а-ля The Star Rover

Приходим ниотКуда.

Уходим в ниКуда

Как-будто мы – приблуды

Исчезнем наВсегда…

Едва ли, выпорхнув из гнёзд,

В мечтах,- скитальцем среди звезд»

Однажды вспомнится курьёз

Не стёба ради, а вСерьёз

Космичный холод перенёс

До соИскателя дорос,

Но вызывают на допрос.

Амбициозные замашки,-

в тисках смирительной рубашки

доводят зэков до кондрашки

ничком шнуруя «вверх тормашки»:

под ссадин пролежни, затяжки

ползут подкожные мурашки...

В «смирительной рубашке» тела

душа гораздо глуше пела,-

когда до пенья нету дела,

душа без тела знатно млела...

В сторонке тело молча тлело.

В застенках Времени и места

какие могут быть протесты?!.

Послушным станешь Воле Жеста,-

с того аморфные, как тесто:

поскольку в теле Дух расплавлен,

стал арестантом Звёздный Странник*,-

На кой таковскому охранник,

Уйдёт по каплям через краник,

Не подманить его на пряник,

Хоть он бродяга и карманник.

К чему решётки да оковы?

Такому пО фигу засовы:

Такому и в застенках клёво…

Как вы ни будете суровы,

Он странствовать летает снова,-

Влекут ментальные основы,

Легки астральные покровы,

МощА эфирная кострОва.

Раз вы немножечко здоровы,

Дерзать осознанно готовы,

Поток соЗнания НЕтлен,-

Его возьмёте вряд ли в плен.

В плену – лишь тело,- не Душа:

Она не весит ни шиша,-

Лишь девять грамм* межзвёздной пыли,

Прошедшие парсеки*мили,-

Он так с-умел, а вы смогли ли?

Особой-Миссии-Посланец,

«на киче»* выглядя, как старец,

Из само-волки постоялец

Привносит редкостный румянец

Там, где он был, черпнул загарец

Притом его затарил в ранец.

Транс-МеждуЗвездовый скиталец –

Отнюдь, похоже, не страдалец,

Каб не случился холокост

И мы б, по-выпавши из гнёзд,

Познавши жизнь от Дна – до Звёзд,

С восторгом вознесли бы тост:

Углём с лопаты, хотя бы поленом,-

золою искрящей, пеплом - не тленом!

Не просто чутко прикасаться,

а жить=дерзать, но не казаться...

Глаза, глядящие назад,

не так, как надобно, глядят:

напрасно следуем низами

с глядящими назад глазами,-

вПерёд, воКруг, взирая вГлубь,-

лишь только так поЗнаешь Суть:

ускользающие Формы -

повседневной жизни Норма.

Даррел Стендинг отбывает срок в одиночной камере калифорнийской тюрьмы. Надзиратели в ней применяют нечеловеческие пытки: заключенных одевают в смирительные рубашки, затягивая ремни до крови и треска костей, и весь этот ад продолжается не минуты и часы, а дни и даже недели. Даррел узнает секрет перемещения духа во времени и пространстве и, чтобы заглушить боль от пыток и одиночества, превращается в межзвездного скитальца, устремляясь в прошлое, в свои прежние воплощения. "Странник по звездам" (другое название романа "Смирительная рубашка") – самое загадочное и последнее большое произведение Джека Лондона, которое было опубликованное при жизни автора. Оно пленяет мужественностью и стойкостью человеческого духа не только перед лицом опасностей, но и перед самой смертью.

Лондон Джек - Межзвёздный скиталец

Джек Лондон Звездный скиталец

Dr Project Point Blank Blues Band - Love That Hurts

Джек Лондон / Jack London.

Великие писатели / Век писателей.

Ирвинг Стоун Моряк в седле: биография Джека Лондона

*- …парсек используется для измерений внутри Млечного Пути. Если необходимо установить расстояния в масштабах Вселенной, применяют кратные парсеки, то есть килопарсек (1000 парсеков), мегапарсек (миллион парсеков), гигапарсек (миллиард парсеков). Данная астрономическая единица не только выполняет практическую функцию, но и добавляет удобства астрономам. Гораздо проще сказать, что расстояние от Солнца до звезды равно 1,5 парсека, а не 46,27 триллионов километров

*- КИЧА, -и, КИЧКА, -и, ж, КИЧЕВАН, -а, КИЧМАН, -а, ж. Место заключения, исправительно-трудовая колония, лагерь, зона. От уг. «кича» в том же значении.

