А того ли я люблю?

Глава 10

Чашка чая со звоном опустилась на блюдце, по которому уже растеклась пара янтарных капелек. Все словно замерли, стараясь не произносить ни слова, не издавать ни звука.

— Никогда бы не подумала, что подобное может быть в рамках учебной программы, — поджав губы, мама бросила на Лавора презрительный взгляд. — Стоит ли мне переживать за дочь?

— Мама! — воскликнула я, глядя на нее с укором. — О чем ты вообще говоришь?

Но, возмутило меня скорее не ее пустое подозрение к главе академии, а скорее слово, брошенное так неаккуратно: "переживать". Интересно, что оно означало именно в ее понимании? Она могла переживать за себя, за своего муженька, за других детей, но никогда ее переживания не касались меня. Прошел почти за год с того момента, как я покинула дом после положенных каникул и за все то время, проведенное мною в академии, я получила всего два письма. В одном из них вскользь упоминалось состояние моего дядюшки, который был сильно болен, а в другом — о скорой свадьбе моей кузины. В общем-то, это и были все известия от моей матушки, а теперь она так неожиданно врывается в мою жизнь, говоря о том, что волнуется за своего ребенка.

— Что? — женщина в негодовании уставилась на меня. — Разве я не имеею права знать, что происходит с моей дочерью?

— Если вас интерсует, почему студенты сейчас находятся за пределами академии, то я буду очень рад объяснить это. И, если вы хотите поговорить об академической практике, в которую была включена ваша дочь, то прошу проследовать за мной в кабинет, — Джаспер, учтиво кивнув и указав ладонью на выход, все же остался стоять на своем месте.

— Я приехала сюда не для этого. Мне нужно поговорить с дочерью, желательно без лишних ушей, — мама нервно заерзала на диванчике, стараясь избегать пронзительного взгляда ректора. На других она демонстративно не смотрела. — И как можно скорее.

— Просто скажи, для чего ты приехала? — требовательно вопрошала я, начиная понемногу выходить из себя.

Не знаю почему, но сейчас во мне поднималась злость. Я уже знала примерный исход нашего разговора — мы снова поругаемся. А все потому, что тут и к гадалке не ходи, а причину ее приезда мне уже заранее удалось распознать. Скорее всего, ей было что-то от меня нужно и теперь, включив порядочного родителя, она явилась сюда, чтобы просить. Я любила свою мать, но именно сейчас ощущение того, что меня используют, стало противно расползаться внутри.

— Ты выходишь замуж, — ей понадобилось около минуты, чтобы собраться с мыслямии и выпалить эту убийственную фразу.

Сначала я подумала, что мне послышалось. Но, обведя взгялдом всех присутствующих поняла, что со слухом у меня все впорядке. Сейчас, помимо мамы, меня и Лавора, в комнате сидели Остр и Нитта. Подруга смотрела на мою мать с явным недоверием. Остр, казалось, вообще не понимал, что происходит. И только Лавор, крепко сжав руки в кулаки, потреял любое выражение лица, став похожим на восковую куклу.

— Что? — переспросила я, все еще надеясь, что это — всего лишь мои галлюцинации.

— Доченька, ты выходишь замуж, — терпеливо повторила женщина, глубоко вздохнув.

— Исключено, — стальной голос Лавора раздался в комнате где, казалось, все затаили дыхание. — Мои студенты не могут связывать себя узами брака, пока числяться в академии.

Вздрогнув, мама вдруг обернулась к ректору, возмущенно всплеснув руками. Она боялась его, это чувствовали все. Однако, позиции матушка сдавать не хотела, а потому, ощерившись, будто зверек, что пытался защищать свое, она произнесла:

— Позвольте! Это не вам решать! Если потребуется, то она покинет академию в два счета, — вспылила женщина, на мгновение даже чуть привстав с дивана. — И снова я хочу, чтобы меня немедленно оставили с дочерью наедине.

Я молчала. Бросив один единственный взгляд на Лавора, скорее умоляющий, просящий не разжигать конфликт, я яростно вцепилась пальцами в свои предплечья, пытаясь унять дикую дрожь.

Нитта и Остр, не сговариваясь, покинули комнату сразу же, видимо решив не вмешиваться в назревающий семейный конфликт. А вот Лавор медлил, однако молчал. Но стоило мне еле заметно кивнуть, мол "все будет хорошо", как мужчина ураганом пронесся к выходу, не забыв оглушительно хлопнуть тяжелой дверью.

Какое-то время в комнате царила оглушительная тишина. Мысли о возможном замужестве душили и какая-то часть моего сознания никак не хотела верить в происходящее, не хотела верить в только что услышанные слова.

— Что на этот раз? — глухо произнесла я, спустя какое-то время.

— О чем ты? — мать деланно удивленно приложила ладонь к груди.

— Что ты опять задумала? О какой свадьбе идет речь?

— Дело в том… — неуверенно начала мать, стараясь избегать моего потухшего взгляда. — Ты должна помочь своей семье, понимаешь? Мой муж… Снова долги… Ты обязана помочь нам, обязана помочь своей семье.

