33

1

Сыграла роль. Ушла в закат.
Остались, еле уловимы,
Тень в свете рампы, трель смешка,
Ресничка, канувшая в гриме.

Закат. Решается Икар
Погибнуть в пламени любимом,
Чем осознать, как же легка
Для Солнца реплика "Прости мне".

"Прости мне" - ласковый приказ
Никак не может быть взаимным.
Найду тебя! Хоть сквозь века!
Найду! О, Боже, как наивно.

Нельзя к разлуке привыкать!
Но память все запреты снимет.
Растопит памяти река
Всё. Слово лишь нерастворимо.

Я опишу тебе в стихах
Всю боль... Но боль невыразима.
Наречиями "где?!" и "как?!"
Я заменяю твое имя.

***

Что ж, я остался в дураках.
Ключ золотой у Буратино.
Театр в правильных руках.
По-новому здесь всё отныне.
Иная сцена. Смех в рядах.
Но боли роль неистребима.
Вновь пред толпою, как всегда,
Бьёт арлекин немого мима.

2

Водку
В глотку -
И силы есть терпеть.
Кокон
Соткан
Из петель и потерь.

«Нет совести и личности,
Есть только коллектив»
Приличный до обычности
Он прост и терпелив.
Он свой в любой компании,
Любой беседе рад.
Прослыл за знатока, слепив
Речь из чужих цитат.
Он понял с детства: наизусть
Учи, раз глуповат,
И будут с тобой ласков и
Учитель, и солдат.
Держись, не выделяясь, и
Поближе жмись к теплу.
Нет ничего прекраснее,
Чем гнить в своём углу.
Нет ничего зазорного
Искать еду в грязи.
Рабам престола горнего
Расплата не грозит.
Нет ничего ужаснее,
Чем вызвать гнев элит.
Иллюзии опасны здесь,
Мечты теперь напрасны здесь.
Ты – червь. Ты – ПАРАЗИТ.

Добыл богач какой ценой
Сокровище своё?
Всегда найдётся тот, сынок,
Кто слижет кровь с него.
Не важно, что ты нищий, на
Коленях, где ни зги,
Зато монеты чистишь и
Не жаль, что для других.
Убьют, когда разыщут, всех,
С кем раньше был знаком.
А ты монеты чистишь, и
Не жаль, что языком.
Всех, кто богатым скажет: «Нет!»
Здесь перемелют в фарш.
А ты начистишь им монет
И запонки подашь.
Ты счастлив запонки нести –
Так не навлечь их гнев.
Тебе другой реальности
Не нужно, ты же ЧЕРВЬ.

Так мало тех, кому сейчас
Ты дорог. И мне жаль,
Что ты твердишь: как ты молчал
Младенцем – продолжай.
За смех твой жизнь отдать хотел.
Смех озарял лицо.
Но петли студенистых тел
Сжимаются кольцом.
Роенье бледной кодлы в сердце тьмы.
Отпрянул я.
«Ни правды, ни свободы.
Только пища и семья»
Бесцветен. Незаметен.
Он свой сохраняет вид.
Доволен всем на свете
Славный парень – ПАРАЗИТ.

С неба
Хлеба
Крохи ждут в грязи.
Тише!
Выжить
Жаждет паразит.

3

Столько чудес век двадцатый покажет нам -
Не повторить двадцать первому их.
Мы растворились в мерцании гаджетном.
Каждый второй - шизофреник и псих.
Каждый второй в биполярной депрессии
бьётся, вопя, в голове, как в Сети.
Век двадцать первый встречает нас стрессами.
Страшно вокруг. Лучше дома сиди.
А помнишь недавно ходили все строем мы
От ДнепроГЭС в космос через войну.
Гибли за будущее миллионами.
Долг отдавали. За что и кому?
А помнишь мы пели: "Не потеряй себя..."
Можно в коммуне быть просто никем.
Теперь одинок. И от камер не спрячешься.
Номер один два три ноль пять шесть семь...

Выучи намертво, не забывай и повторяй как заклинанье:
Не потеряй веру в экране. Да и себя не потеряй.

Столько чудес за экранами кроется -
Сверхинтеллект всё не может объять.
Снятся андроидам с электроовцами
Сверхтабуны сверхсвободных ягнят.
Суперкомпьютеры суперкомпактные.
Сверхчеловек трансгуманен ко всем.
И на Луне натриеглютаматное
Заколосится сверхсчастье из схем.

