А будет это так... сентиментальная история стареющего мужчины

Часть I

Он шел по улице, почти сплошь засыпанной золотистыми листьями. Золото еще не потускнело под осенними дождями и колесами автомобилей, поэтому шуршать листьями, взметать ногами небольшие листопады было приятно.

Раз шаг и листья взметались, два шаг – новые листья полетели вверх, цепляясь за брюки. Красиво! Хотелось взлететь вслед за листвой, а потом медленно кружиться и опускаться на осеннюю землю. Душа радовалась и пела, кричала от непонятного счастья, заставляя глаза жмурится, а ноги пританцовывать.

А сверху все это освещало нежаркое осеннее солнце, руками – лучами мягко поглаживая неприкрытую голову и плащ.

Прекрасная пора очарованья…

Сергей Александрович неожиданно проснулся и несколько минут лежал неподвижно, сначала недоуменно глядя на гостиничные будни вокруг, а затем заново переживая сон. Такие сны – яркие, цветные, словно пережитые наяву, в последние годы ему снились редко.

Обычно приходили серенькие, остающиеся в памяти куцыми отрывками, о которых редко вспоминаешь через несколько дней. Сны шли, как дни – пустые, незапоминающиеся. Как говорится, ночь прошла и до свиданья. Лишь бы бессонница не замучила, какие уж тут сны. Иной раз только снотворное поможет… или бутылка коллекционного бургундского.

А этот… впрочем, интересен сон был как раз не цветом и яркостью. Подумаешь, цветной сон. Стоит ли гоняться за снами. Когда становится скучно, можно слетать на пару дней в Анды или на какой-нибудь атолл в Микронезии. Нет, дело в не этом…

Сегодня он впервые увидел во сне осеннюю улицу своей юности. Раньше из прошлого ему больше снилась покойная мама. Особенно в первый год после смерти, она приходила почти каждую ночь. Разумеется, это был не триллер или приход оживших мертвецов. Он ее не боялся. Будет он бояться собственной мамы! И она была не страшная, а все больше в заботах – спрашивала выстирано ли белье, поел ли сегодня. Все ругалась по поводу холостяцкой жизни. Пеняла – вот помру, так и не увижу внуков. Как будто уже не поиерла.

Затем она была в его снах все реже и реже. Сны стали пустые и не замечаемые. И вот опять прошлое вернулось к нему.

Это была его улица. Улица далекой бесшабашной, периодами романтической юности. Ничем не примечательная, скромная улица провинциального городка. На ней жили, наверное, сотни людей, для тысяч дома были слишком пятиэтажные. По неширокой асфальтовой дороге спешили по своим делам прохожие. Ругались, радовались заботам и победам. Сворачивали к своим подъездам и исчезали до утра. Скользили легковые, реже грузовые машины тоже со спешащими домой людьми.

И только он один гулял, вдыхая яркий запах листвы. Молодой, когда шумный, когда тихий, неторопливо ходил, неизмученный в ту пору спешными заботами и тревогами студенческой юности. Нет, тревоги и заботы, конечно, были, но не спешные и, с высоты сегодняшнего дня, не важные. Или, может, годы съели тревоги. Все-таки прошло почти тридцать лет!

Тогда, в дни своей молодости, Сергей поступил в педагогический институт в этом городе, приехав из сельской местности. Десятый класс время мучительных выборов и для родителей, и для самих школьников. В какой вуз поступать, какую специальность выбирать. А вдруг не угадаешь? О господи!

В его семье вопрос с выбором и того, и другого решился просто. Однажды зимней порой из вороха пришедшей почты кто-то из родителей увидел объявление в районной газете о начале заочных курсов, проводимых его будущим институтом. Дали почитать ему и Сергей, согласившись, выбрал из трех или четырех специальностей курсов историю.

Так свершился выбор. После окончания курсов само собой сложилось понятие о поступлении на исторический факультет.

Впервые по этой улице он бродил по улице уже первокурсником, пройдя сквозь трудное сито вступительных экзаменов. Бродил, потому что она находилась совсем рядом с общежитием, и он от нечего делать взметал золотые листья.

