Александр

ГЛАВА 1. МЕДНЫЙ ПРИВКУС ЛЖИ

Шесть утра. Колокола Первой Башни пробили над городом Аэренделл, столицей Вераэна. Александр Теренвальд открыл глаза и уставился в потолок съемной квартиры. Трещина над кроватью напоминала молнию. Он изучал её уже полгода, с тех пор как переехал сюда.

Съёмная квартира. Один. Снова.

Он повернул голову. Рядом никого. Простыни холодные. Марта ушла три недели назад, забрав сына и оставив записку: "Ты хороший человек, Алекс. Но мне нужен настоящий мужчина. Прости."

Настоящий мужчина. Богатый, видимо. Способный дать больше, чем жалованье хранителя закона и ночи, когда он приходил поздно, пах кровью и чужой магией.

Александр сел на краю кровати. В углу спальни стояло высокое зеркало в резной раме — подарок от матери. Он накинул на него темную ткань еще в первый день. Зеркала показывают правду. А правду он видеть не мог.

Не смотри. Не думай. Работай.

Он встал, плеснул водой в лицо из таза (горячая вода по утрам — роскошь, которую он себе не позволял), натянул рубашку и брюки. Мундир Магистратуры висел на вешалке — темно-синее сукно с серебряными застежками, эмблема Семи Башен на плече. Форма сидела идеально. Александр следил за этим. Внешность — первая защита.

Светлые волосы, чуть вьющиеся, серые глаза, которые девушки называли "добрыми", высокие скулы. И улыбка. Красивая, обезоруживающая улыбка, которой он научился пользоваться как оружием. Улыбнись — и люди расслабляются. Улыбнись — и никто не спросит, что внутри.

Выходя, он бросил взгляд на стол. Там, в простой деревянной рамке, стояла фотография. Мужчина лет тридцати двух, в форме старшего хранителя закона, со светлыми волосами и серыми глазами. Широкие плечи, уверенная улыбка. Даниэль Теренвальд. Старший брат.

Погиб четыре года назад.

Александр провел пальцем по рамке.

— Скоро, Дэн, — прошептал он. — Я близко.

Участок Магистратуры в Третьем квартале был старым каменным зданием с башенками и витражами — наследие прошлого века, когда хранители закона были рыцарями, а не бюрократами. Сейчас это был муравейник: дежурка, камеры, архив, лаборатория магических исследований, стрельбище для боевых магов.

Александр поднялся по лестнице в общий зал. Утренняя смена уже собиралась.

— Теренвальд! — рявкнул капитан Морган, поднимая голову от бумаг.

Морган был полуорком — редкость в Магистратуре. Два метра роста, клыки, шрам через всё лицо, оставшийся от боя с огненным элементалем десять лет назад. Но глаза умные, цепкие. Он возглавлял отдел по магическим преступлениям уже восемь лет.

— Доброе утро, капитан, — Александр кивнул, проходя к своему столу.

— Утро, может, и доброе, но день будет дерьмовым, — Морган швырнул папку на стол Александра. — Статья семь и двенадцать. Рынок Шёпота. Торговец артефактами, по кличке Гримм. Анонимный донос — продаёт кристаллы памяти. Плюс подозрение на незаконную трансмутацию. Свидетель утверждает, что видел, как у Гримма в подвале кто-то кричал.

Александр открыл папку. Имя торговца, адрес лавки, краткое описание. Кристаллы памяти — артефакты класса "А", способные стирать или подменять воспоминания. Запрещены к обороту с 1203 года, после того как герцог Северных земель использовал их, чтобы заставить собственную жену забыть о его преступлениях.

— Беру Эллу, — сказал Александр.

— Элла занята. Берёшь Торна.

Александр скривился. Торн Железнобокий, дварф-ветеран, был хорошим следователем, но терпеть не мог "мальчишек с нюхом". Так он называл тех, кто полагался на магию чувств, а не на "честную дварфскую интуицию".

— Есть, сэр.

Морган прищурился:

— Теренвальд, ты хорошо выглядишь. Слишком хорошо. Когда ты последний раз спал нормально?

Александр улыбнулся — легко, обезоруживающе:

— Капитан, вы флиртуете со мной?

Морган фыркнул:

— Проваливай, умник. И доложишь мне до вечера.

Торн ждал у выхода, скрестив руки на груди. Дварф был широк в плечах, как комод, с бородой, заплетенной в косы, и глазами цвета стали. На поясе висел молот с рунами — не для красоты.

— Теренвальд, — он кивнул сухо.

— Торн. Готов?

— Всегда готов. В отличие от некоторых.

Они вышли на улицу. Аэренделл просыпался. Торговцы открывали лавки, эльфийские курьеры скользили по крышам, полукровки-носильщики тащили тюки к речному порту. Город жил, дышал, лгал.

Александр чувствовал магию в воздухе — слабую, рассеянную, как запах дыма. Его собственный дар, чувствование лжи, был пассивной магией. Не нужно было произносить заклинаний или жечь энергию. Просто... слушать. Каждый раз, когда кто-то лгал в радиусе двадцати шагов, Александр чувствовал это: медный привкус на языке, лёгкое покалывание в висках.

Дар слабый. Почти бесполезный в бою. Но незаменимый в допросах.

— Ты думаешь, Гримм расколется? — спросил Торн, шагая рядом.

— Если я попрошу красиво.

— Или если я попрошу молотом.

Александр усмехнулся. С Торном было легко — дварф не задавал лишних вопросов, не пытался лезть в душу. Работа и всё.

ГЛАВА 2. РЫНОК ШЁПОТА

Рынок Шёпота располагался в Старом квартале, между Третьей и Четвертой башнями. Место, где законность была понятием относительным. Здесь торговали всем: зельями любви (легально, если не вызывают зависимости), проклятыми кинжалами (легально, если зарегистрированы), краденными артефактами (нелегально, но доказать сложно).

Лавка Гримма была забита в тупик, между таверной "Слепой василиск" и мастерской гоблина-жестянщика. Вывеска потрескалась, окна затянуты пылью. Внутри пахло старой кожей, ладаном и чем-то кислым — магией, которая слишком долго хранилась в замкнутом пространстве.

Гримм сидел за прилавком. Человек лет пятидесяти, сутулый, с нервным тиком — левый глаз дергался каждые несколько секунд. Руки дрожали. Зависимость, подумал Александр. Магическая или алхимическая.

Увидев хранителей, Гримм вздрогнул.

— Я... я ничего не нарушал...

Медный привкус. Ложь.

Александр сделал шаг вперед, улыбнулся — мягко, почти дружелюбно:

— Гримм, верно? Меня зовут Александр Теренвальд, хранитель закона. Это мой коллега, Торн Железнобокий. Мы просто хотим поговорить.

— Я... у меня все лицензии в порядке...

Еще ложь. Покалывание в висках усилилось.

Торн обошел прилавок, оглядывая полки. Артефакты, свитки, флаконы с зельями. Ничего явно криминального.

Александр присел на край стола, небрежно, словно они старые знакомые:

— Гримм, нам сообщили, что ты торгуешь кристаллами памяти. Статья двенадцать Кодекса. Это серьезно. Пожизненное заключение. Но... — он наклонился ближе, голос стал тише, доверительнее, — если ты поможешь нам, мы можем договориться. Смягчающие обстоятельства. Может, даже условный срок. Понимаешь?

Гримм облизал губы. Глаза бегали.

— Я... я только посредник... Мне их оставили, я должен был передать...

Правда. Наконец.

— Кто оставил?

— Я не знаю! Клиент, он приходил ночью, в капюшоне, лицо не видел...

Правда.

— Что он сказал?

— Что... что скоро придет другой человек, заберет товар. Заплатил вперед, хорошо. Золотом.

Правда.

Торн тем временем обнаружил потайную дверь за стеллажом. Он дернул — заперто.

— Теренвальд, тут что-то есть.

Александр встал, кивнул Гримму:

— Открывай.

— Там... там ничего...

Ложь. Медный привкус обжег язык.

— Торн.

Дварф ударил молотом по замку. Дверь распахнулась.

Подвал. Маленький, темный. Запах крови и магии ударил в ноздри. На полу — круг из мела, внутри — руны. Александр узнал их. Трансмутационная магия. На столе — клетка. Внутри — что-то, что когда-то было кошкой. Теперь у существа были шесть лап, раздвоенный хвост и человеческие глаза.

Существо жалобно мяукнуло.

Торн выругался на дварфском.

Александр почувствовал, как внутри что-то сжалось. Не гнев. Гнев был бы проще. Это было отвращение, смешанное с усталостью.

Он повернулся к Гримму:

— Статья семь. Трансмутация без согласия. Плюс статья двенадцать. Ты задержан.

Гримм попятился:

— Это не я! Это клиент, он попросил хранить, я не знал...

Ложь. Ложь. Ложь.

Александр больше не улыбался.

— Торн, надень наручники.

Дварф вытащил серебряные кандалы с рунами подавления магии. Гримм дернулся, попытался бежать — Торн сбил его с ног одним ударом.

— Описание клиента, — сказал Александр тихо, присаживаясь на корточки рядом. — Немедленно.

Гримм всхлипывал:

— Высокий... очень высокий... голос странный, как эхо... и на руке, на левой руке — татуировка... черный змей, кусающий себя за хвост...

Александр замер.

Все звуки исчезли. Мир сузился до одной точки.

Черный змей. Уроборос.

Братство Уробороса. Запрещенная секта крови-магов.

Те, кто убил Даниэля.

— Сэр? — Торн смотрел на него. — Вы в порядке?

Александр моргнул. Улыбнулся — автоматически, пусто:

— Всё отлично. Веди его в участок. Я оформлю протокол.

Торн кивнул, поднимая Гримма.

Александр остался в подвале. Смотрел на существо в клетке. Оно смотрело в ответ человеческими глазами.

— Прости, — прошептал он.

Он не знал, кому говорит. Существу. Брату. Себе.

ГЛАВА 3. ДОМ, КОТОРЫЙ НЕ ДОМ

Участок. Протокол. Допрос. Гримм раскололся окончательно, дал имена и адреса. Торн ушел проверять. Александр остался в дежурке, заполняя бумаги.

Элла Сайрен заглянула в дверь. Эльфийка, двадцать четыре года, светлые волосы до плеч, зеленые глаза. Она работала в Магистратуре второй год, специализация — магия зрения, чтение остаточной энергии на предметах.

— Сэр Теренвальд, — она улыбнулась. — Слышала, вы задержали Гримма. Хорошая работа.

Александр поднял голову, улыбнулся в ответ:

— Спасибо, Элла. Торн сделал основную работу.

— Не скромничайте. Все знают, что без вашего дара половина преступников гуляла бы на свободе.

Она покраснела. Александр это заметил. Заметил, как она поправляет волосы, как смотрит.

Элла Сайрен влюблена в него. Он знал это уже полгода. Никогда не поднимал тему. Проще притворяться, что не замечаешь.

— Вы сегодня свободны вечером? — она набралась смелости. — Может, выпьем в "Золотом грифоне"?

Красивая. Добрая. Умная. Идеальная.

И совершенно неинтересная.

— Прости, Элла. Сегодня навещаю родителей. В другой раз?

Разочарование промелькнуло в её глазах, но она кивнула:

— Конечно. В другой раз.

Она ушла. Александр вернулся к бумагам.

Почему ты так с ней? — спросил голос в голове. — Она хорошая.

Потому что я не хороший, — ответил он себе.

Дом Теренвальдов находился в Пятом квартале, тихом районе, где жили чиновники, врачи, отставные военные. Двухэтажное здание из светлого камня, сад с яблонями, калитка, которая скрипела так же, как двадцать лет назад.

