Алка часть 2

1.Николай

“Какой странный сегодня день” - думал Николай, спускаясь вниз по лестнице. Оказалось, что топот, разбудивший его, произвела приятной наружности соседка, про которую он правда сразу забыл, войдя в дом. С порога вместо того, чтобы снова лечь спать, пошёл на кухню и уставился в окно. «Без определённых занятий, - думал он о себе. - А неплохая была сегодня игра. Девятерная в тёмную прокатила, ещё тёмная, и тут посадили грамотно. Но пёр явно был, узнаю его. А про остальное и думать страшно, вот черти, но сам ведь напросился».

В преферанс он играл с детства, в семье это водилось, детей не гоняли, и даже часто сажали за стол вместе со взрослыми. Игра была для него попыткой заглянуть в будущее - источник знаков, проверка, не притупилось ли чутьё. Играли в дружеском кругу, давно состоявшемся, источником дохода назвать её было никак нельзя. Найти себе постоянное место работы, занятие, не складывалось. Каким-то своим чутьём, которому доверял, он определял, что пора менять масть, и двигался по жизни галсами, всегда против ветра. Иногда пробовал свои силы на стороне. Однако никакие перемены не распространялись на близких друзей, это был остров, прочно расположившийся в океане жизни. Они все ценили это качество, определенно это был свой язык, ценности, хулиганское детство и юношеские попытки изменить весь мир и сразу, споры до хрипоты и длинные неторопливые разговоры.

Вот и сегодня вечером, всего несколько часов назад, они сидели за рюмкой коньяку, когда начался этот разговор. Его затеял Антон. Он был басист в одном не особо известном джазовом коллективе, и его любимой фишкой было рассуждать, почему кругом так много идиотов, и что же всё-таки с этим делать. Причём мыслил он всегда глобально, не размениваясь на мелочи, и обычно заходил в своих поисках далеко. Друзья терпели, и подшучивали над ним, хотя иногда с подобными идеями, трудно было не согласиться.

- А зря запретили в Европе евгенику. Не вижу другого я выхода у человечества.

- Да понятно всё, протянул Егор - проблема одна, да как собственно и везде: а кто судить будет, кому можно, а кому нет? А потом, говорят что в Германии, когда они это проделали, после был всплеск рождения дебилов. Системное регулирование себя не оправдало, доверься рынку.

- Какой тут на хер рынок, - начал заводиться Антон - на рынке выживает развитый, умный, там отбор идёт как в природе. А человек, это следующая ступень, он должен проводить отбор уже сам. И рынок твой, это прошлый век.

- Как бы не так. - Вступил Олег - Человек может устроить отбор у других, у растений, животных. Да и то хреново, в корыстных целях. А себе он такого сделать не может. Правильно говорит Егор, судить не кому. Ты в нашем суде бывал?

- Хватит о грустном, - решил вступить Николай - судить человека может только высшая сила, а её что-то не видно. Хотя, если постараться, увидеть можно. Ей только надо дать место в нашей жизни, право голоса, признать и призвать.

Николай встал, и закурив, подошёл к окну. Это была его привычка, давало ход мыслям.

- Не видно там высшей силы? - подколол его Антон.

- Да иди ты. - улыбнулся Николай. - Тут практика нужна, как впустить в жизнь эту хрень, как двигаться по жизни с её помощью, но это личное, своё у каждого, знаки, предрассудки. А если сделать это вместе, эффект был бы круче намного. Только все старые способы не канают, обросли ракушками, фигня какая-то - гадание, духов вызывать, монетку бросать. Детский сад. Или церковь — вот уж не приведи Господь. Что-то новое нужно. Но здесь, если вместе это делать, вопрос доверия на всю катушку. Я давно наблюдаю, вот мы играем, и как идёт игра, отражается в жизни. У кого прёт, у того и дела идут. Но это игра. Хотя получается, что она нас связывает, баланс пёра, общий на всех. Но это всё равно как-то примитивно. А что, если вместе начать писать рассказ про нас? Или книгу, или не про нас? Это уже будет игра не в одни ворота. Типа диалога с этой высшей силой. Мы её призовём таким образом.

- Да смешно это как-то. Какие с нас писатели? - сказал Олег. Он был высок и светловолос, к писательству относился трепетно, как к какому-то чуду, и мечтал быть писателем, правда до сих пор ни разу ничего не написал.

- А мне не смешно, Коля дело говорит. Он говорит, человек должен сам писать себе судьбу, и я полностью за. И то, что вместе писать - обязательно. Если бы вы играли музыку в команде, импровизацию, сразу бы согласились. Это ни с чем не сравнить как охеренно бывает. Ну и что, что не писатели? Херачить надо. - не унимался Антон.

- Ну так давайте начнём херачить прямо сейчас. - Егор улыбался. - Прямо с Коли и начнём. Пусть он сегодня встретит свою пару. Ему давно пора уже. Все за? Пиши, Олег: «Вечер прошел как всегда, в прекрасной компании, и ничего не предвещало беды.

- Записал? - Николай вышел из подъезда, багровое солнце висело над горизонтом, окружённое стаей облаков, как будто оно краем вскипятило далёкое море, и это облака пара, образовавшиеся вследствие этого физического явления.» - Записал?

- «На каменных перилах набережной стояла прекрасная незнакомка, готовая ринуться с головой в реку. Коля подбежал к ней, и силой стащил с перил. - Умоляю, не делайте этого! - Ну и дурак ты, - сказала незнакомка, - я просто смотрела на закат.» - Продолжил Антон в своей издевательской манере.

- Полегче, - сказал Олег, - про друга всё-таки пишем.

Они передавали тетрадь друг другу, и исписали несколько страниц, чего Николай никак не ожидал. Досталось всем. Он время от времени пытался призвать друзей, к порядку, что это дело серьёзное, но сам увлёкся, отправив Антона на гастроли в Австралию, где он поймёт наконец, играя с местными аборигенами на барабане из кожи кенгуру, что такое настоящий джаз.

- «Искры от пламени костра отражались в его глазах, как партитуры невероятной красоты и силы симфонии, но тут сказалось наконец действие неизвестного напитка, и он рухнул в объятия музыки». - Записал?

- Спасибо, что аборигены зажарили кенгуру, а не меня - У Антона уже не было сил смеяться - Давайте на этой ноте на сегодня закончим, мне ехать надо уже.

Стали постепенно расходиться.

Николай с Егором всё ещё сидели. Егор смотрел на Николая, прищурив свои зелёные глаза.

- Как ты вообще? Играешь? Деньги есть?

- Да ну тебя. Играю. Скажи лучше, если бы ты был бог, ты сделал бы случайность? Что есть случай, как не реализация задуманного и написанного причудливым способом? Вот если не задумывать, не иметь желаний, тогда что - случай, или кто-то другой за тебя планирует? И подсказывает, знаки даёт?

В глазах Егора появился задорный огонёк.

- Философский МГУ плюс преферанс, родили у тебя в башке невиданную доселе, но интересную мне, с медицинской точки зрения, композицию. Но ответить однозначно, несмотря на то, что я постоянно ликвидирую последствия так называемых случаев, пожалуй не могу. Эти случаи, в 90 процентов случаев, есть просто пренебрежение самыми элементарными требованиями техники безопасности. Кажется, что народ просто без мозгов иногда.

- А 10 процентов?

- Да всегда сказать можно, что карма у него была такая. Что есть случай?

- Голая математическая вероятность, ей наплевать на то, кто ты, и какая у тебя карма.

- Думаю, это есть. Как сила, входящая в состав других сил, направленных на человека.

- Логично. Плохо только, что с ней нельзя договориться.

- А с другими что, можно?

- Думаю, шанс есть.

Теперь Николай стоял перед новой загадкой. Его неожиданное, в том числе и для него самого, предложение, имело успех. Что дальше? Ведь кроме того, чтобы призвать, надо признать, поверить. А правильно это, писать судьбу вместе.

Интересно, что слово «судьба» происходит из слова «суд», то есть верящий в судьбу осуждён, и как основа мировоззрения не очень то подходит, что-то в этом из вульгарно понятого христианства. Презумпция вины. Хрень какая-то.

Николай закурил. А с другой стороны, кому доверить суд, как не компании своих лучших друзей.

2.Арина

Утром Арина ощутила сильнейшее возбуждение, повернулась, расспросить мужа, не приставал ли он к ней ночью. И увидела, что другая половина кровати была пуста, подушка не смята. Проснувшись окончательно, вспомнила, что отослала его на дачу скосить траву. Они так давно не приезжали этим летом, что чертополох пролез к соседям и те написали жалобу этой активистке толи Сонечке, толи Валечке. Никак она не могла запомнить. Скандальная баба - сухая как жердь, губы в ниточку, красное обветренное лицо. Рассказывали о её комсомольском прошлом. Она и сейчас вечный комсомолец или комсомолка, как правильней? Удивительно, то что у неё есть пол, при встрече забываешь. “Интересно, раньше мы страдали всеми этими феминизмами?” - подумала Арина. Сконцентрироваться не смогла, все расплывалось из-за желания. “Вторая молодость? В моём-то возрасте.” - она закрыла глаза и вспомнила, что произошло ночью. Сон.

Ей приснилось, как на Ивана Купала она с девушками пошла к реке. Это было в далеком прошлом, которое так манило её своей простотой, и в тоже время ощущением постоянного присутствия богов на земле. Они могли спуститься к людям и участвовали во всех делах. Могли наслать кару или пошутить. Боги наделили её миссией, которую она исполняет сейчас, но что точно она должна была сделать, Арина вспомнить не могла, как не пыталась уже много лет.

Девушки прыгали через костры, пили крепкую медовуху. Она тоже сделала два глотка и упала в траву, привычки пить не было совсем. И до того момента, как начала проваливаться в пьяный и счастливый сон, увидела лицо своего нареченного Василия. Он приближался к ней гигантскими прыжками, совершено неестественными, так бывает у пьяных или во сне, когда понимаешь, что в этом состоянии можно все. Через пару секунд он оказался вблизи, и преобразился в человека из 21 века. И она поняла, что этот человек - это она.

Ощущения были сильными и странными. Два человека вторглись в сознание как один, раздвоились и теперь, она переживала их судьбу с одинаковой силой.

Слившись в единый клубок, они лежали друг на друге в ночи прошлого и обменивались энергией, этими внутренними соками жизни, обогащение и наполнение. Чувство, похожее на длительный голод. И наконец-то он был утолён. Парень из будущего кончил. Потрясение, которое он испытал от секса с этой неумелой девушкой было настолько глубоким, будто он всю жизнь шел к этому. Для него открыли дверь, куда? Он ещё не понял. Приходило сравнение с рекой- на извилистых поворотах тебя уносит сильным течением и ощущение таинственной неизвестности, куда прибьёт - не знаешь, но точно плохого ничего не случится.

Девушка. Василий никогда не даст ей этой гонки и такого погружения. Остановка только на короткий миг, вздох не до конца и выплыть не получалось, она шла вместе с ним до самой глубокой точки, наполняясь не ясным, пугающим предчувствием. Оно казалось так прекрасно и было так близко. В полусознательном бреду она видела силуэты высоких домов странной формы, люди ели что-то невиданное, говорили не понятно, могли даже летать в остроносой коробке. Видение завершилось, когда она выпила его до дна. Парень ушёл тем же путем, что и появился. Девушка привстала, облокотилась на поваленное бревно. Встать сил не было. Одновременно внутри зрела радость и ощущение чего-то нового.

- Я - беременна, - произнесла она вслух и содрогнулась от ужаса неизбежного.

- Слава Сварогу, - раздался радостный возглас старейшего

- Слава! - отозвались все вокруг, лес загудел, радостная весть понеслась дальше, отзываясь эхом и теряясь где-то на небесах.

- Слава великому Роду!

- Слава

Потихоньку девушка начала успокаиваться. Предчувствия, думала она, они иногда бывают обманчивы. Главное, задуманное общиной дело свершилось.

Откуда в ней эти знания? Подивилась Арина. Вставать и открывать глаза не хотелось, в той действительности, где жила она Так не будет никогда. По телу прошел озноб, она продолжила наблюдать этот сон или явь дальше: девушка легла на траву спиной, повернулась на бок и посмотрела вокруг. Тем временем успокоенные и обрадованные, уснули подруги, костёр догорал, Василий так и не пришёл. Как хорошо, пронеслось в голове, свадьбы с ним уже не будет никогда.

Тело Арины разрывалось, когда она окончательно открыла глаза и осознала границы своего тела и время. «Позвонить Желобову», - мелькнула мысль. Да, бывший, но с ним было хорошо. Этот служебный роман давно в прошлом. Какая собственно разница? Спрошу о встрече, там разберёмся. Муж приедет дня через два. Ехать к нему - трата времени.

Жены Желобова не оказалось дома. Дачный сезон открывает двери для неформальных общений. Арина собралась быстро и поехала к нему на автобусе. Три остановки. Она могла и пешком, но был страх растерять чувство. Позвонила в домофон, поднялась. Он стоял на пороге. Ничего не изменилось. Взгляд блудливых зелёных глаз, сочные губы, халат на голое тело. Все случилось в коридоре. Но голод не отступил.

- Кофе? - спросил Желобов.

- И коньяк! - ответила на пароль она.

Следователь сразу все понял. Это старый шифр, означавший, что дело серьезное, надо обговорить, но лучше на улице, в парке. Собрались молча, вышли.

- Опять кто-то маскируется под твоих, - перешли дорогу, с собой взяли по стаканчику кофе у метро в кафехаусе, и когда углубились в парк, продолжил неторопливо разговор Желобов. Я удивился, ты позвонила. Если бы не знал столько лет, решил, что организатор погромов - ты.

Она запрокинула голову и расхохоталась от души. Облегчение это не принесло, зато успела представить себя главарем преступников.

- Ты видел моих ребят? С кем там идти на дело? Если бы я что-то организовывала, только с тобой. Хотя ты и сдаёшь позиции, промелькнула мысль.

- Приятно, коллега, ваша высокая оценка тешит мое самолюбие. -улыбнулся он.

- Что учудили на этот раз?

- Помнишь дело 1948 года? Действовала банда Мишки Калитниковского. Почерк тот же. Входят люди в масках, под 9 век одеты и заставляют окружающих делать странные вещи. Тогда хотя бы денег просили. А сейчас что?

Арина терпеливо ждала. Как всегда- длинные паузы, продумывание, как сказать лучше. Или там гриф?

- Появляются странные предметы. Они все из прошлого: 7, 5, 8, 10 век. Времена скачут. Предметы остаются, они дарят их случайным людям, заставляя разбить перед этим витрину магазина или машину. Потом исчезают. Гипноз? Говорят, Мишка тоже им обладал. Только у него наоборот, деньги, вещи, одежда- он забирал это и исчезал со своими людьми. Так и не поймали. Действовал только в одной точке. Что скажешь?

День обещал быть жарким, к двенадцати солнце палило нещадно, на поляну, замаячившую впереди, не пошли, остались в тени деревьев.

- Запрашивали музеи о пропаже? - Арина посмотрела на коллегу, тот улыбнулся. Действовали по схеме.

- Никто не признался. В музеях сказали: никакого интереса, посетителей столько же, конечно, ничего не пропадало. Заставили даже инвентаризацию сделать.

- А что за предметы?

- Холодное оружие в основном, ножи, мечи даже. Какие-то металлические украшения.

Арина вновь вспомнила сон. Рассказать? Не поймёт. Сама разберусь. Позвоню Весте наконец, вместе сходим в прошлое. Все не просто так. Поцеловав Желобова в губы, она пошла в сторону дома, обещала подумать, присмотреться к своим. По дороге набрала телефон подруги.

- Ты дома или работа сегодня? У меня опять странный сон. Очень реалистичный, как тогда, помнишь, во время инициации. Нужна твоя помощь.

Договорились, Веста приедет к ней вечером. Как долго ждать, подумала Арина. Чтобы занять себя дома чем-то открыла папку с делом Мишки, стала восстанавливать в памяти детали.

3.Александр

Александр пришёл на работу четко, как всегда, в семь сорок утра. Зашёл в комнату, где в несколько рядов стояли шкафчики, достал из кармана свой ключ и открыл дверцу. Подошёл напарник, Климентий. Кивнул головой, отвернулся, молча переоделся. Повезло мне с ним, думал Александр, в душу не лезет. С полувзгляда все понимает. Обед в коробках уже вместе положили в общий холодильник. Оба не любили столовую. В ней все начальство собиралось за отдельным столом, внимательно контролировали каждого. Кто и как смотрит, с кем сел, много ли смеётся. Он понимал все это, арестанты для него были такими же, за кем надо постоянно приглядывать, отпустил внимание, на другой день ЧП. Вот они от меня пусть лучше держатся стороной, а я от начальства, да и без столовой дешевле.

Один из новеньких заключённых не выходил из головы. Привезли четыре дня назад. Убил соседку, решил, это она кидает в почтовый ящик говно. Говорит следователю «да она сука! Да я сколько раз ей говорил, не надо рассказывать моим детям, что мать их - проститутка, а она не унимается, специально ловила их у подъезда, когда они из школы возвращались». И так жалобно и проникновенно твердил, будто просил следока понять его мотивы. Наш Иваныч не промах. Не такое видел. А уж сколько небылиц слышали. И что не он якобы воровал в особо крупных, а черт попутал. И мимо убитых все проходят, а милиция не тех хватает.

Но есть истории, конечно, из ряда вон. Одну помню хорошо. Прислали к нам мужика. Лицо серое, перекошенное. Руки трясутся. Идёт так, будто научился только. Ноги согнуты в коленях, ещё немного и упадёт. Актеров много мы видели, но этот явно не из них. Это ж видно. И только и говорит «никогда, слышите никогда!» а дальше не может слово произнести. Климентий мой потом узнал случайно.

Мужик ехал по своим делам служебным, свернул на заправку, проехал ещё немного, нужда пришла. Остановил машину на обочине где-то. Кругом лес, никого. Стоит у машины, дела свои делает, тут из леса выходят двое парнишек: курточки, штанишки, ботинки - все добротное. Просят «дяденька, подвези!» Мужик ширинку застегнул, хотел спросить «куда», обычный вопрос и тут в лицо одному посмотрел. И отшатнулся, вместо глаз - черные дыры. Присмотрелся, другой такой же. Но не слепые. Он вгляделся и понял, то, что принял за отсутствие глаз, оказалось необычным цветом. Они были полностью черными, белки отсутствуют. И в этот момент кто-то будто начал управлять им, в голове он услышал приказы и не мог сопротивляться. Не помнит, как сел в машину, как ехал, мысль одна была «надо выйти», а не мог. Не давали ему. Высадил ребят, где - не помнит. Попытался дальше поехать и так газанул, что сбил школьников и прям на зебре. Несколько человек. Скандал.

Потом я Арине рассказал. Она своя, ей можно. Она с мужем пошепталась. Через несколько дней зовёт меня, рассказывает. Нашёл Геннадий её, в базе много таких случаев. За одну неделю волна прокатилась. Детишек этих видели в разных местах. Одно и тоже описание. И что? Как судить тогда этого мужика нашего? Если по всему миру.

Пока шли принимать дела, Александр вспомнил все это, ухмыльнулся. Лоб расколола пополам морщинка. Климентий покосился на него.

Только приступить хотели к работе, услышали громкий стук в дверь.

- Обнаглевший этот. Который старуху, - сдавший смену Антон улыбнулся и большим пальцем чиркнул вдоль шеи. Всю ночь орал. Успокойте его уже! И сделал следующий жест рукой, пальцем вниз. Развернулся и побежал переодеваться.

- Чего орешь? - Александр подошёл к двери, приоткрыл небольшое окошко. Увидел искаженное ужасом лицо, глаза безумные, трясётся.

- Священника позови. За душой моей приходила мразь старая. Точно заберёт меня с собой.

- Может успокоительных для начала?

- Ужасный сон - я богам древним поклоняюсь. И они заставляют меня рушить все. Понимаешь? Бабка эта все! Она насылает на меня. А я - в Христа верую. Вот тебе крест! - Он начал креститься.

Александр захлопнул окошко, отошёл от камеры. Решил передать начальству просьбу. Пусть решают. Сам напрягся. Древние боги. Неужели они опять вернулись. Надо увидеться с Ариной.

4.Избор

Днём столько встреч сегодня. Забрать ключи у одних квартирантов. Съезжают. Заселить других в квартиру в центре. Потом на Таганку заехать, что-то с краном. Сел в метро, поехал в самый дальний конец, Новые Черёмушки. Эта квартира как-то случайно досталась. В виде компенсации за выход, вспомнил Избор и усмехнулся. В последнее время он вспоминает тот период жизни часто, ярко проносятся картинки перед глазами: сделка, бумаги, глаза напарника, жена, Татьяна.

