A-1. Tas zholy zhabyk

1

Аселя накинула шарф на голову и побежала к двери.

– Папа, сегодня ночью буран обещают, – протараторила она, только увидев стоящую у крыльца дымящуюся фигуру.

– Знаю, доча, уже слышал, – отец выдохнул облако дыма и зимнего пара, и бросил бычок в сугроб. – Ты не беспокойся, папа у тебя опытный водила, тем более из Кокшетау до Астаны рукой подать.

Аселя тут же хотела возразить, но отец поймал ее возмущенный взгляд и, мягко улыбаясь, покачал головой.

– Ты просто спой перед сном нашу песенку, и все будет хорошо, – смягчился он и стал напевать слова колыбельной. – Әлди, әлди, ақ бөпем, ақ бесікке жат бөпем…

Они обнялись, а потом Аселя осталась на крыльце наблюдать, как ее отец выходит через калитку, садится в свой КАМАЗ с красной кабиной, который она помнит еще с детства, и как тот тяжело двигается в сторону объездной дороги. Шарф сполз на плечи, казалось, сегодня совсем и не холодно.

Перед тем, как выехать на еще «светлую трассу», камазист остановился, чтобы выкурить еще одну сигарету. Он делал так всегда перед выездом, и теперь, обветривая смуглое лицо и руки, водитель в одном свитере обходил КАМАЗ и внимательно его осматривал. «Да вроде ничего», – подумал он, хотя отлично знал, каждую слабость своей старой техники, с которой он прошел столько передряг. Иногда она вытаскивала его из неприятностей сама, благодаря невероятной проходимости, а иногда водителю приходилось изворачиваться, чтобы не угробить себя вместе с этой спецтехникой.

Наконец перекур был завершен, камазист взобрался на подножку и оглядел местность, путь в сторону Петропавловска загораживала статичная белая пелена, то ли снегопад, то ли начало метелицы. Зато в сторону Астаны все было чисто, А-1 благоволила исполнить поручение, и камазист не смел отказаться. Он сел в кабину, откинулся на сиденье и помчал, как делал это тысячи раз.

***

В Щучинске зима очень похожа на Кокшетаускую, только больше леса, больше гор, воздух свежее и дороги напоминают европейские зимние курорты. В начале декабря тут уже толпы отдыхающих. Катки и рестораны в это время переполнены, потому что горнолыжные базы уже закончили смену.

Болат уже и не помнил про такой распоряд с тех пор, как поступил в кадетский корпус. Сейчас он в идеально выглаженном кителе шагал по длинному коридору, в конце которого был кабинет командира взвода. Не успел он дойти, как дверь открылась, и командир с озабоченным видом вышел к нему навстречу.

– Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант, – сбросив с плеча сумку, вскрикнул Болат.

– Да, Смагулов, говори скорее, – не отрывая взгляда от телефона, произнес командир.

– Мне нужно увольнительный подписать, а старшину нигде не найти, и билеты у него…

– Смагулов, замполитқа баршы! – перебил старший лейтенант. – Проблему создаешь на ровном месте.

– Есть обратиться к замполиту, – уверенно отчеканил Болат, подхватил сумку и побежал к нужному кабинету.

Возле двери с табличкой «Заместитель по ВИсПР» стоял улыбающийся рядовой с листом и двумя билетами и не мог поверить, что полтора года службы позади. Болат был так обрадован, что совсем не был готов к ветренной стуже на улице. Он застегнул бушлат, закурил сигарету и двинулся в сторону КПП.

2

Во дворе коттеджа собралась целая толпа, мало кто даже задумался о том, чтобы надеть куртку, все смотрели на молодого парня с повязкой на глазах. По обе стороны от Медета стояли родители, они медленно проводили его до гаража.

– Ну ты готов? – переминаясь с ноги на ногу спрашивает отец.

– Конечно, – отвечает Медет с ухмылкой.

Родственники хлопали и скандировали: «С днем рождения!»

На счет три мама сняла с сына повязку, и ухмылка превратилась в хитрую улыбку, а перед глазами был новый черный Land Cruiser Prado с красным бантом на капоте.

– Папа, я не верю! – старательно удивлялся Медет. – Рахмет вам!

– Вот тебе и восемнадцать, – умилялась мама.

– Води аккуратно, сынок, – отец передал ключи Медету и похлопал по спине.