Выучи, вызубри, не забывай и повторяй, как заклинанье:
Не потеряй веру в экране. Да и себя не потеряй

4

Снег из бумаги.
Смех звонкий детский.
Сытая кошка.
Праздничный вальс.
(только не думать, что будет потом,
присутствие чьё-то над правым плечом)
Может, ты ангел
Светлый чудесный?
С неба в окошко
Смотришь на нас.

Может, ты ангел.

Боже всеблагий,
Цветную гирлянду
На мёртвой ёлке
Ты освяти.
(кто-то мне шепчет, что это наркоз,
Бог - это только подушка для слёз)
Может, ты ангел,
Знающий правду?
Держи меня крепче
И рядом лети.

Может, ты ангел.

Милой игрушкой
Яркой и мягкой
Ты на верхушке
Ёлки усни.
Шепчет мне ангел строчки из песни:
"Обезоружат тьму лишь огни"
На наши тайны
С берега бездны
Ты, улыбнувшись,
Боже, взгляни.

5

"Что будет дальше?" -
Вопрос,
Что в бездну тащит
Из слёз.
Что будет дальше?
Везде
Оторопь страшных
Вестей.
Хочется думать,
Что всем
Приелся юмор
Систем.
Прячь ножи в ножны,
Пойдём.
Все дети Божьи -
В детдом.
Хочется верить -
Ребят
Высшие сферы
Хранят.
Живи, как живётся,
Ну а там
Всё отзовётся
По делам.
Новая веха
Злых снов.
Был прошлый век ка-
тастров.
В мире тревожность
Только растёт.
Прошлый год тоже
Был ещё тот.
Без пыли и шума
Или в тюрьму?
Не хочется думать
Ни одному.
Выберешь сумму
Или суму?
Носят из трюмов
Крысы чуму.
Только без фальши
И лжи,
Что будет дальше,
Скажи.
Воздаст ли фортуна
По уму?
Не хочется думать
Никому.
Все люди - братья
волков.
Правду принять я
готов.
Только без фальши
и лжи
Что будет дальше
скажи.

6

В звездной мельнице
Крошатся солнца
И падают вниз.
И мне верится,
Что в сердце бьётся
Искорка-жизнь.
Греет, питает,
Души восполняет
урон.
Плавит, пылает
И зло заменяет
Добром.
Вечность стелется
Звёзд океаном,
Их свет так хорош.
Но зла пленница
В угаре пьяном
Смерть крикнула: ложь!
И вгрызается в души серпом своим,
Силясь отнять,
То, что создано кем-то другим.
Ей добра не понять.
В плоть зубьям впиться
Серпа.
Будет глумиться
Толпа.
И, если искра
Слаба,
То будет литься
Злоба.
Душа теперь смерти
Раба.
Готовит вертел
Судьба.
Добро - это чудо чудес.
Добро в пустоте просто есть.
Собою самим свет объят.
Добро созидает себя.
Сохрани свою
Искорку в сердце,
Раздуй уголёк.
Путь нечистому
Перегореть. Цель
же духа - полёт.

Жернов вращается,
И превращается
Золото в хлеб.
Грех не прощается,
Он помещается
В вечности склеп.

7

Отдохнуть.
Отдохнуть.
Все забыть и уснуть
Дай мне.
Как же сдавлена грудь.
Я боюсь
Вспоминать. Но внутри
Не вмещается грусть.
Вспоминаю.

Мне тридцать три.
Магия чисел -
Тщеславные мысли:
Смотри,
Я как сам Иисус
Вознесусь,
Терпкий вкус
Причащения тайны,
И ждет путь.
Эти числа
В моей жизни отнюдь
Не случайны.

Я в вышине. Передо мною неба синий взгляд.
Глаза небес, пиздец красивые, в мои глядят.
И я теряюсь, пячусь, взор свой прячу словно раб.
И в сердце оторопь.
Одна лишь оторопь.

"Возраст Христа?
Ожидайте креста"
А есть силы Христа?
Мира боль испытать?
Перед небом предстать.
Тридцать три - это старт
Мук. И да
Будет так.
Начинает темнеть.
Мор. Ковид. Мир в огне.
Всадник смерть на коне.
Злость растёт в глубине -
Быть войне. И не мне
Отсидеть в стороне.
Вновь железу краснеть.
Может быть поумнеть?
Нет.

Я в вышине. Передо мною неба синий взгляд.
Глаза небес, пиздец красивые, в мои глядят.
И я теряюсь, пячусь, взор свой прячу словно раб.
И в сердце оторопь.
Одна лишь оторопь.