Александр открыл дверь своим ключом. Запах дома встретил его — яблочный пирог, травяной чай, старое дерево.

— Алекс! — мать выбежала из кухни, обняла его крепко.

Элиза Теренвальд была маленькой женщиной, с седыми волосами, собранными в пучок, и теплыми карими глазами. Она пахла корицей и ванилью.

— Мама, — Александр обнял её в ответ, чувствуя, как что-то внутри размягчается.

Здесь, в этом доме, он мог позволить себе быть слабым. Ненадолго.

— Ты похудел, — она отстранилась, оглядывая его. — Ты нормально ешь?

— Ем, мам. Просто много работы.

— Работа, работа, — она вздохнула. — Пойдем, отец в гостиной.

Роберт Теренвальд сидел в кресле у камина, с трубкой и книгой. Ему было пятьдесят восемь, высокий, седой, с прямой спиной бывшего хранителя закона. Он служил тридцать лет, вышел в отставку с рангом капитана.

— Сын, — он кивнул, отложив книгу.

— Отец.

Они пожали друг другу руки — крепко, формально. У них никогда не было объятий, как с матерью. Только рукопожатия и кивки.

— Как служба?

— Хорошо. Задержали торговца артефактами сегодня. Статья семь и двенадцать.

— Кристаллы памяти?

— Да. И трансмутация.

Роберт кивнул одобрительно:

— Молодец. Через месяц повышение, верно? Старший хранитель.

— Да.

— Как Даниэль, — мать сказала тихо, ставя чай на стол.

Повисла пауза. Имя брата всегда делало это — превращало разговор в минное поле.

— Да, — Александр взял чашку. — Как Дэн.

Роберт затянулся трубкой:

— Его дело... Ты что-нибудь узнал? Капитан Морган говорил, что дело еще открыто.

Медный привкус во рту. Но отец не лгал — он просто не знал правды.

Александр сжал чашку:

— Работаем. — Голос глуше, чем хотелось. — Работаем над этим.

Он не мог им сказать. Что каждый день, каждый допрос, каждый арест — это шаг к одной цели. Найти Братство Уробороса. Найти того, кто убил Даниэля.

Не арестовать...нет...

Роберт посмотрел на него долго, оценивающе. Потом кивнул:

— Я знаю, что ты найдешь их. Ты упрямый, как твой брат.

— Роберт, — мать положила руку ему на плечо. — Не сегодня.

— Хорошо, — отец отвернулся к камину.

Элиза села рядом с Александром:

— Как Марта? И Лео? Я собрала гостинцы для мальчика — печенье, яблоки.

Александр замер.

Марта. Женщина, с которой он жил полтора года. Лео, её сын от первого брака, мальчик восьми лет, который называл Александра "дядя Алекс" и просил учить его фехтованию.

Они ушли три недели назад.

— Мама... — он начал.

— Что? — она нахмурилась. — Что-то случилось?

— Мы... расстались.

Тишина.

Роберт повернулся:

— Расстались?

— Да.

— Почему?

Александр сжал кулаки:

— Не сошлись характерами.

Ложь. Правда была хуже: "Мне нужен настоящий мужчина, Алекс. Богатый. Способный дать мне и сыну больше, чем съёмная квартира и ночи в одиночестве. Прости."

Элиза прикрыла рот рукой:

— Алекс... Мне так жаль...

Роберт отложил трубку:

— Я говорил тебе. Говорил, что жить с женщиной, не женившись — неправильно. Это не наши традиции. Люди говорят.

— Люди всегда говорят, — Александр устало потер переносицу.

— Почему ты не женился на ней? — отец настаивал. — Если любил?

Потому что она не хотела. Потому что ей был нужен кошелек, а не кольцо.

— Не сложилось.

Роберт вздохнул:

— Ты хороший человек, Алекс. Но ты слишком мягок с женщинами. Даниэль был тверже. Знал, чего хочет.

Даниэль мертв, — хотел сказать Александр. Но промолчал.

Элиза взяла его руку:

— Найдешь другую. Ты умный, красивый, добрый. Элла, например, милая девушка...

Александр невольно улыбнулся:

— Мам, я в порядке. Правда.

Ложь. Но мать поверила.

Они поужинали. Говорили о мелочах — о саде, о соседях, о новом законе, который обсуждают в парламенте. Александр отвечал автоматически, улыбался, кивал.

Уходя, он обнял мать долго. Очень долго.

— Береги себя, — прошептала она.

— Берегу.

Роберт проводил его до калитки:

— Алекс, — он остановил сына за руку. — Дело Даниэля... Ты не делаешь ничего глупого?

Александр посмотрел на отца. Серые глаза в серые.

— Нет, — он улыбнулся. — Я служитель закона.

Медный привкус обжег язык.

Роберт долго смотрел на него. Потом отпустил:

— Иди. Будь осторожен.

Александр шел по ночному городу. Фонари с магическим светом освещали мостовую. Где-то пел пьяный гном. Где-то ругались в переулке.

Он дошел до съёмной квартиры. Поднялся по лестнице. Открыл дверь.

Пусто. Тихо.

Он прошел в спальню. Посмотрел на зеркало, завешанное тканью.

Медленно протянул руку. Схватил ткань.

Замер.

Не смотри. Ты не выдержишь.

Он отпустил ткань.

Лег на кровать, не раздеваясь.

Закрыл глаза.

И прошептал в темноту:

— Работаем, Дэн. Я работаю над этим.

ГЛАВА 4. ЗАВТРАК МЕРТВЕЦОВ
Александр проснулся от крика.
Собственного.
Он сел на кровати, задыхаясь, сердце колотилось о рёбра. Простыни промокли от пота. В горле — вкус железа и пепла.
Сон. Опять тот же сон.
Склад у Южных доков. Запах гнилой рыбы и магии. Даниэль идёт впереди, рука на рукояти меча. «Алекс, останься в дозоре», — говорит он. Но Александр не слушается, идёт следом. Внутри — круг из крови на полу, руны, которые пульсируют красным светом. И фигура в капюшоне. Она поворачивается. Лица не видно. Только татуировка на руке — чёрный змей, пожирающий себя.
Даниэль бросается вперёд. Фигура поднимает ладонь. Красная вспышка.
И брат кричит. Кричит так, что Александр чувствует этот крик костями. Кровь Даниэля вскипает под кожей, вены чернеют, глаза... глаза тускнеют, превращаясь в пустые дыры.
Александр бежит к нему, но ноги не слушаются. Он кричит, но голоса нет. Его магия молчит. Бесполезная, проклятая магия, которая чувствует ложь, но не может почувствовать смерть.
Даниэль падает. Фигура исчезает. И Александр остаётся один, с телом брата в руках. Пустым телом. Душа выжжена.
Александр встал, дошёл до рукомойника, плеснул ледяной водой в лицо. Руки дрожали.
Четыре года. Четыре гребаных года, и каждую ночь — один и тот же кошмар.
Он посмотрел на часы. Половина восьмого. Опоздал на утреннюю перекличку.
К чёрту.
Он оделся, вышел на улицу. Аэренделл просыпался — торговцы открывали лавки, мальчишки-гоблины разносили утренние газеты, эльфийские курьеры скользили по крышам с посылками.
Александр зашёл в таверну «Медная кружка» — заведение на углу его квартала, где варили лучший кофе в городе. Хозяин, полурослик Бимбо, был бывшим контрабандистом, но после амнистии три года назад завязал и открыл честный бизнес.
— Теренвальд! — Бимбо помахал рукой от стойки. — Обычное?
— Двойную порцию, Бимбо. И жареных колбасок.
— Плохая ночь?
— Обычная.
Александр сел у окна. Таверна была полупустой — рано ещё для основной толпы. Только старик-дварф в углу читал газету, и пара студентов Академии Магии дремала над учебниками.
Бимбо принёс кофе — крепкий, горький, с ароматом кардамона. Александр сделал глоток и почувствовал, как мир немного проясняется.
— Слышал новости? — Бимбо протёр стойку. — Лорд Валериан опять открыл приют для беспризорных. Уже третий за год.
— Валериан? — Александр поднял голову.
— Ага. Благодетель наш. Богач, филантроп. Говорят, половину состояния тратит на благотворительность. Госпитали, приюты, школы. Святой человек, ей-богу.
Александр хмыкнул. В королевстве Вераэн не было святых. Только те, кто ещё не попался.
— Что о нём известно?
Бимбо пожал плечами:
— Появился лет пять назад. Откуда — никто не знает. Купил особняк в Первом квартале, рядом с дворцом. Богат, как король. Магией владеет — иллюзорной, говорят. На приёмах показывает фокусы для детей. Народ его обожает.
Александр допил кофе. Иллюзорная магия. Удобно. Можно скрыть всё что угодно.
— Почему спрашиваешь? — Бимбо прищурился.
— Просто интересно.
— Теренвальд, я тебя десять лет знаю. Когда ты спрашиваешь "просто так" — это значит, что кто-то скоро сядет в тюрьму.
Александр улыбнулся:
— Я просто хранитель закона, Бимбо. Мне положено быть любопытным.
— Ага. А мне положено молчать, — полурослик хмыкнул, но улыбнулся в ответ.
Колбаски были отличными — жирными, пряными, с хрустящей корочкой. Александр ел медленно, смакуя. Еда была одним из немногих удовольствий, которые он себе позволял. Не дешёвая еда — хорошая. Бимбо готовил как бог.
— Кстати, — Бимбо вернулся, вытирая руки, — твоя Марта тут на днях была. С новым кавалером. Франтом таким, весь в шёлке.
Александр замер с вилкой на полпути.
— И?
— И ничего. Просто говорю. Она счастливой выглядела.
Медный привкус. Но Бимбо не лгал — он просто констатировал факт.
— Хорошо, — Александр положил вилку. — Рад за неё.
Ложь. Но говорить правду было больно.
Он расплатился, вышел на улицу. День обещал быть солнечным, но холодным — осень в Аэренделле была жестокой.
Она счастлива. Ты нет. Так всегда было, так всегда будет.

