12 способов победить в битве, не прибегая к экстерминатусу

Десять минут назад комиссару воксировали, что шаттл подбит.

Вернее, не совсем так. Голос из бусины проорал так, что смог заглушить грохот пушек, нещадно паливших по прибывающим волнам роя. Однако Хорнблауэр смог вычленить лишь то, что шаттл, на котором должна была прибыть поддержка 627-му кадианскому, взорван в воздухе и разорван в клочья.

В тот момент комиссар мог лишь стиснуть зубы от обиды. Столько упущенных возможностей! Если бы шаттл просто взорвался, Хорнблауэр мог бы уговорить полковника Крукса послать его на поиски выживших или боеприпасов. Если бы шаттл взорвался при падении на эту проклятую, богатую нефтяными залежами землю, то мог бы унести с собой добрую часть роя. Если бы он сел, как должен был, 627-й наконец-то ощутил бы помощь Империума не только на словах комиссара.

Помощь. Хорнблауэру было куда проще говорить это слово, нежели непривычное «фея». Свежая подачка от одного из подразделений Астра Телепатика, существо вроде псайкера, но иное, способное через трансформацию повышать свой уровень пси-положительных сил…

Обернувшись на шум хлопающих крыльев, комиссар открыл огонь по тройке гарпий. Очередной из множества, хлынувших на них за те десять минут, что прошли со взрыва шаттла. Тираниды кишели вокруг них, как паразиты. И конца им не наблюдалось.

— Трон! — выругался Хорнблауэр, когда залп кислоты пронесся в считанных сантиметрах от его плеча. Взмахнув болт-пистолетом, он пристрелил в мерзостную тварь на середине ее прыжка. Раны, полученные — когда? минуту, час, день назад? — в предплечье и лопатку, вновь дали о себе знать, и он пошатнулся. Мир вокруг комиссара будто бы охватило багровым туманом. Жажда обхватить себя руками и завыть схватила его за горло, и лишь часть его сознания, вымуштрованная схолой часть, продолжила машинально отдавать взвешенные приказы.

Видит Император, он был бы рад шаттлу и тому, что сидело внутри. Но оно взорвано, и Хорнблауэр должен разобраться с врагом имеющимися силами — своими и кадианцев.

Раздался истошный визг, и комиссар скривился, зажимая уши. Он слышал одновременно стрёкот и рев цепного меча, дребезг и всамделишную мощь той глотки, которая исторгла этот звук. Он пробирал до костей. Он был ему ненавистен.

Ему не хотелось поворачивать голову, но он заставил себя увидеть и длинные изогнутые когти, и темный хитиновый панцирь, и огромный костяной меч, уже обагренный кровью Кадии. Хорнблауэр никогда не сталкивался с ними в бою, но мгновенно узнал.

Тиран улья.

Поведение всего роя изменилось. Его атаки стала напористее, неистовее; словно невидимый бич гнал его вперед, не замечая ни выстрелов пушек, ни мин, ни трупов под лапами. Хорнблауэр поднял болт-пистолет, чтобы прокричать новый приказ, но слова не вышли у него из горла. Всё его существо захватило новое осознание: земля под его ногами дрожит.

Комиссар готовился ко всему, даже к наихудшему исходу — но никак не к рядам окаменевших деревьев, вырвавшихся перед их укреплениями. Объятые желтоватой пыльцой стволы перебрасывали между собой равенеров, как изощренная молотилка, превращая их в кровавое месиво. Стайка горгулий, решившая подлететь к кадианцам с тыла, оказалась впечатана в огромный валун, ушедший с ними под землю.

Хорнблауэр не верил тому, что видит. Тиранидов пронизывали гребни, рога и клыки самых противоестественных форм. Тиранидов отбрасывало волной песка и гальки. Тираниды спотыкались и падали о многометровые шеи из одних лишь позвонков.

— Ромундина стеллина!