Карина начала давить вдруг, вспомнил он. Хочет официальных отношений. Интересно, зачем. Боится, думает, все шатко или может ждёт, что я созрею для детей. Мы ведь сразу все обговорили. Детей не будет. Рождение отнимает силу. Часть её отдал я уже Вареньке. Когда-то он встречался со странной девушкой, её целью было рождение ребенка. Девочка, конечно, умна и красива, скоро может замуж выйти. Хотя рано ещё думать об этом. Он вздохнул тяжело опять. Какая-то девица в сарафане с глубоким декольте пересела от него.

Вот ещё и девушек распугиваю. Слишком узким кругом мы живем с Кариной. Скоро заговариваться начну.

Избор понял, чего не хватает. Музыки и дороги. Это обновляет. Хорошо бы ехать без остановки, слушая музыку. Он вставил в уши наушники, включил в случайном порядке плейлист.

Как же я люблю каверы, подумал он. Творческое переосмысление порой лучше оригинала. Чувство юмора, интеллект, самоирония, то чего не хватило Doors. Раньше я не думал, что в музыке возможно такое, хотя некоторые так переделывают музыку, что я больше половины не узнаю. Включился следующий трек Believer. Супер! Хорошо как сделали переход, слова прозвучали о вере по-иному. И вдруг пауза. Не должно её там быть, да ещё и такой долгой. Эта пауза взорвала сознание. Ребята создали такой накал. Ничего же не произошло, а у меня предчувствие. Что-то будет. Что-то произойдёт.

Вчера странный день был и тоже это состояние. Сейчас музыка только усилила его.

Вспомнился вчерашний вечер. Они встречались со школьными приятелями, и уже по темноте он шёл к дому. Начался дождь, да ещё и ветер поднялся. Избор прошёл мимо припаркованных машин, у одной из них горели фары. На несколько секунд он оказался в свете фар и заметил, как отразился чёрный силуэт на стене. Контровый свет в нуаровом фильме. Он пошёл дальше. За ним попадает в свет девушка с зонтиком. На секунду промелькнула и исчезла. Пауза. Женщина с коляской. Пауза. Мужчина с собакой. Пауза. Подросток с рюкзаком. Пауза. В свете фар медленно падает косой дождь. Избор прислонился к стене спиной и наблюдал весь этот черно-белый фильм, пока машина не уехала. Очнулся. Что-то с внутренними ощущениями, они дают ему подсказку, разгадать бы какую. Примерно это напоминало ощущения в лесу, он вспомнил их отчетливо и ярко. Тогда он узнал и совершил свой первый обряд.

В два места съездил быстро, осталось кран починить в квартире. По дороге зашёл в строительный магазин купить шланг и винт. Прошёл мимо красок, отдел люстр и вдруг краем глаза заприметил людей в привычной одежде. Короткая боевая рубаха расшита символами войны, пояс, сапоги мягкие, самосшитые. Кто они? Почему я не знаю их. Каждый из них вкладывал меч или цепь в руки продавцов или покупателей и те начинали громить все вокруг. Один из мужиков с бородой и символами главного подошёл у нему и протянул копье. Он говорил что-то, но Избор не слышал ничего. Он пытался вмешаться в процесс разрушения. Потом понял по бессмысленным глазам, люди находятся во сне. Или ему сниться сон? Остановитесь! - крикнул он настолько громко, насколько смог.

Все замерли. Замер и тот с бородой, развернулся, подошел к нему. На этот раз Избор услышал отчетливо.

- Я запомню тебя, у тебя есть дух.

5.Архитектор

Николай шёл, глядя под ноги и не замечая окружающего пространства. Вокруг был огромный сад, с фонтанами, в которых плавала рыба, переливаясь всеми цветами спектра, деревья тянули свои ветки с плодами и тёмно-фиолетовыми листьями, причудливые животные и птицы выглядывали из-за деревьев, дорожки были довольно широкие, временами сад пересекался каналами, и тогда приходилось идти через висячие лёгкие мостики. Вдруг он чуть не столкнулся с человеком. Он поднял голову - это была его знакомая, архитектор, Инна Давидовна, пожилая женщина, только тут она почему-то молодая. Он оглянулся, небо было светло-лиловым, солнца, несмотря на день, нигде не было видно, казалось светился сам воздух, было тепло, на горизонте за деревьями сада, угадывались горные вершины.

- Привет, что ты тут делаешь?

- Привет! Заказали проект. Меня заинтересовало. А ты какими судьбами?

Николай был уверен, что идёт по какому-то делу, но никак не мог вспомнить, по какому.

- Да вот, - вспомнил он - решили с друзьями судьбу переписать. И вот ещё: что есть случай, ты не в курсе?

- Тогда тебе туда, - сказала Инна - прямо, потом свернёшь через площадь, в стеклянный дом.

- А ты куда?

- Мне на следующий этаж. Приодеться надо, чтобы всё сошлось.

Николай вошёл в стеклянный дом, одноэтажное строение, довольно большое, с прозрачными стенами, и сразу поразился ощущению - каждый шаг, каждый шорох отдавался музыкой, почти не слышной, она как-будто жила в этих стенах, они впитали её, как след пребывания там обитателей дома, как знак такой жизни, когда каждое следующее действие в гармонии с предыдущим и будущим. Это открытие поразило его

- Так вот как надо писать судьбу, случай можно победить!

Николай проснулся в незнакомой квартире, встал, за окнами, несмотря на день, какая-то тьма с неба, неприятные грязные дома, пустые улицы, по которым ветер гоняет мусор, и острое чувство одиночества и покинутости, совершенно ему не свойственное, навалилось непереносимой волной, так, что он закричал.

Тут он проснулся окончательно.

У него изредка бывали такие сны, где он оказывался в другом мире. Они вызывали много вопросов, например: что делают его обитатели? Простые человеческие проблемы там явно преодолены, там нет злобы, одиночества, жажды власти. Это просто чувствовалось, впечатления от снов сохранялись, как слепок энергий, и энергии эти были точно не отсюда. Надо позвонить этой Инне Давидовне. Или даже сходить. Иван сходил на небо, есть такая где-то сказка. И надо работу сдавать скоро уже.

Последнее время, после работы мойщиком окон высотных зданий, он подрабатывал написанием статей. Последний заказ был «Грани реальности - разделение и слияние». Мысль была в том, чтобы соотнести представления модернистов о новом мире с современными творениями, и сделать соответствующие выводы. Текст должен был быть эффектным, в меру замороченным, лёгким для «читателя эпохи постмодерна».

Николай сел и вспомнил ощущения из сна. Напор света. Напор духа.

“Зачем же мы пишем? - начал думать он - И слово было у бога. Почему же бог оказался со словом? Зачем слово? Зачем описывать жизнь, произошедшее уже, или то, что никогда не произойдёт? Не потому ли, что в этом поиск путей, которыми построена эта реальность? Слово было у бога, и он сотворил всё. И слово есть сжатый источник, разворачивающийся в события жизни. Зачем их проживать, если всё устроено так: слово было у бога, и он сотворил всю эту хрень. Тогда нужно слово. Тогда нужно достать, сотворить это слово, и будет круто, как у Бога. Но всё равно, почему Бог оказался со словом? С какого хуя? Это же изначальность, и почему она такова? Правда что, изначальность не может быть почему. Наоборот, всё остальное по ней. Но почему, с какого хуя?

С какого?

Хуя?“

Николай уже курил, глядя в окно. Что же со статьёй?

Эпоха премодерна закончилась давно. Что это значит? Отношения человека с окружающей действительностью не могли быть равными. Мы подчинялись законам природы. Постепенно бог и человек сравнялись, но вот отношения начали портиться, наступил модерн. Потом пришёл Ницше и отвёл за руку всех на пьедестал. Теперь, сидя на нем, в постмодерне слово опять важно и его должен произнести человек.

Он открыл ноут и начал писать.

6.Карина

Карина обожала читать сказки и рассказывать их Алле. Девочка быстро росла. В начале каждый день у малышей длинный. Также родители проживают его. Проснулся, поел, посмотрел на стену, потолок, кроватку, собаку или бабушку. Устал, уснул. С трудом перевернулся, победа. С усилием сел. Достижение. Ползёшь к хвосту собаки. Она убегает. Хохочешь, ещё ползёшь. Первые синяки. Первый друг. Первая пятерка и обида на жизненные несправедливости.

Сказки помогают понять жизнь лучше. Сжато, но красиво течёт описание. Алла в десять сказала, не хочу больше слушать сказки. Иногда смотрела ещё мультфильмы, но и их через пару лет перестала. Взрослая. Бегает в художественную школу, с Аллой взрослой подружилась. Как настоящая подруга ходит к ней пить чай, чертят что-то вместе. Девочка росла красивой, но простоватой. Круглое лицо, нос в отца картошкой, совершенно тонкая спина с невидимым позвоночником, будто вынули. Такая, что решит, не отговоришь. Характер тоже в отца. Недавно спросила, а как было до меня. До того, как я родилась, что было. И я начала вспоминать.

Я — ребенок старого района московской квартиры.

Я знаю, как это — просидеть с соседкой на лавочке весь вечер и прождать маму и жить на подоконнике за шторой, смотреть на старые берёзы и каштаны сверху.

Я в курсе, что дед из квартиры напротив — сошедший с ума физик-ядерщик. Его довели женщины: сорвали ему крышку, передрались между собой и вышвырнули его отовсюду, он бухает и иногда стучит в дверь абсолютно голый, потому что боится, что по нему кто-то ползает. Ядра и атомы, вероятно. У него вытянутый желтоватый лысый череп и не злое лицо.

Однажды он перестал выходить из квартиры, и мамина подруга, которая работала медсестрой, потянула воздух своим длинным аристократическим носом и сказала: «у вас покойник тут».

Перевозка увезла его, оставив адрес, который никто никогда не спросил. Потом пришли какие-то люди, выкинули все его вещи. Мама пыталась остановить мужиков-рабочих, отобрать хотя бы альбом с фотографиями, но её вытолкали. И на больших наших, старых березах и каштанах долго еще болтался его свитер и коричневый альбом с грязно-желтыми страницами.

В Москве нет парадных и не парадных лестниц. Большие серые ступени и металлическая зеленая сетка в пролетах, чтобы упавший вниз человек грохнулся не на пол, а попал в сеть и прыгал бы на ней какое-то время. И за это время снова захотел бы жить.

Старые квартиры в Москве особенно пахнут, я сразу чую их, когда приезжаю в Питер. Только здесь они и остались — потерянные миры с ненужными никому жизнями, альбомами и шампиньонами, растущими в твердой, как бетон, дворовой земле. Мы выковыривали их палками, и можно жарить картошку с грибами.

Мы раньше часто с подругами мотались в Питер, жили в разных квартирах, бродили, пили, ели, курили. Запомнилась одна, в которой чаще всего останавливались, с престранной старухой.

— Не водите только кобелей, девки, — говорила она. — Все наши слезы только от них.

Мы ржали и никого не водили. Ходили курить на не парадную лестницу — высокие стены, серые ступени, никаких решеток в пролетах, и там до нас однажды докопались менты — почему распиваем, почему курим, покажите паспорта, ха-хааа улица Шарикоподшипниковская, была прописка у моей подруги, где может быть такая улица, неужели в Москве?

А в окно по ночам с сухими щелчками мигал светофор — красный, жёлтый, зелёный — красный, жёлтый, зелёный — жёлтый, жёлтый, жёлтый.

И мне всегда казалось, что я дома, в старой квартире, и за окном не светофор, а береза с коричневым разбухшим альбомом в ветвях: это Алексей Федорович, это Анечка, вот Варвара и Николай, а это — я.

Она бы хотела остаться той маленькой девочкой, в старой квартире, сидеть и читать сказки и не думать, как организовывать жизнь. Муж появился из ниоткуда, может она с детства его знала. Это было наваждение. Свадьба, первые крики, желание вырвать книгу со сказками из её рук. Он мешал. И потом его не стало. В один прекрасный момент, она зашла в квартиру, в шкафах его вещей не было. Оказалось, они о чём-то договорились, и это её решение о разводе.

Карина сидела напротив компьютера в крупном издательстве и продумывала обложку для новой книги. Вспомнив поездку в Питер, та пронеслась перед глазами и ей запахло грибами. «Надо пожарить сегодня», - решила она. Обернулась на чей-то телефонный звонок, нет, не ей. Попыталась вспомнить лицо бывшего мужа, оно расплывалось, и сосредоточиться она смогла на носе девочки.

Продумала, как лучше изобразить историю большого гриба, сказка была про то, как на нем и под ним жили букашки. Жили не всегда дружно, но когда начался дождь, им пришлось терпеть друг друга. Или дело не в терпении?

Большого художника из нее не вышло, зато жила среди мира книг, так себя утешала. Она работала в крупном издательстве в отделе детской литературы. Главный редактор - женщина средних лет, круглая, чёрные волосы подчеркивают бледную тонкость её кожи, азиатские глаза, толи калмычка, толи башкирка, так и не призналась, обладала удивительной способностью- она точно знала когда и сколько книг надо выпустить. Всегда все раскупали без остатка. Как? Удивлялись из другого отдела. «Чувствуй рынок», - отвечала она. Все действовали по выстроенной логике школьной программы, зимой проходят Достоевского в школе, значит, надо больше дать тираж, или вышла новая книга Улицкой, значит её несколько тысяч экземпляров выпустить вне зависимости от сезона. И никогда не угадывали. Собственно она знала, что её не любили. Выскочка, думали одни, подхалимка- другие. Начальнице было все равно. Она хорошо знала своё дело и окружила себя такими же профессионалами в отделе. Не подкопаешься.

Карина как-то пыталась на дне рождения редакторши расспросить о ней самой и её умении распознавать запросы рынка, но услышала лекцию про интуицию, отступилась. Сейчас она хочет выпустить сказки про древнюю Русь, язычество. Говорит, начнётся спрос. Откуда она знает?

Коллеги из других отделов расспрашивали Карину - что происходит, она как-то говорила, что изучает традиции предков, но теперь, когда она жила рядом с волхвом, она перестала посещать поляну.

Он многое знал, и иногда они вместе ездили в лес, проводили обряды. Ходили вокруг идолов богов, пели хвалу им. Оставляли крупу для птиц. Небесные друзья небесных жителей. Но все больше Карина думала, что не хочет жить прошлым. Это все куда-то ушло, в современном мире не осталось ничего. И она это видела по сказкам. Они стали иными, проблемы ненависти и вражды уходили. И нет личностей ярких и сильных, тех, кем они восхищались в школе. Нет диктаторов, тиранов, или революционеров. Мир изменился. Догадывалась она. Их отношения с Избором тоже должны изменится.

7.Арина с Александром

Арина решила съездить на Таганскую. Погулять вечером, когда спадёт жара, подышать воздухом и «проникнуться местом». Так называла она работу, когда ещё ходила в родное отделение милиции. Заодно осмотрю Калитниковскую улицу. Все рядом. Почему это место выбрано для совершения преступлений, может удастся найти какую-то зацепку. Пока связующим в них было только древнерусская одежда.

В метро встретила Александра, обрадовалась. Столкнулись с ним, выходя из турникетов.

- Здравия тебе, Арина.

- Здрав будь и ты! - обнялись. Откуда здесь?

Александр рассказал о странном заключённом. Он присутствовал при его допросе следователем. И тот испуганно лепетал, что ночью его тела не было в камере. Вид имел растерянный, сбивчиво говорил. Оказался на улице не понятно как, на нем одета рубаха шерстяная с длинными рукавами, без ворота, запахнута была спереди и подпоясана ремнём. На плечах- короткий плащ. Поразили его сапоги. Сделаны из цельного куска кожи, с завязанными ремнём у щиколотки. Всю жизнь он работал с обувью, но таких не видел и долго рассматривал, как сделаны. В какой-то момент его проняло некой силой, ощутил, как боевой дух предков проснулся в нём, это был просто экстаз, его переполняли отвага и весёлая ярость, он не чувствовал страха, и бросился на врага (им оказались лобовые стёкла машин). Посмотрел вокруг - все люди одеты как он. В руках у каждого были разные старинные предметы. Такого прекрасного чувства он никогда не испытывал раньше, он был весь в схватке, смерть не страшила, и эта абсолютная уверенность, что это правое дело.

Очнулся в камере. В той же позе, что и секунду назад, когда разбивал фару очередной машине. Он застыл с поднятыми вверх руками. Соседи по камере смотрели на него с ужасом.

- Ты где был? И что за боевой вид?- спросил седовласый с острым носом сокамерник. Все звали его уважительно Константин Семёнович, тогда как у остальных отчество просто отсутствовало.

- На Таганке.

- Не гони, - отозвался молодой подвижный и юркий как ящерица Алексей. Все называли его Леший.

- Не гоню. Вот тебе крест. - И он начал стучать в дверь камеры с просьбой позвать священника. Вчера также было, объяснял он молодому охраннику. Я как спать лёг, так проснулся от того, что стою с мечом в руке. А стекло хрясь, осколок как отлетит и мне прям в бедро. Я как в камере очутился, вытаскивал его. Кровь была, я ведь бинт ещё просил тогда. А теперь среди бела дня. И не во сне. Точно эта старуха на меня порчу шлёт

Арина выслушала Александра и удивилась. Если связать эти две истории, получалась удивительная картина. Она не верила в совпадения. О Мишке не стала говорить, не то чтобы не доверяла, но для начала сама хотела убедиться.

Они вместе пошли гулять по улицам. Кружили по кварталам, заходили в тихие дворы, свернули и в монастырь. Ничего не обычного в городе не было. Обычная жизнь многомиллионника.

- Может мне здесь посторожить?- спросил Арину.

- Здесь теперь много милиции, - задумчиво ответила жрица. Скоро придёт Веста. Надеюсь, ответ найдётся. Подходя к метро, она споткнулась как удара. Между лопаток загорело, ноги стали ватными. Арина с трудом себя взяла в руки, прошептала «Жива, помоги!», сделала знак пальцами, призывающий богиню. Наваждение прошло. Арина остановилась, обернулась медленно, осторожно, боясь спугнуть. Возле остановки стоял крепкий мужичок, с бородой, волосами до плеч, немного кривой челкой, белки глаз отсутствовали. Арина пригляделась к одежде, ничего не обычного.

- Почему мы не идём?- спросил Александр.

- Посмотри, - ответила жрица.

Страж удивился самому себе. Он пропустил этого подозрительного типа. Мужчина стоял не шелохнувшись. Смотрел перед собой, ни на кого конкретно. Александр и Арина тоже постояли. Ничего не произошло. Подошёл троллейбус, странный человек без глаз сел в него и уехал. Стало легче дышать. И все. Переглянулись, молча спустились в метро.

Какая Арина молодец всё-таки, думал Александр по дороге домой. Он не любил анализ. Все это кто и как посмотрел на другого, что и каким тоном сказал. Зачем все усложнять? Есть простые вещи. На работе есть начальник. Если он выше меня, значит, умней и достойнее. Я должен его слушать и выполнять распоряжения. Арина - начальница иного порядка. Духовного. Она лучше меня знает, куда жить. Жена, дочь - это мой род и крепость. Я опора для них. Мужчина этот странный, конечно. Но ничего противозаконного он не сделал.

Совершено ни о чем не думает, размышляла Арина. А ведь в семье, видимо совсем все плохо, если жена ни разу не была на праздниках, а он все время пропадает в лесу. Чем помочь ему?

Арина предпринимала много попыток. Дружили они много лет. И она была уверена в нем. Надежный, молчаливый, верный. Услужливость его на самом высшем уровне. Пойдёт мимо всего и всех ради тех, кого выбрал. Но обсудить с ним ничего нельзя. Книг не читает, фильмов не смотрит. Слушает её как оракула. Настоящий фанатик, приходило на ум. С другой стороны, нельзя быть не фанатиком в нашем деле.

Арина прибавила шаг, через полчаса приедет к ней Веста.

8.Веста.

Чувство тревоги начало посещать неделю назад. Подступало, хватало за плечи, горло, через время возвращалась способность дышать. Сегодня ночью был странный сон, Веста пыталась связать его с выездным семинаром психологов на турбазе «Заря», но потом вспомнила просьбу Арины. Скорее почувствовала «что-то важное в воздухе, какие-то перемены». Она знала о психике многое, сама прекрасно могла манипулировать. Знала, как навязать себе сны и как наслать их кому-то. Управление другими - приятное действие, в последнее время надоело. Было в нём от желания сделать мир безопасным для себя лично, понятным. Особенно после того, как попыталась сойтись с Избором, как давно это было. Пять лет жизни. Сходились, разбегались. Интересно, сложно, многогранно жили. И на каждом шагу навязывание своего. Это как игра. Если я так, ты как, он принимает шар и делает нестандартный ход, удар. Если бы не игра, не продержались бы и месяца. Пока не может ни с кем быть. Пока. Что следует за всем этим? Она привыкла к подчинению. Мир так устроен. Или ты или тебя. Эта философия долго была рядом. Сейчас в воздухе задул ветер перемен. И сон подтвердил это.

