Адвокат Империи 18. Финал

Семь месяцев спустя…

— Шампанского, ваше сиятельство? — произнес по-русски голос с едва заметным французским акцентом.

Я обернулся. За моей спиной стоял слуга с серебристым подносом в руках. Особо пить я не хотел, но ради приличия, почему бы и не взять бокал? Всё лучше, чем стоять с пустыми руками на этом празднике жизни.

— Благодарю, — кивнул я, взяв один из бокалов.

Слуга учтиво поклонился и тут же отошёл, оставив меня стоять в гордом одиночестве.

Что я могу сказать о здании посольства Российской Империи в Париже, в самом сердце Французской короны? Ну, в архитектурных изысках я не силён, но точно могу сказать, что выглядело оно так, словно кто-то попытался воссоздать Императорский дворец в миниатюре. Мало того, что по размерам оно занимало целый квартал — кому-то этого показалось мало. Оно ещё и внешне смотрелось так, что становилось понятно — денег в один только декор и дизайнерскую работу тут вбухано столько, что со стен можно бюджет небольшого города в регионе соскрести. И ещё на пару деревень останется.

Что ни говори, а о своём лице за границей Империя относилась очень и очень серьёзно.

— Веселишься, как я погляжу?

Скосив взгляд, увидел подошедшую ко мне фигуру с роскошной гривой красно-рыжих волос.

— Это как тебя сюда пустили? — весело поинтересовался я. — Тут же вроде для приличных людей мероприятие.

— Как обычно. Через чёрный ход пролез, — усмехнулся Браницкий и отсалютовал мне бокалом шампанского, который держал в своей руке. — Эх, больше дипломатических приёмов я люблю только свадьбы. Вот прямо-таки обожаю! Невеста притворяется, что девственница. Жених — что нашёл ту самую единственную. А родители с обеих сторон делают вид, будто нравятся друг другу…

— Одни лишь гости искренне, — фыркнул я. — Пришли пить, есть и веселиться, и нисколько этого не скрывают.

На лице моего собеседника тут же появилась задорная и довольная улыбка.

— Эй, молодец! Всегда знал, Рахманов, что мы с тобой два сапога пара…

— Угу, только на разные ноги.

— Так ты не придирайся к словам, — отмахнулся он. — Лучше посмотри, какой тут цветник. Столько всего красивого. Столько всего вкусного…

Сказав это, он обвёл рукой с бокалом огромный зал, где проходил приём. И что-то мне подсказывало, что имел в виду он не столько пышные декоративные растения в красивых вазах и накрытые белоснежными скатертями столы. О, нет. Конечно же, он говорил о блуждающих по залу прекрасных дамах в красивейших платьях. Конечно же, о них.

— Ну красота же, правда? — Браницкий толкнул меня локтем и кивнул в сторону группы из трёх молодых девушек, которые стояли недалеко от центра зала и что-то горячо обсуждали.

Одну я даже узнал. Высокую блондинку. С ней мы познакомились ещё вчера, когда дипломатическая делегация прилетела в Париж. Звали её Арина Каховская. Двадцать два года. Откуда я знаю её возраст? Сейчас это не так уж и важно. Важно то, что она дочь его сиятельства графа Каховского, посла Российской Империи на землях Французской короны.

Проследив за моим взглядом, Браницкий усмехнулся.

— Прямо глаза разбегаются, да?

Я лишь пожал плечами и сделал короткий глоток из бокала.

— Не вижу смысла бегать за юбками, — хмыкнул я и улыбнулся, когда Арина заметила мой взгляд и улыбнулась мне в ответ.

— Э-э-э, нет, дружище. Это ты зря, — покачал головой Константин. — Бегать за юбками — это прямой долг каждого уважающего себя мужика! Священный долг! Происходящий ещё из тех времён, когда мы ходили в шкурах и с дубинами.

— Когда мы ходили с дубинами, женщины вряд ли носили юбки.

— Что, заметь, весьма облегчало нам нашу работу, — фыркнул он. — Эх, прекрасное, наверное, было время. Кстати, раз уж зашла речь, у меня тут есть хорошее заведение на Провансе. М-м-м?

— Что «М-м-м»?

— Саша, ну что ты как маленький, а? Ну, я как бы намекаю, что там цветник не хуже, а девочки куда более… искушённые.