ГЛАВА 5. МАГИЯ И МЕХАНИЗМЫ
Участок встретил его шумом. В дежурке орал задержанный гоблин, сержант Ульрих пытался его успокоить, Элла что-то объясняла капитану Моргану, размахивая папкой.
— Теренвальд! — Морган заметил его. — Где тебя носило?
— Завтракал, сэр. Прошу прощения за опоздание.
Морган хмыкнул:
— Следующий раз предупреждай. У нас новое дело. Статья двадцать три. Вторжение в сновидения. Жертва — купец Торгрим Каменная Борода. Утверждает, что кто-то три ночи подряд проникал в его сны и крал коммерческие секреты.
Александр нахмурился. Магия сновидений была редкой и опасной. Требовала огромной концентрации и таланта. Маги-онейронавты, как их называли, были наперечёт в королевстве.
— Подозреваемые?
— Конкурент Торгрима — эльф по имени Элариас Звёздный Свет. Владеет лавкой драгоценностей в Третьем квартале. Известно, что учился в Академии Магии на факультете ментальной магии.
— Беру Эллу?
— Бери. Она специалист по магическим следам. Может, найдёт что-то.
Элла уже ждала у выхода, в походном плаще, с сумкой инструментов через плечо. Увидев Александра, она улыбнулась — застенчиво, тепло.
— Доброе утро, сэр Теренвальд.
— Доброе утро, Элла. Готова к работе?
— Всегда, — она шагнула ближе. — Вы... хорошо выглядите сегодня.
Он не выглядел хорошо. Он выглядел как человек, который не спал нормально уже четыре года. Но Элла видела то, что хотела видеть.
— Спасибо. Ты тоже, — он улыбнулся автоматически.
Она покраснела.
Они вышли на улицу. Шли по мостовой, мимо лавок и таверн. Элла говорила о деле, о магии сновидений, о том, как сложно оставить следы в ментальном пространстве. Александр слушал вполуха, кивал.
— Сэр Теренвальд, — она вдруг остановилась. — Можно спросить кое-что личное?
Он внутренне напрягся:
— Конечно.
— Вы... вы действительно расстались с Мартой?
Новости в Магистратуре распространялись быстрее, чем чума.
— Да.
— Мне жаль, — она смотрела на него серьёзно. — Вы заслуживаете того, кто будет вас ценить.
Александр остановился. Посмотрел на неё — на светлые волосы, на зелёные глаза, полные искренности. Элла Сайрен была хорошей. Доброй. Честной.
И он знал, что не может ей ответить.
Потому что внутри него не было ничего, кроме пустоты и мести.
— Спасибо, Элла, — он тронул её плечо. — Это много значит для меня.
Ложь. Но нужная.
Она улыбнулась, и они пошли дальше.
Торгрим Каменная Борода жил в добротном доме в Четвёртом квартале. Дварф лет шестидесяти, с роскошной бородой, заплетённой в золотые кольца, встретил их у порога.
— Хранители! Наконец-то! Я уже три дня не сплю нормально!
— Расскажите всё по порядку, — попросил Александр.
Они прошли в гостиную. Торгрим налил им эля (Александр отказался, Элла приняла из вежливости) и начал рассказ:
— Три ночи назад я лёг спать, как обычно. И снится мне сон — я в своей лавке, пересчитываю товар. И вдруг чувствую — кто-то здесь. Смотрю — стоит фигура, в тени, лица не видно. И голос говорит: "Покажи мне, где ты прячешь контракты". Я пытаюсь не отвечать, но слова сами вырываются! Будто меня заставляют! Просыпаюсь — весь в поту. Думаю, кошмар. Но на следующую ночь — то же самое. И на третью.
— Вы рассказали что-то важное в этих снах? — спросила Элла.
Торгрим сглотнул:
— Во вторую ночь... я сказал, где храню контракты с поставщиками. Секретные. Конкурентам бы это золотом не оплатить.
— У вас есть подозрения, кто это может быть?
— Элариас Звёздный Свет! — дварф стукнул кулаком по столу. — Эльфийский выскочка! Он давно хочет выжить меня из бизнеса! И он учился в Академии, на факультете ментальной магии!
Александр кивнул:
— Мы проверим. Элла, можешь осмотреть спальню? Может, остались магические следы.
Элла прошла в спальню Торгрима. Александр остался с дварфом.
— Торгрим, кроме Элариаса, у вас есть враги?
— Враги? — дварф хмыкнул. — Я купец. У меня врагов больше, чем монет в сундуке. Но маги среди них — только Элариас.
Правда.
— Хорошо. Мы разберёмся.
Элла вернулась через десять минут, её глаза светились серебром — признак активного магического зрения.
— Сэр, здесь определённо была ментальная магия. Сильная. Следы свежие — последний раз вчера ночью. И... — она нахмурилась, — что-то странное. Обычно магия сновидений оставляет синие следы. Здесь — красные. Словно смешанная с чем-то другим.
Александр напрягся:
— С чем?
— Не знаю. Нужно проверить в лаборатории.
Они попрощались с Торгримом и направились к лавке Элариаса.
Лавка «Звёздная Россыпь» располагалась на центральной улице Третьего квартала. Витрины сияли драгоценностями — кольца, ожерелья, браслеты, всё украшено магическими камнями.
Элариас Звёздный Свет был высоким эльфом с серебряными волосами и холодными голубыми глазами. Он встретил их с ледяной вежливостью:
— Хранители закона. Чем могу помочь?
— Мы расследуем дело о вторжении в сновидения, — сказал Александр. — Жертва — Торгрим Каменная Борода. Он утверждает, что вы можете быть причастны.
Элариас усмехнулся:
— Торгрим обвиняет меня во всех своих неудачах. Это не ново.
— Вы учились на факультете ментальной магии?
— Да. И что? Это не преступление.
— Где вы были последние три ночи?
— Дома. Один. Свидетелей нет, если вы об этом.
Правда.
Александр прищурился:
— Вы не возражаете, если мы осмотрим вашу лавку?
— Возражаю. У вас есть ордер?
— Можем получить.
— Тогда получите, — Элариас скрестил руки. — А пока — прощайте.
Элла тихо сказала Александру:
— Сэр, я вижу магические следы здесь. Ментальная магия, сильная. Но... те же красные примеси, что в доме Торгрима.
Александр кивнул. Это было странно. Ментальная магия не должна оставлять красных следов. Красный цвет в магии означал одно — кровь-магию.
Запрещённую.
— Элариас, последний вопрос, — Александр посмотрел эльфу в глаза. — Вы знакомы с кем-то, кто практикует кровь-магию?
Элариас побледнел. На секунду. Потом лицо снова стало ледяным:
— Нет. Я не связываюсь с такими извращенцами.
Медный привкус. Ложь.
— Спасибо за ваше время, — Александр развернулся. — Мы ещё увидимся.
Выйдя на улицу, Элла спросила:
— Он лжёт?
— Да.
— Значит, он причастен?
— Возможно. Но что-то здесь не так. Нужно копать глубже.
Они вернулись в участок. Александр составил рапорт, Элла отнесла образцы магических следов в лабораторию.
Вечером капитан Морган вызвал Александра:
— Теренвальд, лаборатория подтвердила — в следах есть примесь крови-магии. Минимальная, но есть. Это меняет дело. Статья сорок четыре в игре.
Статья сорок четыре. Убийство с применением крови-магии. Наказание — смертная казнь.
— Но Торгрим жив, — сказал Александр.
— Пока, — Морган мрачно посмотрел на него. — Кто знает, что будет дальше. Продолжай копать. И будь осторожен. Если там замешано Братство...
Он не договорил. Не нужно было.
Александр кивнул и ушёл.

ГЛАВА 6. ГОРОД ТЕНЕЙ
Вечер. Александр не пошёл домой. Вместо этого он направился в Старый квартал, туда, где законы размывались, а Магистратура предпочитала не соваться без крайней нужды.
Таверна «Слепой Василиск» была местом, где собирались те, кто жил на грани. Не преступники — те сидели глубже, в подвалах и катакомбах. Здесь были информаторы, бывшие воры, контрабандисты, ушедшие на покой, проститутки с Речного квартала.
Александр знал половину лиц. Он работал в Магистратуре семь лет — научился разговаривать с теми, кто знает правду лучше, чем любой закон.
За стойкой стоял Красс, полуорк с шрамом через всё лицо (не родственник капитана Моргана, хотя многие путали). Увидев Александра, он усмехнулся:
— Теренвальд. Давно не видел. Что, опять нюхаешь по углам?
— Ты знаешь меня, Красс. Любопытство — моя профессия.
— Садись. Что пьёшь?
— Виски. Одинарное.
Красс налил. Александр сделал глоток — обжигающе, терпко, с привкусом дыма. Хороший виски. Дорогой.
— Слышал что-нибудь про кровь-магов? — спросил Александр тихо.
Красс насторожился:
— Ты что, охренел? Здесь такие вопросы не задают.
— Я тебе плачу за информацию, а не за советы.
Красс вздохнул:
— Слухи ходят. Говорят, Братство Уробороса снова активизировалось. Несколько месяцев назад начали появляться... странные дела. Люди пропадают. Не много, но регулярно. И всегда одинаковые — маги. Слабые, но маги.
— Зачем им слабые маги?
— Ритуалы, наверное. Кровь-магия требует жертв.
Александр сжал стакан. Братство. Опять.
— Кто их лидер?
— Никто не знает. Они как призраки. Приходят, уходят, не оставляют следов. Но... — Красс наклонился ближе, — говорят, у них есть покровитель. Кто-то влиятельный. Кто-то, кто может прикрыть их деятельность.
— Имя?
— Если бы я знал, я бы уже не стоял за этой стойкой. Я бы плавал в золоте где-нибудь на островах.
Александр допил виски, бросил монеты на стойку:
— Если услышишь что-то — дай знать.
— Теренвальд, — Красс окликнул его. — Ты играешь с огнём. Братство не прощает любопытных.
— Знаю.
— Они убили твоего брата. Ты правда думаешь, что сможешь их достать?
Александр остановился у двери. Повернулся:
— Я не думаю, Красс. Я знаю.
Он вышел в ночь.
Улицы Старого квартала были тёмными, узкими, полными теней. Магические фонари здесь не работали — местные жители предпочитали тьму. Так проще прятаться.
Александр шёл медленно, руку держал на рукояти кинжала под плащом. Он не был боевым магом, но драться умел. Отец научил, ещё в детстве. "Хранитель закона должен уметь защитить себя и других", — говорил Роберт.
Из переулка вышли трое. Люди, молодые, в потрёпанной одежде. Один держал нож. Другой — дубинку. Третий просто скалился.
— Эй, хранитель, — сказал тот, что с ножом. — Заблудился?
Александр остановился. Оценил. Любители. Опасные, но глупые.
— Ребята, вы правда не хотите этого делать.
— Почему?
— Потому что я вас арестую. И вам придётся объяснять в участке, почему вы напали на хранителя закона.
Они переглянулись.
— Или, — продолжил Александр, улыбаясь, — вы можете уйти прямо сейчас. Я сделаю вид, что ничего не видел.
Медный привкус. Он лгал. Он запомнил их лица.
Тот, что с ножом, шагнул вперёд:
— Или мы тебя прирежем и возьмём всё, что есть.
Александр вздохнул:
— Жаль.
Он двинулся первым. Быстро, резко. Удар в солнечное сплетение — тот, что с ножом, согнулся. Подсечка — упал. Второй замахнулся дубинкой — Александр перехватил руку, выкрутил, дубинка упала. Удар локтем в лицо. Хруст. Кровь.
Третий побежал.
Александр не стал догонять. Поднял нож с земли, посмотрел на двоих, корчившихся на мостовой.
— Завтра приходите в участок, Третий квартал. Сдадитесь сами — получите условный срок. Не придёте — я вас найду. И тогда будет хуже.
Он бросил нож в сточную канаву и пошёл дальше.
Домой он вернулся поздно, за полночь. Квартира встретила холодом и тишиной. Александр зажёг свечу (магический свет был слишком ярким, резал глаза), снял мундир, налил себе воды из кувшина.
Сел за стол. Достал из ящика папку. Внутри — всё, что он собрал за четыре года. Вырезки из газет о нераскрытых преступлениях, свидетельства очевидцев, схемы, имена. Всё, что могло вести к Братству Уробороса.
И в центре — фотография.
Даниэль Теренвальд. Старший брат. Старший хранитель закона. Мёртвый четыре года.
Александр провёл пальцем по фотографии.
— Я нашёл след, Дэн, — прошептал он. — Красные следы в магии. Кровь-магия. Они снова активны. И я их достану. Обещаю.
Он открыл бутылку виски — дешёвого, из Старого квартала, не такого, как в «Василиске». Налил. Выпил залпом.
Потом ещё.
И ещё.
Пока мир не стал мягче, и боль не притупилась.
Он лёг на кровать, не раздеваясь. Закрыл глаза.
И снова увидел тот склад. Красный круг. Фигуру в капюшоне. Даниэля, кричащего.
И свою беспомощность.
Утром его разбудил стук в дверь.
Александр вскочил, схватил кинжал, подошёл к двери:
— Кто там?
— Это я, сэр Теренвальд, — голос Эллы. — Простите, что так рано. Капитан Морган велел вас найти. Срочно. Новое дело.
Александр открыл дверь. Элла стояла на пороге, в плаще, с взволнованным лицом.
— Что случилось?
— Торгрим Каменная Борода. Он мёртв. Нашли утром. И это... это не просто убийство, сэр. Это кровь-магия.
Александр почувствовал, как внутри что-то сжалось.
— Веди, — он схватил мундир.
Они бежали по улицам. Рассвет только занимался над городом. Александр чувствовал, как адреналин разгоняет остатки похмелья.
Братство. Они убили снова. И я был так близко.
Он сжал кулаки.
Не упущу. На этот раз не упущу.