Весту всегда завораживала способность мозга докручивать странные ситуации до логического и абсурдного финала. Размотав узел эмоций и чувств, кто-то, кто навязывал все эти видения, выдёргивал красную нить и сматывал в аккуратный клубок. Можно положить на полку ящичка с надписью «отработано» и начинать жить дальше. Хотя, как психологу положено использовать ночные кошмары, или полёты в космос, силы тратились на то, чтобы не поддаваться, сны - абсурд, безумие ночи, видения и страхи - иллюзии, навеянные миром. Могут далеко увести. Веста не хотела, чтобы мрак тьмы брал её с собой, в свою гонку. Но иногда, редко, бывают сны, в которых уверен - это подсказка, предупреждение. В этот раз ночь втянула в убийство. Но оно сшито белыми нитками. Рядом мужчина. Не идеал, но как стена - надёжен. В начале он орет на неё, узнав, про убийство. Потом избавляется от трупа, разрабатывает план действий и запутывает следствие. Потом даёт ей скрыться и умирает за неё.

Клубок “надёжность“ смотан и убран в шкаф. Мозг выдал идеальную версию высшей, абсолютной надёжности и дал понять- человек, на которого можно положиться должен быть таким. Никто иной и близко рядом не сядет.

Удивительно, оказалось - это одно из самых приятных чувств на свете из всех испытанных и пережитых за её жизнь.

Избор был надёжен.

Почему же все-таки мы расстались? Неужели я не могла тогда перетерпеть эту привычку его втягивать носом и издавать трубные звуки, хоть насморка нет, записывать в блокнот все разговоры. Важное, не важное. И что могло бы пригодиться по-настоящему? Не раздражаться, если после встреч и разговоров с кем-то, где он не смог обговорить записанные вопросы, он возвращался с бурей негодования. «Он не умеет вести диалог!» - кричал он. А ты,- удар ниже пояса. Подкидывала ему ситуации на примере других, чтобы увидел. Он не слышал. Его чувства – самые сильные, мысли – самые умные. А другой что и кто?

В тот год приехала мама с сыном сестры. Она хотела показать внуку Кремлевскую елку, нарядный ГУМ и улицы Москвы. Она забыла, что это не Карелия, перед Новым Годом здесь слякоть под ногами, даже если мороз, под ней лед, на крышах – сосульки и замученные и нервные люди. Толкотни еще больше, крики, желания одиночества и весёлой компании. Все смешивается. Мать разглядела все. Наши отношения катились к чертям. Её приезд стал последней каплей.

«Где мои тапочки?» - кричал он. Племяннику нравились волки, воющие на луну, рисунок отпечатан сверху, теплые, мягкие, на носках немного распушился войлок.

«Почему он на всех кричит», - спрашивала перед сном мать, он раздражен с утра, жалуется на усталость, при этом он ничего не делает. Живет с ренты, сидит, закрывшись весь день в своей комнате, потом выходит куда-то, врывается в дом с вытаращенными глазами. Как он так может жить?» Мать смотрела на дочь сочувственными глазами, благоразумно не спрашивая, как она с ним уживается. Все читалось между строк.

Весте и самой все надоело. Решение созрело и оформилось на перроне вокзала. Она поехала провожать родственников 30 декабря. Внесли чемоданы, задвинули на нижнюю полку, посидели молча минуту, успели проникнуться копченным духом паровозной гари, послушать электронный голос в громкоговоритель. Ворвалась девочка.

- Синичкина! – крикнул племянник, закатил глаза и сник.

в дверь вплыла женщина средних лет, чем-то похожа на эту Синичкину, одинаково поправили выбившуюся прядь русых волос, уложили за ухо, сели поближе к окну, с тоской оглядели все вокруг. Оказалось, дети учились вместе в школе. Через пять минут мать, Веста и племянник стояли на улице. Эта Синичкина младшая обошла купе, хотя это невозможно, побывала на всех полках, сняла шапку и вновь её надела раз тридцать. Заявила, что будет сидеть только у окошка, а спать будет наверху. Завизжала, расхохоталась. В это время мимо прошло еще несколько детей. Какие-то молодые люди с гитарами, одна из них совершенно розового цвета, они смеялись и пританцовывали от холода возле дверей вагона. Девица с красными ногтями капризным голосом выговаривала парню, разглядывающему симпатичную утянутую в темно-синюю форму проводницу, что она не платила за то, что ей придётся терпеть детей рядом. Объявили отправление поезда. Простились. Веста тихонечко пошла. На перроне снег, свет фонарей волшебный, люминесцентный. Люди курят, с опаской поглядывая на человека в форме. А он стоит возле знака «курение запрещено», зажав сигарету в кулак, фильтром наружу.

И откуда-то со стороны пришло озарение: так было, когда-то давно. Он уходил, поезд уплывал куда-то во мрак ночи, потихоньку растворяясь, а наше «мы» давно уже лежало в глухой коробке на самом дне, и сверху надпись «отработано, возврату не подлежит». Такой далёкий и такой близкий. Он уезжал насовсем, даже что-то было театральное в этом действии. Оба плакали, не могли оторваться друг от друга как подростки с розовыми гитарами и спутанными волосами.

Веста шла и роняла слезы, ледяной ветер загонял их в уши. Невыносимо жаль наше «мы», что ещё может представлять такую ценность здесь? Проходя вокзал, она услышала, объявили по радио, что умер Терриклот. И подумалось тогда одно - это конец всему, этот мужчина никогда не вернется. Но он научился дышать дальше. Выплыла ли она? Пока есть только клиенты с проблемами и редкие звонки матери. Разделить тревогу было не с кем, но можно поговорить с подругой.

9.Арина у Весты, въезд Арины

Арина открыла дверь на звонок. Обнялись, расцеловались. Женщины были похожи многим. Рост, цвет волос, глаз, наглость думать, что они могут изменить мир вокруг.

- Ты когда-либо задумывалась о причинах твоего интереса прошлым? - Когда все новости последних дней были обсуждены, спросила Веста.

- Мы с тобой не раз и не два говорили об этом. И с каждым разом приходит новое понимание. Сейчас я убеждена, нет и не было у нас христианства. Церковь как не пыталась его насадить, мы обнаруживаем кругом ритуализацию русской жизни. А это все языческие вещи. Мы живем по канонам отцов. Если не знать историю, никогда этого не разглядеть!

- Один мой клиент рассказал анекдот про русское христианство. Троица решает, где провести отпуск. Бог Отец говорит: «Наверное, в Израиле - избранный мною народ». Святой Дух говорит: «Рвану в Европу- зажрались они там!» Христос: «А я в Россию, мне кажется, я там никогда не был».

- Именно так. Здесь живет дух наших предков.

- Как нравится мне это наше рассуждение, Арина. Но эти военные действия, стилизация под русских воинов порочит наше дело. Что ты хотела бы узнать, в погружении. Я настроилась, готова приступать.

- Я хочу найти тех, кто организовал разбой в сороковых и увидеть, есть ли связь с сегодняшними событиями.

- Хорошо. Садись или ложись, накройся пледом и надень на себя защитный амулет. Предчувствия у меня не хорошие.

Арина легла на кушетку, стоящую возле открытого окна. Вечер был тёплым. Птицы пели мелодичную песню. Иногда воздух прорезали чьи-то возгласы, обрывки разговоров, гудки машин. Надо бы прикрыть окно, подумала жрица, но не успела это сделать. Мастер снов и наваждений, направила её в путешествие.

Арина увидела браслет на своей руке небывалой красоты. Резной орнамент состоял из цветов, изгибов стебля и листьев- напоминало какой-то символ. Женщина залюбовалась, пытаясь определить его назначение. И её взгляд перескочил на большой палец руки. На нем был перстень. Какой красивый рисунок. Только подумала она эту мысль, опять сфокусировалась на браслете. Это что-то значит, догадалась она. Но толком она не успевала рассмотреть, понять, смысл увиденного - взгляд блуждал с одного предмета на другой. Неожиданно её осенило, слово вынырнуло из сознания. Время. Все исчезло на короткий миг и появилось другое видение: две армии несутся друг на друга, кони с глухим рокотом топчут землю, всадники застыли в напряжении предчувствия схватки, руки сжимают оружие и поводья коней, они несутся как две лавины, и земля содрогается под ногами, но встречаясь, проходят друг сквозь друга как тени - это два потока, прошлое и будущее. Прозвучал голос: «исторический поток 90 процентов, открывайте ворота». Она повернула браслет на себя, и оказалась стоящей перед лицом мастера. Армии столкнулись, началось слияние, воздух взорвался звоном мечей, и столбы пыли поднялись высоко в небо над образовавшимися водоворотами, слышались хохот и брань, но Арина была уже далеко. Или армия отодвинулась от них. Она смотрела в глаза мастеру, и не могла отвести свой взгляд. Перед ней всплывали картины из её другой, давно забытой жизни. Маленькая девочка, она вдруг догадывается, о чём думает подруга. Сказать ей?

- Таня, ты хочешь быть королевой, и чтобы все тебе завидовали?

- С чего ты взяла? - Таня замолкает, открывши рот.

Они тогда сильно поссорились. Но Арина нашла слова, чтобы восстановить дружбу, только уже относилась к подруге по-другому, ей открылось, как легко управлять людьми.

Ещё сцена, она учится в четвёртом классе, уже отношение к мальчикам сильно изменилось, летом все разъехались кто в лагерь, кто на море, её оставили в городе, и её заинтересовала древнеславянская речь и письменность. Она оставляет все увлечения, проходит череда снов с красивыми письменами, она вычерчивает красками в альбоме древние буквы, ходит по библиотекам, и с жадностью впитывает те крохи знаний, что удаётся отделить от массы «не тех», «придуманных», с помощью открывшегося чутья. Она пишет свой алфавит, и даже начинает писать этими буквами сказку.

Потом все вернулись, и увлечение быстро забылось.

Все оборвалось, закружилось и она словно провалилась в тартарары.

Арина увидела Книгу, огромную, неподъемную, с чистыми страницами, ей захотелось написать буквы, как когда-то в детстве. Началось с множества ошибок. Буквы не красивые, не поддаются, что она делает не так? Она нашла спички на каминной полке, сожгла книгу.

Эта Книга была не настоящая. Неудача тревожила Арину.

В комнате лежало красивое белое перо, такое жалко пачкать чернилами, но была Надежда - оно может правильно написать. Буквы опять были плохие, только если посмотреть немного на них под углом, приближались к идеалу. В коробке не было больше спичек, сжечь еще раз не получилось. Пришлось выйти на улицу и начать поиски. Остро ощущался голод. Такой сильный, захватывающий с головы до ног, что она начала дрожать. Где же поесть? Промелькнула мысль. Город, куда она попала в этом погружении, был каким-то странным. Каменные стены, высокая ограда со рвом вокруг, она видела когда-то такие дома, и такую крепость, путешествуя по Сирии. Неужели я перенеслась в пустыню? Странно, так далеко от наших традиций. Из открытого окна раздались звуки обряда. Она подошла поближе. Мужчины с бородами, в рубахах, с браслетами на руках пели странную песнь. Слов не было. Только звуки. «Они пробуют на звук буквы». - догадалась она. Женщины вносили еду. Множество блюд стояло на столе, а они все несли и несли. В желудке заурчало громко, заглушая все. Пение прекратилось, и все повернули голову в её сторону. Белков глаз не было, с удивлением обнаружила она. Женщины застыли. На обоих руках у них были похожие браслеты, но по два. Они связаны друг с другом, разглядела Арина тонкую цепочку, она тянулась по кругу и уходила куда-то в сторону кухни. Арина поняла, что там, откуда приходили и уходили женщины происходит что-то страшное. Липкий озноб прокатился волной по спине. Одна из женщин опустила голову, показывая глазами на свою руку. Они узнали её. Где же второй браслет, подумала она. Я потеряла его?

Мужчина в комнате подошел к окну и поманил её пальцем. Арина сделала шаг на встречу и краем глаза успела заметить, как другая женщина стала морщить лоб. Арина остановилась. Мужчина попытался улыбнуться, вышла кривая гримаса. В левой руке она заметила, что он держит второй браслет и к нему ведет тонкая цепочка, такая же как у тех женщин.

«Беги!» - раздалось в голове. Женщины начали гудеть. Арина с ужасом поняла, что звук раздается у них не из рта, они урчат животом.

Арина бежала по улицам города, все окна и двери в нем были закрыты. Несколько мужчин со странными глазами гнались за ней. И вдруг она увидела открытую дверь. Она вбежала в нее. Это было безопасное место, она поняла это потому, что увидела Книгу. Это была правильная книга. Страницы были насквозь пропитаны каким-то особым сиянием, будто она светилась изнутри. Книга выглядела очень старой. И она сохранила свет. Арина знала, что надо написать предложение, описать увиденное правильно. Но не было ни пера, ни ручки, ни карандаша, в комнате была печь, а угля не было никакого – все вычищено. Книга перевернула страничку назад. В ней были цифры и имена. Это подсказка, догадалась она. А ведь пока я бежала, видела, как горели другие книги. От этого сознания ей стало не по себе. Что если она последняя. Эта книга и она. И больше нет никого во всем городе. Ведь в том доме жили не люди. Кто они? Подумала она, и опять страх прошел от пяток до головы

Как же хочется есть. Арина заметила ружье в углу комнаты, оно висело на крючке на стене. Она сняла ружье и вышла на охоту. На улице было много собак. Они увязались за ней. Одна из них повернула налево. Арина решила идти за ней. Странных людей нигде не было. С собаками прошла еще немного и увидела какой-то дом, он стоял в стороне от других. Арина зашла внутрь. Собаки остались сторожить двери. В доме на огромном столе лежала толстая книга. Женщина раскрыла её, там были красивые слова. Но не такие, какие бы могла написать она, хорошо, что мне теперь понятно, как написать Книгу красиво. Арина вышла из дома, собаки набросились на нее. Арина выстрелила из ружья в воздух, посмотрела в глаза одной собаке. Другие собаки набросились на эту собаку. Она кричала громко, так, что стало невыносимо находится рядом. Арина опять побежала. Нашла тех людей и тот дом.

С Книгой в руках её пропустили на кухню. Браслет больше не предлагали. В самом центре на деревянном высоком стуле до потолка сидел старец. Один носок был спущен, другой валялся в стороне. Он был пьян и казалось, уснул. Стоило Арине подойти ближе, он открыл глаза и произнёс.

- Инициация духом должна быть произведена.

- Кто ты, назовись. - потребовала Арина.

Он посмотрел сквозь неё. Большой палец руки жгло. Она попыталась снять кольцо. Это не получалось.

- Попроси меня, - сказал он.

- Все могу сама! - руку жгло уже по локоть. Она морщилась от боли.

- Попроси их, - жестом руки он показал на женщин.

Арина увидела, как женщины вокруг нее образовали круг. Они держались за руки. Мужчины встали во внешний круг. Они пели. Это песня на очень древнем языке, поняла Арина.

- Спроси их.

- Веста, помоги! - позвала жрица.

- Я с трудом держу тебя. Выходи.

Мужчины закрутились в хороводе в одну сторону, женщины в другую. Они разгонялись. Скорость возрастала с каждым кругом. Арина почувствовала тошноту. Странный старик преобразился. Он больше не выглядел пьяным. Одежда стала опрятной. С ровной спиной он сидел на стуле и раздумывал: дать ли ещё один шанс ей.

Арина прочла это во взгляде.

- Веста, что делать?

- Принимай решение. Я не могу держать тебя больше. У тебя последняя минута. Ты можешь остаться там навсегда.

И перед глазами Арины промелькнула сцена из детства. Она метила в комсомольские лидеры в школе. Буквально на пятки наступала ей эта Вика из девятого «Б», яркая, красивая блондинка. Она собиралась поступать на филфак МГУ, родители - послы ГДР. У неё все шансы были занять это место. И тогда она позвала её к себе домой, когда родители уехали на дачу. Достала бутылку портвейна, пригласила и парня из её подъезда, он вздыхал по таким ярким девушкам. Вика запьянела быстро. Закружилась голова, она прилегла на кровать.

Утром она проснулась в обнимку с этим ловеласом. От борьбы отказалась.

Не просто так я вспомнила это, подумала Арина. Сколько я совершила такого, чтобы быть лидером.

- Я прошу женщин моего рода и земли, всех кто жил до меня, живет сейчас и будет жить в будущих поколениях, помочь мне.

- Да будет так!!! - услышала она в ответ. И поняла, что висела на тонком волоске от того, чтобы не остаться на совсем здесь.

В тот же момент кружение прекратилось. Седовласый старец опять изменился. Стул стал меньше, звуки приглушёнными, всё как будто стало удаляться, и звучало как через стенку. Он смотрел на неё усталым взглядом, как на упрямую школьницу, которой что ни говори, она своё, но он то знает, что будет.

- К Богу мы приходим через единение. Без этого ни один человек не смог бы познать силу Любви.

Арина открыла глаза, рядом сидела Веста. В глазах тревога.

- Какой странный старик. Есть версии, кто это был? Перун?

- Энергии Бога-громовержца чувствовались там, одновременно я ощущала присутствие всего Божественного пантеона. Но думаю, там сидел его отец, создатель всей жизни. И в его лице я узнала биолога, того, помнишь, из-за которого я лишилась уважения и работы и детей....

- Как ты чувствуешь себя?

- Легче и увидела сколько всего у меня от Деваны.

- Не случайно ты выбрала в качестве амулета сегодня - семиконечную звезду. Это её символ.

- Да, в момент принятия решения, я коснулась верхнего конца и почувствовала прилив энергии, и осознала - силы имеют границы. И еще, на той кухне я почувствовала, что прячут моих детей.

- Я понимаю, это твое спасение - думать так.

- Впервые за долгие годы я почувствовала их присутствие и даже подумала, что они не умерли тогда.....

Интересный ответ на поставленный вопрос, закрывая за собой дверь думала Веста, она знала, что лучше Арину оставить одну, у нее сильные способности и талант распутывать сложные истории. Скоро придет ответ

10.Встреча друзей

Утром раздался телефонный звонок.

- Привет, сказал Егор, ты помнишь, что мы друг другу нагадали тогда?

- Ещё бы, прекрасно помню, а что? - Николай застыл в ожидании новостей.

- Да ничего хорошего. У меня чувство, что привычная жизнь просто начинает разваливаться на глазах, каждый день сюрпризы. И какие-то неприятные. Работы просто завал, надо выходить в ночь всё время, людей вдруг стало не хватать. Из-за этого в семье проблемы начались, на ровном месте непонимание. Меня как будто выталкивает из моей устоявшейся жизни, а я сопротивляюсь. В моей профессии надёжность на первом месте, устойчивость, равновесие. Понимаешь? А у меня будущее расплываться стало. Всё может случиться, что угодно, такое чувство.

- У меня такое бывает.

- А у меня нет. Ладно, встретимся все, поговорим, интересно что у остальных.

- Да, сегодня в семь, давай.

- Давай.

Николай ехал на встречу на метро, и по пути, в переходе с Тверской на Пушкинскую стало сложно идти, будто сковали, связали руки-ноги и перекрыли кислород. Что такое? Откуда столько людей? куда они бегут навстречу друг другу? Почему в переходе метро несутся потоки в равном количестве? В чём смысл этих переездов с нулевым эффектом? А если не ноль, тогда в чём прикол?

Ведь можно не ехать, а поменяться работой, заданием с другим человеком, который живёт ближе и ему не надо ехать.

Это было бы круто. Почему всё в разных местах? Ведь работа одинакова. Врач должен лечить, художник творить, портной может шить в любом месте, зачем он тратит полтора часа на дорогу на работу? Неужели работая у дома, его ценность упала бы как специалиста?

Что это за карнавал, танец по кругу, когда суть не в работе, а в этом движении, встречах взглядов и мыслей, образов и звуков? Совершенствование духа или чья-та игра? Когда кукловоду сверху нравится наблюдать за передвижениями его подопечных?

Интересно, когда встречаешь два раза человека в этом вихре.

Кажется, что раньше было не так. Неслись навстречу друг другу армии, тьма на тьму, и сшибались в сражении. Он вдруг представил себе эту картину, очень живо, хотя не склонен был к образному мышлению, - Люди сталкивались и ушибались друг о друга. Почему же теперь они проходят друг друга насквозь? В переходе метро? Может потому, что они умерли? Или что-то забыли?

Несутся навстречу друг другу две армии, которые забыли, зачем это всё, улыбаются заискивающе, может те, другие, вспомнят?

Хотя, есть ещё вариант. Кровь идёт туда и обратно, эритроциты одинаковые, но они доставляют кислород. Может быть и люди доставляют кислород? Но всё равно, почему они несут его навстречу друг другу? Просто потому, что нет ни центра, ни окраин? Типа каждый несёт в любимое место, и где-то много, а где-то нихера. Или этот кислород разный, голубой или коричневый, и есть особые места, где он добывается.

Но всё равно. Два потока, две реки, огромных, тьма на тьму, несутся друг на друга и проходят насквозь. Что это? Должна же быть встреча какая-то.

- Привет, писатель! - заорал Антон, как только Николай открыл дверь.

- Здорово, коли не шутишь.

Они сели играть в карты. Разговор начал Егор.

