41 год. 3 часть

Я пронаблюдал за отступлением немцев, немного жалея, что не получится заставить их оставить нам артиллерию и миномёты в качестве трофеев.

Я бы наверное мог бы воплотиться где-нибудь в неожиданном месте и попробовать им помешать, только вот отступали они крайне настороженно. Солдаты смотрели по сторонам, крепко держали оружие в руках, готовые стрелять по любой цели.

К тому же, мне не хотелось сейчас жадничать: помог партизанам выжить - уже хорошо.

Я вернулся к крайне удивлённым бойцам сводного отряда.

К тем немногим кому повезло выжить под жёстким обстрелом: большинство из них было ранено, в пыли, в земле.

- Товарищ майор, - спросил усатый сержант Чубаров, из донских казаков, - а куда немцы пропали?

- Немцы устрашённые нашей храбростью и стойкостью бежали, побросав знамена, артиллерию и обоз с продуктами и маркитантками. - ответил я ему шуткой.

Чубаров немного скривился:

- Обоз с продуктами нам не помешал бы. - Затем подумал и добавил с усмешкой. - Хотя я бы и от женской ласки не отказался. Особенно если маркитантка окажется не сильно потасканной. - и погладил свои красивые ухоженные усы.

- Победим фрицев и все красавицы будут твои, Чубаров, - пообещал я. - А пока нам нужно собрать оставшихся в живых товарищей и уцелевшее оружие.

К сожалению, с уцелевшими партизанами все оказалось не очень хорошо: почти каждый поймал или осколок или пулю.

Из двухсот партизан в живых осталось около сотни, а совсем целых без единой царапины меньше двух десятков.

Раненых способных передвигаться самостоятельно меньше половины, а тяжелых на грани смерти красноармейцев едва ли не три десятка.

Таким способом немцы и побеждали нас в 41 ом году: натыкаясь на крепкий узел обороны, подтягивали артиллерию, миномётчиков и долбали пока никого способных продолжать сопротивление не останется. Берегли своих солдат, не меняя их жизни на сохранность боеприпасов.

- Чубаров, - сказал я усатому, после того как тяжело раненых и уцелевшее под обстрелом оружие мы сложили рядышком, не слабо умаявшись на этом занятии. - Есть задача: раненых и оружие дотащить до наших баз. Желательно не потеряв большую часть по пути. Нужна помощь, и идеи...

Казак погладил свои усы (неосознанная привычка во время глубокого раздумья), посмотрел вокруг, затем ответил:

- Товарищ майор, вон те три машины, что фрицы бросили: они на ходу или у них водители закончились?

Действительно, что это я как мешком ударенный: три Опель блица с разбитыми лобовыми стеклами стояли скатившись с дороги в кювете. На вид вроде бы целые.

Почему же фрицы при отступлении их бросили? Я откатил в памяти момент отхода немцев. По команде офицера к ним поползло несколько солдат, но каждого из них сразила меткая пуля. Или случайно, или это наши снайперы страховали нам транспорт для отправки домой. Чуть позже выяснилось что это действительно ученики Васи Алексеева постарались. Перед нашим отъездом они присоединились к нам, а пока неслышимые и невидимые контролировали пространство вокруг.

Я расспросил среди уцелевших партизан про их мирные специальности, нашёл трех бойцов, способных сесть за руль автомобиля. Грузовик в условиях 41ого года если и отличался по управлению от трактора, то только в сторону большей лёгкости в эксплуатации и управлении.

С помощью других бойцов Опели удалось завезти и вытащить из кювета, подогнать к нашим тяжёлым раненым.

После загрузки больных тяжёлых и средней тяжести, а также оружия и боеприпасов опытным путём выяснилось, что места для здоровых и легко раненых почти не осталось.

Пришлось нам топать пешком за медленно едущими грузовиками. Два часа ножками, 1 час на машине отдых. Получалось вполне себе быстро, через шесть часов мы даже догнали наших товарищей сопровождающих женщин и детей богоизбранного народа до лесных укрытий.

