Алексей. Начало.

Конец апреля. Скоро начнётся сессия, а пока нарабатываю опыт здесь, на скорой. Дежурство идёт как обычно: вызовы, давление, таблетки, температура. До полудня уже успели отвезти пару бабулек с гипертонией до Кыштыма. Пусть отлежатся.

Вернулись на подстанцию. Обеденный перерыв. Тишина. Остальные бригады ещё в разъезде, и только приглушённый звук радио из диспетчерской нарушает спокойствие. Благодать.

Чайник едва успел закипеть, как из диспетчерской донёсся крик.

— Шестьдесят пятая. У вас сопровождение. На выход.

«Ну Машенька, дай хоть чаю попить, только же приехали!»

Шестьдесят пятая — это мы. Александр Александрович — врач от бога и Дядя Коля — его верный водитель. Уже двадцать лет спасают жизни, работая на подстанции. Ну и я, студент, проходящий у них практику.

Я с тоской посмотрел на свою нетронутую кружку и поплёлся к выходу.

«Помяни чёрта...»

Дверь комнаты распахнулась и в неё ввалился Сан-Саныч.

Весь его вид кричал о панике — лицо белое, руки трясутся.

— Всё, не могу больше! — прохрипел он и грузно рухнул на стул.

Вслед за ним в комнату вошла заведующая, Людмила Семёновна.

— Александр Александрович, ну соберитесь! Вас же ждут!

— Смерти моей хочешь, ведьма?! Не поеду я туда! — выплюнул врач, и вскочил, опрокинув стул.

— Саш, но ведь некому больше, — она обвела пустую комнату руками. — Да и ты у нас лучший. Кто, кроме тебя?

— Да вот, хоть студента отправляйте! — он метнулся к холодильнику в углу, выдернул оттуда чью-то забытую бутылку. — А я... я жить хочу!

Открутил крышку и одним долгим глотком опустошил её до дна.

— Выкуси!, — Он показал Людмиле Семёновне фигу, отшатнулся назад, упал на кушетку, и тут же отрубился.

«...Впервые мы познакомились лет пять назад, когда у бати прихватило сердце. Первый ледяной день зимы. Я выскакиваю из подъезда, лицо в слезах, шапка набекрень. У подъезда — зелёная «буханка», и из неё, не дожидаясь, пока я подбегу, выпрыгивает крупный, могучего сложения мужчина в белом халате. Он бежит мне навстречу, его лицо — единственное ясное место в этом заплаканном, расплывчатом мире.

— Где? — одним словом бросает он, и я, не в силах выговорить ничего, просто тычу пальцем на подъезд. — Веди!

И мы мчимся в квартиру. Единственная мысль в голове: «Всё будет хорошо. Врачи уже здесь — всё будет хорошо».

— Лёш? — Заведующая оценивающе смотрела на меня. — Ты на сопровождении когда-нибудь был?

— Пока не доводилось.

— Попробуешь? — она протянула мне бланк вызова. В её голосе была такая безвыходная усталость, что отказаться было невозможно.

— А почему бы и нет? — пожал я плечами. — Куда поедем хоть?

Читаю в направлении: Турбаза "Лесная поляна", посёлок Калгазтар.

— Это где вообще?

— Николай дорогу знает, довезет.

— А врач? — на всякий случай уточнил я, кивнув на храпящего Саныча. — Ну или фельдшер хотя бы? Мне же одному нельзя пока.

— Не переживай, — махнула она рукой, уже отворачиваясь прочь. — Что ты, зелёнкой пользоваться не умеешь? Пластырь как клеить не знаешь? Езжай давай.

Мой взгляд непроизвольно скользнул к дверце холодильника, за которой остался так и нетронутый обед.

Перерыв был окончен. Пора ехать.

«Странное чувство. Как будто я не готов к такому. Нахожусь не на своём месте.

«Пластыри клеить»... Ага, конечно. Что же такого должно случиться, чтобы этот человек-кремень, гигант от медицины катастроф, настолько перепугался?»

Подхожу к видавшей лучшие годы зелёной «буханке» с фонарём над кабиной. Сидящая на крыше машины белка испуганно посмотрела на меня, спрыгнула и убежала куда-то в траву.

«Интересно, а белок едят? Бррр. Лучше уж займусь работой.»

Стучу по дверце.

— Дядь Коль! У нас сопровождение.

Окно водителя со скрипом открылось.

— Отлично, студент! Отдохнём! — Пахнуло дешевым табаком и вчерашним перегаром. — Сейчас Саныча дождемся и поедем.

Запрыгиваю в кабину, и протягиваю ему бланк.

— А.. Саныча не будет... Он... не очень. — я помотал ладонью у горла, ну не рассказывать же об его истерике. — Так что Семёновна без него отправила.

Он посмотрел на бланк. Замер на секунду, словно прислушиваясь.

— Ясно. Лысогорск. — его вечная улыбка на миг стала напряжённой. — Значит, одни. Ну держись, студент! Доедем с ветерком!