Я с трудом сдержался от того, чтобы не заржать.

— И как тебя только земля носит?

— Сам не знаю, — честно ответил мне Браницкий и вдруг посмотрел куда-то в сторону. — О! Похоже, что родители наконец обеспокоились тем, чем занимаются их детишки без присмотра…

— Рахманов, — практически сразу же услышал я строгий знакомый голос. — Я бы на твоём месте воздержался от алкоголя.

— И вам доброго вечера, ваше высочество, — улыбнулся я, поворачиваясь к Меньшикову.

Что сказать, прошедшее время крайне положительно сказалось на его здоровье и внешнем виде. Сейчас уже было почти невозможно заметить даже следов тех травм, которые он получил в прошлом. Единственным напоминанием о том случае теперь являлась чёрная повязка, закрывающая отсутствующий правый глаз, и сетка тончайших шрамов, покрывающих правую сторону его лица.

До сих пор в интернете ходили слухи, теории и пересуды о том, что случилось с одним из великих князей Империи. И теории эти были одна безумнее другой. И ни слова правды. Даже разрушенный ресторан каким-то образом списали на «аварию с газом».

И думаю, что не стоит говорить о том, что для одного конкретного графа эта самая повязка стала предметом постоянных шуток.

— Слушай, Николай, а тебе никто не говорил, что ты похож на…

— Если ты сейчас в седьмой раз повторишь свою шутку, то, клянусь богом, я найду способ тебя прикончить, — абсолютно спокойным и холодным, как космический вакуум, голосом произнёс Меньшиков, даже головы в сторону Браницкого не повернув.

— Йо-хо-хо, Николай. Вы тут оставайтесь, а я пойду поищу бутылку с ромом, — Константин отсалютовал ему уже почти пустым бокалом с шампанским и покинул нашу жизнерадостную компанию.

Стоило ему отойти шагов на десять, как я услышал нечто отдалённо похожее на тяжёлый вздох со стороны стоящего рядом со мной князя.

— Рахманов, встреча будет через двадцать минут. Не рекомендую налегать на алкоголь.

— Я и не собирался, — повторил я, на что он одобрительно кивнул.

— Прекрасно. Я пришлю за тобой человека, как только всё будет готово.

Сказав это, он развернулся и направился прочь. Я ещё пару секунд смотрел ему в спину.

— Йо-хо-хо, ваше высочество, — пробормотал я и сам направился в другую сторону. Дальше наматывать ленивые круги по огромному банкетному залу посольства.

Эта сделка должна была стать для меня третьей за последние шесть месяцев. Первую я заключил между мужчиной из Персидской Империи, занимающей часть известной мне Турции и Африки, и незнакомым мне графом из Москвы. И да. В первый раз всё это заняло довольно много времени. Второй раз, случившийся уже в столице, в Императорском дворце, прошёл куда быстрее и более… беспроблемно, что ли.

Сейчас же мне предстояло сделать это в третий раз.

Заключить сделку между представителями Империи и Короны. По словам самого Меньшикова, эта станет самой важной из трёх. Именно для этой цели меня доставили сюда, в Париж. На одном самолёте вместе с нашим министром иностранных дел и ещё кучей людей, среди которых затесался и сам Меньшиков. Браницкий услугами авиаперевозок не пользовался. Но ему и не нужно. Я-то знал правду о его замке в альпийских горах.

Семь месяцев прошло с того момента, как я увидел заветную надпись на стене своего будущего офиса. Семь тяжёлых, наполненных кропотливым и нудным трудом месяцев.

Мы открылись.

Мы смогли начать работать.

И сейчас, пять месяцев спустя после открытия, мы наконец были близки.

Близки к тому, чтобы стать банкротами…

Прикрыв на секунду глаза, я сделал глубокий вдох. Затем выдохнул. А потом подумал и одним глотком выпил почти половину бокала, стараясь унять раздражение от всего происходящего. У моего клиента завтра заседание в суде, а я вынужден торчать на этом трижды проклятом приёме. И самое смешное, что я не сомневался в том, что завтра выиграю, просто… Просто я был раздражён. Раздражён проблемами в фирме. Раздражён пустой тратой своего времени. Почему нельзя было просто встретиться, заключить сделку и закончить на этом? Нет, обязательно нужно было следовать правилам дипломатического этикета и прочей великосветской ерунде.

