морском…

– Не доводилось, – вздохнула Алиса.

– … и ты, наверно, не знакома ни с одним приличным раком…

– Я однажды пробовала… – начала Алиска, но вовремя поправила себя: – познакомиться с одним, но у меня не получилось…

– … значит, ты не представляешь себе, какая это прелесть – полька «Раковая фантазия»!

– Совсем не представляю, – призналась Алиса. – А как её танцуют?

– Ещё как танцуют! – воскликнул Морской Волк. – Сначала все выстраиваются вдоль берега…

– … в две шеренги! – перекричал его Морской Бычок. – Тюлени, бычки, лососи, все-все! Сначала нужно разгрести медуз…

– … а их знаешь сколько! – перебил Морской Волк.

– … потом делают два шага вперёд…

– … каждый ведёт под руку рака!.. – прокричал Морской Волк.

«Наверно, не рака, а… ракушку…, – неуверенно подумала Алиска, – или… раковину…»

– Под самую руку! – подтвердил Бычок. – А кому не достанется рака, танцует с таранкой. Делают два шага вперёд, поворачиваются к партнёршам…

– … меняются партнёршами, делают два шага назад, – продолжал Морской Волк.

– А потом, – сказал Бычок, – а потом каждый бросает свою…

– … партнёршу! – закричал Морской Волк и показал, как это делается.

– … подальше в море!..

– … потом все прыгают за партнёршами! – завопил Морской Волк.

– … Выпрыгивают из воды, делают кувырок! – прокричал Бычок и забегал, запрыгал, заскакал.

– Снова меняются партнёршами! – заверещал Морской Волк.

– Возвращаются на берег, вот и вся первая фигура, – прошептал Бычок.

И друзья, только что прыгавшие и скакавшие, сели, загрустили и вопросительно посмотрели на Алиску.

– Это, наверно, очень красивый танец, – робко проговорила Алиса.

– Хочешь посмотреть? – с надеждой спросил Бычок?

– Конечно, даже очень!

– А ну-ка, давай покажем ей первую фигуру! – обратился Бычок к Морскому Волку. – Обойдёмся без партнёрш. Кто запевает?

– Лучше давай ты, а то я слов не помню.

И они принялись танцевать, всё кружа и кружа вокруг Алиски, с очень серьёзными лицами, иногда наступая ей на ноги и дирижируя самим себе. А Морской Бычок тем временем пел песню:

– Большое спасибо, мне очень понравилось, – сказала Алиска. – В душе она радовалась, что танец, наконец, закончился. – И песня такая смешная! Никогда бы не подумала, что таранка любит танцевать.

– А ты когда-нибудь видела Таранку? – спросил Морской Бычок.

– Конечно! Она такая солёная и сухая.

– Солёная – это от морской воды, – проговорил Бычок, – а вот почему сухая – непонятно. Она ведь всё время живёт в воде – поневоле намокнешь. Ты где её видела?

– На рынке, с няней, – ответила Алиска и тут же испуганно подумала: «Ой, она же там была сушёная!»

– Интересно, какая она у тебя? – осведомился Бычок?

– Ой, она такая миленькая! Строгая, но справедливая.

– Я имею в виду, как она относится к Таранке?

– Не знаю, по-моему, она ей не по вкусу. Какая-то она, знаете, не такая…

– Горбуша, наверно, – задумчиво проговорил Морской Бычок.

– Ну что вы! – воскликнула Алиска. – Она ещё очень стройная.

= А я и не говорю, что сутулая. Ты что, никогда Горбушу не видела? Ну, хотя бы маленькую Горбушечку?

– Ой, я вас неправильно поняла! – воскликнула Алиска. – Я очень люблю горбушечку. Я и мякушку люблю, но меньше.

– Мякушку? – удивился Бычок? – А как она выглядит? Что-то я о таких не слыхивал.

– Как, разве вы питаетесь одними горбушками?! – изумилась Алиса.

– Как тебе не стыдно! – возмутился Морской Волк. – Это же Бычок, а не акула!