ГЛАВА 7. СМЕРТЬ ПАХНЕТ МЕДЬЮ
Дом Торгрима Каменная Борода был оцеплен. Двое стражников Магистратуры стояли у входа, их лица были бледными. Один из них, молодой человек, которого Александр видел впервые, стоял у стены и его тошнило.
— Что там внутри? — спросил Александр.
Старший стражник, седой мужчина по имени Грегор, покачал головой:
— Лучше сами посмотрите, хранитель Теренвальд. Я такого за тридцать лет службы не видел.
Александр и Элла вошли внутрь.
Запах ударил сразу — металлический, сладковатый, тошнотворный. Запах крови и магии, смешанных в едином коктейле смерти. Александр почувствовал, как желудок сжался. Он видел мёртвых. Много. Но к этому запаху невозможно привыкнуть.
Гостиная. Мебель была сдвинута к стенам. На полу — круг, нарисованный кровью. Внутри круга — руны. Александр узнал некоторые: поглощение, извлечение, связывание души. Руны кровь-магии, запрещённые с момента основания королевства Вераэн.
В центре круга лежал Торгрим.
Точнее, то, что от него осталось.
Дварф лежал на спине, руки раскинуты, глаза открыты. Но глаза были пустыми — не просто мёртвыми, а выжженными изнутри. Белки почернели, зрачков не было. Кожа на лице и руках покрылась сетью чёрных вен, словно кровь превратилась в чернила и пропитала плоть.
Рот был открыт в беззвучном крике.
Элла задохнулась, отвернулась. Александр подошёл ближе, заставляя себя смотреть.
Так же. Точно так же, как Даниэль.
Его брат лежал в том же положении четыре года назад. Те же выжженные глаза. Те же чёрные вены. Тот же беззвучный крик.
Александр сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
— Сэр... — Элла прикрыла рот платком. — Это... это же...
— Кровь-магия, — голос Александра был ровным, почти бесцветным. — Ритуал извлечения души. Убийца выжег душу Торгрима, чтобы... — он осёкся.
Чтобы что? Усилить собственную магию? Создать артефакт? Принести жертву тёмным богам?
Братство Уробороса практиковало все три варианта.
— Элла, осмотри круг. Мне нужны все детали — руны, остаточная магия, всё, что сможешь найти.
Она кивнула, достала из сумки инструменты — кристаллы для анализа магии, перчатки с рунами чувствительности, лупу с заклинанием увеличения. Её руки дрожали, но она начала работать.
Александр обошёл комнату. Осматривал стены, пол, мебель. Искал зацепки.
На подоконнике — пепел. Он взял щепотку, понюхал. Сладковатый запах. Сандал с примесью чего-то ещё... Белладонна? Нет, не совсем. Что-то более редкое.
На столе — перевёрнутая чашка, из неё вытекли остатки чая. Александр поднял чашку, понюхал. Обычный чёрный чай. Но на дне — осадок. Сероватый, с крупинками.
Он взял образец, запечатал в стеклянную пробирку.
— Элла, тут что-то было в чае.
Она подняла голову, её глаза светились серебром — активное магическое зрение:
— Снотворное?
— Возможно. Или что-то, что ослабило его защиту. Торгрим был дварфом, у них естественная сопротивляемость к магии. Чтобы провести такой ритуал, нужно было сначала ослабить его волю.
Элла кивнула, продолжила осмотр круга. Александр подошёл к спальне. Дверь была приоткрыта. Внутри — кровать, аккуратно застеленная, тумбочка, шкаф. Всё на своих местах. Слишком аккуратно.
Он открыл тумбочку. Внутри — книги, очки для чтения, флакон с лекарством от бессонницы. Александр взял флакон, прочитал этикетку: "Аптека Милосердия, Первый квартал. Рецепт лорда Валериана".
Валериан.
Благодетель. Филантроп.
Александр нахмурился. Совпадение? Или...
— Сэр! — крик Эллы вырвал его из раздумий.
Он вернулся в гостиную. Элла стояла у круга, её лицо было бледным как мел.
— Что?
— Руны... они не просто для извлечения души. Здесь... здесь часть ритуала переноса. Убийца не просто убил Торгрима. Он перенёс часть его магической сущности в себя.
Александр почувствовал, как холод пробежал по спине.
— Торгрим не был сильным магом.
— Нет. Но у него была магия земли — способность чувствовать металлы и камни. Слабая, но полезная для купца. И теперь эта магия... у убийцы.
Александр присел на корточки у круга. Изучал руны. Он не был специалистом по кровь-магии, но за четыре года изучил достаточно, чтобы понимать базовые принципы.
Это был сложный ритуал. Требовал времени, концентрации, огромной магической силы. Убийца не был любителем.
— Следы? — спросил он.
— Красные, как в прошлый раз. Кровь-магия, смешанная с ментальной. И... — Элла наклонилась ближе к одной из рун, — здесь что-то ещё. Золотистый оттенок. Я такого не видела.
Золотистый. Редкий цвет в магических следах. Обычно он означал божественную магию или исцеление — белую магию, как её называли. Полную противоположность кровь-магии.
Но как они могли быть смешаны?
— Сделай полный анализ, — сказал Александр. — Мне нужны все детали. И... — он передал ей пробирку с осадком из чая, — проверь это тоже.
Элла кивнула, убирая образцы в сумку.
Александр вышел из дома. Глотнул свежего воздуха. Утро было холодным, небо затянуто тучами. Город просыпался, но здесь, на этой улице, всё было мертвенно тихо.
Грегор подошёл к нему:
— Хранитель Теренвальд, мы опросили соседей. Никто ничего не видел, не слышал. Как будто убийца был призраком.
— Или использовал иллюзорную магию, чтобы скрыть своё присутствие.
— Элариас Звёздный Свет?
— Возможно, — Александр посмотрел на дом. — Но здесь что-то большее. Кровь-магия, ментальная магия, иллюзии... Это не один человек. Это группа. Организация.
— Братство Уробороса, — Грегор произнёс название тихо, словно боялся, что его услышат.
Александр кивнул.
— Я доложу капитану Моргану. Собери всех свидетелей, всех, кто видел Торгрима в последние три дня. Мне нужен каждый, кто с ним контактировал.
— Есть, хранитель.

ГЛАВА 8. БЛАГОДЕТЕЛЬ
Участок. Кабинет капитана Моргана. Александр стоял у окна, смотрел на город. Морган сидел за столом, читал рапорт.
— Кровь-магия, — полуорк отложил бумаги. — Второй случай за неделю. Нет, не второй — мы просто не знали о первом. Сколько их ещё было? Сколько мы пропустили?
— Братство действует осторожно, — сказал Александр. — Они выбирают жертв, которых никто не хватится. Бездомные, беспризорные, одинокие. Торгрима убили, потому что он знал слишком много. Кто-то проник в его сны, украл информацию, а потом избавился от свидетеля.
— Элариас?
— Он часть цепочки. Но не лидер. Я чувствую, он лгал, когда отрицал связь с кровь-магами. Но он боялся. Значит, над ним есть кто-то.
Морган потер шрам на лице:
— Теренвальд, ты понимаешь, во что ввязываешься? Братство Уробороса — не мелкие воришки. Они убили лучших наших людей. Твоего брата. Старшего следователя Марианну. Капитана Железного Полка Торина. Они не оставляют свидетелей. И если ты продолжишь копать...
— Я найду их, — Александр повернулся к Моргану. — Я обещал.
— Кому? Брату? Он мёртв. Месть не вернёт его.
Медный привкус во рту. Но Морган не лгал. Он говорил правду.
Жестокую, ненужную правду.
— Я знаю, — Александр сел напротив капитана. — Но если я не остановлю их, они убьют ещё. Снова и снова. Торгрим — не последний.
Морган вздохнул:
— Ладно. Продолжай расследование. Но осторожно. И бери с собой Торна или Эллу. Не лезь один. Это приказ.
— Есть, капитан.
Выходя из кабинета, Александр столкнулся с Эллой. Она шла по коридору, в руках — папка с результатами анализа.
— Сэр Теренвальд! Я проверила образцы. Осадок из чая — смесь снотворного и экстракта лунного цветка. Это растение ослабляет магическую защиту. Легально используется в медицине, но в больших дозах может быть смертельным.
— Где его можно достать?
— В любой крупной аптеке. Но для покупки нужен рецепт лицензированного целителя.
— Как флакон от бессонницы, который я нашёл у Торгрима. Рецепт лорда Валериана.
Элла нахмурилась:
— Лорд Валериан — благодетель. Он не может быть замешан в...
— Я не обвиняю его. Просто проверяю все зацепки, — Александр взял папку. — Где находится его резиденция?
— Первый квартал. Особняк "Сияющая Заря". Но, сэр, вы не можете просто прийти к нему. Он влиятельный человек, советник короля. Нужно официальное разрешение.
— Тогда я приду не как хранитель закона. Приду как проситель.
Элла посмотрела на него с беспокойством:
— Сэр... будьте осторожны.
Он улыбнулся — автоматически, успокаивающе:
— Всегда.
Особняк "Сияющая Заря" стоял в самом сердце Первого квартала, рядом с королевским дворцом. Здание из белого мрамора, с колоннами, витражами, садом, где росли редчайшие цветы со всего королевства. Ворота были открыты — лорд Валериан, как говорили, принимал всех, кто нуждался в помощи.
Александр вошёл во двор. Садовник-эльф подстригал розовые кусты, напевая что-то на древнем языке. Слуга-полурослик мыл ступени у входа. Всё было идеально, словно картинка из сказки.
У дверей Александра встретил дворецкий — высокий человек в чёрном костюме, с седыми висками и безупречными манерами.
— Добрый день. Могу я вам помочь?
— Хранитель закона Александр Теренвальд, — он показал значок. — Я хотел бы поговорить с лордом Валерианом. По официальному делу.
Дворецкий на мгновение нахмурился, но кивнул:
— Подождите в приёмной, пожалуйста. Я доложу господину.
Приёмная была роскошной. Мягкие кресла, картины на стенах — пейзажи, портреты, сцены из истории Вераэна. На столике — свежие фрукты, графин с водой, книги. Александр взял одну из книг: "Принципы этической магии" авторства некоего Валериана Сияющего.
Он открыл на случайной странице: "Магия — дар, который даётся нам не для власти, а для служения. Тот, кто использует магию во зло, предаёт саму суть этого дара".
Красивые слова.
Дверь открылась. Вошёл мужчина.
Лорд Валериан Сияющий был высоким, около сорока лет, с длинными светлыми волосами, собранными в хвост, и золотистыми глазами — редкий цвет, встречающийся только у потомков древних родов. Лицо благородное, с тонкими чертами, лёгкая улыбка. Одет в простой, но дорогой костюм из белого шёлка с золотой вышивкой.
Он излучал... свет. Буквально. Вокруг него словно мерцал золотистый ореол — не яркий, едва заметный, но Александр его чувствовал. Магия исцеления, подумал он. Белая магия, самая редкая и ценная.
— Хранитель Теренвальд, — Валериан протянул руку, его голос был тёплым, бархатным. — Честь для меня встретить защитника нашего города. Прошу, садитесь.
Александр пожал руку — крепкая, уверенная ладонь, без мозолей бойца, но и без слабости аристократа.
Они сели. Валериан налил воды в два стакана, подал один Александру.
— Чем могу быть полезен Магистратуре?
Александр сделал глоток. Вода была холодной, чистой, с лёгким привкусом мяты.
— Я расследую убийство. Дварф, Торгрим Каменная Борода. Он был вашим пациентом?
Валериан нахмурился, в его глазах мелькнуло... что? Беспокойство? Печаль?
— Торгрим... мёртв? — голос дрогнул. — Боги милосердные. Как это случилось?
— Кровь-магия. Ритуал извлечения души.
Валериан побледнел. Он встал, прошёлся по комнате, провёл рукой по лицу.
— Кровь-магия... — прошептал он. — Проклятое искусство. Я думал, Братство Уробороса было уничтожено после... после тех событий четыре года назад.
Александр напрягся:
— Вы знали о Братстве?
— Знал? — Валериан повернулся к нему. — Хранитель Теренвальд, я боролся с ними. Двадцать лет назад они убили мою семью — жену и дочь. Схватили их для ритуала, чтобы... — он не договорил, голос сорвался.
Правда. Чистая, болезненная правда. Александр не чувствовал медного привкуса. Ни капли лжи.
— Мне... жаль, — сказал он тихо.
Валериан вернулся к креслу, сел, закрыл лицо руками:
— После их смерти я поклялся посвятить свою жизнь борьбе со злом. Изучал белую магию, целительство. Открыл приюты, больницы, школы. Хотел, чтобы мир стал... лучше. Чтобы больше никто не терял близких так, как я.
Он поднял голову, посмотрел на Александра:
— Торгрим приходил ко мне месяц назад. Жаловался на бессонницу. Я прописал ему лекарство. Стандартный рецепт, ничего опасного. Неужели... неужели я каким-то образом...
— Нет, — Александр покачал головой. — Убийца использовал другое вещество. Лунный цветок. Вы работаете с этим растением?
— Да. Оно применяется для лечения магических расстройств. Но я всегда слежу за дозировкой. Все рецепты регистрируются, хранятся в архиве. Если кто-то злоупотребил...
— Могу я посмотреть ваш архив?
Валериан кивнул:
— Конечно. Всё, что поможет найти убийцу. Я... я устал от смерти, хранитель Теренвальд. Я видел слишком много горя. Если смогу помочь — помогу.
Они прошли в кабинет. Огромная комната, стены заставлены книгами, стол завален бумагами. Валериан открыл шкаф, достал толстый журнал.
— Здесь все рецепты за последний год. Можете проверить.
Александр пролистал страницы. Аккуратный почерк, даты, имена пациентов, диагнозы, рецепты. Всё чисто, всё официально.
Он нашёл запись о Торгриме: "Бессонница. Настойка валерианы и ромашки. Две капли перед сном".
Ничего про лунный цветок.
— Кто ещё имеет доступ к вашим препаратам? — спросил Александр.
— Мои помощники. Три целителя — Эмилия, Торвальд и... — Валериан запнулся, — и Элариас.
Александр поднял голову:
— Элариас Звёздный Свет?
— Да. Он работал у меня помощником два года назад. Изучал целительство, хотел открыть свою клинику. Но потом ушёл, сказал, что нашёл другое призвание. Торговля драгоценностями.
Всё сходилось. Элариас имел доступ к лунному цветку. Элариас умел работать с ментальной магией. Элариас...
— Хранитель Теренвальд, — Валериан положил руку ему на плечо. — Найдите их. Найдите Братство. Остановите их. Пожалуйста.
Александр посмотрел в золотистые глаза. Увидел там боль, искренность, отчаянное желание помочь.
И что-то внутри... дрогнуло.
Он видел столько лжи. Каждый день, каждый допрос. Медный привкус стал частью его жизни. Но здесь, сейчас, с этим человеком...
Ничего. Чистота. Правда.
— Я найду, — сказал Александр. — Обещаю.
Валериан улыбнулся — печально, устало:
— Вы хороший человек, хранитель. Таких, как вы, в нашем мире мало. Берегите себя.
Выходя из особняка, Александр чувствовал странное... восхищение.
Лорд Валериан Сияющий был именно таким, каким его описывали. Благородным. Честным. Человеком, который действительно пытался сделать мир лучше.
Такие люди редкость, — думал Александр, идя по улице. — Может, не всё потеряно. Может, есть ещё свет в этой тьме.
Он не знал, что золотистые глаза смотрели на него из окна особняка.
И улыбка на лице Валериана была совсем не печальной.
Она была хищной.