Смерти зов.
Пандемия не слов
Ждёт, а дел.
Ты готов?
Слишком много врагов -
Кровь на старую кровь
Приливает,
И земля мертвецов
уже не принимает.
И я с телом отца
На руках жду конца.
И рыдаю
Я один.
Не вместить
Этой истины
Бесконечность.
Нет причин,
Чтобы жить.
И я в высь. И мы...
Не я - Мы. И встреча.

Я в вышине. Передо мною неба синий взгляд.
Глаза небес, пиздец красивые, в мои глядят.
И я теряюсь, пячусь, взор свой прячу словно раб.
И в сердце оторопь.
Одна лишь оторопь.

8

За точкой тире. За нулём единица.
Природа бинарна. Жизнь - смерти итог.
И тьма манит свет. Вечность танец их длится.
Любовной игры не минует никто.
Играл бог с богиней на звёздных качелях.
От смеха её распускались миры.
И сила в восторженном боге кипела.
Быть может меня для неё он творил?
Тогда почему в пыльных древних страницах
Горит лишь священная злоба на жён?
Какая забытая драма таится
В руинах вселенной, где я заточён?

9

Мчится жизнь.
Путь в закат лежит,
Сквозь дождь и метель
я пел тебе.

Для двоих
На краю земли
Каждый новый вечер
Словно вечность.

Говорят все вокруг "В пути не заводят семьи"
А для нас с тобой целый мир это я и ты.
Музыка дорог не всегда нежна, но знай

Тебе
Я навсегда
Песнь судьбы моей
Посвящу.

Странный цирк,
Суетливый мир -
Клоуны и в зале, и на сцене.
В чужой толпе,
мечтая о тебе,
До каждой встречи я считал мгновенья.

Ведь, так любя, непросто быть в разлуке.
Заново учиться открывать друг друга,
Незнакомцев встретились глаза, и знай:

Тебе
Я навсегда
Свою судьбу
Посвящу.

10

Смотри, что делают под землёй

Шесть милых мальчиков с девочкой?

О, это птицы летят домой.

Всё небо в птицах, Бэверли!

Пеннивайз - улыбка тьмы.

Смех и смерть страны чудес.

Час настал - вернулись мы.

Дети все летают здесь.

"Его мать развешивала бельё во дворе, когда услышала шум борьбы и крик сына. Кто-то несколько раз спустил воду в туалете и рассмеялся. Смех был нечеловеческий"

Унёс кораблик поток.

Забудь о нём, воздушный шарик возьми.

Мелькнёт твой жёлтый дождевичок.

Ты полетишь, руку лишь протяни!

Прошло полжизни, и я снова готов

Продолжить прерванный бой.

В плотине течь. Плотины для сопляков.

Я в бездну опущусь за тобой.

Пеннивайз - улыбка тьмы.

Смех и смерть страны чудес.

Час настал - вернулись мы.

Дети все летают здесь.

"Боюсь, что на этот раз черепаха не сможет нам помочь"

Унёс кораблик поток.

Забудь о нём, воздушный шарик возьми.

Мелькнёт твой жёлтенький дождевичок.

Ты полетишь, руку лишь протяни!

11

Дождь неистов. Пахнет серой.

Вижу я в окне тебя.

Ты ушла из жизни первой,

А теперь зовёшь меня.

Я узнал твое дыханье.

Твой увидел силуэт.

Ты ждала меня в тумане.

Я пришёл к тебе.

Скрип ступеней, легкий шорох,

Словно ты спешишь ко мне.

Тень на стенах, складки в шторах

Чертят образ твой во тьме.

Я узнал твое дыханье.

Твой увидел силуэт.

Ты ждала меня в тумане.

Я пришел к тебе.

Страх и смятенье

С рассвета к закату крадутся в мой дом.

Моё наважденье

Ищет души моей, плачет о ней дождем.

Я ударил дверь со стоном

И вбежал в холодный мрак.

И деревьев черных кроны

Зашумели сердцу в такт.

Я узнал твое дыханье.

Твой увидел силуэт.

Ты ждала меня в тумане.

Я пришел к тебе. Привет.

Страх и смятенье

С рассвета к закату крадутся в мой дом.

Моё наважденье

Ищет души моей, плачет по ней дождём.

12

Еще один выбыл,

Рабом стал навек.

Деньги на выбор –

И не человек!

Выбился в люди,

А что на пути?

Своих же иллюзий

не разгрести.

Будь осторожен –

Близится шторм.

Снова восторжен

Денежный корм.