– Кроме того, очень невежливо называть Горбушу Горбушкой, – обиженно заметил Бычок. А Морской Волк продолжал:

– Расскажи-ка нам лучше о своих приключениях, а то всё мы да мы.

– Я вам, наверно, расскажу о сегодняшних приключениях, – несмело проговорила Алиска. – А то вчера я всё равно была не я. Вернее, сегодня.

– То есть? – удивился Бычок. – Нельзя ли яснее?

– Нет уж! – вмешался Морской Волк. – Чем яснее, тем длиннее. Сначала пусть о приключениях расскажет!

И Алиска принялась рассказывать им всё, что с ней приключилось, с той самой минуты, как она повстречала Белого Кролика и прыгнула за ним в норку.

Старые друзья сидели рядом с ней – один по левую руку, другой – по правую. Глаза и рты у них были так широко раскрыты, что Алиске сначала было как-то даже не по себе. Но она собралась с силами и заставила себя не бояться.

Морской Бычок и Морской Волк не проронили ни слова, пока она не дошла до своей встречи с Гусеницем. Когда же Алиска поведала о том, как рассказала «Что такое хорошо и что такое плохо» и как всё получилось шиворот-навыворот, Бычок тяжело вздохнул и проговорил:

– Весьма странно…

– Страннее не бывает! – подтвердил Морской Волк.

– Никуда не годится!.. – задумчиво сказал Бычок и обратился к Морскому Волку, как будто тот был главным:

– Скажи ей, чтоб ещё какой-нибудь стишок рассказала!

– Ну-ка, встань и расскажи нам что-нибудь детское! – распорядился Морской Волк.

«Ой, как же они любят командовать! Просто учителя какие-то!» – подумала Алиска, но всё-таки встала и принялась декламировать. Увы, в голове у неё всё ещё звучала «Раковая фантазия», и стишок получился совсем не тот, который она хотела рассказать:

– Что-что?! – воскликнул Морской Волк. – Мы в садике ничего такого не проходили!

– Не говоря уже о школе! – подтвердил Бычок. – Не стихи, а форменное безобразие.

Алиска ничего не ответила, только села, спрятала лицо в ладошки и решила про себя, что, наверно, теперь уже никогда не вернуть старое доброе время, когда всё получалось правильно.

– Объясни, что всё это значит, – потребовал Морской Бычок.

– Да ей и самой непонятно! – поспешил вставить Морской Волк. – Давай дальше!

– Нет, но как же можно уронить рака на пол? – не успокаивался Бычок. – Спрашивается, откуда же в море пол? В море живут на дне морском, а не на полу!

– Наверно, это был не морской рак, а комнатный, – попробовала объяснить Алиска. – То есть прирученный…

Но она уже так запуталась, что с большущим удовольствием поговорила бы на другую тему.

– Дальше давай! – повторил Морской Волк и добавил, пытаясь ей помочь: – Там говорится, что, мол, я его не брошу… Ну, давай, давай!

Алиска не осмелилась перечить, хотя знала, что снова всё получится неправильно:

– Я требую прекратить это безобразие! – потребовал Бычок и поджал губы.

– Да уж, – согласился Морской Волк. – Хорошего понемножку!

Алиска облегчённо вздохнула. Она и сама была рада прекратить это безобразие.

– Ну что, станцевать тебе ещё одну фигуру или, может, пусть Бычок песню споёт? – обратился к ней Морской Волк.

– Ой, я бы с удовольствием послушала песенку! – так радостно воскликнула Алиска, что теперь уже Морской Волк поджал губы.

– О вкусах не спорят, – буркнул он. – Спой ей «Вечерний суп», старина.

Морской Бычок глубоко вздохнул и запел, всхлипывая время от времени:

– А теперь – хором! – закричал Морской Волк.

Но только Бычок собрался запеть хором, как вдали послышалось:

– Встать! Суд идёт!

– Пойдём! – крикнул Морской Волк, схватил Алису под руку, и они побежали, не дожидаясь конца песни.

– А кого судят? – запыхавшись, еле выговорила Алиска на бегу.

– Какая разница? – пожал плечами Морской Волк. – Поторапливайся, а то пропустим самое интересное.