ГЛАВА 9. ЛОВУШКА СМЫКАЕТСЯ
Участок. Александр составлял план операции. Элариас был ключом. Нужно было взять его, заставить говорить, выйти на Братство.
Элла сидела рядом, помогала с бумагами. Она была ближе, чем обычно, её плечо почти касалось его.
— Сэр, вы думаете, лорд Валериан говорил правду? — спросила она.
— Да, — Александр кивнул. — Я не почувствовал лжи. Ни разу.
— Он удивительный человек. Мой отец был в его госпитале после ранения. Валериан лично лечил его. Отец говорит, это чудо, что он выжил.
— Белая магия — редкий дар.
— Как и ваша магия, сэр.
Александр усмехнулся:
— Моя магия бесполезна в бою.
— Но незаменима в расследованиях, — Элла посмотрела на него. — Вы спасаете людей по-своему. Находите правду.
Он не ответил. Правда была в том, что его магия не спасла брата. Не почувствовала опасность. Не предотвратила трагедию.
Бесполезная. Проклятая. Магия.
— Сэр Теренвальд, — Элла тихо произнесла его имя. — Я знаю, что вы... что вам тяжело после Марты. Но... если вам когда-нибудь понадобится поговорить, или просто... быть рядом. Я здесь.
Она покраснела. Александр посмотрел на неё — на зелёные глаза, на светлые волосы, на искренность, которая била через край.
Элла Сайрен любила его. И он знал, что должен что-то сказать. Остановить её. Объяснить, что внутри него ничего нет. Только пустота и жажда мести.
Но вместо этого он улыбнулся:
— Спасибо, Элла. Это много значит.
Ложь.
Она улыбнулась в ответ, счастливая.
И Александр возненавидел себя чуть сильнее.
Поздно вечером он пришёл в «Слепой Василиск». Красс стоял за стойкой, полировал стаканы.
— Теренвальд. Ты сегодня популярный. Уже второй спрашивает о тебе.
Александр насторожился:
— Кто?
— Не знаю. Фигура в капюшоне. Сидела в углу, пила вино. Спросила, часто ли ты здесь бываешь. Я сказал — иногда. Она оставила это.
Красс положил на стойку конверт. Запечатанный красным воском. На печати — змей, кусающий себя за хвост.
Александр почувствовал, как сердце забилось быстрее.
Братство.
Он взял конверт, вскрыл. Внутри — записка. Почерк изящный, словно каллиграфия:
"Хранитель Теренвальд. Ты ищешь нас. Мы нашли тебя. Если хочешь узнать правду о смерти твоего брата — приди в старый склад у Южных доков. Завтра. Полночь. Один. Иначе мы убьём ещё одного невинного. Каждый день. Пока ты не придёшь. Выбор за тобой".
Александр сжал записку. Руки дрожали — не от страха, от ярости.
Они знают. Они всегда знали.
— Что там? — спросил Красс.
— Ничего, — Александр сунул записку в карман. — Спасибо, Красс.
Он вышел в ночь. Холод обжигал лицо, но он почти не чувствовал. Мысли метались.
Ловушка. Очевидная ловушка. Они заманивают меня.
Но что, если они говорят правду? Что, если там будет ответ?
Даниэль. Я узнаю, кто тебя убил. Наконец-то.
Он придёт. Конечно, придёт.
Даже если это будет его последняя ночь.
Дома он достал бутылку виски. Хорошего, дорогого, который берёг для особого случая.
Это был тот случай.
Он налил, выпил. Потом ещё. Сидел у окна, смотрел на ночной город. Огни, тени, жизнь, которая продолжалась, не зная, что завтра один из её защитников может не вернуться.
Александр открыл ящик стола. Достал фотографию.
Даниэль улыбался с неё — широко, уверенно. Брат всегда был сильнее. Умнее. Лучше.
— Завтра, Дэн, — прошептал Александр. — Завтра я узнаю правду. И отомщу. За тебя. За всех.
Он допил виски, лёг на кровать.
Закрыл глаза.
И впервые за четыре года не увидел кошмара.
Только тьму.

ГЛАВА 10. УТРО ПЕРЕД БУРЕЙ
Александр проснулся с первыми лучами солнца. Не от кошмара — от тишины. Странной, гнетущей тишины, когда тело знает: сегодня что-то изменится навсегда.
Он встал, подошёл к окну. Аэренделл просыпался — дымки над крышами, крики торговцев, лай собак. Обычное утро. Последнее обычное утро.
Александр посмотрел на завешанное зеркало. Протянул руку. Замер.
Не сегодня. Сегодня не надо.
Он оделся, надел мундир — медленно, тщательно, застёгивая каждую пуговицу. Проверил кинжал на поясе. Взял запасной — тонкий стилет с серебряным лезвием, спрятал в голенище сапога.
На столе лежала записка от Братства. Он сжёг её над свечой, смотрел, как бумага чернеет, скручивается, превращается в пепел.
Полночь. Старый склад у Южных доков.
Он придёт. Но перед этим...
Александр взял чистый лист, написал несколько строк. Запечатал в конверт, надписал: "Капитану Моргану. Вскрыть, если я не вернусь до рассвета".
Положил конверт на видное место.
Потом вышел из квартиры, не оглядываясь.
Участок встретил его привычным хаосом. Утренняя смена собиралась, кто-то орал в камерах, сержант Ульрих ругался с писарем.
— Теренвальд! — капитан Морган махнул рукой. — У нас дело. Срочное.
Александр подошёл. Морган протянул папку:
— Жалоба от мадам Кроули. Утверждает, что её сосед — гоблин-алхимик Зикс — варит зелья любви и продаёт без лицензии. Статья тридцать один. Плюс она утверждает, что он использовал зелье на её коте, и теперь кот влюбился в её туфли и таскает их по всему дому.
Александр моргнул:
— Кот? Влюбился в туфли?
— Я не выдумываю, — Морган потёр переносицу. — Это твой участок. Разберись.
— Сейчас? У меня...
— Сейчас. Это закон, Теренвальд. Даже если он абсурдный.
Александр взял папку, вздохнул. Последнее дело. Кот, влюблённый в туфли.
Боги, у вас странное чувство юмора.
Дом мадам Кроули был в Четвёртом квартале. Пожилая женщина, полная, в фартуке, встретила его у порога с видом осаждённой крепости:
— Хранитель! Наконец-то! Этот проклятый гоблин сведёт меня с ума! Смотрите!
Она ввела его внутрь. В гостиной, на диване, лежал огромный рыжий кот. Перед ним — пара дамских туфель, красных, с пряжками. Кот нежно тёрся мордой о туфли, мурлыкал, облизывал каблуки.
— Видите?! — мадам Кроули всплеснула руками. — Три дня так! Не ест, не пьёт, только туфли! Это же ненормально!
Александр присел на корточки, изучая кота. Зрачки расширены, шерсть взъерошена, из пасти течёт слюна. Классические признаки магической зависимости.
— Когда это началось?
— Четыре дня назад. После того, как я поссорилась с Зиксом. Он живёт этажом выше, варит свои зелья, воняет на весь дом! Я пожаловалась управляющему, и на следующий день — вот! — она ткнула пальцем в кота.
Александр встал:
— Покажите, где живёт Зикс.
Они поднялись на этаж выше. Дверь была обита медными листами с рунами защиты. Александр постучал.
Дверь открылась. Гоблин — метр ростом, зелёная кожа, огромные уши, красные глаза — выглянул из-за двери:
— Чего надо?
— Магистратура Порядка. Хранитель Теренвальд. Мне нужно задать несколько вопросов.
Зикс попытался захлопнуть дверь — Александр подставил ногу:
— Не стоит. Это только усложнит ситуацию.
Гоблин скрипнул зубами, но отступил. Александр вошёл.
Комната была забита алхимическим оборудованием — колбы, реторты, горелки, полки с ингредиентами. Пахло серой, розмарином и чем-то сладковатым.
— Вы варите зелья любви? — спросил Александр.
— Нет! Я варю... лечебные настойки!
Медный привкус. Ложь.
Александр подошёл к полке, взял один из флаконов. Прочитал этикетку: "Эликсир страсти. Для усиления влечения".
— Лечебные?
Зикс облизал губы:
— Это... это для медицинских целей...
Ещё ложь.
— У вас есть лицензия на продажу любовных зелий?
— Я... не продаю...
Ложь.
Александр поставил флакон на место, повернулся к гоблину:
— Зикс, я устал. У меня был длинный день, и впереди ещё более длинная ночь. Поэтому давайте так: вы признаётесь, что наварили зелье, подсыпали коту мадам Кроули в еду, потому что она на вас пожаловалась. Я конфискую ваши запасы, вы платите штраф и закрываете лавочку. Никакой тюрьмы, если сотрудничаете.
Или я вызываю полную проверку, нахожу ещё десяток нарушений, и вы сидите лет пять. Выбирайте.
Зикс сглотнул. Его уши опустились:
— Хорошо... хорошо. Я наварил зелье. Но не хотел навредить! Просто... она постоянно жалуется, мешает работать... Я хотел напугать, а не...
Правда.
Александр кивнул:
— Антидот есть?
— Да, да! — Зикс засуетился, достал флакон с прозрачной жидкостью. — Три капли в молоко, и кот через час придёт в норму.
Александр взял флакон, конфисковал остальные зелья (около двадцати флаконов), выписал штраф — пятьдесят золотых.
— И больше так не делайте, — сказал он устало. — В следующий раз не отделаетесь штрафом.
Зикс кивал, как игрушка на пружине.
Спустившись к мадам Кроули, Александр объяснил ситуацию, передал антидот.
— Три капли в молоко. Через час ваш кот будет в порядке.
— Спасибо, хранитель! — женщина чуть не плакала от благодарности. — Вы спасли моего Пушка!
Пушок тем временем продолжал нежно обнимать туфлю.
Александр улыбнулся — впервые за долгое время искренне:
— Рад помочь.
Выходя на улицу, он подумал: Вот она, реальность. Не только убийства и кровь-магия. Ещё и коты, влюблённые в туфли.
И почему-то стало легче.