История и предпоссылки создания романа Джека Лондона "Смирительная рубашка"

Роман был опубликован в 1915 году, за год до смерти Джека Лондона. Шёл он к нему, без сомнения, всю свою нелёгкую жизнь. Лондон обладал натурой борца с тёмными издержками системы, и более всего он негодовал относительно правосудия, которое, как считал писатель, не только слепо, но и лишено других чувств. Долгое время вплоть до своей загадочной кончины он был активным участником программ по улучшению жизни тюремных заключённых, хорошо зная и понимая, что информация о происходящем произволе над ними со стороны охранников не достигает общественности. Это не первый и, к сожалению, не последний случай, и, как сказал писатель устами героя: «О дорогой, закутанный в довольство, точно в вату, гражданин! Поверьте мне, когда я говорю, что и сейчас людей убивают в тюрьмах, как их убивали всегда — с той поры, как люди построили первые тюрьмы». Одним из его близких соратников был бывший заключённый камеры смертников тюрьмы Сан-Квентин Эд Моррел. Последний и подтолкнул Лондона к написанию тюремного романа.
Однако если кто-то думает, что это просто тюремный роман, то он ошибается. Потому как отнести его к одному жанру литературы просто немыслимо. Это целое «евангелие от Лондона», без преувеличения. Помнится, Библия — это не только сборник нравоучений на все случаи жизни, но и история целых цивилизаций; конечно, человеку, выросшему на столпах науки, многие события, описанные в книге, покажутся, мягко говоря, инфантильными, но для миллиардов людей они фундаментальны.

Джек Лондон, как утверждается, был атеистом. Время конца 19-го — начала 20-го веков ознаменовало победу разума над духом, если угодно — науки над религией. Теория Дарвина стала соседствовать с модным и молодым течением арийской расы; добавьте изречения Ницше о сверхчеловеке, и вы получите плеяду величайших культурных деятелей, которых только могла родить эта неоднозначная эпоха. Разумеется, что Лондон оказался в числе лидеров. Его произведения описывают борьбу человека с силами природы и негативной стороной цивилизации. Уже то, что Лондон входит в обязательную школьную программу по литературе, говорит о многом.
Вернёмся теперь к заявлению о «евангелии от Лондона». Не будем утверждать, что структура «Межзвёздного скитальца» взята по подобию священной книги. Скажем, что они схожи. В обоих описана история человечества начиная от самых корней, только с той поправкой, что Лондон полагается на теории Дарвина, но, будучи атеистом, как ни странно, использует и основы религии, такие как вера в переселение душ, реинкарнацию. Ещё более странно, что в одной из глав писатель нарочито подчёркивает трепет главного героя перед Иисусом Христом, так что кажется, что он и сам нет-нет, да и верит в Бога.

Источник: Литературный салон "Страницы книг"

Писатель Джек Лондон покончил с собой. По другим сведениям, он умер от передозировки наркотика, но, собственно говоря, это почти одно и то же – под конец жизни ( а было ему всего 39 лет) он страдал от жесточайших депрессий, много пил и потерял интерес ко всему окружающему… А ведь был он, что называется, мачо, настоящий мужчина: и в «золотой лихорадке» участвовал, и военным корреспондентом работал; смелый, отважный человек, самый высокооплачиваемый писатель в свои времена. Каждый день он писал тысячу слов, его романы и рассказы расходились огромными тиражами, по всему миру у него были миллионы поклонников. Довели его до смерти, как это ни банально, так называемые друзья. Помните, в школе, когда мы были детьми, учителя часто говорили о ком-то: «это не друзья, а дружки!». Вот для этих самых дружков романтичный писатель выстроил настоящий дворец из особого красного камня (кстати, огнеупорного). Назвал его «Дом волка» и принялся приглашать к себе жить писателей, поэтов и каких-то подозрительных «бродячих философов»; кормил их, поил, снабжал карманными деньгами… В один прекрасный день дом заполыхал. Его подожгли изнутри, причем сразу в нескольких местах – иначе грандиозное сооружение не смогло бы сгореть дотла, оставив писателя с многотысячными долгами… То есть, именно дружки дом и сожгли. Джек Лондон, пытаясь найти выход, принялся писать еще больше, борясь с приступами депрессии и нежеланием жить – потрясение было слишком сильным. Тут он услышал, как один его друг говорил другим: «Джеку слишком легко достаются денежки. Надо помочь ему их потратить!». Отвращение к людям овладело несчастным Джеком Лондоном. Он уже ничего не писал, только пил все больше и больше, а в конце концов слуга-японец нашел его умирающим, а рядом с ним – листок бумаги, на котором несчастный доверчивый писатель высчитывал смертельную дозу опиума. Друзья, наверное, пришли на похороны, обсудили ситуацию, вдоволь посплетничали, посудачили, на славу угостились и разошлись восвояси, вернее, расползлись, подобно глистам-паразитам, чтобы поскорее найти новую жертву.

Анна Кирьянова

"Мартин Иден". Обратная сторона мечты