А издали всё ещё доносились затихающие звуки грустной песни:

Глава 11. Кто украл калач?

На королевском троне восседали Червонные Король и Дама. Перед троном собралась целая толпа – всякие птички, зверушки, да ещё и целая колода карт в придачу. Среди карт Алиса увидела и Червонного Валета. Был он закован в кандалы, с двух сторон его караулили стражники.

Подле Короля стоял Белый Кролик. В одной руке он держал трубу, а в другой – свиток пергамента. Посередине суда поставлен был стол, на котором стояла тарелка с одним-единственным бубликом или, вернее, калачом. На вид калач был такой вкусный, что у Алисы потекли слюнки.

«Скорей бы суд закончился, – подумала она, – и начали бы раздавать угощения!»

Но надежд на это было очень мало, и она принялась рассматривать суд, чтобы как-то скоротать время.

Алиска ещё никогда не бывала в суде, зато читала о нём в книжках, и теперь с удовольствием всё узнавала.

«Вот и судья! – подумала она. – Они все в большущих париках».

Судьёй был сам Король. Корону он надел поверх парика, ему было жарко, и выглядел он не лучшим образом.

«А вот и скамья присяжных, – подумала Алиска. – А вон те двенадцать птичек и зверушек – это, наверно, и есть присяжные».

Слово «присяжные» она повторила несколько раз. Ещё бы! Многие ли девочки знают, кто такие присяжные?

Все присяжные с деловым видом писали что-то грифелями на дощечках.

– Что это они пишут? – шёпотом спросила Алиска у Морского Волка. – Суда же ещё не было!..

– Фамилии свои записывают, – ответил Морской Волк, тоже шёпотом. – Чтобы не забыть.

– Какие глупые, а ещё судьи! – возмутилась Алиса, но тут же осеклась, потому что Белый Кролик прокричал:

– Просьба соблюдать тишину! Суд пришёл.

Король надел очки и озабоченно обвёл суд взглядом – узнать, кто разговаривает.

Алисе было хорошо видно, что все до единого присяжные принялись записывать на дощечках: «Какие мы глупые!», а один не знал, как пишется «какие»: «какие» или «кокие» – и списал у соседа.

«Представляю, что они ещё там понаписывают, пока суд закончится!» – подумала Алиска.

У одного из присяжных грифель невыносимо скрипел. Алиса зашла ему за спину и выхватила грифель – да так быстро, что бедняжка присяжный (кстати, это был Билли) ничего не понял. Он поискал, поискал свой грифель, но, конечно, не нашёл, так что ему пришлось писать пальцем – да что толку от чистого пальца?

– Глашатай, зачитайте обвинительную часть! – распорядился Король.

Белый Кролик трижды продудел в трубу, развернул свиток и прочитал:

– Огласите приговор! – обратился Король к присяжным.

– Ещё рано, ваше величество, ещё очень рано! – услужливо затараторил Кролик. – До приговора ещё дожить нужно!

– Тогда пригласите первого свидетеля, – приказал Король.

– Тут Белый Кролик снова трижды продудел в трубу и громко позвал:

– Первый свидетель!

Первым свидетелем был Странник. В одной руке он держал чашку чая, а в другой – хлеб с маслом.

– Прошу прощения у ваших величеств, что пришёл не с пустыми руками, – пробормотал Странник. – Я, изволите ли видеть, как раз завтракал, когда меня, так сказать, взяли…

– Быстрей надо есть, – ответил Король. – Вы когда начали?

Странник вопросительно взглянул на Лопуха: они с Соней пришли в суд под руку.

– Кажется, четырнадцатого марта.

– Пятнадцатого, – уточнил Заяц.

– Шестнадцатого, – вставил Соня.

– Внесите это в протокол, – обратился Король к присяжным.

Те старательно записали все даты на своих дощечках, потом сложили и перевели в копейки.

– Сейчас же снимите эту вашу шляпу! – приказал Король Страннику.

– А она не моя, ваше величество, – ответил тот.