ГЛАВА 11. ПОСЛЕДНИЙ ЗАВТРАК
Половина десятого утра. Александр стоял у калитки дома родителей. Смотрел на знакомое здание, на сад с яблонями, на дым из трубы.
Последний раз?
Он оттолкнул мысль, открыл калитку. Она скрипнула, как всегда.
Мать услышала. Вышла на крыльцо, вытирая руки о фартук. Увидела его — и лицо изменилось. Радость сменилась... беспокойством.
— Алекс? — она быстро подошла, взяла его за руки. — Что-то случилось?
— Нет, мам. Просто решил заехать. Позавтракать с вами.
Элиза посмотрела ему в глаза — долго, изучающе. Матери чувствуют. Всегда чувствуют.
— Алекс... — голос дрогнул. — Ты... ты не делаешь ничего глупого?
Он улыбнулся, обнял её:
— Я просто хочу позавтракать с родителями. Разве это глупость?
Ложь. И она знала. Но не сказала. Просто обняла сильнее, прижалась лицом к его груди.
— Проходи, — прошептала она. — Я приготовлю.
Отец сидел в гостиной, читал утреннюю газету. Увидев Александра, отложил её:
— Сын. Не ждали тебя сегодня.
— Хотел повидаться.
Роберт встал, подошёл. Смотрел внимательно, оценивающе. Взгляд бывшего хранителя закона, который видел многое.
— Ты нашёл их, — не вопрос, утверждение.
Александр не ответил. Не нужно было.
Роберт положил руку ему на плечо:
— Сядь. Нам нужно поговорить.
Они сели у камина. Мать хлопотала на кухне, доносились звуки — шипение масла на сковороде, звон посуды, аромат свежего хлеба и бекона.
— После смерти Даниэля, — начал Роберт тихо, — я не мог просто сидеть. Использовал старые связи. Шпионы, информаторы, люди, которые должны были мне. Искал информацию о Братстве Уробороса.
Александр слушал, не перебивая.
— Братство — не просто секта кровь-магов. Это древний орден, основанный ещё во времена Первой Магической Войны, тысячу лет назад. Тогда они называли себя "хранителями равновесия" и верили, что магия должна быть свободна от законов и морали. Что сильнейший имеет право брать, что хочет, даже если это жизни других.
— Я знаю историю, отец.
— Но знаешь ли ты, как работает кровь-магия? — Роберт наклонился ближе. — Это не просто запретное искусство. Это паразит. Кровь-маг черпает силу из жизненной энергии других. Он буквально пожирает души. С каждым ритуалом он становится сильнее, но и менее... человечным. Душа выгорает. Остаётся пустота, заполненная только жаждой власти.
— И как их остановить?
Роберт достал из кармана небольшой медальон — серебряный, с выгравированной руной.
— Это руна разрыва. Если активировать её рядом с кровь-магом во время ритуала, она разорвёт связь между ним и источником силы. На несколько секунд он будет уязвим. Твоя магия чувствования лжи не поможет в бою, но у тебя есть кинжал. И у тебя есть это.
Он протянул медальон. Александр взял, ощутил тепло металла.
— Откуда у тебя это?
— Даниэль заказал его перед... перед той ночью. Он тоже искал Братство. Я нашёл медальон в его вещах после. Хотел отдать тебе, но... боялся. Боялся, что ты пойдёшь по его пути.
— Я уже на этом пути, отец.
Роберт закрыл глаза:
— Я знаю. И не могу тебя остановить. Ты упрямый, как он. Как я.
Пауза.
— Алекс, — голос отца был хриплым, — ты всё, что у нас осталось. Если ты... если что-то случится...
— Не случится, — Александр сжал медальон. — Обещаю.
Ложь.
Роберт посмотрел на него, и в глазах блеснули слёзы:
— Лжёшь. Я не чувствую ложь, как ты. Но я вижу. Ты идёшь туда, чтобы не вернуться.
— Отец...
— Нет, — Роберт встал, отвернулся к камину. — Я не буду тебя останавливать. Ты хранитель закона. Ты принёс клятву. Veritas et Justitia. Истина и справедливость. Даже если это стоит тебе жизни.
Он повернулся, обнял сына — крепко, отчаянно:
— Но знай. Я горжусь тобой. Всегда гордился. Ты не слабее Даниэля. Ты другой. Но не слабее.
Александр обнял отца в ответ, чувствуя, как внутри что-то ломается.
— Спасибо, папа.
Завтрак был... идеальным.
Мать приготовила всё, что Александр любил с детства:
Яичница — три яйца, жареные на сливочном масле с беконом, желтки жидкие, растекаются по тарелке золотой лавой. Белки хрустящие по краям, присыпанные чёрным перцем и морской солью.
Бекон — толстые ломтики, копчёные на яблоневых дровах, хрустящие снаружи, сочные внутри. Жир тает на языке, оставляя привкус дыма и специй.
Свежий хлеб — только из печи, корочка золотистая, мякиш белый и воздушный. Намазан толстым слоем сливочного масла, которое тает, впитывается, оставляет жирные дорожки.
Жареные грибы — лесные, собранные самим Робертом прошлой осенью и засушенные. Обжарены с луком, чесноком и тимьяном. Аромат земли и леса.
Жареные помидоры — сладкие, лопнувшие от жара, с базиликом.
Овсяная каша — с мёдом, корицей, изюмом и орехами. Густая, тёплая, обволакивающая.
Чай — крепкий, чёрный, с бергамотом. В большой керамической кружке, которую Александр держал ещё ребёнком.
Яблочный пирог — вчерашний, но от этого не хуже. Яблоки кисло-сладкие, тесто рассыпчатое, начинка с корицей и гвоздикой.
Они ели молча, медленно. Каждый понимал — это не просто завтрак. Это прощание.
Александр жевал медленно, смакуя каждый кусок. Запоминая вкус. Тепло дома. Взгляды родителей.
Мать сидела напротив, не притрагиваясь к еде. Просто смотрела на сына.
— Ты помнишь, как в детстве ты и Даниэль играли в хранителей закона? — спросила она тихо. — Вы делали мечи из палок, бегали по саду, ловили "преступников" — наших кур.
Александр улыбнулся:
— Помню. Дэн всегда был капитаном. А я — его помощником.
— Ты всегда хотел быть как он, — Элиза вытерла глаза платком. — Я молилась, чтобы ты выбрал другой путь. Стал торговцем, учёным, кем угодно. Но нет. Ты пошёл по его стопам.
— Мам...
— Я не виню тебя, — она взяла его руку. — Я понимаю. Но ты должен знать. Что бы ни случилось сегодня. Мы любим тебя. Всегда любили. Ты был нашей радостью. Ты есть наша радость.
Александр не мог говорить. Комок в горле не давал. Он просто кивнул, сжал её руку.
Роберт откашлялся:
— Ешь, сын. Нужны силы.
Александр доел завтрак. Каждый кусок был как благословение. Последнее благословение перед бурей.
Уходя, он обнял мать долго, очень долго. Она плакала, уткнувшись ему в плечо:
— Вернись, — шептала она. — Пожалуйста, вернись.
— Постараюсь, мам.
Ложь.
Отец проводил его до калитки. Пожал руку — крепко, по-военному.
— Удачи, хранитель Теренвальд.
— Спасибо, капитан Теренвальд.
Они улыбнулись друг другу. Александр развернулся и пошёл прочь.
Не оглянулся.
Если бы оглянулся — не смог бы уйти.

