8 марта, зараза!

3(7)

Утром меня будит курьер.

Он передаёт мне коробочку, я расписываюсь и бегу в спальню — мне не терпится перерезать строгую синюю ленту и заглянуть, что внутри. А там оказывается новенький смартфон и записка — серебряной гелевой ручкой на плотном чёрном картоне: «Твой аппарат ремонту не подлежит. Контакты удалось перенести. Пользуйся. Г.А.»

И эта забота…неприятно царапает. Потому что на её фоне моё желание переспать с Данилом кажется почти… подлым, что ли. Но в тоже время Гектор сам вчера ясно дал понять — между нами никакие другие отношения больше невозможны.

Я уже был твоим мужем — тебе не понравилось.

И что мне теперь — хоронить себя в двадцать два года в угоду бывшему? У него там в гениальной голове тараканы канкан пляшут, а я должна расхлёбывать?

Нет, следует признаться себе, что вчера я была в шаге от того, чтобы всё простить и дать нам второй шанс, как он и просил меня. Но Гектор перечеркнул всё одной фразой: «К чему твоя благотворительность?» Он никогда не воспринимал мои чувства всерьёз. Конечно, у меня же — беллетристская розовая муть, а у него — возвышенная и недоступная простым смертным Любовь. Именно такая — пафосная и с большой буквы.

Только вот никто меня не спросил — готова ли я к такой?

Сейчас-то, познав её, могу смело сказать — не готова. Может быть, не доросла, не созрела, не поняла. Может…

Попробую другую — более понятную мне.

Вооружаюсь новым гаджетом и отправляю Данилу голосовое на WhatsApp. Приглашаю на свиданье, шалея от собственной смелости. И представляя высказывания кое-кого по поводу женской инициативы и того, какая категория женщин ведёт себя подобным образом.

Мысленно показываю ему язык и начинаю собираться на работу.

Ответ от Данила застаёт меня уже на полпути к музею — соня проснулся и соизволил появиться в сети: «ОК, котёнок. Говори где?» Обещаю сообщить место ближе к обеду и с улыбкой взбегаю по ступеням музея.

Помню, когда сообщила Гектору, что собираюсь выйти на работу — он лишь пожал плечами.

— Если ты хочешь. Но я бы предпочёл, чтобы ты уделяла больше времени семье.

Семье, которой не было…

И да, когда жила с ним, работала, конечно, только ради интереса. Чтобы быть в обществе, в коллективе. Найти себе друзей и единомышленников, а не медленно умирать в роскошных хоромах. СПА-салоны и тусовки не интересовали меня. Как и бьюти-блогерство. А чём ещё занимаются жёны богатых — я не знаю. Работать в музее мне нравилось. Не скажу, что я нашла себя в этой специальности, но определённую доли приятности доставляла. Зарплата, правда, была смешная, но, живя с Гектором, я не думала о деньгах. Сейчас, наверное, придётся призадуматься. Но и эту мысль я откладываю, вливаясь в рабочий процесс.

Четверг у нас — насыщенный день: мероприятия для школьников, экскурсии для санаториев (у нас — курортный городок). В общем, в череде дел я едва успеваю отправить Данилу место — у нас на городском озере, что лежит круглым зеркалом прямо в центре, недавно открылось милое кафе-бар. Вот туда-то и зазываю нового знакомца на свидание.

Сослуживцы подкаливают меня моим хорошим настроением, хвалят новый гаджет и советуют водить за нос обоих мужиков, не давая никому.

Выбегаю на крыльцо — погода радует. Дожди, наконец, угомонились и началась настоящая южная весна.

У крыльца замечаю вишнёвый джип.

Ржавый? Что ему нужно?

Руслан открывает заднюю дверь и приглашает:

— Садись скорее — новость есть!

Я прыгаю в машину рядом с ним, позволяю расцеловать себя в обе щеки.

Руслан привычно выдвигает перегородку между нами и водительским креслом. Он с некоторых пор не делится личным с подчинёнными, а разговор, чую, будет очень личным. И не ошибаюсь.