Бесит.

— Ваше сиятельство?

Обернувшись, заметил мужчину лет тридцати. Узнал я его быстро. Помощник нашего посла.

— Да?

— Его сиятельство граф Каховский просил передать вам, что всё подготовлено. Не соблаговолите ли Вы пройти за мной?

Кивнув, я последовал за ним, оставив по пути бокал на подносе одного из слуг.

Спустя несколько минут меня привели в зал на третьем этаже посольства. И, судя по всему, пришёл я сюда последним. Здесь уже собрались как наш посол — сам Каховский со своими помощниками и Меньшиковым, так и французы. Знал я имя лишь одного из них. Того, кому и предстояло заключить сделку с нашим послом. Пятидесятилетний маркиз Этьен де Валькур оказался мужчиной внушительной комплекции, обладатели которой чаще всего стараются входить в дверные проёмы бочком. Ну или катиться. В конце концов, его фигура старательно стремилась к идеальной форме шара, и совсем скоро ширина грозила превзойти рост.

И, судя по презрительным эмоциям, что понеслись в мою сторону от добродушно улыбающегося маркиза, он мне явно был не рад. Впрочем, не уверен, что это что-то личное. Похоже, что он вообще никому тут был не рад. Я коснулся его чувств лишь самым краем своего восприятия, но мне хватило и этого, чтобы ощутить, будто меня помоями из ведра облили.

Что поделать, он действительно был не рад нас видеть. Империя практически навязала эту сделку Франции. По словам того же Меньшикова, у них не имелось никакого выбора, кроме как согласиться на неё. Вот так я и оказался тут.

— Так это и есть ваше юное дарование? — с любопытством поинтересовался маркиз по русски, смерив меня взглядом. В его речи звучал настолько сильный французский акцент, что я с трудом понимал слова.

— Это он, — кивнул посол, моментально переводя внимание на себя. — И, маркиз де Валькур, если позволите, то я хотел бы закончить данную процедуру и вернуться к приёму. У меня ещё много важных дел.

Судя по мелькнувшей на миг гримасе, шпилька уколола.

— Конечно, — улыбнулся толстяк и, посмотрев на меня, произнёс что-то по-французски.

— Что, простите? — поинтересовался я в ответ, но прежде чем де Валькур смог что-то ответить, в разговор тут же вмешался Меньшиков.

— Граф Рахманов не говорит по-французски, а потому прошу вести диалог либо на русском, либо же на английском.

— Не вижу в этом проблемы, — вновь со своим чудовищным, на самой грани понимания акцентом проговорил маркиз. — Эх, в моё время даже самые молодые русские аристократы хорошо понимали прекрасный язык Короны. Впрочем, вы правы. Давайте не будем тянуть.

Каховский с сухой и до отвратительности вежливой улыбкой указал на стол, за которым уже стояли три стула. Мы заняли свои места, после чего помощники с обеих сторон положили перед графом и маркизом по папке. И я понятия не имел, что именно находится в них. Меньше знаешь — крепче спишь. Как сказал Меньшиков, сделано это было для моей же собственной безопасности. О сути заключаемой сделки знали лишь наш посол и маркиз.

Ну и Меньшиков, разумеется.

Дальше, как это ни странно, всё прошло весьма скучно. Даже рутинно, я бы сказал. Эта сила представлялась мне как нечто мистическое, тайное. На деле же всё оказалось куда прозаичнее. Де Валькур и Каховский обменялись папками, поставили свои подписи, после чего обменялись ими во второй раз, вновь взявшись за отливающие золотом блеском перьевые ручки и вновь поставив свои подписи.

Как только с этим было покончено, настал мой черёд. Каждому из нас принесла серебристый поднос с лежащим на нём медицинским скальпелем.

— Итак, господа, прошу вас, — произнёс я, внутренне поёжившись. Вроде уже не в первый раз, но процедура мне эта удовольствия не доставляла.