Разбит,

Размыт.

Не торопясь

Убит,

Забыт.

В добрый час.

Волосы дыбом,

Пуля в висок.

Деньги на выбор –

Лови должок!

Черная метка –

Золота ртуть.

Беги, друг, в клетку.

В добрый путь.

Ждет твоя дыба –

Кармана пасть.

Деньги на выбор.

В добрый час!

Будь осторожен –

близится шторм…

чем-то встревожен

денежный корм.

13

В замшелом замке барон-художник

Рисует смутный силуэт.

Тоской подавлен, он осторожным

Штрихом лелеет свой истаявший рассвет.

Художник цель не видит чётко.

Нет в мыслях линий чистоты.

И только сердце в вены бьёт, как

В бубен злой шаман мечты.

Охрипшим эхом в пустынных залах

Терзает память старика.

Повеет страстью, что не осталась,

И пляшет боль в седых висках.

На шее крест, в ладонях чётки,

художник прячет свою душу в балдахин,

но с древних берегов несётся

бой бубнов, демонами гонится за ним.

14

Можешь делать отныне всё,

что не позволял вопиющий в пустыне.

Час свободы настал.

Нет пророков в отчизне –

Последний распят.

И ловцы твоей жизни, наверное, спят.

Можешь плюнуть на спину уходящему прочь -

в смертной тени долине давно уже ночь.

Ты же ведь не пастух, Гавриилом не зван,

так не слушай,

что Дух говорит церквам:

«Побеждающему дам вкушать

от древа жизни,

что растёт посреди

рая Божия»

Если ты ещё не смог узнать

пути и отчизне,

отыщи крест и жди

у подножия.

Вавилонскую башню славь чужим языком.

Поклонись истукану.

Обернись на содом.

Десять казней ужасных растирай по лицу.

И греши,

молясь страстно золотому тельцу.

Собираясь на битву, Валаама зови,

а святых за молитву растерзают пусть львы.

Будь к страданиям глух, ведь ты терпишь и сам.

Но послушай, что Дух говорит церквам:

«побеждающему дам вкушать

от древа жизни, что растёт посреди рая Божия».

Если ты ещё не смог узнать пути к Отчизне –

отыщи Крест и жди у подножия.

15

Если сам себя осуждаешь,

где же взять

избавление?

Я в потёмках души блуждаю.

Как же стать

на колени мне?

Знаю, Сам Иисус

ждёт

покаяния,

но я в злобе томлюсь.

И гнетёт

осознание.

Я собой одержим -

легион

мыслей в черепе

шепчут: "Дай мы сбежим.

Кон

повышай или перебей".

Ведь, чем я, существа нет скверней.

Ни печаль

и ни смех мне не ведомы.

Перебежчик в духовной войне...

Жаль,

но я даже себе враг не преданный.

Обглодав до костей

всё добро

и все милости,

укрываюсь я в гроб,

где

стихло Слово, бессилен стыд.

И кричу из глубин,

не вняв

речам Отеческим:

«Что Тебе до меня,

Сын

Человеческий?»

16

Колебанья полумрака – дрожь задумчивых свечей.

Жидкий блеск цветного злата царства рыщущих теней.

Хладный мрамор отраженья, освещенного луной, -

свод немого восхищенья, от усердья чуть живой.

Стойкий запах всесожжений чаши, стынущей в углу.

Серебро вод омовений, что прогоркло днём в чаду.

Скорбно замер серый ангел.

Как морщинка, на челе тонкий скол.

И в этой ранке ночь гнездится.

А во мгле бесконечности вселенной звёзды жгут следы огнём.

И внизу – я.

На коленях перед пыльным алтарём.

17

Мой мир, лишь темница

И в чем радость знать,

Что скрыты границы,

Что космос, как пасть?

Не достигнуть предела

При жизни моей.

Лишь душа, бросив тело,

Может скрыться из дней

В темноту, в лютый холод,

Но прочь поскорей.

Я на части расколот –

Избрать что же мне?

Ведь шагнуть в бесконечность

Можно всегда,

Но не будет ли вечность

Длиться плен мой тогда?

Страхом скована плоть. Но

Мой разум не ждёт:

В мыслях мчусь беззаботно

В свободный полет.

Возвращаясь из грёз.

Я опять на земле!..

Меня сгнить, прошу слёзно

Во мгле.

Я замучен, и много

Не стану я жить.

Я всегда верил Богу,

Но буду просить:

«Помоги мне, - у ног я

Его не молчу. –

Мне в раю одиноко,

Покой ваш мне чужд.

