Алхимики

Жан Леврье высоко ценил свою должность королевского алхимика, главным образом из-за хорошего жалования и высокого положения, во всяком случае, для сына мясника. Кроме того, эта работа не требовала общения с людьми, что не являлось сильной стороной косноязычного Жана. Его вполне устраивали одинокие труды в лаборатории, среди колб и склянок, в бесконечных и бесплодных попытках получить философский камень и превратить что-либо в золото. Конечно, имелись в профессии и определенные недостатки: королю порой приходило в голову осведомиться о результатах. Случалось это, впрочем, нечасто, и каждый раз алхимику удавалось убедить монарха, что надо еще немного подождать, и государь обязательно получит в свои руки силу царя Мидаса. Это «немного» длилось без малого пятнадцать лет. В глубине души Леврье уже потерял всякую веру в возможность успеха. Однако нельзя сказать, что вся его деятельность не имела никакой пользы. Так, он случайно изобрел смесь, растворяющую снег и лед, и ей стали посыпать дороги. Через некоторое время выяснилось, что смесь эта также растворяет ботинки прохожих, но всё имеет свою цену. Другим изобретением стала мазь от кровососущих гадов, правда, она обладала таким запахом, что отпугивала не только насекомых.

Жан был невысок, худощав как пробирка, с макушкой гладкой и блестящей, как стекло, с белой клочковатой бородкой на остром подбородке. Он категорически отказывался носить парик, считая, что лысая голова в сочетании с бородой придает ему образ, напоминающий восточных чародеев.
Жан Леврье жил счастливой жизнью в небольшом, но уютном доме недалеко от королевского дворца. С ним жили жена Анна и сын Жоффруа, ведь даже у алхимиков бывают семьи. Жан души не чаял в них обоих, как и они в нем. Алхимик любил хорошо поесть, опрокинуть стаканчик-другой дорогого вина, нюхнуть хорошего табака и крепко поспать до обеда. «Великое делание» в его случае часто превращалось в «Великое неделание» и «Великое откладывание на потом». Вопросы мистики и философии, столь важные для прочих представителей профессии, его волновали крайне мало, он просто наслаждался радостным бытом.

Над безбедным существованием Жана, казавшимся ему бесконечным, сгустились тучи в один чрезвычайно погожий солнечный день. К королевскому двору явился некий Тальбот Келли, по собственным словам, выдающийся мастер алхимии и герметики. Он пообещал королю в самый крайний срок, не более пяти, в крайнем случае шести, самое большее семи лет, непременно создать философский камень и поклялся свой жизнью, своей душой и всеми тайнами мироздания. Предложение их величество заинтересовало, однако, будучи человеком, скажем это мягче, дабы не обижать царственное достоинство, не слишком высокой щедрости, король принял соломоново решение: разделить выделяемое жалование между старым алхимиком и новым. Леврье пытался робко возражать, но совершенно безрезультатно.
Сложно привыкнуть к резко ополовиненным доходам: еда стала беднее, вино проще и кислее, от табака и вовсе пришлось отказаться, ведь дешёвый табак Жан на дух не переносил, но, благодаря поддержке любящей жены и её таланту к экономии, ему удалось приспособиться к изменившимся условиям. Жизнь шла своим чередом, лишь когда два алхимика встречались на улице или в коридорах королевского дворца, они сверлили друг друга свинцовыми взглядами, столь тяжёлыми, что окружающие невольно шарахались.

Однажды, когда Жан Леврье работал в лаборатории, с улицы прибежал взъерошенный и грязный Жоффруа и попросил сделать ему меч и щит для поединка против сына пекаря за сердце прекрасной дамы. Алхимик сразу оставил свои изыскания, которые всё равно в очередной раз зашли в тупик, и принялся увлечённо мастерить воинское снаряжение для сына. Вырезав из дерева меч и щит, он покрасил их золотой краской – профессиональная привычка - и оставил сохнуть в углу. Игрушки выглядели весьма реалистично, на большом расстоянии или при плохом зрении их можно было даже принять за настоящее оружие. Для Тальбота Келли, шпионившего за Леврье, сложились оба эти условия: он был несколько близорук и смотрел через окно на другой стороне комнаты. Добавим к этому мутное от городской пыли стекло, и это объяснит дальнейший ход его мыслей. У Тальбота не возникло и унции сомнения в том, что его конкурент сумел-таки превратить неблагородные металлы в золото. Оставался лишь вопрос: почему он ещё не объявил о своём открытии? Наверное, думает, что лучше потребовать от короля. Сам Тальбот попросил бы никак не меньше чем титул герцога и провинцию во владение.

- Что ж посмотрим, чья ещё возьмет, я так просто не сдамся, - подумал он.

Маленький Жоффруа бегал по парку, не замечая, что из-за деревьев за ним наблюдает пара глаз. Он остановился возле куста розы, протянул руку и поймал большую красную бабочку. Мальчик пристально рассматривал прекрасное существо, и вдруг чья-то ладонь легла ему на лицо, он почувствовал резкий запах и потерял сознание.