— Милана беременна, и мы женимся! — произносит он, держа меня за руки. И сияет при этом так, что ослепнуть можно.

Рус уламывал Милу замуж едва ли не с первого дня их знакомства — они с Гектором в некотором роде старомодные собственники. Но Мила оказалась свободолюбивой птичкой, порхавшей с гастролей на гастроли. Ей не до семейной жизни. И консервативного Руслана такое положение вещей очень удручало. И вот свершилось: прямо два в одном — и ребёнок, и согласие на брак.

То-то Рус сияет.

Я рада за друзей, очень рада. До слёз. Они заслужили своё счастье.

Руслан со всей торжественностью, на которую способен, протягивает мне пригласительный.

— Роспись у нас через месяц. Явка обязательна! — балагурит Ржавый. — Причиной неявки может быть только смерть.

Свадьба.

Не думаю, что я готова пережить это действо, даже в качестве гостьи. Слишком травмирующие воспоминания оно будет вызывать.

Но улыбаюсь и киваю — расстраивать Руса не хочется от слова совсем.

Машинально открываю приглашение и… замираю на именах. Меня приглашают вместе с Гектором. Вернее, его со мной. Как пару.

Вскидываю глаза на Ржавого:

— Руслан, ты же в курсе, что мы развелись?

— В курсе, — кивает он. — Но это ваши заморочки. Для меня вы пара и всегда ею будете.

— Не будем, Рус! У меня уже парень есть! На свидание с ним спешу!

— Алла, не горячись. Выслушай меня — Гектор в жизни никого не любил. Ни одну женщину. Он пользовался услугами очень дорогих проституток, а в сердце — никого не пускал. В тебя же — втюрился по уши. Весь такой серьёзный, холодный — растаял перед тобой. Алла, пойми, он — однолюб. Это ты можешь построить отношения заново. Можешь порхать. А он — будет тихо подыхать от одиночества. Да ещё он человек такой — никогда не скажет, что ему херово, никогда помощи не попросит, свою проблему другому не навяжет. Даже мне. Алла, у меня ближе никого нет. Он мне, как брат. Поэтому прошу — перебеситесь и сойдитесь вновь. Вы — идеальная пара.

Задыхаюсь от злости: а чего я хотела? Руслан — друг Гектора, а не мой.

— Это он тебя настропалил? — говорю, сжимая кулаки.

— Что ты! Он меня убьёт, если узнает.

— А ты, что сделаешь ты, если узнаешь правду о нём?! — выкрикиваю, глотая горькие слёзы. Конечно, все друзья, которые видят ситуацию со стороны, считают его чуть ли не святым, а меня — бесящейся с жиру. А тут, как говорится, не до жиру, быть бы живу.

— Что узнаю? — спрашивает Руслан, и атмосфера во круг нас стремительно холодеет.

— То, что он изнасиловал меня, — говорю, глядя ему прямо в глаза. Знаю, Рус — чуткий. Он поймёт, что я не вру.

Ржавый меняется в лице, сжимает кулаки.

— Когда? — произносит он, и будто роняет камень в мутную воду прошлого. Она вздымается волной, накрывает меня, унося в болезненные воспоминания.

Всхлипываю, обнимаю себя за плечи.

— В брачную ночь.

Они тогда с Миланой поздравили нас и улетели в Париж, будто у них, а не у нас, начинался медовый месяц. А у нас начался ад.

Дрожу, обнимаю себя за плечи.

А Руслан почти рычит:

— Два года, Алла. Ты молчала два года! Почему? Он запугивал тебя? Угрожал?

— Нет, — мотаю головой. — Просто… я… я…думала он сам тебе скажет. Как женщине говорить такое? Признаваться в таком?

Реву.

Рус обнимает меня, прижимает к себе.

— Успокойся, ну, не надо мокроты, — ласково уговаривает он. Вытягивает у меня из пальцев приглашение и рвёт его в клочья. — А я ещё это дерьмо малодушное братом считал. Правильно ты сделала, что с ним развелась. Только раньше надо было.