– Ворованная! – воскликнул Король, снова обращаясь к присяжным.

Те мгновенно записали: «Шляпа – ворованная».

– Они у меня продажные, ваше величество, – объяснил Странник. – Сделаю и продам, сделаю и продам. Промышляю я ими…

Тут Королева надела очки и принялась внимательно смотреть на Странника. Тот побледнел и стал переминаться с ноги на ногу.

– Отвечать! – приказал Король. – Стоять смирно! Не то приговор будет приведён в исполнение.

Услышав это, свидетель совсем оробел, стал ещё больше переминаться с ноги на ногу, застеснялся и откусил большой кусок чашки вместо бутерброда.

И вдруг с Алиской стало происходить что-то очень странное. Вскоре она поняла, что именно: она снова увеличивалась. Первым её желанием было поскорее уйти, но потом она передумала и решила не уходить, пока есть место.

– Что вы напираете?! – обиделся Соня (он сидел рядом с Алисой). – Вздохнуть же уже невозможно!

– Я бы с удовольствием не напирала, – ответила Алиска, – но я, к сожалению, расту.

– Нашли тоже, где расти! – возмутился Соня. – Нечего расти в общественном месте!

– Ну, вот ещё! – в тон ему сказала Алиса. – Я ведь вам не мешаю расти, где вам вздумается.

– Я расту постепенно, а не сломя голову! – с этими словами Соня встал, и, нахмурив брови, ушёл в другой угол.

А Королева всё смотрела и смотрела на Странника и, как раз когда Соня переходил из угла в угол, приказала одному из стражников:

– Подать мне список тех, кто пел на последнем концерте!

Тут бедный Странник затрясся с головы до пят и трясся, пока не вытрясся из собственных башмаков.

– Отвечать! – грозно повторил Король. – Или приговор будет приведён в исполнение, хоть трясись, хоть не трясись.

– Ваше величество, я человек маленький, козявочка, можно сказать… – проговорил Странник. – Целую неделю – всё чай да чай… А заварки нужно – сами знаете, сколько… Я так расстроился, вот и заварилась вся эта каша…

– Нечего было заваривать, – сказал Король.

– С вашего позволения, было, ваше величество, – осмелился возразить Странник. – Заварка-то у нас хорошая…

– А каша?

Странник совсем запутался и пролепетал:

– Я человек маленький, ваше величество… Мне не всё так понятно, как вашему величеству…

– Каша, говорю, причём? – нахмурился Король. – Которую вы якобы заварили.

– Это всё Заяц!.. – принялся оправдываться Странник. – С ним кашу не сваришь…

– Сваришь! – поспешно вставил Заяц Лопух.

– Нет, не сваришь!

– Протестую! – заявил Заяц.

– Вы что, не видите: человек протестует! – перебил Странника Король.

– А с Сонькой… – проговорил Странник и испуганно обернулся, но Соня не протестовал: ему, кажется, как раз снилось что-то интересное. – А с Сонькой-то уж точно не сваришь!.. Беру я тогда хлеб с маслом…

– Это почему же с Соней не сваришь? – осведомился один из присяжных.

– Да мало ли… – протянул Странник.

– Боюсь, что много! – язвительно заметил Король. – За это мы вас, милейший, по головке не погладим. Мы её лучше с плеч!

– Бедный странник уронил чашку и бутерброд и рухнул на одно колено.

– Помилуйте, ваше величество! Будьте отцом родным!..

– Тоже мне принц нашёлся! – пренебрежительно ответил Король.

Тут одна морская свинка весело хрюкнула. Тогда двое стражников схватили её и намылили ей шею. Мыло было мокрое, а морские свинки, в отличие от обычных, боятся сырости как огня. Вода для них – худшее наказание.

«Здорово! – подумала Алиска. – Где бы я ещё увидела, что значит «намылить шею»!

– Если вам больше нечего сказать, можете сесть, – повелел Король.

– Да я и так уже почти сижу, ваше величество…

– Тогда можете встать, – ответил Король.

Тут и вторая морская свинка насмешливо хрюкнула, и ей тоже намылили шею.