Очнулся Жоффруа на стуле в каком-то мрачном помещении, тускло освещенном лучиной. Рядом за столом сидел, скрючившись, и что-то писал на листке бумаги какой-то неприятный человек. Мальчик закричал:
- Где я?!! Верните меня домой, я хочу к маме!!! Кто вы такой?!!!
Тальбот раздражённо ответил:
- Замолчи, а то я заклею тебе рот, а то и вовсе зашью его нитками. Мне лишь кое-что надо от твоего отца. Когда я получу это, отпущу тебя домой.
Жоффруа испугался и замолчал. На некоторое время. Спустя десять минут он заявил:
- Я хочу пить. И есть.
Тальбот налил ему воды, выдал кусок хлеба и немного сыра и сел писать дальше.
Подкрепившись, мальчик осмелел и вновь потребовал вернуть его домой.
Тальбот снова повторил свою угрозу, но в этот раз Жоффруа ему не поверил, ведь он уже говорил, а рот ему до сих пор не заклеили. Тогда похититель решил игнорировать ребёнка и продолжил писать письмо.

Когда Жоффруа не вернулся домой к ужину, Жан Леврье бросился его искать. Он осмотрел все его излюбленные места для игр, опросил всех соседей, но не нашёл ни мальчика, ни его следов, ни, какой-либо информации о случившемся. Стемнело, и пришлось вернуться домой. Жан сидел за столом и думал, что делать дальше, когда в открытую форточку залетел конверт. Алхимик открыл его и увидел внутри письмо, которое гласило: «Твой ребёнок у меня, передай мне секрет создания золота, и он не пострадает. Встретимся завтра у Лягушачьего озера. И без глупостей, если со мной что-нибудь случится, мои сообщники прикончат мальчишку».

Сложно передать отчаяние, охватившее Жана Леврье в тот момент, ради спасения жизни сына он, не задумываясь, отдал бы секрет философского камня, вот только никакого секрета алхимик не знал. Оставалось только одно – идти на встречу и попытаться убедить Тальбота, а Жан сразу догадался, что это он, не вредить мальчику.

Жоффруа стало очень скучно. Он изучил комнату, в которой находился, но в ней не было ничего, кроме письменного стола и пары стульев. Когда Тальбот отнёс письмо и вернулся, мальчик набросился на него с требованиями: если уж не отпустить домой, то предоставить хоть какое-то развлечение. Алхимик пытался игнорировать ребенка, он закрылся в лаборатории, но Жоффруа стал колотить в дверь и кричать так громко, что казалось, вот-вот полопаются стеклянные колбы. Алхимик сдался. Кроме того, ему и самому не чем особо было заняться. Он впустил мальчишку и показал ему несколько алхимических опытов. Тальбот смешивал вещества, которые меняли цвет, дымились, шипели и вспыхивали. Жоффруа смотрел на эти чудеса заворожённый: отец не проводил опыты при нем, считая это слишком опасным - а его слишком маленьким. Мальчик совсем забыл, что его похитили, он улыбался, смеялся и хлопал в ладоши, увидев очередное превращение.

Тальбот уложил Жоффруа спать на своей кровати, а сам лёг на полу. Мальчик попросил почитать ему перед сном, и похититель прочёл ему отрывок из толстенной книги по герметике. От такого «увлекательного» чтива ребёнок быстро заснул.

Наутро Тальбот, увидев, что Жоффруа дрожит от холода, накрыл его вторым одеялом. Он собрался и отправился на встречу с отцом мальчика.
Два алхимика встретились возле небольшого озера, которое, как было указано в письме, называлось Лягушачьим, хотя лягушек там было не больше чем в других местах. Тальбот заговорил первый:

- Ну что, ты готов передать мне секрет философского камня?

- Послушай, нет у меня никакого секрета. все мои попытки были неудачными, не понимаю, с чего ты вообще взял, что у меня что-либо получилось….

- Не ври, я видел у тебя дома золотые меч и щит. Или хочешь сказать, что ты их нашёл на дороге?

- Ах, вот в чем дело! Это же просто игрушки для Жоффруа. Они из дерева и покрашены золотой краской.

- Я тебе не верю. Ты просто не хочешь расстаться с тайной получения золота.

- Пойдем со мной, и я докажу тебе…

Тальбот уже почти согласился, как вдруг со стороны, где находилась его лаборатория, раздался чудовищный грохот. Повернув голову, алхимик увидел облако черного дыма. Тальбот понял, что, уходя, забыл закрыть дверь в лабораторию. И он, и Леврье со всех ног бросились к месту взрыва. Когда они туда добрались, то увидели, что от дома остались лишь руины. Жан упал на колени и громко зарыдал, как вдруг услышал:

- Папа, папочка…

К нему бежал Жоффруа, живой и невредимый. Как оказалось Тальбот забыл закрыть не только дверь в лабораторию, но и входную дверь. Мальчик смешал несколько веществ, они вспыхнули, и начался пожар. Жоффруа успел выскочить из дома и отбежать подальше, прежде чем произошел взрыв.

Тальбота арестовали и бросили в темницу, но уже на следующий день он, подкупив стражу несколькими кусками пирита, сбежал и покинул город. При королевском дворе теперь снова остался только один алхимик. Вскоре Жан Леврье принялся обучать сына секретам своего искусства. Когда Жоффруа вырос, он достиг в алхимии больших успехов и прославился как в своей стране, так и за её пределами. Философский камень, конечно, не открыл, но в процессе изобрел немало полезного.