Прекрасно. Если я все правильно поняла, то родная мать решила продать меня, чтобы выплатить очередные долги, которые ее муженек успел нагрести с магических игр…

Не знаю почему, но я рассмеялась. Обидно ли мне сейчас было? Скорее нет. Единственное, что я сейчас ощущала — пустоту внутри, которая росла с каждым новым словом, произнесенным женщиной напротив.

— Почему бы твоему мужу самому не выйти замуж, раз он вляпался в долги? — холодно произнесла я, глядя на мать отчужденным взглядом. — А может, подыщете ему богатенькую партию среди дам?

— Арайа! — возмущенно воскликнула мама, в сердцах хлопнув ладонью по столу. — Не смей так со мной разговаривать!

— Но почему, как только у вас возникли проблемы, ты примчалась ко мне? — спросила я, ощущая явную нехватку воздуха. После, горько усмехнувшись, добавила: — Ты даже нашла меня там, где, по сути, никто не смог. Если только сам директор не привел тебя…

— Он обязан был доложить мне о твоем местонахождении по первой же моей просьбе, — тут же вклинилась мать, начиная потирать указательным пальцем явно ноющий висок. — Арайа, пойми… Я не стала бы просить о подобном, будь это не выгодно для тебя самой. Он хороший человек, а главное — обеспеченный и способный дать билет в безбедное существование тебе и твоим детям…

— Пустые отговорки, — только отмахнулась я, не желая слушать ее дальше. — Ты уже ясно дала понять, для чего все это. Но что будет, если я откажусь? Вычеркнешь меня из семейного древа? Поставишь на своем ребенке жирную точку и забудешь о том, что я существовала?

— Не нужно выставлять меня извергом, Арайа! Я не желаю тебе зла, и ты прекрасно об этом знаешь.

— Ты вообще ничего мне не желала, до этих самых пор. Сплавили в академию и слава богам. А теперь, стоило только постучаться беде в ваши двери, как ты не нашла никакого другого выхода, как скормить свою дочь какому-то богатенькому типу, дабы поправить семейные дела. Как, по твоему, я себя сейчас ощущаю, мама?

Эти слова, произнесенные мною с ярым жаром, вдруг заставили мать прикрыть рот и удивленно захлопать глазами. Но что тут еще скажешь, если очевидное витало в воздухе, грозя обрушиться очередным скандалом? Мне не нужно было продолжать и она прекрасно знала, что именно осталось невысказанным.

Дрожь вдруг прошлась по всему моему телу. Понимание того, что я — ненужный ребенок в семье, которого вечно шпыняли от родителя к родителю, вдруг резануло по сердцу, заставляя почувствовать острую боль. На протяжении стольких лет я уверяла себя в том, что меня любят, может быть даже гордятся, только вот по-своему, не так как другие родители, но все же… Однако теперь, реальность казалось еще более жестокой, чем надуманные иллюзии о родственных узах.

— Если ты откажешься, то вся семья окажется на улице, — ни единой эмоции не проскользнуло в голосе матери. Казалось, она смирилась с моим отказом и теперь думала о том, что же теперь им остается делать. — Ты — наш единственный шанс поправить дела и выбраться из этой ямы…

— Я тебя услышала, — только и ответила я, пытаясь удержать рвущиеся наружу слезы.

Родительница медленно поднялась с дивана. Всего один шаг и она оказалась возле меня, низко наклонившись. Я не успела даже отшатнуться, хотя в душе ожидала все что угодно, от пощечины до толчка, но к удивлению, мама всего лишь коснулась горячими губами моего лба. Еще какое-то время я могла ощущать это легкое прикосновение к своему лицу. Никогда раньше она не целовала меня, по крайней мере в сознательном возрасте и теперь, странное чувство горечи душило.

Все так же молча, мать прошествовала к двери, на последок развернувшись, словно хотела что-то сказать. Но ее слова не заставили себя долго ждать:

— Он правда очень хороший человек. Когда ты приезжала на каникулы, этот молодой господин заметил тебя и уже тогда просил нас о том, чтобы получить разрешение на брак. Не так давно он снова приехал в наш город и был настроен крайне серьезно в твою сторону. Он обещал сделать тебя счастливой…

Я ничего не ответила, ожидая лишь момента, когда дверь снова захлопнется и мне больше не придется сдерживать душившие эмоции. Казалось, сейчас я готова была разрыдаться за все прожитые года. За все то время, когда меня просто недолюбили, не приласкали в нужные этапы жизни, не были тем непоколебимым плечом, в котором я так нуждалась. Сейчас я ощущала себя маленькой девочкой, которая оказалась совершенно одна и теперь не понимала, как именно ей поступить.

Зарывшись лицом в собственные ладони, которые вскоре стали полны горячей влаги, я могла лишь крепко сжать челюсть, в попытках не перейти на громкие рыдания. Я ожидала, что вот-вот кто-то войдет, но непреодолимое желание хотя бы минуту посидеть в одиночестве, выплеснуть наружу все, что так мучило, заставляло не двигаться с места.

