1928 год: ликвидировать ликвидаторов. Том 3

Наших товарищей, погибших от рук троцкистов, мы хоронили всей конторой с почестями и с многолюдным траурным митингом, состоявшемся на кладбище. Заколоченные гробы, покрытые красными знаменами, привезли на грузовиках, сгрузили под звуки траурного марша и выставили в ряд вдоль центральной кладбищенской аллеи. На торце каждого гроба имелась небольшая фотография того, кто лежал внутри, которую потом поместят под стеклом на памятнике. В морозном воздухе последней декады января кружились и сыпались, оседая белой коркой поверх знамен, снежные хлопья. Но, люди все прибывали.

Среди этих сотен мужчин и женщин, пришедших на похороны, посторонних не было. На похоронах присутствовали только чекисты и самые ближайшие родственники погибших. Эти люди видели за время своей жизни немало смертей. Но то, что сделали троцкисты, совершив в Горках настоящее массовое убийство, не имело аналогов в мирное время. Такое бывало во время Гражданской войны, когда красные устраивали террор белым, а белые устраивали террор красным. Но, за прошедшие мирные годы многие успели позабыть ужасы войны.

Во всяком случае, участники тех событий не очень-то хотели вспоминать, как свои же люди, жившие до революции все вместе в Российской Империи, убивали друг друга, устраивая массовые казни тех, кто оказался по другую сторону баррикад. Бывало даже, что братья убивали братьев, отцы убивали сыновей, а сыновья убивали отцов. Теперь же, когда десятилетие революции всенародно отпраздновали в прошлом году, да и война давно осталась в прошлом, даже для сотрудников ОГПУ произошедшее оказалось настоящим шоком. Тем более, что события вокруг ссылки троцкистов в Горки оставались засекреченными до самого последнего момента.

Но, когда я вместе с Глебом Бокием спустился следом за Буденным в тот расстрельный подвал, то понял, что такое скрывать нельзя. А надо, наоборот, придать огласке немедленно, использовать против троцкистов для того, чтобы показать всем их истинный облик убийц, потерявших любые нравственные ориентиры ради своей пагубной идеи мировой революции. И то, что они безжалостно расстреляли наших девушек из прослушки вместе с поварихами и горничными, поиздевавшись над ними перед смертью, на следующий день уже было напечатано на первых полосах всех столичных газет вместе с фотографиями погибших и с известием о том, что именно троцкисты по распоряжению самого Льва Троцкого покушались на жизнь Сталина.

И эти страшные известия, растиражированные на всю страну, конечно, помогали дискредитировать оппозиционеров в глазах рабочего класса. Узнавая о зверствах, учиненных троцкистами, рабочие набрасывались на тех из троцкистских активистов, кого еще не успели вычистить наши сотрудники. Трудовые коллективы самостоятельно вершили самосуд. А мы им просто не препятствовали в эти дни. И, таким образом, Москва довольно быстро была избавлена от пагубного влияния оппозиционеров.

На кладбище я стоял рядом с Глебом Бокием и Меером Трилиссером прямо в самом центре толпы, напротив гробов. Со всех сторон нас окружали сотрудники из разных отделов Лубянки. Некоторые женщины плакали, хотя тоже являлись чекистками. Даже моя секретарша Эльза, стоящая поблизости, промакивала глаза носовым платочком. Больше всех, конечно, горевали родные и друзья погибших.

Для обеспечения безопасности по периметру кладбища находились броневики с пулеметами и бойцы из дивизии имени Дзержинского. Но, здесь я не опасался покушения. Похороны, как сказали бы в двадцать первом веке, откуда моя душа переместилась в тело Менжинского, были исключительно корпоративными. Со всеми этими людьми мы работали бок о бок каждый день.

Мне, как руководителю ОГПУ, пришлось выступить первым. Поднявшись на небольшую трибуну, наспех сколоченную из досок и задрапированную кумачом, я прокричал, стараясь перекрыть гул голосов и завывания холодного ветра:

— Товарищи! Сегодня, когда нашу службу постигла тяжелая утрата, я хочу сказать, что те, кто совершил это чудовищное преступление, понесут наказание по всей строгости! То, что сделали троцкисты, нельзя простить! И, в первую очередь, вместе с непосредственными исполнителями, за это персональную ответственность должен понести сам Лев Троцкий и его ближайшее окружение! Мы обязаны сделать все, чтобы найти и уничтожить их, где бы они ни находились! И клянусь вам перед гробами наших девушек и остальных сотрудников, погибших от рук троцкистов, что я приложу для этого все возможные усилия! Сама идеология троцкизма должна быть вырвана с корнями и выжжена каленым железом. Только так мы отомстим в полной мере этим новым коварным внутренним врагам нашей страны!

Меня слушали внимательно, в полном молчании, глядя строго, но с надеждой. А когда я закончил свою небольшую речь, чекисты подняли кулаки и начали скандировать: «Отомстим! Отомстим! Отомстим!» И я ощутил в тот момент, что кое-какой авторитет среди этих людей у меня имеется. А после на трибуну поднялись и высказались несколько начальников отделов. «Не забудем, не простим, отомстим!» — прозвучало основным мотивом во всех выступлениях перед тем, как гробы под грустные звуки, извлекаемые из музыкальных инструментов на морозе похоронным оркестром, опустили в заранее подготовленные могилы. Напоследок прогремел салют из служебного оружия.