Именно тогда он влюбился в эту полузаброшенную улицу и в осеннюю пору. Хотя он не был нов в своем выборе. Как там Есенин – «Отговорила роща золотая…». Да и Пушкин…

И на следующих курсах студенческой учебы он здесь гулял, хотя голова уже была занята любовью, наукой, мечтами о будущем. Все равно, этот кусок земли стал его островом святой Елены, на которой он был уединен от всех. Студент был один среди людей. Более одинок, чем в безлюдном лесу или пустыне.

Сергей Александрович, наконец, оторвал голову от подушки, усилием воли заставив забыть и о студенческом прошлом, и о чудесном сне.

Не выспался. С этими часовыми поясами вечная проблема, как выбрать семь часов. И хотя Лондон от Москвы не так далеко, как Нью-Йорк, разница не большая – три часа, и московское время идет впереди, все равно организм путается. Русскому уготовано жить в России. Он не Березовский, чтобы в любой столице увидеть свое место расположения и уровень кладбища.

Здесь-то – в столице Британской империи – он оказался на несколько дней. Миллиардер Завалин, президент ряда фирм и кампаний, в том числе и такого гиганта, как ЛУНАТЭКС, с деловым приездом. Прошу любить и жаловать.

На часах… сколько там на часах?

Он поискал их взглядам по стенам. Богатый номер плох тем, что искать приходиться долго – слишком много мебели и безделушек. Отказался от настенных часов, взял смартфон со стола, посмотрел. Пять ноль пять. Секретарь должен был перевести время. Значит, по Москве уже позднее утро. Восемь часов. Бродившее в голове ленивое желание лечь прикорнуть еще пару часов растаяло утренним туманом на жарком солнце. Зачем валяться, когда спать уже не хочется?

Ему пришло в голову, по какой причине приснилась улица далекой юности.

Вчера после успешных переговоров и бокала старого вина ему захотелось немного прогуляться, проветрить голову и просто отдохнуть. Прогулка - универсальное средство от депрессии и усталости.

И он нечаянно вышел на очень похожую улицу. Конечно, там были другие дома и люди, в конце – концов, не России, но листья похожи. Его листья. И запах. Даже странно, как запах Лондона и запах его провинциального городка совпали.

Сергей Александрович гулял почти два часа, вдыхая забытый воздух юности, и сводя с ума топтавшихся в начале улицы журналистов, не понимавших, почему он там стоит. И не спросишь. К нему их не пускала охрана, которой он сказал, что хочет побыть один.

Потом он продрог на осеннем промозглом воздухе Лондона и поспешил в тепло гостиницы, сопровождаемый телохранителями. Там журналисты взяли свое и задали ему вопросы, одобренные предварительно секретарем и им самим. Десяток кинокамер стрекотали, снимая его ответы, чтобы завтра показать на весь мир.

Когда-то такая ситуация его завораживала. Но не последних пять – шесть лет. Все в жизни приедается.

Он побродил по комнатам номера с бокалом оранжа.

Какая же эта гадость ваша заливная рыба! Нет, он не прав. Приедается далеко не все. В частности, он никак не мог понять, как можно с утра на пустой желудок напиваться пепси или оранжем.

Позвонил по внутреннему телефону, попросил принести чашку кофе с круасаном. Нет ничего лучше с утра горячего кофе. Полцарства за чашку. Или половину его, завалинского, состояния за ту же самую чашку. Что, скорее всего, будет одно и то же. Он подумал и отрицательно покачал головой. Полцарства будет дешевле.

В ожидании кофе он огляделся, словно только что оказался здесь. Эти президентские номера за изрядное количество фунтов с одной стороны подтверждают его статус сверхбогатого человека, но с другой стороны какие-то пустынные и угрюмые. Еще одна тема для анекдотов про новых русских.

Он невольно вспомнил студенческие времена советской провинции. Они жили впятером в небольшой комнате старого общежития. Места хватало на кровати, пару шкафов – одежный и книжный, и стол. Проходить между всем этим барахлом удавалось лишь потому, что все были стройными как гончие велики.

Это потом, бродя по жизни, постепенно вырастили животики, нарастили щечки.