- А так ли уж мы хотим менять реальность, нашу судьбу, особенно, когда выясняется, что эта судьба меняет нас? У меня странное чувство, что я был хозяином своей судьбы, а когда мы прикоснулись к возможности её изменить, я перестал себя таковым ощущать. Парадокс. Неужели привычка столь всеобъемлюща, иллюзия самостоятельности, навеянная успехами в ограниченном объёме, принимается за власть над жизнью, а нас окружают силы, о которых мы понятия не имеем, а когда их разбудишь, то вся твоя жизнь кажется карточным домиком?

- А что ты хотел? - Антон был в приподнятом настроении, - ты правильно всё говоришь. - Нельзя застывать. Догонят. И правильно сделают. Восемь пик.

- Раз, - Олег собрал карты в стопку. - У меня как-то всё налаживается наоборот. Вообще, я так вижу, что будущее специально сдерживается, тормозится. Взять хотя бы технологии, просто для примера. Сопротивление новым технологиям, потому что они уничтожают старые, целые индустрии пошли бы под корень.

- Пас, ложимся, посадим этого самонадеянного выскочку? - спросил Николай, Олег кивнул. - Ты говоришь, технологии. Но есть вещи по сути, технологии в конце концов антураж. Новые ценности, невиданные, в человеке, которым он так же сопротивляется.

- А что есть эти новые ценности? - Егор сидел на прикупе, он крутил сигарету, стряхивая пепел в пепельницу в форме человеческого черепа с надписью «To be or not to be». И что такое ценность? Что с ней можно делать? Копить, обладать, созерцать, менять или продавать? Как оценить - оценку поставить?

- Всё есть ценность, вот проблема. - Николай раскладывал карты на столе - Если существует, уже ценность. Вопреки разложению временем, вопреки абсолютному ничто. А разложение временем ценность? А абсолютное ничто? Да, безусловно. Что бы мы делали без разложения временем? Яблоки падают с дерева и лежат, год за годом их слой растёт и растёт, и негде пройти уже.

- Получается, что ценности нечего противопоставить для сравнения. Но есть же вещи неценные, бесполезные и бессмысленные, или их тоже можно обратить в ценности? Есть ли что-то совершенно лишнее и ненужное, которое самый законченный скряга выбросит на помойку? То есть существуют самоценные абсолютные ценности, а как насчёт абсолютной дешёвки? Ноль, ниже нуля, а там, дальше, конца не предвидится. Но это уже оценка, а самоценность, самонеценность? Абсолютно лишнее? Ненужное реальности, нереальное?

- Тут мы касаемся очень интересного вопроса - Антон начал выбивать козырей, - я давно об этом думаю, - и пришёл к тому, что будущее человека в приближении к абсолютному, когда относительные ценности и не ценности вытесняются абсолютными, не зависящими от того, с какой стороны на них смотреть. Это и есть новый мир. Наш мир есть просто предчувствие и погоня за собственным хвостом. А попытки провозгласить абсолютные ценности в относительном мире приводят к тому, что любая форма, в которой это делается не выдерживает, и становится посмешищем рано или поздно. И только сама жизнь может в моменте дать чувство прикосновения к абсолютному. - вот вам, остальные - ваши, я при своих - Антон положил карты. - За это я люблю музыку. Кстати, у меня действительно намечаются гастроли, но похоже блин, что в Аргентину.

- Ушёл всё таки гад, - сказал Олег, Антон сгребал карты, собираясь сдавать.

Николай смотрел на него, и вспоминал: они с Антоном попёрлись куда-то в Подмосковье, километров за сто, зимой, это было лет двадцать назад, не нашли дом, в который ехали, проплутали пол дня на морозе, и выбирались из глухого леса уже почти в темноте, от усталости состояние было полуистерическое, руки и ноги дрожали, но нездоровая весёлость заставляла всё время находить поводы для смеха.

- А представь, что мы в сорок втором, война, кругом немцы, а мы партизаним понемногу, поезда под откос пускаем и всякое такое. - Антон округлил глаза, и стал озираться по сторонам, намекая, что за каждым деревом может сидеть фашист.

Николай даже не помнил, как они тогда выбрались. - Какого чёрта я это вспомнил? - А он ведь так и остался партизаном, - подумал Николай, - партизан абсолютного мира пускает под откос поезда относительности.

- Ну, флаг тебе в руки, - сказал он Антону

- И якорь в жопу, - добавил Егор, который к этому времени уже повеселел.

11.Алла

- Черчилль говорил, что историю пишет победитель - это военный трофей. Архитектура - продукт, сочетающий в себе экономические, политические, социальные и военные конфликты истории. В отличие от написанной истории, архитектура - реальность, как геология есть каменная летопись истории земли, так и архитектурные эпохи, как застывшая летопись истории человечества, история поисков духа.

Алла сидела на первой парте кафедры архитектурного института и очень внимательно слушала лектора.

Тем временем он продолжал.

- Дорические, ионические и коринфские ордера стали прототипами египетской колонны и далее, мы наблюдаем как воссоздавался в камне весь стиль классической архитектуры. Приведу ещё пример.

После смены дерева на камень наблюдается трансформация формы только отчасти. Например, триглиф – вертикальные плиты с желобками на фризе дорического ордера, которые принято считать каменным воссозданием деревянных концевых балок. Совершенно не нужная конструкция балки в каменной постройке. Под триглифами располагаются каменные гуты, которые воспроизводят деревянные колышки, необходимые для фиксации деревянной стоечно-балочной конструкции. Всем понятно - в камне, они нужны только для красоты.

Так, если проследить за всеми архитектурными стилями, мы всегда найдём повторение. Архитектура использует историю как трамплин в будущее. Она бесконечно воссоздаёт саму себя. И это некоторый вид смягчения от потрясения новизны, которую может преподнести архитектор с помощью нового осмысливания форм, и даже объявить себя жертвой исторических обстоятельств. Именно так и происходит мифологизация прошлого с предложением будущего и все это находится в своих пределах.

- Можно вопрос? - парень с боку от Алки поднял руку.

- Да, конечно.

- А как же модерн? И дальше. Вся эта промышленность и её формы - это совершенно новое для мира.

- Хороший вопрос. Давайте разберёмся.

Лектор поискал в презентации фотографии зданий промышленных заводов и вывел на экран во всю стену аудитории. Продолжал.

На предыдущем занятии мы говорили об обществе «Искусства и ремёсла» и их желании противостоять промышленной революции воспроизведением средневековых форм. Модернизм дальше присвоил язык промышленных зданий, в своём стремлении воссоздать логику промышленной архитектуры – логику механизации и эффективности. Чистой воды полемика с прошлым и будущим. Таким образом они пытались подорвать неоклассическую архитектуру. Во-вторых, модернизм смог заявить права на существовавшую ранее эстетику машинного века. И это был спор и взрыв начала 20 века такой силы, за которой последовала революция. Архитектура способна полностью изменить человека. Маленький пример: если вам в комнате стало жарко - вы потеете, если слишком темно, не сможете читать, если узко - не поставите кровать. Форма здания, четкость линий, вписанность в пейзаж, забота об освещении, проветривании, отсутствие вычурных украшений - все это модерн принес с собой и изменил человека. После того, как человек начал жить в домах постоянно, он изменил свое поведение - прогремели революции. Люди не смогли больше жить как раньше.

Одиннадцатый час вечера, Алка аккуратно посмотрела на часы на руке. Ей было очень интересно. Но ещё добраться до дома, на сон останется почти шесть часов. Подруга по художественной школе подсказала ей формат свободных посещений лекции для самообразования. Архитектурный институт был очень дорогим, как система высшего второго образования. «Основное, - говорила она при встрече с Алкой ещё зимой, научись вот чему: компьютерные программы, черчение, математика и походи на лекции старика, ему лет сто, наверное. Несгибаемый монстр архитектуры. Он объясняет, что такое архитектура, очень простым языком и интересно».

Алка увлеклась, с головой погрузилась в обучение, много читала. Обратила внимание, как часто объявляют конкурсы на проекты различные бюро, в городах России и мира. Надо набраться опыта, терпения и отправлять работы на них. Таков план.

Сегодня меня погрузили в такую бездну истории, что стало страшно. Пока ехала домой, она продолжала развивать мысль лектора и заодно раскладывала по полочкам услышанное.

«Возьмём историческую реконструкцию. Встретились, помахали мечами, сложили все, и разошлись по домам. Архитектуре некуда уходить - она сама дом! Интересная мысль Бредбери- если убьешь в прошлом хотя бы одну бабочку, будущее станет иным. Если переосмыслить прошлое и основываясь на нем предложить разные варианты будущей архитектуры- это изменит будущее жизни на Земле? Значит, архитектура - опасная область и надо с осторожностью использовать исторические формы в настоящем» Хотелось все это с кем-то обсудить. Алка блуждала в темноте, ощупью, порой интуитивно блуждая, запутывая себя ещё глубже. Порой казалось, что у неё нет четкого плана, о котором она может сказать кому-то, например, отцу. Как-то она призналась, что подумывает о переквалификации и мечтает стать архитектором. Отец отозвался на это стандартной фразой «не успеешь оглянуться, тебе 50 и когда опыт наберёшь?» Алла все понимала. И была уверена, жизни не будет, если жить дальше, как до этого. И ещё. Где-то глубоко внутри неё шевелился и теплился маленький внутренний голосок «ты все правильно делаешь, смело иди дальше!»

Её старая или новая подруга детства как-то призналась ей: «Понимаешь, все эти подсчеты лет жизни - это как бы вопрос «а сколько тебе, мне, ему осталось». Человеку 20 - вся жизнь впереди. Если 80 - тревога. Не сегодня-завтра может умереть. Значит, надо пойти к нотариусу, собрать вещички на кладбище, продумать цветочки на могилке и прикинуть, кто ходить к ней будет. Если итог жизни- ты один, значит могила сравняется с землей и все. Если собрал сто человек на поминки - не зря вроде как жил. В конечном счете так ли все это? Наша ценность в чем? Сколько человек пришло тебя поминать и выпить водки?»

Да, вопросов много. Алка задумалась, а сколько мне осталось? И кто ко мне придёт. Ни на один ответ она не смогла бы ответить. В чьей-то системе ценностей её жизнь была ничем. В её личной - она сама для себя представляла величайшую ценность. Ни один бриллиант в мире не сравнился бы.

Избор в каком-то из разговоров обронил, что жизнь другого человека должна быть ценным сосудом, в котором живет дух и душа. Мы соприкасаемся душами - это даёт внутреннее обогащение, когда вместе формируется общий дух - можно перевернуть мир.

После сегодняшней лекции ей открылось понимание, что не надо боятся того, что они с Аллой маленькой видят иные формы, не нашедшие места в прошлом. Они вырваны из контекста, это не страшно. Пора доделывать проект и представлять его комиссии. Осталось меньше полгода до главного конкурса, где могут свои проекты представить студенты и любители. Лучший проект будет одобрен для реализации нового инновационного центра.

Алла зашла домой и вспомнила, что скоро у девочки день рождения. Подарок не был ещё придуман. Что же ей подарить? Размышляла она, и решила предложить поездку в древний город Суздаль, о котором та мечтала. Может свозить её туда, побродить по улицам, полюбоваться древним монастырем, погрузить себя в романтизм прошлой эпохе, а не цинизм современного модерна. Обговорю это с Кариной и если она одобрит, так и сделаю.

Засыпая, вспомнила Арину, давно не виделись. Работа, лекции, книги, никак не позволяли ей выбраться на поляну, хотя её звали на каждый праздник.

Надо навестить её, подумала Алла и провалилась в сон.

12.Арина

Веста ушла утром. Она была и спокойна за подругу и одновременно тревога одолевала её. Одна. Со своими клиентами. Сильная, независимая. Говорит мало. Все держит в себе. Иногда позволяет открыться. Надо же - все ещё переосмысливает свою жизнь с Избором. Мы похожи - обе люди дела. Рада, что мы дружим.

Такого четкого и ясного как это погружение, с ней редко бывает, да и Весту она пару раз всего просила поработать с подсознанием. Был один интересный случай, когда на заре карьеры, на неё напал вор-потрошитель женских сумок. Нож у горла. Тоже вся жизнь промелькнула перед глазами. И ей пришлось немного сбавить свою самонадеянность и бесстрашие. Если бы не напарник, не смотрела бы она сейчас в окно за тем, как детей мамаши в сад ведут.

Веста тогда и возникла. Она проходила практику у них в отделении. Проблема «психология преступника» её интересовала.

Дверь в квартиру открылась, вернулся муж. Первой ворвалась собака, радостно виляя хвостом, кружа вокруг Арины, она как бы говорила «я так рада! Как же я рада, а ты?»

- Ах ты мое чудо любимое! - погладила она по голове пса, потрепала по холке. Она забирала служебных собак домой. Тех, кто не нужен больше службе. Старые, но все ещё желающие служить. Они не выдерживали больших нагрузок, но жаждали работать до конца дней своих. Собаки- существа деятельные, любит говорить её муж. Надо и его потрепать….за холку, усмехнулась Арина и пошла в коридор встретить мужа.

- Привет! - поцеловались. Как там трава?

- Растёт. Еле отвязалась эта. - муж изобразил чеканный шаг активистки. Обещал, что последний раз.

- Да, надо приезжать. У нас новость - Мишка Калитниковской появился.

- Как? - Геннадий поднял брови от удивления. Обул на ноги тапочки и прошёл на кухню. В траве обнаружил петрушку, укроп, набрал к столу немного ягод.

- Не удивляйся, понимаю, не он. Почерк его. Съездила на Таганку, они там орудуют. Увидела человека с глазами без белков.

Геннадий напрягся. И внимательно посмотрел на неё. Потом произнёс.

- Неотвратимость. Вот такое слово пришло ночью. На твоём месте я сделал бы общий сбор. Не смотри так. Надо идти в группу Велесила тоже. Он должен знать и быть внимательней. Ещё немного, нам не позволят проводить ритуалы и ходить в одежде предков. Погромы слишком часто проходят, значит милиция будет реагировать на каждого. О наших группах весь парк знает. Станут писать и звонить местные жители, указывая на нас.

- Я и сама понимаю. Думала утром об этом. Удивительно, ты сказал «неотвратимость» и попал в мое утреннее состояние. Знаешь, я вспомнила фильм, смотрела уже в институте, но произвёл впечатление. Там мужик с белыми полосками гигантского бинта на голове. И потом он разматывает его медленно. И там пустота. Ничего.

- Помню его! Я впервые тогда подумал о том, что может вот сейчас я хожу по квартире, а такой человек или кто он там рядом стоит?

- Да, или нам рассказывали, помнишь об атомных бомбах, что скоро полетят в нашу сторону и объясняли, как действовать в случае чего. Я смотрела в небо и думала, а вдруг уже летит, как узнать точно?

- И самый страшный сон у меня был про солнце. Помнишь, нам говорили «скоро погаснет». Самый яркий сон юношества- я первым узнаю, солнце погасло, последние лучи тепла и света долетают до земли и все, конец всему. И больше нет ни людей, ни зверей, ни другой биологической жизни.

- Что сказать! Мы выросли все-таки на фантастике и как развить воображение от любой научной новости и просто болтовни старухи-соседки умели прекрасно!

- Мы с тобой и сейчас ещё молодые. И живем там, - улыбнулся Геннадий.

- Не совсем, - чуть нахмурившись, отозвалась Арина. Я считаю, мы живем в настоящем.

- Так ли это?

- Конечно. Мы стремимся к “здесь и сейчас”, а если бы мы жили прошлым, то ушли бы землю пахать лопатой и корову завели.

Геннадий резко оборвал диалог. Сел в вполоборота. Эти системы знаков супруга знала хорошо. Они означали, спорить я не хочу, но не согласен.

- Так вот неотвратимость. Все эти страхи я научилась преодолевать. И у меня остался самый непреодолимый- неотвратимость события. Ты точно знаешь, событие случится. Те ряженные выйдут на нас обязательно. Я это знаю. Роды пройдут, как бы не хотела я убыстрить или избежать их, не получится. Помнишь, как рассказывала моя школьная подруга, как она кричала врачихе «дайте мне наркоз, убейте меня или прокесарите», а другая подруга ходила по коридору и искала веревку - повеситься, она не могла больше терпеть. Врач тогда сказала «потерпи ещё часа два-три». Так и здесь.

- Ты уверена, что в состоянии различить страхи вымышленные от правдивых?

- Хороший вопрос, думаю, что учусь этому всю жизнь.

- Почему ты решила, что именно нам надо распутывать клубок с погромами? Мы вышли из системы, подумаешь, кто-то наряжается также как мы?

- Предчувствие надвигающихся событий, которые должны все изменить внутри меня. Не больше, не меньше. Так я поняла старика, с кем говорила в погружении.

13.Николай и мать, сбитая женщина

Мать Николая жила одна, преподавала русский язык и литературу в школе. Николай заезжал раз или два в месяц. Это не было связано со знаменательными датами, праздниками или обязательствами. У них сложилась непринуждённая атмосфера, в которой роскошь общения перевешивала разницу возраста и взглядов. Обычно располагались на кухне, обменивались новостями и мыслями. Разговоры были самые разные, но часто сворачивали к обсуждению нового теперешнего времени, ушедшего советского союза и вечных поколенческих вопросов.

- Я вижу, что ты тоже не знаешь, как жить, - она закурила, подошла к окну и открыла форточку. - Я живу по инерции, как какой-то крейсер Аврора, у которого кончился мазут, но полно ещё снарядов. Только они теперь не нужны - крейсер плывёт к берегу с папуасами. Возможно это не те папуасы, что зажарили Кука, нет, эти пьют коку-колу, ни хрена ни делают, не соображают, и не собираются. И они не знают, что такое снаряды и пушки, скорее всего к счастью. Но крейсер не нужен там. Это странное поколение, поверь, ты не знаешь, у тебя нет детей. И до сих пор я иногда мучаюсь, не могу понять, зачем всё это было? Зачем мы строили, пахали и сеяли? Напоминает историю как яблоня растила яблоки, думала, что это для кого-то, а они упали и сгнили. Будущее отвергло её плоды. Это я не про себя, слава богу.

- А вы спрашивали у будущего, нужны ли ему эти плоды? Вернее даже не вы, а мы. Да и сказать, что упали и сгнили не скажешь. Можно ли заложить в план желания будущих поколений?

- Очень хотелось бы. Да. Нерождённые ещё, включены в план, как неизвестное. Как у Кантора, актуализация неизвестности.

- Неизвестное плюс один, это не то, что неизвестное без единицы. Только у него бесконечное. А разница в чём - бесконечное, это когда начало известно, но не известен конец. А с будущим наоборот. Мы в настоящем соприкасаемся с концом будущего, а не с началом. Оно идёт с другой стороны, навстречу. И я знаю, что это не человеческая вещь, уже существующая, буквально как яблоко. Счастливый конец, уже написанный, просто по тому, что иначе быть не может. Я верю в замысел. И ты веришь, иначе не мучилась бы.

Николай поставил чашку в раковину.

- Ну давай, поеду я, дела.

- Ты где сейчас? Нашёл кого-нибудь для жизни и вдохновений?

- Найду, не переживай. Вернулся к перу, заказы есть от журналов в основном.

- К перу лучше, чем к пёру, неловкий каламбур, но ты меня понял.

Они попрощались.

Надо еще успеть заскочить к редактору, поговорить о материалах. Если все устроит, подпишет договор и какое-то время можно жить спокойно. Постоянная работа- то, чего хотелось в последнее время, это и испытание на его личную прочность, он никогда не работал на одном месте долго. Замаячил заказ на серию работ, и он решил “надо брать”, как любил по делу и нет вставить Егор.

Николай выехал со двора, свернул на широкий проспект и погнал в сторону издательства.

Главный редактор оказался отличным мужиком. Предварительно изучив его работы, он заранее принял решение. Не стал терять время на разговоры. Показал типовой договор, спросил, устроит ли сумма. И после обоюдных обменов подписанных бумаг, Николай вышел из здания, отошёл в сторону от входа, закурил. Рядом несколько человек, явно работавших в издательском доме, обсуждали строгого и наглого редактора. С их слов выходило, будто они работают на галерах. Их сковали цепями, приковали к палубе и не дают даже воды.

Чтобы смахнуть наваждение образа, Николай затушил сигарету в грязном ведре металлической пепельницы. Подошёл к двери машины, нажал на брелок и поехал в книжный магазин, посмотреть новинки. Подержать книги в руке, пошелестеть страничками - это был любимый кайф.

Пришлось вернуться на проспект, свернуть на Садовое и повернуть в один из переулков. Впереди прямо на повороте стоял огромный грузовик, сбоку и сзади свалены в кучу на асфальт несколько коробок. Грузчики торопились. Но Николаю не хотелось перегораживать основной поток движения, он решил объехать и дал немного больше газу, чем нужно, как вдруг почувствовал удар, мелькнул силуэт и сразу осел, он понял, что сбил женщину. Она взялась из ниоткуда и нырнула под колёса. Сердце упало, ноги сделались ватными. Вышел из машины с согнутыми коленками, бросился поднимать её, оценив, что одно хорошо - она шевелилась и даже пыталась сесть.