Наши товарищи очень сильно удивились увидев нас живыми и относительно здоровыми.

Они то опасались что их вот-вот догонят немцы, которые должны были довольно быстро уничтожить нас, а мы выстояли и даже приехали на трофейных машинах. Пусть и в сильно поредевшем составе.

Я в этом время, оставив оперативное командование на сержанте Чубарове, спокойно и вдумчиво размышлял над идеей Голоса закончить свой вояж в этой реальности и свалить обратно домой.

К мягкой кровати, тёплому душу, четырёхслойной туалетной бумаге, к вкусному пиву и обильным ланчам из соседнего кафе.

- Голос, а что я могу сохранить для своего мира из этого? Помимо бонуса. - спросил я с большим интересом.

- Энергии хватит примерно на двадцать-двадцать пять жизней и на сто-сто двадцать вопросов. Почему-то с новыми воплощениями здесь легче, а там легче с информацией. - ответил мне помощник Архитекторов реальности.

- И чем мне заниматься в своём мире? - спросил я с некоторым сарказмом. - Пить пиво и спокойно проживать целых двадцать жизней, одну за другой?

- А почему бы нет, разумный? До нашей встречи вы были обычным, очень спокойным человеком, не влезающим в чужие дела и неприятности. Вы ценили комфорт и гармонию. Почему бы не понаслаждаться этим, тем более что вы это более чем заслужили. Или если станет скучно, то попробовать побороться с преступностью, как там эти ваши супергерои Бетмен, Супермен.

Я представил себя в ярком трико или костюме с ушками Микки Мауса и рассмеялся.

- Можно, например, зачистить ваш город от торговцев наркотиками, хотя бы тяжёлыми. Энергии на это хватит.

А здесь я всерьёз задумался.

- Насколько сильно моё исчезновение ударит по партизанскому движению?

- Нужно считать, - Голос ответил не сразу. - Но и тут есть варианты: в истории твоей реальности были такие авторитетные командиры как Ковпак, Линьков. Согласно их мемуарам практически весь 41 год они месяцами бестолку таскались по лесам, ища людей, оружие и возможности для сопротивления немцам. Можно их найти, поддержать, помочь встать на ноги уже сейчас, а не в 42 году. Тогда твоё исчезновение не будет иметь такого сильного негативного эффекта для партизанского движения. Если ты не будешь разбрасываться жизнями зря, то к моменту возвращения в свой мир сможешь сохранить немалую часть энергии.

- Звучит как очень хороший план, - одобрил я.

До баз мы добрались без особых приключений, а вот при распределении женщин и детей по отрядам возник немалый кипиш: у евреев оказались очень сложные запутанные родственные и дружеские связи, которые плохо делились на разные базы.

Шум и гам стоял такой, что наверное даже в Минске было слышно.

На секунду даже возник соблазн отселить их всех в отдельный лагерь. Вроде бы подобные существовали в лесах в моей реальности. В них евреи прятались от СС и полицаев.

Но проблема была в том что партизаны сейчас очень сильно беспокоили немцев. Германское командование выделяло каждый день и каждую ночь десятки самолётов для облетов и бомбардировок лесных и болотистых местностей в надежде накрыть наши базы.

Мы уже неплохо научились маскировке и обустройству ложных баз, а вот гражданские в лесу первым делом разведут костры чтобы отпугнуть мошек и приготовить горячую пищу, и тем самым обозначат для Люфтваффе отличную цель.

Поэтому прежде чем давать им возможность отделяться, нужно заставить их пожить месяц-другой с нами чтобы они выучили все необходимые премудрости для выживания в лесу. А там уж если захотят жить отдельно то и хрен с ними.

Я громким голосом перебил гам и шум и приказал делиться исключительно по родственным связям:

- Друзей вы среди партизан найдёте. а молодые девушки возможно и мужей.

После чего возникла новая проблема: большинство еврейских дам захотела распределиться в наш с Прибытько отряд, поближе к главному партизану Пухову.