«Так им и надо! – подумала Алиска. – Не будут насмехаться!»

– Я, если позволите, пойду, чаёк допью, ваше величество, – осмелился попросить Странник и с тревогой взглянул на Королеву: та как раз читала список певцов.

– Можете идти, – разрешил Король.

Странник, забыв о башмаках, опрометью бросился домой.

– Голову ему там с плеч! – деловито распорядилась Королева, но Странник уже скрылся из виду.

– Позвать следующего свидетеля! – приказал Король.

Алиска сразу догадалась, что следующим свидетелем будет Герцогинина повариха. Так оно и было. В руке у старой перечницы была перечница. Не успела она войти, как все, кто сидел у двери, разом чихнули.

– Давайте показания! – повелел Король.

– Дудки! – ответила Повариха.

Король озабоченно посмотрел на Белого Кролика, и тот шёпотом подсказал ему:

– Ваше величество, необходимо подвергнуть свидетельницу перекрёстному допросу!..

– Перекрёстному, так перекрёстному, – покорно согласился Король. Он перекрестился и сказал величественным басом:

– Свидетельница, отвечайте: с чем был калач?

– С перцем, – ответила Повариха.

– Со сливками, – раздался сзади сонный голос. – Только сливки были не с пенкой, а с косточками.

– На цепь негодяя! – заверещала Королева. – Намылить ему шею! Намять бока!! Голову с плеч!!! Усы с лица!!!!

Стражники набросились на Соню и принялись приводить приговор в исполнение. Король же тем временем всё крестился и крестился. Когда, наконец, Соне намылили шею и намяли бока, все успокоились, а Поварихи и след простыл.

– Вот и хорошо, – вздохнул Король с огромным облегчением. – Позвать следующего свидетеля!

И добавил шёпотом, обращаясь к Королеве:

– Ласточка, этого ты, пожалуйста, сама подвергай перекрёстному допросу, а то у меня рука совсем онемела.

Алиска с любопытством посмотрела на Белого Кролика: кого же он теперь вызовет? Может, хотя бы этот свидетель даст какие-нибудь показания?

Кролик покрутил свиток взад-вперёд, и… представьте себе Алискино удивление, когда он вдруг что есть силы прокричал:

– Алиса!

Глава 12. Алиска даёт показания

Здесь! – крикнула Алиска и вскочила с места, совсем позабыв, какая она теперь большая.

Краем платья она задела скамью присяжных, та перевернулась, и бедные присяжные кубарем полетели на зрителей. Как тут Алиске было не вспомнить аквариум с рыбками, который она прошлой неделе опрокинула!..

– Ой, простите, пожалуйста! – испуганно воскликнула она и бросилась поднимать зверушек, растянувшихся на полу.

Она и рыбок тогда собирала так же точно, ведь если кто-то откуда-то выпал, его надо побыстрее бросить обратно, не то он задохнётся.

– Мы не сможем продолжать заседание, – строго произнёс Король, – пока все присяжные не займут свои места. Повторяю: все! – ещё строже произнёс он и сурово посмотрел на Алису.

Тут Алиска увидела, что в спешке усадила ящерку Билли вверх тормашками. Бедняга печально покручивал хвостиком, не в силах перевернуться. Алиска усадила его как следует, хотя и подумала про себя:

«Вообще-то проку от него вниз тормашками не больше, чем вверх тормашками».

Как только присяжные немного пришли в себя от пережитого потрясения и получили обратно свои дощечки и грифели, они принялись старательно записывать всё, что с ними приключилось. Не писал только Билли: новое происшествие так подействовало на него, что он просто раскрыл рот и уставился в потолок.

– Что вы можете сообщить по существу дела? – обратился Король к Алисе.

– Ничего.

– Совсем ничего?

– Совсем ничего.

– Это же очень важно! – воскликнул Король, обращаясь к присяжным.

Те принялись записывать высочайшие слова, но Белый Кролик осмелился возразить:

– Ваше величество, наверно, хотели сказать не «же», а «не» – «не очень важно», – и принялся исподтишка подмигивать Королеве, ища у неё поддержки.