Но тут, как и предполагалось, дверь в гостиную отворилась и я услышала протяжный скрип, за которым последовали тихие шаги. Одно я могла сказать точно — это не Нитта, и даже не Сэй. Увидь меня подруги в подобном состоянии, то непременно налетели бы, словно встревоженные наседки на разбитое яйцо. Тот же, кто стоял сейчас напротив, просто молчал и я была благодарна за это.

Однако, спустя какое-то мгновение, моему молчаливому гостю это просто надоело. Я вдруг почувствовала, как пальцы чужих рук обхватили мои запястья, заставляя убрать ладони от мокрого лица. Уверена, что видок у меня сейчас был тот еще, но стыда я, почему-то, не ощущала.

Передо мной, опустившись на корточки, сейчас сидел Леон. Серебристые волосы, так небрежно упавшие на глаза, были в полном беспорядке, будто по его голове не раз прошлась чья-то тяжелая ладонь. Взгляд, что удивило меня больше всего, какой-то по-детски добрый, я бы даже сказала — нежный. Но тут, легкая улыбка тронула его губы, совершенно преобразив холодную красоту лица в один краткий миг.

— Будет тебе легче, если я скажу, что ректор сейчас, за пределами ворот, очень громко ругается с твоей матерью? — Вигмор пытался шутить, однако, легче почему-то не стало.

— В этом нет смысла, — только и сказала я.

К счастью, неукротимый поток слез прекратился тут же и теперь, хлюпая носом, я пыталась утереть глаза, вырвав руки из теплых ладоней Вигмора.

— Конечно нет, если Лавор не окажется в сугробе. А вообще, советую привести себя в порядок, если не хочешь, чтобы твои подруги вступили во взрослые разговоры со своими пятью золотыми. Потому что они уже несутся сюда, чтобы успокоить тебя. А зная Нитту, могу с уверенностью сказать, что она будет спорить до последнего.

— Но что ты сама об этом думаешь? — тихо спросила подруга, пристроившись рядом.

Теплая ладонь накрыла мое запястье, в негласном жесте той дружеской поддержки, в которой я сейчас так нуждалась. Только вот я не могла ответить на ее вопрос даже самой себе. Сейчас мне не хотелось думать ни о чем, тая в себе одно единственное желание — отдохнуть хотя бы краткий миг от всего навалившегося груза.

— Не знаю, — прошептала я, переводя взгляд на хмурую Сэй, что сидела напротив. — Мне просто нужно побыть одной.

— А тебе не надоело? — вдруг вскинулась стихийница, недовольно сложив руки на груди.

Мы с Ниттой синхронно, в недоумении уставились на черноволосую. Я почувствовала, как пальцы рыжеволосой дрогнули.

— О чем ты… — начала было я, но тут же оказалась прервана молниеносным взмахом руки.

— Тебе не надоело справляться с этим в одиночку? Ты позволяешь нам быть рядом, но как только приходит очередная напасть, ты закрываешься в своем маленьком мирке и не пускаешь туда никого, — Сэй подалась чуть вперед. — Порой кажется, что с нами под одной крышей живет лишь тень той прежней Арайи, которую мы знали. Поэтому я прошу, не только от себя, но и от Нитты — не бойся говорить с нами о том, что тебя действительно тревожит.

Я переводила удивленный взгляд с одной девушки на другую. Нитта лишь согласно кивнула, опуская глаза куда-то в ноги. Да, я могла признать, что стала значительно меньше общаться с подругами, однако, это обвинение казалось мне слишком несправедливым и даже жестоким. Разве было бы правильно, бросаться в страдания и искать жалости у тех, кто и так помогает тебе сверх собственных возможностей? Всепоглощающий стыд одолевал даже сейчас, осознавая то, что они бросили все ради меня, и теперь стараются держаться рядом, не оставлять одну. И мое молчание — это единственное, чем я могу отблагодарить дорогих сердцу людей.

— Арайа, — мягкий голос Нитты прервал наступившую тишину. — Нам пора ехать, но мы постараемся вернуться как можно скорее. Обещаю, что мы придумаем, как разобраться со всем этим.

Странно, но противный, плаксивый комок вдруг подступил к горлу, не давая произнести ни слова. Нитта действительно верила, что мне можно хоть как-то помочь. Впрочем, так было всегда. Какая бы ситуация не происходила в жизни, подруга никогда не отступала, была непоколебима, словно скала. И сейчас я убедилась, наверное уже в тысячный раз, что именно ради таких моментов, ради нерушимой дружбы и веры, стоит бороться и не опускать руки.

Уже сидя в своей комнате, я вдруг задалась вопросом — куда же делись все мужчины? С момента отъезда моей матери, я увидела мельком лишь Леона, и тот, умудрился испариться сразу же, как только прибежали подруги. Остр, что было не в его духе, исчез бесследно, хотя обычно прибывание хозяина в доме можно было легко распознать по звучному смеху, доносившемуся из той или иной комнаты. Про ректора мне даже думать было страшно. Он прекрасно слышал о просьбе моей мамы и, как сказал Вигмор, между моей родительницей и Лавором случился нешуточный скандал. Теперь я ждала и одновременно боялась встречи с мужчиной. Что он мне скажет? А что скажу ему я?

