05.Ржавый Шпиль

Туман висел над пустошью, как грязная марля на ране. Отряд пробирался через лабиринт полузасыпанных траншей, где ржавые каски валялись под ногами, будто грибы после дождя, а ржавых гильз было столько что невидно земли. Ганс шел вторым в колонне, чувствуя, как металлический знак в его кармане пульсирует в такт шагам - ровно семь ударов, пауза, снова семь.

—Эй, старина, - обратился вдруг Конрад к артиллеристу Йозефу, который плелся в середине колонны, опираясь на самодельный костыль из винтовочного ствола. - Ты служишь здесь давно. Что за история с этим Шпилем?

Старик остановился, вытирая пот с лица грязным рукавом. Его глаза, помутневшие от времени и ужасов, которые им довелось увидеть, вдруг опять стали острыми.

—Шпиль... - он закашлялся, выплевывая в сторону черную мокроту. - Его построили во время большого наступления на силы Инферно, это было лет 15 назад. Среди солдат ходили слухи, что там эксперименты проводили. С волнами эфира, с голосами из ниоткуда...

Конрад, ехидно заметил:

—Значит, наши начальники и тогда пытались стать равными богу?

—7 декабря 33-го года там что-то случилось, - продолжил Йозеф, игнорируя шутку. - Мы стояли в пяти милях отсюда. Вдруг - тишина. Полная. Ни выстрелов, ни радиопереговоров. Потом... - он дрожащей рукой достал потертый дневник, - читайте сами.

Ганс взял потрепанную тетрадь. На указанной странице дрожащим почерком было написано:

"7.12.33. 14:30. С Шпиля поступил последний сигнал: "Они в проводах". Потом тишина. В 15:17 увидели вспышку. Не свет, не пламя - как будто изморозь прошла по воздуху. Капитан Вебер приказал..."

Дальше текст обрывался, страница была прожжена насквозь.

— Они послали три отряда, - прошептал Йозеф, забирая дневник. - Ни один не вернулся. На четвертые сутки из тумана вышла... фигура. В форме капитана Вебера. Только рот у него был зашит колючей проволокой, а глаза..."

Отец Франциск, шедший впереди, резко обернулся:

— Довольно. Мы почти на месте.

Старик закашлялся, вырвал дневник из рук Ганса и убрал его обратно к себе за пазуху.

Туман перед ними вдруг поредел, открывая вид на металлическую конструкцию. Ржавый Шпиль вздымался на тридцать метров в небо, его основание было оплетено чем-то, напоминающим вены из проволоки и трубок. У подножия валялись скелеты в истлевшей форме, некоторые с винтовками в окостеневших руках, будто умерли на посту.

—Господи помилуй... - пробормотал один из выживших бойцов форта, новобранец свзяной по имени Леман. - Да они же... они сами себя перестреляли!

Ганс подошел ближе. Действительно - пулевые отверстия в касках были с внутренней стороны. Выглядело так, что бойцы разом развернули свои винтовки и выстрелили себе в голову. Знак в его кармане вдруг стал раскаленным.

"Не трогайте проволоку! - крикнул Франциск, но было поздно. - Она..."

Леман уже протянул руку к странным "прожилкам" на башне. В тот же миг его тело затряслось, как в припадке. Глаза закатились, изо рта повалил черный дым.

"...живая", - закончил Франциск, выхватывая пистолет.

Раздался выстрел. Тело Лемана рухнуло на ржавую землю. Наступила мертвая тишина.

Конрад медленно поднял голову к вершине Шпиля, где виднелись несколько платформ:

—Ну что, герои? Лезем в пасть чудовищу?

Знак в руке Ганса вдруг издал высокий звон, как натянутая струна. Где-то в глубине башни что-то щелкнуло, зашипело... и заработало.

Звон металла еще не успел затихнуть, как проволока вокруг Шпиля зашевелилась, словно сплетение змей. Ганс инстинктивно отпрыгнул назад, чувствуя как знак в его руке леденеет.

— Назад! — закричал отец Франциск, но и это предупреждение запоздало.

Из тумана вышли Они. Фигуры в пропитанных кровью балахонах, с лицами, скрытыми масками из человеческой кожи. Их руки были слишком длинными, пальцы заканчивались ржавыми крючьями. Первый культист зашипел, как паровой клапан:

— Отдайте Ключ... и умрете быстро.

Артиллерист Йозеф неожиданно рассмеялся — хрипло, будто скрип несмазанных петель:

— В мои-то годы торговаться о скорости смерти?

Он резко дернул за шнур своего рюкзака. Внутри громко зашипело.

— Бегите, щенки! Мне все равно нести этот груз дальше!

Ганс увидел, как старик бросается вперед, его костыль-ствол сверкает в тусклом свете. Культисты ринулись навстречу, но Йозеф уже достиг первых противников. Последнее, что увидел Ганс — его ухмыляющееся лицо перед тем, как мир вздрогнул от оглушительного взрыва.

— Вверх! — проревел Франциск, хватая Ганса за плечо. — По лестнице!

Они бросились к винтовой лестнице, опоясывающей Шпиль. Конрад шел последним, отстреливаясь из револьвера. Пули рикошетили от металла, оставляя после себя странные черные следы, будто ржавчина расползалась от каждого попадания.