– Конечно, конечно, – поспешил поправить себя Король. – Одна буква не считается! Я хотел сказать «не очень важно».

И он принялся повторять шёпотом:

– Это не – это же, это не – это же… – как будто определяя, как красивее звучит.

Поэтому одни присяжные написали «Это же», а другие – «Это не». Алиске всё это было хорошо видно – она ведь возвышалась над скамьёй присяжных.

«По-моему, они и сами не знают, как будет правильно», – подумала она.

Король тем временем что-то озабоченно записывал в блокноте. Вдруг он выкрикнул:

– Тишина!

И прочёл:

– Правило сорок второе: «Тем, кто вымахал, нет места в суде».

Все как один посмотрели на Алису.

– Ничего я не вымахала! – возмутилась Алиска. – Я и не думала вымахивать!

– Нет, вымахала! – возразил Король.

– А ведь и вправду вымахала! – подтвердила Королева.

– Всё равно не уйду! – заявила Алиска. – И потом, такого правила всё равно нет, вы его сейчас нарочно выдумали.

– Что?! – возмутился Король. – Да это самое главное правило! И самое-пресамое старое!

– Тогда у него должен быть первый номер! – решительно возразила Алиска.

Король побледнел и поспешно захлопнул блокнот.

– Огласите приговор, пожалуйста, – с дрожью в голосе попросил он присяжных.

– Ой, ваше величество, обнаружена ещё одна улика! – затараторил Кролик, вскакивая с места. – Только что был найден вот этот документ.

– Что ещё за документ? – спросила Королева.

– Я не осмелился прочитать, ваше величество, – ответил Кролик, – но, скорее всего, это письмо подсудимого кому-то.

– Ещё бы не кому-то! – понимающе заметил Король. – Раз письмо написано, значит, кто-то должен его прочесть, иначе зачем же писать?

И он торжествующе обвёл взглядом присутствующих, в душе удивляясь собственной мудрости.

– Так точно, ваше величество, но неясно, кому именно оно адресовано, – сказал Кролик. – Потому что адреса на письме нет.

Он развернул свиток и добавил:

– Оказывается, это вовсе не письмо, а стихи.

– А почерк – подсудимого? – осведомился Король.

– Отнюдь нет, – многозначительно произнёс Кролик. – И это внушает наибольшие подозрения.

Тут присяжные призадумались.

– По всей вероятности, он подделал почерк, – предположил Король.

– Помилуйте, ваше величество! – взмолился Валет. – Не писал я этих стихов, и улик против меня никаких нет: стихи ведь не подписаны.

– Значит, это анонимка? – вскинул брови Король. – Тем хуже для вас!

Эти слова были встречены бурными аплодисментами присутствующих: Король был поистине мудр!

– Вина подсудимого доказана! – сказала Королева.

– Ничего не доказана! – вмешалась Алиска. – Вы же даже ещё не прочитали эти стихи!

– Прочесть! – приказал Король.

Кролик надел очки и обратился к Королю:

– С чего прикажете начать, ваше величество?

– С начала, – твёрдо сказал Король. – И читайте, пока не дочитаете до конца. А когда дочитаете, больше не читайте, потому что больше нечего будет читать.

И Кролик принялся читать:

Эта самые важные улики из всех! – воскликнул Король, радостно потирая руки. – Пусть теперь присяжные…

– …попробуют объяснить, что к чему! – договорила Алиса. Она успела так вырасти, что совсем перестала бояться. – Кто отгадает, получит конфетку! В этих стихах нет ни капли смысла!

Присяжные записали на своих дощечках:

«Алиса говорит, что в стихах нет ни капли смысла».

А разгадать загадку никто из них даже не попробовал, это ведь не их ума дело, а королевского.

– Тем лучше! – сказал Король. – Раз смысла нет, то и искать его не придётся!

Тут он взял свиток, развернул его у себя на коленях, внимательно посмотрел, прищурившись, как будто прицеливаясь, и проговорил:

– Ну-ка, ну-ка! Я, кажется, кое-что понимаю… «довёл до слёз речами о купанье». Обвиняемый, вы бы огорчились, если бы вас заставили искупаться?

