Аморе мио

Наконец-то мы смогли уединиться вдвоём в моей спальне – я давно мечтала об этом: не поверите, но я уже давно не подросток - за двадцать, а всё ещё девственница – так сложилась моя жизнь. Мы готовились к этому – обещали друг другу не спешить, чтобы получить как можно больше удовольствия от нашего первого секса – так, чтобы всё это запомнилось на всю жизнь. Его губы нежно соприкасаются с моими, а руки осторожно расстёгивают мою блузку. Мои руки делают то же самое с его ковбойкой. Наши губы отрываются друг от друга не только затем, чтобы перевести дыхание, а и за тем, чтобы избавиться от этих предметов одежды, которые падают на пол. Он целует меня в животик, от чего я ощущаю очень приятное ощущение пониже – в том месте, которое прикрыто ещё не только трусиками, но и юбкой, а мои руки расстёгивают ремень в его джинсах. Он расстёгивает пуговки моей юбки, и она нежно сползает по моим ногам на пол. Я справляюсь с его ремнём, пуговицей и молнией джинсов, замечаю то, как растянулась передняя часть его плавок, и дарю ему ответный поцелуй в живот. Он стонет от удовольствия и расстёгивает мой лифчик, который падает на пол вслед за его джинсами: теперь на нас обоих не осталось ничего, кроме трусов, и мы с трудом сдерживаем себя, чтобы сейчас же не избавиться от этих, последних, «оков». Наконец мои руки находят резинку его плавок. Я еле сдерживаю себя, чтобы сразу же не сдёрнуть их, и запуская в них, сзади, один палец, который оказывается у его копчика – чуть ниже начинается впадина между его, ещё никогда не виденных мной, но столь любимых крепких «булок». Он выгибается от удовольствия, но делает то же самое, прикасаясь к самому верху той впадины, что разделяет мою попу на две половинки. Я уже готова закричать от нахлынувшего счастья, но издаю лишь стон предвкушения грядущего. Ещё несколько минут (а может быть, секунд или часов – я нахожусь в безвременьи), и наши трусы оказываются на полу, а мы сами – на кровати. Он лежит на спине, поэтому я вижу «Эйфелеву башню», которую в конце концов «седлаю», остатками сознания вспомнив, что эта поза называется «наездницей». Всего несколько движений, и я слышу его крик удовольствия. За мгновение до того, как издаю такой же сама…

Когда я проснулась и сладко потянулась, чувствуя себя счастливой после того, что было, мои руки ощутили что-то мокрое и липкое. Я широко распахнула глаза и увидела, что лежу в луже крови. Или чего-то очень похожего на кровь. С диким воплем я вскочила с кровати и мгновенно заметила разбросанные по всей комнате окровавленные куски мяса. Моё сознание покинуло меня…

Когда я пришла в себя, несколько вежливых голосов интересовались моим самочувствием.

- Где я? - спросила я, проигнорировав вопросы.

- Вы в больнице. Вы так кричали, что соседи вызвали полицию, а те нас.

- Где он?

- Кто?

- Мой бойфренд.

- Ваш бойфренд?

Я смогла только кивнуть и назвать имя, фамилию и дату рождения.

- Полиция наведёт справки, и мы обязательно оповестим Вас. Надо ли сообщать ему о том, что Вы находитесь в нашей больнице?

Я облегчённо выдохнула, поняв, что видела не его растерзанного каким-то страшным зверем на части, и кивнула. Мне дали подписать какую-то бумагу, после чего сделали укол. Уже засыпая, я услышала то, как пожилой врач проговорил явно не мне, а своим коллегам - голоса звучали «как в тумане», но запомнились:

- Странно: ей приснилось то, что было с её матерью после того, как они с мужем зачали её саму. Никогда о таких случаях не слышал и нигде не читал.

- А что тогда случилось?

- Они проводили медовый месяц в лесу, мать девочки после полового акта заснула, а отца в это время растерзал какой-то дикий зверь. На такие кусочки, что не было что опознавать…

«Моего отца растерзал какой-то зверь? Почему мама никогда мне об этом не говорила? Она говорила, что он был лётчиком и погиб при испытаниях нового самолёта. Точно так же растерзал, как моего бойфренда? На самом деле растерзал? А моего бойфренда - на самом деле или нет? Где сон, а где не сон?» - моё сознание угасало от снотворного…