Какое-то время я просто сидела на кровати, не в силах придумать для себя занятие, которое могло бы хоть немного отвлечь от ненужных мыслей. Вскоре я просто уснула. На удивление, столь короткий сон не принес ни одного дурного видения. Что странно, я вообще ничего не увидела, стоило мне только погрузиться в дрему, утонув в безмятежной, темной неге. Однако, продлилось мое забытье до первого стука в дверь.

Наскоро разогнав туман сознания, я было подумала, что это вернулись Сэй и Нитта, обещавшие обязательно заглянуть ко мне. Время как раз подходило к их приезду, ведь за окном уже стемнело и я могла наблюдать за мягко стелющимся снегом в свете газовых фонарей, что ласково осыпался на землю крупными хлопьями.

Однако, мой гость не спешил входить, по сей видимости ожидая разрешения. Тут уже точно не осталось никаких сомнений, что пришли ко мне явно не подруги, а потому не долго думая, я нехотя встала со своего нагретого ложа, апатично проковыляв к закрытой двери.

— Вы? — удивленно прошептала я, глядя на прислонившегося к косяку мужчину.

Меня тут же обдало легким ароматом алкоголя, который резко ударил в нос. Я не могла сказать, что вид ректора выдавал хоть намек на опьянение, несмотря на глаза, странно поблескивающие в полумраке. И все же, в первый раз я видела его таким, если конечно мне не показалось… Разбитым? Несчастным?

— Могу я войти? — донесся до меня приглушенный шепот ректора.

Я лишь молча отошла в сторону, пропуская мужчину внутрь. Мне вдруг стало до странного неуютно в его присутствии. Словно мою комнату посетил незнакомец и теперь я не знала, как вести себя с ним. Нетипичное поведение Лавора настораживало, заставляло ежиться и нервно заламывать руки, в ожидании каких либо действий с его стороны.

— Вы что-то хотели? — осторожно спросила я, наблюдая за вошедшим.

Не став церемониться, мужчина встал возле окна, обратив свой взор на улицу. Некоторое время он молчал, пока я не решилась присесть на край собственной кровати, все еще не спуская пристального взгляда с ректора.

— Скажи мне, Арайа, чего ты действительно желаешь? — неожиданно спросил Джаспер, все еще не спеша обернуться в мою сторону.

Наблюдая за его широкой спиной, к которой липла белая рубашка, я вдруг приоткрыла рот от удивления. Такой простой и одновременно сложный вопрос, вдруг застал меня врасплох. Чего я хотела в действительности? Наверное, чтобы история с проклятым зельем никогда не начиналась? Чтобы предо мной не вставал выбор о замужестве, от которого зависела бы жизнь и благосостояние всей моей семьи? Мне хотелось бы успешно закончить академию, и наконец обзавестись независимой, тихой жизнью?

— Не знаю, — ответила я в конце концов. И, немного погодя, все же решила задать встречный вопрос: — А вам?

— Спокойствия, — тут же ответил мужчина, все же решив обратить на меня взгляд своих карих глаз.

Я же, в свою очередь, приняв его ответ на свой счет, потупилась. Не будь меня, ему не пришлось бы возиться с несносными студентами, у которых ветер в голове и они не способны до конца отвечать за собственные поступки. А теперь что? На нем лежит непомерная ответственность, которую он принял на себя, не в силах скинуть эту тяжесть со своих плеч.

— Понятно, — кивнула я, скорее прошептав эти слова себе под нос.

— Однако, ты подумаешь, что я спятил, если скажу одну вещь, — хмыкнул ректор, оказавшись рядом со мной. — Все это… Все это помогает мне не зачерстветь окончательно. Когда появляется хотя бы малейший смысл, заставляющий просыпаться тебя по утрам, есть возможность чувствовать себя по-настоящему живым.

— И как, вы чувствуете себя живым, директор? — мне вдруг захотелось прервать неловкую паузу, вдруг повисшую между нами.

— Чувствую, — согласно склонил голову мужчина. — А еще, порой, я ощущаю себя маленьким мальчиком. Знаешь, бывают времена, когда я просто не знаю, как вести себя с тобой. Ты как непредсказуемый ураган, от которого не ведаешь чего ожидать, не знаешь, в какую сторону он поменяет свое направление. И это пугает, заставляет испытывать страх за то, что ты, в один прекрасный момент, повернешь в противоположную от меня сторону, оставив совершенно одного.

Глаза мои непроизвольно расширились, обращаясь к ректору в немом изумлении. Лавор лишь, взглянув в ответ, как-то по-детски ухмыльнулся, одарив меня печальной и ласковой улыбкой, которая могла показать всю его беспомощность, что он испытывал в данное мгновение.