А жили тогда здорово, весело жили. Сообща ходили на фильмы, готовились к экзаменам на сессиях. Как-то, когда он был уже на втором курсе, первокурсник в комнате всю ночь зубрил курс археологии. К контрольной готовился. До сих пор вспоминается: «Балдахин, балдахин, скифский балдахин». Вот смешно было. Жаль, вылетел парень. Не помог ему балдахин.

В дверь постучали. Сергей Александрович пошел к двери, обнаружил себя в одном нижнем белье, вернулся, неторопливо накинул халат и открыл дверь. Пришло его кофе. Некстати появилась мысль, что можно было сдернуть секретаря, встретил бы. Зачем он ему деньги платит, за здоровый и крепкий сон?

Мысль пришла и ушла. Сашка парень хороший и не зачем к нему привязываться по мелочам. Секретарь такого уровня, какой работает у него, стоит получаемой гигантской зарплаты и многочисленных бонусов.

Солидный мужчина-официант поставил поднос с чашкой кофе, вазочками с сахаром, сливками и круасаном на столик, вежливо принял чаевые и с достоинством удалился. Интересно, каково ему в его пятьдесят лет – никак не меньше, ходить с протянутой рукой. Хотя на Западе везде так. А если не дашь, то обидятся. Беспредел какой-то. У нас, по крайней мере, отдаешь, только когда на тебя пушку наводят. Отдашь, чтобы живым остаться. А тут, сам кормишь нахлебников. Хотя и у нас все меняется, в ресторане уже тоже просят чаевые.

Он взял кружку, блаженно вдохнул аромат кофе, сразу простив официанта. Хорошо то как, Господи! На втором курсе, когда они втроем переехали в комнату поменьше – «двушки», где жили по трое, из своей «трешки», где вопреки названию жили по четверо-пятеро, сосед Серега угощал всех растворимым кофе. Чудесный напиток достался ему от свадебного набора дефицитных продуктов, выдаваемых молодоженам (тезка Серега по глупости сразу после армии женился). В конце 1980-х дефицитом было все, и получить что-то было можно только по особым событиям.

Молодожены к тому времени уже развелись, но кофе еще оставалось, и он впервые несколько раз угостился божественным напитком. Да этого Сергей Александрович знал только кофейный напиток из пережженного овса. Вкуса он уже не помнил, но картонная пачка стояла перед глазами. Деревенское детство эпохи расцвета социализма.

И только в девятнадцать лет он попробовал настоящее. Ах, как было здорово!

Сейчас он такую пакость не пьет, кофе у него не просто высшего сорта – эксклюзив. Тогда же казалось чудом неведомой цивилизации.

Сергей Александрович отпил большой глоток кофе, привычно зажмурился, перекатывая по рту горячую жидкость. Кофе, как и чай, пить с сахаром, только портить благородные напитки. Но утром надо обязательно класть две – три ложки сахара – полезно для мозга. Он почувствовал, как кофе горячей волной растекается по телу, заставляя голову работать, а руки-ноги шевелиться быстрее.

Что ж, раз он пьет кофе, значит, день начался. Какой у него ныне список дел? Раззадоренный воспоминаниями студенческого прошлого, он вдруг подумал – а не съездить ли ему, черт возьми, в свой небольшой городок, в котором он не был со времени окончания института, и не побродить недельку, а то и две по следам прошлого? Последний раз отпуск у него был в прошлом тысячелетии (понятие не метафорическое, интересно жить на переломе двух тысячелетий). Не рухнет за такой срок его империя. А если и рухнет, то поделом ему, плохо работал. И менеджерам проверка, посмотрит, как самостоятельно умеют работать.

- Саша, - негромко позвал он секретаря, которого устроил в угловой комнате номера, что б всегда был под рукой.

Саша Дементьев был молодой – не исполнилось еще тридцати, – и рано утром он не просыпался, предпочитая философским размышлениям о прошлом здоровый сон. Но, разумеется, он слышал шаги Сергея Александровича и пришедшего служителя гостиницы. И уж, конечно, до него дошел запах кофе. И теперь он, как собака, еще спал, но ухо держал востро, чтобы вскочить при первом же сигнале.

Секретарю понадобилось две минуты, чтобы одеться, умыться и оказаться около него.