Валет печально вздохнул:

– Ах, ваше величество… Разве по мне не видно? Чем больше воды, тем меньше меня…

По нему было очень даже видно – он ведь был бумажным.

– Чудесно! – воодушевился Король и принялся читать дальше, приговаривая:

– «стали совещаться» – это, конечно, присяжные. «Сидел и уплетал с улыбкой кое-что» – ну, это, скорее всего, похищенный калач!..

– А как же тогда этот калач оказался здесь? – вмешалась Алиса.

– Очень просто! Там сказано «уплетал», а не «уплёл». Значит, не успел уплести!

И Король торжествующе обвёл взглядом присутствующих.

– Так, дальше: «Она рубила лес голов, так что летели щепки». Ты ведь время от времени порубываешь головы, мой котёночек? – обратился он к Королеве.

– Рублю!! – рявкнула Королева и запустила чернильницей в бедного Билли.

Тот до сих пор так ничего и не написал – много ли напишешь сухим пальцем? Зато теперь у него со лба потекли чернила, он поспешно обмакнул в них палец и принялся что-то записывать.

– Вот от них щепки и летят! – мудро улыбаясь, сказал Король и снова обвёл взглядом всех присутствующих. – Как говорится, лес рубят – щепки летят!

Воцарилась мёртвая тишина.

– Это же очень остроумно! – обиделся Король.

Тут все верноподданно засмеялись.

– Присяжные, огласите приговор! – приказал он снова, кажется, уже в сотый раз.

– Нет! – вмешалась Королева. – Сначала пусть приведут в исполнение, а потом – приговаривай себе, сколько хочешь.

– Че-пу-ха! – во всеуслышание заявила Алиса. – После исполнения некого уже будет приговаривать!

– Молчать!!! – гаркнула Королева, наливаясь кровью.

– И не подумаю! – заявила Алиса.

– Голову с плеч!!!! – взвыла Королева. Но никто не сдвинулся с места.

– Да кто вас боится, карты несчастные!? – воскликнула Алиса. Она уже стала такой, какой была дома.

Тут все карты взвились в воздух и посыпались на неё. Алиса вскрикнула от испуга и возмущения, принялась отмахиваться… и проснулась на берегу реки. Голова её лежала на коленях у сестры, та ласково и осторожно убирала с её лица сухие листья, сорванные ветром с дерева.

– Вставай, Алисонька! – сказала сестра. – Как же долго ты спала!

– Ой, до чего же интересный сон мне приснился!.. – проговорила Алиска.

И она рассказала сестре всё, что с ней приключилось. А когда закончила рассказывать, сестра поцеловала её и сказала:

– Да, солнышко, это был очень интересный сон! Ну, а теперь беги домой, пора полдничать.

Алиска вскочила и побежала, и пока бежала, всё думала, какой же всё-таки чудесный сон ей приснился!

Заключение

Каждая из двух моих дочек задала мне один и тот же правильный и очень важный вопрос:

– Папа, а это всё было на самом деле?

– Конечно, – ответил я. – Как же может быть не на самом?

– Ну что ты! – удивилась моему непониманию каждая из них. – Может быть не по-настоящему, а понарошку. Вот хотя бы Баба Яга. Ты когда-нибудь видел настоящую Бабу Ягу?

– Да сколько угодно! В том числе и среди твоих подружек. Правда, они ещё маленькие бабушки, вернее, девочки Яжечки, но рано или поздно станут настоящими Бабами.

И та, и другая подумали и согласились. А потом каждая сказала:

– Зато среди них есть и Алиски. С ними так интересно было бы прыгнуть в кроличью норку!

– Нет ничего проще! Как только тебе этого очень-преочень захочется, бери за руку свою подружку и отправляйтесь в путешествие. Только торопитесь: Кролик и Алиска бегут со всех ног. И в норку прыгайте, не раздумывая, а дальше всё будет ещё лучше, чем в прошлый раз. НЕ ВЕРИШЬ? КЛЯНУСЬ УШАМИ!