ГЛАВА 12. ТЕНИ У ДОКОВ
День тянулся бесконечно. Александр вернулся в участок, доделывал бумаги. Рутина, отчёты, протоколы. Слова размывались перед глазами.
Элла заглянула в дверь:
— Сэр Теренвальд, капитан Морган спрашивает о деле с гоблином. Вы закрыли его?
— Да. Штраф, конфискация. Кот будет в порядке.
Она улыбнулась:
— Вы всегда находите решение. Даже в самых странных делах.
Александр посмотрел на неё. На светлые волосы, зелёные глаза, на искренность, которая светилась изнутри. Элла Сайрен была хорошей. Заслуживала лучшего, чем он.
— Элла, — он встал, подошёл к ней. — Спасибо. За всё. За помощь, за поддержку. Ты... ты отличный хранитель закона. Станешь великой.
Она нахмурилась:
— Сэр, почему вы говорите, как будто прощаетесь?
— Просто говорю правду.
Медный привкус. Полуправда.
Элла шагнула ближе, посмотрела ему в глаза:
— Вы куда-то идёте. Сегодня ночью. Туда, откуда можете не вернуться.
Она не спрашивала. Утверждала.
— Элла...
— Возьмите меня с собой, — она схватила его за рукав. — Я могу помочь. Моя магия, мой меч. Не идите один.
— Не могу.
— Почему?!
— Потому что не хочу, чтобы ты умерла из-за меня! — голос сорвался.
Тишина.
Элла смотрела на него, глаза блестели от слёз:
— Но вы готовы умереть сами. Ради мести.
— Не ради мести, — Александр отвёл взгляд. — Ради справедливости.
— Это одно и то же, когда речь о вашем брате.
Она была права. Проклятая правда.
Александр взял её руки:
— Элла, если я не вернусь... есть конверт на моём столе. Для капитана Моргана. Там всё, что я знаю о Братстве. Все зацепки, все имена. Отдай ему. Пусть закончит то, что я начал.
— Нет, — она мотнула головой. — Нет! Я не дам вам...
Он поцеловал её. Быстро, легко, в лоб. Как брат. Не как любовник.
— Прости, — прошептал он.
И вышел, не оборачиваясь.
За спиной Элла плакала.
Вечер. Александр сидел в своей квартире. Проверял оружие — кинжал, стилет, медальон от отца. Всё, что у него было.
Его магия не поможет в бою. Чувствование лжи бесполезно против убийц, которые верят в свою правоту.
Но медальон... Медальон может дать шанс.
Он надел его на шею, спрятал под рубашку. Металл был холодным на коже.
В девять вечера постучали в дверь.
Александр взял кинжал, подошёл осторожно:
— Кто?
— Торн.
Он открыл. Дварф стоял на пороге, в полном боевом снаряжении — кольчуга, молот с рунами, щит.
— Торн? Что ты...
— Не притворяйся, Теренвальд, — дварф протиснулся внутрь. — Элла прибежала в слезах, сказала, ты идёшь на самоубийство. Морган послал меня следить за тобой.
Александр сжал кулаки:
— Я иду один.
— Нет.
— Торн...
— Слушай, мальчишка, — дварф ткнул пальцем ему в грудь. — Я не люблю тебя. Ты слишком полагаешься на магию, а не на крепкий кулак. Но ты хороший хранитель. И я не дам тебе сдохнуть где-то в подворотне. Так что заткнись и веди. Или я пойду следом и буду орать во всё горло, спугну твою засаду.
Александр посмотрел на дварфа. На упрямое лицо, на молот, на решимость в глазах.
Он не отступит.
— Хорошо, — выдохнул Александр. — Но ты делаешь, что я скажу. Без вопросов.
— Посмотрим, — Торн ухмыльнулся.
Одиннадцать вечера. Южные доки были мертвы. Здесь не работали ночью — слишком опасно. Говорили, что в воде водятся водяные демоны, а на складах прячутся контрабандисты.
Александр и Торн шли вдоль причала. Вода плескалась о сваи, воздух пах гнилью и солью. Луна пряталась за тучами, магические фонари здесь не горели.
Старый склад был в конце причала. Деревянное здание, покосившееся, с дырами в крыше. Дверь приоткрыта.
— Ловушка, — прошептал Торн.
— Знаю.
— Идём всё равно?
— Идём.
Они вошли.
Внутри — темнота. Пахло плесенью и кровью. Александр прищурился, ждал, пока глаза привыкнут.
Потом увидел.
В центре склада — круг. Огромный, нарисованный светящейся красной краской. Нет, не краской. Кровью. Руны пульсировали, отбрасывая багровый свет.
И в центре круга стоял человек.
Высокий, в чёрном плаще с капюшоном. Капюшон откинут. Лицо...
Александр замер.
Элариас Звёздный Свет.
Эльф улыбался — холодно, торжествующе:
— Хранитель Теренвальд. Пунктуален, как всегда.
— Элариас, — Александр вытащил кинжал. — Ты убил Торгрима.
— Я освободил его, — эльф развёл руками. — От груза жизни, от оков смертной оболочки. Его душа теперь часть великого замысла.
— Ты кровь-маг.
— Я мастер кровь-магии, — Элариас шагнул вперёд, его глаза светились красным. — Ученик великого Валериана Сияющего.
Александр почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Что?
— Ты думал, он святой? — эльф засмеялся. — Лорд Валериан — основатель и лидер Братства Уробороса. Он веками изучал кровь-магию, скрывался за маской благодетеля. Его "приюты" и "госпитали" — источники жертв. Бездомные, больные, беспризорные. Кто хватится? Кто будет искать?
Нет. Это ложь.
Но медного привкуса не было.
Правда.
— Он обманул тебя, хранитель, — Элариас продолжал. — Ты сидел с ним, пил его воду, восхищался. А он изучал тебя. Выбирал, стоишь ли ты того, чтобы стать жертвой.
— Почему я не почувствовал его ложь? — голос Александра дрожал.
— Потому что он не лгал, — эльф усмехнулся. — Он говорил правду. Его семья действительно погибла двадцать лет назад. От рук Братства — старого Братства, которое он уничтожил, чтобы занять их место. Он действительно борется со злом — со злом, которое слабее его. Он действительно хочет сделать мир лучше — для тех, кто владеет магией. Остальные — просто топливо.
Александр не мог дышать. Мир рушился.
Валериан. Убийца брата.
— Твой брат, Даниэль, был близок к разгадке, — Элариас продолжал, словно наслаждаясь. — Он вышел на след. Пришёл сюда, на этот склад, четыре года назад. Валериан лично провёл ритуал. Выжег его душу, забрал силу. Даниэль был сильным магом боя. Теперь эта сила у нашего господина.
— Я убью его, — Александр шагнул вперёд. — Я убью вас всех.
— Попробуй, — Элариас поднял руки.
Руны на полу вспыхнули. Кровь закипела, поднялась в воздух — живые щупальца, извивающиеся, тянущиеся к Александру.
— НАЗАД! — Торн прыгнул вперёд, ударил молотом по полу.
Руны на молоте засветились. Ударная волна разорвала кровяные щупальца, но они тут же восстановились.
Элариас смеялся:
— Дварф? Ты думаешь, твой примитивный металл остановит магию крови?
Он сжал кулак. Кровь собралась в огромную руку, схватила Торна, подняла в воздух. Дварф орал, пытался вырваться, но щупальца сжимались, дробили кости.
— ТОРН! — Александр бросился вперёд.
Элариас взмахнул рукой — кровяная волна ударила Александра, отбросила к стене. Боль взорвалась в спине, мир поплыл.
— Ты слаб, хранитель, — эльф подошёл, наклонился. — Твоя магия бесполезна. Ты ничто. Как и твой брат.
Александр сквозь боль нащупал медальон. Сжал.
Руна активировалась.
Вспышка белого света. Круг дрогнул, руны погасли. Кровяные щупальца рассыпались в прах. Торн упал на пол, задыхаясь.
Элариас отшатнулся, его глаза расширились:
— Что... что ты сделал?!
Александр поднялся. Боль пронзала тело, но он двигался. Шаг. Ещё один.
— Руна разрыва, — прохрипел он. — Твой источник силы... отрезан.
Он выхватил кинжал, бросился вперёд.
Элариас попытался отступить, но был слишком медлен. Клинок вонзился в грудь, прошёл между рёбер, нашёл сердце.
Эльф захрипел, схватился за кинжал:
— Ты... думаешь... это конец? Валериан... он придёт... за тобой...
— Пусть приходит.
Александр вырвал кинжал. Элариас рухнул, кровь растеклась лужей.
Тишина.
Торн поднялся, держась за сломанные рёбра:
— Теренвальд... жив?
— Жив, — Александр посмотрел на тело эльфа. — Но это только начало.
Склад содрогнулся.
Стены затрещали. Пол раскололся. Из трещин хлынул красный свет.
— Что это?! — Торн схватил молот.
— Ловушка внутри ловушки, — голос прозвучал отовсюду. — Ты умён, хранитель Теренвальд. Но недостаточно.
Из трещины в полу поднялась фигура.
Валериан Сияющий.
Но он изменился. Золотистые глаза теперь горели красным. Светлые волосы почернели. На руках — татуировки змеев, пожирающих себя.
— Элариас был приманкой, — он шагнул вперёд. — Проверкой. Хотел посмотреть, сможешь ли ты убить. Смог. Поздравляю.
Александр поднял кинжал:
— Ты убил моего брата.
— Да, — Валериан кивнул. — Даниэль был храбрым. Глупым, но храбрым. Как и ты.
— Я не дам тебе...
Валериан взмахнул рукой. Александра ударило невидимой силой, швырнуло через весь склад. Кинжал вылетел из руки, покатился по полу.
Торн зарычал, бросился с молотом. Валериан даже не посмотрел — дварфа остановило в воздухе, подняло, сжало, как куклу. Кости хрустели.
— Дварфы. Упрямые, как камень. И столь же бесполезные.
Он сжал кулак. Торн вскрикнул — и замолчал. Тело упало на пол, безжизненное.
— ТОРН! — Александр пополз к дварфу.
Валериан подошёл, наступил сапогом на руку Александра. Хруст. Боль, белая, ослепляющая.
— Твой брат умер быстро, — сказал Валериан спокойно. — Я был милосерден. Но ты... ты убил Элариаса. Моего лучшего ученика. За это ты умрёшь медленно.
Он поднял руку. Руны на его коже засветились. Александр почувствовал, как кровь закипает в венах, как магия вгрызается в плоть, ищет душу.
Так же. Как Даниэль. Как Торгрим.
Боль была невыносимой. Он кричал, не мог не кричать.
И сквозь боль увидел.
Дверь склада распахнулась. В проёме — фигуры. Много.
Капитан Морган. Элла. Грегор. Дюжина хранителей закона, в полном боевом снаряжении.
— ВАЛЕРИАН СИЯЮЩИЙ! — гремел голос Моргана. — ВЫ АРЕСТОВАНЫ ЗА УБИЙСТВА, ПРАКТИКУ КРОВЬ-МАГИИ, ИЗМЕНУ КОРОЛЕВСТВУ!
Валериан обернулся. На лице — удивление, потом ярость:
— Как вы...
— Теренвальд оставил письмо, — Морган шагнул вперёд, его глаза светились боевой магией. — Со всеми доказательствами. Мы знаем о приютах, о жертвах, о Братстве. Сдавайся. Или умри.
Валериан засмеялся — безумно, яростно:
— Умру? Я веками жил! Поглотил сотни душ! Вы — насекомые!
Он выбросил руки вперёд. Волна кровавой магии хлынула на хранителей.
Но Морган был готов. Он активировал защитный артефакт — барьер вспыхнул, отразил атаку.
— ОГОНЬ!
Боевые маги выпустили залп. Огонь, лёд, молнии — обрушились на Валериана.
Он отбивал, контратаковал. Склад превратился в ад. Стены горели, пол трескался, воздух кипел от магии.
Александр лежал на полу, не мог двигаться. Кровь текла из ушей, изо рта. Сломанная рука горела.
Он видел, как Элла бросилась к нему, закрыла собой от взрыва. Как её ранило, но она продолжала тащить его к выходу.
— Держись, сэр, — шептала она. — Держись, пожалуйста.
Александр видел, как Валериан убивал хранителей. Одного. Второго. Третьего. Его сила была чудовищной.
Но их было больше.
Морган подошёл вплотную, молот в руках — такой же, как у Торна. С рунами разрыва.
— За Даниэля Теренвальда! За всех, кого ты убил!
Удар. Руны вспыхнули. Барьер Валериана рухнул.
На секунду он был уязвим.
Александр увидел кинжал. В метре от него. Он пополз, сквозь боль, сквозь кровь. Схватил левой рукой.
Поднялся на колени.
Валериан повернулся к нему, глаза полные ненависти:
— Ты?!
Александр бросил кинжал.
Не целился. Просто бросил, всей оставшейся силой.
Клинок полетел, вращаясь. Прошёл сквозь защиту, потому что защиты больше не было.
Вонзился в горло Валериана.
Кровь-маг схватился за рану, захрипел. Кровь хлынула — чёрная, густая, пахла серой и смертью.
Он упал на колени:
— Невозможно... я... бессмертен...
— Никто не бессмертен, — прошептал Александр.
Валериан рухнул. Тело содрогнулось — и начало разлагаться. Кожа чернела, плоть осыпалась прахом. За секунды от него остался только скелет, потом и он рассыпался.
Братство Уробороса пало.
Александр лежал на полу. Элла держала его голову на коленях, плакала:
— Сэр, вы сделали это. Вы победили.
— Торн... — прохрипел он.
— Мёртв. Я... я так сожалею.
Александр закрыл глаза. Боль уходила. Вместе с жизнью.
- Целители уже идут!
Он улыбнулся. Почувствовал тепло, растекающееся по телу.
Странно. Думал, смерть будет холодной.
— Элла... спасибо...
— Не умирайте, пожалуйста, не умирайте!
Но он уже не слышал.
Тьма поглотила его.