Он не дал ей подняться, подхватил неловко, отнёс в машину, все время спрашивая, не болит ли что? Женщина была среднего роста, с чёрными разметавшимися волосами. Одета в белое. На вопросы отвечала нечленораздельно, по большей части матом.

- А ты совсем не ангел, хотя и в белом, - произнёс он вслух, открыл дверь машины с пассажирской стороны, усадил в кресло.

Вокруг витали клубы винного аромата и сырного духа.

- Давайте я отвезу Вас в больницу!

Женщина произнесла что-то про сумку, Николай огляделся, нигде не заметил её и рванул в сторону больницы друга.

- Алло, привет. Встречай у входа, я сбил женщину на дороге. Буду через 15 минут.

Через 12 минут он подъезжал к воротам очень крутой больницы, где трудился Егор. Бывший особняк, вокруг резной чугунный забор, ворота, старые клены - дух богатства и благополучия. Егор с невозмутимым видом курил с медсестрами в небольшой беседке, увитой плющом. Шутил как всегда так, что хохот доносился до соседнего квартала. Увидев машину Николая, подмигнул одной, поцеловал руку другой и неспешной походкой направился к главному входу. За ним, бросив сигареты, побежали два крепких парня. Один толкал каталку впереди себя.

Нимфа, за это время успела уснуть, почти не сопротивлялась, когда её доставали из машины.

- Что с ней? - суетился Николай.

- Вскрытие покажет, - опытным взглядом хирурга, метко оценил её состояние, в том числе алкогольное.

- А если без шуток.

- Оставь её до утра, понаблюдаем. Оплати ночь пребывания, анализы, рентген и прочее.

Друзья прошли в клинику, чтобы Егор мог выписать счёт. Театральным, медленным движением руки достал листок бумаги, начал в столбик складывать цифры, показал.

- Подожди, что это? Столько стоит военная база Пентагона, или ты хочешь за мой счёт поменять себе кое-что из оборудования? А знаешь, что если я сейчас же куплю себе Боинг и полечу с ней куда-нибудь в Германию, там дешевле будет. А качество лучше.

Егор стоял, прислонившись к стойке администратора и смеялся во весь голос.

- Ладно, брат. Оставляй сбитую девушку, позвоню.

- А как же счёт? Как же план по наживе?!

- Ничего, я придумаю, как купить мне то самое лабораторное оборудование, о котором мечтаю. Ещё пара сбитых тобой девушек и все будет в порядке.

- Да ну тебя!

- Нет тебя. Как зовут то её хоть?

- Не знаю. Может у неё паспорт где-то есть?

Сумочки с собой не было, по карманам лазить не стали. Николай простился и поехал домой.

Весь вечер прождал звонка. Но друг так и не соизволил позвонить. Испытывает его терпение. Ладно, подумал он. Посмотрел фильм, лёг спать. Долго ворочался. Только усталость и стресс начали брать своё, вспомнил, что не отправил статью в журнал Cosmo. Он подрабатывал в разных местах, быть независимым журналистом, внештатником- хорошо. Даёт свободу. Но крутиться надо постоянно. Встал с кровати, набросал рубленным языком текст, отправил.

Утром не выпив кофе, рванул в больницу.

- Ты попал. Мы вырезали ей аппендицит, удалили почку, но обнаружили - гланды воспалены, одна нога короче другой, Перебиты все рёбра.

Николай знал этот его взгляд. Ничего, решил он, сейчас отшутиться и расскажет.

- На твоё счастье, память у неё тоже отшибло. Так что можешь предложить ей сразу руку и сердце. А ещё проще, скажи, что много лет жили вместе. Все равно ей теперь.

- Я как-то не разглядел, может она страшная?

- Когда мы отмыли её, поняли, что нимфа небывалой красоты. Тебе в самый раз. Или пойдёшь ещё кого собьёшь?

- Говори уже, что с ней?

- Ладно, идём к ней в палату. Памяти у неё и впрямь нет. Но не потому, что ты её сбил, а потому что выпила много. А так, один синяк на ноге. И алкогольная интоксикация. Прокапали мы её. К ней даже розовый цвет возвращается, к фее твоей.

Зашли в палату. Егор продолжал свои шутки, но уже обращённые к ним двоим.

- Ну дети мои, совет вам да любовь, а я пойду к другим своим пациентам. Всю ночь просидели мы тут с Вами, барышня.

- А вы кто? - спросила девушка, оторвавшись от созерцания окна и посмотрела почему-то на ботинки Николая.

В нем проснулось шутовское настроение. Он хотел представиться мужем. Но передумал.

- Я привёз Вас сюда.

- А что со мной было? Я попала в погромы, что показывают по телевизору?

- Вы совсем не помните, как выпали на улицу?

- Нет, я упала? Вот почему нога болит.

- Да, вы упали из-за грузовика.

- Вы очень благородны, что привезли сюда.

- Хотите, я довезу Вас домой, Вы помните, где живете? - с тревогой спросил Николай.

- Бибирево.

- Очень хорошо. Одевайтесь, поехали

- Отвезите меня туда откуда взяли. Где-то там осталась моя сумка с телефон и деньгами.

По дороге Николай мучился вопросом, поняла ли она, кто сбил и как правильно это сказать. Девушка сидела рядом, была молода и красива. А с походкой пьяного матроса и раскосыми глазами, выглядела вчера старше своих лет.

- Знаешь. - начал он, перейдя на ты.

- Это ты сбил. - продолжила она. Не мучайся. Я поняла. Вид испуганный, друг твой врач прокрутил меня на всех аппаратах. Будто я будущий космонавт. Не в обиде. Отвези на место происшествия и в расчёте.

Николай привёз к тому злосчастному перекрестку, высадил немного дальше. Опять там стояла чья-то машина. Хотел спросить телефон. Но она раньше выбежала, хлопнула дверью, на прощанье сказав что-то про то, что зовут её Варя.

«Вот и все»- подумал он. Что это было? развернулся и поехал домой, писать про какие-то бальзамы для волос. Это был новый заказ. Перед тем как сесть за описание жижи, он её понюхал, пробовать не стал. Пахло огурцами. Начал в духе, что приехал в деревню, пахнет сеном и летают мухи, бабушка Лукерья напекла блинов, далее описание застолья и коровы, рассветов и закатов, купания на речке. И ни слова про бальзам. Получилось, бабка Лукерья -это то, что хочет иметь каждый в своём хозяйстве и не только. Николай был доволен.

Интересно, как там эта Варя. Какое редкое имя. Русское совсем чуть. Раскатистое, наверное, из-за присутствия буквы «р». Сбивает ли мимо проезжающие машины или завязала с этим, вернулась к семье, мужу, коту, работе. Её выпад на дорогу - судьба или случай? Сейчас не поймёшь.

Прилетело письмо, звякнуло колокольчиком в телефоне. Николай открыл. Редактор просил приехать в редакцию, вечером заедет клиент, хочет заказать рекламу пекарни.

«От булки соседа я жирею, от своей худею!» подумал Николай, рассмеялся и отправился в магазин за продуктами. Холодильник был пуст

14.Вопросы, знакомство

Утро складывалось самым обычным. Ну и что с того? Всё обычно кругом. Даже рождение нового человека банально и обыденно. В этом загадка жизни. Рождается человек, и ничего в этом особенного. Но ведь есть такие люди, Алка правда только слышала о них, которые всё время необычны, придумывают что-то новое. Если ты всё время поступаешь необычно - это становится обычным делом?

Алка чувствовала себя окуклившейся бабочкой. Несмотря на более насыщенную жизнь последнего времени, в ней будто рождалось новое существо, она себя не узнавала. Очень много вопросов возникло в связи с новой ролью начальницы. Программу удалось все-таки внедрить. Все прошли курс обучения. Документы теперь обрабатывались полностью автоматически, и необходимость некоторых вакансий оказалась под вопросом. Обычные и банальные вещи взяла на себя машина, и справлялась с ними гораздо быстрее и надёжнее. Четкость стала во всем - от документооборота, до выплат зарплат. Трудовая дисциплина стала на высоте. Может и прав был Избор, когда говорил, что роботы заменят нас. Но как так получилось, что мы, люди, занимаемся машинным трудом? Это что, так задумано? С начала делаем сами, пока не надоест, а потом отдаём машине. И вот, когда будет создана последняя машина, люди наконец отойдут от дел, так что-ли? Деятельность прекратиться?

С другой стороны, побывав в шкуре руководителя, Алка стала ценить вещи, которых раньше не замечала, настолько хорошо они были налажены у Нины Фёдоровны. А ведь её пожалуй машиной не заменишь.

В организации управленческого персонала стало меньше. Директор принял решение об увольнении нескольких бухгалтеров, экономистов, ближайших советников. В то время Алка читала урывками книгу “Двойная бухгалтерия“ Кристи Марли. И в какой-то момент её с головы до ног накрыло страхом. Эта книга о том, как человек подсчитывает, что должно ему общество, а где он должник. Две графы «расход и приход» постоянно пополнялись. Главный герой идёт через мост и замечает перед собой здание в виде препятствия. Раньше его не было. Кто заставил меня идти этой дорогой? Кто решил, что я должен пройти на два метра дальше по той стороне, или, говоря морским языком, отклониться на три пункта на запад от северо-востока? Кто-то конкретный? Или вообще никто? Кто-то же должен был принять решение. И оно было сознательным. То есть они сказали (он сказал, она сказала): „Будем строить здесь“. Думаю, однако, кто бы это ни сделал, не добавил потом: „Итак, Кристи Малри не может ходить здесь, а должен ходить вон там». И Кристи возвращает долг, накопившийся из-за «установки этого здания на моем пути, что ограничивает мою свободу передвижения, диктуя мне, где я могу пройти по этой улице и где не могу», следующим образом: «1 мая – царапина на фасаде офисного центра „Эдуардиан“ – 0,05».

Чувствительность Малри была схожа с Алкиной. Она задумалась, когда увольняли всех этих людей, на её душе образовалась не просто царапина - не заживающий рубец. У некоторых были дети, кто-то снимал квартиру, у одной женщины на руках больная мать. И они вынуждены были искать работу из-за этой программы. И если бы она не внедрила её в жизнь организации, люди остались бы. Да, были бы ошибки, недовольства, постоянные скандалы, но вместе с тем и праздники. Маленькие победы невозможно отметить с машиной, чей-то день рождение или рождение ребёнка. Кого мне принимать на работу в дальнейшем? Эффективно работающего робота? Его лучше оценит такой же робот или программист, заложивший внутрь программу. И если в хорошо отлаженной с советских времён системе работы её организации произошли такие перемены, то что будет дальше?

Каким должно стать пространство будущего? Если сейчас на её глазах работа человека перестала цениться.

На бумаге она написала слово to enact. Раздался по телефону звонок, она вздрогнула, это был приглашённый рекламщик. Он должен был разработать слоган для рекламы новой марки шампуня и поучаствовать в совещании, чтобы проникнуться духом компании. Предполагалось, если справится с шампунем, напишет большую статью по истории предприятия.

Алла попросила охрану пропустить его на территорию офиса, назвала номер своего кабинета. Через десять минут дверь открылась, на пороге стоял мужчина средних лет, она пригляделась: точно его где-то видела.

- Здравствуйте! Вы? - обрадовался он.

- Добрый день. - Алла встала. Это Вас я потревожила своим топотом зимой?

- Да, но мы так и не познакомилась тогда. Николай. - представился он.

- Алла Владимировна.

Он подошёл к столу ближе.

- Учите английский? - указал на слово

- Скорее примериваюсь. Понимаете, между замыслом и воплощением существует пропасть.

- Вы себе представить не можете какая! Но рядом с такими красивыми девушками, как Вы, Алла Владимировна, я деревенею, как идиот, ноги становятся ватными, мозги превращаются в кашу.

- Все с Вами ясно, - замахала на него руками Алка и покраснела. Решила убрать лист со стола, но он успел схватить его с другого конца.

- Позвольте.

Какое-то время рассматривал. Потом произнёс.

- Извините. Я не клоун. Просто немного волнуюсь. Ваша компания предложила большой заказ.

- Да, стране нужно больше шампуней, чтобы отмыть свои грехи, например. - Алла решила тоже разбавить напряжение, которое возникло по её вине. Ну вот, улыбка вернулась на его лицо, отметила Алла.

- Или асфальт, у вас перед офисом такая грязь. Я минут пять очищал ботинки.

- Извините, второй раз прорыв канализации перед зданием.

- Вы бы распорядились, чтобы каждому пострадавшему выдавали по шампуню, чтобы отмыться.

Алка от души рассмеялась.

- Через пять минут совещание, спасибо, что заранее приехали. Надо идти к переговорной комнате.

- Можно вопрос? Я давно учил английский, подскажите, что написано здесь.

- Ехидничаете?

- Нисколько. Любопытствую.

- Слово to enact имеет два смысла: первое – «изображать, разыгрывать роль, представлять на сцене некое повествование, используя язык, действие и жест»; второе – «вводить в действие закон или придавать чему-либо законную силу». Понять реализацию в жизни можно через оба эти значения. Поэтому я и написала себе его, как напоминание. А сейчас, пройдемте на совещание.

Надо же, а с ним легко. Никогда не думала, что с мужчиной может быть легко.

Интересная девушка, жалко, не в моем вкусе, подумал Николай, и проследовал за Аллой Владимировной на встречу к королю шампуней.

Совещание длилось полчаса, потом Николаю устроили экскурсию по производственному цеху шампуней. Эта Алла Владимировна тоже ходила между рядов. Экскурсию проводил начальник цеха.

- Опытный образец тестируется на фокус-группах, если мы хотим сделать шампунь для сильно поврежденных волос, то, естественно, ищем тех, кто регулярно долго красится, обесцвечивается несколько раз, тонируется. Тестировать её на тех, кто никогда в жизни не красился, смысла нет. Дальше полуфабрикат ждет расширенное тестирование — дерматологическое, микробиологическое, токсикологическое, клинико-лабораторное. В России последний этап является обязательным и проводится с привлечением добровольцев.

- И много добровольцев? - спросил Николай.

- Мы хорошо платим, - это серьезный аргумент.

- И даже кроликам? Или вы их кормите за тестирование экологически чистой капустой? - добавил Николай, прикидывая, его шутки на грани или здесь можно и так?

- Мы не проводим тесты на животных, отметьте в Вашей рекламе, пожалуйста.

- Это Ваша реклама!- уточнил Николай и понял, что лучше с ним не шутить. Он серьёзен.

Когда все огромные металлические чаны с жидкостями разной плотности были рассмотрены. Они раскланялись и вышли из цеха. Алле пора было возвращаться на рабочее место.

- Вас подвезти? Я домой поеду, придумывать концепцию, напрягать мышцу серого вещества.

- Благодарю Вас, мне ещё здесь три часа трудиться.

Телефон всё-таки дала, - подумал Николай. Теперь у меня есть ещё одна знакомая соседка.

15.Исповедь Избора

После работы была запланирована встреча с Избором, ему нужно было переосмысление, вдумчивый слушатель. Алка стала такой за последнее время, и он во многом открылся ей. Эти разговоры обогащали её, наполняли смыслом, заставляли задуматься о простых порой вещах, взглянуть на них с другой стороны. Избор ставил вопросы, над которыми она потом долго размышляла.

Он потрясал еще и взглядами на женщин. В этот раз он пытался разобраться, ходит ли по кругу или что-то меняется.

Впервые с женщиной он близко сошёлся в институте. Он учился на юриста, хотел, чтобы все в мире подчинялось закону справедливости. Его идеалом был такой образ человека, решительного, смелого, язвительного и одновременно душевного, некий такой Плевако. Он защищает всех и каждого, и в тоже время четко различает добро от зла. Он строит головокружительную карьеру, может даже усовершенствовать законы. Этот период закончился на старших курсах института, где он увидел, как многих его товарищей заботит, кроме карьеры, лишь желание не выйти из некоторой роли, образа, причем сами роли были довольно разнообразными, но вместе с тем достаточно тривиальными. Один постоянно стремился доказать, что не уступит никому из королей суда по бесстрашию и виртуозности в добывании правды, другой старался доказать, что добьется роли крутого детектива, поэтому развивал в себе ловкость и быстрый бег, ходил на самбо и подтягивался утром и вечером на турнике. Вероятно, эти контрасты были призваны резче оттенить их интеллект, либо подчеркнуть широту натуры, однако у Избора вызывало только омерзение. Не это всё достойно человека, догадывался он. С удивлением он увидел, что все его одногруппники рассказывают о каких-то никому не известных адвокатах, судьях, детективах, которые обладают сверхспособностями видеть, думать, разгадывать, находить. Он догадывался, что скорее всего они мечтают, чтобы и о них говорили также. Через какое-то время он окончательно уверился, что самые симпатичные были близки к этому образу, но все это в конечном счете - мёртвый образ. Избор хотел жизни.

Именно тогда он ощутил впервые одиночество. Он хотел совершать добро. Служить ему. И не знал как это возможно. На последнем курсе, мучимый терзаниями, он нашёл, как ему казалось выход. Он женился на прекрасной девушке, скоро она забеременела и родила девочку.

Это продолжение жизни, думал он. Какой? Он запретил себе об этом думать. Именно в этот период его жизнь приобрела некий ритм, и он пошёл по ступеням карьеры. Постепенно кривая жизни завела его к открытию собственной фирмы. Как так получилось, он не очень хорошо помнил. Одно он осознавал - это бесконечный круговорот жизни, в нем даже нет разницы сколько ты проживешь. Не хотелось одного - поддерживать систему, в которой определено сколько ты должен прожить. Рождение, школа, институт, работа, пенсия и смерть. Разделение должно быть иным.

Дома он любил проводить время с дочерью , но жена справлялась лучше. Работать ей было не надо, тем не менее она занималась научными исследованиями. Поиски идеальной ДНК. Возможно ли создать её?

Тем временем, Его совместный с партнёром бизнес требовал все большего времени. Начались первые скандалы с женой. В это время он острее всего почувствовал одиночество. Оно обрушилось на него и стало душить. На полках в квартире стояли любимые философы, он забрал их у родителей, когда начал жить самостоятельно. Он начал читать и думать. В какой-то момент решил, что вся его тоска связана с поисками смысла жизни.

Жена была женщиной не глупой, но так получилось, чтобы не спорить, он всегда с ней соглашался. И когда она приглашала своих ученых друзей, неторопливый разговор шёл о вещах, далеких от него. Он предпочитал молчать, но как-то её подруга перед защитой кандидатской о чём-то спросила его, забыв, что в их компании присутствует человек, несведущий биологической науки. Он открыл аннотацию, быстро разобрался и пересказал ей тезисно основной постулат работы. После этого жена стала смотреть на него иными глазами.

Принято считать в его мире и окружении, что мужчине томиться любовными мучениями не позволительно. И сколько он не пытался посмотреть на их отношения, он так и не разобрался- любили ли они друг друга, и почему брак не развалился значительно раньше. Он не мог поговорить с ней о чем тревожился сам, установившиеся между ними отношения были такими, что все интересное ей в приоритете, он - на втором месте. Ей льстило, что он умный и может обеспечить семью. Но что еще ей было от него нужно, он так и не понял. В момент, когда все катилось в тартарары, он узнал, что партнёр по бизнесу убивает стариков. И почему-то сразу осознал, что оставаться в семье - это подвергать её опасности.

Избор всегда верил словам больше, чем чувствам. Но он начал посещать психолога Татьяну, с которой вёл умные и откровенные разговоры. И в одном из сеансов, как называла она их встречи, у него сложился пазл. Пора уходить. Татьяна - его идеальная женщина.

Жене досталось две квартиры, счёт в банке, машина. Сцен не было, вопросов тоже. Будто она ждала этого момента все эти годы. Он собрал личные вещи, взял компьютер, бумаги и шагнул в иную жизнь.

Татьяна женщина была вдумчивая и любила слушать. Иногда его одолевали сомнения. Почему он думает, что рядом с ним ей не будет угрожать опасность. Та самая животная опасность, которую он чувствовал, находясь рядом с женой. Татьяна не давила, в ней отсутствовало желание тщеславия, покорения высот и блеска научного мира и близко. С Татьяной не надо быть сильным, она не использовала жеманность, и прочие женские хитрости.

Спустя время она познакомила его с Ариной и все совместные их разговоры были о поиске души. С института он искал нечто, на что можно опереться. Но как опереться на невидимое, он не знал. Все эти странные разговоры в какой-то момент помогли ему разобраться - Татьяна была с ним ненастоящей. Он это чувствовал. Она хотела его спасти. Внушила мысль, что нужно сохранить душу. Для чего, кому? Логически самому себе объяснить он это все не мог. Внутри что-то созревало.

В этом своём ненастоящем виде она с удовольствием бродила с ним по улицам, живо интересовалась книгами, которые любил он, театры, в которые ходил он, вечерами они читали иногда вслух то, что нравилось ему.