Я понимала, что большая часть его слов была вызвана алкогольным опьянением, хоть и легким, но все же. А потому, сейчас я не имела ни малейшего представления, что именно должна ответить на его признания. Нет, меня не удивляло то, что он говорил. Скорее немного печалило…

— Никто не знает, как повернется жизнь в следующий момент, — тихо ответила я, машинально отвернув лицо к противоположной стене.

— Поэтому меня все это и страшит. Странно, конечно, испытывать подобное. Однако, контролировать свои чувства, я почему-то не способен, хоть и стараюсь изо всех сил. — приглушенный тон Лавора, отчего-то заставил меня вздрогнуть. — Знаешь, когда я заметил тебя в первый раз…

— Вы про тот случай, когда я попала в вас сумкой? — тут же перебила я, машинально покраснев, стоило только этому постыдному моменту моей жизни всплыть в памяти.

Тихий смех послышался со стороны и я не удержалась, снова обратив все свое внимание на ректора. Задумчивая улыбка расцвела на его губах, а полузакрытые глаза, мечтательно уставившиеся куда-то вперед, ясно давали понять, насколько же сильно он ушел в чертоги своих мыслей, что заставили его оказаться где-то там, очень далеко.

— Нет… — мягко ответил Лавор. — Я заметил тебя еще раньше. Твои волосы очень сильно выделялись на фоне остальных. Помню, как каждое построение адептов, невольно натыкался на тебя взглядом, наблюдал…

— Вот оно как… — протянула я, пытаясь припомнить нечто подобное.

Однако, как я ни старалась, все не могла выловить в своих воспоминаниях ректора, что мог исподтишка подглядывать за мной, не могла вспомнить его заинтересованных глаз. Вообще, до той поры, когда случилось то происшествие с сумкой, я не воспринимала директора как человека, в которого можно было бы влюбиться. Всегда он казался жестким, сухим в общении и временами навевал страх. Но сейчас, сидя в темноте и ощущая рядом его тепло, с уверенностью могу сказать, что мое мнение никогда не будет прежним.

— Зелье, которое я тогда по ошибке выпил, лишь дало толчок к тому, что я сейчас испытываю по отношению к тебе. Но ты даже представить не можешь, насколько сильно оно меняет сознание, насколько сильно привязывает к человеку во время своего действия. За некоторые вещи, что происходили между нами, я так и не попытался извиниться.

— Я понимаю, ведь то были не вы, а лишь воля, навязанная магией, — я пожала плечами, желая всеми силами избежать этого неловкого разговора.

— Арайа… — неожиданно выдохнул Джаспер, резко развернувшись ко мне.

Вдруг его ладони опустились на мои плечи, притягивая ближе к себе. Глаза, хоть и казавшиеся стеклянными, смотрели на меня со всей серьезностью, однако я не могла не заметить судорожные колебания, мелькавшие в них. Он словно не мог решиться на что-то, безмолвно спрашивая разрешения, умоляя.

Я сидела неподвижно, боясь даже шелохнуться. Острые линии скул и подбородка сильно выделялись в темноте, подсвеченные слабым светом, что доходил до нас с улицы. Тени под глазами, лишний раз давали понять, насколько сильно он устал и, что вероятнее всего, напрочь лишил себя сна.

Одна его рука, медленно сползла вниз, доходя до моего предплечья, нежно поглаживая открытую кожу. Странно, что в этот самый момент мне не хотелось сбегать. Не смотря на всю неловкость, не смотря на то, насколько близко мы сейчас были друг к другу, я хотела, чтобы время на мгновение остановилось.

Когда он склонил свою голову, неотрывно глядя на мои губы, я лишь прикрыла глаза в томительном ожидании. Только вот поцелуя не последовало. Зато, я почувствовала, как мягкое касание, словно невесомое перышко, щекоткой прошлось по моему виску, спустившись к щеке. И снова я ощутила, как ворох мурашек пробежался по всему моему телу, заставляя непроизвольно вздрогнуть.

Но, неожиданно, я почувствовало нечто, заставившее меня встрепенуться, собрав все свои мозги откуда-то с пола и вложив их обратно в голову. Я сразу поняла, что ректор принял спиртной напиток и не придала этому особого значения. Только вот сейчас, ощущая его горячее дыхание на своем лице, до мне вдруг дошел еще один, смутно знакомый запах. Аромат исходил странный, интуитивно настораживающий, словно я знала какой-то ответ, только вот никак не могла вспомнить, а нехорошее предчувствие внутри все росло и росло, заставив меня чуть отстраниться.

— Директор… У вас не кружиться голова? — быстро спросила я, обхватив его лицо ладонями. — Вы себя хорошо чувствуете?

— Я сделал что-то не так? — обеспокоенно пробормотал мужчина, положив свои руки поверх моих, крепко вцепившихся в него. — Арайа, извини… Извини меня, если я позволил себе лишнее против твоей воли…

— Да подождите вы! — мотнула головой я, раздраженно прикрикнув на мужчину. — Вы пили только алкоголь? Не принимали ничего больше?