Счастливые родители принимали поздравления, жали руки родственникам, и не заметили, как Медету позвонили: «Теперь точно приеду, не волнуйтесь», – объявил он, зайдя в дом. На том конце телефона слышны были крики и музыка, Медет все еще улыбался и трепал свои рыжие волосы. «Ждите, короче, вечером по-любому буду в Астане», – выпалил он и убрал телефон, когда услышал, как открылась входная дверь.

***

Болат был достаточно удачливым парнем, а в кадетский корпус пошел служить сам, хотя родные отговаривали. «Да мне просто интересно, – отбивался он. – Всё равно нечем заняться тут». На самом деле он хотел дать себе еще немного времени, чтобы найти место в жизни и понять, в чем его смысл. «Ну тебя же там будут мучить», – плакала мама. Болат только отвечал: «Это ж не армия». Тогда он часто возвращался в детские воспоминания, когда находил в родительском шкафу китель отца, стягивал его с вешалки и расхаживал в нем по всему дому, пока не возвращались родители. Потом он слушал долгие лекции отца о том, как должен вести себя настоящий мужчина.

Теперь он сам в военной форме, в советском антураже Щучинского автовокзала, совсем как папа, а выдавали его «современность» только белые беспроводные наушники. Автовокзал был необычно людным и суетливым, будто все одновременно собрались в отпуск ко Дню Независимости. Большие цветастые витражи, обычно полные света и солнечных бликов, сегодня были матовыми и почти однотонными, выдавая погоду. Болат, не найдя нужный автобус снаружи, подошел к справочной и протянул билет: «Сәлеметсіз бе, автобус на Астану задерживается?» Женщина с голубыми тенями в цвет ее глаз и платка с непреступным спокойствием сообщила, что автобус задерживается на «неопределенное время» из-за ожидающейся метели.

Болат с метелью мириться не собирался (увольнительная длится быстрее, чем можно подумать): «А билет вернуть можно, тәте?»

– Разве что за полцены, – с таким же безмятежным спокойствием отвечала женщина.

Снова застегнув бушлат и вдев наушники, Болат вышел в морозную тьму. И спустя пятнадцать минут уже нашел новый транспорт, который не останавливали ни морозы, ни бураны, только патрульным удавалось, и то – ненадолго.

– Садись, позади есть одно место, – командовал водитель Toyota Alphard, убирая с пассажирского кресла шапку-формовку.

Болат оглядел салон, все места уже были заняты, люди с сумками на коленях, некоторые в таких же меховых шапках, как у водителя, и с таким же самонадеянным взглядом. Болат решил сесть возле водителя, тесноту он не любил.

3

А в Казахстанском смарт-сити – Акколь – в это время парень в костюме под пуховиком спешил к вокзалу, чтобы успеть на одно из самых важных мероприятий в своей жизни – сырға салу. Еще в обед Адлет отправил своих родителей с дорба и золотыми сережками в Астану, теперь искал деньги на калым: «Брат, я точно верну, как только смогу», – убеждал он уже не в первый раз одного из друзей, и тот наконец поддался уговорам. – «Рахмет тебе огромный».

Возле старенького и неприглядного здания вокзала, так несоответствующего статусу города, в ряд стояли машины такси. Взгляд Адлета привлекла заезжающая на парковку Toyota Alphard. Минивен остановился совсем рядом с ним, Адлет невольно улыбнулся: не нужно снова пробираться через сугробы и бороться с гололедом в классических туфлях.

– В Астану едете? – подошел он к группе курящих мужчин, выбравшихся из минивена.

Пару взрослых с виду мужчин было в меховых шапках и кожаных куртках, один молодой – в военной форме.

– Едем, – уверенно сказал один в шапке.

Парень в военной форме вопросительно посмотрел на говорящего, но ничего не сказал. Адлет пожал руку каждому (по старинной мужской традиции) и тоже закурил.

– И как дорога? – обратился он ко всем сразу.

– Неплохо, – ухмыльнувшись ответил тот же мужчина, и Адлет окончательно убедился в том, что это водитель.

Кадет при этом вопросе сморщил нос, у него перед глазами до сих пор кружилась метелица, которую он наблюдал почти полтора часа. Минивен же уверенно двигался по трассе, разгоняя вихри по сторонам. Это успокаивало и даже убаюкивало, но кадет так и не смог уснуть. По дороге он узнал, что водителя зовут Марат аға и за рулем он уже больше тридцати лет. На его счету были и рыбалки в буран видимостью не больше метра, и 12-часовая поездка до Новосибирска, и даже «гоночный» спор с новеньким JAC-ом, который он почти выиграл.