Потом он достаёт свой телефон и начинает что-то стремительно удалять.

— Что ты делаешь? — холодею я, когда начинает доходить, каким будет ответ.

— Где-то в чёрный список бросаю, где-то — удаляю контакт. Знать больше его не желаю.

И тут меня накрывает пониманием: сейчас Гектор лишиться лучшего друга! Единственного по-настоящему родному ему человека. Я даже задыхаюсь от этого сознания.

— Рус, — прошу со слезами, — не делай этого. Не вычёркивай его из своей жизни. Ты очень дорог ему, — у меня даже пальцы немеют от страха: дура! кто за язык тянул?! — Для него это станет ударом.

— Вот пусть учится держать удар и отвечать за то, что сделал!

— Рус! Это всего один эпизод, больше не повторялось!

— Ещё бы повторялись! — злится Руслан. — Прекрати меня упрашивать. Если ты готова покрывать насильника. Я — нет. Не могу допустить, чтобы он приходил в мою семью, где будет моя беременная жена. Руку ему пожимать! — Ржавого передёргивает. — Не вини себя. Ты всё правильно сделала.

Он улыбается мне.

— С тобой мы продолжим дружить. Милана тебя обожает.

А у меня внутри всё дрожит, как будто я совершила сейчас предательство. Чувствую себя такой же грязной и гадкой, как тогда, в брачную ночь.

Машина, тем временем, останавливается возле моего дома, я спешно прощаюсь с Русланом и бегу к себе.

Какое свидание… Чушь всё это!

И раз уж такая смелая — давай, скажи Гектору сама. Скажи, что ты сейчас только что сделала?

Меня трясёт, когда я набираю его номер.

— Гектор, — лепечу, едва он снимает трубку, — я… я… — душат рыдания.

— Алла! — с неподдельной тревогой спрашивает он. — Что случилось? Почему ты плачешь?

— Я… Я…

— Мне приехать?

Мотаю головой и шепчу сквозь слёзы:

— Нет, не надо… Просто… Ржавый…

— Руслан? Он что-то сделал тебе? — мне кажется, я слышу, как Гектор с хрустом сжимает телефон.

— Нет, — тороплюсь, — не он. Я… тебе… я рассказала ему… у них свадьба с Миланой… там было приглашение… на нас двоих… тебя и меня… Руслан начал тебя защищать… А я… я рассказала про нашу брачную ночь…

— Почему ты плачешь? — голос звучит глухо.

— Потому что он удалил твои контакты, — хнычу я, — и сказал, что не будет общаться с тобой.

— А ты тут причём?

— Ну, это же из-за меня! Я не должна была говорить!

— Должна была, Алла, — с горечью произносит он. — Правильно, что сказала. Я струсил в своё время. Знал, как Рус отреагирует. Сам бы отреагировал так же. Ты молодец, что сказала. Это — справедливое возмездие мне. Так что не плачь, Алла. Каждый получает то, что заслужил…

На этом он обрывает звонок…

А я сама едва ли могу дышать.

Какое свиданье? Не хочу! Не хочу никаких отношений! Не хочу боли — не чувствовать, не причинять.

Надо и Данилу сказать, что не приду.

Набираю его раз за разом — номер всё время занят.

Нужно всё-таки пойти и сказать в глаза. Так будет честно.

Быстро собираюсь, выбегаю, как раз успеваю на ближайший автобус, у которого остановка на озере.

Светловолосого Данила вижу издалека, спешу к нему. Он стоит ко мне спиной. Говорит по телефону. Видимо, разговор важный. Потому что парень весь напряжён и едва ли не на цыпочках стоит.

Когда подхожу ближе — слышу обрывки фраз, которые заставляют меня шокировано замереть в шаге от Данила.

— Да, товарищ майор, — чеканит парень. — Так точно. Будет сделано. Нет, объект наблюдения на место ещё не прибыл…

— Разве?! — решаюсь подать голос.

Данил испугано оборачивается, голубые глаза распахиваются, он приглушённо бормочет:

— Мне капец!

И роняет телефон.