Когда Татьяна была собой, разговаривать с ней было невозможно. Её друзья были туристами, она с детства летом жила в палатке. Все эти палаточные городки, растущие вдоль водохранилища как грибы, были притягательны для неё. Он не понимал этой жизни без удобств и вдали от цивилизации. Зачем, спрашивал он, мы прошли столь длинный путь, чтобы опять оказаться позади.

Вторгаться в свой бизнес он не позволял ей ни разговорами, ни даже намеком. Он терпеть не мог вмешательства, будто она может повлиять как-то на решение о чём-то важном лично ему. И ещё весь этот снобизм. Откуда он брался. После некоторых попыток открыться в совместной жизни, а не как пациент, он обнаружил, в Татьяне совсем отсутствует чувство жалости. Радоваться за кого-то она совсем не могла. Как выбрала она эту профессию? Оставалось загадкой. Иногда она оказывала какие-то мелкие и не обременяющие её время и силы знаки внимания. И эти специальные её акты благотворительности он знал хорошо. Она хотела этим сказать, что простая, хорошая девушка, и хотя за консультации в своей профессиональной деятельности она берет деньги, в сущности своей она могла бы и не брать. Но жизнь сложная, жить где-то надо, питаться, квартира. Все понимали, кивали головой, ценили.

Он знал, как в её среде оценивали подобное. Искренность? Или честность? Жертвенность? Смешно! С другой стороны, он считал её практичной и всю её недоверчивость считал за проницательность. В какой-то момент, в какой именно, он уже и не вспомнит, он стал обращать внимание на то, что те вещи, которые были ему по-настоящему дороги: закон, порядок, блокнот под рукой, она начала как бы обесценивать. Анархия стала высшей формой существования человечества, и она начала слушать какого-то великого учителя. С жаром оспаривала какие-то его идеи. Она, кому было наплевать по-настоящему на всех, кроме себя. Нога на ногу, чуть раскачиваясь на табурете вечером на кухне, вдруг объявляла, что все законы юридические - сущая ерунда, лучше без них, по движению сердца. Или вдруг ей взбрело в голову говорить с ним о своём восприятии репрессий во времена Сталина, прекрасно зная, что писал он работу в институте по вождю, в которой отстаивал ту точку зрения, что погибших на самом деле меньше, чем кричат на страничках блогеры и в учебниках истории, подобный период истории был необходим человечеству для осмысления и продвижения вперёд. Ему неприятно было слушать её размышления. Никогда раньше она не интересовалась историей 20 века. При этом, если он возражал ей и приводил аргументы, это приводило её в бешенство, она металась по квартире, устраивала ссоры, не разговаривала, мирилась и опять ссорилась. Успевала переходить с темы спора на личности, а он пришел к тому, что самые острые и язвительные слова оставлял при себе и таким образом вроде как проигрывал в спорах. В этот период для неё стали ценными все эти подруги, которые на время их сближения в первые два года отошли на дальний план.

Постепенно он поймал себя на том, что даже физически ему не хотелось касаться её. И когда она собрала вещи и уехала от него, он вздохнул с облегчением.

Карина была будто создана для него специально. Как мог человек до встречи с ним настолько быть похожим? Он любил Пруста, она прочла его всего. Он собрал коллекцию книг по модерну, она иногда проводила уличные экскурсии именно по этой эпохе. Все это были знаки того, что они за долго шли навстречу друг к другу. Момент узнавания был во всем. Карина внешне напоминала жену, но стала родной сразу, с первого взгляда. Так откуда возникло желание официального брака, юридические отношения он не хотел и не принимал их от любимой женщины

16.Алка - Арина

Алка понемногу открывала для себя архитектуру и многое начала рассматривать сквозь нее. Она догадывалась, что человеческие отношения и жизнь богаче и сложнее литературных форм и тем более архитектурных, но каким-то не понятным образом этот старик-архитектор повернул её сознание.

Избор боится повторений и думает, что попадает в одну и ту же историю с женщинами, бегая по кругу. Так он находит лично для себя в этом знак того, что жизнь никак не изменила его. Он прошёл путь от ищущего идеала мальчика, творящего беззаконие юриста и жреца, но он считает, ничего не произошло существенного в отношениях между людьми. Если близкие женщины, находятся все время в конфликте с ним. Когда они расставались, он сказал.

- понимаешь, я мог бы остаться в любой точке. Абсолютно любой и не проходить весь этот путь. Вот что страшно.

- А разве не твоя душа могла бы ответить тебе на этот вопрос, - подсказала Алла. Но он отмахнулся. Этап сомнений. Подумала она. Как мне это знакомо.

В архитектуре часто используют повторения, они позволяют создавать образ самого себя. Повторяясь, используется здание как среда для репрезентации архитектуры. Один дом похож на другой, потом мы видим такой же третий. Кажется, что это банальность. Архитектура хочет сказать нам об этом? Напомнить, подчеркнуть?

В масштабах всемирной истории мы можем увидеть этот повтор в римской архитектуре, воскрешающей образы греческой архитектуры в новых типологиях; или в архитектуре Возрождения, которая повторно обыгрывает образ классической архитектуры, используя сообразные эпохе масштабы и функции; или, на повседневном уровне, в практике современного строительства. Здесь повторяется собственный, а не исторический образ архитектуры: это воссоздание самой себя, нежели чего-то еще. Повторение, соотнесенное с самим собой, представляет образ архитектуры в процессе её становления. Знак и означаемое сливаются воедино, но продолжают функционировать как семиологическая система. Будучи как собой, так и знаком себя, архитектура множит доводы в свою пользу, обращая их в реальность одновременно и в символическом, и в эмпирическом смысле.

Повторение традиционно служит средством скрепления идей. Повторное выполнение позволяет попрактиковаться и довести результат до блеска. Оно сообщает результату изящество и точность, придает ему более естественный вид. Однако нам также известно, что повторение уничтожает изначальный смысл. Так, например, происходит со скороговорками: быстрое произнесение фразы, состоящей из слов со сходным звучанием, приводит к искажению звуков и, следовательно, к тому, что фраза слышится совершенно по-новому. Это означает только- повторение не обязательно обрекает нас на воссоздание очевидных копий, но может стать способом достижения радикальных перемен.

Действуя подобным образом, повторение параллельно представляет объект в более естественном ключе и избавляет его от изначального смысла.

Алла, сидя на диване с ногами дома, открыла ноутбук и записала все пришедшие ей идеи. В последнее время она часто так делала.

Что в случае с Избором и с другими людьми? Повторение не может иметь тот же смысл, что было на начале пути. И жена его, конечно, не может при всей похожести слов, жестов или выборе платьев, нести в себе тот же смысл, что Татьяна или Карина. Хотя, конечно, функции те же в общем виде. Женщина остаётся в той же роли для мужчины.

В архитектуре дом служит местом для защиты от внешних врагов человека - холода, влаги и захватчика имущества. Но здесь важно именно то, как организовать пространство самого дома. Тогда он, как говорил Черчилль и старик-архитектор повторял вслед за ним - начнёт формировать уже человека. Разве возможно с разными людьми действовать одинаково? Наверное, нюансы все же есть.

На другой день Алла поехала к Арине, они давно не виделись, по телефону говорили редко в последнее время. Когда Алла позвонила ей пару дней назад, услышала голос с нотками тревоги, хотя жрица по своему обыкновению старалась держать тон ровным.

Оказалось, к каким-то ещё неприятностям, случилась травма. Арина вешала белье на балконе и так упала с небольшой табуретки, что пришлось ехать в травмопункт. Там определили перелом руки, наложили гипс.

- Как же так получилось? - спросила Алла.

- Первый мой перелом случился перед инициацией. Я рассказывала тебе?

- Нет, но было бы интересно.

- Это было во время допроса. Я говорила тебе, что работала дознавателем? Привезли женщину, биолога, обвинение, которое вешали на неё - запрещённые эксперименты над животными и впоследствии над людьми. Все в рамках официально действовавшего института. Академик выкрутился, вроде как не знал. Женщину эту подставили, я думаю, но кроме неё посадили ещё трёх человек. Остальные вроде ни при чем оказались. Так вот, обычно мне не составляло труда разгадать подследственного. Но эта женщина начала говорить про необходимость генетической селекции человека, создание новой расы, и как-то получилось, что не я её разгадываю, а она меня. Я ведь тогда мучилась такими вопросами, как сделать человека лучше. Понимаешь, когда работаешь в правоохранительной системе, на людей потихоньку начинаешь смотреть с позиции: все преступники и если сейчас ты перед законом чист - это ничего не значит. Если узнать человека ближе- внутри бездна запретного, преступного. Кто-то научился сдерживать себя, жить по-человечески, кто-то нет. В тот день разговор начался спокойно, ситуация была штатная. Привели женщину на допрос. В отделение мне подкидывали самые сложные ситуации, считалось, я лучшая в допросах, ко мне на стажировку молодежь привозили. Только сложно рассказать о чувствах. Как научить входить в мысли другого человека? - Арина замолчала, собиралась с мыслями. Потом встала, налила в чайник воду, поставила на плиту.

- Значит, научить этому другого невозможно? - спросила Алла.

- Тогда я не знала откуда это мое умение взялось. Я всегда такой была и думала, другие люди тоже обладают такой способностью.

- Так почему все-таки милиция? Совсем не женская профессия.

- Когда школу заканчивала, знала одно- хочу, чтобы люди жили по закону. Подчиняясь правилам, человек может остаться человеком.

- Вы и сейчас так думаете? - с удивлением спросила Алла.

- Бери печенье, - поставила на стол чашки и поднос с выпечкой. Села на стул напротив и продолжила. Я бы и сейчас так, наверное, думала, если бы не та женщина. Она оказалась в моей голове и на какой-то момент я потеряла ориентацию, кто дознаватель, а кто подследственный. Настолько увлекла меня тогда беседа. И в первые я поняла, не тем я занимаюсь. Есть иной путь. И он даже может быть не один. А следователь начал как положено, статью натягивать, перебивал её - мы вместе допрос вели. Тут я и сорвалась. Сама не знаю, как это вышло, даже плохо помню, что было, мне рассказывали потом. Набросилась на наго, он не ожидал конечно, говорит сила такая во мне была, начала душить, тут он руку мне и сломал, не рассчитал со страху. Еле скрутили тогда, говорят. Закрыли в кабинете, я спустя время в себя пришла, начала осознавать окружающую действительность. Но я хорошо помнила, что я увидела. Хотя до сих пор открываю каждый раз что-то новое, какую-то деталь, будто уточняю её, - Арина опять замолчала.

Алла отставила чашку на край стола, понимая, что не только воспоминания мучают Арину. Ощущение приближающегося открытия. Откуда-то изнутри приходит понимание, что стоишь на пороге чуда, она увидела в жрице знакомые ей детали неотвратимости. Надо встать, протянуть руку, потянуть на себя дверь и сделать шаг вперёд. «Арина, давай!» - промелькнула в голове подбадривающая мысль.

- Я обнаружила себя в туннеле метро. Кто-то, кого я хорошо знала давно, в иной жизни, посмотрел мне куда-то в висок и произнес как выдохнул: "прощай!" И сделался прозрачным, больше я никогда его не увижу. Я ответила: "адиос, Амиго!" - и сделалась стеклянной, знаю, он пропадает из моей жизни навсегда. Быть прозрачной не плохо, но становится так тихо, что даже люди вокруг слышат твою пустоту. Эскалатор, тяжёлые двери метро, я совершила слабую попытку пробного вдоха. Выдох не получился. Стеклянный человек боится рассыпаться. Я посмотрела вверх на землю, чтобы не упасть, вниз, чтобы полюбоваться на звёзды. Задела хвост Большой медведицы, она недовольно поворчала. Мне никто не говорил тысячу лет назад, что придется сидеть в темном колодце тишины почти сорок лет. Я склонила голову набок и заметила горгулий, они внимательно смотрят, куда я поверну. «адиос, Амигос», - кричу я им изо всех сил. И поворачиваю не туда. В тот момент я поняла все. Мой путь, по которому я шла- этот отрезок завершён. Я не туда свернула. Я так долго в тот день простояла у метро прокручивая свои видения вместе со своей жизнью, что ко мне подошёл милиционер, спросил документы. Меж тем, мне приоткрыли дверь и показали, что я не там. Это такая точка отсчета значимая.

Алла подумала о себе. Никогда она раньше не ощущала себя великим божественным творением, только прикоснувшись к миру архитектуры, она осознала себя чем-то большим. И её прошлое виделось только ошибками, столько потраченных усилий, но рассказ Арины потряс другим, прошлое - это не плохо, не закрытая книга. В него необходимо погружаться и воссоздавать себя заново оттуда тоже можно.

- А Вы увязали во едино своё прошлое и то, куда идти?

- До пенсии мне оставалось полгода. Историю мою замяли, но сказали, что психическое Здоровье для советского милиционера - важный элемент. Если начались проблемы, надо отдыхать. Я взяла большой отпуск, потом продлила и так и вышла на пенсию. - женщина замолчала опять. Разгладила складку на скатерти, продолжила. В том бреду, сне, неистовстве, в котором я находилась, я разглядела иную жизнь. И она имела связь с моим прошлым. Оно и пробудило ярость по отношению к тому следователю.

- Да, Вы рассказали ему? - Алла удивилась, неужели в то далекое, ещё советское прошлое могли вестись подобные разговоры.

- Я пыталась. Но мне дали понять, что если я продолжу говорить о древних богах, то отправят на психиатрическое освидетельствование. А я увидела их, богов, карающих и раздающих блага. И мне захотелось быть с ними. Жить также как они. Именно это я и стала искать. И ищу до сих пор.

- Как?

- Меня призвали изменить человека и раньше, давно, я занималась этим же. Наши ритуалы, жизнь по правилам не юридическим, а божественным, сейчас я считаю это самый правильный путь для себя лично. И у меня есть предчувствие, что погромщики связаны со мной как-то. Пока я не знаю как.

17.Алка и Алка маленькая

Алла запланировала в тот же день навестить Избора и Карину с Аллой маленькой. Женщины тепло простились, обещав друг другу, связаться, по любым вопросам, особенно Арина просила посещать праздники, она придавала им особый смысл.

Алла села в метро, быстро доехала, по дороге зашла в магазин, купила фрукты. Дверь открыла Карина, из квартиры доносился острый запах корицы.

Не понятно почему, настроение после Арины стало испорченным. Ещё в метро, Алка вспомнила сказку про тролля, который изобрёл такое зеркало, которое искажает все добро, а зло увеличивает во много раз. Пока шла по станции, увидела какие ужасные у всех прически, будто сделаны в дворовой парикмахерской, с 11 до 13 пенсионерам скидка. И ведь стараются, укладывают на бигуди, спят на них всю ночь. Только толку мало.

Может в ней проснулась её соседка, не зря она с ней гуляет по бульвару, но глаза мужчины, заплывшие, потускневшие, выдавали образ жизни, неопрятный вид у другого и одновременно жалобный взгляд, нагонял тоску.

Алла подумала о Карине. Все время странное сочетание цветов в одежде, не соответствующие возрасту фасоны-мишки или зайчики аппликаций на рукавах или груди. Как при такой матери растёт дочь, у которой идеальный вкус.

У Карины была своя философия. Все эти странные цвета и одежда только для того, чтобы привлечь внимание, особенно в период, когда она была одна. Наперекор всем, она настаивала на своём имени. В группе все, кто посещал сборы более года, изменили себе имена. Только не Карина

Алла не понимала, что не так с восприятием Карины. Ревность к её дочке? Но она никогда не хотела иметь детей. Ведь это ответственность. Внутри поднимался протест против самого имени. Ни Марина, или Ирина, а именно Карина- протест вызывало само сочетание букв, как это произносилось. Будто с претензией.

- Привет! - сказала Алла, и заглянув в гостиную спросила: а где Избор?

- Представляешь, понадобился вдруг правоохранительным органам, да ты проходи, он скоро будет.

- Интересно, что им от него нужно?

- Помощи просят, ты не подумай чего. Тогда, в магазине он под гипноз погромщиков не попал, и кто-то заметил это. Уже который раз вызывают. Он особо не рассказывает мне подробности.

- Ты не против, мы продолжим с твоей дочерью работу над макетами?

- Вы с ней так подружились, что она даже с ровесницами перестанет скоро общаться.

- Я отнимаю у неё детство, считаешь так?

- Что ты! Наоборот. Думаю, ребёнка надо нагружать. Потом сил не хватает ни на что. А сейчас их много.

- Спасибо, пойду к ней

Девочка открыла дверь в свою комнату и ждала свою старшую подругу или наставницу.

- Привет, ещё раз. Ты выписала великие русские открытия? И имена изобретателей.

- Конечно. РАДИО, телевидение, первый спутник, первая цветная фотография, электромобиль, лампочка накаливания, велосипед, электродвигатель. Даже не верится, что все это изобрели русские люди.

- Тебе знакомо слово «воссоздание»? - девочка мотнула головой в знак согласия. Архитектура так действует. Предполагается, что у нас в Сибирском городе хотят строить инновационный центр. Это целый квартал с лабораториями, производственными цехами и жилым комплексом. Надо предусмотреть все таким образом, чтобы здания выдерживали нагрузки от размещённого тяжелого оборудования, вместили в себя все необходимое, т. е. были функциональны и современны. С другой стороны, хочется показать, как работает фантазия, и о чем мы думаем, куда движемся.

- Это сложно.

- Мы должны быть лучшими. И надо победить.

- Я хочу протянуть историю русской жизни и показать, чем мы, русские люди, отличаемся от Америки, Азии или Европы. Надо так отобразить русский дух и мечты, чтобы работающие в центре люди черпали вдохновение от окружающей обстановки и у них вызывало желание идти дальше. Показать заслуги перед историей и наметить образ прекрасного будущего.

- А как же наше облако? Это будущее или прошлое?

- Это будущее. Ещё никто не жил на облаке. Но многие захотели бы оказаться на нем. И это не дом, высотой с горный пик, мы не будем спорить с природой. Это уют и парение.

- Я приделала к одному из домов пристройку в форме крыла, посмотри.

- Отлично, ещё мы сделаем огромную платформу с выдвижной крышей рядом.

И они принялись делать макет дальше. Они придумывали не первый такой дом. Строили, смотрели, делали заново. Им нравился процесс создания, и они знали, их усилия не напрасны

Алла вышла от них вечером, простилась с Кариной и девочкой, Избор так и не пришел. Расстались с обещанием продумывать элементы проекта дальше. Да, опыта у них совершенно нет, только мечта. Начали с мечты, сейчас стадия прощупывания каждой детали. Кроме лекций, благодаря которым она медленно входила в основы архитектуры, приходилось много читать про фундаменты, основы строительства, изучать марки бетона и собственно архитектурные стили. Этого мало. Должен быть полёт. Фантазия, которая бы создала неповторимый силуэт и внутреннее пространство.

Как его найти? Рассматривать природу, как пишут в умных книгах или сны, как учит Арина. Сон из детства у неё есть. Как воплотить его, сделать реальным. Что еще есть в мире? В детстве они с бабушкой много ходили по улицам и разглядывали дома. Бабушку интересовало кто и как разместил мебель в комнатах, какую люстру повесили, цвет обоев, шторы. «Смотри, кошка на подоконнике», - восторгалась она. Сама терпеть не могла животных в доме, у других приветствовала. «Как герань распустилась шикарно», - подмечала она ярко-красный огонь в окне.

Выйдя на улицу, Алла пошла бродить без цели, машинально заглядывая в окна. Типовые дома, она привыкла к ним, здесь Брежневская постройка – в форточку курил мужик, стены – зеленые, в желтый неясный цветок, шкафчик, кто-то, наверное, жена, достает тарелки. скоро ужин. Хорошо глядеть поздним вечером, что происходит. Это фильм про разные жизни. Раньше она думала, все живут одинаково. Теперь что-то изменилось. Женщина, очень старая, морщинки по всему лицу, улыбается, лампа на столе, она сидит в пол-оборота к окну. Ещё мужчина кому-то в глубине комнаты что-то импульсивно рассказывает. Собеседника не видно. Высокий, взлохмоченный, грузный, белые стены и чёрный острый светильник, контраст формы и цвета. Дома один за другим, темные окна, плотные шторы, квадрат освещённых окон, мебель, стены, картины. Угол дома. Темно-синие жалюзи выглядывают на улицу, и составляют длинный ряд вместе с темно-синими жалюзи в других окнах. Словно две пары спокойных и плотно сомкнутых век, они скрывали сияние комнаты, в которой мужчина и женщина. Но Алка искала и разглядела их- притянула щель, и что-то невидимое, какой-то воздух был внутри. Из матово поблескивающего серебряного чайника струя чая лилась в чашки, с тихим звоном разбивалась о фарфор, и в пронизывающем её свете казалась замершей, словно прозрачная витая колонна из золотисто-коричневого легкого топаза. На слегка выпуклую поверхность чайника ложились блики - зеленые и серые, синие и желтые; они были неподвижны, будто слились воедино и им некуда деться. А рука женщины уходила куда-то вверх и вместе со взглядом, направленным на мужа, образовывала резкий, жесткий угол.