Все знали, что нужно делать. Всем всё объяснили заранее. Правда, меня по-прежнему гложет обида, что мне, как посреднику, приходилось страдать в два раза больше. Хорошо, что надрез делал специально обученный человек. Мне оставалось лишь поместить руки на столе ладонями вверх, и он сделал два быстрых и неглубоких надреза. Достаточных, чтобы выступила кровь. То же самое сделали и для посла с маркизом. Чем-то всё это напоминало мне давний случай, когда мы с Марией приходили в Имперский банк.

Ладно. Прочь лишние мысли.

— Господа, ваши руки, пожалуйста, — попросил я, и оба мужчины взяли меня за ладони.

Если честно, то вся эта ситуация каждый раз вызывала у меня смех. Словно мы сидим на каком-то спиритическом сеансе в глупой попытке вызвать некого духа.

Проблема заключалась в том, что дух нам ответит.

— Евгений Витальевич Каховский, вы обязуетесь выполнять оговоренную и подписанную вами сделку и понести соответствующее наказание в том случае, если нарушите её условия?

— Обязуюсь, — не моргнув и глазом заявил тот.

Мог, конечно, слукавить, но… Тут это бесполезно. Врать не имело смысла.

Переведя взгляд на француза, я задал ему тот же вопрос.

— Разумеется, обязуюсь, — чванливо проговорил де Валькур, смерив меня не самым приятным взглядом.

— Прекрасно, господа, — вздохнул я и закрыл глаза…

— Всё уже готово, Александр.

Он заговорил ещё до того, как я открыл их. И снова мрачное, затянутое тёмными с багрянцем тучами небо. Снова бескрайний океан, спокойный настолько, что водная гладь больше походила на идеально отполированное зеркало.

И снова он. Фигура в костюме тройке и зеркальной маске на всё лицо восседала в своём кресле, закинув одну ногу на другую, и смотрела на меня.

— Каждый раз удивляюсь тому, насколько это просто. Всего лишь порез…

— Не всего лишь, Александр, — пожурил он меня. — Ты не отдаёшь этому должное внимание. Я ведь говорил…

— Да-да, я помню твои слова, — кивнул я и посмотрел на свои руки, на которых не было ни единого следа порезов. — Кровь — разменные монеты наших душ… Что-то такое.

— Именно, — кивнул он.

— На всякий случай. Это точно сработает? Я ведь не знаю условий и…

— Их знают они, — мягко прервал меня Зеркальный. — Это самое главное. Теперь их слова, не только произнесённые вслух, но и написанные на бумаге, связаны с их душами. Как и обещанное наказание, которое они себе выбрали. Сделка заключена.

— Отлично, — вздохнул я и окинул взглядом пейзаж. — Тогда я пойду.

— Может останешься? — предложил он. — Сыграем партию в шахматы? А то ты мне её уже давно обещаешь. Я замедлю время и…

Он показал мне две ладони, на которых стояли шахматные фигуры. Белый король на правой и чёрный на левой.

— В отличие от тебя, у меня нет всего времени мира, — покачал я головой. — Сыграем, но в другой раз.

Зеркальный смерил меня взглядом.

— В другой раз, — кивнул, и фигурки исчезли. Подняв руку, он щёлкнул пальцами.

В тот же миг я открыл глаза, вновь осознав, что вновь сижу за столом.

— Готово, господа, — произнёс я, отпустив их руки.

Всё происходящее не заняло для них и пяти секунд.

— И это всё? — капризно удивился де Валькур. — Я ожидал что-то… большее!

— Ваши ожидания, маркиз, это ваши проблемы, — спокойно произнёс я.

С благодарностью приняв из рук подошедшего слуги смоченную в голубоватой жидкости салфетку, протёр пострадавшие ладони.

Валькур явно меня понял. Поморщился, но ничего говорить не стал. Каховский, к слову, тоже ничего не сказал, а лишь улыбнулся, взяв такую же салфетку у другого слуги. Хорошая, кстати, штука. Протираешь порез, немного морщишься от жгучей боли, после чего смотришь на почти здоровую кожу с едва заметной полоской шрама. Таких у меня на правой ладони уже три штуки виднелись. Обещали, что скоро совсем исчезнут. Посмотрим, как говорится.

— Итак, предлагаю на этом нашу встречу закончить, — произнёс российский граф, вставая из-за стола.

Де Валькур с недовольным выражением на лице тяжело поднялся со стула, в который до этого не без труда поместился, и бросил на меня короткий взгляд.