Лестница скрипела под ногами, ступени проваливались с мерзким хрустом. Ганс, поднимаясь вторым за Франциском, видел как стены Шпиля покрыты странными гравировками — не буквами и не рунами, а чем-то больше похожим на наскальные рисунки. Знак в его руке начал вибрировать.

Они поднялись на первую площадку. Тут была сложена баррикада из патронных ящиков и лежало несколько истлевших тел в офицерсокй форме.

— Здесь... — тяжело дыша, сказал Франциск. — В 33-м они пытались вызвать...

Грохот снизу прервал его. Культисты начали подъем.

— Быстрее! На площадку выше! Трое братьев останьтесь тут! Задержите их сколько сможете!

Они ворвались на круглую платформу у вершины Шпиля. Посредине стоял странный аппарат — нечто среднее между телеграфом и органом, весь покрытый теми же символами, что и знак. По краям площадки стояли столы с истлевшими записями и какой-то аппаратурой. Аппарат по центру напоминал Гансу алтарь какого-то забытого бога. Ганс, прижавшись спиной к металлическим перилам, видел, как Конрад переворачивает стол с истлевшими документами, создавая импровизированное укрытие. Брат Томас, последний из выживших пилигримов, уже устанавливал пулемет "Льюис" на сошки, его пальцы дрожали, когда он вставлял ленту.

— Прикроем вас, — хрипел Томас, целясь в лестничный проем, откуда доносился скрежет когтей по металлу. — Но долго не продержимся.

Ганс кивнул и бросился к центру платформы, где отец Франциск уже склонился над странным аппаратом.

— Ганс! Ключ!

Ганс протянул знак. В тот же миг лестница позади них взорвалась — последний культист, объятый пламенем, все же успел вскочить на площадку. Его маска спала, открывая лицо...

Конрад ахнул:

— Да это же...

Капитан Вильнев. Вернее, то, во что он превратился. Его кожа была покрыта металлическими наростами, глаза стали черными, как угольные ямы. Он шагнул вперед, вытягивая руку:

— Слишком... поздно...

Франциск вставил знак в аппарат. Мир вздрогнул.

Ганс очнулся первым. Платформа была покрыта инеем, хотя вокруг стояла жара. Аппарат молчал. От культиста не осталось и следа.

Конрад, поднимаясь на дрожащих ногах, пробормотал:

— Что, черт возьми, это было?

Франциск вынул знак из аппарата. Теперь он был покрыт новыми символами.

— Начало, — сказал священник. — Или конец….

Внизу, у подножия Шпиля, туман вдруг рассеялся, открывая вид на измученную войной землю.

Тишина на вершине Шпиля была неестественной — даже ветер не решался нарушить этот застывший миг. Ганс поднялся на дрожащих ногах, его пальцы непроизвольно сжимали изменившийся знак. Теперь металл был холодным, как могильный камень, а новые символы на его поверхности пульсировали слабым фосфоресцирующим светом.

— Что... что мы только что сделали? — спросил он, глядя на странный аппарат.

Франциск медленно провел рукой по панели управления, смахивая слой инея. Под ним открылись выгравированные буквы:

"Проект "Голос Бездны"

Конрад присвистнул, разглядывая странные механизмы:

— Так это была не наблюдательная вышка?

— Никогда ею не была, — ответил Франциск, копясь в старых бумагах, раскиданных по платформе. Его голос звучал глухо, будто доносился из глубины колодца. — В тридцать третьем здесь пытались создать мост. Между мирами.

Ганс почувствовал, как по спине побежали мурашки. Знак в его руке вдруг стал теплым.

— Мост к чему?

Вместо ответа Франциск нажал ржавую кнопку на панели. Аппарат вздрогнул, и из его трубопроводов вырвался клубок проводов, которые сами собой начали складываться в подобие лица. Оно заговорило голосом, в котором смешались десятки других:

"Доклад экспериментальной группы. 7 декабря 1933 года. 14:30. Главный инженер Петров."

Звук был таким реальным, что Ганс невольно оглянулся, ожидая увидеть призрака техника.

"После семи месяцев подготовки мы активировали резонатор. Первые минуты — нормальные показания. Затем... затем провода начали шевелиться. Капитан Вебер утверждает, что слышит голоса в наушниках. Я... я тоже начал их слышать. Они называют себя..."

Запись исказилась, превратившись в скрежет. Когда голос вернулся, в нем уже звучала неподдельная паника:

"14:42. Они в проводах! Они везде! Вебер приказал... Боже, что он сделал с охраной?! Его глаза... его глаза черные! Он..."

Последние слова были почти неразборчивы:

"14:46. Если кто-то найдёт эту запись — уничтожьте станции. Разрушьте цепи. Они не должны... Они..."

Тишина. Аппарат потух. Только слабое эхо последних слов вибрировало в металлических стенах Шпиля.

Конрад первым нарушил молчание:

— Значит, ваш капитан Вильнев...

— Был одним из них, — закончил Франциск. — Тех, кто пытался завершить эксперимент.

Ганс посмотрел на знак в своей руке. Теперь он понимал — это не просто артефакт. Это ключ от двери, которую никогда не следовало открывать.

— Нам нужно двигаться, — сказал Франциск, вынимая из аппарата небольшой кристалл, испещренный теми же символами.