Альбрехт Венцель

Поле широкое и луга вокруг ему соответствовали. Битва здесь прошла некоторое время назад. Теперь царила тишина, нарушаемая лишь редким жалобным вскаркиванием тех ворон, которые помнили, что тут можно было чем-то поживиться.

Но многие тела увезли или закопали. Многие вещи бросили или потеряли.

По полю крался Альбрехт Венцель. Он считал: все, что плохо лежит, должно хорошо лежать у него в мешке. Мародерством он занимался не столько ради денег, а скорее из убеждения: Ежели оно валяется, то судьба ему благоволит! Венцель был невысок, тощ и имел глаза, как у лисицы.

По документам он принадлежал к вольным резервистам и дожидался, пока его черед настанет встать в строй. Там, за полями, за холмами все еще нуждались иногда в свежей крови. Но пока что в руках он держал мешок, за спиной висел другой мешок, который уже заметно оттягивал плечо.

Внутри бренчали портсигары, часы на цепочках, ложки, ордена, а один сапог, явно предназначенный для высокого чина, торчал наружу, словно флаг.

- Господи, благослови труд праведный! - шептал Венцель, ловко обшаривая очередной офицерский труп. - Ах, какой сапог! Прямо как на меня шит! Второй еще найти такой...

В этот момент из-за разбитой артиллерийской повозки показались трое мужчин в мундирах военной полиции. Во главе их стоял прапорщик, человек с круглым лицом, которое выражало одновременно важность и недоумение.

- Стой! Руки вверх! Мародер! - завопил Прапорщик, едва завидев Винцеля, потрясая револьвером, будто дирижер оркестром.

- Вашбродь, вы ошиблись!

Винцель не моргнул глазом, лихо козырнул свободной рукой, а другой продолжая запихивать в мешок серебряную ложку, которая так кстати попалась.

- Я не мародер, я... патриот! Собираю трофеи во славу нашего государства!

- Для государства? - переспросил один из полицейских, подозрительно косясь на мешок, из которого торчал все тот же сапог.

- Конечно! Вот, глядите!

Винцель достал из кармана мятую газету.

- Я тут читал, что наши доблестные министры повелели беречь военное имущество на полях. А если оно валяется, то как его беречь? Непорядок!

Прапорщик задумчиво поскреб затылок. Он чувствовал: что-то здесь не так, но аргумент про министров звучал внушительно. И патриотизм - тут совсем серьезно, тут нельзя!..

- Ладно.

Прапорщик поджал губы, как бы случайно подцепил носком своего сапога валяющуюся на земле портупею, не иначе, знатную.

- Но мы будем наблюдать за тобой. Если что...

Раздалось бряцанье, сначала тихое, но быстро усиливающееся.

Из-за холма, с вражеской стороны появились родные войска. Остатки их, очень жалкие, но еще существующие, что не могло не радовать.

Солдаты еле волочили ноги, кто-то стонал, кто-то тихо матерился, а один играл на гармошке веселую мелодию, но никто ее не поддерживал. Многие держались друг за друга, словно боясь потерять.

- Что там, ребята?

Венцель сориентировался, побежал к ним, отдавая самому медленному из остатков полную фляжку - только что удачно подобрал.

- Как успехи?

Старший унтер сплюнул.

- Нас успешно размазали! Сейчас контратаку готовят, вот-вот пойдут за нами. А то и бомбардировать прежде начнут, от них станется! Так что собирайте свои манатки и сваливайте!

- Куда же я свалю? - возмутился Венцель и отобрал фляжку - она была офицерская, ценная.

- Я еще не всех обобрал! Это же государственной важности задача! А ну как враги все заберут? Они ведь тоже мародеры!

Прапорщик, который до этого момента готовился ретироваться вместе со своей командой, послушав унтера, вдруг выпрямился и заважничал.

- Верно говорит... э-э... гражданин! Мы обязаны защитить родные земли!

Голос прапорщика повысился, грозясь сорваться в визг:

- За государство! За имущество родины!

- За имущество в первую очередь! - высказался один из полицейских, вскидывая винтовку.

******

Когда враги начали атаку, картина предстала удивительная: Венцель, все еще с мешком за спиной, с другим мешком в руке, стрелял из трофейного автопистолета, громко крича:

- Не позволю! Совсем совесть потеряли, на чужое добро зариться! Я тут первым прибыл!

Полиция, вместо того чтобы удрать, заняла оборону на холме рядышком и начала подбадривать солдат, которые, кстати сказать, тоже остались, под тем же холмом.

- Держитесь, братцы! За нами родина!

- Ни одна ложка врагу не достанется!

Кто это выкрикнул, было не понять, разразилась полноценная перестрелка, и каждый в ней всесторонне участвовал.