Но и ад я прошёл:

Мне хватило вполне

Земных дней, хорошо

Будет лишь в бездне мне.

Отпусти мою душу

Скитаться во тьме,

И безмолвье нарушит

Мой смех.

18

Они горбатятся за деньги,

Деньги тратят на себя.

Убивают нудный день, ни

ненавидя, ни любя.

Они охотятся за тем,

Что раздают всегда не им.

Но хоронить себя средь стен,

Мне как-то кажется таким

Странным!

Ты тяжело встаешь с утра.

В зевок толпы дневать шагнешь,

Мечтая закричать ура,

В закат вбежав. Он так хорош!

Ты понимаешь: без друзей

И их улыбчивых продаж

Не отразить ударов дней…

Как ты не видишь? – эта блажь

Странна!

Я просыпаюсь в тишине,

Сквозь их похмелья смрад дышу.

И от осколков на столе

счищаю угол и пишу

о том, что встану завтра я

и снова им не уступлю.

Пусть странна эта роль моя,

Так что ж? ведь, значит, я люблю

Странность!

19

Перечеркнуто время.

Жаждой нового смыта

Привычная жизнь.

И щебечут в деревьях

Соглядатаи сытых

Игроков-кровопийц.

Разорвутся как ткани

Токи марева странных

Позабытых идей.

Поглотит разум давний

Страх кровавых гаданий

По родной стороне.

И ни шагу назад,

Не отпустит сознания

Воля иных берегов.

И в зенице врагов

Твои старания,

Отыщи же свой клад!

И ни шагу назад…

Черно-красные будни.

В бело-синей небес ты

Ловушке навек.

Блеск в глазах тихо губит,

Жар погибели крестной –

Это новый побег!

И во сне чужака

будто смерти оскал

вход в храм древних чудес.

Под его головой рука

Вся в крови, значит, он отыскал,

А ты в его снах исчез.

Но ни шагу назад!

Не отпустит сознания

Воля иных берегов.

И в зенице врагов

Твои старания,

И нашёл ты свой клад!

Тени мечутся здесь.

В пляске мысли кружат,

охраняя тебя.

Нарекает судьба

новым именем. Ты – чужак.

Стражник храма великих чудес!

20

Я - лишь червь. Питаюсь тленом,
слизью брение кропя.
Грязь ушедших поколений
спит, в зубах моих скрипя.
Я б сказал, что под стопою
у меня вселенский склеп,
но я червь, и гроб свой рою
я, песок жуя, как хлеб.
В моём теле сила мертвых.
Страх же мёртвых — пасть моя.
В дань земле из моей прорвы
лезет пища бытия.
Я безлик и равнодушен,
хоть и мной пугают крох.
Я крадусь сомненьем в души,
скрытой жизни тёмный бог.

21

Ночью
ко мне
постучался
чёрный кошмар.
И впустил я его.
В памяти дней
прошлых
он сжался
и в ужасе сдался —
не смог ничего.

Сердце молчит.
Поздно пытаться
спящие чувства
бедой ворошить.
Нет мне причин
больше бояться -
пепел остался
от мёртвой
души.

Первый удар -
в мягкое темя.
С первым же вдохом
ты бьёшься в петле.
''Жизнь только пар
на малое время'',
а я
уже сварен
в этом котле.

22

Через пороги

Мы струги несли

На плечах.

В топь вязли ноги,

Но мы, как могли,

Гнали страх.

Гнали страх пред собой

Словно стаю лисиц,

Наполняя им чужды края.

И вопила земля под стопой,

И границ

Вдаль ползла золотая змея.

Меч смахнет словно прах

Города с серебра:

Грязный мир только в грязь и втоптать.

Но усталость в глазах,

И приходит пора

Поворачивать вспять!

По домам! По берлогам!

Стая детей встречает с дороги

Наши унять боль и тревоги,

вылить на раны бальзам.

Пусть снегам

Не вернуть уже многих.

Жизнь их продолжится там, где ждут боги.

Мора за нами брела до порога,

Но здесь мы её не по зубам.

Слава нас ждущим сердцам!

Вечных побед

Нектаром напиться

Не суждено и богам.

На волчий след

напали лисицы.

Их пламенем вспыхнуть снегам.

Их огонь красит лес.

А в воде наша кровь.

Через борт красных стрел льётся дождь.

Если ждешь дар с небес,

То молитву готовь.

Сеешь ветер, но бурю пожнешь.

Меч смахнет словно прах

Страх и гордость с души.

