7:40

В семь-сорок он подъедет,

В семь-сорок он подъедет

Наш старый, наш славный,

Наш а Гиц Ын паровоз.

Ведёт с собой вагоны,

Ведёт с собой вагоны,

Набитые людями,

Будто сеновоз.

1910 год. Пыхтящий чёрным угольным дымом новенький паровоз серии П тип 2-2-0 дал череду гудков из тифона и медленно подошёл к перрону Одесского железнодорожного вокзала. Издал звук Пфффф... и замер, спуская избыточный пар из котла. Его облако, подхваченное лёгким теплым бризом с моря, кинуло в волнующееся человеческое море запахи пара, угля и смазки, отогнав в сторону встречающих пассажиров и заставив их протирать глаза и отряхивать одежду от мелкой угольной пыли.

Стрелки вокзальных часов на чёрном чугунном столбе замерли на отметке 7.40.

Из приоткрывшейся двери синего трехосного вагона первого класса важно выплыл обер-кондуктор. Солнце весело скачет по блестящим узким серебряным галунам воротнику, обшлагов и борту зеленого железнодорожного мундира, отражая лучики света. Наплечные жгуты погон, сплетенных из двух рядов свитых белых и малиновых шнуров, своим солидным видом внушают уважение встречающей публики. Солидные седые бакенбарды расходятся в стороны, предваряя мощную голосовую команду на выпуск пассажиров из синего и жёлтых вагонов первого и второго класса, весело блестящих новой краской. Их ждёт Центральный выход на Сенную площадь и многочисленные носильщики в белых фартуках с начищенными медными бляхами.

Двери вагона распахиваются до конца. Важно вываливается целый вице-адмирал в чёрной морской форме, сверкающей золотым шитьём, - в сопровождении трёх морских офицеров. Следом чинно спускаются дамы, бережно поднимая подолы длинных платьев и старательно пряча под вуалями усталые потные лица от горячего южного солнца. Дети радостно прыгают по перрону, не стеснённые нормами светского приличия и разбрызгивают капли воды из луж от недавно прошедшего дождя.

- Мииитя — на шее молоденького флотского каплея пытается повиснуть юная девушка, но замирает в своём порыве под строгим взглядом адмирала и смущённым — объектом своего вожделения. Ей приходится довольствоваться лёгким приличным прикосновением.

В числе последних из синего вагона выкатывается низкорослый жизнерадостный толстячок в цивильной одежде, радующийся миру, солнцу и ветру. Его горячая неприличная жестикуляция заявляет о невысоком социальном статусе, а явно семитские черты кричат о принадлежности к богоизбранному народу. Чёрный строгий покрой одежды отлично гармонирует со стильным головным убором "а ля котелок" с широкой серой лентой.

Он выйдет из вагона

И двинет вдоль перрона,

На голове его роскошный котелок.

В больших глазах зелёных на Восток

Горит одесский огонёк.

Плотно набитые сельдями обитатели зелёных вагонов, выглядывающие в окна, терпеливо ждут своей очереди, чтобы разношёрстными неопрятными человеческими ручейками потянуться к отдельному выходу для пассажиров третьего класса со стороны Сенной площади. Но их судьба нас совсем не интересует. Последуем же следом за нашим героем и встречающими его людьми.

- БарУх аБА, Абрам Маркович, ну наконец то. Не буду Вам казати за понаихавших, але ви мене тишите своим прииздом, за шо ваш старый джюс Мойше готовий танцувати наш старий добрий пуримпшпиль без жодного клезмера. Ух, який гарный лапсердак, та щоб мине сдохнути без чарки горилки. Це так же шие старий Абрам? Ну що, поихалы до дому?

И, не давая отрыть рот своему гостю, продолжил:

- Звиняйте, но аж не можу терпети. Не здаватимуся гадским поцем, якщо прямо зараз спитаю. Так шо вы мени кажете за нашу славну справу?

Подкативший к их грузу носильщик называет свою цену и выжидательно смотрит на беседующих товарищей.

- Та що ты блыкаешь на мене, - голосящий пожилой иудей с развевающимися из под чёрной шляпы пейсами недовольно полез в карман за тощим потертым портмоне и достал оттуда рублёвую ассигнацию. Бачишь, яки гроши? Ось, тримай свий квиток та поихалы додому.

- Носильщик жадно хватает авансом протянутую канарейку и прячет её в бездонный карман на фартуке.

- Ах, який гарный хлопец, и шо вин такий жадыбный? Обид остигае, а моя Циля готовит такой форшмак, - Мойше в вожделении чмокает губами и отправляет рукой воздушный поцелуй безразличным к чужим эмоциям небесам.