— Depuis quand l’Empire fait-il des aristocrates de tels gamins? — негромко произнёс он с таким видом, что честное слово, я бы не удивился, если бы он после этого ещё и на пол сплюнул.

С каких это пор Империя делает аристократами подобных молокососов?

И ведь сказал это достаточно тихо, чтобы услышал только я. Уже отошедший Каховский явно не мог его расслышать. Или же маркиз так думал.

— Peut-être depuis que votre chère épouse préfère un autre lit pour passer la nuit? — спокойно ответил я, глядя ему в глаза.

И наградой за оброненную фразу стало покрасневшее от гнева лицо француза. Валькур раскрыл для ответа свой рот, больше похожий на небольшую и явно бездонную пропасть, но сказать так ничего не успел.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался подошедший к нам граф.

— Нет, — со своим акцентом произнёс француз. — Никаких, граф.

Небрежно бросив испачканную кровью салфетку на стол, маркиз с гордо поднятой головой направился прочь из комнаты.

— Не припоминаю, ваше высочество, чтобы вы ставили меня в известность о том, что граф говорит по-французски, — заметил Каховский Меньшикову.

— А он и не говорил, — сварливо ответил тот. — К моему неудовольствию, Рахманов полон скрытых талантов.

Я и не говорил, да. Потому что по-французски я не говорил. Хорошо, по крайней мере. Максимум мог более или менее понимать. Зато я мог на нём ругаться. Немного, но мне хватало, что тоже, в принципе, неплохо.

— Значит, укололи Валькура за то, что его супруга теперь предпочитает ночевать в чужой постели, — с усмешкой заметил Каховский и бросил ещё один довольный взгляд на дверь, через которую уже ушёл маркиз.

— Ага, — вздохнул я, вставая. — Вероятно, потому, что она там больше не помещается.

— Неплохо, граф, — со знанием дела, присущего умелому фехтовальщику софистических поединков, ответил посол. — Неплохо. Далеко пойдёте.

Уже когда мы шли по коридору, Меньшиков, как бы случайно, обставил всё так, что мы с ним немного отстали.

— Я бы спросил, откуда тебе это известно, но…

— Но вы и сами всё знаете, — хмыкнул я, на что он кивнул.

— Не знал, что у князя есть информаторы в Париже.

— Только не говорите мне, будто вы сами этого не знали.

— Знал, конечно же, — отозвался великий князь. — Ни одно место в этом мире не может прославиться таким количеством адюльтеров, как Франция. Измена здесь — что-то вроде национального вида спорта. Другое дело, почему они это делают. Вот тут да. Тут ты ему наступил на мозоль.

— Жрать меньше нужно, — пожал я плечами.

— Пойдёшь на приём?

— Нет. У меня завтра суд, так что я вернусь в столицу завтра с утра.

Николай задумался на мгновение, а затем едва заметно поморщился.

— Браницкий.

— Браницкий, — не стал я скрывать.

Когда мы дошли до лестницы, которая вела на первый этаж, к банкетному залу посольства, я попрощался с Меньшиковым и направился в сторону восточного крыла, где находились жилые помещения для гостей посольства.

Что сказать, архитекторы и дизайнеры не поскупились не только на декор и отделку, но и позаботились о том, чтобы приехавшие из Империи люди чувствовали себя здесь как дома. Почти сразу после приезда мне отдали ключ-карту от моих личных апартаментов. Номером это язык назвать не повернётся. Три комнаты. Спальная, гостиная и кабинет. Отдельная ванная с туалетом. Почти сотня квадратов. Да и визуально всё сделано так, что люксовые номера в лучших отелях печально плачут в сторонке. Одним словом — дорого-богато.

Подошёл к своей двери, мазнул карточкой по замку и открыл дверь. Совмещённая с прихожей гостиная встретила меня почти полной темнотой. Лишь на стеклянном столике перед диваном одиноко горели две свечи, обрамляя своим мягким и тёплым светом ведёрко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки шампанского.

Я посмотрел на бутылку, хорошо ощущая эмоции спрятавшегося за моей спиной человека. Вот она делает пару шагов, и мне на плечи легли её ладони.

— Я заметила, что ты не пил на приёме, — прошептала стоящая за спиной девушка.