- Долго спишь, - нарочито сердито сказал Сергей Александрович.

- Виноват! – вытянулся Саша дурашливо. Он слишком долго работал у президента кампании, чтобы понять – сейчас тот шутит. А если шеф шутит, то и они, простые смертные, могут улыбнуться.

Сергей Александрович довольно кивнул.

- Напомни мне, - он сел за стол, подвинул к себе кофе, - какие сверхсрочные дела есть у меня на следующие две недели. Встречи в правительстве, утверждение важных проектов, подписание договоров с транскорпорациями? Говоря более конкретно, могу ли я себе позволить отпуск?

Саша с интересом поглядел на шефа. Едва не открыл от удивления рот. Вот это да! Начальство, похоже, собирается куда-то смыться на целых две недели. Небывалое явление для человека, прозванного сотрудниками «стальные челюсти» за умение вцепляться в любую проблему так, чтобы от нее ничего не оставалось. За почти двадцать пять лет Сергей Александрович Завалин создал сверхимперию, которая вошла в сотню экономических корпораций мира. Из ничего. Был студентом, аспирантом, и вдруг решил – а стану-ка я долларовым миллиардером. И стал.

И за эти годы, с тех пор, как он стал работать в корпорации на него, шеф ни разу не выходил в отпуск. Ни разу не уезжал на курорт. Так, пара дней отдыха для него была достаточным сроком. Работа для него была всем. И отпуском в том числе.

«Совсем люди портятся, если даже такой человек собирается уйти в запой на две недели», - якобы рассудительно подумал секретарь, ерничая. И потом уже серьезно продолжил, размышления: «Интересно, а куда он поедет отдыхать – Канары, Куршавель? Девочек, наверно, наберет». Саша мог фантазировать сколько душе угодно по этому поводу, поскольку отпуск у шефа был первым.

Сергей Александрович с любопытством на него посмотрел и аккуратно кашлянул:

- Если ты уже пофантазировал по поводу моего ближайшего будущего…

Саша мгновенно опустился с небес на землю. Патрон начал работать, а значит, и ему пора. Он сосредоточился, припомнил график и сказал:

- На следующие две недели ничего серьезного. Встреча президента с представителями крупного бизнеса через месяц, встречу с премьер-министром его канцелярия предлагает назначить на декабрь, то есть через полтора месяца. Необходимо продлить договор о поставке газа с испанскими фирмами, но туда вы собирались послать вице-президента Караваева.

Сергей Александрович кивнул. Поздняя осень в отличие от сентября – начала октября становится более спокойной. После летних отпусков все срочные дела решены и можно немного отдохнуть. Нет, надо действительно удрать. Что он, как загнанная кляча, все прет и прет непонятно куда. И так денег девать никуда. Надо, наконец, подумать о здоровье. И о своем прошлом.

- Я гляну в ноутбук? – предложил Саша, - вдруг чего забыл. И винчестер дает сбои, а уж человеческая память тем более.

Пока он перелистывал электронные страницы, Сергей Александрович оделся. Все равно не ляжешь, хоть выглядеть будешь человеком. Не ходить же в одних трусах.

Саша комично поджал нос. Значит, и ему уже не лечь. А так хотелось бы вздремнуть минут пятьдесят. Утренний сон самый сладкий.

- Обойдешься, - понял его намерения Сергей Александрович. – Что тебе долго спать, один в постели. В твои годы четыре часа продремал и хватит. Закажи кофе и работай, пока со мной.

Он выглянул в окно. Во всем мире Лондон ассоциируется с вечными туманами и дождями. Что ж, он оправдывал свою репутацию – за все четыре дня, что они были в мегаполисе, дождь накрапывал непрерывно. Как в анекдоте – этим летом дождь был два раза – один раз шел месяц, а второй – два.

Впрочем, чего ты хочешь – октябрь на дворе. В России-матушке тоже наверняка дождь идет. И такой же моросящий. Захотелось прогуляться. Вновь пройтись по той аллее. Посмотреть на усыпанные желтым и красным карнавалом листьев деревья.

Саша перестал щелкать клавишами ноутбука, просмотрев материалы.

- Если только встреча с Максимовым, - сообщил он после некоторых раздумий, - назначена на послезавтра. Может, отказаться?