— О каком алкоголе ты говоришь? — непонимающе нахмурил лоб мужчина. — Около часа назад, я пил лишь чай… Ты не заболела, случаем?

Нет, мое обоняние не могло меня подвести. Что-то, а нос — один из главных инструментов зельевара.

— То есть, вы хотите сказать, что не пили сегодня ничего крепче чая?

Ректор лишь покрутил головой, озадаченно сверля меня взглядом. Но почему я ощущаю именно запах спирта? Горьковатый дух, витавший возле нас и исходивший прямиком от ректора, отдаленно напоминал лекарство. Только вот я безошибочно знала, какие ароматы издают благотворные растения, и какие — не очень. И дело здесь далеко не в уникальной способности к запоминанию. Когда ты учишься несколько лет в прикладниках и твой профильный предмет — это зелья, то хочешь не хочешь, а зарубишь себе на носу, что большая часть растений, отдающих горечью, противной прогорклостью, а порой и сладостью, в большей своей степени ядовиты. И то, что я ощущала сейчас, не говорило мне ни о чем хорошем, заставляя судорожно искать в памяти то, с чем можно было сравнить этот дурман.

— Так, посидите здесь, — я вновь усадила ректора обратно на кровать. — Я сейчас вернусь.

Но не успела я сделать и шага, как горячая ладонь Лавора обхватила мое запястье, заставляя тем самым остановиться. Удивленно обернулась в его сторону, приподняв брови в немом вопросе. Мужчина, взглянув на меня из под полузакрытых век, лишь удрученно вздохнул.

— Ну вот куда ты снова собралась? Я только решился на то, чтобы поговорить с тобой о важных вещах…

— Мне нужно кое-что проверить. Пожалуйста, дождитесь меня, мягко, насколько это было возможно, вытянула свою руку из крепкого захвата мужчины, голова которого тут же смиренно опустилась вниз.

Теперь я видела, что именно с ним было не так. Флегматичность, не свойственная директору академии, усталый вид, отлично скрываемый от окружающих в обычное время. Сейчас он действительно выглядел человеком, который вдруг неожиданно заболел и теперь сам не понимает, что же с ним происходит на самом деле. Однако, это были лишь мои догадки и ничего нельзя сказать наверняка, пока я не буду уверена в своих предположениях.

Поколебавшись какое-то мгновение, опрометью бросилась на выход. Сейчас мне нужно было найти Остра и рассказать ему о своих тревожных мыслях. Пока я бежала в комнату блондина, попутно думала о том, каким же образом можно проверить действительное отравление ректора, не тратя времени на поиск необходимых ингредиентов.

Имелся вариант с цветами ромашки, только что собранными с зеленых лугов, но время года было неподходящим. Что же еще… Возможно, мне повезет, если я попробую обыскать кухню в поисках подходящих трав и специй. Порой домохозяйки даже сами не подозревают, какая кладезь полезных компонентов хранится в их кухнях. От простого сахара, до сушенных семян фенхеля. Сахара…

Ну точно! Запах женного сахара! Как я вообще могла забыть о программе первого курса?!

— Какая же я глупая, что сразу не подумала об этом! — пару раз я ударила себя тыльной стороной ладони по лбу, сокрушаясь на собственную несообразительность.

А ведь аромат обоженного сахара действительно мог помочь выявить факт отравления. Когда сознание человека затуманено ядами и прочими веществами, которые были созданы посредствам магии, то такие резкие запахи вызывают раздражение всего организма, создавая самую разнообразную реакцию. Человек может начать чихать, может начать плакать, а в некоторых случаях это приведет к сильной тошноте. В любом случае, мы сразу поймем, если ректор действительно находится под воздействием яда.

Спустя минуту, не найдя Остра в своей комнате, я впала в некое отчаяние. Нет, я прекрасно осознавала, что до необратимых последствий отравляющих веществ, у нас в запасе есть еще некоторое количество времени, однако волнение, затопившее все мое тело, побуждало как можно скорее разобраться с этой проблемой. Пусть я подниму всех на уши, но буду знать наверняка, что ректору ничто не угрожает. Слишком много дорогих мне людей успело пострадать за столь короткое время и теперь я не могла допустить, чтобы Лавору тоже было плохо…

— О-о-о-стр! — я напряглась изо всех сил, крепко зажмурившись и, казалось, мой визг должны были услышать на другом конце света. — ОСТР, СРОЧНО ВЫЙДИ КО МНЕ!

Звук быстрых шагов не заставил себя долго ждать, только вот стоило мне лицезреть того, кто вышел на мой крик, как необъяснимое разочарование тут же накрыло с головой. Я ждала Остра, а вышел Леон, к тому же еще и сонный, явно разбуженный моим призывным кличем.

Руки мои безвольно повисли, словно плети. Я не была уверена в том, стоит ли рассказывать о моих подозрениях Леону, но в помощи нуждалась как никогда.

— Где Остр? Ты не видел его? — требовательно начала я, желая получить ответ как можно скорее.