Раны жизнь повышают в цене.

Рвется дух в парусах,

вспять разбитый спешит,

но, окрепнув, он станет сильней!

По домам! По берлогам!

Стая детей встречает с дороги

Наши унять боль и тревоги, вылить на раны бальзам.

Пусть снегам не вернуть уже многих.

Жизнь их продолжится там, где ждут боги.

Мора за нами брела до порога,

Но здесь мы её не по зубам.

Слава нас ждущим сердцам!

23

1 Куплет.
Судей 16: 28-30
Самсон, ты ослеп. Кому же нужен калека?
Но в жизни для подвига нам надо не много.
Опоры сбить — башня пусть сокрушит человека.
Самоубийство, угодное Богу.

Деяния 20: 9-10
Евтих сидел на подоконнике неба.
Евтих уснул, и стены мира взлетели.
Евтих увидел Бога, но остальные слепы,
И святой Павел уже склонился над телом.

Припев.
На отражении своём в воде
Пальцем рисуя очертания нимба,
Можно и вечно так просидеть
Посреди лимба.

2 Куплет.
4 Царств 2: 23-24
"Плешивый, плешивый, иди своею дорогой -
В отечестве нашем мы не приемлем пророков."
Но голос младенцев, увы, не трогает Бога,
Медвежий рёв слышишь? То гнева Божьего рокот.

Припев.
На отражении своём в воде
Пальцем рисуя очертания нимба,
Можно и вечно так просидеть
Посреди лимба.

24

Время разбросает камни,
Роя мне окоп.
Время соберёт обратно
Их, скрывая гроб.
Неостановимы
Жернова моей тоски.
Вот пригоршня глины -
Покорми меня с руки.

Надо что-то делать.
Спотыкаюсь на бегу.
Надо что-то делать.
Я так больше не могу.
Ускоряет жизнь бег,
Даёт пять, берёт пятак.
Самообслужи себя -
С подноса прямо в бак.

Пойдём в макдак.
Садись в маршрутку.
Возьмём картошку на двоих.
Ком жизни - в бак.
Восьмые сутки
Я жду знамения, как псих.

Стрелки крутят солнце.
Снег сменяется дождём.
Я на дне колодца
Слышу эхо своих дрём.
Я на дне шахтёра
У меня в руке бокал.
Взгляды, разговоры -
Как же я от вас устал.

Нет, пакет не надо -
Понесу её в руке.
Выпил, скомкал. В падике
Стоит бак в уголке.
Подошёл, снял крышку.
Чёрный зев дохнул в лицо.
Я в колодце слышу
Только эхо своих снов.

Пойдём в макдак.
Садись в маршрутку.
Возьмём картошку на двоих.
Ком жизни - в бак.
Восьмые сутки
Я жду знамения, как псих.

Нет, пакет не надо -
Понесу её в руке.
Выпил, скомкал. В падике
Стоит бак в уголке.
Подошёл, снял крышку.
Чёрный зев дохнул в лицо.
Я в колодце слышу
Только эхо мертвецов.

25

Весело веселится
в кабаках.
Пьянки
на лестницах
советских ДК.
А пацанке
грезится
лишь река.
По трамвайным рельсам
да в облака.
"Берегись" - ей слышится.
На руках
уже ранки
от плетей тростника.
"Берегитесь!"
Если бы.
На века
Янкина
песня
бесится
в стиснутых
виселицей
кадыках.

От большого ума
лишь канава дерьма.
Принимай, Колыма,
пополняй закрома:
панк, поэт и хохмач,
негде ставить клейма.
Будет жаркой зима.
Стой, тюрьма это тьма,
нет, я лучше сама.
Редактируй, туман,
мой роман.

Весело веселится
в кабаках,
по трамвайным рельсам
да в облака,
и пацанке
грезится
лишь река.

Собирайся, народ,
на бессмысленный сход.
Толпе в жертву, как скот,
муж жену принесёт.
Он сожжёт её дом,
осквернив его суть,
мировым кулаком
он раздавит ей грудь.
Своё место займёт
среди прочих иуд.
Наш любимый урод.
Всё по плану. Забудь.
Проканает и так,
не умрёт подлецом.
На дороге пятак,
покатилось лицо
в глубину да во мрак
вод сибирской реки.
Поиграй баловством
суицидной тоски.
И шепнут тростники
ветерочком со склона:
"Чудеса, да как леший
бродила, но в омут
привела её грешная,
грешная, грешная
о-о
его оборона".