Огромный клиновидный череп, усеянный звездами, успел прикрыть голову Хорнблауэра за мгновения до того, как тиранид обрушил на него массивный коготь.

— Отодус мегалодон!

Широкая пасть, полная зубов, каждый размером с ладонь, налетела на тирана улья и сомкнулась поперек его хребта. Тиранид оглушительно заверещал, разбрызгивая кислоту, но парящие челюсти продолжали кромсать и дробить его клешни с влажным хрустом. Хорнблауэр не мог отвести взгляд. Если такова милость Императора, она стоила всех этих месяцев ожидания.

Рой охватил хаос, и Хорнблауэр воспользовался этой заминкой. 627-й пошел в атаку, занимая оставленные укрепления и уничтожая тварей, омерзительных взгляду Императора.

Казалось удивительным, что в белой горячке борьбы и воспрявшего духа комиссар смог различить тихий перезвон. Но это случилось, он обернулся — и увидел их.

Крылья.

Он не сводил с них глаз. Они светились чем-то чистым и ярким, таким нестерпимо прекрасным, что у него выступили слезы на глазах. Если благодать Императора и существовала, она заключалась в этих крыльях. Золотые узоры на них напоминали закрученную спиралью раковину, из которой вырывается священное пламя. И находились они за спиной у девушки, которая едва переводила дух.

— Им конца не видно! Я… Я, конечно, делаю, что могу, но…

Она пошатнулась, и Хорнблауэр машинально протянул к ней руки. Мигом позже, устыдившись своего порыва, он выстрелил ей за спину — в одну из гарпий, растерянно мотавшихся по небу.

— Вы ведь фея, да? — обращаться к ней на «вы» было так естественно, будто это он попал под ее командование, а не наоборот. — Вы должны были прилететь к 627-му на шаттле?

Она лихорадочно кивнула.

— Повезло, что перевоплотилось перед отлетом, — она одарила комиссара улыбкой и нервно хихикнула. Затем, увидев его красный комиссарский кушак, резко выпрямилась и отчеканила: — Кита, фея недр земных. В вашем распоряжении.

Оставалось только щелкнуть каблуками, но ноги у феи были босыми, опутанными короткой лозой с самоцветами. Хорнблауэр позволил себе улыбнуться — благо, противогаз мог это скрыть.

— Комиссар Хорнблауэр, — представился он и почти сразу же развернулся на пронзительный писк. Раненый тиран смог разломить летающую челюсть и яростно призывал к себе рой. Действовать нужно было быстро. Комиссар посмотрел на Киту. — Значит, вы управляете всем, что под землей, так? — она кивнула. — Под нами нефть. Много нефти.

— Да, я чувствую ее, — ответила она, слегла прикрыв глаза. — Но одной нефти мало. Я ощущаю поблизости известняк, но его взрыва будет опять же недостаточно для большого потока, торф и уголь отвечают мне слишком слабо, а газ…

— Кита, — прервал ее комиссар. — У нас есть огнеметы.

Ее губы округлились, мимолетно напомнив Хорнблауэру бутон очаровательного цветка. А затем она улыбнулась, и в ее улыбке было столько понимания и готовности, что комиссар сразу же воксировал полковнику Круксу:

— Отступите в укрытие и обеспечьте огневую поддержку нашей фее. Скоро здесь будет очень жарко.

Смотреть на то, как горят облитые нефтью тираниды, не отказался никто из 627-го кадианского. Когда Кита, заходя на последний круг, потускнела и потеряла свои прекрасные крылья, ловить ее выстроился весь полк. Каждый хотел чем-либо ей помочь. Полковник уступил ей свою постель, комиссар — те небольшие запасы рекафа, который берег для себя. Солдаты по часу несли подле нее дозор, лишь бы никто не нарушил ее сон.

Такую вольность Хорнблауэр мог им позволить. Сегодня они победили в бою, и теперь, возможно, череда его несчастий наконец-то прервется.