— Я никогда не пью перед работой, — ответил я и повернулся к ней.

— М-м-м… Какой ответственный…

— Да, я такой, — хмыкнул я, обняв её за талию. — Твой отец не будет тебя искать?

Арина лишь пожала плечиками.

— Он сейчас где-то внизу. Приём ещё не закончился, а он посол. Ему и вести этот бал, Саша.

— М-м-м… А твоя охрана?

— О, они никогда не позволят себе нарушить мою маленькую тайну и рисковать своей работой, — насмешливо произнесла она. — Так что, думаю, что пара часов у нас есть и…

Что она сказала дальше, я не знаю. Остаток фразы потонул в громком возгласе подхваченной на руки девушки…

***

Утро выдалось не самое простое. Сначала короткий перелёт из Парижа к альпийским горам вместе с Браницким. Затем на вертолёте к его замку. А там, через его портальную сеть, я оказался в принадлежащей ему высотке в центре столицы. На всё про всё ушло всего два часа. По сути, на полтора часа быстрее, чем перелёт из столицы Французской короны обратно в Петербург. Спрашивается, имелся ли смысл так морочиться?

Да, имелся. Особенно если вспомнить, что наша делегация собиралась возвращаться назад лишь послезавтра. А я столько времени терять не мог.

Вернувшись обратно, первым делом на такси добрался до «Ласточки» и переоделся. Забрал документы по судебному делу и уже на своей машине поехал в суд.

А пока ехал — думал. Арина Каховская оказалась крайне приятной девушкой. И не только в общении. Но только на первый взгляд. Меня она рассматривала исключительно как разовое и ни к чему не обязывающее развлечение. Может, тоска по родному дому? Впрочем, это даже не важно. Я ответил ей абсолютно тем же, на чём мы и сошлись. А Меньшиков что-то там ещё рассказывал мне про французскую любовь к адюльтерам, ага.

К зданию суда я подъехал за двадцать минут до начала процесса. Мой клиент уже ждал меня внутри, сидя в общем зале на диване.

— Добрый день, ваше сиятельство! — тут же вскочил он на ноги, едва только заметив моё приближение.

— Добрый, Евгений, — кивнул я. — Вы готовы?

— Конечно! Конечно, готов. Но вы уверены, что…

— Уверен. Через час судья выскажет решение в нашу пользу.

Как я только умудрился, чтобы не закатить глаза при этих словах — понятия не имею.

Два с половиной года назад Евгений с семьёй купил квартиру в новом доме. Сразу после окончания строительства. Молодое семейство подкупило то, что проценты по ипотечной ставке оказались небольшими, а сама квартира сдавалась сразу с ремонтом. Что называется «заезжай и живи». Никаких проблем. Так? Не так.

Семейное счастье и идиллию разрушила такая мелочь, как фильтр для питьевой воды. Пока сам Евгений с супругой находились на работе, а дети в садике, проклятый фильтр треснул. Как я понял из материалов дела — разошлась кассета. Это, в свою очередь, привело к ожидаемому эффекту. Квартиру затопило потоком воды. И затопило не только её, но и людей этажом ниже.

Разумеется, соседи не стали ждать. Они через суд добились компенсации от Евгения в размере внушительной суммы в сто девяносто тысяч рублей. Не маленькие деньги, так-то. Я, конечно, подозревал, что оценка причиненного ущерба была завышена и, скорее всего, завышена чрезмерно, но доказать это уже никакой возможности не имелось. Дело происходило больше двух лет назад. Но важно не это. Евгений, что логично, пошёл к застройщику с вопросом — господа, это же вы всё делали. Значит, вина на вас.

Застройщик отказался, так как работы по сантехнике вела другая компания. Тогда Евгений, что логично, пошёл уже к ней. Те обещали сразу всё заплатить, а через некоторое время и вовсе перестали отвечать на какие-либо звонки. В итоге начался привычный хоровод: апелляция-кассация-и опять по новой. Бесконечные круги ада, в которых застрял Евгений, тратя и без того последние деньги на адвокатов в попытках получить для себя справедливость.

На самом деле, если так подумать, то хороший адвокат мог бы разобраться с этим делом без каких-то проблем. Только вот денег на хорошего адвоката у отца семейства банально не имелось.