С улицы хорошо видно было, что это угол; но его другую, почти телесную суть могли ощутить в нем только эти двое, которым казалось, что стороны угла скреплены стяжкой из прочнейшего металла, и она удерживает их на своих местах и, хотя они находятся далеко друг от друга, связывает в такое единство, которое можно воспринять с помощью органов чувств; и даже разглядеть в окно. Вся конструкция опиралась на их тела, и они чувствовали её давление где-то под ложечкой. Она заставила их неподвижно замереть, прислонившись к спинкам своих кресел и вытянуться вверх, с неподвижными лицами и остановившимся взглядом, но все же там, где было давление, они замечали нежнейший трепет, что-то легкое, едва ощутимое, словно их сердца, как два роя маленьких мотыльков, перелетают одно в другое. На этом слабом, почти невероятном и все же столь хорошо ощутимом чувстве, как на тихонько подрагивающей оси, держалась вся комната, и еще на этих двух людях, на которых эта ось опиралась. Предметы вокруг затаили дыхание, свет на стене обратился в застывшие золотые кружева. Все молчало вокруг, замерло в ожидании. Все здесь только благодаря им. Время остановилось. Сколько простояла так Алла, не известно. Эти двое вместе создали магию, волшебство, в которое погрузился третий, невидимый им, но сопереживающий. Время, как бесконечно поблескивающая нитка, тянется через весь мир, казалось, проходит прямо через эту комнату, проходит через этих людей, а потом вдруг внезапно останавливается и становится твердым и неподвижным, и сияющим. И предметы немного придвигаются друг к другу. Это было такое замирание, а затем беззвучное оседание, какое бывает, когда внезапно начинают образовываться поверхности и возникает кристалл.

Вокруг этих двоих проходил его центр. Они внезапно посмотрели друг на друга сквозь это задержанное дыхание, это нагромождение, это примыкание к предметам, как сквозь тысячи зеркальных граней, а затем смотрели все вновь и вновь, словно видели друг друга в первый раз.

Вот оно – волшебство, - решила Алла. Она почувствовала, что дальше оставаться нельзя, дальше таинство, которое затрагивает их двоих. Она с трудом заставила себя оторваться от созерцания окна и направилась, глубоко впечатлённая в сторону дома.

Дом, где живет такая магия с такими сквозными окнами будут в моем доме, решила она. И теплый свет из окон и круглый стол и высокие потолки, чтобы пространство и воздух. Дом для двоих.

Реальность окружающего мира вернулось ей не скоро. Раз, она окунулась в чужое тепло, два она пошла по дороге среди фонарей, и в следующий момент, она уже думает о себе. Могу ли я встретить кого-то, кто будет со мной всегда? Возможно ли мне находиться в отношениях и создавать подобное внутреннее напряжение, в котором есть святое таинство любви?

18.Николай, сцена в баре

Несколько лет назад Николай прошёл через кризис среднего возраста, как его принято называть. Жизнь обессмыслилась, как будто спустили воздух из надувного шарика. Всё застыло, никто и ничто не менялось, а если и менялось, то как обычно, в стандартном ключе. Юношеская бравада оказалась просто бравадой, за которой ничего не обнаружилось.

Собрав воедино жизненный опыт, сны, предчувствия, здравый смысл и неизвестного происхождения внутреннюю убеждённость, Николай пришёл к интересным выводам, обозначившим для него новую картину мироустройства. Наличие личности, или личностей, которые всё это устроили. Николай успел узнать разных людей, и смог убедиться, что чем выше уровень развития человека, тем дальше он от разного рода злобы и извращений, так что характер личностей устроителей, хоть и оставался тайной, но очевидно не предполагал дурацких экспериментов типа выращивания рабов или наблюдения за театральным действием. Наоборот, вывод был такой: в будущем уже построена, создана картина мира, к которой всё должно в конце концов приехать. В этом состоит замысел, или часть замысла. Более того, этот замысел обладает способностью принимать или не принимать происходящее, войти в этот замысел можно с его согласия. Благосклонность замысла и есть тот самый пёр, удача, странные случаи объясняются возможностью или невозможностью быть принятым этим замыслом, который Николаю постепенно стал видеться живым существом, с которым по идее можно было бы и договориться.

Жизнь человека есть череда попыток войти в будущее через обращение к нему с предложением. Отсюда взялась идея рассказа, написания судеб.

Николай спустился по крутой лестнице, и попал в узкий коридор, со стенами бордового цвета, барочной позолоченной лепниной и светильниками затейливой формы. В конце коридора, на входе в заведение стоял огромный негр, чёрный как уголь, вокруг бёдер перекинута и затянута неясным узлом повязка, ослепительно белая. За столами в зале сидели игроки, было темно, только низко висящие люстры освещали зелёное сукно игровых столиков. Встреча была назначена по интернету, партнёры расселись. Один из них был в тёмных очках, лет 45, светло серый пиджак, довольно худой, интеллигентного вида. Второй, крепкого телосложения, невысокий, в кожаном пиджаке, с широким лицом и узкими карими глазами, живыми и весёлыми. Третий был пожилой, лет за 60, седой, и какой-то шикарный: перстень, трость, он сразу не понравился Николаю - что за маскарад - подумал он. Сдали, игра началась. Карта сначала вроде пошла, и Николай сыграл пару раз, но потом удача отвернулась, он крупно сел, и так и не отыгрался. Особенно шла карта седому, он назначал игру за игрой, чёрный камень в перстне поблёскивал искрами из какой-то своей глубины, когда он тянулся за очередной взяткой. Николай смотрел на него во все глаза, что-то не то было в этом человеке. Он даже вспомнил старый советский анекдот: что-то неуловимое выдавало в Штирлице советского шпиона -толи волочащийся за спиной парашют, толи орден красного знамени, толи будёновка. Он был одновременно шикарен, и похож на шута со своими манерами старорежимного аристократа. Николаю вообще-то импонировал такой образ, но именно здесь он был какой-то не настоящий. Они уже пожали друг другу руки, и расходились, как Николай заметил ту самую женщину, Варю. Она стояла у дверей, и тоже собиралась уходить.

- Вот тебе раз - сказал он, подойдя к ней

- А, это вы? Это уже не похоже на случайность.

- Я не верю в случай. Случай есть реализация желаний причудливым способом.

- А во что вы верите?

- В будущее. В то, что там всё сойдётся. Вернее, уже всё сошлось, надо только попасть туда.

- А как же прошлое? Разве не оттуда берутся желания, которые реализует ваш случай?

- Допустим. А наша встреча? Она тоже из прошлого взялась? Мы что, знали друг друга раньше? В прошлой жизни? Мне эти объяснения всегда казались натянутыми и придуманными. Может ли быть вообще что-то новое, ниоткуда?

- Мне кажется, что мы всегда имеем дело с тем, что уже было.

- Может и так, но мы смотрим на это сейчас, по-новому. Этого не было.

- Да было, смотрели по-новому, сотню раз.

Николай замолчал. В полутьме Варя казалась совсем ребёнком. Рассуждает на такие вопросы, которые ему важны.

- Вы играть пришли одна или с кем-то?

- На этот раз одна. Хотела испытать удачу, но сегодня она отвернулась от меня. Что у Вас?

- Тоже не пошло, проиграл все. Пойдём, выпьем чего-нибудь, есть желание?

Варя согласилась. Они вышли на улицу. Только вышли, за дверью показалось, будто находились в чём-то маленьком и даже воздуха не хватало, а здесь, кругом необъятный мир.

- Как хорошо, - глубоко вдохнула в себя вечерний воздух Варя и рассмеялась. Так, наверное, ощущает себя преступник, вышедший только на свободу.

- Ассоциация интересная, вроде ничем ещё таким не занимались.

- Предлагаете?- Варя задала шутовской тон.

- Почему бы нет! Наденем на себя рубахи русские, юбки и что там у них и пойдём грабить магазин техники.

- Или банк. Надо с размахом.

- Самый крупный! - они начали смеяться.

Когда они зашли в бар, Николай сразу увидел седого с перстнем, он сидел за стойкой, и разговаривал с барменом. Этика игры вообще то не предусматривала никакого общения помимо карточного стола. Но бар этот нравился Николаю, таких больше не было: минималистичный дизайн, никаких наворотов, понтов, всё очень просто и душевно.

Они сели за столик, он был из какого-то старого дерева, с трещинами, круглый, грубо обработанный, стулья тоже были в этом стиле, с ножками из стволов деревьев небольшой толщины. Работал телевизор, людей было немного.

- Понимаете, Николай, люди в жизни не решают проблемы, а создают. Потом они уходят, приходят другие, и создают новые проблемы. Люди находятся в сложносплетённых ситуациях взаимозависимости, переплетённого прошлого, влияющего и строящего их, на которое они опираются, зачастую не сознавая этого. Дела и поступки требуют своего продолжения или окончания, которое для них подобно смерти или перерождению. Нераспутанные связи, нерешённые вопросы, незаконченные дела, тайны, унесённые в могилу - всё это невидимая пружина сознания, отношений, застывших через поколения, как огромные змеи, драконы вывернутого мира, трансфинитные числа, как остаток от деления. Где вы видели, чтобы что-нибудь сошлось?

В это время прибавили звук на телевизоре, передавали новости про новые погромы с места событий. Корреспондент стояла у разбитой витрины, освещённая телевизионными софитами, камера переключилась, показывали выводимых из здания людей, кто-то держался за голову, полиция разматывала цветные ленты, огораживая место.

- Итак, новый погром в самом центре Москвы, на улице Покровка. Почерк преступников остаётся без изменений, люди находятся под гипнотическим воздействием, и начинают громить всё вокруг. До сих пор остаются загадкой мотивы преступников: что это - хулиганство? Но почему так сложно? Проверка своих гипнотических способностей перед серьёзной акцией? Но почему такая публичность?

За спиной корреспондента полицейская машина, включив мигалку и сирену с воем сорвалась с места и понеслась.

В зале послышались тревожные голоса

- Покровка? Да это же совсем рядом.

В этот момент в бар вбежали двое, на улице послышалась сирена и завизжали тормоза. Седой с перстнем встал из-за стойки, не торопливо подошел к входной двери, будто загораживая собой тех двоих. Он перехватил трость и держал её почти горизонтально, дверь распахнулась, и в бар ворвались полицейские с оружием в руках.

- Не двигаться, всем оставаться на своих местах! Руки за голову!

- Не тревожьтесь, господа, никто не будет стрелять - медленно произнёс седой.

Полицейские послушно опустили стволы. Следом на пороге появился черноволосый мужчина с блокнотом и ручкой в руках, и женщина, невысокая, с большими серыми глазами.

- Врежь ему, Изба,-крикнул полицейский, не в силах пошевелиться.

Видно было, как с силой он сопротивляется гипнозу.

Все застыли, как поражённые ударом молнии, кто-то из посетителей успел поднять руки, кто-то упал на пол, некоторые застыли совсем в нелепой позе.

- Здравствуй, Арина - сказал седой - вот мы и встретились.

Арина посмотрела седому в глаза, и внутри у неё что-то начало складываться. Это старик из видения, что было у Весты и из далекого прошлого, с ужасом поняла она.

Избор коснулся полицейского, и тот тут же наставил ствол на седого:

- Ну-ка брось свои штучки, руки за голову!

Второй полицейский в это время тоже очнулся, и быстро скакнув в бок, оказался за спиной седого, он сжал пистолет двумя руками так сильно, что костяшки рук побелели.

- Стоять! - дико заорал он

Но тут очнулся третий полицейский, и скорее от напряжения и неясности ситуации нажал на курок автомата и всё потонуло в грохоте, рикошеты и осколки барной стойки, куда он успел перевести огонь потопили весь зал в адском урагане.

Николай бросился на пол, утянув с собой Варю. Оттуда он видел, будто в замедленной съёмке, как Седой тростью ловким ударом уложил одного полицейского на пол, выбил из рук другого пистолет. Коля наблюдал всю слаженность движений, удивился почему эти двое в гражданской одежде ведут себя настолько спокойно. Тем временем, видимо кончились патроны в магазине автомата или третий полицейский получил невидимый приказ, он опустив голову и молодой парень дал ему по шее, и тот упал.

Воцарилась тишина.

- Теперь вспомнила? - слова Седого, развернувшегося к Арине, прозвучали глухо. Кстати, познакомься - это твои дети.

- Что ты несёшь? Они ведь... и тут Арина присмотрелась к девушке и парню, что встали по обе стороны от Седого. На вид им не больше двадцати лет. Что-то в высоких скулах от Геннадия, а вот глаза и лоб похожи на её мать, бабку и как же она сразу не заметила этого сходства!

- Мама, скажи полицейским не преследовать нас на улице, чтобы не наносить ещё больший урон. Мы рады наконец-то тебя увидеть лично, и назначим тебе встречу, чтобы все объяснить. Но не сейчас, не сегодня, - произнёс парень не улыбаясь, но и не хмурясь. Так делают доклад о работе или говорят о чём-то привычном, но никак это не похоже на радость встречи.

И дальше случилось то, чего Арина не могла ожидать никак. Она услышала голос дочери в своей голове ясно и четко, будто это сон или медитация у Весты. Ей назвали место и время. Потом эти трое спокойно вышли, и скрылись. Арина осталась стоять оглушённая этой новостью, и поведением детей, если это были её дети. Почему они так спокойно говорили и вели себя так странно. Отсутствие эмоций и трепета, который пронизал её всю с головы до ног, вот что было странно. Об этом она попыталась поговорить с Избором. Тот резонно ответил, что скорее всего это лишь игра, хотя, надо признать, что некоторое сходство есть между ними.

19.Арина и Геннадий

Арина вернулась домой поздно вечером, почти ночью. Муж не спал, ждал её, волновался. Ему всегда казалось, что их чувства с каждым годом становятся тоньше и проявляются оттенки, полутона; проникновение в другого становилось глубже, он лучше понимал жену и слова становились избыточными.

Он улыбнулся ей из глубины кресла, в котором сидел и читал что-то внимательно. Собака уютно расположилась у его ног, крепко спала, звук открывающейся двери, не разбудил её.

- Стареешь, - произнесла она вслух. Пёс тут же подскочил, бросился к коридору и завилял хвостом. Муж отложил книгу, снял очки, потянулся. И тут же преобразился, будто что-то невидимое смахнул с себя.

Войдя в дверь, Арина заполнила пустоту пространства. Оба остро чувствовали, приближение на миг возникающего одиночества в отсутствии рядом другого объясняет то, почему они вместе. Их притягивало друг к другу, с первого дня знакомства, снимало тяжесть, так они отгораживались от холода окружающего мира и складывалось ощущение, что границы внутри себя сокращались. Два потока что находилось внутри каждого двигалось навстречу друг к другу, стремясь соединиться. И только одно делало их несчастными - чувство невозможности соединиться до конца.

- Знаешь, я сегодня испугалась. Впервые подумала, что потеряла тебя навсегда.

- Там стреляли? Тебе угрожала опасность?

- Иного рода. Я увидела наших давно потерянных детей. Они говорили со мной, будто я чужой и далёкий для них человек, в голове роилось несколько мыслей, что их настроили против нас, что этого не может быть и мне захотелось обнять их и одновременно убить на месте этого старого акушера, и подстроил все это. Знаешь, они были родными настолько, что во мне появилось искушение покинуть тебя ради них.

- И что тебя остановило.

- Наше «мы“, вспомнила о том большем, что есть у нас с тобой. Это странно объяснить. Будто пытаешься найти выход, кругом глухо закупоренные двери и окна, снаружи слышна тихая музыка, и чем дальше я ищу, тем все кругом превращается в сладостную печаль. Она манит и погружает в одиночество. И тогда я поняла все. Если поддамся, я не раскрою тайну. Это самая глубокая, тревожная и одновременно завораживающая меня загадка - что мы с тобой.

- Помнишь, два дня назад ты поцеловала меня как-то особенно. И ты сказала ещё «что-то произошло». Я отвлёкся только на миг. Не думал о тебе, не был с нами. Это был всего лишь миг. Оказалось, что дверь, возле которой мы стояли тут же захлопнулась.

- Отчётливо запомнила тогда, как удвоились предметы вокруг. Четкие, ясные и вдруг стали расплывчатыми и испуганными, будто кто-то со стороны на них посмотрел.

- Я тогда хотел сжать тебя с силой, чтобы ты растворилась во мне, а потом бросить на землю, потому что все получилось. Но эти ощущения. Эти чувства. Мне нужно было сказать тебе тогда. И мы нашли бы выход.

Геннадий подошёл к окну. Ночь давно правила на улицах города. С удивлением, он обнаружил, что есть звуки вокруг, жизнь течёт дальше. «А ведь как только она вошла в дом, вокруг стало совсем тихо», - в очередной раз вспомнил он. Арина обняла его сзади и положила голову на спину, слушая дыхание. Они простояли так слушая ночь и друг друга, пёс почувствовав что-то поднял голову, посмотрел на них. И откуда-то навалилась усталость.

- Пойдём спать. Я хочу положить голову тебе на плечо и уснуть так, я научилась это делать со своим гипсом на руке.

- Все время, пока ты была там, я знал, что придешь ко мне. Эта моя уверенность не дала вернуться в то место, куда хотели заманить тебя.

Как долго они вместе, думала Арина. Сколько лет. У неё были мужчины до него, иногда она пускалась в плаванье изучения других. И ощущала одиночество, она переступала порог чего-то дома, оставалась на ночь, и всегда была гостем в чужих кроватях. Засыпая рядом с мужем, перед тем как закрыть глаза, она получила ответ: в прошлом его не было. Он всегда находится в её настоящем.

20.Встреча с близнецами

Арина не решилась рассказать мужу о встрече с детьми. Это было за гранью иррационального, но так было правильно. В голове жили их голоса, она отвечала им теми же невидимыми вибрациями, звучащими будто из её пупка, эта связь матери и ребёнка никогда не прерывалась и таинство их рождения, и зачатия она увидела отчётливо, как и роль этого седого акушера. Она любила их всем своим существом, восторгалась ими и гордилась. И ничего не знала об их жизни

Время, предметы в том баре, люди- все замерло и наступило освобождение. На неё обрушились воспоминания до мельчайших подробностей её другой жизни, и все это в тот самый момент, как летели пули, разбивались бутылки, на пол лилась жидкость соломенного и красного как кровь цвета, от потолка и стен бара сочился тёплый свет; он обволакивал и подсвечивал основное, в тени прятались неважные вещи. и пришла уверенность, - ей ничего не страшно.

С её места, возле выхода из бара, складывалось впечатление, что барные стойки косо падали назад, на стенах висели картины с пейзажами, техника написания ей не была знакома, белели просторами бескрайние поля, кое-где кусты словно делали стойку на голове, вскинув вверх сотни ножек; а со столов и барной стойки свесились тысячи колокольчиков воды, и они катились, падали, блестели и сверкали. И было в этом что-то веселое и легкое, ощущение какого-то простора, как будто рухнули стены, пришло облегчение, исполненное нежности. И даже с её тела снялась мягкая тяжесть, оставив в ушах ощущение тающего снега, как если вытащили мягкую вату и постепенно не осталось ничего, кроме неумолчного прерывистого звона. Откуда-то появилось такое чувство, будто она живет только со своими детьми в этом мире, как в искрящемся шаре, наполненном жемчужинами, пузырьками и легкими, как перышко, призрачными облачками. Арина на миг закрыла глаза и отдалась этому чувству. По телу пробежала дрожь и в голове прозвучали звонкий голос дочери. «Завтра днём, в парке, поваленное дерево». И образ этого места ясной картинкой отозвался перед глазами.

Избор тряс её за плечи «Очнись! Будь с нами, ты нужна нам!»

«Зачем он это делает»,- подумала Арина, открыла глаза, погружённая все ещё в ощущения нереального тепла и любви. И увидела жёсткий взгляд Седого.

Существует огромное множество вопросов в отношениях с любимыми людьми, поверх которых приходится возводить постройку совместной жизни. Если любишь, никто не дожидается, пока эти вопросы будут продуманы до конца, а позже совершившееся уже не оставляет сил на то, чтобы хотя бы вообразить себе нечто другое. Арина чувствовала любовь, она захватила её с головы до ног. Не погубит ли эта любовь, другую, проверенную годами?

Детей с Геннадием долго не было. Они очень хотели, но приговор врачей был однозначным. В какой-то момент наступило смирение, а на поляне жрица ощущала себя матерью всем, кто приходил. И сейчас она поняла, что та любовь была иной, чем то что замелькало перед ней пока хрупкими связями.

И вот образ ещё, который промелькнул: стоит где-то у дороги примечательный столб, встречается какое-то лицо, веет аромат, среди травы и камней вьется тропка, на которую никто никогда не ступал, и ты знаешь, что нужно вернуться, рассмотреть все это, но все толкает тебя вперед, и лишь сны, как паутинки, да хрустнувшая ветка немного замедляют твой шаг, а от каждой несостоявшейся мысли исходит тихое оцепенение. Вот он этот взгляд назад, более сильный изгиб туда, в прошлое. А что сейчас?