Весело веселится
в кабаках.
Пьянки
на лестницах
советских ДК.
А пацанке
грезится
лишь река.
По трамвайным рельсам
да в облака.
"Берегись" - ей слышится.
На руках
уже ранки
от плетей тростника.
"Берегитесь!"
Если бы.
На века
Янкина
песня
бесится
в стиснутых
виселицей
кадыках.

На то особый резон,
чтобы пришлось поменять
полкоролевства бедняг
на летаргический сон.
Всё налегке.
Все летят
под руки в степь.
Рядом бежать
на поводке
Нынче ни с кем.
И в двадцать пять
в клуб двадцать семь.
Он в огород
драться и пить и блеять эхом.
Она же вброд,
объевшись белым светом,
ко дну пойдёт.
В песок щека,
слезами грязь размешивая.
С молотка
коммерчески успешная
продана смерть её
судьбой капризной,
Перечеркнутой крестом,
По краю обвели мелком,
а это первый признак
преступления или шизофрении.
А отчизна
не заплачет, не запомнит, не заметит в ком
свой голос подала ангедония -
настоящая причина пандемии.

26

Будущее на проводе.
Передавай приветы мне.
Из темноты нам вроде бы
проще увидеть светлое.
И темнотой всегда легко
нам оправдать падения.
Ну что? давай по-маленькой
и в темноту неведенья.

О чём вообще речь?

Приоритеты и ценности.
Выбор так прост. Решай уже.
Право решать имеется.
Пользуйся, тварь дрожащая.
Выбор из бед и гибели
вряд ли похож на равенство.
А где бы в мире ни был ты
долг отдавай гражданский свой.

О чём в-обще речь?
Кого мы тут слушаем?
Бросая хорошее ради лучшего.
О чем вообще речь?
Кого мы, блин, слушаем?
Себя предавая от случая к случаю.

А в темноте заблудится
голос страны заброшенной.
Сказочная распутица
мусором припорошена.
И льётся вниз по жёлобу
дождь с грозами и грёзами.
Миша, неси с три короба,
Маша тебя дождётся, верь.
И льётся вниз по жёлобу
Дождь чёрный с пеной розовой.
Миша, неси с три короба,
Маша тебя дождётся, верь.

О чём вообще речь?
Кого мы тут слушаем?
Себя забывая от случая к случаю.
О чём вобще речь?
Кого мы, блин, слушаем?
Бросаем хорошее мы ради худшего.

27

Пешехода в бой труба звала
по своей стезе спешить.
Он уже привык опаздывать
ненавидя то, чем жив.
Из подземки да на улицу
извергается народ.
Наперегонки беснуется.
Говорит, кричит, орёт.
Резонаторы бетонные.
Вздрогни, глохни и кривись.
Разговоры телефонные.
Вой сирены, крики, визг.
Где же эта ручка громкости?
Кто же ее накрутил?
Если заглушить, то хруст костей
ты услышишь позади.
Никому теперь не хочется
принимать мир без прикрас.
Все боятся одиночества.
Взгляда своих мёртвых глаз.

Где же эта ручка громкости?
Кто её накрутил?
Никому теперь не хочется
думать, что же впереди.

28

Мы увидели свет,
Мы услышали ветер.
Мы кивнули рассвету,
и солнце кивнуло в ответ.
Сколько лет нужно ждать,
сколько можно терпеть, чтоб
понять, наконец-то:
пора что-то нам поменять.
Мои слова подхватит ветер.
В моей руке звенящий воздух.
Кому-то точно придётся ответить,
Когда я верну свободу.
Гордо реет наш герб -
Им нельзя не гордиться:
Лицемерная птица,
Дважды падальщик, дважды агент.
Один смотрит вперёд
и поёт: "Мы крылаты!",
Другой смотрит назад и
гордится победами тех, кого жрёт.
Это невыносимо -
Просто чувствовать, как утекает вся жизнь
К кому-то наверху.
Улицы Хиросимы
сегодня прекрасней моих столиц.
Я так больше не могу,
но я не сбегу.
И пугая врагом,
Нас бросают в войны:
"Успокойся, покойник,
Трупы-трубы, качай для нас чёрный корм.
Это невыносимо -
Просто чувствовать, как утекает вся жизнь
К кому-то наверху.
Улицы Хиросимы
сегодня прекрасней моих столиц.
Я так больше не могу,
но я не сбегу.
Мои слова подхватит ветер.
В моей руке звенящий воздух.
Кому-то точно придётся ответить,
Когда я верну свободу