— Если его нет дома, то, должно быть, он уехал за девчонками во дворец. Сколько вообще времени? — Вигмор озадаченно почесал затылок и весь вид его давал понять, что в пижаме он чувствовал сейчас себя крайне некомфортно. — Эй, что-то случилось?

— Не знаю я, сколько сейчас времени. На часы посмотри! — раздраженно бросила я, хотя и понимала, что глупо злиться на Азалеона в данный момент. — Ладно… Ты можешь мне срочно помочь? Я надеялась встретить Остра, но раз тут только ты…

— Ты мне сейчас одолжение делаешь? — бросил Вигмор, хмуро глянув на меня. — Либо говори конкретнее, что ты хочешь, либо не ори и не мешай другим спать.

Выдохнув, я попыталась говорить более спокойно, чем мне хотелось бы. Вообще, даже сейчас я желала кричать, нервно заламывая собственные запястья. Паника, что нарастала с каждой новой секундой, все больше приближала меня к откровенной истерике.

— Ректор! — в отчаянном возбуждении повысила я голос, делая несколько шагов на встречу Леону. — Кажется, его отравили… Мне нужна помощь, чтобы проверить это. Но я…

— Где он сейчас? — сонное выражение с лица Вигмора, будто рукой сняло. Теперь он был серьезен и собран. — Поему ты думаешь, что он отравлен?

— Он там, в моей комнате, — я слабо махнула рукой. — Есть один способ, как это проверить, но нужно, чтобы кто-то был рядом с ним…

— Что он забыл в твоей комнате? — сощурив глаза, тут спросил Леон.

Вот же я балда! Мне вдруг захотелось снова себя ударить, только в этот раз я чудом сдержалась. Остру бы не пришлось объяснять, что именно ректор забыл в моей комнате. А вот Вигмор… Общение парня и Лавора итак оставляло желать лучшего, а теперь еще и это… Как мне объяснить, что же в моей комнате делал директор? И стоит ли вообще объяснять это Азалеону?

— Пожалуйста, давай потом поговорим об этом! — взмолилась я, желая закончить этот разговор и отправиться на поиски нужного мне ингредиента как можно скорее. — Иди ко мне, а я сейчас вернусь. Мне нужен сахар.

Подозрительное выражение лица парня сменило другое, более красноречивое. Он скептично приподнял одну бровь и теперь смотрел на меня так, будто я собралась отправиться на поиски дракона. Однако, медленно, он все же двинулся в сторону комнаты, все так же не спуская с меня своего недоверчивого взгляда.

— Ладно-о… — протянул парень, будто в этой ситуации лучше было бы согласиться со мной, чем спорить.

— Спасибо! — воскликнула я, будучи уже на полпути к лестнице, ведущей вниз.

Стоило мне влететь в кухню, как тут же зажглись магошары, освещая пространство своими теплыми лучами. Мне не понадобилось много времени, чтобы просмотреть большую часть шкафчиков со специями и прочими добавками к столу. Открыв один из ящичков, я тут же поперхнулась, а после еще и закашлялась. Пряность какой-то приправы так сильно ударила по носу, что я постаралась как можно скорее изолировать сильно пахнущую вонючку. И все же, удача улыбнулась мне быстрее, чем я могла бы надеяться. Вазочка с сахаром, аккуратно заставленная какими-то крупами, не сразу попалась мне на глаза, но все же…

Зажав щепотку сияющих кристалликов между пальцами, я тут же закинула их в рот, проверяя. Приторная сладость тут же распространилась по языку, от чего я даже поморщилась. Но это было ОНО, а значит дело оставалось за малым!

Нашарив взглядом чугунную панель, на которой обычно готовилась еда, тут же подскочила к ней, на ходу выуживая из подставки огромную железную ложку. Зачерпнув половину содержимого сахарницы и наскоро проводя ладонь над магической плитой, в одно мгновение почувствовала исходящее тепло, что усиливалось с каждым мгновением. Однако, решив ускорить результат, просто положила пузатую ложку на разгоряченную поверхность, мысленно считая секунды до того момента, как все будет готово и я смогу вернуться обратно. Только вот время, казалось, тянулось словно мед, нанизанный на деревянную палочку, что стекал безумно медленно.

Но вот, когда белые крупицы вдруг стали таять, превращаясь в золотистый сироп, я почуяла давно знакомый аромат. В детстве бабушка часто делала нам леденцы подобным образом, только вот сахар не нужно было пережигать. Однако, сейчас я преследовала именно эту цель. Мне нужно, чтобы блестящие кристаллики не просто растворились, а почернели, став похожими на деготь. Только вот не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я добилась нужного результата. Все те минуты, что я стояла замерев, думала лишь о том, что должна успеть, должна помочь Лавору, если то потребуется. Хотя, план все равно выходил из рук вон. Даже если я сейчас смогу выявить наличие отравления, мне все равно не останется ничего больше, как вызвать лекаря в дом Остра. Слишком опасно было играть с противоядиями и если я вдруг ошибусь с силой яда и его предназначением, то просто убью ректора, вызвав еще большую интоксикацию.