Сейчас есть отношения, прошедшие сквозь годы, потери друзей, конфликты с врагами, разочарования и открытия и самое главное, у неё есть любовь. И вот забрезжил путь, связывающий её последней связью, которая вела прочь, в мягкое, сухое увядание мучительной дали. На горло наступила тоска, она шла откуда-то издалека, где их любовь уже не связывала их двоих, а разъединяла. Неужели дети, которых она горячо хотела и потеряла, так раздирающе мучительно разрушают все иные отношения? она ощутила беспокойство за мужа и острое желание увидеть его тотчас

В тот же миг исчезло все: седой, погромщики. Стало пусто и спокойно. Будто было шумно и душно и вдруг вышел на улицу и сделал первый глоток воздуха.

Встреча должна была состояться в парке. Арина готовилась к ней как на свидание с любимым мужчиной. Нервничала и продумывала одежду. Надеть костюм для поляны, думала она или удобные брюки и рубашку? В результате, посмотрела прогноз погоды и решила, лучше всего подойдёт светлый сарафан и соломенная шляпа с широкими полями. День обещал быть жарким.

Она вышла из подъезда и направилась в сторону парка. Её охватывало волнение с самого утра и одновременно радостное возбуждение от предстоящей встречи зрело где-то в глубине, приятно щекотало и грело. В парке все деревья посажены в линию, и гуляя по дорожкам в сосновом бору, создавалось впечатление готических арок. Алла рассказала ей как-то об архитектуре: есть нечто незыблемое- это стальные или бетонные конструкции, ленточные окна, плиты на консолях или на сваях. Это всего лишь внеличностные современные средства, из которого в разных странах можно получить архитектурные формы, что многие годы служат основаниям человечеству. Во времена готической эпохи происходят достижения в сфере конструкций – своды, арки, контрфорсы, пинакли, они становятся общим интернациональным феноменом. «Да, - вспомнила Арина, тогда мы говорили о важности происхождения людей, откуда кто родом, о возрасте отцов. Что-то было ещё в том разговоре. Вспомнила! Как создать феномен, возможен ли он сейчас. Феномен воспитания или генетические данные.» Она шла, медленно приближаясь к месту встречи. Парк становился все темнее, поваленные деревья то там, то здесь напоминали об участившихся ураганах - стихийных бедствиях, вносящих коррективы в жизнь людей. И именно это место выбрали её близнецы.

Среднего роста, хрупкие издали, вблизи это ощущение терялось, оживленно беседовали они между собой, но только её заметили, притихли и стали рассматривать с любопытством, но не с теплом, как хотелось бы Арине.

Спустя двадцать лет она стояла перед своими долгожданными детьми, которых никогда не видела, но никогда не переставала искать мысленно. Когда их глаза встретились, она поняла, что теары, через которые она прошла, от мысли невозможности иметь больше детей, никогда не смогут затушить её долгожданную радость.

Взгляд матери скользнул с лица одного ребенка на другого, она искала сходства в их чертах, движениях, в каждой детали их внешности, те что не смогла разглядеть вчера, будто за ночь они могли вырасти или как-то измениться.

Всякий раз, когда она находила хоть малейшее сходство, её сердце было заполнено теплом и надеждой. Один посмотрел куда-то в право от неё, и она заметила, как чуть заметно дрогнула скула, так иногда у мужа случается это легкое дрожание волнения. Взгляд и линия перехода от лба к волне волос в её породу- у её матери и бабки такой же, пальцы рук короткие, с немного квадратными остриями - отпечаток родни Геннадия. Близнецы смотрели на нее просто и открыто, как на малознакомого человека - с любопытством, или ожиданием разрешения какого-то вопроса. У Арины были простые вопросы: что им пришлось пережить за все эти годы, знали ли они о существовании родителей, где они жили? Что они думают о людях, которые забрали их себе? Она надеялась, что у них были хотя бы мгновения счастья, но кем они стали.

Тем не менее, в этих мгновениях соприкосновения она ощущала, что прошлое не должно определять их будущее. И ей казалось пока она шла на встречу, что они начнут совместную если не жизнь, то общение. идея воссоединения и создания новых воспоминаний, помогут забыть годы разлуки. Возможно ли это? Арина изо всех сил желала заполнить пропущенные годы бесценными чувствами любви, исходящими из сердца. Сон, вспомнила она, этот сон всего лишь предчувствие встречи.

Но в глубине души она понимала, что никогда не сможет полностью вернуть то, что у них отняли. Она была готова принять и это, так как осознавала, что эти годы разлуки и та другая жизнь сделали их во многом чужими, и раскроются ли близнецы перед ней? Но она надеялась, что чудеса случаются и можно вернуть потерянное время.

- Здравствуй, мама - вот мы и встретились,- сказали они по очереди, как эхо.

Арина подошла и обняла одного и второго, прикосновение было приятным и запах - родным и узнаваемым. Но заглянув в глаза, отшатнулась, на неё смотрели не из этого мира. Смотрели жадно, изучали старательно, как завещание, в котором надеются разглядеть свои имена.

- Да, - выдохнула она - здравствуйте дети!

Близнецы переглянулись.

- Я думала все эти годы, что вы родились мертвыми. Я не могу поверить своим глазам, всю ночь не могла уснуть и у меня одни вопросы!

Дочь улыбнулась и отозвалась первой.

- Мама, да, это мы. Мы живы и здоровы. Я мечтала о том, чтобы найти тебя.

- Да, мы узнали правду о нашем происхождении не сразу. Это не наша вина, но всё равно, извини что так долго. Голос сына Арина услышала впервые, он говорил ровно, прямо глядя на мать большими чёрными глазами.

- Я... я не могу себе представить, все эти годы я думала, что потеряла вас. Но расскажите мне больше о себе.

- Это не так просто. Мы прошли через эксперимент, мы не совсем обычные. Мы получили странный дар. И мы чувствуем необходимость применить его. Это если в двух словах. Нас много учили, тренировали.

Его глаза были похожи на бездну, она расширялась и притягивала. Дочь продолжила:

- Мы ищем свой путь, но иногда нужно заглянуть в прошлое, если оно оказывается на пути.

Арина почувствовала и гордость и одновременно испуг.

Я горжусь вами обоими. Но в чем заключается ваша миссия? Что вы намерены делать?

- У нас неограниченный потенциал и возможность решить многие сложные проблемы, с которыми сталкивается человечество. Мы можем быть учеными, исследователями, разработчиками новых технологий - все, что нужно для прогресса и блага общества.

- А при чем здесь погромы - это новые методы такие? - спросила Арина

- Вместе мы можем работать над разработкой новых лекарств, решением климатических проблем, улучшением образования и многим другим. Мы готовы быть катализаторами изменений и вести наш мир в более продвинутое и справедливое будущее. И эти погромы - часть плана. Это безопасно для людей, это всё игра.

Арина глубоко вдохнула.

- Я знаю, что методы очень важны. По своей бывшей работе и заглядывая назад, в историю человеческую, у меня есть уверенность в том, что современный мир и люди в нем достойны без драк и кровопролитий решать многие вопросы. И мне нужно время, чтобы понять и осознать все это. Но выдать вам должное за ваше стремление, но возможно ли, что рука, отнявшая вас у меня, направляет вас не туда?

Дочь с милостью улыбнулась и явно с нисхождением в голосе произнесла.

- Мама, мы просто хотим, чтобы ты знала, что мы здесь, мы действительно существуем, и мы любим тебя безгранично. Мы может быть иного вида, но всегда останемся твоими детьми.

- И мы готовы идти вперед, создавая новые возможности и меняя мир в лучшую сторону. Мы никогда не забудем, откуда мы пришли, и всегда будем помнить о тебе.

Арина с дрожью в голосе, который не могла унять от неясного предчувствия беды произнесла

- Я так благодарна, что встретила вас и знаю, что будущее для вас будет прекрасным. Я люблю вас обоих сильнее, чем могу выразить словами.

Воцарилось молчание. Арина ощутила наконец спокойствие, спокойствие свершившегося, и параллельно этому страх от слов услышанного и несмотря на слова детей о любви, она не ощущала с их стороны даже тёплого взгляда. Сколько связей в этом мире у человека, как много, и какие из них настоящие? Ведь прошлого уже нет, откуда тогда такая связь у меня с ним? Ум пытался разобраться с происходящим, переосмыслить некоторые, открывшиеся вновь чувства. Ощущения внутри были странными: будто она попала в клетку, или она признала чужую победу. Но это не совсем так.

- Расскажи нам что-нибудь о себе, мы хотим знать, кто ты. Давай знакомиться.

- Я много могу рассказать, но что самое важное? Меня всегда интересовал человек. Я была дознавателем. Наверное, можно сказать, что я знаю людей. Хотя вы для меня сейчас загадка, но это не страшно.

На Арину обрушилось терпкий, как дыхание моря ветер, она задавала вопросы и одновременно ощущала, как ей нравится эта ситуация. Они знали друг друга до встречи сейчас и шли к ней многие годы. Настоящее чудо, тайна, которую не каждый мог бы постичь. напряжение их отношений протянулось далеко через настоящее в её прошлое, из которого она когда-то пришла к ним обоим, словно из какой-то более ранней формы её вечного стояния между ними. Но где отправная точка?

Арина почувствовала, как покоится время, будто гладь озера в тихую погоду без притока и оттока. сквозь это состояние к ней прорвалось воспоминание. Когда-то она искала себя в прошлых жизнях и Веста помогла ей во сне увидеть как в далеком прошлом её похитили враги и заставляли выполнять что-то унизительное, - и тут же сны эти пропали, скомкались, и из неясности туманных далей в последний раз поднялись эти воспоминания, как корабли, как призрачно ясно видимые, прочно скрепленные сооружения из рей и канатов, один за другим,

вдруг что-то стало как бы наползать на неё, она всегда знала, что-то пряталось за теми снами, - далекое, неуловимое, нереальное. На кончике сознания она обретала вторую жизнь, - и это было и искушением и слабым светом жгучего стремления к конкретному, ощущение собственного "я", которое, оголившись, лишилась любой невозможности повернуть вспять свою судьбу, освобожденное от собственных одежд. Это "я", шатаясь от усталости понять и осмыслить некую ужасающую её идею, все же требовало все более опустошительной затраты сил, - оно сбивало её с толку, как заблудившаяся в ней, с бесцельной нежностью ощущение своего воплощения частица чего-то, что в языке повседневности и языке сурового, правильного пути еще не имело названия.

В этот миг она уже знала, что предчувствие второй, более сложной жизни всегда было рядом. И все сны, которые она считала нереальными, на самом деле существовали и разговоры с мужем и Избором, Вестой наполнились куда большим смыслом, чем она считала раньше. на душе у нее сделалось так странно, словно в одинокой, отделенной ото всего комнате жизнь втекала обратно в саму себя, и там терялась, как теряются следы на воде. За спиной Арины горел маленький огонек, кто-то звал её. И медленно и мучительно в ней зарождалось ощущение, будто на самом деле она вовсе не здесь, словно какая-то часть её все еще скитается сквозь пространство и годы, а теперь проснулась, вдали от самой Арины, очень изменившись, а то чувство, испытанное во сне и потом исчезнувшее, на самом деле так и осталось при ней где-то. Вот всплывает её дом, муж, гадкий страх, люди. А затем краска стыда, и внезапно - знание того, что кто-то снова придет, и другое, забытое ощущение распущенных волос, ощущение собственных рук, и мягкость тела, приоткрытые двери в тайну.

Арина часто задавала себе вопрос, что такое прошлое для нас, людей. Мы ежедневно проходим мимо кого-то определённого или идём по какой-то местности, и город, посёлок, дом, - все это или же люди всегда сопровождают нас, каждый наш шаг, мысль, и не противятся. Но однажды они вдруг делают последний бесшумный рывок и останавливаются, и стоят с непостижимой оцепенелостью и спокойствием, освободившись от связи с нами, с чувством упрямой отчужденности. И если мы оглянемся на самих себя, то окажется, что за спиной у каждого стоит незнакомец. Значит, у нас есть прошлое. эти незнакомцы для Арины имели связь с ней куда более странную, они изготовлены были ею полностью и оказали на неё влияние намного заранее, чем они встретились в реальной жизни.

Много лет она знала, чувствовала, существование собственных детей. Не всех этих приходящих на практику студентов на работе или молодых людей, ищущих, славных, порой забавных, умных и не очень, она с радостью представляла их своими детьми, кого надо направить, приободрить, подтолкнуть. Теперь все встало на свои места. У неё есть собственные дети, они наконец-то нашлись. И есть она сама у себя. Где-то далеко в прошлом её родственники, кто веками нёс в себе её гены, чтобы воспроизвести их в ней же самой ещё раз. Причудливый код повторился, она в точности была той молодой девушкой, что и много веков назад. Оказалось, у этого универсального и непостижимого кода есть свой круг воспроизводства и повторения. И каждый раз это новое продление, история.

Сейчас она пыталась сообразить, как так получилось? издали вся эта ситуация представлялась чужой, стоило ей приблизится и вдруг в каком-то определенном месте вступила в круг собственной жизни, но то место, в котором она находилась до сих пор, выглядело теперь таким удивительно пустым. Во внезапном молниеносном просветлении открылась ей вся её жизнь, вся во власти этого важного дела, из-за которого человек, оставаясь для других все тем же, каждое мгновение отрывается от самого себя, сам не зная, почему, предчувствуя в этом, однако, последнюю, нескончаемую, неподвластную сознанию нежность, которая глубже, чем все, что человек делает, связывает его с самим собой.

И как только это чувство в его обнажившейся глубине ясно просияло в ней, у нее появилось такое ощущение, будто та надежность, которая снаружи поддерживала её жизнь, окружая её со всех сторон, казалось, внезапно перестала её поддерживать, и жизнь расслоилась на сотню возможностей, раздвинула кулисы, за которыми все эти жизни были нагромождены; и в белом, пустом, беспокойном пространстве между ними возникли учителя, как смутные, неясные тела, которые опускались, что-то ища, смотрели на нее и тяжело вставали каждый на свое место.

Хотела ли она всего этого? Искала ли сознательно, скорее да. Ведь вся её суть была обращена в прошлое, где ей казалось, что была оставлена важная вещь. Теперь она понимала какая именно. Также ясно она понимала, что все это было с кем-то неизвестным ей. Кого она немедленно должна найти. И этот кто-то не из прошлого, он рядом, бесконечно предан и у них есть незаконченные дела.

21.Разговор Арины с Геннадием

Арина ощущала рядом с близнецами нечеловеческую силу, что-то поднималось изнутри на поверхность: и любовь, и поиски духовного пути, и её сны, и животный страх, и отчаянная смелость, все обнажилось и заставило ощущать себя более живой. И это напомнило ей о чем-то смутно знакомом. Что-то главное должно сойтись в точку.

Как всегда, в моменты самых важных событий и поисков в жизни, ей захотелось увидеть мужа. Он должен был в это время гулять с собакой, и Арина устремилась туда. Перейдя широкий перекрёсток, она ощутила жар, будто оказалась в жерле вулкана. Это спутало на миг мысли. И чем ближе она приближалась к Геннадию, тем тяжелее ей становилось идти, ноги стали ватными, в голове стоял непрерывный шум.

«Ещё шаг и я упаду», - подумала она и достала из сумочки телефон. «Обернись»- позвала она, не издав на самом деле ни звука, но продолжая смотреть в ту сторону, где как ей казалось должен находится муж. И тут же начала оседать на асфальт. Присела на корточки, борясь с головокружением, призвала богиню Живу, помассировала точку над верхней губой, услышала встревоженный возглас «Арина!» Геннадий бежал по бульвару, рядом пёс, встревоженно посматривал на хозяина и вокруг. Геннадий усадил на лавочку жены, собрал вывалившиеся из сумочки предметы. Хотел вызвать скорую, но Арина запретила.

- Все встаёт на свои места, - произнесла вслух она после того, как немного отдышалась. Когда ты рядом, я протрезвела.

- Ты разве пьяна?

- От восторга узнавания. Я встречалась со своими детьми.

Геннадий внимательно посмотрел на неё, потом на собаку, она успокоилась после радостной встречи с хозяйкой, обошла лавочку несколько раз обнюхала вокруг, выбрала удобное для себя место и улеглась в тени, сторожить окрестности.

- Пока я шла, то поняла, что по этой дороге прошли тысячи, может миллионы людей. Представляешь, как много? А я ничего про них не знаю и не узнаю никогда, также как они про меня. Могу ли я как-то соприкоснуться с ними, почувствовать хоть что-то или полюбить это место, за то, что оно принимает и дальше будет принимать нас всех. Идут ли здесь злые, добрые, умные, а место принимает всех.

- Ты не обязана чувствовать все это, дорогая. Но, конечно, место не просеивает нас как сито.

- Знаю, что ты хочешь этим сказать. Я о том, как многое в жизни мы не осознаем. Как много не чувствуем.

- Мир и мы стали бы иными, если мы могли бы так чувствовать, надо ли нам, людям такое?

- Но бульвар что-то сделал со мной. Моя жизнь вывернута на изнанку и, чем ближе я приближалась к тебе, тем точнее узнавала тебя. И вот тогда все внутри меня завыло и закричало. Будто мы отдаём друг другу то, что не можем охватить сами и в этом лежит наше «мы», которое позволяет появится на свет чему-то третьему. - в это время собака вскочила и подбежала и ткнула холодным носом руку, подняла глаза и там была любовь.

- Как же они откликаются на подобные вещи, - отметил Геннадий.

- Ты, конечно, самый любимый на свете!- погладила по шее его Арина. Пёс завилял хвостом и улыбнулся.

- Значит ты наконец-то нашла, что было между нами?

- Я наконец-то нашла кого мы родили. - она помолчала, собираясь с мыслями

- Помнишь, когда мы только познакомились, это время? Я начинала сказку писать. У меня ни с кем так не получалось. Или я пишу, занимаюсь древнеславянской азбукой, или я с кем-то в отношениях. А с тобой всё получилось сразу, меня посетил творческий подъем.

- Да. Это было удивительное время. Новый мир открылся, я чувствовал, что могу создать его с тобой. Это было так реально. Но у меня слов нет, чтобы высказать всё это. Пространство вокруг менялось, места, где мы проходили стали другими, нашими, будто я смотрю на них чем-то большим, не так как раньше. Просто полёт, постоянное ощущение красоты, чуда происходящего между нами. Ты прекрасно тогда писала, но потом работа захватила тебя и отняла время.

- Да, я зачем-то решила, что надо жизнь изменить: сделать этот мир лучше, справедливее, чтобы люди изменились. Но эта работа чуть не убила меня.

- Я знаю. Но ты получила опыт. Очень много опыта. Даже слишком много.

- Да, именно все было «слишком».

- Ты говоришь, что мы с тобой кого-то родили? Что это значит, наши дети умерли, или произошла ошибка? Знаешь, я помню, тогда, у меня стало появляться странное чувство, что кто-то пришёл в наш мир, и смотрит через меня своими глазами. Видит это всё в первый раз. Это была особая волна новых чувств, странных эмоций. Я помню, как ехал в метро, и вдруг почувствовал себя по особенному - будто это не я вовсе, а кто-то, кто только что родился. И нас стало трое.

- Ты много говорил тогда о строительстве нового мира. Что ты можешь сказать об этом теперь, ты пришёл к чему-то? Мы уже давно не обсуждали это.

- Да. Раньше я мог считать, что это другое устройство общества, или что надо изменить самих людей через древние ритуалы, веру в богов. Или единение с природой. - Он задумался. - У меня было время отчаяния, когда я думал, что людей изменить нельзя, что этот мир пропал. Хотя я никогда не верил в такое по-настоящему. А теперь я пришёл к тому, что новый мир возможен, и всё возможно, только не по отдельности, а вместе. Это встреча. Нужна архитектура встречи. И нужны архитекторы встречи, те, кто её направляют и учитывают всё: и прошлое, и будущее, и полёт орла, и гад морских подводный ход. И нужно написать план, спланировать встречу, которая и есть новый мир.

- Вот и ответ. Теперь я знаю, что я буду писать. Мы будем писать. Да, мы напишем это с тобой. Вот какой я сделала выбор, и я теперь знаю, что мы будем уже не одни. - Арина устало улыбнулась, - Так вот, слушай про наших с тобой детей. Они пришли на встречу со мной через тысячу лет, такого не придумать, но это правда.

- Как такое возможно?

- Так выглядит связь с прошлым в нашем случае, и она оказалась запутанной и причудливой, похоже, что прошлое живо, и там пишут книгу судеб, книгу становления рода. Но оказывается, оно похоже на петлю, всё как бы закольцовано. Прошлое стремится вперёд, и упирается в настоящее. А настоящее ищет в прошлом своё происхождение, и даже может создать его.