23 июня

23 ИЮНЯ

Вчера до факультета мне удалось добраться довольно быстро. Война на график движения общественного транспорта пока не повлияла. Сегодня же, будучи уже на Цветном бульваре, я попал под воздушную тревогу.

Транспорт встал, люди туда-сюда заметались…

Новое это для всех! Москва, и вот тебе — воздушная тревога!

Впрочем, много теперь всякого-разного…

Вчерашняя поездка была не то что совсем без результата, но и много нового мы, я в том числе, не узнали. Мы, это — я и мои сокурсники.

— Ждите, — так нам было сказано.

Ещё был приказ не расходиться.

Мы и ждали. Что-то же должны нам сказать.

Время тянулось как резиновое. Все друг на друга поглядывали.

Сегодня утром была ещё одна жизнь, а теперь все мы внезапно в совершенно другой оказались.

Война!

Да, война…

Наверное, в нашей стране это сегодня самое произносимое слово.

Ближе к вечеру объявили, что сейчас нас отвезут на Белорусский вокзал. Экзаменов не будет, мы отправляемся на запад.

Некоторые — обрадовались. Ну, что экзамены отменяются.

А как тогда мы военврачами станем? Что, вот так, без всяких экзаменов? Разве так можно?

Наверное — можно. Война, она многое меняет.

После этого объявления мне же стало… грустно. Нет, не потому что нас отправляют на запад. Родителей у меня в Москве нет, не получается с ними попрощаться. На войне ведь всякое бывает.

Отец и мама — в экспедиции. Далеко. В Сибири. Природа на тарелочке с голубой каемочкой полезные ископаемые не приносит. Их искать надо…

Час, второй прошел, а нас что-то на вокзал не отправляют…

Наконец, объявили, что наш отъезд перенесён на завтра.

Я поехал домой, в пустую квартиру.

Интересно, а родители знают, что началась война? Сообщили им?

Почему-то это меня сильно волновало.

Спал я плохо. Ворочался, несколько раз за ночь вставал.

Утром, как и было приказано, одним из первых был на факультете.

Москва изменилась. Как-то сразу на улицах стало много людей в военной форме. Ещё и эта воздушная тревога, которую объявили по дороге на факультет.

У магазинов стояли большие очереди. Всем что-то срочно купить потребовалось.

Дворники… были с красными повязками на рукаве и с противогазными сумками через плечо! Причем, не один, а все, каких я увидел по дороге.

Ещё навстречу мне попались вооруженные мотоциклисты.

— Ждите, — так опять нам было сказано.

Мы и ждали.

Слушали по радио «Гром победы раздавайся», приказ противовоздушной обороны…

Я тоже слушал — не курить же всё время.

После обеда песни и музыка стали чередоваться с передачей «Слушай, фронт!» Раньше такой не было. Ну, здесь всё понятно. Появился фронт, появилась и радиопередача. Тематика её была соответствующая — «Урал — фронту», «Сибирь работает для фронта», «Советские республики — на вахте труда во имя победы над врагом»…

У микрофона выступали передовики труда, директора заводов, председатели колхозов, ученые, а мне, наверное и другим, про сам фронт хотелось услышать.

Или я пропустил, или про него не сообщали? Ну, про обстановку на фронте.

Артисты и музыкальные коллективы, это — всё здорово и замечательно, но что на самом фронте творится? Погнали мы уже врага?

Мои сокурсники нехорошо перешептывались. Рассказывали друг-другу, как народ из магазинов соль и спички тащит, хлеб скупает. Всё подряд метут, как будто очумели…

Уже вечером нас пешим ходом отправили на вокзал.

Пока шли, встретили несколько колонн мобилизованных. Они были ещё в гражданском, переодеть их не успели.

На сам вокзал нас не завели, мы остановились перед ним.

Стояли и ждали.

К некоторым, которые, как и я, были из Москвы, пришли родственники. Тут и начались слезы, причитания…

Начальство наше хмурилось, но пришедших прочь не гнало.

Тут… перед вокзалом нам за каким-то лешим раздали облигации государственного займа третьей пятилетки прошлого, сорокового года.

Зачем? Почему? Мы на фронт отправляемся, а нам облигации выдают!

Облигации беспроигрышные, можно их предъявить для оплаты до 1 декабря 1961 года…

Дожить ещё до этого времени надо.

Москвичи совали полученное тем, кто их пришел проводить, а мне облигации даже отдать было некому.

А вот назло врагу я их хранить буду! Победим, вернусь с фронта, тогда я их на деньги и поменяю!

Через час после раздачи облигаций объявили, что поезда нам сегодня не будет.

По домам на этот раз москвичей, меня в том числе, не распустили. Всех отправили в институтское общежитие. Там и провели мы ночь. Как говорится, в тесноте, но не в обиде.