04.Знак предателя

Тьма в форте была особенной – густой, как церковный ладан, и такой же удушающей. Ганс прижался спиной к сырой стене казармы, наблюдая, как последние языки пламени в жестяной печурке лижут прогоревшие доски патронных ящиков. Дым стелился по потолку, заползая в трещины бетона, будто ища выход из этого каменного склепа.

Конрад сидел рядом, склонившись над своей покалеченной рукой. Его пальцы, некогда ловкие, теперь беспомощно шевелились, как у куклы с оборванными нитями.

— Если это и есть борьба с силами Зла, – проворчал он, затягивая ремень зубами, – то я бы предпочел остаться в училище Бранденбурга. Там хоть вино подают на праздники.

В углу, заваленном обломками, капитан Вильнев и отец Франциск о чем-то шептались. Их лица, освещенные дрожащим пламенем, напоминали старые фрески – потрескавшиеся, но все еще полные скрытого смысла.

— ...перевал завтра, если не встретим засаду, – доносился шепот капитана.

Его голос был мягким, почти бархатистым – странный контраст с острыми чертами лица и холодными глазами цвета оружейной стали.

Франциск медленно покачал головой:

— Они уже знают, что мы здесь.

Ганс прислушался. Ветер выл в разбитых окнах, но сквозь этот вой пробивался другой звук – будто кто-то осторожно скреб когтями по камню снаружи.

Когда огонь в печурке угас, капитан встал. Его тень, искаженная на стене, на мгновение превратилась в нечто с неестественно длинными конечностями. Ганс вздрогнул, ему почудилось в этой тени что-то знакомое.

— Проверю периметр, – сказал Вильнёв, поправляя перчатки.

Ганс заметил, как пальцы капитана дрогнули, касаясь кобуры.

— Один? Это опасно.– хмуро спросил Франциск.

Капитан улыбнулся – только губами, глаза оставались мертвыми.

— Контрразведка – дело одиночек, святой отец.

Он растворился в темноте, как чернильная капля в воде.

Конрад фыркнул:

— Задавака, а днем был похож на испуганного суслика.

Франциск бросил на него взгляд, но промолчал. Ганс встал, делая вид, что идет за дровами. Туман во дворе был живым. Он обвивался вокруг ног, как цепкие пальцы, проникал под одежду, ледяными касаниями холодил кожу. Ганс оглядел двор, где-то за углом их казармы слышался приглушенный разговор.

— ...не может быть и речи, – голос Вильнева звучал напряженно. – Они уже близко.

Ответа Ганс не разобрал, только шипение, похожее на звук раскаленного металла, опущенного в воду. Он прижался к стене, стараясь дышать тише.

— Ты опаздываешь, – прошипел капитан.

Из тумана выплыла фигура. Не человек. Не зверь. Нечто с неестественно длинными руками и лицом, скрытым под маской из человеческой кожи.

— Они... голодны, – прошипело существо. Его голос звучал, будто доносился из глубины колодца.

Вильнев нервно провел рукой по лицу:

— Я сделаю, что должен.

Существо наклонило голову, и Ганс увидел, как под маской что-то шевелится.

— Ты... боишься, – сказало оно.

Капитан замер, затем резко выхватил пистолет. В этот момент Ганс невольно шевельнулся и задел железку, прислоненную к стене казармы. Существо и Вильнев разом повернулись в его сторону.

— Не шевелись, – капитан направил пистолет на Ганса. Вся его фигура выдавала напряжение, а чуть дрожащий ствол - страх.

Тварь сделала шаг вперед, поднимая руку с длинными когтями.

— Если выстрелишь – они придут все, – прошептал Ганс. Вильнев засмеялся, коротко, без радости.

— О, кадет, они уже идут!

Где-то в темноте заскрипела проволока. Потом еще. И еще. Капитан внезапно опустил пистолет.

— Беги. Пока можешь.

Его глаза в этот момент были почти человеческими – усталыми, полными сожаления. А тварь подняла голову и завопила, это и стало сигналом к атаке.

Ганс рванул назад к казарме с криком : - Тревога!

Из казармы донесся первый крик. Он ворвался в казарму в которой уже творился полный хаос.