Вот так мы и оказались тут. Это дело нашёл Вадим, за что мне хотелось его одновременно и пнуть, и поблагодарить. Потому что когда я читал материалы, то едва волком не взвыл.

— Пойдёмте, — сказал я, когда подошло наше время.

Ожидаемо, в зале суда почти никого не было, даже несмотря на то, что процесс был открытым. Кому будет интересно приходить и смотреть на разбирательство собственника и компании, охотящейся за тендерами на прибыльные заказы? Народ любит громкие процессы, а тут недостаточно драмы.

Я указал Евгению на наш стол, чтобы тот сел на место, после чего повернулся. Наши оппоненты уже заняли своё место. Заметив мой многозначительный взгляд, адвокат ответчика встал и направился ко мне.

— Добрый день, ваше сият… — начал он, но я его прервал.

— Вы так и не ответили на моё предложение, — произнёс я, перебив его. — Всё ещё не желаете заключить мировое соглашение?

Я прямо-таки видел, как внутри него боролись сразу два чувства. Уважение ко мне, точнее к моему титулу, и желание расхохотаться мне в лицо.

— Ваше сиятельство, вы затребовали четыреста тысяч рублей, — напомнил он мне, явно не без труда сдерживаясь, чтобы сарказм в голосе был не слишком заметен. — Это требование чрезмерно…

— А морочить голову моему клиенту два с половиной года не чрезмерно? — спросил я в ответ. — Эти деньги покроют его потери после выплаты компенсации, затраты на ремонт, небольшой моральный ущерб и судебные издержки…

— Которые не могут быть такими большими, — тут же ответил он. — Нам прекрасно известно, каких именно юристов он нанимал…

— То есть, наше предложение вы отклоняете, — сделал я вывод, почти подталкивая его к нужному мне выводу.

— Сожалею, ваше сиятельство, — извинился он. — Мой клиент не настроен на мировую.

Надо же, произнёс это почти искренне.

— Что же, тогда передайте своему клиенту, что дальнейшее будет на его совести.

И, судя по всему, он уже знает, к какому решению придёт суд. Точнее, думает, что знает. Даже более того, он на сто процентов в этом уверен. И я даже знаю, почему именно.

— Что же, тогда на этом и остановимся.

Я вернулся за свой стол и сел на стул.

— Ну что? — обеспокоенно спросил мой клиент. — Они отказались?

— Отказались, — спокойно ответил я и, ощутив вибрацию в кармане, достал телефон.

— Значит, ничего не получилось…

— Успокойтесь, — сказал я, не глядя на него, и продолжил набирать сообщение. Отправив ответ сестре, повернулся к клиенту. — Не переживайте.

Заседание началось через пять минут. Началось стандартно. И шло довольно стандартно. Я высказал претензию. А адвокат ответчиков потратил почти двадцать минут на внушительную вступительную речь. Даже какие-то графики показал, чтобы продемонстрировать, что его клиент не несёт ответственности за случившееся, и прочее, прочее, прочее. Я слушал его с каменным лицом, дожидаясь, когда получу шанс на собственное выступление.

— Представителю истца есть что сказать?

— Да, ваша честь, — произнёс я, вставая со стула. — Мы уже выдвинули наши требования…

— Которые были отклонены двумя предыдущими процессами, ваша честь, — поторопился вставить мой оппонент, в очередной раз давя на этот факт.

— И всё-таки у нас есть на лицо бытовая аварийная ситуация, вызванная производственным браком, — ответил я. — Независимые эксперты признали это.

— В то время как эксперты моего клиента признали и документально заверили, что никакого брака в производстве не было, а ситуацию спровоцировало неправильное целевое использование…

— Мой клиент наливал воду в стакан для того, чтобы попить, — перебил я его. — А для чего вообще тогда нужны ваши фильтры? Особенно если они ломаются через два месяца после использования…

— Факт поломки не был доказан!