ГЛАВА 13. ЗА ГРАНЬЮ
Александр не чувствовал пола под спиной. Не чувствовал ничего.
Кровь-магия Валериана сделала своё дело. Когда тот сжал кулак и активировал ритуал, магия вгрызалась в плоть Александра, искала душу. Она не успела выжечь её полностью — Морган и хранители прервали ритуал. Но повреждения были смертельными.
Изнутри.
Сердце билось неровно, пропуская удары. Лёгкие наполнялись кровью. Печень, почки — органы отказывали один за другим. Кровь-магия разъедала жизненную силу, как кислота разъедает металл.
Целители могли бы спасти его, если бы добрались вовремя.
Но они не успели.
Александр лежал на руках у Эллы, смотрел в её заплаканные глаза. Слышал её голос, но слова размывались, теряли смысл.
— ...держитесь... почти... целители...
Он попытался улыбнуться. Губы не слушались.
Прости, Элла. Я не тот, кого ты заслуживаешь.
Тьма наступала. Мягкая, тёплая, обволакивающая.
Это конец?
Нет. Не конец.
Свет.
Яркий, но не режущий глаза. Золотистый, как рассвет.
Александр открыл глаза.
Он больше не лежал на полу склада. Он стоял.
Вокруг — белое пространство. Не пустота — именно пространство, бесконечное, наполненное светом и тишиной. Под ногами что-то твёрдое, но невидимое. Воздух пах... весной. Яблоневым цветом и свежескошенной травой.
Где я?
— На пороге.
Голос. Знакомый, до боли знакомый.
Александр обернулся.
И увидел его.
Даниэль Теренвальд стоял в нескольких шагах.
Он выглядел так же, как четыре года назад — в форме старшего хранителя закона, светлые волосы, серые глаза, широкая улыбка. Но было что-то другое. Он был... прозрачным. Не совсем, но словно сотканным из света и воздуха. Призрак.
Но живой призрак.
— Дэн? — голос Александра дрожал.
— Привет, малыш, — Даниэль улыбнулся. Та самая улыбка, которую Александр помнил с детства. Тёплая, ободряющая.
Александр шагнул вперёд, потом ещё, потом бросился — обнял брата, крепко, отчаянно.
— Ты здесь... ты правда здесь...
Даниэль обнял его в ответ. Руки были тёплыми, реальными.
— Я здесь, Алекс. Всегда был. Просто ты не мог меня видеть.
Александр отстранился, смотрел на брата сквозь слёзы:
— Я отомстил. Валериан мёртв. Братство уничтожено. Я выполнил обещание.
— Знаю, — Даниэль положил руку ему на плечо. — Я видел. Ты был храбрым. Глупым, как и я, но храбрым.
— Я не смог спасти тебя тогда. Я был рядом, но моя магия... она бесполезна. Я не почувствовал опасность, не предотвратил...
— Алекс, — голос брата стал серьёзным. — Это не твоя вина. Никогда не была. Я пошёл туда сам. Я сделал выбор. И ты не мог меня остановить. Твоя магия не предсказывает будущее. Она ловит ложь. Это другое.
— Но я должен был... я мог...
— Нет, — Даниэль покачал головой. — Ты мог только одно — продолжать жить. А ты вместо этого застрял в прошлом. Четыре года, Алекс. Четыре года ты ненавидел себя, не смотрел в зеркало, разрушал свою жизнь. Марта, Элла, родители... Ты отталкивал всех, кто любил тебя.
Александр сжал кулаки:
— Я не мог... не мог жить, зная, что ты мёртв, а я нет.
— Почему?
Простой вопрос. Страшный вопрос.
Александр не мог ответить. Слова застряли в горле.
Даниэль обнял его снова, крепко:
— Ты не должен был умирать за меня. Ты должен был жить. Влюбляться, жениться, растить детей. Стать тем великим хранителем закона, каким мог быть. Но ты выбрал месть. И теперь...
Он не договорил.
Александр понял.
— Я умираю.
— Да.
Тишина. Долгая, тяжёлая.
— Мне страшно, — прошептал Александр.
— Знаю, — Даниэль взял его за руку. — Но ты не один. Я здесь. И я не отпущу.
Александр посмотрел на руку брата — прозрачную, светящуюся. Пальцы сплелись с его, тёплые, реальные.
— Что там? — он кивнул в белое пространство. — За порогом?
— Не знаю, — Даниэль улыбнулся. — Не дошёл ещё. Ждал тебя.
— Ждал? Четыре года?
— Время здесь течёт по-другому. Для меня прошёл день. Может, час. Не знаю. Но я знал — ты придёшь. Рано или поздно. Потому что ты упрямый, как бык. Как отец. Как я.
Александр засмеялся — сквозь слёзы, хрипло:
— Идиоты мы оба.
— Да, — Даниэль кивнул. — Но честные идиоты.
Они стояли, держась за руки, в белом пространстве между жизнью и смертью.
— Мама и папа... — начал Александр.
— Они поймут. Со временем. Будут горевать, но поймут. Ты был хранителем закона. Ты погиб, защищая город. Это достойная смерть.
— Элла...
— Она полюбит снова. Найдёт того, кто сможет ответить. Она сильная. Справится.
— Морган, участок, дела...
— Закончены. Братство уничтожено. Валериан мёртв. Город в безопасности. Твоя работа выполнена.
Александр кивнул. Внутри что-то отпускало. Тяжесть, которую он нёс четыре года, медленно растворялась.
— Дэн, — он посмотрел брату в глаза. — Ты простил меня? За то, что не спас?
Даниэль улыбнулся — печально, тепло:
— Прощать нечего, малыш. Ты не виноват. Никогда не был. Я горжусь тобой. Всегда гордился.
Слова, которые Александр ждал четыре года.
Он заплакал. Не сдерживаясь, не стыдясь. Просто плакал, а брат обнимал его, гладил по голове, как в детстве, когда Александр разбивал коленки или боялся грозы.
— Готов идти? — спросил Даниэль тихо.
Александр вытер глаза, кивнул:
— Да. Но... ты пойдёшь со мной?
— Конечно. Обещал же — не отпущу.
Даниэль протянул руку. Александр взял её.
Они повернулись к белому свету, который становился ярче, теплее, звал.
— Страшно? — спросил Даниэль.
— Немного, — честно ответил Александр.
— Я тоже боюсь. Но вместе — не так страшно.
Они шагнули вперёд.
Свет обнял их, растворил, понёс.
И Александр почувствовал... покой.
Впервые за четыре года — настоящий покой.
В мире живых, на полу разрушенного склада, Элла держала тело Александра Теренвальда. Он больше не дышал. Сердце остановилось.
Она плакала, прижимая его голову к груди:
— Нет... нет... пожалуйста, нет...
Капитан Морган подошёл, опустился на колени рядом. Положил руку на плечо Эллы:
— Он ушёл. Героем.
— Это не справедливо! — она всхлипнула. — Он заслуживал жить!
— Заслуживал, — Морган кивнул. — Но выбрал другое. Выбрал защитить город. Как его брат. Как все хранители закона.
Он закрыл глаза Александра, прошептал древнюю молитву:
— Veritas et Justitia. Истина и справедливость. Твоя клятва выполнена, хранитель. Иди с миром.
Остальные хранители, те, кто выжил, встали в круг. Опустили головы. Минута молчания.
За окнами склада рассветало. Новый день приходил в Аэренделл.
Город, который Александр Теренвальд защищал до последнего вздоха.

ЭПИЛОГ. ПАМЯТЬ
Три месяца спустя.
В центре площади Третьего квартала, перед зданием Магистратуры Порядка, открыли памятник.
Две фигуры из белого мрамора — братья. Даниэль и Александр Теренвальды, в форме хранителей закона, стоят плечом к плечу. Даниэль смотрит вперёд, рука на рукояти меча. Александр стоит чуть позади, левая рука сжимает значок.
На постаменте выгравирована надпись:
«Даниэлю и Александру Теренвальдам.
Хранителям закона, братьям, героям.
Погибшим в борьбе с Братством Уробороса.
Veritas et Justitia — Истина и Справедливость.
Они отдали жизни, чтобы город жил.»
На открытии присутствовали сотни людей. Жители города, хранители закона, король лично приехал почтить память павших.
Роберт и Элиза Теренвальды стояли в первом ряду. Держались за руки. Плакали тихо, достойно.
Элла Сайрен стояла рядом, в новой форме — её повысили до старшего хранителя. На груди значок, на значке выгравировано: «В память об Александре Теренвальде».
Капитан Морган произнёс речь:
— Александр Теренвальд был одним из лучших хранителей, которых я знал. Его магия чувствования лжи помогла раскрыть сотни дел, спасла тысячи жизней. Но главное — он был честным. В мире лжи, в мире теней и обмана, он искал правду. И нашёл её. Ценой собственной жизни.
Толпа зашумела одобрительно.
— Вместе с ним погиб дварф Торн Железнобокий, мой старый друг и товарищ. Они умерли, защищая нас. Защищая этот город. И мы никогда не забудем их жертву.
Оркестр заиграл траурный марш. Люди клали цветы к подножию памятника. Розы, лилии, полевые цветы. Гора цветов росла.
Вечером, когда все разошлись, Элла осталась одна у памятника. Села на ступеньки, смотрела на мраморное лицо Александра.
— Вы были правы, сэр, — прошептала она. — Я нашла силы жить дальше. Как вы и говорили. Но... я всё равно скучаю. Каждый день.
Ветер колыхнул её волосы. Где-то вдалеке звонили колокола.
Элла встала, положила руку на холодный мрамор:
— Спасибо. За всё.
Она развернулась и пошла прочь.
Город жил. Люди смеялись, торговали, влюблялись, ссорились, мирились. Жизнь продолжалась.
И где-то, в белом пространстве за гранью, два брата шли рядом, держась за руки.
Навстречу свету.

Александр Теренвальд прожил 28 лет. Служил в Магистратуре Порядка 7 лет. Раскрыл 342 дела. Спас бесчисленное количество жизней.
Он не был идеальным. Он лгал, когда нужно было. Отталкивал тех, кто любил его. Разрушал себя изнутри.
Но в последний момент, когда это было важнее всего, он был честен.
Честен с собой.
Честен с миром.
Честен с памятью брата.
И этого оказалось достаточно.
Veritas et Justitia.
Истина и Справедливость.
Навсегда.
P.S. ОТ АВТОРА
Эта история о том, что месть пожирает изнутри. Что жить прошлым — значит убивать будущее. Что любовь сильнее ненависти, даже если мы этого не видим.
Александр Теренвальд не был святым. Он был человеком — со слабостями, ошибками, болью. Но он сделал выбор. Защищать тех, кто не может защитить себя. До конца.
И этого достаточно, чтобы назвать его героем.
Покойся с миром, хранитель закона.
Твоя смена заступила.
КОНЕЦ ИСТОРИИ