Брат Людвиг лежал в луже крови, с вырванным горлом. Брат Маркус стрелял в тень, которая падала на него с потолка. Окна казармы были разбиты и через них лезли твари. Их рты были неестественно широкими, полными игольчатых зубов, а тела напоминали птиц.

Франциск стоял в центре комнаты, его "Люггер" методично выплевывал смерть.

— Где капитан?! – закричал он, увидев Ганса.

— Он предатель! Это он привел их!

Они отступали из форта, прикрывая друг друга. С каждым шагом опасаясь нападения тварей, которые казалось готовы выпрыгнуть из-за каждого угла. И тогда Ганс увидел его.

Капитан Вильнев стоял на стене форта, его фигура вырисовывалась на фоне кровавой луны. В руках он держал какой-то металлический предмет. Глаза Ганса и Вильнева встретились. Капитан медленно покачал головой “Я предупреждал”.

Потом он размахнулся и бросил этот предмет вниз, к ногам Ганса.

Знак.

Тот самый, похожий на крыло птицы!

Металл ударился о камни с чистым, звонким звуком. Ганс поднял взгляд от знака к капитану, но на крыше уже никого не было.

Они бежали до утра, стараясь оказаться как можно дальше от форта.

Когда первые лучи солнца коснулись пустоши, остатки отряда рухнули у подножия холма. Конрад, тяжело дыша, спросил:

— Что это было?

Франциск молча перезаряжал пистолет. Ганс смотрел назад, на форт, теперь скрытый в утреннем тумане.

— Игры Контрразведки, – наконец произнес отец Франциск.

Капитан Вильнев небыл предателем. Он что-то узнал, что важное. И это заставило его обменять жизни бойцов форта на нечто. И ключ к этому лежал сейчас у Ганса в кармане.

И теперь они шли в крепость, ведомые нитью, которую он для них оставил. Ганс шагал, сжимая в кармане тот самый металлический знак — тот обжигал пальцы, будто живой, хотя утро выдалось холодным.

— Покажи-ка еще раз, — хрипло попросил Конрад, прихрамывая. Поврежденная рука безвольно болталась в перевязи, но здоровая крепко сжимала трофейный револьвер.

Ганс вынул знак. Утренний свет скользнул по странным гравировкам — крыло, пронзенное стрелой, и те самые цифры: *7.12.33*.

— Эй, старина, — крикнул Конрад артиллеристу Йозефу, который плелся в хвосте колонны. — Ты давно на войне, может, узнаешь этот знак?

Старик, чье лицо напоминало потрескавшийся пергамент, протянул руку. Его глаза вдруг стали острыми, как лезвие.

— Где ты это взял? — прошептал он.

— Капитан Вильнев бросил его перед...

— Перед тем как сгинуть, — старик кивнул, будто что-то понял. Его пальцы, лишенные двух фаланг, дрожали, касаясь металла. — Это со Ржавого шпиля.

Отец Франциск, шедший впереди, обернулся. Его сутана, пропитанная порохом и кровью, хлопала на ветру, как траурное знамя.

— Ты уверен? Что за Ржавый шпиль?

— Как в своем проклятии, — хрипло рассмеялся Йозеф. Порылся в своем потрепанном дневнике и наконец вытащил сложенную вчетверо карту. — Вот. Мы нашли его в развалинах той вышки три месяца назад.

Ганс склонился над пожелтевшей бумагой. Карта была испещрена пометками, но одна сразу бросилась в глаза — "Ржавый шпиль. 7.12.33. Не приближаться", обведенное кроваво-красным.

— Это всего в двух милях к северу, — пробормотал старик. — Раньше там была наблюдательная вышка. Теперь...

— Теперь там что-то есть, — закончил за него Франциск. Его голос звучал странно — будто он говорил не с ними, а с кем-то невидимым.

Конрад посмотрел на дорогу, что вела в крепость, затем на север, где над равниной терялся в тумане одинокий металлический шпиль.

— Так куда идем, святой отец? В безопасность или в пасть черту?

Тишина. Даже ветер замер. Франциск медленно повернулся к северу.

— Мы идем к шпилю. Наша задача искоренять Зло, где бы мы его не находили.

Знак в руке Ганса вдруг запульсировал теплом...