Пришлось мне опять повышать голос и методом тыка отобрать свою сотню беженцев.

Идти до базы пришлось самым кривым и долгим, зато самым безопасным маршрутом, потому что вести женщин и детей между минами сомнительная идея.

Вновь прибывшие имели очень хороший аппетит, и по прибытии серьёзно опустошили наши припасы.

Пришлось их погнать на сбор грибов-ягод в сопровождении нескольких партизан, которые следили чтобы сборщики не выходили за пределы безопасных зон и заодно объясняли какие лесные плоды стоит есть и брать с собой, а что лучше оставить местных зверям.

Все-таки в последнее время мы довольно густо вокруг баз устанавливали мины, как подарочки для немецких егерей, настолько густо, что пару раз сами партизаны из новых с дуру на них подрывались. Но жесткие меры безопасности мы все равно не снижали: дураков не жалко, жалко если из-за дураков, которых пожалеем, враг сможет прорваться на базу и погибнут хорошие люди.

В мой отряд вместе со своими родственниками затесалась Роза Марковна, мгновенно занявшая главное место на партизанской кухне. "Я, деточки, все-таки двадцать лет в горкомовской столовой проработала". Её бодрый голос постоянно перекликался с нашим главным снабженцем Поликарпенко.

Они постоянно спорили из-за продуктов, что стоит приготовить на сегодня, а что необходимо приберечь на чёрный день, но в одном они сразу же соглашались с друг другом - из запасов доставать минимум, сохранять максимум. Потому что зима близко. Партизаны их за глаза прозвали: жмотская парочка.

Кроме грибов женщины собирали полынь, ромашку и пижму, настои и отвары из этих растений неплохо отгоняли мошкару, а ромашку заготавливали ещё и в медицинских целях. Эти цветочки были практически панацеей при правильном использовании.

Ещё один хороший способ борьбы с насекомыми был для нас к сожалению не доступен: дым хорошо гнал эту мерзость, но был слишком заметным для немецких лётчиков. А почти бездымный костер, тщательно укрытый от неба, на котором наши повара днём готовили суп, комарам не был помехой.

Мы с Прибытько прихлёбывая из мисок вкусный суп, где плавало немного тушёнки (нужно экономить), зато плескалась наваристая куча свежесобранных грибов.

Прежде чем бросать в котёл все собранное женщинами и детьми богоизбранного народа очень тщательно проверяли опытные лесники, так как пара непонятных грибов вполне могли отправить на тот свет весь наш партизанский отряд. Лесники выбросили три четверти собранного к большому разочарованию новичков, после чего устроили для нашего еврейского пополнения очень подробное обучение грибной грамоте. При чем в нашем случае, главный принцип грибника: не уверен не бери, был заменён на " тащи с собой - опытные товарищи разберутся ".

В нашем голодном режиме лучше притащить десять подозрительных, из которых восемь ядовитых и два съедобных гриба, чем оставить их все в лесу. Тащи всё, ядовитое товарищи выберут и выкинут.

Но главное для гражданских было то что они смогли сразу начать почти полностью себя обеспечивать. Жаль что с окончанием грибно-ягодного сезона эта возможность пропадёт почти полностью. Да и с приходом зимы возникнет необходимость в тёплых зимних вещах.

А у нас к этому даже опытные партизаны только-только начали готовиться к снежной холодной поре. Да и то не во всех отрядах. Это хозяйственный Прибытько сменял на воинскую амуницию у крестьян десяток тулупов, а многие партизаны до зимы дожить как будто и не планируют. Или на Большую землю надеются? Или на трофеи?

Так это зря. Немцы сами не планируют воевать зимой. По плану Барбаросса они должны взять Москву до декабря, а значит зачем им теплая одежда? Поэтому будут замерзать насмерть зимой в России истинные арийцы, кутаясь в лёгкие шинели.

Нам потребуется тёплая одежда в большом количестве, теплые землянки и очень хороший запас дров.