— А заключение экспертизы говорит об обратном, — пожал я плечами и повернулся к судье. — Ваша честь, ответчик был уведомлен об этих заключениях. Более того, он получил их задолго до того, как мы все оказались здесь. Если уважаемый суд захочет ознакомиться с ними, то у меня имеются прямо сейчас…

— Суд был ознакомлен с этими «заключениями» и в предыдущие кассации, — выкинулся мой противник. — И оба раза не счёл их заслуживающими доверия, потому…

— Потому что вы каждый раз пропихивали в первую очередь заключения своих собственных экспертов? — предположил я, чем вызвал у него явное раздражение. — Ваша честь, ответчик систематически отказывается признать свою вину. Закон о защите прав потребителей придуман не просто так. Он существует, чтобы производитель и исполнитель работ нёс ответственность в том случае, если недоброкачественно выполнил свою работу. В данном случае все факты говорят о том, что он выполнил её недоброкачественно…

— Это ваше заявление! — попытался возразить юрист, но я быстро его перебил.

— Нет, — покачал я головой и подошёл к столу, чтобы достать из портфеля папку. — Это не только мое заявление. Это ещё и показания со слов одиннадцати человек, которые купили квартиры в домах, где ваш клиент выиграл тендер на работы и поставку этих несчастных фильтров. Хотите ознакомиться?

С этими словами я показал документы. Но не адвокату, а судье. Тот кивнул головой, и я сделал жест приставу, чтобы он передал ему бумаги.

— Здесь заверенные показания, — продолжил я. — Все они подписаны, и если потребуется, то эти люди готовы дать их лично, а не на бумаге. Во всех одиннадцати случаях имеется один и тот же дефект с фильтрующей кассетой…

— Тогда почему же вы их не представляете, ваше сиятельство? — яро поинтересовался адвокат.

— Пока не представляю, — поправил я. — Но если что, мы дойдём и до этого. Видите ли, каждый из этих одиннадцати человек написал письмо с жалобой в вашу компанию. Жалобы, которые вы проигнорировали. Они простые люди, которые, к сожалению, не могут бодаться в суде с ответчиком, который систематически использует затягивание процесса и повышение судебных издержек для того, чтобы раз за разом уходить от своей ответственности. А потому мы требуем выплаты всей затребованной нами суммы до последней копейки, включающей в себя дополнительные проценты в размере ста восемнадцати тысяч рублей…

— Какие ещё проценты?!

— Вы два с половиной года игнорировали моего клиента, который выплатил деньги за ремонт жилплощади своих соседей, пострадавшей в результате вашей халатности. То есть, ваш ответчик воспользовался ЕГО деньгами в своих интересах. Это будет справедливо, потому что если вы считаете, что ваш продукт может потопить людям квартиры, а вы продолжаете делать вид, что это не ваша проблема, то это определённо ваша проблема.

Последовавший через пять минут удар судейского молотка окончательно закрепил победу за моим клиентом.

— Спасибо вам, ваше сиятельство! — Евгений уже секунд пятнадцать тряс мою руку с горящими от благодарности глазами. — Спасибо вам огромное!

— Не за что, — ответил я. — Это было не так уж трудно.

Вру, конечно. Нам с Вадимом пришлось обойти почти триста квартир в четырёх районах для того, чтобы найти всех, кто так или иначе пострадал по той же причине. Впрочем, если не считать потраченного времени, то это и правда было не так уж и трудно. Ходи. Спрашивай. Записывай. Нудно — да. Трудно? Едва ли.

— И всё равно, я не знаю, чтобы без вас делал!

— Не получили бы то, что вам причитается, — спокойно ответил я, после чего передал ему карточку с написанным на ней номером. — Мой гонорар можете перечислить сюда. Как написано в договоре.

— Конечно! Я всё сделаю сегодня же.

Вот так и приходилось работать авансом. Что этот человек не мог заплатить мне, учитывая, что у него и так не было денег. Ничего. Зато они у него есть теперь. С учётом процентов фирме только что перепало сто двадцать тысяч рублей. Как раз те самые проценты. И вместе с тем это дело только что стало самым прибыльным из тех, которые мы закрыли за последние полгода. И от этого факта мне хотелось то ли смеяться, то ли рыдать. Я сам ещё не понял, чего хотел больше.

Ладно, Саня. Успокойся. Ву-ху! Теперь у нас есть деньги на аренду ещё на месяц… Точнее, на треть арендной платы…

С этими грустными мыслями я попрощался с Евгением и пошёл по коридору в сторону выхода…

— О, Александр! — услышал я удивлённый голос.

— О, — сказал я, найдя взглядом знакомое лицо. — Привет…

От автора