Все-таки не зря он вытащил его из школы, где он кое-как перемогался учителем, и у себя платит такие деньги. Сашка во время вспомнил залезть в электронное нутро ноутбука и прошерстил планы до нового года. Чах бы сейчас педагогом за копейки. А так пользу приносит.

Максимов был главой пока не большой – для олигархов, – но очень агрессивной кампании, которую Сергей Александрович решил взять в союзники в грядущей борьбе за кусок из финансового пирога национальных проектов. Его замысел был прост, но весьма эффективен. Максимов, как таран, пойдет вперед, кроша всё и вся. А затем, когда поднимется сплошная муть, выступит Завалин со своими деньгами и начнет скупать все направо и налево. После операции полученные фонды будут поделены в соответствии с авторитетами и вложенными средствами. Примерно семьдесят на тридцать. Максимову и эти миллиарды из его тридцати процентов покажутся большими. Их ведь еще надо освоить. Пусть старается. Только вот, какой-то он дерганный. Встретиться с ним на днях надо обязательно.

Нет, он, конечно, вспомнил бы и сам о Максимове. Но зачем тогда нужен секретарь?

- Все?

- Все! – решительно объявил Саша. - Остальное текучка. Впрочем, вы никогда лишним не будете. Если желаете с кем встретиться…

- Ну-ну, когда это ты подлизываться научился.

Сергей Александрович аккуратно поставил опустевшую кружку на стол.

- Отказываться от встречи с Максимовым я, конечно, не буду. В бизнесе парень он молодой, начнет еще нервничать и пустится в самодеятельность. Решит, что крутой мальчик и на все имеет право. Надо будет ему как-нибудь объяснить его права и обязанности.

Саша сделал отметку в ноутбуке. Юморист его шеф – обозвал Максимова мальчиком. Тот уже на пенсии – лысый такой дяденька шестидесяти пяти с чем-то лет. Саша его видел, и он ему не понравился. Типы из этого ряда по соперникам стреляют сами или посылают киллера без всякого разбора. Именно такие начали в конце восьмидесятых – в девяностые годы беспредел. Саша пришел в фирму позже и только слышал, что его нынешний шеф был одним из первых, кто объявил о ведении бизнеса по правилам джентльменов. Все честно, все без стрельбы. Его пытались остановить. Те, кто пытался строить бизнес на крови, думали, что так будет вечно. Не получилось. Завалин тоже был не ангел и мог защищаться. А самое главное, время стало другое, и его поддержало большинство. Нельзя стрелять без конца, это мешает большим деньгам зарабатывать еще большие.

Завалин все-таки собрался погулять. Одел плащ, взял зонтик и, собравшись уходить, остановился у двери:

- Пока я гуляю по улице, реши вот такой ребус – как добраться и прожить пару недель в одном крохотном городе вдали от сиих мест. Со всеми удобствами, но при этом не высовываться и не привлекать внимания аборигенов.

И назвал город.

- Планируй с учетом остановки в Москве и встречи с Максимовым.

И вышел, сопровождаемый неведомо откуда появившимся телохранителем.

Саша удивленно присвистнул вслед патрону. Удивил он его. Ох, и удивил. Вот тебе и Канары, вот тебе и Париж с Квебеком. Интересно, зачем ему вдруг отправляться в самую середину грязевой осенней поры почти на Урал на две недели. Он же не геолог, рассматривать типологию грязи по регионам.

Саша почесал затылок. Впрочем, это не его забота. Его обязанности – сообщить людям по стране, от которых Завалин зависит, - всем сорока-пятидесяти, что он в отпуске и к ему можно приставать только по особым, самым важным случаям. Затем обеспечить приличное жилье, комфорт, охрану и т.д. и т.п., зачем он собственно и живет около августейшего тела. И неплохо зарабатывает на этом. Завалин на деньгах не экономит и соответственно требует работы. И надо еще проверить работу его собственной структуры – аппарата секретаря. Разбалуются без хозяина. Ему же придется быть около шефа. Тот будет в отпуске, а ты вдвойне работать.

Саша потянулся за смартфоном, чтобы связаться с командиром экипажа личного самолета Завалина.