29

Я знал кого-то,
Видел во снах,
На старых фото
И зеркалах.
Я знал кого-то,
Кто не был слаб.
Ангельски кроток.
Дьявольски храбр.
Он рвался в город,
Бил по толпе.
Он был так молод.
Где он теперь?
За утром утро,
Виток за витком
Он почему-то
Стал стариком.
Странные грёзы
Древней тоски.
Времени слёзы,
Снег на виски.
Утром проснуться,
Час на покой,
Чашку на блюдце
И снова в бой.
Тянет на битву
Город-петля.
В горле молитву
Держим как кляп.
И нет пощады,
Нет больше сил.
Жадные взгляды
Среди могил.
Рушатся храмы
В наших сердцах.
Ждём телеграммы
От Отца.
Может случится,
Выгорит срок,
И объяснится
С нами наш Бог.
Скажет: "Простите,
Что промолчал,
Просьбы не слышал,
Не отвечал.
Клятву исполнит.
Увидим мы
Бешенство молний
В бешенстве тьмы.
И будет утро.
Новый рассвет.
Часик уюта.
Чай на столе.
В утренней зыбке
Воскреснет труп.
Тронет улыбка
Уголки губ.

30

Не бойся,
не бойся тех, кто угрожает болью.
Они, как мухи, бьются о стекло
твоих зрачков.
Не бойся
тех, кто глубин сердечных не раскроет.
Их потным пальцам ни за что
не осквернить любовь...

Но помни:
есть те, кто могут, тела не коснувшись,
ни взглядом и ни словом…
Но они,
ты знаешь, здесь...
Таков мир -
есть те, кто тенью в мыслях ловят души,
чтобы придать огню,
подняв на крест.

31

Эх, Москва, встречай меня нищего.
Недолюбленного. Недочищенного.
Возвращаюсь я.
Доцеловывай, дообтёсывай
Меня сирого, меня босого.
Меня хмурого, меня брошенного,
Нехорошего и взъерошенного
Возвращаюсь я. Эх, намаялся.

Я опять влюблён в твою тысячеглазость.
Пью тоску из проносящихся машин.
Я в мелькающей промозглости ни разу
Не увидел для довольности причин.

Я на воле - в твоей многомерности,
Скрывшись в многоэтажной пещерности.
Не лови меня.
Все ожоги сошли - не учи огнём.
Помнишь, болью кормила? Да в горле ком.
Помнишь, плетью надежды меня гнала?
Я сберёг шрамы. Знаешь, им нет числа.
Я пришёл их обратно выменять.

Я опять влюблён в твою тысячеглазость.
Пью тоску из проносящихся машин.
Я в мелькающей промозглости ни разу
Не увидел для довольности причин.

32

Мог плыть, но грудью пал на брег.
Вопила выпью душа в тиши.
В траве не видно следов.
Топтал цветов опавших снег,
Пытался гнёзда сбивать с вершин,
Наживал во тьме врагов.

Пчёл поднимал он с древесных хат
Гудеть, воронкой кружа над ним.
Бежал по грязи болот.
В волков кидался комками мха,
Мех выдирая с сохатых спин,
Искал в берлогу вход.

К реке воротился на заре,
Одинокий плеск, глотки в тиши.
Щекой на влагу песка.
Мог плыть, но грудью пал на брег.
В воду пальцы, в небо взгляд души.
С красной лентой в кудрях река.

Мог плыть, но грудью пал на брег

В следах когтей, в ранах от рогов.

И дыханье стихло в ночи.

Таков, наверное, человек -

в войну с природой вступить готов

и мёртвым пасть без причин.

33

Холодно.

Больно.
Жутко.

Тоскливо.
Льют колокольни
набат торопливо.
В нервах засели
занозами спазмы.
Духом за тело
цепляется разум.
Осточертело!
Освободиться б...
Мечется тело
в клетке тернистой.
Бьётся о прутья.
Рвётся на клочья.
Выкрашу путь я
в кровь одиночки.
К знаниям жажда -
трон или дыба?
Выжить не важно,
только дойти бы.
Как по ступеням
по звёздам взбираюсь
на крышу вселенной,
хотя в тайне знаю:
не будет победы.
Я тихо исчезну
путём заповедным
сквозь тернии в бездну.

ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯяяяяяяяяяяя
падаю в распахнутое небо надо мной.
Души, как моя, не в силах уживаться стаями.
Для меня всё чуждо. Ни огонь и ни покой.
В бездну!
И во тьме скитаться вечно неприкаянным...