Когда я вбежала обратно в комнату, то не поверила своим глазам. А картина обстояла так: ректор, припав виском к плечу Леона, сидел с закрытыми глазами, словно решил ненадолго вздремнуть. Ну и собственно сам Леон, что тут же пригвоздил меня к полу ненавидящим взглядом, явно недовольный сложившейся ситуацией.

— Я убью тебя, — одними губами прошептал блондин, не обещавший мне ничего хорошего.

Спустя мгновение, стоило мне случайно опустить глаза, как я наткнулась на сплетенные руки этих двоих, определенно не по воле Вигмора. И обстановка вокруг могла бы выглядеть комичной, запоминающейся на все оставшиеся века, если бы не жуткая испарина, оросившая лоб мужчины. Ему становилось все хуже, а значит, что необходимо шевелиться.

Махнув рукой над магошаром, что стоял на прикроватной тумбе, прибавила свет в комнате, чтобы лучше видеть привалившегося к Леону ректора. Дрожащая ладонь коснулась лица директора и я с ужасом поняла, что он весь горит. Поборов панику, я насильно приоткрыла одно веко мужчины, подставив к его глазам сияющий светильник, чтобы получше рассмотреть зрачки больного. Расширены, и это не сулило ничего благоприятного.

Сахар остывал слишком быстро, однако запах его все равно распространялся по комнате не хуже, чем от только что снятого с огня.

— Что у тебя за взгляд? — требовательно шепнул Леон, не спуская с меня своих внимательных глаз и, видимо, совершенно позабыв о руке ректора, которую он так яростно сжимал. — Он что, умирает?

— Нет, — я неоднозначно мотнула головой, надеясь, что мои слова окажутся чистой правдой. — Но медлить нельзя. Вот, подержи его голову так…

Я приподняла подбородок директора так, чтобы мне было удобно подставить все еще теплую ложку к его носу. Леон, что было удивительно, беспрекословно послушался моей просьбы и теперь делал то, что я говорила. Видимо, он и сам не рад, что это вообще происходит.

Но стоило расплавленному сахару оказаться возле ноздрей мужчины, как я тут же чуть не взвыла от отчаяния. Теперь я ждала, но ничего так и не происходило. Минута, две, три… В один момент мне показалось, что я просто накрутила себя и сама довела до панической, навязчивой идеи. Даже Леон выглядел сейчас скорее устало, чем обеспокоенно. Неужели ректор действительно просто перебрал и теперь мы зря тут над ним трясемся?

Но, неожиданно, лицо мужчины вдруг исказилось и глаза, цвета черного оникса, в мгновение ока распахнулись, концентрируя все свое внимание на мне, сидящей напротив. Брови его тут же взлетели вверх, словно он не понимал, что вообще забыл в моей комнате и какого демона я стою перед ним на коленях, тыча столовым прибором в лицо. Всего секунда и его просто сложило пополам, будто от резкой невыносимой боли, пронзившей живот.

Ложка выпала из моей руки, с противным звоном ударяясь о пол. А я вдруг поняла, что совершенно не знаю, как вести себя в подобной ситуации. Я просто застыла, словно каменное изваяние, не в силах пошевелиться. Наверное именно так себя чувствует лекарь, когда в первый раз в своей жизни, теряет больного. Интересно, он так же растерянно стоит, или судорожно пытается сделать хоть что-то, чтобы помочь своему подопечному выкарабкаться с того света?

Удар в плечо, казалось, не такой уж и сильный, но я вдруг отмерла, переводя ошеломленный взгляд на Вигмора. Парень что-то кричал мне, но я с огромным трудом пыталась разобрать слова, вырывая лишь обрывки фраз, что так явственно читались по губам.

— Арайа! Сделай что-нибудь! — орал Леон, в попытках удержать массивное тело Джаспера на кровати. — Живее!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я смогла собрать всю свою волю и мысли в кулак. Я должна быть беспристрастной, оставить все свои чувства, все свои страхи где-то глубоко внутри и действовать как профессионал своего дела. Я должна быть холодной и расчетливой, когда дело касается спасения чужой жизни. Я зельевар, а это значит — что как мне дано как калечить, так и лечить. И либо я сейчас встаю на стезю лекаря, либо опускаю руки и сбегаю, словно неумелая трусиха, побоявшаяся брать ответственность за чужую жизнь в свои руки. Если уж и взялась лезть в эти дебри, то будь добра закончить начатое благополучно!

Привстав, я положила руки на плечи ректора, высвобождая Леона от непомерной тяжести. Решительно, словно став совершенно другим человеком, я повернула голову в сторону Леона, отдавая необходимые поручения:

— Неси воду! Много воды и любою широкую чашу. После чего отправь срочное письмо на имя главного лекаря с просьбой о неотложном выезде в дом Остра. — рявкнула я и с облегчением поняла, что Леон мигом отправился выполнять сказанное мною.

Оставалось продержаться до приезда столичных специалистов, а там все окажется гораздо проще. Лишь в одном я теперь была уверена точно — Джаспер Лавор был отравлен.